Начало бойцовского балета
-Твоя мамка тебя по частям будет собирать.
Ну вот есть такие люди. У них головы звенят, как пустые кастрюли. Поэтому изо рта подобных додиков вырывается бред. Наконец, можно пойти на сближение. Не сильно-то этот задира и выше. Я делаю вертушку и бью его в челюсть ногой. Бам. Ну, это, товарищи, нокаут.
-Эх, а столько шума было, - скалюсь я, вытащив капу.
Мне дают перерыв перед следующим боем. Равно как и моему следующему сопернику. Он тяжело дышит, он прошел всю дистанцию боя и вырвал победу по очкам.
-Жижев сильнее тебя, - настраивает тренер Роман Аркадьевич. - Он тебе задаст, если будешь мяться, как в первом бою.
-Задаст домашнее задание? Нет, спасибо, я уже закончил школу.
Я выбрал спортивную карьеру. Меня и моих братьев мать отдала в кикбоксинг. Для общего развития. И Юра, старший из нас, уже выступает профессионально. Я решил совмещать любительские бои и выступления за деньги. Драться на потеху публике… Почему бы и нет? Так-то я в душе - артист.
Нас выпускают в ринг. Да, Жижев хорош. У него уже нет и тени усталости. Приходится жевать сопли и проходить два раунда. Он не дает мне хорошо работать ногами. А на перчатках соперник выглядит получше.
-Тренер, просто разозли меня, - я смотрю на Соболевского внимательно.
- Зачем тебя злить, Гошка, если ты тряпка? - Роман Аркадьевич сердит. - Сейчас проиграешь по очкам. Или может, сразу встанешь столбом, чтобы тебя вырубили? Я в твои годы не был таким неудачником.
-Все, хватит, спасибо.
-Я не договорил. Я сейчас не злю тебя специально, жук нахальный, - тренер не дает мне встать. - Ты худший из моих учеников. Мелкий, вспыльчивый, никуда не годный.
-Я мелкий? От мелкого слышу!
-Жижев выше тебя.
-На миллиметр, возможно.
Соперник смотрит весело. Чувствуешь свое превосходство? Я не даю ему опомниться и взять контроль над нашим танцем. Получай правой ногой, следом получай и левой! Трибуны орут. Второй нокаут за вечер. В моем исполнении. Всем спасибо! Где моя медалька? Ах, здесь их не дают? Ну, ничего, я переживу. В раздевалке Роман Аркадьевич похлопывает меня по спине.
-Ну, ты там, Гош, насчет мелкого забудь. Это я специально.
-А, то есть я все же высокий?
-Выше некоторых точно.
Дома меня ждет обычная картина. Отец и отчимы - еще на работе. Юра - весь такой из себя жених - убежал на свидание.
-Дима, где ужин? - кричит мать, сидя в зале.
Она листает газету, покуривая сигарету через мундштук. Она у меня эффектная дама. Младший брат что-то ворчит с кухни.
-Привет! - машу рукой маме.
-И тебе не хворать, сынок, - кивает она, даже отрывается от газеты. - Ну что, ты сегодня со щитом? Или на щите?
-Со щитом, конечно, мамуль. Как ты можешь предполагать обратное.
-О, с тобой, Гоша, можно предполагать даже падение метеорита на наш дом.
Да, мама у меня не то, чтобы ласковая. Ну, какая есть. Родителей не выбирают. Впрочем, как и братьев. Дима спалил котлеты.
-Я просто очень устал, - возмущается он, размахивая лопаткой.
-Мужчины не устают, сыночек, - умничает мать через мое плечо. - И не ноют. Так что подбери сопли и начинай готовить заново.
-Да ладно, я сейчас сварганю что-нибудь, - хочу прикрыть братишку, все же иногда он тоже меня покрывает.
-Вот, Дима. Гоша сегодня дрался. Два раза?
-Да.
-Ты устал?
-Ни капли.
Мою руки, встаю к плите.
-Что тут еще осталось в живых после твоего творчества?
-Фарша еще много, - отвечает Дима, красный от злости. - Можешь пожарить.
Маман уходит, поэтому я подтягиваю братца поближе и шепчу ему:
-Не обижайся, но повар из тебя так себе. Поэтому закуси свою капризную губу, малой. И ассистируй.
Я, на самом деле, устал. Немножко. Все же я на турнире не конфетки ел. Даже по дороге не зашел в любимую кондитерскую. Хотел сначала припрятать свой гонорар. Ну да ладно. Сейчас ударно поработаем, потом культурно отдохнем.
-Гони за овощами, - толкаю Димана. - Побольше возьми.
Я начиняю болгарский перец фаршем. Котлеты-то уже на этой неделе были. Нужно что-то другое. Перца мало. Поэтому я взял и помидоры. Но их тоже не хватит. Димка быстро бегает. Поэтому уже через полчаса мой шедевр томится в духовке.
-Ну, доверить тебе наблюдение я не могу, - щелкаю я по носу брата. - Ты слишком рассеянный.
Чтобы не скучать, сделаем салат. Когда ужин готов, все собираются дома. Уплетают овощи и оливье.
-Не дурно, Гоша, - хвалит мама.
-Прямо музыка моих ушей.
Мне говорят, что у меня отвратительная ухмылка. Она мне досталась от мамы. Впрочем, как и рост, и крупные черты лица, и характер. Мой отец - утонченный, эстетичный, высокий. Я не пошел в его породу. Да в целом, Юра и Дима, как яблоки, тоже недалеко упали от своей яблони. Маман хотела бы девочку, но здоровье не позволило четвертого ребенка. И у таких семей, как наша, где все мужья занимают высокие посты, есть возможность отмазать женщину от дальнейших проблем.
-Я гулять, - коротко отчитываюсь, перед тем, как обуться.
-Сын, смотри! - мой папа любит занудничать.
-К женщинам не подходить, алкоголь не пить. Помню, как же.
-Ты потом "спасибо" скажешь.
-Гоша, не пререкаться, - командует из столовой мать.
-Угу.
На улице мимо ходят женщины. Эй, дамочки, близко не подходите. Меня мама не так воспитывала. Усмехаюсь своей же шутке. В кондитерской дежурит Ирочка. Я ее зову про себя Одуванчиком. Такая наивная, большеглазая. Уже трижды замужем. У нас тут не забалуешь. Женщина должна создать троекратную семью. В целях повышения рождаемости.
-Ну привет, - улыбается кондитер. - Опять победил?
-Да. И опять на сладенькое тянет.
Я честно восхищаюсь талантом Ирочки и ее мужей. Они все - боги Олимпа сладостей. Я не умею делать десерты.
-"Красный бархат", пожалуйста. И чай.
Женщина улыбается, добавляет к куску торта конфету.
-Нет, это барышням оставь, - машу я рукой.
-Ну, Гош, ну от чистого сердца. Шоколад - это вкусно и полезно. И она с ликером.
Одуванчик хитро подмигивает. Эх, выпивка, ты находишь меня даже в кондитерской. Что ж, попробуем.
-Ммм, алкоголь - это вкусная штука, - резюмирую я.
На улице все же немного пялюсь на двух девушек, которые идут мимо. Очень симпатичные. Мать права. Я - животное, как и все мужчины. Дай только посмотреть… Ладно, я тороплюсь на киносеанс. Обожаю вечерние показы в старом кинотеатре. Потому что крутят по вечерам фильмы из Ушедшей эпохи. В этот раз показывают "Унесенные ветром". Совсем раритет. На него пришло мало людей. Почему же я притащился сюда один? Да никто больше из моего окружения не разделяет мое увлечение к таким вот древним картинам. Современный кинематограф мне кажется просто жалкой пародией на то, что было до войны с биологическим оружием. Видимо, искусственные вирусы вытравили из людей чувство прекрасного. Домой прихожу поздно. В принципе, моей семье безразлично, кто куда и на сколько идет. Я предпочитаю считать, что мы уважаем личные границы друг друга.
-Гоша, - меня ждет в моей комнате Дима.
-Ух, напугал чутка, - я даже свет не включил, а братец слишком резко назвал мое имя. - На нас напали янки?
-Нет, мне не с кем обсудить…
Эх, Димон. Младшенький. У нас, как в сказке: старший умный был детина, средний был и так, и сяк, младший вовсе был…
-Дурак, - заключаю я, выслушав стенания брата.
-Почему же дурак? - Дима у нас самый нытливый и обидчивый. - Разве у тебя так не было?
-Нет, - мой шепот превращается в злое шипение. - Мне нравятся исключительно женщины.
-А я вот в раздевалке… ну ничего не могу с собой поделать…
Дмитрий сидит, понурив голову. Ой, это очень фигово, что он придумал себе отклонение в ориентации. Геев у нас не жалуют. Сразу отправляют на тяжелые производства.
-Ты, наверное, просто не разобрался, - я пытаюсь выражаться мягко, - ты же видишь только мужиков. Голую женщину где взять-то?
-А ты видел?
Мурашки бегут по животу. Видел, конечно. Как-то раз нашел у отца стопку доисторических журналов.
-У меня идея, - я хватаюсь за свое воспоминание, - завтра проверим тебя на вшивость.
На следующий день бегу после тренировки домой, чтобы попасть в тот удачный час, когда у нас никто не толчется. В отцовской комнате пахнет его парфюмом. Нахожу его порнографическое сокровище. Беру предпоследний журнал. Так проще запомнить и вернуть на место так, чтобы батя ничего не заподозрил. С обложки на меня гипнотически смотрит полуголая смуглая женщина. Она для меня - Медуза Горгона. Может превратить в камень, хоть и очень красивая. Через час со школы приходит Дима. Я иду к нему в комнату.
-Держи, - вручаю ему Талмуд разврата.
-Спасибо.
Брат садится и открывает журнал. Замирает, изучая первую же картинку. Заливается краской, опускает глаза. Со стоном шепчет:
-Нет, Гоша, я тоже люблю женщин…
-То-то же. Я же говорил.
Кошки перестают скрести мою черствую, как сухарь, душу. Дмитрий преодолевает стеснение и снова сверлит глазами фотографии голых барышень.
-Смотри, девственности не лишись, - подтруниваю я.
-А ты не хочешь посмотреть?
-Я там уже все видел, - я честен с братцем. - Ладно, отдавай. Надо вернуть.
Тяжело быть средним сыном. Тебе не разрешают то, что можно старшему. И при этом ты должен нести ответственность за младшего. Один плюс: за тобой не следят так пристально. Перед сном вспоминаю диву с обложки. От этого зрелища безумно хочется жениться. Единственный шанс увидеть все прелести вживую. И может, мне повезет: жена будет тоже любить сладости и кино… Мне, наверное, этого вполне хватит. Утром делаю завтрак на всю семью. У Климиных так принято: на кухне дежурят и мужья, и сыновья.
-Мужчины для чего нам дадены? - вопрошает часто мать, отдыхая в любимом кресле. - Служить, кормить и любить. Так что, мальчики, готовьтесь.
-Готовлюсь - пыль столбом, - бурчу я себе под нос.
Потом не выдерживаю и все же начинаю петь. Люблю это делать, пока вожусь на кухне.
-Ради психического здоровья своей матери, закрой рот, дорогуша, - мама ненавидит, как я пою.
-Доброе утро, я тоже очень рад тебе, мамочка, - ухмылка перекашивает мои губы.
-Ты же знаешь, что медведь на твоих ушах станцевал фокстрот.
-Откуда ты знаешь? Может, это был енот. И плясал он гопак?
-Ладно, сколько можно ждать кофе? Ты сегодня медлительный какой-то.
-Ну, прости. Налей себе сама. У меня руки - в масле.
Мать царственно садится на диван.
-Нет, Гоша. Вымой руки и подай мне кофе, - говорит она, доставая газету. - Или ты думаешь, что жена твоя сама за тебя все сделает?
Приходится послушаться, а то сейчас тирада перейдет в истерику. Маман продолжает пилить, даже получив свой кофе:
-Тебя вернут на третий день. Вот увидишь. Только я не приму.
-Спасибо за поддержку. Но я надеюсь даже не пытаться вернуться сюда.
Отец обещал мне подарить квартиру. Все же мне скоро исполнится восемнадцать. Я стану совсем взрослым. Через несколько дней он, действительно, везет меня в центр. Показывает милую однушку с лоджией.
-Зато в самом сердце Иркутска, - отец доволен своим подарком. - А там посмотрим. Приданое и все такое.
-Да, жилье хорошее.
Мне все равно. Лишь бы свалить из этого сумасшедшего дома поскорее. Да. Люблю свою семью до хруста коленных чашечек.
-Но за приданым долго стоять не будем, - папа ехидно улыбается. - Я тебе уже подыскал невесту.
-Так быстро? Зачем? - я обескуражен, немножко.
-Ты недавно опять ворошил мои журналы.
-Да это ж дело житейское, - врать нет смысла.
-Это в моем случае, когда в браке - двадцать лет, - отец включает свой наставительный тон. - А ты совсем молодой. У тебя гормоны играют. Одних картинок недостаточно.
-Ну… не знаю…
Бойся своих желаний? А невеста - мулатка?
-Нет, решено. Познакомитесь на семейном ужине. Там у Юры скоро свадьба. Потом уж - и до тебя очередь дойдет.
Нокаут от принцессы
Ее зовут Есения. Вполне милая девушка. Голубоглазая, с темными кудрями ниже плеч. Она приняла приглашение моего отца. Села сразу же рядом со мной. Юрий привел свою Свету. Я пытаюсь вести себя чинно. Мать наказала надеть классический костюм и побольше молчать, чтобы сойти за умного.
-А какие книги любите, Георгий? - но у Есении планы были поболтать.
-Стихи Есенина часто перечитываю.
-Как интересно.
Она даже не поняла подвох. А мама семафорит мне глазами: мол, не начинай.
-Вы что читаете? - нужен вежливый алаверды.
-По большей части журналы мод.
Ах вот оно что. Есения должна будет поразить меня своей эрудированностью. После ужина на меня наседает отец, чтобы я пригласил гостью на свидание. Я подхожу к ней и пытаюсь придумать возвышенные фразы для такого тонкого дела.
-Уважаемая Есения…
Ну и имечко. Что с твоими родителями не так?
-Позвольте пригласить вас…
Понимаю, что не придумал, куда пойдем. Но предложение уже начал.
-В театр.
Хороший вариант. Не нужно будет смотреть на спутницу. И разговаривать не надо. За умного сойду.
-Очень заманчиво, - Есения кокетничает. - Давайте. А когда?
После дождика в четверг.
-На выходных вас устроит?
-Да.
На свидание иду в небольшом мандраже. Я знаю, как общаться с мужчинами. Ну, взаимодействую с матерью, с Одуванчиком. Как-то у нас в клубе работала женщина-массажист. Но ее быстро "расхватали" и потащили под венец наши спортсмены. А у нас чаще всего прекрасный пол не работает. Зачем, если тебе приносят три зарплаты? Вот и массажистка наша ушла на покой. Поэтому я не успел получить ценный опыт светской беседы с дамой. Что бы еще такого припомнить? Ну, я был влюблен в одноклассницу просто до звезд из глаз. И она даже начала проявлять ко мне интерес. Но папа и мама забраковали мой выбор. Слишком бедная, вся ее семья - простые работяги. Эх… тогда мне было так паршиво. Я даже один кривой стих написал про свои страдания. Мне было тринадцать. На ступеньках драматического театра стоит Есения. Одна из немногих, на кого я имею права смотреть открыто, не боясь, что на меня что-то не то подумают.
-Здравствуйте, Георгий.
-Вечер добрый, Есения.
Я купил по дороге синие георгины. Сейчас их сезон. И еще это маленький тест. Георгины от Георгия… Оценит моя спутница каламбур?
-Спасибо, красивые, - нет, меня просто удостоили дежурной улыбкой.
Ладно-ладно, барышня. Я, конечно, не имею права выбирать. Могу только сделать или не сделать предложение. И то, если ты дашь знать. А если молча растворишься за горизонтом, то и баба с возу, и кобыла весела. Все равно не могу сконцентрироваться на спектакле. Рядом сидит, дышит, сверкает глазами женщина! Ух, гормоны меня душат. Отец прав. Надо жениться, а то у меня улетит крыша вместе с перелетными птицами.
-Ну как? Ну что? - в нашей семье моей судьбой интересуется только Дима.
-Да нормально, - я бравирую, я старше, у меня было свидание. - Только у нее плохо с юмором.
-Провыбираешься, братик, - с умным видом тянет Юра.
Он дефилирует из ванной в свою комнату. И решает, что это подходящий момент меня поддеть.
-Ты знаток, что ли? - ухмыляюсь я.
-Просто не с твоим ростом носом воротить.
Ну да… Юрка выше меня на пять сантиметров. Вошел в число тех, кто относится к категории метр восемьдесят и выше.
-Мал золотник, - поднимаю я палец вверх, - да дорог.
-Это если золотник, - старший ехидно улыбается.
Чтоб твоя жена работала, вставала в шесть утра! Тогда ты будешь подрываться, в четыре, чтобы приготовить ей завтрак.
-Ладно, спокойной ночи, - хлопаю я Диму по плечу.
Если меня что-то злит, я хорошо выкладываюсь на тренировках. Поэтому на следующий день я с удовольствием бью, уворачиваюсь, приседаю, бегаю. Надо выпустить пар. Когда я провожал Есению, она вела себя не очень обходительно. Я хотел рассказать о своих увлечениях.
-У вас есть хобби? - по ее тону я понял, что мало интересую девушку как личность.
Наношу удары ногами от души.
-Ну, я люблю старое кино. Хотите как-нибудь сходить со мной на показ фильмов Ушедшей эпохи?
-Нет, я старье не уважаю.
Работаю руками. Лучше работай руками, Гоша!
-А сладкое любите?
-Я на диете.
Ненавижу цацок. Они повсюду: среди мужчин и женщин.
-Можно вас пригласить на второе свидание?
-Я подумаю.
Бам! Бам! Бам! Наношу удары, как будто строчу из пулемета. Я не хочу и хочу второе свидание. А можно сразу всех невест посмотреть?
-Кто тебя разозлил? - Роман Аркадьевич знает меня лучше, чем родные.
-Да так.
Я тяжело дышу, утираюсь полотенцем.
-Ну, скажи, если тебе важно поделиться.
Соболевский занимается мной уже почти тринадцать лет. Фактически он стал для меня тем отцом, которого я хотел бы. Умный, никогда не занудничает, дает правильные советы.
-Я ходил вчера на свидание, - я все же хочу поделиться с ним.
-Не понравилась?
-В целом, ничего. Но глупая.
-Глупая - это хуже всего, - тренер бьет меня по спине. - Не делай предложение.
-Но семья там…
-Вот увидишь, она сама не захочет.
-Почему?
-Потому что глупая.
Роман Аркадьевич сам никогда не был женат. Он почти смог. Но отдался невесте до свадьбы. Ему было тогда лет девятнадцать. Гормоны… они такие… могут подвести. Ну, некоторые женщины потом просто уходят в закат, полюбовавшись на синие слезы. Так произошло и с моим тренером. Наверное, она была не просто глупой. Эта женщина - самая тупая на планете. Она завязывает шнурки через затылок.
-А так… это твое дело, Гош, - Соболевский смотрит тепло. - Тебе жить потом.
-Это понятно.
-Пока готовься лучше. Все же у тебя будет со-главный бой. Надо постараться.
-Да, я специально схожу на свидание перед турниром, чтобы разозлиться.
Меня ждет отличная возможность взлететь, стать заметным. Со-главный бой - это целое событие для молодого спортсмена. Твое имя печатают на афише. Ты дерешься перед звездными бойцами. Это песня! Иду на блошиный рынок. Мне нужна новая музыка для пробежек. Хочу что-нибудь из Ушедшей эпохи. Вожу пальцами по кассетам.
-Виктор Цой, - читаю вслух. - Надоел мне Юра Хой. Приходи к нам, Витя Цой.
Рядом стоит девчушка. Нет, вполне себе барышня. С нежно-грустными глазками, словно у олененка. Берет кассету.
-Тоже любите старье? - спрашиваю у девушки.
-Да.
-Вот, Виктор Цой, группа "Кино". Хорошее название.
Она сама стесняется на меня взглянуть. Убирает свой каштановый локон за круглое ушко.
-Я уже слушала, - лепечет кассетный олененок.
Да, на такой бы я женился. Она вся такая беззащитная. А я весь такой герой на ее фоне. Дома тоже только и разговоров, что о свадьбе старшего брата. На следующих выходных Юра станет мужчиной.
-Пригласи Есению обязательно, - наставляет меня отец.
-Надень новый костюм, - умничает Денис, отец Юры.
-Я тебе купил свежий одеколон, - не в свое дело лезет даже Григорий, папа Димы.
Как будто все эти примочки сделают из Гошки-задиры благородного Георгия. Пусть лучше эта ваша Есения сразу увидит товар лицом.
На свадьбе меня тошнит от розовых тонов, елейных речей и жирной еды.
-Что с вами, Георгий? - вопрошает Есения.
-В рыбе слишком много костей попалось.
Или сказать ей, что у нее у самой постная рожа? Ладно-ладно. Лицо. Вечером приходится провожать свою даму.
-Завтра же придете за мной?
-Я на подводной лодке, мне некуда деться.
-Вы военный?
-Нет, я спортсмен.
Девушка смотрит своими голубыми глазами, поджимает губы.
-И каким спортом занимаетесь?
Да неужели тебя заинтересовало что-то конкретное во мне?
-Кикбоксинг.
-А что это?
Ох, матушка, зачем ты меня родила?
-Хотите, приходите на тренировку. Посмотрите, что это.
Мне просто не хватит душевных сил, чтобы объяснить этой любительнице журналов мод, все тонкости боевого искусства.
На второй день свадьбы Юрка весь бледный, идет, как в тумане. Света, его жена, задорно размахивает белым платком с синими слезами. Все это напоминает мне неудачную комедию. Все ржут и хлопают в тех местах, где несмешно. Вечером старший брат собирает вещи молча и понуро.
-Чем-нибудь помочь? - я чувствую его ужасное настроение.
Мы, конечно, друг над другом подтруниваем. Но все же это мой родной человек, пример для подражания.
-Ты уже ничем не поможешь, - он пихает одежду в чемодан абы как.
-У тебя так все помнется.
Начинаю складывать его рубашки так, чтобы они не пострадали.
-Гоша, оставь. Мне все равно.
-Ну так… жена скажет, что ты неряха.
-Пусть говорит…
Юра устало садится на кровать.
-Она меня презирает, я ее тоже не люблю. Я думал, это нормально. Сойдет. Но ночью понял, что это нокаут.
Он говорит без интонации. Просто не с кем поделиться.
-Ну там же говорят: стерпится, слюбится, - изрекаю я, неловко топчась перед братом.
-Забудь ты все свои тупые поговорки! Ни черта не слюбится!
После этого эпизода Есения вызывает у меня мандраж ушных хрящей. Ну к дьяволу, если не слюбится… Меня жизнь к такому не готовила. Специально настаиваю, чтобы девушка пришла на тренировку. Мы там все потные, вонючие, орем, материмся. Пусть полюбуется. Я дерусь в спарринге, словно яростная и бессмертная вша. Кричу непристойности. Потом веду Есению в кафе.
-Ну как вам мой спорт?
Давай, скажи, что я тебя напугал.
-Очень много материтесь, Георгий.
-Дело житейское.
-Завязывайте с этим.
О, как. Мы уже команды даем. Слушаюсь и повинуюсь!
-Не смогу. Жизнь слишком сложная игра, чтобы проходить ее без мата.
-А в целом, мне понравилось. У вас очень красивые бицепсы, Георгий. Только за них можно влюбиться.
Гормоны, молчать! Мне практически никогда не делали комплименты. Но ничего. Я стойко перенесу внезапную похвалу. У своих дверей Есения пытается прикоснуться к моей руке. Но я не позволяю.
-Меня мама не так воспитывала.
Это моя коронная отговорка. На самом деле, просто не хочу рассыпаться на кучу маленьких Гош от сближения с женщиной. Девушка хмыкает, внимательно разглядывает мое лицо. Как оказывается, бицепсы могут повлиять на восприятие человека.
-Больше пока не за что зацепиться, - говорит она.
Хочешь ударить побольнее? Да я купаюсь в боли каждый день.
-Я не похож на соломинку, за которую можно зацепиться.
Да и Есения не смахивает на последнюю надежду. Она вызывает изжогу и желание стать лишним мужчиной. Это такая широкая прослойка тех, кто пригоден для брака, но в счастливый трезубец семьи не попал.
-Делай предложение, - требует мать.
-Мне только семнадцать, мам.
-Не мамкай! Через два месяца ты уже будешь совершеннолетним.
Мы стоим на кухне. Я подаю ей кофе.
-У меня турнир на носу. Какие предложения?
-Сколько было у вас свиданий?
Да, количество встреч имеет значение. Чем больше, тем выше шансы, что женщина благосклонна, что пора звать замуж.
-Пять, если считать свадьбу Юры за одно затяжное мероприятие.
-Нет уж. Пусть будет шесть, - мать отпивает из чашки, не отрывая от меня глаз.
-Я еще не решил, - я уже иду на попятный из упрямства.
-С твоим-то лицом и решать?
-Какое досталось от тебя, мамочка.
-Кофе дерьмо, сыночек.
Она поставила чашку и ушла. А что с моим лицом не так? Я смотрю на себя в зеркало только тогда, когда бреюсь. В отражении - обычный человек. Звезды во лбу нет. Да и не пошли бы все? У меня в день - по три тренировки. Мне некогда миндальничать с дамочками.
В день турнира и волнуюсь, и радуюсь. Понимаю, что нужно отрешиться ото всего и победить. Какой десерт я попрошу у Одуванчика? Ладно, не торопим события.
-Смотри внимательно. Помнишь? Мы проговаривали, - Соболевский сверлит меня взглядом.
-Да, все помню, смотрю в оба. А то эта принцесса может внезапно поцеловать.
В первом же раунде противник хочет меня вырубить. Но я не даю. Гоша же хитрый и изворотливый. Он, конечно, тоже знает, как я бью правой ногой. Поэтому остерегается.
-Ну чего ты, Гошан? - трясет меня в перерыве тренер. - Соберись. Есть же моменты, когда Сидоренко проседает.
Во втором раунде мне кажется, что я поймал момент, когда противник зазевался. Начну с нижнего этажа, а там - как масть ляжет. Моя правая нога саблей рассекает воздух для лоу-кика. И чувствую боль, которая в разы сильнее всех моих переломов вместе взятых. В глазах темнеет. Но я держусь. Нельзя терять сознание.
-Тихо-тихо, - командует мне Роман Аркадьевич. - Дыши, смотри только на меня.
Я хочу видеть, что с голенью. Ее словно кто-то пилит тупыми зубцами.
-Нет, - тренер не дает опустить глаза. - я тебе сказал: смотри на меня.
Подлетают медики, накладывают жгут, цокают языками, качают головами.
-У меня там копыто, что ли, выросло? - я упрямый. - Я хочу взглянуть.
Кости не просто сломаны, они словно образовали прямой угол, как у мультяшного персонажа.
-Я, короче, переквалифицировался в кузнечики, - я пытаюсь балагурить, хотя сейчас не до смеха.
Меня кладут на носилки. Соболевский едет со мной.
-Да я сам бы…
-Ну-ну, Гоша, я тебя с такой травмой одного не могу оставить.
В больнице объясняют, что нужна операция. По-другому мою ногу человеческой не сделать.
Эволюция кузнечика
Когда просыпаюсь после наркоза, плохо соображаю. Пялюсь на своего отца целых пять минут, пока не вспоминаю, что со мной произошло.
-Ты как? - главное задать умный вопрос.
-По-моему, прекрасно видно, пап…
-Вообще, как? Ногу я уже изучил.
О да, моя конечность подвешена. Наверное, для демонстрации. Пусть все видят, что спорт - это жизнь. В таком положении мне чрезвычайно неуютно.
-Я договорился, - продолжает отец. - Если нога плохо срастется, то тебе ее сломают заново и поставят аппарат Илизарова.
-Как мило. А моего мнения никто не спросил?
-Хочешь с кривой ногой жить?
-Всем по барабану.
Папа махнул на меня рукой. Понятно же, что меня не переспорить.
Приходится лежать с задранной ногой на штырях целый месяц. Периодически приходит тренер, заставляет делать упражнения для рук, груди, пресса, чтобы все тело не атрофировалось. Даже навещает мать.
-А где же ваша чудо-невеста? - я не могу не спросить. - У меня тут окно образовалось. Я готов сделать предложение.
И подарить ей кольцо из гипса. Очень романтично. Меня просто разбирает от возмущения. То есть пока я здоров, можно делать комплименты? А как мне плохо, так из сердца - вон. Ну-ну, Есения. Ставим тебе минус.
-Не знаю, - огрызается мама. - Хочешь ей свой окорок на вертеле показать?
-Да. Смотри, какой аппетитный.
Наконец, врачи убирают свои тошнотворные железки, но вживляют новые, внутрь. Приходится тосковать по воле до самого дня рождения.
-Что ж, Климин, - вздыхает мой хирург. - Дела не очень, но лежать у нас не имеет смысла. Хотите, сделаю вам подарок на совершеннолетие?
-Страстно желаю.
-Я вас выписываю. Но нужно соблюдать режим, делать процедуры и массажи. Иначе всю жизнь будете хромать. Через месяц посмотрим вас, вытащим штифты, возможно.
-Спасибо.
Мне преподносят еще подарок - костыли. В таком героическом виде заявляюсь домой.
-Мы слегка тебя не ждали, - удивляется мать.
-Хорошо, что слегка.
Все же меня усаживают за стол. Отец вручает ключи от квартиры. Почти торжество.
-А где торт с восемнадцатью свечками? - ухмыляюсь я.
-Я всю ночь пекла, - отшучивается мама. - Но он не взошел.
Что ж. Я возьму себе пирожное. После семейного застолья бреду в кондитерскую. В конце концов, нормальные поводы у меня закончились. Хирург сказал, что я не скоро войду в прежнюю форму. А в кикбоксинге нельзя брать долгие паузы. На пятки наступают более молодые.
-Ого, Гошенька, что с тобой? - Ирочка чуть ли не в обмороке от моего эффектного появления.
-Неудачно станцевал.
Все же Одуванчик - чужой человек. Зачем ее грузить деталями моей жизни?
-У меня сегодня день рождения, - я говорю весело, громко. - Дай мне тирамису, пожалуйста.
-А конфету с ликером?
-Ну хотя бы ее.
-Да ладно, - Ира подмигивает и достает бутылку коньяка. - Тут у нас осталось со вчера.
Алкоголь спирает дыхание, прогревает внутренности. Я до этого пил пару раз. Поэтому коньяк быстро овладевает моими мозгами. Становится чрезвычайно весело. Одуванчик споила мне все, что было. Идти на костылях и на бровях проблематично. Пришлось сесть на лавку.
-Гоша, куда ты идешь? - спросил я у себя.
-Домой, - и ответил сам, но другим голосом.
-А там тебя любят, ждут?
-Не знаю, Георгий. Это большой вопрос…
-Так может уже пора становиться отдельно взятой личностью?
-С одной ногой это проблематично…
-Посмотри правде в глаза: тебя и дома все равно загрузят. Чтобы не расслаблялся.
-Да черт его знает. Ты, возможно, прав…
-Ладно, пошли, Гоша, домой. Там нас любят и ждут. Но это большой вопрос.
Хохочу со своего продуктивного диалога. В прихожей с грохотом роняю костыли. Бужу, соответственно, всю семью.
-Это что за заявка? - грозно спрашивает мама.
-Ты пил, Гоша? - возмущенно спрашивает отец.
Да, от меня разит. Я попался. Приходится выслушивать воспитательные речи. В целом, родители правы.
Утром что-либо делать с костылями неудобно. Приходится готовить завтрак сидя.
-Где мой кофе?
-И тебе доброго утра, мама.
Хоть что-то вечно под этой Луной. Для кофе приходится стоять у плиты.
-Ты беспомощен, - резюмирует маман. - Сейчас, конечно, ты для брака не подходишь.
-Это да. И, вообще, я хочу съехать.
-Странное решение для калеки.
-Заметь: я - калека двадцать третьего века.
Вечером отец оседлал снова своего конька женитьбы. Он пригласил зачем-то Есению. Она смотрела, разинув рот, на то, как я ковыляю к ней на костылях, чтобы как галантный кавалер, проводить ее к столу.
-Но прошло уже достаточно, чтобы перелом зажил, - удивилась девушка.
-Да у меня там не перелом, - я стараюсь не сарказмировать, но не получается. - Это новая нога растет. Старую я отбросил.
-Мне не до шуток, - Есения разозлилась.
Очень мило, что за этой сценой наблюдают мама, папа, отчимы и Дима.
-И часто у него такие травмы? - гостья обращается к моей матери.
-Ну, пару раз было, но не так серьезно, - мама отвечает честно.
Я не вижу смысла оправдываться. Или объяснять, что спорт - это опасная штука. Просто концентрируюсь на еде. Дима сделал крем-суп из тыквы. Как же такую прелесть игнорировать?
-А насчет приданого… - начала было Есения.
-Я еще не делал предложения, - напоминаю я.
-Но все же к тому идет? - голубые глазки барышни жалят меня. - А за такого мужа, который часть жизни будет на костылях…
-Ну так подумайте, Есения, хорошенько, - я не выдерживаю. - Зачем же вам хромой кузнечик?
Разговор дальше не клеится. Несостоявшаяся невеста покидает нас, намекая, что навсегда. Что ж, эта часть пьесы окончена. Не вижу смысла оставаться под одной крышей с семьей. Потому что родители решили: во всем виноват я. Ну я, так я. Могу поспорить. Но некогда. Мне еще квартиру обживать.
-Давай я еще мотнусь за продуктами, - предлагает Дима.
Младший брат помогает раскладывать вещи на новом месте.
-Да я и сам могу.
-Единолично можно надорваться, - умничает братец.
Он уходит, оставив меня наедине с тошнотой от запаха пыли. Отвратительно. Нужно затеять уборку. Потом Дмитрий приносит авоську овощей, фруктов и мяса.
-Спасибо, братик.
-Да не за что.
Некогда рассусоливать. Я варю себе суп. Побольше, чтобы хватило примерно на неделю вперед. По такому же принципу запекаю картошку с мясом. Потом сажусь и делаю самомассаж ноги, чтобы кровоток был хороший. Утро тоже начинаю с процедур для травмированной конечности. Потом делаю зарядку, которую мне расписал Роман Аркадьевич. Задумчиво варю себе кофе.
-Где мой кофе, Гоша? - пародирую голос матери.
-Ой, прости, - отвечаю, наливая себе напиток. - Я все выпил.
Потом нужно пройтись. Стучу громоздкими костылями по тротуару. Хочу изучить расписание фильмов. И вдруг вижу объявление, что нужен киномеханик. Зарплата, конечно, не ахти какая. Но все же это свой доход. Плюс у меня есть отложенные финансы с турниров.
-Опыт работы есть? - интересуется директор кинотеатра.
Это грузный и лысеющий мужчина.
-Нет, но я быстро учусь.
-Что ж. Тогда сначала испытательный срок.
Зато работа почти не пыльная. И я могу свободно подглядывать, смотреть фильмы бесплатно. Еще полагаются абонементы, есть столовая. Пища в ней, вообще, не моего формата. Жирная, гадкая на вид, пахнет протухшими мечтами. Нет, спасибо. Я буду брать из дома.
-Вот сюда ставишь кассету, - мне все показывает Альберт Иванович, опытный киномеханик. - Нажимаешь. Поехали.
Завороженно слежу за аппаратом, источающим лучи мелодрам, комедий, боевиков, детективов. Это мой рай - среди старья, аромата нафталина, стрекота проектора.
-Все понятно?
-Да, - я довольно улыбаюсь.
-Следующий фильм тогда ты ставишь.
Смена у меня - два через два. В свободное время хожу в прежний спортклуб. Руки на костылях сами тянут меня в полуподвальное помещение.
-Я придумал тебе программу для восстановления, - Роман Аркадьевич словно ждал моего появления.
Он показывает свой план на мою ногу. Мне с трудом верится, что она захочет снова рубить моих соперников.
-Ничего, Гоша, - пресекает мои сомнения тренер. - Просто для себя занимайся. Не для кубков и грамот.
Иду, надеваю свои перчатки. Буду бить грушу сидя.
-Ой, умора, - хохочет Тимур, один из наших бойцов. - Кузнечик прикостылял.
-От таракашки слышу, - ухмыляюсь я.
-Ножка хоть может стоять?
У нас с Тимуром отношения сразу не заладились. Он с самого первого дня в клубе был болтливым и ленивым.
-Костыли не потеряй.
Тряси своей пустой башкой, чтобы тупые шутки громче шумели. Занимаюсь и не обращаю внимание. На следующий день уже все здесь зовут меня Кузнечиком. Мне не жалко. Меня не задевает эта второсортная юмореска. Но через десять посещений лопается терпение. Я не ангел, чтобы подставлять свои румяные щеки под чужие удары.
-Опять наш паралимпиец, - комментирует Тимур. - Что сегодня будешь делать? Массировать свою ножку?
-Ну, меня хотя бы пригласили на Паралимпиаду, - усмехаюсь я, - а вот тебя даже туда не берут. У отсталых нет соревнований.
В принципе, у меня нет нормальных друзей. Я слишком злобно шучу. Поэтому в моем окружении - только желающие отмутузить меня. Это даже забавнее. Ну, был друг Сергей. Но он женился и полностью погрузился в семейный быт. Я пару раз приходил в гости. Но потом его супруга дала мне от ворот поворот.
-От дибила слышу, - злится Тимур.
-Правильно говорить: олигофрен. Хотя, откуда ты это можешь знать…
Мой противник подходит ко мне вплотную. Он выше. Хотя когда меня это смущало.
-Не боишься получить в харю? - шипит Тимур.
-Подожди, я сначала костыли оставлю, а то они мне мешают.
Но этот драчун не хочет ждать. Заносит кулак. Я ухожу от удара. Ах ты мой зайка. Я же быстрее. Роняю дурацкие костыли. Уворачиваюсь от панча. Как академично. Он хотел прописать мне двоечку. Тимур немного притормозил, осознав, что его руки не достигли цели. И в этот момент я бью его в челюсть. Это хук, господа. Противник смешно запрокидывает голову. Гоша, бей еще! Не рассусоливай! Наношу еще удар по тупой балде Тимура.
-Что здесь происходит, черт возьми? - кричит из дверей Роман Аркадьевич.
Мой красный противник проверяет нос. Ой, как вовремя мы о красоте спохватились. Улюлюкавшие товарищи Тимура притихли.
-У нас Паралимпийские игры, тренер, - подаю голос. - Безногий бьет безмозглого.
-Гоша, ты опять за свое?
-Честно-честно, Роман Аркадьевич, он первый начал.
Моргаю, чтобы выглядеть комичнее. Соболевский смеривает взглядом Тимура.
-Ну и кто же ведет по очкам? - спрашивает тренер.
-Я, конечно, - отвечаю.
-Что ж, я вижу твоим рукам не хватает тяжести, - заключает мой наставник. - Отощал в больнице. Пошли готовиться к матчу-реваншу.
Он заводит меня в комнату, где обычно делают массаж бойцам. Приносит кимуру, лапы, грушу.
-Раз ты хочешь махать кулаками, сначала сделай их стальными, - заключает тренер.
-А что делать с ногами?
-Пока стой на них крепко, Кузнечик.
Так и повелось. Меня прозвали насекомым. Это неплохо. Кузнечик - сильный, его сложно поймать. И это вам не гадкая муха и не гламурная бабочка.
В кинотеатре нужно иногда тоже потрудиться физически. И это здорово. Тащу короб со старыми кассетами. Любовно глажу их обложки. Это все оскароносные картины. Сейчас уже нет американской награды, равно как и самой Америки. А жаль. Такое шоу было.
-И что ставить, Альберт Иванович? - спрашиваю у курящего киномеханика.
-Что хочешь. На раритетные кинопоказы люди приходят за настроением и ощущением лотереи. Но сначала проверь настройки.
О да. Это про меня. Сам каждый раз приходил и гадал: что покажут в этот раз? Даже если включали то, что уже было недавно, я все равно оставался.
-Пусть будет комедия, - говорю я.
Вытащил кассету "Москва слезам не верит". Милое кино. Пару раз видел. Но в кинотеатре еще ни разу.
-У тебя хороший вкус, мальчишка, - бросает мне Альберт Иванович, взглянув на обложку.
Я подглядываю на экран через окошко. А черт возьми! Надо менять свою жизнь полностью, а то закисну в скукоте. Летом поступлю… на режиссера. Высшее образование, интересная профессия, про кино я знаю все.
Кассетный олененок
-Давно тебя не было видно, - Одуванчик улыбается мне, узнав с порога.
-Да что-то не было побед.
Я уже иду нормально на своих двоих. Это стоит отметить.
-А сейчас кого победил?
-Смотри! - торжественно поднимаю я палец вверх.
Выхожу на пятачок, где больше пространства. И начинаю приплясывать. Правда, правую ногу чуть берегу. М
Ее мышцы еще чертовски слабы.
-Эх, яблочко, куда ты котюсся, - кривляюсь из последних сил.
-Молодец, - Ира хлопает в ладоши.
Я заслужил кусочек "Праги". А то что-то без сладкого жизнь какая-то кислая. Тем более, что мне предстоит еще увидеть пресные лица мамы и папы. Хотя, может, Денис и Григорий тоже из солидарности скорчат рожи.
-На режиссера?! - моя мать поднимает глаза к потолку.
-Это классная профессия, - отвечаю я.
Мы сидим за чаем. Но я есть и пить не желаю.
-Это глупый выбор, - поддерживает ее отец. - Ты будешь постоянно в разъездах.
-Ну, здорово, люблю разъезды.
-А какая женщина… - хочет умничать Денис.
-Никакая, согласен, - отрезаю я.
-Гоша, - начинает папа, набрав воздух в легкие.
- Я все решил. Я поступлю на бюджет, не волнуйтесь, - мне доставляет удовольствие изучать их возмущенные мины.
-А как же там свадьба, например? - это уже маман решила надавить на больное.
Нет уж. После этой вашей Есении извольте оставить меня в покое.
-Иногда нужно не беречь себя до свадьбы, - я чувствую себя Омар Хайямом, - а беречь себя от свадьбы!
-Но…
-Нет, мамочка. Сначала - образование.
Я уже отдельно взятая единица. Мне решать. Конечно, моя берцовая кость похожа на параболоид. Но я не дал эскулапам ломать ее снова. Все равно на всю голень раскинулось ветвистое дерево шрама. И так уже уродливо. И свой дальнейший путь я тоже выберу сам. А пока моя дорога лежит в бар. Надо же добавить в мою картину хотя бы капельку коньяка. После нескольких порций горячительного становлюсь веселым и разудалым Гошкой. Пляшу так, словно меня никто не видит.
-Ну, привет, Кузнечик.
-О, Тимур и его команда.
Нет, я рад видеть людей из спортклуба. Воображаю, что у нас - приятельские отношения.
-Давай реванш, - хохочет мне перегаром в лицо Тимур.
-Ну давай.
С сожалением покидаю бар. Здесь так хорошо. На улице - снова снегопад. Только ощутив поцелуи снежинок на щеках, я понимаю, что моя правая нога еще не готова к качественной драке. Мой противник сразу пытается нанести сокрушительный удар мне в череп. Но мы оба пьяны, а значит, равны. Получается увернуться. Работаю по корпусу кулаками, потому что Тимур держит дистанцию.
-Мразота, ты мразота! - иногда у него вырывается, когда он снова промахивается мимо меня.
Дружки Тимура стоят поодаль. Не мешают и не помогают. Это благородно с их стороны. После нескольких удачных ударов противника понимаю, что нужно что-то предпринимать. Правая нога ноет. Приходится делать джампинг-кик. Бить левой ногой Тимура в невысоком прыжке. После усилия над собой падаю на спину, но сразу поднимаюсь. Разлеживаться опасно. Но Тимурка оседает. Ух ты, нокаут. Где моя пироженка?
-Стоять всем! - ну куда же мы без полиции…
Правоохранители вяжут меня, дружков Тимура, даже моего бездыханного соперника заталкивают в машину. Но после разбирательств в обезьяннике оставляют только меня.
-Так, Климин, - полицейский смотрит с насмешкой, - придется поработать на стройке пятнадцать суток.
-С удовольствием.
Я не хочу тревожить семью, не желаю слушать выговоры, ненавижу быть в долгу перед даже близкими людьми. Кстати, на стройке нового детского корпуса больницы я познакомился с Сашкой. Крутой чувак. Может пройти на руках пятьсот метров. Тоже попался на драке.
-Эээй, ухнем! - орем на пару дурными голосами, перетаскивая кирпичи.
Нас объединила любовь к пению. Причем мой новый товарищ тоже не имеет музыкального слуха. Это круто. Отбыв вместе две недели работ, идем в бар вдвоем. Болтая с кем-то, ты просто не успеваешь погрузиться в свои мысли.
-Да попробуй, тебе понравится, - Сашка щедро делится со мной сигаретами.
-Да ладно…
В голове стоит образ матери. Элегантная дамочка читает газету и затягивается. В этом есть особая черная эстетика. Я перехожу со стороны ЗОЖ на сторону зла. Легкие сжимаются и выдавливают из меня кашель.
-Нормально. Все поначалу кашляют. Потом распробуешь.
-Что ж кайф такой, который нужно распробовать? - смешиваю в один коктейль хрипы от дыма и саркастический смех.
Но я ошибался. Уже к лету, к вступительным экзаменам я не мог представить себя без сигареты. Нервно затягиваюсь у входа в кинематографическое отделение. Смотрю на вывеску с длинным названием.
-Давай, Гоша, прорвемся, - говорю себе.
-А не порвемся? - не могу устоять и делаю из монолога диалог.
-Ну, если порвемся, то сошьем из себя пиратский флаг.
Сначала дают тест. Да это легко. Я знаю все фильмы, ставшие золотым фондом мира. Поэтому щелкаю вопросы, словно голодная белка орехи. Заканчиваю раньше всех. И у меня есть больше времени на творческое задание. Придумать сюжет для короткого фильма. Я описываю, как парень видит девушку на блошином рынке. Потом они в моей короткометражке сталкиваются в кинотеатре. Финалом стала встреча в поезде.
-Ну, привет, - логично же, что парень здоровается смело, он уже видел ее пару раз.
-Привет, - пусть героиня читает старинный роман.
-Тоже любишь старье?
-Обожаю.
Девушка разрешает герою сесть рядом. Финал? Сказано же: для короткого фильма. Так что, пожалуй, хватит.
Снова курю на выходе. За результатами нужно зайти через три дня. Все это время мои мысли вертятся обломками астероидов вокруг переживаний о поступлении.
- Да ладно, - успокаиваю себя дома. - Если что, пойду почту разносить.
Утром же бегу без завтрака и сигарет к университету. Моя фамилия - в списке поступивших. Так-то всего имен тринадцать собралось на листочке, висящем у выхода. Негусто. Из любопытства изучаю перечень счастливчиков. О, есть одна девчонка. Полина Аистова. Детей приносишь, птичка? У нас - самый маленький курс. И все расселись по разным углам. "Да уж, мы будем дружным коллективом", - с ухмылкой думаю. Вдруг вижу длинные каштановые волосы. Полина Аистова. Ну, держись. "Не пасуй, Гоша. Пусть все стесняются. А ты будешь соседом единственной девчонки". Что ж тебе сказать, чтобы ошеломить…
-Привет, тоже хочешь повелевать актерами?
Аистова поднимает голову. Ух ты. Какие люди! Мой кассетный олененок, на ней я хотел жениться на блошином рынке. Эти печальные глазки не спутать. Полина тем самым жестом из глубин моей памяти убирает прядь за круглое ушко. Она самая. Ощущение, будто я нашел огромный кусок алмаза. Со знакомыми девушками мне проще общаться.
-Я думала, режиссер повелевает всеми, - спустя год она стала смелее в общении.
Я кидаю портфель на стул, торопливо достаю учебник, тетрадь, ручки, карандаши. Надо быстрее занять площадь, тогда она обалдеет и не сможет меня прогнать. Мой план срабатывает. Полина смеется:
- Вижу, что мое согласие не нужно.
- Ну, я обычно скромный, - это почти правда.
-И почему сейчас не скромничаешь? - она сидит так близко.
-А у меня скромность из кармана выпала.
Нет, по телу бегает табун бесноватых мелких мурашек. Женщина. Сидит. Очень. Близко. Ко мне. Гормоны, держите себя в руках. Тараканы в башке, заткнитесь! Гоша, давай, произведи впечатление умного. Мандражирую. Немножко. Но девчонка этого не замечает. Сканирует меня своими глазищами. Я для нее - неведомый зверь. Мужчина, посмевший заговорить первым, сесть рядом без спроса, ведущий себя нагло. Ну а что ты хотела от Кузнечика-задиры? Но Олененок тоже не дрейфит, отвечает на мое бесстыдное балагурство.
-Ты, значит, тоже любишь старье? - хочу проиграть финал своей зарисовки, которую сдал на экзаменах.
-Отчего же старье? - у Олененка сдержанная, но милая улыбка. - Раритет. Да и вообще, сейчас так уже не снимают.
-Как?
Я впиваюсь в ее мысли, хочу сопоставить Есении. Не знаю почему.
-Проникновенно, - девчонка мечтательно смотрит в сторону. - Так… что хочется плакать.
-От катарсиса?
-Да.
К концу занятий я чувствую, словно знал Полину и до блошиного рынка. Может, существуют прошлые жизни? Тогда бы это объяснило, почему мою душу трясет за грудки ощущение дежавю.
-Ну что, как занятия? - Альберт Иванович уже собирается домой.
-Да как первая затяжка сигаретой.
-Интересно, - киномеханик прищуривается на меня.
-Ничего не понятно, хочется кашлять. А все вокруг утверждают, что это кайф.
-Ну, не все ж тебе кассеты ставить, - дед хлопает меня по плечу.
-До свидания.
Ставлю ценителям милого раритета "Титаник". Может, кто-то поревет от катарсиса?
Мои дни превращаются в мой собственный фильм, который я начал, видимо, писать на экзамене. Творчество может сыграть злую шуточку. Поселить очередного бойцовского таракана в моей башке. Нет, ну, это мои родители виноваты. Взбудоражили своими свадьбами, понимаешь. Я теперь, как дурачок, в каждой женщине вижу невесту. Хотя у нас весь курс пялится на Полину. Она прямо рок-звезда в нашем серпентарии.
-Аистова смотрела на меня очень долго, - Степа Жуков самый хвастливый среди однокурсников.
Он высокий, блондинистый и слащавый. Мы все томимся в кабинете в ожидании преподавателя. Полины нет. Поэтому у парней развязываются их гуттаперчевые языки, выдающие скромный интеллект их хозяев.
-Нет, она часто глядит на меня, - утверждает Паша Крюк.
Потом зло смотрит на меня.
-А ты чего прилип к ней, малявка? - обращается ко мне Крюк.
Да-да, я самый низкий в этом собрании. И самый быстрый.
-Вы там пока сопли жевали, - ухмыляюсь я, - я действовал.
-Прыгнул, как кузнечик…
Все хохочут. На актера поступил один из дружков Тимура. Он быстро разнес мою кличку по коридорам отделения. Впрочем, как и то, что я могу прибить левой ногой.
-А ты нюни распустил, мотылек.
-Отсядь от Аистовой. Ты ведешь себя неприлично, - это подключился Андрей Визин, наш главный зануда.
-Да вполне прилично.
Тучи всеобщей зависти сгущаются надо мной. Что ж вы, братцы, будете бить меня всем составом? Все равно не отсяду.
-Вы там постоянно хихикаете, - не унимается ботаник.
-Карикатуры на вас клепаем.
Олененок здорово рисует. Она любит малевать преподавателей в тетради, когда лекция такая искрометная, что охота спать. Потом дает мне посмотреть.
-Слушай, Климин, это реально нечестно, - ко мне вплотную подошел Степа. - Пусть сидит одна, ни с кем.
Но сценка "Давайте поделим Полину" обрывается самим объектом спора. Олененок заходит, здоровается своим звонким голосом.
-Степан, что-то случилось? - спрашивает девушка, устраиваясь на своем стуле.
-Да, он хочет сидеть со мной, - отвечаю я за соперника. - Но я сказал, что место рядом со мной занято.
-Да, это точно, - Полина устремляет взор на Жукова. - Мне здесь удобно.
-Вот этот гражданин не мешает? - Визин прямо-таки заботится о комфорте дамы.
-Нет, наоборот.
Короткая фраза мягкой кошачьей лапкой гладит мое разгоряченное нутро. Не мешаю. Наоборот… На паре не могу себя держать. Смотрю слишком часто на девчонку. Острый носик, круглое ушко, губы словно намечены крупной кистью, любопытные глазищи. Вылитый Олененок. Опять рисует нашего историка-заику. На перемене сама бесстыдно изучает меня, словно картину.
-Так ты любишь и музыку из Ушедшей эпохи? - она словно не верит моим словам.
-Да, я слушаю рок.
-Какой? - она подается вперед.
Нет-нет, не надо так близко. Я могу нечаянно жениться на тебе.
-Практически любой.
-Ты говорил, что есть песня про мое имя…
-Это я про "Наутилус Помпилиус".
-Я так и знала...Руки Полины, как забытая песня под упорной иглой…
Она напевает. Пожалуйста, замолчи. Иначе я тоже начну подвывать. Нет, поздно. Сейчас спою… Я подхватываю. Я люблю эту группу и знаю их песни почти наизусть.
-Прости, у меня плохо со слухом, - неловко смеюсь.
-Да ладно, глупости, - Аистова наклонила голову на бок. - У тебя все нормально. И очень выразительный баритон.
Не надо мне делать комплименты. Я от них покрываюсь испариной и желанием удивить как-то еще. Бравирую тем, что видел фильм "Брат", где Бутусов сыграл камео.
-Откуда только ты все это знаешь, - тон Полины заставляет меня распустить павлиний хвост.
-Я работаю киномехаником.
-Ого, ты крутой!
Если бы это была Есения, она бы хмыкнула, услышав, что я работаю в кинотеатре. Олененок другая. Она простая, бесхитростная, хрупкая, щедрая. Ее интересуют мои увлечения. Более того, Полина их разделяет. В очередной раз она приносит мне кассету ДДТ.
-Ты просил.
-Спасибо! Их днем с огнем и с собаками не сыскать.
Кладу перед ней яблоко. Румяное. Огромное.
-Оно мытое, - говорю я.
-Спасибо.
Девушка странно смотрит на меня.
-Не бойся, Белоснежка, - я смеюсь. - Оно не отравлено.
Аистова хихикает и вгрызается в мякоть плода. Ест очень быстро.
-Ты голодная, что ли?
-Нет. Просто люблю яблоки.
Стансы по тупому поэту
Это потом я понимаю, что Полина прогуливает обед, потому что сидит долго на лавочке с каким-то парнем. Пучеглазая каланча пялится на Олененка. Вечно что-то ей рассказывает. Я не выдерживаю и в очередной раз специально прохожу мимо, очень медленно. Этот долговязый читает стихи. Конечно, посади ей желудок своими паршивыми рифмами. Приходится иногда что-то подсовывать соседке по парте съедобное.
-Кузнечик ограбил чей-то огород, - у меня появился новый противник-задира, это Степа.
Прости, Тимур. Я тебе изменяю с Жуковым. Он потешнее. Вроде бы должен быть умнее, а его башка звенит громче твоей.
-Твой огород, - уточняю я. - Пока ты лясы точил, я все твои грушки оборвал.
-Ой да хорош, - Степан любит нарушать мое личное пространство.
Он нависает надо мной.
-В твоей зависти сквозит скрытая страсть, - я ухмыляюсь ему в лицо. - Только извини. Мне нравятся исключительно женщины.
Под общий гогот заходит Полина. Жуков уже наматывает на кулак лацкан моего пиджака.
-Здравствуйте, мальчики.
Девушка выразительно смотрит на нас. Степан отпускает меня и с презрением тянет:
-Ты такой же уродливый и тупой, как кузнечик.
-Степа, ты ошибаешься, - Олененок раскладывает свои вещи. - Ты никогда не видел кузнечиков. Это самые крутые насекомые.
Да, Жуков втюхался в Аистову. Он не может оторвать от нее глаз, не отходит. Ведет себя, как болван.
-А вот тараканы очень страшные, - продолжает Полина. - Поэтому если Гоша - кузнечик, то ты - таракан.
Остальные хохочут. Моя соседка обводит глазами наше благородное и остроумное собрание. И дает кличку каждому. Долгоносик, Водомерка, Мокрица, Жужелица, Муравей, Шмель…
-А ты тогда… Мушка дрозофила, - вставляет свои пять рублей Визин в автомат всеобщего веселья.
Ему обидно. Он - Комар.
-Ого, Андрей, спасибо! - реагирует Олененок. - Это большая честь. Это же главные насекомые в науке! А еще дрозофилы летали в космос.
Полина, ты просто рок-звезда для меня. Самая крутая. Тебя не пронять. Ты умная. Ты моя соседка…
-Это тебе.
Полина как-то раз приносит простой пенал из оранжевой ткани. Сбоку вышито мое имя.
-Спасибо, - растерянно говорю.
-Ну, у тебя карандаши, ручки, линейки лежат просто в портфеле, - Олененок расстегивает пенал, - я вчера сшила для своих кисточек такой же, а потом решила, что тебе тоже нужен.
-Ты сшила сама?
-Ага.
Гоша, не влюбляйся. Мы договаривались! Сначала - учиться. Потом - жениться! Но тараканы в моей голове уже разыгрывают самые слезливые сцены из "Титаника".
-Ну, ты же зачем-то мне носишь перекусы, - Олененок смотрит хитро.
-Я по дружбе.
-И я по дружбе.
Я знаю, что каланча ходит за ней. И мне самому ничего не нужно от соседки. Но черт бы побрал мои гормоны. Они опускают рубильник на моих мозгах, когда оленьи глазки смотрят благодарно, по-доброму, понимающе…
-Хочешь посмотреть свой "Жестокий романс"? - предлагаю Полине. - Организую для тебя.
-Да ладно!
-Нууу. У меня - день рождения, - мне почему-то неловко сообщать это. - Отмечать все равно буду на работе.
-Подожди… - голубые глаза с серой каймой расширяются. - Что ж ты раньше не сказал?
-Да зачем говорить…
-Я приду. Куда?
Девушка садится в кинозале на задний ряд. Я ставлю фильм. Бегу сайгаком в зал, сажусь рядом. Теперь мы еще ближе, чем в университете, за одной партой. Лодыжки сводит от того, что Полина кладет мне в руки сверток.
-С днем рождения, Гошенька.
-Спасибо, - радуюсь, что в зале темно, она не увидит, как я краснею. Прилагаю все усилия, чтобы смотреть только на экран. Все равно не выдерживаю и отпускаю вполголоса комментарии. Аистова смешно толкает меня. Будто мы реально давно знакомы. Потом она тоже шепчет:
-Сейчас будет моя любимая песня.
Лариса Гузеева берет гитару.
-А напоследок я напьюсь, - перепеваю я романс на свой лад.
-Интересная трактовка, - Полина не обиделась.
Когда фильм закончился, мы перемещаемся в помещение киномеханика. В свертке - вязаные перчатки.
-Ты ходишь с голыми руками, а уже снег идет, ветер холодный, - объясняет Олененок.
Я готов хлопать ушами, как сумасшедший слон. Не надо со мной так. Я не заслужил…
-А это торт, ну то есть два куска, - Полина вонзает в мое сердце последний кинжал безумия.
Она открывает коробку. "Красный бархат", мой любимый. Девушка вставляет две свечки в виде цифр. Девятнадцать.
-Как ты догадалась?
-Ну, ты говорил, что в прошлом году тебе исполнилось восемнадцать. Нетрудно посчитать.
-Я про торт.
-Да я так… день рождения же. И потом я вот люблю сладкое.
Зажигаю свечи.
-Ты загадываешь желания, когда задуваешь? - улыбается Полина.
-Да, но они никогда не сбываются.
У меня все равно пусто в голове: тараканы обиделись и пошли сводить с ума другого персонажа.
-Следующим фильмом будет "Бойцовский клуб". Будешь смотреть?
-А отсюда можно же увидеть экран?
-Конечно, - открываю ей потайное окошко.
-Гоша, ты круче всех, - она просто сама непосредственность.
Сидим, смотрим, едим торт. Крутим фильмы до одиннадцати ночи. Потом я провожаю девушку. Какой же я друг, если она в такой поздний час пойдет в общежитие сама?
-Спасибо, это был самый отпадный день рождения, - Олененок машет своей милой ручкой на прощание.
-Тебе спасибо, что пришла.
На выходных иду в гости к родителям. Мать пытается влезть в мою голову.
-Что ты такой притихший? - она сидит в своем кресле и курит.
-Если нужно шуметь, я начну, - я, не стесняясь, зажигаю сигарету.
-Так, это вот плохо, - увещевает маман. - Ты будешь вонять никотином.
-Но ты же тоже куришь, - пускаю кольца дыма в сторону строгой родительницы.
-И оделся, как будто притворяешься бомжом.
-Этот стиль называется кэжуал.
Обидно. Немножко. С каких пор хорошие джинсы и теплый свитер - это прикид бомжа?
-У меня токсикоз от твоей токсичности, - шепчу матери.
-Сегодня кое-кто придет, - она многозначительно смотрит. - Поэтому, сыночек, одолжи костюм у Димы, прополоскай рот после курения.
-Дамочка придет?
-Девушка. Эльвира. Из хорошей семьи, играет на скрипке, пока ни одного мужа.
-Я в этом балагане "Без меня меня женили" не участвую.
Я устремляюсь на выход. В коридоре натыкаюсь на отца. Следом за ним заходит и некая Эльвира. Ну, почему опять девушка с экзотическим именем? Почему не Таня или там Поля?
-Здравствуйте, - у гостьи низкий голос.
Сама она чуть выше меня.
-Здрасьте, - я не хочу притворяться вежливым.
-Георгий, познакомься: Эльвира, - мой папа словно не замечает, что я собираюсь уходить. - Эльвира, это мой сын.
Гостья морщит нос. По ее взгляду видно, она представляла себе другого жениха. Это хорошо.
-Мне говорили, вы занимаетесь кикбоксингом и учитесь на режиссера, - девушка берет себя в руки.
Отец сдергивает с меня пальто. За столом все сидим молча. Я не желаю развлекать дамочку, которую посадили рядом со мной. Она почти не глядит на меня, стучит вилкой и ножом по тарелке.
-Эльвира, мы правильно поняли, что вы - скрипачка? - отец решает начать беседу.
-Да, я выступаю с государственным симфоническим оркестром.
Она пускается в нудные рассказы про себя, своих родителей, учебу, концерты. Потом мягко переходит на требования к мужу. У, быстрая ты, скрипачка. Меня начинает тошнить от ее убеждений и говорящих знаков матери. Словно не ходи к родителям и вовсе. После обеда от меня опять ждут, что я приглашу навязанную подругу на свидание.
-Уважаемая Эльвира. Не составите ли мне компанию в кино?
-А что за фильм?
-Любой, какой хотите. Я подрабатываю киномехаником. Могу организовать персональный просмотр.
Она окидывает меня подозрительным взглядом черных глаз. Я совсем не подхожу. Может, ей показать правую ногу? Тогда точно упадет с моего хвоста.
-Я подумаю.
Но Эльвира и без демонстрации проблем с ногой изображает бабу, которая слазит с воза и радует лошадь, то бишь меня. Спасибо, я наелся Есенией и ее глупостью. После пар иду на четвертый этаж к Полине и ее соседкам. У них завелись тараканы. Ну, те самые, из моей головы. Теперь они ползают по стенам и мебели девчонок. Я купил отраву и готов вступить в бой с усатыми зверями. В комнате сидит только Олененок и плачет.
-Привет, - женские слезы выбивают из меня жажду тараканьего геноцида. - Что случилось, Поля?
-Привет, Гоша, - она закрывает лицо руками. - Не обращай внимания.
Бросаю все, сажусь рядом. Как тебя утешить, Олененок? Кто же тебя обидел?
-Ну как… не обращай внимания…
Не знаю, могу ли я положить свою руку-граблю на ее маленькое плечико, дрожащее от всхлипываний.
-Мы же друзья? - спрашиваю я.
-Да, - выдыхает красная девчонка.
-Тогда скажи мне, кто тебя обидел.
Полина утыкается в мое плечо и продолжает вздыхать. Каланча пучеглазая… я тебе выдерну твои длинные и бесполезные ноги.
-Поэт твой накосячил?
-Нет, я сама виновата. Наверное.
-Посмотри на меня, - Полина вытирает мокрые полосы с щек. - Ты самая лучшая. На всей планете. А это чучело не стоит твоих слез. Ни один мужчина не стоит.
Олененок выливает на меня ушат своей истории. Она жила с другой соседкой. С сестрой этого Глеба. А после поездки на Мраморный карьер сумасшедшая Галина выгнала мою подругу и чуть не прибила чемоданом. И поэт теперь ходит, нос воротит, хотя признавался в любви. Ох уж эти мелодрамы. Может, помогут комедии?
-Ладно, хватит топить тараканов, - подмигиваю я Поле. - Сейчас я их обработаю. И пойдем проветримся.
-Хорошо.
На улице совсем холодно. Аистова смешно заматывается шарфом. Видно только грустные оленьи глазки. Но пока лепим снеговика, Полина оживает. Делаем ирокез из веток нашей Снегурочке. Потом девчонка коварно мылит мне лицо снегом.
-Ах так! Ну, держись! - ору я, прихлебывая тающие на моих губах снежинки.
Олененок визжит от того, что я ее подхватываю и валю в сугроб. Отбивается снежками. Бегаем между деревьями. Просто сумасшедший день.
-Прости, но мне пора на работу, - говорю я, отряхивая Олененка.
-Можно с тобой? Я тихо буду сидеть. Как мушка дрозофила, - распахнутые глаза просят защиты.
Конечно, я тебя не оставлю наедине с твоими смешными драмами, милая девчонка.
-Тогда пошли скорее.
Дома переодеваюсь в сухое, даю Полине свой спортивный костюм, потому что ей за шиворот попал снег и намочил спину. Прихватываем два термоса с супом. Подруга помогает находить кассеты, подглядывает в окошко. Пьет суп прямо из горла. Морщится.
-Не обожглась?
-Чуть-чуть.
-Эх, Поля.
-Суп очень-очень вкусный. Ты сам варил?
-Конечно.
-Ты самый крутой.
Утром она не приходит на пары. Сижу все занятия и гадаю… Это я ее чем-то напугал? Что-то случилось? Сбегаю с последнего предмета. Нахожу ее комнату.
-Кто стучится в дверь моя? Видишь дома нет никто? - открывает одна из соседок Поли.
-Привет, - говорю я, пытаясь вспомнить имя девчонки.
-А, привет. Полечка, твой этот пришел… Попрыгунчик.
- С таким анонсом уже сложно как-то удивить, - ухмыляюсь я.
Олененок лежит в постели. Ну что на этот раз?
-Да это так. Чуть простыла, - хрипит моя подруга. - Горло болит. Я завтра приду.
-Какой "завтра"? - возмущаюсь я. - Хочешь всех заразить? Лежи. Я скажу, что ты заболела.
-Да как бы сессия скоро начнется.
-Это не смертельно.
Мой график становится крайне насыщенным. Утром я приношу Полине судки с завтраком, обедом, ужином. Потом бегу на пары. После них несколько часов пересказываю Олененку материал. Вечером работаю. Перед сном готовлю на следующий день еду. От такой загруженности почти не сплю. В целом, меня это мало волнует. Главное - исправить ситуацию. Фактически Олененок заболела из-за меня.
-Гошенька, - Полина обжигает меня прикосновением к плечу, - ты плохо выглядишь.
-Обычно выгляжу.
-Нет, это все из-за меня.
-Да что ты, - усмехаюсь. - Все в порядке.
А сам, как дурак, мечтаю, чтобы девушка не убирала руку с моего плеча. Лучшая благодарность. Но нет. Этот бонус имеет короткий срок действия.
Когда Полине становится легче, она возвращается на занятия. Но я уже не могу выйти из водоворота, который сам себе закрутил. Все равно приношу еду своей соседке по парте. Провожаю ее в общежитие. Ношу ее сумку на плече. Словно все установки, вбитые мне в голову с рождения, начали проявлять себя автоматически. Перед экзаменами задают посмотреть новую драму. Приглашаю девчонку на показ. Почему бы не пойти вместе?
-Только это не свидание, - чеканит Олененок.
Ну, хорошо. Видимо, этот козел Глеб ранил девушку так сильно, что она не доверяет никому. Появляется на горизонте и сам виновник страданий Олененка. Во взгляде больших глазок читаю: я все правильно понял. Но моя подруга все же гордая девушка, она прогоняет подлеца.
В темном кинозале веду себя скромно. Хотя тянет взять за руку своего Олененка. Ладно-ладно, гормоны. Я сильнее вас. Провожаю девчонку в общежитие.
-Слушай, Поля, может, вместе будем готовиться к сессии? - эта фраза дается тяжелее, чем приглашение какой-нибудь барышни на романтический вечер.
-Хорошо.
Полина помогает мне, я - ей. Она упорядочила по вопросам все записи. Написала два экземпляра шпаргалок: себе и мне. Старается притащить что-нибудь из столовой. Глупенькая, я готовлю в миллион раз лучше ваших поваров. Приношу термосы к ней в комнату.
-Поля, твой рыцарь борща прискакал, - шутит Наташа.
После каждой отметки "отлично", веду Олененка в свою любимую кондитерскую. Хочу посвятить в мир божественных десертов. Моя подруга умеет наслаждаться тортиками. Ест с лицом элитного сомелье. Одуванчик мне задорно подмигивает. Я ей делаю из-за спины Полины знаки: мол, Ира, это не то, что ты думаешь. На последнем экзамене я получаю "хорошо". Ну и ладно. Это мелочи жизни. Олененок скачет от радости. У нее - "пятерка". Требует пироженку. Я соглашаюсь. Это же я ее подсадил на свой ритуал. У кондитеров она сама делает заказ. Два "красных бархата".
-Я сегодня без сладкого, - упираюсь, хотя мне приятно. - Я не заслужил.
-Заслужил, Кузнечик, - Поля говорит очень ласково. - Ты же мне помог подготовиться. Это и твоя победа.
Пока ем торт, она ставит передо мной маленькую коробочку.
-С Новым годом! - ее глаза искрятся.
-Поля…
Открываю. Там брелок в виде кузнечика. Хм, остроумно, конечно.
-Я тебе подарок не придумал, даже ничего не нашел с мухой дрозофилой.
Олененок заходится в смехе, вытирает слезы. Меня скукоживает неловкость. С этими экзаменами, работой, нервами я забыл, что скоро - праздники.
А потом настают проклятые зимние каникулы. Она-то знает, где я живу. Я же всегда провожал Олененка в общежитие. Подскажите: где искать Полину? Не помогает пьянство в баре с Сашкой. Не отвлекает работа. Не радуют тренировки. Прохожу мимо кондитерской. Сладкого не хочется от слова совсем. Кажется, что органы покинули мое тело, оставив в нем пустоту. В семье замечают, что со мной что-то не то.
-Гоша, - Дима радостно треплет меня, - ты похудел как будто.
-Нет, это ты раскабанел.
-А у меня уже есть невеста.
Я отступаю на шаг от брата. Мне кажется, что еще вчера мне было семнадцать, ему - пятнадцать. Я украл для него журнал, потому что братцу показалось, что он - гей.
-Димка, ты слишком быстрый, - тяну я. - Тебе же и восемнадцати нет.
-Но рано или поздно будет.
Малой рехнулся. Наверное, пошел к моему бате проторенной дорожкой. Потерял мозги, любуясь фотографиями давно не существующих женщин.
-Юрка тебе что говорил? Не торопиться. И не жениться без любви, - мне сейчас не до шуток.
-А сколько ждать эту любовь? - резонно спрашивает Дмитрий. - И как она выглядит?
-Хорошие вопросы. Философские.
Я сажусь на стул. Собираюсь с мыслями. Надо зарядить убедительную речь. Использовать примеры. А где их взять? Вся наша семья - одно сплошное олицетворение трагедии мещанской жизни.
-Ну, твой отец любит нашу маму? - на всякий случай интересуюсь у братика.
-Не знаю.
-Он тебе не говорил?
-Нет. Мы обычно о другом беседуем.
-Ладно. Любовь - это когда хорошо рядом с женщиной. Не потому что это женщина. А просто так. Сидишь рядом и, как самый глупый слон на свете, хлопаешь ушами.
Ну, простите. У меня нет нормальных примеров.
-А как выглядит любовь женщины?
Черт тебя дери, Дима. Я откуда знаю?
-Это когда она не может оторвать от тебя глаз, когда делает что-то особенное для тебя, когда разговаривает с тобой ласково. Понял?
Дима горестно вздыхает. Рано тебе еще страдать. Ты совсем маленький.
-Эльвира не такая, - шепчет братец.
-Что?
Ах, Эльвира. Я - твой фанат. У тебя такая железная воля. Не подошел один, ты готова взять другого. Тебя устраивает, что он кикбоксер?
-Ну, она интересная, - пожимает плечами Дмитрий. - Ты обиделся?
-Да мне-то что. Это ты себя не ценишь. Я бы не согласился.
Иду к своему отцу, чтобы узнать, что тут у нас за круговорот невест в природе.
-А когда у нас тут магазин женихов открылся? - спрашиваю с порога. - Не нравится средний, посмотрите младшего. Ах да, у нас сегодня акция. Девственник с приданым. Берете?
-Послушай, Гоша, - папа грозит мне пальцем, - ты еще слишком молод, чтобы судить нас. Эльвире нужен спортивный мужчина.
-Она его не будет уважать и любить с таким подходом.
-Я рад, что ты переживаешь за брата, - отец жестом приглашает сесть. - Но я бы на твоем месте подумал о себе.
-Я уже говорил. Сначала - учиться, потом - жениться.
Сажусь, закидывая ногу на ногу. Скрещиваю руки на груди. Я чувствую, что сейчас меня будут опять пытаться изменить, лепить из забияки благообразного мальчика.
-Ты молодец, что доказал нам свою самостоятельность, - таких слов я не ожидал услышать. - Но зарабатывать и учиться одновременно очень сложно. Не так ли?
-Интригующая завязка, - нехотя отвечаю.
-Я к тому, что давай я все же помогу тебе немного, пока ты не получишь диплом. Киномехаником не обязательно работать.
Ага, Эльвира рассказала, что ей не так… Должность моя не устраивает.
-Я подумаю.
На самом деле, сложно совмещать. Отдыха почти нет. Иногда очень паршиво по утрам. И хочется бывать на тренировках чаще. Стоит, действительно, задуматься.
-Да что ты такой смурной? - Сашка пьянеет от первого же стакана. - Из-за женщины?
-Неа.
Просто слово "женщина" никак не вяжется в моей голове со смешной Полиной.
-А что тогда случилось?
-Брата женят. А он совсем молодой.
-Нашел из-за чего париться.
Товарищ хохочет, заказывает еще бренди.
-А как же образование, карьера, спорт? Он потеряет себя.
Когда я пьян, я говорю о том, что меня волнует. Но головой Александра можно было бы забивать гвозди без урона для мозгов. От этого пьянки с ним не доставляют прежнего удовольствия.
После каникул иду в университет с вибрирующими от волнения хрящами. С одной стороны, не хочу больше сидеть с Полиной. Она меня обидела. С другой стороны, я же отбил у всего курса право соседства с единственной девчонкой. Все же устраиваюсь на своем прежнем месте. Но с Аистовой говорю сухо. Всю пару чувствую, как однокурсница косится на меня.
-Гошенька, что случилось? - грустные глаза не дают мне уйти.
Хотя настала перемена, все разбежались. Наедине в кабинете особенно тяжело. Я натянут, как струна. Меня можно порвать одним движением. Или же сыграть на мне самую острую увертюру обиды.
-За две недели ты так и не объявилась, - говорю вполголоса.
Только в этот момент понимаю, что веду себя, как школьник. Нашел причину морозиться.
-Прости, пожалуйста, - моя рука горит под ее пальцами костром. - Я забыла, куда идти после набережной…
Олененок стыдливо опускает взгляд. Я подружился с самым большим недоразумением во всем университете. У Полины - топографический кретинизм. Прыскаю от смеха.
-Ну, у меня сложно с ориентированием. Я редко гуляю. Тем более, одна.
Логичное объяснение. Я почему-то об этом не подумал.
-Ладно, я придурок, - сжимаю в ответ ее кисть. - Ты тоже прости. Я, вообще, не знаю, где тебя искать.
Аистова становится похожей на помидор. Сейчас что я не так сказал? Дружить с девчонкой прикольно. Но сложно. Немножко.
-В борделе, - отвечает она низким голосом.
-Что?
В голове рисуется образ маленькой девчонки, которая с видом госпожи выбирает раба на ночь. Полина, я зря к тебе сел.
-Моя мама - хозяйка "Мулен Руж", - Олененок начинает бледнеть.
-Какого черта? - я не могу сдержать себя.
-И меня воспитывали проституты.
Хм. По ночам стонут под клиентками. А днем - от того, что проверяют уроки. Ситуация… Я смотрю на девчонку и не знаю даже, что ответить. Слишком странная информация для меня, выросшего на спортивных сборах и турнирах.
-Пожалуй, мне нужно переварить новые сведения о тебе, - говорю Поле.
Но все же отдаю ей свой новогодний подарок. Я ж уже потратил время и деньги. Смысла жадничать нет. Девчонка открывает коробку и хихикает. Я нашел ей брошку с куском янтаря. В доисторической смоле застыла муха. Возможно, это родственница дрозофилы. Аистова прикалывает украшение на лацкан. Поля-Поля… Дома напиваюсь до дичайшего состояния.
-Тебе важно, где девчонка выросла? - спрашиваю у своего отражения.
-Нет. Это глупо. Она же не выбирала себе родителей.
-Ну так и чего ты фигней маешься?
-Она жила среди мужиков, которые на все согласны!
-И что? Она тебе разве предлагала работу у своей мамы?
На парах стараюсь не уронить лицо на парту. Естественно, конспект не веду. Голос преподавателя превратился в молоток, который бьет по ушам.
-Простите, пожалуйста, Леонид Петрович, - не выдерживает моя соседка. - Климину плохо. Ему надо к врачу.
Она ведет меня на выход. На воздухе мне легче. Полина усаживает меня на лавку. Я начинаю проваливаться в сон, но Олененок появляется быстро. Открывает и дает мне банку пива.
-Откуда ты знаешь такие вещи? - спрашиваю после первых двух глотков.
-Ну, не только ты пьешь алкоголь, - ее улыбка, поистине ангельская, скрывает дьявольское коварство.
-Ах, ты еще и за воротник закладываешь?
-По праздникам. И курила пару раз.
-Я в тебе очаровываюсь.
Когда банка подходит к концу, я бреду домой. Имеет ли для меня смысл то, где жила Поля? Нет. Может, даже лучше, что ее воспитывали потаскуны. На следующий день ставлю перед ней большое наливное яблоко. Как знак того, что я готов продолжать.
-Мир?
-Мир.
У нее очень холодный мизинец. Зажимаю его своим.
-Мирись-мирись-мирись и больше не дерись, - я настроен шутить.
-А если будешь драться, - смеется в ответ Аистова, - я буду кусаться.
-Смотрите, тут у нас филиал детского сада открылся, - Степан не может завидовать молча.
-Ты только сейчас заметил? - отбиваю его атаку. - Но у нас с Полей - старшая группа. Когда снимешь подгузники, возьмем тебя к себе.
Но дружба с Полиной еще сложнее, чем мне кажется. Она мирится и со своей каланчой. Что ж. Это дает мне больше злости для тренировок. На мелодрамах в кинотеатре погружаюсь в меланхоличное настроение. Чувствую себя мячиком для пинг-понга. Но уже не могу вырваться из состояния дурной привычки. Олененок становится для меня особым видом никотина, от которого невозможно отказаться. Особенно, когда девчонка через время снова становится сама не своя.
-Что-то случилось?
Полина после пар выглядит испуганной и потерянной.
-Я потеряла браслет. Подарок мамы.
Да уж. Плохи твои дела. Меня мать точно порвала бы. После упорных поисков Олененок шепчет, что продолжит искать в общежитии. Ну, я сразу догадался. Отношения с поэтом перешли в горизонтальную плоскость. Дело житейское, конечно. Но хочу убедиться в этом лично. Аистова уходит к своему любовнику. Но быстро возвращается, вся красная и дрожащая. Я заприметил, в какую комнату стучалась подруга.
-Тварь! - кидается в меня тапками сумасшедшая голая девка.
-Девушка, оденьтесь, - хохочу я в ответ на агрессию. - Меня мать не так воспитала, чтобы я на женские телеса смотрел.
На самом деле, тело может вызвать желание блевать, если оно принадлежит отвратительному животному. Значит, гормоны не всегда управляют мной. Выношу браслет Полине. И понимаю, что не могу оставить ее наедине с ее переживаниями.
Тараканы в голове
Может, ей поможет доктор Коньяк? Это хороший врач, который не выпишет непонятный рецепт, не отмахнется от твоих проблем. Сначала Олененок будто пугается моего приглашения в бар.
-Это не свидание, - говорю я.
-Ну, хорошо.
А уже после второй порции девчонка смешно пританцовывает, поет в стакан. В ясных глазах застыла мировая печаль. Будто эта каланча пучеглазая - последний ее роман. Я выпиваю больше, поэтому чувствую себя героем рядом с принцессой Несмеяной. Спрашиваю, что случилось на самом деле.
-Та девушка, которая на тебя кидалась… это Галя, сестра Глеба.
Чувство тошноты горячими волнами подступает к горлу.
-Знаешь, Поля, мне надо проветриться. Но на свежем воздухе мне не дают расслабиться.
-Эй, Кузнечик.
Опять Тимур и его команда. Он привел двоих товарищей. Я бы с удовольствием подрался. Но не в тот момент, когда за этим действом будет следить Полина. Однако мой любимый противник жаждет очередного реванша.
-Иди сюда, - говорит Тимур и сам надвигается на меня.
-Прости, дорогой, сегодня не до тебя, - ухмыляюсь я. - И, вообще, я изменяю тебе с другим.
-Да ничего. Быстро тебе начистим твою наглую морду.
-Поля, отойди в сторонку, пожалуйста, - я делаю вид, что предстоящая драка меня никак не волнует.
Хотя у меня был перерыв в спаррингах длиной в год. Есть все шансы лечь на больничную койку. Все трое бросаются на меня голодными волками. Гоша, работай руками жестче! Успеваю ставить только блоки. Получаю от Тимура двоечку прямо в лицо, потому что сложно контролировать сразу нескольких соперников. Слышу хруст носа и горячую реку крови. Спасибо, что разозлили, друзья! С разворота вырубаю одного из отважных командос левой ногой. Вкладываю всю силу в хук другому товарищу. Пока он зависает делаю запрещенный удар локтем. Ну, вы же хотели бои без правил? Когда раздается свист полицейского, я достаю правой ногой Тимура. Конечно, это не нокаут. Но ему больно.
-Кто зачинщик? - грозно спрашивает правоохранитель.
-Вот эти трое, - отвечает Полина, которая привела блюстителя закона.
Нас всех пакуют в одну машину. Я заливаю кровью себя и Олененка, пока она пытается остановить кровотечение платком. В участке она безапелляционно требует аптечку. Полицейские заполняют протокол. А я млею от прикосновений женских рук. Подруга обрабатывает мой нос, тампонирует ноздри, мажет йодом расплывающуюся гематому. Потом и вовсе вызывается проводить меня в больницу.
-Да ничего, - смеюсь я. - Ты лучше врачей справилась.
-У тебя сломан нос.
-Хорошо, я пойду к хирургу, но когда провожу тебя.
-Нет, я тебя не оставлю в такой ситуации.
Слишком приятная фраза. От женщин я еще такого не слышал. В больнице Полина говорит, что подождет меня в коридоре.
-Лицо замораживать? - медсестра готовит укол.
-Нет, не надо, - отвечаю я.
-Будет больно.
-Я потерплю. Я тороплюсь.
Я должен поскорее освободиться, должен внятно разговаривать, я должен провести Олененка. Самую классную девчонку в мире. А боль - это так. Признак того, что я живой. Я нетерпелив. Мне кажется, что слишком возятся с моим носом. Потом просто зайцем-русаком несусь к своей спутнице. Всю дорогу в общежитие она сочувственно смотрит на меня. Иногда взгляды восхищенные. Да-да, Поля, я лучше твоей каланчи. Если что, справлюсь с тремя противниками.
-Ты точно дойдешь до дома без приключений? - интересуется подруга у своих дверей.
-Да, Кузнечик, хочешь, мы тебя положим на одну из кроватей. А Поля со мной потеснится, - предлагает Лена.
-Да ладно.
Но ноги не хотят идти. Тянут меня сесть на стул и сделать вид, что я устал.
-Иди, душ уже свободен, все помылись, - уговаривает Олененок. - Заодно постираешь все свое. А спать будешь вот в костюме своем. Я тебе его никак не верну.
Какое большое искушение. Убедительные аргументы. Забота. Добро. Просто из дружбы. Без умысла и выгоды. Я не могу устоять. Потому что, действительно, хочу спать прямо сейчас. Голова раскалывается от выпитого и драки. В конце концов, мне предлагают лечь на кровать Полины.
-Спасибо, девчонки.
-Это все тебе, - Олененок дает мне стопку одежды и полотенец.
Сначала в душ уходит она.
-Ну что, рыцарь борща, - молвит Лена, - помочь тебе с Полей?
-С чем конкретно?
-Ну, ты же втюрился, - добавляет Наташа.
-Нет, вам показалось.
-Что мы очумевших от любви не видели? - не унималась Наталья.
-Да и еду просто так никто не носит, - наседала Елена.
-Мы просто друзья, - отбиваюсь от напора девушек. - Полина тоже для меня сделала очень много хорошего.
-Это понятно, - со знающим видом кивает первая подруга.
-Поля постоянно делится, утешает, угощает, заботится. Но она очень рассеянная и недогадливая, - сообщает вторая.
-Я хочу сначала добиться чего-то, а потом уж искать жену.
-Слушай, попрыгун, - не выдерживает Натали, - вас, вообще-то, больше нас раз в пять. Ты через пару лет уже будешь за бортом.
-Ничего страшного, я умею плавать, - парирую я.
-Смотри, Гоша, провыбираешься, - словно цитирует моего брата Лена.
-У меня старший выскочил без любви, - я в бешенстве от непрошенных советов, - и сейчас ходит с лицом мыши, которой в крупе попался стрихнин. Младшего в семнадцать лет выталкивают в мужья женщине, которую сначала прочили мне… Меня сначала сватали к девке, которая бросила меня, увидев, что я на костылях хожу. У меня до потолка - причин, по которым я не женюсь, пока не получу образование и не сниму хотя бы один фильм.
Я договариваю стоя посреди комнаты. Уже жалею, что остался. На черта всем сдался мой статус! Одиноким быть не страшно. Я уже отдельно взятая единица. Дверь открывает Олененок.
-Снять фильм - это хорошо, - говорит она, вытирая голову. - Я вот мечтаю свой дебют посвятить Андрею Боголюбскому.
-А я - Любови Успенской, - отвечаю и иду мыться.
Пока моя рубашка откисает в тазу, отмываюсь от крови, которая запеклась на лице, рукам, шее. Потом принимаюсь за стирку. Вместе со своей одеждой на автомате отстирываю и вещи Поли. Все же она испачкалась в моей крови, помогая мне.
-Черт возьми, - шепчу, отжимая ее кофту, - Поля… даже на тебе не женюсь. Не надо там себе думать… Ишь… окажешься за бортом… Идите к дьяволу!
Кто придумал, что мужчина обязательно хочет жену и детей? Мужское счастье и все такое. Ага, видели кислые рожи женатых. Счастье аж из ушей прет у них. В комнате темно. На ощупь добираюсь до своего пристанища. Кровать безбожно скрипит. Как вы можете спать на этом кошмаре? Полина не стала менять постельное белье. Лежу и ощущаю на подушке запах ее волос. Нет, я не втюрился. Вы все придумываете. Девчонки… вам лишь бы пофантазировать.
Утром завтракаю с подругами в столовой. Выдают манку. Это самая бесполезная каша! В нее не кладут масло. Конечно, вы же разоритесь, если кинете по маленькому кусочку! От чая ужасно несет затхлостью. Сыр на бутербродах заветрен. Хлеб сухой. Нет, я не принц. Но от такой еды может случиться заворот кишок.
-Как вы это все едите? - спрашиваю, давясь горе-завтраком.
-Обычно, - я вижу, что Поля тоже не в восторге от питания.
Я тебя не люблю, Аистова. Не выдумывай. Но мы же друзья? И я не допущу, чтобы ты пихала в себя эту отраву. От моей стряпни она в восторге. Конечно, каждый раз говорит:
-Что, ты, Гоша, зачем?
-Я сварил слишком много. Выручи по-братски. То есть по-сестрински.
Девчонка всегда ест с наслаждением. Мне хорошо на душе. Видимо, мое новое хобби - готовить для Полины. Тем более, что после эпичного столкновения с тимуровцами мне устроили выволочку в кинотеатре. Я же не вышел на смену и даже не предупредил. Простите, пожалуйста, я предчувствую, что меня изобьют. Посему сегодня не приду. Вот так пришлось согласиться на помощь отца. Зато появилось больше времени на себя.
-Тренировка - это лучшее лекарство ото всего, - улыбается Соболевский.
-Даже от перелома носа.
-От этого - в первую очередь.
Еще во время разминки замечаю, что нет моего Тимурчика. Опустела без тебя земля, дорогой. Не от кого ловить злобные взгляды.
-А где мой забияка?
-Тимура отстранили, - спокойно сообщает тренер. - Думаешь, с тобой у него был первый привод в полицию?
-О как! Он мне тоже изменял? Я-то думал, любит и ждет.
-Гоша, послушай внимательно, - Роман Аркадьевич подает мне перчатки, смотрит серьезно. - Ты же умный. Ты же помнишь, что лучшая драка - та, которая не состоялась.
-Ну, Тимур мне не оставлял другого варианта.
-На первый раз прощаю.
Смешной ты, тренер. Это уже, наверное, моя десятая уличная битва.
Утром на парах Полина вводит в ступор приглашением на день рождения.
-Я поступаю, как и ты, - она ехидно улыбается, - сегодня у меня - совершеннолетие. Пойдем в бар. Будут еще Лена и Наташа. Хочешь, бери кого-нибудь из друзей.
-Все же могла бы и предупредить заранее.
-Нет уж. Хочешь, не придумывай подарок. Ты и так меня спасаешь от смерти в столовой.
Нет, я не привык поздравлять с пустыми руками. Покупаю ей набор карандашей и этюдник. Пока переодеваюсь, размышляю… Почему у меня нет друзей? Почему считаю всех глупыми? От Поли тоже сбегу? Наверное, когда она выйдет замуж в третий раз. В баре Олененок виснет на моей шее. Ей очень понравился мой подарок. Поджилки предательски трясутся. Нет уж, гормоны, я просто так не сдамся. Подружки пялятся на меня. Они теперь все время многозначительно смеривают меня взглядами в то время, как Полина ведет себя естественно, будто я ее брат.
-Спасибо еще раз, Гошенька, - держит меня за руку на прощание перед общежитием.
-Да не за что.
Иду на автопилоте. Дома меня ждет бутылка конька. Надо срочно добавить и выкурить несколько сигарет. Так проще беседовать с самим собой.
Муженек тютя
Вредные привычки становятся лучшими друзьями после того, как я слышу от Аистовой, что скоро ее красивую фамилию получит первый муж.
-У меня есть фотография, - Олененок показывает самую отвратительную морду в мире на фотокарточке.
-Хорошенький, - комментирует Наташа.
-У него квадратная рожа и глаза не влюбленные, - я не могу сказать ничего хорошего.
В целом, внешность у этого женишка приятная. Но видок слишком самодовольный. Очень трогательно, Поля, что ты носишь с собой его портрет. Прямо пахнет мелодраматичными отношениями.
-Что-то ты стал совсем неприветливым, - Поля говорит с укором.
Мы готовимся к съемкам своих курсовых. она рисует мне общие планы на раскадровках, потому что мои руки приспособлены к бою, а не к красивым рисуночкам. Я пишу ей диалоги для актеров: у Полины хромает эта часть сценарного искусства.
-Настроение плохое, - бурчу в ответ.
-Ты придешь на свадьбу?
Она всучивает мне открытку мятного цвета с двумя золотистыми сердечками. Ненавижу торжества. Хочу порвать пригласительный, воняющий сахарно-сопельными охами-вздохами.
-Не знаю. Я, возможно, буду занят.
Зачем я подсел к ней? Почему мы друзья? Трижды мне придется приходить на ее свадьбы... Трижды. По два дня…
-Ну, пожалуйста, Кузнечик.
Не трожь меня, не бери за руку, не массируй плечи, не упрашивай. Полина…
-У меня есть райдер, - я сдаюсь под напором подруги.
-Какой? Проси, что хочешь.
-Три бутылки французского коньяка.
-Ты столько выпьешь? - оленьи глазки смотрят с удивлением.
-Ну, полторы в первый день, полторы - во второй…
На оголтелом празднике жизни все гости практически сразу напиваются до поросячьего визга. Сама невеста с трудом держится на ногах. Жених выглядит так, словно его привели на заклание богу разврата. Этот Максим невысокий, в жизни выглядит посредственно. Он не похож на тех мальчиков, на которых обычно засматривается Полина. Дома смотрю на себя в зеркало. И не узнаю свое унылое лицо.
-Что, Гоша, нос повесил? - спрашиваю у себя.
-Он слишком тяжелый просто, Георгий, - обожаю свои диалоги.
-Может, уже пора жениться?
-Какая чушь. Ненавижу свадьбы. У меня от них несварение.
На второй день не могу смотреть на это действо. Люди мне напоминают сумасшедших чертей. Полина кажется самой отвратительной на свете женщиной. Ее задохлик - уродом.
На практические занятия я уезжаю во Владивосток. Как там говорят? С глаз долой - из сердца вон? Мне поручают ассистировать звукорежиссеру. Я держу огромный и тяжелый микрофон. Его еще называют журавликом. Чертовы ассоциации. Я про себя зову свое оружие аистом. В перерывам глажу его мохнатую ветрозащиту. По вечерам бухаю со своим начальником. Амфибрахий Давидович - интересный собеседник, опытный деятель искусств.
-Вздрогнем, молодежь! - у него всегда есть бутылочка-другая с собой.
-За тебя, Давидыч! - его помощник Виталий тоже неплохой человек.
-Да что за меня? Моя жизнь прошла, - по-отечески улыбается звукорежиссер, - это за вас надо пить, чтобы были счастливыми и здоровыми.
Когда он доходит до своей точки кипения в алкоголе, рассказывает одну и ту же историю. Как умерла от рака его жена. Если бы не этот грустный рефрен, моя практика была бы идеальной.
-А у тебя что, Гоша? - вдруг спрашивает Давидыч.
-Что?
-С лицом что?
-Ну, на нем есть глаза, нос, рот…
-Нет, дружок, - старика не заболтать. - Я вижу, из-за чего-то переживаешь. Хочешь, поделись.
-Да так. Ничего особенного.
-Ну, ладно.
Впервые в жизни у меня есть достойные и умные собутыльники.
В Иркутске понимаю, что не все поговорки глаголят истину. Я хочу звать Полину Олененком. Хочу видеть ее. Хочу знать, как дела… Словно чувствуя мой лиричный настрой, она сама находит меня на набережной.
-Привет, - я вижу, что ей паршиво на душе.
-Привет, - у меня тоже кошки скребут.
Девушка садится рядом, совсем вплотную. Мой кадык мешает мне дышать. Черт бы побрал эти позывы матушки-природы.
-Ну чего ты такая кислая? - не выдерживаю я. - Муж некачественно любит?
Подруга опускает взгляд, держит поистине долгую паузу. Браво, Поля, ты могла бы играть во МХАТе в Ушедшую эпоху.
-Говори.
-Он меня ненавидит.
Короткая фраза стучит молотком в виски.
-Как же так? - я чувствовал, я знал…
-Мы поженились, потому что наши родители договорились об этом.
Ты такая же, как Есения и Эльвира? Хочу уйти, но ноги обмякли, словно после снятия штифтов.
-Зачем тебе это? Ты же… Ты мечта любого.
-Нет, Гоша. Не любого.
По впалым щечкам бегут сверкающие слезинки. Ну, не плачь, Олененок. Чем тебя отвлечь?
-Не верю, - отвечаю я. - Любой бы согласился. Зачем же ты выбрала самого тупого?
-Помнишь Глеба и Галю?
-Этих извращенцев? Как же забыть. Это теперь мой главный эротический сон на пять лет вперед.
-Из-за слухов, связанных с ними, мне прислали желтое письмо.
Проверка ориентации. Да, у нас двое парней не прошли ее. Обоих услали на урановые рудники. Вот такая она, цена ненормальной любви. Девушек сажают в особую тюрьму, где они рожают до потери пульса. Страстно желаю опробовать удар правой ногой на этом горе-муженьке, который каждый день говорит моему Олененку, что ненавидит ее.
-Хорошо работаешь, - Соболевский держит кимуру. - Давай-давай. Ух, ножка уже прежняя.
Я молча бью, представляя самодовольную рожу с голубыми глазами.
-Теперь левой, - командует тренер.
Бам! На втором ударе выношу из его рук снаряд.
-Что с тобой? - Роман Аркадьевич читает меня, как книгу. - Кто разозлил?
-Один индюк.
-На спарринг пойдешь?
-Сейчас? Да.
Мне дают противника, который на голову выше. Новенький сейчас будет готовенький. Парнишка хорошо сучит ручонками. Но я очень зол. В прыжке валю его на землю.
-Может, тебя записать на турнир? - со смехом спрашивает Соболевский. - Прежний драчун-то вернулся.
-Нет, драчун на пенсии.
Я стану режиссером. Сниму фильм. Про Кузнечика, который сломал лапку и потерялся в лесу своих чувств. Кто-нибудь будет плакать от катарсиса?
-Гошенька, ты можешь помочь?
Я стараюсь не смотреть лишний раз на Полину, потому что понимаю, что теряю самого себя.
-Что-то случилось?
-Мама умерла…
Я не вижу прежнего Олененка. Это раненный и беззащитный зверек ищет пристанище. Конечно, муж вряд ли утешит ее. Впервые за последние несколько месяцев разрешаю обнять себя. Ее руки замораживают меня, а слезы прожигают плечо.
-Чем тебе помочь, Поля? - голос не слушается и звучит глухо.
-Завтра брат будет делить публичный дом.
-Он у тебя стремительный, как моя правая нога.
Ничего, мы найдем способ испортить ему хорошее настроение. На встрече эта дылда ведет себя вызывающе. У него змеиные глаза. Совсем не похож на Олененка. Я держу ее за руку. Я с тобой, Поля. Я буду всегда рядом вместо этой жалкой пародии на братца.
-Слышишь, - шипит Валентин, он пытается пихнуть меня.
-Нет, я глухой с рождения, - я ухмыляюсь в ответ, крепко стою на ногах. - Не смотри, что я мелкий. Бью я больно.
-Я тебя вынесу отсюда, отваливай, - он тупее Тимура, продолжает толкаться.
-Знаешь что такое джампинг-кик?
-Что?
Я мысленно рисую траекторию удара. О да, я хочу испытать это удовольствие. Но нельзя. Траур. Горе. Полина не простит. Что же я еще могу сделать для тебя, моя девочка? Иду в конструкторское бюро. Ее же муженек - архитектор?
-Мне Максима Аистова.
-По какому вопросу? - девушка за стойкой регистрации смотрит недоверчиво.
-У него теща умерла так-то, - отвечаю ей злым взглядом. - Пусть спустится.
Вблизи муж, объевшийся груш, выглядит еще ужаснее. Он старше Поли на пять лет, но создается ощущение, что на все десять. Я вывожу его на улицу.
-Вы кто? - удивленно спрашивает Максим.
-Твой соперник.
-Что?
Если существуют высшие силы, пусть они дадут мне сейчас побольше терпения. Я же так люблю объяснять очевидные вещи умнейшим людям мира сего.
-Слушай сюда, тютя, - я приближаю лицо к нему, - ты можешь не любить Полю. Хорошо. Сердцу не прикажешь. Попробуй зауважать!
-Я не тютя.
Ой, мама, зачем ты меня родила?
-Пока не перестанешь говорить Полине, что ненавидишь ее, будешь тютей.
-Она тоже обзывается. Говорит, что у меня квадратная рожа.
-Моя школа, - констатирую с улыбкой.
-Но ты мне не соперник, - голубые глаза излучают полное отсутствие интеллекта.
-Конечно, мудрейший ты мой, - взрываюсь я. - Если стану мужем Полины, я затопчу тебя. Обещаю. Каждый твой день станет моим.
-Мы скоро разведемся.
-Да не важно. Сейчас, сейчас-то ты можешь вести себя, как нормальный супруг?
Максим кивает. До его сморщенных мозгов, наконец, дошел мой посыл.
-Полине не говори.
Аистов превращается в китайского болванчика. Нет, что-то я не хочу носить одну фамилию с этим человеком.
Борюсь со своими глупыми фантазиями с помощью коньяка и общества полюбившегося мне Давидыча. Но теперь я умнее. Каждый раз прерываю его, когда старик заводит любимую пластинку про смерть жены. Говорю, что от этой истории у меня мигрень. Но настоящая головная боль - это мой младший братик.
-По какому поводу консилиум? - спрашиваю в коридоре, пока разуваюсь.
Меня привел Дима. Его отец торопливо накрывает на стол. Мать сидит в любимом кресле с сигаретой в мундштуке.
-Ну как же, - Дмитрий мнется. - Я скоро все. Стану мужчиной.
-Открою тебе секрет, братка, - нарочито громко говорю ему. - Ты уже и так мужчина.
-Ну, ты понял, в каком смысле.
На сватанье приходит Эльвира. Скрипачка из погорелого театра. Вожу желваками, но молчу. Что ж, уважаемая дамочка, вы выбрали подходящий вам товар. Она, не стесняясь, прямо при всех спрашивает про приданое.
-Обожаю эти трепетные моменты, - не выдерживаю я. - Я прямо чувствую, как вы любите Дмитрия.
-Гоша, - маман делает властный жест рукой. - Давай без этого.
-Без чего? Без самолюбия?
-Ваш поезд ушел, Георгий, - скалится гиеной Эльвира.
-Я на него не торопился.
-Сын, - мой отец пронзительно смотрит на меня.
-Кстати, вы там Диму запишите в школу любви, - советует Света. - А то Юра до сих пор очень плох в постели.
Мой старший брат молчит. Он каждый раз проглатывает оскорбления в свой адрес. Нет, в нашей семье: средний умный был детина… Остальные - тряпки.
-Спасибо, я наелся, - встаю из-за стола, опрокидываю тарелку, весь дрожу от ярости.
Мать преследует меня до дверей.
-Как ты себя ведешь? - злится она. - Ты испортил брату вечер.
-О, поверь, мамочка, - цежу я сквозь зубы. - Не я - главная причина его страданий.
На улице стою перед стеной и бью воздух руками. Бой с тенью - обычная часть тренировок. Нужно постараться быть быстрее самого себя. Своих мыслей об унижении второго брата. И я ничего не могу сделать. Диму отдадут в вонючую школу любви. Там изнасилуют его душу. Товарищи по клубу рассказывали, что там вгоняют в комплексы. Когда Дмитрий приносит пригласительный, мой язык отказывается произносить поздравления.
-Ну что… Как в школе любви?
Младшенький опускает глаза.
-Прослушал курс лекций, как стать постельной игрушкой?
-Гоша, это же…
-Это очень мило. Ты станешь идеальным половичком для вытирания ног.
Теперь мне нужен кто-то рядом. Три бутылки коньяка не помогут держать себя в руках.
-Кузнечик, ты совсем смурной, - шепчет Полина.
Она снова помогает с раскадровками. Я же пишу ей диалоги.
-Брат женится.
-Это хорошо.
-Поверь, не только у тебя бывают трагедии.
-Сходим сегодня в бар?
-У тебя сегодня - день с твоим муженьком.
-Ты окажешь ему великую услугу, если не дашь мне прийти слишком рано…
После нескольких стаканов я стараюсь рассказать всю историю как можно короче. Не хочу сильно грузить своими проблемами девочку. У нее и без меня достаточно причин печалиться.
-Пойдем тогда вместе? - Олененок не отрывает от меня понимающих глаз.
-Если ты хочешь…
-Конечно, хочу.
Полина надела потрясающее полосатое платье и длинные каблуки. Все мужчины на свадьбе то и дело поглядывают на мою спутницу. Моя мать давится сигаретным дымом. Эльвира проливает на свой наряд вишневый сок и входит в состояние бешенства. Олененок берет меня за руку под столом.
-А вы кто? - спрашивает Света.
-Подруга Гоши, - отвечает Поля.
По ресторану ползет шепот. Наверное, это очень опрометчивый шаг. Теперь родня будет ждать моей свадьбы. А я еще не готов. Я не хочу, как Юра или Дима.
-Почему ты ничего не говорил про эту девушку? - спрашивает мама, когда пытка праздником кончается.
-Я не обязан отчитываться, - напоминаю я ей простую истину. - Извини. Мне нужно проводить Полину.
У общежития Олененок заставляет все мои кости резонировать от ее объятий.
-Кузнечик, держись. С тобой - самая боевая мушка дрозофила.
Я балансирую на лезвии, готов сорваться под силой ее притяжения. Прикоснуться к губам. Но нельзя. Я не хочу, чтобы подруга торговалась за приданое. Не желаю посещать школу любви. Я никогда не растворюсь в тебе, Полина Аистова.
-До завтра.
На следующий день Эльвира победно всем показывает платок со слезами моего брата. Если на свадьбе Юры я еще питал иллюзии, что жених счастлив, то в этот раз понимаю, как тяжело Диме. Потом ему ставят клеймо. Как теленку. Невеста громко обсуждает с подружками первую брачную ночь. Мой брат, ее муж, должен молчать. Не смеет заткнуть этот поганый рот.
-Я, пожалуй, пойду, - Полина встает, вся красная.
-Я провожу тебя.
Благодарен случаю, что можно покинуть якобы благообразное сборище.
-Прости, для меня просто это слишком, - моя спутница пытается отдышаться.
-Что слишком? - мне важен ответ.
-Эта Эльвира.
-Да, она чрезвычайно хороша в роли невесты. Прости, что впутал в свою семейную историю.
-Ну, ты же тоже вляпался в мою семейку.
Еще я все же вляпался в тебя… Смотрю на себя в зеркало.
-Не начинай, Георгий. Полина роскошна. Но у нас уже намечена стратегия.
-Что тогда делать?
-Сморкаться и бегать.
Огонь из преисподней
Поля предлагает подработку. Одну на двоих. Нужно снять клип начинающей группе. Слащавые мальчики, танцуют полуголые, показывают не только торс, даже ягодицы. Меня дико тошнит от их песен и внешнего вида.
-Готов побиться об заклад, - говорю я, настраивая звук на камере, - женщины им не нравятся.
-Ну, давай побьемся, - Олененок подмигивает.
Она развелась со своим муженьком. Но такое ощущение, что отдает всю себя поискам нового супруга.
-Если они все горят голубым пламенем, - ухмыляюсь я, - то ты мне должна французский коньяк.
-Ну, а если среди них есть кто-нибудь, готовый к большой любви, - Полина выворачивает меня наизнанку взглядом, - ты будешь варить мне кофе целый год.
-Ничего себе ставочка, - упираюсь я. - Слишком сложно.
-Хорошо, по месяцу кофе - за каждого мальчика.
Поля оказывается настоящим чудовищем. Она заигрывает с каждым из пятерых. Трогает их за руки, смотрит в глаза, намекает. К вечеру один из голосистых выкидывает белый флаг перед ее обаянием. Я застаю их в техническом помещении. Коварная соблазнительница жадно целует накаченного певца в шею, он шепчет ее имя. Возбуждение и ревность трясут меня весь вечер. Утром я прихожу в студию пораньше. Другая каланча из группы держит Аистову за руки и умоляет о свидании. Что ж, я сам придумал этот тупой спор. Поэтому не смею мешать триумфу Олененка. Во время съемок третий красавчик начинает сам грязно флиртовать с моей девочкой. Вплоть до того, что кладет ее руку себе на грудь, мол, послушай стук моего сердца.
-Хорошо, ты победила, - ворчу я в перерыве.
-Нет, еще двое не проверены досконально, - в некогда оленьих глазах танцуют стриптиз бесы.
-Пожалуйста, прекрати, - я начинаю злиться. - Я готов варить кофе весь год, только остановись уже.
Мне достаточно и того, что уже трое пустоголовых развратников ходят за моей подругой. Пока я искал спасение в коньяке, уже четвертый провожал Полю в общежитие. Пятый пришел на монтаж с цветами. Я же попросил остановиться. Мужчины для Аистовой - словно расходный материал. Это выбивает все уважение к ней. В новом семестре я не могу спокойно смотреть на нее. Вижу в Полине необузданную стихию, которая готова утопить любого. Делаю мини-зал на лоджии. Мне нужно тренироваться просто нон-стоп, чтобы не сойти с ума. И каждое утро приношу в общежитие победительнице в споре стакан кофе.
-Гоша, ладно тебе, - улыбается девушка. - Не нужно меня угощать.
-Тебе варит его кто-то другой?
-Да. Алекс.
-Мне необязательно знать имена твоих манекенов.
-О нет, Алекс - не манекен. Он меня вырастил. Хочешь, познакомлю вас?
Девочка приводит меня в маленькую кулинарию.
-Привет, маленькая Феллини, - Полину обнимает седеющий мужчина.
Я вижу на его руке клеймо бывшего раба.
-Привет, мой родной. Знакомься, это Гоша, мой друг.
Пока сидим за завтраком, узнаю подробности. Поля променяла свое наследство на свободу проститутов. Святая Полина. Воображаю ее с нимбом на голове. Мне дико смешно. Ты меня не обманешь. Я видел, как ты целуешь мужчину. Ты - огонь из преисподней, а не женщина.
-Ну прямо тебе пора крылышки отрастить, - умничаю по дороге на занятия. - И хвостик.
Маленькая ведьма ухмыляется. После пар уходит, держа за руку того самого, которого зажимала в подсобке. Я смотрю вслед. Нет, не завидую этому дурачку. На что он там рассчитывает? Быстро сдался - быстро пошел на помойку. Меня раздирают противоречия. Мне с детства внушали, что мужчина не обижается, не ревнует, не устает, не плачет, не жалуется. Почти все удается. Кроме ревности.
-Привет, подстилка, - ухмыляюсь, столкнувшись с горе-певцом.
-Иди к черту, - отвечает лощеный красавчик.
-Ну, я-то проведу время в хорошей компании, а ты вряд ли.
-Зато в самой сладкой.
На семейном празднике Эльвира бравирует, держит Диму за колено, пошло шутит. Брат сидит, опустив глаза. Молчит и печальный Юрий. Света жалуется на токсикоз и на то, что мой старший брат бесит ее своим запахом. Я удивляюсь, как Денис и Григорий спокойно следят за унижением сыновей.
-Что ухмыляешься? - спрашивает Света.
-Я тебя тоже бешу? - будто бы участливо спрашиваю у свояченицы. - Ох, извини, да только я тебе не муж. Ты меня не можешь заткнуть или наказать.
-Знаешь, спасибо, Гоша, что спугнул меня тогда, - веселится Эльвира.
-Рад, что ты оценила мои старания.
Не знаю, о чем говорить с братьями наедине. Не могу больше посещать ужины, на которых присутствуют их супруги. Воображаю, какая Полина в качестве жены. И бешусь еще сильнее. Может, у Максима были причины ее ненавидеть?
-Климин, где твоя курсовая? - мой руководитель Владлен Васильевич всегда разговаривает напористо.
-У меня оператор заболел, - не люблю оказываться в сложных ситуациях.
-Ну, я тебе не могу дать много времени. До показа осталась неделя.
Да, Генка не вовремя заболел краснухой. Ау, товарищ! Этим делом страдают лет в пять, а не в двадцать. Остальные операторы заняты.
-Не дрейфь, Кузнечик, - бьет меня по плечу моя ведьма. - Я все сниму. Где раскадровки? Где актеры?
-Прости, но у меня не клип с голыми задницами.
Я задумал очень милую мелодраму. Почти про меня. Только мой герой более удачливый. Он сразу завоевывает свое место в сердце героини. Да, у меня - сопельно-сахарный период. Я особенно много курю, прихожу на съемки пьяным. А как бы вы поступили, если бы к вашей тайне прикоснулась бы женщина, которая является частью этой тайны? Я даже в этот раз не просил помочь с прорисовкой: все планы чертил лично.
-Камера, мотор, - все что я могу пробубнить.
-Смешной, честное слово, - хохочет Поля.
Пока я пребываю в коматозе от коньячных паров, она справляется с половиной моей слезливой короткометражки за несколько часов. Даже объясняет актерам-студентикам, как играть любовь.
-А Георгий нам не объяснит? - девчонку зовут Клементиной.
-Георгий сейчас… - ведьмочка смотрит на меня с отвратительной жалостью. - Не в духе.
-Я в духе, - пытаюсь встать.
-Сиди уж, режиссер.
Поля ставит Тину и Сережу, как надо. Заставляет держаться за руки. Парень краснеет и стесняется.
-Серега, как ты планируешь строить актерскую карьеру? - говорит моя подруга шутливым тоном.
За кадром актер пытается пристать к Поле.
-Меня пронзило, когда ты прикоснулась ко мне.
Я подслушиваю. Я всегда слежу и подслушиваю. Ну, давай, злодейка, забери еще одну душу.
-Мой хороший, - голос подруги звучит тепло и ласково, - ты не так понял. Это магия кино.
-Полина… ты же говорила…
-Я приводила пример, как играть признание в любви.
-Пожалуйста…
-Так, нет, я с актерами отношения не строю. Извини, - она уже говорит с раздражением. - Вообще, где мой режиссер?
Ведет меня домой, чтобы я никуда не встрял.
-Монтировать сам будешь? - спрашивает Полина.
-Да, конечно.
-Ладно. Кассету не потеряешь?
-Нет. За кого ты меня принимаешь? - злость поднимается к горлу.
-Что у тебя случилось? - подруга смотрит внимательно.
-Ничего особенного. Шея болит.
-Давай помассирую.
Под ее руками превращаюсь в сумасшедшего Кузнечика. Тело податливо дрожит. Но разум не сдается и напоминает мне, что я имею дело с ведьмой.
-Куда пропал твой красавчик певец?
-Не совпали характером.
-А тебе это важно, что ли?
-Хорошего ты мнения обо мне, - смеется Поля. - Я с ним тогда на съемках переспала, потому что он был единственным непригодным для брака. Всех остальных отпустила с миром.
-И зачем тебе непригодный?
-Не знаю даже. Просто голову потеряла.
Ах ты такая-сякая влюбчивая ворона. Внезапно все встало на свои места. Да, ведьма. Но нежная и добрая. Ладно, Полина Аистова, я не вычеркиваю тебя из списка друзей.
Когда мне предлагают поехать на преддипломную практику в Москву, сначала радуюсь. Потом понимаю, что не смогу так долго без своей чаровницы.
-Нет, в Московские павильоны берут только тех, у кого - сильные сценарии, - отвечает декан Иннокентий Петрович. - Аистова до сих пор, кстати, не сдала свой.
Я со своими безумными метаниями и пьянством выпустил из поля зрения тот факт, что уже больше года подруга не просит у меня помощи. Отдаляется. Куда собралась, чертовка? Ты обещала дружить всю жизнь.
-Привет! - врываюсь в квартиру Лены вихрем.
-Чего забыл? - реагирует мрачно Поля.
-А что ты такая злая?
Елена выводит меня снова в коридор.
-Гоша, Полине плохо. Она рассталась со своим парнем.
-Тогда нужен срочно я.
Конечно, я. Кто ж еще отвлечет эту колдунью от дурных мыслей?
-Не нужен, - Полина стоит в дверях и пускает в меня молнии из глаз.
-Где твой сценарий? - я не боюсь твоей этой магии кино, я и так уже проклят. - Хочешь вылететь на последнем курсе?
-Я не вылечу, все под контролем. Просто не все диалоги понравились Ростиславу Ивановичу.
Нет, моя цель сделать ее сценарий лучшим. Сажусь напротив своей зазнобы.
-Отстань, не до тебя.
-Ну что там этот козел сделал не так? Не сошлись характерами?
-Какая тебе разница?
Пока Полина кипятится, я листаю ее тексты. Реплики у героев искрометные, как поминки улитки. Забираю всю кипу бумаги. Дома приходится выкурить полпачки сигарет, чтобы максимально сконцентрироваться.
-Поля, ну диалогист из тебя так себе, - вздыхаю так, словно подруга меня может слышать. - Почему княгиня Ольга так неграмотно изъясняется? Она не те грибы в лесу собрала? Дери за ногу твою четвертую стену… Почему древляне безмолвствуют? Они все - мужья Ольги? Им запретили говорить?
Чтобы вплести нормальные фразы, приходится вмешиваться в сам сценарий. Немножко. Аистовой, конечно, это не нравится.
-Давай, я твои раскадровки перерисую! - кричит моя свирепая ведьмочка.
-Я хотел как лучше, - меня не пронять.
- Мне все равно.
-Неужели какой-то жеребец сделал тебя невыносимо тупой? - беру Полю за плечи.
-Много ты понимаешь, - у нее раздуваются ноздри, значит очень зла.
Мой коварный план срабатывает. Аистову величают юным гением и тоже отправляют на Мосфильм. Больше никого с курса. Только мы вдвоем. Это моя давняя фантазия, от которой я теряю остроумие и чувствую признаки гастрита. В квартирке, которую нам выделили, Полечка заявляет, что сначала отдохнем.
-Надо что-то приготовить, - сопротивляюсь я искушению завалиться спать.
-Нет, сейчас немного перекусим и будем валяться, - моя девочка мотает головой. - Разве ты не утомился?
-Немножко.
-Ну вот.
Режем в четыре руки салат, варим сосиски. Прикоснувшись к дивану, сразу вырубаюсь, как старый телевизор. Прихожу в себя утром. С кухни доносятся звуки шкворчащего масла. Коварная ведьмочка жарит приворотную яичницу в корзиночке.
-С добрым утром, Кузнечик.
- Доброе утро. Почему не разбудила меня?
Чувство вины поднимает во мне голову и голосом моей матери говорит: "Что ты за мужчина, Гоша? Хочешь, чтобы тебя вернули на третий день?"
-А зачем будить? Ты же устал.
-Я бы приготовил что-то более существенное.
-Потом! Потом! Потом! - Поля смешно пританцовывает с лопаткой в руке. - А сейчас - завтракать и на практику!
В целом, рецепт мне нравится. Кофе, сваренный девушкой, греет душу.
-Ну, чего ты кислый? - тревожно спрашивает зазноба. - Невкусно?
-Нет, что ты. Потрясно. Это просто мужское дело.
-Когда речь идет о завтраке, то его делает тот, кто проснулся раньше. Логично же?
В павильонах первым заданием становится отмыть старые декорации, изображающие пещеру. Короче, нас сразу ткнули носом: мол, салаги, работать. Справедливо распределяем обязанности. В середине уборки начинаю по привычке петь. Вспоминаю, что лучше заткнуться.
-Ну, сейчас же припев будет, - говорит со стремянки Поля. - Давай на раз, два.
Фальшивим вместе, в два голоса. Подруга смеется. Это хорошо. Выкрутасничаю для нее, танцую со шваброй, ломаю комедию из последних сил. Смейся, зазноба. Это лучшее лекарство от твоих маленьких мелодрам.
-Я смотрю, вы тут хорошо проводите время, - слышу из-за своей спины.
-Здравствуйте, - глаза Полины становятся огромными, как у совы.
Сзади меня стоит Тимофей Кронов, самый известный режиссер в наше время.
-Да мы тут в роль входили, - отвечаю ему.
-В какую такую роль?
-Разнузданных полотеров.
Лицо, состоящее из прямых линий, показывает идеальные зубы в странной улыбке.
-Вы же стажеры?
-Ну да, - мне приходится отдуваться за двоих, потому что моя спутница прикусила соображалку.
-Так. Ну, вы, юноша, будете держать пушку для записи звука. Вы, девушка, будете работать с хлопушкой. Но это завтра.
-Хорошо, будем тогда входить в новые роли.
-Удачи, - режиссер улыбнулся снова и ушел. На съемках у меня случается форс-мажор. Журавлик слетает с выдвижной ручки. Приходится чинить микрофон, соединяя провода, потом приматывать к швабре всю конструкцию, чтобы она не развалилась в ответственный момент. Потом у моей ведьмочки ломается хлопушка.
-С каким очаровательным раритетом мы работаем, - подмигиваю я подруге.
-Да уж. Возможно, это плюс.
Я прибил к хлопушке петлю от шкафа, который все равно пустует. А вечером идем смотреть Кремль в иллюминации. Поля пытается сделать зарисовку карандашами. Это у нее получается очень хорошо. Понимаю, что ей нужно подарить краски. Но пока покупаю конфеты "Замоскворечье". Одни из самых вкусных. Она лопает их с видом знатока сладостей. Даже делится со мной.
-Гошенька, ты же тоже любишь шоколад.
-Да, но не больше тебя.
В эту фразу вкладываю сразу два значения. Иногда так тяжело молчать о том, что и так просвечивается в каждом поступке. Через несколько дней мне доверяют отражатели, чтобы я подсвечивал лица актеров. Полину допускают до контроля баланса температуры картинки. Постепенно мы проходим по кругу все процессы, которыми занимаются разные специалисты.
-Пошли смотреть звезды, - ведьмочка тянет меня за руку.
-Что я там не видел? Мне тут уже показали небо в алмазах.
Отшучиваюсь, как могу, лишь бы не было так заметно, что я сам как солнечный протуберанец - горящий от страсти. Когда выключают все огоньки на улицах, с крыши хорошо видны созвездия.
-Смотри, одна звездочка падает! - радуется Поля. - Давай загадаем желание.
-Это метеорит, - усмехаюсь. - Ты думаешь, он такой: "Ой, кто-то загадал котенка, сейчас все брошу и исполню".
-Нет в тебе веры в чудо, - моя девочка подпирает меня плечом и хихикает.
-А она поможет стать таким, как Кронов?
-Но все равно надежда вселяет силы.
Даст ли она мне вдохновения на то, чтобы побороться за самые большие ставки: свою гордость и твою любовь? Когда проходят показы дипломных работ, остается только готовиться к выпускному.
-Лучше синий, - советует Юра.
Старший брат сегодня свободен от обязанностей мужа. Поэтому помогает выбрать костюм на торжество.
-Слишком обычно, - отвечаю я, изучая пиджак и брюки, - прямо, как наша унылая жизнь. Или ты ориентируешься на свой фингал? Тогда лучше фиолетовый комплект.
-Хватит уже теребить мою личную жизнь, - Юрий закрыл часть лица ладонью.
-Это Света, что ли?
-Ну, она беременна снова, - он словно оправдывается. - У нее часто плохое настроение.
-Как ты мог позволить так обойтись с собой? - удивляюсь, потому что так-то брат тоже был кандидатом в мастера спорта.
-Бывает, Гоша. Надейся, что с тобой все будет по-другому.
На самом деле, я понимаю, что старший находится в безвыходном положении. Сопротивляться женщине опасно. Это может привести к заключению на том же заводе. Смешно будет, если на бумажном производстве моего отца. Или на швейной фабрике Дениса. А может, на добыче гранита, которым занимается Григорий?
-Ладно, в веселье ты мне точно не советчик, извини, - сочувственно хлопаю Юру по спине. - В следующий раз хотя бы уворачивайся.
Я выбираю костюм приглушенно-оранжевого цвета. А захотелось. Все остальные будут в черных, синих, коричневых, серых. Нужно яркое пятно. Еще хочу побесить наших консервативных преподавателей. Даже иду в парикмахерскую. Постригите меня как-то посвежее, поинтереснее. Мне нужно выделяться. На выпускном Полина не сводит с меня глаз. Как там пели в советской сказке? Главное, чтобы костюмчик сидел.
-Ничего себе, Кузнечик, - говорит с улыбкой моя ведьма. - Ты умеешь себя подать.
-Да, когда есть настроение.
Она приглашает всю ночь только меня. Хотя на выпускном, по традиции, присутствует вся параллель: от операторов до актеров. Выбирай любого партнера для танца. Нет, ну, парочка девчонок все же вклинивается без очереди перед Полиной. Она, конечно, не расстраивается. Берет себе других парней. Но все равно скользит взглядом по мне. Смотри же на меня, радуй мою оранжевую душеньку. Потом нас всех ведут встречать рассвет. Я надираюсь до состояния ветрозащиты на журавлике. Хочу больше смелости. С Полей мне нужен целый вагон отваги. И еще немножко. И все равно язык прилипает к небу так, что не могу его оторвать. Три простых слова. Ну же, Гошка, ты чего буксуешь?
-Красиво солнце встает, - шепчет моя зазноба.
-Да, очень романтично, - все, что могу я выдавить из себя, превозмогая отупение от коньяка.
Дома пытаюсь себя уговорить, что все нормально.
-Это у меня такая стратегия, Георгий, - сообщаю я своему отражению.
-Какая? Упустить возможность признаться в своих чувствах? Отличный план. Надежный, как швейцарские часы.
-Ну а вдруг Полина дерется сковородкой, как Юрина жена?
-Не смеши синий трикастер. Конечно, не дерется она. Придурок.
Влюбленный зяблик
До режиссуры допустили только Полю, меня и Визина. Остальных из нашей приятной во всех отношениях компании разметало по стране в разных качествах. Мне поручили комедию. Это очень сложный жанр. Качественно насмешить и оставить хотя бы маленькую искорку в душе зрителя - великая задача. Я погружаюсь полностью в процесс. Пишу все реплики сам, хоть мне и дают сценариста. Мне даже выбивают съемки в Ялте. Причем в межсезонье, когда город вымирает без туристов. Перед отъездом решил повидаться с семьей.
-Ну что, сын, - мать наливает себе вермут. - Красный диплом нужно обмыть.
-Мне тогда коньяку, - я не даю ей плеснуть мне в бокал напиток.
-Ладно, - тянет она, всматриваясь в меня темными глазами и кричит дежурному на кухне. - Денис, любимый, принеси Гоше покрепче чего-нибудь. Он заслужил.
-Моему отцу ты не кричишь: Виктор, любимый, - замечаю я.
-Все правильно, я называю его "милым".
Да уж, из уст моей маман любое обращение звучит дежурно и сухо. Чокнувшись алкоголем, мы молча пьем.
-Я хочу тебя познакомить, - начинает свою обычную увертюру мама, - ее зовут Майя.
-Опять экзотическое имя? Почему не Клеопатра?
-Нормальное имя, - маман начинает пускать пар из ушей. - Главное, что ее отец…
-Так-то на минуточку, - грожу ей пальцем, - если ты не заметила, я зашел попрощаться перед отъездом. Мне некогда.
-А когда приедешь?
-Мне дали полгода.
-Гоша, часики тикают, - ухмыляется мать.
-Да, верное утверждение, - я прикладываю к уху свою руку с часами. - А что не так?
-Твои часики, сыночек. Тебе уже двадцать три.
-Прекрасный возраст, - мое лицо тоже перекашивает в злобной пародии на улыбку. - Самое время пить и снимать кино.
-Ты останешься один.
-Иногда одиночество - это подарок.
Теперь я боюсь возвращаться из Ялты. Меня может поджидать некая Майя. Хотя в груди сидит заноза и шепчет: "Поля, Полечка, Полина". Особенно этот странный зов слышен ночью, когда ложусь спать. Наверное, потому что становится совсем тихо. Приходится заглушать ощущение тоски алкоголем. Иногда даже танцую пьяный в своем номере.
-Да ладно, Гоша, - говорю сам себе, валяясь на полу. - Чего ты так скачешь?
-Ну, я же Кузнечик. Вот и прыгаю.
-А чего сердечко дрожит?
-Допрыгался.
Утром похмеляюсь, умываюсь, бодрюсь, веселюсь. Мужчины не ревнуют, не тоскуют, не плачут… Что там еще не делают? Не устают.
-Вы меня достали, - у меня есть синоним к бессилию. - Где, разорви его задний план, оператор-постановщик?
-Вчера в море купался, - мрачно сообщает Всеволод, звукорежиссер.
-Надеюсь, его русалки не утащили?
-Хуже. Он простыл.
-У Вани мозги простыли еще до моря, - лохмачу волосы, пытаясь успокоиться. - Сейчас же самое время купаться. Ноябрь - потрясающий месяц для отдыха на волнах!
Остановить съемки не могу. Приходится вставать за камеру, которая снимает общие и сверх-общие планы. Это не очень сложно, поэтому я справляюсь. Потом муторно пересматриваю по вечерам отснятый материал. Я же не контролировал его по ходу съемок. От этого сплю без задних кузнечьих крыльев. Может, это и лучше: почти не вспоминаю Полину. А потом настает мой день рождения.
- Ну, сегодня, братья и сестры по камерам и микрофонам, простите меня, - заявляю на площадке. - Я сегодня родился. Мне все лишь двадцать четыре годика. Поэтому я хочу соску с коньяком. Никаких съемок!
-Гошка, с днем рождения! - визжит толпа.
-Позвольте, для вас - Георгий Викторович.
Ну, один день можно выпустить из графика. Так-то мы могли потерять две недели из-за Ивана-пловца. Ради нашей группы работают магазины. Я беру кусок "красного бархата", свечки "2" и "4", выпивку. Сижу на берегу моря. Огни потушил, даже загадал желание. Давлюсь тортом. Внутри меня снова пусто. Поля, Полечка, Полина, Полинушка, Олененок, ведьмочка, девочка… Ну, хочешь, буду звать тебя зайкой? В Иркутске легче не становится. Группа Аистовой еще не вернулась из Боголюбово. Поэтому на монтаже я вижу вместо лиц актрис только Полину. Когда рядом садится какая-то девушка, боковое зрение меня обманывает. Мне кажется, это мой Олененок, моя зайчишка нашла меня.
-Привет, - нет, это просто искательница приключений. - У тебя есть синий браслет?
-Нет, я не люблю этот цвет, - парирую я.
-Ну, может… без браслета? - пьяная женщина облизывается, наверное, думает, это сексуально.
-Я похож на потаскуна? - меня она ни капли не возбуждает.
-На любителя наслаждений.
-Хорошо, сколько я должен за наслаждение не видеть вас?
Обиженная дамочка встает и уходит. Есть такие. Они очень любят соитие. Им мало мужей и любовников. Если такие нимфоманки еще и напиваются, то это слишком шедеврально для меня.
-Ну где ты там витаешь? - трясет перед моим лицом формулярами Лена.
Она работает секретарем в моем сегменте Роскино. А еще ведет исторический.
-Да что не так-то? - сердито спрашиваю.
-Неправильно заполнил командировочные свои.
-Ну что б у мебя зеленка отпала, давай новые.
-Ты из-за Полины? - Елена опять взялась за старую тему.
-Нет, - злобно смотрю я на нее. - Ты мне напоминаешь мою мать. Она тоже любит сватать.
-Ладно тебе, - тянет ехидно подруга. - Поля вернулась сегодня. Хочешь, вечером заходи.
Зайчишка моя в городе. Отпрашиваюсь с монтажа пораньше, переодеваюсь во все элегантное, покупаю розы. Беру пакет с крымским рахат-лукумом для Поли. Бегу скорее в гости к девчонкам.
-Полина, - кричит Лена с порога. - Кузнечик прискакал.
-Не прискакал, а степенно, с чувством собственного достоинства пришел, - поправляю я секретаря.
На следующий день Поля предлагает тряхнуть студенческой стариной и пропустить по стакану. В баре я понимаю, что она устала на съемках.
-Жалуйся, - весело киваю я.
-Да так. Все нормально, - подруга умеет держаться.
Но через пару шотов моей зайчишке сносит дамбу. Маленькие слезинки бегут по ее щечкам и по моему сердцу. За пять лет я так и не научился спокойно смотреть на то, как Поля плачет. Дома у Лены помогаю подруге зайти, укладываю ее на постель, разуваю.
-Не уходи, - просит Полина. - Ты мне нужен.
Кому и слова "люблю" мало, а мне сейчас достаточно этой простой фразы. Черт бы тебя побрал, Гоша… с твоей этой слабостью. Приходится убаюкивать свою зазнобушку рассказами, песнями. Обещаю, что помогу обязательно. Закрою собой от строгого Изяслава Андреевича, соберу по кусочкам ее душу, разбитую очередным любовником.
-А ты прямо вылитый зяблик, - старый ассистент Полины любит со всеми разговаривать остро, саркастически.
-Полагаю это комплимент, - меня невозможно задеть шуточками. - Но вам похвалу я не могу придумать.
Изик - очень опытный ассистент, в прошлом режиссер. Он смотрит в самую душу, ехидно улыбается, обнажая нижние зубы.
-Поздравляю, парень, ты балбес. Пока молодой, надо карьеру строить. Поворчать в ассистентском стуле успеешь на пенсии.
-А я хочу сейчас.
-Ну раз так, запомни. Первое правило: ассистент всегда должен быть злым, как голодная собака, - напутствует старик. - Второе правило: хватай двоечницу сейчас, пока она раскисшая и ослабшая. Когда она встрепенется, она на тебя даже и не взглянет, зяблик.
Как же меня достали все эти представители старшего поколения. Все знают, как мне жить, когда жениться, кем работать.
-Про Полину вы это зря, - не выдерживаю. - У вас очки запотели, поэтому не видите, что мы просто друзья.
-Я тоже так про свою Веронику говорил.
Я не могу слушать нудные наставления. Я перешел на должность ассистента. Нужно помогать Поле. И свой фильм заканчивать.
-Гоша, зачем? - подруга будто бы не рада.
-Поля, не начинай меня разочаровывать, - ухмылка раздирает мое лицо. - Я думал, ты проницательная.
-Я такую жертву не приму, - она крепко хватает меня за запястье и тянет.
-Да что такое? - хохочу от растерянности.
-Забери свое заявление! - зайчонок словно потеряла остатки разума. - Ты все говорил про карьеру, про фильм, горел, как факел. А сейчас?
-Упс, потух мой факел, - освобождаюсь из ее хватки. - В конце концов, не велика жертва…
Рядом с Полей у все вечно идет не по плану. Так истосковался по ней в Крыму, так хочу быть попугайчиком-неразлучником, что ну их эти комедии… Я хотел снять мелодраму, да такую, чтобы кинотеатры затопило от слез женщин. Но увы…
-Дебют мой выходит средней паршивости, - говорю уже серьезным тоном. - Хороши только диалоги и общие планы.
-Это не повод менять вектор движения.
-Для меня всегда было не поводом, а причиной. Думаешь, я пошел в киномеханики от нечего делать? Я ногу на турнире сломал, поэтому не смог продолжать спортивную карьеру, - я еще ни разу с ней не обсуждал свою травму. - Поэтому ничего. Менять тропинку для меня - привычная тактика.
Удается убедить. Я хотел бы признаться, что более весомый аргумент для меня - ее счастливые глаза, цветущий вид, довольная улыбка. Только ради этого я пойду хоть в полотеры. Ну и само собой стану самым лучшим среди представителей этой чудесной профессии. Но как же сказать? Сейчас - не время. Нужно еще столько успеть.
Утешительная лавка Георгия
Мне кажется, что подходящий момент настает, когда мы отправляемся снимать фильм про Пржевальского. Ехать далеко не нужно было. Работа идет неспешно, спокойно. Все это на фоне величественной природы. Я нарвал Полине букет из синих цветов, как она любит. Мой зайчонок сначала вспыхивает румянцем. Потом говорит:
-Гоша, зачем?
По ее огромным глазам читаю: мое признание сейчас полетит в мусорную урну.
-Разве ты еще не поняла?
Она испуганно качает головой, вздрагивает от моего прикосновения, не принимает букет, шепчет извинения. Вся эта суета завязывает на моем горле тугой узел, из которого невозможно выбраться.
-Нет, ты меня прости, - отвечаю и иду к себе в номер.
Нужно срочно проведать коньяк. Я его любовно разлил по фляжкам и спрятал в чемодане. Старина хорошо греет внутренности и дает вздохнуть без удавки на шее.
-Что со мной не так? Почему не нравлюсь? - задаю я свои риторические вопросы.
-Ну как тебе сказать, Гоша, - лохмачу свои волосы. - Ты же видишь, каких Полина выбирает. Высоких, утонченных, с глазами на пол-лица, с абсолютной симметрией. А ты?
-Ну, не такой уж я и урод.
-Ты не высокий, глаза обычные, нога кривая, нос - дугой. Вместо утонченности - сплошные шуточки.
- Я стараюсь выделяться на общем фоне.
Утром Поля пытается привести меня в чувство. Я прихожу в себя от дикой боли. Она хотела меня окатить из душа. Но мы остановились в отеле самого люксового люкса. Здесь бегают тараканы размером с кошку, столовая воняет скипидаром, а краны перепутаны. И вот я узнаю, что кипяток тоже хорошо бодрит по утрам.
-Это слишком отрезвляюще! - кричу я, потому что не ожидал такого сюжетного поворота.
-Прости, прости!
Надо отдать должное Полине. Она умеет оказывать первую помощь. Потом везет в больницу. Всю дорогу просит прощения, держит за руку, заглядывает в лицо. Ох, моя заинька, ошпаривай меня каждый день. Хочу почаще видеть тебя такой ласковой.
-Да совсем легкий ожог, - констатирует врач. - Но один день вас понаблюдаем.
Поля упрямится, остается со мной в палате.
-Съемки стоят, - бурчу я в потолок.
Подруга обожгла мне живот и бедро. Поэтому мне сказали лежать на спине.
-Ничего, один день подождут.
Она развлекает разговорами, приносит нормальную еду, даже подтыкает одеяло. Я уже никогда не стану прежним Георгием Климиным. Я навсегда останусь Кузнечиком, который тонет в своих чувствах к этой женщине. Лучше, чем она, не найти. Все, что я могу - это сделать шаг назад. Тренер всегда учил: встречаешь слишком большой напор, чуть отступи, возьми время на передышку и снова иди вперед. Мне нужен маленький перерыв.
-Выходи за меня, по-дружески, - репетирую я перед зеркалом дома. - Почему бы и нет, Поля?
Приходится глотнуть коньяка, затянуться сигаретой. Так я выгляжу в отражении бодрее и респектабельнее.
-Ты разве больше не получаешь желтые письма? Ладно, хорошо…
Я воображаю, что Полина может сказать в ответ.
-Нет, Гошенька, мы просто друзья, - говорю за нее писклявым голосом.
-А ты выручи меня по-братски… по-сестрински. Мне приходят красные письма. Меня не только на ориентацию проверяют. А ты меня спасешь…
Да, на жалость можно надавить моей заечке. Она слишком добрая. Когда-нибудь это качество подведет ее под черту.
-Как твои дела? - спрашивает Дима.
Только он узнал, что я вернулся со съемок, сразу пришел в гости. Ему больше не с кем поделиться.
-У меня все, как на монтаже. Кажется, что паршиво. А потом рраз - и все пучком, - не знаю, могу ли я рассказать о своей проблеме. - У тебя что? Жалуйся.
Я привык, что постоянно кого-то выслушиваю и утешаю. Может, мне открыть свой бизнес? Утешительная лавка Гоши. Выслушать - 500, напоить - 1000, напоить и проводить - 2000, напоить и побить - 2500 рублей. Для дамочек акция. Поплакать в два плеча - по цене одного.
-Эльвира меня не любит, - шепчет горестно в свою чашку брат.
-Димка, а тебе это важно? - я обескуражен, сейчас множко.
-Да, я влюбился в нее, - в карих глазах младшенького стоит дикая тоска.
-Как можно влюбиться в эту змею смычковую?
Эльвира не сахарок в кофе. На прошлой семейной встрече предлагала мне адюльтер. Я, конечно, отказался от такой великой чести: причинять боль братцу.
-Я не знаю…
Что ж, я молчу. Как же сказать родному человеку, что его заклинило на самой пустоголовой барышне? Пока Дима орошает мое плечо слезами, я вращаю своими шариками-роликами. Если попытаюсь жениться на Поле по-дружески, то мое положение будет еще хуже, чем у брата. Я буду Кузнечиком, приколотым булавкой в коллекции засохших бабочек. Нет, моя заюшка должна сначала меня полюбить, впустить в свое сердце. А пока я рядом. Даже в титрах. Подруга распорядилась убрать в заставке позицию "ассистент режиссера". Мое имя стоит сразу после "Полины Аистовой".
-Ты - мой соавтор, партнер, не просто помощник, - она объясняет, держа меня за руку на монтаже.
-Хитров не против? - я, наверное, похож на тающий плавленный сырок в этот момент.
-Нет, конечно, - директор всегда потакает единственной женщине-режиссеру.
Как понимать этот цирк с титрами? Как отрешиться от своих чувств, если с тобой так ласковы и добры? Полина постоянно меня обнадеживает. Вскоре мы едем в Брянск. Там нас встречает мертвая гостиница, в которой не хватает всем кроватей. Уступаю своей заюшке матрас, который мне достался.
-Мне надо спать на жестком, - ухмыляюсь, как всегда.
-Среди тараканов?
-Ну, ты забыла? Я тоже насекомое. Мы с ними поладим.
На съемках стараюсь спасти ситуацию с освещением.
-Ну вот слишком пасмурно для батальной сцены, - разводит руками художник по свету Евгений. - Кто ж знал, что часть света полетит к чертям на третий день.
Полина еще пришла. Она запланировала снять сначала самые сложные эпизоды для военного фильма.
-У нашей чудо-гостиницы хотя бы простыни есть лишние? - задаю сам себе риторический вопрос.
Осветители напряженно смотрят на меня.
-Сейчас все будет, - обещаю им. - Погодите лить слезки. Они нам пригодятся, когда будем запивать текилу.
Поручаю принести простыни. Натягиваем две штуки на телескопические ручки микрофонов. Эту страшную белую дуру закрепляем на операторской тележке, внутрь ставим работающие софиты. Матерящегося Васю-оператора сажаем за постельным бельем, для линзы камеры вырезаю дырку.
-Гоша, ты псих, мать твою, - орет испуганный Василий. - Я ж тут по приборам полечу.
-Вот, золотой мой, научишься нормально в камеру смотреть, а не по сторонам башкой вертеть.
-Что за чудо инженерной мысли? - спрашивает строго Поля.
-Часть прожекторов барахлит, подмигивают, как женихи на выданье, - объясняю. - А сегодня погода шепчет, что лучше греться водкой - не военную операцию снимать.
-Черт возьми, - шепчет заюшка. - Потом вообще дождь обещают.
-Ну так что? - усмехаюсь я.
-Ладно. Вася, возьми себя в руки, - Аистова включает строгую начальницу. - Если пасуешь, так и скажи. Сядет Миша. Мишель, ты готов?
-Конечно!
Поля пьет кофе, благодарно смотрит на меня. В перерыве не выдерживаю. Мне кажется, что сейчас все получится. Но заинька словно чувствует, что я скажу что-то такое.
-Кузнечик, не смотри на меня так… пожалуйста…
Я ушел от Полины в лесополосу. Пусть сама снимает свои битвы. У меня же внутри происходит настоящий Армагеддон… это сложнее. Не хватит всех отражателей, простыней, микрофонов и камер, чтобы это качественно запечатлеть. Ко мне прибилась лисица.
-Ты голодная, что ли? - спрашиваю у зверька.
От меня пахнет оладьями и безнадегой, поэтому лиса не отстает. Я хочу ее погладить. Но животное такое же коварное, как и Полина. Рыжая прохвостка вцепляется в мою руку.
-Чтоб у тебя линза лопнула, - вырывается у меня с матами и стонами.
Получается разодрать пасть животины. Первый, кто меня видит, это Давидыч.
-Георгий, кто тебя так?
-Одна подлая дамочка.
Начинается суматоха. Спокойна только Поля. Пока стажер бежит в отель за машиной, она заливает мою изуродованную кисть водкой звукорежиссера. Ее прикосновения перебивают жаркую боль. Потом режиссер бережно заматывает мою конечность марлей.
-Как же ты так, мой хороший? - вопрошает она.
По взгляду зайчонка понимаю: она очень боится за меня. Как ты можешь, Полина Аистова, отталкивать меня, а потом так волноваться? У тебя в голове - сломанный маятник Фуко?
-Лисичка подумала, что моя рука - это оладушек, - шучу, как могу, в данной ситуации.
В больнице меня хотят положить в стационар. Но я лучше сдохну в мучениях, чем брошу на сорок дней свою заиньку. Поля сама мне делает спасительные уколы. Меня колотит от прикосновений любимых и нежных рук. Еще заюшка видит мой живот. Ничего такого, в целом. Но для меня это откровеннее, чем самая разнузданная постельная сцена.
-Больно? - шепотом спрашивает режиссер, засаживая вакцину.
-Нет, щекотно, - на самом деле, жидкость идет тяжело.
Потом приходится массировать места инъекций, потому что проступают шишки.
-Выбирай! - кричит через пятнадцать дней любовник Полины. - Или я, или этот нахал!
Конечно, Аистова закрутила роман. С инженером Славой. Он оказался знатной истеричкой.
-Заметь, Полечка, - ухмыляюсь я. - Я тебя перед выбором не ставлю.
Спи, с кем хочешь. Только люби меня, пожалуйста.
-Гоша - мой лучший друг. Это во-первых, - тихо внушает заинька своей пучеглазой дылде. - Во-вторых, он - ценная часть нашей команды.
-Пожалуйста, милая, - Вячеслав готов устроить первоклассный спектакль, берет мою девочку за руки.
-Остынь, голова-репа, руки-ножницы, ноги-закорючки, - обращаюсь я к инженеру. - Ты до сих пор не привел в порядок софиты. Лучше займись работой.
Пока Славик ноет под дверями, Поля перевязывает мою руку, укладывает меня на кровать, поднимает футболку, водит пальцем по моему прессу, выбирая место, еще не пострадавшее от ее медицинских опытов. Если ты меня не любишь, не станешь моей женой, Полина, то хотя бы делай уколы всю жизнь… Но сорок дней пролетают быстро, оставляя надежду, что я - больше, чем друг.
-Что с твоей рукой? - ужасается мать.
-Обычное дело после укуса лисы, - спокойно отвечаю я.
Да, на моем теле прибавилось шрамов. Почему-то мою маман ранение правой кисти шокирует не в том ключе.
-Теперь и нормального клейма, что ли не поставить? - продолжает она, пока я снимаю куртку.
-Я рад, мамочка, что ты очень беспокоишься о моем здоровье.
-Просто у нас сегодня особая гостья.
-Кто на этот раз? Брунгильда? Гертруда? - устало спрашиваю я, понимая, что поздно развернуться и уйти.
-Меня зовут Иветта, - в дверях комнаты стоит женщина средних лет.
-Как экзотично, - отвечаю я. - Мама, почему ты мне сватаешь обладательниц странных имен?
-Молчи, - шипит мать.
-Прости, я даже молча не похож на умного, - парирую я.
Иду, жму руку Иветте. Она попискивает от того, что я вкладываю всю, так сказать, радость от встречи.
-Вы очень сильный, - добавляет женщина кокетливо, видимо, боясь уронить маску, которую сложно назвать лицом.
-Да. Если вы повозитесь в грязи с рельсами для операторской тележки, то достигнете моего уровня, - я захожу в зал.
-Ах, да, вы же режиссер, - видно, что я нравлюсь Иветте.
Эх, плохо дело. Должен срочно разонравиться.
-Нет, что вы, уважаемая, - я сажусь за стол, - я работаю ассистентом. А режиссер у нас - женщина. Полина Аистова.
-Ну, что мы все о вас, - навязанная невеста придвигается ко мне очень близко. - Я вот - оперная певица. У меня двое мужей, третий просто умер год назад.
-Как вы так сходу, Иветта, - ухмыляюсь я максимально злобно. - Сразу видно делового человека.
-А что скрывать, - разводит она руками.
-Где же все остальные? - кидаю прожигающий взгляд на мать.
-Я попросила их погулять, - отвечает маман. - Сейчас, действительно, произойдет серьезный разговор.
Понимающе киваю. Ага, сейчас будет про приданое и всякое такое.
-Мы уже, в принципе, все обсудили, - заявляет Иветта.
-Как здорово. Даже выбрали мне костюм на свадьбу?
-В общем, Гоша, твое счастье стоит миллион. Это так. Тебе для справки, что дорого нам обходишься со своим упрямством.
-Да, к сожалению, вам уже скоро двадцать шесть. Часики тикают.
Вот это ты сейчас зря, дамочка, сказала… Все эти прибаутки про возраст, гормоны, мужское счастье заставляют меня скрипеть глазницами.
-Простите, мои часы сейчас так громко тикали, что я не расслышал, - я наклоняюсь к Иветте. - Сколько вам лет, умная вы наша?
-Сорок, - она смело отвечает на мой взгляд исподлобья.
-Хм… - я делаю задумчивое лицо. - Да уж, мои часики еще трепыхаются, а вот ваши уже захлебнулись.
-Гоша! - мать в гневе страшна.
Моя якобы невеста отвешивает челюсть, краснеет, не знает, что ответить.
-Да еще и предлагаете стать четвертым мужем. Ну, допустим. Дальше что? Я
мотаюсь по съемкам. Я не смогу любить, кормить, служить по графику.
-Придется сменить род деятельности.
-Ага, - я закипаю еще сильнее. - Мое место на кухне, значит?
-Ну, Виктория мне рекомендовала вас как хозяйственного.
-Нет, я не люблю заниматься домашними делами.
-Что ж, - Иветта смотрит внимательно. - Придется полюбить. Кстати, вы же еще спортом занимаетесь?
-Да. Кикбоксингом.
-Значит, мускулатура есть, - заключает женщина. - У вас много плюсов.
Я задыхаюсь от гнева. Можно я встану и уйду?
-Ты куда? - кричит маман. - Мы не закончили.
-Что, станцевать стриптиз? Тогда вам, Иветта, придется приплатиться, - моя фирменная недо-улыбка перекашивает мое лицо. - За раздевание - пятьсот рублей, а чтобы я остался в одежде - тысяча. Видите ли, у меня шрамы, переломы, ноги кривые, годы берут свое.
-Я тебя еще запишу в школу любви, - сообщила мать.
-Чему учить хочешь? Дурное дело - нехитрое.
Иду в бар. Там наклюкиваюсь до шипения микрофона-петлички. Ноги несут к дому, где живут Лена и Поля. Моей заюшки нет…
-Полина - с Вячеславом, - сообщает Елена.
-Да кто бы сомневался, - я с трудом ворочаю языком. - Ладно, если что, заходите завтра. Скажи ей, что я пожарю блины.
-А ты дойдешь в таком состоянии?
-Конечно. Что мне будет?
-Ну нет, останься, - не выпускает меня подруга. - Поля вряд ли вернется. Можешь устроиться на ее кровати.
Ох, какой соблазн. Лежать в постели самой желанной женщины.
-Ладно. Действительно, я сегодня перебрал. Расстроился просто.
-Из-за чего?
-За старую вдову сватали. А я же нецелованный мальчик. Куда мне такое счастье?
Обнимаю подушку своей заиньки. В пьяном угаре рисую себе сцену, что лежу рядом с Полей. Среди ночи просыпаюсь и понимаю, что в комнате кто-то есть. Присматриваюсь: лапушка спит в кресле. Лунный лучик целует ее руку, высвечивает локоны и круглое ушко. Девочка моя... Не стала сгонять Кузнечика, не пошла будить подругу. Почему ты такая добрая? Аккуратно беру ее на руки и перекладываю на кровать.
-Славик, - шепчет Полечка, сонно скользя по моей шее рукой.
Замираю в миллиметре от ее лица. Нет, хочу, чтобы ты сама меня поцеловала, находясь в здравом уме и трезвой памяти, осознавая, что это я, твой Гоша.
-Спи, заинька, - я разрешаю себе провести по ее волосам рукой.
Всадник без мозгов
Мой день рождения растворяется в злости моей девочки. Любовничек довел ее своей ревностью. С упоением слушаю, какой Вячеслав глупый, невоспитанный, нехозяйственный. Поддакиваю. Сегодня я - заместитель подружки.
-Кузнечик, если я еще в кого-нибудь начну влюбляться, одерни меня, - просит Поля. - Скажи, что нельзя.
-Обязательно. Возьму рупор и прокричу тебе в оба уха.
-Спасибо.
Провожаю ее домой. Лена внимательно смотрит, качает головой, осуждает мой стиль праздника.
-Мы просто выпускали пар, - оправдывается Полина.
-Уже давно пора выпускать пар в объятиях друг друга, - Елена решила пошло пошутить.
-Как ты можешь так говорить? - моя зайка поэтично вытягивает руку. - Георгия Викторовича мама не так воспитала.
-А Полина Анновна предпочитает потаскунов, - дополняю ее выступление.
-Нет, я завязала.
-А крепко? - веселюсь я, укладывая зазнобу на кровать. - Не развяжется?
В прихожей Лена изучает меня и выдает:
-Гоша, мне кажется, ты зря продолжаешь тереться рядом с ней. Твой поезд ушел.
-Да? Я что-то не слышал объявление на вокзале, что это последний рейс.
Не желаю обсуждать матримониальные темы. Хочу просто действовать. Пока пишем сценарий, рисуем раскадровки, есть шанс. Мне удается уговорить заюшку остаться у меня, потому что мы вносили правки до поздна. Я сам не свой от того, что за стенкой от меня спит самая звонкая и хрупкая птичка на свете. Прихожу к ней через час. Позволь полежать на краю кровати, Полечка. А то мне срывает не только крышу, но и всю кирпичную кладку.
-Что, на диване не удобно?
-Ты меня напугала!
-Я плохо сплю.
Теперь многое становится на свои места. Почему так часто Поля опаздывает, почему выглядит уставшей, почему я варю ей уже два стакана кофе. Говорить или не говорить, что готов для нее на все? Может, сначала поцеловать? На самом деле, боюсь, что все пойдет не так.
-Что ты делаешь? - пташка не дает приблизиться к себе.
Да, в любви мне не везет. Может, начать играть в карты?
Когда узнаю, что Полина утверждает на роль шведского короля Пола Олафссона, теряю над собой контроль. Иностранец - это опасно. Он может увезти мою заюшку. Тем более, такой высокий. Но каланчей его нельзя назвать. Актер внушает уважение и обхватами. Разнеси мои софиты, костюмерам не хватит сукна на эту августейшую спину.
-За границу лыжи востришь? - пора напоминать, что ей нельзя влюбляться.
-Если ты не заметил, Пол сидел на кухне у Киры.
Ах вот оно что. Сценарист Иванова, конечно, замечательная девушка. Она хорошо впишется в норвежский пейзаж. Совет вам да любовь!
-Здравствуйте, - враг пришел, откуда не ждали.
-И вам не хворать, - жму руку новому оператору-постановщику.
Я сразу вижу, что моя птичка заинтересованно изучает новое лицо в нашей команде. Он не лупоглазый, не выше метра восьмидесяти. И все же режиссер бесстыдно пялится на этот экспонат.
-Ты просила напомнить, - вот теперь точно пора. - Не стоит так смотреть на этого товарища.
-Так я не влюбляюсь, - она думает, что может провести меня.
-А что делаешь? Сканируешь на наличие жучков под одеждой?
В Гатчине происходит безумие. Нас всех так много, что Полина должна разделить с кем-то номер. Конечно, это я. У меня он двухместный. Но кровать одна. Я готов снова спать на полу с тараканами. Они мне уже как родные.
-Мы возьмем разные одеяла, - говорит режиссер.
Но смотрит на меня спокойно. Не так, как на Валерика. Что ж, прочувствую удел своих братьев: просыпаться в одной постели с женщиной, которая к тебе холодна. И понимаю, что у пташки большие проблемы со сном. Верная моя спиртовка сломалась. И здесь, конечно, подворачивается красивый Валерий на мотоцикле с чашкой кофе. Странно, почему он не сварил одной левой борщ? Чтобы уж наверняка.
-Давай на "ты" после того, что между нами было… - этот всадник ржавого коня бесит тупостью и самоуверенностью.
Я почти всегда относился к романам Поли спокойно. Но каламбуры Валерки вызывают тошноту.
-Почему ты злишься? - спрашивает перед сном моя птичка.
Эх, Поля. Зачем ты вызволила меня у военных? Одному в камере так хорошо было. Не нужно было отвечать на глупые вопросы.
-У меня шея болит.
Обычная моя отговорка. На самом деле, ничего не беспокоит. Однако что ответить? Ты влюбляешься в своего всадника без мозгов! Ты постоянно мурлыкаешь свой этот романс. Верный знак, что очередная кукла засела у тебя в голове.
-Давай тогда разомну твою шею.
Ласковые теплые руки погружают меня еще глубже в Мариинскую впадину моего безумия. Я мечтаю ощущать волшебные прикосновения вечно. Но это невозможно. Полина отдаляется все больше. А мне некогда биться за свой уголочек в ее душе. Нужно работать и ассистентом, и режиссером, и даже топографом.
-Стоять, ваше высочество, - командую Олафссону.
Измеряю длину его ног, сравниваю, насколько должны быть глубоки траншеи для этого викинга с душой фиалки. Делаю разметку для стажеров. Но они так медленно и печально копают, что приходится браться за лопату самому.
-Эх вы, лягушата, чтоб вас оглушил интершум, - ворчу, выкидывая землю, - учитесь, пока я в лиричном настроении.
Потом мое проклятье как-то, видимо, влияет. Микрофон-пушка не пишет естественный фон - тот самый интершум. Давидыч с инженерами колдует. А я завистливо слежу, как Кира Иванова мило стесняется, но принимает букет ромашек от норвега. Он ей там что-то лопочет на своем. Женщина улыбается. Почему кому-то вот так сразу везет? Что мне, пташка моя, засесть у вас с Леной на кухне и съесть все печенье?
-Уважаемый Наутилус Помпилиус! - кричу цветущему Полу. - Между сбором лекарственных трав не забудьте свои слова.
-Он все помнит, - отвечает его муза.
-Это мы еще посмотрим. Покровительницы всех сирых и убогих нет, - не могу удержать свою ухмылку, - а у меня не забалуешь.
-А кто будет за оператора-постановщика, кстати? - интересуется Васька.
-Не надейся, Васисуалий, - сердито смотрю на самого лентяистого лентяя в нашей команде, - точно не ты. Я воображу себя в роли нашего операторского героя-любовника. Тем более, уж я-то знаю раскадровки наизусть.
-Я тоже… - начинает препираться оператор.
-Не смеши свои штативы, золотой мой, - обрываю его я. - Ты у нас мастер спорта по сбору слухов. Не больше.
-Гоша, что ты такой злой? - Васька пялится на меня не мигая. - Правду говорят: без женщины мужик становится ворчливым бобром.
-Что? - тяну я. - Тогда наличие жены делает мужчину тупым барсуком, если ориентироваться на тебя.
-Спокойно, хлопцы, - успокаивает нас Давидыч. - Все же Василий прав. Георгий, тебе уже давно пора жениться и детей завести.
-Не могу. Это помешает моей карьере.
Когда мы возвращаемся в Иркутск и продолжаем снимать в павильонах, я понимаю, что все серьезно. Если мне и повезет стать Аистовым, я буду делить внимание Полины с этим придурком, который почти не занимался своим делом на съемках. Ну, хотите, осуждайте меня. Я пошел нарезаться водкой до потери фокуса.
-Повторите еще, - прошу очередной шот, предвкушаю, как буду на лавке ночью вести свою шизофреническую беседу.
Потом бреду в туалет. Но голова и ноги меня заводят не в тот коридор.
-Ну что, Валерий, - слышу знакомое имя, поэтому реагирую, остаюсь подслушать. - Держи паспорт.
Да, владелец бара беседует с женихом Полины.
-Спасибо большое, - Валера дает ему увесистый сверток.
-По ходу пьесы, - хозяин заведения подает ему какие-то знаки. - С судьей отдельно поговорим. Эта девушка хоть того стоит?
Не могу держать себя. Иду за Стеценко.
-Ну что, главный герой не моего романа, - проговариваю каждое слово с ненавистью, - что за паспорт?
-Слушай, - Валерий заметно волнуется, - ты только Полине…
Хватаю его за грудки. Все понятно. Что-то задумал.
-Какого черта! - кричит нам бармен. - Драки организовываем на улице.
-Приношу свои извинения, - цежу в ответ.
Выходим с Валеркой из притона.
-Я люблю Полю, - говорит он.
-А причем здесь нелегальный паспортный стол?
-Какая разница?
В подворотне он начинает напирать и требовать:
-Отстань от нас.
-Не могу, я тоже жених, - я люблю повторять эту ложь, она греет горло посильнее коньяка.
Соперник пытается перекинуть меня через бедро. Ах, мы дзюдо занимаемся. Ну, ничего, мой уличный рекорд включает победы и над такими борзыми. Естественно, не даю перевести себя в неудобное положение. Бью его в поддых, потом под ребро. Валерий стонет, но пытается завалить меня на землю, тянет мою руку в болевом приеме. Сопляк, я и не такое терпел по жизни. Наношу удары левой рукой из положения лежа. Славный соперник. Давно таких сильных наглецов не было. Поднимаюсь, Валера валяется, роняя кровь изо рта. Я ему выбил зуб.
-Это ты отстань от Полины, - говорю, переводя дух.
Подтягиваю соперника в вертикальное положение. Срываю его байкерские перчатки. Так и знал.
-Вот оно что, сладенький ты наш, - я полыхаю от ненависти. - Ручки испортил. Ты непригодный и раб? Или что?
-Не твое дело!
-Ладно.
Не могу удержаться. Произвожу хай-кик. Валерий валится от касания моей правой ноги.
-Да подожди ты на колени падать, - хохочу я.
Снова ставлю Валерия, трясу за грудки.
-Не смей обманывать Полю, придурок. Просто уходи, не делай ей больно. Если не устранишься самостоятельно, я из тебя сделаю стейк средней прожарки.
Наш душевный разговор дает плоды. Валерик начинает морозиться. Но потом все вскрывается, потому что он редкостный идиот.
-Он целовался с другой, - шепчет моя птичка. - Он меня обманул, сказав, что я первая.
-Ничего, - жму ее холодную руку. - Этот недоумок не стоит и твоего мизинца.
Но подруга печально цедит вино из бокала, закусывая его марципаном, который я привез для нее из Петербурга. Я стараюсь улыбнуться, хлопаю себя по плечу:
-Поля, сегодня у меня для красивых дам - акция. Поплакать в два плеча - по цене одного.
-Гоша, ты неисправим, - в ее глазах пробегает искорка веселья.
Значит, я снова смогу собрать твое разбитое сердечко, птичка с хрупкими крылышками.
-Давно мы на каруселях не катались, - отвечаю подруге. - Хочешь тряхнем стариной.
Поля кивает. Вечером в парке многолюдно. Беру билеты на горки, где просто можно оставить душу и подследники.
-Я боюсь что-то, - Полина уже собирается улизнуть.
-Странно, раньше тебя эта качелька не пугала.
Мои подначивания срабатывают. Пташечка смешно кричит и задорно хохочет, когда нас переворачивает вверх тормашками. Когда коловращение прекращается, моя девочка судорожно хватается за меня, чтобы ровно держаться на ногах.
-Гоша, подожди, - ее лицо испуганно вытягивается. - У меня карман на куртке был расстегнут.
-И что там было?
-Ключи от квартиры.
Эх, Полина ты самая милая растяпа на свете.
-Ничего страшного, - я приобнимаю ее за плечо. - Вон, сядь на лавочку, подожди.
Кассир аттракциона объясняет, что можно будет прошерстить площадку под горками только через несколько часов, когда парк развлечений выключит механизмы.
-Хочешь, еще где-нибудь покатаемся? А потом я поищу ключи, - предлагаю Поле.
-Давай.
Мы объездили все карусели, в том числе детские паровозик и ракушки. Даже на них подруга попискивала и веселилась. Потом мы вместе ползаем по площадке выискиваем в песке ключи.
-Держи, - отдаю Полине ее имущество.
Наши руки соприкасаются. Не хочу убирать свои пальцы с ее ладони. Моя нежная птичка будто бы не против. Нет, показалось. Она отнимает руку, шепчет:
-Спасибо, Кузнечик.
Слишком рано, наверное. Ей разбили сердце. Как же я могу сразу настаивать.
А потом начинается кошмар. Нас всех закрывают в камеры по трое. И допрашивают со всей страстью, на какую только способны геи-евнухи.
-Кто помог Кире Ивановой?! - агент ПИН не спрашивает - орет.
-В чем помог? - спрашиваю я отплевываясь от крови. - Ручку подал на лестнице?
Один пинок, лысый, бьет меня по лицу, в живот. Другой - с самым невыразительным и серым внешним видом - кричит и матерится.
- Ты, мразь, помог ей сбежать?
-Куда?
-В Норвегию!
-Какое красивое слово, - скалюсь я, получаю по губам.
Да мне все равно. Вы не сможете превзойти по силе боли мои травмы. Делайте, что хотите. Со мной в камере сидит Давидыч. Пожилого человека пожалели бы… Ему раскроили бровю на допросе.
-Ничего, Амфибрахий Давидович, - я зажимаю его рассечение платком. - До свадьбы заживет.
-Скорее, до похорон, Георгий.
На следующий день старика отпускают. Как мог помочь звукорежиссер иностранному актеру и русской девушке? Меня, конечно, продолжают колошматить. Теперь бьют ремнем по животу и груди.
-Можете посильнее, пожалуйста, - прошу я. - А то складывается такое ощущение, что вы не любите свою работу.
-Ты у меня заговоришь, - обещает командир моих пыток.
Я лежу на полу своих голых апартаментов. Репетирую убеждающую речь: "Это все я. Я украл формуляр. А подпись режиссера немудрено подделать". Нет, звучит слабо. Нужно придумать мотивацию. "Я люблю Киру Иванову. Мы договорились, что я сбегу следом". Так нормально? Могут все равно подумать, что Поля причастна. О да… моя маленькая пташка. Это ты подмахнула зеленую бумажку своим крылышком. Только ты способна на такой риск. Как же тебя защитить, Полинушка-кровинушка? Ко мне бросают нового соседа.
-Какая ирония судьбы, - ехидничаю я. - Давно не виделись, любимый, милый, дорогой.
-И тебе не хворать, - бурчит Валерий.
Его лицо похоже на сливу от больших гематом.
-Ну, ничего, скоро это все кончится, - успокаиваю я товарища по несчастью.
-Я видел Полину, - глаза Валерика горят. - Ее бьют.
-Чтоб они все сдохли и попали в ад, если он существует, - я не могу держаться.
Поля, Полечка, Полюшка. Глупенькая моя. Ну, сказала бы мне, что Кира хочет в Норвегию. Я бы придумал более безопасный способ ей помочь. На очередном допросе мне секут лицо кастетами.
-Спасибо, это хороший опыт, - я не сдаюсь, - я почувствовал себя боксерской грушей.
В камере пытаюсь сплести более логичную и прочную паутину лжи.
-Ты ее любишь? - внезапно спрашивает Валерий.
-Тупее вопроса не придумать, - отвечаю, не глядя на соперника.
-Ты же ее защитишь?
-Не капай на мозг, мне он нужен сухим, - нервничаю я. - Я им думаю.
Стеценко забирают. И не возвращают. Только потом я узнаю, что Валерий думал над такой же легендой. Не знаю даже, почему ему поверили. В этот момент разметало не только душевное состояние Поли, но и мое.
Сексуальная гвардия
Когда едем в Севастополь в вагончиках, готовлю своей зазнобушке на новой спиртовке полноценные блюда, не только кофе варю. Надеюсь, что в моих глазах Полина читает силу моих чувств. Я никогда тебя не предам, не обману, не подведу.
-Почему мебель в гримвагонах такая слабая? - меня бесит все некачественное.
Заново прикручиваю дверцы Полининого шкафа. Заходит одна из распутниц, с которыми общается режиссер. Ах да, это же та самая Клементина с младшего курса. Тогда она в моей короткометражке сыграла нормально. Нам ее навязали. У нее один из мужей работает в Минкульте.
-А у меня тоже дверца отлетела, - женщина обращается к Поле.
Приходится помогать, потому что моя пташка попросила.
-Георгий, вы же меня узнаете? - спрашивает с придыханием Клементина, когда мы остаемся наедине.
-Конечно, - делаю вид, что меня интересует только мебель.
-Просто Полина сначала не признала.
-С кем не бывает, - бормочу под нос.
-Вы же все еще Климин?
-Ну, как стану другим человеком, сразу оповещу.
Женские руки ползут по моей талии, смыкаются на животе. Я разрываю замок, сложенный Клементиной. Почему ко мне лезут только дамочки со странными именами? Мне хватит одной простой девчонки Поли.
-Вы вызывали мебельщика, уважаемая, - поворачиваюсь лицом к коварной актрисе. - А не эскортника.
-Я из лучших побуждений.
-Из побуждений внести мое имя в свой списочек, - скабрезно ухмыляюсь я. - У вас тут работы - непочатый край. Все мужчины - в вашем распоряжении.
-А если я не веду список? - блудница не унимается и пытается, словно спрут, обхватить меня.
Нет, я не так прост, как остальные. Откидываю руки-щупальца, ухожу, хлопнув дверью. Полина, с кем ты путаешься? Пристает на ровном месте. А мне нужно совсем другое… от моей особенной…
-Спасибо, Гошенька, - Поля всегда радуется, когда я покупаю ей в поездках сладости.
В этот раз это кош теле - татарский хворост. И чурчхела.
-Я еще выпросил рецепт эчпочмаков, - соблазняю зазнобушку. - И караимских пирожков. Когда вернемся, обязательно испеку.
Поля так смотрит, что у меня еще тлеет надежда. Я же опять сделал шаг назад. Теперь пора сделать выпад вперед.
-А цветы… цветы тебе можно подарить? - спрашиваю я осторожно, издалека, чтобы не испугать свою трепетную пташку.
-Не стоит.
Я слышу тебя, я понимаю тебя. Еще не время? Или этот пухлогубый и пучеглазый Русланчик слишком много получил, когда ты его впустила к себе? Осветитель, словно маньяк, преследует мою зазнобушку. А меня донимает Клементина. Я зря сравнил ее со спрутом. Эти морские животные умны. Актриса же может посоревноваться в отсутствии интеллекта с креветкой. Она не понимает прямого отказа. Ломится ко мне по ночам.
-Ну разве вы не видите, Георгий, я сохну по вам со студенческой скамьи.
Она старается обхватить меня за шею.
-Да чтоб у вас микрофоны повылазили, Клементина! - вырываюсь из ее хватки, аки мастер спорта по борьбе. - Я же сказал четко: нет.
-Ну что вам мешает? Вы все равно станете лишним мужчиной.
-Спасибо, что напомнили. Жду не дождусь, когда состарюсь.
Да, до тридцати - всего пара-тройка лет. И все, после этого рубежа… кто не женился, тот сам виноват. Становишься лишним или, еще как говорят, ненужным. Женщины редко смотрят на таких с благими намерениями. Чаще выбирают из возрастных себе любовников.
-Я могу спасти вас, Георгий.
От этого заявления начинаю хохотать, как пациент клиники неврозов.
-Меня нужно спасать разве что от вас, уважаемая.
Приходится демонстративно покинуть свой же вагон. Стучу дважды к любимой девочке. Поля, защити меня от похотливой креветки.
-Ладно, хочешь, заночуй у меня, - предлагает подруга.
Но нашу дружескую идиллию портит этот олигофрен с отражателем. Полина смеется. Не видит, что я в отчаянии. Я устал от этой игры в неопределенность. Да или нет? У меня есть шанс? Я прихожу за ответом, напившись. Для храбрости. Но перебрал. Немножко.
-Ты пришел похвастаться формой? - пташка щупает взглядом мой обнаженный торс.
Да, смотри, желай, действуй! Раз не умеешь строить нормальные отношения, давай создадим абы что шиворот-навыворот. Начнем с конца. С постели. Вот же я. Считай меня потаскуном. Может, именно это тебя цепляет в мужчинах?
-Я все равно же обесчещен! Почему бы не завершить процесс? Или я совсем не нравлюсь?
Вспоминаю, как Полина неистово целовала певца в подсобке. И весь горю в холодном черном огне.
-Нравишься, но не в этом дело! Ты - мой друг! Больше, чем друг!
Милая формулировочка нокаутирует меня. Отлично устроилась, подружка. Теперь Полина избегает меня. Не смотрит даже в мою сторону. После Крыма мы возвращаемся в Иркутск, чтобы подготовиться к съемкам в Байкальске.
-Собирай вещи, друг мой, - режиссер казнит меня у всех на глазах.
Я пинаю свой чемодан, словно это он подставил меня. Дома бережно ставлю сувенир от моей девочки: фигурка памятника затопленным кораблям. Подарки Поли стоят на видном месте. Они помогают мне всегда быть в боевом настроении.
-Ты обиделась, значит?
Сегодня мне нужны коньяк, сигареты, отражение.
-Да, Гоша, - пищу себе в ответ. - Ты грязный развратник.
-А мне не обидно? Я так долго добиваюсь тебя. Почему снова - отказ?
-Тебя письменно уведомить?
Швыряю в зеркало бутылку. Не хочу смотреть на себя больше никогда. Там морда тупого кузнечика, изрезанная рубцами.
На следующий день я каюсь в своих грехах перед давящим похмельем.
-Ты хуже Клементины, Гошка, - шепчу сам себе.
-Я просто терплю это все слишком долго.
-Ага, гормоны, значит? Вася прав: без женщины ты превратился в психа.
-Наверное. А что делать, если мне нужна не абы какая жена…
Доползаю до работы. Может, отметить это достижение?
-А что случилось? - спрашивает удивленно Лена.
-Да все в порядке.
-Нет. Ты - здесь, а вся команда - на Байкале. Почему? И, вообще, что за запах от тебя исходит?
-Леночка, слишком много вопросов.
Отодвигаю секретаря. Несу чертовы кассеты на осмотр. Возьми себя в руки. Ты боец или размазня?
-Ах, ты поганка, - шепчу каждый раз, когда вижу в рабочем материале лицо Клементины. - Что так кисло играешь? Съела лимон?
Мотаю неудачные дубли.
-Вася, я тебя придушу шнуром от журавлика.
Каждый раз, когда в кадре актеры плохо подсвечены, закуриваю сигарету.
-За такое, Русик, в Северной Корее сжигали из огнемета.
Одна кассета начинается с дурачеств. Миша снял, как Поля разбивает бутылку минералки с нашими инициалами. Прикладываю свою руку к экрану. Если бы моя пташка сейчас слетела с видео в кабинет… я бы схватил ее и не отпустил, пока она не простила бы меня.
-Полинушка-кровинушка, возвращайся поскорее.
Чувствую, что сопьюсь. Поэтому снова иду к Соболевскому. Бью тренажеры, как слетевший с катушек ниндзя. Роман Аркадьевич ставит меня в спарринг. Ни в чем неповинный партнер получает от меня сразу хай-кик в ухо.
-Ну давай, говори правду, - насел на меня тренер.
-Вы любили свою невесту?
-Да, сильнее жизни.
-Значит, понимаете, что происходит.
Я хочу уйти. Не могу это обсуждать.
-Гоша, - останавливает меня наставник. - Главное - не сдаваться. Что бы у тебя не произошло с твоей женщиной, оставайся сильным.
-Спасибо.
Давай! Расправь голени, взбодри печенку, перестань хлопать ушами. Я привожу себя в порядок, вешаю новое зеркало, исправно отсматриваю снятый материал. Часть даже успеваем набросать с режиссером монтажа Олегом. Захожу в кабинет и замираю. Передо мной стоит призрак моей Поли. Изможденная, невыспавшаяся, похудевшая, она смотрит на меня своими ясными глазами. Заставляет мои легкие коченеть.
-А вот и блудный попугайчик вернулся, - у меня вырывается околесица.
Но я не могу придумать нормальное начало для своей пламенной речи. Лучше всего предложить кофе и еду. Тогда эта птичка никуда не улетит. За обедом она тягостно молчит.
-Хочешь… пожалуйся, - говорю я.
Мы вроде бы помирились. Можно спросить, почему у моей девочки - снова дыра в сердце.
-Я не знаю, стоит ли рассказывать.
-Ну, мы же мизинчиками помирились, - стараюсь балагурить.
-Мне нужно время, чтобы прийти в себя… - Полина все равно серьезна. - И усилие, чтобы окончательно забыть то, что было в Севастополе.
-Я понял тебя.
Она не привезла мне ни одной финтифлюшки из Байкальска. Значит, точно все серьезно. Полина всегда что-то да покупала мне. Теперь жалею, что ворчал: мол, все сувениры бесполезны. Что в такой ситуации делать?
-Ты доколупался, Гоша, - Лена смотрит с насмешкой.
-Что? - она выдернула меня из размышлений.
-То, друг мой сердечный, - женщина дала мне щелбан. - Сиди теперь у нас, не сиди...А Поля сказала, что больше никого к себе не подпустит.
-Я пришел просто проведать. А то отпуск какой-то затяжной.
-Ну, иди выпей.
Нет, я обещал своей лапушке, что не буду больше дружить с алкоголем.
-Не хочу.
На часах уже одиннадцать вечера. Где же ты бродишь, Поля? Постели эскортников греешь?
-Я к тому, Кузнечик, - стучит пальцем по столу Елена, - что ты засиделся в гостях. Я спать хочу.
-Прости. Ладно. Тогда все пельмени не съедай.
-Конечно, я поделюсь с Полей.
На улице еще холодно. Темно. Зачем пошла одна, Полина? Для поздних прогулок нужен мужчина. Придется изучать бары на наличие моей ладушки. Нахожу в третьем. Аистова смешно танцует, как всегда, поет в бутылку от шампанского. Ей рукоплещет вся эта кодла развратников с синими браслетами. Но она выбрала жертвой бармена. У него стоит клеймо непригодного. Он краснеет от шуточек моей подруги, доверительно смотрит в глаза. Сажусь рядом.
-Чего изволите? - спрашивает бармен.
-Молока, пожалуйста, теплого, - усмехаюсь я. - А то уснуть не могу.
-Интересный заказ, - мужчина отворачивается к холодильнику.
-Как ты меня нашел? - Поля узнала мой голос.
-Да так, зашел на удачу, - стараюсь выглядеть непринужденно.
-За молоком? - большие глаза излучают недоверие.
- Мне просто нравится атмосфера.
-И чем же она хороша?
Это тот самый полулегальный бар. "Томная лагуна". Стриптиз, запретные травы, эскортники, документы, контрабанда. Все, что пожелаете.
-Здесь хорошо танцуют.
-Это да, - лапушка рассеянно проскользнула взглядом по пилонам.
-То есть ты тут до полуночи?
-А почему бы и нет? Я в отпуске. Спать все равно не хочется.
-Хорошо. Тогда, уважаемый, мне после молока - кофе, - обращаюсь к бармену. - Я тоже посмотрю голых потаскунов.
-Ты метнулся на другую сторону?
-Нет, я провожу статистическое исследование.
Она пьет виски. Я тяну теплое молоко. Хороша компания. Полина похудела еще сильнее. Взгляд ее выражает мировую скорбь. Зачем тебе бары? Приходи ко мне в гости. Я тебя откормлю пирожками да варениками.
-А сейчас у нас традиционная лотерея, - кричит в микрофон хозяин бара. - Леди тянут билетики, джентльмены выбирают коробочки. Посмотрим, кому сегодня повезет.
Мне подсовывают поднос. Я машу рукой, пытаясь отказаться.
-Берите, такие правила. А то - штраф, - говорит с дружелюбной улыбкой верзила, подающий мне коробки.
Пришлось взять одну, среднего размера. Полина крутит барабанчик с видом прожженой посетительницы.
-Что там? - заискивающе спрашивает у нее бармен.
-Нет, Даня, прости, - лапушка показывает ему билетик. - Сегодня мне не выпал поцелуй с тобой. Сегодня у меня - ночь с эскортником.
Я открываю коробку. Синий браслет. Хорошее заведение и шуточки уместные.
-Ну что, эскорт, - весело смотрит на меня подруга.
На самом деле, около нее уже топчутся трое высоких парней с сигнальными браслетами.
-Леди, может быть, я подойду? - спрашивает один из них.
-Простите, сладкие, - Полина смеривает его взглядом. - Но я хочу этого мужчину.
-Поля, не стоит шутить, - я пытаюсь упереться.
Аистова берет меня за руку и ведет на выход.
-Ну что? - спрашивает, сверкая глазами в свете фонаря. - К тебе? Или ко мне?
-Я не хочу.
-А был период, когда хотел, - она смеется.
Мне стыдно за свой поступок. Тогда меня своей похотливой чесоткой заразила Клементина. Сейчас я точно знаю, что не предам свои принципы даже для Полины.
-Прости еще раз за тот случай, - отвечаю. - Но я не такой.
- Ну, идем, глупенький, - моя лапушка овладевает моей ладонью снова. - Я не трону тебя. Кузнечик, ты же знаешь. Я уважаю тебя.
Шагаем по улице вместе. Как будто я не проводил между нами черту своим малодушным поступком. Полина снова дарит надежду. Лена уже спит, закрывшись в своей комнате.
-Я тебе не отдала сразу… просто я думала, мы с тобой поссоримся окончательно.
Моя девочка вручает мне какой-то камень.
-Булыжник из Байкальска? - тихо усмехаюсь. - Спасибо.
На самом деле, мне сейчас хоть нитку из авоськи подай, буду дико рад.
-Нет, это гранат. У Байкала есть пляж, на который выходит жила с самоцветами.
-Надо же. Интересно.
Полина включает ночник, подносит свой дар к свету. Невзрачный камешек загорается красными искрами изнутри.
-Да, я был не прав. Это не булыжник. Это капля борща.
Подруга хихикает в кулак. Уже лучше. Я заслужил немножко доверия, моя девочка?
-Хочешь, останься, - предлагает она. - У меня же так и лежит твой спортивный костюм. Только в душе не пой, чтобы Лену не разбудить.
-Жаль, так хотелось исполнить арию эскортника.
Я устраиваюсь в кресле, стараюсь уснуть в положении полусидя. Полина лежит на кровати тихо. Хотя я знаю, что она, скорее всего, еще бодрствует. Когда погружаюсь в черную дремоту без снов, меня опрокидывает крик.
-Мама! - моя девочка голосит в подушку.
-Поля, Поля! - расталкиваю подругу.
Ее бьет дрожь, прикладываю руку к лицу моей единственной, чувствую слезы на ее щечке.
-Тихо, Полечка, все хорошо, - опускаю ее голову себе на плечо, обнимаю.
-Не надо.
-Надо-надо. Поплачь.
Шепотом в темноте моя трепетная лапушка рассказывает про свои кошмары. Что ее зовет мать. Что ее брат стал эскортником. Что она осталась совсем одна. Ее страдания выворачивают меня, словно обшлага рукавов. У тебя есть я. Я всегда буду рядом.
Колбаса краковская
В моей душе гнездятся только глупые надежды. Хотя получив задание снять часть исторического сериала в Польше, я уже готов разворошить этот никчемный курятник. Полина точно там кого-нибудь соблазнит. Мужчины всегда вьются около нее, как мотыльки у свечки. Знают, что погибнут, но все равно лезут.
-А это же вы? Будете снимать кино? Добро пожаловать в Польшу!
Вот мы стоим перед первым экземпляром. Администратор гостиницы. Весь такой лощеный, с идеальной симметрией лица, пучеглазенький и высокий. Все, как любит лапушка. Она не может оторвать взгляд от этого пройдохи. По ее голосу понимаю: Гоша, все пропало. Ты проиграл. С первого же взгляда твоя единственная женщина впускает в сердце совершенно незнакомого человека. Злобно пялюсь в его наглую польскую морду, пока едем в лифте. В номере нахожу мини-бар.
-Эх, коньячок, я так соскучился, - прижимаю бутылку к сердцу, как родную.
Все равно Поля со всех сторон обсмотрела администратора. Со всей ответственностью заявляю: она возьмет его, как и всех остальных додиков до него.
-Чего же я тогда медлю? - спрашиваю сам у себя.
Пью прямо с горла, дыхание спирает от крепости напитка. Целый год без этого наслаждения показался вечностью. Но начинает стучаться Полина. Не до тебя, лапушка. Я занят важным делом. Дезинфицирую свои душевные раны.
-Тебе приветственный завтрак принесли, - она вся сияет.
Я так и думал. Еду привез другой красавчик. Тоже каланча, с высокими скулами. Ууу, недоработка, дружок. Глазки-то не на пол-лица. Ну ладно, губы пухлые, капризные. Что ж, надо посмотреть всех кандидатов в постель моей развратницы. Следующий, сказал заведующий.
-Как ты успеваешь напиваться? - возмущается Поля.
-Это моя сверхспособность, - парирую я. - Тем более, ты тоже активизировалась. Уже двоих пощупала.
-Никого я не щупала.
-Поверь, ты своим взглядом пальпируешь посильнее любого врача.
Нас пригласили на ужин. Познакомиться с хозяином гостиницы. И тут сидит утренний мотылек с глазками. Он, оказывается, наследник отеля. Что ж, есть надежда, что этот Милош не промах и не споткнется об флирт так, что полетит к Полине в койку.
-Видишь, очень милые и гостеприимные люди, - лапушка словно уговаривает сама себя. - Они просто оказывают радушный прием.
-Да, поэтому будь добра, не порть все грязными заигрываниями.
Я довожу ее до номера.
-Нет уж, ты не испорть все, - злится режиссер.
Оглядевшись, затаскивает меня к себе.
-Никакого алкоголя! Никаких сигарет! Не шататься без меня! - повышает тон. - А то обязательно попадешь в историю.
-Ишь ты, включила начальницу? - ухмыляюсь ей в лицо. - Ты имеешь право мне что-то запрещать? Вроде бы нет.
-Я - главный режиссер. Могу запрещать.
Перед сном допиваю коньяк. Ну, это же на посошок. Святое дело. Утром похмеляюсь, потом оставшийся гнев вкладываю в тренировку. Вот такой я многогранный. Как камень, который мне подарила Поля. Я его таскаю за собой. Возможно, для того, чтобы кинуть его в чужой огород.
-А что еще, кроме кофе, любит Полина? - этот Марек из ресторана меня поражает глупостью.
-Пельмени, - отвечаю с горькой усмешкой.
Как ты можешь у меня спрашивать, чем приворожить мою ненаглядную? Хотя ладно. Мне даже интересно понаблюдать. Кто же победит? Тот, что больше попадает в типаж Полины? Или тот, который носит ей завтраки по утрам? Ставлю на Милоша. Все же Марек придерживается моей стратегии. А она меня подвела.
-Пани Полина, вы, словно солнце, озарили небосклон моей души.
К моей лапочке среди ночи заявился третий поляк-с-печки-бряк. Он высокий, мускулистый, да еще решил зайти с тузов. Лежу и слушаю, как этот Тадеуш что-то говорит за стеной. Голос Поли звучит так ласково. Чтоб ты утром свои штаны навыворот надел.
-Моя фантастическая пани, когда же ждать еще вашего внимания? - с придыханием Тадеуш спрашивает у Аистовой.
-Не знаю, - она ведет себя рассеянно.
Все же постель - не залог успеха. То-то же, краковский козлик. Из гонки по идее выбывает и Милош. Нахальная итальянка, которая вечно дразнит меня своим курением в вестибюле, оказалась невестой нашего наследничка.
-Я не вещь! - возмущается по-итальянски администратор.
-Однако пособие стоит изучить, - женщина говорит сдержанно и холодно.
Давай, Каролина, скорее укажи своему женишку на его место. Я болею за тебя! Каждое утро мы сталкиваемся с ним в роще. Я бегаю, дерусь с тенью, качаю пресс. А этот додик медленно перебирает своими длинными ножками. Днем он сидит под сосной. А я, между прочим, отрабатываю точность ударов. Пока польский киноконцерн копается, выбирая нам с Полей команду, я могу позаниматься своей формой. Поэтому часто слышу, как Милош и Каролина выясняют отношения. Ну, я просто в университете тоже пошел в итальянскую группу, чтобы не расставаться с Полиной. Хотя в гимназии учил немецкий.
-Пани Полина, вы готовы? - наследничек стучится к моей девочке.
Я чувствую дикие рези в области печени от того, какие восхищенные взгляды он бросает на Полю. Она тоже смотрит на Милоша чрезвычайно неравнодушно.
-Как вы, оказывается, много знаете, - рассыпается бисером поляк.
-Все же ваши познания в истории глубже, - голосок моей лапушки взволнованно звенит.
Я не имею права ей запрещать. Земля уходит из-под ног. Конечно, я не хочу ходить с ними по Кракову. У меня начинается крапивница лодыжек от их нежностей.
-Пани Полина, как вам пельмени? Я сам их сделал.
Марек обязательно подсаживается к нам в ресторане, вызывая у меня токсикоз своими ужимками. Что с тобой, котик? Нервный тик открылся рядом с русскими гостями?
-Вы их разварили, - со знанием дела отвечаю я. - И пересолили.
Кукла хлопает своими длинными ресничками.
-Значит, в кого-то влюбились, пан Марек, - улыбается Поля.
-Вполне возможно, - у него слишком мечтательные глаза.
-Все же на кухне надо хорошо думать головой, - отвечаю я. - Хотя, впрочем, кому я это объясняю?
А меня с польскими баядеркой и зигмундовкой Поля принимает не так радушно.
-Зачем ты сам куда-то ходил? - снова опускает рубильник строгости.
-Тут совсем рядом хорошая кондитерская, - выдерживаю ее придирчивый взгляд. - Решил побаловать тебя вот милыми пирожными.
-Ну, сходили бы вместе, - все же моя лапушка добреет, получая сладкие дары. - Как ты справился, не зная польского?
-Это очень просто, - сажусь рядом с ней. - Наши языки немного похожи. В конце концов, мы здесь уже давно торчим. Я многое запомнил из речей этих краковских пройдох, когда они болтают между собой.
-Хочешь половинку?
-Нет, кушай все.
Милош превращается в докучливый репейник. Он садится к нам на хвост, оседает в купе на соседней полке в поезде в Варшаву.
-Только не стоит протирать свои ясные очи о Полину, - предупреждаю его. - В конце концов, ваша невеста не одобрит.
-Пани Каролина мне не невеста, - вспыхивает соперник.
-Ой, надо же, - ничего не могу поделать со своей ухмылкой, она живет на моем лице сама по себе. - Мне показалось, что недавно она вам сказала: "Милош, к ноге, Милош, служить".
-Я не пес.
-Все верно, - деланно вздыхаю. - Ведь собаки - лучшие существа на планете. Чего не скажешь о вас.
-Что обсуждаете? - Поля вся цветет, она купила газету.
-Виды из окна, - отвечаю ей. - Они слишком однообразные.
Моя лапочка садится рядом со мной. Смотри, поляк, кого она подпускает к себе близко. Меня. Не тебя.
-Забыла чай, простите, - вспоминает Полина.
Моя милая растеряша.
-Я принесу, - говорим с Милошем хором.
Все же я выхожу быстрее. Но соперник наступает на пятки.
-Ну что ты пристал? - спрашиваю я в проходе. - Что тебе нужно от нас?
-Хочу помочь.
-Ты только мешаешь.
Приходится распределять обязанности с Вуйчиком-младшим. Он несет чай, я - ромовые бабы. Эдакий дуэт Штепсель и Торопунька. В гостинице приходится еще и делить кровать с этой польской дылдой. Он занимает слишком много места. Приходится ютиться на краю постели. Потом он еще кричит среди ночи, как подстреленный филин. Сплошные неудобства от этого помощника.
-Вообразите себя секретарем и принесите кофе, пожалуйста, - просит утром Полина.
Давай, котик, побегай на задних лапках.
-Мне тоже. Без сахара. С молочным шоколадом, - я прошу вежливо.
Милош прожигает меня своими голубыми глазищами, но молча приносит мой заказ.
-Я просил молочный шоколад, - я привередливый. - А это темный.
-Он полезнее.
-Ну, вам, может, полезнее. А мне нужна глюкоза, она необходима всем, кто думает мозгами.
Поляк фыркает. Но под прицелом внимания Поли опускает взор, уходит. Меняет мне плитку шоколада. То-то же, секретарь с длинными ножками. По его лицу понимаю, что он избалованный и ревнивый. Реагирует на каждого актера, который пялится на Полечку. Шумно вздыхает, когда она в кафе устраивается на диванчике рядом со мной. Все эти мелочи для меня - как елей на пропитые почки.
-Сегодня она сидела со мной, - победно шепчет Милош на перроне в Кракове.
-Ей просто нужно было перевести заметку.
Черт возьми, как тяжело без выпивки и сигарет… Особенно мне становится невыносимо паршиво, когда Милош начинает мешаться на съемках.
-Спасибо, что принесли обед, - я пытаюсь вытеснить его за пределы площадки. - Пожалуй, вам пора.
-Пан Милош, как хорошо, что вы зашли, - Поля разрешает каждый раз администратору оставаться.
-Я испек пирог для вас.
-Желательно, чтобы его попробовал кто-то перед тобой, - советую моей девочке. - Кто-то, кого не жалко, если что. Пан Милош, не окажете услугу?
-Кузнечик, - пихает меня локтем режиссер.
Пирог сносный для этой дылды. По нему видно, что он ни разу черпака не держал в руке. Поля, неужели ты готова ему довериться? Когда она простужается, я не хочу оставлять ее. Но и съемки не могут стоять. И, конечно, моя забота ей нужна, как поезду штатив. По глазам единственной вижу: ей необходим Милош. За эти две недели он добивается своего.
-Я выхожу замуж, - моя лапушка вонзает в мое сердце раскаленное копье.
-Ты уверена? Он же не умеет готовить…
-Мы закончим съемки. И я вернусь в Польшу.
Раскаленное копье поворачивается по часовой стрелке, причиняя безумную боль. Значит, у меня нет шансов. Она хочет жить здесь, со своим поляком. Меня не зовет. Терпи, Гоша. Ухмыляйся. Мужчины не устают, не плачут, не ноют. Нужно же еще сериал закончить. Уже в России, с братьями по бутылке, я выдыхаю. Забываюсь в коньячных парах.
-Гоша, как ты мог потерять формуляры? - сердится Поля.
-Сам не знаю, - похмелье и безответная любовь сжимают мне череп.
-Ты меня подводишь.
Из ее глазок бегут бисеринки слез. Моя лапушка… прости. Сейчас проклятый Гошка возьмет себя в руки для тебя. Только для тебя. Не для этой колбасы краковской. Когда моя зазнобушка уезжает, я просто стою на набережной. На нашем месте.
-Поля, Полечка, Полинушка, - бормочу под нос. - Ну, хорошо… если так хочешь… будь счастлива с Милошем.
-Ты же не думаешь утопиться? - спрашиваю сам у себя.
Да, я пьян до состояния запотевшего видоискателя.
-Конечно, думаю. Водка для этой цели подойдет?
Но днем я, конечно, беру себя за шкирку. Ты должен, тресни твой трансфокатор, смонтировать сериал! Иди в Роскино. На отсмотре первой же кассеты вижу Полю. Польский оператор снял, как она разбивает бутылку местной минеральной воды. После работы питаюсь исключительно коньяком. Надеюсь, что так меня быстрее достанет цирроз. Почему бы и нет?
-Что за страшная вонь? - возмущается мать, стоя на моем пороге.
-Да так, - у меня нет сил шутить. - Пил. Немножко.
-Тебе пришло красное письмо. Опять.
Она заходит внутрь.
-Ты же знаешь, что я не намерен показывать им свою девственность на постоянной основе.
-Ой, как будто она в каком-то неприличном месте хранится. Показал глазки и дальше поскакал.
-А в честь чего? Еще не время медосмотра.
Понимаю, что, скорее всего, меня будут допрашивать по поводу отъезда Поли. Так быстро все вскрылось? Что ж. Перед пытками стоит хорошо отметить это дело.
-Откуда я знаю? Ну, может, думают, что ты в Польше с кем-то переспал.
Я горько смеюсь.
-Да, я тоже нахожу это смешным, - ухмыляется маман. - Кому ты нужен с кривой ногой, рубцами на лице и дрянным характером?
- Кофе хочешь?
-Давай.
Пока занимаюсь напитком, мама стучит ногтями по столу. Потом изрекает:
-Сыночек, я хочу внуков. От тебя особенно. Ты самый умный в нашей, прости господи, семье.
-Кто на этот раз? Андроника? Изольда? Матильда?
Подаю ей кофе. Себе в чашку добавляю коньяк.
-Оливия.
-Где ты их только берешь?
-Неважно. Мне тоже плесни горячительного.
Для мамы коньяка не жалко.
-Я не хочу жениться, - сажусь напротив.
-Ну почему?
- Я люблю Полину, - нужно хоть кому-то признаться.
-Это вот ту, которая выползла из борделя и оприходовала половину Иркутска? - ядом из маминого голоса можно отравить один маленький городок.
-Мам…
-Не стоит мамкать в такой напряженный момент.
Она залпом выпивает кофе. Сверлит меня черными от злости глазами.
-Ну вот Юра и Дима страдают. Тебя это радует? Мне просто интересно.
-Ты достал со своей романтикой, - вздыхает мать. - Сложно жениться по любви.
Она изучает меня. Качает головой. Достает сигареты.
-Поделись, пожалуйста, - бурчу, чувствуя непреодолимую чесотку в легких.
-Не заслужил.
Потом все же дает билетик в иллюзию спокойствия. На пятой затяжке маман говорит:
-Ладно. Скажу Оливии, что ты тупой алкаш. И не совру.
Утром отпрашиваюсь с работы. Захожу в кондитерскую Одуванчика.
-Гоша! - изумляется Ян, один из мужей Иры. - На тебе лица нет.
-Да вроде бы все на месте, - провожу рукой ото лба к подбородку.
-Ты очень плохо выглядишь. Ты заболел?
-Возможно. Все мы смертельно больны жизнью. Дай, пожалуйста, "Наполеон".
Пока ем торт, воспоминания приставляют к моему виску холодное дуло ностальгии. Она страшнее пистолета. С трудом доедаю свой десерт. Тороплюсь на медкомиссию.
-Обычная процедура после заграничной поездки, - в этот раз у меня очень разговорчивый врач.
Он накладывает на мои веки холодные щупальца распорок, заглядывает под мое глазное яблоко, светит фонариком. Внимательно изучает другой глаз. Далась вам моя девственность. Нет, конечно, понятно, что это залог отсутствия венерических заболеваний. Но все равно не понимаю этого культа синих слез.
-Все в порядке, вы свободны.
Все же врач ставит мне пометку в медкарте, что я до сих пор не женат. Но лекции не читает, одиночеством не пугает.
-Гоша, подожди, - меня догоняет в коридоре Лена.
Она мертвенно бледна. Кусает сухие губы.
-Что случилось?
-Там Полина… приехала. И я всю ночь с ней сидела, боялась, что она… Что-то с собой сделает.
Я слушаю подругу. Ее рассказ кажется мне сценарием для фантастического фильма.
-Пожалуйста, не задавай лишних вопросов, - Елена всовывает мне ключи от квартиры. - Сможешь сегодня побыть с ней? У меня много работы. Вечером сменю тебя…
Я не дослушиваю. Я должен видеть лапушку. "Что-то с собой сделает", - стучит в моей голове метроном Лениного голоса. В квартире подруг стоит мертвая тишина.
-Поля! - торопливо раздеваюсь и ору, словно глухой суслик. - Поля!
Она лежит на кровати. И почти не дышит.
-Полечка, - шепчу, проверяя пульс.
Живая.
-Что случилось? - вопросы вырываются со стоном. - Что Милош сделал не так?
Я тебя найду и забью насмерть, проклятый лощеный красавчик. Увел у меня мою девочку, чтобы теперь она не мигая смотрела в потолок. Полина не реагирует ни на что несколько часов. Я просто сижу на полу у постели и держу пальцы на пульсирующих венках на ее хрупком запястье.
-Заюшка моя, лапочка, солнышко… Чем помочь тебе?
Поля вздрагивает.
-Пить.
-Сейчас, сейчас, моя маленькая.
Аккуратно усаживаю ее, пою из кружки водой. Любимые глаза смотрят сквозь меня. Вот и все, Гоша. Ты думал еще вчера, что ты самый несчастный кузнечик на свете. Нет, сегодня настал твой личный Армагеддон.
-Полечка, - зову ее каждые полчаса, - Поля. Родная. Единственная…
Проверяю пульс. Предлагаю поесть. Никаких эмоций в ответ.
-Гошенька, спасибо, - говорит вечером Лена. - У меня сердце не на месте. Ужинать будешь?
-Нет, не хочу. И, вообще, у тебя даже нет ничего жидкого. Заливать Полине в рот.
-Думаешь, нужно?
-Конечно.
Варю бульон, молочный суп, компот.
-Можно, я останусь? - я просто не смогу уйти домой сейчас. - У тебя же сутки с кем-то из мужей начинаются?
-Ну да.
-И ты не выспалась. Так что иди, отдохнешь. Мы с Полиной справимся.
Я ложусь рядом на кровать. Кладу пальцы на сонную артерию моей лапушки. Пульсирует.
-Спокойной ночи, Полечка.
В ответ звенит тишина в моих ушах. Просыпаюсь каждый час и проверяю, жива ли Полина, все ли хорошо. Утром осторожно вливаю ей в рот молочный суп.
-Еще, - шепчут нежные губы.
-Вкусно? - спрашиваю я.
Нет, пока диалог не получается. Приношу ей вторую порцию. Потом читаю моей лапочке книгу вслух. Представляю, что она слышит.
-Милош, - зовет Поля.
-Да, - я откликаюсь.
-Я люблю тебя.
Она смотрит в никуда. Три обычных, затертых слова заставляют копье в моем сердце теперь поворачиваться против часовой стрелки.
-Я буду с тобой всегда, - отвечаю лапушке. - Пойду за тобой в Антарктиду пешком. И без свадьбы стану тылом и защитой. Не скажу тебе слова поперек. Разделю твое внимание с десятком самых распущенных потаскунов. Только посмотри на меня… на твоего Кузнечика.
Нет. Я, конечно, не состоянии тронуть ее душу, заставить оживиться. Вечером Лена привела врача и Наташу.
-Это стресс на почве усталости, - ставит диагноз терапевт. - Ничего такого. Должно пройти само.
-А если не пройдет? - я в бешенстве от человеческой тупости.
-Тогда я выпишу уколы.
После ужина Наташа выпроваживает меня.
-Ты похож на труп, Кузнечик, - вещает она бодрым тоном. - Лена, тоже там иди к своему Сереже. А мы с Полей посидим, поокаем.
-Нет, я останусь, - я упрямлюсь.
-Слушай, дорогой мой, - Наталья усмехается, - ты, может, и самый любящий на свете… но кто-то должен помыть Полину.
Утром бегу скорее к моей девочке. Открываю двери ключами, которые не вернул Лене. Слышу смех.
-Давай, Поля, еще по одной! - хохочет Наташа.
Задорно чокает бокал о бокал. Опрокидывает вино в себя. Моя лапушка тянет напиток, с трудом удерживая свою хрустальную чашу. Она еще не в себе. Но уже двигается, смотрит по сторонам. Порывисто обнимаю мою девочку.
-Гоша, ты чего? - хрипло спрашивает Полина.
-Да так, - отвечаю со вздохом облегчения. - Сегодня - Международный день объятий.
-Ну, тогда и меня обними, Попрыгунчик, - распахивает руки пьяная Натали.
Треплю ее, расцеловываю в обе щеки. Ай да стрекоза! Как же сам я не додумался подпоить Полю? Алкоголь же разгоняет кровь.
-Осторожнее, - продолжает сотрясать комнату хохотом Наталья, - а то выйду за тебя замуж.
-Сначала догони.
-Выпьешь, Кузнечик?
-Вот этого компотика? Ну, плесни.
Кукла из борделя
Дальше идут тоже непростые дни. Нужно отвлекать Полину, собирать ее сердечко по осколочкам, вдыхать в нее желание жить.
-Зачем? - она смотрит расширенными зрачками на букет цветов.
-Да просто так. Для настроения, - я верчу перед ней охапку синих тюльпанов. - Ну, смотри, какие классные.
Она недоверчиво следит за мной, пока я наполняю вазы махровыми красавцами.
-Что там с сериалом? - ее голос звучит почти, как прежде.
-Да нормально. Занимаемся.
-Ты околачиваешься у меня почти каждый день. Кто занимается?
Ну его к черту… ты важнее для меня всего на свете… пусть горят твои поляки в огне преисподней. Лапушка начинает собираться.
-Ты куда?
-Посмотрю, что уже смонтировано.
Моя девочка идет сама к Олегу, меня не пускает, смотрит отчужденно. Я разве заслужил стоять под дверью? Ладно. Подожду в кабинете. Потом прошу режиссера монтажа ни в коем случае не показывать сцену с виночерпием. Это Милош, который не дождался Полю. Так яростно боролся за ее внимание, зная, что может умереть в любой момент. Я так и знал, что у него мозга не больше, чем в краковской колбасе. Но моя ладушка и так входит в состояние сомнамбулы. Не слышит. Не видит. Не говорит.
-Сходишь со мной на блошиный рынок? - спрашиваю несколько раз у подруги.
-А?
-Я говорю: кассеты купим со старой музыкой?
-Да, давай.
После прогулки по парку и рынку с надеждой вопрошаю:
-А хочешь посмотреть старое кино? Сегодня крутят комедии.
-Хорошо.
После кинотеатра заманиваю Полечку в кондитерскую.
-Будешь "медовик"?
-Угу.
Ну же, родная моя… хотя бы уголком губ улыбнись.
-Хочешь в бар? - надеюсь, что хотя бы это растормошит Полину.
-Пошли.
Она пьет стопку за стопкой. Краснеет. Изучает танцующих. Потом просит:
-Отведи меня домой.
На следующий день моя девочка плачет навзрыд в кабинете монтажа. Олег все же не самый умный человек. Он забыл про мою просьбу. Прокрутил Полине сцену с виночерпием. Я стою, уставший и бессильный перед ее горем. Сейчас понимаю, что, возможно, она страдает из-за меня. Я напивался на съемках. Я задержал процессы. "Лучше сдохни, Гоша", - повторяю себе эту фразу припевом в своей несуразной балладе. Особенно сильно эти слова стучат в голове, когда узнаю, что моя лапушка посещает бордель.
-Вот так, Георгий, - говорю сам себе в зеркало. - Ты тут цветочки, пироженки, признания в любви… а ей нужно как всегда…
-Да ладно, Гоша. Можно подумать, ты ей дашь то, что она ищет среди жрецов любви.
-Эх, маман, что ж ты не продала меня в бордель… хотя тебе бы пришлось доплатить за столь ценный экземпляр.
Потом понимаю: злиться нет смысла. Полине помогает соитие с рабами. У нее появляется блеск в глазах, румянец на щеках, прежний аппетит.
-Ты зайдешь как-нибудь? - спрашиваю у подруги.
Отпуск без нее превращается в череду цифр в календаре. Не больше.
-Конечно, Кузнечик.
-Я испеку эчпочмаки. Тебе же нравятся?
-Ничего себе заманушка, - Поля азартно улыбается, - ты это зря. Я тогда не уйду, пока не съем все пирожки.
Я наполняю печеными конвертиками свою самую большую кастрюлю. Что ты на это скажешь, моя лапочка?
-Гоша, ты самый шефповаристый шеф-повар.
-Спасибо за комплимент.
Она ест и смотрит на меня почти, как раньше. С благодарностью, добром, восхищением. Что же тебе мешает разглядеть во мне хоть что-то достойное твоей любви? Ты же как-то опознала в булыжнике драгоценный гранат.
Когда приношу им с Леной новые кассеты с песнями, понимаю, что же не так. Очередной потаскун. При нем - полный борщевой набор Полининого фетиша. Высокий, широкоплечий, с симметричным лицом, с глазами на выкате. А еще с двумя геометрическими фигурами на руках. Разведен. Был рабом.
-Я смотрю, бьешь свои рекорды, - не могу удержаться. - Раньше были непригодные да эскортники.
-Ты не понимаешь, - качает головой Поля.
Пучеглазый проститут смотрит с вызовом. Мы оба идем на кухню. Ты смотри, он еще и готовить умеет.
-Хорошо отрабатываешь свободу? - спрашиваю у него.
-Тружусь на износ, - огрызается раб.
-Не покладая чресел.
-И этого тоже.
Моя лапушка утверждает, что этот Костик похож на Милоша. Сверяю хитрую рожу потаскуна с портретом поляка, который Полина повесила на самое видное место. Да кто ж знает… Все любовники Аистовой - словно под одну гребенку. Зато бывший раб смешно драконится, когда я тыкаю в него палкой сарказма.
-Это кто у нас тут любит бижутерию? - шутливо сюсюкаю я. - Это наша куколка.
-Это не просто бижутерия, - кипятится Костик.
-Драгоценный металл?
У него на шее висит кулон на длинной цепочке. С гравировкой в виде филина. Знак постоянного любовника. Что ж, Полина, ты продолжаешь поднимать планку.
-Это серебро.
-Ага, золотую цацку еще не заслужил. Что ж ты, сладенький, работай лучше.
В очередной раз вы почти деремся. Я жду, когда Костик нанесет удар первым. Тогда у меня будет карт-бланш.
-Вышли оба! - прогоняет нас Поля.
Борзый и резкий, Балабол становится тихим, стоит перед закрытой дверью со скорбным выражением лица.
-Что, еще ни разу не выгоняла? - интересуюсь я, закуривая. - Эх, куколка, все впереди.
-Пошли, я тебе всыплю, - Костик умеет быстро переключаться.
Но на улице у нас пропадает запал. Сидим под окнами Полины.
-Я ее боготворю, - говорит бывший раб. - Она самая лучшая на свете.
-Самая милая развратница.
-Э нет, - смеется проститут. - Я спал с развратницами. Полина совсем не такая.
-Ну, мне доля раба не знакома.
Смотрю на поджатые губы и красные глаза Костика.
-Жалуйся, - произношу свое привычное слово.
Нет, пора открывать лавку сочувствуя имени Георгия Климина. Для бывших рабов - акция. Пожаловаться и выпить из одной фляги с хозяином заведения. Костик когда-то думал, что брак - это панацея от всех проблем. Однако оказался в очень жестком переплете. Хорошо, что я до сих пор холостой.
-Полина дала мне новую жизнь, - печальные глаза раба, действительно, напоминают Милоша.
-Но вот эта цацка на шее - твой потолок.
-Нет. Она надела мне знак любовника, чтобы другие женщины не приставали.
-Вот оно как. Святая Полина. Покровительница всех сирых и убогих. А где ты работаешь?
-В модельном агентстве.
-Ну, понятно. Ты вешалка под одежду. Вот почему пристают.
-А что делать?
-Ну, я мог бы тебе найти место получше.
Не знаю, почему. Хочу помочь постельной игрушке Полины. Наверное, я слишком жалостливый. А может мне передалась мягкотелость бывшего раба через его слюну на моей фляжке. Через пару недель Костик нашел меня в баре.
-Что ты говорил про нормальную работу? - спрашивает он с горящим взором мученика.
-На бумажном комбинате, - жестом прошу у бармена два бокала коньяка. - Только сначала надо будет пройти курсы.
-Хорошо.
-Ничего, что комбинат во Владивостоке?
-Это потрясающая новость, - отвечает бывший раб и опрокидывает в себя выпивку залпом.
-И что же произошло в вашем раю разврата? - не меня не проведешь.
-Поссорились. Мы часто ссоримся. И я ушел.
Костик повесил свой острый нос. Эх, вроде бы мужчины не плачут. Или проститутам простительно?
-Выгнала? - я пытаюсь придать голосу ноту сочувствия, но получается плохо.
-Нет, я сам ушел.
-Ишь ты, хватило сил. Или ты под дверями потом ронял сладкие слезки?
-Прекращай, - Балабол закрыл глаза рукой. - Совсем не смешно. Мне словно сердце вынули и прибили на гвоздь.
Слабак. У мне эту операцию проделали давно. Ничего. Живу и не реву.
-Ладно. Потерпи несколько дней.
Пришлось идти к отцу, просить за Костика, чтобы его взяли звеньевым на завод знакомых. Как говорится, все для счастья соперника. Даже киваю под пламенную речь папы, мол, я сжег свои лучшие годы, провыбирался, один остался. Все это становится шелухой против ощущений, которые мне дарит Поля. Она утыкается носиком в мое плечо, приобнимает за спину, вызывает волну смятения, нежности, тепла. Моя лапушка так давно не прикасалась ко мне.
-Ты же знаешь, что все мужчины мира - у твоих ног, - обычная моя мотивационная речь для девочки с самыми глубокими глазами. - Только щелкни пальцами, все сбегутся выполнять твои желания. Зачем тебе именно этот похотливый подзаборный кот?
-Сама не знаю…
Она так пьяна, что половину дороги домой несу мою зазнобушку на руках. В квартире Лены притаился Костик. Он специально мешает нам с Полей. Так бы я остался с ней наедине и сказал бы, что мечтаю только о ней, что жалею о всех своих ошибках и обидных словах, что всегда буду верен и предан.
-Сегодня не ссоримся, - отдаю бывшему рабу свое главное сокровище.
Балабол приходит ко мне в гости на следующее утро.
-Помирились?
-Да, - все равно Костик выглядит раскисшим.
Я варю себе кофе. Стараюсь не смотреть на печальную мину непрошенного гостя. Он еще так и не снял свою побрякушку.
- Можно мне тоже кофе?
-Не заслужил.
Сижу перед бывшим рабом, потягиваю утренний напиток, совмещая его с сигаретным дымом. Почти, как у Джима Джармуша.
-Ты готов ехать во Владивосток?
-Да.
Другая Поля
Но отъезд Константина не помогает. Поля все равно держит дистанцию. Стоит мне принести цветы, как она превращается в натянутую струну.
-Сегодня - твой день рождения, - придаю улыбке беззаботность. - Забыла?
-И вправду, - Полине неловко за резкий тон при встрече.
Кроме синих орхидей вручаю лапушке кольцо с аквамаринами.
-Слишком дорогой подарок, - моя девочка хмурится.
Откладывает подарок, не принимает, молчит, опустив голову, колупает свой тирамису, не смотрит на меня. Я бешусь, гну вилку в руке. Ну что такое? Почему я настолько не ко двору?
-Пожалуйста, возьми. Если не нравится, то я просто его выброшу.
Полина забирает украшение. Но глядит затравленным зверьком. Будто я ее к чему-то принуждаю.
-У тебя до сих пор - дыра в сердце? - тихо спрашиваю.
-У меня там бездна, Кузнечик. Ее не наполнить никогда.
И все же я пытаюсь. Бьюсь за каждую улыбку лапушки. Верчусь волчком. Стараюсь не пить и не курить. Но последней каплей становится дурацкий кактус. Полина переехала к Натали. А кошка и комнатное растение оказались лишними на празднике жизни в Наташиной квартире.
-Ну, Гошенька, пожалуйста.
Поля массирует мне плечи и шею. Знает, как надавить на меня физически и морально. Млею под нежными пальчиками, соглашаюсь на все. Она приносит свое наследство от Киры Ивановой вечером.
-Хорошо. Кошку зовут Мила. А зеленый еж удостоен имени? - интересуюсь в шутку.
-Я зову его Костиком, - моя девочка краснеет.
-Совсем не похож на Балабола.
Я словно лечу без парашюта вниз головой. Держись, тряпка. Ты будешь выяснять отношения из-за колючего урода? Наедине с собой допиваю запасы коньяка.
-Я десять лет был рядом, и в радости, и в горе, - пускаю кольца дыма в свое отражение. - А кактус она назвала в честь потаскуна, с которым сношалась несколько месяцев. Все его заслуги. Заглохни мой пульсар…
-Ну значит, ты так нужен был рядом, - ухмыляюсь себе в ответ.
Еще неделю пытаюсь держаться. В конце концов, впереди - большая работа. Полина хочет воссоздать переход Суворова через Альпы. В одиночку такой объем работы не сдюжить. А потом понимаю, что нам с птичкой лучше отпустить друг друга.
-Прощай, - Поля смотрит на меня взволнованно, но держится хорошо.
-Прощай.
Я выхожу. И жду. Если заплачет, вернусь. Я не смогу бросить ее в таком состоянии. Порву свое заявление о переводе. Если только моя девочка будет страдать без меня. Но она молодец. Сильная. "Чудесно выглядишь для человека, потерявшего лучшего друга", - делаю комплимент в уме, следя за Аистовой из-за угла. Я не показываюсь ей на глаза. А сам мониторю ситуацию, как подводная лодка на атомном ходу. Знаю о каждом шаге зазнобы. Приношу ее ассистенту Изяславу Андреевичу список нормальных консультантов. Оповещаю заранее привычную Полине команду, что будут съемки. Помогаю на посошок, что называется.
-Что будешь снимать? - спрашивает Хитров.
Директор Роскино вызвал меня, чтобы наметить план.
-Комедию.
Ну, не мелодраму же. Я тогда точно сопьюсь на почве расставания со своей дикой камышовой кошечкой.
-Ишь как закрутил.
-Ну, я же справился в прошлый раз.
-Ладно, хорошо. Нужна сначала концепция. Работай быстрее.
Мне ставят очень маленькие сроки. Мол, ты ж комедию снимаешь. Жарю себе оладушки дома.
-Что с вами, бледнолицые братья? - удивляюсь вслух.
Оладьи похожи на луну. Мила уютно трется о ноги.
-Что, моя родная, проголодалась?
Кошка смотрит хитро и выжидающе. Даю ей специально отваренное мясо цыпленка с подливкой. Животное довольно урчит. Потом лезет ко мне на колени и тыкается носиком.
-Нравится моя стряпня?
Она нюхает мои руки, мнет лапами мой живот, мурчит в ответ на ласку. Что ж, кошки тоже - лучшие существа на этой планете. Не только собаки.
-Эх, Милочка, - глажу ее между ушек. - Ты такая худая. Надо было тебя сразу у Полины забрать.
Потом понимаю, что не хочу есть. Насильно запихиваюсь едой. Она будто не имеет вкуса. Все делаю машинально, без прежней радости. Поливаю Костика согласно сверенному со справочником графиком. Я вынес его на подоконник на лоджию. А потом подумал, может, устроить себе здесь целый сад? Может, это отвлечет?
-Костик, знакомься, - я принес несколько молодых побегов. - Это Милош, вы типа похожи.
Ставлю рядом с кактусом каланхоэ.
-Смотри, это Валера. Всем привет! Я - Валерий.
Устраиваю голубую герань. В общий ряд становится и фикус.
-А это Глеб. Ах, хорошо стоите, ребятки.
Каждое утро разговариваю с зелеными подлецами, ухаживаю, как за своими детьми. Мила постепенно жиреет. Но мелкие заботы, которые раньше оживляли, все равно не могут заполнить мою пустоту внутри. Полина, у меня тоже разверзлась бездна в сердце. Что ж ты не предупредила, что это передается воздушно-капельным путем?
-И что же это получается, ты вместо того, чтобы войти в нормальную семью, завел кучу цветочков? - мама, как всегда, относится к моим начинаниям критически.
-Спасибо за поддержку. Я не сомневался, что ты так и скажешь, - задорно ухмыляюсь.
Сегодня - день рождения Юрия. Как же не поздравить старшего брата? Вот теперь отдуваюсь. Но потом все внимание переходит на героя торжества. Он тоже провинился. С ним разводится жена.
-Света сказала, что ее в тебе не устраивает? - встревоженно спрашивает Денис.
-Мы никогда друг друга не любили, - брат хмуро изучает содержимое тарелки.
-Нет, ты просто забросил тренировки, - умничает маман. - Тело не такое рельефное стало.
-Мне некогда. У меня - работа, дом, дочь. Когда?
-Как-нибудь надо было исхитриться, - увещевает Григорий. - А теперь что?
-Это просто позор, - шепчет мать.
-Я с вас диву даюсь, граждане родственники, - меня опять тянет встать и уйти. - Какого черта? Юра не виноват, что его жена встретила кого-то помоложе и поехала крышей. Вот увидите, она сменит всех троих мужей.
-Гоша, сидеть! - кричит мама.
Конечно, с Димой пришла и Эльвира. Как же я так себя вольно веду при женщине.
-Я не собака, чтобы откликаться на команды, - злобно цежу.
На следующий день ко мне приходит Дмитрий. Изучает мою лоджию. Гладит фикус.
-Это Глеб, Валера, Милош и Костя, - знакомлю его с растениями.
-Забавно.
-Тоже считаешь, что у меня котелок свистит?
-Нет. Почему именно эти имена?
-В честь знакомых, - не хочу углубляться в свои воспоминания. - А как совсем постарею, заведу огород. Редьку назову Викторией в честь мамы. Хрен - Виктором, как папу.
-А Дима у тебя будет?
-Да, это будет свекла. Капусту, пожалуй, буду звать Юрой. А укроп будет Гошей.
-А лук посадишь?
-Наверное. Обзову Полиной.
За чашкой кофе Дима выглядит совсем потерянным.
-Жалуйся, - закатываю глаза.
-Я думаю, Эльвира меня тоже скоро бросит.
-Почему?
-Она завела любовника и проводит с ним именно мои ночи.
Смотрю искоса на грустного младшего брата.
-Нет, я считаю, что проблема в Эльвире. Это ее суть.
-А что мне делать? - горестно восклицает Дмитрий.
-Свистеть и бегать, - отвечаю, наверное, слишком резко. - Ты станешь свободным.
-Но я же люблю ее.
-Тебе это внушили в драной школе любви.
С сочувствием смотрю на младшего брата. Помочь ему не могу. Помню, как учил его давать всем сдачи, отвечать на обидные дразнилки. А теперь что мы можем сделать против Эльвиры, потерявшей ориентиры?
-Не разведется она с тобой, не бойся, - успокаиваю Димку. - У твоей суженой другой характер.
Сам пытаюсь бодриться. Каждый день кажется серым. Все, что было раньше важным, потеряло смысл. Все, что остается - работа. Здесь тоже меня ждет целый букет разочарований. Пишу сценарий от начала до конца. Но его почему-то заворачивает цензура. На второй попытке уже смотрит целая комиссия. И все им мои шутки не нравятся. Слишком много намеков на проблемы, о которых надо молчать.
-Тебе лучше будет с опытным сценаристом, - сообщает мне Хитров.
-Интересно, это с кем же?
-Ну вон, Ярослав Югорский освободился. Попросим его. А то уже что-то буксуете.
Мне дали в ассистенты Леху Черных. Он отнесся к задержке безразлично.
-Ну, не успеем к концу года, и что с того?
-Дело принципа, - отвечаю ему.
-Какого?
-Принципа домино, если ты понимаешь, о чем я. Если, вообще, что-то понимаешь…
С Лехой мы раньше пересекались только в баре. Тогда он мне казался позитивным и простым. При близком рассмотрении я понял, что его хобби - болтать языком, который живет автономно от мозга. -Формуляр на Югорского ты заполнил?
-Да как-то из головы вылетело, - спохватывается Лешка.
-Если в нее что-то влетало, кроме еды.
Ярослав меня тоже раздражал своей медлительностью и ужасным чувством юмора.
-Ты уверен, что появление голого героя здесь уместно? - скепсис заставляет скрипеть даже мои десны.
-А что? - Югорский смотрит озадаченно. - Это всегда смешно.
-Возможно, для инфузории туфельки.
-Ну и причем здесь обувь? - сценарист рождает во мне желание напиться.
-Чтобы ты каблучком по голове себе постучал. Может, озарение придет.
Вечером чокаюсь с цветочными горшками. Мои зеленые друзья - идеальные собутыльники. Слушают и молчат.
-Я, наверное, зря ушел от Поли?
Сейчас как никогда понимаю песню "Я спросил у ясеня".
-Где ты, глазастая чертовка?
Аистова укатила на съемки с командой. Мне только предстоит собрать свою.
-Если бы я женился на ней, наверное, тоже был бы несчастен, как и мои братья.
Пускаю струи дыма в потолок. Кручу в голове воспоминания. Почти каждое связано с Полиной.
-Ты бы завела гарем любовников из непригодных тупиц с круглыми ягодицами. И все… А Гоша - стирай, убирай, готовь…
Днем получается выплывать из омута лишних размышлений на маленьком плоту, свитом из ненависти и злости. Борьба с цензорами, битва с тупостью Лехи, списком бездарных актеров, которые по блату кочуют из фильма в фильм… все это дает мотивацию двигаться. И ходить на тренировки с Романом Аркадьевичем.
-Давай, давай. Быстрее руками, Гоша, - он держит мне кимуру. - Что с твоими руками творится?
-Они не могут обогнать ваши слова, - отбиваюсь шутками.
-Они не могут обогнать даже улитку.
Спасибо, что злите. Мне так легче. Потому что когда я не зол, я особенно остро чувствую тоску. На пробы приходит Клементина. Она не выучила текст. Экспромт - вообще не ее стихия. Здесь нужен интеллект.
-Я даже не знаю, уважаемая, - я сижу, закинув ноги на стол. - Как можно совсем не подготовиться?
-Ну так все и так решено.
Да, Клементина - одна из этих легендарных личностей, которых пропихивают насильно в кино каждый раз. Я смотрю в ее большие черные глаза, в которых нет ни одной искорки таланта.
-Считайте, что я сделала вам комплимент, когда захотела у вас играть, - вырывается у Тины смелое заявление.
-Я не люблю комплименты. Особенно такие.
Костик, что бы ты сказал на эту стерву?
-Там Полина приехала, - вытаскивает меня из раздумий Лена.
-Ммм, - не знаю, что ответить на эту новость. - Она молодец.
-Что, Кузнечик, допрыгался?
-Оставь ты свою свадебно-рожальную тему, - отмахиваюсь от секретаря.
А у самого в легких занимается пожар, который распирает грудь. Теперь Поля не моя девочка, не моя лапушка, не моя пташка. Это дикая кошка, которая гуляет сама по себе. А мне одному совсем не по себе.
-С днем рождения тебя, неудачник, - салютую сам себе фляжкой.
Сижу под забором. Мне все равно. Пошло все к черту. Закрываю глаза и вспоминаю стрекот кинопроектора. Рядом со мной сидит милый олененок. Мы едим "красный бархат". Она подарила мне перчатки. Как я был счастлив тогда.
Просыпаюсь от того, что прямо в глаза навязчиво светит солнечный зайчик. Этот яркий мерзавец бегает по моим векам. Приходится их размежить. Лежу в незнакомой комнате, на чужой кровати, под пушистым одеялом.
-Ну, наконец-то, - низкий женский голос заставляет встрепенуться от неожиданности.
Сбоку сидит дамочка в шелковом халате. На руках у нее - браслеты и перстни. Вот он, источник дурацкого солнечного блика.
-Долго ты спал, - продолжает женщина. - Устал, наверное.
-Извините, уважаемая, но у меня голова болит, - сиплю спросонья.
-Похмелье, наверное.
Она дает мне стакан с какой-то темной жидкостью.
-Спасибо, но откажусь.
Пытаюсь встать. Голова пульсирует, все тело ноет. Я понимаю, что на мне нет никакой одежды. Даже нижнего белья.
-Знаешь, если бы я замышляла против тебя что-то, то ты лежал бы сейчас не в мягкой постельке.
Барышня на вид - почти ровесница моей матери. И вполне проницательная.
-Логично, - соглашаюсь.
-Пей. Это просто синий алоэ. Снимает похмелье за минуту.
Жидкость оказывается прогорклой, как шутки Югорского. Впрочем, я сейчас в положении, которое он посчитал бы смешным.
-Вкусно? - с улыбкой спрашивает незнакомка.
-Как первая любовь.
-Это как?
-Сначала ничего не понятно, а потом чрезвычайно паршиво.
Она тихо посмеивается.
-Давай знакомиться, - говорит женщина. - Меня зовут Аполлинария. Если хочешь, зови просто Поля. И пожалуйста, на "ты".
На этих словах делаю вид, что очень занят своими ногтями. Слово "Поля" поднимает во мне цунами боли. Молчи, улыбайся, все в порядке…
-Меня зовут Гоша.
-Приятно познакомиться.
Аполлинария царственно подает мне руку. Целовать? Хм. Жму ее пальцы.
-Извини, не хочу твои колечки своими слюнями испачкать, - поясняю на всякий случай.
-Я бы это пережила, - она отнимает руку. - И ты зря. Я, может, тебя от смерти спасла.
-С чего бы вдруг?
-Ну так-то морозы уже крепчают. Ты мог не проснуться сегодня утром, Гоша.
Она чеканит слова. Либо где-то работает начальником, либо жестко воспитывает своих мужей. А может, и то, и то сразу.
-Я был бы не против, - парирую со спокойным лицом. - А, кстати, где моя одежда?
-В стирке. Новая вон там.
Стопка из вещей лежит на столе, в другом конце комнаты.
-Не волнуйся, - дамочка откинулась на стуле. - Мыла тебя я собственноручно. Поэтому уже все видела.
-А, ну раз все свои, - встаю, не прикрываясь иду.
На самом деле, мне просто уже по барабану. Я был бы рад сейчас лежать мертвым под забором. В зеркале трельяжа вижу, что Аполлинария внимательно следит за мной. Что ж, надеюсь, ты не попросишь потом компенсацию за моральный ущерб от созерцания меня голого.
-Тебе идет синий цвет, - замечает женщина, прикусив губу.
-Я не люблю комплименты, - костюм сел нормально, как для меня пошит.
-Было бы неплохо постричься и побриться, - продолжает барышня менторским тоном.
-Аполлинария, я очень благодарен за радушный прием, - прикладываю руку к груди, - но у меня куча дел.
-Ты не выйдешь из моего дома. Он на пароле. И ты его не знаешь.
Молчу несколько секунд. Гоша, спокойно. Видимо, не стоит дерзить. Дамочка-то с придурью.
-И что же теперь делать? - думаю, что можно задать такой вопрос.
Аполлинария подошла ко мне вплотную, она чуть выше. Наклонила голову на бок, продолжая щупать меня взглядом.
-Сначала позавтракаем. Потом пойдем по моим делам. Выпьем кофе. После - в парикмахерскую. А там уж можно пообедать. Далее у нас с тобой - откровенный разговор. После него - ужин, чтение книг, журналов. Телевизор включим, если хочешь. Но у меня от него мигрень. Ну и после всего этого - баиньки.
-Какая содержательная программа. А если я не хочу в ней участвовать?
-Ты очень дерзкий, - женщина показательно поправила лацканы моего пиджака. - Все же стоит ответить на добро благодарностью. А значит, составь леди компанию.
Идем на кухню. В холодильнике почти нет нормальных продуктов. Что ж, Аполлинария, отведай любимый рецепт Полины. Жарю яичницу в хлебе. Варю кофе. Параллельно шинкую овощи на салат. Женщина вроде бы читает газету, но я все равно чувствую спиной ее взгляд.
-Спасибо, Гоша, - она делает ударение на мое имя.
-Не за что.
-Очень интересно, еще такое не пробовала.
-Это яйца в корзиночке.
-Много знаешь рецептов?
-Достаточно. А что, ты ищешь повара?
-Нет, толкового любовника.
-Ну, удачи в поисках.
Углубляюсь в свой завтрак, хотя он кажется таким же скверным, как и ситуация, в которую я попал. Это хороший сюжетный поворот для комедии среднего пошиба. На улице понимаю, что мы находимся на окраине. Отсюда далеко бежать до Роскино. Но можно попробовать. Вряд ли Аполлинария двигается быстрее меня.
-Здесь я работаю, - она заводит меня в здание из красного гранита.
Читаю вывеску в холле "Школа любви". Да уж. Лучше панча не придумаешь, чтобы добить меня окончательно.
-Подожди меня в кабинете, у меня сейчас обход, - женщина оставляет меня в светлой комнате.
Следом заходит парнишка, голый по пояс, в портупее.
-Кофе, чай, вода, сок? - он не смотрит в глаза.
-Чай, пожалуйста.
-Зеленый, черный?
-Зеленый.
Аполлинария приходит через час. Напевает под нос. Подает мне журналы. В кабинет заходит женщина с сыном.
-Его выбрала достойная леди, - заводит свой рассказ дамочка. - А он несет всякую чушь про любовь.
-Бывает, не у всех проходит. Подождите за дверью, пожалуйста.
Аполлинария усаживает парнишку рядом с собой.
-Как тебя зовут? - воспитательница говорит тепло и ласково.
-Борис.
-Какое звучное имя. Меня зовут Аполлинария. Хочешь, зови просто Полей. Расскажи, пожалуйста, про свою невесту.
Юноша сидит, опустив глаза.
-Прости, забыла, что здесь посторонний. Гоша, оставь нас, пожалуйста. Борис тебя стесняется.
Где-то через полтора часа парнишка выходит в слезах. Аполлинария стоит в дверях и улыбается.
-Боря, ты чего начинаешь? - начинает строго бубнеть мать пациента.
-Не ругайтесь, - мягко обрывает воспитательница клиентку. - Пусть поплачет. Это полезно.
Мать и сын уходят.
-Кто-нибудь еще есть из тяжелых? - интересуется Аполлинария у своего полуголого секретаря.
-Да, привезли мужчину, женатого. Дал пощечину супруге.
-Ого! - глаза женщины загорелись азартом. - Агрессивный?
-Нет. Но если вы не справитесь…
-Знаю, он поедет на мусорный завод. Гоша, ну, извини. Еще придется подождать.
К ней заводят пациента в наручниках. Аполлинария просит полицейского и обиженную жену подождать в приемной. Через час воспитательница выводит мужчину. Строго смотрит на его супругу.
-У меня к вам тоже разговор. Как вас зовут?
-Алла.
-Пройдемте.
Я успеваю выпить еще чашку чая, полистать журналы заново.
-Алла, приходите завтра. Без мужа.
Все не так уж и плохо, как мне казалось раньше. Я думал, здесь только унижают.
-Ну что, Гоша, взревели моторы?
Идем с Аполлинарией в парикмахерскую.
-Я думал, у вас учат только задницей вертеть, - заявляю воспитательнице.
-Ага, и туфли супруге облизывать, - подхватывает она и усмехается. - Нет. Сначала надо подготовить психологически. А может и в чем-то помочь.
-В чем?
-Многим нужно просто выговориться, - объясняет женщина. - Вот Борис, например. Он не любит свою невесту. А она, оказывается, в него влюблена. По всем признакам. Вот сейчас он со мной побеседует неделю и сможет открыть сердце, найдет в девушке что-то особенное. И все.
-А этот, который жену ударил?
-Супруга его поколачивает периодически. Не выдержал. Ее просто мать в детстве била. Сейчас отыгрывается на мужьях. Ничего, это тоже можно исправить.
-Ты просто беседуешь?
-Да, я психолог.
В салоне Аполлинария сидит сзади, иногда наши взгляды пересекаются в зеркале. Парикмахер томно посматривает на мою спутницу.
-Простите, а вам не нужен любовник? - спрашивает мастер у женщины.
-Мне очень приятно, что вы обратили на меня внимание, - отвечает психолог. - От ласки никогда не откажусь. Возьмите мою визитку.
Мужчина кладет картонный прямоугольник в нагрудный кармашек. Весь такой румяный напевает под нос. Оглядывается на женщину, которая удостоила его положительным ответом. Ну, понятно, он - в числе лишних.
-Ты потрясающе выглядишь, - Аполлинария смотрит с интересом. - Не смущайся. Это не комплимент. Это правда.
-Я не умею стесняться, - мне безразлично ее внимание.
-Ага, равно, как и плакать, жаловаться, уставать… что там еще нельзя мужчинам?
В ресторане женщина дает понять, что я должен ухаживать, прямо как великосветский кавалер.
-Ты не развалишься на части? - она хитро щурится. - Или ты - неотесанный чурбан?
-Я - не ограненный гранат.
Вся эта котовасия напоминает мне игру. Это немного злит. После обеда возвращаемся к Аполлинарии. Курим вместе в ее кабинете.
-Тебя в детстве муштровали, - психолог ставит мне диагноз и расписывает историю болезни. - Мать никогда не называла ласково. Отец нудел про то, каким должен быть мужчина. Тебя рано отдали в спорт. Но потом ты не смог продолжать. Из-за ноги. В какой-то момент встретил свою Полю.
-Что? - это имя для меня - спусковой крючок.
-Ты звал Полю, когда я тебя мыла. Просил ее солгать, что она любит тебя.
Ну, теперь да… я краснею. Это страшнее, чем оказаться голым в чужой постели.
-Так вот, - продолжает собеседница после затяжки. - Скорее всего, это твоя невеста. Она повела себя как-то недостойно. Так? И ты ушел. Но сильно любишь и скучаешь. Я могу тебе помочь.
-Все было не так, - возражаю, подавляя эмоции.
-Но суть примерно такова. И тебе все равно нужна помощь.
-Нет, ошибаешься, Аполлинария, - встаю, иду на выход.
Входная дверь, действительно, на пароле.
-Если хочешь, я выпущу тебя, - продолжает за спиной женщина. - Но от себя не убежишь, как говорится. Ты просто сопьешься. Твоя Поля будет плакать.
-С чего ты решила? - поворачиваюсь к ней. - Ты ничего обо мне не знаешь. Просто примерила на меня стереотип.
-Ну, я вижу, что ты не прост. Ты не смог бы полюбить просто за красивую мордашку. Эта твоя Поля сделала что-то особенное. Значит, она и сама неровно к тебе дышит. И если с тобой что-то случится, твоя возлюбленная будет плакать.
Мозги услужливо крутят воспоминание, как Полина убивалась по Милошу. Сомневаюсь, что она будет так же переживать из-за меня.
-Тебе, наверное, просто слабо открыться, - выдает психолог неожиданный хук в мое самолюбие. - Чтобы говорить о проблемах, нужно иметь большую силу воли.
Я не слабак. Но и плакаться не привык. Я рожден для других вещей.
-Ну, хорошо, - отвечаю. - Я приду завтра. У меня кошка дома осталась. Она может умереть от голода.
-Кошка - это святое, - кивает Аполлинария. - Поехали, заберем. Поживете пару деньков у меня.
Следующим вечером Аполлинария предлагает французский коньяк. Я не могу отказаться от такой вещи. Алкоголь греет внутренности. Психолог наслаждается каждым глотком в полумраке своего кабинета.
-Знаешь, почему я работаю в Школе любви? - вопрошает она. - Я бесплодна. У меня было несколько вариантов, как же приносить пользу стране. Спасло мое высшее образование. Так бы, наверное, сейчас шила пододеяльники на фабрике.
Я внимательно слушаю, подливаю терпкий напиток.
-Мужей мне иметь нельзя. Зато можно любовников из числа лишних мужчин. У меня их сейчас пятеро. Нужно еще двое, чтобы был набор "неделька".
-Какая прелесть, - злая ухмылка выплывает на мое лицо.
-Мне бы хватило и одного. Единственного. Я люблю до сих пор одного человека. Мы познакомились на свадьбе моей сестры. Он такой удивительный. Самый лучший на свете. Но его так вышколили в детстве, что, конечно, я не подошла. Как же так? Путаться с бесплодной? - моя визави закуривает сигарету. - Представь мое состояние… когда его привели ко мне в Школу любви. Подготовить своего возлюбленного для другой женщины. Все бы ничего. Но он тогда сказал: "Я не смогу, потому что люблю тебя, Поля".
Пауза останавливает время. Потом Аполлинария все же оживает, шумно вздыхает, стряхивает пепел.
-Чего же тебе надо, родной? Давай же жить, как сердце подскажет… Если бы ты попал в такую ситуацию, Гоша… что бы ты сделал?
-Не знаю, - не могу оторвать взгляда от беззащитной и уставшей женщины.
-Ну, я подготовила его. Работа есть работа. Объяснила, что раз он не может попрать свои принципы ради меня, значит недостаточно сильно любит. Сейчас у них с женой все хорошо. Она родила от него девочку.
Я налил ей еще коньяка.
-Спасибо, - психолог пригубила немного. - А теперь скажи… твоя история запутана так же сильно?
-Почти, - мне тяжело заставить себя говорить о Полине. - Она любит другого. Он умер. И до этого всегда выбирала других, не меня.
-А как вы познакомились?
Превозмогая жар в голове и холод в сердце, пялясь в свой стакан, рассказываю все, что пережил со своей зазнобушкой. Аполлинария не перебивает. Изредка кивает или качает головой. Мне будто бы и легче. А потом становится тяжело. Хочу, чтобы напротив сидела моя Поля. Не эта. Моя, с нежным и добрым взглядом. Чтобы она узнала, что я чувствую. Чтобы достигла дна моей любви. Если оно есть, конечно.
-Я помогу тебе, - изрекает психолог.
-Как?
-Составлю тебе план действий. У твоей Полины - синдром эдакого Спасайкина. Пусть она тебя подберет, как я, под забором. Потом ты проявишь свою гордость и независимость. Хорошо бы, чтобы она чуть приревновала. Когда заметишь, что Поля заинтересовалась, назначишь ей свидание. Романтики должно быть много. Нельзя давать ей вертеть головой по сторонам. Не целуй, не ложись с ней в постель до предложения. Что еще? Ну, потом почаще говори ей приятные вещи, дублируй свои поступки словами. Нам, женщинам, нужно не только видеть, но и слышать.
-Думаешь, это все сработает? - скепсис не дает полноценно воспринять все сказанное.
-Конечно.
После нескольких дней отсутствия застаю свои цветы в упадке.
-Разрази вас интеркорном, - ругаюсь собирая горшки с растениями в мусорный мешок. - Валерка, ну, от тебя не ожидал. Эх, Милош, какой же ты хилый оказался. Да уж, Глеб, покойся с миром.
Только Костик упрямо топорщит свои иголки. Более того, на его макушке набухает бутон.
-Ты что с ума сошел? - спрашиваю у зеленого ежа. - Ладно. Если что, тебя я тоже с удовольствием выкину.
Игра наоборот
-Полина, кошечка моя, - напеваю, открывая вторую фляжку, - давай же. Ну хотя бы просто иди мимо.
Но со мной никогда не случаются чудеса… Чокаюсь с памятником основателя Иркутска.
-Я думала, ты пьешь с другим Яшкой, - родной голос разрезает тишину и заставляет мои внутренности ныть.
Боюсь смотреть на нее, чтобы не нарушить заветы Аполлинарии. Она наказала держаться чуть отстраненно. Как же это сделать?.. Но моя девочка и сама не дает мне расклеиться. Тянет меня домой, читает лекции о здоровом образе жизни.
-Да хватит уже, - хриплю в ответ, стараюсь прокашляться. - Когда ты успела стать занудой?
-Когда ты меня бросил.
Вот, значит, как… Моя кошечка думает, я ее покинул. Это может засчитаться за отстраненность? Две выпитые фляжки мешают мне нормально говорить и соображать. Поля обыскивает меня, чтобы достать ключи. Ох, как мне хорошо в этот момент. Несу всякую чушь. Все же гормоны еще играют в моем теле, как хмель в пиве. Привычным приемом в виде холодного душа Аистова заставляет меня трезветь. На кухне понимаю, что, скорее всего, моя зазнобушка искала меня специально. Бросила все свои дела и обеденный перерыв. Ну как же оставить мою девочку голодной? Полинушка торопливо ест борщ. Моя ты дикая кошечка… И ведь никто, кроме Гоши, не поухаживает за тобой, как следует. А потом моя зазноба превосходит все прогнозы Аполлинарии. Режиссер переводится на должность моего ассистента.
-Вот так сюжетный поворот, - говорю сам себе.
Иду домой после целого представления в моем кабинете, которое Поля устроила. Пытаюсь понять, был ли я достаточно холодным.
-Как думаешь, у меня получится? - смотрю на размашистый голубой цветок Костика. - Эх ты, обалдуй. Совсем меня не слушаешь.
Мила требовательно мяукает.
-Моя красавица, не ревнуй к кактусу. Ты вне конкуренции.
Тискаю кошку. Как я мог раньше не любить этих милых и пушистых зверей? Утром снова обращаюсь к своему идеальному собеседнику:
-Если Поля придет, то все получится. Рано или поздно.
Обдаю его табачным дымом, подливаю воды в горшок. А потом вижу в окно Полину. Знаю, поступаю не по стратегии. Но она, скорее всего, опять пила кофе натощак. Поэтому почему бы не вынести ей бульон? В Роскино стараюсь вести себя нейтрально.
-Что там за сценарий? Давай сюда. Я почитаю. А ты… иди, отнеси Лене формуляры на актеров. И кофе мне организуй. Пожалуйста.
-Слушаюсь, о, мой режиссер.
Хлопает дверью. Ну, не все ж тебе, Полечка, главенствовать в нашем дуэте. Строчки, выведенные любимой рукой, танцуют перед глазами румбу. Закуриваю прямо в кабинете, чтобы собраться с мыслями. Сюжет окунает меня в воспоминания. Моя девочка полностью изменила концепцию, переложив в сценарий нашу историю.
-Родная, что ты делаешь со мной? - шепотом спрашиваю я. - Зачем выворачиваешь меня наизнанку. Черт возьми…
-Что, не нравится?
Полина зашла на последних словах, поставила мне чашку под нос. Смотрит с волнением.
-Нет, все отлично.
-Ну, я просто не умею сочинять, - зазнобушка села за свой стол. - Мне всегда нужна основа.
-Поэтому главного героя ошпаривают из чайника, потом его кусает собака, потом травят грибами, - делаю вид, что сержусь. - Очень милые сюжетные повороты.
-Кто ж виноват, что у него типаж - находчивого и обаятельного неудачника? - вспыхивает кошечка.
-Я не согласен с концепцией, - грожу пальцем ассистенту. - Герой должен быть романтиком. Ну, пусть с долей невезения. А в конце он добивается внимания главной красавицы. Но выбирает свою подругу. Вот так. Это будет неожиданный финал. И вот эта девчонка будет обаятельной растяпой.
-Да как скажешь.
Невероятно, но Аистова быстро протаскивает сценарий. Легко договаривается с московскими павильонами. Собирает в максимально сжатые сроки команду. Подсовываю Милу и Костика родителям. Выслушивать укоры. Это все мелочи по сравнению с тем, что я еду в одном купе с Полей, как раньше. Перерыв в наших высоких отношениях сделал меня совсем сентиментальным.
-Здравствуйте, Георгий, - заваливается к нам без стука Клементина.
В другой раз я даже не стал бы и реагировать на нее. Но сейчас внимание другой женщины - залог успеха в любовных баталиях. Что ж, нимфоманка, поиграем в бадминтон.
-Ну, здравствуйте, Клементина, - улыбаюсь ей.
-Вас не звали, - Полина смеривает ее взглядом.
-Я сама пришла.
-На лыжах? - нет, все равно мне сложно воспринимать актрису серьезно.
-На каблучках. Я принесла вам чай.
-Какая вы заботливая.
Пью подношение Тины, хотя сыт настолько, что чай почти выливается из моих ушей.
-Я на минуту, - моя кошечка уходит.
Гордая, не хочет чувствовать себя третьей лишней.
-Скажите, Георгий, а почему главный герой не выбирает мою героиню? - актриса рисует пальцем узоры на тыльной стороне моей ладони.
Мышцы руки сокращаются, готовясь к бегству из-под похотливой и потной длани развратницы. Но нужно терпеть.
-Это неожиданный сюжетный ход, - смотрю в черные глаза игриво. - Это, конечно, не отражает того, что бывает в реальности.
-Интригующее заявление, - шепчет Тина, пытаясь приблизить лицо к моему.
Ну, нет, уволь. Я отклоняюсь.
-Что ж вы такой неуловимый?
-Меня мама не так воспитала, - приходится встать.
-А что если я люблю вас?
-Ну, тогда сил вам.
Наш служебный роман в купе обрывает Поля. Она зашла именно тогда, когда Клементина подошла ко мне.
-Однако, у нас тут постельная сцена хочет завязаться? - зазнобушка сверкает своими глазищами.
-Нет, что ты, - жонглировать сразу двумя дамочками необычно, но приятно, - мы репетируем события, которые должны развернуться в реальности.
-Ну, это давайте в следующий раз, без свидетелей.
На месте начинаются сложности. Это логично, когда собираешься впопыхах. Объясняю оператору-постановщику Матвею, какую хочу панораму. Круговую, которая идет вниз, переходя на главных героев. Раз уж я снимаю фильм про себя, то и визуальные приемы должны быть особыми. Но Матвей еще не изучил новые раскадровки. Он не взял нужный штатив.
-Придется отказаться от такой амбициозной задачи, - разводит руками оператор. - Кран у нас не очень подвижный.
Смотрю на Полину. Ну что, твой ход. Я тебя столько раз выручал в отсутствии нужных условий.
-Можно попытаться с помощью декораций из соседнего павильона, - предлагает подруга. - Там снимали про космическую гонку. Остались учебные тренажеры для космонавтов.
-Хорошая идея, - прежние Поля и Гоша в деле.
Среди забытого коллегами реквизита Матвей теряется:
-Я на эту дыбу для психов не полезу.
Отказываются все операторы.
-У нас тут зарождается саботаж, - начинаю беситься.
-Спокойно, Кузнечик, - отвечает моя кошечка. - Я же снимаю в перерывах клипы. Руки от камеры не отвыкли.
Как после этого держать отстраненное лицо. Пытаюсь запретить, кричу, что идея уже не нравится, панорама точно не получится, что я сам могу это сделать. Аистова втемяшила себе в голову глупость, следует своим прихотям, не слушает меня. Даже грубо отталкивает. Матвей с азартом пристегивает сумасбродную дурочку к тренажеру для вестибулярного аппарата, закрепляет ей камеру.
-Подожди, баланс белого… уровень звука… - бормочет Полинушка, нажимая на кнопки.
-Поля, прекращай. Обойдемся. Придумаем что-нибудь еще, - я тоже упрямый.
-Не голоси под руку, - огрызается моя девочка. - Давай, Матвейка, запускай.
Оператор толкает кольца. Она делает кульбиты, трясет головой, бледнеет.
-Нет, дружок, не так сильно толкай, - молвит зазнобушка, остановившись. - Ты забыл, что мы видео снимаем, а не мои внутренности извлекаем?
Приходится выкатывать Аистову в сооружении в наш павильон. Она проходит десять дублей, пару раз даже зеленеет от круговерти, заставляя меня беситься и нервничать.
-Контрольный раз, - требует она, повисая от усталости на ремнях.
-Мне кажется хватит, - уже и Матвей теряет свой энтузиазм.
-Он сказал: “Поехали”! - орет Полина.
Оператор аккуратно толкает кольца. Моя дикая кошечка переворачивается вниз головой, уткнувшись в видоискатель.
-Красота получилась, - резюмирует она. - Гоша, запиши себе. Три последних дубля годны в работу.
-Ты ненормальная, - скриплю зубами, отстегивая ассистента.
-Не угадал. Я невыносимая.
Изменился не только я. Полина тоже не похожа на прежнюю заечку, которую нужно защищать. Она часто смотрит в никуда, что-то обдумывает. Дерзит мне, хотя раньше такого не было.
-Кофе холодный, - пытаюсь поиздеваться над ней за все наше прошлое.
-Ничего страшного, - Поля возится с экраном отсмотра. - Горячее пить вредно.
-Я не буду употреблять эту бурду.
-Кто тебя заставляет?
-Иди и свари свежий, пожалуйста.
-Извини, некогда. Это ты тут шашни с актрисками крутишь. А я - напряженно работаю.
Ага, попалась в капкан ревности? Кривоногий Гоша, оказывается, кому-то нужен. Пускай даже в роли неуступчивого трофея.
-Ну, Георгий, неужели вы ничего ко мне не испытываете? - ловит меня Тина в коридоре гостиницы.
-Испытываю, - вижу дикий азарт в ее глазах. - Терпение.
-Ну, хватит играть со мной, - сердится барышня. - Можно, подумать, вы кого-то еще интересуете.
-Да, - поспешно киваю. - Ко мне сватаются ежегодно. И ко мне не стоит подходить с пошлыми глупостями. Я себя не на помойке отрыл.
Актриса меняет пластинку на съемочной площадке. И получает за это от Поли. Дикая кошечка опрокидывает кофе на соперницу. Клементина кричит, как пострадавшая на взрыве макаронной фабрики. Но я не даю оскорблять мою девочку. Никому. Никогда. Не дам. И Полечка меня тоже защищает, отстаивает честь перед неприличными вопросами нимфоманки. Я застаю их за спором.
-Георгий, я даже готова развестись с первым мужем ради вас, - актриса почти убедительно играет.
-Вот, Полина, учись, как правильно соблазнять, - мне смешно следить за ее потугами.
-Я видела в ваших глазах, что вы испытываете ко мне чувство, - Тина не унималась.
-Да, вы угадали, Клементина, - отвечаю ей. - Но из чувства юмора не женятся.
Получаю пощечину. Маленькая жертва за ласковый взгляд Полинушки-кровинушки, за ее заботу и прикосновения.
Ночью слышу, как кто-то лезет по водосточной трубе. Аккуратно подхожу и смотрю так, чтобы остаться незаметным. Это Аистова. Я узнаю ее силуэт в любом освещении. Куда же ты побежала, дикарка? Теперь не могу уснуть. Гадаю, куда умчалась эта ведьмочка без метлы. Когда почти покрываюсь тиной сна, возня под моим окном выдергивает из дремы. Опять моя камышовая кошечка. Успеваю затащить Полю к себе в окно.
-Не трожь меня, - она пытается вырваться.
-Ты оставила мозги на тренажере для космонавтов?
-Не твое дело.
Моя девочка хочет уйти. Нет уж, я не отдам тебя на растерзание агенту ПИН.
-Останься. Сделаем вид, что ты ночевала у меня.
-Тебя же мама не так воспитала.
Да чтоб рельсы под тележкой разъехались! Как мы заговорили! Все равно не выпустил лиходейку. Утром она спит, смешно посапывая. Не могу оторваться от созерцания ее очаровательного лица. Нет, надо вставать. Моя зазнобушка неряшливо бросила куртку. Поднимаю, чтобы нормально повесить, вижу во внутреннем кармане сложенные листы. Нельзя, нехорошо, негодный Гоша. Вытаскиваю и разглядываю. Это карта местности. Кроме нее - письмо с интересным шифрованием. Вряд ли такие бессмысленные фразы не несут тайные знаки.
-Куда ты ввязалась? - трудно делать безучастное лицо в такой ситуации.
Мы стоим в укромном углу, за космическими аттракционами.
-Это исключительно мое дело, - она напугана моими расспросами, но хорохорится.
-Ходишь по ночам одна, лазаешь по трубам, вся грязная, потрепанная. Я, может, тоже хочу повеселиться.
Нельзя кричать, нельзя психовать. Ты спокоен, Гошка, ты сделан из камня.
-Мне нечего терять, - Полина словно задирается.
-Представь: мне тоже.
Если ты погибнешь… то мне тогда что одному здесь делать? Давай сгинем вместе. Аистова связалась со старообрядцами и центральным сопротивлением. Сейчас она просто лезет в центрифугу без страховочных ремней. И обязательно разобьет себе голову. Что же делать, думай, Кузнечик! Полю не отговорить. Она растеряла весь разум. Остается только быть рядом… и казаться отчужденным.
-Ты знаешь, как это выглядит? - Полину возмущает мой план.
-Типа мы любовники, - я с наслаждением глотаю дым от сигареты. - Ничего страшного. Мы же собираемся погибнуть. Какая разница, что подумают окружающие?
Хуже всего ждать, не знать, что там с моей девочкой. Ненавижу оказываться в ситуации, когда от меня ничего не зависит. Меня из укрытия спугивает шум. Прячусь за забором. Борюсь с желанием курить, с диким порывом идти искать уже свою зазнобушку. Наконец, она показывается в поле зрения. Снова спим на моей кровати. Слушаю ее дыхание. Утром не сдерживаюсь: осторожно убираю прядку волос за ее круглое ушко. Это сильнее тысячи поцелуев и постельных сцен. Моя девочка вернула меня, подпустила к себе максимально близко. У меня получится завоевать ее сердце. Я это чувствую.
Канцелярская разведенка
А на перроне Полю встречает наш цензор. Он не просто не в типаже дикой кошечки. Это просто канцелярская мышь. Он даже не спортивный. Полина продолжает удивлять. Собирает свой букет из сорняков. Что ж, так проще казаться отстраненным.
-Там твоя блажь еще не прошла? - мать пьет шампанское и сверлит меня глазами.
-Какая конкретно?
-Что ты никогда не женишься?
Новый год приходится встречать с семьей. На мою радость, Дима пришел один. У Эльвиры любимым мужем является другой мужчина. Этот статус дает супругу многое. Два лишних дня в году, возможность проводить все праздники с женой, совместный отпуск.
-А сама как думаешь?
-Думаю, что твой поезд ушел, - умничает маман. - Или ты надеешься, что твоя Аистова внезапно захочет сменить стиль жизни?
-Причем здесь это? - по взгляду отца понимаю, что сейчас опять будет выпад. - Теперь кто? Эсмеральда? Изергиль?
-Не угадал. Есения.
- Как интересно, - мне есть над чем задуматься. - Та самая? Или тезка?
-Та самая.
-Ну, это странно. Я ж не устраивал.
-Ты тогда был инвалидом, - усмехается мама. - А сейчас ты - режиссер.
Вот оно как, Есения. Нужен статусный муж? И хорошее приданое. Я же будто бы на пороге отчаяния? Ну что ж… что только не сделаешь для ревности Полины.
-А знаешь, мамочка, это даже интересно, - ухмыляюсь. - Кто же умер в зоопарке, что Есения обратила свой светлый взор на Квазимодо?
-Она развелась с одним из мужей.
-А, ясно. Я буду четвертым по счету.
Есения почти не изменилась. Все такая же хитрая. Пытается взять меня за руку.
-Не боитесь, что у меня чесотка?
-Георгий, вы, все так же принципиальны.
-Это плохо?
Специально привел уже двукратную свою невесту в кафе, где обычно обедает Поля.
-Для вас - да, - делает умное лицо моя спутница.
-Отчего же? - слежу боковым зрением за дверями.
-Часики тикают, - как мне надоела эта присказка.
-Поверьте, Есения, в моем случае они уже встали.
Полина заходит со своим цензором. Весело болтают. Ох, как мило этот дурачок ухаживает. Снимает дубленку, помогает сесть. Заглядывает в глаза. Нельзя терять концентрацию. Сейчас сердиться должна моя кошечка. Рассказываю Есении анекдот. Она хихикает. Полечка услышала мой голос, обернулась. Надеюсь, что успел отвести взгляд. Конечно, моя девочка гордая. Она не подойдет. Но пусть почувствует, что у нее нет власти надо мной.
-Вы изменились, - моя спутница бесстыдно протирает об меня глаза. - Стали лучше.
-В чем же?
-У вас лицо теперь мужественнее.
-И бицепсы на месте.
-И стали умнее.
-Бицепсы? Или я?
Есения снова пытается завладеть моей рукой. Ну, теперь можно. Краем глаза замечаю, что Полина следит. Пальцы у моей компаньонки холодные, неприятные, как и ее гнилая душонка. Надо терпеть.
-Но правая нога у меня прежняя, - напоминаю Есении на всякий случай.
-Это уже неважно. Я тоже поумнела.
-Надеюсь, что мозга у вас больше, чем у моих бицепсов.
Специально гремлю стульями, чтобы Аистова и ее разведенка обратили внимание. У своего дома Есения пытается меня поцеловать.
-Вы нечаянно споткнулись? - невольно выставляю перед ней руку, чтобы не подпустить слишком близко. - Не обязательно падать на мои губы.
-Но мы же уже взрослые люди, - женщина недовольна таким поворотом сюжета. - Чего стесняться?
-Я свою застенчивость потерял в тринадцать лет.
-Тогда почему не даетесь?
- Не хочу тратить ценные калории.
Я чувствую, что переборщил с уловками. Полина отдаляется. Не пришла ко мне в гости на праздники. В компании разговаривала только с Леной и Наташей. В Роскино не ходит со мной на обеденный перерыв.
-Слишком хорошо сыграл индифферентность, придурок, - вожу пальцем по зеркалу, оно запотело от моих коньячных паров.
-Ну, что теперь, Георгий. Убиться об стену?
-Давно пора. Мнишь себя самым умным, хотя уровень интеллекта у тебя ниже, чем у табуретки. Какой из тебя соблазнитель?
Я даже не могу заманить дикую кошечку едой. Ее канцелярская разведенка дает с собой обеды. Чтоб ты все пересолил, и моя девочка в тебе разочаровалась.
Кофейник-затейник
Понимаю, что дела плохи, когда Аистова начинает мурлыкать под нос свой романс. Так всегда происходит, когда кто-то занимает ее мысли. В ее раскадровках мелькает одно и то же лицо. Симметричные черты, большие глаза, высокие скулы. Схематично похож на потаскунов, которые нравятся святой развратнице. И как раз именно такой завелся в кофейне рядом. Какое неудачное совпадение. Две слабости Полины сошлись в одном месте: кофе и непригодный для брака красавчик.
-Ты зря бросил спорт, - Соболевский держит лапы, по которым я колочу, как сумасшедший. - Хорошо же восстановился. Мог бы попробовать.
-Сделанного не воротишь.
-Не все поговорки говорят правду.
-Я просто зол. Не могу же я злиться постоянно? - останавливаюсь и утираю пот, который застилает глаза. - У меня тогда голова взорвется. Будет еще один безмозглый спортсмен.
-Что на этот раз? Все та же женщина?
-Все очень сложно.
Тренер не отстает от меня. Идет со мной в бар.
-Роман Аркадьевич, что ж вы, прикладываетесь? - подзадориваю его.
-А я по чуть-чуть для здоровья.
Мой наставник совсем поседел. Он болтает бренди в бокале. Когда я осушаю свою третью порцию, Соболевский умничает:
-Ты аккуратнее, Гоша. В алкоголе проще потерять себя, чем в море.
-Я уже давно утонул.
-Ты можешь хоть раз мне рассказать, что с тобой случилось?
Я знаю своего сенсея почти двадцать пять лет. От этого осознания вибрируют хрящи в организме. Он мне почти как отец. Почему же я вывернул кармашки своей души некой Аполлинарии, а ему до сих пор не сказал?
-Я влип, тренер, - все равно тяжело каждый раз признавать свою слабость. - Люблю свою коллегу, безумно. А она меня - нет. Как ни крутись, не вертись, а сердцу не прикажешь.
-Зачем же крутишься и вертишься?
-Это вы зря спросили. Вас ждет долгая баллада.
Но Соболевский не из пугливых. Он выслушивает всю мою историю. Потом изрекает:
- К чему все эти глупости? Ревность, обман. Ты так и не повзрослел, Гоша. Хотя бы один раз поговорил бы с Полиной по-человечески. Как сейчас со мной.
-А вы говорили со своей невестой? - я уже ничего не соображаю от выпитого.
-Да, знаешь. Довелось один раз. Мы с ней столкнулись, - тренер за целый час берет только второй бокал бренди. - У нее уже было три мужа. Она решила завести любовника.
-И что же вы сказали?
-Я ответил: "Я уже один раз переспал с тобой, мне не понравилось".
-Отличная шутка, - смеюсь, как простуженная гиена.
-Но мне, действительно, разбили сердце. А ты-то что? Полина тебя не обманывала. Ты все придумал себе на ровном месте.
Теперь у меня диаметрально противоположные тактики. Аполлинария советовала заманить, поймать на холодность. Роман Аркадьевич рекомендует поговорить по душам. Оба совета похожи на планы самоубийцы.
-Ты не боишься упасть своим смазливым личиком на мою ногу? - интересуюсь у кофейника. - Так… раз пять.
Я застал его с Полиной, она так его горячо целовала, что зажгла подо мной конфорку. И теперь мне сносит крышку - так кипит кровь.
-Я не собираюсь падать.
-О, ты полностью соответствуешь ее типажу, - отдаю ему жалобную книгу. - Такой же пучеглазый и тупой, как и остальные.
-Завидуешь? - бариста усмехается.
-Нечему завидовать, - чувствую, как мои губы перекашивает ухмылка. - Со мной-то не обходятся, как с постельной игрушкой.
-Со мной тоже.
-Ну, до этого недалеко. Все впереди, куколка.
В графе жалобы я написал ему: "Слишком кислое лицо у бариста. Либо развеселите, либо ставьте больше сахара посетителям".
А потом случается невообразимое. Поля перестает ходить к кофейнику. Более того, живет в гостинице, отринув ухаживания цензора.
-Ты не завтракала? - у моей кошечки урчит желудок.
-Завтракала.
-Не похоже.
Подбрасываю ей термосы с едой. Кто же подумает о твоем питании, кроме Гоши? На съемках мне кажется, что прежняя жизнь вернулась.
-Спокойно, товарищи, - командую бунтующей команде. - Мы же бухали два дня? Да. Дайте режиссеру больше времени утром. Пусть поспит.
-Раньше начнем, раньше закончим, - изрекает оператор Миша.
-У тебя опять жена рожает?
-Да. И снова от меня.
-Ладно, давайте приступим сами.
Каждое утро первые сцены мы снимаем сами. Отдыхай, моя кошечка. Потом обязательно делаем перерыв. Я должен успеть сварить ей кофе. Видишь, Поля, я не заставляю пить тебя холодную бурду. Она всегда благодарно кивает. Часто косится на меня. Изучает.
-Давно не виделись? - с издевкой спрашиваю.
-Ты стал другим.
-Да, годы берут свое.
-Ты еще в расцвете лет, не придумывай, - эти слова обволакивают теплом, заставляют строить замки из грез снова.
-Ты тоже расцвела. Хотя впрочем всегда была обворожительной.
Стесняется, румянится. Засыпаю ее комплиментами. Нет, чистой правдой. Пленительная, милая, нежная. И в то же время хитрая, сильная, отважная. Лисица, которая поманит хвостом, а потом укусит. Моя девочка делает странные движения, пытаясь растянуть мышцы шеи. Да, иногда сидеть на одном месте из-за пятидесяти дублей, тяжело.
-Дай, разомну, - вызываюсь помочь.
Кладу свои грабли на ее хрупкие плечики. Боюсь сделать что-нибудь не так. Замираю сам от удовольствия. Моя девочка предлагает алаверды. Я падаю в море неги. Так давно не чувствовал ее руки. Теплые, маленькие, ласковые. Прости, Аполлинария. Не получается у меня долго хитрить и делать вид, что моя единственная мне безразлична… Хотя ей не до меня. Около Полины трется медик Петр. Он только и знает, что бездельничает и пялится на Полю. Мужчина попал в число лишних, поэтому, видимо, ищет себе пристанище в чьей-нибудь постели.
Я это понимаю в Кронштадте. Медик
приходит среди ночи. Полина, видимо, налаживает горизонтальную связь с очередным любовником из числа военных. Ну вот такая у нее тактика. Кружить головы мужчинам. Врач, скорее всего, это заметил.
-Я заходил к Аистовой, - он злобно щурится зелеными глазами. - По делу. Ее нет.
-А дело это только под покровом ночи можно уладить? - Поля даже не предупредила, не попросила прикрыть, поэтому импровизирую.
-Не важно. Где режиссер?
-В душе, а потом зайдет ко мне. Разве не очевидно?
Хорошо, моя девочка. Я уже ставил на карту свой имидж нормального мужчины. Мне не привыкать. Медик уходит, бубня что-то под нос. Но вдруг заявится снова. Что если он - агент ПИН? Раз, два, три, четыре, пять, кошечку иду искать. Наверное, милуется с солдатиком на морском берегу. Это ж романтично и логично.
-Гоша?
Она идет одна. Где же твой отважный вояка? Почему не провожает? Выдернуть бы ему ноги и вставить в ноздри. Перелазим через забор. Арматура прошивает мне левую икру. Звезды сыплются из глаз, но некогда страдать. Перетягиваю ногу. -Обопрись на меня, - моя лисичка ведет меня.
Разряжаю обстановку песней. Не вешай свой милый носик, родная. Все будет хорошо. У меня в вагончике она разрезает штанину. Смотрит спокойно, без ужаса. Обрабатывает раны.
-Продержишься до рассвета?
-Конечно. Это просто царапина. Не волнуйся, Полечка.
Я уже столько перенес, что одной травмой больше или меньше - роли не сыграет.
-Я сейчас схожу, возьму антибиотики и от столбняка прививку.
-Как ты это…
Но Поля хлопает дверью. Пошла в лапы к похотливому эскулапу. Ради меня.
-Все хорошо? - моя девочка встревоженно изучает меня.
-Что ты сказала ему? - спрашиваю, пока подруга ставит мне уколы.
-Ничего такого. Пообещала ночь любви, - отвечает Полина. - Сказала, что одного любовника мне мало. Он пошел мыться. Сейчас вернусь к нему. И буду импровизировать.
-Хочешь, помогу? - я не могу оставить ее наедине с новой проблемой.
-Лежи, хромоножка.
-Я не хромоножка. Я твой любовник. Ревнивый и бешеный.
Со стонами надеваю другие брюки, черные. В них не видно будет крови. Мы разыгрываем славную сцену. Моя кошечка могла бы стать хорошей актрисой.
-Гоша, ты не имеешь права мне запрещать! - кричит она.
-Имею! - я швыряю табурет в эскулапа. - Ты обещала, что мы поженимся!
Петр следит за нами округлившимися глазами.
-Идем! - увожу ее из плена врача.
Никому тебя не отдам. Если сама не захочешь этого. С рассветом едем с Полей в больницу.
-Вам бы полежать под наблюдением с таким ранением, - говорит хирург.
-Нет, просто оперируйте или что нужно делайте, пожалуйста. И все, - отвечаю я.
Соглашаюсь только на местное обезболивающее. Какой наркоз? Мы кино снимаем. Некогда. С одной ногой сложно быть сайгаком. Поэтому ползу к своей лапушке стремительной улиткой. Пока мне не становится лучше, она меня бережет. Варит кофе и себе, и мне. Не дает лишний раз вставать со стула на съемках.
-Одноногий зяблик, - дразнит наедине.
-Спасибо, мушка дрозофила.
В Иркутске понимаю, что моей девочке некуда идти. Все друзья разъехались, кофейника своего она не простила. Цензора зарезала жена. Я вижу, что Поля спит на лавке в сквере. Не могу подойти, дикая камышовая кошка может почувствовать себя униженной. Лучше поговорить без свидетелей.
-Почему же ты не просишь меня о помощи? - с укором спрашиваю Полину.
-Как это будет выглядеть, если я буду у тебя жить?
-Неважно.
Моя девочка тоже не повзрослела. Уже бы давно заметила, что я все еще готов идти за ней пешком в Антарктиду. Нет, сейчас я иллюзий не строю. Смотрю на вещи объективно. Для Поли я просто друг. Нужно вернуть полностью доверие, стать снова лучшим другом, самым крутым другом.
Подлец с какао
-Думай, Георгий, думай, - командую сам себе, сидя на лавке пьяный. - Нас точно схватят, расстреляют там, не знаю, запытают.
-Гоша, если бы Полина осталась с Милошем, ничего бы этого не было бы.
-Да знаю, что виноват…
Дома пытаюсь делать вид, что трезвый. В целом, я выпил немного.
-Ну ты опять? - подруга включила менторский тон.
-Почему опять? - надо заговорить зубы.
-Значит, снова?
-У меня было совещание.
-С кем?
-С коньяком и с моей шизофренией, - говорю честно.
-Гошенька, ну, ты же можешь не пить?
-Могу. Но пока не хочу.
Потом выясняется, что и запах сигарет не нравится моей кошечке. Отдал все свои запасы Давидычу. Появилась мотивация больше тренироваться. Так проще сопротивляться дурным привычкам.
-Мы поедем по городам Золотого кольца, - Поля показывает мне карту, накладывает на нее кальку, на которой нарисованы гнезда староверов. - Видишь? Ярославль, Ростов, Александров, Плес, Боголюбово.
-И Петер Янкаускас тебя везде будет водить?
-Да. Он самый.
Высокий, с правильными чертами лица, правда не пучеглазый. Просто царь красавчиков. У меня уже нет столько пороха в пороховницах, чтобы яростно ненавидеть соперника. В конце концов, все романы лисички заканчивались расставаниями. Что мешает ей потом уйти от Петера? На выезде все происходит предсказуемо. Янкаускас, конечно, пялится на мою девочку. Он, подлец, еще и какао варит Аистовой. Но кофе всегда - за мной. Один раз мы выходим с кружками утреннего напитка для Поли. Режиссер стоит в растерянности. С одной стороны, мой кофе гарантированно именно такой, как она любит. С другой - угощение от эффектного ухажера.
-Спасибо, Гошенька, - моя кошечка прошивает меня своим ласковым тоном, берет мою кружку.
С ухмылкой гляжу на соперника. Карие глаза Янкаускаса горят преисподней, в которой он меня с удовольствием сжег бы.
-Хочешь, я выпью твой кофе, - предлагаю актеру. - Чтобы не было обидно, что ты его зря варил.
-Только кружку с мылом помой после себя, - Петер всучил мне напиток.
-Что, боишься заразиться?
-Да, если хамство передается через слюну.
Он не знает, что мы с режиссером просто друзья. Это хорошие новости. Помучайся, красавчик.
-Что делает такой невзрачный Зяблик рядом с такой женщиной? - спрашивает Петер в перерыве.
Я уже не ухожу на перекуры. А Полинушка пошла давать ценные указания актерам второго плана. Вот и сидим, ждем мою зазнобушку.
-Работает ее соавтором, - самое время для монпасье, чтобы не хотеть курить.
-И просто так по утрам варит кофе.
Словно вижу себя со стороны. Ну-ну. Я тоже выгляжу таким кретином, когда ревную?
-Не просто так, - поворачиваюсь я к нему. - А за массаж шеи и плеч.
Потом случается очень опасный момент. После ночного похода к старообрядцам ко мне вваливается моя ненаглядная. Вся в крови.
-Что случилось?
Я пытаюсь понять, ее ли это ранение, хватаю за руки, за лицо. Нет, моя девочка невредима.
-Петер попал в ловушку. У него рана на полгруди. До рассвета не дотянет.
Она так смотрит, испуганно, ей нужен я, больше никто не поможет. Моя единственная, ты для меня ходила к озабоченному эскулапу. Ты думаешь, я не смогу отзеркалить твой поступок? Руки врача Алины обжигают мои холодом. Но надо терпеть, тянуть время. У женщины хищный взгляд. Спокойно, нимфоманка. Знаем мы таких.
-Я на вас давно смотрю, - Алина, как и все женщины, любит потрепать языком.
-Ну, я не экспонат в музее, - тяжело удерживать на ней внимание, мысленно я с Полей.
-Я думала, вы помолвлены с Аистовой.
-Вам показалось.
Женщина пытается меня поцеловать. Да почему я привлекаю развратниц? Лезут со своими слюнями чуть ли не с порога. Я отворачиваюсь.
-Алина, как же так, - пытаюсь говорить сдержанно. - Вы же врач. Вы должны знать, сколько всяких болезней передается через поцелуи.
-Что? - она не ожидала такого сюжетного хода.
-Я когда получу справку, что здоров, - мягко поворачиваю медика за локоть в направлении к лагерю. - Так сразу и начнем целоваться.
Не на того напала, дамочка. Меня мама не так воспитала. Но Алина по интеллекту оказывается в моем рейтинге где-то между Есенией и креветкой. Она закатывает скандал. Вся команда высыпала из вагонов. Ну, я сегодня заслужил стаканчик коньяка.
-Держи, Гоша, - Давидыч всегда готов выручить меня выпивкой.
-Спасибо, Амфибрахий Давидович, - чокаюсь с ним. - Но только по одной. Нам еще сегодня кино снимать.
Напиток славный, после перерыва в наших отношениях он быстро берет меня за горло. Поэтому на съемочной площадке стараюсь молчать. Если Полина заметит запах, начнет зудеть. По ее взгляду понимаю: все, магия спасения произошла. Она зашила Петера. Этот подлец с какао, поди, ей выкатил приторное признание в любви. Роман закручивается.
-Георгий, надо поговорить.
В этот вечер Янкаускас не пошел к Аистовой. Он постучался ко мне в вагон с бутылкой бурбона.
-Мне нравится твой подход. Давай пообщаемся.
Разливаем напиток. Я хочу выпить. Утренний коньяк меня просто раззадорил.
-Я тебя очень уважаю, я благодарен тебе за то, что спас меня, возможно, поступившись своими принципами и честью, - актер внимательно изучает мое лицо.
-Ага, то есть у нас произошел прогресс в отношениях, - стараюсь сгладить неловкость. - Я рад. Я тоже тебя уважаю. Ты умный. И не пучеглазый.
-Думаю, последний пункт - превалирующий?
Постепенно я понимаю, куда клонит Янкаускас.
-Отпусти Полину со мной, пожалуйста, - произносит Петер. - Я вижу, что она не бросит свой этот фильм. И не оставит тебя. Это понятно. Но я не хочу быть любовником. Хочу быть ее мужем.
-Понимаю. Я тоже хочу.
-Я потом переведу тебя через границу. Слышишь? Думаю, Полина сама попросит. Я готов разделить с тобой ее внимание.
Меня прошибает пот то ли от бурбона, то ли от того, что опять обнадеживаюсь на ровном месте.
-Я не держу Полю, - стискиваю свой стакан. - Ей, только ей решать…
Захочет ли камышовая кошечка взять в свою семью кузнечика? Когда Янкаускас уходит, я допиваю алкоголь.
-Чего ты куксишься? - обращаюсь к самому себе. - Ты, Гоша, эгоист. Постоянно путаешься под ногами.
-Не могу… - бурбон мешает дышать.
- Даже если Петер лукавит, Поля будет жива.
-Да, наверное, ради этого стоит посторониться.
Потом я держу себя в руках, не пью лишнего. Не хватало еще раз серьезно подвести мою заюшку. Не смотрю на нее. Боюсь: если замечу в глубоких глазах что-то необычное по отношению ко мне, я не сдержу обещание. Я должен сказать Полине, что все закончу сам. Но в Плесе Янкаускас перестает ходить за моей лисичкой. Она ведет себя со всеми холодно. Я заготовил речь, где должен убедить зазнобу бежать в Латвию. Как Аполлинария, должен отдать свою единственную другому. Пусть даже мы еще встретимся, это очень тяжело.
-Уходи, пожалуйста, - сдавленно шепчет моя пташка через дверь.
Не хочет меня видеть и слышать. Всю дорогу в Иркутск я заливаю свою пропасть в сердце алкоголем. Не получается.
-Гоша! - врывается ко мне осветитель Филя. - Там Полина! Она не открывает, не отзывается!
Ничего сначала не понимаю, пытаюсь собрать мозги и тело в кучку. Ползу к вагончику Аистовой. Ба! Так мы уже стоим у Роскино.
-Поля! - колочу в дверь дикой камышовой кошечки. - Поля!
Мертвая тишина. Трезвею мгновенно. В последний раз у нее был такой печальный голос…
-А где Янкаускас? - обвожу взглядом толпу.
-Так это, сошел у вокзала в Казани, - отвечает оператор Миша.
-Полина! - начинаю выбивать дверь плечом. - Поля! Открой!
Огрей меня декорацией, я чинил эту дверь на совесть. Мишель и Васька помогают. Влетаю к зазнобушке. Она лежит вся в поту и дрожит. Не реагирует ни на что. Я начинаю себя осознавать только на полпути к больнице. Сам несу мою девочку. Ты решила умереть, не предупредив меня? В больничном вестибюле рано утром никого нет. Медики не осознают патовость ситуации. Потом медбрат забирает у меня Полину. Она сквозь бред стонет, что не любит холодные руки.
-Куда нести? - с силой выхватываю свое сокровище у тупого дылды. - Я донесу.
Все хорошо, Полечка. У меня горячие руки. Всегда.
-Идите, - пытается выгнать меня врач.
-Нет, - меня не переупрямить. - Я останусь до тех пор, пока она не придет в себя.
-Вы мешаете, - терапевт обескуражен, но тоже не сдается. - Так-то здесь еще люди лежат.
-Он мне не мешает, - подает голос с соседней кровати пожилая женщина.
-Зоя Еленовна, - тянет врач.
-Ну, Вадим, что ж вы. Я вижу, что парень никуда не уйдет, - пациентка тоже упертая.
Сижу рядом с маленькой и хрупкой пташкой. Хуже всего, когда от тебя ничего не зависит. Антибиотик медленно льется по капельнице в тонкую бледную ручку. Петер, что ты сделал? Что сказал? Почему Полина в таком критическом состоянии?
-Скоро обед, - Зоя Еленовна выводит меня из оцепенения. - Будете кушать?
-Нет, я ничего не хочу.
-Это вы зря, молодой человек. Вот проснется ваша любимая, а вы тощий и слабый, - таким голосом, как у соседки по палате, можно рассказывать сказки. - Это разве хорошо?
Бреду в столовую. Беру две порции. Одну для пенсионерки, которой тяжело ходить, одну для себя. От этой безвкусной бурды ноет даже кишечник.
-У меня есть соль, - предлагает Зоя Еленовна.
-Спасибо.
Соленое лезет в горло чуть веселее. Поля притихла. Иногда вздыхает сквозь сон.
-Я тут раньше работала, - Зоя Еленовна пытается отвлечь досужими разговорами. - А вы кто по профессии?
-Режиссер.
-Как интересно.
Мне трудно сконцентрироваться на беседе. Слежу за дыханием и пульсом Полины. Периодически она слабо шепчет, что хочет пить. Иногда зовет Милоша или Петера. Иностранные интервенты довели лапушку. И я тоже, скорее всего.
-Гоша, - тихо стонет Поля среди ночи.
-Что?
Ее зов сейчас для меня важнее, чем признание в любви. Вспомнила про меня.
-Мне плохо… мне так плохо.
-Я рядом, - успокаивающе глажу ее по голове. - Чем тебе помочь?
Заюшка замолкает. Как после этого спать?
-Так, вы по какому праву здесь еще и ночевали? - строго спрашивает врач утром.
-Я - ее жених.
Хорошая ложь. Она срабатывает. Тем более, что медперсоналу все равно. Они так загружены, что не следят за капельницами, делают все торопливо. Никто бы не переворачивал Полину, не поил бы ее, не помогал бы той же самой Зое Еленовне. Я здесь нужен. Днем моя девочка иногда открывает глаза и бездумно пялится в потолок.
-Полечка, - зову ее и вожу рукой перед ее бледным лицом. - Ты меня слышишь?
-Дай ей время, Гоша, - заключает соседка по палате. - Давай просто разговаривать. Она будет лежать и слушать.
Ночью моя зазнобушка мечется по постели в кошмарах. Беру ее на руки, обнимаю, пою, как умею, не попадая в ноты. Слабая ручка ложится мне на плечо. Поля утыкается носиком в мою шею. Так и сидим до утра.
-На тебя страшно смотреть. Ты должен поспать, - умничает соседка.
-Не получается.
Мне не нужно. Я не устал. Сейчас главная цель - привести Полину в чувство. Меня догоняет желание спать только на третью ночь.
-Так, больная, - меня выдергивает из черной пучины сна бодрый голос. - Проверим сатурацию.
Несколько секунд смотрю на мою девочку. Бледную, осунувшуюся, но живую.
-Поля… проснулась…
Она так ласково смотрит. Просит держать ее за руку. Спокойно, Гоша. Ты просто друг. Ну ладно, больше, чем друг. Кормлю ее с ложки.
-Ты не боишься заразиться?
Я боюсь только потерять тебя навсегда. Разве не видно?
Георгины от Георгия
Я выстраиваю себе график. Утром - в больницу, приношу еду. Потом - в Роскино, на монтаж. После обеда - к Полине. Вечером готовлю свежие блюда.
-Пожалуйста, хватит, - просит моя лисичка. - Гоша, я прекрасно поем в столовой.
-Ну кто еще о тебе позаботится, если не я?
Просто две недели без лисички станут безумием. Перед ее выпиской делаю генеральную уборку. За тумбой нахожу коробку. Внутри нее - ворох какого-то непонятного мусора. Так-так, кошечка. Храним всякую чепуху? Еще и прячем от меня? Ладно, горячиться не буду. Посмотрю, что это за фантики. Сокровищем Аистовой, которое она так тщательно спрятала, оказываются открытки, билеты в кино, обертки от сладостей из разных городов. Все, что я дарил… воспоминания, связывающие наш дуэт, распирают острым комом горло.
-Ах, милая чертовка, ты меня делаешь слишком чувствительным, - бормочу под нос.
Среди всего прочего и карикатура на меня.
-Дикая камышовая кошка, - теперь мне больше смешно. - Это у меня-то такой нос? Он сломан в двух местах, Рембрандт. Ты это не заметила?
Вставляю все "сбережения" Поли в свой фотоальбом. В нем все равно мало снимков.
-Ты, конечно, не любишь сувениры, - уже дома лапушка вручает мне колокольчик.
Моя глупенькая, я обожаю эти милые пылесборники, если их даришь ты. Купила в Ярославле. Любовалась Петером, а подарочек приготовила мне. Может, не зря Янкаускас так ревновал? Но теперь я не допущу ошибку снова. Ты не увидишь героя своего романа на монтаже.
-Врачи что сказали? - не выпускаю ее на работу. - Дома - еще десять дней. Прогулка под присмотром.
-Но там же…
-У Ивана Грозного - дела лучше некуда. Он же царь, как никак.
Я хочу ее порадовать, отвлечь. Отправляю запрос в один из ялтинских отелей. Во врачебной выписке моей лисички ясно написано: нужен морской воздух. Вот его и обеспечим. А лисичка снова завела разговор о фильме. Далась тебе эта работа. Болит сердце по Петеру? Поля признается, что они никогда не будут вместе. И подает мне письмо Милоша. Пока читаю его полное отчаяния послание, сам словно умираю с соперником. Я бы не стал писать такие вещи моей единственной. Эти слова режут душу. Гоша, убейся уже об стену. Все из-за тебя…
-Ты ни в чем не виноват, - моя девочка держит меня за руки трепетно, тепло.
- Я думал тогда, что это конец… А когда ты вернулась, не живая и не мертвая… Я тогда осознал, что лучше бы ты была с другим, но живой и счастливой, - обрушиваю на нее девятый вал своих чувств и страданий. Совсем не романтичное и не сладкое признание в любви. Но Полинушка так мягко обнимает, даря ощущение невесомости. И просит поехать с ней на море. Становится ласковой домашней кошечкой. То и дело норовит прикоснуться ко мне, внимательно разглядывает, словно давно не видела. Мне приятно и страшно. Я добился внимания? Или на безрыбье и рак - рыба?
-Вот здесь у меня был штырь, тут штифты, - моя обычная проверка всех дам. - Теперь вот нога - как колчан для стрел.
-Самая красивая сломанная правая нога, - хитро улыбается лисичка.
-Спорный комплимент.
-Это не комплимент, это мое мнение.
Она топит мое сердце все глубже и глубже в Мариинской впадине любви. Не отпускает мою руку, дарит рубашку, заступается в отеле, кладет голову на плечо в автобусе, даже покупает коньяк вечером. Хитрая лисичка, ты хочешь выведать что-то? Конечно, я напиваюсь.
-Зачем ты меня обнадеживаешь?
Этот вопрос вибрирует в моем мозгу последние несколько дней. Но злая девочка не дает ответа, только сильнее меня драконит. А утром бьет кувалдой по голове: мол, я воняю. Я же завязал. Это ты меня развязала, чертовка.
На берегу моря усаживает меня, придает позу, начинает с умным лицом водить кистью по полотну.
-Ты уверена, что твое психическое здоровье не пострадает во время написания моего портрета?
-Думаю, наоборот, это придаст мне сил.
-Чувствую себя частью физиотерапии.
Поля заставляет меня позировать несколько дней подряд. Все бы ничего, но выдерживать ее взгляд становится невозможно. С каждым разом она глядит все проникновеннее. Пора звать на романтический вечер, я полагаю.
-Я приглашаю вас, милая Полина… На свидание. Пожалуйста, составьте мне компанию, - еще никогда мне не было так хорошо от того, что зову женщину гулять. - Что там еще говорят в таких случаях по этикету? Буду ждать с нетерпением.
-Еще целуют руку, - глаза Поли манят, словно опасные огоньки на болотах.
Ее пальчики теплые, тонкие, хрупкие. Таких больше ни у кого нет. Не хочу отрываться от них. Утром переодеваюсь в ванной. Тороплюсь в вестибюль.
-Ты куда? - удивляется моя лисичка. - Назначил свидание еще кому-то?
-Да, сначала мотнусь к Клементине, - веселюсь от души. - Нет, по этикету, кавалер ждет свою леди на месте встречи. Увидимся внизу.
Жду с нетерпением свою спутницу. Она спускается по лестнице. Потрясающая, волшебная, невероятная. Администратор, швейцар, другие туристы не могут оторвать любопытных глаз. Нет, ребята, посторонитесь. Сегодня с этой нимфой танцует Кузнечик. Всю дорогу в театр она смотрит только на меня. На спектакле, на прогулке, в ресторане любуется… Кем же? Да вот этим человеком, Георгием Климиным, которого раньше будто бы не замечала. Может, нужно было всегда носить оранжевый костюм?
-Хороший каламбур: георгины от Георгия, - рядом со мной моя мечта, умная, с юмором, проницательная.
Она так ласково гладит цветы, которые я ей подарил… А когда хочет поцеловать меня, сначала спрашивает разрешения. Подумать только… Столько мужчин положила к себе в койку, а со мной так благородна. Что ж, моя единственная, я тоже поступлю экзотично. Я не дамся. А вот не так меня мама воспитала.
-Я думал, поцелуемся на свадьбе.
Полинушка мучается, прошивает меня своими хитрыми глазками. Но меня не сломить. Нет. Я возвращаюсь к старой стратегии: возбудим и не дадим. На обратном пути хитрая лисичка нежничает со мной, делает массаж шеи, норовит положить голову мне на плечо. Знаем мы эти твои проделки. Я звеню натянутой струной. Держись, глупый Кузнечик. Иначе станешь просто частью коллекции засушенных насекомых.
-Ты поставишь мне клеймо?
Сидим в засаде, как самые настоящие партизаны. Ждем смены часовых. А мой язык без костей только об одном и том же треплется. Ну, Поля, мои часики не просто встали, они треснули. Прости. Но я так хочу назвать тебя своей женой.
-Я отношусь к браку серьезно.
Ага, а значит лобызаться можно по поводу и без повода. Лисичка тоже применяет свою тактику: добьем Гошу романтикой. Приглашает на свидание.
-Тебе очень идет зеленый костюм и пароход, - шутит моя кошечка на свидании.
-Чувствую себя волжским купцом, - бравирую я. - Где мои медведь, цыгане и стопка водки?
После головокружительного дня Полина предлагает вечер под звездами. Я уже почти добит романтикой. Готов отдать ей свой первый поцелуй, который так берег от других женщин. Но мешает этот урод Чикотов. Секунды, пока лечу к Полинушке-кровинушке, чтобы защитить ее, кажутся часами. Мое плечо словно прорывает шпагой, жжет изнутри. Значит, успел. Все, ты труп, похотливый олигофрен. Выбиваю пистолет из кривых ручонок Артура. Другой ногой делаю хай-кик. Нокаут снова. Да в целом, его балда слаба и пуста, как выпотрошенная тыква.
-Кузнечик мой, - Поля прижимается ко мне в машине, душит руками за шею, дрожит. - Чуть не потеряла тебя.
-Куда я денусь? - пытаюсь разрядить обстановку. - Я же говорил: ты меня просто так с хвостика не скинешь, лисичка моя.
-Глупый. Вечно портишь моменты.
На операционном столе меня не слушают и вводят общий наркоз. Просыпаюсь от того, что моя лапушка разговаривает со мной, гладит по руке, по лицу.
-Ты часть моей жизни, часть меня, - эти слова вернут в сознание любого.
Кровь распирает мои виски, горло сдавливает, мешая дышать, я таю, как мороженое на солнцепеке. Можно это мгновение продлить? Утром моя лисичка все же дает ответ на мой главный вопрос.
-Я выберу тебя, мой родной. Выберу только тебя. Больше никого.
Мы едем домой в одном вагончике. Потому что уже незачем скрывать очевидное. Поля очень заботливая невеста.
-Лежи, отдыхай, - осторожно касается моего зашитого плеча.
Сама готовит на спиртовке. Моя милая хозяюшка, не спали, пожалуйста, гримвагон и нас вместе с ним. Дома продолжается гегемония Полины.
-Это что за пример чудовищного непослушания? - она стоит на пороге, подбоченясь.
-Ну так полы грязные, - лисичка застала меня со шваброй.
-Я же сказала: береги плечо.
Заюшка пытается отобрать у меня орудие чистоты, в борьбе щиплет за бок.
-Насилие началось еще до вступления в брак, - хихикаю я, потому что щекотно. - Поля, я был о тебе лучшего мнения.
-Давай махнемся не глядя.
Зазнобушка вручает мне молочную шоколадку. Весь день работала, зашла в магазин для меня, теперь домывает полы и бранится, что я буду долго восстанавливаться после ранения. Потом утыкается носиком по привычке в мою шею, обхватывает руками, будоражит нежными словами. Родной, единственный, Кузнечик, Гошенька, ненаглядный.
-И на ком же ты там собрался жениться? - мать не верит своим ушам.
Я решил предупредить заранее и назначить дату сватовства моей кошечки.
-На Полине, вестимо.
-Ты ее опоил черной белладонной?
-Я всегда знал, мамочка, что ты меня считаешь самым лучшим.
К предложению готовлюсь основательно. Выбираю костюм и платье одного цвета, составляю нам культурную программу. Кульминация вечера происходит на набережной. На нашем месте. Где всегда гуляем, где она открывала свою душу, свою боль, где нашла меня пьяным.
-Выходи за меня, моя лапушка, мое солнышко.
-Зачем все эти условности?
Я стою на колене, я хочу, чтобы все было элегантно, как в старом кино. Это моя блажь. Все же вижу искорки счастья в глазах моей славной, милой девочки. Она все равно делает ход не менее неожиданный и трепетный. Надевает мне перстень. Я не ношу цацки. Но это же знак ее любви.
-И когда у нас будет свадьба?
-Интересно, что же тебе не терпится скорее сделать? - крепко сжимаю мягкую руку. - Прижечь меня клеймом? Или помахать синим платочком?
-Однако, ты какого мнения обо мне, - Поля в шутку толкает меня. - Не терпится сорвать твой цветочек.
-Ах ты разнузданная любительница букетиков, - ее смех заражает меня.
Пока нужно сдать еще фильм про Ивана Грозного. Между делом, Полина составляет план, что еще снять для повстанцев. А я пытаюсь обогнать смерть, которая готова пожать наши души. Приходится идти к Стасу.
-Ну, привет, - он расставляет руки так, словно защищает свою территорию. - Что нужно?
-Если кофемашина не сломалась, плесни мне эспрессо, - специально кладу правую руку так, чтобы соперник увидел мой перстень. - С шоколадом.
-А может, тебе нужно подготовиться к первой брачной ночи? - синие глаза кажутся осколками льда. - А то облажаешься.
-Ты судишь по себе? Сочувствую.
Стас бесится, но подает мне кофе.
-Теперь к делу, - я кладу ему пачку банкнот и письма. - Одно послание - для Петера Янкаускаса. Второе - для Пола Олафссона. Ты же спасешь Полину?
Кофейник стремительно прячет мою передачку, деньги брезгливо отталкивает мне назад.
-Для моей белладонны - все, что угодно, - мужчина подзывает меня пальцем ближе. - Вот увидишь, Поля меня позовет с собой. Она меня простила. И я буду нужен.
-Ну, посмотрим, - я уже не ревную, мне даже смешно.
-И когда она меня примет, тебе придется нелегко, спортсмен. Все твои ночи станут моими.
-Ох, как ты загнул. Здоровья хватит?
Мне все равно. Грозись, пучеглазая кукла. Жених здесь я. Я примеряю белый костюм, покупаю своей лисичке синее платье. Она хочет выбрать мне запонки и зажим.
-Это сюрприз, поэтому подожди, пожалуйста, на улице.
Стою с чехлами у дверей магазина. Никого не трогаю. Но нет же. Судьба хочет интересный сюжетный поворот.
-Какие люди, - опять Есения.
Ее сопровождает мужчина, выше и моложе меня. Новая жертва? Беги, парень, я ее задержу!
-Люди на блюде, - скалюсь бывшей невесте в ответ.
-Ну, как видишь, жизнь все расставила по своим местам, - Есения держит вдохновенную речь. - Я вот готовлюсь к свадьбе. А ты? Дошутился, Георгий? Кому ты нужен с перебитой ногой и хамскими шуточками?
И вот я чувствую, как меня обнимает ласковая рука за талию.
-Дамочка, по какому праву говорите с моим женихом? - голос Полечки звучит жестко.
Есения осекается, округляет глаза.
-Это кто, вообще, Кузнечик мой? - строго спрашивает зазнобушка у меня.
-Никто, моя единственная, - отвечаю. - По сравнению с тобой просто никто.
Мы идем по улице. Перед поворотом Поля оглядывается, потом целует меня.
-Мы даем спектакль? - я пытаюсь справиться с головокружением.
-Ты мой, больше ничей, - ах, как смешно ревнует моя девочка.
Лисичка и кузнечик
Иду с двумя красными письмами на экспертизу. Ну, какая разница эскулапам, невинен я еще или нет?
-В донесении было сказано, что вы живете с холостой фертильной женщиной, - врач изучает мое лицо.
-Это моя невеста, - как приятно говорить правду, - мы готовимся к свадьбе.
-Постойте, Климин, вам скоро тридцать один. Вы переходите в ранг лишних мужчин. Вы все еще уверены, что вам можно вступать в брак? - медик обливает меня из ушата своими холодными формулировочками.
-А что, я уже заветрился, как вчерашний сыр?
-Нужно сдать экзамен и пройти расширенную медкомиссию. Если бы вам не было тридцати, сдали бы анализы - и все.
С неповоротливой чиновничьей машиной не поспоришь. А ты хочешь возбудить революцию фильмом, моя кошечка. Но нет, меня просто так не напугать.
-После свадьбы вам нужно будет уехать, не сильно привлекая к себе внимания, - поясняю матери.
-Почему? - она страшно бесит меня запахом табака.
-Мы тоже поменяем место жительства, но попозже, - не хочу вдаваться в детали. - И Полина передумала. Нужно удвоить приданое.
-Милый, слышал? - кричит маман моему отцу.
Он подает чай. Садится рядом.
-Обязательно, - папа треплет меня за плечо. - Главное, что сын наконец-то женится.
-Пора читать пособие, сынок, - мама выдает мне уродско-розовую книжку.
Дома вгрызаюсь в инструкцию. Наверняка, это и будут спрашивать на экзамене. Поленька застает меня за чтением. Требует пособие. Не хочу говорить ей, что я слишком старый, поэтому готовлюсь к экзамену. Моя опасная лисичка тренируется в метании ножей в дурацкую книжицу. Эх, зазнобушка, тебе не нужно знать все это наизусть.
-Привет, мой свет.
В кабинете комиссии сидит только Аполлинария. Я ей безумно рад. Она и сама встает и обнимает меня, как старого доброго друга.
-Привет, Поля.
-Кто в лесу сдох, что ты меня Полей величаешь?
-Весь зоопарк полег. А ты здесь какими судьбами?
-Я теперь работаю в комиссии.
Женщина бегло листает мою медкнижку, кивает. Что-то пишет в голубом формуляре.
-Скажи мне, Гоша. Полина Аистова, - Аполлинария поднимает на меня взгляд. - Это твоя Поля?
-Да.
Мой экзаменатор хлопает в ладоши.
-Любишь ее еще?
-Конечно.
-А она тебя?
-Думаю, да.
-Все, экзамен завершен.
Аполлинария торопливо заполняет оставшиеся графы формуляра.
-А что, цитировать это Евангелие от сирых и убогих не нужно?
-Нет. Это называется блат, мой хороший, - смеется женщина. - Там пока эти все зануды на совещании, я тебя отпущу. Скажу, что сама все у тебя спросила.
В первую брачную ночь меня колотит еще сильнее. Почему-то волнение слишком сильно давит между лопаток.
-Сегодня у нас на арене - знатный садовод, - пытаюсь хорохориться. - Но она еще не знает, что этот шиповник такой заброшенный, что весь зарос колючками.
-Интересно, где твои колючки?
-Везде, - делаю вид, что ищу искомое в карманах.
-Может, нужно было взять леденец, который Стас мне подарил? - глаза лапушки светятся от смеха.
-О, как мило, - меня это не задевает. - Он все же судит людей по себе. Нет, знаешь, я по дороге к твоему ложу нигде свой цветочек не терял. Просто нужен доктор Коньяк. Он пропишет что-нибудь от нервотрепки.
Моя кошечка подходит ко мне, опаляет комплиментами, заставляет гореть от поцелуев, медленно раздевает, изредка останавливается, чтобы полюбоваться на меня.
-Мы же не в музее, - шепчу ей.
-Нет, я делаю рентген.
Юра и Дима пытались напугать меня рассказами о первой брачной ночи. Моя Поленька не такая. С ней я чувствую себя мужчиной из Ушедшей эпохи, героем самой сопельно-сахарной мелодрамы. Под утро открываю глаза. Первые мгновения мне кажется, что это все было просто сном, что я лежу в постели один. Нет, моя лисичка уютно устроила голову на моей груди. Аккуратно, чтобы не разбудить, прикасаюсь губами к ароматным волосам. Она шепчет сквозь сон мое имя. Впервые в жизни меня не тянет вставать рано. Хочу лежать так вечность.
-Гоша, ты теперь мужчина, - поздравляет меня отец после всех церемоний.
-Наконец-то, - парирую я. - Надоело быть гермафродитом.
Лапушка ласково бинтует мою руку с клеймом. Требует, чтобы я несколько дней ничего не делал. Да что это мне этот ожог?
-Не стоит так утруждаться, - ворчу из-за того, что Полиночка заняла мое место на кухне. - Я - губернатор этого хозяйства.
-Сейчас я временно исполняющая обязанности.
Да, лопаткой она орудует славно, но сырники сгорели. Немножко. Раздосадованная лисичка откладывает в миску совсем не удавшиеся экземпляры. Пока она ищет мусорный пакет, я хватаю верхний сырник и жую.
-Очень вкусно, - хвалю мою зазнобушку.
-Они черные, не ешь.
-Я люблю пригоревшее.
Она пытается отобрать у меня миску. Э, нет. Я буду есть твою любую стряпню. Это же для меня. Но вечером ужин все же накрываю я. Перед сном Полечка делает мне перевязку, мягко касается моей руки губами. Как после этого хотеть к расстрельной стене? Я должен сделать все, чтобы мы с моей единственной жили долго и счастливо, как в сказках.
-Нужен курьер, - я прочел ответ Киры и Пола прямо в кофейне. - Для перевозки денег.
Стас стоит ко мне спиной и возится с кофемашиной. Оборачивается на меня.
-Какую сумму будешь отправлять?
-Два миллиона.
Бариста присвистывает, иронично спрашивает:
-Что, Поля согласна жить с тобой только за такое приданое?
-Нет, что ты. Она просила четыре, - ухмылка дает ему понять, что я шучу. - Но моя мать хорошо торгуется.
-Ладно. Завтра приезжает один надежный человек. Позывной Трясогузка.
-Какая прелесть, - прыскаю смехом.
-Помалкивай, Зяблик.
-Нет-нет. Я теперь - Пандора-два. Не забывай об этом, куколка.
Потом разворачиваю послание от Петера. Я расписал ему коротко наш план действий и эвакуации. Завершил свое письмо просто и ясно: “Если любишь Полину, отзовись. Забери хотя бы ее”. Лебедь мне ответил: “Все понял. Вытащу обоих”. Моя лисичка тем временем договорилась о завершении фильма на Дальнем Востоке. Нас должен приютить Плутон. А что ж не Нептун?
Опять потаскун
Дорога безумно изматывает, но заюшка делится своим теплом. Обнимает, смеется над моими шутками, ободряет.
-Плутон вас ждет, - сообщает один из повстанцев. - Пока он не разрешит, на него не смотреть.
Весь лагерь ходит в диковинных бронежилетах, каждый держит автомат или обрез. Видно, что революционеры готовы к нападению в любой момент.
-Я заждался. Уж думал не снимусь в кино.
Голос мне кажется знакомым. Он с нежностью просит Полю взглянуть на него. Думаю, мне тоже можно поднять глаза на лидера сопротивления. И проглатываю язык. Мою жену за руки держит чертов Костик Балабол. Потом все же он обращает внимание и на меня, приветствует. На секунду немеет тоже, разглядывая на моей правой кисти клеймо и перстень.
-Ты женат? - выдавливает бывший раб, видимо, предчувствуя ответ, бледнеет.
-Мы поженились, - сообщает моя лисичка.
-Поздравляю.
По виду Балабола понятно, что его сердце еще прибито на гвоздь. Подобострастно глядит на Полинушку, потом опускает глаза, целует ее пальчики. Когда моя девочка уходит, повстанец задерживает меня.
-Что хочешь спросить? - я притворяюсь, будто ничего не понимаю.
-Как ты… она же…
-Говори яснее. Или красноречие расплескал по дороге до Владивостока?
-И как давно вы женаты? - ревность прорывается сквозь плотину показного спокойствия Кости.
-В этом году только сыграли свадьбу.
-Кто еще, кроме тебя?
-Я один единственный.
Теперь он злится и завидует. Никто не виноват, что ты никогда не станешь мужем Полины. Хотя все равно бывший любовник зазнобушки становится моим камнем преткновения. У них уже были отношения, он нравится моей лисичке. У Костика есть все шансы разжечь искру в ее душе. Этого мне еще не хватало.
-Прости, но кажется, пару ночей ты точно проведешь один, - тезка моего кактуса издевательски скалится.
-Откуда такие данные? - поднимаю я брови.
Мы завтракаем на морском берегу. Моя девочка отошла к воде, чтобы бросать камешки, размышлять.
-Она так смотрит… - наглая рожа бывшего раба просто нуждается в хорошем ударе. - Я не смогу отказать Полине. Ведь она - моя вселенная.
-Я думал, ты вырос морально, - зло ухмыляюсь. - А ты все тот же подзаборный потаскун.
-Чего спорите? - подошла Поля.
-Да так, - прячу ухмылку. - Костик совсем поглупел, не может поддержать беседу. Это, наверное, возрастное.
-Я, может, моложе тебя, - бухтит Константин.
Потом я замечаю, что Полюшка окидывает страстным взглядом свою бывшую постельную игрушку. Ему бы зваться не Плутоном, а Потосом - богом разврата. Даже в штабе за делом Балабол то и дело прикасается к заиньке, поправляет ей волосы. Конечно, все зависит от женщины. Я чувствую, что мешаю. Что ж, моя родная, наслаждайся своим бывшим рабом. На берегу океана чуть успокаиваюсь.
-Ты глупо себя ведешь, - укоряю сам себя.
-Ммм, ты вернулся, Георгий? - надо как-то разрядить обстановку самому себе. - Где пропадал?
-Прятался от твоей лисички. С коньяком в обнимку.
Потом замечаю, что моя кошечка идет ко мне. Что, так быстро управилась с Костиком?
-Сейчас мой драматичный момент - с тобой, - говорят алые губы.
Милые руки обхватывают меня. Я кладу ее голову себе на плечо. Наслаждаюсь прикосновениями к ее волосам. Гордая, верная, моя. Ты ли это, Полина Аистова? Не узнаю тебя в этом образе.
-Ты хочешь сделать из меня бойцовскую мушку дрозофила? - шутит лапушка на тренировке.
Я приспособил старый тюфяк, чтобы поставить Полечке удар. Хоть какой-нибудь. Времени совсем мало.
-Да, потому что я - бойцовский кузнечик.
Любопытный Костик лезет пятым колесом. Умничает, балагурит. Пожирает глазами мою воинственную лисичку.
-Становись напротив, - веду его с коварной улыбкой.
Объясняю Поле, как сложить пополам эту пучеглазую каланчу. Он шутит, потом старается уворачиваться. Но надо отдать должное заюшке. Она очень быстрая. Жаль, не хватает силы. Бей его мощнее!
-Нет, смотри, как надо, - я отвожу Полинушку-кровинушку в сторону.
-Ты нарываешься, - хохочет Костик. - Я как раз размялся. Сейчас попляшешь у меня.
-Это хорошо, потому что ты станцевать не успеешь.
Константин делает выпад, пытается ударить кулаком. Но я выбиваю его дыхание из грудной клетки. Противник чуть наклонился. Тебе конец, куколка. Получи вкусный джампинг-кик. Попадаю коленом задире в идеальную скулу. Балабол падает на землю. Что ж, челюсть у него крепкая. Потому что бывший раб в сознании.
-Зачем так больно, черт тебя дери? - стонет поверженный Костик.
-Гоша, ты крутой, - зазнобушка целует меня.
-А меня? - поднимается наш живой тренажер.
-Тебя-то за какие заслуги? - хохочу я.
-Это моральная компенсация.
-Ну, допустим, - Полина притягивает бывшего раба к себе.
Прикасается к его синеющей скуле губами. Конечно, после таких авансов уже от Балабола не отвязаться. Моя девочка нещадно колотит его в живот или в солнечное сплетение. Потом Костик ахает, охает, вызывает к себе жалость. И олененок награждает его за страдания лаской. Но все равно держит дистанцию.
-Ты мое солнце, моя луна, мои звезды, - сдавленно шепчет обнаглевший тренажер после занятий.
Он думает, я ушел. А я подслушиваю.
-Костя, мы уже говорили об этом, - голос моей единственной звучит строго. - Мы просто дурачимся. Если я тебя обнадеживаю, то прости. И тогда больше не приходи на тренировки.
-Ты меня прости.
Наедине с соперником мы обсуждаем возможный план В для спасения Поли. Планы А и Б уже есть. Но я хочу быть самым подстрахованным подстраховщиком.
-Мы так быстро не дойдем до Нижнего Новгорода, - упрямится Константин. - Это нужно выдвигаться раньше. А у нас общая стратегия со всеми.
-Нас в любом случае схватят. В нашем дуэте Полина - главный режиссер. Понимаешь, что с ней будет?
Я понимаю, что глупо просить у Плутона нарушать свои планы. У него - более глобальная задача. Что ж, моя единственная, из всей твоей любовной кавалерии только я могу быть гарантированно рядом.
В Иркутске работаем быстро. Нужно постараться уехать быстрее. Но из-за проблем с проекторами не получается. Еще и Стас совсем не вовремя задумал приглашать Полечку на кофе. Мне и так понятно: он хочет ее уговорить взять его с собой. Алло, мозги, вы есть в этой голове со смазливой рожей? Нам некогда нежничать! Пора рвать когти! Стою под окнами алхимика, жду мою девочку.
-Ну как кофе?
-Хуже, чем твой.
Все равно бешусь. Из-за задержки. Из-за эгоизма Стаса. Из-за своего страха потерять лисичку.
Наперегонки со смертью
-Ничего на свете нету, чем бродить друзьям по белу свету, - напеваю, как могу, в купе.
Полина все равно выглядит тревожно. Но ночам снова приходит ее темная бессонница.
-Петер, - вскрикивает заюшка во сне.
-Каланча, посторонись, - на автомате отвечаю, будто Янкаускас здесь, рядом. - Наша семья укомплектована.
С особым наслаждением якобы шугаю Стасика и Костика. Да-да, они тоже являются в кошмарах моей девочке. Я-то думал, это кандидаты в эротические сновидения. В Казани сбывается мой личный страшный сон. Поезд останавливают, нас не выпускают.
-Сначала вылезу я, - объясняю лисичке. - Потом подхвачу тебя.
Протискиваюсь ужом в узкое окно, спускаюсь на руках. Но Поле тяжелее. Она долго возится, опасается.
-Давай, кошечка, давай, - семафорю ей руками. - Я тебя поймаю.
Но поезд начинает движение. Бегу рядом с вагоном, постепенно отстаю. Разум словно взял паузу. А ноги не могут остановиться. Все же локомотив несется быстрее. Я остаюсь один на рельсах, пытаюсь унять дрожь в лодыжках, стараюсь не выплюнуть легкие.
-Куда теперь? - мне нужно поговорить с самим собой.
-Можно надеяться, что будет остановка, что Полина сможет сойти, - едва перевожу дух.
Ничего умнее, как прятаться в лесу, не придумываю. Но через день пути попадаю на военную цепочку. Беги, Кузнечик, как в последний раз!
-Стоять! - мне простреливают правую ногу.
-Убедительный аргумент, - вырывается у меня.
Солдаты крутят мне руки, волокут по земле. За решеткой перетягиваю себе икру, чтобы не потерять слишком много крови. Вряд ли мне будут оказывать первую помощь.
-О, смотрите, какая птичка нам попалась, - командир изучает мой паспорт. - Георгий Аистов.
-Значит, нужно к агентам ПИН его?
-Придется везти.
Сначала меня обколачивают ногами на посошок. Потом пакуют в машину.
-Ваш пациент, - сообщают пинку с невыразительным лицом. - Аистов.
-Его надо бы в Казань. Там его суженая-ряженая.
Поля, Поленька, Полинушка… Держись… Натяни вас на кронштейн. Пока меня колошматят на допросе, думаю только о своей лисичке. Мне не дают спать, стучат в дверь. Поэтому лежу и посылаю мысленно Петеру сообщение: "Иди в Казань… черт тебя возьми…" Утром пинок упражняется в искусстве выжигания на моем теле.
-Как тебе? - ехидно спрашивает.
Часть пытки - показывать увечья мне в зеркало. Придирчиво разглядываю ожоги.
-Это абстракция? Супрематизм? - интересуюсь у урода, приставленного ко мне.
-Кто такие Пандора-один и Пандора-два? - агент трясет паяльником перед моим лицом.
-Может, спутники Сатурна. Не могу подсказать, - мне не больно и не страшно. - Я не силен в астрономии.
-Плутон, Аид, Чернобог, Хель…
-Это знаю. Это из мифологии. Ты книги же читал?
Меня не удостаивают ответа. Агент с наслаждением водит по моим щекам раскаленным металлом.
-Выжги, пожалуйста, мне цветочек, - сарказм помогает не кричать от ярости. - Я просто не фанат Кандинского.
После упражнений в прекрасном я получаю новую дозу побоев.
-Теперь ты достаточно красивый, - пинок поднимает меня за волосы. - Можно тебя вести на свидание к супруге. Споете нам дуэтом.
-Мы оба фальшивим, - хриплю в ответ. - Поэтому вам не понравится наш концерт.
В машине сижу сзади водителя. Лисичка, лапушка, заюшка. Жди меня. Вдвоем веселее. Что-нибудь сообразим. Ведь так? Нас резко переворачивает от взрыва. Когда прихожу в себя, понимаю, что задыхаюсь от дыма. Поднажми, Гоша. С трудом овладеваю ручкой от двери и выпадаю наружу.
-Смотри, здесь еще кто-то жив.
Меня снова тянут за волосы.
-Осторожнее с моей прической, - мой голос звучит совсем сипло.
-Это Пандора-два, - перед глазами появляется Петер.
-И что с ним делать?
-Его придется сопроводить за границу, - отвечает курьер.
-Нет, я иду за Полиной.
-Как-то неубедительно идешь, - Янкаускас старается не улыбаться.
-Ну, у меня с ходьбой проблемы. Я больше - по кикбоксингу.
Не смотря на мои протесты меня тащат в лес. Пропихивают под стеной. Потом заваливают камнями лаз. В землянке местный врач вводит меня в состояние оцепенения. Когда прихожу в себя окончательно, вижу деревянный потолок. Чувствую пустоту внутри. Моя лисичка, я не сдержал слова. Мы не вышли вместе из твоего ада.
-Спасибо этому дому, пойду к другому, - заявляю старообрядцам.
-А куда ты собрался, Пандора-два? - синие глаза медика изучают меня, как диковинного зверя. - У тебя голова пробита, нога прострелена.
-У каждого - свои недостатки.
-Ты за Пандорой-один?
-Наконец-то, поняли? Да, за женой.
Меня отводят к лидеру отряда, который собирается на поиски Янкаускаса. Вместе ползем по земле, прячемся за деревьями. Но в точках укрытия нет ни Петера, ни Поли.
-Дело безнадежное, - разводит руками командир.
-Для вас - да, - я не собираюсь поворачивать. - А моя песенка еще не спета.
После долгих споров они соглашаются подождать в укрытии до темноты. Моя заюшка, где же ты? Перешла границу? Хромаю, куда глаза глядят. Слышу веселое журчание ручья. Может, она пошла вдоль него? В ворохе листвы вижу темный силуэт. Бегу, как поломанный Мойдодыр. Это моя Поленька.
-Поля! - переворачиваю ее. - Лапушка, заюшка!
Пульса нет. Опускаю бессильно лицо на ее грудь и не могу сдержать дрожь.
-Лисичка моя…- слезы лавой проходятся по моим свежим ожогам. - Ты меня слышишь?
Да. Сейчас я устал. Плачу. Все равно, нужно забрать Полину. Поднимаю свою девочку, как тряпичную куклу. Пока несу, она напрягается, хватается за мой рукав, бормочет:
-Гоша, забери меня.
Мне нужен перерыв, чтобы сдержать новый виток слезного катарсиса.
-Я забрал, - отвечаю, покрывая поцелуями самое дорогое на свете лицо. - Потерпи чуть-чуть.
Когда продолжаю идти, она смотрит на меня.
-Не трать силы на разговоры, - советую я.
Ее порезали изверги. Хочется разорвать каждого, кто участвовал в пытках моего олененка. Поля вздрагивает и шепчет:
-Петер…
-Так, уговор был какой, герой-любовник? - надо разрядить обстановку. - Что ты доведешь ее до меня. Спасибо. Ты свободен. Я несу. Я муж.
-Милош… - она глядит в сторону.
Ох уж мне эти галлюцинации.
-Набежали, иностранные интервенты, - продолжаю я чихвостить призраков из кошмаров моей зазнобушки. - Кыш отсюда. Ты не муж! И у тебя холодные руки. Поля, скажи своим потаскунам, что не любишь холодные руки.
-Я люблю только твои руки, - лисичка утыкается носом в мою грудь.
Когда солнце близится к горизонту, выхожу к старообрядцам.
-Мы думали, ты допел свою песенку, - сообщает лидер отряда.
-Нет, я обычно пою долго, протяжно и фальшиво.
В землянке повстанцев моя заюшка цепляется за меня сильнее и не дается медику.
-Я рядом, я всегда рядом, - успокаиваю ее.
Держу холодную слабую ручку, глажу сбившиеся в колтуны волосы.
-Ты будешь мешать, - сердится врач.
-Я никуда не пойду.
Полинушка потеряла много крови, почти не ела и не спала, слишком долго шла. У нее не хватит сил для долгой поездки. Остаемся у старообрядцев, совсем недалеко от границы, где сейчас идет битва. Опасно. Но с другой стороны, вряд ли войска зайдут на территорию Беларуси.
-Гоша, - тревожно зовет она среди ночи. - Гошенька.
-Да, моя лисичка, - целую ее лоб, щеки, губы. - Я здесь.
-Прости меня.
-Не за что прощать.
Утром моя кошечка уже глядит осмысленно. Улыбается.
-Мой Кузнечик, ты жив, - ласково прикасается к моему лицу.
-Я же говорил, что вцепился в тебя репейником.
-Еще ты обещал кофе.
-Только после плотного завтрака, - грожу ей пальцем.
Выхаживаю мою девочку. Сам варю в котелке каши и похлебки. Кормлю ее с ложки.
-Ты взяла и силы потратила, - не могу не ругаться. - Нет бы ждать в укрытии. Тебя бы обнаружили рано или поздно. Ага, сейчас… Полина Аистова не ищет легких путей. Если бы я тебя не нашел…
-Я так и планировала, - обрывает меня лапушка. - Чтобы либо ты меня нашел, либо никто.
-Какое милое оправдание, - ерничаю. - Запишу в свою книжечку афоризмов.
На следующее утро мне снова кажется, что все случившееся - сон. Нет, Полечка спит рядом. Льну к ее волосам губами, аккуратно, стараясь не разбудить ни в коем случае. Она перекидывает руку мне через шею. Что-то бормочет. Когда просыпается, долго рассматривает мое лицо, водит пальчиком по моим ожогам.
-Да один Малевич намалевал, - поясняю. - Хотел много знать.
Наш путь очень сложный. Но мы вместе сильнее, чем по одиночке. На пароме через Финский залив лисичка обнимает меня со спины, сжимает крепко-крепко.
-Ты меня задушишь, - веселюсь я, потом отбрасываю свой юмор, который портит моменты. - Но не отпускай. Обнимай еще. Я пошутил. Немножко.
-Я уже привыкла к тому, что ты говоришь не всегда то, что думаешь.
-Да? И каково же иметь в супругах такого противного ворчуна?
-Милого ворчуна, - смеется Полечка. - Это лучшее чувство на свете. Я только сейчас поняла… ты постепенно заменял мне моих близких, которых я теряла. Феликс, мама, брат…
-И всех твоих проститутов?
-Ты можешь заменить весь мир. Ты заполнил своим теплом мою бездну в сердце…
После таких слов я безоружен. Просто поворачиваюсь, целую ее красные от ветра или слез глаза и обнимаю. В Осло нас встречает Олафссон.
-Ну, наконец-то, - выдавил из себя Пол и потащил Полину за руку.
-Подожди, сын викингов, это моя жена. Я ее сопровождаю.
Нам помогли купить самый милый дом в Саннвике. Кира с дочерью ждали внутри. Женщины долго обнимались и смеялись. Ну хоть это хорошо. Хватит нам плакать.
-Я тут решила вам обустроить палисадник на окне, - сообщила подруга. - Вот это кактус, он должен цвести. Это герань. Это алое.
-Ну, хоть сейчас можно самого колючего и живучего назвать в честь меня? - прищуриваюсь на лисичку.
-Ну, пусть кактус будет Гошей, ладно, - хохочет она. - Алое будет Гогой. А герань - Жорой.
-Нужен еще фикус, - высказываю пожелание. - Будет Георгий Викторович.
-Обязательно, - отвечает зазнобушка.
Бойцовский кузнечик
© Copyright: Дарья Безинская, 2021
Свидетельство о публикации №221121100745
Свидетельство о публикации №221121100745
Рецензии
Тем, кто не понял, выжила ли Полина в конце главы "Полина" - сюда. Гоша все знает, Гоша все расскажет!
Дорогобид Анастасия 15.12.2021 14:56 • Заявить о нарушении
Дорогобид Анастасия 15.12.2021 14:56 • Заявить о нарушении