14. Колодец и маятник

- Если сопоставить все имена и даты, - я сверился с рисунком, изображавшим фамильное древо Дормеров, в фотогалерее своего телефона, - То Найджел Дормер был дядюшкой Миранды. Весьма неуемного характера джентльмен, который вел бурную жизнь и умер в возрасте тридцати одного года, не оставив после себя ни супруги, ни потомства. По официальной версии. А по новым данным он, по видимости, тайно, но вполне законно женился на Эдит Джейн, которая, получается, приходилась нашему суровому мистеру Тингли бабушкой. Брак, наверное, впоследствии распался, и Эдит вернула себе девичью фамилию. Она и ее сын - мистер Тингли упоминал отца, от которого унаследовал должность смотрителя - остались в особняке. Не знаю, какие мотивы двигали Эдит, и какие отношения у нее были с Дормерами, родственниками бывшего мужа, но в любом случае, мистер Тингли оказывается никем иным, как тем самым недостающим наследником по мужской линии. Причем вполне правомочным.

- Скандал в Богемии, - хмыкнул в трубке инспектор Блейлок, выслушав мой рассказ, - Даже и не знаю, проясняется дело от этих обстоятельств или запутывается. Ясно одно: теперь мы получим-таки ордер на полный обыск Дормер Таункасла. Я тут тоже времени не терял. Лернер из компьютерного отдела нашел для нас телефон Флореса. Он был у мальчика двенадцати лет. Школьник из «Хартли», как водится, слонялся по парку Лайлек-хауса и подобрал бесхозный аппарат у входа в садовый лабиринт. Как раз у того, который ведет к точке исчезновения.

- А телефон Макса вы не пробовали искать, сэр? – сразу же спросил я.

- А как же, - подтвердил инспектор мрачным тоном, - Перво-наперво спросил у Лернера. Аппарат Перова не обнаружился. У него или сели батарейки, или же он вне зоны покрытия сети. Ого, там, на стадионе что-то произошло, - инспектор среагировал на фоновый шум в телефонном динамике.

Из бара по всему обеденному залу ресторана волной прокатился возбужденный рокот. Я привстал со своего места, чтобы видеть экран телевизора, висевшего над барной стойкой.

- Наши забили гол, - доложил я.

- Ну, и чего они там все обрадовались? – проворчал Блейлок, комментируя радостные выкрики, доносившиеся из бара, - Сейчас «Лайтбург» им вкатит ответный. Наши не умеют удерживать победный счет, если забивают первыми.

- А вы что же хотели бы, чтобы «белые» им забили? – возмутился я, - Так каковы наши дальнейшие действия, сэр?

- Я заново переговорю с комиссаром, - сказал инспектор, - Думаю, ваши чудесные новости его заинтересуют, и он передумает насчет ордера. И еще очень хотелось бы узнать, как этот захватывающий сюжет прокомментирует мисс Люси Дормер. Пожалуй, позвоню ей и предложу встретиться в особняке. Для начала. А если она снова начнет корчить из себя принцессу на горошине, придется пообщаться в участке, это пойдет ей на пользу. Вы же возвращайтесь и поезжайте прямо в Лайлек-хаус. Свидетельство о браке из рук не выпускайте. Есть в вашей любимой библиотеке надежное место? Положите туда тубус с документом и помалкивайте о нем до моего приезда.

- Хорошо, только заеду домой. Мне нужно в Лайлек-хаус книгу вернуть. Я буду в библиотеке, позвоните, как приедете, - предложил я и услышал из бара новый взрыв восторженных воплей, - О, сэр, наши забили второй!

***

Во второй половине воскресного дня движение в центре Городка было слишком оживленным, и машину инспектора я оставил на парковке в паре улиц от своего дома. В Лайлек-хаус я отправился пешком, захватив из дома возвращенный Евой «Травник Сосновского». На людных улицах, среди прохожих и туристов я почему-то ощущал смутное беспокойство. Оно возникло еще в Серенити-лодж, когда я выходил из гостиницы, и всю дорогу до Сайенс-сити неуклонно гнало меня вперед.

С сафьяновым тубусом и книгой в виниловой обложке, зажатыми подмышкой, я вступил в парк Сиреневого дома со стороны французского сада. Залитые солнцем ровные дорожки были пусты, неподалеку от лабиринта, в тени живой изгороди мистер Тингли окапывал клумбу. Блэк рядышком нежился на солнце. Почувствовав мое появление, он приоткрыл один глаз и лениво завилял хвостом.

Заметив изменения в поведении собаки, Тингли поднял голову и обрадованно вскинул седые брови.

- А мы уж и не чаяли вас снова увидеть, мистер Мартен! Девочки наши – Берти и Линда спрашивали о вас. Совсем вы нас покинули, и Максимилиан вот тоже запропал.

- С Максом всё не так-то просто, - с грустью был вынужден признать я.

- Я уж и сам понял, - сторож было нахмурился, потом заметил тубус у меня подмышкой и удивленно присвистнул, - Вот так так! Никак вы его нашли?

- Его? – уклончиво переспросил я, удивленный реакцией старика.

Тингли указал на тубус.

- Может, я и ошибаюсь – видел-то я его давно. Люси так и вовсе не видела, но всё время искала с тех пор, как стала главой попечительского совета. А мне его еще в детстве матушка показывала. Там внутри брачное свидетельство бабки с дедом.

- Так вы знаете о нем? – изумленно воскликнул я.

- А то как же, - невозмутимо подтвердил Тингли, - Дед-то был гуляка, бабка от него ушла. А потом, как с деньгами стало туго, вернулась сюда с маленьким отцом. Дормеры не в восторге были от этой дедовой женитьбы: бабка-то была продавщицей в табачном магазине. Но все-таки папаша же был одним из них, как ни крути, и они дали бабке кое-какие деньжата и работу в доме, не афишируя, значит, кем она им доводится. В ту пору у Дормеров еще было полно куда более годных наследников – дедовы братья, племянники. Да все они, как будто злой рок какой-то распорядился, убрались один за другим. Дед мой допился, догулялся, других болезни прибрали, или война. Вот остался только папаша мой. Но он был как я:  дом, сад вот  это было по нём. А все эти светские реверансы и церемонии – нет, уж, увольте. Матушка-то сильно злилась на него за то, что она Тингли, а не Дормер. У нее все документы были собраны на случай, если я захочу заявить права, в том числе и вот этот чехольчик. Только она рано померла – легкие слабые. А я в права вступать не захотел. Мне хватало той жизни, какой папаша мой жил и меня приучил.

- Ну, а документы? – я постучал по тубусу кончиками пальцев.

Тингли равнодушно пожал плечами.

- После матушкиной смерти я их уже и не видел. Лежали где-то в доме, потом и вовсе куда-то запропастились. Люси, конечно, не признавала вслух, что есть-таки наследник. Но нервничала, искала бумажки. Почему, думаете, она до сих пор меня не выгнала? Побаивается, что я отсюда сразу к адвокатам пойду, а потом и в суд.

- А вы не пойдете? – с сомнением уточнил я.

- Не, - старик тряхнул седой гривой волос, - Жил как-то безо всех этих заморочек до сих пор, уж остаток дней как-нибудь без них доживу. И свидетельство это мне не нужно. Есть ведь и другие документы. Записи церковно-приходских книг, метрики там всякие. Я как-то в очередной раз поцапался с Люси и сам всё, что нужно подсобрал для порядку – комар носа не подточит. Я всё завещаю внуку. Тоже прямой наследник по мужской линии. Он у меня все норовит спасать чего-нибудь. То китов, то тропические леса. Вот пусть спасает памятник архитектуры. С ним дом будет в надежных руках. Хлопоты дело молодых. Есть у вас в вашей любимой библиотеке подходящее местечко? Суньте-ка туда футлярчик от греха подальше. Ваш инспектор человек дельный. Он разберется, куда и что приткнуть.

- Так и сделаю, - совет Тингли, совпавший с распоряжениями Блейлока, вызвал у меня улыбку, - Вы еще останетесь здесь? Скажете инспектору, что я уже приехал?

- Обязательно, - кивнул сторож и снова взялся за лопату, возвращаясь к своему занятию.

Я свернул в лабиринт, срезая путь к задней веранде дома. Беспокойство, которое я ощущал уже пару часов, вдруг резануло изнутри острым ощущением того, что на меня смотрят. Я остановился, как вкопанный, среди дорожки, тянувшейся между двумя изгородями, и быстро оглянулся через плечо. На другом конце прохода виднелись кованые ворота и калитка на Пикок-стрит. Никого, кроме меня в лабиринте, разумеется, не было. Но беспокойство нисколько не улеглось, и это было неприятно. «Может, тебе успокоительное пора начать принимать»? – мысленно отругал я себя и ускорил шаг.

***

Мне приятно было снова вернуться в библиотеку Лайлек-хауса. Кроме того, в мое отсутствие она опять приняла запущенный и печальный вид. Я наскоро прибрал кое-какой беспорядок на полках, мимоходом смахнул пыль и отдернул гардины на окнах, чтобы впустить свет.

Согласно рассказу Эдгара По «Похищенное письмо», лучший способ спрятать что-либо, это оставить вещь на видном месте. Я решил прибегнуть к этому парадоксальному способу и поставил сафьяновый тубус на полку одного из раздвижных стеллажей, а само брачное свидетельство, не вынимая из прозрачного файла, положил под закаленное стекло на рабочем столе. Там уже лежало несколько старых писем и открыток, и важный документ неплохо вписался в компанию.

Потом я вспомнил о многострадальном первом томе «Травника Сосновского», который отложил на приставную тумбу, пока возился со свидетельством о браке. Синяя обложка от школьного учебника выглядела на редкой книге смешно, я поднялся на антресоли, на ходу снимая ее.

Включив лампу на одном из круглых читальных столиков, я машинально погладил переплет «Травника» ладонью и замер, неприятно пораженный. Глаза отказывались верить увиденному. Я даже сделал шаг ближе к столу, чтобы рассмотреть книгу под лампой, но увидел опять то же самое. Повернув лампу так, чтобы ее свет падал на полки ближайшего книжного шкафа, я открыл дверцы и склонился над третьей полкой снизу. В стройном ряду книг чернотой зияла прореха. Второй том «Травника Сосновского» отсутствовал на полке. Он был у меня в руках.

- Мистер Мартен? – окликнули меня снизу, - Вы ведь Пол Мартен?

Я оглянулся на оклик и на звук шагов, поднимающихся по винтовой лестнице. Молодой мужчина лет тридцати пяти в светлом костюме и рубашке без галстука показался мне смутно знакомым. На фотографиях в деле Нелл Грей, когда он был чуть моложе, в его облике проглядывало что-то хрупкое и нервозное. Какая-то неуверенность,  беспокойство во взгляде делали его худощавое лицо неприятным. Сейчас он выглядел уже не так моложаво, как на тех фото, но это пошло ему на пользу.

- Мы с вами лично не встречались, знакомы скорее заочно, - мужчина улыбнулся приветливо, с намеком на иронию, - Спасибо прекрасной Еве.

Чуть вьющиеся, светло-каштановые волосы были пострижены короче, чем на снимках пятилетней давности, легкая пикантная щетинка на щеках придавала мужественный вид. Уверен, молодой профессор пользовался успехом у студенток, аспиранток, а, может даже, и преподавательниц.

- Вы Филипп Верлен, - я подошел ближе к перилам, ограждавшим антресоли, - Вы должны мне кое-что объяснить.

- Это? – взгляд Верлена упал на книгу в моих руках, он улыбнулся шире, - Обязательно. Но сначала я бы хотел, чтобы вы кое-что увидели. Пойдемте со мной.

Повернувшись, он начал спускаться по лестнице, требовательно махнув рукой, чтобы я следовал за ним.

- Я никуда с вами не пойду, - я остановился на верхней ступеньке.

- Это срочно, - Верлен обернулся и взглянул на меня строго, почти возмущенно, - Я покажу вам, и вы увидите…

Он подождал, пока я спущусь с антресолей, и ускорил шаг, направляясь к двери на лестницу сквозь ряды стеллажей.

- Увижу, что? – спросил я, догоняя его.

Верлен посмотрел на меня, сдвинув брови.

- У меня не было выбора.

***

Филипп вышел из библиотеки и спустился по лестнице в анфиладу нижних комнат спешащей, исполненной энергии походкой, и мне ничего не оставалось, как только не отставать от него. В пустынных комнатах наши шаги рождали тревожащее эхо, и смутная тяжесть, лежавшая у меня на душе после поездки в Серенити-лодж, от этого звука только усилилась.

- Почему вы вообще оказались здесь? – спросил я, обращаясь к напряженной спине Верлена, шедшего впереди, - Вы встречались с мистером Тингли или с Берти?

- Нет, - мой странный спутник даже не обернулся, - Я приехал специально из-за вас.

- Серебристо-серая машина, - в моей голове вдруг молнией пронеслось воспоминание, а с ним и догадка, - Я ее видел в Серенити-лодж у гостиницы, потом на дороге и на парковке. Так это ваша? Вы ехали за мной?

Верлен всё ускорял шаг, явно преследуя какую-то конкретную цель в доме. Мне всё это не очень нравилось, я решил, что буду держаться настороже и на шаг позади.

- Я поехал в Серенити-лодж по другой причине, - Верлен направился к двери, ведущей в холл, - Но, когда увидел там вас, понял, что встречи не избежать. Хотя изначально мне не слишком приятна была эта мысль. Из-за Евы, как вы понимаете.

- Сожалею, - сухо промолвил я.

Он пожал плечами.

- А я, если подумать, нет, - в холле, под стеклянным куполом, наши слова подхватило еще более гулкое эхо, и он невольно понизил голос, - Я уже пару лет знаком с этой милой барышней, мне известны ее слабости. Вы не первый высокий блондин в ее жизни, а она, надо думать, не первая и не последняя хорошенькая Ева в моей. Вообще-то таких, как Ева Робертс, и у вас самого может быть в жизни сколько угодно. А вот Нелл, она была единственной.

- И таких, как она, у вас не было никогда, - меня покоробили пренебрежительные слова о Еве, и я не смог удержаться от едкого комментария.

Ответный взгляд Верлена был тяжел, как могильная плита.

- Вы понимаете, как ни странно, - медленно проговорил он затем и взялся за кольцо в львиной голове на двери, которая вела в закрытое крыло, - А он…

- Кто? – переспросил я, но Филипп, не дослушав, толкнул створки дверей и устремился вперед.

Мы оказались в Гобеленовой гостиной. Днем, при естественном освещении, огромная комната была погружена в полумрак. Сплетения золотистых цветов на обоях казались в таком полусвете зарослями, из которых смотрели с гобеленов ожившие олени.

- Проклятое место, - проговорил Филипп сквозь зубы и резко обернулся ко мне, - Вы никогда не задумывались над тем, почему на диване нет чехла? Из всей мебели на нем одном?

- Да, я думал, - признался я, удивленный тем, что разговор коснулся загадки, над которой я размышлял, хотя и не считал напрямую связанной с расследованием.

- Но не додумались, - с упреком констатировал Верлен и решительно прошагал мимо дивана вглубь комнаты.

- А куда мы идем? – насторожился я, видя, что он идет к двери, ведущей в анфиладу пустых комнат, повторяющую расположение комнат жилого крыла.

- Есть кое-что, что вам непременно следует увидеть, Пол, - ответил Верлен, возясь с дверью, - Я ведь могу называть вас «Пол»?

- Лучше – «детектив констебль Матрен», - спокойно возразил я и невольно подался вперед, когда дверь со скрипом отворилась, - У вас универсальный ключ?

- Именно, - столь же спокойно подтвердил Филипп, - Это к вопросу о потерянных ключах, которые полиция тут пыталась собрать. Они не нужны, если есть вот это. Хотя то, что вы закрыли Исчезающий шкаф, оказалось, конечно, неприятным сюрпризом. Прошу за мной. То, что вы увидите, произведет на вас впечатление.

Он выглядел, как человек, одержимый какой-то навязчивой мыслью или стремлением. Я чувствовал себя неуютно с ним наедине в пустом доме.

- А если я никуда не пойду? – спросил я, остановившись перед дверью.

Верлен сделал шаг в открывшийся дверной проем и обернулся через порог.

- Вы пойдете, - почти насмешливо возразил он, - Иначе не узнаете.

- Не узнаю чего? –  снова не получив ответа, действительно я пошел за ним.

За дверью тянулась череда проходных комнат, на вид казавшаяся куда более длинной, чем такая же в противоположной части дома. Арки входов, лишенные дверных коробок, производили впечатление бесконечного коридора, выстроенного отражением зеркала в зеркале. Тут и там на полу лежали бледные пятна солнечного света, проникавшие сквозь не прикрытые гардинами окна. Мебели было значительно меньше, чем в жилом крыле, и вся она была в белых чехлах.

Верлен плотно прикрыл за нами дверь прежде, чем продолжить путь. Я повторил свой вопрос с помощью настойчивого и красноречивого взгляда. Он громко выдохнул сквозь сжатые зубы, и я почувствовал накативший на него прилив злости и раздражения, направленного не на меня.

- Все эти годы, эти пять лет, - Филипп пошел вперед, показывая дорогу, - я жил относительно нормально, спокойно. Мало-помалу я принял мысль, что Нелл оказалась обычной легкомысленной дурочкой, которая предпочла смазливое ничтожество. А потом…

- А потом? – повторил я, потому что он замолчал.

Верлен снова раздраженно выдохнул. Быстрыми шагами он шел в конец анфилады, словно там, в полумраке ждало что-то необыкновенное.

- Даже не знаю, хотел ли я знать правду. Если бы не этот проклятый тисовый лабиринт, если бы не любопытный садовник. Он всюду совал свой нос и увидел в лабиринте… Там вроде бы есть такое место, из которого очень хорошо виден дом. Он что-то там такое увидел – кто-то вроде бы бродил по нежилым комнатам - и рассказал вашему другу Максу Перову. Макс заинтересовался и пошел в закрытое крыло посмотреть.

- И нашел браслет Нелл, - закончил я за него.

Верлен кивнул, не оборачиваясь. Его плечи ссутулились.

- Да, закатившийся далеко-далеко под красный диван. Она же забрала браслеты Миранды Дормер с собой в теплые страны. Так все думали, - он замолчал на какое-то время, словно погружаясь в собственные мысли, потом продолжил, все более и более волнуясь, - Мы поговорили об этом, строя догадки. Макс хотел рассказать о браслетах Дормерам, выяснить, что поэтому поводу думают  подруги Нелл, Орловский, Хильда, Штерн, другие гости того несчастного дня рождения. Хотел спросить совета у вас, своего знакомого из полиции. А я все не мог понять, почему так вышло? Что на самом деле случилось с Нелл? Я пытался отвлечься, не думать. Ведь не думал же столько лет! Поехал даже кататься на лодке с Евой, заночевал с ней в гостинице в Серенити-лодж.

- Это ваше алиби на момент убийства Рихарда Штерна, - вставил я.

- Ева, - хмыкнул Верлен, кивнув головой, - Пожертвовала девичьей репутацией. Так мило с ее стороны. Она крепко спала той ночью. А я нет. Я не мог успокоиться. Мне нужны были ответы. Я хотел хоть с кем-то поговорить о Нелл. Не с Евой же. Значит, с Максом. Она для него тоже многое значила, хотя и не так, как для меня. И я вернулся в Городок.

- Вы поехали к Максу домой? – я остановился на пороге последней комнаты.

- На звонки Перов не отвечал, и я поехал, - тихо, будто грустное эхо, отозвался Филипп, - Звонок в дверь тоже остался без ответа, но сама дверь оказалась незапертой. И там был он!

- Рихард, - скорее констатировал, чем спросил я.

Верлен медленно наклонил голову в утвердительном кивке.

- В квартире было все перевернуто. Он искал браслет. В Лайлек-хаусе он нашел только застежку от него, под тем диваном.  Он не мог допустить, чтобы находка всплыла, и открылось то, что он сделал… Сделал с ней… Она была особенной, а он убил ее ради… Даже не ради своего ненаглядного Лунного дракона,  а ради славы, почестей, которые ему не принадлежали…

Он замолчал, задыхаясь, и неловко застучал универсальным ключом, пытаясь попасть в замочную скважину на двери, ведущей из последней комнаты в коридор.

- Я не собирался его убивать, - хрипло проговорил Филипп, навалившись на дверь и давя на ручку, - А вот ему еще один свидетель был ни к чему. Мы боролись, и я пришел в такую ярость… Когда все стихло, оказалось, что я его задушил.

- Но сначала ударили книгой, - напомнил я, постучав пальцами по корешку «Травника Сосновского», который по-прежнему нес подмышкой.

Верлен ответил не сразу, распахнув дверь. За нею находился небольшой коридорчик с просторной аркой в конце. Из-под арки лился дневной свет.

- Вот и пришли, - сообщил Филипп, указывая на вход под арку, - Знаете, где мы?

- В эркере, через который Нелл попадала в закрытое крыло, - определил я, мысленно сверившись с планом здания, - У нее, как я знаю, был ключ от бокового входа.

- Скорее всего так, - согласился Верлен, пожав плечами, и улыбнулся мне с пугающей любезностью, - Вы такой любознательный и, наверное, изучали различные старинные чертежи особняка? Тогда вам должно быть известно, что эту часть дома называют Часовой башней.

- Да я слышал, что в замке, на фундаменте которого построен Лайлек-хаус, на этом месте находилась угловая башня с массивными часами, - подтвердил я, хмурясь.

В том, как разговор со светской непринужденностью ушел в сторону от признания Филиппа в убийстве Штерна, было что-то неприятно настораживающее. Я был с Верленом один на один в дальнем конце особняка, но после признания в убийстве не мог предоставить его самому себе и мысленно прикидывал, как ловчее выпутаться из этой странной и пугающей ситуации.

- От той башни мало что осталось, - сказал Филипп, словно и не замечая жуткой нелепости происходящего, - По крайней мере, если смотреть поверхностным взглядом. Сами увидите.

Он прошел под арку и вежливо отступил в сторону, приглашая меня войти. Пока что в поведении Верлена не было ничего угрожающего, и я последовал за ним.

Комната, в которой мы оказались, была своего рода внутренним ядром, вокруг которого были построены остальные помещения в эркере. К ней прилегало несколько смежных комнатушек, выходивших окнами в разные стороны парка, а также небольшая прихожая бокового входа. Сама же комната, круглая по форме, с оштукатуренными стенами, с расположенными высоко от пола четырьмя овальными окнами и куполообразным потолком напоминала колодец.

Мебели тут не было за исключением старого комода в нише под одним из окон. У самой стены на комоде стояли массивные песочные часы, в нижней колбе которых горкой лежал тусклый от времени, серый песок.

Серо-черная мраморная плитка на полу складывалась красивой мозаикой, а в легком полумраке, скопившемся под сводом потолка, угадывались остатки внушительного часового механизма. Какие-то огромные валы и шестерни, покрывшиеся пыльной паутиной, застыли в неподвижности, колокола, некогда дарившие звон замковым часам, давно отсутствовали. Но гигантский литой маятник сохранился и производил впечатление своими размерами.

- Сюда владельцы дома и те редко заходят, - заметил Верлен, как и я поднимая голову к потолку, чтобы взглянуть на уцелевшие детали старинного механизма, - Мне об этой комнате рассказал Рихард перед тем, как все случилось. Он вообще был словоохотлив, почти похвалялся тем, что сделал. Он ведь и меня рассчитывал убрать, поэтому рассказал и о Нелл, и обо всех остальных. В том числе о парнишке, которого принял за вас. Он предполагал, что вы уже в курсе случившегося с Нелл, и хотел от вас избавиться, а потом забрать браслет, который вам отослал Перов. Тогда ему все сошло бы с рук. Кстати, он понял ошибку: то, что перепутал двух похожих жильцов одного дома, и не собирался останавливаться на достигнутом, - он язвительно улыбнулся, - Вы были следующим в его списке, Пол… простите, детектив констебль Мартен.

- Я, видимо, должен быть вам благодарен за то, что вы успели первым, - холодно проговорил я, проходя вглубь комнаты и останавливаясь на благоразумном расстоянии от Филиппа в центре мозаичного пола.

- Я не собирался его убивать, у меня не было выбора, - в голосе Верлена зазвенели нотки болезненной дрожи, он отступил ближе к стенной нише, - Разве это справедливо, что столько лет Рихард жил безбедно после того, что совершил намеренно? Он убил нескольких человек, но не собирался за это отвечать. Я тоже не хочу отвечать за то, что, защищаясь, убил негодяя. И я бы тоже выпутался, если бы не эта проклятая книга. И не любовь Евы к высоким блондинам. И то, что один из них оказался слишком умным для блондина, да еще и полицейским.

- Это вы в библиотеке пытались задавить меня стеллажами, - сказал я, отходя еще на шаг в центр комнаты-колодца.

- Я и вас убивать не собирался, - возмущенно возразил Верлен; его лицо побледнело и исказилось от волнения, - Мне нужно было только, чтобы вы меня не разглядели. Я ведь хотел потихоньку забрать с антресолей второй том, чтобы потом вернуть его же вам через Еву.

- Ведь первый вы потеряли в квартире Перова, когда ударили им Штерна, - кивнул я, машинально сжимая книгу обеими руками, ибо вдруг осознал, что она является моим единственным оружием, - Вы не ожидали, что на антресолях кто-то есть, и убежали. Вторая попытка забрать книгу была удачнее. Вы напугали всех, кто был в доме, куклой-утопленницей и под шумок забрались в библиотеку. Если бы я был так умен, как вы говорите, я бы осмотрелся внимательнее и заметил, что «Травник» исчез. Но неужели вы думали, что я не замечу, что мне вернули второй том вместо первого?

- Я рассчитывал вернуться в квартиру Макса и поискать книгу, чтобы ее нельзя было связать со мной, - Филипп сокрушенно развел руками, - Если бы дело дошло до выяснения, вам трудно было бы доказать наличие первого тома. Мое слово против вашего – только и всего. То, что полиция уже нашла тело Штерна, было неприятной неожиданностью. Я вспомнил, что в Серенити-лодж мой отъезд вечером видел местный священник. Он застал меня на скамье в церкви, где я пытался успокоиться, и выглянул в окно, когда я садился в машину.

- Вы сегодня ездили в Серенити-лодж, чтобы убить отца Винтера? – от одной этой мысли я похолодел и невольно сделал шаг вперед.

- Нет, нет, стойте там, пожалуйста! – Верлен протянул руку ко мне в умоляющем жесте и тоже отступил, прижимаясь спиной к закругленной стене, - Этого мне тем более не хотелось. Я атеист, но все эти стереотипы, знаете ли, впитаны нами буквально с материнским молоком. Но, приехав к церкви, я увидел, что опоздал. Вы были там и разговаривали с отцом Винтером. Я не слышал о чем, но не хочу рисковать. Я все еще надеюсь выпутаться. Это будет справедливо.

- И что вы собираетесь делать? – возмущенно возвысив голос, спросил я, - И вы тоже стойте, пожалуйста, там! Не приближайтесь.

Я опустил руку в карман, нащупывая сотовый телефон. Верлен дергано улыбнулся.

- И не собираюсь, - он сделал еще один шаг к нише с комодом, - Между прочим, вы видите надпись на мозаике, Пол? Ох, я опять нарушил ваш запрет на фамильярность. Так видите?

Я опустил взгляд. В центре, у меня под ногами был выложен черный восьмиугольник, который по краю опоясывала латинская фраза. И узор мозаики, и готические буквы выглядели очень старыми.

- «Ad majorem Dei gloriam», - прочел я весьма знакомый девиз и невольно отвлекся от главной темы нашей опасной беседы, - «К священной славе Божией». Иезуиты в Лайлек-хаусе?

- В Дормер Таункасле, - уточнил Филипп с любезной улыбкой, совершенно не вязавшейся с происходящим, - Сам я не любитель истории, но Нелл могла рассказывать о доме бесконечно. Старый замок, послуживший дому фундаментом, был орденской резиденцией в XVI веке. В этом крыле от него многое сохранилось. Я также не ценитель романтической литературы, из-за которой здесь разыгрались все эти трагедии, но знаю, что Лайлек-хаус как-то посетил один американский гражданин, хороший знакомец Эдгара По. Есть легенда, предполагающая, что он рассказал писателю об этой комнате. Впоследствии По многое домыслил и исказил, благодаря своей творческой фантазии, приплел для драматизма испанскую инквизицию. Но смысл в целом остался прежним. Лучше вам отойти назад!

- Почему? – его последний выкрик прозвучал угрожающе, и, рассерженный этим, я не двинулся с места.

- Вот почему, - Верлен ядовито ухмыльнулся, и перевернул стоявшие на комоде песочные часы, поменяв колбы местами.

В ту же секунду огромный маятник под  потолком с режущим слух скрежетом отвесно упал вниз на то самое место, где я стоял. Я отскочил назад. Однако, маятник не ударил в пол; чуть подрагивая, он завис примерно на высоте моего роста - шести с небольшим футов. То была ловушка. Там, куда я отступил, пола под ногами не оказалось. Опускаясь, маятник приводил в действие некий рычаг. А тот открывал крышку старинного потайного люка, прикрывавшего колодец, который уходил прямо в подземелье, оставшееся от прежнего иезуитского замка.

- Я же говорю, у меня нет выбора, - слова Верлена были последним, что я услышал перед тем, как провалиться в темноту.