Из прочитанного. Максим Горький

«Ты не думающий, ты рассуждающий».

«Бог посылает нас сюда глупыми детьми, а назад требует умными стариками, значит – надо учится!»

«Мы созданы природой для служения науке. Но науке можно служить и в роли кролика».

«Природа любит похвастаться».

«Дикари и художники мыслят образами».

«Женщина рожает мужчину для женщины».

«Посмотри на этого француза. Как думаешь: маркиз или парикмахер?»

«Сторож смотрит – нет ли воров? А не найдя – сам ворует».

«Бедность исчезнет только тогда, когда бедные научатся разумно тратить».

«Безземельный крестьянин не способен веровать в бога зажиточного мужика».

«Мышление афоризмами характерно для народа».

«Русские люди, по нищете и скудности жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными».

«Народ состоит из цепных собак, на хвосте у каждого репья много: жены, дети, гармошки, калоши. И каждая собака обожает свою конуру».

«Народ любить нельзя. Любить – значит: соглашаться, снисходить, не замечать, прощать. С этим нужно идти к женщине. А – разве можно не замечать невежество народа, соглашаться с заблуждениями его ума, снисходить ко всякой его подлости, прощать ему зверство?»

«Идет всеобщее соревнование в рассказах о несчастии жизни, взвешивают люди, кому тяжелее жить. До хвастовства доходят, до ярости. Мне – хуже! Нет, врешь, мне! Ведь это – хвастовство для оправдания будущих поступков».

«Мне кажется, что они говорят о любви к народу с ненавистью, а о ненависти к властям – с любовью».

«Приличие требует, чтоб люди лгали».

«Если дурака не обмануть – какая от него польза?»

«У них в головах шум, а они думают – ум».

«Рабов – не хватает, а рабочие -  не хотят бессмыслицы».

«Экспроприация, это – признак, что уже «кончен бой» и начали действовать мародёры».

«Думать, что люди могут быть успокоены сытостью, это – оскорбительно для людей».

«Когда наблюдаешь, как ведет себя человек наедине сам с собою, – он кажется безумным».

«Миру служить - не хочет, себе - не умеет».

«А зачем надо жить таким и так?»

«Человек, это – потом».

«Пошлость только в юности кажется забавной».

«Праведника либо всячески унижают, либо ползают перед ним на брюхе. Подражать им – не могут, не умеют. А может и не хотят».

«Прошли те времена, когда революции делались Христа ради».

«Живем по нужде, а не по Евангелию».

«У нас в классе тоже есть девочка, которая говорит, что не верит в Бога, но это потому, что она горбатая».

«Нет у нас друга, кроме господа! Человек человеку – лютый враг!»

«Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься».

«Какая-то таинственная сила бросает человека в этот мир беззащитным, без разума и речи, затем, в юности, оторвав душу его от плоти, делает ее бессильной зрительницей мучительных страстей тела. Потом этот дьявол заражает человека болезненными пороками, а истерзав его, долго держит в позоре старости, все еще не угашая в нем жажду любви, не лишая памяти о прошлом, об искорках счастья, на минуты, обманно сверкавших пред ним, не позволяя забыть о пережитом горе, мучая завистью к радостям юных. Наконец, как бы отомстив человеку за то, что он осмелился жить, безжалостная сила умерщвляет его».

«Известно, что любовь - инстинкт, так же как голод, но - кто же убивает себя от голода или жажды или потому, что у него нет брюк?»

«Того ради и живет Москва, чтобы жрать».

«Немец философствует машинально, по традиции, по ремеслу, по праздникам. А мы - страстно, самоубийственно, день и ночь, и во сне, и на груди возлюбленной, и на смертном одре. Собственно, мы не философствуем, потому что это у нас, ведайте, не от ума, а - от воображения, мы - не умствуем, а - мечтаем во всю силу зверства натуры».