4. Загадки в темноте

- Миссис Райт ушла к подруге, которая живет на соседней улице, - определил я, когда автомобиль инспектора Блейлока припарковался на обочине перед моим домом, - Боюсь, это надолго.

- Откуда такая уверенность? – спросил Блейлок, заглушив мотор.

- Форточки на ее окнах закрыты, - объяснил я.

- Не только старушки наблюдательны, когда дело касается соседей, - заметил Блейлок, как мне показалось, с насмешливым одобрением и направился к крыльцу.

- Запасной ключ есть только у миссис Райт, - предупредил я, - Она дружит с Клэр Манчини, женщиной, которая у нас убирается, и держит ключи для нее.

- Придется обойтись без ключа, - инспектор оглядел таблички с номерами квартир, перед которыми отсутствовали фамилии жильцов, и отступил в сторону, позволяя мне отпереть входную дверь.

Узкий холл с белеными стенами встретил прохладой и тишиной. Лампы не горели, вечерний полумрак уже стелился на ступени каменной лестницы, уходящей на верхние этажи. Опережая инспектора Блейлока,  я взбежал на площадку второго этажа, к дверям своей квартиры.

Из окна на промежуточной площадке падал вечерний свет, но яркое пятно на стене справа светилось не от него. Я пару раз поднимался в квартиру к Шону Стивенсу, отдать многострадальную почту, попросить сделать музыку потише, и знал, что именно может отбрасывать такие блики на стену.

- Ключ действительно не нужен, - сказал я тихо, вернувшись на пару ступенек вниз, ближе к собеседнику, - Входная дверь квартиры открыта. У Стивенса в прихожей висит зеркало. Видите солнечный зайчик?

Блейлок, поднявшись ко мне на второй этаж, кивнул. Жестом велев мне не спешить, он стал подниматься на третий этаж, ступая очень тихо. Вообще, все это было уже не мое дело, но инспектор не казался таким уж мускулистым суперменом, и я поднялся за ним, также стараясь не шуметь.

***
Наши предосторожности оказались напрасны. Одного взгляда на распахнутую дверь было достаточно, чтобы понять: квартира пуста. Две комнаты – гостиная, соединенная с кухней, и спальня казались перевернутыми вверх дном.

- Обычно это всегда так, - я вспомнил свои предыдущие посещения соседского жилья, во время которых интерьер выглядел примерно также, - Возможно, сказать, пропало ли что-то, смогла бы Клэр, наша уборщица, или Милен, подружка из газеты. Клэр живет недалеко, в соседнем переулке, - я назвал адрес.

Блейлок кивнул, хмуро поглядывая вокруг, и протянул мне пару резиновых перчаток, одну из двух, которые достал из внутреннего кармана пиджака. «Наверное, у него есть стратегический запас», - предположил я. 

- Разве я не являюсь лицом, вовлеченным в следственный процесс? - в точности как Алиса из Страны Чудес я вдруг обнаружил, что уже натянул одну из перчаток на левую руку.

- Разве у вас нет убедительного алиби? – вопросом на вопрос ответил Блейлок, следя за тем, как я натягиваю вторую перчатку на правую руку, потом показал на ноутбук, лежащий на диване, - Мне нужно узнать, над чем он работал, для кого. Хоть что-то, отчего можно начать танцевать. Долго ждать, пока наши компьютерные гении из IT наиграются с этим.

По всему выходило, что соблюдение процессуальных норм мало интересует инспектора. И вообще методы его работы оставались для меня малопонятными. Еще меньше я понимал, почему продолжаю участвовать в этом безобразии. Я взял ноутбук и сел на освободившееся от него место на краешке дивана.

- Там, наверное, есть пароль, - предупредил я, включая ноутбук.

- Молодежь ведь рождается с умением разбираться в таких штучках? – вопросительно хмыкнул Блейлок; расхаживая по разворошенной квартире, он попутно набрал номер на своем мобильнике, - Климова? Ну, и что там? Ясно. Ну, что же, скажите сержанту Яновскому, что эту дверь и без вас прекрасно не найдут, а сами поезжайте в редакцию «Сайенс-сити Дейли ньюс» и найдите Милен, которая знала Шона Стивенса. А потом Клэр Манчини, Шадоу-лейн пятнадцать, привезите ее ко мне, я в доме Стивенса. И мне нужны криминалисты в квартире убитого. Яновский? Если ему что не нравится, пусть звонит мне. Всё.

За время, пока длился этот начальственный монолог, я успел обнаружить, что пароль на ноутбуке Шона Стивенса состоит всего лишь из трех символов. Самые распространенные трехсимвольные пароли - слова «god» и «sex», пользоваться которыми в целях безопасности компьютера категорически не рекомендуется. Но Шон оказался не так прост. Я перебрал несколько альтернативных вариантов слов из трех букв, пока не вспомнил о слове, которое, как наивно полагали мои бабушка с дедушкой, не должны знать хорошие мальчики. Перейдя на русскую раскладку клавиатуры, я набрал нужные символы, и они подошли. Насколько я успел узнать своего соседа, такой пароль был как раз в его духе.

- Вижу, вы справились, - одобрительно заметил инспектор, вернувшись в гостиную и увидев, что я вошел в систему, - Что это было?

- Анатомический термин на русском языке, - не моргнув глазом, ответил я, изучая ярлыки на рабочем столе ноутбука.

- Надо же, – глубокомысленно изрек Блейлок, - Из трех букв или из пяти? Наш преступник опять зарекомендовал себя как большой знаток входов и выходов. Он воспользовался пожарной лестницей, проходящей рядом с окном ванной комнаты, которое смотрит на задворки. Возможно, опрос соседей даст что-то. Кто-то мог заметить человека, вылезающего из окна третьего этажа.

- Влезающего, - возразил я, - Дверь квартиры открыта, значит, он выбрался не через окно. Входную дверь можно открыть изнутри без ключа и, уходя, захлопнуть, поскольку замок английский. Значит, это не мог быть просто грабитель?

- Тогда бы он прихватил ноутбук, IPod, другие ценные вещи, - Блейлок обвел рукой гостиную поясняющим жестом, - Да и просто не стал бы забираться так высоко. Есть ведь две более подходящие квартиры на первом и втором этаже.

- Мне очень повезло, - отметил я, открывая все папки в ноутбуке подряд.

- Похоже на то, - ответил инспектор тоном настолько загадочным, что я оторвался от экрана и поднял на него глаза.

Блейлок стоял рядом с диваном, устремив взгляд за окно в глубокой задумчивости. Дневной свет, падавший с улицы, и тени в комнате делали его лицо помятым и усталым. «Вот я все придираюсь, а у него, может, желудок больной», - сказал я себе, - «Или зуб ноет. А тут убийство, и толкового сержанта днем с огнем не найти».

Ноутбук моего соседа был заполнен рабочей информацией. Хранилась она не сказать чтобы в идеальном порядке, и терминология, как я успел убедиться, выбрана была довольно экзотическая. В папке «Почеркушки» было еще три папки с такими же неформальными названиями. «Горячее» содержало написанные Шоном и уже напечатанные газетами и журналами статьи. «Сырое» хранило заготовки и собранный рабочий материал. «Картинки» представляли собой каталог иллюстраций для тех или иных статей.

- Стивенс, похоже, работал над целым циклом статей для еженедельника «Код вечности» о старинных домах и усадьбах «с привидениями», - открыв и пролистав несколько документов в папке «Горячее», сказал я, - Например, о Рябиновке. Это усадьба недалеко от Дальроссо в стиле русского помещичьего дома, построенная в конце XVIII века. На ее территории расположен так называемый Русалочий пруд, в котором по легенде часто тонули местные молодые девушки и топились горничные из поместья.

- Вы, что всё это прочли? – удивился Блейлок, - Уже?

- Я быстро читаю, - объяснил я, - В основном тут винегрет из паранормальных глупостей, но слог хороший, читателям, наверняка, нравится.

- А какие же привидения в Дормер Таункасле? – спросил инспектор, с недоумением пожав плечами.

- Там их, наверное, полно, - предположил я, - Вы ведь видели садовый лабиринт, сэр. Это точка исчезновения, - я рассказал о Нелл, пропавшей сестре Берти Грей, попутно просматривая подборки рисунков и фотографий в папке «Картинки».

- Дело пятилетней давности, - Блейлок насупил брови, - Инспектор Горцева его вела, это было ее последнее дело перед выходом на пенсию. Вроде девушка сбежала с каким-то парнем, точно не помню. Но их так и не нашли, - он замолчал, снова впав в задумчивость и раздраженно выдохнул сквозь зубы.

- С вами всё в порядке, сэр? – вынужден был, наконец-то, спросить я.

- Со мной всё прекрасно, - холодно процедил инспектор, всё также глядя в окно, потом резко передернул плечами, - Бесит меня все это, - вымолвил он с непередаваемой досадой, - До ужаса бесит. Это неправильно, когда молодые лежат носом в землю и не дышат!

Высказавшись, Блейлок сдвинул в сторону валявшуюся на диване подушку и присел рядом со мной, глядя в экран ноутбука, уже полностью спокойный, как раньше. Я осторожно скосил на него глаза. Вот, оказывается, в чем было дело, какова была причина сварливого раздражения, донимавшего окружающих. Неравнодушие под маской ворчливости. Я начал понимать, что Губачек могла найти в этом колючем, неприветливом с виду человеке.

- Стивенс только приступил к разработке истории о Лайлек-хаусе, - сообщил я, бегло просмотрев рабочие материалы в папке «Сырое», - В основном собирал фото, чертежи и рисунки. О! – одна из фотографий заставила меня удивленно вскинуться, - Это она.

- Королева фей? – посмотрев на фото, инспектор подозрительно прищурился, - Это что, Берти Грей, только в платье?

Постановочный снимок представлял собой черно-белую копию акварели Монье, которую мы видели на читальном столе, когда осматривали балкон в библиотеке. Девушка с распущенными по плечам волосами, в многослойном кисейном одеянии внешним видом и позой повторяла изображенную художником повелительницу волшебного народца. Она сидела на траве под старым ветвистым деревом, наверное, изображавшим дерево Эйлдон, и держала в руке цветущую ветку сирени. Цветами сирени были осыпаны ее волосы и полупрозрачные складки одежды.

- Нет, это Миранда Дормер, возлюбленная Жан-Поля Монье, умерла очень молодой, - объяснил я, - Перед нами косплей начала двадцатого века. Вместо старинного дуба близ Эрсилдуна, дерево из парка Дормеров, вместо вереска Эйлдонских холмов – сирень Лайлек-хауса.

- Только не говорите мне, что за юной леди тоже пришли белые олени, - инспектор разглядывал фотографию, недовольно скривившись, - Вот эти браслеты у нее на руках: парные, золотая филигранная оправа, аметисты, жемчуг. Помнится, как раз они пропали вместе со старшей мисс Грей, она была в них в вечер празднования своего дня рождения. Дорогие, в самый раз, чтобы прихватить, собираясь в путь-дорогу с любовником.

Под окном гостиной послышался шум подъезжающей машины, захлопали дверцы. Судя по всему, наконец, прибыли криминалисты.

- Кроме фотографии Миранды и нескольких отсканированных газетных вырезок, посвященных Лайлек-хаусу, ничто не связывает Шона Стивенса с домом Дормеров, - подытожил я, - Может, разгадка в других его статьях? Теперь вы знаете, у кого об этом спросить, а мне пора исчезнуть. Формально я все еще в отпуске, сэр.

***

- А ты тут откуда? – столкнувшись со мной на лестнице, Мишель Ланвен удивленно всплеснул руками.

- Живу я здесь, - спрятав ладони за спину, я стянул перчатки и сунул их в задний карман брюк.

- Ах, да! – спохватился он и на бегу махнул рукой, - Ну, бывай.

Следом за Ланвеном поднимались остальные его коллеги и сержант Яновский, страшно недовольный. Вероятнее всего, инспектором и его методами ведения следствия.

- Чертовы старые дома без лифта, - пробормотал сержант себе под нос и во все глаза уставился на меня, спускающегося навстречу.

- Сэр, - я почтительно кивнул и ускорил шаг, - Здрасьте и до свидания!

Помахав рукой, как Ланвен, я помчался мимо своей квартиры к входной двери. Уже на улице я понял, что собираюсь вернуться в Лайлек-хаус.

***

Открыв калитку со стороны Олд-Черч-лейн своим ключом, я пошел к дому. После отъезда полиции в Лайлек-хаус снова вернулась глубокая тишина. Фонари на главной аллее не горели. Черничные сумерки, пробравшиеся в Городок, придавали парку таинственности, и весь он выглядел как один большой запутанный лабиринт. Выйдя к парадному входу в особняк, я свернул вдоль фасада налево, туда, где сквозь кружево цветущей сирени пробивался мягкий свет.

На первом этаже светились окна кухни, приподнятые жалюзи позволяли увидеть с улицы массивные шкафы, буфеты из темного от времени орехового дерева, широкий стол, а за ним два силуэта – мужской и хрупкий девичий. Мистер Тингли и Берти сидели за поздним чаепитием. Перед ними на столе красовался белый фаянсовый чайник с пузатыми округлыми боками, молочник, сахарница и пара чашек на блюдцах из того же сервиза.

Когда я подошел ближе к узкой кухонной дверце со стеклянным окном, из тени кустов на дорожку ко мне вышел Блэк и приветственно завилял хвостом.

- Привет, парень, - я погладил пса по широкому лбу, - Тяжелый выдался денек?

Блэк вздохнул, словно понял мой вопрос и побрел обратно в свое убежище среди сирени. Кухонные форточки были приоткрыты, поэтому мой голос был услышан, и обитатели Лайлек-хауса, обернувшись к окнам, помахали мне, приглашая войти.

- А вот и наш мистер Пол, - Тингли достал из буфета еще одну чашку с блюдцем, - Так вы у нас, стало быть, из легавых?

- Уже практически нет, - я виновато пожал плечами, придвигая к столу венский стул с мягким сиденьем.

Мне вдруг пришло в голову, что я, оказывается, не ел весь день. Раньше не было времени, а теперь время было уже слишком позднее. Наскоро обдумав этот факт, я принял мужественное решение ограничиться чаем, который наливал мне мистер Тингли.

- А что, домашний легавый это хорошо, - с одобрительным ворчанием рассудил он, придвигая налитую чашку ко мне, - Особенно теперь, когда Блэк уже старенький.

- Боюсь, я натаскан не сторожить и кусать, а вынюхивать и бегать, - улыбнулся я, добавив в чай немного молока и отпив из чашки.

Чай пах жасмином, приятно обжигал горло и разливался теплом в животе.

- И много вынюхали? – поинтересовался сторож, усаживаясь за стол напротив меня.

- Больше бегал, - ответил я, вспомнив свой день.

- Вы нас отмазали от убийства, - хмыкнул Тингли, - Так что спасибо. Я звонил Максимилиану, хотел рассказать про такие дела. Да он не отвечает.

- У него там свои дела, - загадочно ответил я, вспомнив, как Вера назвала погоню за неверной женой «охотой на Снарка».

- У вас голодный вид, - оглядев меня, авторитетно заявил сторож, - Хотите, могу сделать вам сэндвич, из чего бог послал? Есть ржаной хлеб, помидор и курица вареная.

- Хочу, - честно признался я, потому что перечень не совсем канонических для сэндвича продуктов вызвал спазм в моем пустом желудке.

Тингли сочувственно кивнул и направился к шкафам. Кухня выглядела жилым островком среди покинутого дома. Она обставлялась еще, наверное, в те времена, когда Жан-Поль Монье приезжал в гости. Красноватая терракотовая плитка на полу истерлась в некоторых местах, там, где по ней чаще всего ступали ноги некогда многочисленных слуг. Облицованные розоватым кафелем и темно-синими изразцами стены сочетались по цвету с занавесками и тканевым абажуром, висящим над столом. Вокруг лампочки кружились налетевшие из парка мотыльки, отбрасывая на полированную столешницу подвижные тени.

Оглядев кухню, я остановил взгляд на Берти, сидевшей на дальнем краю стола. Девушка не принимала участия в разговоре, поставив согнутую в локте руку на стол и пристроив подбородок на ладонь. Темные волосы свисали вдоль лица, затеняя его, Берти казалась подавленной. Думаю, Шон Стивенс, привлекавший девушек своим нагловатым обаянием, произвел впечатление и на Берти, и его внезапная смерть ее потрясла.

- Как вы? – спросил я, сочувствуя.

Берти благодарно кивнула, но не изменила ни выражения лица, ни унылой позы.

- У меня взяли отпечатки пальцев, - поведала она грустным голосом и потерла большими пальцами обеих рук кончики всех остальных пальцев, - Не отмывается до конца.

- По моему опыту, через денек сотрется, - утешил я.

Берти опустила взгляд на крышку стола.

- Полиции не удалось найти родственников Шона, - она свела брови над переносицей, - Я согласилась на формальное опознание. Нехорошо, если он будет просто лежать там.

- Я могу пойти с вами, - предложил я, видя, что принятое решение ее тяготит, - В конце концов я его сосед и тоже могу помочь.

- Теперь уж этому молодцу ничем не помочь, - возразил Тингли, водружая передо мной пирожковую тарелку с парой наспех сочиненных, но зато увесистых сэндвичей.

- По крайней мере, они узнают, кто это сделал, - Берти болезненно сморщилась от его слов, продолжая смотреть в стол, - Этот инспектор какой-то странный, но, мне показалось, он настроен серьезно.

- Потайную дверь так и не нашли? – спросил я у Тингли, благодарно кивнув, прежде чем ухватить сэндвич с тарелки.

Оголодавшему за день мне вкус вареной курицы показался просто божественным. Я с трудом уговаривал себя жевать медленно, сохраняя хорошие манеры.

- Найдет ее кто-то, как же! – с недоверием фыркнул сторож, - Бывало еще мальцами мы с Арчи, с сэром Арчибальдом, значит, часами сновали по дому, выискивая потайные ходы. Мы были очень горды собой, когда отыскалась парочка здесь, в жилом крыле. Правда, потом Гилберт, дворецкий, показал нам план Лайлек-хауса, на который они уже давненько были нанесены, - он усмехнулся, и его изрезанное морщинами лицо на миг смягчилось, - Но вот в библиотеке ничего подобного и в помине не было, хотя мы ее всю вдоль и поперек излазили. И уж если двое мальчишек ничего не нашли, то, значит, искать просто-напросто нечего.

Я согласно качнул головой, признавая доводы Тингли убедительными, хотя и слегка разочаровывающими. Воображение рисовало мрачные картины подземных переходов, ведущих из дома прямо в самое сердце садового лабиринта, в павильон у фонтана, а еще лучше в часовню колледжа Святого Спасителя через три улицы отсюда.

- Я вызову такси, детка, - предложил старик Берти, которая снова притихла, - Темнеет, не хватало после всего еще плестись на остановку и ждать этот чертов автобус.

- Спасибо, - Берти улыбнулась ему ласково и грустно, потом с некоторым напряжением посмотрела на меня, опасаясь, не передумал ли я, - Я договорилась на половину десятого. Тогда я позвоню вам завтра с утра?

- Мы можем встретиться прямо на месте, и я вас провожу, - предложил я и ободряюще улыбнулся девушке, - Начнем прямо сейчас. Я провожу вас до такси.

- А вы как доберетесь до дома? – озаботился сторож.

Я почувствовал прилив благодарности к суровому старику. Он уже числил меня одним из своих, одним из людей Лайлек-хауса. И это было приятно.

- Я даже на автобусе не поеду. Пройдусь пешком по хорошей погоде, - я запил последний кусок сэндвича остаткам чая и на правах своего отнес посуду в раковину и вымыл.

- Только в лабиринт не забредайте, - мрачновато пошутил Тингли, - А то ищи вас потом, свищи.

***

Берти и я вышли из дома через кухонную дверь. Было уже почти темно, воздух начинал дышать прохладой. Парк зеленой стеной отгораживал особняк от городских улиц, отфильтровывая шумы и звуки вечерней жизни. Диспетчер такси сообщил по телефону, что машина подъедет со стороны Пикок-стрит, поэтому мы обошли фасад, двигаясь в сторону веранды и французского сада.

Сад возник за поворотом дорожки в струйках золотистого света фонарей, проникающего с улицы, из-за кованой ограды. Только нежилое правое крыло и лабиринт оставались в тени.

- Что же случилось с вашей сестрой? – спросил я, стоило моему взгляду снова наткнуться на зеленые заросли.

Берти остановилась у веранды и присела на нижнюю ступеньку лестницы, чтобы вытряхнуть из туфли гравий с дорожки.

- Считается, что Нелл сбежала с дядей Фрэнки, - криво ухмыльнувшись, сообщила она.

- С кем? – переспросил я.

Остановившись рядом, я смотрел на девушку, но мое боковое зрение по-прежнему улавливало сгусток шелестящей темноты в глубине сада.

- Фрэнк Оливер, второй муж тети Люси, - с той же ядовитой ухмылкой объяснила Берти, поставив локти на колени, а подбородок положив на ладони, - Ее первый муж умер, когда я была еще очень маленькой, и я помню только, что его звали мистер Эдвардс, и он был довольно состоятелен. А Люси предприимчива. Она пустила его капитал в бизнес, преуспела, умножила состояние. Между прочим, Люси глава попечительского совета Лайлек-хауса, и дает деньги на содержание дома, хотя наследовать его она не может. Для этого надо быть старшим мужчиной в роду. Ну, а на излишки доходов тетя купила себе молодого красивого мужа. Это мамины слова. Я точно не знаю, но, мне кажется, Фрэнки действительно был, как это раньше называли, профессиональный жиголо, клюнувший на деньги. Он вроде бы оказывал Нелл внимание за спиной Люси, но она все равно замечала и, конечно, не была в восторге.

- Чем же кончились эти ухаживания? – спросил я.

Берти неопределенно пожала плечами.

- Тем злосчастным днем рождения. Мне было едва-едва двенадцать лет, и для меня это был взрослый праздник. Странный взрослый праздник. Наше детство, и мое, и Нелл прошло в компании старших. Маме и Люси с младенчества вбили в голову спесь по поводу того, что они, мол, Дормеры, и не каждый им ровня. Это сказалось и на нас. В результате у Нелл было не так уж много подруг. Всего лишь две девочки пришли на ее день рождения. Вообще то был не сказать чтобы большой прием, скорее вечер для своих. Дядя Арчи плохо чувствовал себя и спустился в Апельсиновую гостиную лишь пару раз. Из гостей были только мама, я, Люси с секретаршей Лили Полак и мужем, несколько университетских из попечительского совета - как же без них? – и Лаура с Нэнси, подруги Нелл по колледжу. Я даже не всех знала, потому что взрослые меня, конечно, не интересовали. Большую часть вечера я провела в библиотеке, разглядывая акварели Монье с гномами и феями. Спустилась вниз, только когда хватились Нелл. Они с девочками затеяли игру в прятки. С ними играл Филипп, аспирант из их колледжа. Он водил, а Нелл, Лаура и Нэнси спрятались в лабиринте. Они больше дурачились и бегали с воплями от Филиппа, чем по-настоящему прятались. Но, когда все закончилось, обратно к веранде вышли только Нэнси и Лаура. Нелл звали, искали, но так и не нашли. Обыскали дом, парк, но ее нигде не было. А после обнаружили еще одну пропажу. Фрэнки воспользовался суматохой, чтобы тоже исчезнуть. Горничная - тогда здесь еще была одна горничная, Матильда - рассказала, что видела, как он ушел через сад в сторону Пикок-стрит и, кажется, сел в такси. Следствие заключило, что тем же путем и в ту же сторону направилась чуть раньше и Нелл. Они не стали дожидаться благословения мамы и тем более Люси.

Берти показала рукой направление, куда удалились беглецы. В конце дорожки, протянувшейся сквозь сад, виднелась калитка в ограде, а за ней фрагмент улицы и огоньки фар ожидающего такси. Берти встала со ступеней, и мы двинулись в ту же сторону, что и герои ее рассказа.

- Все это звучит не слишком убедительно, - заметил я, - Где подтверждение того, что они уехали вместе, кроме заинтересованности Фрэнка в вашей сестре, а также общего времени и места исчезновения?

- Они оба словно растворились в миг и без следа, - Берти вздохнула, отворачиваясь от меня и глядя на лабиринт, проплывающий мимо в сгустившихся сумерках, - Это непохоже на случайное совпадение, правда? Вместе с Нелл исчезли браслеты Миранды, которые дядя Арчи позволил ей надеть на праздник. Они были винтажные и очень дорогие, работы Арлин Лесаж. Это дизайнер ювелирных украшений и бижу начала прошлого века. Ювелирный дом Лесаж и сейчас выпускает изделия, но сама Арлин умерла молодой – разбилась на машине, поэтому ее личных работ очень немного, и они стоят больших денег, ценятся у коллекционеров. Полиция сочла, что Нелл решила прихватить их с собой в качестве подъемных для новой жизни. Из ее вещей ничего не пропало, да Нелл никогда и не была привязана к вещам. Разве только к рисункам Миранды, которые собирала. Она была ими увлечена так же, как лабиринтом, называла своими сокровищами. Но, как выяснилось позже, Нелл и не было нужды брать в дорогу лишнее. Дядя Фрэнки опустошил один из счетов Люси, заморочив голову мисс Полак, чтобы получить доступ. Люси уволила ее, бедняжку. А она была преданной, всюду за ней ходила хвостиком. Люси просто рвала и метала, она и с мамой поругалась из-за поступка Нелл. Мы с мамой съехали из Гилфорда, дома, который оставил после себя мистер Эдвардс, и с тех пор живем в городской квартире.

Она улыбнулась уголком рта, показывая насколько ей безразлична такая невыгодная перемена места жительства, но темные глаза под пушистой челкой остались печальными.

- Думаю, как бывший легавый, - Берти угрожающе нахмурилась, изображая мистера Тингли, - вы скажете, что и это тоже не слишком убедительно. Но все стало предельно ясно, когда от Нелл пришла открытка из Никойи. Зачем было ей, скромной, необщительной девушке, занятой изучением истории искусств и поэзии, живущей тихой жизнью романтичной затворницы вдруг, не попрощавшись ни с кем, уезжать в белый город на субтропическом острове? Только если она укатила туда вместе с женатым любовником.

- Звучит в какой-то степени резонно, - согласился я, - Для кого была открытка? Для мамы?

Берти с ироничной улыбкой покачала головой.

- Нелл и мама никогда особенно не были близки. Они обе жили прошлым нашей семьи, но Нелл привлекало духовное наследие, а маме больше нравилась парадная сторона жизни Дормеров, которую мы вряд ли сможем когда-нибудь снова испытать на себе. Открытка была для Макса. Вот его она обожала. Там было написано: «Желаю счастья, толстячок! Пусть у тебя все будет хорошо, как у меня. Н.» Это была одна из рождественских открыток 10х-20х годов прошлого века, которые Нелл коллекционировала. Подлинность ее почерка подтвердила экспертиза. Мама сказала по секрету, - Берти заговорщицки понизила голос, - Что Люси летала на остров Тамбоко и пыталась проводить собственные розыски в Никойе. Но Нелл и Фрэнки, как та потайная дверь, которую Рон и дядя Арчи так и не нашли. Если уж они не хотели быть найденными, то все оказалось бесполезно.

- Макс не рассказывал о том, что его связывает с Лайлек-хаусом, - отметил я, - Его сильно огорчило исчезновение Нелл?

- Думаю, его особенно расстроила причина, - усмехнулась Берти, - Эта история странно повлияла на Макса. Ну, знаете, теперь он подозревает всех подряд в супружеской неверности. Свою бывшую жену и двоюродного брата, например.

- И поэтому я здесь, - улыбнулся я.

Мы оба рассмеялись, негромко, словно смеяться в сумерках, вблизи лабиринта было неуместно. За разговором мы не заметили, как садовая дорожка уперлась в калитку. Теперь сквозь промежутки между побегами плюща, свисавшими с ограды, можно было отчетливо разглядеть дома на Пикок-стрит и черную машину такси, ожидающую у края тротуара.

- Что ж, увидимся завтра в девять тридцать, - улыбка Берти стала вымученной.

Она взялась за железную ручку в форме львиной головы на калитке и под протяжный скрип вышла на Пикок-стрит. Я постоял у ограды, ожидая, пока Берти уедет, обернулся и сильно удивился, обнаружив, что как-то внезапно окончательно стемнело. Фонари в парке по-прежнему не горели, высоко над кронами деревьев серебрились звезды в темном небе, серыми лентами среди газонов и деревьев вились гравиевые дорожки.

Я повернул обратно к дому, намереваясь покинуть парк через калитку у главных ворот. Лабиринт теперь находился слева от меня. Тисовая изгородь в темноте казалась каменной стеной, сквозь щели в которой проглядывали тени. Входы в лабиринт выглядели арками в старинной кладке. Под одной из таких арок вдруг послышался хруст – сломалась ветка под чьими-то ногами.

- Кто здесь? – остановившись, спросил я, немного повысив голос.

Ответа не последовало, шаги стихли. Потом тисовая зелень зашуршала, и на дорожке появился небольшой, четко очерченный на светлом гравиевом фоне силуэт собаки.

- Блэк, - я поманил ротвейлера, присев на корточки, и он неспешно приблизился, - Больше не делай так, хорошо?

Пес ткнулся носом в мою ладонь с явным намеком. Уловив его, я пошарил в боковом кармане брюк и достал горсть несоленых фигурных крекеров в виде мелких шестеренок. Блэк живо собрал всё печенье с моей ладони, благодарно вылизав ее напоследок.

- Ты в курсе, что в твоем возрасте нельзя есть столько мучного? Нарастишь пузцо, - предупредил я.

Блэк не ответил на предостережение, но составил мне компанию, проводив через весь парк до другой калитки.

***

Входную дверь своего дома я открыл, передвигаясь на цыпочках. Мне совсем не хотелось разбудить миссис Райт. Я не был готов к очередной даче свидетельских показаний в такой поздний час. Прокравшись вверх по лестнице, я поднялся на площадку с окном и заглянул на третий этаж. Дверь в квартиру Шона Стивенса была наискосок заклеена желтой полицейской лентой.

Я спустился на один пролет, к себе в квартиру и попытался лечь спать в гостиной на диване. Но впечатления сегодняшнего насыщенного дня не хотели укладываться в голове. Задремывая, я видел отрывочные видения, навеянные смертью соседа и событиями вокруг нее. Перед моими глазами перелистывались бесчисленные книжные страницы, вокруг фонтана гуляли белые олени. Дерево Эйлдон роняло на траву сиреневые цветы, их лепестки осыпали бронзовые статуэтки.

Мысли всё ворочались в голове до тех пор, пока я не отловил среди них именно ту, которая по-настоящему беспокоила меня с того момента, как Берти уехала на такси. Я встал с дивана, прошел на кухню, сварил себе целый кофейник крепкого кофе. Открыл ноутбук и набрал в поисковой строке: «Винтажные украшения Арлин Лесаж, купить».