Истероид
"И жили они долго и счастливо"... Хорошая фраза для конца сказки. Нет уточнения, как это: счастливо. Насколько долго? Можно воображать себе любую картинку бесконечной радости. Эх, закончилась книжка. Жаль. Глажу ее обложку. Обожаю небылицы. Особенно из Ушедшей эпохи. Герои обязательно побеждают все обстоятельства и добиваются своего. Смогу ли я? Вряд ли. Мама привела меня в детдом, когда мне было пять лет.
-Слишком много мальчишек, - ответила она на расспросы заведующего. - Нам не потянуть.
-У вас есть месяц, чтобы передумать, - тогда сказал Кирилл Алексеевич.
-Нет, он не нужен.
Я плакал три дня, стоя у окна. Воспитатели пытались успокоить первые несколько часов, потом махнули рукой. Даже не звали на обед или ужин. Какой смысл? Костя напьется своими страданиями. Тогда я еще не умел читать. Негде было найти утешение. С тех пор меня и прозвали Истероидом.
-Ой, посмотрите на нашего любителя книжечек, - сюсюкает злым тоном Венька, зайдя в спальню. - Костенька, семнадцать годиков.
-Отвянь, невежда, - отвечаю.
С раннего детства Вениамин взялся дразнить меня. Он был всегда задирой, главным хулиганом. Его издевки я слушаю на постоянной основе. Двадцать четыре часа. Семь дней в неделю. Двенадцать месяцев в году.
-Ну, я хотя бы нормальными вещами занимаюсь. А ты? Позвольте помассировать ваши височки, - Веник начинает кривляться.
Костя, молчи. Стоит ли опускаться до уровня Лынина? Там, под плинтусом, очень холодно.
-Что, кишка тонка ответить?
-Это ниже моего достоинства.
Венька долго пялится на меня. Да что ж тебе неймется? Я сильнее тебя.
-Так где ты массируешь? - не унимается Веник. - И главное: кому?
-Еще слово, и я тебе помассирую. Лицо. Кулаками.
-Да так и скажи, что ты теперь давалка. А если твоя мать придет в кабинет, ей тоже дашь?
Напросился, скот. Переворачиваю кровать. Вениамин бьет меня кастетом. Подготовился. Ничего. Валю его на пол и орудую локтями. Как тебе такое?
-Я все еще давалка? - ору в синеющее лицо оппонента. - А твоя мать к тебе придет?
Его подбросили младенцем. Он не помнит свою маму. Меня же преследуют до сих пор отрывки из прошлой жизни, которые не дают держать себя в руках. Ярость всегда берет верх надо мной в дикой борьбе, едва я что-то слышу о своей матери. Меня оттаскивают трое.
-Что опять? - заведующий уже не удивляется моим приводам.
-Опять с Лыниным.
-Что ж. В карцер.
За мной закрывается железная дверь. -Только смотрите, через день у меня смена в неврологическом кабинете, - успеваю сообщить я.
В целом, я никогда не боялся заточения. Все нормально. Можно углубиться в фантазии. Может, какая-нибудь женщина захочет выйти за меня. И разрешит получить высшее образование. Я буду ей верен и предан. А лучше, чтобы мы уехали отсюда. Не хочу даже проходить мимо детдома. Вожу пальцем по своим записям, которые двенадцать лет царапал на желтых стенах
"Истероид был здесь". Десять засечек. Это с прошлой драки. Я разукрасил лицо Веника гематомами прямо в перерыве на баскетбольном турнире. Тогда я не помнил себя. Меня заменили на Илью Раифова. Прямо с матча привезли и бросили в карцер на десять дней. После этого в сборной я не играл.
-Костик, на выход.
За мной пришли через день. Понимаю, что даже не успею позавтракать. Но Тамара Мариевна сделает мне выговор, если опаздаю. Она очень строгая. Это я понял сразу при найме. Меня направили к Гирзовой после того, как я закончил колледж по классу медбрата. Она очень критично осмотрела меня. Изучила мою медкарту. Хмыкнула.
-Практику проходил? - она говорила строгим тоном.
-Да, - я никогда не пасую, но перед будущей начальницей чуть растерялся.
-Где?
-В хирургическом и психоневрологическом отделениях.
-Драться умеешь.
-Это пригодится? - опешил я.
-Возможно.
-Покажи руки, - Тамара Мариевна требовательно схватила меня за кисти и начала их придирчиво изучать. - Они должны быть всегда теплыми. Понял?
-Да.
-Жениться собираешься? - последний вопрос смутил. - Чего молчишь? Да, нет?
-Да.
-Тогда если будут приставать, зови меня.
Да, драться приходилось. Один раз помогал охраннику выталкивать слишком активного пациента Тамары Мариевны. Пару раз заступался за Таню, тоже массажиста. Несколько раз и сам звал на помощь начальницу. Меня поставили делать массаж головы. Иногда приходили слишком распущенные женщины, которые думали, что можно бонусом получить ласки от несовершеннолетнего.
-Привет, - Гирзова зашла со мной одновременно.
-Здравствуйте.
Бегу скорее переодеваться и мыть руки в горячей воде. Они заиндевели на ноябрьской улице. Едва успеваю к первой посетительнице. Екатерина - наш завсегдатай, мучается от головных болей и панических атак. Аккуратно касаюсь специальных точек на ее лбу, словно работаю сапером. Нельзя ошибаться, иначе можно только больше навредить.
-Сегодня хотите сказку? - в мои обязанности входит и разговаривать с пациентами, если они этого хотят.
-Нет, Костя. Спой, пожалуйста, колыбельную.
Вспоминаю все детские милые песенки. Женщина расслабляется, вскоре и вовсе засыпает. У нее это часто бывает. Останавливаться нельзя. Через час клиентка приходит в себя, благодарит, уходит. У меня есть пятнадцать минут. Поспешно выпиваю чай.
-Ты молодец, Костя, - Тамара Мариевна редко хвалит, поэтому это очень приятно. - В этом месяце получишь премию. Еще я напишу рекомендацию в университет. Ты же хочешь получить высшее образование?
-Спасибо огромное, - искренне радуюсь.
Это моя безумная мечта. Стать больше, чем детдомовец. Работать если не врачом, то хотя бы мануальщиком высшей категории. Вырваться из своего порочного круга, который двенадцать лет назад замкнула мать, приведя меня в детдом.
-Что там тебе сказали насчет армии?
-Пока я хожу в смотровую.
Это значит, что у меня есть шанс стать свободным. Раз в неделю все, кто подходит для брака, может ждать в специальном зале женщин. Есть дамы, которые хотят молодых супругов, согласны на такой брак без приданого. Но нужно быть абсолютно здоровым, девственным, красивым, с работой, уметь вести хозяйство, знать наизусть пособие идеального мужа. Мне разрешили посещать смотровую, потому что я соответствую основным требованиям. Однако леди, готовых завести мужа-детдомовца мало. Плюс им дают полные характеристики на каждого из тех парней, которые ждут невесту. Конечно, меня рекомендуют, как истеричного и несдержанного. Да сдержанный я. Когда меня не бесят. В конце концов, я же не кидаюсь на женщин с криками и кулаками. Получает только Веник.
-Ну, ясно, - Гирзова смотрит на меня оценивающе. - Завтра придет новая клиентка. Ей нужна моральная поддержка. Она несколько лет назад потеряла первого мужа. Постарайся ей понравиться.
Не знаю, что ответить. Понравиться? Как?
-Что краснеешь? Ты же не хочешь в армию или на завод?
-Нет.
-Парень ты замечательный во всех отношениях. Просто будь максимально услужлив.
-Спасибо.
После работы сначала иду в библиотеку при детдоме. Беру новый сборник сказок. Это мое лекарство от перепадов настроения. С картинки на меня смотрит милая принцесса. Можно ли попасть на эти страницы и стать отважным рыцарем? Я тогда завоюю ее сердце и буду верно служить. Как написано в пособии: тыл, защита, опора. А как выглядит эта клиентка? Вижу ее на следующее утро. Очень ухоженная, изысканная, русоволосая женщина. Больше среднего возраста.
-Здравствуйте, - целую ее руку, - Раиса. Меня зовут Константин.
-Здравствуйте, - у леди приятный тембр, - приятно познакомиться.
В кабинете помогаю ей устроиться в кресле, захожу за спину. От волнения пальцы холодеют. Мою руки чуть ли не в кипятке, чтобы сделать их приемлемой температуры.
-У вас нет жалоб, - я изучил ее запрос. - Вам нужен расслабляющий массаж. Все верно?
-Да. Мне вас порекомендовали.
-Вам рассказать сказку? - осторожно запускаю пальцы в волосы посетительницы.
-Сказку?
-Да. Если хотите - что-нибудь другое. Иногда просят спеть.
-Ну, тогда жду баллад про любовь.
Желание клиента в рамках приличия - закон. Она сразу расслабляется. Слушает песни. Потом просит помолчать.
-Как скажете, Раиса, - отвечаю и замолкаю.
Через несколько минут молчания клиентка интересуется:
-Вы специально изучали массаж?
-Да, конечно. У меня есть специальное образование медбрата, прошел курсы массажа головы.
-А где живете?
Очень тяжело сейчас признаваться в том, что ты не нужен собственной матери. Держу паузу, словно щит в бою с горькой правдой.
-Я из детдома.
-Понятно. Расскажите лучше сказку.
-Вам какую? Я знаю очень много.
-Даже так?
-Да, я много читаю.
-Тогда добрую, с хорошим концом. На ваше усмотрение.
После нескольких историй Раиса останавливает мои руки, опускает их себе на плечи.
-Я не специалист пока по плечам, простите.
На самом деле, навредить очень легко, не зная, как и куда давить.
-Тогда просто подержите меня за плечи.
-Хорошо.
Она сидит, поглаживая мои пальцы своими. Немного нервничаю. Звать Тамару Мариевну или нет? Клиентка встает, поворачивается ко мне. По взгляду понимаю: звать…
-Стойте, Константин. Не бойтесь, - останавливает меня Раиса. - Я пришла сюда с определенной целью. Мне нужен муж на замену. Делать грязные предложения я не намерена.
-Я понял вас, - останавливаюсь.
Женщина разминает мои ладони, изучает их. После рассматривает мое лицо.
-Ну, пока еще пообщаемся. Когда работает смотровая?
-По субботам, - я не ожидал такого быстрого развития событий.
В детдоме же все,как всегда.
-Смотрите, пришел наш сладенький, - веселится Веник. - Наш король услад пальчиками.
Пока он отпускает шуточки, все в спальне хохочут. Так бы каждый из них наедине со мной не посмел бы зубоскалить. А сейчас наша сплоченная группа обступает меня.
-Ничего нового вы так и не придумали, - заявляю я.
Против десятерых мало, что сделаешь. Да и в целом, мне уже много раз устраивали темную.
-А зачем изобретать велосипед? - спрашивает Генка Худин.
-Действительно, - я понимаю, что убежать не получится.
Тогда пора. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. Успеваю врезать хорошенько Славику в нос, Генка получает в ухо, Веника с наслаждением бью ногой. Меня все равно заваливают на пол. И дружно пинают. Остается закрыть лицо руками. Мне еще работать. Нельзя приходить изуродованным. Тамара Мариевна не поймет.
-Тварь, ты когда-нибудь уймешься? - кричит Вениамин. - Не боишься остаться без ребер?
Возможно, моих товарищей бесит, что я читаю книги. Может, не нравится тот факт, что смотровую сейчас посещаю только я.
-Что опять здесь происходит? - строго спрашивает Олег Васильевич, наш надсмотрщик.
Старшим воспитатели уже не нужны. За нами просто иногда присматривают, когда буяним.
-Все понятно, - он расталкивает моих товарищей. - Лынин, за мной.
Моего противника уводят к заведующему. Когда Веньку ведут в карцер, я специально прохожу мимо него и ехидно улыбаюсь. Ну, я не я, если не подразню его.
-Что лыбишься?
-Не лыблюсь, а смеюсь последним.
Раньше меня били чаще, доводили до настоящих истерик. Сейчас я отношусь ко всему с долей юмора. Но ночью все равно снится мама. Она поет колыбельную, касается моих волос. Я просыпаюсь, надеюсь, что не кричал во сне. Нет, все спят, значит все в порядке. До подъема - час. Но уже не могу закрыть глаза. Не дает ноющее тело. Еще мешают мысли, черными птицами сидящие на грудной клетке. Мне осталось несколько месяцев до отправки в армию. На границу. Навстречу к чудесной леди по имени Смерть.
Веника отпускают быстро. Ему еще работать на мусоровозе.
-Ну, что, добавки хочешь? - интересуется он, переодеваясь в свою робу.
-Ага, с подливкой.
-Ты получишь сполна. Я из-за тебя опять торчал в четырех стенах.
-Знаешь, я читал недавно, что заточение хорошо переносят люди с высоким интеллектом, - хлопаю Вениамина по плечу. - Так что… делай выводы.
-Я тебя урою, скот.
Я тороплюсь на работу. Первым приходит пациент Игорь, страдающий от мигреней. Он всегда предпочитает, чтобы я молчал. Далее приводят Киру - девочку пятнадцати лет. У нее обычно - целый комплекс массажей. В том числе, и головы.
-Расскажи, пожалуйста, сказку, - она очень мечтательная. - Чтобы с драконом и рыцарем. Но только можно, чтобы дракон не пострадал.
-Интересная просьба, - хихикаю я. - Ну, слушай…
Придумываю для подростка рассказ на ходу. Наконец, заходит Раиса. Она позволяет помочь снять ей дубленку.
-Здравствуйте, Константин. А можно ли на "ты"?
-Как вам удобнее, - я максимально услужлив.
Час делаю расслабляющий массаж, пересказываю более взрослые произведения, которые прочитал в нашей библиотеке.
-Мне же правильно передали знакомые. Ты хочешь жениться? - интересуется женщина.
-Да, конечно, - я не знаю, радоваться или бояться.
-Тогда в субботу жди меня.
Одиночество в клетке
Свободный день проходит в нервотрепке. Я думал, что все будет просто. Ну, придет какая-нибудь милая дама. Правда, я надеялся, что она будет помоложе. Но неважно. Вот придет посетительница в смотровую и будет глядеть на меня, не отрывая глаз. Будто я особенный. Я мечтал, что меня прошибет молнией. Я буду думать только о ней. Но сейчас все очень сложно. Да, происходит все быстро. Однако Раиса вызывает смешанные чувства. Она могла бы быть моей матерью по возрасту. Женщина ничего не рассказала о себе. Да и особо обо мне не расспрашивала. Утром собираюсь в смотровую. Надеваю свой единственный элегантный костюм.
-Что, рыбка, в аквариум плывешь? - Веник сверкает злыми глазами.
-Слушай сюда, - обращаюсь я к нему. - Хватит завидовать. Я не виноват, что у тебя плоскостопие, что ты не пригоден для брака. Я не имею отношения к твоим плохим отметкам. Не я выбрал тебе работу мусорщика. Ты же из-за этого всего бесишься?
Противник стоит, сжав кулаки. Будем опять драться?
-Что? Хочешь наброситься на меня? Давай. Я снова тебя побью, если сильно разозлишь. Сначала в карцере посижу я. Потом ты науськаешь на меня остальных. И тоже будешь находиться взаперти. Дальше что?
-Я просто хочу, чтобы ты сдох, - бросает мне в лицо фразу ненависти Веник.
Я выхожу, хлопаю дверью. Не могу унять дрожь. В кабинете смотра женихов нажимаю себе на точки на висках, чтобы успокоиться.
-Да вот он, - заведующий заводит Раису.
-Здравствуйте, - я встаю навстречу женщине.
-Ну, я вас предупредил, - смеривает меня взглядом Кирилл Алексеевич.
-Хорошо. Спасибо. Сколько у нас времени?
-Полчаса.
Заведующий нас оставляет наедине. Раиса подает мне руку. Я целую ее.
-Значит, ты неуравновешенный?
-Когда меня бьют.
Женщина обходит вокруг меня. Сердце от волнения упало в пятки и исполняет там свой последний танец. Я осознаю, что гонюсь сейчас за уходящим поездом. Запрыгну ли на подножку последнего вагона?
-Раздевайся, - говорит Раиса, стоя у меня за спиной.
-Простите, но вы же говорили, что никаких грязных предложений не будет.
Я уже готов сдаться и уйти из смотровой.
-Ты неуравновешенный детдомовец, - приятный тембр превращает горькую правду в художественную повесть. - Тебе осталось три месяца до совершеннолетия. После этого ты будешь не востребован. Судя по росту и ширине плеч, ты хорошо физически развит. Значит пойдешь в армию. Если тебя не пристрелят на границе, отслужишь двадцать лет. И будешь снова никому не нужен. Я верно рассуждаю?
-А причем здесь "раздевайся"? - я поворачиваюсь на нее.
-При том, что я хочу увидеть тебя целиком заранее, чтобы не было разочарований, - Раиса подходит совсем близко. - И ты не в том положении, чтобы отказывать. Разве нет?
-Я не знаю…
Оборот событий слишком сильно пугает. Стучусь в дверь.
-Раздевайся, - вторит Кирилл Алексеевич, открыв окошко. - Или ты не совсем понял смысл слова "смотровая"?
Он захлопывает полоску света. Приходится снимать одежду под прицелом женских глаз. Раньше меня только просили выйти. И я никогда не задумывался, почему все парни такие притихшие после "сватовства". Показать себя целиком. Это слишком для меня… "Абстрагируйся, - советую себе. - Вспомни лучше какую-нибудь сказку…" Невеста придирчиво изучает меня, поворачивает боком, задом. Я ее видел всего два дня. Может, стоит нарваться? Я уже не уверен, что готов к браку.
-А вас целиком я буду смотреть? - задаю резонный вопрос.
-Будешь, в первую брачную ночь.
Мое хамство никак не испугало Раису. Впрочем, она, наверное, за свою жизнь повидала всякое.
-Да, ты мне подходишь, - резюмирует дама. - Можешь тоже называть меня на "ты".
Поспешно одеваюсь, чувствую, как полыхает мое лицо.
-Не стесняйся, - Раиса берет меня за подбородок. - Я почти твоя жена. Я попрошу записать тебя в Школу любви.
Теперь у меня новая забота - слушать курс лекций в новом учебном заведении. Но только это слишком экзотичное место для меня, для человека, выросшего в строгих рамках детдома.
-Королев, тебе все понятно? - спрашивает Антонина Галиновна.
Она показывает таблицу женских эрогенных зон. Я с трудом преодолеваю желание опустить глаза. Горю красным сигналом светофора. Я был бы готов воспринимать информацию от мужчины, но не от дамы.
-Насчет шеи не понятно.
Я - единственный ученик.
-И что же не понятно? Целуешь вот сюда.
В библиотеке мне выдают взрослую литературу с постельными сценами. Я не просил. Так полагается.
-А то еще сгоришь, как спичка, в первую брачную ночь, - шутит Степан Матвеевич, библиотекарь.
-Ну, то, что сгорю, не беда, - бодрюсь, как могу. - Главное - не поджечь постель.
-И то верно. Хехе, - скабрезно смеется мужчина.
От книг не могу оторваться. Жадно впитываю все детали. Именно здесь и сейчас я могу вообразить, что все происходит со мной. С прекрасной леди. По любви.
-Ничего себе, - присвистывает Серега Игекян, обнаружив у меня эротическое чтиво. - Да наш Истероид-то в эротоманы подался.
-Меня готовят к свадьбе, - коротко отвечаю.
-А дашь почитать? А картинки там есть?
Парни обступают меня, в глазах - мольба. Да, едва ли кто-нибудь из них прикоснется к женщине.
-Ладно, только читайте быстро и аккуратно, - на самом деле, я добрый и жалостливый.
Еще это повод немного собой гордиться. Мне доступно то, что других минует. Даже Веник подходит помириться.
-Ну там пацаны сказали, что у тебя книги есть…
-Да. И что? - я, закидываю руки за голову.
-Ты прости за все…
-Что? Не слышно.
Вениамин водит желваками. Но повторяет громче:
-Прости меня.
-Я стал какой-то тугой на ухо, - я наслаждаюсь моментом. - Скажи более членораздельно.
-Прости меня, Костик. Ты не Истероид.
-Отлично. Допустим, прощаю.
Делюсь с Венькой с барского плеча самой тонкой брошюрой.
Три месяца проходят очень быстро. Но я, успеваю накопить на кольцо для Раисы и на новый костюм. Она сказала, что торжества не будет. Так даже лучше.
-Да, я не ошиблась с выбором, - говорит невеста, ощупывая меня взглядом. - Ты очень элегантный.
-Спасибо, - мне никогда не делали комплиментов.
В суде делают запись в специальную книгу. Говорят зайти завтра, поставить клеймо и показать платок гаранта. Супруга везет меня домой.
-Здесь раньше жил мой Владимир, - сообщает она на входе в квартиру. - Теперь это твоя жилплощадь. Пока мы в браке.
-Спасибо.
-Ну что, ведешь меня в ресторан?
-Конечно.
Раиса мне все объяснила еще во время подготовки. С ней нужно - четко по пособию идеального мужа. Не перечить. Молчать, пока она говорит. Делать все, что скажет. Иначе - развод. На совершеннолетие она мне подарила кольцо, но оно чуть велико на мой безымянный палец. Разрешила носить на среднем.
-Пить будем? - игриво спрашивает супруга. - Тебе, наверное, нужно для храбрости.
-Наверное.
Это мой первый опыт с алкоголем. Поэтому почти сразу мою голову начинает кружить, как на карусели. В этом состоянии мне легче представить, что я стою в спальне перед молодой и удивительной леди, а не перед Раисой. Она по-хозяйски раздевает меня. Так положено. Невеста снимает одежду с жениха. И наоборот. Утром некогда лежать. Выползаю из постели, потому что нужно подать завтрак жене.
-Я кашу не люблю, - заявляет она, зайдя на кухню.
-А что ты любишь?
Черт, промашка. Это плохо. Убираю с огня ковшик с гречкой. Я ее очень даже уважаю. Хорошая крупа.
-Сделай просто чай. У нас же со вчера остались пирожные?
-Да.
-Значит, перебьюсь чаем. А потом привезу тебе книгу рецептов.
Судья ставит мне клеймо в виде буквы "Ж". Больно до потери сознания. Но нужно мужественно терпеть.
-Хочешь, прогуляемся? - спрашивает на выходе Раиса. - Все же второй день?
-Хорошо.
Я улыбаюсь насильно. Я ничего не хочу. Кисть руки будто сгорает в пожаре. В голове стоят вчерашние постельные сцены, во время которых я понял свое место в иерархии семьи Раисы. Я просто для удовольствия. Должен выполнять все беспрекословно, словно не женился, а добровольно сдался в рабство. Через два дня все повторяется. Не то приготовил. Сделай лицо попроще. Раздевайся.
-Тебя можно поздравить? - Кира замечает мое клеймо.
-Если считаешь нужным, поздравь.
Девочка внимательно смотрит мне в глаза.
-Мама говорила, что для мужчин - большая радость вступить в брак.
-Да, но при определенных обстоятельствах можно принести свои соболезнования, - отвечаю с улыбкой.
-Расскажи, пожалуйста, сегодня сказку про русалок и морского дракона, который с ними дружит.
-Твои просьбы все сложнее.
Нет, спасибо тебе, дорогая Кира. Я увлекаюсь сочинением рассказа и не думаю о том, что совершил ошибку, выбрав не ту дорогу на развилке. Может, лучше было бы пойти служить.
-Привет, - заходит Раиса. - Как поживаешь?
-Привет. Все отлично.
Помогаю ей раздеться и разуться. Много говорить о себе нельзя. Нужно слушать свою жену.
-Как прошли твои дни?
-Да представляешь, средний сын такое учудил…
Мне совсем не интересно про ее избалованного сынка. Но нужно кивать китайским болванчиком, слушать внимательно. Подаю ужин. На этот раз она ест без претензий. Ночью опять настает время унижения.
-У меня все еще очень болит рука, - шепчу я. - Пожалуйста…
-Раздевайся. Твоя рука тут вряд ли будет участвовать.
-Мне надо настроиться…
-Костя, - супруга смотрит строго. - Мы уже это обсуждали. Мне все равно, как ты там настраиваешься. Но каждый раз, когда я прихожу, у нас проходит ночь любви.
Громко сказано: ночь любви… Я закрываю глаза, чтобы не видеть Раису. Вспоминаю моменты из эротических книг. Но ужасный ожог так беспокоит, что сложно абстрагироваться. Утром снова нужно успеть подать завтрак.
-Ты не дожарил, - жена не совсем мной довольна. - Кстати, я еще видела пыль на подоконнике.
-Прости, - все, что я могу, это бормотать извинения. - Я все исправлю.
Когда остаюсь наедине с собой, упираюсь руками в стену и кричу, как сумасшедший. Не с кем поделиться… Я никому не нужен… как был один, так и остался. Мама, где же ты? Почему оставила меня тринадцать лет назад? Я бы так заботился о тебе, так бы помогал, я бы пошел работать с ранних лет… Фантазии, как бы прошло мое детство в семье, как потекла бы жизнь, будь все по-другому, не дают покоя. Преследуют меня словно пьяницы, просящие подаяние.
-Костя! - будит меня Раиса.
-А? да? - подхватываюсь на постели.
-Ты кричал.
-Прости, пожалуйста. Мне снилась мама.
-Ну, постарайся больше не орать.
Жена отвернулась на другой бок. Да, хорошо. Я понимаю, не до моих историй.
-Ты стал выглядеть хуже, - замечает Тамара Мариевна. - Это плохо.
-Как? Что не так?
-Слишком похудел, - начальница грозит пальцем. - Нужно производить хорошее впечатление.
Если она заметила, то и Раиса будет недовольна. Взвешиваюсь. Да. За несколько месяцев куда-то провалилось десять килограммов. Нужно больше есть и больше заниматься спортом. Иначе - развод. А там неизвестно. В таком случае нужно будет пройти несколько комиссий, доказывая, что я полезен обществу. Простому массажисту это будет весьма сложно сделать. Если бы я был врачом…
-На мой день рождения мы всегда собираемся все вместе, - объясняет Раиса. - Так что готовься. Заодно со всеми познакомишься.
-Хорошо.
-Подаришь мне серьги. С бриллиантами.
-Понял.
Хорошо, что удается несколько месяцев подряд получить премию. Можно купить то, что просит жена.
За общим столом неуютно. Сразу видно, что я вызываю отторжение у семьи Рязанцевых.
-Это твой детдомовец? - спрашивает старшая дочь Нина.
-Да, - коротко отвечает моя супруга. - Его зовут Константин.
Скриплю зубами, но нельзя ничего отвечать. Мужья Раисы смотрят сердито. Конечно, я моложе лет на тридцать. Сын Андрей тоже не в восторге от нового родственника. Нина хихикает, глядя на меня. Только младшая Татьяна отнеслась к моему появлению нейтрально.
-Кем работаешь, Костя? - интересуется она.
-Массажистом.
Мой ответ вызывает новую волну ненависти на лицах родни жены. Не только у Вениамина - устойчивая ассоциация между массажем и проституцией.
-Я работаю в неврологическом кабинете, - уточняю я. - Специализируюсь на массаже головы.
-Понятно, - отрезает Нина.
Она прожигает меня взглядом. Ну, если не нравлюсь, отвернись, дорогая падчерица. Я тоже не очень-то и хочу тебя видеть. Но не делаю такое лицо, будто мне в еде попался таракан. Дома радуюсь, что это не мои сутки. Можно выпустить пожар ненависти, который готов испепелить меня на смерть. Швыряюсь вещами, ору, пинаю мебель. Пусть будет разруха, как в моей душе. Я вижу, что пошел по ложному пути. Движусь в жерло ада.
-Костя, - снова будит меня супруга среди ночи. - Хватит пугать меня.
-Я снова… - понимаю, что плакал во сне.
-Это твои перепады настроения, что ли?
-Да.
-Ну, делай с ними что-то.
Приходится идти к психологу. Но курс бесед не помогает. Воспоминания о маме прорываются все чаще и душат меня. Мне рекомендуют сходить к психотерапевту. Но это уже - запись в медкнижку. Не хочу ее портить. Так Раиса со мной точно разведется. И тогда зачем я приношу такие жертвы на алтарь мнимой свободы?
-Я хотел бы найти свою мать.
Мне так хочется с кем-то поделиться. Раиса сидит напротив, мешает ложкой чай, листает журнал. Она фактически - единственный мой близкий человек. Жена. С кем, если не с ней это обсудить?
-Зачем? - безучастно спрашивает супруга.
-Она мне часто снится.
-Ну, подумаешь.
-Я из-за этого рыдаю во сне, - я начинаю заводиться.
-Думаешь, тебе это поможет?
Вздыхаю, смотрю на свою благоверную. Ей все равно. Это понятно.
-Поможет отпустить ситуации, которые вызывают кошмары.
-Ну, значит, ищи, - Раиса глядит отстраненно. - Тебе в этом помощь нужна, что ли?
-Нет, я просто хотел поделиться.
В моем свидетельстве о рождении было написано, что мою мать зовут Марина Зоевна Королева. Решил начать с похода в полицию.
-А зачем вам искать-то эту вашу Королеву, - участковый оказался на одной волне с Раисой в своем безразличии.
-Тянет к ней, - не могу придумать рациональную причину. - Это же мама.
-Так она ж бросила вас.
-Вот хочу спросить, почему бросила.
-Ладно. Пошлем запрос, узнаем место жительства.
По адресу, который мне дали, моя мать уже не жила.
-Ну, она снимала квартиру, пока семью не укомплектовала, - развела руками пожилая женщина.
Пришлось идти в суд, оставлять заявление, чтобы узнать, где живут или жили мужья матери. Дали только один адрес. Иду и представляю, как она выглядит, что скажет… Дверь открыл мужчина, чем-то похожий на меня. Может, мой отец?
-Здравствуйте. Я ищу Марину Королеву.
-А вы кто?
-Я сын.
В квартире тесновато. На диване лежит женщина, визуально старше моей супруги. Она пьяна.
-Кто там еще? - кричит она.
-Сын, - отвечает из-за моей спины человек, встретивший меня.
-Который из пяти оболтусов? - мать поднимает на меня глаза.
Замирает. Равно, как и я. Я не могу оторваться от зрелища, которое отталкивает и завораживает. Это моя мама. Но она воняет алкоголем, выглядит неважно.
-Мама, - наконец я заставляю свой язык пошевелиться. - Это я, Костя.
Женщина приподнимается на локте. Мне уже и неловко, что искал родителей, ворвался в их жизнь. Не знаю, как себя вести. Хочу разрыдаться и обнять свою мать. Но вижу на ее лице лишь печать недоумения.
-Вырос так прямо… капитально, - она говорит без интонации. - В тебя, Толик, пошел. Сколько тебе лет?
-Скоро девятнадцать.
Сажусь рядом. Не знаю, куда девать руки, имею ли права посмотреть на свою маму.
-Зачем пришел, Костя? - интересуется она. - Я же тебя сдала в детдом.
-Почему? Мама… почему? - спрашиваю я, сдерживая всхлипы, которые волнами поднимаются из груди.
-Ты был таким непослушным. И помимо тебя - еще шестеро, - она говорит спокойно. - Один - совсем младенец. Мужья простые люди, денег мало. Вот такая сермяжная правда. Толик, принеси еще выпить. Будешь, Костик?
-Нет, - трясу головой. - Не хочу.
Был непослушным… Короткая фраза кинжалом режет мою грудь изнутри.
-Ну, старшего я продала в бордель, хотя за него дали мало. Тебя - в детдом. И как-то чуть легче стало, - продолжает свою странную исповедь мать.
Она берет бутылку водки, пьет прямо из горла.
-Если бы знала, что ты таким красавцем вырастешь, - она смотрит искоса. - То не стала бы отдавать. Продала бы. За тебя дали бы много.
Я немею. Горячие слезы прокладывают русла рек по моим щекам. Не хочу слышать этот пьяный бред.
-Точно не будешь? - женщина, которая меня родила, трясет бутылкой перед моим лицом.
Она даже не поняла, что сказала самую чудовищную вещь на свете.
-Нет. Я пришел взглянуть в твои глаза.
Они тоже голубые, как и у меня. Но в них нет ни тени здравой мысли. И они похожи на самый холодный в мире лед. Что же теперь делать?
-И я уже насмотрелся. Мне хватит. Прощай.
-Ты странный, - кидает мне в спину слова мама.
-Ты права. Я странный.
Дома схожу с ума окончательно. Лежу ничком на полу. И ничего не хочу. Нет сил бодриться… если бы моя мать меня не отдала в детдом, она бы продала бы меня в бордель. Вот и сказке конец. Осознание этой истины лишает желания двигаться и говорить. В этот момент мне так нужно, чтобы кто-то близкий мне, добрый, положил теплую руку на спину и сказал, что все будет хорошо. Когда приходит Раиса, я все же робко ей сообщаю:
-Я нашел свою мать.
-Да? И что?
Благоверная смотрит телевизор, ждет ужин.
-Она спилась. И она сказала, что продала бы меня в бордель.
Это все рассказываю, стоя к жене вполоборота. Чувствую, что снова подкатывает к горлу волна слез, отворачиваюсь. Закрываю глаза. Держусь из последних сил. Ну, ты же поплакал уже, Истероид. Прекращай.
-Зря искал, значит, - изрекает Раиса.
После ужина она обнимает меня за талию, скользит рукой по моему бедру.
-Прошу тебя, - шепчу я, - дорогая моя… я сейчас совсем не хочу. Не могу. Я только и думаю, что о матери…
-Неправильный ответ, - Раиса не останавливается. - Я же уже несколько раз тебе повторяла. Каждая наша ночь должна быть результативной.
-Но я не могу! - мне сносит крышу, как всегда.
Истероид все же выходит наружу, заставляя меня отбрыкиваться от рук жены. Но Раиса не растерялась. Обжигает пощечиной. Потом - второй.
-Ты должен быть послушным, милый. Забыл? Или мне заняться твоим перевоспитанием?
-Не нужно.
Раиса совсем мне чужая. Конечно, ей не понять меня. Иду в душ. Представляю себе, что попал в добрую сказку, в которой добился любви принцессы. Настраиваюсь, как могу.
-Другое дело, - стонет мне в ухо Раиса.
Я снова закрываю глаза, чтобы не видеть ее. Я пытаюсь убедить себя в том, что пора взрослеть. Нужно отставить в сторону сказки про "жили долго и счастливо". Многие женятся без любви. Правда, не знаю ничего насчет уважения.
Шелковистая ведьма
На Новый год Рязанцевы снова собираются всей семьей.
-Ты Костя, что ли? - интересуется муж Нины. - Детдомовец?
-Он самый, - у меня уже нет сил сердиться на это слово.
-Меня зовут Арсений.
-Приятно познакомиться.
Мне эта информация не нужна. Не желаю и запоминать имя жены среднего сына. Она то ли Оксана, то ли Ксения. Мне все равно. Делаю, как советует пособие для идеальных мужей. Молчу в тряпочку за столом. Будто я такой послушный. Хотя за день до праздника снова получил выговор от супруги. Не так постригся. Слишком коротко. Предложил отрастить волосы по плечи и завивать их на плойку. Угостился своей традиционной вкусной пощечиной.
-Ну как массаж? - Нина настроена поехидничать.
-Прекрасно, - отвечаю максимально кратко.
-А что ты такой неприветливый?
-Тебе показалось, - широко улыбаюсь. - Я рад тебя видеть.
Подавись моей приветливостью, дражайшая падчерица, которая старше меня на два года. Перед тем, как уйти домой с невероятно фееричного праздника, снова получил подзатыльник от Раисы. Молодец, хорошо меня перевоспитывает. Никогда бы не подумал, что буду скучать по детдому. Там можно было дать сдачи. В тихой чужой квартире невероятно хорошо. Все свободное время отдаюсь чтению. Погружаюсь на глубину своих мечтаний о другой жизни.
Это помогает с не очень милым положением вещей. Пока не подходит время для поступления в университет. Нужно готовиться к экзаменам. Практически не сплю, потому что совмещать работу, учебу и ведение хозяйства сложно.
-Пиши заявление на отпуск, - советует Тамара Мариевна.
-Спасибо.
Строгая, но справедливая начальница… всегда готова помочь. А в противопоставление с ней - моя супруга. Она не разрешает мне поступать.
-Зачем тебе высшее образование? - удивляется Раиса. - Что, массаж прямо требует особых знаний?
-Да, - я снова плавлюсь в лаве гнева, но стараюсь не повышать тон. - Это же медицина. Нужно знать все про кровообращение, мышцы, кости, мозг, сосуды…
-Не части, успокойся, - останавливает меня супруга. - Я не давала согласия. Так что ты поторопился, дорогой.
-Почему?
-Потому что сейчас твой смысл жизни - раз в три дня встречать меня и дарить мне хорошее настроение.
-Я встречаю, я дарю, - беру Раису за руки, нежно пожимаю, соображаю, как уговорить ее. - Но, пожалуйста, дай мне хотя бы чуть-чуть свободы. Это моя мечта.
-Я и так спасла тебя от смерти или от долгой службы, дорогой мой. Не хочу это обсуждать.
Пока есть время я возвращаюсь к теме своего образования несколько раз. Объясняю, что буду лучше зарабатывать, что получу более серьезную специализацию. Подкрепляю все постельными утехами, играми, которые очень даже понравились Раисе. Все же без ее письменного согласия я не смогу поступить.
-Я сказала нет, - супруга мечет в меня молнии взглядом. - И не води желваками мне тут.
Такая свобода кажется хуже неволи. Бешусь, рву одежду, разбиваю зеркало. Оно мне напоминает о том, что я ни на что не гожусь, меня взяли в мужья только из-за внешности.
-Что с тобой? - Тамара Мариевна изумляется, увидев меня утром.
-А что не так?
-Ты будто заболел. Это во-первых. Во-вторых, я сегодня тебя не ждала. Ты в отпуске.
-Нет, выкиньте, пожалуйста, мое заявление, - не узнаю свой собственный голос. - Я не поступаю. Жена против.
Иду на автомате в кабинет. Обдаю руки горячей водой. Я готов. Киваю всем пациентам, настроения рассказывать сказки нет. Чувствую, что мою улыбку заклинило на лице. Делаю приветливый вид машинально.
-Костя, а можешь придумать про самураев и небесного дракона? - Кира выжидающе смотрит на меня.
-Нет, прости. Не могу.
-Давай я тогда расскажу. Я придумала недавно сюжет.
-Это интересно.
Девочка углубляется в дебри своей невероятной фантазии.
-Зачем же ты каждый раз спрашиваешь у меня про сказки, если сама так здорово сочиняешь? - спрашиваю в конце процедуры.
-Ну, если ты устал, то давай впредь я буду сказочницей.
-Хорошая идея, Кира.
Каждый день с Раисой закручивается в спираль обыденности. Встретил, весь вечер молчал, покормил, удовлетворил, утром тоже на стол подал. Ну уж если очень повезет, то куда-то сходим вдвоем. Вечером проводил до дверей другого мужа. Пока-пока, дорогая, хочешь, не приходи ко мне больше.
-Костя, ты же знаешь, как ставить капельницы? - Раиса говорит встревоженно.
-Конечно.
Она только зашла, но не дает себя разувать.
-Тогда пойдем скорее. Нина отравилась. Ей прописали капельницы на дому.
-Хорошо.
Девушка на время больничного осела в квартире своего отца. Изучаю рецепт от врача, инструкцию к препарату.
-Ложись, пожалуйста, - прошу пациентку.
Прикрепить бутыль с лекарством некуда. Нахожу швабру, приматываю, ловлю баланс конструкции. Когда дезинфицирую кожу на руке, падчерица охает, зажмуривается.
-Не бойся, - спокойно говорю ей.
Ввожу иглу.
-Ну что? Разве больно?
Она смотрит на капельницу, качает головой, облегченно улыбается.
-То-то же, - киваю в ответ.
-Что-то холодок пошел.
-Такое бывает.
Да, в свое время на практике я только и делал, что носил утки из-под лежащих и ставил катетеры. Тогда я и загорелся мечтой стать врачом. Ну или еще кем-то, кто помогает людям. Адреналин от загруженности отделения, счастье от того, что пациенты тебе радуются. О, пришел наш Костик. Тот, кто делает уколы лучше всех. Мое лицо было скрыто под маской. Меня узнавали по походке и голосу.
-Где ты научился так управляться с капельницей?
Нина смотрит благодарно, говорит без капли насмешки.
-Я - медбрат по образованию, - отвечаю. - Проходил практику.
Девушке неловко, она опускает глаза.
-Прости, что ерничала над тобой. Просто… Просто это так странно. Моложе меня… и вдруг мой отчим…
-Что ж, - кручу в руках рецепт. - Прощаю. На первый раз.
Приходится теперь после работы ходить неделю к Нине. Она не жмурится и не дрожит, доверяет мне. Еще, наконец, я нахожу себе собеседника в семье Рязанцевых. Это для меня маленький глоток воздуха в газовой камере. Может, и нет толка, но дарит надежду и силы.
-Обязательно почитай "Саргассы в космосе", - советует девушка. - Вообще, весь цикл Андрэ Нортон на эту тему потрясающий.
-Да я как-то такую фантастику не очень, - тяну я.
-Нет, ты чего! Тут же еще все от автора зависит! - с жаром спорит падчерица. - Сейчас капельница закончится, я дам тебе первую книгу.
-Да ладно.
-Нет уж. Почитаешь, составишь мнение. Потом обсудим.
Дома открываю роман, вожу пальцами по пожелтевшим страницам. Издание из Ушедшей эпохи. От этого кружится голова. Кажется, что мне в руки попало настоящее сокровище, над которым не властны время и пространство. В конце курса инъекций возвращаю книгу.
-Не понравилось? Не дочитал? - Нина смотрит внимательно.
-Что ты! - я воодушевлен талантом Нортон. - Уже прочел.
-Так быстро? - падчерица ошарашена.
Она убирает "Саргассы в космосе", выдает мне "Зачумленный корабль".
-Тогда продолжишь? - ее серые глаза сверкают от азарта и веселья.
-Спасибо, - с радостью принимаю книгу. - Буду бороздить космические просторы.
Вторую книгу тоже читаю взахлеб в любую свободную минуту. Сочиняю для милой Киры целый эпос про дракона, который живет среди звезд.
-Твоя фантазия вернулась? - хитро ухмыляется девушка.
-Да, выскочила на меня из-за угла, - веселюсь вот ответ. - И приставила нож к горлу.
-Это прекрасно.
До новогодних праздников я прочитал весь космический цикл Нортон. С упоением обсуждаю, даже спорю с Ниной за столом. После общего застолья Раиса меня озадачивает:
-В этом году будешь сопровождать меня на Рождественском благотворительном балу.
-Как-то нужно готовиться к этому событию?
-Да, нужен смокинг, - она кивает. - И если вздумаешь постричься, сначала согласуй со мной длину волос.
-Могу остаться, как есть.
Целый год я не ходил в парикмахерскую, отращивая свои кудри. Шевелюра уже достигла лопаток.
-Нет, я бы все же подрезала по плечи.
-Желание супруги - закон, - отвечаю саркастичным тоном.
Я ничего не могу с собой поделать. Сложно быть абсолютно покорным. С Раисой нужно обсуждать все: от прически до одежды, которую сам себе же покупаю. Ощущение заточения в клетке усугубляется на этом чопорном балу. Большинство дам - с молодыми и роскошными мужьями. Все разодеты с иголочки, каждый стоит подле своей супруги и молчит. Ведь разговор, в основном, ведут женщины. Мужчинам дозволяется только улыбаться, смеяться, кивать. Я терплю пытку светскими манерами. Нельзя посрамить Раису. Еще пришла и Нина со своим вторым супругом. То ли Иваном, то ли Евгением. С именами многочисленной родни у меня сложные отношения.
-Да ну, есть писатели, создавшие только одно произведение, - заявляет одна из собеседниц Раисы. - Взять того же Гете.
Зло усмехаюсь себе под нос.
-Не стоит фыркать, дорогуша, - пытается осечь меня жена.
-Да, - вторит женщина, якобы знающая литературу. - Гете сорок лет работал над "Фаустом".
-Позвольте возразить, - идет второй час молчания, поэтому я не выдерживаю. - Да, Гете очень долго создавал эту трагедию. Но еще он написал "Страдания юного Вертера", "Ифигению", "Эгмонта", "Тассо". Все это известные произведения. Не считая стихов. Скажите еще, что и Данте создал только "Божественную комедию".
Да, я прочел почти все, что было в детдомовской библиотеке. Дамы шокированы, конечно, моей наглостью. Внимают, не перебивая. Жена краснеет, извиняется, оттаскивает меня в сторону.
-Уймись, литературовед, - грозно шипит она. - Поговорим дома о твоем поведении.
-Я просто не могу так долго молчать. Тем более, когда говорят глупости.
-Стоит потренироваться в искусстве затыкаться.
К нам подходит Нина, заступается за меня.
-Мама, успокойся, - увещевает она. - Это замечательно, что Костя разбирается в литературе, может поддержать разговор.
-Он тут дебаты открыл на ровном месте, - не сдается Раиса.
-Пусть так, - в глазах ее дочери пляшут чертики. - Посмотри: все завидуют. У тебя не просто привлекательный муж. С тобой - умный и начитанный спутник.
Подумать только, дорогая падчерица. Когда-то ты глядела на меня с пренебрежением. Теперь же настаиваешь, чтобы твоя мать меня дома не наказывала. Все равно получаю две оплеухи наедине. Что ж, некоторых мужчин супруги забивают на смерть. Я провожаю Раису к ее второму мужу. Иду по улице, погруженный в воспоминания о горящих глазах и приятных словах Нины.
-Ну, привет, - здоровается она, заходя в мой кабинет.
-Привет, - я жду свою любимую собеседницу.
Я получил запрос Нины вчера. Массаж для расслабления. Стресс на фоне напряженной работы.
-Кем же ты работаешь, раз нужна помощь от стресса? - усаживаю девушку в кресло.
-Я - менеджер в издательстве. Веду переговоры, организовываю встречи. Очень нервная работенка.
У Нины шелковистые волосы, она слегка вздрагивает от моих прикосновений.
-Если что не так, говори, - прошу я. - Тебе должно быть исключительно приятно.
-Все в порядке.
-Может, тебе рассказать сказку, спеть?
-Просто расскажи, как твои дела.
Мило болтаем ни о чем. В конце часа клиентка благодарит, осыпает комплиментами.
-Я была несправедлива к тебе, Костя, - эти слова звучат, как самая нежная мелодия. - У тебя - волшебные пальцы.
-Спасибо.
Десять дней процедур пролетают быстро. Каждый раз Нину интересует, что у меня нового. С интересом слушает мои истории про детдом. Каждый раз зажигает мою душу фейерверком похвал. Она приходит только в мои смены, не хочет массаж у моего сменщика Семена.
-Ты лучше всех, - шепчет Рязанцева.
Я никогда не слышал подобного. Тем более, из женских уст. Общение с Ниной становится моей отрадой, моим тайным сокровищем, которое я прячу глубоко в душе.
-Что тебе подарить на День рождения?
Это дежурный вопрос от Раисы. Я знаю, что она не купит то, что я попрошу. Но раз спросила, нужно ответить.
-Полное собрание Урсулы ле Гуин.
-Книги? - насмешливо переспрашивает жена.
Она дарит заранее очередной костюм. На все поводы и даты супруга преподносит одежду. Мой праздник не совпадает с нашими сутками. Я не расстроен этим обстоятельством. На самом деле рад отметить его на работе.
-У меня для тебя - необычный подарок, - жмет мне руку Тамара Мариевна. - Я посылаю тебя на новые курсы. Бесплатно. Без вычета из зарплаты. Не высшее образование, конечно. Но вести их будет лучший мануальщик страны.
-Спасибо огромное.
Вечером заходит Нина. Смущаясь, она вручает мне огромную и тяжелую коробку.
-Зачем же было тащить такой большой вес? - я поражен ее знаком внимания.
Внутри - полное собрание ле Гуин. Сердце дрожит, словно осенний лист на ветру.
-Мама сказала, что ты книги хотел. А мы с тобой, как раз, обсуждали "Волшебника Земноморья", - поясняет девушка.
-Это лучший день рождения в моей жизни, - признаюсь ей. - Спасибо, Нина. Ты невероятная. Спасибо…
Родственница тоже расчувствовалась и приобнимает меня.
-Хочешь, сходим отметим? - спрашиваю у нее.
Чувствую, что без нее этот вечер будет лишен красок.
-Конечно, - смеется девушка. - Ты должен мне кусок торта.
В кафе она заказывает шоколадный десерт. Говорит, что это ее любимый.
-Я из сладостей люблю разве что хлеб с вареньем, - рассказываю ей.
-Ты, наверное, просто не пробовал ничего другого?
- Стыдно расписываться в своем кондитерском невежестве, - улыбаюсь своей спутнице. - Но ты права.
-Ничего. Вся жизнь - впереди.
-Мне кажется, что уже ничего особенно впереди меня не ждет.
Я проболтался о своих черных мыслях, которые травят мою душу каждый день. Да, язык - мой враг номер один. Колупаюсь в своем куске торта. В конце концов, грех жаловаться. Я почти свободен, занимаюсь любимым делом. Сейчас даже отмечаю свой день рождения, получив в подарок то, что так сильно хотел.
-Почему ты так говоришь?
Глаза Нины словно стали темнее в романтически приглушенном освещении кафе.
-Да так, не обращай внимания. Я иногда неправильно выражаю свои мысли.
-Нет, я вижу, что у тебя кошки на душе скребут.
Открыться дочери своей супруги будет самой большой глупостью. Сказать ей: я не люблю твою мать. Я качаю головой. Дома тоскую по жизни, которой у меня не было. Обычная моя история по праздникам. Но теперь я разворачиваю свою биографию под другим углом. Представляю, что вырос в обычной семье. Меня не сдают в бордель. Нет. Я поступаю в университет. Получаю образование, становлюсь медиком. Встречаю удивительную девушку. У нее - серые глаза и русые волосы...Как у Нины. Она любит читать. Влюбляется в меня. Мы женимся. И живем долго и счастливо. “И умираем в один день, - смеюсь сам над собой. - Как в детских сказках”.
-Какое такое повышение квалификации? - сердито бормочет Раиса.
-Будет вести сам Дакоев. Лучший мануальщик страны, - добавляю я.
Жена недоумевает, разводит руками.
-Это значит, что ты будешь пропадать на лекциях?
-Нет, они днем. Мне дадут отпуск.
-То есть в наши сутки ты будешь занят днем.
-Буквально на пару часов.
Разговор меня выводит из шаткого равновесия, в котором я держусь просто на усилии воли. Три года я терплю холодное к себе отношение. Выполняю все требования, прописанные в инструкции для мужей, сгибая себя в обратную сторону.
-Как ты можешь решать за меня такие вещи? - мой голос дрожит.
-Я - твоя жена, если забыл, дорогой, - цедит Раиса.
-Но это моя работа, мое образование, мое дело!
-В ущерб мне. Отказывайся от курсов.
Если бы это был первый раз, когда Раиса упрямится… я бы, наверное, упрашивал всеми возможными способами. Но я понимаю: как не бейся в эту дверь лбом, она не откроется. Иду вечером в издательство, где работает Нина. Поджидаю ее.
-Какими судьбами? - она удивляется.
-Привет. Прости, что отвлекаю, - мне неловко, но больше не к кому обратиться. - Помнишь, я сказал, что впереди меня ничего не ждет?
-Ну да. А что случилось?
-Мне предложили пройти очень хорошие курсы, дают отпуск… но твоя мама не разрешает.
Девушка останавливается. Внимательно смотрит на меня.
-Она была против высшего образования. Сейчас не позволяет даже курсы длиной в две недели.
Опускаю глаза. Готовлюсь услышать что-то вроде: “Ничем не могу помочь”.
-Я попытаюсь на нее повлиять, - Нина говорит серьезно, - правда, не обещаю, что это сработает.
-Спасибо. Ты очень добра ко мне.
-Не за что.
Через два дня снова приходит Раиса. Я снимаю с нее дубленку, сапоги. Коротко здороваюсь, спрашиваю, как дела. Рассеянно киваю на ее рассказ. Младшая дочь влюбилась в какого-то там мальчика. Очень увлекательно.
-Нина говорит, у нее безумно болит голова в последнее время, - за эту фразу мое внимание цепляется, словно якорь.
-А что случилось?
-Да все эти стрессы на работе, - вздыхает супруга. - Я же ей говорю: да брось ты этих писателей и поэтов. У тебя уже есть двое мужей, они нормально зарабатывают. Нет, самореализацию ей подавай.
На это не могу ничего ответить. Молчу, словно по пособию. Подаю Раисе ужин.
-Она, кстати, говорила, что ходила к тебе на массажи, ей помогало.
-Да, это так, - я начинаю чувствовать, к чему идет разговор.
-Теперь же ее направляют на более сложные процедуры, которые может провести только Дакоев или кто-то из его учеников, - супруга задумчиво режет рыбный стейк. - Это к нему же тебя направляют?
-Ну да.
-Знаешь… я так подумала, Костя. Наверное, тебе стоит повысить квалификацию. И мне потом тоже будешь делать массаж по новым методикам. Ведь так?
Я задыхаюсь от накатившего цунами радости. Но стараюсь удержать эмоции, которые подхватывают меня и уносят в открытое море.
-Конечно, моя дорогая. Спасибо.
Раиса принимает жар в моем ответе на свой счет. Улыбается, треплет меня за щеку. Нет, сейчас я направляю всю свою благодарность мысленно Нине. Я готов на любую услугу в ответ. Готов делать ей массаж каждый день, в частном порядке, бесплатно.
Не та сторона рая
Так и делаю, пройдя повышение квалификации.
-Привет, - Нина никак не ожидала меня увидеть в субботу вечером.
-Привет. Мне сказали, что твои головные боли не прекращаются, - я стою на пороге.
Девушке сняли квартиру на время, пока она не обзавелась третьим мужем.
-Ну как сказать…
-Я понимаю, что это не так, чтобы полностью правда, - улыбаюсь я. - Но позволь тебя отблагодарить.
-А, в этом смысле. Ну, в качестве благодарности…
Нина впускает меня к себе. Когда она устраивается в кресле, делаю ей массаж. Нежно, аккуратно. Она расслабляется. Чувствую, что ей хорошо. И сам словно плавлюсь от удовольствия.
-И все? Просто уйдешь?
Девушка хитро улыбается.
-Ну, завтра еще зайду. Десять дней - курс массажа. Правда, каждый третий вечер я занят.
-Да глупый! Я имею ввиду: даже и чая не попьешь?
-Если я тебя не затрудню.
-Да с чего бы.
От теплого напитка и приятной беседы рассыпаюсь на тысячи звенящих бисеринок счастья. Нина замечает это. Берет меня за руку. Я замираю. Не знаю, что делать.
-Нина… не надо, пожалуйста, - пытаюсь высвободиться из хватки ее пальцев.
-Почему же? - она чуть ли не выкручивает мне руку. - Ты думаешь, я не замечаю твоих взглядов? А сам ты слепой, что ли? Ты мне нравишься. Даже слишком.
Удушливо краснею, но все же вырываюсь. Отступаю к дверям.
-Это нехорошо, - говорю вполголоса, словно нас могут услышать.
Наедине с самим собой схожу с ума. Погружаюсь в странные фантазии, где своей супругой вижу Нину. Какая она? Такая же грубая в постели, как и ее мать? Потом отворачивается к стене? Спрашивает ли у своих мужей, как дела? Мой пожар разгорается сильнее, когда приходит Раиса. Единственное ее особое действие по отношению ко мне - это прикосновение к щеке. Из ласковых слов - только "дорогой". Как прошел мой день, ее не волнует.
-Мой день рождения в этом году отмечаем на твоей территории, - объявляет жена.
Получаю список блюд и требования к оформлению квартиры. В подарок Раиса просит золотой браслет.
-Сделаю все, как ты хочешь, - отвечаю.
Меня съедает по кусочку чувство вины за то, что я смею думать о другой женщине. Хочу искупить свои грехи.
-Как мне нужно выглядеть? - я готов даже на это. - Каким меня хочешь видеть?
-Думаю, тебе подойдет синий костюм. Волосы оставь, как есть. Лицо побрей хорошенько.
Но ночью снова дьявол поселяется в моем теле. Он подкидывает мне яркие и реалистичные грезы, что со мной в постели - Нина. Даже ловлю себя на том, что страстен, как никогда раньше… что чуть не произнес имя женщины, которая овладела моими мыслями.
-Ты хорошо стараешься, - Раиса похлопывает меня по щеке. - Спокойной ночи, дорогой.
-Спокойной ночи, милая.
На семейном празднике опасная любовь пускает больше корней в моем сердце. Падчерица привела жениха. Он чем-то похож на меня. Весь вечер девушка держит его за руку. "Я уже женат, - мысленно успокаиваю себя. - Я, не могу любить и ревновать Нину. Не могу". И специально именно эта пара не торопится уходить из гостей.
-Мне кажется, вы засиделись, - не даю им поцеловаться в зале.
Стою в дверном проеме, закинув полотенце на плечо.
-Ты умеешь быть радушным, - ерничает Нина.
-Хорошего понемногу, - парирую я. - В конце концов, лобызаться можно в другом месте.
Пытаюсь выкинуть эту манипуляторшу из своей головы. Но уже поздно: девушка очень уютно в ней обосновалась, постелила ковер, поставила герань.
-Прости, Кира, - устало шепчу своей любимой пациентке. - Сегодня мне совсем не до сказок.
-Почему?
-Меня околдовала ведьма, - шутка до боли похожа на правду. - Она наложила заклятье пустого сердца.
Девочка уже стала студенткой. Поступила на сценариста. Такая взрослая. Она смотрит на меня словно с высоты неведомой мне магической силы и обещает:
-Костя, я обязательно найду способ тебя расколдовать.
-Попытайся, пожалуйста.
Но Кира не успевает найти способ вернуть мне фантазию. Нина приходит снова на прием и высасывает мои последние силы.
-Ты же хотел меня отблагодарить массажем, но курс так и не закончил.
Девушка сама занимает кресло.
-Ну же… смелее… - хихикает она. - Я не укушу.
Запускаю пальцы в ее потрясающие волосы и теряюсь в этом шелковистом лесу. Весь сеанс оба напряженно молчим. Только на третье посещение Нина начинает говорить.
-Извини, что начала слишком резко. Я не думала, что у тебя настолько тонкая душевная организация.
-Ничего, - я не горю желанием отвечать. - Бывает.
-Но я уже не могу остановиться, - взволнованно шепчет моя колдунья. - Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Ты невероятный. Я иронизировала над тобой, чтобы скрыть свои чувства. А когда ты пришел и помог… Так аккуратно ставил мне капельницы, так ласково смотрел… я поняла, что нет смысла противиться и притворяться.
Я терплю кораблекрушение на рифах безумия. Хочу прекратить массаж, указать на дверь соблазнительнице. И не могу. Моя воля полностью парализована моими же фантазиями.
-Прекрати, пожалуйста, - умоляю ее. - Не надо. Я дал клятву верности твоей матери.
Нина встает, прижимает меня к стене, жадно впивается в мои губы. Не отрывается, словно не может напиться моим трепетом.
-Ну что же ты, верный муж? - серые глаза завлекают на свое дно. - Дашь отпор?
Все же есть проблеск последних сил. Мягко отвожу руки девушки от себя.
-Ты ошиблась заведением, - отвечаю максимально сухо. - Публичный дом - вверх по улице.
Но впечатления от поцелуя обвивают меня, словно плющ дерево. Вижу во сне Нину, горящую от страсти. Она требовательно раздевает, ласкает меня. И спрашивает:
-Ну что же ты? Боишься?
Наяву она тоже не сдается. Я боюсь сказать Тамара Мариевне, что не хочу принимать Рязанцеву. Это вызовет вопросы. А девушка продолжает приходить.
-Почему ты так упрямишься? - ее голос похож на острый меч, поражающий мою душу. - Природа не терпит пустоты.
Я молчу. Не знаю, что ответить.
-Я тоже жила с двумя мужьями без любви. И вот что со мной случилось, Костя. Появился ты и украл мое сердце.
Не могу продолжать массаж. Весь дрожу от ее пронизывающих заклинаний любви. Пальцы холодеют и потеют.
-Ты же тоже женился без глубоких чувств. И нет ничего плохого в том, что ты обретешь их со мной.
Я стойко держу оборону против ее нежной осады. Лью смолу молчания по своим крепостным стенам. А дома кричу в подушку. Не с кем поделиться, не с кем посоветоваться… сказать Раисе? "Хочешь узнать, как у меня дела, дорогая? - воображаю себе диалог с женой. - Да ничего особенного. Вот влюбился в твою дочь, она в меня - тоже. Как думаешь, нам переспать? Нина очень просит".
Утром мне приходит посылка. В коробке лежат современные романы про любовь. В основном, Мириды Брандо. Сверху - записка от Нины: "Я люблю тебя сильнее и глубже, чем герои этих книг". Торопливо листаю одно из произведений. От стереотипных фраз меня тошнит. Нет, спасибо, дорогая, это не мой жанр. Потом на работу мне присылают букет синих крокусов.
-Это ты так кого-то вдохновил? - Тамара Мариевна недовольна.
-Даже не представляю, - я растерян. - Можно, я вам подарю эти цветы?
-Не стоит. Подарок тебе, - начальница мешает ложкой чай.
-Но я не могу принять, я женат.
-Ну, пусть тогда стоят на стойке регистрации.
Когда приходит Раиса, я искренне пытаюсь внушить себе любовь и страсть к супруге. Но это тяжело сделать. Она сама относится ко мне прохладно. Как к трофею на стене. Смахивает пыль, любуется и все. В постели просто командует. Потом поворачивается на другой бок. Меня накрывает ярость от бессилия. "Ты сама говорила, что я красивый, - злобно думаю в спину жены. - Неужели, я не заслуживаю хотя чуть больше, чем прописано в твоих глупых пособиях?"
-Новый год тоже отмечаем у тебя, - ставит меня в известность жена.
-Список блюд уже есть?
Провожаю Раису к следующему мужу.
-Завтра составлю, пришлю кого-нибудь с ним.
Конечно, днем со всеми необходимыми инструкциями по торжеству приходит Нина.
-Давай список, - стараюсь говорить резко. - И уходи.
Но девушка напористо заходит внутрь. С ужасом осознаю, что не могу сопротивляться ее воле.
-Нам нужно поговорить, - ее лицо так близко.
-О чем?
-Тебе нравится спать с моей матерью?
Мне кажется, что в молчании - мое спасение. Но оно словно дает Нине некий знак. Она целует меня. А я не могу оторваться, оттолкнуть. Тону в вязком болоте своей страсти.
-Прекращай сводить меня с ума, - эти слова вырываются у меня мученическим стоном.
-Любишь меня? - спрашивает Нина, властно положив руку мне на затылок.
-Да, тысячу раз "да", - честно отвечаю. - Но это не меняет ничего. Я женат на твоей матери и должен хранить верность.
-Ладно, держи список. Жарься у плиты. Крутись в своей серой рутине. Ищи моей матери подарок на Новый год. Принимай ее скупые ласки раз в три дня, - серые глаза режут меня на части. - Живи без любви и цели.
Колдунья уходит, хлопая дверью. А я сползаю по стене, мну чертов перечень изысканных угощений, пытаюсь спрятаться от незврачности бытия за решеткой пальцев. Одинокий и не нужный. Ощущение, что я упускаю свой шанс стать другим, преследует меня вплоть до семейного праздника. Рязанцевы вновь вызывают у меня мигрень. Но я должен терпеть семью своей супруги. Молча радуюсь, что технически - это не мои сутки с Раисой. И, вообще, она потом уезжает на горнолыжный курорт со своим любимым мужем. Я свободен две недели. Нина сидит за новогодним столом одна.
-Не сошлись характерами, - рассказывает про жениха, которого прогнала. - Он не любит книги. А для меня это важно.
-Ну, взяла бы кого-то из мужей, - настаивает Раиса. - Семейный праздник как-никак.
- Иван едет в командировку. У Арсения заболела мать. Им не до меня.
Все расходятся под утро. Остается только старшая дочь. Вызывается помочь мне перемыть посуду после табора гостей. Мои руки дрожат, когда подаю ей мокрые тарелки. Нина не выдерживает и хватает меня за запястье, тянется к губам. Я разбиваю фарфоровый чайник.
-Раиса меня убьет.
-Это на счастье.
Руки девушки скользят, разглаживая на мне ткань рубашки.
-Ну же, Костя… ты боишься? Один раз… всего один раз…
-Я погряз в тебе по горло, - шепчу ей в ответ. - Я не могу остановиться. Поэтому прекрати ты. Если не любишь, не играй со мной.
-Глупенький, - ее пальцы ласково гладят мое лицо. - Тогда у меня - полный карт-бланш продолжать.
Все происходит, будто в специально придуманной для меня сказке. Нина пьет, словно хмельное вино, мою нежность. Она груба, как и ее мать, но более страстна и чувственна. А потом не отворачивается к стене. Властная колдунья кладет голову мне на грудь. Просыпаюсь в одиннадцать утра. Хочу выскользнуть из постели. Привычка не стала вторым счастьем, но все же толкает меня позаботиться о завтраке.
-Ты куда? - Нина открывает глаза, удерживает меня.
-Надо же что-то приготовить…
-Забудь. Сейчас ты - мой. Мое желание - закон. И я хочу лежать с тобой в обнимку.
Мы обманули сами себя. Расстаться после одной ночи не получается. Моя чаровница остается еще. Жадно впивается в меня губами. Связывает объятиями. Парализует словами о любви. Выходим на улицу только третьего января.
-Пошли, я познакомлю тебя с раем кондитерских изделий.
-Ты сама как пирожное.
После любимого кафе Нины идем гулять на набережную.
-А если нас кто-то увидит из знакомых? - опасаюсь я.
-Ну так мы родственники. Ты забыл? Просто куда-то идем вдвоем и все.
После морозного воздуха так хорошо вдвоем под пледом читать книгу. Милая волшебница любуется мной, внимательно слушает текст, который я произношу.
-А ты можешь постричься? - внезапно интересуется она.
-Насколько коротко?
-Ну не очень сильно.
-Хорошо. Для тебя - что угодно.
Я готов перекроить себя для женщины, которая дарит мне роскошь быть любимым, нужным, желанным. Стать ее идеалом, чтобы тоже приворожить и никуда не отпустить. Через две недели моя чаровница покидает меня. Все возвращается на круги повседневной обыденности. Я острее чувствую пустоту в своей постели, холод в сердце, отсутствие цели в своей жизни. Все, что теперь мне доступно - украсть крошку счастья со стола. Украдкой встретиться с хозяйкой моего сердца, отдать ей всю любовь, которая копится внутри, больше никем не востребованная.
-Давай сбежим? - я больше ни о чем не могу думать.
-Куда? - лениво отзывается Нина, водя пальцем по моей ключице.
-Я накопил немного. Поедем куда-нибудь на границу. Может, подделаем документы. Я хочу быть твоим мужем.
-Мой сладкий, ты такой порывистый, такой романтичный, - усмехается моя волшебница. - Но нужен нормальный план. К тому же, как я брошу семью, друзей, работу… Это, может, тебе больше нечего терять.
-Да, мне нечего терять, - привлекаю ее к себе, обхватываю крепко руками. - Ты стала для меня всем.
Нина отстраняется, вызывая у меня страх потерять ее. Я просто не в себе от ее холодности. Не могу радоваться даже любимой работе.
-Ты все еще заколдован? - Кира искренне переживает за меня.
-Да, прости. Сказок не будет.
-Тогда послушай мой рассказ.
Я с благодарностью принимаю милый сюжет про дракона, который печет пирожки, как свое главное утешение. Рад, что и Тамара Мариевна обеспокоена моим удрученным видом. Хоть кто-то в этом мире переживает за меня.
-Быстрее, - командует мне Раиса.
Я держу в голове огонь воспоминаний о страсти моей колдуньи. Мечтаю ощутить голову любимой на своей груди. Растворяюсь в сладких грезах.
-Нет, пожалуйста, - молю свою супругу. - Не отворачивайся. Обними меня.
Я так хочу почувствовать хотя бы пародию на свое счастье с заклинательницей моей души.
-Мне будет неудобно засыпать, - отвечает Раиса. - Прости, Костя, но мне уже давно не до романтики.
Когда мы вновь видимся с Ниной, я теряю остатки гордости.
-Ты управляешь моей казнью, - смотрю в глубину ее глаз. - За что ты так со мной?
-Ну, мы же не можем встречаться каждый день, это вызовет подозрения.
-Я больше не буду просить тебя сбежать, - обещаю ей. - Только позволь видеть тебя чаще. Просто видеть.
Моя колдунья записывается снова на массаж. Я купаюсь в море неги, когда прикасаюсь к ее вискам и волосам. Иногда краду ее обжигающие поцелуи. Перехожу грань в профессиональной этике, шепча вместо сказок признания в любви.
-Продли, пожалуйста, курс, - уговариваю ее.
-Ну, не знаю.
-Я дам тебе деньги на сеансы. Только приходи еще.
Потом Раиса уезжает на море со вторым супругом. Нина подтасовывает так, чтобы якобы отправиться в командировку. Я беру все возможные отгулы. И мы уединяемся снова. Окунаемся с головой в свой собственный океан. Моя фея позволяет любить себя, как в романах Мериды Брандо. Дарит мне сокровенную иллюзию, что мы оказались в Ушедшей эпохе, когда мужчина и женщина были половинками одного целого. Тогда в эту формулу любви не вмешивались второй и третий муж.
-Я не могу без тебя радоваться жизни, - сообщаю своей прелестнице.
Она смеется, очерчивая пальцем мои губы, заглядывая в мою очарованную ее страстью душу.
И вновь мой личный рай поворачивается обратной стороной ада. Без Нины все идет кувырком. Раиса начинает вызывать отторжение. Книги больше не служат утешением. Я рву и мечу, оставаясь в одиночестве в чужой молчаливой квартире. Жду не дождусь дня рождения жены, чтобы увидеть ее старшую дочь.
-Я беременна, - шепот Нины заставляет мою кожу покрываться мурашками. - И по срокам - от тебя.
-Моя… Ниночка… - теперь мне еще сложнее держать себя в тисках правил приличия. - Давай увидимся… как-нибудь увидимся…
Она назначает мне свидание в своей холостяцкой квартире. Покрываю поцелуями ее утонченное лицо, припадаю губами к нежной коже на животе.
-То, что это твой ребенок, никто не должен знать, - любимый голос звучит словно набат на похоронах моей души.
-Я понимаю, - я лгу.
Мое сердце рвется на части от того, что главная женщина в моей жизни мне не принадлежит. Хотя я готов отдаться ей целиком.
-А если я разведусь? - с надеждой задаю важные вопросы. - Смогу подтвердить, что очень нужен здесь, в Иркутске… и останусь… ты сделаешь меня своим постоянным любовником?
Моя волшебница берет меня за голову, всматривается в мои глаза.
-Я тогда должна буду выйти замуж еще раз.
-Так выходи скорее, - требую я. - Пожалуйста.
-Не командуй мной.
-Прости, пожалуйста, прости!
Нина начинает забавляться со мной. То позовет, то прогонит. Обижается, прощает, угрожает разлюбить, клянется в вечной нежности. Я чувствую себя марионеткой, но ничего не могу с собой поделать. Я давно захлебнулся в болоте зависимости от этой женщины.
-Ты совсем подурнел, - отмечает Раиса. - Побледнел, похудел.
-Извини, - я с трудом изображаю покорного супруга. - Я все исправлю.
Но ничего в себе не меняю. Мне становится безразличен ход моей жизни. Я вновь одинок и никому не нужен. Под Новый год не могу себя удержать в узде идеального супруга.
-Давай разведемся, - прошу я Раису. - Отпусти меня.
-С чего это вдруг? - она огорошена.
-Я больше не могу жить без любви, - слова вылетают сами на крыльях отчаяния.
-Ну, ты слишком глупый и идиллически настроенный. Это все из-за книг.
-Пожалуйста…
-Я не отпущу тебя! - получаю традиционные пощечины. - Ты мне еще не надоел.
На общем празднике с мольбой гляжу на Нину, которую посадили напротив. С ней пришел очередной жених. Это знак, что у меня есть шанс?
-Она не даст развод, - с исступлением жму и целую руку моей феи.
Мы вышли на балкон. Нашу речь прячет грохот фейерверков.
-Я и не собиралась делать тебя любовником, - отпечатывает в моей душе чаровница.
-Но почему?
-О чем воркуете? - Раиса выходит к нам.
-Пытаюсь спасти твой брак, - отвечает ее дочь.
-Что, все еще упорствует? - с насмешкой спрашивает жена, словно не обращая на меня внимания.
-Раиса, о чем ты? - моя голова идет кругом от диких догадок.
-Давай не сегодня, - супруга говорит деловито. - Все же праздник.
И это наши с ней сутки. Поэтому после новогодних посиделок едем домой.
-Раздевайся, - командует жена в сумраке спальни.
-Но мы должны поговорить… и я очень много выпил…
-Я уже с тобой миллион раз обсуждала эту важную деталь, - Раиса начинает закипать. - Не смотря ни на что ты спишь со мной. И точка.
-Не буду, я не твоя собственность.
Баррикадируюсь на кухне.
-Открой, Костя, - стучится супруга. - Не имеешь права отказывать.
-Иди к черту! - я хохочу в припадке, выпустив из своей оболочки Истероида.
Бью посуду, психую, сыплю проклятиями. Я не вещь! Я живой человек!
Балабол снаружи
Жена ломится недолго. Днем слышу за дверью голос моей колдуньи.
-Костенька, глупенький мой, - зовет она.
Все, что казалось ночью кошмаром, развеяно на ветру надежды. Я протрезвел. Готов поверить, что еще смогу жить долго и счастливо. Открываю и обнимаю королеву своей души.
-Ну раз мы все здесь сегодня собрались, - Раиса стоит за спиной своей дочери и сверкает глазами. - Давайте обсудим продолжение любовного романа.
Женщины садятся за стол. Я стою перед ними, словно на суде.
-Мне для дочери ничего не жалко, в принципе, - продолжает моя жена. - Нина мне все рассказала еще год назад. Считай, Костя, что я тобой поделилась.
Меня пронимает дрожь, нутро коченеет от ужаса, уши отказываются воспринимать то, что она говорит.
-Ниночка, - гляжу на свою жестокую волшебницу, - это правда?
-Да, - теперь она точно отправляет меня на эшафот. - У нас нет секретов.
-Ты допустил две ошибки. Сделал ей ребенка, - в роли палача выступает Раиса. - И сейчас ломаешь комедию. Жил-жил несколько лет без любви, а тут на тебе.
-Потому что я люблю Нину.
-Заткни свою романтику куда подальше, - советует супруга.
Меня не трогает ее грубость. Меня страшит холодность моей феи. Она похожа на Медузу Горгону, не знающую эмоций. Она превращает меня в камень.
-Я не желаю больше слушать эту чушь, - отвечаю устало.
-Ты забыл, откуда я тебя взяла? - встает супруга. - Я тебя вытащила из детдома, спасла от армии, от гибели. Эта квартира не твоя. Слышишь, Костя? Без меня ты никто!
Она отвешивает мне оплеухи, таскает за волосы, добавляет ногой. Я валяюсь и смеюсь. Раиса забирает ключи, запирает меня. Смех сменяют слезы горечи. Я напиваюсь своими страданиями.
-Что, думаете, я сдался? - риторический вопрос остается одиноким в тишине.
Квартира находится на третьем этаже. Небольшая высота для побега. Забираю свои накопления. И спускаюсь из окна. Сажусь на поезд до Владивостока. Сначала догони меня, Раиса. А потом заставь стать твоей игрушкой. Но в Чите состав стоит у перрона слишком долго.
-Константин Рязанцев? - в мое купе заходит человек среднестатистической наружности.
Я понимаю, что попался. Стоит ли драться? Из-за спины мужчины появляются еще двое. Они вяжут меня, охаживая дубинками.
-Нехорошо от супруги убегать.
Меня доставляют в городское управление агентства ПИН.
-Что там Раиса Рязанцева писала? - спрашивает один из пинков. - Перевоспитывать нужно?
-Да.
У агентов - специфические представления о воспитательной работе. Они прогоняют меня по нескольким кругам ада, не давая есть, спать, выбивая дух сапогами и электрошокерами. Только потом привозят в Иркутск.
-Ну что, блудный муженек? - интересуется Раиса.
-Мне все равно, - все, что я могу сказать ей в ответ.
-Ну раз так, то ты не обидишься… Просто надо бы сделать подарок дочери на свадьбу, - жена подает знак агентам, доставившим меня. - Молодые люди, помогите даме, пожалуйста.
Меня привозят в бордель.
-Да, симпатичный, - оценивает меня взглядом хозяйка заведения. - Но надо мальчика и голым посмотреть.
-Чтобы не было разочарований, - вырывается у меня невольно цитата моей же благоверной.
-Правильно рассуждаешь, милашка. Возможно, мы поладим.
-Не гарантирую.
Раиса сдергивает с меня порванную рубашку.
-Ууу, - тянет владелица публичного дома. - Что ж вы мне предлагаете порченный товар?
-Он просто накануне сбежал.
-И ловили агенты ПИН. Они проявили рвение.
Что ж, как говорится, что ни делается, то к лучшему.
-Ладно, что там ниже пояса. Надеюсь, не промах века.
У меня связаны руки за спиной, поэтому супруга лично спускает брюки и трусы.
-Ну, нормально, наш формат. Я могу дать тысяч сорок. Не больше. Вот если бы привезли небитого и не такого худого.
-Ну, он сам виноват.
Меня так и оставляют связанного в комнате, пахнущей затхлостью, как моя сломанная жизнь. Я сам теперь в разряде не просто вещи - порченного товара. Будто бы лежу на складе и жду, когда меня выставят на прилавок. Удивительно складываются события. Остался бы с матерью - меня бы продали еще в восемнадцать лет. Провел детство в детдоме, побывал в статусе мужа и все равно попал в публичный дом.
-Смотри, без резких движений, - советует хозяйка борделя.
Мне развязывают руки в суде. Раиса жалуется на меня, какой я изощренный лгун и необузданный развратник. Судья кивает, сообщает, что за мои грехи она имеет полное право продать меня в рабы. На букву "Ж" на моей руке накладывают новое клеймо. У меня темнеет в глазах, но нужно терпеть. На другую кисть мне ставят новый знак - публичного дома. Раскаленный металл въедается в мою кожу. На выходе Раиса смотрит с презрением.
-Передай Нине, - я не могу молчать, - что я желаю ей счастья.
Да, пусть веселится со своими мужьями. Еще я надеюсь, что родится девочка. Тогда ее не посмеют сдать в детдом. Хотя будет ли она счастливой в семье Рязанцевых?
-Это будет твоя территория, - поясняет моя новая владелица.
Она завела меня в те же апартаменты со странными запахами. Со стен на меня смотрят певцы на постерах. Все оформлено в синих тонах. На окнах - решетки.
-Я понимаю, что сейчас тебе плохо, - продолжает женщина свою речь. - Пока отдохни. Тебя порядком измучили. Конечно, такого мужчину никто не захочет из клиенток.
-Спасибо за сочувствие.
Она садится рядом со мной на постель.
-Послушай, Костя, я могу сейчас проливать над тобой слезки. Ой, бедный мальчик! Но давай ты будешь сильным? На кого ты злишься? На меня? - хозяйка публичного дома качает головой. - Если бы я тебя не купила, тебя бы предложили в другой бордель. Знаешь, в какой? Для мужчин. Или ты думаешь, при таком соотношении полов мужчины смирились? Они такие: "Ну ладно. Раз на всех женщин не хватает, мы все умрем без секса". Нет уж. Переодевают рабов и делают с ними что хотят.
Она, наверное, думает, что эти факты меня удивляют, пугают, заставят быть покорным. Мне все равно.
-Пока у тебя есть время все осмыслить. Меня зовут Зинаида. Обращаться ко мне с приставкой госпожа. Понял?
-Нет, я тупой и глухой.
Я жду пощечину. Давай, начинай меня перевоспитывать. Женщины это любят.
-И всех леди проституты называют "госпожами". Это тебе на будущее.
Оставшись один, я схожу с ума. Как же любят мне угрожать и припоминать. Что бы с тобой было, Костя, если бы не я. О, вы мои благодетельницы! Переворачиваю свою гламурную камеру вверх дном.
-Ох, как много чистых простыней, - деланно восхищаюсь я, открыв шкаф. - перед каждой клиенткой менять постельное нужно? Ишь ты!
Кипельно белая ткань превращается в клочки. Срываю занавески. Разношу стулья. Разбиваю все зеркала. Ненавижу их. В них отражается мое отчаяние.
-Славная работа, оглоед.
На пороге стоит крепкий мужчина с перебитым носом.
-Рад, что тебе нравится.
Я, безразличный и уставший, лежу на полу. Он приводит Зинаиду.
-Я смотрю, дружить ты не настроен пока, - женщина спокойна. - Всеволод, дорогой, выбейте дурь из этого товарища. Кавардак пока не убирайте. Пусть поживет так.
Через несколько минут услужливые надсмотрщики лупят меня мокрыми полотенцами.
-Вы просто не подошли внешне, да? - интересуюсь в перерыве между побоями. - Поэтому работаете физически?
-Балабол нам попался в этот раз, - замечает Всеволод.
После экзекуции тело ноет от каждого вдоха. Но это все меркнет на фоне того, что мое сердце разрывает на мелкие кусочки. Боль горящей лавой заполняет закоулки моей души. "Нина… почему отреклась от меня?" - все, что меня волнует.
-Эй, новенький-готовенький, - меня выдергивает из оцепенения чей-то голос.
Теперь ко мне зашел ухоженный и утонченный парнишка.
-Меня зовут Игорь, управляющий.
-Дай догадаюсь, - растягиваю сухие губы. - Тебя звать господином?
-Достаточно по имени и уважительно.
Игорь обходит меня вокруг.
-Ну что, за двое суток проголодался?
-Не знаю.
-Пошли, посмотрим.
В столовой, действительно, мой желудок сводит судорога при виде гречневой каши с мясом.
-Если не будешь буянить, Балабол, - наставляет меня управляющий, - питаться будешь нормально. И бить тебя больше никто не будет. Хорошая сделка, не так ли?
-Не думаю.
Сажусь рядом с мужчиной средних лет. Он окидывает меня взглядом карих проницательных глаз.
-Герман, - подает мне руку, украшенную татуировкой в виде синей розы.
-Константин, - отвечаю рукопожатием.
Он, конечно, заметил мое клеймо. Я тоже разглядел, что цветок наколот поверх знака разведенного.
-И как тут обстановка? - нужно же о чем-то пообщаться.
-Да так, - Герман улыбается, - я тут уже несколько недель. Нормально. Лучше, чем в "Ночном соловье".
-Ты был проститутом для мужчин?
На удивление мой новый знакомый нисколько не стесняется своего необычного трудового стажа. Коротко кивает.
-Жена хотела продать в этот. Он назывался раньше "Мулен Руж". Но как раз у них умерла хозяйка. Поэтому меня сдали в другой бордель. А потом уж госпожа Зинаида часть из "Ночного соловья" выкупила себе.
-И как там?
Герман ковыряется в каше, улыбается еще шире, вздыхает, поясняет:
-А сам как думаешь? Тут хотя бы приходят женщины.
-Да, неоспоримый плюс.
-Кормят нормально, обращаются вполне уважительно, если не буянить.
-Да ладно… - ехидно тяну.
-Ну вон, Федя учинял скандалы. Его пару раз укололи сывороткой белого крокуса. Теперь ведет себя спокойно.
Герман указал на парнишку слащавой внешности. Ему от силы лет восемнадцать. Про белый крокус я слышал, что от него мышцы напрягаются и коченеют.
-Ну что, успокоился? - участливо спрашивает Зинаида.
Я словно стою перед богатырским камнем. На нем написано: "Налево пойдешь - себя потеряешь, направо - попадешь в мужской бордель или на завод". А есть ли прямая тропинка? И куда она ведет.
-Да.
-Смотри… а то некоторым мальчикам нужна еще терапия изнасилованием, - хозяйка борделя говорит это так просто, про между прочим.
-Нет, спасибо. Я и без терапии чувствую себя нормально.
Я уже дважды шел налево на этой развилке. Заставлял свою гордость опускать голову, а совесть прикусывать язык. Брак с Раисой. Измена с Ниной. Теперь либо сплю с клиентами добровольно, либо лежу полумертвым бревном. Спасибо, бывшая жена, ты так удружила.
-Мать моя женщина, - тянет Зинаида, задрав футболку у меня на животе. - Эти синяки будут сходить вечность. А у меня недобор.
-Никак не соберете штат? - можно я хотя бы буду шутить. - Может, нанять отдел кадров?
-Очень смешно, дружок. Но ты попал в бордель, а не в анекдот.
Благодарю тысячу раз пинков, которые одарили меня россыпью гематом. Это откладывает мой первый поход в смотровую. Пока обживаюсь, привожу апартаменты в порядок. И внезапно обнаруживаю, что одна половица ходит ходуном под моей ногой. Приподнимаю ее. Это тайник. Внутри лежит толстый ежедневник. На первой же странице аккуратно выведено "Дневник Полины Аистовой". Судя по описанию событий, владелица записей была подростком. Что же делала маленькая девочка в пристанище разврата? Книги мне не разрешили. Сказали, что будет можно, как окуплюсь. Поэтому чужой дневник становится моим утешением.
-Ах, какая ты маленькая, - глажу пальцами скачущие строчки.
Полина влюблена в одноклассника и сетует, что он не обращает на нее внимание. Это совсем не проблема. Возможно, сейчас этот мальчик страдает от того, что никому не нужен. А вот девочка вряд ли останется одинокой. Рассуждения хозяйки дневника, ее приключения веселят, заставляют сочувствовать и размышлять: "Где же ты, Полина Аистова? Все ли у тебя в порядке?" Простукиваю стены, двигаю мебель. Нахожу еще пять тайников. В одном из них обнаруживаю сигареты.
-Вот так милая девочка, - усмехаюсь находке.
Зачитываюсь продолжением Полининых дней в борделе в новой тетради. Все это помогает мне сохранить последний тлеющий огонек самого себя. Пойти на сделку с совестью. Перестилать постель после каждой клиентки, называть посетительниц "госпожа", откликаться на чужие имена, выполнять все, что скажут. Не удается только молчать.
-Ну что же вы, госпожа…
Полная женщина грубо прижимает меня к стене, рвет на мне рубашку.
-Не стоит себя так утруждать, - смеюсь я. - Я - раб. Сам разденусь.
-А я хочу так, - клиентка отвечает пощечиной.
-У вас комплексы, наверное.
-Какая тебе разница?
Да, меня наказывают. Я абстрагируюсь. Вхожу в особое состояние транса, в котором обслуживаю в постели. Витаю в своих особых сказках. Так проще не чувствовать боль и унижение. На досуге можно нормально пообщаться с другими рабами. Обстановка здесь намного лучше, чем в детдоме. Все объединены одним ярмом постельной службы. Иногда мне наши посиделки днем напоминают клуб анонимных алкоголиков. А это собрание мужей и сыновей, которые по разным причинам надоели своим матерям и женам. Я здесь словно ветеран двух военных кампаний. Не нужен никому.
-Да супруга просто влюбилась в мужчину посвежее, - у Германа нужно поучиться безразличию, с которым он оглядывается назад. - Двое других мужей у нее хорошо зарабатывали. А я что? В паре фильмов снялся и все. Вот и сказала, что выручит за меня деньги другим способом.
Зинаида Машкова развернула деятельность и быстро собрала двадцать проститутов. Больше половины - совсем юные, испуганные, преданные семьями. Им нужна поддержка. Они должны услышать истории похуже и пострашнее.
-Меня сдали в детдом, - историю с матерью уже переживаю поверхностно. - Когда я ее нашел, она сказала, что нужно было подождать и продать в бордель.
Парни смотрят на меня большими глазами, наполненными слезами.
-Но продала меня жена. Я ей изменил с ее же дочерью.
Да, моя сказка отвратительна, как разлагающийся труп лошади у дороги. Поэтому ее всегда слушают внимательно. Мне кажется, что и ситуацию с Ниной я отпустил тоже.
-Веди свою госпожу, - командует Игорь.
Передо мной стоит женщина, которая год назад отреклась от меня. Та, которую звал заклинательницей своей души. Она пришла позабавиться со мной еще раз. Что ж, отказываться нельзя. Веду Нину наверх, к себе.
-Здравствуйте, госпожа. Как хотите меня назвать?
Да, необходимо дать возможность дать мне имя. Обязательно нужно спросить, как зовут клиентку, как должен пройти наш досуг. Бывшая возлюбленная взяла меня на всю ночь.
-Костя, - шепчет она, обнимает меня.
-Чудесное имя. Как мне звать вас, госпожа?
-Мой глупенький, прекращай.
-Влюбленный и глупенький Костя остался в прошлом, в неврологическом кабинете. Это вниз по улице, - на самом деле, мой язык с трудом ворочается, извлекая звуки.
-Зови меня Ниночкой, как раньше.
-Как должна пройти наша ночь, госпожа Ниночка?
Я жду, что будет дальше. Еще одно ласковое слово - и я сдамся. Признаюсь ей в любви, отдам свою накопившуюся нежность, буду ждать еще. Но Нина просто вздыхает:
-Ты всегда был упрямым. Раздевайся.
Не хочу комментировать спорное утверждение. Я миллион раз наступал на свое самолюбие ради этой ведьмы. Страдал, когда она играла со мной. Отчаялся, оказавшись в борделе. На упрямого я не похож. Утром Нина ушла раньше, чем я проснулся. На тумбочке лежали чаевые и фото нашего ребенка. Девочка. Значит, дитя не сдали в детдом. Но воспитают из нее такую же холодную и расчетливую змею. С брезгливостью меняю простынь после колдуньи. На этой постели меня унижали, подчиняли, пытались причинить мне боль. Но все это было физически. Мое сердце молчит. А душа просит: "Кто-нибудь, обнимите меня и скажите, что все будет хорошо".
-Ну что там эта удивительная леди? - Герман живо интересуется моими делами
По утрам за кофе мы обсуждаем свои ночи. С моих анекдотов, связанных с клиентками, смеются все. Мне проще так беречь свою психику. Лучше каждую адскую минуту в койке перевернуть в забавную ситуацию.
-Да нормально. Женщина как женщина.
-Да? А с виду красивая.
Я шумно вздыхаю. Смотрю в понимающие глаза товарища по постельной работе. Нужно уметь делиться, выговариваться.
-Это та самая Нина, - признаюсь в своем кошмаре коллеге.
-Ах она какая! - восклицает Герман. - Ну, ко мне тоже бывшая жена пару раз приходила. Говорила, что соскучилась. Этих леди не понять.
-Истинно так.
Я окупил себя меньше, чем за год. Поэтому мне собрали книги со всего публичного дома. В основном, это были романы Мириды Брандо. Пришлось поступиться своими вкусами. Мой разум изголодался без процесса чтения. Теперь я уношусь в царство мелодраматических сцен и стандартных сюжетных ходов. А в перерывах между второсортным чтивом спасаюсь, перелистывая дневники Полины Аистовой. Представляю, какая она. Мысленно обнимаю трогательную и смешную девушку. Жажду отдать ей свою любовь, ощутить ее взаимность.
-Как у тебя дела? - спрашиваю свою воображаемую подругу и глажу исписанные ей страницы.
Принцесса борделя стала моей эфемерной отрадой. Нагрубила клиентка? Значит потом в моих снах придет Полина и поцелует. Надсмотрщики наказали слишком жестко? Тогда явно чувствую ласковую руку на моем плече, слышу слова утешения. Зинаида угрожает списать быстрее? Аистова идет и заступается за меня:
-У Кости - тонкая душевная организация!
Так я живу из года в год, подпитывая свой локомотив пустыми мечтами. Собираю жалкие чаевые. Планирую выкупить самого себя. У меня еще дела. Я должен увидеть Тамару Мариевну, получить выговор за прогулы. Хочу узнать, как дела у милой Киры. Жажду познакомиться с загадочной хозяйкой тайников и записей.
Бордельный роман
-Проходи, Поля, - эта фраза сразу заставляет прислушиваться.
Машкова лично заводит двух женщин в смотровую. Вся наша шеренга смотрит вниз. Но я, как всегда, поднимаю голову. Мое любопытство сильнее страха быть наказанным. Брюнетке выбирают утеху на ночь быстро. А леди с красно-каштановыми волосами более избирательна. Она изучает руки каждого из нас. У нее очень ласковые прикосновения, теплые пальцы. Женщина долго держит мои пальцы в своих, вызывая смятение. Чувство, которое, как мне казалось, умерло уже давно. И вот я краснею от прикосновения. Может, потому что клиентка молода, хороша собой и немного загадочна. Ну же, выбери меня, принцесса с печальным взглядом. Я умею делать массаж. Я знаю тысячи сказок. Я лучше всех остальных… Но леди берет Федора. Жаль, к нам редко приходят молодые и привлекательные особы.
-Это была моя лучшая ночь, - радостно делится утром Федя. - Вот пока еще не ушла. Кофе попросила.
-А какая она? - меня жжет раскаленной кочергой любопытства.
-Очень внимательная. Она спросила мое настоящее имя. Сказала не называть ее госпожой.
"Ты ли это, Полина Аистова?" - про себя обращаюсь к таинственной клиентке. Та девочка из дневников мечтала стать режиссером. Но мы кино не смотрим. Сидим в тюрьме похоти за решеткой, без права дышать свежим воздухом и ощущать тепло солнца. Женщина приходит еще раз. Теперь изучает наши зады и спины. Я так хочу знать, кто же эта Полина, что мой позвоночник немеет. Все же посетительница выбирает Марка. Когда все завтракаем, он бежит со всех ног, заказывает кофе и перекус. Обводит столовую счастливыми глазами.
-Она потрясающая…
-Как все прошло? - спрашиваю нетерпеливо.
- Она мне положила голову на плечо!
Да, нас всех не сложно удивить простой лаской. Я точно уже одичал без возможности обняться, держаться за руки, без права на обоюдный нежный поцелуй.
-Приди еще раз, пожалуйста, - заклинаю клиентку, которая произвела фурор в нашем мертвом царстве плотских утех.
Сижу, прижимая дневники Полины Аистовой к груди. Происходит то, о чем когда-то мечтал. Это безумное чудо любви с первого взгляда случается именно сейчас, в борделе. Судьба скалится мне в лицо: "Что, Костик, доволен? Только упс… извини, ты ничего не можешь сделать".
-Ты даже не попробуешь наше лучшее лекарство от тоски? - спрашивает Зинаида у Полины.
Меня рассекает молнией взгляда внимательных глаз. Пытаюсь улыбнуться, чтобы выглядеть приветливо и услужливо. Но лицо не хочет меня слушаться. Клиентка тоже смотрит изумленно, даже испуганно. Машкова рекламирует меня, крутит, вертит перед ней. Я и сам готов кричать: "На одну ночь хотя бы! Бери меня, пожалуйста!" Полина кивает. Я веду ее и не верю, что все происходит со мной. В апартаментах женщина внимательно изучает меня. Не хочет подходить близко. Не отвечает на вопросы. Я повторяю, как попугай:
-Госпожа, как хотите меня звать?
-Назови свое настоящее имя, - простая фраза окрыляет.
-Константин.
-Красивое имя, - она говорит рассеянно.
-Вас зовут Полина?
-Откуда знаешь?
-Слышал, как к вам обращаются.
Я нарушаю маленькие запреты публичного дома. Смотрю на посетительниц, когда стою в шеренге, запоминаю их имена.
-Набери мне ванну, застели постель, будем спать, - рассказывает план на ночь клиентка.
-Оригинальное желание. Но оно для меня - закон.
Ну, скажи что-нибудь в ответ. Что-то вроде: "Еще ты должен молчать". Но нет. Полина сама просит рассказать сказку. Моя болтовня ее не успокаивает. Предлагаю ей чай. Рискую сейчас не просто быть избитым мокрыми полотенцами, меня оставят на несколько суток без еды точно. Я открываю прямо при женщине один из тайников. Достаю свои принадлежности для чаепития. Она ничего не говорит, но по ее лицу понимаю: ее не удивляет наличие ниши в стене за плакатом.
-Как ты попал сюда?
Дрожу всем телом от короткого и простого вопроса. Ее интересует моя жизнь. Обычно клиенткам все равно.
-Обычная история, - улыбка помогает мне говорить спокойно. - Жена продала.
-Когда?
-Лет десять назад. Наверное.
Считаю свои несчастливые дни рождения по пальцам.
-Если тебе больно говорить об этом, то прости, пожалуйста.
Полина смотрит серьезно. Сама того не ведая, одаривает вниманием, которое не сравнится для меня по ценности со всеми сокровищами мира.
-Я сам во всем виноват. Я выбрал такую жизнь.
-Не думаю, что ты мечтал стать постельной игрушкой.
-Нет, конечно.
Ложимся снова под одеяло. Начинаю с того, что ласково глажу мягкие волосы феи. Потом аккуратно запускаю в шелковистые волны пальцы и нажимаю на нужные точки. Ко мне часто приходят именно за этим. Некоторые даже готовы терпеть мои сказки, песни, расспросы. Только лишь бы сделал массаж головы. Моя женщина-мечта устраивается на моей груди и засыпает. Можно так лежать до конца жизни?
-Доброе утро, госпожа.
Лицо Полины нависает надо мной. Может, я все же понравился? Разглядывает меня, пока сплю.
-Я просила так меня не называть, - пытается сделать строгое лицо, но печальные глаза словно хотят впитать меня целиком.
-Нет, я бы запомнил.
Вижу, что начинаю раздражать. Научился распознавать эмоции на лицах за треть жизни в борделе. Наверное, лучше не спорить. Бегу за кофе.
-Ну что? - ревниво интересуется Федя. - Про меня не спрашивала?
-Нет. Со мной забыла про всех, - ехидно отвечаю.
-Ну да, конечно, - тянет помятый Герман. - У нее, наверное, курс от врача настоящий. Уж больно лицо несчастное. Сейчас попробует всех.
-Но спрашивала на вторую ночь про меня, - не унимается Федор.
-Мы все это прекрасно поняли, - обрываю его и тороплюсь отнести кофе женщине, которая взбаламутила наш сонный бордель своим необычным подходом к невольникам.
Федя определенно снова хотел выспаться. Уже весь наш дружный коллектив знал, что ночь с Полиной проходит волшебно. Спишь себе и все. Все равно за тебя платят. Мечта любого проститута. Я не только желаю спокойного сна. Хочу видеть Полину снова. Узнать ее тайну. Положить ее голову себе на грудь.
-Выбери меня еще раз, - напеваю себе под нос.
Ворую на кухне молотый кофе. Обчищаю даже запасы в холодильнике. Но делаю это аккуратно, чтобы повара не заметили. Днем смотрю на небо через свои решетки, слежу за прохожими на улице. Читать совсем не тянет. Сердце мечтает вырваться из моей груди и мчаться на поиски Полины. Ближе к десяти вечера она пришла. Прошла мимо меня, даже не взглянув. Выбрала Олега. Не знаю, чем он ей понравился. Но на мое счастье, посетительниц было мало. Я остался без работы. Не нужно абстрагироваться и представлять в постели воображаемый идеал... Точнее ту самую, о которой думаю все чаще.
-Мне, пожалуйста, Костика.
На следующий вечер мне не везет. За мной приходит постоянная клиентка Ольга. Любит мне надевать кляп, чтобы я не болтал. Зато сама постоянно шепчет по ночам всякие глупости. Видимо, ей это помогает настраиваться. Именно в тот момент, когда управляющий достает намордник для меня, заходит Полина.
-Можно сегодня вашего Балабола? - она смотрит на меня.
Ощущаю, как умираю внутри. Минутой бы раньше… я бы был снова живым и счастливым. Мне надевают кляп.
-Ну что, соскучился по мне? - Ольга проводит пальцем по моей шее.
Глупо затыкать рот, а потом задавать вопросы.
-Раздевайся.
Привычное слово сейчас сжимает больнее ремня кляпа. Но работа есть работа. Потом клиентка все же расстегивает застежку. Что ж, стоит что-то изречь поинтереснее, нарваться и отдыхать до конца ночи. Моя любимая тактика.
-А что, садо-мазо вечеринка отменяется? - несу чепуху максимально веселым тоном.
И получаю от Ольги крепкие удары моей же затычкой. Я всегда догадывался, что в ней есть склонность к садизму. Иначе зачем же еще ей соитие с рабами?
-Ой ну что ж поделать, - вздыхает Зинаида, осматривая мое лицо. - Ольга, извините, травма не оговаривалась заранее. Поэтому полагается штраф.
Меня отправляют на наказание.
-Сколько еще раз ты будешь портить дамам настроение? - Всеволод бьет методично, не давая мне встать на ноги.
-Это ваши проблемы, если вы все не понимаете юмора.
После привычных процедур, довольный и спокойный, я отдаюсь чтению. Теперь у меня нормальная библиотека, где есть разные произведения, не только любовные романы. Конечно, права выбрать произведения, мне не дали. Просто привезли старые книги. За чтением и засыпаю. Утром теперь все спрашивают Германа про Полину. Да, красивая и молодая клиентка, которая, к тому же, ведет себя благородно, - это просто сенсация. Вечером делаю вид, что ерничаю над другими парнями.
-А я сегодня свободен, - стою у дверей смотровой.
-А что тогда здесь трешься? - улыбается Марк.
-Вас на работу провожаю.
Потом меня прогоняет управляющий. В тиши апартаментов пытаюсь читать книгу. На самом деле, складываю в голове сумасшедшую сказку, от которой пьянею, словно от хорошего вина. В моем смелом сюжете Полина забирает меня из борделя. Я доказываю ей, что лучше всех пригодных мужчин. И она соглашается сделать меня постоянным любовником. Двери открываются. Я кричу, что без стука нельзя, думая, что это Всеволод. И вижу объект своих мечтаний.
- Простите, Полина. Я думал, это кто-то из своих, - меньше всего хочу ее злить.
- Ну, я своя, я здесь, вот прямо в этих апартаментах, жила, - она села в кресло напротив. - Это был публичный дом моей мамы.
На всякий случай задаю наводящие вопросы. Это точно Полина Аистова. Девочка, дружившая с проститутами. Она же и сделала все тайники в комнате. Моя отрада шагнула ко мне из дневников. Стоит передо мной, прикладывает прохладную руку к моему синяку на лице.
-Я забронировала тебя на месяц вперед, - это почти, как в моей сказке.
Позволяю себе обнять мое утешение. Крепко-крепко. Чуть ли выкрикиваю слова благодарности. Она шутит про отпуск. Эх, Полина, дело даже не в этом.
-Но только одно условие: не влюбляться, - требует женщина.
- А что делать, если я уже начал? - пробалтываюсь я.
Завариваю ей чай с голубой ромашкой и мелиссой. Перед сном ласково глажу по голове, переводя движения в успокаивающий массаж. Спи, мое солнце. Утром не хочу ее отпускать. Почему к проститутам приходят только по ночам?
-Ну, сходил бы за кофе в столовую, - говорит Полина.
У нее мило растрепались волосы. Приглаживаю их. Испытываю какие-то новые, особые чувства, которых, возможно, не было даже с Ниной.
-Нет, так ты получишь чашечку бодрящего напитка быстрее. И мне не нужно отлучаться, - объясняю своему лучику света. - И еще это способ поухаживать.
-Может, еще на свидание пригласишь?
-Если хочешь, я что-нибудь придумаю.
Вечером не могу дождаться, когда откроют смотровую. Надеваю на плечо алую повязку. Знак забронированного. Игорь интересуется перед тем, как отпустить меня с Полиной:
-Госпожа, желаете ли что-то изменить на месяц в Константине?
-В каком смысле?
-Пирсинг, татуировки, стрижка…
-Меня все устраивает.
-Девайсы нужны?
-Нет, обойдемся.
Я таю, словно сугроб на весеннем солнце. Веду мое счастье скорее.
-Закрой глаза, - шепчу ей на пороге.
Ввожу свою добрую фею в покои, которые украсил сам днем. Усаживаю за накрытый стол. Зажигаю свечи.
-Теперь открой, - присаживаюсь на пол на одно колено перед ней, заглядываю в серо-голубые глаза.
-Как будто в ресторане, - выдыхает женщина.
-Тебе нравится? Я очень-очень старался.
Полина гладит меня по лицу. Смотрит в мою душу, покрытую рубцами и швами. Мое солнце замирает, словно входит в состояние сомнамбулы. Теперь ее взгляд обращен в никуда. Рука останавливается на моей гематоме. Я боюсь помешать. В то же время пугает и эта странная ситуация.
-Я могу сесть рядом на стул? - мне приходится повторять вопрос несколько раз.
-Прости, задумалась. Конечно, садись.
За ужином моя вселенная глядит в тарелку. До самой постели отводит от меня глаза. Потом кладет голову мне на грудь. Хочу спросить… и не могу. Что это значит? Что во мне напугало? Пою колыбельные моей чаровнице, попутно массируя ей голову одной рукой. Посреди сна Полина плачет и зовет:
-Милош… Милош…
-Да? - откликаюсь на всякий случай.
-Я люблю тебя, - стонет женщина, обхватив меня сильнее руками.
Вот что случилось. Она пытается забыть одного человека. Любопытство вооружается кинжалом, которым больно щекочет мое нутро и приговаривает: "Давай, спроси". Но я прилагаю мощнейшие усилия воли. Мы знакомы совсем немного. Она не скажет.
-Скорее приходи, - сжимаю решетку на окне, страдаю от тоски.
Мое сердце ничему не учится. И снова готово отдаться в женские руки. Но теперь все по-другому. Раньше меня добивалась Нина, страстно желала. Теперь я готов преследовать Полину, требовать внимания.
-Привет, Костя, - она всегда так просто здоровается со мной в смотровой.
-Здравствуй, Полина.
Скорее-скорее идем, моя отрада. Я очень хочу тебя обнять наедине. Потом она внимательно смотрит на мое лицо, просит улыбнуться. Ласково пожимает мои руки. В эти минуты я растворяюсь в ее внимании. Иногда пытаюсь сказать, что нарушил ее запрет и влюбился окончательно и бесповоротно.
-Помолчи, пожалуйста, - Полина прикладывает палец к моим губам.
-Прости.
Ночью иногда спит спокойно. Порой снова шепчет имя другого мужчины. Моя душа в эти моменты пляшет на раскаленных углях. Я захлебываюсь в черной воде своей ревности. Хотя не имею права на это гадкое чувство.
-Что ты любишь больше всего читать? - мой солнечный лучик перебирает пальчиками корешки книг.
-Фантастику, фэнтези, сказки.
-Тут только Александр Беляев соответствует твоему вкусу.
-Что дали. Могли и в этом отказать.
Следующим вечером Полина приносит коробку. В ней лежат романы Роджера Желязны.
-Это "Хроники Амбера", - мое солнце задыхается в моих объятиях. - Мне сказали, что очень интересный цикл.
-Зачем ты меня так балуешь?
Она смотрит в глаза, как и в прошлые разы. Берет мои руки в свои. И вновь каменеет от своих размышлений и воспоминаний. Я не смею отвлекать ее. Наверное, это часть лечения, которое ей так нужно. Когда моя отрада уходит, долго лежу на постели ничком, глажу простынь, на которой спала мечта всей моей жизни.
-Не плачь, Истероид, - приказываю сам себе. - Ты, какой-то плаксивый. Наверное, Полине это не понравится.
Как перенести эту безумную боль? Я окунулся с головой в ее глаза. А моя вселенная смотрит сквозь меня и по ночам зовет какого-то Милоша. Днем краду для нового свидания вино и конфеты. Во время исправительных работ в других апартаментах на мансарде нашел проектор и пленки. Вот они и пригодились. Устраиваю все так, будто мы лежим в кинотеатре. Хотя вместо фильмов - просто слайды с иллюстрациями сказок.
-Ты слишком романтичный для проститута, - замечает моя услада.
-Я же не всегда был рабом.
Рядом с Полиной мечтаю вернуться во времени назад. И не жениться на Раисе. Именно этот поступок привел меня в бордель. Теперь мне стыдно за каждый свой шаг.
-Все очень мило, спасибо.
Полина приподнимается на локте, а я опускаю к ней лицо. Наши губы так близко. Я падаю с тарзанки в дикий бушующий океан своих страстей. Закрываю глаза, пытаюсь поцеловать ее.
-Не стоит, Костя, - она останавливает меня.
-Почему нет? - я плавлюсь от желания, так давно не испытывал его. - Ты же сняла меня на месяц. Может, пора изучить весь ассортимент моих навыков?
-Я не хочу.
Мне сдавливает горло невидимая рука, заставляя судорожно вдыхать воздух. Рядом сидит единственная на всей планете женщина, которой я готов отдать всего себя, а она не желает этого.
-Я понимаю, - взамен Полина кладет свою руку между моих лопаток. - Ты привык к тому, что в этой постели у тебя происходит только секс. Но давай сломаем стереотипы.
-Нет, дело не в этом.
Изумленно смотрю на мой лучик света… Она считает меня грязным животным, похотливым рабом. Пытаюсь удержать свои эмоции, которые строптивыми конями рвут упряжку.
-Тебе все кажется, - наставительно продолжает мое утешение, успокаивающе поглаживая меня. - Просто я тебя не трогаю, ты чувствуешь, возможно, из-за этого себя некомфортно.
-Хватит намекать, что я озабоченный, - сдавленно возражаю, встаю с кровати. - Не хочу это слышать.
В ванной накидываю на обезумевшие мысли и чувства новую сбрую. А когда выхожу в комнату, понимаю, что Полина ушла.
-Нет! Ну почему?
Она может делать все, что хочет. Прийти, уйти. Молчать, говорить. Прикасаться ко мне или не трогать вовсе. Играть со мной. Валяюсь на постели, глажу простыню, еще помнящую тепло самой желанной женщины. Одинокий и не нужный. "Для тебя рабы всегда были друзьями, семьей, - обращаюсь мысленно к Полине. - Почему же нельзя еще одному невольнику пройти по краю твоей судьбы?" Ощущаю звенящую пустоту в душе. Кровать внезапно стала слишком просторной для меня. Тяжело дышать без головы моей услады на груди. Утром не хочу идти на завтрак. Ничего не желаю.
-Костик, - стучится ко мне Герман днем. - Ты там живой?
-Живой, заходи.
Товарищ смотрит с научным интересом на меня, лежащего на полу.
-Но смотрю, ты уже приготовился эффектно умереть.
-Нет, я только выбираю позу.
-На завтрак и обед чего не пришел?
-Не голодный.
Герман садится рядом.
-Костя, ты сейчас совершаешь профессиональную ошибку, - сообщает он. - В клиенток не стоит влюбляться.
-О, если бы это было так легко - управлять своим сердцем, - вздыхаю и поднимаюсь.
-Ну, помнишь, Даниил вон влип тоже, когда его бронировали?
-Помню, - оборачиваться на чужие истории страшно.
-И чем кончилось?
Женщина лично сняла алую повязку с влюбленного раба. А потом он хотел повеситься на собственном ремне. Теперь нам не разрешают эти аксессуары в одежде. Даниил, конечно, был отправлен на принудительное лечение.
-Да ничем.
-Сразу скажи, как захочешь покончить с собой, я хоть спрячу то, что нам решат запретить из-за тебя, - у Германа черное чувство юмора.
-Думаю, причина не только во влюбленности. Не заметил? Мы живем в аду. Я! Я пошел на сделку с дьяволом! - бью кулаком себя в грудь. - Надо было сразу вскрыть себе вены.
-Начинается. Это еще не ад. Его филиал в другом борделе. Я тебе рассказывал. В "Ночном соловье" ежегодно кончает с собой пара-тройка проститутов.
Вечером иду в смотровую. Вслушиваюсь в шаги посетительниц. Только походка пятой похожа на ту, что принадлежит Полине. Это она. Подходит ко мне, внимательно смотрит.
-Здравствуй, - мечтаю при всех назвать ее ласково.
Полиночка, Полинька, Полечка. Раб не имеет такого права.
-Привет.
Подает мне руку. Нет, моя бронь не отменена. Хотя весь день я страшился именно этого.
-Можно к тебе обращаться как-то по-особенному? - спрашиваю наедине у своего утешения.
-Если хочешь, - она прикасается к моему лицу, заставляя задерживать дыхание.
-Моя вселенная… - выдыхаю.
-Это слишком по-особенному.
Полина снова сидит напротив и изучает меня. Перебирает мои пальцы в своих руках. Это все, что мне дозволено. Капля, оброненная из чужой чаши нежности. -Можно я тебя нарисую? - спрашивает женщина.
- Ты рисуешь? - я изумлен.
-Да, немного. Ну так как?
-Конечно. Ты еще спрашиваешь.
У меня зреет коварный план. Чувствую себя хуже Нины, Раисы и своей матери. И все же весь день в ожидании Полины продумываю вдохновенную речь, сочиняю позу перед зеркалом, в которой мое тело выглядит лучше всего. Вечером помогаю внести моему солнечному зайчику огромный ящик с треножником.
-Что ты делаешь? - я ожидал, что художница спросит это.
-Готовлюсь позировать, - раздеваюсь быстро, чтобы она не успела меня остановить. - Между прочим, голая натура лучше всего подходит для живописи. Ты не знала? Изучение мускулатуры, пропорций, всего такого.
Усаживаюсь на стул, чуть прикрываюсь простыней, все же от замешательства женщины мне неуютно.
-Очень смешная шутка. Одевайся.
Да, раньше меня обижал приказ раздеваться. Сейчас же, отчаявшись, хватаюсь за последнюю соломинку возбуждения. Может, моя отрада увидит меня целиком… и наши отношения зайдут дальше разговоров.
-Нет, нет, тысячу раз "нет"! - протестую. - Мне жарко. Да, здесь жарковато. Ты не чувствуешь?
Полина прыскает смехом, качает головой и берется за кисти. Эффекта мое представление не имеет. На второй сеанс живописи снимаю одежду медленнее.
-Тебе еще бы музыку включить, - вздыхает моя вселенная, но все же скользит взглядом по мне.
-Могу организовать.
-Тогда это будет новая позиция в твоем ассортименте.
-Да, я подумаю об этом, - улыбаюсь, занимая свое место.
-Добавь тогда еще и пункт "антистриптиз".
-Разве все плохо? - делаю вид, что обижаюсь. - Я держу себя в форме.
-Нет, просто ты тогда сможешь скосить больше денег. Ты же все равно будешь потом одеваться.
-Очень мило, что заботишься о моей прибыли, - пытаюсь поймать ее взгляд.
Полина периодически посматривает на меня, измеряет издалека пропорции кистью. Я дрожу, как травинка на ветру, от своих глупых фантазий.
-Ты прямо с энтузиазмом взялся за позирование, - говорит вполголоса женщина.
-Меня еще никто и никогда не рисовал.
- И что чувствуешь?
- Счастье.
- Почему?
Она в самом начале обозначила, что нельзя влюбляться… сказать правду? Вдруг потом больше никогда не придет…
- У меня мало таких моментов. Светлых.
Моя мечта продолжает вытягивать из меня кровавую нить тяжелых воспоминаний про Раису, Нину, измену. С трудом держу Истероида, который воспрял ото сна и готов уже спорить и выяснять отношения.
- Прости, я не хочу позировать.
Прячусь в ванне, чтобы Полина не видела моего перекошенного лица. Такой Костик не нужен никому. Когда выхожу, уже никого нет. В бессилии глажу мольберт. Холст художница забрала. Что-то скрывает от меня. "Рисуешь мое тело и стесняешься этого?" - вертится вопрос в голове. Когда мой лучик света снова приходит, управляющий участливо спрашивает:
-Вы уже два раза покидали нас среди ночи. Что-то не так?
"Скажи, как есть, - мысленно подсказываю ей. - Да и дело с концом".
-Да, возникали внезапные дела, - тон у моего утешения максимально спокойный.
Чувство вины крепко берет меня за грудки. Проклятый Истероид не ценит благородное и хорошее отношение. Надо учиться держать себя в узде и довольствоваться малым.
-Прости меня, - прошу наедине у моего солнца.
-Бывает. Я тоже иногда ничего не хочу. Сегодня будешь позировать?
-Да, - сжимаю ее руки. - А может сначала поужинаем? Я стащил для тебя устрицы.
-Ты странный, Костя, - она качает головой, как взрослая на проделки ребенка. - Я могу и так их заказать в апартаменты.
-Но за это придется платить, - открываю тайник, в котором устроил ледник для продуктов. - А так это все даром.
-Если тебя поймают за воровством…
-Ну, накажут. Дальше что? Мне все равно.
Накрываю для своей милой волшебницы стол с шампанским и морепродуктами.
-Мне не все равно, - отзывается моя мечта и опускает глаза.
Ночью снова со стоном зовет Милоша.
-Я здесь, - нежно глажу ее лицо, волосы.
-Я не предавала тебя… я просто опоздала…
Ну хоть сейчас можно ощутить крошку любви. Едва заметно прикасаюсь к ее губам своими. Полина успокоилась. Утром боюсь смотреть в любимые глаза, страшусь выдать себя, что целовал ее без разрешения.
Когда в очередной раз успеваю подсмотреть, что же успела нарисовать моя отрада, теряю самообладание, которое и так у меня трещит по швам. На меня смотрит с холста незнакомец. Я не имею права ревновать, и все равно мой голос срывается:
-Кого ты рисуешь? Это не я.
-Я не хочу это обсуждать.
Пытаюсь схватить портрет, чтобы уничтожить его. Полина доблестно закрывает собой свое сокровище.
-Кого ты так любишь, что не хочешь меня?
-Ты обещал быть сдержаннее, - она говорит с укором. - Я полагаю, мне снова уйти.
Теперь опрометью кидаюсь к двери. Не выпускаю мое солнце.
-Прости меня, моя вселенная, - упрашиваю ее. - Останься… я больше не буду…
-Ты похож на человека, который не вышел из состояния пубертата, - бросает мне Полина.
Но не покидает меня. Даже разрешает спать с ней в одной постели. Просыпаюсь среди ночи, от того, что моя мечта ворочается. Делаю легкий массаж головы, чтобы успокоить ее. И снова ворую поцелуй, желаю большего, чтобы эти мягкие губы отвечали…
- А ты возьмешь меня?! - я схожу с ума от недоступности Полины. - Для чего меня продали сюда? Для чего я здесь?
Встаю, роняя простынь. Ну, взгляни же на меня. Неужели совсем не нравлюсь?
- Я думала, что тебе за радость простое общение, - мой солнечный зайчик изучает меня взглядом.
И я срываю цветок ее поцелуя. Хотя бы так почувствовать себя живым и свободным. Осталось несколько дней. А я так и запал в душу своей чаровнице. Ее губы отвечают, ее руки скользят по моей спине. Потом упираются мне в грудь.
-Прекращай, - стонет она.
- Не знаю, кого ты рисуешь. Но сейчас с тобой рядом я. И я готов на все.
Кажется, что я доживаю свои последние сутки. С уходом Полины потухнет моя последняя искорка. Я стану марионеткой в постели без желаний, эмоций, воли. Стану никем. Одиноким. Забытым. Ненужным.
- Тогда иди, умойся, выдохни и сделай чай с мелиссой и мне, и себе.
- Как скажете, госпожа, - назло называю ее так.
За чаем молчим. В постели моя услада отворачивается к стене. Смотрю на ее спину и держу тонкой плотиной свое сумасшедшее слезохранилище. Утром Полина отказалась от завтрака. Забрала свои инструменты для живописи. Наказание засчитано. Оно больнее, чем удары надсмотрщиков.
-Теперь точно больше не придешь… - шепчу, обнимая дневники моего солнца. - А если придешь… клянусь… я буду другим…
В смотровой вновь напрягаю слух. Где же знакомые шаги? Торопливые, легкие. Мне кажется, они звучат.
-Привет, Костя, - счастье разливается весенней полноводной рекой и топит меня, мешая говорить.
-Что-нибудь из дополнений желаете? - интересуется управляющий.
-Нет, - Полина всегда отказывается от аксессуаров.
Наедине сам беру ее за руки. Прошу прощения. Она готова закрыть глаза на мою неуравновешенность, как всегда. Все равно я все порчу. Предлагаю слепить из меня Милоша, уж если моя вселенная так тоскует по нему.
- Что ты несешь? Отстань от меня! - женщина отшатнулась от меня. - Ты никогда даже на секунду не станешь им! Просто глаз и улыбки недостаточно!
- Тогда зачем?! Зачем ты купила меня на месяц? Зачем ты так смотришь в мои глаза? Для чего этот спектакль?
Я давно не в ладах с самим собой. И сейчас пересекаю черту. Начинаю крушить все.
- Ты стала моим миром, моим солнцем. Каждый день я только и делаю, что жду тебя здесь, в своем персональном аду!
Уже все равно, что мне будет. Именно тогда, когда я был готов похоронить свое сердце, ко мне пришла Полина. Начала пришивать без наркоза оборванные крылья. Но не завершив операцию, уже хочет отвернуться.
- Успокойся, - она ласково касается меня.
- Что мне сделать, чтобы понравиться тебе?
Как может раб добиться внимания такой женщины? Наверное, никак…
- Ты мне и так нравишься, - алые губы впиваются в мои.
Меня словно наполняет горячий воздух. Еще чуть-чуть - и взлечу под потолок. Сейчас или никогда. Заставлю ее запомнить меня. Стану Милошем навыворот. Ты больше не найдешь такого же, как я, в постели.
-Этой ночью будет так, как хочешь ты, - разжигает меня еще сильнее моя отрада.
-Тогда я хочу знать, как любят свободных мужчин.
Я всю жизнь был будто связан по рукам и ногам. В детдоме - жесткой дисциплиной. А браке с Раисой - рамками правил. В отношениях с Ниной - садизмом любовницы. С Полиной все по-другому. Чувствую себя мужчиной из старых романов. Сам целую, сам обнимаю свою мечту. Импровизирую без команд и свода требований. Захлебываюсь в безбрежном море нежности, когда моя вселенная устраивает голову на моей груди. Утром просыпаюсь раньше, поэтому могу еще раз приникнуть к восхитительных губам. Мое солнце открывает глаза, смотрит на меня в упор. Неспешно отвечает, обнимая за шею. Меня пронизывает идея. Полина может забронировать меня еще. За завтраком клянусь быть послушным. Вручаю чаевые от клиенток, которые откладывал все это время.
-Я хотел себя выкупить, пока не понял, что не успею накопить, - моя вселенная выжала из меня признание пытливым взглядом.
- Но на пару недель хватит, - обнадеживает чаровница, а потом ее голос звучит строго. - Ты нарушил мое главное условие?
- Да. И ни о чем не жалею. Потому что еще никогда не был так счастлив.
И сегодня настает самый длинный день в моей жизни. Раздражает даже чтение. Не могу есть. Не могу заниматься в зале. Традиционные посиделки с другими проститутами не приносят покоя, как раньше.
-Что же вы там целый месяц делали? - Федя все еще ревнует, но слегка.
-Читали книги, слушали музыку. А еще она меня нарисовала.
О сближении я молчу. Раньше говорил о сексе спокойно. Теперь же хочу сделать ночь любви своей сокровенной тайной. Все равно последняя моя фраза вызывает завистливые взгляды. Только Герман усмехается.
-Костик, я тебя предупреждаю еще раз, - он внушает мне тет-а-тет, - держи себя в руках.
-Ты беспокоишься обо мне?
-Конечно, я переживаю. Мы же друзья.
Как смешно складывается моя жизнь. Любовь и дружбу я нахожу в отстойнике общества.
Сумасшедший Икар
Настает долгожданный вечер. Но Полина не приходит в свой обычный час. Меня разрывает на части динамит нетерпения. Когда, наконец, заходит моя вселенная, я готов схватить ее без приветствий и тащить скорее наверх.
-Наденьте кляп, пожалуйста, - просит женщина у Игоря.
Управляющий с удовольствием выполняет распоряжение. Всю дорогу на мансарду думаю, что она замыслила. Зачем затыкать мне рот? Чтобы не лез с поцелуями? Чтобы не смел признаться в любви? В комнате снимает с моей руки повязку брони. Я понимаю, к чему все идет. Передумала. Мы больше не увидимся. Сейчас хочу только одного - ошибиться в догадке. Пока Полина что-то рассказывает про созвездия, прокручиваю в уме свою пустую жизнь. Лучший вариант был бы остаться все же в семье. Мать продала бы меня в восемнадцать лет. На тот момент моей отраде было пятнадцать. Она еще жила в этой комнате. Меня могли вполне ей подарить. Мне осталось бы только добиться ее доверия.
-Хочешь сначала выпить или услышать? - ласковые руки снимают мой намордник.
-Выпить…
Я боюсь слов, которые словно стрелы не оставят живого места в моей душе. Но Полина возносит меня к небесам.
-Это вкус свободы, ты свободен!
Мне будто отменили смертную казнь. Я готов рыдать на плече моей спасительницы, но понимаю, что снова выпущу Истероида. Он лишний. Он нам помешает.
-Чао! - кричу в окна борделя.
Иду не твердой походкой, хотя сделал всего два глотка вина. Дома у Полины понимаю, что нельзя все равно говорить о любви. Но молчать тоже не могу.
- Я хочу быть твоей планетой, моя вселенная, - обнимаю женщину своей мечты.
Она просит ванну, чай, сказку. Сделаю все, что скажешь, моя милая, нежная, добрая, потрясающая, манящая, неповторимая… Утром она возвращает мне мои семь тысяч.
-Нет, пусть будут у тебя, - прошу ее. - Я тебе должен большую сумму.
-Забудь.
-Нет, я должен, я отдам.
-Для начала нужно обзавестись паспортом и работой.
Когда судья прижигает мне новое клеймо, не могу остановить истеричный смех. Мне показалось забавным то, что боль каждый раз отмечает мой новый этап жизни. У нормальных людей все не так. Иду, свободный и счастливый, веселюсь от того, что внезапно дождь прорвался сквозь тучи. Десять лет я видел мир через решетку. И вот сейчас вдыхаю воздух, пропитанный ароматом озона, чувствую воду на своем лице. Полина прячется в кафе. Там я понимаю, что она ревнует. Ревнует бывшего раба, который с боем добился ее благосклонности. К кому? К каким-то мимо проходящим теням. Мне они безраличны. Я сконцентрирован на своей вселенной. По дороге домой покупаю ей синие фиалки.
-Весь месяц мне не хватало для полного счастья подарить тебе цветы, - вижу, как сияют ее глаза.
-Спасибо, ты очень романтичный.
-Хозяйка моей души, - шепчу, сжимая ее плечи.
-Не называй меня так. Я не госпожа, не хозяйка, не владелица. Слышишь?
-Да, хорошо, - я обескуражен ее сердитым тоном.
Дома Полина критично перебирает мой немногочисленный гардероб.
-Чтобы найти работу, тебе нужен хотя бы один нормальный элегантный костюм.
В магазине она смотрит внимательно, но каждый образ сопровождает вопросом:
-Тебе самому нравится?
-А как тебе? - не выдерживаю. - Мне все нравится. Но твое мнение будет решающим.
-Неправильный ответ, - моя мечта поправляет пиджак на мне. - Твое мнение, твое желание - главное. Ведь это касается тебя.
Выворачивает мою душу взглядом, понимающе кивает. Я жму плечами. Меня в браке и борделе отучали от привычки решать все самому.
-Тогда синий, - говорю наобум, в целом, все костюмы хороши.
-Еще что-то понравилось?
Поверх того, что покупаю я, Полина добавляет еще рубашку, еще один костюм и галстук.
-Зачем ты меня балуешь? - хочу услышать что-то ласковое в ответ.
-Отдуваюсь за всех, кто тебя не баловал, - такая шутка тоже мне подходит.
Вечером моя отрада гладит мои руки, завороженно смотрит в глаза.
-Ты мое последнее утешение, моя внезапная надежда… - приговариваю я.
Главная в моей жизни женщина не слышит. Мысленно она витает в своем параллельном мире, с неким Милошем. Когда она приходит в себя, я аккуратно подаюсь вперед. Учусь тактичности в своих порывах здесь и сейчас. Нельзя резко, нужно тянуться к губам медленнее, чтобы моя мечта могла остановить, если не хочет.
-Прости, не могу, - слышу, и опускаю голову.
-Ты меня прости.
Наедине сам с собой смотрю в зеркало. Ненавижу глаза и улыбку. Они напоминают о другом человеке. Скорее всего, свободном, способном украсть мысли и чувства той, к которой прирастаю с каждым днем все сильнее.
-Здравствуй, Костя, - Гирзова не ожидала меня увидеть.
-Здравствуйте, Тамара Мариевна, - мне неудобно, что напугал ее. - Знаю… я попал как-то внезапно… у меня были причины.
Моя начальница всегда была проницательной. Она берет мои руки. Видит позорные геометрические фигуры на кистях. Качает головой.
-Я думала, ты умер.
-Так и есть. Умер лет на десять.
-Олеся, - обращается к девушке в регистратуре. - Сегодня уже клиентов не будет, поэтому я пойду.
-Хорошо, - отзывается сотрудница.
Мы идем наружу. Там я киваю Полине, которая ждет у входа, что все хорошо.
-Только давайте не вверх по улице, - прошу врача.
-Понимаю.
В маленькой кофейне в самом дальнем углу открываю книгу своих отвратительных приключений. Тамара Мариевна вздыхает и просит прощения.
-Я виновата. Когда пришла эта Раиса, нужно было сказать, что ее знакомая ошиблась, - женщина мешает капучино ложкой, но не пьет его. - Что ты не ищешь жену.
-Как вы могли знать? - усмехаюсь. - В этом всем повинен только я. Больше никто.
-Нет-нет, - она трясет темной шевелюрой. - Я раздумывала над тем, чтобы взять тебя под опеку. Но духа не хватило.
Я, действительно, пробуждаюсь к жизни. Чувствую это явно, потому что слова моей строгой и справедливой начальницы вызывают трепет.
-Вы слишком добры ко мне, - закрываюсь панцирем улыбки. - И всегда были. Но, наверное, разочаровались бы во мне, если бы взяли под свое крыло.
-А теперь поздно. Если ты пришел за работой, прости, не смогу помочь. Клеймо публичного дома, - в глазах женщины стоит мировая скорбь, - это не лучший аксессуар для массажиста.
-Я понимаю. Меня просто тянуло с вами увидеться.
-Тебе есть куда идти?
-Да, - улыбаюсь еще шире, - у меня есть… у меня есть Полина.
-Это хорошо.
Тамара Мариевна, наконец, пьет свой напиток. А я не могу не спросить про свою самую милую посетительницу.
-А… Кира. Помните? Кира Иванова еще ходит к вам?
-Да, ходила, но массаж головы больше никому не доверяла. А потом пропала пару лет назад сама.
-Куда? - такое известие меня напугало.
-Не представляю.
Дома сам не свой. Ну, как Кира могла исчезнуть? Что случилось? Может, просто нашла другой кабинет? Переехала? В раздумьях порезал себе палец вместе с огурцом.
-Дай, посмотрю, - Полина заметила.
-Ничего страшного, - спокойно отвечаю.
Отрабатываю порез, перетягиваю бинтом.
-Что с тобой?
-Да так… Ты же режиссер? - с надеждой спрашиваю у моего солнца.
-Ну да.
-А Киру Иванову знаешь? Сценариста.
-Конечно. А что?
Приходится рассказывать свою историю от начала до конца. Так Полине будет понятнее, насколько мне важно знать, что с Кирой. С одной из тех немногих, кто видел во мне не детдомовца, а живого человека, собеседника, надеюсь, друга.
-У нее все хорошо, - успокаивающе гладит меня по спине моя вселенная. - Кира влюбилась, вышла замуж, переехала. Мила - это ее кошка, вот кактус - тоже ее подарок.
-А кто этот мужчина? Он достоин?
Полина мнется. Потом берет с меня клятву никому не рассказывать.
-Кира вышла за иностранного актера. Я им немного помогла пересечь границу. Незаконно. Но она в безопасности. Я получила письмо. И по нему понятно, что Пол достоин Киры.
Осталось увидеть и узнать только одно… Как живет моя дочь. И здесь моя отрада мне соглашается помочь. Она узнает, в какую школу ходит малышка.
-Ее зовут Любовь, - объясняет мне Полина у ограды гимназии. - Ее сопровождает обычно старший отчим. Он тебя же знает?
-Да. Не помню, как его зовут.
-Что ж… Тогда посмотрим просто издалека.
Я узнаю дочурку. Она очень похожа на меня. Не могу оторвать глаз от ее серьезного и славного личика. Она смешно волочит мешок со сменкой. Но обнимает другого мужчину и зовет его папой. "Девочка моя, только будь сильнее и умнее меня, будь, как твоя мама. Лучше прослыть стервой," - думаю вслед уходящей Любе.
-Думаю, за ней хорошо ухаживают, - подбадривает меня мой солнечный зайчик. - Возможно, кроме Нины и Раисы никто не знает, что ты отец.
-Да, наверное, - моя плотина слишком слабая, она почти не держит слезохранилище.
-Выпить хочешь? Это иногда помогает.
После нескольких рюмок водки я почти не стою на ногах. Полина укладывает меня в постель, раздевает. Я не смею ей отказать. Она - мой мир, мой смысл жизни, мой свет в окошке.
-Мне нужно немного настроиться, - говорю вполголоса, пока женщина расстегивает на мне ремень.
-Мы меня принимаешь за нимфоманку? - она ерничает. - Какой может быть секс после того, как ты так разволновался из-за дочери. Я помогаю раздеться. А то тебя развезло. Только и всего.
-Мое солнце, моя луна, мои звезды, - обнимаю ее горячо и крепко.
Единственная на всем белом свете, кто чувствует меня, понимает, относится ко мне так благородно, хотя я не заслужил. Но в наш маленький рай вмешивается лишний персонаж.
-Ты решила сама открыть бордель, - умничает гость.
Крепкий, громкий, вполне привлекательный, с абсолютно чистыми руками, этот мужчина годится Полине в мужья. И тогда я точно останусь на помойке разбитых сердец. С таким супругом любовник не нужен. Тем более, бывший раб.
-Смотри, не перевари свою мамалыгу, - чужак сует нос в мои кастрюли.
-Это не мамалыга.
-А что же это такое разваренное и вонючее?
-Твои манеры.
-Умеем готовить, шуточки строим. Что еще? Хорошо отрабатываешь свободу?
-Работаю на износ, - стараюсь улыбаться на глупые шуточки.
-Не покладая чресел.
-И это тоже.
Моя мечта выпроваживает гостя. Объясняет, что это ее лучший друг.
-Не знаю, - улыбка становится моей лучшей защитой. - Ведет себя, как жених.
-У Гоши такая манера общаться. Не обращай внимание.
Мой лучик света продолжает учить меня быть свободным человеком. Постоянно оставляет перед выбором.
-Если не нравится у Родиона, то ты имеешь полное право отказаться, - Полина смотрит серьезно.
-Нет, что ты, - убеждаю ее, что все в порядке. - Мы с ним нашли общий язык.
Новый начальник оказался геем. Наедине за закрытыми дверями он не стесняется в выражениях, а на публике сковывает себя уздой правил. Боится отправиться на рудники за то, за что не в ответе. Он просто таким родился.
-Передай Полечке, что я ее жду сегодня в ресторане "Звезда Монплезира", - Родион сделал меня своим связным.
-Хорошо.
Я не ревную. Понимаю, что эти свидания - просто прикрытие. Так-то владелец модельного агентства крутит подпольные романы со своими подопечными. Вырвавшись из клетки борделя, я обнаружил, что вокруг есть достаточно много людей, не соответствующих строгим требованиям по ориентации.
-Я весь горю, - бормочет мне один из мужчин-моделей.
Это кодовая фраза либо откроет ворота объятий и нежности, либо даст понять, что лучше держаться подальше.
-Потуши свой пожар, - мои три слова-амулета.
Мне не просто нравится противоположный пол. Я принадлежу только одной во всем мире. Своей случайной любви. Больше никому никогда не откроюсь. И надеюсь, что никто больше не будет иметь притязаний на меня. Но ошибаюсь. Подруга Полины, Наташа… Она так смотрит внимательно. И параллельно жалуется моей мечте на свою жизнь. Поссорилась с мужем.
-Да я уже сказала, что назло пойду к другому. А у меня еще нет другого, понимаешь? Кто меня утешит?
И снова бросает взгляд на меня, пока я подаю чай с ромашкой.
-Ну, хочешь, я тебе снова помогу, - мой солнечный лучик утешает подругу. - Ты же сама говорила, что Славик почти на закате.
-Ты снова поделишься?
-Конечно, Наташечка.
Ухожу в комнату. Не знаю, куда себя деть. Мной уже один раз поделились. Ничем хорошим не закончилось! Вдруг моя отрада сейчас такие вещи обещает Наташе с целью потом избавиться от меня?
-Костя, что сидишь? Собирайся, - говорит Полина, убивая мои последние сомнения.
Я обнимаю ее, роняю ручьи слез страха перед уродливым лицом будущего.
-Мое солнце, моя луна, пожалуйста, не делись мной, - пытаюсь говорить ласково, хочу ее задобрить. - Ты же говорила… что я только твой… Прошу тебя…
Ты же не Раиса. Ты другая.
-Ты чего, Константин? - моя главная в жизни женщина вспыхивает, словно закат за окном. - Как ты мог такое подумать?
Я молча смотрю на нее, пытаясь понять, я ее разозлил, удивил или обидел. Полина объясняет очевидную вещь. Я не так понял слова моего утешения. Она даст рецепт в бордель. Нужно проводить мою леди и ее подругу. В публичном доме я словно на пыточной дыбе, не могу дышать. Меня сковали отвращение, ненависть, а еще легкая ностальгия при виде "Слуги любви". Боюсь, что сейчас Полина растворится миражом, а я останусь здесь.
-Ну что? Скучаешь без работы? - поддевает меня Всеволод.
Он дежурит в вестибюле.
-Ни капли, - усмехаюсь.
-И каково быть никчемным? - надзиратель не унимается.
-Нет, я стоящий, я важный и самоценный, - иду вперед с секирой красноречия наперевес. - Я самый счастливый. У меня есть работа и любимая женщина. А у тебя? Мне кажется, из нас двоих ты - король никчемности.
С мужчинами я чувствую себя уверенно. Если что, могу подраться. А когда высказывает претензии леди, я теряюсь. Сопротивляться опасно. За любое слишком грубое движение в сторону женщины меня точно упекут на завод.
-Ты мне понравился, - говорит дама, поглаживая мое плечо.
-Спасибо за комплимент. Но я тороплюсь.
Мое первое же дефиле заканчивается неприятной историей. Ко мне пытаются пристать.
-Ты не понял? - у нее - лицо опытной развратницы. - Я - Мерида Брандо.
-Простите, не являюсь ценителем ваших шедевров, - говорю с сарказмом, специально.
Получаю пощечину. О да, тех женщин, которые не бьют меня, можно пересчитать по пальцам.
-Ну что ты, глупый, - цедит писательница. - Я же вижу по клейму, что ты из борделя. Откуда такая неприступность?
-Я принадлежу Полине, - почти кричу ей, вырывая руку из потной ладони.
Подумать только… Мерида пишет любовные романы, а сама является настоящим украшением рассадника разврата.
-Это мой мужчина! - моя вселенная заступается.
Писательница торгуется. Предлагает деньги за меня. Самое страшное - это бессилие и бесправие. Я стою, не смея возражать. Все равно никак не смогу повлиять на решение, которое примет моя услада. По закону, она владеет мной, пока не уничтожена купчая на меня.
-Я же сказала, Константин - мой мужчина. Не мальчик и не раб. - пламенная речь Полины согревает меня. - Он не хочет. Ты же не хочешь?
-Нет, нет!
Уводит меня. Успокаивает. Дарит цветы, которые словно сигнальный флаг дают мне понять, что у меня есть маленький шанс запасть в душу этой невероятной женщины.
-Ты, наверное, перечитал романтических книжек, - шутит Полина.
Я привожу ее в настоящий ресторан с живой музыкой, роскошным интерьером, изысканными блюдами.
-Да, к сожалению, из любовной литературы у меня под рукой была только Мерида Брандо, - смеюсь я.
Помогаю моей вселенной сесть, подаю меню. Веду себя, как самый галантный кавалер. Именно с моей усладой хочу быть таким. Чтобы она хоть раз взглянула на меня по-другому. Чтобы увидела, что рядом с ней Костя. Ну ладно. Пусть будет Костик Балабол. Но никак не Милош.
-Я хочу порадовать тебя, - говорю серьезно и честно.
Моя радость так нежно держит меня за руки.
-Спасибо, не стоило, наверное.
-Нет, твое внимание стоит в миллион раз дороже, - не могу налюбоваться ее вдохновенным лицом. - Позволь мне отдать тебе весь долг. Я не хочу чувствовать себя рабом.
-Это хорошо, это похвально, - Полина загорелась энтузиазмом.
После ужина уже дома моя отрада преподносит то, о чем не мог даже и мечтать. Это знак постоянного любовника. Кулон в виде филина.
-Чтобы никто к тебе не приставал, - объясняет мое солнце, надевая свой дар.
-Спасибо, - я взволнован.
Понимаю, что Полиной движут другие порывы. Это желание помочь, заступиться. Но в своих фантазиях представляю, что она любит меня, пусть хотя бы на одну миллионную от силы моих чувств. Снова наклоняюсь к женщине осторожно, ненавязчиво, боясь спугнуть. Получаю свою награду, свое утешение, свой поцелуй.
-Ты должен отбросить прошлое, оно тянет тебя балластом вниз, - убеждает меня моя вселенная.
Мы каждый вечер читаем книги по психологии. Вот такой у меня широкий разброс в литературных предпочтениях. Новые познания. Моя мечта продолжает пришивать иголкой мои окровавленные и ослабевшие крылья. Убеждает, что я ни в чем не виноват.
-Просто тебе не давали выбор, - объясняет мое утешение. - Когда хотят, чтобы человек определился самостоятельно, на него не наседают так грубо, как это делали Раиса, Нина и иже с ними.
-Не знаю. Ну, я сдавался под напором.
-Тебе было семнадцать, когда Раиса тебя заставила раздеться в смотровой, - правда режет раскаленным ножом мою душу. - Ты был еще юнец. А Нина принуждала к соитию, когда тебе исполнилось двадцать один. Да, уже взрослый, но все равно наивный и трепетный.
Оглядываюсь на прошлые страницы биографии. Да, возможно, я был слишком молодым. Стыд впервые не сжимает мое сердце холодной рукой.
-И никто, Костя, не смеет тебе приказывать. Ты сам себе хозяин. Слышишь? Повтори.
-Сам себе хозяин, - короткая фраза заставляет улыбнуться.
Полина кажется мне Пигмалионом, который создает новую личность из сырья. Только понравится ли ей тот, кто у нее получится? Среди ночи по привычке ворую ее поцелуй. Если бы Тамара Мариевна оформила бы надо мной опеку, мы бы встретились? Шансы были. Кира вполне могла посоветовать моей вселенной массаж головы.
-Почему твой лучший друг постоянно трется здесь?
Мою после нахального гостя посуду. Визиты Георгия лишают меня рассудка. Он может легко меня выкинуть из жизни Полины.
-Ты слишком ревнивый, - она вытирает тарелки.
-Нет, я просто хочу знать, чего он так часто сюда ходит.
-К Родиону еще приревнуй, - смеется мой лучик света.
-Этот тип, вообще, темная лошадка, - умничаю я. - Может, он притворяется геем? А сам: и нашим, и вашим?
-Нет, тут все точно. Родя - только вашим, - забавляется моя услада. - Это мне надо ревновать.
В очередной раз почти бью Георгия. Он пониже ростом. Хотя видно, что вполне может долго держаться против меня.
-Вышли оба! Ненавижу! - мою вселенную не узнать.
Она никогда не злилась. А тут вся горит, толкает меня, захлопывает дверь. Это страшнее, чем ее уходы из борделя. Тогда у меня была надежда, что она вернется, хотя бы для того, чтобы снять бронь и забрать деньги. А сейчас неизвестно.
-Еще никогда не выгоняла? - голос пригодного бесит своими ехидными нотками, которые врезаются под кожу. - Все впереди, куколка.
-Пойдем, я тебе всыплю, - улыбка - мой щит.
А у Георгия всегда на лице застывает перекошенная злобная ухмылка. Как и сейчас.
-Это все из-за тебя, - сообщаю ему.
-Ну пусть. Дальше что? Мне кажется, у тебя какие-то комплексы.
-О, я столкнулся с дипломированным психологом.
Стоим во дворе. Руки перестали чесаться, голова остыла. Нет никакого смысла в схватке. Это не заставит Полину принять меня таким, какой я есть.
-Как ты догадался? - Георгий задумчиво открывает фляжку. - Я - жилетка для слез с хорошим таким стажем. Хочешь?
-Ну давай.
От напитка спирает дыхание.
-Что ты такое пьешь? - с трудом прокашливаюсь.
-Это коньяк семилетней выдержки. А ты думал, я тебе компотик предложу?
Мы выходим со двора и садимся так, чтобы Полина увидела нас из окна. Меня трясет: вдруг моя отрада не пустит обратно.
-Что ты раскис совсем, - не дает мне уйти в мир своих фантазий товарищ по несчастью. - А так бодро обещал намылить меня.
-Это ничего не изменит, - отвечаю с усмешкой. - Полина меня никогда не полюбит.
-А тебе это важно?
-Конечно. Ведь я ее боготворю. Она самая лучшая на свете.
-Самая милая развратница, - Георгий саркастически замечает.
Ему не понять меня. Он родился, жил и даже умрет абсолютно свободным человеком. Соперник и сам признает, что пригодный раба не разумеет, как сытый голодного.
-Я всегда был в подневольном положении, - зачем-то рассказываю свою историю человеку, с которым чуть не сцепился.
Возможно, нас сближает одна фляга коньяка на двоих. Доходит до того, что даже Георгий предлагает помочь с работой.
-Спасибо, - отвечаю. - Мне надо подумать.
Когда Полина открывает дверь, она уже спокойна. Внимательно слушает мои извинения. Молча впускает. Все это выглядит еще большим укором. Но перед сном кладет голову на мое плечо.
-Расскажи, пожалуйста, сказку, - просит моя вселенная.
Пока сочиняю на ходу историю своей безумной и безответной любви, ласково глажу ее по волосам. Медленно перехожу к массажу.
-А потом что было? - сонным голосом спрашивает моя мечта.
-Потом Икару пришили крылья заново. А вот достигнет ли он своего солнца… тебе лучше знать…
Она ничего не говорит, уже уснула. По привычке касаюсь ее губ. Чувствую себя Икаром, который долетел до светила и умирает от ожогов. На следующий день погружаюсь в работу. Заказы на моделей бывают и частым, и редкими. Понимая это, берусь за все. Нужен семьянин на упаковку молока? Конечно. Я был женат. Я знаю, что такое дружная семья. Нет… но фотографируюсь со стаканом молока и детьми. Реклама нижнего белья? Да легко. Я же десять лет ходил по рукам. На самом деле, меня трясет от воспоминаний, которые накатывают во время фотосессии.
-Больше страсти, - командует женщина-фотограф. - Костя, ты же трусы продаешь, а не куртку.
Ненавижу, когда я обнажен и мной помыкают. Один заказ порадовал. Социальный ролик для национальной библиотеки. Но для меня главное - отдать долг моей вселенной. Встать на ступеньку ближе к ней, стать свободным. Однако когда Полина рвет купчую, я понимаю, что к этому совсем не готов. Я вернул только половину. И надеялся, что женщина сама не захочет отпускать меня.
- Я хочу быть рядом! Я хочу быть твоим!
Волны бессилия, ярости, отчаяния бьют в грудь, не дают выйти из бури истерики. Осознаю только одно: мой космос, мой лучик света, мое утешение желает уже поскорее от меня избавиться.
- Где твое лицо? Где твоя гордость? - вопрошает она, искрясь праведным гневом.
- Мое лицо на месте! У меня нет гордости!
Книжечки от психологов мне не помогли. Скорее всего, меня не спасет и даже лечение в дурдоме.
- Я вижу в тебе другого, которого люблю. Вот и все, что нас связывает!
Эти слова лишают меня кислорода. Смотрю на сердитое лицо той, за которую готов отдать жизнь, вижу: она говорит правду. Я просто все это время трепыхался мухой в паутине своих грез. Придумал себе взаимность. Прихожу в себя на улице. А в таких случаях помогает водка? Прохожу несколько баров, прежде, чем нахожу Георгия. Он отдыхает в обществе стакана. Что ж, стань моим гуру алкоголизма, пригодный. Выпиваю первую порцию и роняю в пустой бокал слезу. Истероид… Из-за тебя сейчас и этот товарищ начнет меня дразнить тряпкой. Но мне больше некуда идти, не с кем поделиться.
-Ничего, что бумажный комбинат - во Владивостоке, - Георгий не сводит с меня гнетущего взгляда.
-Это прекрасно, - держусь из последних сил.
На выходе из бара собутыльник усаживает меня на лавку.
-Но прежде, чем ты растворишься за горизонтом, исправь свою ошибку, - он говорит холодно, сухо.
-Какую?
-Ты ее бросил. Я знаю Полю. Она сейчас страдает.
В мою грудь будто запустили железные щипцы, которые вырывают мое сердце.
-Нет, - выдавливаю улыбку. - По мне точно не страдает.
-Что бы там она тебе не сказала, сейчас она винит себя, переживает. Возможно, плачет, - Георгий наставительно поднимает палец вверх. - Если тебя это радует, то ты редкая мразь.
-И как же исправить это?
-Вернись и попроси прощения.
Я и без советов соперника не собирался просто исчезнуть. Я должен еще пятьдесят тысяч. Пришлось занять у Тамары Мариевны половину суммы, остальное у меня было отложено на черный день. Он настал. Поэтому пора. В квартире Лены пусто и темно, как в моей одинокой и ненужной душе. Жду свой солнечный зайчик во тьме страха перед будущим. Полина прибывает домой на руках своего лучшего друга. По-иному быть не могло. Она так пьяна, что видит во мне снова другого. Того, кто тоже жил в гнезде разврата, но сохранил честь и достоинство. Я понимаю, что сейчас моей вселенной нужно поговорить именно с Милошем. Ее тянет на дно чувство вины перед ним. Вот что я должен исправить.
- Что ты хотела бы сказать Милошу... Мне... Ты что-то хотела сказать на прощание.
Говорю эти слова тихим голосом. Полина так смотрит… с бесконечной нежностью… но не на меня.
- Прости меня. Прости, если ты решил, что я тебя предала. Ты мой самый главный в жизни мужчина...
"Держись, истеричка", - командую сам себе, пока Полина плачет на моей груди.
- Это мое сердце подвело нас. Но я всегда рядом. Пообещай мне, пожалуйста, что будешь сильной и счастливой.
Последние слова - и от меня тоже. Моя неповторимая, ласковая, добрая, не оглядывайся назад. Со мной ты не сможешь никогда устремить взор вперед. Мои проклятые глаза, моя никчемная улыбка станут напоминаем о твоей боли. Чтобы переступить окончательно порог квартиры, в которой был счастлив до одури, нужны невероятные силы. Поэтому я высекаю последний огонек в душе. И надеюсь, что его не задует ветром перемен.
Восхождение Плутона
В поезде понимаю, что сам готов сойти на первой же станции и вернуться. Мои пришитые насильно крылья никуда не годны. Они не работают на таких больших дистанциях.
-И медбратом был?
Новый работодатель - худощавый мужчина - собеседует меня лично.
-Да. Имею специальное образование.
Все мои ответы вызывают у него одобрение. Про бордель и развод он тактично не спрашивает.
-Приступайте завтра, Константин.
-Спасибо, Алексей Александрович.
На следующий же день обнаруживаю, что мне вверили звено рабочих, состоящее сплошь из знакомых лиц.
-Костик?- удивляется Герман.
Горячо жму ему руку, хлопаю по спине, обнимая.
-Осторожнее, Балабол, - друг печально улыбается. - Здесь свободные рабов не обнимают.
Звеньевые не просто следят за работой и состоянием сотрудников. Они подслушивают и докладывают обо всем. Иногда даже должны лично приводить наказание в действие. Все это вызывает дикую ненависть к новой должности. Утром встаю с огромным усилием. Не могу смотреть в глаза коллегам. Хочу накинуться на звеньевого по имени Артем. Он бьет ногами прямо в цеху своего подчиненного.
-Прости, пожалуйста, - пытаюсь говорить тактично, хотя голос мой срывается. - Но ты нарушаешь этику и правила.
-Чего? - коллега не отличается сообразительностью и манерами.
-Я говорю: прекращай! - восклицаю я.- Если человек в чем-то провинился, надо сначала разобраться. А потом уже исполнять наказание.
-Да он нахамил мне!
Артем хочет продолжать бить лежачего. Но я отталкиваю его. Спокойно, Истероид. Драться нельзя.
-Ты чего делаешь? - недоумевает звеньевой.
Я поднимаю страдальца, у него разбито лицо.
-Ты понимаешь, что ты вывел из строя рабочего? - дрожу от ярости.
Этим рабом мог быть я… В любой момент мог оказаться на заводе. И стать грушей для битья.
-Ему нужна помощь, - продолжаю. - Иначе твое звено станет еще меньше. Ты подумал об этом? Нужно двадцать человек, а у тебя уже семнадцать.
Взгляд Артема не выражает осмысленность. Фельдшер приходит на завод только после обеда. Сам промываю посеченное лицо рабочего, накладываю пластыри.
-Люблю синий цвет, - шепчет мужчина.
-Что?
- Он дарует надежду.
-Что это значит? - я немного растерян.
-Люблю синий цвет. Он дарует надежду, - упрямо повторяет невольник. - Правда за нами.
Понимаю, что это могут быть кодовые слова. Как "я весь горю" и "потуши свой пожар".
-Скажите мне, что это все значит, - держу мужчину за плечи. - Мне можно доверять. Я очень люблю синий цвет.
Торопливо снимаю перчатки, показываю свои руки.
-Оглянись вокруг, - советует раб. - Смотри внимательно. Мы носим синие метки.
На его руке, у большого пальца стоит галочка синего цвета. Хочу знать все. Нужно поговорить со своими друзьями.
-Как же вы тут все оказались? - это первое, что меня волнует.
Я собрал бывших проститутов в укромном углу на обеде.
-Зинаида попалась на черной белладонне, - отозвался Марк. - И нас всех разом списали. Здесь, как раз, смертность высокая. Рабочие всегда нужны.
-Нужно что-то делать! - я не могу оставить все так, как есть.
-Ну, тут уже пытались что-то делать, - печально ответил Вадим.
-Да, эти синие галочки, - мы подошли к тому, что мне очень важно знать.
-Говорят, тут пытались провернуть революцию. Не получилось, - Герман всегда говорит с безразличным видом.
-Может, они плохо продумали план?
Стараюсь делать вид, что вон из кожи лезу, выслуживаюсь, будто наказываю нерасторопных. На самом деле, просто даю своим товарищам отдохнуть в кабинете, отведенным для побоев. Выбиваю им горячие ужины. Раньше не полагалось из экономии. Параллельно с этим обхожу весь завод и аккуратно разговариваю с рабочими, носящими метки.
-Я люблю синий цвет, - сначала сообщаю перед расспросами.
-Он дарует надежду, - тихо отзывается пожилой мужчина с серыми глазами.
Люди на заводе за пятьдесят - это редкость. На производстве очень рано умирают.
-Меня зовут Константин, - знакомлюсь.
-Плохое имя, - собеседник качает головой. - Нужен позывной. Зови меня Меркурием.
Прозвище раба ассоциациативным рядом возвращает меня к Полине. Любая мелочь может окунуть меня в воспоминания о моем нечаянном счастье.
-Я тогда Плутон.
Планета, которая дальше всех от Солнца. Покрытая льдом. Одинокая и ненужная. Да, если бы я стал частью вселенной моей главной женщины в жизни, я был бы Плутоном.
-Твое звено в этом квартале результативнее остальных, - отмечает Алексей Александрович.
Рядом с ним сидит его жена со скучающим видом.
-Спасибо, - учтиво отвечаю.
Закрываю свои эмоции и мысли улыбкой. Я искренне презираю этого человека. Он позволяет издеваться над живыми людьми.
-Так что тебе полагается премия, Константин, - продолжает начальник.
-Это хорошая новость. Благодарю.
-Только ты там получше слушай, о чем говорят твои подчиненные, - советует Алексей Александрович. - А то у нас тут был бунт почти год назад. Вырезали всех звеньевых.
-Ничего себе, - пытаюсь реагировать испуганно.
-Да, пришлось почти всех рабов отдать на урановые рудники. С трудом укомплектовались заново.
Вместе с мыслями о восстании ко мне начинает липнуть и жена начальника Милена. Приходит в столовую или в цех и сверлит меня глазами. Все, что могу, это вежливо улыбаться в ответ. Я, конечно, не стою у станков, но я все еще бесправный мужчина, бывший проститут.
-Ты красивый, - хитро улыбается женщина.
Ее рука будто невзначай ложится на мою талию. Убираю ладонь.
-Спасибо за комплимент, - мой голос звенит агрессией.
Ненавижу прикосновения. Если это делает не Полина.
-Ты разведенка? - Милена всматривается в мое лицо.
-Да, но этот факт никак не влияет на мой характер, - стараюсь широко улыбаться, чтобы не выглядеть слишком агрессивно.
- Неужели не хочется вспомнить ощущения с женщиной?
В голове проносится вихрь воспоминаний, связанных с Раисой. Они превращают меня в кусок льда.
-Нет, спасибо.
Милена настойчива, как и Нина в свое время. Это наталкивает на самые отвратительные ассоциации. Рука безысходности душит, напоминая, что нужно быстрее собирать ячейку, устраивать новый переворот и бежать отсюда со всех ног.
-Да эта леди со всеми звеньевыми переспала, - пытается успокоить меня Герман. - Не парься.
-И что, отказов не приемлет?
-Да кто ж ей откажет?
Сидим, изучаем план эвакуации. Составляем свою карту. Но теперь мне есть, с кем поделиться тем, что меня тревожит. Только сейчас понимаю, что коллеги по борделю - моя настоящая семья. Как у Полины.
-Я бесконечно слушать отказы не буду, - Милена говорит будто бы ласково.
-Тогда это безнадежное дело, - не могу удержать улыбку. - Обратите внимание на других.
-Мне нужен ты. Кстати, кому-то еще ты нужен хоть?
Ее слова вызывают в моей душе вереницу черных птиц-воспоминаний. Но у меня есть еще маленький козырь. Особая птичка. Мой филин. Я его хранил в личных вещах. Но сегодня надел специально для жены директора. Достаю кулон из-за ворота рубашки, демонстрируя развратнице.
-Я уже принадлежу женщине, - говорю твердо и четко.
-Она, наверняка, далеко. Думаю, никого не волнует, что произойдет здесь.
-Меня волнует. Я поклялся в верности.
Нет ни капли лжи в моих утверждениях. Я думаю о Полине каждую свободную минуту. Я все еще - ее Костик. Больше ничей. И я поклялся, что после нее никто не притронется ко мне.
-Я понимаю, вы привыкли брать все, что плохо лежит, - продолжаю свою речь. - Но я не раб. Я сам себе хозяин. И могу сам выбирать, кому хранить верность.
Разговоры и подвеска подействовали. Теперь я свободен от притязаний Милены. И никто не мешает вести переговоры с носителями меток. В очередной раз к нам привозят новых приговоренных.
-Разберите по способностям, - распоряжается директор.
Он вызвал звеньевых на планерку. Арестанты стоят шеренгой. Среди всех цепляюсь взглядом за знакомые черты лица. Вениамин. Тот самый, что дразнил меня из зависти. Он совсем похудел и подурнел. Долго не продержится. Первые же розги от любого командира убьют его.
-Я беру этого, - указываю на Веньку.
-Что ты лезешь? - сердится Антон, другой звеньевой. - У меня вон в отряде двое умерло. А у тебя все живы.
-Но не справляются. Нужен еще один.
Сначала бывший товарищ по детдому меня не узнал. Он был слишком изможден и избит. Пришлось поухаживать за ним пару дней.
-Это ты? - удивленно выдавливает Вениамин на третьи сутки.
-Я, - коротко отзываюсь.
Меняю пока ему повязку на ране.
-Что, решил мне отомстить? - Веник остался прежним задирой. - Будешь с особым наслаждением меня стегать?
-Нет, буду бить и лить слезы жалости, - хохочу в ответ. - Пойми: у другого звеньевого ты не жилец.
Меня засекает Артем. Он видит, что я ношу еду в комнату рабов.
-Ты должен их держать в рукавицах из противотанковых ежей, - умничает коллега. - А ты кашку варишь этому зверью.
Спокойно, Костик. Если ты кинешь в него тарелкой, сам станешь рабочим…
-Это нерационально - забивать на смерть и морить голодом рабочую силу.
Все же меня вызывают к директору. Артем, конечно, заложил.
-Ты зря так тесно путаешься с ними, - наставительный тон будит во мне черное злое пламя.
-Я не путаюсь, - растягиваю губы в нужную форму приветливой дуги. - Я втираюсь в доверие. Потому что они о чем-то шепчутся, а при виде меня замолкают.
Алексей Александрович смотрит внимательно, хочет считать мои эмоции и мысли. Нет, они хорошо закрыты шторой моего притворства. Годы в борделе научили меня лгать, хитрить и притворяться не хуже шпионов.
-Твой раб разлил сырье, - насмешливо говорит Ярослав, другой звеньевой. - Иди погладь его розгами.
Он держит за шиворот Вениамина с разбитой губой.
-Я смотрю, ты уже начал без меня, - ехидничаю в ответ.
-Да он огрызнулся.
Завожу Веньку в кабинет. Кладу розги в ведро с водой, чтобы они отмокли.
-И как же мне лечь, господин звеньевой? - хрипит рабочий. - Изволите бить спину или живот?
-Я не господин, - холодно бросаю ему. - Я такой же раб, как и ты. Только сейчас номинально свободен.
Торопливо составляю протокол. Порча сырья. Грубый ответ командиру. Пятьдесят ударов.
-Ложись на живот, - проверяю розги. - Где-то с десятого взмаха кричи. Можешь поплакать. Почувствуй себя артистом. Ты же до мусоровоза хотел стать актером?
Бью многострадальный матрас, который приспособил для симуляции наказания. Я обтянул одну его сторону кожзамом. Веник отдается актерской игре.
-Я все понял! Я больше не буду!
Потом поливаю его спину свиной кровью. Ношу ее во фляжке за поясом. Потому что каждый день от меня ждут, что я кого-то высеку. Я думал, что публичный дом - ад. Нет, это было чистилище. Чертоги дьявола находятся на бумажном заводе.
-Одевайся, изображай несчастного до конца дня.
Мы назначаем дату, аккуратно готовимся, не привлекая внимания. Мне дают отпуск. Отказываться нельзя. Да и это возможность съездить в Иркутск. В родном городе мне сложно дышать. Вместо воздуха здесь витают воспоминания, которые распирают горло и легкие. Первым делом бегу в квартиру Лены.
-Поля уехала на съемки, - отвечает она.
-Жаль, - шепчу я. - Тогда возьми цветы себе, пожалуйста. И сможешь передать подарок?
-Хорошо.
Я привез моей вселенной книгу про Александра Колчака. Увесистую, с золотым обрезом, редкими фотографиями, его стихами и романсами. Направляюсь к Тамаре Мариевне.
-У тебя все хорошо? - она глядит на меня тепло, будто моя никогда несуществующая мать.
-Да, все идет по плану.
Она, ведет меня в гости к себе домой. Там отдаю свой долг.
-Костя, здесь больше, чем я тебе давала.
-Это набежали проценты.
Дарю ей серьги.
-А это зачем?
Женщина сама подает на стол. Всплескивает руками при виде украшений.
-Хочу оставить что-то на память о себе, - честно признаюсь.
-Ты и так всегда в моих мыслях, - качает головой бывшая начальница.
Она откладывает хлопоты. Садится рядом и мягко обнимает меня.
-Прости меня, еще раз прости за то, что не взяла над тобой опекунство.
Тамара Мариевне рассказывает, что всегда была одинока. Бесплодие мешало ей стать счастливой. А взять сироту на воспитание она боялась.
-Когда я увидела тебя, такого большеглазого, - я продолжаю ее обнимать, боюсь расплакаться, - ты был рослый, сформировавшийся. Но видно было, что в душе еще ребенок. Нужно было сразу. А меня предупредили: Костя - неуравновешенный. Будьте с ним строже.
-Это правильно, со мной надо вести себя жестко, - глухо отзываюсь.
Днем наблюдаю издалека за дочкой. Борюсь с никчемными крыльями, которые пытаются нести меня к Любе. Нет, я не буду ломать детскую психику. Уезжаю в Екатеринбург. Там захожу в кофейню, где работает алхимик.
-Мне нужен Красный дракон, - говорю ему. - И перо ворона.
-Ворон всегда готов поделиться.
Я между делом наладил связь с другими производствами. Нашел ниточку к сопротивлению Сахалина. А теперь она привела меня знаком Ариадны на Урал. К тому, кто знает всех повстанцев.
-И тебя звать? - спрашивает Ворон, закрыв ролет.
-Плутон.
-Эпично. Чем могу помочь?
Сначала обсуждаем с ним бунт, который готовим на своем заводе. И только напоследок смею решить и свой личный вопрос.
-Можно же передать курьером Кире и Полу Олафссон пакет?
-Конечно. Только это две тысячи стоит.
-Понимаю.
Я вложил в посылку для бывшей Ивановой брошь в виде дракона. И написал все истории про этого опасного зверя, которые придумал. И оставил короткую записку:
"Прости меня, дорогая Кира. Я был слишком сильно околдован. И попал в тюрьму своих страстей. А из нее за свои грехи был переведен в бордель. Имеешь полное право презирать меня. Но разреши иногда вспоминать твои добрые сказки. Они в тысячу раз лучше моих".
Астероид в душе
Во Владивостоке понимаю, что без меня моих рабочих зверски мучали. Приходится выхаживать их неделю, чтобы вернуться к исполнению плана.
-Ты, действительно, лучший звеньевой, - замечает Веник.
-Лучший друг, - уточняет Герман.
Ночью пробираюсь к своему звену. У нас остались последние приготовления. Нужно раздать оружие всем невольникам.
-Ты изменился, - Вениамин не сводит с меня глаз. - Ты стал лучше. Не то, что я.
-С чего ты взял?
Ребята делают вид, что заняты, не мешают мне и моему товарищу поговорить по душам.
-Знаешь, за что меня сюда привезли? - лицо собеседника сводит дрожь. - Я украл кошелек. Мне не хватало зарплаты мусорщика. И я стал вором.
Я похлопываю его по окровавленной спине.
-Я не лучше, Веник. Я изменил жене, она продала меня в бордель. Правда, меня выкупили, но спустя десять лет. И я уже не буду прежним милашкой с книжкой под мышкой. Забудь Костика.
-Ты теперь Плутон?
-Да.
-А как бы назвал меня? - Вениамин выдавливает усмешку.
-Шивой. Но только это же не просто клички.
-Я уже понял, командир, - он протягивает руку. - Прости за все, что было в детдоме.
Жму его огрубевшую ладонь.
-Назови меня Шивой, возьми в свою армию, - просит мой бывший враг.
-Что ж, - вручаю ему тесак для разделки туш. - Вот с этой игрушкой управишься?
В шесть утра я и своими глазами вижу, как хорошо владеет ножом Вениамин. Герману очень к лицу кровь того самого звеньевого Артема. Мы превратились в самых опасных животных, которые не ведают страха, боли и жалости. Алексей Александрович валяется у меня в ногах и рыдает. Да, на секунду мне становится его жаль. Но все же нужно устранить и его.
-Он был тварью, как и все в этом гиблом месте, - подбадривает меня Герман.
-Я знаю. Просто я никого и никогда не убивал.
Нам было мало убийств. Мы подожгли чертов завод. А теперь переплываем пролив Невельского. На Сахалин. На встречу с неизвестностью. В вымершем Рыбновске затаились будущие союзники.
-Это все, кто против режима рабства? - Вениамин удивлен.
Мы видим небольшой отряд.
-Недавно была бомбежка, - неохотно поясняет их лидер Неро. - Это все, кто выжил.
-Ничего, скоро соберем армию, - я держу свой огонек в душе еще горящим.
Его хватает, чтобы разжечь костер в каждом, кто не испугался. Им всем нужны оптимизм и красноречие. Я пытаюсь озарить другие сердца верой в успех. День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. В новых местах дислокации. С оружием или без… я постоянно говорю и говорю то, что так долго ждал сам от других людей. Все будет хорошо. Мы выживем и победим. А сам по ночам обнимаю подушку и шепчу ей:
-Я все еще хочу стать твоей планетой, моя вселенная.
Повторяю свою мантру, дающую силы, питающую надеждой. Если получится взять Иркутск именно нам… я найду ее. Узнает ли меня моя отрада? Испугается? Оттолкнет?
-Кто ты теперь такой? - представляю, как моя мечта смотрит удивленно и строго.
-Твой Плутон, мой космос.
Держу свои порывы в узде, приближаю лицо к ней медленно, боюсь быть слишком напористым. Полина целует меня первой.
-Кого ты видишь? - я обязательно это спрошу.
-Константина…
Сон обрывается свистящими звуками. Снаряды рассекают воздух в поисках нашего укрытия. Взрывы становятся нашими рассветами боли и смерти. Высаживаться на Сахалин военные боятся. Они не знают точно нашу численность.
-Скорее в пещеры, - командую своему отряду.
-Неро придавило!
Упираюсь в столб, который завалился на лидера.
-Оставьте меня, иначе тоже погибнете, - кричит он, задыхаясь от собственной крови.
-Нет! - я стал упрямым.
Хоть и получается вынести Неро из-под бомбежки, его минуты сочтены. Оказываю первую помощь, но этого мало. В спасительной тьме природных катакомб все вместе держим совет, как действовать дальше.
-Нам нужен новый командир, - отзывается Игрик, правая рука лидера. - Я не гожусь. Я старый.
Да, в нашем непростом деле лучше не пересекать черту в пятьдесят лет. Становишься на йоту медлительнее и слабее - значит уже старик.
-Пусть будет Плутон, - последние слова умирающего командира застывают в холоде подземелья.
-Я не умею, я не знаю, - пытаюсь возразить.
А потом понимаю, что сейчас собью весь боевой настрой маленькому полку, который успели собрать.
-Не время думать о навыках, - отвечает Герман.
-Сначала переждем бомбежку, - соглашаюсь. - Потом нам нужно перебираться на Саппоро.
Чем и занимаемся в спешном порядке. В водовороте забот, решений вопросов, перевозки оружия и вещей я так и остаюсь лидером. Просто красноречивый Балабол, бывший раб и детдомовец. Выстраиваю командование так, чтобы повстанцы не зависели только от столь ненадежного командира. Герман становится Марсом, умным, сильным, сокрушительным, ведущим наши атаки. Игрик остается мозгом, просчитывающим стратегию наперед. Всегда молчаливый, резко повзрослевший Марк берет имя Сатурна. Он командует партизанскими вылазками.
-Нам там твой Ворон передал, - подает мне письмо Марс.
В нем алхимик сообщает, что к нам приедут из центрального сопротивления, от Легиона. Они снимают фильм для поднятия митингов. Когда пойдет волна возмущения из Иркутска, Сахалин должен будет пойти навстречу буре, сминая под собой армию на границе.
-Станем героями кино, - улыбаюсь другу. - А потом переквалифицируемся в персонажей революции.
Так долго ждем неких режиссеров, что уж и забываем про них.
-Явились там твои гости, - сообщает Вениамин.
-Заводите, но только пусть сразу на меня не пялятся.
Сегодня нет настроения общаться с кем бы то ни было. Нужно срочно принимать новых беженцев. Не до запоздалых гостей. Когда поворачиваюсь на киношников, не могу сразу начать говорить. Горло резко пересохло, язык парализовало. Передо мной стояла Полина. С великим трудом заставляю себя подойти ближе и начать беседу.
-Я уже думал, не снимусь в кино.
С моей вселенной приехал и ее лучший друг. Ну что ж, Георгию я тоже рад. Но мои руки машинально берут нежные пальцы женщины моей мечты.
-Взгляни же на меня, Полина, - прошу я и застываю в плену ее потрясающих глаз.
Я так давно ее не видел и не слышал. Несколько лет разлуки показались мне веками. И сейчас я, как человек, давно не видевший белый свет, не могу налюбоваться, надышаться.
-Костик, - изумленно выдыхает она.
Страстно желаю растянуть безумное мгновение на всю жизнь. Но приходится оказывать радушие и другому гостю. В конце концов, мы с ним в приятельских отношениях. Вижу, что он женат. Когда моя отрада идет в апартаменты, задерживаю Гошу. Сверлю его завистливым взглядом и впервые не могу сформулировать вопрос от волнения.
-Мы поженились в этом году, - конечно, мой визави гордится.
-Сколько еще? - я не успел разглядеть кольца на любимых руках.
-Я один единственный, - отвечает Георгий.
Он уходит. И теперь мне не до повседневных задач. Пока распределяем беженцев в новом лагере, думаю только о теплом взгляде Полины. Она была рада нашей встрече, я даже заметил восхищение в ее лучистых глазах. Мой космос, мой лучик света, мое главное утешение… Утром рано встаю, торопливо одеваюсь, готовлю свежий завтрак для самой прекрасной на свете леди.
-Какой ты расторопный, - ко мне выходит Гоша. - Спасибо, мил человек. Но Поля еще спит.
-Тогда жду вас и на обед.
Днем устраиваю для них пикник на берегу океана.
-Ты все еще романтичный? - усмехается мое солнце.
-Для тебя, - тихо отвечаю. - Только для тебя.
Я не могу сдерживать свои чувства. Они копились во мне, как нарастают ледники на вершинах. Теперь же вся моя нежность готова лавиной обрушиться на Полину. Помогаю ей сесть, подаю ей напитки, еду. Пытаюсь соприкасаться с ее руками. Смотрю, как она ест. Мечтаю оказаться с моей вселенной наедине.
-У тебя никогда не было шансов, - напоминает мне Георгий.
Наоборот, уходит моя услада, оставляя меня со своим мужем.
-Я ни на что и не рассчитываю.
Удивляюсь тому, что Гоша меня совсем не понимает. Он тоже маялся от безответной любви. Ходил к Полине регулярно, смотрел на нее, приносил подарки, пытался тоже пойти на сближение. Но я отличаюсь. Я ничего не жду. Просто хочу отдать свое сердце, выплеснуть невысказанную ласку, выполнить все желания той, которой храню верность. О, ее муж очень проницательный и до сих пор ревнивый. Следит за моими потугами в штабе. Они спрашивают, как я оказался на Сахалине. А я все смотрю в серо-голубые озера моей услады. Когда касаюсь волос моей вселенной, Георгий краснеет и уходит. Нужно пользоваться моментом. Нужно сказать! Сердце плавится внутри, голос предательски дрожит. Моя нечаянная любовь словно продевает меня нитью в иглу своей холодности.
-Я все еще хочу стать твоей планетой, моя вселенная, - все, что могу выдавить из себя.
-Ты был астероидом.
Какой тонкий намек… Лети себе дальше Астероид Истероид. Не могу ей перечить, не смею упрямиться. Отпускаю мой солнечный зайчик. И остаюсь в клетке своей недосказанности.
-Полина, - шепчу, прижимая лоб к закрытой двери.
Теперь я бьюсь не против умершего и эфемерного Милоша. На этот раз я должен вырвать крохи внимания моей мечты у живого соперника.
-Хватит тереться около Поли, - требует он, тыкая мне указательным пальцем в грудь.
-Ничего не могу с собой поделать, - улыбаюсь в ответ. - Мышечная память.
-Тогда у тебя рефлекс должен срабатывать на любую женщину.
Я не выдерживаю. Рядом с гостями из моего прошлого я теряю силы для притворства. Смотрю в нахальные глаза Георгия и обещаю забрать хотя бы пару ночей. Он парирует, но вижу, что волнуется. А потом в одиночестве окунаюсь в водопад своих фантазий. Они замерзли в моем состоянии ненужности. Сейчас же в лучах Полины лед треснул.
-Ха, тренажер, - меня забавляет идея Гоши сделать из меня живую боксерскую грушу. - Это называется спарринг. Ты же должен знать.
-Куколка, - гудит в ответ мне баритон соперника, - спарринг - это когда оба участника понимают, что делать.
Моя вселенная двигается быстро, делает ложные выпады. Но у меня получается уворачиваться.
-Сейчас покажу, как надо, - тренер недоволен.
Меня смешит его самоуверенность. Я выше, мои руки длиннее. И ничего не успеваю сделать, Георгий застает врасплох, а потом бьет в прыжке коленом.
-Я так и знал, что нокаута не будет, - резюмирует он. - У тебя просто пустая голова.
Моя отрада целует, обнимает его. Ревность пробирается под мою кожу холодным сквозняком и заставляет дрожать.
-А меня? - будто бы в шутку спрашиваю у женщины мечты.
Ее глаза сверкают, руки такие ласковые, губы теплые. "Бей меня, сколько хочешь, - проносится у меня в голове мысль. - Только обязательно целуй хотя бы в щеку". Я привожу свой коварный план в действие. Практически не сопротивляюсь моему солнечному лучику. Тем более, она становится все более изворотливой и сильной. И после каждого удара говорю:
-Сейчас было очень больно.
-Не задерживай тренировку, - кипятится Георгий.
Он понимает, что я просто давлю на жалость.
-Прости, пожалуйста, - Полина с готовностью берет меня за лицо тонкими пальчиками, касается губами.
Я плыву по течению своего безответного чувства. После очередного спарринга Гоша теряет бдительность, выходит слишком рано.
-У меня еще болит, - будто бы жалуюсь моей вселенной на синяк на щеке. - Ты очень сильная.
Когда моя услада хочет утешить меня, обманываю ее, поворачиваюсь так, чтобы наши губы встретились. На несколько секунд она отвечает, дарит мне самое большое блаженство за последние несколько лет.
-Ты - мое солнце, моя луна, мои звезды, - у меня вырывается стон.
-Костя, мы уже говорили об этом, - Полина убирает руки с моей груди, смотрит испуганно. - Мы просто дурачимся. Если я тебя обнадеживаю, то прости. И тогда больше не приходи на тренировки.
Это в духе моей отрады. Она вполне может уйти, даже не обернувшись на меня. И это точно погасит мою искру. Мне остается смириться и довольствоваться тем, что есть. Мимолетное прикосновение, короткий взгляд, удар в поддых, дежурный поцелуй в щеку.
-Теперь нужно добивать, - советует Георгий.
Полина по-настоящему больно бьет меня в корпус. Я складываюсь пополам.
-Это без меня, пожалуйста, - машу рукой на всякий случай.
После ужина остаемся с соперником с глазу на глаз.
-Куда ты ее втянул? - этот вопрос давно хочет сорваться с моего языка.
-Она сама, - горько усмехается Георгий. - Я только отвернулся, а Поля - уже революционерка.
-Значит, грош тебе цена как другу и мужу. Отговорил бы!
Я вижу, что они могут попасть в жернова кровавой мельницы, которая скоро замашет своими острыми крыльями.
-Ты плохо знаешь эту лисичку, - собеседник смотрит печально. - Она упрямее меня. Упорнее всех людей на свете.
-Что теперь делать?
Гоша выкладывает мне свои планы по спасению Полины. Предлагает и мне стать главным героем третьего расклада событий. Но мы так быстро не дойдем до Нижнего Новгорода, откуда Аистовы собираются бежать, превратившись в перелетных птиц. Самое страшное, что я не имею права все бросить. Мной и так уже недовольны в полку. Я слишком много времени уделяю гостям.
-Я что-нибудь придумаю, - обещаю Георгию.
Но он всем видом показывает свои сомнения. Утром он собирает вещи. А моя вселенная согласилась подышать морским воздухом.
-Ты позволишь сказать? - мне кажется, что океанский ветер поселился в моей груди.
-Что именно?
-Что я практически умер в тот день, когда мы впервые встретились. Я сдался. Понял, что не смогу выкупить себя. И решил, что лучше будет уже не трепыхаться в лапах паука, - не выдерживаю и беру мое солнце за плечи. - И вот пришла ты и взяла меня за руки. Для тебя это было ничего не значащее мгновение. А меня словно вырвало из летаргического сна. Но я знал тебя и до этого момента…
-Да? - Полина удивленно посмотрела на меня.
-Твои дневники, - мне страшно, что она сейчас оттолкнет меня, но нужно признаться, - я нашел их в тайниках. И до сих пор перечитываю.
-Я про них совсем забыла, - женщина смотрит изумленно.
-И я влюбился в твою чистую душу, твой образ мышления. И когда понял, что передо мной - та самая трепетная и добрая Поля Аистова, мое сердце уже было не остановить. Оно решило, что будет принадлежать отныне только тебе.
Моя вселенная льнет ко мне, обхватывает руками. Я замираю и таю в ее объятиях. Лично сопровождаю мое солнце до самой отправки на жд-станцию.
-Кого ты видишь сейчас? - спрашиваю перед прощанием. - Я еще похож на Милоша?
- Нет, совсем не похож, - она ласково пожимает мои пальцы. - Ты совсем другой, Костя. И я вижу тебя.
И я снова особенно остро чувствую пустоту, тишину, одиночество. Меня гнетет ощущение беды, которая топором зависла на моим лучиком света. Из-за этого два дня бьюсь в агонии выбора между долгом перед товарищами и любовью всей своей жизни.
-Герман, пожалуйста, - уговариваю друга, - будь лидером. Ты нас всегда ведешь в боях, ты молодой, сильный, смелый, умный. Я совсем не такой.
-А кто тогда толкнет речь перед тем, как мы выступим на Запад? - он, как всегда, реагирует будто бы безразлично. - Я не умею так трепаться языком, как ты.
-Хорошо. Записывай, - прокашливаюсь и диктую. - Мы не отбросы общества, как нам пытались внушить всю жизнь. Нас искалечил этот уродливый строй, лишил невинности наши несчастные души. Но мы сильны духом. Поэтому стали стрелами. И сейчас нас запускает судьба из лука справедливости. Нас уже не остановить. Все, что мы можем сделать - это вонзить свои ядовитые наконечники в смрадное тело греха, который засел на Ольхоне!
Герман иронично аплодирует. Я делаю вид, что кланяюсь.
-Выучишь, скажешь и все пойдет, как по маслу.
-А ты куда собрался?
-Мне нужно спасти Полину, - спешно застегиваю куртку поверх бронежилета. - Она пришила мне крылья, научила летать заново и ни разу не попросила ничего взамен.
-А ты успеешь?
-Постараюсь.
Я побрил голову налысо. На всякий случай. Возможно, часть моего пути будет проходить уже тогда, когда мое лицо увидят в фильме Аистовых. Нужно хоть как-то отличаться от обычного облика. Еду на попутках. Нельзя покупать билеты на жд-станциях. Я умер для государства. Нет больше Константина Королева. Уже в Иркутске понимаю, что пожар революции занялся.
-Эй, мужик! - кричит мне один из несущих флаг с рисунком в виде синего шиповника. - Ты с нами?
-Я бы рад, но мне надо к староверам.
Продолжаю идти на Запад. Укрываюсь в лесполосах, чтобы не попасться военным и полицейским. Полина, позволь мне помочь тебе… Помнишь легенду об Орфее? Он не справился, не спас свою жену. Эвридике нужен бог смерти, чтобы покинуть царство теней. В Нижнем Новгороде застаю пепелище. Город словно взорвали. Изредка слышна стрельба.
-Не стой под огнем, придурок! - меня дергает за угол коренастый мужчина.
-Я ищу агентство ПИН.
-Интересно ищешь, под пули подставляясь, - умничает незнакомец. - Сожгли его, кстати.
Иду, не разбирая дороги, благо, меня ведет новый товарищ.
-Вот, зовут Плутон, - знакомит он меня со своим лидером.
-Наконец-то, мы встретились, а то все через Ворона общались, - улыбается высокий черноглазый мужчина. - Я - Легион.
-Я ищу Полину Аистову.
Легион выразительно смотрит на меня, секунду колеблется.
-Я бы тоже ее с удовольствием пошел искать, - видно, что он нервничает. - Но сейчас у нас у всех задача - не умереть и дойти до Иркутска.
Я снова стою на распутье. Куда ни сверну - всюду смерть. Но меня волнует сейчас одно… Полина, моя вселенная… где же тебя искать? Жива ли ты? Нужна ли помощь?
-Я иду за Полиной, - я стал очень упрямым. - Если у нее все хорошо, то догоню вас.
-Тогда поищи в Казани. Там останавливают все поезда сейчас.
Еду обратно на оставшейся от полиции машине. Уже не скрываюсь, потому что во всех городах царит разруха. В моем пункте назначения еще идут ожесточенные бои.
-Хлопец, не поможешь нам тюрьму взять штурмом? - интересуется пожилой мужчина.
Я пробираюсь по их укреплениям с автоматом наперевес.
-А вы потом покажете агентство ПИН?
-Так мы его уже того, - радуется новый товарищ. - В первую очередь.
Мое сердце словно стучится в дверь, чтобы убежать из грудной клетки. Бегу следом за мужчиной.
-Подождите, а Полина Аистова там была?
Он изучает меня зелеными глазами.
-Была какая-то барышня, очень измученная. Ее забрал другой хлопец, постарше тебя. Они пошли в наше гнездо.
-Вот бы знать… дошли ли…
Приходится помогать. Прикрываю штурмующих из своего автомата. Но идти внутрь мне некогда. Следую по указанному маршруту в штаб старообрядцев.
-Пандора-один здесь была, - отвечает мне дозорный. - Но ушла с Лебедем вчера. Ты их не найдешь.
Бездумно бреду по лесу. Моя отрада сбежала от меня, как всегда, не обернувшись. Оставила своего Икара с опаленной душой, одинокого и ненужного. Теперь остается дописать свою черную сказку, повернув в сторону Иркутска. И вряд ли этот финал будет звучать, как "жили долго и счастливо".
Пришитые крылья
© Copyright: Дарья Безинская, 2021
Свидетельство о публикации №221121100725
Свидетельство о публикации №221121100725
Рецензии