Арал-транзит гл. 9-15

9. СЕРГЕЙ

Сергеем  зовут меня – автора данного текста, взявшего труд повествования от первого лица. Задача,  в данном случае, весьма  незавидная.
Ибо, я  здесь на вторых ролях, рассказывая о персонажах первой величины с которыми однажды пришлось столкнуться, а после реконструировать всю эту фантастическую историю, собирая по крупицам фрагменты событий, разбросанных во временах  и  пространствах.
Поневоле,  приходится  рассказывать    о себе тоже,  исполняя  роль архивариуса. Терпеливо  нумеровать  страницы,  заверяя  их своей печатью и  подписью -  просьба написанному верить!  Хотя,  кто нынче верит: писанному пером,  /что не вырубишь топором/ или  произнесённому вслух? Законы и те работают плохо.
Желающих верить стало гораздо меньше, но интересуются,  тем не менее, многие. Вот на них  и  расчет. Слушайте - и не говорите, что не слышали!
В тот раз я улетел из Н-ска, до которого добрался от Арала на попутке,  с совершенно разбитым сердцем.
Прибыв в Москву, и сойдя с самолёта, тут же принялся залечивать раны алкоголем, как это принято на Руси. Благо, что желающих составить компанию, было хоть отбавляй. Только свистни!
Но вскоре нагрянул сентябрь,  и пора было приниматься за учёбу – последний курс филфака МГУ. Я же не последний дурак, чтобы пускать свою жизнь под откос из-за бабы? Кто-то из собутыльников подсказал мне этот тезис. Хоть какая-то польза случилась от них, кроме дурацких воспоминаний, преследующих некоторое время.
Впоследствии много раз жалел, что не перевёлся вовремя на журфак. Через пару лет грянула Перестройка и журналисты быстро стали самой востребованной категорией населения. Ну,  после бандитов, конечно!
И откуда взялось такое количество «крутых пацанов» в штанах от «Адидас», пошитых в Жмеринке?
Словно их выводил кто-то на  специальных фермах, дожидаясь нужного времени. Полезли, как тараканы из всех щелей. Как  и  вся остальная нечисть.
Впрочем, филологическое образование не помешало мне подвизаться на ниве журналистики. А знание языков даже и пригодилось.
 Вначале - обычным хроникёром, а там и стрингером даже довелось поработать. Но быстро понял, что - не моё. Рискованное дело. А с богатым воображением даже вредное. Настоящему стрингеру воображение ни к чему. Там другие нужны качества. Некоторая безбашеность скорее? Здоровый авантюризм и крепкие нервы. Аппетит к жизни еще, чтобы с удовольствием тратить быстро заработанные/и немалые/ деньги.
В общем, после некоторых творческих метаний, я неожиданно обнаружил себя в редакциях, работающих на книгоиздание. Занялся переводами популярных зарубежных  авторов – тогда на это был  бешеный спрос. Самая читающая страна, торопливо восполняла дефицит мировой  литературы  на своих книжных полках. А  спрос, как известно, рождает  предложение.
К тому времени, проблемы с этим были уже полностью решены. Как и всякие неофиты, советская номенклатура, стремительно переобувшись в капиталистические тапки, переплюнула  даже своих учителей, которых еще вчера они костерили изо всех сил.
Ведь совсем недавно  из каждой розетки кричали о близком крушении капиталистического строя. А тут неожиданно сами накрылись «медным тазом». Да и как ловко это случилось! Тут же покаялись, сожгли партбилеты, нацепили православные кресты, воздев очи к небесам,  и сами  возглавили процесс.
Гудини  нервно курит  в  сторонке  со своими  замшелыми  фокусами.
Стало можно всё, что не запрещено.
А что запрещено - никто не знал  и особенно не задумывался по этому поводу.
- Если нельзя, но очень хочется – значит можно!
Вот основополагающий лозунг тех лет. А еще: «отгрызть и впарить!»- было в ходу такое изречение.
Я,признаться,тоже не особенно заморачивался сложными вопросами морали и права. Ну, до определённых границ здравого смысла, конечно.
Занимался всем, чем придётся, чтобы заработать  бабло.
Влезал  в  сомнительные операции  по  закупке чего-то и, «впаривания»  кому-то мифических грузов. Часто не видя, при этом, самого продукта  и  общаясь  с посредниками, которые в свою очередь тоже товар не щупали…  Словом возникло такое «броуновское движение»,  в котором, кажется, участвовала  половина населения бывшего СССР? Все чего-то «отгрызали» и пытались «впарить».
А те, кто этим не занимался, ходили, словно потерянные,  временами собираясь в кучки и лихорадочно обсуждая  «различные  вопросы».
Говорить стало можно обо всём – это опьяняло.
Хотя пьянило не только это. Бухать народ стал в разы больше, несмотря на сухой закон. Ну да – без полбанки-то не разберёшься в этих новых временах, как говорится?
Классика жанра,  - увиденная однажды картинка:  компания из четверых БИЧей/Бывший Интеллигентный Человек/ «накушалась» за пару минут, не сходя с места.
Использовался  незамысловатый  коктейль из  яблочного сока  и  дихлофоса в баллончике.
Я, помнится, стоял на остановке неподалёку от Большого театра, в ожидании трамвая и тут  явилась взору эта дивная мизансцена...
Руководил процессом самый крепкий и опытный БИЧ. Первой в очереди стояла девушка весьма запущенной наружности.
Зубами,  оторвав  от банки  с  соком  жестяную крышку,  крепыш  пшикнул  внутрь  дихлофос.
Затем, следуя джентльменскому кодексу, галантно  протянул  сосуд с шипучим напитком  барышне.
Та отважно хлебнув,  едва успела доползти до кустика, где тотчас   рухнула, прислонившись к бордюру.  Убедившись, что подопытная дама не дала сразу дуба и ползает, разливальщик  продолжил.
Процедура повторилась еще дважды. А завершил процесс сам бригадир, оставшийся последним.
Не спеша,  укрепив ядреное пойло остатками дихлофоса, он разинул могучую пасть, и  лихо проглотил содержимое до последней капли.
Утёрся, добрёл до своих друзей  и, почти не теряя самообладания, прилег рядом..
Голову, при этом,  уложил на плечо спящей барышни. Трогательная получилась картинка!
Мимо брёл народ  давно  уже привыкший  к подобному.
Совсем неподалёку  – напротив Большого – какие-то люди торговали, барахлом,  разложив его  прямо на тротуаре.  Где-то играли на гармошке и сочно матерились. Кто-то читал стихи и спорил о политике…
А квадрига коней на фронтоне театра, как и прежде, всё пытается улететь в небеса, но коней не пускают. Сколько уже веков пытаются?
Подъехал  трамвай,  и я в очередной раз подумал: Что за чудная страна эта Россия? Причем в зависимости от настроения и общественно-политической обстановки вокруг, ударение можно ставить по-разному. Иногда она – чУдная, а чаще всего,  просто – чуднАя?
Вот после этого эпизода, вставшего в один ряд со многими предыдущими,  я понял, что – ну её нах@й,  эту журналистику. Нужно заниматься литературой. Есть ли в России более увлекательное занятие, чем изучать и записывать жизнь?
Наблюдать, препарируя и фиксируя  всё  это бесконечное брожение  и  непрерывную текучесть  русской  действительности?
Уже на следующий день я купил старенькую пишущую машинку на торговом развале у метро Новогиреево, где жил в то время, заправил  агрегат бумагой,  и  прежде чем печатать, стал вспоминать.
Конечно же, мысли мои сразу утекли в те времена, когда всё только начиналось.


10. КИНОФЕСТИВАЛЬ 

Наша неожиданная встреча, когда я уже изрядно  подзабыл о тебе, состоялась на закрытии Московского Кинофестиваля.
Обстоятельства  изменились, и в новой жизни ты была фотокорреспондентом - элегантная тёмноволосая дамочка, женщина-подросток, по-прежнему отважно смотрящая на мир своими изменчивыми глазами, имевшими в тот день бирюзовый оттенок.
Такою, впрочем, ты была всегда - такою, видимо, и останешься…
Разумеется, со временем морщины покроют  лицо и шею, а в волосах появится неизбежная седина, но что-то девичье будет в тебе, наверное, до самой старости.
 Лениво прогуливаясь среди приглашенных, словно охотница на львов посреди африканского сафари, ты не спеша, выбирала жертву и тщательно прицелившись, стреляла из своего «Кодака». Жертвы довольно ухмылялись и професионально выбирали наиболее выгодные для точного выстрела ракурсы.  Мешал контражур от большого,   витража, пропускающего яркий солнечный свет. Но ты надеялась, что вспышка сделает свое дело. Аппаратура соскальзывала с твоего узенького хрупкого плеча, и я, устав наблюдать за тобой со стороны, предложил свою помощь.
Ничуть  не удивившись моему  внезапному появлению,- словно расстались
только  вчера, - ты благосклонно согласилась.
Я, неожиданно, вновь, почувствовал  приступ забытого  было любовного озноба  и даже внезапной робости,  как   когда-то  в  нашу первую встречу на берегу Аральского моря.
Любой кинофестиваль такого уровня, это - та еще ярмарка тщеславия! Московский,  исключения не составляет.
Львиный прайд перетекал между накрытых столов и твоя охота продолжалась.
Львы, нужно заметить, обладали завидным аппетитом  и я с грустью отмечал, что угощение тает буквально на глазах!  Впрочем, эти «львы»  были  больше  похожи  на жвачных животных, после изрядной голодовки, вернувшихся на луг с сочной травой. Они активно работали челюстями, не забывая, общаться друг с другом. При этом, рыскали по сторонам жадными взглядами  в поисках того, чего им – «царям зверей» - не хватает еще в этой жизни.
Никита Михалков, словно большой флагманский корабль на рейде, сверкая сквозь пышные усы ослепительной улыбкой, возвышался над текущей мимо него массовкой, привычно изображая из себя, если не самого Царя, то персону, приближённую к его Величеству, как минимум.
 Ты тщательно прицелилась, и он сделал нам ручкой, ехидно улыбнувшись в объектив. Раздвигая, собой персоны из кино тусовки, мы продолжали перемещаться по говорливому морю, ловко огибая  другие корабли и пароходы.
На вопрос - Почему ты снимаешь только знаменитостей?- ты, не задумываясь, ответила – Остальные придут сами! И в этом была своя  логика!
Боря Хмельницкий - еще один корабль, хотя и помельче, фланировал по вестибюлю – туда и обратно, держа под руки двух очаровательных дам. Он крепко взял их на абордаж, позируя перед телеобъективами. Один дубль – второй-  третий…Тоже улыбнулся в камеру и  прохрипел что-то своим невероятно простуженным тембром. Янковский, Абдулов, Яковлева и пр. и пр…
- Да сегодня на рейде полным – полно королевских флагов – сверкнув  озорными  глазами,  заметила ты, изобразив пиратскую улыбку, которой мог позавидовать сам Джонни Дэпп! Отбросив со лба  косо остриженную челку, ты отправилась дальше. Следом за тобой, покорно двинулся  и  я.
Друзья художники, притащившие меня на это историческое мероприятие, прогуливались возле стендов, внимательно разглядывая собственные произведения. Они готовы были ответить на любые интересующие окружающих вопросы. Но не было вопросов - не было и ответов! Ты щелкнула затвором и выстрелила навскидку - и вот мы подстреленные тобой, застыли в обнимку: Артур Жариков, Рафик Караев, Юрка Вяльцев, и я. Все, как один - гении. А Артур, к тому же,  – Гений Планеты, как он себя величал в минуты особого вдохновения.  Не хватало Марка Брауна, который  сбежал недавно к прохладным берегам Балтики. Там и затерялись его следы.
Публика вокруг, правда, еще ничего не знает про нас.
Ну да -  люди,  в основном,  реагируют на восклицательные знаки – кем-то уже расставленные для их употребления –  точки и запятые вовсе не интересуют их!
Слишком полноводна и быстротекуща река жизни несущая  всех нас вперед – некогда тратить время на знаки препинания и междометия!

Закончив охоту, ты разобралась в своем мудреном фото-хозяйстве,  и тщательно рассортировав отснятые кассеты, увлекла меня в стремительный забег по выявлению гастрономических ценностей, затерявшихся еще в недрах необъятного фестивального стола. Впрочем, всего было так много, что и нам кое-что досталось на этом празднике жизни.
Из-под носа у Никиты Сергеича, охранявшего заливную осетрину, ты бесстрашно улыбаясь, умыкнула изрядный кусок, не забыв и меня- своего пажа и оруженосца. Великий режиссер зыркнул на тебя бандитским навыкате глазом, но ничего осуждающего не произнес, изобразив даже некоторую галантность -  кушай, дорогая, на мой век хватит!
Добавив к трофеям две порции дымящегося жульена, который проносил мимо нас торопливый официант, неожиданно возникший из недр огнедышащей кухни, мы причалили к краю стола, где на наше счастье, потерялась бутылочка «Dom Perignon», задрапированная удачно оброненной кем-то салфеткой.
Шампанское шипя, и нежно пенясь, составило трио к дуэту заливной осетрины и грибного жульена, успевших уже попасть в наши желудки. Их дружное песнопение наполнило души удивительной истомой и умиротворением. Хотелось произносить аллилуя, разбрасывать мирт и курить фимиам, хотелось базлать о Свободе, Равенстве и Братстве и любить всех или хотя бы через одного!
Было самое время вновь заглянуть друг-другу в глаза. Что мы и сделали незамедлительно!
Разумеется, я не мог не спросить тебя о Марке. Ты отвечала неохотно. Да вы пересекались с ним в Москве, но совсем недавно расстались.
- Без подробностей – ответила ты на мой вопрошающий взгляд
- И вообще я замужняя женщина. Он француз и сейчас в Париже с моим сыном Андреем. Его зовут Леон. Она задумалась ненадолго. – Но я его не люблю.
Выйдя из Киноцентра, мы шли в сторону Большого театра и свернули в скверик напротив. Посидели на скамейке, держась за руки.
- Устала сегодня. Поможешь поймать такси?
- Я сделала неправильный выбор. Тогда у моря…- сказала она уже усаживаясь в салон автомобиля. Андрей от него. Было бы лучше, если от тебя.
Эта новость огорошила меня. Я не знал, что ответить. Да и что было говорить – прошли годы! Я топтался рядом не зная что предпринять.
Машина тронулась,  и я едва успел помахать ей вслед. Лицо Наташи, за стеклом,  кривилось фальшивой улыбкой, старающейся  быть неизменно весёлой  Коломбины.  Бедная, маленькая Коломбина, попавшая в чужой спектакль.
- Чёрт его знает – почему я тогда не рванул следом за ней? Это многое бы упростило.
Наверное, это неожиданное известие о сыне сбило меня с толку? Я словно забыл текст собственной пьесы.
Или  еще не успел выучить новые слова?


11.. ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Впервые отзвуки начавшихся перемен Марк ощутил еще задолго до того, как прозвучало звонкое слово- Перестройка! Ему снились странные сны - будто куда- то летят самолеты и слышен далекий гул тяжелых орудий. Он открывал глаза, прислушиваясь к тревожным звукам, не в силах понять их происхождение — может быть источник тревоги в нем самом? Затем, чтобы окончательно разобраться, перебирался через спящую жену, разметавшую по измятой постели свое роскошное горячее тело, и брел на кухню, где прилипал носом, к мутному от влаги окну, глядящему на север.
Именно оттуда ему чудился этот диковинный гул… Над головой, где-то очень высоко, явственно урчали моторы невидимых стратегических бомбардировщиков, летящих на юг.
Может быть, снова перебрасывают войска в приграничный Афганистан, где только недавно завершилась нелепая, затянувшаяся на годы, война, унесшая тысячи жизней? Он внимательно вглядывался в чистое, без единой царапины облаков, небо.
Ничего сверхъестественного, обнаружить не удавалось, кроме противного монотонного звука, проникающего в уши и сверлящего мозг.
Но, на поверку, выяснялось - просто заблудившийся ветер шевелит оторванный кусок жести на соседней крыше, и тихо звенит весенняя капель. Всего-то!
- И чего перепугался, дурень? - корил он себя, закуривая свою первую за день сигарету и выпуская дым в приоткрытое окно.
Где-то на востоке занималась заря, небо наливалось ровной лазурью, и день обещал быть солнечным и ясным. Он успокаивался, выпив холодной воды из-под крана, и возвращался в теплую постель к жене, привычно принимавшей его в свои сонные объятья.
Днем, как обычно, бегал по делам, натыкаясь, на знакомые лица и обстоятельства. Но что-то менялось вокруг… Происходило НЕЧТО, и он ощущал это своим особенным чутьем – оно досталось ему от бабушки, родившейся на Дальнем Востоке у берегов Амура. В ее жилах текла китайская кровь, частица которой досталась и Марку.
Когда умер Брежнев, все вокруг обрадовались! И он в том числе. Это, конечно, было странным. Ведь, шепелявый и косноязычный,  в  конце своего правления, старик не был тираном. И жилось при нем совсем неплохо!
Но, понял это Марк гораздо позже, когда лежа в тесной спаленке, на подмосковной даче, вспоминал свое прошлое. Дача была небольшой, но достаточно уютной. Тогда казалось, что все еще вернется. И ощущение неизбывного счастья по утрам , которое сопутствовало ему с самого детства, и удача… Все вернется! Нужно только сконцентрироваться! Надо собрать в кулак свою волю и все получится!
Да нужно забыть, вытолкнуть из сознания плохое и вернуться в детство, когда все менялось к лучшему, стоило только захотеть!
…Когда день тянулся, целую вечность, начинаясь с самого утра, а дурные обстоятельства можно было легко подправить, словно фигурку, слепленную из пластилина или неудачно нарисованную акварель.
Едва протирая глаза, после сна, он ощущал всей кожей прохладу утреннего воздуха, слушал жизнеутверждающее шипение сковороды на кухне, и голос диктора бодрой скороговоркой рассказывающего – что, в огромной стране все по-прежнему замечательно и стабильно!
Бабуля колдовала у плиты, готовя завтрак. Аромат яичницы с жареной колбасой, густыми волнами растекался по дому, долетая до него и будоража просыпающееся воображение.
Бодрая пробежка по саду, зарядка - за этим следил дед, прошедший суровую жизненную школу - и вот он уже сидит за круглым дубовым столом, сервированным китайским фарфором и покрытым скатертью с летящими по белому полю журавлями, в окружении любящих его людей, пьет ароматный, обжигающий губы чай, готовясь к предстоящему долгому дню.
А, за окном протекает обычная и простая жизнь маленького южного городка, населенного приезжим людом, слетевшимся сюда со всех концов постоянно воюющей Империи.

Ему тогда совсем неплохо жилось на этой даче возле города Пушкино под Москвой. Позади, было бегство из национальной республики, где осталось все: семья, любимый город. Сначала налаженный, а потом поломанный местными бандитами бизнес, бывшие друзья и память… Память, над которой вился теперь сизый пороховой дымок, неожиданно зазвучавших взрывов.
Эти взрывы не сразу, постепенно, приближались к нему. Сначала взорвалось и полыхнуло в Грузии и Карабахе. Зашевелилась Прибалтика…Подняла голову Чечня. По- настоящему он почувствовал, что опасность близко, когда в 93, танки поползли по Новому Арбату в сторону Белого дома, мимоходом постреливая вокруг. А, с крыш московских многоэтажек в них поливали ответным огнем пулеметы защитников и сторонников другого уклада жизни.
И это было уже совсем рядом - в двух шагах от него!
Кто был прав, а кто виноват тогда - не ясно до сих пор, хотя прошли годы.
Ну, а тогда в середине 80-х все было еще впереди…
Существовал солидный запас прочности. И вольный дух перестройки радовал Марка, так же, как и большинство жителей страны. Он создал собственный бизнес и начал зарабатывать приличные деньги. Партнер из Турции, предлагал открыть счет в Париже или Лондоне - где угодно, и это не было сном. Все происходящее кружило голову. Как и шампанское, которое он теперь мог позволить себе хоть каждый день. Красивая одежда, планы на будущее и счастливое лицо довольной жены... Кажется, жизнь налаживалась!
Его смешило ворчание бабульки, которая никогда не отличалась большим политиканством - в отличие от деда. И вот, на тебе - она смотрит новости и во все корки ругает Горбачева! Тогда это казалось странным. Ведь он подарил нам Перестройку и наговорил столько красивых и долгожданных слов...
Теперь-то он понимал, что бабушка, его мудрая бабуля, тоже что-то почувствовала уже тогда, гораздо раньше него.... Именно от нее у него это чутье. Звериное чутье!
Как-то смутно, по- своему, баба Надя понимала, что прежней, такой привычной и уютной, жизни больше не будет никогда! Уйдут в прошлое, канув в Лету, вечерние посиделки за круглым столом, уставленном яствами и фруктами из роскошного  осеннего сада.
- Наш парадиз – говорил образованный дед. Не будет сладкого домашнего вина и грустных украинских песен, которые бабушка задушевно пела, солируя в нестройном хоре, где угадывался и баритон ее любимого внука.
Вскоре дом с огромным садом будет продан, а вырученные деньги, обесценившись, сгорят в одночасье в топке внезапно нагрянувших перемен.
Все это Бабуля переживет довольно стоически так, как Судьба давно закалила ее –еще и не такими испытаниями. Марку в этом смысле будет тяжелее. Он не сразу сможет понять - за, что же жизнь так лупит по нему? Зло и настойчиво, словно компания пьяных охотников, по трусливо улепетывающему зайцу… Не очень прицельно, но весьма кучно. Что он сделал не так? В чем провинился?
Фраза- «Господь испытывает сильнейших»- довольно поздно попалась ему на глаза. Слишком поздно. Да и не ему одному досталось тогда.
Гораздо больше помогла собственная бабулька. Вернее память о ней. Светлая память...
И когда, с последним долларом в кармане, он, однажды, вышел на Арбат, не зная, где будет ночевать завтра, /его дачный контракт завершился с наступлением лета/ он, тем не менее, продолжал еще верить в свою звезду. И звезда не подвела его - уже через пару дней он работал в фирме, где получал приличные деньги и имел перспективу. Но, разве может быть твердой перспектива в нашей бедной России? Однажды вернувшись из командировки, он не обнаружил ни фирмы, ни ее сотрудников. Офис был закрыт, а телефоны или молчали, или нагло врали, сообщая, что таких людей здесь никогда и не бывало... Впрочем, за съемную квартиру было уплачено на полгода вперед, деньги еще имелись, и Марк не придумал ничего лучшего, как засесть за фантастическую повесть. На эту мысль его натолкнуло объявление в газете - Нужен сценарий! Куплю дорого!
… В этой повести был довольно странный сюжет, завершавшийся всеобщим Апокалипсисом, который приснился, ему однажды в виде огненного облака, накрывшего ультрасовременный город./ очередное предчувствие?/
Он наблюдал эту загадочную картину, через стекло огромного витража, с высоты небоскреба, упирающегося в самые небеса.
Его, в очередной раз, кинули, и денег он не заработал, но литературные занятия помогли организовать мышление и научили думать
Зимой всегда тяжело! Эта зима не исключение. «Зима тревоги нашей»- вспомнилось ему название, прочитанного когда-то давно, в прошлой жизни, романа.
Почему ушедшие годы, казались так похожими на войну? Все эти пятнадцать лет, что жизнь отняла у него и ему подобных? Наверное, количеством жертв?
Как известно, на войне не бывает победителей. Разве в Великой Отечественной они были? Тогда, кто? Может быть эти старики, что раз в год надевают медали и все делают вид, что воздали им по заслугам!
Побеждают только кукловоды. Эти странные люди, которые живут дивидендами с чужого горя. Миллионы людей потеряли смысл жизни, а они, напротив, обрели его! И теперь устраивают фейерверки с розовым дымом, приглашая всех на свой нескончаемый праздник !
Ему еще повезло - он выбрался из этой войны с минимальными потерями. Можно даже сказать, что он кое-что приобрел! Он еще и сам не знает что?
Но ощущение растущей уверенности, что это так, наполняет его все больше и больше.
Самое большое богатство- память! Она дарит счастливые воспоминания. А еще сны!
Эти сны бывают порой интереснее, чем окружающая реальность. Возможно, однажды он так и останется в волшебной стране собственных ночных грез. Словно колдун Дон Хуан из повести Кастанеды, однажды, ушедший в круг иной реальности.
И это его нисколько не пугает! Потому что в этих снах он такой, каким не сумел стать в реальной жизни! Вот, их видимая причина... Жизнь, как будто извиняется перед ним, подсовывая сладкий леденец красочных ночных сновидений.
Но, пока у него есть еще дела и в ускользающем мире реальности. Так ему кажется.
Как герой известного рассказа Гаршина, он придумал себе миссию. Отныне он будет отвечать за весь Мир! Он будет выращивать в себе, и беречь, цветок нового знания. Что это будет, он не знал еще: картина, или стихотворение или всего лишь одна фраза созвучная великим строкам Эклезиаста. « … И все возвращается на круги своя!»
Ему кажется, порой, что это его долг!
Ведь только с таким ощущением мог жить и творить поэт Рембо и великий художник Ван-Гог…
Вот ведь, уже начинает, что-то налаживаться вокруг! Как знать, может быть это от того, что есть еще люди, чувствующие как он?
Люди способные держать свечу на ветру!
Не умеющие быть счастливым, пока рядом есть хоть одна страдающая душа!
- А, как же быть с любимой бабушкой на похороны которой ты не смог приехать по причине полного безденежья? Так уж ли все безнадежно было на самом деле?
Это на твоей совести, брат. Как там,  у Беркли: мир всего лишь отражение нашего внутреннего состояния. Возможно, это ты сам создал мир вокруг себя таким, каков он есть. Или не помешал этому… Так что не жалуйся теперь и не ной — ты сам виноват во всем. Ты не справился со своей работой, парень!
Ему было нечего возразить своему внутреннему прокурору. Тем более, что адвокат взял самоотвод, в виду "сложившихся обстоятельств"
Видимо, гораздо легче переживать за все Человечество, чем за отдельно взятого индивидуума, даже очень близкого тебе! Видимо так…
Но лучше все-таки так, чем с циничным презрением взирать на маленьких человечков, ползающих у твоих ног, с высоты золоченого унитаза, приватизированного во всеобщей суете!
Лучше корчиться в муках больной совести и каждый раз выходить на улицу, в жизнь, как на баррикаду, чем быть высокомерным, забальзамированным трупом, ловко имитирующем заученную живость движений и нагло врущим всем вокруг! /себе самому, прежде всего/ Только так можно выиграть битву!
Вот именно это знание, он и считал единственным стоящим трофеем, вынесенным из этой странной войны с обстоятельствами. И если наберется еще какое-то количество думающих так же… То, как знать, может быть ее когда-нибудь назовут очередной Великой Отечественной? Или Великой Гражданской? Какая разница? Лишь бы это была последняя война, где погибают невинные люди, застигнутые врасплох неожиданными Переменами!
И возможно это наконец-то изменит всех участников процесса, напоминающих того самого канонического Змея, изображенного древним художником - существо, которое на протяжении многих веков, в бессильной ярости грызет свой собственный хвост.



12.  ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

« …И вновь линии Судьбы сошлись в одной точке. Теряя энергию, медленно раскручивается пружина Времени. Всему, так или иначе, приходит конец: стрела, пущенная из лука, находит свою цель, прорастает семя, которое выглядит поначалу уродливым  ростком, а затем выстреливает  в небо красивым и стремительным побегом, славящим Жизнь.
Перекрестие прицела, проехавшись по карте страны, замерло на пункте Zerro. И вот ствол Судьбы, полыхнув жаркой отрыжкой, выплюнул в направлении обозначенных координат, его скомканные в нелепый комок обстоятельства.

- Что есть человек, бредущий через заснеженное поле с обледенелым чемоданом наперевес?  - думал Марк,разыскива своё новое временное жилище  - Некий неопознанный объект, ускользающий от самого себя? Или пытающееся прорасти семя? Продукт времени или…
Скорее сбежавшая из стада овца, не желающая блеять в хоре имени «Светлой веры в будущее!»
Во имя отца, сына  и святага духа!  Или овца, благополучно  избежавшая  жертвенного заклания и теперь резво скачущая вперед, в поисках лучшей доли? Счастливая тем, что хотя бы жива.

Миновав заснеженное поле, ноги вновь ступили на едва различимую в снегах проселочную дорогу. Она петляла, словно, испуганный заяц, убегающий от неизбежного и безжалостного выстрела в спину. 
После очередного крутого виража, дорога уперлась в сонный дачный поселок, мерзнущий в ожидании не скорой еще весны. Вой ветра, толкающий в спину своим ледяным пальцем, лишал рассудка, ноги месили хрустящий снег, и он не знал еще, что найдет здесь, вдали от Москвы, несколько месяцев почти безоблачного счастья.
Марк  устал от людей, он устал от себя, и этой жизни, которая никак не хотела принять его за своего. Зачем он сдался ей – этой жизни? Он, видимо, был скроен по каким-то непривычным для нее лекалам!
Вот домик на окраине поселка, один на один с лесом, где голодные волки чувствуют себя хозяевами в это время года. Четыре ступени, насквозь пропитанные морозом, отделяют его от двери.
Из-за ночного облака выкатилась ленивая и цинично равнодушная ко всему живому луна…
Ну вот, наконец-то, он дома!..
- Дома?  Нет у него больше дома. Его жилище, весь Мир, равнодушный и холодный. Теперь он будет без устали скитаться по этому бесконечному лабиринту, в поисках выхода! Он будет находить его, а затем снова терять,чтобы  пуститься в очередной поиск. И  так без конца, пока не поймет, что дом человека в его собственной душе! Мы сами свой дом. Все остальное иллюзия, которую очень легко отобрать у человека. Манипулируя  иллюзией,нас и привязывают к поводку, чтобы затем управлять в случае необходимости. Поняв это, он станет гораздо спокойнее и сильнее.

Промерзший замок сопротивляется изо всех сил, а ключ прилипает к рукам. Еще одно усилие, когда, кажется, что не одолеть уже этот маниакально-упрямый механизм и вот, наконец, с жутким кинематографическим скрипом распахивается дверь: мышеловка готова! Добро пожаловать, сэр! Чувствуйте себя, как дома, сэр!
Тяжело ступая подмороженными ногами, он вошел внутрь,тут пахло травами и застрявшим еще с лета покоем. Истерическая, почти не поддающаяся контролю радость, хлынула из всех пор его души, словно сок из давно уже созревшего яблока, случайно попавшего в чьи-то заботливые руки..
Этот плод  укатился далеко от дерева, на котором вырос однажды, затерявшись  в  упавших листьях… Наверное это и дало ему шанс выжить?

В детстве, приезжая на зимние школьные каникулы в дом деда, Марк, гуляя по саду, частенько находил, упавшие с дерева  яблоки, спрятавшиеся в снегу. Они хорошо сохранялись, укрытые осенней листвой  и  наметенными поверх сугробами.
Пожалуй, никогда он не пробовал ничего вкуснее этих зимних, подрумяненных холодами яблок!
Еще одно воспоминание, входившее в золотой фонд его памяти.
Осматривая скромный интерьер дачи, утром, когда по-зимнему скупое солнце заглянуло в небольшое окно спальни, он удивился разительным переменам, по сравнению с ночным своим впечатлением.
Возле камина аккуратной стопкой сложены дрова, и электричество высекает свет из лампочки под потолком. Имеется диван, застеленный пледом, и небольшая кухонька со всем необходимым. А главное это - стеллажи с книгами!
Что же, -  здесь вполне можно  перезимовать!
Он уже не ощущал себя забравшимся в убежище норным животным. И ему снова захотелось радоваться жизни.
Преодолев ступени скрипучей лестницы и взойдя наверх, он оказался на мансарде. Здесь его встретил запах сосновых досок и мяты, лохматыми пучками развешанной на стропилах. Они опирались на добротные, бревенчатые стены,скрепляя и поддерживая конструкцию кровли.
Вот это уютное помещение и стало его главным лекарем отныне. Здесь, сидя под гудящей от ветра крышей, он ловил обрывки мыслей, связывая их фразами  и  раскладывая в сознании, словно пучки ароматной травы, собранной на цветущих лугах и лесных полянах. Эти, мысли, обрывки снов, воспоминания и образы, переложенные на бумагу, помогали ему вновь обрести себя. Вернуть, и потихоньку склеить, почти уже утерянный, смысл собственного существования.
Когда ему надоедало думать, он доставал этюдник, с  красками и  писал по памяти азиатские пейзажи, согревавшие его среди российской зимы своими горячими оттенками.
Именно здесь, сидя напротив появившейся вскоре коллекции картин, он почувствовал, как к нему снова вернулась былая уверенность в себе.
Теперь он твердо  знал, что придет весна, а за нею лето и состоится выставка. Возможно, будет написана повесть, или роман или серия рассказов,  про его беззаботное детство в небольшом и уютном азиатском городе Н-ск, неподалеку от Аральского моря.

Все рано или поздно заканчивается. Закончилась и та лютая зима 92-го, превратившая Подмосковье в настоящую Сибирь.

Настойчивый, не остановимый запах, как всегда, неожиданно подкравшейся весны, вместе с первым дождем, застал его врасплох. Он с трудом распахнул окно и, вдыхая свежий воздух, влажным облаком вкатившийся внутрь, слушал бравурные марши дождевых струй, яростно барабанящих по шиферной крыше только недавно освободившейся от снега. Было ли ему хорошо тогда? Да, пожалуй, было! Хорошо от того, что не провалился в безвременье и нашел в себе силы выжить, несмотря ни на что.

-Так, что же такое счастье? Почему оно, то исчезает, а потом возвращается вновь – рассеяно, думал он, гораздо позднее, сидя на веранде летнего кафе у самого моря, куда сбежал однажды из циничной и блудливой Москвы, пытаясь  хотя бы ненадолго вернуть то, вновь утраченное нынче, ощущение безмятежности и покоя, которое дарит молодость.
   

 - А, ведь тебе кое-чего не хватало там! – заявила ему, сидящая напротив,  девица, когда он пытался рассказать ей о той весне.
   
... Трава росла на глазах, шевелясь и расправляя полные хмельного сока стебли; эликсир жизни струился в стволах берез, звеня, словно бесчисленные, едва различимые ручейки, постепенно наполняющие реку… - Это шевеление, этот шорох, нарождающейся жизни, переполнял меня -  рассказывал он ей, делясь воспоминаниями, которые внезапно потревожили его сегодня.

- Тебе нужна была женщина там!- мечтательно прикрывая  глаза, сказала она, смешно надувая  свои пухлые  сочные губы.
- Наверняка,  имела в виду себя, при этом… Глупышка!

Он задумался на секунду,  новая волна воспоминаний  и образов, поднялась из глубин сознания, но, он уже не стал озвучивать их. И не стал возражать.

 - Ладно, пусть думает, что только она и могла украсить его жизнь в тот момент.
       - Да, пожалуй, ты права! Посмотри, какая волна пришла – произнес он, и посмотрел в сторону, где неожиданно  поднявшийся ветер, вспенил, заснувшее  ненадолго,  море.
Юные нимфетки, выныривая из воды, отважно заигрывали с суровыми фаллосами волнорезов. Это была очень опасная игра при западном ветре.
Балтика... Это место с каждым днём нравилось ему всё больше. Главное, что тут было море. А он всегда мечтал жить возле большого водоёма.Например в шалле у Женевского озера? Где писатель Набоков, скакал по невысоким склонам, охотясь за бабочками. Хотя...

«Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря...» написал  однажды  Великий Поэт.
Вот тут, у моря, он и решил поселиться отныне.

- Извини меня дорогая. Ты ещё слишком молода, чтобы делиться с тобой грустными воспоминаниями.Я был неправ... - Марк ненадолго задумался, словно оценивая собственный ресурс на этот вечер.
- Ладно, пойдём, пожалуй, туда, где играет оркестр и можно танцевать.
Расплатившись с официантом, они покачиваясь, ушли в летнюю ночь.Может быть эта юная нимфетка поможет ему вновь почувствовать себя молодым?


13.  МАРК

В тот период я еще не думал всерьез браться за это повествование  -  только начинал делать наброски и разбираться в дневниках Марка. А большей частью, просто наслаждался жизнью. После долгих лет испытаний наконец-то вновь обрел покой, и рядом со мной была женщина, которую я давно любил  и  которой  добивался.
Наша  история заново развивалась на фоне Парижа, который сам по себе является замечательной декорацией для любого  сюжета.
Выглядывая из окна пансиона  на  перспективу  улицы  Муфтар, поддернутую сиреневой  дымкой,  или,  пробираясь по булыжной мостовой  к  лавке булочника  за свежими  круасанами,  чтобы  в  сочетании  с  нежнейшим черничным  джемом  и  чашечкой  кофе,  устроить своей  любимой  утренний праздник  чревоугодия,  я  испытывал  давно забытое  чувство  гармонии  и покоя.
 Под ногами  шастали  бесстрашные  парижские  голуби,  собирая  свою  ежедневную  дань,  высоко  в  небе летали  прозрачные облака,  а  к  лицу липла  осенняя  паутина,  прилетевшая  из  парка  Тюильри.
Все у нас было хорошо, но легкая тень тревоги время от времени, пробегала по лицу любимой.
Я прекрасно понимал, в чем дело, но до поры не придавал этому значения.
Дело, конечно, было в нем – Маленьком Гении, как она его называла.

История их знакомства тянулась из далеких - линялых, словно старая декорация, времен  Перестройки.  Тогда красные тряпки  с  лозунгами  и  портреты  вождей  одной Эпохи, сменились на трескучие  фразы  и  обещания  других кумиров, провозгласивших новые Символы Веры.

Их отношения, начавшись с большой Любви, трансформировались со временем в некое подобие  родственных чувств,  где уже не было места страсти, но привязанность  наверняка  сохранилась - как ни крути. Иначе откуда было взяться этим приступам  внезапной меланхолии?

Я тоже был знаком с ним.
Все объяснялось чрезвычайно  просто:  мы с ним были  «одного поля ягоды»
Познакомились на Арале и были влюблены в одну девушку по имени Наташа то есть в тебя. Прекрасные это были времена! Тогда ему повезло больше, чем мне.
Хотя его личная биография, как потом выяснилось, начиналась с куда более засушливых мест. Он родился в Н-ске, городке  расположенном  где-то  на рубеже  пустыни  Кара-кум,  куда перед войной занесло его деда немца.
Дед  был  довольно крупным  специалистом  в  области  строительства, но в связи с обстоятельствами непреодолимой силы, застрял  в  этой глуши, постепенно обрастая хозяйством  и  привычками, ставшими якорем, навсегда привязавшим его к этим засушливым  берегам. Именно благодаря перечисленным причинам, Марк  и  родился  в  этом  месте на краю пустыни.
Хотя, повернись судьба  немного по-другому, это мог быть любой другой город  советской  Империи, наверное.
А если заглянуть глубже,  и представить  ход  Истории  несколько  иначе, то и -  в  далекой  Эльзас-Лотарингии/где осталась родина далеких предков/ мог родиться он. Впрочем – чего теперь гадать?
Оторвавшись от раздумий, я  повернулся к тебе. Ты по-прежнему была погружена в воспоминания.
Вероятно, ты думала о нем.
Я спросил, чтобы убедиться окончательно.
Ты утвердительно кивнула головой  и  улыбнулась немного виновато.
- Я знаю - мы обязаны ему многим. Но ведь у нас есть и своя жизнь!-
пробовал возразить я.
- Нет у нас больше своей жизни - вздохнула ты. Весь смысл нашего существования теперь заключается в том, чтобы вспоминать. И по возможности рассказывать! Мы заложники нашего прошлого - разве нет?
Я неопределенно пожал плечами, чтобы не затевать очередной спор.
Эта навязчивая идея, которая преследует тебя, в последнее время - больше похожа на болезнь.
- Молодец, что решил написать о нем! Это будет самым лучшим подарком, который  ты  можешь  сделать  для  меня, поверь!...
- Мой замечательный, мой многоуважаемый шкаф! - добавила ты свою любимую фразу, глядя на меня своими сине-зелеными, смеющимися глазами.
Нужно заметить, что цвет твоих глаз меняется в зависимости от настроения.
Ты смотрела из ажурной  тени, неожиданно упавшей на лицо, словно персонаж  картины одного из  художников-импрессионистов.
Эта тень была наполнена волшебными изумрудно – фиолетовыми рефлексами, которые так любил Марк. Они до сих пор живут на полотнах, которые ты хранишь  в  память о  нем. Нам стоило больших трудов собрать их по всему свету.
Переплетаясь с песочно-желтыми тонами света, они составляют ту гармонию, которая по- настоящему начинает звучать только со временем, как хорошее вино, что набирает силу с годами.
Она называет меня шкафом, намекая на надежность и предсказуемость. По ее мнению, это мое единственное преимущество перед Марком.
А он был для нее Солнцем на Небесах... Но на солнце невозможно жить – не правда ли?  Можно лишь иногда греться  в  его лучах,  все  остальное  время, прячась  в  густой  тени.
Такую  надежную тень  мог дать только я.  Поэтому  она  и  ушла  ко мне  в итоге.  Хотя  это еще ничего не значило  и  мне всегда приходилось быть начеку, словно сторожевому псу, охраняющему чужое богатство.
В  очередной  битве  между  светом  и  тенью, скажем так, - победили    скромные  и надежные полутона.
Отхлебнув  остывающий  кофе  из  своей  чашки, и, глядя на лениво фланирующую  по  бульвару  публику,  я  подумал  о  том,  что  жизнь, пожалуй,  не  стоит  никаких  там  - кровавых  жертв и нечеловеческих сверх усилий.  Она  хороша  сама  по  себе.
Лягушатники-французы  давно  поняли  это, и сильно  не заморачиваются, размышлениями,  на  предмет  вечного, довольствуясь настоящим…   Впрочем, они  предприняли столько усилий и так много Вечных Истин подарили Миру, что могут, наверное, слегка отдохнуть – «от трудов праведных». 
Думать  о «вечном», теперь  прерогатива  других народов.  Пусть  попробуют  вырастить  своих  «вольтеров»  и  своих «дидро»  с  «наполеонами»,  как  сделали  французы,  потратив  на это всю свою  былую пассионарность, оставив в замен - лёгкость бытия.

Как  только разберусь  с  прошлым,  я  буду  писать лишь  о вещах, которые дарят  надежду  и  радость. Ни   о чем другом!
Как  бы  ты  не убеждала  меня  и  не просила оглянуться на наше общее прошлое, рассказывая про это, я буду смотреть только вперед!
Я стану наслаждаться жизнью, как это делают наши братья и учителя французы.

Но это потом...




14.  КУПОЛ-1

Оранжевый пассажирский самолет, приблизившись к первой линии контроля, замер, перейдя в режим вертикальной посадки. Лазерный луч прошелся алой точкой по магнитным линиям на боку. Только после этого,  диспетчер дал добро на центральный пульт.
Пройдя все формальности, Андрей Браун посадил машину на площадку, где в оранжевых кольцах, словно паук, притаилась черная - на сером эмблема  корпорации  « КАСТЕЛ»- куратора всех строящихся  объектов из засекреченной серии - «КОВЧЕГ». Идея создания мегаполисов, не зависящих от воздействия окружающей среды, появилась – когда стало ясно, что на Землю направлена некая разрушительная энергия извне, природа которой до конца еще не изучена. Андрей Браун отвечал за техническое воплощение этого грандиозного проекта.
Из прозрачной камеры дезинфекции, к которой тянутся разноцветные пучки шлангов, выходят уставшие: Андрей  Браун, его пресс-секретарь и журналист с телеоператором. Их встречает группа инженеров и служащих строительной компании « Кастелл»
- С прибытием вас, господин Браун! – улыбаясь, произносит инженер Васильев.
- Спасибо, Сергей, спасибо друзья! Познакомьтесь: это тележурналист Роберт Стюарт с оператором - они будут  делать фильм о Городе… Господин Смирнов, позаботьтесь о том, чтобы журналистам оказали необходимое содействие!
- Господа, сегодня нам изрядно потрепали нервы в Центре Управления и потому, о текущей ситуации я, наверное, доложу завтра, а пока - все свободны! Кстати, господин Романеску вы не забыли о надвигающемся юбилее? Через четыре дня исполняется десять лет нашему Проекту.
Ровно десять лет назад, мы с господином Васильевым имели честь поставить наши подписи рядом с подписями членов Объединенного Правительства. Этот день, я думаю, надлежит, как следует отметить. Там - он показал пальцем наверх, -  готовят подарки. Так, что кое-кто может рассчитывать на существенную прибавку к своему бюджету. Те, разумеется, кто это заслужил! – Андрей обвел окружающих ироничным взглядом и, шутливо нахмурив брови, добавил: а нерадивые будут жестоко наказаны отсутствием в меню печенья  и медалей из шоколада. Раздались одобрительные аплодисменты и смех.
- Господин Браун, мы разве еще не поработаем сегодня? – к Андрею пробился журналист, сопровождаемый телеоператором.
- О, увольте меня на сегодня, мистер Стоун! – взмолился тот, поморщившись, будто ему предложили коржик,  посыпанный  стрихнином.
- Стюарт – робко возразил журналист. - Но ведь вы обещали! Завтра должен появиться материал в «Гардиан». Ряд агентств,  так же, заказали  видеоматериал  с комментариями..
- Извините, господин Стюарт... Хотя, ладно, раз обещал... - неожиданно смягчился Андрей.
- Господа, нам еще, оказывается, предстоят некоторые дела! Пресса требует!
Возглавляемая Андреем Брауном толпа прошествовала в зал заседаний.
- У вас полчаса на пресс-конференцию и столько же на фуршет, который я, помнится так же, обещал вам. Не так ли, господин Стюарт?
- Ну, да нужен видеоряд… Кроме того, мы с утра без маковой росинки во рту!
- Понимаю, понимаю…  Впрочем, фуршет вы можете продолжить  без меня.
- Спасибо, господин Браун!
      Завершив все обещанные формальности, и организовав обещанный фуршет,  Андрей  торопливой походкой вышел из зала, направляясь в сторону лифта. Музыкально отсалютовав и приветливо мигнув огоньками, лифт проглотил его и, набирая скорость,  по немыслимой спирали помчал вниз, минуя уровни суперсовременного города. Это был необычный город - в нем воплотились все достижения Человечества. Фантастическому смешению технологий  и  эстетических новаций,  еще предстояло обрести свое  название, войдя  в  копилку  уже известных Чудес Света.
 В случае же  катастрофы,  этот город  мог стать  «ноевым ковчегом», способным  спасти  людей  и  будущее  Цивилизации.
Его жилище находилось за пределами «Купола», в охраняемой вип-зоне, и  домой Андрей  попал  только  в 12 часу  ночи. Преодолев все рубежи охраны, он оказался, наконец,  в  холле  дома, который  спроектировал  сам  и  находится  в котором, доставляло ему необъяснимое  удовольствие. Он  получал  здесь новые импульсы и заряд энергии  для своей  многотрудной  деятельности.
Расположившись  в  кресле,  приготовился  к  неизбежному расслаблению и постепенному  отходу  ко сну.  Нередко это происходило  прямо в данной уютной  конструкции, обтянутой  натуральной   кожей  с  специальными уплотнителями  и  способной  плавно   принимать  горизонтальное положение, подстраиваясь под  изгибы «знакомого» тела.
Он позволял себе, иногда, такие  незатейливые человеческие слабости.
Тихо мяукнул сигнал принимающего устройства, и экран сенсорного монитора, встроенного  в  стеновую панель, сообщил  о  важном послании.
- Господи, какие известия могут быть важнее сна после 12 ночи! Неужели он сам выбрал такой  бездарный протокол?
Действительно сообщение относилось к  сверх срочным,  и  по его собственному желанию должно было настигнуть адресата в любой точке планеты, где бы он не находился.
Информация на самом деле была долгожданной - короткая депеша из «Центра репродукции семей». Ему сообщали об объекте – Тереза Боннар, степень соответствия параметров: 80%. И тд…
Ну, что же - столь высокий процент обещал довольно точное попадание! Несмотря на поздний час, Андрея  разбирало любопытство,  он открыл полученный файл, и его взору предстало симпатичное лицо блондинки лет 35-40… Серо- голубые /как он любил/  веселые глаза смотрели прямо на него с едва заметным ироничным вызовом. Каштановые, волосы, шелковый платок, повязанный  вокруг  изящной  шеи. Легкий макияж, слегка приоткрытые влажные губы … Женщина, как будто, посылала немой вопрос в пространство перед собой.
Андрей не стал искушать судьбу и торопить события. Завтра он посмотрит все внимательно и подумает, как поступить. Он всегда умел выбирать правильные решения. Это ему досталось от опыта прожитой жизни, ну и от отца, разумеется!
Чего в нем больше - его самого или отца? Этот отнюдь не риторический вопрос, мучил его в последнее время все чаще. Для этого, разумеется, были свои  веские причины.
Сведения по этому вопросу были изложены  в  особом  весьма засекреченном разделе, его, и так далекого от публичности, личного  кейса.
В силу специфики своей работы и, являясь носителем секретной информации, Андрей  Браун  входил  в  категорию персон «под прикрытием». Все тонкости своей истории он и сам не знал до конца. Его отец Марк Браун, выдающийся  ученый, тоже был человеком весьма загадочным - одним  из тех,  кто спасал Планету в огненных пятидесятых, когда волны  эпидемий  и  катаклизмов  обрушились  на Человечество. Самыми  уязвимыми  оказались  женщины  и  дети, вопреки мифу  о своей особой выносливости,  они  умирали  от  неизвестных  болезней.
Женщин  на Земле стало  в десять  раз  меньше  чем  мужчин. Именно тогда группой  ученых-футурологов, в число которых входил архитектор Марк Браун, был разработан и внедрен  ряд  мероприятий  по спасению Цивилизации. Одним из разделов этого Чрезвычайного Плана было строительство городов-аквариумов - так называемый проект – « Ковчег»
Концепция  «Ковчег» была разработана Марком Брауном, -  сын лишь воплощал его идею, внося   свои знания, умения,  ну  и  новейшие достижения  науки  и техники,  разумеется…  Хотя  во  всей  этой  ситуации была определенная  тонкость, известная лишь узкому  кругу посвященных. Даже сам Андрей узнал об этом сравнительно недавно.
Дело в том, что, на самом пике своей карьеры, он попал в страшную аварию. Часть его мозга была, разрушена и, спасти его могло только чудо. Это чудо совершил его отец. Он предложил пересадить сыну свой мозг, вернее те участки, которые могли спасти  его  от  гибели,  сохранив, основной  стержень  личности.
Технологии  были известны, но до конца еще не отработаны. Разумеется, никто не дал на это согласие - предложение даже сочли бредовым. Но нужно было знать Марка Брауна - он привык во всем добиваться своего. Именно в этом, видимо, и было его преимущество, как ученого  и  личности, воплотившей в себе опыт предыдущего столетия… Он добровольно ушёл из жизни, передав своё дело и свои знания сыну.

 С тех  самых  пор  Андрея Брауна  преследуют   странные сны-путешествия.
Это то, что является его тайной и от чего ему, видимо, уже не избавиться никогда. Реальная  жизнь смешивается с историей его отца. И с этим ничего не поделать, если не принимать соответствующие медицинские  препараты -они предписаны для того, чтобы окончательно не потерять собственную личность. Но у любых, даже замечательных, лекарств существуют  побочные эффекты, как известно…
Утром, за завтраком, Андрей, прочитав внимательно досье Терезы Боннар, заказал видеоконференцию.
- Здравствуйте, Андрей! Вы завтракаете или это уже обед? У нас в Нью-Йорке вечер, и из моего окна прекрасный вид на Манхеттен. Все в огнях! - Лицо Терезы приветливо и свежо, несмотря на поздний час. Было видно, что она вполне готова к беседе с Марком, а возможно -  ждала его звонок. Значит у ЦРС достаточно убедительный сервис.
- Здравствуйте, Тереза! Вам повезло... У меня за окном не так живописно, как у вас! – он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями.
- Я внимательно прочел ваше досье, как и вы мое, полагаю! Не думаете, что нам нужно встретиться!
- А вам этого хочется?
- У меня есть выбор?
Лицо Терезы выразило легкое недоумение…
- Я имею в виду, что ваша прекрасная внешность и безупречное досье не оставляет мне выбора! Вот видите - вы получили свою порцию комплиментов. Уверяю, что это только начало!
- Ну, что же, боюсь, вы тоже не оставляете мне выбора!- Тереза улыбнулась - Назначайте время. Ведь вы мужчина!
- Спасибо! Наверное, это единственная привилегия, оставшаяся в наше время у мужчин - назначать время свиданий.
- А привилегия женщин соглашаться  с  ними  в  этом!... Сверяясь с собственным графиком, разумеется! - добавила Тереза заразительно смеясь.
- Ну да, конечно…  Надеюсь, ваш график позволит нам увидеться в эту пятницу? Во второй половине дня?
- В пятницу? – Тереза взглянула  в сторону, шевеля губами.  В пятницу… Да это возможно! А, что у нас в пятницу?
- Вы имеете в виду - программу мероприятий?
- Ну да…
- Хотелось бы сделать это неожиданностью для вас, но не знаю: любите ли вы сюрпризы?
- Скажем так - до определенной степени…
- Хорошо не буду вас интриговать. Прогулка в пустыню Кара-Кум вас не испугает?
- Ничего себе начало знакомства! А почему не на Луну? Вы, кажется, еще больший оригинал, чем это следует из вашего профиля, Марк!
- Дело в том, что я возглавляю один экзотический проект в этих местах. В пятницу у нас юбилей и мне хотелось бы видеть вас здесь, Тереза. Это очень важно для меня!
Кроме того, тут по-своему живописно. После официальной части я попытаюсь организовать небольшое путешествие во время уикенда.
Должен сказать, что я не сторонник длинных прелюдий. Жизнь достаточно скоротечно, если задуматься. Вам это не кажется?
- Ну, да…  Согласна. Вы чем-то напоминаете моего отца. Он женился на маме в третий день знакомства! Это, разумеется, так - к слову... Но, как я доберусь до этих замечательных мест, не подскажете?
- Ваша задача приехать в Москву, а оттуда мой самолет доставит вас до места.
- Вы меня интригуете, Андрей…  В вашей анкете ничего не сказано, о том, что вы  олигарх  с  собственным  авиапарком.
- Я далеко не олигарх,  хотя думаю, что являюсь лицом  достаточно влиятельным.
Впрочем, давайте отложим подробное интервью до нашей встречи. Хотя понимаю, что вам, как начинающему журналисту,  хочется знать все и сразу!
- О!  По- видимому, мое досье составляли более добросовестные люди.  К сожалению, о вашей деятельности сказано лишь то, что вы успешно занимаетесь строительным бизнесом.
- Ну, отчасти это правда.
- Итак, до встречи?
- Да извините, что не даю вам отдохнуть. Я пришлю вам все необходимые сведения и билеты, по крионной  связи. Спокойной ночи!
- А вам доброго дня!
Банкетный зал. Большое скопление народа. Андрей  Браун на сцене говорит речь. Ответный  спич произносит представитель правительства. Зачитывается приветственная телеграмма.
Затем звучит гимн. Его слушают стоя - дань уважения последней реликвии уходящего века. Проклятого века! Но, как следует из речи правительственного чиновника, впереди Человечество ждет счастье и всеобщее процветание. Усмешка невольно появляется на лице Андрея. Сколько подобных реляций слышал он на протяжении  своей  жизни? А если это сложить с памятью отца, живущего в нем и постоянно напоминающего  о себе…
К Андрею, подходит человек в униформе и что-то шепчет на ухо, показывая в сторону витража, отделяющего уютный  зал от враждебного пространства, сверхпрочным стеклом, напичканным разными дополнительными функциями защиты.
Андрей кивает головой и, развернувшись, стремительной походкой выходит из зала. Окружающие люди провожают его проход недоуменными взглядами.

– Что-то случилось? - читается в их глазах тревожный вопрос.
Ярко освещенная площадка;  на фоне звездного неба стоит Андрей в черном смокинге.
Шея его обмотана длинным белым шарфом, стекающим вниз с шелковых отворотов  смокинга.  Ветер шевелит волосы и концы шарфа. Впрочем, все это лишь имитация стихии. Оказывается, людям необходимы эти капризы природы, чтобы чувствовать себя комфортно. Поэтому в защищенном от всяких катаклизмов пространстве, иногда идут дожди и случаются маленькие бури с имитацией поломанных рекламных конструкций и унесенных ветром зонтиков. Лишь один маленький штрих из череды имитаций, к которым давно уже приучили простых людей.
В прозрачном боксе происходит обязательная процедура разгерметизации и дезинфекции - таковы правила. Они, на данный момент, чрезмерны, но это необходимый сценарий – ведь «Купол-1» существует так, словно вокруг бушует ядерная война. И никак иначе...
Наконец, от сверкающего гранями куба из  композитного ревлакса, отделяется стройная фигурка женщины с темными волосами. Громко стуча каблучками, одинокая, с нелепо болтающейся дорожной сумкой на плече, Тереза пересекает разлинованное в клетку, горящими  серебряными нитями, черное поле.
Всполохи ярких огней, веселящегося города, отражаются в искусственных лужах и хромированных поверхностях, ограждающих конструкций.
Не в силах сдвинуться с места, Андрей, ежась, словно от холода, испытывает озноб особого удовольствия при виде этой картинки в стиле великого Тангре; как математически точно выверены линии, как точны и изящны движения женщины и, как, по сумасшедшему, неукротима жизнь, бьющаяся в каждом сантиметре предложенного его обозрению пространства!
Как будто не выдержав напряжения от этого эстетического безумия, граничащего с неестественно- вычурным капризом, пусть гениального, но безнадежно оторванного от жизни дизайнера, камера оператора, вдруг, взмывает вверх и оттуда с высоты сотни метров следит за двумя фигурками внизу - посередине безлюдной площадки.
Очнувшись, словно от забытья, Андрей  бросился навстречу, остановившейся передохнуть Терезе.
- Здравствуйте, дорогая! – он поцеловал подставленную щеку и, перехватив наплечную дорожную сумку, взял Терезу под руку. От ее волос пахнуло здоровьем, ароматами степных трав и предвкушением долгожданного покоя.


15. ФАНТАСТИЧЕСКОЕ - 2

Андрей и Тереза сидят на подковообразном диване в  просторном холле.
За стеклами витража, на освещенной лужайке перед домом, резвятся  бежево- коричневые кролики, пощипывая  вечнозеленую витаминизированную травку. Низкий стол, стоящий  на ковре, с узором  в  тон  дизайнерским  кроликам,  уставлен закусками  и  напитками.
- Мне очень понравился сегодняшний вечер. Мне понравился город - говорит Тереза.- Люди, которые в нем живут!
- Ну, люди везде одинаковые! Хотя мы и пытаемся создать  тут  новую Цивилизацию.
- Они показались мне очень приветливыми.
- Наверное, это так и есть. Это часть их работы…
- Что ты имеешь в виду?
- Быть цивилизованным - это ведь большая работа. Ты не заметила, что у  людей, принадлежащих к, так называемым, культурным  народам в старости очень изможденные лица? Это потому, что они во многом отказывали себе. Цивилизованное общество построено на контракте между его членами. Люди соглашаются много работать, а Общество гарантирует им обеспеченную старость. Это не считая множества обременений в виде: политкорректности и законопослушания, ну еще много чего.
- Ты мне прямо прочитал вводную лекцию в  курс обществоведения.
- Да извини, я что-то увлекся.- Андрей  потянулся к бутылке с вином.
- Нет, ты все правильно говоришь.
- Давай лучше отведаем этого вина.
- Оно какое-то особенное?
- Нет, если не считать того, что приготовлено моей прабабушкой году эдак - он  задумался подсчитывая – Наверное, в 1990 году. Да, где-то около этого!
- Ничего себе! Это почти 70 лет назад? Давай попробуем!
- Выпьем за тебя! Или, если хочешь, за нас с тобой! Прабабушка была замечательной женщиной и готовила отличное вино из винограда, посаженого прадедом. В 1990, кажется, случился особенно благодатный урожай, и она приготовила вино для счастливых событий в нашем семействе. Думаю, что сегодня одно из таких …
- Спасибо, Андрей!
- Да, давай выпьем! На брудершафт не будем – поскольку уже перешли на ты... Кстати, спасибо, что без церемоний…
- Пожалуйста!
- А поцелуемся непременно, если не возражаешь!
Они звякнули  бокалами,  выпили  и  поцеловались. Было видно, что этот поцелуй  не был простой формальностью.
-Потанцуем? – Андрей  тянется  к  пульту  и  включает музыку.
Они танцуют, глядя  друг другу  в  глаза.
 - Ты обещал мне какие-то необычные приключения на уикенд. Помнишь?
- Конечно! Любые на твой вкус: посещение ночного клуба, театр, кажется, гастролирует труппа из Питера… Ну, что еще - охота, например… Катание на пескоходах по пустыне Аралкум.
Езда на  на верблюдах еще…
- А, что за охота может быть в пустыне? Здесь, что есть дичь?
- О, еще какая! Тут водятся даже зверолюди! Так называемые алмасты.
- Это еще, что за чудо?
- Ну, такие громадные обезьяны с волчьими головами.
- Ты меня нарочно пугаешь, Андрей?
- Да нет, похоже, что нет.
- Не говори загадками.
- Скорее всего, это просто слухи, но, в последнее время они подозрительно участились. Есть даже снимки этих существ. Но материальных доказательств нет. Они очень осторожны эти бестии!
- А откуда они здесь?
- Похоже, что были здесь всегда. Еще в древних летописях есть упоминания об этих существах. Их называют – алмасты.  Где-то йети или сосквач.  Правда один наш ученый, занимающийся этой проблемой на правах факультатива, утверждает, что это пришельцы. Во- как! - Андрей сделал страшное лицо и, изобразив некое рычание больше похожее на рев испуганной коровы, засмеялся. 
- И ты в это веришь? – Терезе, казалось, было не до смеха.
- И да, и нет – лицо Андрея вновь стало серьезным.
- Странные у вас тут события происходят! Ничего себе уикенд!
- Да, ты не бойся все это, похоже,  просто слухи!
- Но ведь ты сам сказал, что веришь?
- Ну, я просто впечатлительный  парень очень. А, знаешь, что?-  Давай поедем к искусственному морю?
- Это как?
- Господи, я же тебе самого главного не показал! Андрей, вновь, потянулся  к пульту и в углу комнаты появилась голограмма: чудесный вид на озеро, в виде фильма сопровождаемого негромким звуком. У берега росла осока, и плавали цветущие кувшинки. Квакали лягушки, и гортанно покрикивал селезень в зарослях камыша.
Малиновый закат охватил полнеба, отражаясь в спокойной воде.
- Это что здесь? Это озеро здесь неподалеку?
- Нравится?
- Господи, да это чудо какое-то. Хочу туда!
- Завтра будем там - обещаю!
- А почему искусственное?
- Ну, а как, по-твоему, это может существовать в песках при температуре 49 в тени?
- Но это не мираж хотя бы?
- Да нет, завтра все пощупаешь и даже искупаешься, если захочешь. А, теперь давай-ка спать! Где тебе постелить? Хочешь на свежем воздухе в помещении со специальным кондиционером?
- Мне там, где будешь ты!
- Хорошая идея!  Будь, по-твоему!  Он обнял ее и поцеловал в губы, увлекая за собой.