Профилактика вольного и невольного оппортунизма-1

ПРОФИЛАКТИКА ВОЛЬНОГО И НЕВОЛЬНОГО ОППОРТУНИЗМА
В СОВРЕМЕННОМ КОММУНИСТИЧЕСКОМ ДВИЖЕНИИ
(сборник высказываний за период 2015-2018 гг.)

Часть I

Философия марксизма и материалистическая диалектика

Вся предшествующая философия вплоть до Гегеля и Фейербаха различным образом объясняла лишь мир мыслей о природе, обществе и мышлении либо самим этим миром (идеалистически), либо только с позиций мира мыслей о природе (грубо материалистически), не видя материальности в обществе и в мышлении. В противоположность этому марксистская философия начала объяснять весь действительный (материальный) мир, исходя из его единства и противоположности с миром мыслей, то есть методом материалистической диалектики. Таким образом, первый исторический этап философии относится к марксистскому ее этапу приблизительно так же, как алхимия к химии.

Диалектика:
1) как объективный процесс – это внутренне присущее всему материальному миру бесконечное раздвоение его единства на неразрывные, взаимно обусловливающие и в то же время взаимно исключающие друг друга противоположности.
2) как научная дисциплина и методология всех отраслей наук – это исторически высший способ познания всего мира в его движении, развитии, единстве и борьбе противоположностей. Каков способ движения этого мира, таков и способ мышления, поэтому первый отражается в мышлении в виде самых общих за-конов, элементов и категорий диалектики. Диалектическому способу мышления исторически предшествовали образный способ древних людей (мышление только внешними формами бытия) и метафизический способ цивилизованного человечества (мышление внешними формами бытия и объясняющими их абстрактными понятиями), который доминирует и в настоящее время.

Между наукой и лженаукой нет строгих (метафизических) границ. Даже всякая религия по-своему «научна», а всякая наука по-своему «религиозна», в чем не последнюю роль играет всякая лженаука. Такова диалектика истории познания людьми реальной действительности – мира природы, социального мира и мира мыслей.

В марксистской философии есть своя «таблица умножения», которая называется «философские категории и элементы диалектики».

Общепринятыми исходными понятиями в марксистской философии являются материя и сознание. Материя дана нам в ощущениях. Это существующая вне нас и независимо от нас объективная реальность, которая отражается в сознании людей. Вот, скажем, стоит дерево. Луч света, падающий на него, отражается от дерева, попадает на сетчатку глаза, перерабатывается в мозге человека и таким образом в нем получается снимок дерева. Из всей совокупности таких снимков, переработанных посредством мышления, образуется знание, которое воплощается в практику. Все, что отражается в головах людей, называется сознанием, а не информацией. Только люди способны обмениваться мыслями (идеями), т.е. тем, что у них образовалось в результате процесса мышления. Вот этот процесс обмена и есть информация, потому-то последняя и является общественным отношением – в данном случае политическим отношением или отношением общения, присущим только человеческому обществу.

Движение материи не только объективно, но и субъективно. Яркий тому пример – целесообразная деятельность человека. Нет нигде в материальном ми-ре абстрактного движения (движения вообще) и абстрактной материи (материи вообще), они всегда конкретны.
Самая трудная задача для философа, писал Маркс, это спуститься из мира мысли в действительный мир. В обществе – это конкретный мир общественного производства жизни людей с его экономической структурой, способами и законами её функционирования на различных исторических стадиях. Действительный мир природы – это конкретный физический, химический, биологический и т.д. мир. Очень часто вместо анализа конкретной объективной реальности или конкретной формы движения материи приходится наблюдать лишь пустое философское пустозвонство о диалектике вообще, а не о методе материалистической диалектики – этом «магическом кристалле», выстраданном всей историей философии с самого ее возникновения вплоть до Гегеля и увенчанном именами Маркса, Энгельса и Ленина.
Дело не в объективной реальности, а в том, адекватно или не совсем отражается она в головах людей. В трудах классиков марксизма есть как раз то, что не позволяет делать роковых и досадных ошибок при ее анализе. Это их метод материалистической диалектики, который исторически непреходящ так же, как и сама диалектика объективной реальности.
Как бы не менялась форма исторически, она остается формой. Главное понимать, что форма содержательна, а содержание формально, сущность является, а явление существенно и т.д. Это элементарная диалектика. Форма и содержа-ние, явление и сущность ни при каких обстоятельствах не могут существовать самостоятельно друг от друга так же, как полюсы магнита. Более того, познавая глубже содержание той или иной формы или сущность того или иного явления, в сознании человека возникают новые конкретные формы и новые конкретные явления, которые ранее составляли содержание и сущность более поверхностных форм и явлений. 
Истинная ценность диалектического способа мышления состоит в том, что он избавляет людей от вещного взгляда на весь материальный мир, состоящего только из отдельных частей, частиц и разных их качеств – взгляда,  характерного метафизическому способу мышления. Следовательно, он избавляет от отношения ко всем идеям и понятиям, характеризующих эти части, частицы и разные их качества, как к застывшим категориям. Диалектический способ мышления требует относиться к ним, как к процессам. Самым простым и ярким пояснением этого требования является известный пример Гегеля с цветком в его «Философии при-роды»: «Если, например, перед нами цветок, то рассудок замечает его отдельные разрозненные качества … цвет, форму листьев, лимонную кислоту, эфирное масло, углерод, водород и т.д., а потом говорим, что цветок состоит из всех этих частей… Это мыслимое единство есть понятие» (цветок – В.П.), «которое обладает определенными различиями, но обладает ими как некое движущееся в самом себе единство» (выделено мной – В.П.). (См. Георг Вильгельм Фридрих Гегель. «Энциклопедия философских наук». Издательство Мысль. Москва-1975, §246, т. 2, с. 21-22).

Форма и содержание – это категории диалектики, а диалектика – это научная дисциплина, к которой надо относиться, как к науке, т.е. изучать ее независимо от того, когда она была создана и нравится она кому-либо или нет. Если бы современные философы, например, серьезно изучали ее, то из метафизиков они превратились бы в диалектиков. А так как это еще не произошло, то они продолжают смотреть на социальный мир и мир природы посредством исторически низшего – метафизического способа мышления. Отсюда в общественных формациях, например, они не видят существенной разницы между содержанием и историческими формами материального процесса – общественного производства жизни людей. Тем более они не видят, что форма и содержание этого процесса являются лишь абстрактными его моментами. То же самое в области естественных наук. Атом, например, они продолжают воспринимать, как «частицу» вещества, а не как процесс, в котором протон, электрон и прочие «частицы» тоже являются не «частицами» атома, а опять-таки процессами внутри атома и в то же время абстрактными моментами последнего, которые воспринимаются, как его частицы.
Диалектика не открыла атом и его структуру, но она обязывает воспринимать его не как частицу, а как процесс, и тем самым в высшей степени объективно.
Материализм и идеализм диаметрально противоположны в решении основного вопроса философии, в определении причинно-следственной связи между материальным и идеальным миром. Например, между тем, что человек делает или сделал и тем, что он думает о своем деле и результате этого дела. Первое – первично, второе – вторично, и это материализм. Идеализм исходит из обратного воззрения, что общеизвестно. Отсюда вытекает, что ум человеческий может возвыситься над материальным миром лишь в том случае, если признает свою вторичность перед ним и будет творить свой идеальный мир, познавая мир материальный и руководствуясь объективными законами его движения и развития.
Сознание управляет не всем бытием, а только тем, которое познано и преобразовано целесообразной деятельностью людей, их трудом.
Часто приходится наблюдать совершенно пустые споры о соотношении производительных сил и производственных отношений в человеческом обществе. Закон их соответствия не подлежит никакому сомнению или ревизии. Это давно понятно, тем не менее, есть попытки представить этот закон, как «закон несоответствия». Это неправильно.
Во-первых, закон – это «спокойное» (Гегель) или равновесное состояние той или иной системы. Но это один полюс закона. Второй его полюс – это нарушение «спокойствия» или «равновесия», в результате чего только и может проявиться действие закона. Это диалектика всякого закона. 
Во-вторых, деление общества на производительные силы и производственные отношения, как правило, видят лишь на макроуровне, т.е. в масштабе всего общества. Но совершенно не замечают его на микро и среднем уровне – что все структурные элементы общества и само общество в целом подвержены тому же делению. Так, трудовая (рабочая) сила отдельного человека – это единичная про-изводительная сила общества, а та же сила, физиологически расходуемая в процессе труда – это общественное производственное отношение, абстрактно человеческий труд. Даже святая церковь и все государственные органы, не говоря уже об отдельных предприятиях и организациях всех сфер жизнедеятельности обще-ства, состоят из производительных сил и производственных отношений, ибо там, как и везде, имеются средства производства и вступающие в производственные отношения люди. Здесь важно лишь иметь в виду, что труд людей в обществен-ной надстройке и используемые там средства производства, являются вторичными по отношению к труду людей и средствам производства в экономическом базисе. Иными словами, не надо забывать, что экономический базис кормит всю общественную надстройку и средствами производства, и предметами индивидуального потребления.
В-третьих, общество – это совокупность всех общественных отношений, реальным базисом которых является вся совокупность производственных отношений. Производительные силы – это природа – девственная и преобразованная трудом человека. Говорить абстрактно о некой «социальной материи» вне всякой связи с производительными силами значит впадать в идеализм и метафизику. Производственные отношения сами по себе идеальны. Они материальны только в связи с производительными силами. Здесь корень ошибки методологический – в непонимании диалектического единства материи и сознания, общественного бытия и общественного сознания, материального и идеального.

Диалектика формы и содержания – это лишь микроэлемент или аз диалектики, а не вся диалектика. Поэтому на мир надо смотреть только с точки зрения последней, а не сквозь призму отдельных ее азов. Только при этом условии будет польза от диалектики в деле познания природы, общества и мышления.
Глубоко понять диалектику можно только прочитав сначала Маркса, Энгельса, Ленина, а потом Гегеля.
Гегель относился к метафизике как положительно, так и отрицательно. И не только там, где он называет ее «алмазной сетью». Например, в той же «Философии природы» (Там же, §246, с. 21). Но и в «Науке логики», где целый ряд параграфов посвящен метафизике вообще и «дурной метафизике» в частности. (Например, там же, т. 1, §26-36, с. 133-147). Отсюда странно, когда у Гегеля видят только «дурную» сторону метафизики и не видят, что метафизика – это исторический способ мышления и производства знаний. Нелепо поэтому не только ругать метафизику, но и стесняться ее. Метафизический способ производства знаний был исторически прогрессивен так же, как в свое время азиатский и античный способы производства жизни людей. До настоящего времени метафизическую стадию мышления проходит каждый человек, начиная со средней школы и кончая высшей. Далеко не всем дано преодолеть ее и перейти к диалектическому способу мышления. В области естественных наук острая необходимость в этом еще не совсем ощущается. До сих пор все открытия делаются там посредством метафизического способа мышления. Вопрос изучения логики истории развития природы как целостной системы мироздания только сейчас начинает вставать во весь рост. Другое дело в общественной науке. Здесь логика истории развития общества уже полтора века изучается как логика истории развития целостной и относительно самостоятельной системы мироздания. И тут без метода материалистической диалектики уж никак нельзя. Однако не стоит идеализировать ни диалектику, ни этот метод. Делать на них основной упор – значит впадать в гегельянство, с одной стороны, и в «дурную метафизику» – с другой.
Положение Гегеля о тождестве бытия и небытия на языке политэкономии звучит так: как могут средства производства принадлежать всем и в то же время не принадлежать всем? И как предметы потребления могут принадлежать каждому и в то же время не принадлежать никому? Это действительно диалектические и отнюдь не праздные вопросы.

«Логика» Гегеля действительно стала диалектической основой марксизма. Однако Гегель проповедовал не диалектику как таковую, а спекулятивную философию. Поэтому на самом деле последняя была очищена классиками марксизма и от спекулятивной, и от идеалистической шелухи, после чего они и стали называть ее «диалектикой Гегеля». Следует также иметь в виду, что Маркс взял у Гегеля не только диалектику, но и ее «деятельную сторону», чего не было у всего предшествующего материализма, включая фейербаховский. Это значит, что начиная с Маркса, материализм стал относиться ко всем идеям, не как к застывшим понятиям, а как к диалектическим процессам.

«Логика» Гегеля диалектическая, а вот сама диалектика у него мистифицирована, потому что она идеалистическая. Вот в чем первая существенная разница. Спрашивается, зачем современным коммунистам нужна такая диалектика, если есть материалистическая диалектика в трудах классиков марксизма и их последователей? Это, однако, не означает, что не следует изучать «Науку логики» Гегеля. Именно ее, а не «диалектику Гегеля», имеет в виду Ленин вопреки всяким оппортунистам от философии. И в этом вторая существенная разница.

Материя, как категория, служащая для обозначения существующей вне человека и независимо от него объективной реальности, это идеальное, но сама эта реальность как таковая – материальна. Далее, кроме человека, никакое живое, имеющее голову и вообще безголовое, не способно приводить в движение ре-зультаты чувственных восприятий (созерцания и представления) посредством мышления и тем более мыслить абстрактными категориями. Поэтому не позволительно привносить сугубо человеческие способности в остальной живой мир.
«Ход идей определяет ход вещей» – двусмысленная философская формула. «Ход идей определяется ходом вещей» – это материализм. Наоборот – идеализм. При этом диалектический материализм исходит из того, что люди могут изменить ход вещей только тогда, когда ход их идей подчиняется объективным законам хода вещей, что верно по отношению и к природе, и к обществу, и к мышлению.

В общественном производстве своей жизни люди производят не только продукты и самих себя, но и все свои общественные отношения к природе и непосредственно между собой, совокупность которых и есть общество. 
Все общественные отношения разделены на базисные (производственные) и надстроечные (политические, юридические и т.д.). В свою очередь, производственные отношения раздваиваются на естественные и общественные отношения. Первые – это отношения людей к природе, вторые – это отношения непосредственно между людьми. И те и другие отношения существуют в единстве и противоположности, что в конечном итоге находит свое отражение в единстве и противоположности производительных сил общества (это сторона природы) и его производственных отношений (это сторона общества).
Человеческое общество – это не стадо биологических существ, а совокупность всех общественных отношений. Ни в одном общественном отношении, а значит и в обществе как таковом, не содержится ни одного атома природы. И, наоборот, в природе нет ни одного атома общества, никаких общественных отношений. Поэтому нельзя никакое общественное отношение, например «информацию», неправомерно привносить в природу, вместо того, чтобы сказать: информация – это общественное отношение, а ее материальный носитель – это природа. Точно также в свое время известные философы (идеалисты) неправомерно при-вносили всякие идеи в природу, отсюда и задавались таким вопросом: «А не мыс-лит ли материя?».

Человеческое общество – это единство и противоположность естественных и общественных отношений, биологического и социального мира.

Сознание управляет не всем бытием, а только тем, которое познано и преобразовано целесообразной деятельностью – трудом человека.

В общем виде (методологически) ленинская формула такова: изменение содержания – сбрасывание формы, сбрасывание формы – изменение содержа-ния. Это диалектика формы и содержания. В первом случае форма отстает от со-держания, во втором – опережает его, третий случай (соответствие формы и со-держания) – идеальный.
Одни считают основным правилом отставание производственных отношений и потому не совсем правы. Другие вообще не признают их опережения и потому совсем не правы. Конечно, в реальной истории дело обстоит далеко не так сухо и абстрактно.
Во-первых, диалектика формы и содержания присуща самим производительным силам. Отсюда всякого рода технические революции, которые к тому же происходят не сразу во всех отраслях производства жизни людей.
Во-вторых, то же самое в отношении соответствия реального базиса (производственных отношений) юридической и политической надстройке, а этих последних формам сознания. Не говоря уже о периодах реакций, когда производительные силы разрушаются и отбрасываются назад, чтобы прийти в соответствие со старыми производственными отношениями. Например, завоеватель навязывает завоеванному народу исторически низший способ производства. Или, наоборот, способ более прогрессивный, дающий широкий простор развитию завоеванным производительным силам. Все эти случаи исторические, которые только подтверждают верность общеисторического закона, гениально сформулированного Марксом в предисловии к его знаменитой работе «К критике политической экономии».
Правильными являются указания на стихийность процесса, но это верно только для так называемой «предыстории человечества», но неверно после нее, когда этот процесс становится все более и более планомерным. Некоторые считают, что сознательное изменение производственных отношений имеет место уже в «предыстории» – по крайней мере, в поздний ее период. Но это не так, потому что на самом деле изменение производительных сил и производственных отношений на протяжении всей «предыстории» происходит за спиной людей, спонтанно. Сознательно меняются лишь юридическая и политическая надстройка, ну и, конечно, формы сознания. Причем опять-таки стихийно, ибо они не стоят друг за другом в строгой последовательности, а, как правило, опережают или отстают по отношению друг к другу, к тому же происходит это неравномерно. Тем не менее, их изменение неизбежно, если меняются производственные отношения, что является дальнейшим проявлением того же общеисторического закона – закона соответствия производительных сил производственным отношениям.

Разве архитектор, заранее рисующий у себя в голове дом, который он хочет построить, впадает тем самым в гегельянство, в объективный идеализм? Если так, то вся целесообразная деятельность людей, каковой является их производи-тельный труд – это сплошное торжество идеализма Гегеля. Это, конечно, полная чепуха, зато она позволяет известным оппортунистам прямо или по умолчанию объявить объективными идеалистами классиков марксизма, следовательно, их научное предвидение принципиального экономического устройства первой фазы коммунизма «утопией», а тех, кто ее упорно отстаивает, догматиками марксизма. Именно так  поступают разномастные догматики «рыночного, буржуазного социализма».

Первейшей задачей коммунистов является не упразднение религии вообще, а «религии повседневной жизни». Таковой классики марксизма называли простое и капиталистическое товарное производство с его «священной частной собственностью», товарным и денежным фетишизмом. Только после решения этой задачи откроется настоящая перспектива эволюционно, путем всесторонней и постоянной воспитательной работы с людьми действительно покончить раз и навсегда с «опиумом народа».

Мало говорить лишь о единстве души и тела, сознания и материи в человеке, если подходить к этому диалектически. Надо не упускать из виду и их противоположность. Далее, материальное в человеке – это всеобщее, духовное –  это единичное, а общественное – это особенное. Отсюда особенное един-ство и противоположность человека, как существа биологического (материально-го) и общественного (социального). Но и этого мало. Рассуждая так, мы все еще находимся в мире абстрактных мыслей (понятий), т.е. в мире философии. Надо, как учит Маркс, из этого мира спуститься в действительный (материальный) мир человека. Таковым является общественное производство его жизни, которое является предметом политэкономии. Потому-то она и начинает свой анализ с диалектики человеческой жизни и труда, а не с его способностей и потребностей. Ибо все потребности человека сводятся к одной главной его потребности – потребности жить. Единственным средством ее удовлетворения является исключительное достояние человека – его труд. Следовательно, абстрактно человеческая жизнь и абстрактно человеческий труд в физиологическом смысле – это самые фундаментальные производственные отношения общества, в которые независимо от своей воли вступают люди в совместном производстве своей жизни. Из них вытекают все остальные производственные отношения, юридические, политические, и отношения внутри форм общественного сознания. Следовательно, легко догадаться, что собственность так же, как и стоимость, является общественным производственным отношением и что субстанцией собственности является абстрактно человеческая жизнь, воплощенная в средствах ее производства, так же, как субстанцией стоимости является воплощенный в товарах абстрактно человеческий труд.

Теория развивается по тем же законам диалектики, что и реальный мир. Высшая стадия развития капитализма, например, есть диалектическое отрицание
домонополистического капитализма, при котором жил и который исследовал Маркс. Соответственно, элементы этого отрицания не могут не содержаться и в теории этих стадий. Они же будут появляться и дальше по мере развития марксизма.   

Общественные формации не меняют друг друга так, что пришла высшая, а низшая бесследно исчезла, т.е. осталась только в народной памяти и в писаной истории. Они исторически наслаиваются друг на друга так, что каждая высшая формация модифицирует собой все особенности низшей. Если мы, например, имеем четыре известные в истории большие формации – первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную и капиталистическую, то первобытнообщинная формация модифицировалась три раза, рабовладельческая – два, а феодальная – один. А если учесть, например, что исторически капитализм в своем развитии проходит домонополистическую, монополистическую и государственно-монополистическую стадию, то высшая его стадия модифицировала собой все три исторически нижестоящие формации и две низшие стадии развития капитализма. Поэтому все они в шаржированном, карикатурном или влачащем жалкое существование – короче, в весьма измененном виде, присутствуют в современном обществе. Следует также иметь в виду, что в силу всеобщего закона прямых и обратных связей, все нижестоящие формации и стадии исторически оказывали и продолжают оказывать определенное влияние на вышестоящие и что все это действительно только для человечества в целом, а не для какой-то отдельной страны и даже группы стран. Например, у народов, живших на территории современной России, не было рабства, в Европе – азиатского, а в древней Индии античного способа производства. Здесь то же самое, что и с геологическими формациями, наличие и сочетание которых на планете Земля не везде одинаково.

С точки зрения основных категорий исторического материализма, термин «базис» в таком «голом» виде (без определения) двусмыслен. В предисловии к своей работе «К критике политической экономии» Маркс пишет о «реальном базисе» (реальной основе) всех общественных отношений. Таковым у него является вся совокупность производственных отношений. Далее Маркс пишет об «экономической основе» (экономическом базисе) общества, в которую входят и производительные силы общества, и его производственные отношения. Перевороты (революции) в производительных силах имеют своим следствием социальные революции, но сами по себе социальными революциями не являются.

Все продукты целесообразной деятельности человека являются воплощением его души (на языке верующих), субъективной цели (на мирском языке) или идеального, сначала нарисованного в его голове. Этим, как писал Маркс, самый плохой архитектор, строящий не радующие глаз дома, отличается от самой луч-шей пчелы, так красиво и искусно строящей восковые соты.

Общество состоит из отдельных личностей, а уж потом из отдельных семей. Согласно философскому мировоззрению единичное, общее и особенное относятся друг к другу так же, как человеческая личность, общество и семья. Только познав единичное и общее, можно понять особенное – в данном случае отдельную семью. Это диалектика. Семья – это лишь одна из особенных социальных форм существования единства и противоположности личности и общества – наряду с различного рода предприятиями, организациями, учреждениями и т.д. Как быть с этими особенными социальными формами существования единства и противоположности личности и коллектива, с одной стороны, коллектива и общества – с другой, и всех их вместе – с третьей? Все мечтают, чтобы в обществе все было так же гармонично, как и в нормальной семье. Но семья не современное обще-ство. Первая, понятно, держится на кровных узах членов семьи, следовательно, на отсутствии личного и имущественного отчуждения между ними. Второе – на отсутствии этих уз, следовательно, на взаимном отчуждении отдельных личностей, семей, предприятий, организаций, учреждений и их имущества. Отсюда постоянная – то скрытая, то явная борьба в обществе за выживание между отдельными личностями, семьями, социальными группами, классами и государствами. И чтобы общество не съело само себя в этой антагонистической борьбе, люди естественноисторическим путем (то есть методом проб и ошибок) изобрели трех великих посредников, стоящих над обществом, но оберегающих его от духовного, политического и экономического распада. Это церковь, государство и деньги.
Прошло много тысячелетий, прежде чем люди, глядя на свои собственные исторические изобретения и общество в целом, задали себе вопрос: а что это такое? Тем самым было положено начало общественной науке, которая в настоя-щее время состоит из трех органически взаимосвязанных составных частей: философской, экономической и политической. Современная общественная наука не дает исчерпывающего объяснения своего предмета – общества, но его уже доста-точно, чтобы превратить антагонистическое общество в общество неантагонистическое. Вместе с поиском путей этого превращения развивается и сама общественная наука одновременно в трех ее составляющих. Разделение труда в ней на философов, экономистов и политологов губительно для общественной науки, что доказано практикой строительства социализма ХХ века. Что можно сегодня посоветовать людям, наполненным революционным духом и обладающим творческим талантом? Только одно – упорно учиться общественной науке и коммунистической практике (научному коммунизму). И в первую очередь овладеть мето-дом материалистической диалектики, методом политической экономии и самой политэкономией. Что касается политической составляющей (учения о коммунистической практике), то ее понимание придет само собой по мере усвоения философской и экономической частей общественной науки. Придет, как насущная потребность воплотить обе эти части в общественную практику. Так происходит со всеми учеными, а не только с социологами.

Понятие «формация» было взято Марксом из геологии. Это отдельные слои, наблюдаемые в разрезе земной коры и отражающие историю ее формирования. Точно также все общественные отношения состоят из целого ряда слоев, основанием которых являются производственные отношения. Потому-то они и называются базисными. Далее идут надстроечные отношения – юридические, политические и т.д. вплоть до форм общественного сознания.

Многие не обращают особого внимания на то, как определяли Маркс и Ленин экономическую общественную формацию или (что то же самое) общественно-экономическую формацию в знаменитом «Предисловии» к «К критике политической экономии» и в книге «Что такое друзья народа...» соответственно. И как она трактовалась в советской философской и политэкономической литературе. По Марксу и Ленину это совокупность всех производственных отношений, экономическая структура или реальный базис общества, т.е. основа или фундамент всей совокупности общественных отношений. Ранее в советской литературе и в настоящее время – это, как правило, совокупность способа производства и надстройки.
То же самое относится и к тому, как понимаются такие категории исторического материализма, как «общественное производство жизни людей», «экономическая основа» общества и «способ производства», содержащиеся в «Предисловии» Маркса. Первая и вторая категории тождественны и являются предметом политической экономии. Обе представляют собой единство и противоположность производительных сил и производственных отношений. Это же единство и противоположность представляет собой и способ производства. Отсюда его двойственный характер: с одной стороны, он отражается в производительных силах – в том, что производится, и какими средствами производства. С другой –  в производственных отношениях, т.е. в способе соединения средств производства с рабочей силой.

Общественно-экономические формации никогда не существовали в чистом виде. Даже в современном обществе можно встретить остатки первобытной общины, рабства и феодализма – разумеется, в карикатурном, то есть в весьма из-мененном виде. Историческое название и характер ОЭФ определяется господствующим в ней историческим способом производства. Это марксистская методо-логия, руководствуясь которой только и можно понять, почему капитализм в условиях феодального способа производства называется феодальным капитализмом, современный социализм в условиях капиталистического способа производства – буржуазным социализмом, феодализм в условиях социализма – феодальным со-циализмом, и т.д. Примените эту методологию, например, к истории феодальной России, когда крепостные крестьяне работали на капиталистических фабриках. Разве это капитализм в чистом виде? Конечно, нет. Это в чистом виде феодальный капитализм, потому что господствующим был феодальный способом производства. Примените ее к советской деревне, когда господствовала натуральная оплата труда. Разве это социализм в чистом виде? Конечно, нет, потому что это карикатурный феодализм в условиях переходного периода от капитализма к со-циализму, или, говоря короче, феодальный социализм.

Юридическое упразднение частной собственности еще не означает реальное ее упразднение. Первое осуществляется сразу после завоевания пролетариатом власти в государстве, ибо это второй коренной вопрос всякой революции. Второе – в течение переходного периода к первой фазе коммунизма. Юридическое уничтожение частной собственности – это упразднение ее в конституции, в законодательстве страны, следовательно, лишь в правовой надстройке и в правовом сознании общества, а реальное ее уничтожение – это слом всей совокупности капиталистических производственных отношений, полное упразднение капиталистического способа производства.
Молодой Маркс смог научно предвидеть «гнусность частной собственности» под видом государственной собственности. Что касается ее обобществления и социализации, то это одно и то же. Замена одного понятия другим ничего не ре-шает так же, как переход «от Понтия к Пилату». Надо отличать обобществление (социализацию) жизни самих людей от обобществления (социализации) ее внешних условий. Если сделано первое, то сделано и второе, а не наоборот. Вот какой смысл следует вкладывать в различие обобществления и социализации, если под социумом понимать только живых людей. Следовательно, диаметрально противоположны не обобществление и социализация сами по себе, а обобществление (социализация) людей и вещей. Отсюда противоположность национализации и социализации (обобществления), так как первая – это огосударствление только вещных условий общественного производства жизни людей.

Все структурные составляющие человеческого общества – экономика, политика, право, культура, религия, и соответствующие их общественные отношения, взятые сами по себе, идеальны. Однако все они материальны в едином для них процессе общественного производства жизни людей. Если это понятно, то остается хорошенько запомнить и другое методологическое требование марксизма – какие из этих структурных составляющих и соответствующих им от-ношений первичны, а какие вторичны. И не только запомнить, но и руководство-ваться этим в теории и практике строительства коммунизма. Огромная ошибка брать за первичное не общественное производство жизни людей, а общественную собственность на средства производства. Именно на ней споткнулась теория и практика социализма ХХ века, взяв за экономическую основу общества собственность на средства производства – общественную, социалистическую и государственную (общенародную) в учебниках и в юридических законах.

Проект экономического устройства первой фазы коммунизма необходим. Это императив, возникший еще в начале 50-х прошлого века, и в еще большей степени он является таковым для современного коммунистического движения. Проект должен состоять из «программы минимум» – из того принципиального, что нужно делать «сегодня» – «здесь и сейчас». И из «программы максимум» – из того принципиального, что нужно будет делать «завтра». При этом надо иметь в виду, что сначала это всего лишь принципиальный проект общественного устройства – его «скелет» (Ленин), который может быть подготовлен одним или группой политэкономов. Принять и облечь его «плотью и кровью» (Ленин), т.е. воплотить во всех деталях в общественную практику, могут только массы. Это их историческая миссия.
Классики марксизм называли всякое товарное производство («рыночную экономику» – в современных терминах) «религией повседневной жизни», являющейся следствием частного производства продуктов и самих людей. Отсюда все-общее отношение к предприятиям, заводам, фабрикам, банкам, министерствам и т.д. как к неким живым сущностям. Не удивительно поэтому, что толкователи этой религии – юристы, называют их юридическими лицами. Ничего подобного при коммунизме не будет, кроме сети самоуправляемых малых, средних и больших трудовых товариществ.

Юристы оформляют реально существующие производственные отношения как отношения собственности, потому что первые представляются им в вещной оболочке – как имущественные отношения, как отношения собственности. Поэтому юристы занимаются тем, что законодательно оформляют «на бумаге» суще-ствующие отношения собственности, а вместе с ними, сами того не подозревая, и производственные отношения. Следовательно, делают это вслепую, наощупь, весьма нерациональным методом проб и ошибок, которые накапливаются до той или иной «критической массы» и уничтожаются социальными реформами и революциями.

В основе «юридического» идеализма лежит непонимание двойственного характера собственности – как понятия и как процесса, как титула и как функции.
Например, при феодализме титул земельной собственности принадлежит помещику, а функция земельной собственности – управляющему, если сам помещик непосредственно не управляет процесса производства в своем феодальном хозяйстве. Точно так же при капитализме капитал-собственность исторически отделяется от капитала-функции. Именно это упускают из виду не только современные большевики, но и вся их оппозиция левого и правого толка. Отсюда все они видят только тот юридический факт, что в СССР никто лично не имел титула собственности на средства производства. И совершенно не замечают другой экономический факт, что государственный капитал-функция реально принадлежал классу функционирующих капиталистов, как правило, с партбилетами в кармане, т.е. классу, непосредственно управляющему государственным капиталом. Его-то, то ли стесняясь, то ли не разобравшись, что к чему, и назвали «партийно-государственной номенклатурой».

«Субъект и объект собственности» – это категории «юридического идеализма», которым страдают все, кто дерзнул ответить на вопрос «что такое собственность?». Точно так же «дерзко» отвечая на вопрос «что такое стоимость?», можно сказать, что товар – это объект стоимости, а продавец и покупатель, определяющие его цену, субъекты стоимости, и тем самым извратить до неузнаваемости трудовую теорию стоимости и всю политэкономию капитализма.
Простая логика подсказывает, что если у стоимости характер двойственный, то, наверное, двойственный характер и у собственности. Что та, что другая – обе являются общественными производственными отношениями. А раз так, то у каждой есть своя производственная (материальная), а не юридическая (идеалистическая) субстанция.

Дело не в системном кризисе какой-либо общественной формации, а в наших головах – есть ли там адекватное понимание ее экономической структуры,  способа производства и объективных законов его функционирования. Примитивизм присущ именно тем, кто пытается достичь этого понимания, руководствуясь законами природы, а не объективными законами общественно-исторического развития.

Нельзя предпосылки новой формации, созревающие в лоне старой, выдавать за уже реально существующую формацию, которой на самом деле еще толь-ко предстоит достичь своего полного расцвета, то есть своей классической исто-рической формы. Созревание предпосылок новой формации в лоне старой при-водит последнюю к социальной революции, которая всегда начинается с решения коренного ее вопроса – вопроса о власти. Только после завоевания власти новым классом начинается действительное развитие всякой новой формации –  тотальное изменение производственных, имущественных и всех надстроечных отношений. В этом смысле коммунистическая формация, которая начинается с завоевания пролетариатом политической власти, ничем не отличается от всех прежних общественных формаций.

Грубейшая ошибка – отождествлять экономическую общественную формацию с обществом как таковым. Общество – более широкая категория, чем его экономическая формация. Это ясно видно в знаменитом предисловии Маркса к его работе «К критике политической экономии» и в ленинской работе «Что такое друзья народа...». 
Общественная формация – это общественная форма, а все способы производства внутри нее (отмирающий, господствующий и вновь зарождающийся) – это ее содержание. Только после политической революции новый способ производства может развиться так, чтобы стать господствующим, только она дает ему исторический простор для развития, поэтому ОЭФ начинается именно с нее. Следовательно, не буржуазная формация, а буржуазный способ производства начинается с простой кооперации – с объединения под властью капиталиста нескольких ранее свободных от эксплуатации цехов в одно капиталистическое предприятие.
В советскую эпоху происходило то же самое. Социалистическая революция началась с политической революции, которая застала пять способов производства (хозяйственных укладов по Ленину). Отталкиваясь от этого реального факта, следует аналитически проследить, как и во что они трансформировались на про-тяжении всей истории СССР, и обязательно в корреспонденции с тем, как на всем ее протяжении решались коренные вопросы всякой революции – вопросы власти и собственности.
Возникновение, становление, развитие и смерть всех общественных фор-маций невозможно без политических революций, являющихся началом социальных революций вообще. Будет (или была) та или иная политическая революция мирной или силовой, всегда зависит от конкретных исторических обстоятельств. Классики марксизма никогда не настаивали на абсолютно силовом варианте, подчеркивая, что средства производства можно выкупить у буржуазии и что мирное завоевание власти пролетариатом становится формально (юридически) возможным при буржуазной демократии – посредством выборов.
В последнее время появились настоящие «буйные» оппортунисты, которые безапелляционно заявляют: «Приходится констатировать, что Маркс отвратительно понял смысл исторического материализма. Можно сказать, он вообще его не понял». Иными словами, родоначальник исторического материализма, как философского учения об историческом происхождении социальных организмов, ни-чего в нем не понял. Любопытно, что произойдет с человеком, который наберется наглости и заявит биологам, химикам и т.д. нечто подобное – мол, Дарвин вообще ничего не понимал в происхождении видов, Менделеев – в периодизации химических элементов, Ньютон – в гравитации и т.д. В худшем случае его побьют, в лучшем – вызовут наряд в белых халатах и со смирительными рубашками.
Логика и диалектика общественной истории – это совокупность всех объективных законов общественно-исторического развития, а не совокупность исторических фактов, субъективно изложенных тем или иным историком. Это, одна-ко, не означает, что к книгам по истории надо относиться как к неким сборникам мифологем. Далеко не все исторические факты сфальсифицированы или придуманы теми или иными историками в угоду своим правителям и потому вполне годятся для иллюстрации логики общественно-исторического развития.

Современное общество – это исторический результат, в котором отражается логика и диалектика всей истории человечества, но в весьма измененном виде по сравнению с теми конкретными формами, которые действительно суще-ствовали на каждой исторической ступени общественного развития. Например, мы не совсем достоверно знаем о многих формах конкретных отношений внутри древней моногамной семьи. Однако последняя существует и в настоящее время, хотя совокупность всех форм конкретных отношений внутри современной моно-гамной семьи существенно отличается от тех, которые имели место в древности. То новое, что прибавилось в семейных отношениях, и то древнее, которое пре-терпело изменения в результате этого прибавления, и есть результат исторического развития моногамной семьи. А если начать с древней родовой общины, то в современной моногамной семье и она присутствует – в виде общности имущества, например. Этому диалектическому методу исследования истории научили нас объективный идеалист и диалектик Гегель и диалектические материалисты Маркс, Энгельс и Ленин, создавшие и развившие метод материалистической диалектики.
Историческим результатом является и наша солнечная система, и вселенная в целом. Показать всю их логику и диалектику является сверхзадачей естественной науки, которая еще далеко не выполнена, в том числе и потому, что метод материалистической диалектики в ней еще не находит сознательного применения.
Солнечная система и вселенная всегда остаются формами, внутри которых все конкретные формы движения материи составляют их содержание. Только понимание всех этих форм дает полное понимание солнечной системы и всей вселенной.
По мере исторического развития, в логике естественных наук постепенно отражается логика истории Земли, солнечной системы и всей вселенной.

Д.И. Менделеев был, выражаясь словами А.С. Пушкина, «глубоким экономом», а значит в известной мере и неплохим историком. Открыв периодический закон химических элементов, он мог легко провести параллель с общественной историей. Но как бы там ни было, классификация и порядок элементов в его таблице логичен и в то же время историчен. Именно это опровергнуть невозможно, потому что это один из объективных законов таблицы.

Самая трудная задача для философа – это спуститься из мира мысли в действительный мир, учил Маркс, т.е. перейти от философии (и диалектики) вообще к философии (и диалектике) конкретных отраслей наук о природе, обществе и мышлении. Однако не следует забывать, что между материалистической диалектикой и всеми конкретными науками объективно существует прямая и обратная связь. Отсюда они одинаково ценны друг для друга. Поэтому все остальное зависит от самих исследователей – от того, насколько одинаково глубоко они владеют материалистической диалектикой и конкретными науками.
К середине XIX века у Маркса и Энгельса сложилось общее представление о естественноисторическом характере и материалистической диалектике развития человеческого общества, что само по себе было огромным шагом вперед по сравнению с «прочими» представлениями о человеческом обществе, существовавшими в то время. Но этим они не ограничились и стали «карабкаться» дальше к «сияющим вершинам» общественной науки. Из мира мыслей, каковым является философия вообще и «гражданского общества» в частности, Маркс и Энгельс погрузились в действительный социальный мир, каковым является его экономическое устройство. «Анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии» – вот к чему пришел Маркс в результате своих 15-летних исследований, начиная с критического пересмотра гегелевской философии права (1844) и кончая публикацией своей известной работы «К критике политической экономии» (1859).

Диалектика – это наиболее общий способ движения и развития материи, которому соответствует и способ мышления, но не сам материальный процесс мышления как таковой, который является функцией мозга человека и предметом естественной науки. Точно так же диалектика природы и общества – это не естественная и общественная наука как таковые и тем более не их конкретные отрасли, а наиболее общее представление о природе и обществе.

Химический элемент и атом – это не одно и то же и в то же время одно и то же. Это единство противоположностей. Как не одно и то же они отличаются как форма и содержание, а как одно и то же они тождественны, но в весьма узких пределах формы. Например, перед нами «кусок серебра». Это обыденная категория и в то же время определение формы вещи. Химия вводит научную категорию «химический элемент серебро». Это тоже определение формы, но уже химического элемента. Далее следует открытие, что все вещества состоят из молекул. Тем самым химики проникли в содержание форм химических элементов. Отдельная молекула тоже химический элемент, но это не означает, что исчезли понятия «кусок серебра» и «химический элемент серебро», а также существенное отличие между этими последними и молекулами. Из куска серебра, например, можно сделать монету. Но это не химическая промышленность, где серебро часто используется как катализатор в реакциях окисления. Позднее ученые открывают атомы и ситуация повторяется, но уже и по отношению к молекулам. Вместе с тем происходит переход от химии к физике.
Независимо от того, знает кто-либо или нет, что такое аппроксимация, квадрант, тетраэдр, главное понимать, что никакого отношения они не имеют к экономической основе общества, которая определяет всю жизнь последнего и каждого его члена. Общественное производство жизни людей подчиняется конкретным экономическим законам, а не только наиболее общим законам природы, общества и мышления – законам диалектики. Делать упор только на последние и закрывать глаза на первые и, как следствие, на законы борьбы государств и классов, как это делают сегодня разномастные философские оппортунисты, значит витать только в мире философских мыслей, что практически бесплодно и потому абсолютно неприемлемо.

Ленин сверял свои действия с реальностью, а не с цитатами из Маркса и Энгельса, но руководствуясь их учением. А реальность была такова, что капитализм вступил в империалистическую стадию своего развития (см. его очерк «Империализм, как высшая стадия капитализма»), т.е. в эпоху «глобального капита-ла», как говорят теперь. Ирония истории в этих условиях как раз заключалась в том, что объективно (экономически) глобальное общество созрело для социализма в развитых капстранах, а субъективно (политически и теоретически в лице Ленина и его партии) в России. Меньшевики не понимали этого, педантично следую за цитатами из классиков, верными для домонополистического капитализма. Ленин, наоборот, понял новую стадию капиталистической эпохи, в которой он жил, и в этом его гений, как ученого и политика.
В эпоху империализма политические границы между государствами с точки зрения глобального производства и обращения капитала – это фикция. Поэтому Ленин правильно стал рассматривать весь мир, как одно общество, в котором со-зрели и объективные, и субъективные предпосылки для социализма. И это было в полном соответствии с методологией исторического материализма, у которого нет национальности и каких-либо политических форм так же, как у всякой естественной науки – физики, химии, биологии и т.д.
При переходе к первой фазе коммунизма революционная теория во всех ее трех частях – философской, экономической и политической, решающее значение, т.е. первична по отношению к практике коммунистического строительства. И это как раз потому, что она обязывает следовать объективным законам общественно-исторического развития и умело ставить их под общественный контроль. Точно так же, как в естественных науках общество ставит под свой контроль открытые им законы природы тем, что действует не наперекор, а в соответствии с ними. Именно этим ум человеческий в рамках целесообразной деятельности людей признает свою вторичность по отношению к существующей вне его и независимо от него объективной реальности – общественной и природной. Ленин отлично понимал это, потому, в частности, и говорил советским профсоюзам, что «политика не может не иметь первенства над экономикой».
Методологически в эпоху мирового финансового капитала, в которой мы живем, классовый анализ следует делать сначала на мировом уровне, а не от-дельно в каждой стране. Современные оппортунисты даже не думают об этом – и не только из-за методологических заблуждений, но и потому, что не имеют реального представления о сущности финансового капитала вообще, мирового и цен-трализованного в особенности. Разве Маркс смог бы сделать правильный классовый анализ и соответствующие политические выводы в свое время, не имея ре-ального представления о сущности капитала? Конечно, нет. Точно так же без понимания сущности современного финансового капитала невозможно сделать правильный классовый анализ и политические выводы для текущего исторического момента.
Ход октябрьской революции 1917 полностью соответствовал революцион-ной теории классиков марксизма, если иметь в виду ее начало, ленинский и ста-линский этапы ее развития. И самый первый успех она имела потому, что Ленин, исходя из империалистической стадии развития капитализма, дал точный анализ расстановки политических сил прежде всего в мировой борьбе государств и классов и тем самым определил царскую Россию как самое слабое звено в этой борьбе. В настоящее время методология его анализа стала только актуальней. После смерти Сталина ход социалистической революции постепенно перестал соответствовать революционной теории. В итоге она потерпела поражение, что легко объясняется несоответствием революционной теории и социалистической практики второй половины ХХ века. Следовательно, истинность первой является критерием истинности либо ошибочности второй, а не наоборот.
Практика не только критерий истинности теории, но и теория – критерий истинности практики. Вот эту поистине диалектическую аксиому и следует умело применять при анализе исторического опыта строительства социализма. А это предполагает глубокое изучение и понимание революционной теории, владение ею настоящим образом.

Социалистическая революция, несмотря на ее поражение в СССР и в ряде других стран социалистического строительства, так или иначе, в той или иной форме продолжается сегодня в тех странах, где государственная власть все еще находится в руках политических сил коммунистической ориентации. В этом и со-стоит ее величие, международный характер и международное значение.
Современные оппортунисты с насмешкой вопрошают, в какой стране победила социалистическая революция. Да в том-то и дело, что она еще нигде не победила по той простой причине, что социализм как таковой еще нигде не был полностью построен. Для этого необходимы не только капиталистически зрелые производительные силы, но и организованный рабочий класс, и стоящая во главе его коммунистическая партия, адекватно понимающая и потому на самом деле владеющая революционной теорией. Причем владеющая так глубоко и умело, что характеристика современной экономической эпохи и принципиальная картина ближайшей цели партии – построения полного социализма, ясно и убедительно отражена в ее программных документах. Без совокупности всех этих объективных и субъективных факторов победа социалистической революции невозможна. При этом решающими сегодня являются субъективные факторы, ибо объективные уже созрели и даже перезрели. Это арифметика, азы марксизма-ленинизма.

Форма и содержание – это категории науки логики, диалектики и теории познания или просто диалектики, которая, к сожалению, в отраслях естественных наук до сих пор не используется. Поэтому для философских оппортунистов, пришедших в общественные науки из естественных наук, диалектика вообще не наука. Следовательно, о чем и как можно вести с ними научную дискуссию по во-просам всякой науки, если ее методология (диалектика) полностью отметается. Между тем, только она учит смотреть на химические элементы, молекулы и атомы не как на застывшие вещества и частицы, а как на  процессы – веще-ственные, молекулярные и атомные. В естественных науках так мыслить еще не научились, потому что либо не владеют должным образом диалектикой либо во-обще не признают ее. А жаль. Однако рано или поздно им придется преодолеть этот недостаток под давлением застоя в естественных науках, который неизбежен как раз по причине полного непризнания либо недостаточного знания диалектики.
Одни говорят, что якобы после построения социалистического общества не будет революций. Другие – что нет у революции конца. Это грубые методологические ошибки, которые возникают по двум причинам:
1) путают политические революции и революции социальные;
2) забывают о диалектике вообще, а в данном случае – о диалектике социальной революции и социальной эволюции.

Подобно тому, как умирающий капитализм, хоть и ограниченный диктатурой пролетариата, все еще присутствует при социализме переходного периода, точно так же и нарождающийся социализм, хоть и ограниченный диктатурой буржуазии, уже присутствует в лоне капиталистического общества, причем во всех его структурах, а не только в реальном базисе. И то и другое прекрасно видели классики марксизма и Ленин. И тут нет никаких тонкостей, это элементарная диалектика.
В «Нищете философии» Маркс пишет против Прудона: «Как посредством абстракции мы превращаем всякую вещь в логическую категорию, точно так же стоит нам только отвлечься от всяких отличительных признаков различных родов движения, чтобы прийти к движению в абстрактном виде, к чисто формальному движению, к чисто логической формуле движения. И если в логических категориях мы видим субстанцию всех вещей, то нам не трудно вообразить, что в логической формуле движения мы нашли абсолютный метод, который не только объясняет каждую вещь, но и включает в себя движение каждой вещи». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 4,  с. 131).
Здесь речь идет о неправильности метода мышления, в результате которого можно легко впасть в идеализм и метафизику на примере абстрактных (чисто логических) категорий и форм движения. Ленин выразил то же самое, но только короче и популярнее приблизительно так (см. его "Философские тетради"). Есть конкретные дома, из которых мы посредством мышления образуем абстракцию – «дом вообще». Стоит только нам начать искать какое-то материальное содержа-ние не в конкретных домах, а в «доме вообще» или, что не меняет дела, не в кон-кретных формах движения материи, а в «движении вообще» – это путь в идеализм. Нет абстрактных домов и движений материи так же, как нет абстрактных ис-тин. Они всегда конкретны.
Следовательно, если даже полностью овладеть диалектическим способом мышления, то с помощью только его невозможно объяснить конкретные категории и формы движения материи – например, структуру конкретного химического эле-мента и законы ее функционирования.

Не следует путать диалектический материализм с диалектикой, которая изучает наиболее общие законы и категории природы, общества и мышления. Диалектический материализм – это диалектика природы, исторический материализм – это диалектика общественно исторического развития, а диалектика мышления – это логика и теория познания мира мыслей. Все три – совершенно различны и в то же время едины. И в чем их единство? В материальности и диалек-тике природных, общественных и мыслительных процессов.

Многие «марксисты» и сегодня далеки от правильного понимания диалектики материального и идеального, выстраданного всей историей философии и увенчанного именами  Маркса, Энгельса и Ленина. Согласно их методу материалистической диалектики, материя и сознание, общественное бытие и общественное сознание, материальное и идеальное, мысль и ее предметное проявление – язык, информация и любой ее материальный носитель – пусть даже тот же язык и колебания воздуха, являются материальными и в то же время идеальными. При этом сознание, общественное сознание, идеальное, мысль, и информация, взятые сами по себе, являются идеальными категориями и как таковые (взятые сами по себе, абстрагированные от их материальных носителей) не существуют и являются действительными только в единстве и противоположности того материального процесса, который называется целесообразной деятельностью человека.

Согласно методу материалистической диалектики ощущения и чувственные восприятия человека – это материальные процессы. Непонимание этого – основной недостаток всего домарксового материализма. Результат этих процессов – созерцания и представления, отраженные в голове человека. Они идеальны и в то же время материальны, так как дают толчок следующему материальному процессу – мышлению – переработке созерцаний и представлений в понятия, ряды, группы и системы понятий. Его результат – знания, изобретения, конструкторский, технический и гуманитарный опыт. Они тоже идеальны и в то же время материальны, так как опять-таки толкают человека к воплощению их в практику, что, в свою очередь, тоже является материальным процессом, обратным чувственному восприятию. Его результат – новая, созданная целесообразной деятельностью человека форма находящейся вне его и существующей независимо от него объективной реальности. Название, которое дает человек этой форме, тоже идеально и в то же время материально, ибо служит для обозначения той или иной объективной реальности. Никакое идеальное отдельно (абстрактно) от материального не существует. Маркс: «...идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» (Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Соч., изд. 2, т. 23, с. 19).
Ключевые слова в этой цитате – это идеальное, материальное, пересаженное и преобразованное, причем последние два очень важны, так как выражают процесс целесообразной деятельности человека. Именно в нем все созерцания, представления, знания человека, его сознание в целом и всякое идеальное являются материальными, а вне его – идеальными. То есть абстрактно оторванными  от этого процесса умозрительно (теоретически), и как таковые (вне процесса) не существуют. Точно так же информация как процесс – материальна, а как наиболее общая категория кибернетики или информатики – идеальна. Точно так же и энергия в физике. Как процесс она материальна, а как категория, служащая для обозначения состояния форм движения материи, идеальна.
Первое взаимодействие материальных объектов – организма человека и существующей вне его и независимой от него материальной действительности – это чувственное восприятие, которое является материальным процессом  и первым моментом целесообразной деятельности человека. Результат его – представления и созерцания (снимки – по Энгельсу), отраженные в голове человека, которые идеальны, но как процесс они материальны. Поэтому, согласно методу материалистической диалектики, уже в этом моменте идеальное есть в то же время материальное, а материальное – в тоже время идеальное.
Второй момент целесообразной деятельности человека – процесс мышления, который как процесс, тоже материален. Его результат – понятия, ряды, группы и целые системы понятий. Они тоже идеальны, но как процесс мышления – материальны.
Третий момент целесообразной деятельности человека, обратный первому – это пересадка идеального в материальное, воплощение идеальных понятий в практику и тем самым проверка их истинности. В итоге люди получают, накапливают и используют в полезном для себя направлении целую совокупность знаний, изобретений, технического и гуманитарного опыта. Вот это и есть то, что называют сегодня информацией, которая сама по себе идеальна, но как процесс – материальна. («Истина - это процесс», писал Ленин в «Философских тетрадях»).
Если за первичное берется не материя, а чувственные восприятия человека, то мы получаем соответствующие школы разномастных сенсуалистов, солипсистов, фрейдистов и т.д. Если второй момент (чистое мышление) – то соответствующие школы объективных и субъективных идеалистов. Если третий – то известную школу разномастных поборников эмпириокритицизма (философии критического опыта). Очень много идеалистических школ, представляющих смесь из указанных выше двух, трех или четырех основных идеалистически школ и вульгарного материализма. Несомненно, что такая классификация направлений исторической мысли только облегчила бы преподавание и изучение философии и истории философии.   

Только что родившийся ребенок является лишь биологическим существом, которому еще предстоит стать человеком. А это он может сделать лишь в обществе с другими людьми. Иначе получится лишь человекоподобное биологическое существо. Чтобы стать человеком, ему необходимо впитать в себя все человече-ское, что достигается в процессе его воспитания и обучения взрослыми людьми, в том числе посредством передачи ему накопленной в обществе полезной информации. Поэтому информация – это общественное отношение, которое в новейшей истории было привнесено людьми в живую природу, вместо того чтобы различать информацию как общественное отношение и как отношение естественное. Конкретное содержание и механизм у обоих процессов, хотя и аналогичен, но по существу разный. Информация вообще – это абстракция, а в реальной действительности абстрактной информации не бывает, она всегда конкретна.   

Отрицательный результат является критерием того, что либо истина понята людьми не совсем правильно либо ее в их голове никогда не было. Только они вместо понимания структуры общества и законов его функционирования могут полагать, что общество, имея в своем распоряжении научную теорию обществен-но-исторического развития, должно и дальше развиваться весьма нерациональным методом проб и ошибок.

Огромная разобщенность современного коммунистического движения свидетельствует, что наиболее сознательная часть в составе рабочего класса, являющаяся его политическим авангардом, еще не возрождена, несмотря на то, что претензии быть таковым наблюдаются у всех партий и групп коммунистического и социалистического толка. К сожалению, ситуация здесь такова, что все надо начинать заново: вновь садиться за труды классиков марксизма-ленинизма, осваивать должным образом революционную теорию, очищать ее «авгиевы конюшни» от массы недоразумений, накопившихся за десятки лет ее изучения и практического применения, создавать партию рабочего класса и развернутую программу построения полного социализма – первой фазы коммунизма. И вот тут Ленин для всех блестящий пример для подражания. Только по завершении всего этого, мы сможем смело повторить его слова: «Есть такая партия!»

У противоречия обе стороны важны. Главное не путать, какая из них пер-вична, а какая вторична, что очень важно для установления истинной причинно-следственной связи. Если, например, спросить, что важнее – материя или сознание? – то нелепость этого вопроса более чем очевидна.
Далее, диалектика вообще – это абстракция, но разумная. Тем не менее, следует иметь в виду, что она всегда конкретна. Элементарная диалектика – одна из них. Это, например, ленинская «диалектика стакана», диалектика на 3-4 страницах, которую хотел в свое время написать Маркс и диалектика «материи» и «сознания». Но есть еще диалектический и исторический материализм, диалектика «Капитала», атома, солнечной системы и всей вселенной.

Согласно историческому материализму производственные отношения являются формой производительных сил, а последние – содержанием этой формы. Отсюда производительные силы первичны по отношению к производственным отношениям так же, как материя по отношению к сознанию или общественное бытие по отношению к общественному сознанию. Оппортунисты под тем или иным нелепым предлогом пытаются извращать эту марксистскую методологию в каждом конкретном случае. Например, до сих пор многие из них, называющие себя «марксистами» твердят, что «экономической основой социализма является общественная собственность на средства производства» и при этом не замечают, что это в корне противоречит методу материалистической диалектики. То же самое твердят и «экономические персоналисты», считая экономической основой общественного производства «общественно-персонализированную собственность».

Общество – это не стадо биологических существ, а совокупность существ социальных, т.е. общественных. В человеке, как таковом, как в общественном существе, нет ни одного атома биологического существа, так как человек, как существо общественное, это совокупность общественных отношений так же, как и общество. Мозг - материальный носитель сознания, в котором нет ни одного атома мозга.
Вульгарный материализм видит только «мосты» (единство) между природой и обществом, но не видит отсутствие этих «мостов» (противоположности) между:
1) природой и обществом;
2) материей и сознанием;
3) мозгом человека (и спинным, и головным), как частью биологического существа, и человеческим сознанием;
4) производительными силами, как стороной природы, и производственными отношениями, как общественной формой этих сил и т.д.
В этом как раз и проявляется недиалектичность и реакционность вульгарного материализма.

Вспомним афоризм Ленина в «Философских тетрадях»: «Истина – это процесс». Вспомним «Тезисы о Фейербахе», из которых ясно видно, что Маркс взял у Гегеля не только диалектику, но и ее деятельную сторону. Так возникла материалистическая диалектика (как бы «деятельный материализм» Маркса). Все идеи и понятия она рассматривает как материальные процессы, а отдельные идеи и понятия – как абстрактные моменты этих процессов, которые сами по себе, вне этих процессов не существуют. Вот в чем суть материалистической диалектики вообще и применительно к психике в частности. Вспомним также простой пример Маркса: «Дом, в котором не живут, не является домом». Только процесс его потребления, процесс проживания в нем делает его действительным жилым домом и домом вообще. Следовательно:
1. Психика, чувственность как материальный процесс, шире и глубже психики и чувственности, как категорий, понятий, которые сами по себе являются просто идеями, понятиями и потому идеальными, а не материальными.
2. Точно также сознание, как материальный процесс, шире идеи и понятия «сознание». Благодаря Марксу мы поняли, что психика, чувственность, это процесс пересадки материального в голову человека. Далее идет процесс его преобразования в идеальное. Сначала в созерцания и представления, затем в понятия, ряды, группы и системы понятий посредством мышления, следовательно, в знания либо заблуждения об окружающем мире. И, наконец, человеческая практика, как процесс, обратный пересадке материального в голову человека – процесс воплощения идеального из этой головы в материальный мир и тем самым провер-ка истинности идеального практикой. Весь процесс в целом, начиная с чувственных ощущений и восприятий и заканчивая мышлением и выработкой знаний либо заблуждений об окружающем мире – это материальный процесс сознания, который, как видим, гораздо шире материального психического и чувственного процесса. Таким образом, последний процесс хотя и является материальным, но в то же время лишь абстрактным моментом первого. Сознание шире психики и чувственности, но как материальный процесс, является абстрактным моментом целесообразной деятельности человека, включающей в себя такой важнейший процесс, как человеческую практику в указанном выше узком смысле. Последняя материальна, однако и она является лишь абстрактным моментом единого для всех моментов материального процесса целесообразной деятельности человека. Однако нельзя упускать из виду, что эта деятельность является в то же время человеческой практикой в широком смысле. Вспомним, как Маркс в тех же «Тезисах» начинает критику Фейербаха с того, что тот не видит в чувственности людей человеческой практики, а потому и революционной практики в теоретической и практической деятельности человека вообще.

Физическая сила человека – это его природная сила как биологического существа – сила, которая в процессе взаимодействия людей приобретает те или иные общественные формы. Подчеркиваю – формы, которые и есть общественные отношения. Как их носитель человек становится существом социальным, т.е. общественным. Фундаментальными являются общественные производственные отношения, в которых как таковых (взятых сами по себе) не содержится ни одного атома природы. Тем более нет их и в остальных общественных отношениях. Иначе придется признать, что рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, стоимость, собственность, деньги, капитал, наемные рабочие и капиталисты и т.д., то есть все общественные отношения, создаются природой. Вот о чем идет речь. Даже вера в бога не обходится без природных сил и средств –  например, без здания церкви и всей остальной церковной утвари. Но вера – это обществен-ный продукт (элемент), а не продукт (элемент) природы. То же самое относится ко всякому насилию одних людей над другими, которое невозможно без сил природы. Вспомните Маркса: «в стоимость ... не входит ни одного атома вещества при-роды». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 23, с. 56). Между прочим, можно сказать и наоборот: в природе нет ни одного общественного отношения.

Человек – существо двойственное – биологическое и общественное (социальное). Как биологическое существо человек – часть природы, состоит из множества живых клеток и является предметом естественных наук. Наоборот, в обществе он сам является клеткой, но только общественной (социальной), вступающей в общественные отношения с другими людьми – с такими же, как и он, социальными клетками. Совокупность этих отношений и есть общество, т.е. продукт взаимодействия людей как общественных (социальных) существ – продукт, ничего общего не имеющий с содержанием их биологической природы, как таковой. Из двойственной сущности человека вытекает двойственный характер его жизни и труда – природный (конкретный) и общественный (абстрактно человеческий). Как социальное существо человек является предметом общественной науки, ничего общего не имеющей с содержанием естественных наук, как таковых.

Без должного понимания методологии общественной теории не может быть достаточного понимания самой общественной теории и практики. Без всего этого, писал Ленин, коммунистическое движение и коммунистическая практика заведомо обречены на провал.