Кабинеты

"Вот в этом здании, что слева. В советские времена трудилась моя мать. Большущим начальником. Нет, сначала её попросту распределили в Калинин, после московского института. И в какой-то момент она пришла на работу в облплан. Но я помню её только начальником - вторым человеком в области, зампредом облплана. Персоной, в том числе, распределяющей на капстроительство огромные миллионы. Советские, настоящие.

Она знала всю область по объектам, на которые выбивала - в министерстве, в Москве - деньги. Как мой отец знал область по статистике криминала и громким преступлениям. Его сдёргивали тревожными звонками по ночам, присылали "Волгу" и он мчал. Туда, где упал самолёт или случилось ещё что-то. Каторжное. Я отлично помню, эти звонки. Мы все вздрагивали от них. Знали - значит стряслась большая беда, где-то, совсем рядом.

К отцу в прокуратуру я ходила, "как к себе домой". И сейчас, проходя мимо, по улице Каляева. Я вспоминаю эти заходы, как люди вспоминают посещения детсадиков. Детсадик я не помню, а вот тётю Клаву. Прокурорского следака, со стажем. Большущую добрую бессемейную одинокую тётку, с низким хриплым прокуренным голосом.
/Меня она привечала и выделяла. Если женщина-следователь в принципе может быть приветливой, к людям, будучи прекрасно осведомлённой на что они способны. И это знание - неистребимо. И автоматом распределяется на всё население.
Папа постоянно говорил нам с сестрой, что в юриспруденцию мы не пойдём. Никак! Никогда../
Я помню так хорошо, словно она и сейчас стоит рядом. Говорит моему отцу: "Саш. А как Аня-то подросла!" Смолит "беломорину". А потом, взъероша светлые волосы на моей маковке и хлопнув широкой ладонью папу в плечо. Отчаливает тяжёлым шагом, куда-то вдаль, по сумрачному коридору.

К матери на место службы я ходила редко. По жизни, они с отцом шли "нос к носу". И должности, шагая по карьерной лестнице, умудрялись занимать синхронно. И просторные светлые кабинеты, с чинными приёмными и секретаршами при телефонах, имели похожие. Кожаные "большевистски" диваны - в приёмной. Необъятные офисные столы, под зелёным сукном - посередь кабинета, недалеко от окон, прикрытых полупрозрачными римскими шторами. Стаканы в подстаканниках и пузатые заварочные чайники, на подносе. В хозяйстве у секретарей.
/В советские времена чиновничьи интерьеры не отличались разнообразиями.) Но всё было в меру лаконично и внушало уважение к месту и человеку, на этом месте./

Милая девушка, в форме и при погонах, заваривала нам с папой этот чай. Извлекала из шкафчика сахар, сушки и печенья. Я восседала на стуле, для посетителей. Мешала чайной ложечкой сахарок, и мешала папе работать. Помню, рисовала цветными карандашами. Не на уголовных делах) - бумагу, какие-то пустые отчётные листы, выдавала мне секретарша. Какая помощница была у мамы, не помню. И чая у неё, не помню.
У матери была очень нервная работа. Всё-таки "государевы деньги" - не "бытовая поножовщина". Шучу. Сквозь слёзы. Обоих уже нет, я до сих пор горюю. И это никуда не уйдёт. Я вижу их во снах, просыпаюсь, плачу...

P.S. Да. Батюшке очень шла полковничья форма.)
Впрочем, это - "секрет полишинеля".
Форма украшает каждого настоящего мужчину.
Он. Был настоящим!"