ИНОКИНЕ
В эпоху чёрно-белого кино,
Когда был мир большим,
а дружба вечной,
Смотрела девушка в окно,
Ей шум дождя
казался сном беспечным.
Засматриваясь вдаль,
могла ли угадать
Как близок Тот,
Кого была невестой.
Кто захотел тебя избрать,
И святости росой
поить до смерти крестной.
Лучистых зорь океан
Подарил Я тебе навеки!
И ромашек поля
И гармонию звёздных миров.
Будь верна, избери, чтобы жить, Верность.
Верной будь до конца Верной будь
До конца.
Верь.
Ты во веки веков
И от века в века
Соль.
Ты для мертвых мертва,
Для живых, но заснувших-
Свет.
Изгоняй из души,
Изгоняй не жалей
Моль.
Обретай чистотой
Небесных ликов
Привет!
Монахи и монахини во всех частях света встают, как известно, ни свет ни заря. А кто-то из них и вовсе не ложиться, читая ночью неусыпаемую псалтирь. Вместо утренней пробежки и зарядки сестры отправляются поскорее в храм, чтобы класть поклоны и молиться за весь мир. Без преувеличения — за весь. Вы наверное слышали выражение: «Молитвами монахов стоит до сих пор этот мир». Как правило, на полуношнице нет праздных туристов – слишком рано, да и паломников с прихожанами не видать. Совершение полуношницы - наша необходимая ежедневная обязанность. Как все чистят зубы по утрам, так и монахи каждое утро идут в раннюю рань в церковь, сбрасывая оковы сна, чтобы от лица всего человечества попросить у Господа благословение на грядущий день.
Пока монахиня-чтица сосредоточенно и четко произносит текст семнадцатой кафизмы, служащий священник вынимает частицы из просфор в алтаре, все монахини читают длинные списки синодиков с именами.
За более чем тридцать лет существования возрожденного Крестовского монастыря наши вечные и длительные синодики увеличились с двух (1990 год о здравии и об упокоении) до целого тяжёлого ящика, на чтение которого у всех одновременно сестёр уходит минимум сорок минут. За годы самого активного возрождения обители из руин, все кто мог жертвовали и материальные средства, и время, и вещи. Кто-то жертвовал и очень большие суммы. Многих людей уже нет на свете, но имена благодетелей поминают до сих пор и будут поминать пока стоит обитель.
Отдельно приносят записки, написанные от руки и бывают случаи, что серьёзная монахиня, вдумчиво читающая каждое имя, вдруг начинает улыбаться, прочитав, например, такой шедевр: «О здравии: Меня Вани, папы Толи, мамы Кати, кота Тимофея и всего третьего «б» класса».
Показываем друг другу и записки с редкими именами, удивляемся их красоте и звучности. В оригинальности лидируют грузины, сербы и поляки: Кахобери, Манану, Автандила и Циру помяни, Господи! Покрой Своею милостью Славну, Небойша и Любомира с Радойкой! Амелию и Кароля, Родославу и Войцеха не оставь, Боже наш!
У каждой из нас есть и свой синодик. Прочитав монастырские помянники, открываем тетради с именами «родненьких»,вытаскиваем из подрясников исписанные блокноты, достаём в мятых файликах потёртые записочки от близких и друзей. У стареньких матушек синодики тёртые перетёртые, со следами воска и душевного тепла.
Вспоминаю одну схимницу, скромную и маленькую покойную матушку Антонину. Подойдет к подсвечнику и застынет, согбенная, на час со своей тетрадочкой и многочисленными пожелтевшими записками. А наша легендарная мать Мария, 90- летняя клирошанка, носит с собой целый мешок синодиков, собранных за всю жизнь. Она торжественно и аккуратно раскладывает их стопками на клиросном общем столе, чтобы никого не забыть помянуть. Мать Мария с юных лет посвятила себя Богу и гоняет нас, «молодёжь», за не знание богослужебного устава и не зажженные вовремя лампадки. Гоняет, а потом так искренне улыбается, что чувствуешь не раздражение, а удивление перед благоговением старого человека к святыне. Так и хочется добавить: уйдёт то легендарное поколение двадцатых скоро окончательно и лично поминать имена их товарищей и дореволюционных прадедов будет некому.
На полуношнице успеваешь вспомнить всех, кто оставил след в твоем сердце. Не обязательно со всеми ты общалась лично, чья-то жизненная история вошла в глубину твоего сердца и осталась в нем навсегда. Но как не помянуть, например, любимого писателя, перевернувшего твое мировоззрение в юности, философа, заставившего задуматься над вечными вопросами? Как не вспомнить почившего артиста, оставившего после себя столько радости и позитива или политика, чья вера в идеалы свободы и гуманизма изменила жизнь на целом континенте?! Помяни, Господи, во царствии Твоем Александра Солженицына и Юрия Трифонова, и Василия Шукшина с Валентином Распутиным, Рея Бредбери и Антуана Экзюпери. Господи, не забудь и Веню Ерофеева, как бы далеко он от Тебя не находился. И многих, многих…
Запомнился рассказ подруги Натальи о том дне, когда она в последний раз в жизни видела родного брата. Костромская область, девяностые. Два молодых мужчины поехали на УАЗике в лес за мхом. На общей даче строили баню и собирались, как это принято в деревне, заложить мох между брёвнами. Молоденькие жены и дети (у Алёши семилетняя красавица-дочка, у Славы трое), а так же другие приехавшие родственники остались варить обед и ждать возвращения любимых пап. Что-то долго нет Алёши и Вячеслава, заволновались женщины. Не случилось ли чего? Нехорошее какое-то предчувствие… Наташа помнит, как прибежали соседи: ваших то танк задавил! Насмерть.
Танк, принадлежавший местному предпринимателю, выехал из-за перелеска, его водитель был пьян и не увидел машину. Молодые люди погибли. Горе, горе! Что делал танк в глуши? Возможно, он был приобретён для того, чтобы валить лес. Скорее всего, по договорённости с военной частью его списали и отремонтировали. Наташа плачет: замечательный брат был. А сколько всего с женой планировали! Алёшина дочь Настя назвала своего сына в честь деда, а Славик, если бы дожил, увидел бы восемь своих внуков. Царство Небесное Вячеславу и Алексею!
Открываю страничку поминовения о здравии.
Господи, помоги Валюше! Пусть её не посадят в тюрьму! Какая была девочка хорошая, катались вместе на велосипедах всё детство, шашлыки жарили, речку вместе переплывали и спали под одним одеялом! Кто её сбил с пути?
Вот, Господи, Ксюшенька болеет. Да, той самой болезнью, скосившей многих в прошлый год. А у нее пятеро деток. Помоги скорее выкарабкаться. Помоги Дашеньке найти себя и смысл жизни. Дай Настёне моей сил и дальше трудиться в хосписе и любви большой-большой взаимной! Она умничка и всегда такая была. В университете её даже «королевой» называли. И не зря. Господи, Ларису не забудь! Что-то у неё все неопределённость какая-то. Пошли Евгению заказы на работе и творческие идеи! Ему семью кормить!
Как-то раз я проводила экскурсию и увидела в глазах девочки подростка боль. Ей было тяжело слушать, а родители водили её за собой. - У нашей Ангелины недавно сахар подскочил, чуть не умерла. Учится жить с тяжёлой формой диабета. Помяни, Господи, Ангелину!
Да и сестре нашей одной, Господи, пошли в сердце мир. Прошла сейчас мимо меня, легонько рясой задела. Ну почему люди обижаются! Что я могу сделать своими силами, чтобы примириться! Не замечает в упор, считает виновницей своих бед. И за нее сердце болит, грустно. Испытание для обеих.
Недавно на полуношнице читаю имена и вдруг перед глазами возникла картинка из детства: я тону во время шторма в Финском заливе, наглоталась воды, обессилила. И вдруг меня, восьмилетнюю, из пучины Балтийского моря вытаскивает кто-то добрый и сильный. Помяни, Господи, этого человека! Я не знаю о нем ничего, даже имени. А вдруг ему сейчас плохо или он в нужде, может быть не случайно Ты, Господи, этот случай в моей памяти восстановил?
… У каждого человека свой жизненный путь. Свои падения и достижения. Свои слабости и сильные возвышенные стороны. Как писал Федор Михайлович Достоевский: «Повторяю: судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает» (Дневник писателя 1976 года, 2 глава). Суди нас, Боже, не за то, что мы из себя представляем, а за то, какими хотим быть, о чём мечтаем.
Наверняка не хотел Димка под забором пьяным валяться. Мечтал стать музыкантом и приносить радость людям. Помяни его, Боже милостивый.
А Ира одноклассница, я помню, мечтала о большой и чистой любви. Недавно её нашли мертвой в какой-то бомжатнике с перерезанными венами после наркотической оргии.
Пора выходить на сход. Положу в помянник закладку, а как споём «Се жених» на середине храма, дочитаю, помяну, кого не успела. Ангел храма доносит молитвы всех молящихся, до Престола Христа Спасителя.
Регент уже задала тон главного песнопения полуношницы.
Раздаются в полумраке девственные голоса инокинь, возвещающих:
"Вот, Жених приходит в полночь и блажен тот человек, которого Он найдёт бодрствующим! Недостоин же тот, которого Он найдёт унывающим. Будь внимательна, душа моя, чтобы не отяготиться сном и не быть преданной смерти и остаться вне затворённых дверей Царства. Но восстань, взывая: Свят, свят, свят, Боже, молитвами Богородицы помилуй нас! Аминь!"
Благослови, Господи, монашествующих, избравших тесный путь служения Тебе! Будь с нами.
А дорогих читателей я благодарю за то время, которое вы уделили чтению этой книги. Приезжайте в любой православный монастырь, поживите хотя бы дня три - четыре и Ваши впечатления от повести станут ещё более глубокими.
Город мудрых дев, глава 31. Наконец, молитва
© Copyright: Вера Руднянская, 2021
Свидетельство о публикации №221121201257
Свидетельство о публикации №221121201257
Рецензии
Лия Владимировна Зотова
Рецензия на книгу Веры Руднянской «Город мудрых дев: Фрески монастырской жизни»
Часть 1
Так получилось, что я познакомилась с автором настоящей книги много лет назад. И я рада, что у Веры наконец-то воплотилась ее творческая задумка – она наконец-то написала свою книгу. Сразу скажу, что я ознакомилась с текстом и не могу согласиться с авторским названием книги. Я бы назвала книгу по-другому: «Монастырь и мир: взгляд или «зарисовки» монастырского экскурсовода». В самом начале книги, в Предисловии к Предисловию, автор указывает на жанр книги: это – «повесть». Однако, на мой взгляд, настоящая книга скорее не повесть, как целое произведение - повествование, а сборник коротких рассказов – «зарисовок с натуры» - о монастырской жизни и встречах с разными людьми как в стенах, так и вне монастыря. Автор пытается «живым языком» передать эти встречи. Поэтому в рассказах совсем мало размышлений (идей) и много «живых» диалогов. В целом – мне понравились рассказы Веры, но … они рассчитаны, как мне кажется, на женскую аудиторию. В рассказах много эмоций и мало идей. В данной рецензии я постараюсь остановиться на тех немногих идеях автора, которые меня «зацепили» и над которыми мне хотелось бы поразмыслить.
Читая 1 главу, я обратила внимание на фразу: «нужно иметь внутренний стержень, щит образованности и волю, чтобы подчас отстаивать свои внутренние ценности, не согласные с ценностями руководительниц и начальствующих». Как я понимаю, здесь подразумевается разномыслие внутри одного организма (и Тела Христова) - монастыря. Безусловно, православие – это самая свободная религия и разномыслие в Нем должно быть, но это разномыслие не должно превращаться в противостояние («щит» - символ войны), а должно быть открытым и уязвимым одновременно, т.е. разномыслие должно стремиться к диалогу и пониманию Другого (в книге это – «руководительницы и начальствующие»), а не к разделению (атомизации и изоляции всех и каждого) Тела Христова.
Следующая идея из 1 главы: ««Движение – жизнь!» Эврика! Вот оно! Движение: двигаться, стремиться, изменяться, лететь на огромной скорости! Не оставаться на одном месте, не застревать! А как быть монаху, который изо дня в день трудится в иконописной мастерской или шьёт облачения? Где сокрыто его движение? Но ведь и он внутри своего сердца незаметно от окружающих летит и меняется. Движется к Царству Небесному». Здесь мысль про внутреннее движение. Мне хотелось бы с помощью англиканского архиепископа Роуэна Уильямса и его книги «Безмолвие и медовые лепешки: Мудрость пустыни» ее расширить. Внутреннее движение в христианской аскетической традиции имеет оборотную сторону – «Пойди и сиди в келье своей: келья твоя всему тебя научит» (авва Моисей). «Научиться оставаться там, где ты есть – это один из тяжелейших уроков пустыни… Терпение самого себя и тех, кто всегда находится непосредственно рядом с тобой, требует особой меры благодати» (С. 115). «во время пребывания в келье главным остается сохранение связи с реальностью (т.е. связи с самим собой настоящим – Л.З.)» (С. 121). «вновь на ум приходит Энни Диллард, описывающая способы, посредством которых мы уклоняемся от того, чтобы наконец взяться за трудоемкую работу (в психологии это называется прокрастинация; под «трудоемкой работой» Энни Диллард имеет ввиду написание книги – Л.З.), которую нам необходимо сделать … Как она пишет: «Нам следует избегать привлекательных рабочих мест. Каждый хочет оказаться в комнате без окон, чтобы в темноте наше воображение могло соприкоснуться с памятью». Пребывание в келье похоже на «комнату без окон» в том смысле, что она является местом, где наше «я» может встретиться с самим собой (с глубинным, духовным «я» - Л.З.). «Пойди, сиди в келье своей, отдай в залог тело твое стенам кельи и не выходи оттуда». Это означает, что вы должны себя отдать в залог самому себе и всему, что вас в данным момент окружает, как если бы речь шла о вашем согласии с предложением руки и сердца (в Англиканстве епископы женаты – Л.З.). Вы должны жениться на реальности с конкретным пониманием, где я и кто я, а не на иллюзии и мире волшебства, в котором может случиться все, что я захочу. … Это довольно радикальное толкование полюбить себя по-настоящему. … сатана желает, что Иисус присоединился к нему в мире (искушение властью – Л.З.), где причина и следствие лишены смысла, в мире магии. Иисус отказывается от этого, решив пребывать в пустыни, обрекая Себя на голод и скуку … Он отказывается манипулировать и принуждать людей к вере, поскольку уверовать может только личность, а личности не живут в иллюзорном мире» (С. 128). «Некоторые полагают, что религиозная вера основана на людской неугомонности, неудовлетворенности обыденным и материальным; что это своего рода поэзия, а не проза. И они не ошибаются в отношении поэзии (Бог как Поэт сочинил мир – Л.З.), вот только эта поэзия должна созидаться из глубоко личного опыта при помощи самых обыденных слов. Фактически все религиозные традиции в какой-то момент настаивают, что святость подразумевает и новую встречу с прозаичностью жизни на своем пути к преображению» (С. 133). «Благодать возвращает нас к тому, чтобы находиться здесь и сейчас (к целостности – Л.З.)» (С. 135). «Подобно тому, как Энни Диллард рассказывает о ремесле писателя, мы должны отыскать достаточно темное место для того, чтобы память и воображение смогли взяться за руки. И это не суровые места … и не комфортные места …, но скорее места достаточно простые, где можно поселиться в присутствии Божьем, подружиться с самим собой» (С. 138). «Секрет жизни на протяжении литургического года заключается в том, чтобы помнить о необычности времени, которое просто течет день за днем, потому что именно в это время мы призваны и способны меняться и возрастать в любых обстоятельствах, с которыми сталкиваемся. Здесь мы ежедневно, обычно не будучи ни привлекательными, ни святыми, вместе с другими не очень привлекательными и святыми людьми пытаемся справиться с неказистой прозой нашего каждодневного служения. Мы ежедневно решаем осознанно подходить к прозе жизни, т.е. к самим себе и друг к другу как к материалу для чего-то невообразимо большего – Царства Божьего, славы святых, примирения и чуда» (С. 140). «Не спешить – это естественно. Только располагая некоторым временем, вы сможете осознать, что вы намного больше, чем простой индивидуум» (С. 166). Можно сказать, что внутреннее движение – это движение к себе настоящему и к Царству Божьему, которое «внутрь вас есть».
Вера Руднянская 19.12.2021 12:16 • Заявить о нарушении
Рецензия на книгу Веры Руднянской «Город мудрых дев: Фрески монастырской жизни»
Часть 1
Так получилось, что я познакомилась с автором настоящей книги много лет назад. И я рада, что у Веры наконец-то воплотилась ее творческая задумка – она наконец-то написала свою книгу. Сразу скажу, что я ознакомилась с текстом и не могу согласиться с авторским названием книги. Я бы назвала книгу по-другому: «Монастырь и мир: взгляд или «зарисовки» монастырского экскурсовода». В самом начале книги, в Предисловии к Предисловию, автор указывает на жанр книги: это – «повесть». Однако, на мой взгляд, настоящая книга скорее не повесть, как целое произведение - повествование, а сборник коротких рассказов – «зарисовок с натуры» - о монастырской жизни и встречах с разными людьми как в стенах, так и вне монастыря. Автор пытается «живым языком» передать эти встречи. Поэтому в рассказах совсем мало размышлений (идей) и много «живых» диалогов. В целом – мне понравились рассказы Веры, но … они рассчитаны, как мне кажется, на женскую аудиторию. В рассказах много эмоций и мало идей. В данной рецензии я постараюсь остановиться на тех немногих идеях автора, которые меня «зацепили» и над которыми мне хотелось бы поразмыслить.
Читая 1 главу, я обратила внимание на фразу: «нужно иметь внутренний стержень, щит образованности и волю, чтобы подчас отстаивать свои внутренние ценности, не согласные с ценностями руководительниц и начальствующих». Как я понимаю, здесь подразумевается разномыслие внутри одного организма (и Тела Христова) - монастыря. Безусловно, православие – это самая свободная религия и разномыслие в Нем должно быть, но это разномыслие не должно превращаться в противостояние («щит» - символ войны), а должно быть открытым и уязвимым одновременно, т.е. разномыслие должно стремиться к диалогу и пониманию Другого (в книге это – «руководительницы и начальствующие»), а не к разделению (атомизации и изоляции всех и каждого) Тела Христова.
Следующая идея из 1 главы: ««Движение – жизнь!» Эврика! Вот оно! Движение: двигаться, стремиться, изменяться, лететь на огромной скорости! Не оставаться на одном месте, не застревать! А как быть монаху, который изо дня в день трудится в иконописной мастерской или шьёт облачения? Где сокрыто его движение? Но ведь и он внутри своего сердца незаметно от окружающих летит и меняется. Движется к Царству Небесному». Здесь мысль про внутреннее движение. Мне хотелось бы с помощью англиканского архиепископа Роуэна Уильямса и его книги «Безмолвие и медовые лепешки: Мудрость пустыни» ее расширить. Внутреннее движение в христианской аскетической традиции имеет оборотную сторону – «Пойди и сиди в келье своей: келья твоя всему тебя научит» (авва Моисей). «Научиться оставаться там, где ты есть – это один из тяжелейших уроков пустыни… Терпение самого себя и тех, кто всегда находится непосредственно рядом с тобой, требует особой меры благодати» (С. 115). «во время пребывания в келье главным остается сохранение связи с реальностью (т.е. связи с самим собой настоящим – Л.З.)» (С. 121). «вновь на ум приходит Энни Диллард, описывающая способы, посредством которых мы уклоняемся от того, чтобы наконец взяться за трудоемкую работу (в психологии это называется прокрастинация; под «трудоемкой работой» Энни Диллард имеет ввиду написание книги – Л.З.), которую нам необходимо сделать … Как она пишет: «Нам следует избегать привлекательных рабочих мест. Каждый хочет оказаться в комнате без окон, чтобы в темноте наше воображение могло соприкоснуться с памятью». Пребывание в келье похоже на «комнату без окон» в том смысле, что она является местом, где наше «я» может встретиться с самим собой (с глубинным, духовным «я» - Л.З.). «Пойди, сиди в келье своей, отдай в залог тело твое стенам кельи и не выходи оттуда». Это означает, что вы должны себя отдать в залог самому себе и всему, что вас в данным момент окружает, как если бы речь шла о вашем согласии с предложением руки и сердца (в Англиканстве епископы женаты – Л.З.). Вы должны жениться на реальности с конкретным пониманием, где я и кто я, а не на иллюзии и мире волшебства, в котором может случиться все, что я захочу. … Это довольно радикальное толкование полюбить себя по-настоящему. … сатана желает, что Иисус присоединился к нему в мире (искушение властью – Л.З.), где причина и следствие лишены смысла, в мире магии. Иисус отказывается от этого, решив пребывать в пустыни, обрекая Себя на голод и скуку … Он отказывается манипулировать и принуждать людей к вере, поскольку уверовать может только личность, а личности не живут в иллюзорном мире» (С. 128). «Некоторые полагают, что религиозная вера основана на людской неугомонности, неудовлетворенности обыденным и материальным; что это своего рода поэзия, а не проза. И они не ошибаются в отношении поэзии (Бог как Поэт сочинил мир – Л.З.), вот только эта поэзия должна созидаться из глубоко личного опыта при помощи самых обыденных слов. Фактически все религиозные традиции в какой-то момент настаивают, что святость подразумевает и новую встречу с прозаичностью жизни на своем пути к преображению» (С. 133). «Благодать возвращает нас к тому, чтобы находиться здесь и сейчас (к целостности – Л.З.)» (С. 135). «Подобно тому, как Энни Диллард рассказывает о ремесле писателя, мы должны отыскать достаточно темное место для того, чтобы память и воображение смогли взяться за руки. И это не суровые места … и не комфортные места …, но скорее места достаточно простые, где можно поселиться в присутствии Божьем, подружиться с самим собой» (С. 138). «Секрет жизни на протяжении литургического года заключается в том, чтобы помнить о необычности времени, которое просто течет день за днем, потому что именно в это время мы призваны и способны меняться и возрастать в любых обстоятельствах, с которыми сталкиваемся. Здесь мы ежедневно, обычно не будучи ни привлекательными, ни святыми, вместе с другими не очень привлекательными и святыми людьми пытаемся справиться с неказистой прозой нашего каждодневного служения. Мы ежедневно решаем осознанно подходить к прозе жизни, т.е. к самим себе и друг к другу как к материалу для чего-то невообразимо большего – Царства Божьего, славы святых, примирения и чуда» (С. 140). «Не спешить – это естественно. Только располагая некоторым временем, вы сможете осознать, что вы намного больше, чем простой индивидуум» (С. 166). Можно сказать, что внутреннее движение – это движение к себе настоящему и к Царству Божьему, которое «внутрь вас есть».
Вера Руднянская 19.12.2021 12:16 • Заявить о нарушении
Лия Владимировна Зотова, рецензия, часть 2
В главе 4 обратила внимание на фразу: «Ребёнку нужные встречи, книги и непредвиденные ситуации». Я бы сказала, что все перечисленное нужно не только ребенку, а любому человеку в любом возрасте, т.к. в каждом человеке независимо от его возраста живет его Божественный ребенок, которому «жить – интересно».
В главе 6 набрела на авторскую мысль: «Как хранить в душе подлинную веру и благоговение к святыне, не останавливаясь в познании мира в том числе через светскую культуру? … я нашла для себя ответ: если параллельно с любой книгой изучать Слово Божие». Здесь я вспомнила о теории «двух истин» времен Галлилея. Есть книга природы (культура), а есть книга книг – Библия. Эти книги существуют параллельно, и не пересекаются. Действительно, именно так принято в классической науке – физике. Автор полагает, что с помощью Библии можно познавать мир. Однако, на мой взгляд, проблема заключается в том, как автор будет толковать Библию, ведь от этого толкования будет зависеть в конечном счете и познание им мира. На мой взгляд Библию надо читать и изучать всегда, это – необъятное по смыслам Слово Божие. Другие книги по сравнению со Словом Божиим ограничены и временны, поскольку написаны тварными, ограниченными авторами. Поэтому я бы здесь расставила акценты: сначала - Слово Божие, а потом - познание мира. По поводу последнего хочется сказать, что настоящее познание мира - это познание своего глубинного я. Познаешь себя – познаешь мир. Гноси се автон (Платон).
В главе 9 я обратила внимание на мысль: «Призвание каждого христианина – познать Бога и стать подобным Ему». По этому поводу хочется заметить: современная богословская мысль отодвигает Бого-познание на второй план, и на первом месте ставит Бого-узнавание, т.е. Встречу с Богом. Православный теолог А. Филоненко (вслед за Г.У. Бальтазаром) развивает богословие узнавания, которое заключается в Бого-общении и Бого-узнавании через гостеприимство (безкорыстие, безполезность, уязвимость) и красоту (Тео-эстетика, Благодарность).
Также из 9 главы: «Стройными рядами стоят сестры: схимницы, инокини, послушницы. И у каждой в руках тот атрибут, который характеризует её послушание. У меня конечно в одной руке просфора, за другую веду детей, а на поясе висит громкоговоритель». После прочтения этой фразы у меня сразу возникло представление о монастыре как о казарме, а о монашестве как об армии. В унификации (безликости) исчезают неповторимые лица сестер и остаются только «характерные атрибуты». Это проблема не монастырской жизни как таковой, а проблема всей Восточной (Византийской) аскетической традиции. Первые общежительные мужские монастыри – лавры – задумывались как большие казармы. Но «Бог каждого человека ведет особо, в рамках христианства, но у христианства широкие рамки. Бог каждого ведет своим путем», по словам о. Петра (Мещеринова). Я думаю, что об этом нельзя забывать. А ещё нельзя забывать о том, что православная суб-культура – «атрибуты послушания» - это всего лишь культура, а не само Православие: «эту субкультуру принимают за само Православие. … Из этой субкультуры надо выйти» и встретить Христа.
Глава 25 заканчивается интересным размышлением и риторическим вопросом: «будущее именно монастырей меня пугает. Почти 10 лет я была самой младшей сестрой в обители. Только недавно появилась девушка немногим младше меня, и то вопрос останется ли она. И вот мне снятся страшные сны о будущем: будет мне лет 60, похороню всех, кто сейчас стар, и тех, кто еще в силах. И останусь одна доживать свой век в музейной резервации. Переубедите меня что не будет этого! Впрочем, Господь Сам призывает людей к монашеской стезе, и, если Ему будет угодно, Он позовет новых монахов на это красивое древнее служение. На этих размышлениях я завершаю первую часть книги, и представляю читателю статьи на разные темы. А как Вы считаете, для чего нужны миру монахи?». Не могу согласиться с мнением автора, на мой взгляд у русских женских монастырей будущее есть. И это будущее – «белый платочки» (бабушки, бабульки). С другой стороны, прот. Александр Шмеман говорил о ненадобности монастырей, о том, что монахом человек может быть и в миру, главное – чтобы он вел скромную жизнь. А свт. Феофан Затворник говорил, что время больших монастырей пройдет, и настанет время малых общин. На последний риторический вопрос хотелось бы ответить так: монахи миру не нужны. Они безполезны, как цветы и кошки . И монахи, и цветы, и кошки – они лишь свидетельствуют о Той Красоте , которая «спасет мир».
Моя рецензия подошла к концу. Благодарю автора Веру за книгу и за возможность дать ответ на эту книгу.
Вера Руднянская 19.12.2021 12:16 Заявить о нарушении
В главе 4 обратила внимание на фразу: «Ребёнку нужные встречи, книги и непредвиденные ситуации». Я бы сказала, что все перечисленное нужно не только ребенку, а любому человеку в любом возрасте, т.к. в каждом человеке независимо от его возраста живет его Божественный ребенок, которому «жить – интересно».
В главе 6 набрела на авторскую мысль: «Как хранить в душе подлинную веру и благоговение к святыне, не останавливаясь в познании мира в том числе через светскую культуру? … я нашла для себя ответ: если параллельно с любой книгой изучать Слово Божие». Здесь я вспомнила о теории «двух истин» времен Галлилея. Есть книга природы (культура), а есть книга книг – Библия. Эти книги существуют параллельно, и не пересекаются. Действительно, именно так принято в классической науке – физике. Автор полагает, что с помощью Библии можно познавать мир. Однако, на мой взгляд, проблема заключается в том, как автор будет толковать Библию, ведь от этого толкования будет зависеть в конечном счете и познание им мира. На мой взгляд Библию надо читать и изучать всегда, это – необъятное по смыслам Слово Божие. Другие книги по сравнению со Словом Божиим ограничены и временны, поскольку написаны тварными, ограниченными авторами. Поэтому я бы здесь расставила акценты: сначала - Слово Божие, а потом - познание мира. По поводу последнего хочется сказать, что настоящее познание мира - это познание своего глубинного я. Познаешь себя – познаешь мир. Гноси се автон (Платон).
В главе 9 я обратила внимание на мысль: «Призвание каждого христианина – познать Бога и стать подобным Ему». По этому поводу хочется заметить: современная богословская мысль отодвигает Бого-познание на второй план, и на первом месте ставит Бого-узнавание, т.е. Встречу с Богом. Православный теолог А. Филоненко (вслед за Г.У. Бальтазаром) развивает богословие узнавания, которое заключается в Бого-общении и Бого-узнавании через гостеприимство (безкорыстие, безполезность, уязвимость) и красоту (Тео-эстетика, Благодарность).
Также из 9 главы: «Стройными рядами стоят сестры: схимницы, инокини, послушницы. И у каждой в руках тот атрибут, который характеризует её послушание. У меня конечно в одной руке просфора, за другую веду детей, а на поясе висит громкоговоритель». После прочтения этой фразы у меня сразу возникло представление о монастыре как о казарме, а о монашестве как об армии. В унификации (безликости) исчезают неповторимые лица сестер и остаются только «характерные атрибуты». Это проблема не монастырской жизни как таковой, а проблема всей Восточной (Византийской) аскетической традиции. Первые общежительные мужские монастыри – лавры – задумывались как большие казармы. Но «Бог каждого человека ведет особо, в рамках христианства, но у христианства широкие рамки. Бог каждого ведет своим путем», по словам о. Петра (Мещеринова). Я думаю, что об этом нельзя забывать. А ещё нельзя забывать о том, что православная суб-культура – «атрибуты послушания» - это всего лишь культура, а не само Православие: «эту субкультуру принимают за само Православие. … Из этой субкультуры надо выйти» и встретить Христа.
Глава 25 заканчивается интересным размышлением и риторическим вопросом: «будущее именно монастырей меня пугает. Почти 10 лет я была самой младшей сестрой в обители. Только недавно появилась девушка немногим младше меня, и то вопрос останется ли она. И вот мне снятся страшные сны о будущем: будет мне лет 60, похороню всех, кто сейчас стар, и тех, кто еще в силах. И останусь одна доживать свой век в музейной резервации. Переубедите меня что не будет этого! Впрочем, Господь Сам призывает людей к монашеской стезе, и, если Ему будет угодно, Он позовет новых монахов на это красивое древнее служение. На этих размышлениях я завершаю первую часть книги, и представляю читателю статьи на разные темы. А как Вы считаете, для чего нужны миру монахи?». Не могу согласиться с мнением автора, на мой взгляд у русских женских монастырей будущее есть. И это будущее – «белый платочки» (бабушки, бабульки). С другой стороны, прот. Александр Шмеман говорил о ненадобности монастырей, о том, что монахом человек может быть и в миру, главное – чтобы он вел скромную жизнь. А свт. Феофан Затворник говорил, что время больших монастырей пройдет, и настанет время малых общин. На последний риторический вопрос хотелось бы ответить так: монахи миру не нужны. Они безполезны, как цветы и кошки . И монахи, и цветы, и кошки – они лишь свидетельствуют о Той Красоте , которая «спасет мир».
Моя рецензия подошла к концу. Благодарю автора Веру за книгу и за возможность дать ответ на эту книгу.
Вера Руднянская 19.12.2021 12:16 Заявить о нарушении