Правка

Анастас пришпорил черного жеребца, ладонь на рукояти меча сжалась сильнее. Уже четвертый день на небе сияет только одно светило, второе солнце и сегодня не взошло, похоже, пропало навсегда. Как и две луны, теперь по ночам мир озаряет лишь одна, самая маленькая из трех лун, из-за чего ночью непривычно темно и людям приходится разводить большие костры. И это не единственные Перемены, остальные просто куда меньшего масштаба.
Все в отряде прекрасно понимают нависшую угрозу и мечтают, чтоб поскорее все закончилось. Тем не менее, Изменения переживут не все. А уж чтоб кого-то не коснулись Перемены… О таких счастливчиках впору сказки рассказывать.
Поля по бокам тропинки превратились в смазанные зеленые полосы, из-под копыт черного коня вылетают комья земли, пучки травы. Черныш радостно ржет, наслаждаясь скоростью и скачкой.
Впереди показался князь с охраной, Анастас с облегчением вздохнул. Успел!
– Куда мчишься, воин? – усмехнулся князь. – Нет в нашем мире сейчас безопасного места.
– Рядом с вами безопаснее всего, – ответил Анастас, почтительно склоняя голову.
– На самом деле нет, – грустно ответил князь. – Да, лично мне опасность не грозит, но всем остальным… Вы все под ударом, а близкие и родные мои в наибольшей опасности. Таковы законы Писания.
– Я не ваш близкий, иначе бы не был простым десятником, – улыбнулся Анастас.
– Десятником? Ты сотник, – удивлено сказал князь.
Анастас побледнел, ледяная рука сжала сердце. В голову ударил ужас, когда увидел, что вечереет, вокруг разбит лагерь, а они с князем сидят у костра. Но ведь только что был день, они на конях скакали по тропинке!
Князь сочувственно посмотрел на него.
– Об этом я и говорил. Не уверен, что возле меня тебе безопаснее, как и кому-либо.
Анастас пожелал князю доброй ночи, хотя и сомневался, что однолунная ночь может быть добра к кому-нибудь. Страх по-прежнему стискивал сердце, он решил найти свой десяток, но даже не смог вспомнить их имена, не то что лица. Зато уже помнил свою новую сотню… Вспомнил, как уже несколько лет является одним из самых перспективных сотников, князь намеревается его сделать тысячником. Страх навалился сильнее, он становится слишком заметной фигурой, а значит, Писание настигнет его. Стало горько и обидно за свой десяток, к этому чувству примешалась радость, что не зря бросился догонять князя, иначе бы тоже канул в Пробел, как его подчиненные. Нахлынуло чувство стыда за свою невольную радость и за то, что даже не помнит исчезнувший десяток. Впрочем, Анастас понимал, что скоро и вовсе не будет помнить, что у него был десяток.
Анастас в волнении побежал в шатер волхва. Он испугался, что Перемены настигли и Алену. Седовласый волхв дал ему волшебное зеркальце для сеанса, хоть и содрал с него жалование за пару месяцев наперед. Анастас мысленно пожелал жадному старцу попасть под Дэлит.
– Милый, это ты? – раздался родной голос, и в зеркальце появилось изображение Алены. Анастас почувствовал как теплота и спокойствие растекаются по телу, а счастье захлестывает с головой. Его красавица-невеста не исчезла, не изменилась и помнит его!
Спохватившись, что у Алены лишь волшебное ожерелье, его подарок, а не зеркало или блюдце с яблоком наливным, поэтому не видит его, а только слышит, Анастас радостно воскликнул:
– Аленушка, любовь моя!
Лицо девушки исказилось в неудоумении.
– Анастас, какая еще Алена? Это Марфа!
– Марфа? – тупо переспросил Анастас.
– КАК ТЫ МОГ ЗАБЫТЬ МОЕ ИМЯ! – гневно капснула девушка и топнула ногой. – ВИДАТЬ, У ТЕБЯ ЕСТЬ ДРУГАЯ, А ТО И НЕ ОДНА, ВОТ И ПУТАЕШЬСЯ В ИМЕНАХ. Я ДУМАЛА У НАС ЛЮБОВЬ!
– АЛЕН… МАРФА, ПОГОДИ! ВСЕ ОБЪЯСНЮ, – капснул Анастас, но зеркальце вспыхнуло черным, и на его поверхности стал отражаться шатер. Последующая волшба не помогла, Марфа так и не появилась.
– Видать, обиделась и выкинула или порвала ожерелье, – объяснил волхв. – Тебе повезло, что Правка лишь имя ей изменила. Хотя у девок после Правки обычно лишь наряды становятся откровеннее да нужные места ощутимо увеличиваются, – хохотнул волхв.
– Седина в бороду, критик в ребро, – сердито сказал Анастас и вышел из шатра.
На улице почему-то уже утро, солнце ярко бьет в глаза, вокруг шум сворачивающегося лагеря. Анастас даже не удивился, лишь мельком глянул на небо. Что-то в солнце казалось ему неправильным, не покидало ощущение, что на небосводе чего-то не хватает. Но все было как всегда – ярко-синее небо и солнце. Он поспешил к коням, надо успеть расчесать Черныша, пока не выступили.
Увидев поле, где паслись кони, он начал выискивать черного жеребца. Однако Черныша нигде не было. В голове мелькнула грустная мысль, что и конь подвергся Правке. Он спросил у воина, охраняющего поле, не видел ли он тут жеребца, черного, как душа нечитающего.
– Вон ваш конь, господин сотник, – мрачно ответил воин. – Только Снежок совсем не черный, а белый, как лист до Печати.
Анастас вздохнул и подозвал белоснежного коня. Оставался последний переход до Китеж-града, и потом Правка завершится.
 
Когда во время перехода на них напали, Анастас не испытал особого страха, на душе чувствовалась лишь усталость. Он умело наносил удары, меч создает вокруг сияющую завесу, враги падают один за другим, но Анастас следил, чтоб во время боя держаться подальше от князя. Тому, как главному герою Писания, смерть не грозила, в последний момент кто-то из дружины закроет князя от смертельного удара, отдав за него жизнь. Анастасу совсем не улыбалось быть одним из них. Его Марфа ждет… Анастас вспомнил, что вчера почему-то назвал ее другим именем. Странно, вроде не пил. Или пил, но попойку и отходняк вырезала Правка? На него наседало несколько упырей, Анастас несколько раз взмахнул мечом, на зеленых брюхах появились широкие разрезы, из которых с сизым шипением полезли бурые внутренности. Анастас вновь с силой ударил мечом, секира с чавкающим звуком разрубила голову последнего упыря и застряла в груди. Анастас недовольно поморщился, вытаскивая секиру. Ему больше нравился меч, но раз законы Писания решили, что нужна секира, то что ж.
 
Анастас почувствовал облегчение, когда въехали в княжеским терем. Он знал, что завтра утром пир, князь объявит о победе над врагом и своей помолвке, и Писание завершится. Осталось продержаться ночь. Вряд ли за ночь что-нибудь с ним случится. Хотя иногда в Писаниях враг наносит удар как раз в такой момент.
Придя в выделенные покои, Анастас глянул в зеркало. Вздохнул с облегчением, ничего во внешности не переменилось – высокий, статный, красивый и мускулистый витязь, которым Марфа может гордиться. И кожа белая, а то бывали случаи, когда после Правки становилась черная или желтая.
Анастас лег в постель и задремал. Проснулся от негромкого, но настойчивого стука. Удивившись, кого там на ночь принесло, Анастас вскочил и сказал, чтоб входили.
Дверь приотворилась, в проем несмело заглянула молодая симпатичная служанка. Анастас усмехнулся, оценив гостеприимство князя. Служанка хороша, спору нет, но Марфе изменять он не будет!
– Здравствуйте, – поклонилась служанка. – Вас к себе в опочивальню требует князь, госпожа Анастасия.