Московский камерный театр 1914 г

В 1912 году Александр Таиров ушёл из театра Коммиссаржевской и уехал из Петербурга в провинцию, чтобы порвать с театральной жизнью. В августе 1913-го он переехал в Москву, по приглашению Константина Марджанова занимался постановкой пантомимы в Свободном театре. В 1914-м этот театр распался, потому что его создатели собрали в труппу слишком разных людей, которые не нашли между собой общего языка. К этому времени единомышленники Таирова проделали много работы над новыми постановками и решили не оставлять работу. Режиссёр приступил к созданию собственного театра и поиску помещения[3]. Таиров выбрал особняк на Тверском бульваре: бывшая усадьба, построенная в XVII веке. Ранее зданием владел тайный советник князь Иван Вяземский. В 1779 году он продал участок церкви Иоанна Богослова, после этого усадьба перешла Вырубовым, а в 1911-м была выкуплена братьями Паршиными[2].

Моё внимание ещё раньше привлекал один особняк с красивой дверью из чёрного дерева. По вечерам в окнах не было света. Таиров оглядел особняк и согласился, что в нём «что-то есть», и, подойдя к двери, решительно позвонил <…> Таинственный особняк принадлежал трём братьям Паршиным. Четыре зала, идущие анфиладой, не годятся, чтобы сделать театр <…> Ломать их грешно. Но есть возможность пристроить к ним небольшой зрительный зал и сцену. Само здание просто создано для театра[4].
Актриса Алиса Коонен

Меценаты помогли Таирову встретиться с Паршиными. В здании располагалось Воинское присутствие, контракт которого завершался. Таиров убедил братьев, что его театр принесёт им известность. Меценаты заключили с владельцами особняка договор аренды сроком на пять лет за 175 000 рублей и сразу же оплатили десять тысяч из них[5][6].

Ранний период

Занавес Камерного театра, 1922 год

Александр Таиров, 1920 год
Реконструкция особняка началась в 1914 год, а по соседству с церковью Иоанна Богослова стали возводить зрительный зал и сцену. Анфилада особняка стала парадным фойе[7].

Труппа планировала работать вне зависимости от настроения обычной публики и хотела видеть на своих спектаклях зрителей со схожими тревогами, раздумьями и взглядами на жизнь, и по этой причине назвала театр Камерным. При этом актёры не стремились к «камерному» репертуару, исполнению и методам постановки. Позже название театра утратило первоначальный смысл, но его решили сохранить, «как сохраняет человек имя, данное ему от рождения»[8]. Таиров предпочитал произведения в стиле «мистерии» и «арлекинады», а для постановок использовал зарубежные пьесы. Он стремился создать синтетический театр с упором на движение и пластику, называя свой театр «эмоционально-насыщенных форм» или «театром неореализма»[9][10].

Театр задумывался как синтез театра, балета, музыки, живописи. Спектакли были полны танцев, костюмы были яркие. Он был создан в противовес натуралистическому МХАТу, и полному условностей театру Мейерхольда[2].
Экскурсовод Ирина Левина

Открытие Камерного театра должно было начаться с постановки «Сакунтала» по драме древнеиндийского автора Калидасы. Для подготовки спектакля Александр Таиров побывал в Париже и Лондоне, где много дней посещал индусские музеи, пока Первая Мировая война не вынудила его вернуться. Режиссёр приехал в Москву последним поездом из Парижа и узнал, что с началом войны многие рабочие вернулись в деревни, поэтому постройка театра остановилась. Почти сразу актёров стали призывать в армию, перевод «Сакунталы» из Франции долго не присылали, а в кассе театра не оказалось денег. Решить проблемы удалось лишь спустя месяц, и труппа приступила к репетициям. В спектакле не использовались костюмы — актёры выступали обнажёнными с раскрашенными телами. Для рекламы спектакля актриса Любовь Ненашева предложила пропагандировать театр: три-четыре у афиши разговаривали с публикой, расхваливали театр, пьесу, постановку и актёров. Самого режиссёра такая инициативы только веселила, но он относился к ней одобрительно[11][12].

Премьера состоялась 12 декабря 1914 года и была тепло встречена аудиторией, поэтому в течение месяца театр показал ещё два спектакля: «Ирландский герой» и «Жизнь есть сон». Но они не имели такого же успеха. В спектакле «Жизнь есть сон» критики посчитали удачной только игру одного актёра, которого после спектакля пригласили на работу в МХТ. Постановку пришлось снять из репертуара — в труппе не оказалось подходящей замены[13]. Во время репетиций выяснилось, что молодым артистам требуется много времени, чтобы достичь желаемого режиссёром уровня, а члены труппы с многолетним стажем работы не могли работать в стиле Камерного театра, поэтому Александр Таиров создал при театре собственную актёрскую школу[14][2].

В 1915 году из-за тяжёлого финансового положения театра труппа полностью отказалась от гонораров ради продолжения работы. Директор Литературно-художественного кружка Валерий Брюсов успешно ходатайствовал о выделении субсидии театру в размере 15 000 рублей, но из-за просроченной арендной платы на театр подали в суд братья Паршины. Труппа в полном составе пришла на заседание и обвинила владельцев особняка в намеренном создании финансового кризиса, потому что Паршины не отапливали помещение и сильно сэкономили на ремонте, чем распугали публику[15]. Театр выиграл это дело, но почти сразу после на него наложила запрет консистория. Формальным основанием послужило то, что здание театра располагалось на пять сантиметров ближе положенного к церкви. Судебная тяжба затянулась, но привела к примирению сторон. Одновременно Таиров репетировал пьесу «Фамира Кифаред», что вызывало недовольство Паршиных: они требовали ставить современные драмы и комедии, а после проигрыша в суде братья решили передать здание другому театру. Таирову пришлось поставить популярный спектакль «Покрывала Пьеретты», закупив костюмы у бывшего заведующего Свободным театром. Аншлаги позволили труппе заработать, а вопрос о передаче здания временно был улажен[16].

Следующий спектакль «Ужин шуток» тоже был хорошо принят публикой. Но после премьеры в декабре 1916 года Паршины всё же подписали договор о передаче театра антрепренёру Морицу Шлуглейту, который был не согласен с инновационным видением режиссёра и потребовал уменьшить бюджеты постановок, чтобы их могли покупать небогатые энтузиасты нового искусства[17]. Во время сезона 1916/17 года сотрудники театра получали всего по 50 рублей в месяц. Заключительное выступление состоялось в феврале 1917-го. Декорации и занавес выбросили, надпись «Московский Камерный театр» сняли, здание отремонтировали и передали театру, ставящему спектакли с фривольным содержанием. Актёры Камерного разъехались, сохранился только костяк труппы[18][14].

Восстановление театра

Любовь Попова. Эскиз костюма к постановке «Ромео и Джульетта» (1920)

Георгий Якулов. Эскиз костюма к постановке «Жирофле-Жирофля» (1922)
Во время Февральской революции театру выделили помещение в доме 19 по Большой Никитской, принадлежавшему Российскому театральному обществу. Днём там работала актёрская биржа, а труппа занималась после 16 часов[19]. В театр и театральную школу набрали новых актёров. К открытию сезона готовили спектакли «Саломея» и «Король Арлекин»[20][21]. В 1917 году в Москву из Петрограда переехал режиссёр Всеволод Мейерхольд, Таиров предложил ему создать общий «левый» театр. Вместе они поставили спектакль «Обмен», который вскоре сошёл со сцены. Дальнейшее сотрудничество режиссёров не состоялось[22].

В начале 1918 года театр получил приглашение на гастроли по Киеву, Харькову, Одессе, Вене и Будапешту. Подобное предложение показалось режиссёру неподъёмным, поэтому он отказался. В конце года народный комиссар Анатолий Луначарский посмотрел спектакль «Саломея» и принял Александра Таирова, а через несколько дней Наркомпрос вернул Камерному театру помещение на Тверском бульваре и выделил средства для расширения на восемьсот мест. Театру присвоили звание академический[23].

Весной 1919 года Камерный театр гастролировал в Петрограде. В этом же году на базе Общества друзей Камерного театра был организован клуб «Эксцентрион». Он располагался в большой комнате флигеля театрального здания. В помещении устраивали капустники, одноактные пьесы, скетчи, пантомимы, пародии, танцы и многое другое. По понедельникам в здании проходили кинопоказы. В 1920-х театральный особняк ещё раз перестроили и расширили, а в здании закрывшейся церкви Иоанна Богослова устроили театральные мастерские[24][2].

В конце февраля 1923 года труппа Камерного театра в полном составе отправилась на гастроли во Францию, Германию и Италию[25]. Турне, рассчитанное на пять недель, растянулось на семь месяцев[26]. Особую популярность труппа завоевала в Германии[27].
Немецкий театр по сравнению с этим русским выглядит как тряпье рядом с кружевом, словно тюремный двор рядом с парком[28].
— Франкфуртский критик

В 1923 году театральную школу преобразовали в Государственные экспериментальные театральные мастерские, через некоторое время оформили как высшее учебное заведение, названное Вгэктемас. Обучение проводилось на четырёх факультетах: актёрском, режиссёрском, хорео-пантомимическом и историко-теоретическом. Студенты изучали как школу Камерного театра, так и занимались с педагогами других театральных направлений. В вузе существовали «дисциплины по движению»: шведская гимнастика, ритмическая гимнастика, акробатика, жонглирование, фехтование, дункановская пластика и балетный станок, а также упражнения с воображаемыми предметами. Помимо этого преподавали грим, читали лекции по анатомии. Особое внимание уделялось постановке голоса[29].

В 1924 году в труппу пришли актёры, окончившие студию Николая Церетелли, и выпускниками ГИТИСа. В этом же году по предложению Александра Луначарского в Большом театре провели десятилетие Камерного театра[30][31].

В 1930 году труппа отправилась на гастроли в Германию, Австрию, Чехословакию, Италию, Швейцарию, Францию, Бельгию, Бразилию, Уругвай и Аргентину. В отсутствие артистов было решено капитально перестроить здание театра, увеличить зрительный зал, а также построить дополнительный корпус для школы и цехов. Перестройка затянулась на несколько месяцев. Вернувшихся актёров пришлось сначала отправить в отпуск, затем — в тур по стране, а после репетировать в достраиваемом здании. Главной премьерой нового сезона стал спектакль «Опера нищих» по «Трёхгрошовой опере» Бертольта Брехта — первый опыт воплощения его драматургии на советской сцене. Осваивая современные советские произведения, в 1933 году труппа представила публике пьесу «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского. Постановка была признана одной из лучших в столице, а Таирова в качестве представителя Советского Союза в 1934-м отправили на Международный театральный конгресс в Рим[32][30][33].

Военное время и закрытие

Алиса Коонен в спектакле «Оптимистическая трагедия», 1949 год
В 1936 году Александр Таиров представил публике пародию-сказку «Богатыри». Автор Демьян Бедный, к тому времени попавший в опалу, в сатирическом стиле высмеял события древнерусской истории, в том числе Крещение Руси. Несмотря на успех у зрителей, спектакль подвергся резкой критике со стороны властей за искажение событий русской истории. Спектакль расценили как выражение чуждых политических тенденций, охарактеризовали Камерный театр как «действительно буржуазный»[34].

Это редкий случай, когда Демьян, при его характере, не будет злорадствовать: на этот раз он сам пал жертвой, – а не подхихикивать над другими. Пусть теперь почувствует сам[35].
Писатель Михаил Булгаков

Спектакль сняли через месяц после премьеры, а в газете «Правда» вышла редакционная статья под названием «Театр, чуждый народу», вызвавшая резонанс. Камерного театра Таирова постановили слить с Реалистическим театром Охлопкова, их объединили в 1938 году, но сотрудничество не сложилось: труппы поочередно играли собственные спектакли. После единственной совместной постановки «Кочубей» Николая Охлопкова назначили режиссёром в Театре имени Вахтангова, его актёры покинули Камерный театр вместе с ним в 1939 году[36][37].

Весной 1941 года театр поехал на гастроли в Ленинград, откуда его эвакуировали в Челябинск, а затем в Балхаш. Местный клуб оказался слишком маленьким для труппы, после нескольких спектаклей театр отправился в Барнаул, где ему предоставили площадку местного драматического театра[38]. В Барнауле труппе вручили почётную грамоту «За плодотворную творческую и общественно-политическую деятельность и хорошо организованное культурное обслуживание трудящихся». В октябре 1943 года актёры вернулись в Москву. Помещение театра сильно пострадало, но открытие нового сезона состоялось со спектакля «Пока не остановится сердце». В 1944 году Таиров поставил пьесу Александра Островского «Без вины виноватые» с Алисой Коонен в главной роли, игру которой высоко оценили критики. Через год театр отметил своё 30-летие, Александр Таиров получил Орден Ленина, несколько актёров — звание заслуженных артистов РСФСР[39][32].

В августе 1946 года вышло постановление ЦК ВКП(б), запретившее постановки по произведениям зарубежных драматургов[36]. В 1949-м Таирова обвинили в формализме и безыдейности, несовместимых с концепцией соцреализма. 29 мая 1949 года Камерный театр показал последний спектакль «Адриана Лекуврёр», который труппа за 30 лет сыграла около 800 раз. 1 июня 1949-го Александра Таирова освободили от должности художественного руководителя, театр был закрыт[40]. В 1950-м часть труппы перешла в Московский драматический театр имени А. С. Пушкина, открытый на месте театра Таирова[41][42]. Алиса Коонен провела без работы больше года. Александр Таиров скончался 25 сентября 1950-го[43].