Глава 46. Сегодня ночью кто-то спас мне жизнь

Автор Ле Маркиз Дивен
All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова

          За окном ее спальной мир еще был, безмятежный, золотистый и зеленый под дуплетом обоих солнц. Как ей рассказали, уцелевшие отряды Сокури и пришлые поселенцы быстро отступили, и она могла хорошо представить себе, как ее односельчане выходят из подземного комплекса и несколько неохотно приветствуют свою только что завоеванную свободу. После пережития сурового, но короткого периода рабства, им досталась отвратительная задача действовать в связи с повсеместной кончиной их поработителей.
          Тем не менее они проявили должное благоговение перед сотнями павших врагов и горсткой соотечественников прилично похороненных в лесах за деревней. Только после соответствующего ситуации интервала утром Телина смогла услышать восхитительную музыку, которая конечно же разнеслась по деревне - гимны хвалы за их освобождение, воспетые душами, превозносящимися от радости.
          А пока обнаженная с исхлестанной кожей она лежала вниз лицом на шелковом покрывале, которое Сирена накинула на свою покрытую мехом кровать. На Телине были только сапоги, все еще привязанные к лодыжкам оковами. Более того, ошейники оставались на шее у всех девушек до тех пор, пока или не были найдены ключи, или они не обратились к услугам одного из кузнецов.
          В то время, как Рея и Авриль пошли принести сосуды с водой, чтобы утолить ее неизбежную жажду, Телина старалась оставаться неподвижной, морщась, страдала от боли, когда Сирена осторожно наносила мазь Целителей на тонкие порезы исчертившее ее тело. Этого было более чем достаточно, чтобы вылечить не только разрушительные следы ужасающей металлической плети на ее коже, но и раны, полученные в бою северными войсками.
          Сирена, когда закончила, покрыла Телину вторым покрывалом. Блестящий светлый материал ложился настолько соответствующе обтекаемо изгибам ее испоротой задней части, что вряд ли способствовал скромности, но был достаточно тонким, чтобы не бередить ее раны. Затем ее сестра из Слай вышла отрыть дверь.
          -Теперь можете войти.
          Рольф, Таливер, Давюн, мадам Эльба и все, кроме двух из девяти членов совета вошли к ней в комнату. Позади них следовал человек по имени Иво, фермер по зерновым, который, как узнала Телина, участвовал в Восстании и, спустя пятнадцать лет, еще раз возобновил свою роль военного командира. Поседевшие волосы выглядывали из под его шлема, присоединяясь к усам и бороде, которые скрывали все, кроме его блестящих зубов.
          Рольф с повязкой на раненом плече встал на колени слева от нее и взял ее за руку. Таливер подошел к кровати и погладил ее по голове.
          -Как ты себя чувствуешь?
          -Все еще слабо, - сказала она, - чувствую себя уязвимой, болезненной, но выздоравливающей. - Она дрожала от облегчения также, как от столкновения со смертью на площади всего один айн назад.
          Давюн приблизился, склонившись над ней.
          Прихватив покрывало на груди одной рукой, Телина оперлась на другую и потянулась вверх, чтобы поцеловать своего брата в щеку.
          -Я счастлива, что ты в безопасности.
          Командир Иво опустился перед ее кроватью на одно колено. Он говорил выразительным тоном формальности, более достойные дипломата, чем солдата. Его голос, низкий звонкий бас, который и можно было ожидать исходящим из груди такого крупного мужчины.
          -Наша сегодняшняя победа в немалой степени обязана девушке из Невасы ставшей у врагов девушкой для порки, - с благодарностью говорил он, - настоящей женщине.
          Он взял ее за руку, подняв ее маленькую ладонь своей большой мозолистой ладонью и поцеловал ее.
          -Мне грустно, что я не могу дольше оставаться, чтобы погреться в лучах твоего присутствия, милая девушка, но идти я должен ради наших соседей южнее, которые, без сомнения, все еще страдают под гнетом. Выздоравливай, красавица.
          Рольфу он заметил:
          -Ты везучий парень, раз такая девушка тебе обещана. Храбрая она, что выдержала их плети.
          Волна жара накрыла ее лицо, когда Рольф посмотрел на нее с приливом гордости.
          -Она храбрая, эта девушка, которую я выбрал.
          Иво поднялся, обращаясь к Таливеру:
          -Ваш парень все еще настаивает на том, что его смесь из черного огненного порошка было не более чем удачной догадкой, - говорил он, оглядываясь на Рольфа. - Я, например, считаю это не чем иным, как прямым откровением нашей Богини.
          Рольф усмехнулся и отвернулся в сторону.
          -Я бы не стал заходить так далеко, господин Иво.
          -Не скромничай, - воскликнул Давюн, - это огнестрельное оружие оказалось средством нашего спасения!
          -Конечно это правда, - заметил Рольф, - но как бы там ни было, оно может стать проклятием.
          -Как это так?
          -Смотри. В одночасье баланс сил сдвинулся. Какие последствия это может иметь? - Рольф взглянул на Таливера, как по заказу. - Сэр, мы были бы дураками, если бы думали, что это в конечном счете нас не изменит, но как, в лучшую или в худшую сторону? Можем ли мы еще пользоваться этим преимуществом и вести бесполезные войны, чтобы мстить за несправедливости прошлого?
          -Я думал на эту же тему. И с этой самой целью я поеду в столицу добиваться аудиенции у короля, - отвечал Таливер, - если он еще живет в согласии с Божественной волей. - Затем повернувшись к Иво:
          -Сразу, как ваши новобранцы возьмут южные провинции и освободят их.
          -Со всей надлежащей торопливостью, Рожан. Сразу, как только мы пополним запасы.
          -Что вы кажете ему, Сэр, - спросила Телина.
          -Что как бы мы ни гордились своими материальными достижениями, наш мир еще молод. Как ребенок разминающий мускулы, он стремится определить свою судьбу. Ребенок должен выучить для себя, что такое огонь, знать полезность и опасность воды, знать, что одни вещи бывают полезными, другие вредными. Ему могут сказать, что одну вещь нельзя трогать, другую - можно, но пока он не изучит это по своей собственной воле, он не сможет по-настоящему понять почему, и в чем разница. Так обстоит дело с Сокури, все еще занятым бесполезной борьбой за то, чтобы подавлять волю других, что по их мнению является непостижимой надобностью.
          Я скажу ему, что время еще не пришло для объединения всех наций, что это новое вооружение должно быть использовано исключительно для защиты жизней и поселений, и что на данный момент мы должны дожидаться дня, когда воины пустыни станут способными разделять жизнь цивилизованного мира, - Таливер сделал паузу, оглянувшись на членов совета, собравшихся позади него. - С вашего позволения, разумеется.
          Трефане, оглянувшись на своих коллег-администраторов, не увидел никаких признаков несогласия.
          -Я думаю, мы все придем к согласию.
          -Я никогда не знала, что вы так поэтично выражаете свои мысли, - заметила Эльба.
          -Просто результат жизни в такие необычные времена, Эльба, - сказал Таливер, оглянувшись на нее и Рольфа, - а также исходя из желания уверенности в будущем, которую, я думаю, мы все ищем.
          Между всеми тремя было негласное понимание, что они являются корректорами истории. История каким-то образом менялась из-за той штуки, которую она убила, светящегося призрака, который обладал ее экзекутором, и в течение какого-то времени в прошлом им пришлось служить хранителями будущего, которое должно было случиться.
          -При всем моем уважении, - сказал Таливер собравшимся в комнате, - я думаю, что эта девушка нуждается в столь необходимом ей отдыхе.
          Все были согласны и начали расходиться в тишине более красноречивой, чем слова.
          -Подожди, - сказала Телина, схватив Рольфа за руку. - Мне надо кое в чем исповедаться.
          Рольф склонился над ней опять.
          -Телина, ты знаешь также, как и я, что исповедь должна происходить только между человеком и Богиней.
          -Нет, когда двое едины также, как и мы, - сказала она. Она помнила лихорадку, которую внушали плети и потребность в дополнительной пытке. - Рольф, было время, когда я почти поверила их обещаниям. Я почти поддалась их искушениям, заблуждению, что мое нетерпение к тебе будет потеряно навсегда. Но чтобы выжить, я должна была подчиниться извращенной любви к наказанию. Возможно, это то, что так долго удерживало в рабстве в первый раз, этот порок страсти от боли, к которому наша раса так склонна. Я содрогаюсь, рассказывая эту тайну сейчас, Рольф, потому что за это у тебя есть все основания ненавидеть меня и... Керин, - она остановилось, когда на ее языке зазвучало непривычное иностранное имя, - у ней чувства те же самые, что и у меня.
          -Телина, я не вижу, почему я должен даже думать об этом, как о зле. "Не болью ли платят за каждое благо...", - процитировал он из куплета сешианской поэзии. - Или: "Добавь перчинку в наслаждение, в его тень...?" "Сладка радость после боли, если мастер ты обеих..."
          И на этом она почувствовала неожиданное духовное освобождение.
          -Я бы предпочла, чтобы ты был мастером, - тихо возразила она.
          -В некотором роде, - сказал он выпрямляясь... - И все же рабыня.
          В обнаженном тепле губ своего любовника Телина аль'Элистани закрыла глаза как бы проваливаясь в цветущую заброшенность, целуя его с поспешной необходимостью, родственную душу после потери с удовольствием. Те последние мимолетные мысли лениво промелькнули в ее сознании, прежде чем ее мистическая связь с девушкой с планеты Земля начала исчезать...
          А затем исчезла...
          Навсегда...
          Из колонки "Мнение", газеты Резерфорд Геральд-Курьер. Вторник, 10 сентября, 1974 г.
          Часто говорилось о том, что единственная вещь, которая могла бы объединить человечество - это угроза из космоса.
          Был ли странный хаос, потревоживший наше сообщество в понедельник утром кульминацией почти невероятных сцен паники по всему Северо-Западному Огайо, вызван силами космоса и был ли он вообще угрозой - никто не знает. Каждый может быть уверен, что в период, длящийся семнадцать минут, неподдающийся объяснению феномен оказал неповторимое влияние на психику всех мужчин, женщин и каждого ребенка в Резерфорде.
          Всплеск массовых иллюзий, сновидений, фантазий и воспоминаний оказался недостаточным для разработки точных определений. У каждого и у каждой есть свой собственный рассказ, который только добавляет путаницы. Насколько это возможно, мы здесь, в Резерфорд Геральд-Курьере сделаем попытку объяснить это нарушение нашей повседневной жизни и подвергнуть его более критичному анализу.
          Действие феномена.
          "Насколько вам известно, мои коллеги и я обычно реагируем на кражи со взломом, акты вандализма, домашние ссоры, - сказал Кларенс Белл, шериф округа Кольридж, на импровизированной и несколько неформальной пресс-конференции в здании городского совета вчера во второй половине дня. - Я успел провести только два расследования убийства здесь с тех пор, как присоединился к службе. Но за мои тридцать два года в правоохранительных органах эта самая проклятая штука, которую я когда-либо видел. Мы пришли в понедельник утром на работу, и Бог знает почему, началось черт знает что. Аварийный распределительный щит загорается, как рождественская елка. Наш диспетчер не может достаточно быстро дать ответный звонок.
          Мы работаем с ФБР из Дейтона, чтобы попытаться разобраться во всем. Мы повторяем наш призыв к действию и призываем граждан, у кого имело место что-либо необычное или происходило отключение электричества, или которые имеют какую-либо информацию об этом явлении, немедленно связаться с властями".
          Предупреждение Белла как будто никому не показалось преувеличением. Департамент здравоохранения штата Огайо был одним из первых, кто позвонил в Геральд-Курьер. Департамент хотел знать, какую помощь он может оказать тем пострадавшим. Вскоре последовали сотни врачей и медсестер, многие готовились сразу же броситься в пораженный участок.
          Через несколько минут после выхода первого радиосообщения начали поступать телефонные звонки, многие из звонивших были на грани истерии. Одна женщина сказала, что у нее есть родственники в пострадавшем районе Резерфорда, и она хотела знать, есть ли их имена в списках пострадавших.
          Последующие новостные репортажи вскоре побудили тысячи жителей соседних Финдли, Лимы, Ады, Бентона, Сандаски и Боулинг-Грин завалить свои местные газеты, полицию, операторов коммутаторов, муниципальные органы власти, а также радио- и телестанции звонками с вопросами о том, что им следует делать, чтобы защитить себя.
          В медицинском Центре Предупреждения пятнадцати лицам была оказана помощь по выведению из шокового состояния. Анонимная и несколько истеричная девушка позвонила из Резерфорда в пресс-клуб Университета штата Огайо, сказав: "Вы не сможете представить ужас этого! Это - ад!"
          Умоляющие вопросы: "Что происходит?", "Что мы можем сделать?", "Где нам спастись," - заполонили полицейские коммутаторы Огайо от Толедо до Колумбуса. В одном только Бентоне два дежурных патруля обработали более 2000 звонков личностей в состоянии истерики, напуганных сводками новостей.
          Некоторые автомобилисты, проезжающие по шоссе 191, услышали трансляцию и немедленно объехали, чтобы не проезжать через якобы обреченный регион. Мотоциклетная полиция, шокированная внезапным увеличением скорости автомобилистов, сообщила своим диспетчерам о предполагаемых нападениях. Во многих маленьких городах и в деревнях офицеры звонили в Главное Управление полиции штата и предлагали помощь.
          В Церкви Святого Сердца Резерфорда священники были поражены внезапным наплывом паникующих людей, которые ворвались внутрь, бросились на колени и стали молиться.
          742 гвардейца Национальной гвардии завалили 114-й оружейный полк в Кливленде звонками с вопросами о том, куда им явиться на службу в качестве мобилизованных для защиты региона.
                Голос Разума.
          Д-р Максвелл Р. Блейк, клинический психолог в резиденции Резерфорд Колледж, предлагает следующее утверждение:
          "Я хочу повторить призыв шерифа Белла. Но я хотел бы также напомнить каждому, что эффекты массовой истерии или эмоционального заражения, такого как то, что охватило наше сообщество в понедельник утром - явление временное. Если это приносит хоть какое-то утешение или облегчение для широкой публики, есть много исторических примеров, подтверждающих это убеждение:
          Пока у нас нет доказательств обратного, нам не следует предполагать, якобы это явление объясняется каким-либо сверхъестественным или космическим присутствием. Массовая истерия, какой бы серьезной она ни казалась, какой бы травматизирующей она ни казалась - это просто тенденция уловить или прочувствовать эмоциональные состояния, вокализации, позы, движения и другие им подобные аспекты поведения, похожие на реакции других и находящиеся под их влиянием.
          Такое переживание повторяется очень редко.
            Поэтому я бы посоветовал общественности просто проявить осторожность, если она столкнется с какими-либо более аномальными переживаниями, и связаться с властями сразу же после того, как воздействия стихнут".
                Луч Надежды.
          Вчера было несколько случаев, когда жизнь необратимо изменилась. Как минимум два из них достоверно известны этому редактору на момент написания статьи.
          56-летняя Эмма Хейворт Креншоу из дома 313 по Восточной улице Вязов - это женщина, чьи соседи до недавнего времени считались неприступными. "Я годами держалась сама по себе, - сказала она. - Я никогда ничего не хотела от своих соседей, чтобы не давать повода требовать чего-то взамен. И я не из тех, кто прислоняется ухом к своему забору, чтобы получить последние сплетни, в том числе о соседях. Если честно, меня не заботит, кто и с кем в этом городе трахается и за чьей спиной. Правда в том, что меня ничего не волновало. Сейчас я знаю, это звучит резко, но буду искренней.
          Как бы то ни было, что бы с нами ни случилось, это пробудило чувства, которые я считала потерянными навсегда. Чувствовать целостность - драгоценное дело. Мы были целостными, когда были детьми, и когда эта невинность прошла, мы позволили многому ускользнуть от нас. Вот почему я решила записаться на несколько курсов по консультированию в колледже. В нашем районе много девушек, потерявших мужей, отцов, братьев и сыновей в этом беспорядке, в этой вьетнамской заварушке, и видит Бог, им нужно быть услышанными кем-нибудь, кто там побывал.
          В моем возрасте очень легко сказать: "Я не могу это делать, слишком поздно для меня, мое время кончилось". Лично мне очень хотелось бы заглянуть в зеркало и сказать себе, что я для кого-то что-то сделала. Признайтесь, когда вы думаете так, разве наша жизнь не в этом утверждается?"
          Макс Гёбель 23х-летний аспирант по бизнесу из резерфордского колледжа добавил: "Ладно, да, я помню это. Это было все довольно фантастично. Я бы не стал вдаваться в подробности, если вы не против.
          Могу вам только сказать, что это научило меня тому, чему не учат в бизнес-школе - важности риска и ловли удачи. Вы не сможете всегда играть в безопасности. И вы не сможете сидеть в стороне и ждать, когда жизнь сама случится с вами. И я делал ошибку, позволяя людям обосновывать передо мной причину неудач и наряжать ее в домотканную философию. Но теперь нет. Насколько я понимаю, если то, что вы хотите или нуждаетесь для себя или кого-то еще, достаточно важно - вы действуете ради этого, не задавая вопросов.
                Пострадавшие.
          Какими бы вдохновляющими ни были эти прозрения, результаты явления были более отчетливо видны на улицах. В то утро городская полиция и фельдшера отреагировали в общей сложности на 22 ДТП, в основном мелкие аварии и одно, в котором транспортное средство было разбито полностью. Водитель, к счастью, отделался только переломом руки. Во всех случаях жертвы никак не реогировали, тем не менее находились в ясном сознании.
          Но, пожалуй, самой загадочной жертвой из этих странных случаев является единственная жертва, которая претендует быть таковой. Городская полиция Резерфорда сообщила, что приблизительно в 8.35 утра в жилом комплексе Беннет Плейс по адресу Вест Мепл 1068 неустановленный житель обнаружил в наружном коридоре тело 23х-летнего Роберта Л. Синагры из Акрона, временно заменявшего учителя всемирной истории в средней школе Резерфорда.
          "Это дело получило гораздо больше огласки, чем заслуживало бы в противном случае при обычном стечении обстоятельств", - сказал Белл относительно смерти учителя.
        После уведомления ближайших родственников главный судмедэксперт Фред Моррис сообщил:
          "К сожалению, я вынужден сказать, что мое вскрытие мистера Синагры все же не дало результатов. Мне не остается другого выбора, кроме как назвать причиной смерти естественные причины, хотя я понимаю, что это прискорбное несоответствие. Мой офис, разумеется, оставит наши выводы для рассмотрения в Государственном Совете Здравоохранения, но, насколько мы можем определять, человек был в совершенном здравии, за исключением факта, что его сердце просто перестало биться.
           "Это был шок для нас всех, - сказал директор средней школы Резерфорда Эдвард Вандерберг. - Всего за несколько коротких недель он сумел расположить к себе всех наших студентов и поставить себя, как высокоуважаемого члена нашего факультета". Он обладал некоторым шармом, магнетизмом, который мы не можем достаточно хорошо объяснить. Теперь мы потеряли его, и будь мы прокляты, если бы знали как и почему. Самый подходящий жест признательности, который мы можем ему выразить, это поддержать его стандарты качества преподавания и приверженности образованию".
          Среди студентов много выражений соболезнования и уважения. Комитет ежегодника высшей школы Резерфорда посвятил первую страницу ежегодника 1974-75 гг. безвременно ушедшему учителю. На ней изображен черно-белый глянцевый снимок Синагры со словами: "В память о Роберте Л. Синагре 1951-1974".
          Студенты и преподаватели также организовали поминальную службу, которая прошла в актовом зале средней школы.
          -Вы хотите мне сказать, - начал Блейк, поворачиваясь в своем офисном кресле к Тому и Карен, сидевшим вместе на кушетке, - что вы в состоянии вернуться к любой точке временной шкалы?
          -Мы сделали это, - парировал Том. Краснота тенью пробежала по его щекам и радость, которая засияла в его глазах, а его пальцы были теплыми и сильными, когда он ухватился за ее. - Карен и я вернулись ко дню, когда Рольф и Телина встретились в первый раз, в день, когда Таливер усыновил его.
          -И после ознакомления с химическим составом пороха, вы вернулись назад к моменту, когда он с Давюном прибыли в Велисер, чтобы убедить северян производить огнестрельное оружие, после чего прожить жизнь Рольфа еще раз с того утра, с момента их нападения.
          -Да, я также заглянул в ту книгу в библиотеке, чтобы еще раз проверить. Я также помню, что там есть диаграмма, показывающая, как они конструировали кремневые ружья в Средние века. Убеждая северян, я не был полностью сумасшедшим, чтобы пренебречь при этом непростой работой. Мне пришлось самому смешивать партию из минеральных запасов, которые у них были, просто чтобы доказать, как это может работать.
          Блейк долго смотрел на него, крайне изумленный. Затем он посмотрел вниз и покачал головой.
          -Гениально.
          Том просто оглянулся на Карен и пожал плечами. Она почувствовала, как ее грудь вздымается от искреннего смеха.
          -Я был в отчаянии. Я даже не был уверен, будет ли это работать.
          -И я не Герберт Уэллс, - сказал Блейк, внезапно углубившись в размышления. - Я всегда считал себя слишком практичным, чтобы верить во что-нибудь, типа путешествий во времени, но практичность не применима ко всему, через что мы проходим.
          -Так почему вы думаете, будто почти никто не помнит, что произошло?
          -Мы можем только рассуждать. Во время нашего последнего перемещения между мирами это создание пребывало в двух разных пунктах временной шкалы. Когда Телина пристрелила его в том, более раннем пункте, оно просто исчезло в нашем, более позднем, как если бы никогда не существовало. В том пункте шкала времени сбрасывается.
          -Вы действительно думаете, что они ушли?
          -Не могу сказать ни о какой другой причине, кроме той, что с тех пор никто не подвергался подобным переходам. Если остальные из этих существ не были убиты вместе с первым, вполне возможно, что им пришлось вернуться в свои сны или куда бы то ни было еще, откуда они пришли. И если какие-то сверхсущества произошли из того мира после заключения перемирия между Сешией и Сокуристаном, они, по-видимому, знают достаточно хорошо, чтобы позволить Земле развиваться без помех, по крайней мере, до тех пор, пока мы сами не будем готовы отправиться к звездам.
          -В этом есть не больше смысла, чем в чем-нибудь совершенно нереальном, которое вдруг воплотится, - неуверенно заметил Том. - Я знаю много парней в школе, которые пошли бы на то, чтобы пристрелить Ванденберга, но по мне такие фантазии - это излишняя крайность.
          -Ладно, Том. Если у вас разовьется комплекс вины по этому поводу, - он залез к себе в пиджак, чтобы протянуть ему листок бумаги, - вот моя визитная карточка.
          -Благодарю, - сказал Том, усмехнувшись, дав карте проскользнуть в карман своей рубашки.
          Блейк пожал плечами и небрежно кивнул в сторону кушетки справа от него.
          -Мне придется каким-то образом заплатить за этот диван.
          Она смогла оценить этот юмор. Это помогло снять напряженность от последних нескольких недель, но это было преувеличено - это затмевало один ужасный факт, которому никто из них не уделял много внимания: смерть Боба.
          Их улыбки увяли, атмосфера могильной серьезности спустилась в офис.
          -Послушайте, парни, относительно того, что он говорил мне, - сказала она, качая головой. - Вопреки всему, через что он заставил нас пройти, он не спрашивал, что с ним случилось.
          -Я знаю, Карен, - мрачно сказал Блейк, - но это было необходимо. Для того, чего желал он, ставки были слишком высоки. При данном ему шансе он мог бы понять, как это сделала ты, важность быть хозяином желаний, вместо того чтобы быть управляемым ими.
          Засунув руки в передние карманы куртки и отклонившись назад с вытянутыми ногами на скамейке, Джаред изучал дорожку из бетонных квадратов, петляющую через Дотриев парк. Он поднял руку к марлевой повязке, приклеенной на лбу, напоминание о драке с инопланетным пришельцем в существовании которого он не был даже уверен. Близко позади него пристроилась Роксанна, прижавшись, как если бы готовилась к осеннему холоду.
          -Что не так, беби?
          -Я подумал о том, как меня чуть не зацепило то, как сильно мне хотелось убежать. Затем, бум, ты же знаешь, у нас обоих появился шанс.
          -Разве ты не знаешь, для чего дана жизнь? - спросила она, качая головой. - Делать что-нибудь с нашими жизнями, что выходит из самых сокровенных наших желаний.
          -Уверен, что так и делаю. Просто ... ну, иногда я задаюсь вопросом, смогу ли я почувствовать это снова когда-нибудь.
          -Джаред, - сказала она, гладя его по волосам одной рукой в перчатке. - Ты помнишь стихотворение Роберта Браунинга, которое мы читали в прошлом году на английской литературе? Ты знаешь, о котором я говорю.
          Он улыбнулся, припоминая:
           -"Но досягаемость мужчины пусть его хватку превзойдет..."
          -"И для чего же рай?" - закончила Роксанна, поцеловав его.
          Запрокинув голову, Вероника выглянула полузакрытыми глазами, ее черные кудри свешивались на подушку, как колеблющийся обсидиановый занавес. Она вздрагивала и издавала резкий пронзительный визг каждый раз, когда его ведущий вал протыкал самый портал ее матки с непреодолимыми ударами удовольствия.
          Тор приподнялся, опираясь на обе руки.
          -Кто ваш кавалер, синьорита?
          -Ах, да ты, - напевала она весело между вздохами, - ты.
          В напряженном единении они быстро достигли верхнего плато ... удерживаясь за него ... не торопясь...
          -Как укус плетки, да, детка? - сказал он страстно.
          Внезапно легкий румянец вспыхнул на орехового цвета лице латиноамериканской девушки. Они поймали волну, дойдя ее до гребня. Вероника отчаянно начала двигать бедрами в ответном толчке, впиваясь лакированными ногтями в его спину, как дерзкая кошка.
          Когда он выпустил обжигающий заряд в их общую подушку из плоти, они оба вскрикнули, некий электрошок прошелся по их телам.
          Тор рухнул на спину, его жажда рассеялась в трепете удовлетворения. Он взглянул на нее. Они оба усмехнулись на этот грубый акт обладания.
          Затем Бриджит перевернулась и посмотрела на него сверху. Натянутый восточный тип ее лица над высокими скулами пребывал в почти вечной улыбке. Ее губы приоткрылись, обнажив зубы, отчего ухмылка ее стала еще более хищной.
          -Теперь моя очередь.
          Тор закатил глаза и застонал. Затем устало посмотрел на прикроватную тумбочку; Трояны (марка презервативов того времени- прим. переводчика) у него заканчивались.
          -О, черт возьми. Вы, цыпочки, затрахаете меня до смерти, клянусь.
          Бриджит с надутыми губками взглянула на Веронику, похлопала Тора по груди с притворным сочувствием:
          -Ах, бедный мужчина.
          -Я тоже знаю, о чем вы говорите между собой: "Ты только посмотри на него, лежащего там, когда он знает, что должен кое-что делать". - Тор потер лицо. - Все же, я думаю, что смогу привыкнуть к такому раскладу. В самом деле это напоминает мне наш великий штат Огайо. - Улыбаясь он смотрел то на одну девушку, то на другую, давая им понять, что самое интересное начинается.
          Вероника повернулась к нему на матрасе, согнула локоть и подперла голову рукой.
          -Хорошо, я буду кусаться. Каким образом это напомнит тебе Огайо?
          -Ты знаешь, закругленный с обеих сторон, - ответил он и шлепнул каждую по ляжке разными руками, после чего показал поднимающийся от паха жест. - И высокий в середине.
          Вероника и Бриджит обменялись усталыми невыразительными взглядами.
          Тор закрыл голову руками как раз вовремя. Обе девушки схватили подушки и начали играючи кидать их ему в лицо.
          Когда Джек Буше увидел по местному телевидению в Толедо репортаж о Резерфорде, он почувствовал слабость. Он сидел в баре отеля с Артуром, который был озадачен не в меньшей степени, и когда репортер произнесла слова: "массовая истерия", "хаос", "множество автомобильных аварий", основание стакана Джека с грохотом ударилось о лакированную поверхность стола.
          -О Иисус...
          Все еще глядя с отвисшей челюстью на экран, как и все остальные в это время, он предположил, что репортер подразумевает какое-то стихийное бедствие. По крайней мере, это так звучало. Когда она завершила свой рассказ, камера переместилась на двух ведущих новостей студии, в общении которых присутствовала смесь озабоченности и замешательства. Он посмотрел на Артура, будучи в шоке.
          -Что за чертовщина там происходит?
          -Поезжай, - просто ответил Артур.
          Если бы он мог помочь Артуру исправить худшую часть его работы, он не чувствовал бы себя таким виноватым из-за того, что ушел. Арт напомнил ему, что контракты были уже составлены. На них недоставало только подписи Молинаро. Более того, то что он уезжает было вполне логично; у него там семья, в то время как Артур был разведен, проживая с бывшей женой в Колумбусе в штате Огайо, где учились двое их детей.
          Не дожидаясь посыльного, он схватил свой чемодан и портфель. Возвращая ключ от комнаты седому морщинистому клерку на стойку администратора из красного дерева, он устремился по зеленому ковру вестибюля и мимо пальм снаружи, где его ожидал прислужник с его машиной. Он запрыгнул внутрь, выехал на главную дорогу и поехал домой...
          ... вероятно совсем ни к чему. Новости по радио на обратном пути были так же недостаточно информативны. Только когда он прибыл домой, то увидел, что люди были под впечатлением того, что какая-то мистическая, тайная, но невидимая аура опустилась на город, сразу за которой последовала массовая амнезия, которая оставила мало или не оставила совсем памяти о том, что случилось. Он прочитал газетные заметки, передовую статью Филипса. Они читались, как фальшивые статьи в супермаркетах о похищениях людей НЛО, о тех, кто либо семь минут своей жизни благополучно забыли, либо получили типичные безвкусные сообщения от инопланетян, которые действительно отражали надежды и страхи читающих. В любом случае объяснение было одним и тем же: ноль информации отражается эхом из подсознания.
          Но в том, что нечто случилось, он не сомневался. Джаред был заметно потрясен, хотя и не хотел рассказывать историю со своей стороны. Но на одного человека, который Джек боялся, что будет травмирован больше всех, это повлияло меньше всего.
          На его дочь.
          Как будто ничего не случилось с ней.
          Когда Джек вешал комплект одежды в шкаф, его взгляд упал на черно-белую фотографию, стоявшую на столе рядом с кроватью. Несмотря на боль воспоминаний, он не мог убрать ее, он чувствовал, что такой поступок осквернит память о Барбаре. Это напомнило о разговоре с Карен перед отъездом. О том что в жизни никогда нет полной гарантии от риска и опасностей, что дополнительно подтверждалось тем фактом, что женщина, с которой он разделял двадцать лет своей жизни, ушла.
          Навсегда.
          Это слово было слишком значительным, слишком всеобъемлющем для его разума. Насильственная смерть его жены надорвала его сердце, как ничто другое в жизни.
          И черт знает, по какой причине он вспомнил нечто из курса психологии в колледже, что однажды Фрейд сказал или написал: "У отца всегда скрыто инцестное чувство к своей дочери".
          На этом он стиснул зубы от отвращения. Усталый, с чувством отвращения к самому себе он продолжал распаковывать вещи. Ладно, у Фрейда самого было несколько заскоков, разве не так? Но черт возьми, она была так похожа на нее, более того, с ее такой вновь обретенной уверенностью, что он хотел наказать ее за это, поркой выбить это из нее, точь в точь, как тогда, когда она потерялась в лесу и имела наглость оставить его беспокоящегося у телефона в ожидании звонка от полицейского Белла...
          "Сделай это снова, Буше, выпрямись и брось это мышление по кругу". Еще одна вещь, которую нужно покрыть защитным слоем с логическим обоснованием, чтобы не натолкнуться на нее в незащищенный момент. Иногда он задавался вопросом, является ли он одним из тех, кому следует искать помощи профессионала.
          Он не заметил, что жуткое сияние охватило комнату. Стены, потолок и пол начали исчезать. И единственное, что было постоянным в окружающем пейзаже - это изменения.
          Сначала показалось, что само время пошло назад. Ветром промчалась временная панорама Резерфорда: пятидесятые, сороковые, эра депрессии и постепенно к началу века, проносились мимо все быстрее и быстрее, как мысль, что история подобна магнитофону, отыгрывающему назад со все возрастающей скоростью. Все быстрее и быстрее удалялся он по коридорам времени в эпохи даже еще более ранние, чем то время, когда заселяли дикую местность вокруг реки Кайяхога.
          Он был слишком прагматичен, чтобы позволить замешательству одолеть его здравый смысл. Он говорил себе, что все это иллюзия. Но по мере того, как стремительное попятное движение замедлилось, когда время стало течь медленнее и приближалось к моменту застоя, он начал терять себя ...
          ... выходя за пределы самого себя... за пределы всего...
          Шел ли он, плыл ли? В этом он не мог быть уверен, но сцены вокруг него развеялись в пустое пространство, в иллюзию бесконечного расстояния. В ней содержалось такое безмерное пространство, такое безысходное отчаяние, что у него перехватывало дух, и через эту пустую арену прошла его школьная возлюбленная, жизнерадостная шестнадцатилетняя чирлидерша, в которую он влюбился, с кудрявой прической в виде пчелиного улья, одетой в свитер, плетеная юбка, носки «бобби» и кроссовки.
          -Привет, Джек.
          -Барбара...
          Она приблизилась, пронизывая все его существо своей сутью, медленно превращаясь в восемнадцатилетнюю первокурсницу колледжа, которой он сделал предложение. Ее сверхъестественный взгляд проник и обнажил все, что он скрывал, в том самом себе, которое он называл своим "я".
          -Джек, ты такой одинокий... как это разбивает мое сердце видеть тебя таким одиноким... о, Джек, ты не должен чувствовать вины за то, что любишь ее...
          В стыде он отвел свой взгляд, слезы дрожали на его веках, когда она подошла ближе, теперь двадцатилетняя, нежно лаская свой набухший живот, который носил его еще нерожденного сына.
          -... но ты чувствуешь. Почему, Джек?
          Он отрицательно покачал головой.
          -Но я не могу, Барбара.
          Так близко теперь, достаточно близко, чтобы дотронуться. Теперь она была остриженной, тридцати пяти лет, живот такой плоский, как если бы у нее никогда не было детей, жена, которую он поцеловал на прощанье, никогда не догадываясь, что это могло быть в последний раз. Забыв себя, свою собственную жизнь, он не желал ничего, кроме как остаться здесь навсегда, разделять эту драгоценную, хрупкую с ней связь...
          ...теперь она снова превратилась в девушку, возможно лет пятнадцати-шестнадцати, плывущую над ним, окруженную сиянием, призрачной аурой слишком яркой, чтобы можно было рассматривать. Его завораживала не ее юная внешность, а ее дух, на который он смотрел чувствами гораздо более тонкими, чем зрение.
          Горе поразило его, как удар, горе и сожаление были такими мучительными, что он зашатался, стоя.
          -Барбара! - кричал он, и тоска отражалась в его душе. Его сжатые руки поднялись вверх, ища как снова прикоснуться к ней, еще раз. - О, Боже, Барбара. Я потерял тебя однажды. Я не вынесу, если потеряю тебя еще раз!
          Она ласкала его, гладя по щеке, улыбаясь ему в полной безмятежности. Ее нежный смех звенел в его ушах, веселый смех, но не для того, чтобы дразнить или насмехаться, а для того, как он надеялся, чтобы утешить.
          -Ничего никогда не теряется, Джек, - сказала она голосом, который звенел и нисходил сквозь пустоту. Не существует того, чего нельзя было бы найти снова. Люби ее, Джек, как любишь меня...
          Ее аура начала угасать, даже более того, отступать во всех направлениях одновременно.
          -... и я буду тебя ждать здесь, муж мой...
          После чего она ушла.
          Он понял с некоторым удивлением, что он больше не был ни напуган, ни огорчен. Больше походило на то, как если бы он мог смотреть на ее уход без печали, просто и естественно, в порядке вещей. В первый раз за долгую жизнь Джек Буше обнаружил себя в мире с собой... в таком мире, который до этого он не ощущал никогда.
          Когда он снова появился в спальной, он услышал ее снаружи, в коридоре. Годами напряжение между ними нарастало, требуя выразиться, требуя разрядиться. С решимостью Джек вышел из комнаты.
          Убирая стопку белья в шкаф в прихожей, Мерседес со вниманием подняла глаза.
          -Да, мистер Буше?
          -Джек.
          Густые ресницы, оттенявшие ее щеки, вздыбились. Она была застигнута врасплох внезапной твердостью, дрожанием в его голосе, потрясена, когда его глаза наполнились неистовым сиянием, от чего любые слова, которые она была готова произнести, застревали у нее в горле. Очевидно, потрясенная его беззастенчивой самооценкой, Мерседес вытащила шпильку из волос и резко вздохнула, когда та небрежно упала ей на плечи, в знак согласия. Он был изумлен волнением, которое это доставило ему, светом желания, блеснувшим в ее глазах. Он прижал ее грубо, почти насильно к себе, изогнув ее тело, и спокойствие его было разрушено бархатным поцелуем ее губ...
          ...а искра от этого снова зажгла давно угасшее пламя.
          Через изящный коридор, ведущий в официальную столовую загородного клуба "Лосиная Роща", они шли рука об руку. Они составили модную пару, она в плотно прилегающем красном вечернем платье, Том, смотрящийся чертовски сексуально в своем смокинге в стиле Джеймса Бонда, с ароматом сладко опьяняющего мускуса.
          Поймав взглядом мистера и миссис Рошетти, сидящих за столом в центре зала, Карен украдкой потянула Тома обеими руками за предплечье, уводя его по короткому коридору возле служебного входа.
          -Ну и что теперь? - весело спросил он.
          -Просто хотела поцеловать своего героя, - объяснила она застенчиво, уговаривая его теплом своего дыхания на его щеку.
          Том посмотрел на нее с широкой улыбкой.
          -А знаешь, ты неплохо поступила, - сказал он, обхватывая ее руками.
          -Я думала. Все говорит о том, что мир меняется. Интересно, что мы могли бы вернуть из того мира.
          Он посмотрел на нее внимательно, искоса.
          -Только не рабство.
          -Нет, - сказала Карен с ухмылкой. - Не рабство. Мы оставим это при себе.
          -Тогда что?
          Она вспоминала целое приключение, описанное ее почерком симметричным, плавным, изысканным, элегантным курсивом девушки средней школы, отметившим свой путь по записной книжке.
          -Я еще не могу сказать уверенно. Так много запомнилось.
          -Ладно, что бы там ни было, наверное мы разберемся вместе.
          -И самое лучшее то, что у нас есть всегда в этом мире.
          Она крепко обняла его, чувствуя, как спокойствие, мир медленно скапливается, распространяясь внутри нее. Каким бы ни стало будущее, Карен Буше будет всегда рядом, не теряя ни надежду, ни саму себя, несмотря ни на что.

Следующая глава 47. Далеко впереди. http://proza.ru/2021/12/11/237

The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/46