Дорога Фоминское - Бийск

 
   В рабочем автобусе не заскучаешь. Мужики у нас разговорчивые, и каждый норовит рассказать с утра, что услышал вчерась, что интересного повстречалось, увиделось. Сколько баек там услышать приходится! Все не пересказать. Что запомнилось больше всего, тем и поделимся. Первым пусть Лёха начинает. Он средь нас самый старший, ему и первое слово.
   Лёха с Фоминского родом, там и проживает по сей день. На пенсии он уже давно, да всё работу никак бросить не может. «Пока ноги ходят (говорит), надоть средь народа тусоваться. В дому одному зачахнуть недолго». Его бы по имени-отчеству давно называть пора, да не принято средь нас, работяг, фамильярничать. Лёха – он и есть Лёха. Так его уважаем, без слов напускных.
Шоферил он всю жизнь, как рассказывает. Последнее время на «скорой» баранку крутил, да зрение с годами потерял. Вот так и затесался меж нас, дорожников. Какую работу нашёл, той и рад.
   -А что тебя в Бийск потянуло? – спрашивают Лёху мужики. – В даль такую. Неужто у вас там, в Фоминском, работы тебе не нашлось?
   -Зарплаты там низкие, - жалится Лёха. – В Соколово 10 тыщ предлагали, у вас же тут 12. Мне эта разница как раз на дорогу выходит. А в дороге развеешься от скуки домашней, с людьми поговоришь. Знакомые все по маршруту энтому ездят. Кажный день: утром в город, вечером обратно. Новости, сплетни, ссуды-пересуды. Не скучно. Да и с работы отдохнёшь, пока на пассажирском сиденье трясёшься. Не за рулём ведь.
   -А хозяйство есть домашнее? Чем кормишься, Лёх? Какими харчами семью содержишь?
   -Да какая там семья? Бабка старая, да и я нерезвый уж. Хозяйство… Огородик небольшой, какой вспахать ещё по силам. Коровка, молочко. Машка – корова. Эту дуру Машку сдать бы давно пора, да бабка всё её жалеет. За ней ведь уход нужен, а года наши уже не те.  Её кормить надо, а денег на прокорм не напасёшься. И на пастбища выводить её некому.
   В другой год собрались мы с соседями и пастуха нашли. А какие пастухи по нашим временам? Пьянь одна. Соберёт пропойца мзду по дворам, стадо в поле загонит, сам же в тенёчке бутылочку обнимет и похрапывает себе на счастье. А коровы-то разные, у каждой своё разумение к жизни. Наша Машка найдёт себе лужицу и заляжет в ней. Домой голодной приходит, с выменем пустым.
Заходит в ворота, значит, и – разом к миске собачьей! Приноровилась гадина! А ведь не для неё та еда выставлена. Шарик то он корову боится, она больше его, с рогами. Так вот: стала бабка миску собачью в будку от Машки прятать. Так та просекла это дело и в конуру головой пролазить научилась. Я уж туда и рейки набил, а она всё одно каким-то макаром пролазит. Туда просунулась, а оттуда никак. Рога мешают.
   Вот забота у нас ещё появилась – Машку из будки вытаскивать. И так ейную голову свернёшь и эдак. Понравилось коровке такое обхождение, так она каким-то образом рога в железную лестницу просунула. А оттуда не выдернуть никак. Пришлось пилить.
   -Рога? – встрял в интересный рассказ Серёга.
   -Лестницу! Балбесина, - огрызнулся Лёха и смолк. Не обучены мы манерам, сбиваем рассказчика на полуслове, потому не прочувствовали до конца жизни деревенской. Не вжились. Да и на том Лёхе спасибо – что рассказать поспел.
 
    Ушёл Лёха из бригады. Как увольнялся, нам не доложил. Не по годам ему уже наша работа лопатная. Жалели его, частенько в автобусе оставляли, пока сами асфальт по дороге раскидывали, колдобины из ям городили. Должно быть, просекло начальство это дело и попросили Лёху: давно уж пора.
   Повстречался я с Лёхой у рынка во время перерыва обеденного, рядом с конторой нашей. Не узнал он меня разом. Зрение слабое, да и память не юношеская давно. Нас-то много, каждый год бригада обновляется вновь прибывшими новичками. Зарплаты мизерные, многих не устраивают.
Вспомнил меня Лёха, улыбнулся, руку ещё раз протянул. Устроился в магазин дворником. Заработок там ещё меньше нашего. Да на дорогу Лёхе хватает, а большего ему и не надо. У каждого свои интересы по жизни.
   У Лёхи интерес остался маленький, один – дорога Фоминское-Бийск.