Кто, из твоих друзей!

«Кто не жил в деревне «дачником», тот много не знает про жизнь! Но не тем «отпускником в панаме и бермудах», формата — «заезд с собачкой на август, к друзьям». А настоящим, посконным. Тем самым, кто прибывает с сезонным скарбом в конце мая, к примеру. На родные задворки. И съезжает к середине октября. В «давящий ненавистный город». Только лишь потому, что сезон over!

Ничего не скажу лихого против фланирующих на закате. Но они про «деревенскую опричную жизнь» лишь видят. Да и примазываться к настоящим фирменным деревенским людям не держу в уме. Их я повидала достаточно, потому как мы — «городские» для местных и «деревенские» для заезжих гостей — находимся точнёхонько посерединке, извечной интеллигентской «прослойкой». «Always ultra sensitive super plus!» Не примыкая надолго — навсегда? — ни к той, ни к другой. Ипостаси!

Мы знаем, что свёкла растёт не хвостиком вверх. Её мы выращиваем — не каждый сезон, но часто — для свежайших экологичных борщей. Мы умеем кормить курочек — пареной пшёнкой и, прикупленным у местного пройдохи, комбикормом. И вытаскивать из курятника — под грозным взором клювацкого петуха — яички. Тёплые, белые и коричневые, в пуху и помёте, вкусные и с ярким солнечным желтком. Мы ходим в лес по ягоды всем стадом, с корзинами и бидонами наперевес. И возвращаемся «с горкой». А потом, на красивейшем красном закате — «..солнце красно с вечеру, моряку бояться нечего..» — лепим пирожки с черникой. Ибо, тесто поставили до. Ухода. «Кто из твоих «друзей» может так?..»

Мы почтительны с колоритными местными жителями — не так-то часто «их встречается!» Но и свою гордость держим. На снисходительное отвечаем сдержанным. Снисхождением. А как вы думали!
Зато, перед заскочившими — по пути на юг! — коллегами и родичами крутим фасоны. Водим вдоль грядок и по сараюшкам, хвастаем рядами закатанных — с вишневым и смородиновым листом — собственных огурчиков. И наваренными литрами — а не кружечка, по ста рублей, умученная — земляники. И мы — в своём праве! Нам сие не просто даётся, мы же — городские, *ля..

У меня долгий стаж такой «деревенской» жизни. С семи моих лет. Могу эпос писать. И дети мои тоже кучкуются на вольных хлебах — в прямом смысле — с младенчества. Знают всё. И как окучивать, и как унаваживать. Булки у них растут не на деревьях.
В такой жизни случается масса затейного. Урождённые средь нив их не осилят, быт заедает. Им же не на лето — круглогодично париться. Примчавшимся на выходные не понять, из-за недолготы пребывания. Они на всё смотрят экскурсантами «в Мону Лизу». Дивятся и сторОнятся. Будто прокажённые мы, дураки — вместо пляжа «с флажками» едем расплодившихся клещей кормить. Но — не клещами едиными!

У нас — как и по всей матушке.. — иногда вырубают свет. Прежде, такое случалось обидно некстати и не так уж и редко. Причём, причина «гроза пришла, выключали «не дай бог!» И «электрик запил». Чередовались, не принося долгожданного облегчения — «есть справедливость в мире». Нам по барабану — от тоски электриковой мы сидим при свечах. Или он печётся — спаси батюшка! — о нашем же благополучии. Разнесёт молния подстанцию — к следующему лету и починят.

Свет гаснет внезапно, хотя и ожидаемо. Если гроза и впрямь случилась. И всё погружается в средневековье. Когда из досугов, при смеркнущем дне, оставалось только «любовь». Тем и населяли планету юную.
Мы же развили целую систему — как пережить напасть! Старые избы имеют свойство хранить тепло, холод и мрак. Окна небольшие, потолки невысокие. С точки зрения выживания — самое то. Но, когда на улочке ещё только собирается вечерить - в доме уже «ни зги». Потому, все выползают на веранды, террасы и в сад. Можно и шпацирен произвести. Когда ещё ноги дойдут погулять, прошвырнуться до околиц. Дальше не пойдёшь. Темнеет скоро, лес перестаёт быть милым. И значит, сообщество делится по интересам. Кто потоптать ножками пыль просёлковую. Кто потрендеть за жизнь и крайние новости. Какие у дачника новости? Полно! И разговоры разговаривать особо и нЕкогда. Вот для этого и происходит тоска у электрика. Ну или природные катаклизмы..

Телек не работает, но можно послушать радио. Можно перекинуться в картишки — досуг обременённых ВО, почему нет.. А можно просто посидеть на лавочке, в тишине. Попялиться на закатные зарева, подышать озоном.

«Затейливое» начинается с наступлением полного неопознавания окружающего пространства. Спать пока рано, ходить некуда и незачем. Но нужда заставляет. Обычная, понятная, не отложишь. И тогда по саду — а к нам, вот бывало, и совушки ухающие залетают и на заборы присаживаются.. как вам такое!. — двигаются и спотыкаются огоньки. Слабо матерящиеся и извиняющиеся. Броуновское движение в реале.

Если невзгода затягивается и далее. Одного длиииинного вечера. Назавтра, вынимают продукты из нехолодного уже холодильника. Что-то тащут в погреб, что-то упаковывают и опускают в ведро с колодезной водой. Кою, регулярно меняют. По сути, ничего в жизни не переворачивается. Это здесь, в городе. При любом сбое служб я кричу: «Поехали в деревню, «переждём потоп!»..» А там никто и не думает бежать. Это — «нормальная дворцовая жизнь». Если что и происходит, экстраординарного — сдвигается ритм бытия. Народец начинает подыматься слегка раньше прежнего. Где-то до десяти. И тогда, имеет возможность наблюдать в действии удивительное свойство природы — пробуждаться. И это — совсем другое, нежели бежать меж яблонь, по тропке без росы. И пряности нет уже, и ясности пришедшего дня.

Всё, что ни делается — всё к лучшему!..»