У нас в гробу не хоронят

Вместо аннотации

«Был проведен соцопрос, выявивший, что большую часть граждан РФ волнует не столько сам факт неизбежной смерти, сколько то, как они будут выглядеть в гробу. Вот про это кто бы написал рассказ, а?» — обратился Епифан Ух к участникам форума.

Представленная сценка для прослушивания является ответом Епифану Уху.

Был ясный погожий день в начале октября. В небе была лишь пара облаков. Стрижи реяли вдоль железнодорожного полотна, издавая свойственный им пронзительный свист. Вдоль полотна, проходящее мимо села «Белые росы», располагалась остановка, на которой под металлическим навесом на лавке сидели трое людей: два старика лет под семьдесят, горячо обсуждающие похоронные процедуры, и мужчина восточной наружности лет тридцати или старше, как видно, тоже ожидающий электричку.
 
—У нас в гробу не хоронят, — встрял беспардонно в разговор двух стариков мужчина, причем, надо отметить на чистом русском языке без малейшего намека на акцент. —У нас умерших хоронят обнаженными, — завершил он свою фразу-провокацию.
—Так, ты, милок, из басурман будешь? — поинтересовался один из стариков, оценивающе разглядывая мужчину и выпуская из ноздрины желтовато-сероватый дым.
—Может и так, — подтвердил мужчина, полуобернувшись к старику слева от него. —Только не басурманин, а мусульманин.

—Дак, у нас привычно называть всех иноверцев басурманами, — парировал дедок, опять затягиваясь дымком от самокрутки. —Но ежели тебе обидно, тогда воля твоя, — мусульманин…

—А вот, про между прочим, — вмешался второй старик с густой полностью седой бородой, сплюнув за лавку, — у нас в деревне живет Мусульманин… Мы его так и кличем — Мусульманин! Нет, сам-то он нашинский, стало быть, крещенный. А имя у него как у Святого Пятра… Но его там… Служил он в Афганистане… Короче, он там попал у плен к басурманам… — старик запнулся, видя, что чужак заерзал на лавке, быстро сообразил и поправил себя, — стало быть, попал в плен к моджахедам, а оне, как ты знаешь, мил человек, мусульмане. Так вот, в плену, он принял ихнюю веру. А когда наши вызволили его из плена, он, уже как три года принял ихнюю басурманскую… тьфу, ты, ты не обижайся, мил человек, привычка, стало быть… А она, привычка — штука того, хитрая, прилепится, хрен потом отлепится… Ну, так вот, кажный день он, наш Мусульманин, по пять раз на день богу молится — стало быть, вашему Аллаху Акбару. И так он славно поёть, скажу я тебе, — протянул голосом старик, — ох, и славно же поёть, что очень даже заслушаешься!.. Одним словом — «театр»! Так, стало быть, — резко поменял тему говоривший, — вас хоронють голыми? Совсем-совсем без одежды? В чем мать родила?

—Да… — протяжно ответил басурманин, глубокомысленно кивая головой. —Нас, хоронють совсем голыми, — передразнил он старика. — Совсем голыми! В чем мать родила!
—И везет же людЯм, — воскликнул первый старик, стрельнув пальцами остаток козьи ножки в сторону рельс. — И даже не надо голову ломать, в чем тебя похоронють! Вот так, Михей! — обратился старик ко второму. —А ты все потешался над Мусульманином. Я вот тоже думаю, может, и мне на стрости лет принять вашу веру, а? Что скажешь, мил человек?
—О, если вы попросите об этом нашего муллу, он будет на седьмом небе! — улыбнулся чужак.
—В смысле, обрадуется?! — засомневался старик.
—Еще как! — воскликнул молодой собеседник. — Ведь ему, нашему мулле, за каждого обращенного гяура в Ислам полагаются дополнительный бонус — ему прощаются пошлые грехи перед Аллахом.
—Что-то ты как-то странно говоришь… — вмешался второй старик. —Ты, часом, не атеист?
—Я-то? — как бы удивляясь подозрительности старика, ответил на вопрос вопросом мужчина. —Что вы, добрые люди, какой же я атеист, если я верю в шайтана!
—Ты хочешь сказать, в сатану?
—Да, в сатану. Кто не верит в сатану, тот не верит и в Бога! Верно я говорю? — как-то запальчиво спросил мужчина.
—Верно-то верно, — задумчиво протянул второй старик, — но, что-то мне больно подсказывает, что ты…
—Я агностик, господа хорошие, — перебил мужчина старика. —Какой же я атеист, если я не отрицаю того, чего нет?!
—Это как понимать?! — чуть ли не в один голос спросили два изумившихся старикана.
—А так и понимать, что плевать мне на атеистов с ихним атеизмом. Так-то понято, деды дорогие?
—Ну, тогда ты свой человек, — успокоились старики.
—А вам не все ли равно, в какой одежде вас похоронят? — решил вернуться к прежней теме чужак.
—Нет, скажем, мне не все равно, в чем я предстану перед Господом нашим Богом! — заявил второй старик, как видно, более вредный, — подумав, добавил: —Это для нас, православных, пренсипиальна!
—А у нас, у басурман, предстают перед Аллахом в том, какими мы пришли в этот мир — голыми! А одежду умерших раздают нуждающимся. Родственники устраивают поминки по умершему, готовят много еды и каждый может прийти пособолезновать, прочитать молитву за упокой души умершего на том свете и отведать пищи. Для нас, басурман, харам пить вино или водку вообще, а тем более на кладбище, как вы, православные, это делаете, как бы нам ни было тяжело от утраты родных и близких нам людей.
Молодой человек замолчал, молчали и старики, как видно взгрустнув — о чем-то размышляли.   
—Я слышал, — продолжил чужак, — чтобы у вас стать праведником, нужно трижды согрешить. Ведь, ваш Бог все вам прощает. Вот так у вас у православных. Оттого и курите, и пьете, семьи у вас некрепкие, много одиноких людей, а армия беспризорных у вас день ото дня растет, шныряя по улицам и прося милостыню. И женщины у вас развратные… Молодые же не уважают своих старых родителей, бросают их на произвол судьбы немощными и больными... Слабая у вас вера, у православных, а значит, и вы все слабые. А у вас одна проблема — в чем вас будут хоронить. Вот, это у вас самое главное!..
    
Оба старика уткнулись в землю, не решаясь парировать чужаку.

—А вот и электричка! — радостно воскликнул мужчина. — Было приятно убить время с вами. Прощайте, деды, и не поминайте лихом! Мало ли чего!..