Старинная усадьба. Глава 14. Кольцо

Как рада была Елизавета, подойдя к подъезду, что не обнаружился на месте заседания всевидящий, всезнающий и всепорицающий «народный хурал»  -  местных старушек. Видимо жаркое полуденное солнце загнало любительниц поперемывать кости ближнему на сиесту.

Соседка тетя Таня, живущая в квартире напротив, радостно встретила Елизавету и отдала ей ключи от квартиры. Надо сказать, тетя Таня была лучше любой сигнализации и охранной системы, у нее глаз как у орла, муха без ее ведома не пролетит, не зря старушка всю жизнь проработала в Первом отделе на заводе. Вот и сейчас она сообщила полушепотом:

- Всю неделю к тебе приезжали с работы. Сказала же, нет ее, так нет же и ездят, и ездят, и трезвонят, и трезвонят…

- Спасибо, тетя Таня, Вы – прелесть! – пресекла ее возмущенную тираду Елизавета, улыбнувшись ей самой очаровательной улыбкой. – Заходите вечерком на чай, буду рада!

В квартире, стараниями тети Тани, царил полный порядок, казалось, она только вчера перешагнула через порог, отправившись в поездку. Как много всего произошло за эту неделю. Елизавета с облегчением, которое испытывает человек, оказавшийся дома после поездки, оставила сумку в прихожей, прошла в комнату и опустилась на мягкий диван.

«Ну что ж, Сергеева, пора тебе нанести визит родным и «расколоть» их наконец на предмет семейных тайн» - думала она. Немного отдохнув, она выпила свою традиционную животворящую чашечку кофе и отправилась навестить бабушку, которая жила в другом районе, в центре города.

- Привет, дорогая, как твое драгоценное? – прощебетала она, влетая в квартиру бабушки и чмокая ее в обе щеки. Та жила со своей младшей дочерью, младшенькой тетей Елизаветы. – Это тебе, бабуля, все, как ты любишь! – протянула ей сверток с подарком.

- Крошка моя, ты где была, я тебе звонила, но ты не ответила. Подумала, что ты занята на работе или в командировке, Проходи, проходи скорее, покормлю тебя. – радостно засуетилась бабушка, смачно чмокнув Елизавету в щеку.

Пока пили чай с пирожками, Елизавета рассказывала о своей поездке, не сообщая лишних подробностей, и наблюдала за реакцией бабушки.

Та слушала очень внимательно, с серьезным выражение лица, а когда Елизавета положила перед ней кулон, она на миг растерялась, но быстро взяла себя в руки.

Она осторожно взяла кулон, рассматривая его через толстые стекла очков.

- Ну надо же… Ну что ж, дорогая, видимо пришло время, рассказать тебе, не хотела я, но придется. - вздохнула бабушка. – Пойдем в мою комнату.

В комнате, как всегда, царил идеальный порядок, она подошла к большому книжному шкафу и достала с верхней полки большую резную шкатулку. Усевшись поудобнее в мягкое кресло, бабушка, не торопясь, с какой-то непонятной Елизавете осторожностью, открыла шкатулку.

Первое, что Елизавета увидела в ее руке было кольцо, то самое, которое она когда-то видела в детстве.

- Вот, семейная реликвия. – грустно сообщила бабушка, положив кольцо на столик перед Елизаветой. – Возьми, Лизонька, теперь оно твое.

Елизавета бережно взяла кольцо, чтобы сравнить его с кулоном. Не нужно было быть ювелиром, чтобы понять, что кольцо и кулон были сделаны одной рукой, из одного материала, и герб на них был один и тот же. Елизавета с любопытством рассматривала кольцо и кулон.

- Это наш родовой герб, герб рода Арсеньевых, старейшего дворянского рода. Были еще серьги, но где они теперь – неизвестно. Когда-то графиня Наталья Юрьевна Арсеньева, в девичестве княжна Долгорукова, твоя прапрабабка подарила эти вещи своим троим дочерям, старшей – Елизавете – кулон, Надежде – кольцо, а Марии – серьги.

-Бабушка, но почему…? – начала Елизавета, но была прервана на полуслове.

- Почему я молчала? Я бы и сейчас ничего не сказала. – серьезно заявила бабушка.– Нужно знать историю этой семьи, чтобы понять, почему я столько лет молчала. Пойми, дорогая, покой – очень дорогая вещь. Я не захотела больше рисковать благополучием своей семьи. И так много крови и слез было пролито, сколько жизней искалечено. Стоит ли оно того?

Она немного помолчала.

- Ни одна из троих сестер не была счастлива. Елизавета заболела, Надежду расстреляли, Мария умерла в 1918, о ней я вообще мало что знаю.

Немного помолчав, она продолжила:

-  Перед первым арестом Надежда передала это кольцо твоему прадеду, видимо чувствовала, что не отпустят ее просто так. Она никогда не была замужем, у нее было очень слабое зрение, в 20-х она приняла монашеский постриг, но это ее не спасло. А в 1930-м ее арестовали, после освобождения она жила вместе с братом –священником Николаем в церковной сторожке, в 1931 ее расстреляли. За что? Известно, за что, за что всех тогда расстреливали без суда и предъявления обвинения - за "контрреволюционную деятельность". Кому могла навредить старая и слепая монахиня…
А теперь загибай пальцы, Елизавета: старший брат Иван был несколько раз арестован, не раз побывал в тюрьме и в ссылке, Михаил Юрьевич – расстрелян на Бутовском полигоне в 1937-м, Сергей Васильевич арестован в 1920-м, умер в 1922-м, Анна Сергеевна попала в тюрьму в 30-х, сгинула в лагере, Вера Сергеевна  арестована и отправлена в ссылку, Николай Васильевич оказался в ссылке, там и пропал в 1940. – Бабушка произносила это тихим голосом и выкладывала перед Елизаветой старые фото, с которых на нее смотрели неизвестные ей люди. - Я могу продолжить список осужденных и расстрелянных.  Из всей семьи уцелел Василий Сергеевич, его выкупили, он жил за границей, в Брюсселе и Париже. Мы чудом уцелели, и рисковать своими близкими я не хочу.

- Да уж, счастливая семья, ничего не скажешь. – тихо сказала Елизавета. Ей вспомнилась ее учительница немецкого, она до сих пор жила со страхом в душе, в войну ей было 7 лет, но ее маму и ее с младшей сестрой, как российских немцев, выслали в Сибирь из родного Саратова. Проезжая Татарстан, ее мать оставила ее у бабушки и каждую ночь та будила семилетнюю девочку в три часа, и они шли отмечаться.

Какую угрозу представлял семилетний ребенок – не понятно. Но в ее глазах навсегда застрял тот страх, она не поверила в «свободу» в 90-е и до сих пор живет с оглядкой. Они тогда выжили, маму сибиряки очень хорошо встретили, и она всегда с теплом вспоминала об этих добрых людях. В родной Саратов уже не вернулись, семья распалась, девочка выросла без матери, встретились через много лет  чужими людьми.

- Храни это, помни, но регалиями не размахивай, нельзя… - тихо добавила бабушка. -И ты действительно очень похожа на Елизавету! - улыбнулась она, ласково погладив ее по щеке.

Они долго сидели, молча рассматривая семейные фотографии.

А вечером, когда Елизавета вошла в свою квартиру, раздался звонок, звонил Сергей.