Смерть-39

3 книга:
Автобус. «Вас везет смертельно уставший ездить по кругу шофер…»

Комм:
Жаль, нет у меня ни одного знакомого водителя, чтобы расспросить об ощущениях (но от кондукторов я в большем ужасе! Я бы точно не выжил на этой работе!)

ЦИТАТЫ, Моруа:
Последним  подвигом  донжуана  было   покорение   молодой   американки,
наездницы и актрисы Ады Айзеке Менкен, которая на сцене  театра  Гетэ  в
спектакле  "Пираты  саванны"  полуголая   носилась   верхом   на   горячем
чистокровном скакуне. Заключительное  сальто  могло каждый раз стоить ей жизни.

Эта  необыкновенная
девушка знала английский, французский, немецкий, древнееврейский. Закончив
беседу о бессмертии души, она залпом выпивала три рюмки водки.

Комм:
Что еврейка полуголая, в это верю, а в смертельное сальто не очень – с ее слов, наверное? И ее беседы о бессмертии души наверняка заканчивались утверждением ее полного отсутствия…

Инет, Арьес:
На латинском Западе вошло в обычай служить в течение недели мессу без пения, с одной стороны, упрощенную, а с другой стороны, перегруженную частными молитвами, иногда импровизированными. Священники старались совершать богослужения не только ежедневно, но даже по нескольку раз в день, дабы усилить их действенность, увеличить силу заступничества. В конце VIII — начале IX в. папа Лев III доходил до того, что служил по девять месс в день, и еще в XII в. Гонорий Отенский указывал, что допускается совершать не более трех-четырех богослужений в день. Частое повторение месс позволяло, по представлениям духовенства, приумножать сокровище церкви и распространять ее благодать на возможно большее число душ верующих. Лишь в XIII–XIV вв. церковные соборы ограничили богослужебную практику одной мессой в день, за исключением Рождества.

Особенно интенсивно и часто совершались богослужения, которые, как сказано выше, сопровождались чтением Memento и призваны были облегчить участь умерших в потустороннем мире. В Клюни, по свидетельству Рауля Глабера (начало XI в.), заупокойные мессы совершались день и ночь

Комм:
После газонокосилок трудно заново войти в эту книгу (она успела  окоченеть… - надеюсь, не окочуриться…

3 книга:
«Мы должны были вместе умереть! Или даже я, а не он должен был умереть!» - положил своё тело рядом с его мертвым, делал такие движения, словно хотел с его мертвым телом смешаться; подлез под его тело, как лоскутом, закрыл им себя. Быть может, смертью хотел заразиться. И мы смотрели с тревогой и страхом – не верилось, что после такого живым он поднимет себя…

Комм:
Где смерть сидит, там и  жестокая война неподалеку. В многих моментах у меня характер, как у ветерана-афганца, т.е. психопатический… (ласковое слово от гневного может отделять всего несколько минут…)

1 книга:
Уже один против двоих – это смертельный номер;  по сути, от их доброй воли  будет зависеть, забить одного или нет. А против всех пойти  совершенно немыслимо. Хотя я и всем могу подпольно сопротивляться – уклоняясь или мороча голову…

Комм:
«Записки из подполья» Достоевского  начитывал – постмодернист и хулиган был тот еще; полно у него было смертельных номеров…

ЦИТАТЫ, Моруа:
Выходя,  марселец  Мери  заметил:
"Разве это не забавно? Два человека обмениваются пулями - и  вот  один  из
них мертв. Они обмениваются речами - и вот один из них  бессмертен". 

Комм:
Они обмениваются пулями и оба мертвы, только по разному – а речи, между тем, ветер среди прочего мусора носит…

Инет, Арьес:
Клюнийское аббатство стояло у истоков традиции особого праздника, посвященного искуплению мертвых. Из подобных местных инициатив родилась традиция отводить один из дней в году молитвенному заступничеству сразу за всех умерших, кому в отличие от клириков и монахов не было гарантировано посмертное содействие со стороны их духовных братьев. Эти поминовения мертвых приходились в разных местностях на разные дни: 26 января, 17 декабря, но чаще всего на 1 августа — день памяти святых братьев Маккавеев. Наконец в 1048 г. аббат Одилон Клюнийский выбрал 2 ноября, и этот день постепенно утвердился во всем католическом мире как день поминовения всех усопших.

Комм:
Пусть эта моя книга снова повернет людей – и даже все человечество! - в сторону мыслей о смерти? (а как иначе всем нам из ничтожества выбраться…) Пусть наступит новое Средневековье… (с новыми предрассудками?! С новым сном, освежающим и впитывающим силы – но ведь лишь для еще более отдаленного Возрождения жизни…)

3 книга:
Из переписки в инете с разными лицами:
…в ваших рисунках видна школа и авангардный посыл – не будь школы, это был бы постмодернистский посыл (как у меня!). Авангардистов очень много, очень давно  - и всё уже насмерть заезжено….

Комм:
От безысходности с такими вышколенными мертвецами переписывался (сейчас даже забыл их имена…) Тренировка в эпистолярном жанре, не более! – я ведь и тогда все понимал…

1 книга:
Л.: «Ну, ты как – присягу будешь принимать? А вдруг тебя в Афганистан пошлют – многих у нас в городе в цинковых гробах привозят». - «Не знаю, наперед загадывать  не буду – всё равно бесполезно. Конечно, скорее всего - буду. Я же совсем не рассчитываю на свои силы. Если Бог поможет,  то всё будет хорошо, а если нет… да, легко погибнуть, умереть, но что поделаешь… Главное, сделать всё, что ты можешь на данный момент – если не смог – что ж, значит такова твоя сила».

Комм:
В армии может помочь не Бог, а борзость… И на любой войне все «добрые и верующие»  быстро отправляются на мясо… Нужны злые и уверенные в себе – и твой Бог или твой дьявол (кто там разберет?) должен быть исключительный воитель, пример для подражанья, вождь… Собственно, и  в мирной жизни нынче «рынок», т.е. подобие войны – и добрые верующие выживают только на обочине…

ЦИТАТЫ, Моруа:
  "Лучшая из женщин,  самая  преданная,  рано  или  поздно  причинит  Вам
посильное зло. Г-жа Литтре, святая женщина, ждала сорок лет.   к  смертному
ложу атеиста, которого она боготворила,  она  привела  священника,  и  тот
покрыл бы имя Литтре позором, вернув его в лоно церкви,  если  бы  удалось
обмануть общественное мнение.  Существуют  Далилы  исповедальни  и  Далилы
алькова. Непобедим только мужчина-девственник.

Комм:
К каждой женщине нужно найти какой-то особый подход – а иначе даже  лучшая из них, самая  преданная,  рано  или  поздно  причинит  Вам посильное зло… (в каждую надо вложиться с любовью, чтобы победить  изначальную зомбированность и рабство… Это требует огромных сил – и их уже никогда не хватит  на  постороннее, кабинетное творчество – но зато ваши дети могут оказаться послушными вам и даже основать новое общество…)

Инет, Арьес:
Начиная с VIII–IX вв. именно в монашеской среде развилось еще неведомое в миру чувство неуверенности и тревоги перед лицом смерти или, скорее, потустороннего мира. Ведь как раз для того, чтобы избежать вечного проклятия, люди уходили в монастыри и — что не было характерно для раннехристианского монашества и пустынничества — служили там мессы, как можно больше месс, дабы одна усиливала другую ради спасения душ умерших.

 И долго еще между аббатствами ходил свиток с именами умерших, в который каждая монашеская община добавляла собственных мертвых, поручая их тем самым молитвам заступничества других общин. Причем молитвенные обеты монахов распространялись не только на их собратьев, но и на светских благодетелей монастырей, претендовавших на такие же услуги.

Комм:
Муссы, массы, мессы (миссы!)

3 книга:
«Мы – короли  мочи и кала»  - самая естественная мысль в нынешних туалетах. Говно почти обесценили, осталось – смерть…

Комм:
«Для меня поболеть все равно, что посрать – а вот умереть все равно, что в говне измазаться»… Смерть – это авария во время обычной болезни – или сумма аварий, вызывающая болезнь необычную (что-то я запустил? в чем-то я виноват? что именно стало фатальной ошибкой?...)

1 книга:
…Умер и душа отлетела в темное место, где и лежит так же, как ты лежишь вечерами, т. е. в полном сознании, с ощущением себя человеком и с памятью, но не вечер, а до конца жизни  на земле она там думает, страдает, вспоминает и чувствует – конечно, на материале  прожитой жизни  – и в этом ничем не нарушаемом потоке умерший  возрастает до прозрения истинности, что Страшным судом судит его…

Комм:
Пролежать в темной комнате до окончания жизни на земле!  Боюсь, уже через неделю все воспоминания будут исчерпаны и я начну сначала томиться, а потом и пылать, как в аду от бездействия… (или из нас там выдернут все моторы? Вместо машин, мы станем наблюдательными пунктами, существами  с другими характеристиками – очень чуткими и зоркими, но не испытывающими никакой потребности в движении…)

Ныне участник, я присоединюсь к миллиардам зрителей (не замеченный тем более…)  Впрочем, уже сейчас я не столько действую, сколько смотрю (и особенно слушаю – за действиями таки, но совсем не важными для существования человечества…)

ЦИТАТЫ, Моруа:
Он приказал Дюма держать у себя его лошадей до их естественной смерти, чтобы им никогда не  пришлось  ходить  в  упряжке, тащить фиакр или телегу.

Комм:
Сам Дюма у кого-то был в слугах… – естественно, такой государь из одного только принципа совершенно ничего не носил… (а вскоре был и не в силах?! Но бессилие свое упорно считал естеством?! Мол, одним слово, другим сила, чтобы слова исполнять, воплощать в реальность…)

Инет, Арьес:
  В Виварэ, например, ближайшие родственники и женатые дети обязаны были отнести тело в одной рубашке к реке, тщательно обмыть и лишь потом предать погребению.

Комм:
 Полмира и сейчас сами обмывают своих умерших? (Цивилизация делает нас не только женоподобными, но и  беспомощными…)

3 книга:
Интересная вещь – телевизор без звука. Жизнь без аранжировки. Сразу  человеческая слабость видна… Теннисисток – первые в мире номера! – было забавно наблюдать. Видно, что до полусмерти им надоело ракетками махать. Огромные деньги, тучи зрителей, а они всё равно не могут окончательно проснуться… Шарапова – широкоплечая прыщавая халтурщица, без пяти минут женщина, с папашкой, что при помощи черных очечков из себя шайтана строит. Жюстин Арденн – такая же колючка, как «Солнце» с Дома-2, скорее сама ошибется в атаке, если же на неё напасть, то обязательно получишь в ответ. Точеная фигурка, но могучие ноги дугой, лицо без прыщей, зато как у покойницы. А Клийстерс вообще жутко некрасивая корова, пребывающая по этой причине в перманентной депрессии; могла бы работницей быть, могла бы сделать что-то равнодушно жестокое. Правда, Дэвенпорт в смысле красоты сестра по несчастью. А Моресмо – явный мужик…

Комм:
И все, кроме Шараповой, для тенниса уже умерли (летит времечко…; если показывать всех моих телевизионных знакомцев, что уже померли или просто с дистанции сошли, то понадобятся дни и недели…; и я буду в жутком шоке – ведь помню многих прекрасно, гораздо лучше, чем большинство родственников…)

1 книга:
Проходя маленький приятный скверик, усыпанной желтой ломкой листвой, вспомнил, что когда-то  на этом месте один сморчок совершенно беспричинно зарезал двух прохожих дюжих молодцев. Как не вяжется… - но это было, было. Каждая пядь земли удобрена плотью умерших и полита кровью убитых.

Комм:
Сейчас в криминальной ТВ-хронике каждую неделю целая куча  преступлений реально показывается (про тот случай мне всего лишь рассказали в юности) – но ведь ничто уже не запоминается… (Информационный взрыв навечно оглушил и поработил меня? Я словно по бурной речке сплавляюсь – а вначале она была почти спокойной и каждый треск и шорох был на примете…)

ЦИТАТЫ, Моруа:
Я желаю, чтобы после моей смерти меня одели в одну из моих полотняных рубашек с красной каймой и в один из моих  простых рабочих костюмов. Ноги пусть останутся голыми...

Комм:
Пах первым гнить начинает? Нет, сначала, наверное, мозги в голове протухают…

Инет, Арьес:
Обычным стал ритуальный плач профессиональных плакальщиц. Сид приказывает не нанимать для него таких плакальщиц: слез Химены, его жены, ему будет достаточно, и он не желает на своих похоронах «купленного плача».

Комм:
 Они реально плакали или всего лишь выли и истерили? Вообще, удивительно, как бабы умудряются за свои любимые занятия деньги получать – ладно, секс – хотя цена завышена – но за истерики…

3 книга:
Иногда настолько тормозишь, что даже передвинуть предметы на собственном столе не представляется возможным. Всё насмерть завалено. Только смотришь и пересчитываешь необходимые действия. Их много, они путаются, смещаются. Это даже не усталость, а замороченность. Я тону и вязну за собственным столом… - хотя в нас заложен необходимый инстинкт, чтобы без всяких расчетов перепрыгивать с камушка на камушек…
(П.С.: такая оторопь, что не хочется машину заводить…)

Комм:
Подобная проблема и сейчас со мной: вешалки завалены, надо бы шмотки перебрать, отправить в ящики то, что из другого сезона задержалось… (не меньше года их не разбирал)

1 книга:
«Умерший в сентябре 1962 года в возрасте 65 лет Уильям Фолкнер…» Бог мой! 65 лет –  это же так мало! Даже и 90 немного. Пожалуй, сколько ни скажи, всё будет немного, но 65?! – древние жили чуть ли не по  тысяче лет! Да и потом по 120 – все же почти в два раза больше. А ведь считается, что и 65 – это очень неплохо, немало людей кончает жить, едва повзрослев, едва пересчитаны пальцы на руках и ногах…

Комм:
Древнее человечество жило на юге, а там, по-моему, трудно года считать – все время почти одинаковое лето… (на нашем севере они б не промахнулись в счете – но и не выжили…)

ЦИТАТЫ, Володарский:
В ночь Володиной смерти его жутко ломало, а уколоться было нечем. И Высоцкий все
рвался на улицу -- «друзья» его чуть ли не связали, вроде даже драка началась:
соседи слышали шум и крики. А дело в том, что КГБ тогда открыл пункты скорой
наркологической помощи, которые работали в ночное время. Наркоман являлся туда в
полном отчаянии и страшных муках, а ему говорили: сейчас уколем, только скажи,
где брал раньше. То есть Володькино гнилое окружение боялось, что он пойдет и за
инъекцию их всех продаст...
 
Причем надо  знать Володину натуру -- он всегда во всем стремился дойти до последней точки,  до крайности, так что дозы понтапона стремительно увеличивались и под конец  доросли до девятнадцати-двадцати двух ампул в день. Это убийственно, и последние  месяцы для него были страшными.

Комм:
Высоцкий уголовника выжил только из своих песен (благородной тематикой, юмором) – а в жизни натура давала знать, конечно (многие уголовники легко садятся на наркоту – ведь в их тяжелой алкогольной  жизни легкие развлечения не действуют, они не гурманы, не любители телика или футбола…)

Инет, Арьес:
он оспаривал лишь некоторые риторические аргументы утешения, говоря, например, что, хотя душа бессмертна, а плоть воскреснет, то гармоническое целое, каким был его сын, исчезло навсегда.

Комм:
 Наверно, был красавцем… (Я на свое тело внимания почти не обращаю – тем более, с радостью – а душу, хоть  знаю, что она у меня волшебница, надо только немного практики дать, но тоже ведь пришлось в угол задвинуть. Господствует дух, силовое начало ума…)

3 книга:
«В Африке, у арабов – смертная казнь. В России же за 8 лет моратория убийств стало в 8 раз больше» - информация серьезная, гораздо более серьезная, чем любое убийство, если учесть, что идет по популярному каналу в прайм-тайм. Отвечает ли этот гебист за свои слова? Расстрелять бы его, в виде исключения, если наврал. 8 лет назад был беспредел, причем  и в статистике…

Тут реклама в тему пошла: «миллионы микробов умрут – «Даместас»». Кстати, по соседнему каналу крутят сериал по «Идиоту», как раз со словами о невозможности специального убийства – пусть преступник его и заслуживает…

Комм:
Больше про 8 раз никогда не слышал – а обязательно бы шумели даже в том случае, если убийств стало больше на 30 процентов…

1 книга:
Уже посреди ночи и сна, среди прочего вдруг спохватился: «а где эта красная книжка, как ее – Норман Льюис?» Пошарил  «внутренним взором»!

«…И «Человека, который смеется» давненько не видел – утром бы надо не забыть проверить…»!

Сейчас смешно от такого абсурда – речь идет о книгах на книжной полке – которые, конечно, оказались на месте – причем, эта полка находится прямо над моей головой, когда я лежу на кровати – а тогда всё было серьезно и страшно! /Думал о них, как о затерянных в кромешной тьме и очень боялся не вспомнить многодумной своей головой, что всё надо проверить – по сути, просто умер от этого страха./

Комм:
От дерьмовых книг (или сидения за компом) в детских неопытных головушках в невероятных количествах  скапливается мусор – и расшатывается психика…

ЦИТАТЫ, Володарский:
-- Но самому-то Высоцкому не хотелось освободиться от Марининой опеки?
-- Хотелось-хотелось.  Характер у Марины стальной -- недаром все предшествующие мужья,  когда о ней заходит речь, крестятся и плюются. Она сама рассказывала, как однажды повела Володьку к психологу, чтобы вылечить от запоев. Побеседовав с Высоцким, врач пригласил ее: «Мадам, дела вашего альянса довольно плохи, в представлении мужа вы являете собой огромную черную тучу». «Мадам» впала в бешенство: «Представляешь, какой идиот? Сказал, что я туча! Какая еще туча?!» Когда после смерти Володи она узнала про Ксюшу, то, казалось, была способна рвануть на свежую могилу, выкопать его и разорвать на части: «Мерзавец! Он и женился на мне только затем, чтоб ездить заграницу!»

Комм:
Трахал такое шикарное тело, наверное, тоже с большим удовольствием (а был ебарем)… Стальной характер у изначально железной бабы формируют именно мужья-алкоголики (наверное, они все у нее такие были – зато «настоящие мужики»-железяки…)

Инет, Арьес:
До XIV в. участники похоронной процессии одевались в красное, зеленое, голубое, в самые красивые одежды, дабы почтить усопшего. В XII в. Бодри, аббат Бургёйский, отмечал как некое редкое и странное явление, что испанцы, когда умирает кто-либо из близких, одеваются в черное. Но в 1514 г. французский король Людовик XII после смерти королевы Анны Бретонской облачился в черное и заставил весь двор сделать то же самое. Впрочем, уже в 1400 г. некий парижский сержант оправдывался в том, что был одет не по форме, но носил «простое платье», ибо отец его жены умер[158]. Простое платье, по всей вероятности, черное. В XVI в. обычай носить черное в знак траура стал повсеместным.

Комм:
 Испанцы, как и цыгане, всегда обожали черный цвет (и смерть? Это для них праздник какой-то, возможность подзарядки…) Кстати, и все горцы любят черное? Ведь в горах всегда есть черные тени… Черное и белое – духовные цвета, остальные – душевные (и только они душу спасают; черное и белое лишь выписывает приговор…)

Черный – цвет смерти тела, а белый – цвет смерти духа? (а цвет их жизни – серый, деловой?!)

(Но я пишу о смерти пусть не сильно, но все-таки расцвеченную книгу… (иначе задохнешься в ней, она будет как капкан…)

3 книга:
Один голову подставляет под прибой, другой на велосипеде валится в огонь – должен был перелетать, но он же дворник, его трюкачи – впрочем, тоже дураки – для смеха звали. Вакханалия дурачеств…

Пьяный подполковник просто так расстрелял солдата – причем, пока даже не арестован - а Чейни, еврейский вице-президент – своего друга – с миллиардом друг: «вы не знаете, как сложна перепелиная охота»…

Еще Бхопал для полноты комплекта: подышали гадостью и как тараканы стали умирать. Перед смертью каждый был похож на человека…

Комм:
Пусть подполковник теперь башку подставляет под прибой, а Чейни едет на том велосипеде…

1 книга:
«Не от мира сего»… - поработать на человечество, побыть его представителем. Так и внимать – той же фантастике -  так и работать – под желтым колпаком, опершись о черную плоскость. Так и падать – потому как всё умерло и уже не удерживает – приобщаясь к бесконечности немощи, ошибок и недоумения всего человечества – впрочем, не забывая  и о достижениях тоже.

Комм:
На все человечество попса работает – я работаю на отдельные отделы мозга и души отдельных его представителей… Подобное меня не слишком сильно увлекает – по сравнению с трудностью указанной задачи – поэтому приходится светить на себя и желтым колпаком настольной лампы и  телевизионной псевдожизни и опираться на черную плоскость смерти (причем, последняя настолько разрослась, что стол мой скоро станет полем…)

ЦИТАТЫ, Володарский:
Не погнушалась же, скажем, написать Марина Влади
донос в Моссовет на меня. И какой донос! По всей форме, в лучших совковых
традициях. Сообщила, что я антисоветчик, пьяница, избиваю свою жену (чего и
близко не было), что таким, как я, не место в поселке советских писателей.
Объяснялось-то все просто: после Володиной смерти началась катавасия с его
домом, построенным на моем участке. Марина хотела этот участок поделить. А когда
выяснилось, что юридически это невозможно, решила отобрать целиком. Отсюда и
телега в Моссовет.

Комм:
А сам Высоцкий что? Либо был подкаблучником, либо дураком, либо такие же телеги строчил и угрожал?! Иначе как он жил с такою стервой? (С другой стороны, темная какая-то катавасия – не хотел ли и жалобщик дом у Высоцкого забрать? И как он очутился на его участке?)

Сейчас, кстати, у Шнура в чем-то похожая история – женился на еврейке и она его разве что на поводке, как пса, не водит  - то полуголый он, то модно разодетый - и наверняка вовлекает в некий «бизнес»… (песни у Шнура – бездарные вопли, но сам он - личность едва ли не вторая в стране по колоритности, да и то Джигурде больше по живому  весу уступает…)

Инет, Арьес:
Едва испустив последний вздох, умерший переставал принадлежать своей семье, товарищам или вассалам, но всю власть над ним получала церковь.

Родные и друзья усопшего не были, разумеется, совсем отстранены: их приглашали участвовать, и место каждого из них в процессии было строго определено протоколом. Однако присутствие их в процессии было теперь столь незаметным, что приходится даже сомневаться, участвовали ли они в ней. Все пространство заняли новые действующие лица, в первую очередь священники и монахи, которые часто и несли тело. Участие «четырех нищенствующих»: кармелитов, августинцев, капуцинов и якобинцев — было почти обязательным при всех городских похоронах. За духовными лицами шла толпа бедняков, приютских сирот, подкидышей, облаченных в траур, со свечами и факелами в руках. Кроме платья, они получали за участие в процессии также милостыню, поэтому число их зависело от богатства и щедрости умершего и его наследников.

 Во Франции и Бургундии изображение отпущения грехов в иконографии сменилось изображением процессии, рассматриваемой отныне как наиболее значимый момент всего погребального обряда.

Делом чести было собрать вокруг тела как можно больше священников и бедняков. Так, завещание 1202 г. предусматривает участие в процессии 101 presbyteri pauperes, беднейшей прослойки духовенства, не имевшей церковных бенефициев, а жившей за счет пожертвований, в том числе и за участие в похоронах.

Помимо бедняков прихода и неимущих священников обычными участниками процессий были маленькие пансионеры детских приютов. Без них не обходились никакие похороны, и вместе с монахами четырех нищенствующих орденов они стали специалистами в делах смерти. Плата за участие сирот в погребении была для приютов важным источником средств к существованию.

риглашение бедняков для участия в похоронах рассматривалось как последнее деяние милосердия, совершаемое умирающим на земле

Комм:
 Мало видел интересного видео про Средневековье – да и книг…

 3 книга:
Сериал отменили из-за внезапной смерти лидера такого-то – идет эксклюзивный репортаж. На следующий день происходит катастрофа  – и всё повторяется. Целая неделя прошла, прежде чем  вернулись к нашим баранам…

Комм:
В нашей стране происходило удручающе много и терактов, и техногенных катастроф (терактов было даже больше?) Кавказцы - люди горячие, а русские -  не педантичные… Даже создавалось впечатление, что у нас этих бедствий  происходит больше, чем в остальном мире вместе взятом! Но по статистике вроде бы это вовсе не так…

1 книга:
Красил…. Схождение с ума: перемазать бы всё, что ни попадя. Тогда пришедший хозяин умрет от разрыва сердца.… «Всё, всё пусть будет с голубой меткой: по улице идешь, а на спине твоей безобразный и несмываемый знак».

Я мог бы так сойти с ума и так умереть от разрыва сердца.

«Осторожно, тут всё окрашено!» Вроде бы человек и так огибает всё материальное, но все-таки такой запрет очень действует на нервы. Вроде бы ты лоялен, но: «испачкаешься краской, ударишься током, приклеишься, обожжешься, сам что-то разрушишь…»

Комм:
«Не зевай - вдруг смерть приклеится?»  Из одного опасения всяких змей и ядовитых насекомых не поехал бы в экзотические страны… (И да, бывали у меня такие сильные испуги, что, кажется, могли и сердце разорвать…)

ЦИТАТЫ, Генис:
“А ведь все – и усталость, и старость, и смерть – приходит не само по себе, а через конкретных, специальных людей”.

Комм:
Насколько я сам себе враг? – но насколько я доблестно жертвую собою? (другие-то соскальзывают – все; мы как намыленные в городе; зачем даже и общаться нам без дела? Опыт общения с теми же родственниками или коллегами по работе не очень располагает к каким-то дополнительным экспериментам в этой сфере. Своими нынешними книгами я дам им новый повод о чем-то поболтать со мной хотя бы в интернете – они ведь тематические, т.е. изначально корректно отстраненные от личных тем… Дело в том, что без общения я окажусь слишком подвержен депрессиям - и самой смерти – в ситуации, когда чужая  музыка уже почти целиком  покинула меня…)

Инет, Арьес:
С XIV в. повсеместно вошло в обычай укладывать мертвое тело в гроб. Это происходило еще в доме покойного: на одной миниатюре в часослове мы видим Смерть, входящую в комнату умирающего с гробом на плече. В этом гробу больному предстоит вскоре покинуть свои покои. Тех, у кого не было денег, чтобы заплатить плотнику, на кладбище относили в общем гробу, предназначенном только для транспортировки. Могильщики извлекали тело из гроба, зарывали в землю, а гроб возвращали. Некоторые завещатели, не надеявшиеся на своих наследников, специально оговаривали в своих последних распоряжениях, что хотят быть похороненными в собственном гробу. Но и бедных, и богатых обязательно зашивали в саван.

Комм:
Сейчас людей живет уже целые миллиарды – вот и мне доверили. Правда, подарили с плоховатым здоровьем тело, поэтому вопрос, сколь долго  еще я протяну – особенно, без сильных болей… (А ведь где-то в лесу уже давно растут деревья для гроба моего – с интересом посетил бы это место, если это не слишком далеко; устроил там пикник,  случись хорошая погода… А может, уже и досочки готовы, лежат на складе, про запас… И гроб готов?! Ну что вы такое  говорите не по плану, ведь болят пока лишь нервы у меня, не помогают даже лыжи, вылазки на местную природу… Еще бы не болели – очередное ОРВИ, третье за зиму, пусть слабое, но тоже портит настроенье… Всю жизнь я вирусы собираю словно пылесос, но ни разу в жизни не привился и почти что не лечился…)

3 книга:
Говорят, что перед смертью за мгновенье перед глазами проходит вся жизнь – видимо, частенько я помираю, раз  за мгновение придумываю всякую  хрень…

Комм:
Из 12 «хреновин» 11 вполне годятся даже и в апостолы, но одна – обязательно иуда… (и можно умереть)

1 книга:
Сильные факты легко представлять. Например, вот умер папа и лежит в гробу в зале. Выносить придется в обход, да и то можно на поворотах застрять – что случилось, когда мы в последний раз шкаф выносили. Такой ужас чувствую, словно этот гроб теперь вечно будет тут проходить – нельзя  больше жить в этом доме. Я люблю своих родителей, потому что жалею, что они приговорены к смерти.

Комм:
Отравлял себе жизнь забесплатно, с юмором дружил не вполне (хотя в юности и увлекался Чехонте, но это осталось только эпизодом; к тому же, и сам Чехов потом в себе юмор чахоткой задушил…)

ЦИТАТЫ, Генис:
Сражение делает возможным только доведенная до смертельного предела дисциплина.

Комм:
Победа в сражении имеется в виду? (дисциплина слова явно не доведена даже до обычных норм!) Жестокое обращение воспитывает жестоких бойцов… А ум? Он у противника в ужасе  откажется работать, если никогда жестокости не знал… Но если знал, но если ум не отказал, ему даже легче будет планировать убийство именно жестоких бойцов… (Тут уж такие ужасы начнутся, что может дрогнуть и герой…)

Инет Арьес:
Людям Средневековья было нелегко решиться спрятать тело умершего в гробу. В этом решении отнюдь не было стремления к анонимности: во время похорон больших сеньоров, светских или церковных, тело, скрытое гробом, заменяла деревянная или восковая статуя, часто лежащая на парадной постели (как это было на похоронах французских королей) или на гробе, как можно видеть на итальянских надгробиях XV в. Скульпторы добивались как можно большего сходства этой лежащей статуи с умершим, для чего, по крайней мере в XV в., снимали с усопшего посмертную маску.

Лежащие статуи призваны были изображать умершего, распростертого на постели, с запрокинутой головой и руками, скрещенными на груди. Нередко после похорон статуи наиболее досточтимых особ оставались лежать в церкви, как, например, изображения английских королей после Эдуарда I в Вестминстерском аббатстве в Лондоне, где их при необходимости реставрировали или заменяли новыми. Эти надгробные статуи, сначала деревянные, а в XVII–XVIII вв. чаще восковые, продолжали изготовляться и выставляться в церкви даже после того, как их перестали носить во время похоронных процессий. Так, восковые изображения короля Вильгельма III и королевы Марии, скончавшихся соответственно в 1702 и 1694 гг., были помещены в церкви аббатства лишь в 1725 г., но к ним сразу начало ходить множество восхищенных посетителей. Впрочем, это были уже статуи не лежащие, а, как и статуя королевы Анны, сидящие на тронах.

Отказ от созерцания тела умершего не был отказом от физической индивидуальности: об этом свидетельствуют и надгробные статуи, наделенные портретным сходством с покойным, и распространенный в Испании обычай изображать усопшего лежащим на постели — на боковой стороне деревянного гроба. Отказ от созерцания тела — это было отрицание его физической, плотской смерти. Такое отрицание, отталкивание зрелища физической смерти может показаться странным, когда речь идет об эпохе расцвета иконографии macabre, увлекавшейся образами разложения. Но это только доказывает, что зачастую искусство обнажает то, чего в реальности человек видеть не хотел или боялся.

Комм:
В какие века распространились деревянные столы и стулья? Наверное, в те же – т.е. гробы предложили появившиеся столяры в числе прочих своих изделий. Началось изобретение всяческих вещей – сначала деревянных. И все они использовались по причине удобства - потребительского удовольствия… Смерть, разумеется, никто не отрицал, но за жизнь после смерти люди во все века всячески боролись…

И статуи – предложенный товар (даже странно, что сейчас их почти совсем не делают – люди стали плоские? Но и живописные портреты уже почти никого не интересуют! Даже фотографии! Наигрались и разуверились? По-моему, атеисты близки к тому, чтобы отрицать существование не только Бога, но и свое собственное. Они стараются шевелиться не из нужды или желания, а чтобы вконец не разувериться, типа, остановка – это окончательная смерть, пропажа в огромном муравейнике и в огромном мире, проецируемом через телевизор… Написав все книги и всю музыку, сфоткав весь мир вдоль и поперек и потребив любые вещи, что делать нынче миллиардам? С помощью маленькой черной штучки названивать своим единичным знакомцам? Вполне возможно, что им придется воевать, уничтожать друг друга, сводить свое общее количество опять до миллионов – где-то в джунглях…)

3 книга:
Вот вода умирает и воскресает очень легко: лед и пар  – это две смерти воды… И ясно, что обе скорее ад, чем рай, а раем является естественное состояние… («Заморожен в одиночестве, закипаю и превращаюсь в пар в компании…»)

Комм:
Лед – это вода-материя, естественное состояние – это вода-душа, а пар – это вода-дух. Адом является, разве что, помойная вода! (а раем – сок…)

1 книга:
Надоело «понимать», хочется восторгаться жизнью. Ах, как счастлив я был и в каком упоении расхаживал когда-то, хотя и писал дребедень. Божественное обесценило земное, но  богом же я не стал, это я сам обесценился и умер. Незачем жить в пустыне, можно только искать ответы на трудные вопросы. Впрочем, я легко приободрюсь сейчас – мой оптимизм не более глубок и не менее легковесен.

Комм:
Приободрился – грохнулся, приободрился – грохнулся – на третий раз уже разбился, во всяком случае, отлетел кусок…

С таким-то пузом богом уж не стану; даже с маленьким пузиком богов не бывает – поэтому-то я был в таком ужасе, когда оно у меня вдруг возникло (вдруг, за одну ночь, как гриб…)

Жил футболами и школьной чепухой, а после Баха вдруг открыл, Евангелия! Конечно, сразу после восторгов  обесценился и умер, пошел ко дну… (И Бах, и Евангелия и прочие мои авторитеты – это лишь спасательные круги и учителя –  учиться самостоятельно плавать ты обязан, ты навечно брошен в воду жизни и не должен у спасательных кругов отсиживаться…)

ЦИТАТЫ, Некрасов (Всеволод умерший):
- Русский поэтический канон нуждается еще в переделке?
     – Чего ж мне тут сказать? Меня нигде нет и не бывает. Я присутствую только в нескольких антологиях – как «Строки века», «Самиздат века» и сборник Женкера. Спасибо им. Но сейчас, находясь в предсмертной фазе, мне пора заняться собственными публикациями.

Комм:
Строки Тысячелетия, Самиздат Вечности (ну и еврейские сборники) Все антологии – да и в целом бумажные публикации – сами находятся в предсмертной фазе… И авторство тоже умирает – как и любой человек, писатель становится безымянным в таком муравейнике… Что вам дает даже и фамилия Баха? Разве у вас есть время вникнуть в его жизнь? И разве она нам так уж и известна? (я люблю Баха, но и я не вник…)

Инет, Арьес:
Сo временем сам гроб стал объектом такого же отталкивания, как и мертвое тело, и понадобилось теперь уже скрывать и прятать гроб. Во время процессии его накрывали куском драгоценной ткани, шитой золотом, которую потом, по желанию завещателя, жертвовали церкви, где его хоронили. Позднее гроб стали накрывать черной материей, расшитой символами macabre, или украшенной гербами покойного или религиозного братства, к которому он принадлежал, или также его инициалами.

С распространением в эпоху «второго Средневековья» обычая выставлять тело для заупокойной мессы в церкви для гроба стали сооружать особый балдахин, монументальных пропорций, крытый расшитыми золотом или шелком тканями, освещенный свечами и факелами. Отсюда был уже только один шаг до катафалка, который иезуиты, великие постановщики грандиозных спектаклей, превратили в XVII в. в пышные памятники искусства барокко.

Комм:
Опять: люди стали жить богаче – богаче стали и их гробы (или похоронные коляски). Мы все уже «спрятаны» за вещами, столько их на нас навьючено и вокруг нас увивается…

3 книга:
После страшного пожара выгорело сердце…
После смерти близкого человека  душой я теперь инвалид…

Комм:
После пожара в бане сердце только опалило и уже все зажило (хотя пожар легко мог перекинуться на дрова, сараи, а оттуда и на дом)
После смерти не слишком близких душою родственников (к тому же, стариков и инвалидов), я только жестче стал – примерно, как кирпич после обжига… (не кирпич, а керамика – я же все-таки художник…)

1 книга:
Вообще, анализируя, умерщвляешь и жизнь и себя.

Комм:
Если не умрешь в анализе, то не принесешь много плода в последующем синтезе… (но тогда почвы не было – не в чем было воскресать, элементарно не хватало материи…)

ЦИТАТЫ, Искаков:
— Существует ли смерть?
— Одно ясно совершенно точно, клиническая смерть — это не смерть. Это переход в другую фазу. Возможно, где-то дальше смерть и существует. Но это нужно исследовать.
— Лучше, по-моему, это сделать попозже.
— Согласен.

Комм:
Исследователь, помирая, потирает руки… Заменить слова «жизнь» и «смерть» на слово «фазы» - после чего получить зарплату и купить, допустим, вазы… По науке жить, значит, ходить вдоль линейки – причем, ноги ставить циркулем… «Уровни» моей жизни, ее «амплитуда»… - блин,  а дальше что? даже «интегралы» трудно к жизни присобачить…

Инет, Арьес:
Физическая реальность смерти оставалась скрытой, но само присутствие мертвых было необходимо церкви и потому, что такова была воля завещателей, и потому, что оно облегчало задачу проповедникам, призывавшим к покаянию. Мертвые, ожидая погребения, лежали в церкви, но их не было видно: они были «представлены» символическими принадлежностями катафалка, вид которого заменил собой в XVII в. зрелище трупа. Катафалк мог «представлять» тело умершего и тогда, когда самого тела уже не было, например на заупокойных мессах в годовщины смерти. В одном завещании 1559 г. предусматривается, что в первую годовщину смерти все внешнее оформление заупокойной службы останется таким же, как и в день погребения, только число факелов и свечей на сооружении, куда ставился гроб, уменьшится[163].

Во времена Французской революции катафалк был секуляризирован, но сохранен. Украшенный и иллюминированный, мрачно торжественный, он один заменил собой все древнейшие образы смерти: отпущение грехов на смертном одре, процессию плакальщиков, положение во гроб и последнее отпущение и благословение над могилой.

Комм:
Кареты, наверное, революционеры запретили, а совсем без прообразов будущих машин им не хотелось оставаться…

Революция, а сразу после – смерть, как опустошение сразу после оргазма. После оргазма мужик холостой, выпотрошенный – бабы никогда не испытывали этого чувства… И это только кажется, что потом мужик восстанавливается – что-то в нем пустым остается уже навсегда…; и теперь  вечно водить ему одни катафалки… (А кареты для жизни, для баб…)

3 книга:
«Дом-2» - это любовь (вечный, по крайней мере, бабский интерес), коммуналка («школа жизни»), текучесть – а значит, и разнообразие «кадров»; вопрос жизни и смерти – вылет; а также работа и художественная самодеятельность. В общем, вечный двигатель! (Причем, не только в комнатах живут  - иначе мне бы даже смотреть стало душно…)

Комм:
Теперь там, по-моему, уже нет работы и художественной самодеятельности, все именно что в комнатах сидят, на не заправленных постелях, или по двору постылому слоняются – а все остальное приелось, да и люди интересные давно закончились (а другие там похоже навечно прописались, т.е. это их работа…) В общем, кроме бабского интереса «кто с кем» ничего не осталось – и вечный двигатель, оказывается, можно умудриться запороть…

1 книга:
Человек бессмертен и в самой жизни! Мучается душой всю жизнь, но и виду не подаст, живет себе, как ни в чем не бывало…. Изматывают его работой, гноят по тюрьмам… - ничего, живет, хотя и бывает такое, что ему снятся кошмары. Должен, казалось бы, умереть от своей незначительности и от того, что ничего не знает о мире, в который явился так бессмысленно жить… или от болезней и напастей загнуться, но – отнюдь, продолжает жизнь его катиться лавиной.

Комм:
Лавина, например, из школьных уроков, походов в магазины, компьютерных игрушек... – настоящего в такой жизни не набирается даже на самый малый ручеек…

ЦИТАТЫ, Джонсон:
Похоже, мой дух начал оставлять тело. Наверное, я испытал клиническую смерть, и было бы вполне естественно, если бы я тогда умер. Однако это прошло часа через полтора. Я встал, добрался до ванной, выпил стакан воды и упал снова. Закрыв глаза, снова увидел все в бирюзовом, зеленом и голубом цвете. Я приполз обратно на кровать, и лишь к пяти часам дня я решился встать, чтобы идти на следующую вечеринку, следующее мероприятие, следующую дискотеку.

Комм:
Он все еще жив? (Это какой-то Джонсон)

А вообще, крайне приятно возвращаться с того света – уже и сам черт не страшен, и ничто не злит. После тяжелой болезни тоже такое бывает…

Надеюсь, на той дискотеке Джонсон лишь имитировал и при первой возможности снова вернулся в кровать…

Инет, Арьес:
Посетитель какой-либо церкви в XIII–XVIII вв. должен был быть поражен не столько могильщиками, рывшими ямы то в одном, то в другом конце церковного здания, сколько непрерывной чередой богослужений, совершавшихся во спасение душ умерших с утра до вечера, на всех алтарях, священниками, для которых заупокойные мессы были зачастую единственным источником доходов. Все более привычным становилось присутствие на этих утренних и вечерних службах величественного катафалка, освещенного свечами и факелами.

Мессы, сопровождавшиеся молитвами заступничества за душу, покидающую свою бренную оболочку, нередко начинались еще при жизни умирающего, при первых признаках предсмертной агонии.

Создается впечатление, что умирающие торопились расположить Бога в свою пользу как можно раньше, «в то самое время, когда Бог распорядится моей душой», то есть точно в момент смерти, уточняет составитель одного завещания 1650 г. Эти мессы, однако, были только началом: «Тысячу месс как можно раньше, и пусть начнут уже, когда он будет в агонии» (1660 г.).

Решающими считались день самой смерти и следующий за ним — в эти два дня нужно было успеть отслужить максимальное число месс в максимальном количестве церквей: иногда до сотни богослужений в одной церкви. В отдельных случаях завещатель заказывал даже 10 тыс. месс, как это сделал в 1650 г. советник парижского парламента Симон Кольбер. Другие завещатели определяли число месс по числу дней в году, добиваясь регулярности и непрерывности. Вместе с тем им приходилось, как уже сказано, заботиться и о кумулятивном эффекте, что заставляло их стремиться к максимальной концентрации молитв и служб во времени. Обычно поручалось 4 священникам служить мессы ежедневно в течение первых трех месяцев после смерти, в результате чего число богослужений примерно и соответствовало числу дней в году

Такое же богослужение, как и в день похорон, совершалось и на следующий день или даже в течение трех первых дней после смерти и повторялось в годовщину печального события, когда, как и в день погребения, беднякам раздавали милостыню. Из страха за посмертную судьбу своих душ завещатели всегда торопились с заупокойными мессами. Так что подчас, как в одном из завещаний 1600 г., они требовали отслужить «годовщину»… уже в первые три дня после смерти[165].

Комм:
 Жить только для того, чтобы умолять Бога взять себя и еще кое-кого из родственников, а также тех, кто за это заплатил, в рай на том свете… (Бог сводит с ума, культура превращает в ничто… В культуре ты воплощаешь себя в вещах, однако, все равно остаешься под правилами и законами… Да и что вещи? Они не заменят ни вечной жизни, ни Бога, ни апостола Павла – хоть и будут чего-то молча проповедовать видом своим…)

3 книга:
Другая история:
В райцентре гуляли, потом одна нетрезвая женщина поехала покататься на машине одного из гостей – и каталась до тех пор, пока в темноте не съехала на обочину, где цепочкой шли детки с дискотеки – в том числе, и ее собственная дочь. Итог: пятерых задавила насмерть, еще двое получили увечья. Она, сука, даже габаритные огни забыла включить…

Комм:
Мирная жизнь в иных наших деревнях – это растянутая на десятилетия вялотекущая война. Уголовные наклонности у каждого второго, алкогольные – просто у каждого…

Нужна великая деревенская революция? – как компенсация пролетарской… Вообще, удивительно, но дремучесть как крестьян, так и пролетариев не преодолена даже в 21 веке… (Как и гнилость «интеллигенции» или технический уклон интеллектуалов…)

1 книга:
…Время рождает, выращивает, проясняет запутанное и умерщвляет безнадежное… - в неразрешимой ситуации надо подождать, чтобы с ней разобралось Время…

Комм:
Не дай Бог и на эту книгу время залупится (уже, чувствую, напирает и на 3 книгу и на другие святые для меня вещи… Время – лавина, пусть и состоящая на 95 процентов из голимого мусора в ярких обертках…)

ЦИТАТЫ, Розен-Баум:
Я отношусь к тем людям, которым следовало бы знать дату смерти. А вообще можно на эту тему даже роман написать: человек узнает дату своей смерти и дальше начинает жить, зная ее. И можно бросать этого человека в самые разные ситуации: он лишний раз рискнет, спасет президента, женится на ком угодно без опасения заразиться смертельной болезнью…

Комм:
Это Розенбаум думает о смерти… Боюсь, даже зная указанную  дату он рискнет только ради еврейского президента…  (Ходорковского?!)

Человек никогда не чувствует себя достаточно плохо, чтобы умереть – действительно умирая, он уже ничего не чувствует явственно. А так он мыслит категорией болезни, кризиса, а не смерти и не мытьем, так катаньем собиратся все преодолеть…

И зачем мне точная дата? – достаточно приблизительной… Розенбаум хочет быть неуязвимым джедаем сколько-то лет?! Но ведь можно оказаться и инвалидом, прикованным к кровати или коляске, можно остаться без ног, одноглазым – риск остается… Или он хочет начать бескомпромиссную жизнь (за год до смерти? За 3 года? За месяц?!) Или он не верит в возможность собственной смерти (вон, Кобзон-то живет все – хотя он и с виду тот еще дуб…)

Инет, Арьес:
По истечении года цикл месс, заказанных заранее и оплаченных на месте, завершался, и начинался новый, уже не ограниченный сроками, цикл богослужений «фундационных»: завещатель передавал церкви, монастырю, больнице или братству какое-либо недвижимое владение (дом, поле, виноградник), деньги или доходы с вложенного капитала (например, с лавки) на помин души, дабы соответствующая община продолжала молиться и служить мессы за душу усопшего. Одним из наиболее древних и значимых видов таких фундаций была постройка часовни внутри церкви или примыкающей к ней, где капеллан, часто вообще не имевший других источников заработка, должен был ежедневно служить мессы за упокой души завещателя, его родных, друзей и благодетелей. Если один из предков завещателя уже построил такую часовню, завещанные суммы шли на ее поддержание и на продолжение там непрерывной череды молитв и служб. Зачастую эта же часовня становилась семейной усыпальницей.

Нельзя обойти молчанием и благотворительные фундации: дар монастырской больнице на содержание одной койки, пожертвование на создание школы для сирот, взнос на приданое для девушки из неимущей семьи и т. п. с условием служить за упокой души благодетеля поминальные мессы. Подобные благотворительные вклады в монастыри были особенно распространены в XII–XIII вв. и затем вновь значительно возросли и участились в XVII в., благодаря чему в это время возникло особенно много больниц и иных богоугодных заведений[167].

В другом завещании, в Тулузе в 1678 г., дается распоряжение, чтобы после смерти наследника завещателя его дом был передан местному кюре, а когда и он умрет, то дом будет превращен в бегинаж — благочестивое, напоминающее монастырь общежитие для малоимущих девиц или вдов. Заглядывая на два поколения вперед, завещатель точно определяет и число этих не имеющих или потерявших мужа набожных особ: пять «в память о пяти язвах Спасителя Нашего Иисуса Христа».

Комм:
 Фундации и бегинаж… (написал, чтобы не умерли во мне, как все другие непривычные словечки, но, конечно, все равно помрут – некрасивость убьет…)

3 книга:
Баскетболист Петренко насмерть разбился. Друзья: «принял спонтанное решение поехать» - и аварии бывают от  спонтанных решений…

Комм:
Так же следует опасаться любителей красивых решений… (Сам я скорее спонтанность бы выказал – и тоже вряд ли доехал в один из разов…)

1 книга:
Читаю Хандке… - весь смысл умер, и осталась пустота, которую, гипертрофируясь, заполняют отдельные мгновения. На отдельности развалился мир…

Комм:
Чертовых писателей уйма, причем самых мертвущих кто-то вечно сует под самый нос…

ЦИТАТЫ, Розен-Баум:
Важно ощущать, что ты сделал в жизни что-то такое, за что тебя не забудут в ближайшие несколько лет после твоей смерти.

Комм:
Чем принципиальны эти несколько лет? Уж несколько лет люди и так помнят своих знакомых и родственников – так их память устроена (через больший срок едва вспоминаются и дела покойного и сам он – да и тело его, видимо, сгнить успевает…)

Инет, Арьес:
На протяжении многих столетий, с XII по XVIII в., завещателей преследовал страх, что церковные власти не исполнят их распоряжений в точности. Поэтому они добивались публичного оглашения в церкви всех условий контракта, размеров пожертвования, перечня молитв и служб, заказываемых завещателем. Еще чаще в церквах вывешивали металлические, обычно медные таблички, где указывали имя и титул завещателя, день и год его кончины и перечень церковных служб, которые должны были совершаться за упокой души его, родных, друзей и благодетелей.

 перед началом ежедневных богослужений священники должны были сверяться с этим реестром, напоминавшим старые монастырские обитуарии, чтобы знать, за чью душу возносить молитвы в тот или иной день.

Обычаи эти сохранялись в неизменном виде с XII по XVIII в., хотя избыточная, часто непомерная щедрость ранних донаторов сменилась в XVII–XVIII вв. более рациональным подходом к благотворительности, в значительно большей мере уважавшим имущественные права прямых наследников завещателя. Но сам пафос этих распоряжений, намерения завещателей оставались все те же, что и в глубоком Средневековье.

Комм:
Когда закончат считать зубрение учением, а бубнение молитвами…

3 книга:
Смерть от неправильного укола врача, от неудачного поворота водителя… - опасаюсь, что их пожурят, да и только… Можно подстраивать удобные аварии, чтобы получить страховку, можно придумывать безобидные убийства…

Комм:
После удаления аппендицита мне сделали такой неправильный укол – мне нельзя колоть пенициллин…; ладно мать рядом была, а то уже стал холодеть, концы отдавать, причем  испытывая в этом момент не ужас, а удивление… (быстро сделали другой укол)

1 книга:
Фото, на котором папа молодой-молодой – годы институтские. Он держит под руку девицу, которую с другой стороны также держит очень крупный и красивый парень. Я спросил про него и папа очень хорошо о нем отозвался, но потом с сожалением сообщил, что он уже умер. От очень нелепого инфаркта. У него уже был инфаркт и ему было заказано поднимать тяжести, но дочка очень на руки просилась и он не удержался и поднял ее….

Комм:
Я не только помню то фото – я даже рисовал эту троицу (в ранний, «тщательный» период)

ЦИТАТЫ:
- Он, Сергеев, все-таки, извините, жить остается в конце? А то я и сам не совсем понял, и люди, читатели спрашивают - жалко ведь Сергеева…
      - Обычно я отвечаю в том духе, что, дескать, оставляю это на усмотрение читателя, но что я полагаю, что Сергеев бессмертен, - и т.п. Но если говорить честно, сам я его прикопал - уж не знаю, живым или мертвым. Прикопал, когда дописал о нем книжку и взялся за другую. С героями надо расставаться без сантиментов, чтобы не хватали потом за ноги.

Комм:
Это некий Зайончковский (видимо, мною тоже прикопанный)

Инет, Арьес:
Важные изменения произошли только в середине XVIII в. Они подробно проанализированы Мишелем Вовеллем: «фундационные» мессы стали тогда редким исключением, а полное преобладание получили мессы, заказанные в точно определенном количестве на первые месяцы или первый год после смерти завещателя и оплаченные на месте. Даже самые богатые завещатели решительно предпочитали вложить деньги пусть даже в тысячу заказанных месс, но гарантированных, нежели довериться иллюзорной вечности молитв и служб, обеспеченных лишь сделанным однажды благотворительным вкладом. Тем более что иногда религиозные общины, изнемогавшие под бременем обязательств, получали от церковных властей разрешение сократить число совершаемых молитв и служб: своего рода «духовное банкротство».

Комм:
 Опыт в любом деле приходит не сразу…