Исповедь члена Союза писателе России

Открытое письмо всем настоящим и будущим членам Союза писателей России.


Исповедь члена Союза писателей России.

В советские времена Союз писателей  был элитарным общественным объединением, на членов Союза смотрели как на небожителей. Многих писателей и поэтов знали в лицо. О них писали в периодической печати, показывали в киножурналах. Удостоверение члена Союза писателей открывало многие двери. Союз имел свои дома отдыха, в которые за мизерную цену ездили отдыхать маститые и менее известные писатели, оплачивались творческие командировки, писатели ездили за рубеж на встречи с иностранными писателями. Книги советских писателей издавались миллионными тиражами. Кто из пишущей братии не мечтал стать членом Союза писателей СССР? Мечтали многие, вступить было сложно. По тогдашнему уставу, чтобы вступить в Союз, необходимо к заявлению приложить три рекомендации от действующих членов, а так же иметь два опубликованных произведения и рецензии на них. Заявление рассматривалось местным правлением, затем секретариатом Союза СССР, и только потом голосованием общего собрания не менее половины членов от всех состоявшихся в союзе кандидат мог стать счастливым обладателем корочек. Вот такой многоступенчатый барьер, который преодолеть было весьма сложно. Потому и качество советской литературы значительно выше, чем в настоящее время. Правда, до сих пор не могу понять, как можно было начинающему автору опубликоваться, не будучи профессиональным писателем. Для этого  нужно обладать не только известной долей таланта,  необходимо уметь заинтересовать своей работой членов редколлегии многочисленных журналов, которые в советское время выходили сотнями наименований. В редакции приходили сотни и тысячи стихов, рассказов, повестей, разве успевали они все прочитывать, чтобы «из тоны словесной руды найти золотник»?  И если даже находили такой золотник, не факт, что кандидат станет автоматически членом Союза писателей. Альберт Лиханов вспоминает, как будучи уже известным журналистом, публиковал свои рассказы, написал повести «Звезды в сентябре», «Чистые камушки», обратился к Льву Кассилю с просьбой дать ему рекомендацию для вступления в Союз, тот ответил отказом. Сослался на то, что ему запрещено Уставом это делать. Возникает вопрос: что мешало Льву Кассилю посоветовать обратиться к тем писателям, которые могли бы оценить творчество Лиханова и дать ему рекомендацию. Только через шесть лет Лиханов смог вступить в Союз писателей, будучи уже довольно известным в литературных кругах писателем.  А остальные творчески настроенные люди? Без опубликованных произведений не принимали в Союз, и не публиковали, поскольку ты не являлся признанным литератором. Конечно, таланты путем неимоверных усилий, хождений по редакциям пробивали дорогу к признанию. Пишущим стихи, на мой взгляд, было немного проще пробиться в печать. Опубликовать небольшое стихотворение в заводской, районной или областной газете, — это не то,  что напечатать небольшой рассказ на 5-ти или 10-ти страницах, а тем патче объемную повесть. Затем поэт соберет  публикации за все годы в единую папку, и будет доказывать, какой он востребованный поэт, коль у него уже есть несколько опубликованных произведений. Или начнет терроризировать известных поэтов просьбами. Со мной в кабинете сидел пожилой работник, у которого рабочий день начинался с того, что он в силу своего служебного положения обзванивал знакомых и мало знакомых поэтов с различными просьбами. В частности, мне запомнился диалог с поэтом Л.Ошаниным: «Лев Иванович! - кричал он в трубку, - как вы думаете, можно использовать там то и там рифму - ботинок и полуботинок?» И долго объяснял, почему это ему нужно.  Ошанин, очевидно, не мог послать нудного чиновника по известному адресу, от которого кое-что зависело в его жизни, он что-то долго объяснял моему коллеге.  И тем не менее, в результате долгих и нудных мытарств, феноменальной напористой наглости, в некоторых сборниках появлялись стихи того чиновника, и даже ноты на его опусы, только никто тех песен не пел, и стихов его не читал. Зато это давало ему право смотреть на нас свысока. На нас, которым никакие попытки не помогли опубликовать рассказ. Лично мне из редакций приходил всегда стандартный ответ: … что-то есть! Вы обладаете умением … владеете словом… и после этого, но! И далее объясняли, почему мое произведение не достойно опубликования. Нужно поработать, учиться у великих… и так далее. Словно до этого читал исключительно не великих, а учиться должен в литературном институте. Наверное, все кто ответил мне отказом, были правы. Не может юноша, не обладающий жизненным опытом, сесть и написать рассказ, повесть, роман, который потряс бы редакционных сотрудников. Хотя история знает подобные примеры, Шолохов совсем молодым замахнулся на «Тихий Дон». И талантливых авторов всегда находилось предостаточно, множество журналов выходили каждый месяц, в которых печатали стихи и прозу неизвестных ранее авторов. Увы, себя к ним я причислить не мог. И я решил учиться. На сценарном факультете ВГИКа  я «завалился» у признанного тогда мэтра Е.Габриловича, не справился за три часа  с предлагаемой темой. В Литературном институте прошел творческий конкурс, сдал все экзамены, не смог сдать последний экзамен  по немецкому языку, который успел основательно подзабыть, который ранее плохо знал. Ректор института дал возможность пересдать экзамен, поскольку ему понравились мои творческие работы. (Перед экзаменами абитуриенты сдавали творческие работы, по результатам которых допускали к основным экзаменам). Он хотел видеть меня в числе студентов. Жизнь не позволила мне учиться в том институте. И хотя я продолжал что-то писать,  уже тогда понял, не суждено мне что-либо издать. Особенно после одного случая. Я проживаю недалеко от дома писателей, что находится в Лаврушенском переулке. В нем жил писатель К.Федин, который часто прогуливался в скверике недалеко от дома. Набравшись наглости, послал ему один из рассказов.  Его литературный секретарь женщина также ответила по известной формуле: что-то есть, неплохо, но… и так далее. И я услышал, как Федин, прогуливаясь в скверике, говорил своему собеседнику: его рукопись месяц лежит в издательстве, никак не могут запустить ее в набор. И тогда я подумал: если председатель правления Союза писателей, Герой социалистического труда, известный всей стране человек месяц ждет публикации, что же говорить обо мне, совершенно не известном   авторе,  чьи произведения не соответствуют высоким литературным критериям. И я не стал досаждать многочисленные редакции своими несовершенными опусами. Да и не в моем характере ходить по редакциям, толкаться в приемных, преданно заглядывать в глаза очередному чиновнику от литературы. И только спустя десятилетия, когда не стало Советского Союза, страна наелась рыночной экономики, любой графоман за свои кровные мог издать любую дребедень, я решился на подвиг: написать книгу. Замахнулся сразу на роман, поскольку наработки давно лежали в столе. Чего уж мелочиться! Писал три года. Отнес в издательство, коих расплодилось в Москве великое множество. При этом совершил одну крупную ошибку. Я не стал вычитывать  верстку. Поленился. 700 страниц текста, читанные и перечитанные  десятки раз, стояли уже «поперек горла». Понадеялся на корректора, который за мои же денежки обещал исправить все ошибки. Зря надеялся! Я же не знал, что корректоры и редакторы, как класс перестали существовать. Вернее, они есть, только они тоже перешли на рыночные отношения. Ранее как было? Отнес маститый и признанный автор рукопись в журнал, его не волновало, что он    не дружит с орфографией и стилистикой, тексты в печать выходили без ошибок. Я по старинке полагал,  издатель ни за что не выпустит тексты с ошибками. Ведь в книгах, изданных в советское время, вы не найдете ошибок. Когда вышла моя первая книга, я не верил, что держу в руках свой труд, о котором не мог мечтать в прежние времена. Когда перечитал уже изданную книгу, пришел в ужас: множество орфографических ошибок, перепутаны имена, одна страница напечатана дважды. Стыд и разочарование. Мне неловко сейчас ее кому-либо дарить без исправления от руки тех ошибок. Трудно «гомо советикусу» отвыкать от прежних устоев жизни, сознавать, что издатели те же коммерсанты, им все равно что печатать, лишь бы платили деньги. Был период, когда за твои деньги напечатают триста страниц сплошной матерщины в любом количестве экземпляров.  А я уже завелся! Следующий сборник повестей и рассказов, еще один роман и так далее. Книги скапливались, а своего места в литературе я так и не узнал. Нужна реклама и пробиваться на полки магазинов, а я ленился, не знал, какие шаги для этого нужно предпринимать, опять идти к кому-то на поклон. Все, кому я дарил свои книги отзывались положительно. Но мне хотелось знать мнение толкового критика, признанного литератора. Я бы принял любое профессиональное мнение. Если бы сказали, что я графоман,  тут же перестал бы заниматься литературным трудом. Как правило, очень сложно оценивать качество своих работ. «В чужом глазу соринку видишь, в своем бревно не углядишь». Пришел к выводу, что членство в Союзе писателей как то поможет мне определить свое место в литературе. С давних пор дружу с известным поэтом, он многие годы ведет литературное объединение. Замечательный, нравственный человек. Прочитав мои произведения, он посоветовал стать членом Союза писателей, даст мне рекомендацию для вступления, дескать, это поможет заявить о себе, как о писателе. Долго размышлял, стоит ли мне подавать заявление. Все же годы уже не те. Если бы лет десять, пятнадцать назад, когда внутри все кипело, сюжеты и образы копошились в голове, тогда бы за честь! А сейчас, когда молодые, талантливые наступают на пятки, давно обошли меня, стоит ли «будить лихо?». Правда читать современную, добротную, русскую литературу читать не пришлось, за редким исключением. Как-то перевелись у нас Есенины и Толстые, Грибоедовы и Тургеневы, Шукшины и Айтматовы. Прошло года два, прежде чем я решился написать заявление. Прочитал Устав СП, в котором много хороших слов: помогать
 писателям морально и материально, распределять по торговым точкам ваши шедевры, выделять нуждающимся квартиры, и прочее, и прочее. Мне квартира и прочие материальные блага не нужны, к этому времени я  уже материально независим. Почему решил подать заявление и стать членом Союза? Во-первых, желал получить квалифицированную оценку своих творений старших товарищей по перу. Во-вторых, хотел общаться с творческими собратьями,  с которыми можно было бы обсуждать насущные проблемы, обмениваться мнениями по поводу публикаций и так далее. В-третьих, союзы или объединения в моих глазах давали верную оценку творчеству своих членов. Вспомните Могучую кучку композиторов или Товарищество художников передвижников, которые на века прославили российское искусство. Да и в советское время, несмотря на жесткую цензуру, выходили замечательные фильмы, создавались оперы и симфонии, выходили замечательные книги. Благодаря другу, давнему члену Союза писателей СССР и других членов СП  подал заявление. Если бы кто знал, с каким трепетом я переступил порог здания, в котором расположен Союз писателей. Я, который переступал пороги МГК  и ЦК КПСС,  министерств и крупных предприятий, у которого за спиной двадцать лет не кабинетной работы в МВД СССР, и тридцать лет в коммерческой крупной структуре. Видел всего перевидел, полагал, ничто меня уже не сможет удивить или смутить в этой жизни. А тут волновался, как юноша, все еще полагал, что нахожусь в святая святых.    К заявлению приложил все свои книги, полагал, с ними долго будут знакомиться, обсуждать, достоин ли я стать членом СП. Эйфория вскоре сменилась легким недоумением. Приняли в один день, буднично, без всяких проволочек, за вступление внес в кассу 11000 рублей. Мелькнуло чувство, что меня так скоропалительно и приняли ради этих денег, затем погасло, все же вступил не в шарашкину контору, а СОЮЗ писателей России! Через неделю пригласили на отчетно-выборное собрание руководящего органа СП, на котором мне вручать диплом «За вклад в русскую литературу» и медаль лауреата «За верное служение русской литературы». Удивился: неужели мои книги успели прочесть и оценить?! В огромном фойе дома культуры, в котором проходило собрание, стояла очередь за медалями, их выдавали всем. Позже осознал: если бы не обещание одарить всех пришедших медалями, мало бы кто пришел, не было бы кворума. Кстати, получив медаль, многие сразу же уходили,  остальные потихоньку разбредались в ходе собрания. Посмотрите фото в интернете, и вы убедитесь, что к концу собрания в зале оставалось совсем немного членов СП. Собрание проходило как-то сумбурно, выступали заранее подготовленные докладчики во главе с председателем Союза. Некий пожилой член союза пытался с места выкрикнуть свои претензии к правлению. Его не стали слушать, на трибуну не пригласили, его голос прозвучал «гласом вопиющего в пустыне». А дальше и вовсе стали случаться невероятные для меня вещи. Если кто-то желает принять участие в конкурсе, необходимо заплатить две тысячи рублей, и сдать произведение.  Слово какое хорошее — конкурс! Наконец, меня смогут сравнить с другими авторами и воздать по заслугам или низвергнуть за несовершенство. При подведении итогов конкурса председатель правления собрал у себя в кабинете конкурсантов, примерно человек двенадцать, каждого похвалил, каждому выдал диплом и медаль, мне сказал, что прочесть моего произведения он не успел, но коль я принял участие (то бишь дал денежку), - получи медаль и диплом. Сказать, что я был разочарован, не сказать ничего. Я был настолько удручен, на душе было столь гадко, почувствовал себя евнухом, которого одарили красавицей одалиской. Переиначивая слова таможеника из «Белого солнца пустыни», скажу: «Мне медали не надо. Мне за русскую литературу обидно». Дальше — больше. Хотите участвовать еще в одном конкурсе? Нужно заплатить десять тысяч. Тогда получите еще одну медаль. Не заплатите, получите диплом. Неудобно только что принятому члену СП стучать себя в грудь и говорить: я не хочу за свои деньги получать медали,  которые могу купить на рынке, я хочу, чтобы конкурс выявлял лучших! Но не решился. Все же  полагал, в силу недавнего пребывания в членах чего-то не понимаю. Ведь наступили рыночные отношения, правлению необходимо содержать штат, платить аренду, выпускать альманахи. Только вот денежные отношения с нами, членами СП, какие-то странные. Сначала говорили, что за участие в конкурсе нужно уплатить десять тысяч, когда я пришел к организаторам конкурса, мне назвали другую сумму — пятнадцать тысяч. Я отказался участвовать, сумма опять снизилась до десяти тысяч. Сдал книгу, которая полежала в груде других конкурсантов, позвонили, велели забрать. Опять таки, никто произведения не читал, но за десять тысяч согласны объявить меня лауреатом и вручить медаль. Не стал участвовать, зато согласился сдать свое произведение на конкурс в альманах «Литературная республика», поскольку три тысячи экземпляров расходятся по библиотекам, и даже за рубеж, что тоже привлекает, расширяется круг читателей, хотя мы знаем, как сейчас молодежь любит читать книги. Тем не менее, привлекают неискушенные души тем, что если произведение автора оценят по пятибалльной шкале, он попадает в шорт-лист, то может за счет издательства бесплатно издать свою книгу. Объявили — одна страница  текста стоит 1000 рублей. У моей повести 68 страниц текста. Отдать 68000 рублей  пенсионеру (а таких в СП большинство) накладно, подумал, поскольку я работающий пенсионер, могу позволить себе раскошелиться, да мне еще пообещали значительную скидку,  решился сдать свою работу. В надежде, что остальные 2900 экземпляров разойдутся по библиотекам, в которых, возможно, заинтересуются альманахом. И опять таки: это сладкое слово конкурс! В итоге, через полгода я держал в руках экземпляр «Литературной республики» - самой дорогой книги, которую когда-либо  довелось покупать. Для сравнения:  самая дорогая книга с золотым тиснением в книжном магазине стоит максимум 20000 рублей. А тут держу в руках невзрачное издание в мягкой обложке за 50000 рублей, в надежде, что прочту достойные, лучшие художественные произведения, среди которых напечатано и мое. Второй экземпляр молодая сотрудница издательства при СП России вручила за 500 рублей, хотя в договоре фигурирует другая сумма — 400 рублей. Не гоже спорить из-за ста рублей, когда уж отдал тысячи, да ко всему еще и обвинят в клевете, поскольку квитанций никто не выдает. Такое вольное жонглирование ценами навевают на грустные мысли, поскольку привык все же к более прозрачным и уважительным отношениям в финансовой сфере. И очень быстро пришло понимание, Союз писателей превратился в коммерческую структуру, что не запрещено Уставом. Только Союз писателей прежде всего должны продвигать вперед русскую литературу, а во вторую очередь делать деньги. А мы, творческие единицы, плохие или хорошие, для правления являемся всего лишь дойными коровами, которых можно доить по своему усмотрению. Сидит девочка в здании Союза писателей и по своему усмотрению диктует цены. Выискивать таланты, поднимать уровень русской литературы, правлению некогда. Кто сейчас может назвать имена поэтов или прозаиков, которые были бы широко известны, как ранее были известны широкому кругу лиц тот же Евтушенко, Вознесенский  и еже с ними. Поневоле вспомнишь советские времена. Несмотря на цензуру и жесткую идеологию, все знали имена  Шолохова, Шукшина, Айтматова, Проскурина, Гамзатова, Рождественского и многих, многих других, которые останутся с грядущими поколениями. А кто останется в памяти молодого человека сейчас? «Русская литература развращена за последние десятилетия необыкновенно. Улица, толпа начала играть очень большую роль. Все — и литература особенно — выходит на улицу, связываются с нею и подпадает под ее влияние...», - если бы я умолчал, что это сказал Бунин сто лет назад после революции, очень было бы актуально и сегодня. Поэтому в 90-х годах на прилавки хлынул поток всякой литературы о бандитах и сексуальных извращенцах. Теперь членом Союза писателей может стать любой мало мальски что-то написавший и где-то публиковавшийся. Правлению СП чем больше членов, тем больше денег, а уж какие они там писатели, мало кого волнует. Я  уже говорил, опубликовать сейчас можно все что угодно, за исключением запрещенного законом, благо издательств как грибов в летний день.   И вот я читаю произведения авторов в «Литературной республике». О каком конкурсе может идти речь, если художественных произведений в нем практически нет. Моя слабая попытка не в счет. Моя повесть напечатана с моими же орфографическими ошибками, правда, никто мне не обещал редактировать, сам виноват. Хотя, издатель тоже должен переживать за свое реноме, все же на обложке гордо красуется «Московская городская организация Союза писателей России». Соответственно, должен присутствовать уровень. Не сужу о стихах, в них я не силен. Хотя как объяснил знакомый поэт, «Ода» посвященная Навальному совершенно бездарна, и дело не в том, что там фигурирует фамилия осужденного, якобы,  борца за демократию, а стихи слабые. И мне не очень понятно мнение экзальтированной дамочки, когда она преступника сравнивает с неподкупным витязем, который спасет Россию. Другой поэт нарушая все размеры и законы стихосложения восклицает: «Ах, как хочется жить в Белоруссии!», там век серебряный, а в России еще только каменный. Что тогда его держит в России?
Вернемся к прозе. Нет даже краткой информации об авторах: кто они, откуда? Поневоле, позавидуешь поэтическому Альманаху «Образ», в котором о каждом авторе подробная информация. Я не тщеславный автор, мне не нужны ни дипломы, ни медали, я просто хочу знать чуть больше о своем творчестве, о коллегах по перу. Общаться с ними, делится впечатлениями, слышать их мнение о моих произведениях, чувствовать свое место в литературе. Конечно, литературно-художественному изданию альманах «Литературная республика» мало соответствует. Художественных произведений в нем нет. Вполне можно было озаглавить «Халтурная республика». Я не критик, но судите сами. Автор женщина пишет о замечательном человеке, руководителе литературном объединением, поэте, честь ему и хвала. Однако, это  повествование уместно поместить в «Литературной газете», в другом периодическом местом издании, где трудится или проживает этот персонаж  Это не художественный рассказ,  скорее очерк, эссе. В равной степени, на мой взгляд, неуместно помещен философский трактат о роли Сталина в нашей истории, который на «соответствующем изломе социализма» исказил заветы классиков марксизма-ленинизма, а если бы не нарушил, страна могла бы пойти по другому пути развития. Старшее поколение еще может понять о чем, собственно, идет речь. Молодому поколению, для которого В.Ленин президент СССР, и которые не ведают, что он «действительный борец за интересы трудящихся» вряд ли будут по душе философские изыски очередного оппонента с либералами. Интересно, а сам автор читал  письма борца за интересы трудящихся В.Ленина, в которых он приказывал расстреливать заложников и духовенство? И говорил, что на Россию ему наплевать! Наверное, подобные философские размышления размещают в соответствующих изданиях, где с автором могли бы дискутировать единомышленники. Что эти измышления могут дать мне как читателю? Пожму плечами, подобных точек зрения множество, я не тонкий знаток психологии Сталина, но я неплохо знаю историю. У меня свой сложившийся взгляд на нашу современную историю, почему мне кто-то должен навязывать свою точку зрения не в научной литературе, а в художественном альманахе? Тем более соглашаться с точкой зрения человека, для которого количество расстрелянных 300 человек, или 3 тысячи, максимум 30 тысяч противников Сталина не играет роли, это всего лишь прямые противники Сталина. Не хочу вдаваться в схоластический спор,  спросил бы только у автора: «Скажите, ученый Вавилов, который хотел накормить человечество, такой уж противник режима?  И как особо опасного противника его надо было уморить в тюрьме голодом?».  И причем здесь литературный альманах, в котором априори должны печататься достойные художественные произведения молодых и не очень авторов, которые хотят «толкать» вперед художественную русскую литературу. Получается, если я напишу антинаучную бредятину о том, что русичи прилетели к нам на Землю с нашей галактики, а негроидная раса с соседней, «докажу», что древние укры выкопали вручную Черное море, все это напечатают в альманахе гордо именуемом литературно-художественным изданием?! Еще и руки от удовольствия потрут, если в подобном трактате окажется больше ста страниц. За каждую можно будет «слупить» тыщу кровных рубликов.  Там же, в альманахе, напечатаны замечательные греческие рассказы в переводе русского автора. Думаю переводческая литература тоже должна иметь свою нишу вне альманаха. Возникает вопрос к устроителям конкурса и правлению: с кем я участвовал в конкурсе? С философом? С переводчиком? С восторженной поклонницей руководителя литобъединением? Кстати, об итогах конкурса никто и не заикается. И второй вопрос к правлению Союза: у вас под боком находится  конъюнктурное издательство, вам все равно, чем они занимаются? Что они под брендом Союза писателей России издают? Как прославляют  российских авторов? Пусть печатают все и всех, неважно какого уровня литература, лишь бы капало в кассу? Или их нельзя упрекнуть, поскольку ведает всем этим дочь председателя правления, она как жена Цезаря должна быть вне критики?  Неужели она, руководитель международных литературных проектов, на каком-то уровне будет доказывать, что альманах отображает лучшие литературные умы современности? Или для проектов, которые можно представлять на международном уровне, есть истинные литераторы, из числа членов правления Союза и самого председателя? А мы всего лишь никому неизвестные,  окололитературные жучки, на тщеславии которых можно неплохо наживаться? Обнадеживая их тем, что остальные 2900 экземпляров разойдутся по городам и весям. Правда, пока я концов тех оставшихся экземпляров не нашел. Нет данных альманахов за прошлые годы ни в библиотеках, ни в магазинах. А если они окажутся в библиотеках, кто будет читать этот альманах? Молодежь? Которой до фонаря, что какой-то там в глубинке замечательный человек пишет стихи и руководит такими же доморощенными поэтами? Или им интересно по какому такому неверному  пути пошел Сталин? Вы будете таким образом прививать вкус к подобной литературе? У меня возникает вопрос: зачем тогда я отвалил столько денег, если этот альманах вовсе не литературный, а всеядный? Пусть я писатель плохой, зато читатель взыскательный, и хотел бы читать хорошую литературу, а не тратить время на чтение философских изысков. Я бы и не читал всего помещенного в альманахе, если бы мое имя не стояло в ряду с теми авторами. Интересно же  мне знать, среди какого литературного уровня находится мое творение?!
 Конечно, после этой статьи, я буду наихудшим из всех писателей. (Кстати, после моих вопросов на тему низкого качества литературы в альманахе, мне  позвонила дочь председателя СП сказала, что я тоже не Тургенев, обвинила в хамском тоне. Я и не претендовал на лавры Тургенева, а если графоман, зачем меня опубликовали?)
А еще, продолжая верить в благие намерения СП, которое предлагает своим апологетам проект «Фиксированная цена», в ходе реализации которого обещают напечатать мою книгу за относительно не большую цену и распространить по магазинам, я решил ознакомиться с договором. Поверьте, за свою жизнь я прочитал и подписал договоров  воз и маленькую тележку. Но такого крючкотворного договора, составленного чиновничьим, заумным юридическим языком, читать мне не приходилось. Как у Гоголя редкая птица долетает до середины Днепра, так и здесь, редкий автор дочитает договор до середины, а если прочитает, то мало чего поймет. На это и рассчитано. Договор на десяти страницах с четырьмя приложениями. Составляли опытные юристы, обманут и не подкопаешься. Нечто похожее по крючкотворству можно было услышать из уст М.Задорного об «Инструкции к лому». Я не знаю, как могут вникнуть в суть договора авторы далекие от юриспруденции. Особенно мне понравился пункт 1.8.2 и 3, если эти пункты перевести на нормальный, человеческий язык, то он гласит так: за 15000 рублей они готовы отправить в магазины некоторое количество экземпляров, только если магазин откажется от приема в реализацию книги, то деньги автору не вернут. Зачем вообще делать вид, что мои книги отправят в магазин на реализацию. Просто «слупите» с автора 15 тысяч и объявите ему, что магазин отказался от приема книги. И не надо будет заморачиваться. В договоре есть пункт, - издатель имеет право рекомендовать пройти корректуру за дополнительную плату, иначе кранты, не примут к изданию. Догадайтесь с двух раз, предложат Вам или нет пройти корректуру у ручного корректора, даже если Вы профессор словесности? И далее, издатель, то бишь лецинзиат, осуществляет вычитку Вашего текста только после полной оплаты, согласно пункту 2.2. Только вот беда, сей пункт не имеет никакого отношения к оплате. Сам лицензиат договор свой читал? Пункт 2.2. гласит совсем о другом, не имеющем к оплате никакого отношения. На вполне юридическом термине «Лицензиар» и «Ленцизиат» можно язык сломать, читая, забываешь, кто есть кто. Не проще ли в договоре Лецинзиара обозначить автором, а Лецинзиатом - издателя? Не искушенный в юриспруденции автор совсем запутается в терминах, хотя на это и рассчитывают составители договора. Кстати, в свое время, до вступления в Союз писателей, договор с издателем на мой двухтомник был составлен всего на двух листах, напечатали в отличном качестве за месяц, а не за год, два или три, как указано в этом договоре. За три года либо шах умрет, либо ишак в бозе почит,  или автор махнет рукой. А в другом издательстве, которому до фонаря качество вашего опуса, это коммерческое предприятие, услуги по продвижению книги в магазины предоставляют бесплатно. А не за 1500 рублей, которые явно упадут в карман издателя. И еще оговаривается в договоре: внесение автором изменений в текст после передачи произведения на вычитку обойдется автору в 10000 рублей. А в стороннем издательстве то же самое стоит 500 рублей. Почувствуйте разницу! Совершенно аналогичный договор  другого издателя  на тех же условиях составлен всего на двух страницах, написан понятным, русским языком.
И все же находятся авторы, которых тешит тщеславная надежда, что его издадут не где-нибудь и никто-нибудь, а издательство Союза писателей России. Переплачивать будут не за бренд, а за свое тщеславие.
Несмотря на всю казуистику договора, я хотел бы подписаться на данный проект  только с одной целью, посмотреть, как меня будут «ошкуривать». Если в устной беседе та же девушка мне объявили, что участие в проекте обойдется мне в 35000 рублей, в договоре стоит сумма - 20000 рублей.  А там с меня попытаются слупить за корректуру, за доставку некоторых экземпляров в магазин, за… и так далее. Даже за обязательные 16 экземпляров для РКП с автора истребуют дополнительно 3000 рублей, чего никогда ни в одном издательстве не встречал.  А «убило» меня последнее приложение, где в дополнение  я должен буду заказать авторские экземпляры на условиях издателя. Я даже не хочу его приводить в качестве примера. Хотел участвовать, но не решился. Боялся нервы не выдержат. Не в том я возрасте, чтобы бодаться с алчными издателями при Союзе писателей, где авторы вовсе и не авторы, а так, дырявые кошельки для хитрых предпринимателей.
Противно все это! Такое же чувство горечи за свое Отчество, как после прочтения мемуаров бывшего Генерального прокурора Ю.Скуратова. Рекомендую прочесть всем авторам. Когда прочтете мемуары будет не так уж горько за СОЮЗ Писателей РОССИИ. Есть вещи еще горше.
Я созвонился с давним моим знакомым, автором множества книг, критических статей по русской литературе, издателем своего альманаха, членом Союза писателей СССР, поделился своими сомнениями в отношении дальнейшего развития русской литературы и участия в нем ныне действующего правления СП. Он ответил: я перестал с ними общаться, понял, что в СП процветают букетно-фуршетные отношения, никакого отношения к развитию русской литературы они не имеют, никакой помощи писателям они не оказывают, а только смотрят в твой карман. И посоветовал прекратить с СП всякие отношения. Другой член Союза писателей СССР посоветовал не критиковать руководство и деятельность Союза писателей, если я хочу в дальнейшем что-то издавать. Дескать, нечего «бодаться теленку с дубом», председатель человек мстительный и влиятельный. Не один  в свое время пытался бодаться. «Тогда уж точно ты о себе и своем творчестве такое узнаешь, что не рад будешь, что разбудил лихо. Сейчас ты всего лишь посредственный писатель, а потом станешь изгоем, графоманом, появятся статьи в подведомственных литературных газетах о том, какой ты склочник и совсем плохой писатель, которому интеллигентный человек не подаст руку», - сказал он.  Наверное, он прав. Не помешало же нынешнему руководителю СП после скандала с принятием в члены Союза подставного лица и вручения тому почетного знака лауреата литературно-общественной премии, получить ордена «За заслуги перед отечеством», стать заслуженным работником культуры и руководителем Союза писателей. Видимо непотопляемый наш руководитель, коль продолжает раздавать направо и налево грамоты, дипломы и медали, не читая предоставленных на конкурс  произведений. Ведь не боится же, что некто опять наберет в компьютерной программе генерирующей стихотворные строки в случайном порядке, и его опять покажут во всей красе по телевидению. Знать, крепки его тылы, коль ничего не страшно. А каково быть нам? Начинающим и заканчивающим? Кому за «державу обидно»!
Поневоле задумаешься, в советский период дело обстояло лучше? Обратимся к документам, благо сейчас они открыты для просмотра. Конечно, и тогда денежные отношения стояли на первом месте. Плюс, идеологическое давление. Разве мы, молодые обыватели,  могли тогда знать,  что СП СССР получая из госбюджета до 50% дотаций, тратили деньги келейно, кому-то густо, кому-то пусто, правление о финансах не отчитывалось перед членами СП, превратилось в обыкновенную бюрократическую машину с материально-бытовым уклоном. Мы не знали о высказывании О.Берггольц: «Союз — бесправная, без авторитетная организация, которой может помыкать любой безграмотный холуй из горкома и райкома… Союз как организация создан лишь для того, чтобы хором произносить «чего изволите» и «слушаюсь». Полагаю, она права. Если вспомнить, как сверху скомандовали: «Ату, Войновича!» И ему за «Шапку» дали по шапке. Солженицын, Шаламов, Бродский и множество подобных писателей и поэтов, были изгнаны из писательской среды не за то, что плохо писали, а за то, что думали иначе, неугодны были власти. И множество неблаговидных поступков числится за председателями СП СССР, речь не о них. И не знаешь, что лучше: государственная опека или полное отстранение государства от контроля за такой общественной организации, как Союз писателей. Ведь тогда, когда государство контролировало все, что выходит в печать, все же «стерлядь в реках водилась», и книги выходили значительного литературного порядка. Кто помнит тех, кто изгонял Войновича из членов Союза? Никто! А Войновича будут помнить всегда. Советский период оставил нам плеяду замечательных писателей, на их книгах мы учились жить. Они являлись нравственным камертоном общества. Кем будут гордиться нынешняя молодежь через пятьдесят, сто лет? Будем опять выезжать на авторитете русских классиков 19 и 20 веков?
Что дало мне, как писателю, членство в коммерческом Союзе? Публикацию  за мои же деньги в несовершенном литературном альманахе.  В котором признанный писатель советского периода постеснялся бы отдать свое произведение. За те деньги, что отдал за публикацию в альманахе,  я мог бы в стороннем издательстве издать сто экземпляров книги. Все мое пребывание в членах Союза  напоминает мне рассказ актера Л.Дурова, которого Ю.Никулин с А.Ширвиндтом разыграли, сообщив ему по телефону, что он награжден орденом за вклад в культуру, нужно приехать в такой то день в Дом правительства, где в торжественной обстановке ему вручат орден. Л.Дуров приоделся, приехал в назначенное время в правительственное здание, охрана не пускала его. Дуров долго объяснял им,  что его официально пригласили, он награжден орденом и т. д. Ему так же долго объясняли, что сегодня не наградной день, и вообще, в выходной день никого из официальных лиц в здании нет. Обескураженный Л.Дуров вышел на крыльцо, внизу стояла машина, из которой вышел Никулин и ехидно спросил: «Что, дурачок, поверил?!» Вот и я поверил в свое представление о великом Союзе писателей России. Который заботится о продвижении русской литературы, о поиске юных талантов. Оказалось, они заботятся только о своем кармане. Русская литература им «до фонаря». Члены правления сплоченной кучкой будут стоять насмерть за свои привилегии, награждать друг друга, доказывать своими регалиями, что русская литература еще не умерла. А мы обвиняем Запад и Америку за то, что они снабжают нас низкопробной духовной пищей. А наш Союз писателей потчует российских читателей еще более худшим продуктом. Подобную бездуховную жвачку трудно себе представить.
Чего бы я хотел? Я не касаюсь коммерческой стороны дела, им нужно как-то зарабатывать, оплачивать аренду зданий и проекты, а если там имеют место злоупотребления, пусть этим занимаются те, кому это положено. Я ратую только за русскую художественную литературу. За ее лучшие традиции. За правление Союза, которое будет в первую очередь думать о духовном воспитании своих граждан, а потом уж о своем материальном благополучии. Взрослые дяди должны понимать, нравственная литература воспитывает подрастающее поколение, взращивает лучшие моральные качества, по литературным произведениям судят о прошедшей эпохе. После развала Советского Союза тридцать лет бездуховности обернулось нам тем, что на российский рынок хлынул поток порочной литературы, фильмов, которые наша молодежь сейчас воспринимает как эталон жизненных устоев. А мы обвиняем Запад и Америку, что они пичкают нас бездуховной пищей. А наш Союз писателей пичкает нас еще худшей духовной пищей. По каким книгам молодые люди через пятьдесят, сто лет будут судить о девяностых годах прошлого века и нулевых двадцать первого века? Неужели по альманахам «Литературная республика»?
Вопрос риторический.