Поколение моих поклонников

Поколение моих поклонников и воздыхателей потихоньку уходит из жизни… Нет, они мне не ровесники и не те, кто старше на пару-тройку лет. Сейчас наступило время для той возрастной линейки, которая по большему счету годилась мне в отцы)

Я тогда была восемнадцатилетней смешливой секретаршей, и взрослые ученые мужи, засиживавшиеся в ожидании приема, развлекали меня различными  байками и комплиментами. Были они люди уважаемые, почетные и семейные, поэтому все их заигрывания относились ни к чему не обязывающему и легкому флирту, не выходившему  дальше дверей кабинета. Но подобное заинтересованно-галантное отношение с их стороны ко мне сохранялось очень долгие годы. Конечно, я тогда смотрела на этих мужчин совершенно другим глазами, но, будучи смышленой секретаршей, такие игры поддерживала, дабы посетителям не приходилось скучать в ожидании приема к начальству. Однако, как уже сказала, все было очень достойно, не пОшло и совершенно ни к чему не обязывающе. Хотя теперь, став гораздо взрослее и умнее, я понимаю, что стоило мне ответить на некоторые весьма завуалированные намеки, то вполне мог закрутиться  небольшой служебный роман)) Тогда же я этого не понимала, поэтому на все сомнительные комплименты и намеки всегда отшучивалась, искреннее не принимая их близко к сердцу. А однажды с одним из таких почтенных воздыхателей  у меня произошла забавная история…

Ему было уже под полтинник. Состоявшийся взрослый мужчина, профессор, известный врач и относительно примерный семьянин) Крупный, шумный, рыжеволосый и румянощекий, резкий в суждениях и высказываниях, заядлый охотник и забияка. Эдакая помесь Собакевича и Ноздрева)) Ему, кажется, доставляло удовольствие смущать меня тогдашнюю своими прямыми взглядами и грубоватыми шутками. И однажды он между делом – полунамеками и очень осторожно – пригласил меня на охоту. Мне тогда было всего лишь восемнадцать, поэтому мужчины старше двадцати казались старыми-старыми дядьками)) Поэтому, естественно, ни о каких охотах с ними и речи идти не могло. Поэтому все профессорские намеки были пропущены мной мимо ушей и  мгновенно забыты...

И однажды я села в поезд, ехавший в столицу, а в купе рядом со мной оказался молодой приятный человек, с которым мы быстро раззнакомились. Коротая в дороге время за разговорами, я обмолвилась про свое место работы. «Знавал я там одного профессора, - сказал мой попутчик. – Говорят, сильно лютует, если что-то ему не по нраву». И называет фамилию Ноздрева-Собакевича: «Знаете такого?..» «Конечно, знаю!» - засмеялась я и начала рассказывать незнакомцу все сплетни, ходившие про моего поклонника в нашем учреждении, включая и его предложение об охоте. Парень ахал и охал, слушая все это, а в конце не выдержал и расхохотался. Я замолчала и непонимающе  уставилась не него. «Извините великодушно! Я не должен был Вас провоцировать на этот разговор) Потому что профессор – мой отец,  - вдруг признался он. – Вашей информацией я нисколько не шокирован. Но ситуация получилась смешной. Ради Бога извините!» Ситуация и вправду была смешной, поэтому я даже не подумала обижаться на милого собеседника, тем более, что его извинения были весьма искренними. Однако тот случай на всю жизнь послужил мне хорошим уроком, и я стала вести себя более осмотрительно при разговоре с малознакомыми людьми)

А на днях профессор умер. И совсем не от короны, как вы скорее всего могли бы подумать. И даже не от возраста, хотя ему было уже далеко за восемьдесят. И даже не от онкологии, случившейся с ним в последние годы. Нет… Просто у человека в день солнечного затмения  вдруг взяло и остановилось сердце… Такие дела…

Худ. Анжела Джерих