Уильям Арно. Мудрость и страх Господень

МУДРОСТЬ И СТРАХ ГОСПОДЕНЬ
Уильям Арно (1857)

Прими мое наставление, и серебро, и знание, а не золото... Страх Господень - ненавидеть зло
Притч.8.10,13

Нет необходимости спрашивать, является ли та мудрость, которая взывает здесь, атрибутом Бога или Личностью Эммануила. Мы можем спокойно принять это за то и другое, или за одно из них. Мудрость Божья проявляется во Христе, а Христос есть проявленная мудрость Божья. Вопль, сосредоточенный в Священных Писаниях и исходящий через многочисленные служения провидения, является публичным: “Она вопиет у ворот, при входе в город”; “беспристрастным”: К вам, о люди, Я взываю, и Мой голос обращен к сынам человеческим; “прозорливым": "Они ясны для того, кто понимает”.
Самое первое предостережение, произнесенное этой мудростью свыше, - это повторение прежнего слова: “Прими мое наставление, а не серебро; и знание, а не отборное золото”. Повторение не напрасно. Еще один удар так скоро по тому же месту указывает на то, что Тот, кто наносит удар, чувствует там особую твердость. Любовь к деньгам - это корень зла, против которого Библия милосердно наносит множество ударов. Здесь кроется одна из наших глубочайших болячек: благодарение Богу за то, что он коснулся ее “строчкой за строчкой” Своего исцеляющего слова. Когда человек всем сердцем стремится к любимому делу, неприятно слышать, как слово предостережения постоянно падает на его нежелающее ухо, говоря, что выбор глуп. Отец, который просто любит, прекратит предупреждать, чтобы он не мог огорчить своего своенравного ребенка. Не таков наш Небесный Отец. Он не только любовь, но и мудрость. Он орудует одним и тем же острым словом до тех пор, пока оно не пронзит совесть и не изменит наш путь. Только когда вы брыкаетесь против этого предупреждения, оно укололо вас: когда вы подчинитесь ему, вы найдете его очень хорошим.
Предположим, корабль с сотней эмигрантов сбился с курса и потерпел крушение на необитаемом острове вдали от  людских следов. Пассажиры благополучно добираются до берега со всеми своими припасами. Они не знают пути к спасению, но у них есть средства к существованию. Океан, не посещаемый обычными путешественниками, кружит вокруг их тюрьмы, но у них есть семена, с богатой почвой для получения и благоприятным климатом, чтобы они созрели. Еще до того, как был составлен какой-либо план или начата какая-либо операция, посланная на разведку группа возвращается в штаб-квартиру, сообщая об открытии золотого прииска; туда немедленно прибегает вся компания для раскопок. Они успешно трудятся день за днем и месяц за месяцем; они приобретают и накапливают кучи золота. Люди быстро богатеют; но весна прошла, и ни одно поле не было расчищено, ни одно зернышко не упало в землю. Наступает лето, и их богатство увеличивается, но запасы продовольствия невелики. Во время сбора урожая они начинают понимать, что их груды золота ничего не стоят. Целая его тележка не может насытить голодного ребенка. Когда голод смотрит им в лицо, в их слабеющих сердцах проносится подозрение, что золото обмануло их; и они начинают ненавидеть  предателя. Они бросаются в лес, валят деревья, выкапывают корни, вспахивают землю и сеют семена. Увы, уже слишком поздно! Пришла зима, и их семя гниет в почве. Они умирают от нужды посреди своих сокровищ.
Эта земля - маленький остров, а вечность - океан вокруг нее. На этот берег нас выбросило, как потерпевших кораблекрушение моряков. Есть живое семя; есть благоприятная весна: сеятель может есть и жить. Но золотые прииски привлекают нас: мы проводим там весну, а потом и лето: зима настигает нас, когда мы трудимся там, с грудами накопленного праха, но лишенными хлеба жизни. О, если бы люди были мудры, если бы они поняли это, если бы они подумали о своем последнем конце! Ищите сначала Царства Божьего, и пусть богатство приходит или уходит вслед за ним. Тот, кто на рынке оживленного мира приобретает деньги и теряет душу, пожалеет о своей сделке там, где он не может ее бросить.
Писатель формально определяет здесь страх Господень. Определение необходимо, поскольку предмет часто понимается крайне неправильно. Я не знаю более общего чувства среди людей, чем страх перед будущим возмездием при нынешнем чувстве вины. Для огромного множества людей эта жизнь изуродована страхом гнева в следующей. Страх наказания за грех, по-видимому, является главной чертой той религии, которая во многих формах рождается в человеческом сердце. Это главная пружина, которая приводит в движение и поддерживает в рабочем состоянии весь механизм суеверия. Это была максима языческой древности, гласившая, что “страх сотворил Бога". Главным образом из-за страха наказания отчужденное человеческое сердце вынуждено в какой-то мере осознавать существование Божественного Существа. По мере того, как этот ужас уменьшается в результате процесса духовного затвердения, сама идея Бога исчезает из разума.
Бояться возмездия - это не значит ненавидеть грех; в большинстве случаев это значит любить его всем сердцем. Есть серьезное предположение что даже религия темных, не обновленных людей по своей сути является любовью к их собственным грехам. Вместо того чтобы самим ненавидеть грех, они больше всего сожалеют о том, что Бог ненавидит его. Если бы их можно было убедить, что судья отнесется к этому так же легкомысленно, как и к преступнику, страх рухнул бы, как пар под холодной водой, и вся религиозная машина, которой он управлял, остановилась бы.
Все ложные религии, которые когда-либо опустошали землю, являются искрами столкновения этих двух противоположностей - ненависти Бога к греху и любви человека к нему. Когда они поражают нас в различных превратностях жизни, странные огни вспыхивают в точке соприкосновения - огни, которые потребляют дорогостоящие и жестокие жертвы. Только во Христе может быть исцелено это болезненное расстройство. Только когда грех прощен, грешник может возненавидеть его. Тогда он на стороне Бога. Они оба согласны, и “Он наш мир”, Который одной жертвой снял грех. Вместо того чтобы ненавидеть Бога за его святость, прощенный человек инстинктивно ненавидит зло своего собственного сердца и с тоской ожидает того дня, когда все в нем станет новым. Таков благословенный плод прощения, когда оно приходит к грешнику через Кровь Христа.

Корень знания

Страх Господень есть начало познания, но глупцы презирают мудрость и наставление.
Притч 1:7

Царственный проповедник начинает свою проповедь с самого начала. Он намерен в значительной степени говорить о знании и мудрости во всех их аспектах, и он глубоко закладывает свое основание в “страхе Господнем”. Это краткое объявление содержит зародыш далеко идущей философии. Уже это отмечает Божественную книгу. Язычники тех дней не обладали подобными доктринами. Соломон имел доступ к Учителю, которого не знали в их школах.
“Страх Господень” - это выражение, часто встречающееся во всех Священных Писаниях. Оно имеет различные оттенки значения, отмеченные обстоятельствами, в которых оно встречается; но в основном оно подразумевает правильное состояние сердца по отношению к Богу, в противоположность отчуждению необращенного человека. Хотя это слово - “страх”, оно не исключает сыновней уверенности и сознательного покоя. Может быть, существует такая любовь, которая изгонит все мучения из страха и все же оставит в человеческом сердце полнокровный благоговейный трепет, которым существа обязаны Всевышнему. ”У Тебя есть прощение, чтобы Тебя боялись”. “О, бойтесь Господа, святые Его, ибо нет нужды боящимся Его!” “Я Господь, Бог твой”; узрите почву смиренного почтения: “Который вывел тебя из земли Египетской”. Смотрите на источник доверчивой любви. То, Кем является Бог, внушает благоговейный трепет; то, что Бог сделал для Своего народа, вызывает любовь. Посмотрите здесь на центробежные и центростремительные силы нравственного мира, которые благоговейно отдаляют творение от Творца, но окружают дитя Божие вечной любовью, чтобы держать его рядом с Небесным Отцом. Все это сложное и взаимное отношение в целом часто указывается в Писании кратким выражением “Страх Божий”.
“Знание” и “мудрость” здесь не различаются; по крайней мере, они не противопоставляются. Оба термина могут использоваться для обозначения одного и того же, но когда они противопоставлены, мудрость благороднее из двух. Знанием в значительной мере может обладать тот, кто лишен мудрости и, следовательно, не приносит пользы своими достижениями ни себе, ни своим ближним. Ясное определение того и другого в их специфическом и отличном применении воплощено в Притч. 15:2: “Язык мудрых правильно использует знание”. Два понятия, взятые вместе, указывают в этом тексте на лучшие знания, мудро используемые для достижения высших целей.
Какова связь, существующая между страхом Господним и истинной мудростью? Одно - это фундамент, другое - навязанная надстройка; одно - поддерживающий корень, другое - поддерживающие ветви; одно - живой источник, другое - вытекающий поток. Страх перед Господом - это начало познания: смысл в том, что тот, кто не доверяет благоговейно Богу, еще ничего не знает так, как ему следует знать. Его знания частичны и искажены. Каких бы достижений в науке он ни достиг, если его сердце отойдет от живого Бога, он останется невежественным человеком. Тот, кто в своем сердце говорит “Нет Бога”, - глупец, каким бы мудрым он ни был в оценке мира и своей собственной.
Но как это суждение согласуется с фактами? Разве некоторые атеисты или, по крайней мере, неверующие не достигли самых высоких достижений в различных областях знания? Это правда, что некоторые люди, которые добровольно остаются в неведении о Боге, которые даже поносят Его имя и презирают Его слово, изучили много языков, приобрели навыки в теории и применении математики, сохранили свои воспоминания с фактами истории и максимами политики - это правда, и эти отрасли знаний не менее ценны, если ими владеют люди, вся жизнь которых вращается вокруг оси одной центральной и всепроникающей ошибки; но после этой уступки наша позиция остается неизменной. Эти люди обладают некоторыми фрагментами надстройки знания, но у них нет основы; они обладают некоторыми ветвями, но они упустили корень.
Знание Бога, Его характера и замыслов, Его ненависти ко греху, Его закона святости, Его пути милосердия - превосходнее всего, чего достиг неверующий философ. Если это достижимо и если христианин достиг этого, то разве христианский крестьянин не мудрее мудрейшего, кто не знает Бога? Это знание заложено глубже, его труднее достичь, оно более плодотворно и всеобъемлюще, чем все, что знают философы.
Какое право имеет неверующий астроном презирать христианского работника как невежественного человека? Давайте сравним их по рассматриваемому вопросу - обладанию знаниями. Любой из них не знает об особом занятии другого, но было бы ошибкой предполагать, что занятие астронома является высшим из двух. Христианин знает Бога; астроном знает некоторые из его материальных трудов. Христианин знает мораль, астроном - физические законы. Предметы христианского знания так же реальны, как небесные тела. Это знание столь же сложно и, возможно, в более высоких степенях столь же редко. Оно проникает дальше, длится дольше, дает лучшие результаты. Астроном знает путь планеты; но если эта планета разорвет свои узы и погрузится во тьму, его знания не помогут провести черту вокруг блудного сына и привести его домой. Он может отметить элементы орбит и предсказать периоды обращения небесных тел, но после этого он больше ничего не сможет сделать. Знание христианина, после того как оно определило время, способ и степень заблуждения человеческого духа, помогает далее установить новую невидимую связь вокруг него, мягкую, но сильную, которая заставит его снова войти в дом своего Отца и в лоно своего Отца. Человек, который знает, что, как грех царствовал до смерти, так и благодать царствует через праведность в вечную жизнь Иисусом Христом, нашим Господом, обладает более глубоким, более славным и более потенциальным знанием, чем человек, который вычисляет курсы планет и предсказывает период возвращения кометы.
Люди говорят о колоссальных последствиях, которые знание, в области философии и техники, произвело на лицо мира и на устроение человеческой жизни; но постоянство этих приобретений зависит от авторитета моральных законов в сознании людей. Если бы не было страха Божьего, то не было бы и почтения к нравственному закону у большей части человечества. Если с толпы будут сняты моральные ограничения, общество вернется в дикое состояние. Достижения в искусстве, хотя и однажды достигнутые, снова теряются, когда сообщество питается олениной и одевается в шкуры. Итак, “страх Господень” - это фундаментальная необходимость, от которой абсолютно зависят высокие достижения, даже в материальном процветании. Истинное знание в духовном отделе относительно авторитета, санкции и правила морали - это нечто большее, чем истинное знание в материальном части вещей, ибо мораль окружает и контролирует всякое устроение в делах людей.
Человек, чье знание начинается и заканчивается материей и ее законами, имеет надстройку без фундамента. В этой учености нет места прочным отношениям человека как бессмертного, и ткань рушится, когда гаснет дыхание жизни. Но то начало познания, основанное на бытии и свойствах Бога и охватывающее все отношения создания, является фундаментом, который нельзя поколебать. На этой прочной основе будет создаваться все больше и больше знаний, высоких, как небо, широких, как вселенная, прочных, как вечность.
Знание Бога - это корень знания. Когда ветви срезают с дерева и кладут на землю в определенное время года, они сохраняют на некоторое время часть своего сока. Я видел такие ветви, когда наступала весна, распускающие почки, как у их соседей. Но очень скоро скудный запас сока был исчерпан, и так как не было никакой связи с корнем, чтобы обеспечить новый запас, почки засохли. Как непохоже это на почки, которые вырастают из ветвей, растущих в живом корне! Эта естественная жизнь подобна отрубленной ветви. Знание, которое проистекает из нее, - это бутон, распускаемый влагой, пребывающей в нем самом. Когда эта жизнь проходит, она увядает. Когда человеческая душа, благодаря возрождению, “укореняется в Нем”, распад тела не уничтожает ее знания в зародыше. Перенесенные в более благоприятный климат, это знание будет процветать вечно. Глаз не видел, и ухо не слышало, во что оно превратится.

Милосердие и истина

Милостью и истиной очищается беззаконие, и страхом Господним люди удаляются от зла
 Притч. 16.6

Это очищение от беззакония является первой и великой составляющей Евангелия; и вторая, подобная ей, заключается в том, чтобы прощенные удалились от зла. Только “страхом Господним” можно выполнить эту заповедь. В предыдущих пояснениях мы указывали, что страх перед Господом означает смесь благоговения и уверенности дорогого ребенка. Страх перед Господом - это совсем не то же самое, что боязнь перед Господом. Благоговейная любовь, которая держит вас рядом, стремится к практической святости; но ужас, который гонит вас на расстояние, позволяет вам барахтаться там во всем нечистом.
 Страх, порождающий послушание, порождается милосердием и истиной, объединенными в явленном характере Бога. Милосердие без истины породило бы самонадеянность: истина без милосердия породила бы отчаяние. Одно проявление не коснулось бы совести преступника, и поэтому он не подчинился бы; другое проявление сокрушило бы его так, что он не смог бы. Именно страхом перед тем, кто одновременно является справедливым Богом и Спасителем, люди удаляются от зла. Эмоция, наполняющая сердце ученика, как и атмосфера, состоит в основном из двух великих элементов в сочетании. Это любовь и ненависть. Вместе в должной пропорции они составляют атмосферу небес и обеспечивают жизненное дыхание верующим на земле. Любовь к Спасителю, Который прощает наш грех, и ненависть к греху, который распял Спасителя, эти два компонента, в одной богатой и пропорциональной смеси, составляют жизненно важную среду святых. Разделенными они быть не могут: расторгнуть их союз - значит изменить их сущность. С таким же успехом один из составляющих атмосферу газов может поддерживать жизнь человека, как и одна из этих эмоций, удовлетворяющая спасенного грешника. Разделение действительно невозможно, возможно, нам следовало бы сказать "немыслимо". Ненависть ко греху есть лишь обратная сторона любви к Спасителю, а любовь к Спасителю есть лишь обратная сторона ненависти ко греху. В новой природе есть двоякое напряжение или склонность, постоянно действующая как инстинкт, хотя и сильно затрудненная в ее проявлении, - напряжение или склонность сердца к Господу и удалению от греха. Те, кто близок к Богу, удаляются от зла; и те, кто действительно удаляются от зла, приближаются к Богу. Человек в Евангелии (Лк. 12:45) “сказал в сердце своем: ”Мой Господь откладывает свое пришествие“, а затем начал на практике "бить слуг и девушек, и есть, и пить, и напиваться пьяным”. На двух концах стоят “Господь” и “зло”; в середине -э тот человек. Он не может приблизиться к этой стороне, не отойдя еще дальше от той. Если он приблизится к Господу, он удалится от зла; если он приблизится ко злу, он должен удалиться от Господа. Когда человек принимает решение о действительном преступлении, он выбрасывает Бога из всех своих мыслей: когда он желает избежать ловушек сатаны, он должен идти рядом с Богом. Люди, близкие к Нему, - это люди, далекие от зла: люди, далекие от зла, - это люди, близкие к Нему. Абсолютно и по происхождению нет ничего хорошего, кроме одного, и это Бог: по сравнению с людьми, чем более благочестив человек, тем он добрее. В своем течении по выжженной земле дольше всего наполняются те потоки, которые беспрепятственно соединяются с источником. Наша доброта рассеется перед искушением, как утренняя роса перед солнцем, если мы не обретемся в Нем и не выйдем из его полноты.

Место убежища

В страхе Господнем твердая уверенность, и у детей Его будет убежище
Притч.14:26

Страх - это уверенность: слова звучат странно. Они подобны благословенному парадоксу Павла: “Когда я слаб, тогда я силен”. Они действительно странные, но истинные: правильно бояться Бога - значит освободиться от всякого страха. “Его спасение приближается к тем, кто боится Его”: Иметь такого Ближнего - сильное утешение для человеческого духа в этой воющей пустыне. Страх, который приводит грешника, покорного и доверчивого, к жертве и праведности Заместителя, сам по себе является уверенностью. Великий и ужасающий Бог становится “обиталищем” беглеца. Те, кто рано подошел ко гробу и заглянул в пустую могилу, где лежал Господь, покинули это место со “страхом и великой радостью”. Человеческая душа, изначально созданная по образу и подобию Божьему, все еще обладает большими способностями; в этом великом месте страх и великая радость могут обитать вместе. Существуют разные виды страха; есть страх, который “имеет мучение”, и совершенная любовь, когда она приходит, изгоняет этот вид страха (1 Иоан. 4:18). Как огонь и вода, эти две вещи не могут прийти к согласию. Страх, обладающий мучительностью по самой своей природе, удерживает или изгоняет уверенность из человеческого сердца; но сыновний страх дорогих детей может быть понят по тому, что он приносит помимо себя великую радость, и два брата живут вместе в единстве. Когда страх Божий, который испытывает грешник, погружается в искупительную любовь, мучение прекращается, и на его место приходит уверенность.
“Его детям будет где укрыться". Бог - их прибежище и их сила: они не будут бояться, даже если земля будет удалена. Они “сохраняются силой Божьей через веру для спасения” (1 Пет. 1:5).
Есть два хранилища, очень отличающиеся друг от друга, и все же похожие в этом, в которых оба используют в качестве своих орудий прочные стены и запертые ворота. Большой вред возникает от их смешения; и поэтому следует проводить различие и сохранять ясность. Ворота и решетки могут быть закрыты вокруг вас с целью держать вас внутри или не пускать вашего врага; одно - тюрьма, другое - крепость. По конструкции и внешнему виду эти два места во многом схожи. Стены в обоих случаях высокие, а прутья прочные. В обоих случаях крайне важно, чтобы охранники были бдительными и надежными. Но они отличаются в этом: тюрьма построена с целью предотвратить побег изнутри; крепость, чтобы противостоять нападению извне. По своему замыслу и использованию они совершенно противоположны: один обеспечивает рабство, другой -свободу своих обитателей. В обоих случаях это крепость, и в обоих случаях крепость сильна - одна сильна, чтобы держать пленника внутри, другая сильна, чтобы не пускать врага.
Страх Господень для тех, кто находится внутри и вкусил его благодати, - это твердая уверенность в крепости, способной защитить их от любого врага; тем, кто смотрит на нее извне, она часто кажется мрачной тюрьмой, которая закроет солнечный свет от всех, кто войдет в ее врата, и растратит молодую жизнь в заплесневелых подземельях. Ошибки в этом вопросе распространены, и эти ошибки катастрофичны.
Жизнь для христианина - это война на всем пути. Он в безопасности, но его безопасность - это не спокойствие дома; это защита крепкой башни в присутствии врагов. Дети Царства в безопасности, хотя и слабы; не потому, что никто не ищет их обиды, но потому, что Тот, Кто за них, больше всех, кто против них. Таково состояние всех, кто обратился к Господу и еще не обрел покой. Они вышли из царства тьмы, но не достигли присутствия Божьего. Во всей этой средней области они в безопасности, но их безопасность исходит от Господа.
Их окружает опасность, но они находятся в безопасности. До того, как они были обращены, они не желали этого спасения; когда они будут прославлены, они не будут нуждаться в этом. Но во время всего этого перехода через пустыню, после того, как они вырвались из Египта, и до того, как они достигли земли обетованной, “Его дети” нуждаются в защите и получают “место убежища”. Это их лучшее состояние на земле, хотя они и Его дети. Хорошо точно знать, чего мы имеем право ожидать. Если мы легкомысленно рассчитываем на преимущества, которые нам не были обещаны и не были предоставлены, мы будем сбиты с толку и понесем убытки. Величайшая просьба, с которой Иисус обратился к своим ученикам, заключалась не в том, чтобы их удалили из мира, но чтобы уберегли от зла (Иоан. 17:15). Это, следовательно, самое большее, что будет дано. Враги роятся вокруг - Его дети слабы; безопасность обеспечивается уверенностью в Нем, крепкой башней, в которую убегают праведники.
Но часто дрожащий беглец принимает крепость за тюрьму и отказывается войти внутрь. Одинокий солдат во вражеской стране в спешке пересекает равнину и направляется к замку, зубчатые стены которого рельефно выделяются на фоне далекого неба. Человек, который кажется уроженцем этого места, присоединяется к нему с тропинки и с явной добротой спрашивает, куда он направляется. - Вон в ту крепость, - говорит солдат, - где армия моего Государя. Незнакомец под видом дружбы пытается убедить его, что это тюрьма. Он эмиссар врага, посланный задержать беглеца, пока не станет слишком поздно, а затем отрезать ему путь. Таким образом, многие возвращаются из места убежища после того, как им показалось, что они повернули свои лица туда. Агенты врага, под различными масками, присоединяются к молодежи и намекают, что быть серьезно религиозным - значит отказываться от своей свободы. Множество людей, которых никто не может сосчитать, таким образом, обмануты и потеряны. Они хотели бы быть в безопасности, но пока не могут согласиться отправиться в подземелье. Когда они стареют и аппетит к удовольствиям сравнительно ослабевает, они думают, что могут покориться мрачной тени тех башен, где укрылись возрожденные; но все же они слишком сильно любят жизнь, чтобы окунуться в живую смерть.
Немного религии - это болезненная вещь. Это разрушает одно удовольствие и не дает взамен никакого другого. В этой стране света и привилегий многие продвигаются в религиозному исповеданию настолько далеко, что теряют радость мира; немногие, по-видимому, продвигаются достаточно далеко “новым и живым путем”, чтобы найти прибежище в радости Господа. Безопасность заключается в приближении к Богу, и отличительной чертой неверующего сердца является то, что оно отходит от Него. Если бы крепость была какой-то кучей самодовольства или даже огромной, бесформенной кучей покаяний и постов, люди со всей их испорченностью были бы рады укрыться там; но поскольку предлагаемое место упокоения находится под оком и даже в лоне Святейшего, они не захотят и не смогут войти, если только их не заставят отказаться от старой природы и оставить ее позади. “У Его детей будет убежище”, и это убежище таково, что только дети Его считают это благом. Великий Учитель рассказал Никодиму сначала о том, как он увидит Царство Божье, а затем о том, как войти в него (Иоан. 3:3,5). Ни один человек не войдет в Царство, пока у него не будет некоторого духовного восприятия того, что это такое. Хотя Убежище предоставлено, и ворота открыты, и приглашение свободно, бедные странники стоят, дрожа, снаружи, потому что к нечистой совести цепляется подозрение, что “крепкая башня”, предлагаемая в качестве безопасного места обитания, окажется местом изоляции от добродушного общества и человеческих радостей. Мы должны принять простую молитву Филиппа: “Господи, покажи нам Отца”. Если бы блудный сын мог познать любовь Отца, он встал бы и подошел к груди Отца.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn