Глава 42. Вот идет моя девушка

Автор Ле Маркиз Дивен
All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова

          Где-то в стороне от шоссе, Чеви пыхтел на далекой грунтовой дороге через сельскую местность, которая пролегала как будто под каким-то ужасным очарованием, и остановился в темноте, в поле, наводненное сорняками, где стоял заброшенный, полуразрушенный сарай. Нетронутые леса стояли стеной с каждой стороны, окружая их, как стены тюрьмы. Наклоненные концы полуночного полумесяца жутко мерцали сквозь неподвижную листву, через змеевидную полосу звезд, которые растянулись в световой разметке времени.
          Неземная тишина поражала ее сердце ужасом. Сквозь зияющее над ними пространство вечности ужасная судьба смерти совершила свой таинственный путь. Она дрожала от холода и усталости, когда пересказала окончательный вывод Тома: "Не имеет значения, где мы и что мы делаем".
          Или может быть так, что имеет? Каким-то образом она была центром всего этого - невольной точкой опоры, благодаря которой это существо привело катастрофический сценарий в движение. Тем не менее, она избегала этой мучительной линии мышления, уже охваченная наплывами усталости и отчаяния, и взглянула на Тома. Его темный профиль выделялся так же четко, как голова древней монеты: красивый, жестокий и декадентский. Больше не беспокойный и не злой, он казался застенчиво-задумчивым. Она надеялась на слова утешения, на что-то обнадеживающее...
          ...затем подумала о себе, как о совершенно омерзительной. Какое право она имела на спасение после добровольного погружения в опасные фантазии, которые теперь запустились и вышли из под контроля?
          Том выключил зажигание и теперь смотрел на нее остекленевшими глазами.
          -Я все еще стараюсь, чтобы это уложилось в моей голове: "Все зависит от одного пункта в той истории другого мира".
          Она слабо кивнула. У него будет еще много вопросов, и она отчаянно пыталась сосредоточиться, с нетерпением стягивая вместе свои разбредавшиеся мысли.
          -Эти существа, должно быть, получают большое удовольствие, наблюдая за нашими продвижениями, - заметил он голосом, пропитанным негодованием. - Или делают они больше, чем просто наблюдают? Чувствуют ли они с нами заодно также, как мы?
          -Да, - ответила она неохотно. - По крайней мере Макс так думает. У него есть мысль, что они питаются нами через наши страсти и эмоции. Они довольно сильно нуждаются в нас, чтобы перейти в состояние нашего существования.
          Он отвернулся в сторону.
          -Постановкой фантазий, которые убивают, - заметил он в шоке. - Идут путем ада.
          Она размышляла о предпосылках, благодаря которым это ужасное будущее наступит, о наградах и обещаниях, которые он давал в обмен на свое существование за гранью сновидений: для Блейка - дети, для Тома - героические приключения, для Синагры - бессмертие и сладострастие с жестокостью, а для нее - чувство места в жизни, безопасность и статус, которого она жаждала, любовь и боль, по которым она истосковалась. Казалось, что у существа нет таких доктринальных абсолютов, как добро и зло в использовании индивидуумов, как вещи, и оно не дало ни малейшего намека, что ценой за все обещанное могли бы оказаться самые их жизни.
          Том взял ее за руки крепкой хваткой и заглянул ей в глаза, жизненная сила, оживляющая его перетекала в ее собственное тело.
          -Карен, послушай, - сказал он говором быстрым и грубым. - Может быть у нас все-таки есть шанс. Может быть мы все еще можем что-нибудь сделать. С того момента, как Давюн и Рольф достигли Велисера, они собрали почти две тысячи мужчин и женщин. Многие из них воевали в Великом Восстании, которое первый раз освободило их, пятнадцать лет назад. Это должно дать некоторое преимущество, не так ли?
          Чувство сильной тошноты и отчаяния нахлынуло на нее.
          -Я так не думаю, - ответила она, колеблясь. - В последний раз, когда я была там, Ларс объявил, что свыше пяти тысяч солдат Сокури прибыло.
          Выражение, которое теперь распространилось по лицу Тома, пугало ее дополнительно, взаимные поводы для упреков между Телиной и Рольфом незаметно расширились и стали угрожающими. Он отпустил ее и облокотился на руль.
          -Нас превосходят больше, чем в два раза? - простонал он сквозь стиснутые зубы. - Все это время оно просто настраивало нас на провал? Господи, я не могу в это поверить.
          -Ну поверь, Том! - крикнула она. Ее голос прервался рыданиями. - Это все моя вина, все из того, что было! Я получила эту проклятую ревность от Бекки, точь в точь, как Телина от Илеи. Я просто думала о том, что случилось бы между нами. Я прошла через тот проклятый спектакль и почти получила то, на что надеялся двойник Тора - тебя, и мы стали бы вместе. И я знаю, я знаю что это просто глупо, глупо даже думать об этом.
          -Карен...
          Слезы испуга и истерики катились по ее лицу, когда она наконец сдалась под долгим напряжением и снова закричала:
          -Хуже то, что я не хочу это останавливать! Меня не заботит, правильно это или ошибочно. И теперь... все это охотится за мной...
          Она затаила дыхание и почувствовала, как рука Тома неуверенно скользит по ее спине, через мягкие углы ее лопаток к впадине между ними. Ее лицо было залито слезами, слегка повернуто вниз, ее ресницы, мокрые и золотистые под звездным светом над головой.
          -... и все прочее.
          Том протянул дрожащие пальцы и смахнул слезы, медленно катящиеся по ее щеке.
          -Ты имеешь ввиду порки?
          Нежелательное, сумасшедшее тепло вторгалось в нее при простом упоминании об этом.
          -Я не должна была рассказывать тебе это. Я знаю, как ты должен ненавидеть меня.
          -Ненавидеть тебя? - спросил он, нисколько не веря. - За то, что старалась защитить меня? За то, что спасла мне жизнь?
          -Нет, - настойчиво отрицала она голосом низким и сильным.
          -Тогда почему?
          -Из-за того, что ты должен был подумать обо мне.
          Взволнованный, он сделал паузу.
          -Карен, я ничего не думаю.
          Она вскинула залитые слезами глаза, которые были сейчас голубыми больше, чем когда-либо.
          -Я стыдилась того, что хочу быть выпоротой, Том. И все еще стыжусь, - тем не менее она позволила этому вылиться из нее, потому что это был конец в любом случае, потому что было бы слишком тяжело говорить это опять. - Но я люблю тебя, Том. Даже после всего, что они делали со мной. Неважно, как тяжело или как долго они пороли меня. Я ни разу не была сломлена, - ее пьянящий румянец, казалось, подпитывал его собственное возбуждение. - Ты понял?
          -Думаю, что да.
          Она закопалась своими мокрыми щеками в складках его футболки на его груди переплетенной мускулами под еще более объемной спортивной курткой, синий цвет которой чередовался с желтым, поддержка его присутствием в мирной и пылкой темноте окутывала ее, как сон. Она наклонялась к нему ближе, ощущая твердые утолщения его рук, желая больше, чем что-либо еще, поверить, что он способен встать между ней и любым другим неизвестным ужасом, который существо могло спустить на них с цепи. Она чувствовала, как что-то водит по ее волосам и поняла, что это были его губы. Он был такой нежный, так бесконечно успокаивающий, что ей очень хотелось остаться в его руках навсегда.
          -Я им так ничего не сказала, - продолжала она. - Я все время думала, о том что они старались получить от нас. И я хотела этого всем сердцем.
          Он пристроился ближе к ней, поцеловал ее сзади в шею.
          -Карен, кое-что случилось, когда ты была в клинике.
          Она подняла любопытный взгляд.
          -Что же?
          -Может быть я тебе лучше покажу?
          Какой-то момент он колебался, затем попробовал поднести пальцы одной руки к ее носу, щеке и лбу. Несмотря на отчаянное положение, она не могла не чувствовать себя глупой.
          -Том... это слияние разумов вулканцев?
          Но тут она что-то почувствовала. Воспоминания чистые и отчетливые. И сбивающий с толку прилив чувств нахлынул на нее, как мягкая теплая вода, но ничего мрачного, ничего тревожного. Все было очень просто. Еще раз она проходила сквозь мистический барьер между мирами, но на этот раз медленно. В ее мыслях не было представления о будущем, ни чувства беды, ни чувства прошлого несчастья, ни слов, только устойчивые образы.
          ...восход солнц, когда восьмилетняя Телина аль Элистани вышла из заднего портика особняка, перетаскивая на спине небольшой, но тяжелый набор сельскохозяйственных инструментов. Ей хотелось, чтобы поля были не так далеко от поместья, но мадам Сиртис уверяла ее, что почва была гораздо плодороднее на холмах. Она научилась уходу за урожаем и сбору урожая под опекой пожилой женщины, помогала ей носить этот груз, и теперь после ее долгого приступа лихорадки было тяжело поверить, что мадам больше нет. Все в Невасе оплакивали ее уход, и Телина была полна решимости облегчить горе Сэра, взяв на себя эту работу.
          Когда она двинулась по тропе, новичок в яслях подъехал на жеребце из конюшни.
          -Вот идет моя девушка, - приветствовал он ее.
          С осторожностью относилась к незнакомцам в деревне, Телина подозрительно посмотрела на него и продолжала идти своей дорогой.
          -Я не чья-то девушка, а мальчик Сэра Таливера.
          Он опустил голову, смутившись.
          -Я не хотел высказать неуважение. Конечно, он, должно быть, очень гордится тем, что вы взяли на себя эту работу по собственному желанию.
          -Я - его дочь, - просто сказала она. - Он не должен ожидать от меня меньшего.
          -Конечно, но разве не говорится, что плод, полученный в результате труда - сладчайшее из удовольствий.
          -О каких удовольствиях вы говорите?
          -Любовь, например. Возможно когда-нибудь, когда мы станем старше, мы поженимся.
          Телина остановилась и уставилась на него в замешательстве.
          -Разве мы сейчас не братья и сестры?
          -Это только название, Телина, - сказал он с открытой улыбкой. - Возможно однажды наши судьбы здесь в Невасе улучшатся, и я заберу тебя прочь от этих трудов, - заметил он украдкой. - На Землю.
          Она нахмурилась.
          -А где это?
          Мальчик посмотрел на небо, усмехнувшись.
          -Остров. Очень далеко отсюда.
          Телина вопросительно посмотрела на него.
          -Даже если бы я этого захотела, - возразила она скептически, - Должно быть ты искажаешь свои намерения ложными выдумками. Я изучала все морские карты в библиотеке вдоль и поперек, и я не знаю острова под названием Земля, Рольф Один.
          -Это потому, что он еще не открыт.
          Она вздохнула.
          -Болтай дальше, - и повернулась, чтобы уйти. Но от усталости опустила свою сумку со спины на землю, чтобы немного передохнуть. Груз оказался тяжелее, чем она думала.
          Слезая с лошади, парень взял сумку и забросил ее себе на спину.
          Могу ли я предложить хотя бы прокатиться?
          К ее удивлению она согласилась, но задавалась вопросом, что Сэр или ее брат подумали бы если бы видели их вместе. Она была слишком юная, чтобы рассматривать что-нибудь, как любовь или помолвку, тем не менее она начала гадать, может ли в ближайшие годы произойти что-то еще от ее знакомства с этим странным мальчиком, то ли ясельным братом то ли нет.
          Мальчик запрыгнул на своего жеребца и протянул руку. Покраснев с улыбкой, она приняла это, вставила ногу в стремя и устроилась в седле впереди него. Было что-то странно успокаивающее в окружении его рук. Оглянувшись с раздражением на него через плечо, она соизволила прислониться к его груди, когда он щелкнул поводом в руках и между ее ног с щелчком, уговаривая жеребца двигаться вперед медленным галопом к северным воротам...
          ... затем образы, сфокусированные в ее памяти, начали исчезать.
          В первый раз это случилось не так. Он упомянул Землю.
          В следующий момент она могла снова видеть все. Она смотрела не на девятилетнего новичка в конюшне, а на Тома, теперь шестнадцатилетнего, и сияла от очарования.
          -Как ты это сделал?
          -У меня не было такой идеи, - ответил он с удивленным смехом. - Возможно, это связано со всей энергией, которую выбрасывает то существо. Обратная волна, как будто мы каким-то образом попали в ловушку, - он сделал паузу, помрачнев. - Хотя я не знаю, каким образом оно помогает нам.
          Она смотрела в сторону, обдумывая возможности. Она не могла себе представить любые небольшие исправления на шкале времени, чтобы повлиять на более зловещие силы, которые Синагра уже взрастил для вторжения Сокури.
          -Так что воспоминания - это единственная вещь, которая у нас осталась.
          -Не единственная вещь, Карен.
          Она была близко к тому, чтобы спросить, что он имеет  ввиду, но остановила себя. Том смотрел на нее с торжественным, широко открытым выражением. Во рту у ней внезапно пересохло. В голове странно просветлело.
          Том наклонился к ней. Его рот открылся и расслабился с ней и вызвал в ней боль, единственный и несмываемый поцелуй в котором ее уставшая душа могла раствориться. Ее сознание, казалось, угасало, затем воспламенилось более отчетливо, чем когда-либо. Его близость, его чистый и мужской запах завораживал, как наркотик. Шоссе двигалось ей навстречу и она была на нем, проносясь с такой силой и скоростью, что все ее чувства открылись снова.
          Новые движения пробудили в ней тающую сладость. Его руки прокладывали по ней пылающий путь вниз, по ее напряженному животу, по выпуклости бедер и к ногам, теперь чувствовавшим покалывание под плотной джинсовой тканью. Его пальцы поднимались и блуждали под ее курткой и шелковистым вырезом ее блузки. Он отодвинул кружевную чашечку бюстгальтера в сторону, шары внутри раздулись в полную силу, когда его ласки сделали ее смуглые темные соски жесткими, превратив их в длинные пики твердые, как камешки.
          Она ответила на его поцелуи, наклонилась и с безрассудным рвением прошептала в его ухо по-сешиански:
          -Они наказывали меня за любовь к тебе.
          Том в застыл в напряжении.
          Ее глаза начали увлажняться. Ее рот внезапно заполнили слова темного, сладкого ужаса. Управляющая ею потребность исповедаться стыдила и шокировала ее. Но даже сейчас дрожь возбуждения еще не началась в полную силу, пока она не подняла глаза. Поражающая сердце нежность взгляда Тома теперь обостряла грызущие порывы желания, которые она испытывала под этим грубым и жестоким, непрекращающимся бичеванием. В ушах стояли эти злые трескучие удары плетей наказания, когда Том целовал ее губы, прижимая ее к себе, заключив ее в светящейся паутине невероятного экстаза ...
          ...затем она отстранилась, поманив его глазами в сарай.
          Аура белого звездного света объяла ее, когда она прислонилась к сельского типа дверному проему, искривленному всеми ветрами. Том нашел выцветшее армейское одеяло на соломе маленького чердака, старое, но чистое. Он расстелил его на рассыпанном сене, а старый сарай тихо поскрипывал, как корабль под сентябрьским ветром. Это напомнило ей конюшню на другой планете, где двое других поклялись друг другу:
          "Любовь моя. Навсегда..."
          Все, что она когда-либо слышала о занятиях любовью от девочек на уроках физкультуры, которые это попробовали, вернулось к ней. Они говорили, что на минуту будет больно, как будто пронзили иголкой, а потом сладостно. И все же она никогда не хотела поддаваться благодушным ожиданиям секса с парнем просто потому, что он был популярен, или потому что они смотрятся подходящими друг другу, когда идут вместе, или так что она могла смотреть на отражение себя с ним в витрине магазина и думать: "Вот идет красивая пара".
          Близость, - как-то раз ее мать напомнила ей, и что Телина надолго запомнила, это нечто драгоценное, что нужно беречь, настолько прекрасная вещь, что не должно ею разбрасываться.
          Это произошло не так, как она задумывала. Однако если бы все пошло не так ужасно и она бы дожила до ста лет, она сомневалась, что когда-либо она оценила что-то больше, чем эти последние моменты.
          Он мой первый и мой последний.
          Когда Том вернулся к ней, она почувствовала дрожь желания, ее нетерпение нарастало. Она ахнула от восторга, когда он улыбнулся и очаровательным жестом галантности и рыцарства невесомо заключил ее в свои объятия...
          ...и понес ее к импровизированной кровати, и уложил в нее.
            Ее ноги согнулись в коленях, она сбросила туфли одну за другой, наблюдая за ним, когда он преклонил колени над ней. Она почувствовала возбуждение от желания, когда он расстегнул ей молнию на джинсах, что прозвучало потрясающе громко в молчаливой неподвижности ночи. Время потерялось, и она была потеряна, потеряна в этом коротком ознобе осени, в грубом полотне одеяла, в сладком запахе сена.
          Вскоре она почувствовала гладкую, мускулистую плоть, обнаженную реальность его - себя погрузившуюся в него, как погрузившуюся в старую мечту, никогда не забываемую. Его скульптурно вылепленная спина была цвета кофе со сливками. Его руки прикасались к ней, как шелк, нежными движениями вверх и вниз, ее обнаженные груди встретились с его грудью твердой, как скала. Полностью осознавая твердость его бедра, касающегося ее, она начала дышать глубоко и страстно.
          "Он девственник и признается в этом. Я бы подумала, что это ложь".
          Она почувствовала опаляющий шок, когда он вошел в нее. Она подскочила вверх, отпрянув, резко дернув живот.
          -Я сделал тебе больно? - прошептал он в мягком порыве дыхания.
          Она подняла глаза, плача в благодарном экстазе.
          -Нет... нет... - хныкала она. Ее волосы распущенные и взъерошенные назад и вперед по одеялу, когда она вертела головой, нетерпеливо подавляя головокружительные потоки, пробегающие по ее телу и облизывающие ее бедра...
          ... потому что он был такой же толстый, как рукоятка кнута, и такой же кусачий.
          Она подтянулась, лаская крепкие сухожилия сзади на его шее и пробираясь пальцами сквозь его густую массу волос, прикосновение которой было словно огонь, на ее плече и груди. Она погрузилась лицом глубоко в нее, теряясь в гладкой черной темноте, закопавшись лицом в его шее и вдыхала там ливень поцелуев...
          ...не утомительное пиление, о котором ей рассказывали, а восхитительное трение, которое поднимало и поднимало. Его руки нежные и неторопливые исследовали мягкие линии ее спины, талии и ног, и воспоминания проскальзывали в ее мысли - щелчки хвостов кнута, их горячие кожаные поцелуи, которые придавали ей теперь кривую, хитрую улыбку на лице и толчки жара в паху.
          Том работал упорнее, хаотично, как летний шторм. Ее дыхание стало прерывистой и хриплой одышкой. Она начала визжать и хватать его за спину, вспотевшая, беспомощная, чтобы остановиться, неприятный вкус смылся. Казалось, каждая клетка способна на свой собственный оргазм. Все ее тело целиком наполнилось солнечным светом, бабочками, порхающими позади ее затылка в клетке ее воображения.
          Она соответствовала его настойчивости, тяжело дыша, ее голос усиливался вместе с возбуждением, ее бедра двигались в ускоряющемся темпе, когда он ускорял движения над ней...
          ...и не смогла сдержать пронзительный визг восторга. Ливень пугающих ощущений утопил ее в освободительном потоке, и обзор ее распался на миллионы сияющих звезд. Том все еще вцеплялся в нее, когда она лежала ошеломленная, вспышка его любви текла в нее, как теплый сладкий мед.
          Второй раз она была на вершине, стоя на коленях над ним, почти в положении молящейся. Голова опущена, волосы качаются вперед и затеняют ее лицо, а ее пальцы запущены в него, как шпоры.
          Наездник и транспорт.
          Их слияние вместе, как старое вино редкого и обильного урожая, сцеженное в последнюю очередь.
          Глубоко в ночи они лежали влажные и истощенные от своей любви. Карен поднялась от своих утешающих обрывков сна, приятно и совершенно усталая. Глаза Тома были закрыты. Ее голова лежала на его руках, одна его рука была вокруг ее груди. Она подняла одну руку, прикрывая свои глаза от его сияющего взгляда, от гладкой смуглой кожи, красующейся под светом луны. Ее кожа чувствовала отметины повсюду, где он к ней прикасался.
          Мерцающее сияние просвечивало сквозь доски сарая.
          Она склонила голову и несколько мгновений вглядывалась в нее с нарастающим предчувствием, думая, что это может быть прожектор патрульной машины. Полиция могла узнать, что случилось в Шейде, и приехать их искать.
          Вместо этого яркая вспышка образа так глубоко потонула в ее разуме, что заставила ее съежиться и хлопнуть себя ладонями по голове.
          Из мрачного коридора доносилась какофония звуков. Глухое урчание воплей и криков. Телина очнулась от сна, неподвижная из-за стесненного положения, в котором она спала. В окружении двух ее охранников Галт подбирался к ее камере.
          Одним широким жестом он распахнул решетчатую дверь с грохотом. Она отпрянула на койке, подтягивая ноги вверх, ее глаза блестели от страха, когда экзекутор стоял во весь рост над ней с едва сдерживаемой свирепостью.
          -Поисковая группа из Теонасса вернулась.
          Внезапное частое сердцебиение отдалось ей в голову. Кровь прилила от пальцев рук к пальцам ног. Спазмы страха прошлись рябью по ее коже, когда она глянула вниз и увидела сверкающий черный кнут из бычьей кожи, зажатый у него в кулаке.
          -Ты сделала большую ошибку, унизив Прелата.
          -Неважно, ваша светлость, - усмехнулась она с неуверенным вызовом. - Меня больше не впечатляют твои мучения.
          Галт поднял кнут и пробежался своими сжатыми пальцами по его длинной и тяжелой катушке плети.
          -Телина, вот прямо сейчас ты не знаешь, что такое боль.

Следующая глава 43. Огонь, в котором мы сгораем. http://proza.ru/2021/12/11/181

The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/42