И снова поезд НК

     Сейчас уже ночь, проезжаем Молотов, но мне не спится и боюсь, что обеспечен этой бессонницей на всё время отсутствия возле жены. Раньше не мог и представить себе, как это совершенно не хочется спать.
      Сегодня сразу после Кирова сели играть в карты и сыграли в дурака 53 раза.
      Сейчас подъехали к станции Верещагино. Кругом снег и эта нескончаемая белизна наводит ещё большую тоску! Как жаль, что Циле нельзя было ехать со мной. Мы бы так замечательно доехали. В нашем вагоне 3 купе совершенно свободных и ехали бы мы, как фон бароны. Ну, поезд тронулся, опять началась тряска. Ну, теперь до Свердловска.
      Целыми днями лежу или сплю, либо просто смотрю в потолок. На станциях почти не выхожу, т.к. поезд больше 30 минут нигде не стоит.
      Сегодня благополучно промахнули Свердловск и сейчас подъезжаем к Тюмени.
      Одет тепло, кушать взял с собой в Кирове колбас, сала. В общем тоже хорошо. Пассажиров больше не добавляется так, что к Хабаровску нас останется человек шесть на весь вагон, а наш вагон наиболее заселён, т.к. он только для военнослужащих.
      В Свердловске снегу на метр с лишним и большой холод.
      Киров. Еду благополучно. Поезд очень хороший. Мои соседи по купе – приятная компания. Два врача майора и один паренёк, сержант, едет в отпуск из Берлина. Так, что при этой компании разговоров хватает до ночи.
     Сейчас проехали Котельничи и через пару часов будем в Кирове.
     С божьей помощью подъезжаем к Красноярску имея опоздание в двадцать три часа. Теперь, конечно, о поездке во Владивосток не может быть и речи, т.к. я только, только успею приехать к восьмому февраля.
      В Новосибирске у нас из вагона сошло ещё двое и таким образом едет нас всего 8 человек.
      Кушаю всё время у себя в каюте, то бишь в купе потому, что в ресторане (вагоне) дорого и очень плохо готовят. Денег растратил на питание от силы рублей двести. Остальное пойдёт жене на шубу.
     Через десять часов станция Зима и я буду на половине пути и ещё дальше от любимой. С каждым километром в сторону Востока и тоска, и одиночество усиливаются. Мне нужно будет приложить большое усилие чтобы заставить себя приступить по-настоящему к работе и тем более готовиться к учёбе.
     Кажется, что-то состояние одиночества и та дикая тоска, в которой я сейчас нахожусь это предел напряжения человека.
      Сколько я могу в нём находиться?
      Еду, еду и ещё осталось до Совгавани четверо суток.
      Сегодня нас уже двое в купе я и майор врач, он оказался гинеколог-акушер и поэтому сегодня до пяти утра мы с ним имели беседу на медицинские темы. Здесь же в вагоне едет один лейтенант из Германии, он мне тоже показал кое-что интересное (в открытках).
      Пиявки очевидно не довезу - они что-то начинают загибаться, хотя слежу за ними очень аккуратно.
     Чтобы ни делал мысли постоянно возвращаются к жене. Когда-то написал:
                … чтобы и впредь
На белом свете
Валы седые, небо, ветер,
Всё взбудораживающий до дна,
Была бы только Ты одна…
     И именно это и произошло. Когда прощался с ней у меня выступили слёзы на глазах и горло сдавила спазм, что уже не мог говорить.
     При первой возможности брошу плавать, чтоб нам быть всё время вместе.