Отпустите меня домой...

 

 Нет ничего интереснее и поучительнее
 жизни и судеб людей…

      Странная память. Вдруг откуда-то всплывают строки. Не часто, но иногда такое со мной бывает. Непонятно откуда и в связи с чем. Рано утром, когда проснулся перед отъездом в Батуми всплыли: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» - эпиграф к книге Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Встал утром с этим чудищем. Нет не страшно, но я эту фразу в голове слышал.
       Перед отъездом за день и ночью в голове звучала грузинская песня Булата Окуджавы: «Виноградную косточку в теплую землю зарою…». Утром было свободных полчаса, послушал для настроения эту песню в исполнении Окуджавы и Вахтанга Кикабидзе. Стало тепло, грустно и больно на душе. С этим настроением и полетели.

                ***
 
      Несколько дней назад  вернулись из Грузии. В Батуми у жены родственники: русская тетя Рая – Раиса Петровна с мужем грузином дядей Авто и двоюродные сестры. Сестры замужем за грузинами. Дядя Авто старый и тяжело болен: рак. В молодости успел повоевать, был летчиком, после ранения учил курсантов летать, всю остальную жизнь сначала в России, а потом в Грузии работал механиком, обслуживал самолеты на аэродромах. Когда работать перестал в последние годы жизни строил небольшие модели наших и иностранных самолетов, которые прошли через его руки. Делал неистово.  Ложился спать и вставал с этими самолетиками. Под потолком в их маленькой столовой их десятки. Все летят на проволочках, прикрепленных к полкам и потолку.

       Жена не может жить без моря: в конце лета душа у нее начинает маяться. А я за 15 лет нашего брака не успел с ее грузинскими родственниками как следует познакомиться. По рассказам жены их только немного знал.  Она и сама их потеряла, а несколько лет назад все вдруг вспомнили друг о друге и начали переписываться. Сестры в Батуми обросли семьями, появились дети, внуки. А потом, последние двадцать лет в Грузии было столько событий, что люди в каждодневной жизни в основном о хлебе насущном и о выживании заботились. Не до заграничных родственников было, тем более во вражеской стране… И после такого большого перерыва им было о чем поговорить.

      В аэропорту в автобусе познакомился с высокой и очень симпатичной молодой женщиной в длинном черном платье на бретельках с красивым волевым лицом, которая летела за своими детьми в Батуми. У них с мужем грузином в России торговый бизнес. Поразила своей феноменальной особенностью: никогда не купалась и не купается в общественных (она так выразилась) водоемах. В общественные водоемы она включает также моря и океаны. Признает только душ и ванну. Наверное, в какой-то из своих прошлых жизней она утонула в одном из таких «общественных водоемов» … и этот страх глубоко засел у нее в подсознании.  Для его объяснения пришлось придумывать «общественные водоемы».
         
       Батуми нас встретил горячими и душными волнами влажного воздуха. Бывшие советские субтропики. Встретила нас одна из клавиных сестер Света со своим мужем Георгием (Гоги). Гоги – грузин очень приятной располагающей советской наружности, бывший капитан дальнего плавания, сейчас активно работающий пенсионер. Сразу начались грузинские приключения: у старого мерседеса Гоги в аэропорту не открылся багажник, от кнопки на пульте механизм никак не хотел срабатывать, и мы ехали со своим багажом на коленях. Гоги был очень расстроен этим обстоятельством. Торжественность минуты встречи была испорчена, пока мы все ходили вокруг автомобиля и по очереди нажимали на кнопку. Я очень надеялся, что моя рука окажется «легкой», но от моего пальца кнопка тоже не сработала.
Город из автомобиля за пределами приморских улиц показался тесным от машин и людей: был выходной день. Гоги на улице около их панельного дома встретила целая орава котов. Он их кормит каждое утро и каждый вечер: пакет с кормом постоянно возит в багажнике автомобиля. И в подъезде его ждали ушастые. И в их квартире на втором этаже были коты. На большом, недавно пристроенном балконе, построенном по-грузински на крыше соседской пристройки-веранды на кафельном полу под присмотром собаки паслось шесть подобранных котов – кошка с котятами. Добрая Гогина душа изливалась на них шариками сухого корма.
       В самой квартире в привилегированных условиях жила Муруля - любимая пегая кошка Гоги. Муруля была похожа на шерстяной бочонок. Муруле Гоги разрешал все. Как выяснилось позже спала она в их супружеской кровати. И Гоги ночью часто просыпался, чтобы устроить ее поудобнее. Иногда перед сном они скандалили, Гоги  громко кричал на кошку, когда она отвлекала его от работы за компьютером и тихо мяукая звала его спать.
Гоги мне сразу очень понравился. Он обошёл на своих кораблях весь мир и видел много интересного. Водил танкеры с нефтью, нефтепродуктами, маслами. Очень хорошо знал морское дело. Профессионал был экстра класса с международным признанием. После распада СССР несколько лет с семьей жил в Лондоне: возглавлял какое-то подразделение в грузинском посольстве.

       Гоги со Светой по приезде организовали торжественный ужин. Гоги пить нельзя: он диабетик, но в этот вечер он под пристальным наблюдением супруги пару рюмок виски  выпил. Грузинский диетический стол был ориентирован на Гогины возможности, но  все было достаточно вкусно: сациви, сулгуни, хачапури и пр. Хачапури Гоги привез из ресторана: пирог тоже был очень вкусный.
      После ужина мы  не выдержали и через душный вечерний город пошли на море: тянуло с непреодолимой силой к морю на первое ночное купание. Волны, шорох гальки, запахи моря – это было как возвращение к приматам моря. Теплое море качало и ласкало. В этом было что-то материнское и в покачивании вверх-вниз и в теплой ласке воды… И в темной соленой воде, и в черном с чуть видными звездами небе над головой было совсем не страшно, как в материнской утробе. Звезды чуть просвечивали сквозь пропитанную влагой атмосферу. Не хотелось выходить из этого соленого бульона, тем более что ноги. ослабевшие от ходьбы по асфальту. не хотели ходить по гальке. Поэтому первый раз из моря мы  буквально выползали: так  когда-то выползали из моря на плавниках наши далекие предки…

       Потом шли домой мимо батумского порта, где пришвартовался огромный многоэтажный туристический лайнер. Гуляющие по бульвару люди фотографировали его телефонами: там была какая-то другая красивая заморская жизнь. С палуб корабля на всю эту шебутню лениво смотрели туристы. На берег судя по всему им сходить не хотелось, там было очень жарко и двигались толпы гуляющих людей. С высоты палуб им, наверное, казалось, что они приплыли в какую-то африканскую деревню. От тесноты на берегу казалось еще жарче . Сквозь толпу нам приходилось буквально протискиваться. По случаю жары и выходного дня людей на бульваре было очень много. Такие впечатления были не для меня: я в тесноте, из которой не могу выбраться, очень некомфортно себя чувствую. Потом Клава вела меня тесными улочками домой. Всюду – лавчонки с продуктами и какими-то вещами. И усталые от жары и стесненной жизни люди…

       На следующий день утром  снова шли к морю. Тяга была огромная не только у Клавы, но и у меня. Шли в предвкушении погружения в эту магическую первозданную влагу. После освежающего сна все вокруг выглядело уже не таким удручающим. День был солнечный, очень теплый, море сверкало и красиво волновалось. Снова погружали свои тела в эту волшебную воду. И снова пытались раствориться в ней. Клава невероятно красива и органична в воде. Красива красотой рыбы, красотой сильного морского животного. Такими люди становятся, когда попадают в свою родную стихию и не боятся принять ее в себя. Это очень редко бывает, но мне попадались такие существа. От них глаз тяжело оторвать: так естественны и свободны они бывают в это время. В этом случае вода смывает с человека все наносное и он становится самим собой. Я сделал очень много ее фотографий в воде. Меня потом особенно поразили фотографии, где она плавала достаточно далеко от берега и не видела, что я ее фотографирую. В ее лице было что-колдовское и магическое - царица морская. Поэтому ее так и тянет все время на море!

       После  гуляли по новому красивому бульвару, недавно построенному вдоль моря. Приморские бульвары везде притягивают людей. Но море такая значительная, мощная и красивая стихия, что рядом с ним все меркнет, и нужно быть гениальным архитектором и человеком, чтобы рядом с морем построить что-то достойное его и не искажающее его великой и непостижимой сущности. На фотографиях я видел такие органично сливающиеся с морем средиземноморские города: с высоты их дома выглядят разноцветными ракушками, выброшенными волнами на берег.
На берегу моря грузины производят довольно странное впечатление, особенно дети. Хотя они и живут рядом с морем, оно им чуждо! Основная масса людей вообще игнорирует его присутствие, но это не только грузины, но и жители других приморских мест и городов. Гоги и Света в лето нашего появления в Батуми два раза чуть-чуть не дошли до моря: оба раза им что-то помешало, один раз дождь, другой - еще что-то.
        А грузинские дети, особенно мальчики, почти никто не умеет плавать, все бултыхаются около берега под строгим надзором бабушек и дедушек. Моря боятся даже взрослые мужчины: все болтаются около берега. Я плаваю слабо, но люблю заплывать далеко в море. Грузины мне делали комплименты и говорили, как хорошо я плаваю. Мне понравилась одна молодая грузинка, она видимо училась плавать и плавала в море разными стилями - это было действительно красиво на фоне всеобщей моребоязни. Я ей сказал о том, что она украшает собой Черное море, она очень обрадовалась и красивой спортивной походкой вышла на галечный берег, где ее оказывается ждали родители, под охраной которых она и вскоре ушла с пляжа. Грузинские мальчики, воспитанные на компьютерных играх плохо развиты физически, вялы и безвольны: ни намека на мужественность. Вырастут, будут прекрасными манекенами для натовской военной униформы: ее проектировали хорошие дизайнеры. Я видел им нравится вооруженными позировать в ней перед публикой, но это не солдаты… Я вспомнил, что на нашем пруду делали с тарзанкой и без наши деревенские мальчишки. От них глаз нельзя было оторвать: такие это были красивые тела, как они двигались… Наших детей тоже гнобят компьютерами, особенно городских детей, но видимо пока не так успешно, достаток в провинции не тот. Но правда, храбрость – это не качество грузинских мужчин: об этом еще М.Ю. Лермонтов писал.

       В Батуми около моря рядом с портом между старым городом и бульваром были построены высокие и нелепые сооружения-башни и шпили, строились дорогие приморские отели в стиле Михаила Саакашвили – мальчика-вундеркинда, которого, по рассказам местных грузин, мама - профессор истории лишила детства (папа ушел из семьи до рождения Миши). Очень был способный и она очень много хотела в него вложить.  И вложила, он хорошо учился, знал языки, потом закончил Колумбийский университет за счет гранта Госдепа США. Спортсмен, в баскетбол играл (ростом Миша выше Обамы), любил музыку. Грузины говорят хороший был юрист-международник, хорошо знал европейское право, с харизмой был, своими речами мог зажигать людей. Как завороженные в Грузии люди его слушали на митингах во времена президента Шеварнадзе - подельника Горбачева и Ельцина, разрушивших СССР. Но душой скуден был, а как человек трусливый и подлый. Правда, с политиков в этом смысле спрос небольшой. Сейчас после его ухода в грузинских судах находится более 16 тысяч дел по возврату собственности и бизнеса, отнятых во времена Саакашвили…
В атмосфере Батуми и, я думаю, всей солнечной Грузии до сих чувствуется истеричность личности этого политика. Все телефоны руководителей в его времена прослушивались. И сейчас люди бояться говорить по телефону. В кости вошел страх. Чтобы победить коррупцию Саакашвили полностью обновил весь состав полиции и весь руководящий состав госучреждений. Я спросил откуда же взялось такое количество подготовленных полицейских - работа у них непростая. У чиновников чуть попроще, там долго можно имитировать деятельность. Оказывается, большое количество кадрового резерва полиции было заранее подготовлено в штатах и на Западе за счет различного рода общественных фондов, заблаговременно созданных в Грузии. Ох, дальновидные и умные люди были эти иезуиты!
Я, когда мы   ходили по батумским улицам, пытался услышать где-нибудь грузинскую музыку, грузинские песни - я их очень люблю – но так нигде и не услышал: только западные и американские хиты. А один раз в день города на площади организовали концерт с грузинской музыкой и песнями. Я его по телевизору видел. Но оператор за все время концерта ни разу не показал аплодирующих зрителей, их не было. Правда, представление проводилось днем и все люди, наверное, были заняты какими-то другими делами.

      И Гоги попал под американский каток Саакашвили. Он тогда руководил батумским морским спасательным центром. Его попросили по собственному желанию освободить свою должность для более перспективного и молодого руководителя. Гоги отказался и его очень долго «уговаривали». И вызывали, и приезжали. И «уговорили» в конце концов. Но эта работа оказалась слишком сложной и ответственной для молодого и перспективного и Гоги потом просили вернуться обратно. Но он показал им комбинацию из трех пальцев и пошел дальше своим путем.
Вот так политики разрушают души людей и процветающие народы. Я имею в виду разрушение солнечной советской Грузии и все что потом последовало за этим. Богатая была республика, населенная открытыми, веселыми, темпераментными, красивыми людьми. Я всегда любовался грузинами. И до сих пор люблю их музыку и песни. Зажигают они меня.  Да и Гоги говорит: веселое было время…
Сколько мы все потеряли от разъединения или, как сейчас говорят, «от развала СССР». Сейчас у грузин доллары в глазах и тоска…  «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй!» И главное простые люди понимают откуда этот ветер дует. Один таксист в Батуми сказал: враги мы теперь. Я ему отвечаю какие же мы с тобой враги, а он - да американцы это все… Сколько мы были в Грузии, я ни разу там ни неприязни, ни злобы не почувствовал. Правда, о дури, наглости и дикости молодых грузин люди, которые больше поездили по стране, чудеса рассказывают.  Молодая женщина в самолете, возвращавшаяся с тамошнего музыкального фестиваля, рассказывала. Я сам этого не почувствовал.

         На расстоянии из российских СМИ казалось, что русский язык искоренен в Грузии, но оказалось, что это не так. Нас везде понимали. За очень редким исключением только на наш русский в магазинах непонимающе моргали молодые грузины и грузинки. Русский язык снова вернули в школы. Гоги меня еще больше успокоил, когда сказал, что русский сейчас один из трех мировых языков: английский, китайский и русский. Он сказал, что на кораблях с международными экипажами русский язык является языком общения. Для слаженной работы команды необходимо полное взаимопонимание членов экипажа. Он сейчас работает в Батуми в центрах подготовки кадров для морских судов и говорит, что без знания русского курсы в эти центры не берут. Вся техническая документация в морском деле – на английском. Ну а китайский язык нужен, потому что китайцы постепенно заполняют весь мир своим количеством и продуктами своих экономических достижений.
Когда живешь не в отеле, а в семейном доме поневоле погружаешься в жизнь этой семьи, погружаешься я в их проблемы. Это трудное для человеческой души переживание. Поэтому несмотря на море и субтропики мне все время хотелось вернуться в Москву, в прохладу своего дома. Но я старался не показывать этого Клаве. Соучастие, сострадание и сочувствие - эти слагаемые любви к ближнему очень трудны для современного человека. Поэтому в разговорах между людьми люди так любят рассказывать о себе - все что угодно - но так не любят спрашивать о жизни собеседника и выслушивать других людей. 
В семье Гоги и Светы проблемы тоже были. И главная из них на данном этапе - это смертельная болезнь Авто - отца Светы и состояние ее мамы Раисы Петровны. Квартира Светы и Гоги располагалась рядом с домом Раисы Петровны, на одной улице через дорогу, и поэтому основная нагрузка по уходу за ними приходилась на Свету. Я молил Бога: только бы Авто продержался до нашего отъезда, а то мы с Клавой попали бы на грузинские похороны… Я маму недавно похоронил, с меня пока хватит. Хотя на все Божья воля…

      Я с Клавой приходил к Раисе Петровне: мы познакомились. Раиса Петровна в советские времена была царь-бабой в Батуми, работала диспетчером местного аэропорта, весь город держала в руках: всем билеты были нужны. На золотые колечки дочкам зарабатывала.  Посмотрел на Авто. Он был в полубессознательном состоянии, которое иногда прояснялось. Лежал с чистым спокойным светлым лицом и просился домой… Дочки ему говорили: папа, да ты же дома, смотри вот люстра ваша, вот стол… А он все равно хотел домой… На Клаву - она человек душевный - среагировал. Даже тихо спросил ее, как она узнала о его болезни и еще больше просветлел.
И после нашего отъезда из Батуми дочки, особенно Света, навещали отца каждый день и старались кормить отца для поддержания сил. А он отворачивался от еды и говорил им: «Да перестаньте же меня мучить, отпустите меня домой…»

      
      Уже в аэропорту перед отлетом из Батуми напряжение грузинской жизни стало постепенно отпускать меня. На душе было уже тепло и радостно. Тепло от того, что на земле  появилось еще одно знакомое мне место, где трудно,  честно и напряженно живут теперь близкие  и понятные мне люди, радостно - от скорого свидания с домом и Россией.