Распад СССР. Была ли альтернатива

12 декабря 2021 года исполняется ровно 30 лет, как Верховным Советом России были ратифицированы Беловежские соглашения, утвердившие фактически развал СССР. Я был участником этого исторического заседания и проголосовал, (нас таких было семеро), против развала страны.
По-видимому, именно в связи с этим обстоятельством меня пригласили на ежегодную научную конференцию: «Таврические чтения» 2021, проходившую 9-10 декабря в Санкт Петербурге в Таврическом дворце.
Там я принял участие в Круглом столе под названием «Съезды народных депутатов в конце 80-х- начале 90-х гг. ХХ века и судьба СССР.»
На нем я изложил свой взгляд на тему: «Был ли развал СССР неизбежностью?» и представляю его на суд читателей.
Многонациональность страны всегда предполагает опасность ее раскола за счет сепаратизма, взращиваемого на национальной почве. Однако многие, когда начинают исследовать механизмы распада государств, вместо анализа конкретной политической ситуации, начинают углубляться в юридические тонкости.
В связи с этим сейчас очень модно рассуждать о том, что вариант построения СССР по предложенному Сталиным принципу автономизации, который был заменен ленинской формулой союза равноправных республик, мог бы, спустя 70 лет, спасти положение.
На мой взгляд это не так, потому что, перефразируя известное изречение «когда говорят пушки, музы молчат», можно сказать о том, что, когда идут сложные политические процессы, на юридическую сторону вопроса обращают мало внимания.
В такие моменты все зависит от соотношения политических сил центробежного и центростремительного характера. Подтверждением этому является тот факт, что в 1922 году против проекта Сталина выступали все та же Грузинская республика и частично Украина, с которыми и сейчас, 100 лет спустя, отношения складываются наиболее драматичным способом.
Во всяком случае тогда, правителям страны удалость вновь воссоздать, распавшуюся страну, а в 90-е годы этого не случилось.
Было ли это неизбежно? На мой взгляд, такого фатального результата вполне можно было избежать.
Конечно, силы, которые хотели развалить страну существовали во всех республиках, включая и Россию.  При этом национальные элиты согревала мечта о свободе от центра, а российскую, мечта освободиться от тяжкого бремени кормления окраин. Однако эти силы были на начало 1990 года в явном меньшинстве.
Тем не менее, взаимные обиды всех на всех и политическая неопытность участников съезда сыграли злую шутку.  Причем, неопытность была присуща не только тем, кто пришел в депутаты не из властных структур, но и т. н. «номенклатуре», которая была вовлечена во власть, но до этого действовала в ней совсем в другом формате. (Ее представители даже хуже чем новички ориентировались в парламентских дискуссиях. Почему это так можно понять на следующем примере. Когда в Германию хлынули граждане бывшего СССР, немецкого, и не только, происхождения при обучении языку было выявлена следующая закономерность: поволжских немцев было труднее обучить немецкому, чем тех, кто совсем не знал его, потому что в первом случае надо было ломать   особенности диалекта, а во втором случае этого не требовалось)
Принятие 12 июня 1990 года «Декларации о суверенитете» было вовсе не попыткой России выйти из состава СССР, (в ней было четко сказано, что Россия остается в составе Союза). Беда была в том, что она предполагала в рамках компетенции России главенство ее законов.
Такая норма была отражением вполне понятного желания выйти из-под диктата центра, десятилетиями, державшим Россию за донора для развития других республик. Это было неуклюжей попыткой восстановить справедливость, так как РСФСР была лишена многих атрибутов, имевшихся у остальных республик. В ней не было своей академии наук, партии, многих министерств, объектов собственности и т. д.
Такое настроение было присуще не только на линии разграничения Россия -  Союз.
Борьба с центром наблюдалась по всей цепочке уровней власти. В Москве районы боролись с  городскими властями, области, с российской властью и т. д.
Недаром же тогда ходил анекдот о Краснопресненском райсовете Москвы, который принял решение, что ему принадлежат все объекты на его территории, кроме пролетающих над зданием райсовета уток.
Образно говоря, шла игра по перетягиванию каната полномочий на всех уровнях. Но, когда играют в такую игру никто не думает, что канат может оборваться.  А он порвался, так как имелось несколько причин, которые в совокупности привели к трагедии: 
Во –первых развитие демократизации в стране проходило поэтапно и поэтому выборы народных депутатов СССР, проходили по менее демократическим законам, чем выборы в республиканские парламенты. В связи с этим соотношение консерваторов и радикалов в них было разное, что приводило к дополнительному противостоянию против «тормозящего» реформы союзного центра.
Во –вторых реальный сверх централизм не вязался с новыми рыночными и демократическими тенденциями. Перераспределение полномочий между уровнями власти с увеличением прав низших звеньев было реально необходимо для повышения эффективности этого управления. При этом формальная логика юридического устройства союза предполагала разговор между республиками и центром на равных, а принятие декларации о суверенитете превратило эту формальность в реальность. И вопрос о разделении полномочий центра и республик теперь стал решаться не путем принятия соответствующего закона СССР, а путем заключения нового союзного договора. Однако он, несмотря на все крики радикалов, и на безответственные заявления, пошедшего у них на поводу Б.Н. Ельцина, был бы заключен, если бы,
в – третьих, не произошла попытка государственного переворота в августе 1991 года, которая сорвала   его подписание, так как центра, с которым надо было делить полномочия не стало.
   Все эти факторы по отдельности не могли бы свалить страну, а роковое стечение обстоятельств, привело к катастрофе.
Буквально все способствовало этому. В том числе и тот факт, что в Москве реальным хозяином стал Ельцин имеющий репутацию слона в посудной лавке.  Горбачёва еще могли терпеть, как переговорщика- Ельцина нет.
Причем, как это ни парадоксально, СССР могло спасти подписание союзного договора в любой форме. Члены ГКЧП свою попытку объясняли тем, что новый договор пред-ставлял собою фактически конфедерацию, но я уверен, дальнейшие экономические проблемы, свели бы на нет актуальность споров по разделению полномочий, так как дефицит ресурсов быстро бы охладил пыл спорщиков и единство страны де факто сохранилось бы.
Доказательством тому является пример федеративного договора в Российской Федерации. Кто его сейчас вспоминает? Кто руководствуется, подписанными тогда договорами между центром и субъектами федерации? Отрезвление прошло достаточно быстро, и вскоре регионы стали просить помощи от центра, столкнувшись с тем, что ресурсов для решения проблем не хватает. Нечто подобное произошло бы и с Союзом. Ну, может быть, откололись бы прибалтийские республики, а все остальные вполне бы могли ужиться в рамках единого государства. Увы, этого не произошло и последствия этого факта были самыми негативными. Причем понимающим людям, в отличие от действовавших под воздействием сиюминутных целей лидеров республик, эти последствия были хорошо видны.
Так, например, известный экономист Валерстайн тогда в 1991 году пророчески заявил о том, что распад СССР с его единой индустриальной машиной в самом деле приблизит нас к Америке, только не к Северной, а к Южной. И сейчас мы тяжело и мучительно преодолеваем этот свершившийся факт.