2 В неглубоком будущем Гл. 2 Две проститутки

Две проститутки

Михаил ехал домой под впечатлением столь странной встречи. Он не слишком тщательно отслеживал календарь своей жены, но, вспомнив и сопоставив последние даты, пришел к выводу, что, действительно, задержка, хотя и незначительная, все же есть. Но откуда про это мог знать мальчишка из поезда, оставалось загадкой, разгадки которой он совершенно не мог представить.

Анна-Альбина, как всегда, встретила его у дверей, как только он вошел в квартиру. На этот раз на ней было темно-синее платье, и ногти на пальцах рук и ног были покрыты синим лаком. В руках она держала серебряный поднос с серебряным стаканчиком и бутербродом с икрой на фарфоровой тарелке:

- Мой дорогой, ты наверняка устал. Выпей стопочку и закуси, прежде чем пойти в душ, а я пока накрою стол.

Михаил, приняв душ и переодевшись в домашний халат, направился на кухню, где Анна-Альбина уже уставила стол многочисленными блюдами.

- Аня, ты-то почему не ешь?

- Мой дорогой, ты же знаешь, как я готовлю. Я один кусочек попробую, чтобы проверить, годится ли он уже для употребления в пищу. Другой кусочек попробую, третий, и, глядишь, я уже и насытилась…

- Ну хоть бутерброд съешь. Не могу же я в одну харю жрать…

- Бутерброд, пожалуй, можно – Анна-Альбина моментально достала приготовленный заранее бутерброд, откусила самый краюшек и, подперев лицо ладонью, с умилением стала наблюдать за тем, как ест Михаил.

Наконец, она сказала:

- Знаешь, дорогой, мне кажется, что Надя слишком дорого обходится нашей фирме. Я могла бы вспомнить свое позорное прошлое, и выполнять ту же самую работу. И тогда бы все ее гонорары оставались полностью в распоряжении нашего предприятия.

- А ты знаешь, что для правильных ребят западло быть сутенером своей жены…

Анна-Альбина с восторгом вскричала:

- Западло!!!, – затем несколько раз повторила: западло, за-пад-ло, за-пад-ло. О, какое замечательное, емкое, выразительное слово ты изобрел. За-пад-ло. Какое слово!

- Я здесь причем? Я это слово с детства слышу, многие так говорят…

- Нет-нет, не может этого быть. Просто ты настолько щедр и беспечен, что предоставляешь всем право пользоваться тем, что ты изобрел. Конечно, это слово – твое изобретение, а все окружающие только повторяют его, беспрепятственно его используя. Может, и невелика интеллектуальная собственность на одно слово. Но я должна, обязана заботиться о своем спасителе. Ты спас меня из логова разврата, и мой долг отныне – в меру своих слабых сил стараться отблагодарить тебя за твой самоотверженный поступок…

- Да никто тебя силой не держал в том борделе. Захотела заработать на учебу – устроилась. Расхотела работать – ушла, и осталась в итоге без высшего образования. Твой же выбор.

- О, я знаю: если бы меня держали там силой, ты ворвался бы туда в черной маске, обвешанный гранатами, с винтовкой с оптическим прицелом в руках, и вызволил бы меня и других несчастных женщин из сексуального рабства. А так, когда тебя силой не держат, уйти намного труднее, и я безмерно благодарна тебе за то, что ты освободил меня из этого жуткого притона.

- Ничего не понимаю. Иногда с тобой разговаривать – это как за один присест съесть банку сгущенки…

- О, сгущенка! Это такие синие жестяные баночки? Я обожаю сгущенку. Я бы съедала в день несколько банок сгущенки, если бы не опасалась растолстеть и перестать привлекать тебя как женщина…

Такие разговоры в их семье велись довольно часто. И порой эти разговоры сильно угнетали Михаила. Но в этот раз у него был повод сменить тему:

- Слушай, Нюрка, хорош пургу гнать. Ты мне лучше скажи: ты на самом деле беременна?

- О, я знаю, как ты хочешь, чтобы у нас с тобой появился ребенок. Я сама еще не уверена, потому и опасалась тебя обнадеживать раньше времени. Но, оказывается, ты настолько чуток, столь внимателен к моим делам, что все вычислил. Я много об этом размышляла. Во время беременности врачи рекомендуют сократить интимные отношения, а лучше – полностью их прекратить. Конечно, временно. Но я с самоотверженной готовностью пойду на это ради здоровья будущего ребенка. А чтобы тебе легче было пережить этот период, я собираюсь попросить Надю, чтобы она подменила меня на это время…

В очередной раз за этот день Михаил пришел в недоумение. Как сочетается то, что только что Анна-Альбина готова была вновь поработать проституткой, и тут же вскоре заявила о намерении сократить или даже полностью прекратить половую жизнь? Михаил догадался, а, точнее – лишний раз убедился в том, что у его жены с головой не все в порядке…

И непонятно, почему Надя так беспокоит Анну-Альбину. Михаил не имел представления, знакомы ли Надя и Анна-Альбина лично, вместе их он никогда не видел, и даже ни разу не замечал, чтобы они разговаривали по телефону. Каковы отношения Анны-Альбины и Нади в действительности, было для Михаила еще одной из загадок.

Надю Михаил знал с раннего детства – они выросли в одном дворе. Надя была из бедной, на грани нищеты, многодетной семьи, жившей в тесной малогабаритной двухкомнатной квартире. Наверное, в головке крошечной куколки с раннего детства засела мысль о том, что внешность – это то, что способно привлечь состоятельных спонсоров, которые помогут вырваться из угнетающей, на грани нищеты, бедности. И, еще возясь в песочнице, Надя начала заботиться о своем облике – делала себе бусы из медной проволоки и стекляшек, тайком таскала у взрослых косметику и красила ногти, губы, щеки, подводила глаза, по несколько раз в день бегала домой мыть голову. И, конечно, строила глазки всем проходящим мужчинам. В таком возрасте это производило умилительное впечатление. Двор был дружный, дразнить и обижать Надю ребята постарше не давали. Только дома ей порой доставалось, особенно, когда мать и старшие сестры обнаруживали, что Надя пользуется их взрослым имуществом, или когда Надя возвращалась домой накрашенная, не успев или не сумев смыть макияж.
Конечно, немного повзрослев, Надя стала вести себя более скромно. К тому времени родители Миши осуществили свою давнюю мечту – собрали денег на ипотеку, получили, наконец, ключи от новой, куда более приличной квартиры, и переехали в другой, более приличный район. Но Миша постоянно приезжал в свой старый двор – на новом месте соседи не были знакомы друг с другом и не слишком стремились к сближению.
Надя взрослела, но Миша в то время не обращал на нее внимания – мало ли девчонок проживает в том старом знакомом дворе. Поведение Нади, хотя и стало более пристойным, не поменялось по стилю. Поскольку Надя становилась почти взрослой девочкой-девушкой, на нее стали обращать внимание мужчины, уже не с умилением, а с вполне определенными потайными мыслями. Нередко ребята из двора гнали чужаков, которые приходили во двор провожать Надю, и иногда Миша принимал участие в таком изгнании.

Один раз с трудом удалось вытащить Надю из заехавшего в их двор Майбаха. Ребята, бывшие в Майбахе, отпускать Надю не хотели, и возникла серьезная потасовка. Миша пострадал больше всех – он несколько месяцев пролежал в больнице с переломами и огнестрельным ранением. Родители Михаила пытались найти обидчиков, но, сколько они ни ходили к следователю, который вел это дело, он только разводил руками – никак не мог выйти на владельцев автомобиля. Хотя вряд ли по Иркутску и его окрестностям бегает много Майбахов, тем более что очевидцы успели заметить, что номера у машины были иркутские.

Надя стала каждый день навещать Мишу в больнице. На фрукты денег ей не хватало, и она носила печенье, которое готовила сама. Печенье было необычайно вкусным, не оттого, что в нем использовались какие-то особые составляющие, а оттого, что пекла их Надя от всей души.

Когда Миша вышел из больницы, стало ясно, что придется оставаться на второй год, занятия в школе он сильно запустил, а перебиваться кое-как с двойки на тройку, наверстывая упущенное, не хотелось. Таким образом, он стал на год ближе к Наде. Он стал приезжать к школе, где училась Надя, и где он сам когда-то учился в младших классах. Почти каждый день Миша провожал Надю до дома, нес портфель. Оказалось, что Надя учится на одни пятерки, хотя она и упоминала вскользь, что недавно еще была отпетой троечницей, и чуть не оставалась несколько раз на второй год из-за слабой успеваемости. Нередко Надя намекала Мише, что готова отблагодарить его тем единственным способом, который был ей доступен. Но Миша никак не мог принять такого дара, наоборот, он считал, что его долг – охранять глупенькую наивную малолетку от столь рокового шага.

Но однажды летом обитатели двора собрались на природу. Под действием винных паров Михаил не удержался, когда прогуливался с Надей по лесным тропинкам. Неожиданно для себя он оказался с Надей в кустах.

Надя оказалась не девушкой. И не-девушкой очень умелой. Миша кончил в нее три раза, а, когда уже казалось, что больше не получится, Наде удалось поднять ему еще один раз, и их встреча в кустах завершилась умопомрачительным минетом.

Когда Миша опомнился, он почувствовал, что остался в дураках. Оказывается, он так долго и так ревностно охранял то сокровище, которого давным-давно уже не существовало. Возникли сомнения и по поводу недавнего происшествия с Майбахом. Быть может, Надя сама, по своей воле, по договоренности, собиралась поехать развлечь хозяев Майбаха, и Миша с ребятами пострадали вовсе ни за что, по собственной глупости. Конечно, Миша и Надя тут же разругались.

На самом деле, в тот памятный день в Майбах Надя вовсе не стремилась, ее затащили в кабину силой после того, как она немного пококетничала с водителем. Более того, когда Надя узнала, что столь заметную машину будто бы никак не могут обнаружить, она догадалась, чем могла завершиться для нее та увеселительная поездка, и ее задним числом охватил ужас. Она даже присмирела, и на какое-то время стала вести себя более осторожно и осмотрительно.

Вообще-то, и девственность Надя утратила вовсе не в плане подготовки к воплощению своих замыслов вырваться из бедности с помощью состоятельных спонсоров. Просто так получилось.

Однажды ее направили в летний лагерь для детей из малоимущих семей. Состав отдыхающих детей был своеобразный. Многие девочки, как поняла Надя, были уже давно не девочками. Некоторые из них даже пробирались вечерами через дырку в заборе поработать на трассе, и возвращались оттуда с бухлом и сигаретами. Затем щедро делились заработанным с подругами и друзьями. Мальчики были под стать девочкам. Курили и выпивали, когда было что, почти все. Надя была в ужасе от такой обстановки, хотела даже вернуться домой. Но она была уже достаточно взрослой для того, чтобы понимать, что ее пребывание в лагере – возможность для семьи сэкономить хоть немного денег.

Только один мальчик Дима выделялся из общей среды. Дима был отличником, и даже в лагерь взял с собой множество учебников и прочей полезной литературы. Компьютера, планшетника или мобильника с выходом в Интернет у него не было, но, это, быть может, и к лучшему – все равно соседи отобрали бы. Поскольку Дима слишком уж выделялся из общей среды, заниматься учебой ему было трудно – учебники и книжки у него постоянно вырывали из рук, а когда он ходил в компьютерный зал детского лагеря, места там не находилось – все рабочие места были заняты любителями посмотреть порнуху и поиграть в зверские компьютерные игры.

Надя не стремилась влиться в такой непривычный для нее коллектив, и как-то незаметно подружилась с Димой. Поскольку в лагере Диме заниматься не получалось, Надя, узнавшая от ходивших на трассу девочек про дырку в заборе, показала Диме этот тайный ход. Надя с Димой выбирались в лес, бродили по тропинкам, и, как только находили подходящее место, Дима присаживался почитать свои книги. Надя, от нечего делать, также пристрастилась к чтению, и так они становились все ближе и интереснее друг другу. Лето, как это часто бывает в Иркутске и окрестностях, было очень жарким и сухим, иногда они купались в обнаруженной ими речке.

Нараставшая дружба медленно превращалась во взаимную симпатию, с робкими поначалу ласками и поцелуями. И однажды, в перерыве между чтением книг, когда они, лежа на травке, прижавшись друг к другу, обсуждали прочитанное, как-то само собой получилось, что ласки зашли слишком далеко, и Дима сломал Наде целку. Когда Надя поняла, что произошло, она, перепуганная, в слезах, бросилась в лес, не очень-то понимая, куда она бежит. Была она в одних трусах, хоть и свежих, но штопаных-перештопанных, да к тому же со следами крови.

Поскольку Надя не отдавала себе отчет в том, куда бежит, вскоре она заблудилась, а когда, наконец, сообразила, в каком она виде, бросилась искать то место, где оставила платье. Дима также отправился на поиски подруги. Взаимные поиски продолжались несколько часов, и встретились они случайно только к вечеру, уставшие и уже отчаявшиеся найти друг друга. Дима просил прощения за то, что сотворил, Надя просила прощения за то, что соблазнила его. В общем, они не поссорились, но твердо и окончательно решили, что этот несчастный случай навсегда останется только между ними, и никогда более не повторится. Оставалось лишь найти дорогу обратно к лагерю...

Надя и Дима не поссорились, и потому они продолжили и впредь свои ежедневные прогулки по лесу. А, поскольку они твердо решили, что несчастный случай больше не повторится, то, до конца пребывания в лагере, между ними больше ничего и не было, они и целоваться стали очень осторожно, чтобы не увлечься. Вернувшись в Иркутск, они договорились встречаться и дальше.

Встречаться у Нади не получалось – слишком густонаселенной была ее квартира. Да, к тому же, во дворе местные ребята были не слишком приветливы с посторонними, особенно, когда это касалось Нади. И, если бы не заступничество Нади, Дима возвращался бы домой слегка покалеченным.

Поэтому Надя стала после школы ездить к Диме, на другой конец города. Дима жил вдвоем с мамой-инвалидом. С оформлением инвалидности у мамы постоянно были проблемы и задержки, а работать много она не могла, хотя и старалась. К тому же, ее не слишком-то охотно принимали на работу. Дима задумал вырваться из такого гнетущего состояния за счет усердной учебы, собирался добиться после школы какой-нибудь повышенной стипендии в каком-нибудь ВУЗе. Посещать кружки и различные дополнительные занятия не получалось из-за постоянного отсутствия денег.

Компьютера дома у него тоже не было, и, по возможности, он много времени проводил в школьном компьютерном классе. Надя стала проводить с Димой все свободное время, ее стали пускать с ним в компьютерный класс чужой школы. Дома она помогала немного Диминой маме по хозяйству, и после этого усаживалась с Димой заниматься его бесконечными уроками и прочим самообразованием. Только ближе к вечеру маме удавалось выгнать Диму на улицу прогуляться с Надей. В результате Надя и сама стала намного лучше учиться, превратившись из двоечницы-троечницы в отличницу.
Постепенно Надя, вдохновленная примером Димы, сама стала склоняться к тому, что усердная учеба приведет ее к жизненному успеху не менее надежно, чем состоятельные мужчины, запавшие на ее внешность.

Наде до слез было жаль милого, ставшего таким родным и близким для нее Диму, больно было смотреть на его жизнь впроголодь и постоянные беспробудные занятия. И она задумала хоть как-то скрасить его беспросветные будни, все равно Это у них один раз уже было. Она нашла укромное место на чердаке, и, как-то, под предлогом того, что ей нужно поправить сбившийся бюстгальтер, немилосердно натирающий ей грудь, затащила Диму на чердак. Она попросила его помочь расстегнуть бюстгальтер, сымитировала неловкое движение таким образом, чтобы он дотронулся до ее соска, и застонала, дотронувшись, в свою очередь, как бы невзначай, до его члена.

- Дима, Димочка, я больше не могу. Я так возбуждена, что, если ты сейчас не овладеешь мной, мне потом будет очень плохо.

- Надя, мы же решили, что между нами этого больше не будет. Мы еще совсем маленькие.

- Ну, пожалуйста, только один раз. Мне, на самом деле, будет так плохо, что завтра я даже не смогу пойти в школу. Умоляю тебя, сжалься надо мной. Неужели ты не сделаешь это ради меня?

На самом деле, конечно, одним разом не ограничилось. Почти каждый раз, когда они вечером шли на улицу, они посещали свое заветное место на чердаке. Дима пытался отказываться, но, в принципе, и сам был не против. Только ныл, что они слишком еще маленькие для этих занятий, и это мешает учебе.

Димина мама, очевидно, смекнула, что у детей начался новый этап отношений. Но, она, как женщина из простой среды, была не против, и даже намекала, что Надя могла бы переехать жить к ним. Диму, учитывая его намерение добиться успеха за счет упорной учебы, перспектива обзавестись семьей не то что просто не устраивала, а представлялась даже устрашающей.

В конце концов, один раз Дима собрался, наконец, с духом, и не пустил Надю в дом. Он обвинил ее в том, что она совращает его, отвлекает от учебы, и им следует раз и навсегда прекратить общение. Просто встречаться также не имеет смысла, поскольку все равно рано или поздно это вновь закончится е...й.

Надя держалась во время разговора, но, выйдя из Диминого подъезда, расплакалась. Она сообразила, что в таком виде в автобус заходить неприлично, и проделала весь долгий путь до дому пешком, проревев почти всю дорогу. Она никак не могла понять, за что Дима так жестоко обошелся с ней, ведь она делала это все с единственной целью – доставить ему радость, хоть как-то скрасить его унылое существование. Успокоилась она только перед своим домом.

Во дворе ребята и девчонки, сидя в беседке, пили и курили. Надя не общалась с соседями по двору уже давно, с начала лета, с тех пор, как уехала в летний лагерь, а впоследствии все свое время стала уделять Диме. Когда она подошла к беседке, ей обрадовались, спросили как дела, предложили выпить. Надя не была убежденной трезвенницей, когда предлагали пиво или коктейль, не отказывалась. В этот раз из веселящих напитков была только водка.

- Налейте-ка еще, - попросила Надя. После первых двух стаканов тяжелые воспоминания о только что пережитом стали исчезать, уплывать, растворяться в слегка помутненном сознании…

- Закончилась. Сбегай в магазин, купи.

- У меня денег нет

- Натурой расплатишься? – неожиданно спросил один из участников посиделки.

- Почему бы и нет, - ответила уже захмелевшая Надя.

- Смотри, никто тебя за язык не тянул.

- Ты что, ох... с малолеткой связываться?! Б..... тебе мало? – попытались остановить его.

- Все слышали? Она сама согласилась. Пошли, за базар надо отвечать…

Через некоторое время он вернул бледную, трясущуюся Надю обратно в беседку. Надя боялась посмотреть в глаза участникам посиделки, и склонила голову, устремив взгляд в землю. Тот, кто привел ее, будто бы не замечая ничего, похлопал Надю по плечу:

- Жди, сейчас в магазин сгоняю.

Если бы Надя не втянулась, благодаря Диме, в учебу, стала бы вскоре обычной спившейся б...... На этот путь она не вступила – Надя поняла, как легко и приятно быть отличницей, и очень уж не хотелось спуститься с достигнутых высот до уровня обычной двоечницы-троечницы. Но личная жизнь у нее не складывалась. Давала она многим, но всерьез никто ее не воспринимал.

Надя знакомилась иногда с ребятами извне, но из этого ничего дельного не получалось – стоило парню проводить Надю до дома, как у него возникала острая полемика с обитателями двора. А без такого первичного шага, как проводить девушку до дома, дальнейшие отношения не развивались.

И поэтому столько значения имела для нее дружба с Мишей, возникшая после того злопамятного случая с Майбахом. Она-то думала, что Миша все про нее знает, и принимает ее такой, какая она есть. Какой же был удар для нее, когда она догадалась, что Миша, не будучи постоянным участником дворовых тусовок, подробностей никаких не знал.

Постепенно отношения между ними все-таки восстановились. Они выезжали за город и с компанией, а иногда – вдвоем. И, конечно, каждый раз находили место, где можно пообщаться. С наступлением осени, лежать в кустах стало прохладно, и Михаил вспомнил, что в Ангарске у него проживает одинокая тетя. Миша с Надей стали ездить за 60 километров погостить и переночевать у тети. Тетя не строила иллюзий по поводу того, отчего племянник зачастил к ней, хотя была рада гостям. Она старалась соблюдать приличия, и укладывала Надю спать с собой в комнате, а Мише стелила на кухне, на кушетке. И, конечно же, каждый раз ночью Надя, будто бы тайком, приходила к Мише, и они до утра предавались утехам любви.

Сначала Надя не скрывала от Миши, что дает не только ему. И, к ее удивлению, каждый раз это вызывало ссоры, нередко – всерьез и надолго. Она недоумевала – сама она не требовала, чтобы у Миши не было других женщин. Потом догадалась, наконец, что рассказывать Мише обо всем не стоит. Но, все равно, и после того, как Надя перестала рассказывать сама, от друзей из старого двора до Миши доходили сведения о похождениях Нади. И ссоры, с последующим примирением, периодически повторялись. В периоды примирений Надя и Миша в теплое время выезжали за город, в холодное время ездили в Ангарск к тете. Подумывали в такие периоды и о том, чтобы пожениться, но Мишины родители Надю ненавидели, и даже краткие приходы Нади к Мише вызывали резкое отторжение. Тетя из Ангарска предлагала перебраться к ней, но Мишу перспектива ютиться втроем в однокомнатной квартире не впечатляла.

После школы Миша поступил в институт на кафедру органической химии. На старших курсах Миша понял, что работать по специальности не станет. Стал искать заработки и занялся мелкими услугами – списывался на форумах с пассажирами проходящих по Транссибу поездов, делал по заказу пассажиров покупки и подвозил к поезду, встречал приезжих, помогал им устроиться или хотя бы добраться до нужного места в незнакомом для них городе. Когда родители отдали ему свой старый Опель, его деятельность расширилась, доходы выросли, и в те периоды, когда они с Надей не были в ссоре, они всерьез обсуждали вопрос о том, чтобы снять жилье и начать откладывать на собственную квартиру.

Один раз, во время туристически-увеселительной поездки в Европу, Миша познакомился в Амстердаме с проституткой. Девушка приехала из Швеции подзаработать себе на высшее образование. Привлекло Мишу то, что Анна-Альбина училась русскому языку – не от избытка любви к родине Достоевского и Набокова, и не потому, что русские клиенты самые многочисленные и щедрые, а всего лишь из-за того, что большинство посещавших ее русских плохо знали английский, не говоря уже о других европейских языках.

Вела себя Анна-Альбина странно. То ли она с детства была такой романтичной экзальтированной особой, воспитанной не на реальной жизни, а на каких-то абстрактных произведениях искусства. То ли слегка тронулась умом, пока работала проституткой. Поначалу Михаила это забавляло, потом он стал привыкать и не обращать внимания, потом такие странности стали раздражать, а, в конце концов, Михаил понял, что женщине с таким неадекватным восприятием действительности не так легко существовать одной, без поддержки, в реальном мире. И этой поддержкой должен стать он.

Анна-Альбина увязалась за Михаилом в Иркутск. Родители Михаила, познакомившись с ней, были в шоке: «Уж лучше Надю приведи в дом, чем связываться с этой придурковатой б...... Мы готовы и с Надей смириться». Но было уже поздно. К тому же, у Анны-Альбины были деньги – те, что она откладывала на учебу, и, вдобавок, подкинули еще и шведские родственники.

На средства Анны-Альбины была куплена квартира, а остальное Михаил потратил на расширение своей деловой деятельности, создав официальную фирму по оказанию услуг.

Однажды проезжавшие в поезде деловые ребята заказали фирме Михаила женщину для утех, которая сопровождала бы их до Екатеринбурга. Найти такую женщину оказалось непросто. Михаил отчаянно обзванивал все салоны и всех индивидуалок, но, несмотря на обещанный приличный гонорар, желающих не находилось. Поезд уже миновал Читу, а поиски так пока и не увенчались успехом. Когда Михаил зашел в свой старый двор проведать друзей, не прекращая при этом обзвон, Надя, случайно услышавшая разговор Михаила, вызвалась оказать запрашиваемую услугу.

Продолжение: http://proza.ru/2021/12/12/300
Начало: http://proza.ru/2021/12/05/374