Немного о себе

Родился я в двадцатом веке, в 1953 году, и было это событие 1 ноября. Родители тогда жили в городе Рязани, учились, получали высшее образование. Назвали они меня Виктором. Так получилось, что родом я из Рязани и это и есть моя малая родина. Правда, при этом слове вспоминается всегда еще и родина родителей. Там обычно проходит детство малышей, у бабушки, у дедушки. Жизнь так устроена почему-то, что родителям некогда семьей заниматься. У них дела, карьера, а ты отправляйся к деду с бабкой. Потому запомнились мне деревеньки. Одна близ Михайлова, это Ново-Щетиновка, совсем недалеко от этого городка, райцентра Михайловского района, и село Половское Спасского района, где я и жил у бабушки Анюты, Анны Федоровны Махориной, в девичестве Чечеткиной. Это мама моей мамы, Юлии Егоровны Фроловой. Егоровной она стала после регистрации брака с моим отцом, Николаем Николаевичем Фроловым. А до того проходит по документам Георгиевной. В общем, родом с Рязанщины.
  У бабушки Анюты жил и летом, и зимой. Нас посещали мои родители, привозили подарки. Запомнил некоторые игрушки. Первая – это мозаика, она у меня получалась, собирал разные цветочки, вставлял кнопочки мозаики в круглую плоскую чашу с отверстиями. Еще был деревянный строительный набор. Здесь оказалось сложнее, к тому же не было ни картинок с проектами сооружений, ни наставника, но кое что получалось построить. Была маленькая грифельная доска, на манер тех, что висят на стене в школе. С этим я и не знал, что делать. Рисовать не догадался, да и нечем было, но смотрел на нее с интересом и уважением. Кто бы мог подумать, сколько толка впоследствии будет от экрана с изображениями. Летом приезжали родственники, двоюродные братья и сестры и тетки с мужьями, с дядей Сашей и дядей Леней. Ходили на речку, гуляли по лугу среди полевых цветов, душистой красивой необычайной виртуозности травы и порхающих бабочек, играли в саду, помогали собирать урожай яблок. Любил вечером сидеть на деревянном диване под окном дома, около живописного куста сирени, и мечтать. Другое любимое место – ступеньки крыльца. Отсюда наблюдались дождь, гроза. Сверкали молнии, гремел гром, а ты сидишь на крылечке и тебя ничто не беспокоит, красота. Вечером оттуда хорошо видно огни парохода, который проплывал по реке Ока. Черное небо, чуть слышна музыка цивилизации и ее технический голос труженика – бухтит пароход.  А то вдруг промчится паровоз, сотрясая вокруг себя всю землю. Железная дорога была совсем рядом с домом, и высоченная насыпь вздымала составы чуть ли не до неба, как на переднем плане живописной картины заливных лугов. Зимой жил один, то есть с бабушкой. Смотрел в окно, прохаживался от дома до трех ветел на ближайшей улице, доходил до соседей, слушал их разговоры. Подружился с двумя соседскими девочками. Мы сидели на крыльце, думали о чем-нибудь и получались оттого взрослыми по рассудку. Потому наверно и запомнилось. Совершал с бабушкой дальние походы по селу к родственникам, к Тумановым и бабе Мане, и в магазин. Однажды увидел в магазине красивый кораблик, игрушку, и потом долго раздумывал, что творится на этом кораблике, что за маленькие люди бегают там, как они проживают, какими заботами наполнен их маленький мир. Вот здесь особенный момент, достойный внимания умного человека. Ведь у меня тогда не было сведений о кораблях, о порядках и делах, происходящих в море. Да и вообще, про море тоже не ведал, хотя жил недалеко от реки Ока и там ходили пароходы: красивые, белые, пассажирские и трудяги, тащившие за собой огромные баржи с грузом. Тем не менее стоял и смотрел на кораблик, как на диковину, что-то неизвестное, таинственное, манящее к себе неизвестно чем. Современные экстрасенсы сказали бы, что я находился в состоянии транса и вспоминал опыт своих прежних жизней, воплощений. Значит, долгожитель на этой планете. Позднее выяснилось, что дед, Махорин Егор Никифорович, служил во флоте, на дальнем востоке. На фотографии он в морской форме и на бескозырке написано - «Монгугай». Так что экстрасенсы и я оказались недалеки от истины в этом вопросе.
К родителям отца ездил редко, в основном летом. Там собиралась интересная кампания. Мы бегали по двору, как по мостовой, потому что двор был выложен булыжником, а высокий забор напоминал огромные крепостные стены, да тут еще крыльцо дома, выходящее во двор, с высоченной лестницей, в общем старый город, такая атмосфера. Культурно разговаривали с Бобиком, собакой деда. Ребята часто романично ночевали в шалаше, который находился в саду, как раз за высочайшей стеной, отдыхали на сеновале, это на крыше сарайчика, что замыкал булыжную мостовую во дворе. Часто играли в светелке, которая была продолжением крыльца во дворе, что-то вроде балкончика. Окна ее были застеклены, комары не залетали. Слушали старый патефон, получался уют, интим, красота. В общем мы имели в распоряжении целый настоящий детский мир.
С Бобиком связана интересная романтически драматичная семейная история. В одно прекрасное время бабушка заметила, что курица, трудолюбивая курица, дарившая постоянно яйца, кудахтает-кудахтает, а яйца нет как нет, не найти нигде. В чем дело непонятно. И вот, из своей будки вылезает довольный Бобик и вся его физиономия, если это слово уместно для собак, так вся его морда измазана куриным яйцом. Так был раскрыт заговор, можно сказать. Курица ходила в гости к Бобику и несла в его жилищи яйца, благо оно рядом с курятником, его жилище. Чего ей в курятнике не понравилось, что ее встревожило и всколыхнуло на такой необдуманный поступок, неизвестно. Куриные мозги! Легкомысленная курица поплатилась за свое коварство по отношению к хозяевам, за эгоизм. Она попала в суп. Бобик, как всегда, сидел на цепи и грыз всякие косточки, философски рассуждал о бытии, свернувшись в клубок. Так завершилась эта грустно-поучительная история детского двора. История нравов и поступков, сопровождавшая нас от самого детства. 
Старшими в детском коллективе были Татьяна и Галина, дочери старшей сестры отца Александры. С ними можно было ходить на речку Проня, которая протекает недалеко от села, от дома. Следующее по возрасту поколение детей были я и двоюродная сестра Рита и ее брат Виктор, дети брата отца Анатолия. У каждого поколения существовала своя особая метода лакомства свежим медом, прямо из медогонки. Мед приносила пасека деда, Николая Петровича Фролова, размещалась она в саду, из шалаша дед приглядывал за ней и там же гнал мед. Татьяна подставляла под крантик, из которого вытекал мед, чашечку, Галина - ложечку. Более старший народ, будучи в детском возрасте, пользовался стопкой. Мол, дед, для них отец, должен понять необходимость процесса лакомства медом, если стопочку то, подставить. Ничего в этом удивительного, казалось бы, что тут еще можно выдумать. Маргарита придумала, надо пальчик подставить. На него накапает мед и его, мед, можно слизнуть. Деда такая тактика огорчила, затрудняла учет меда. А учет у него, это главное, он раньше на складе работал и все учитывал. Дед, Николай Петрович, родился и жил, как и все его предки в Михайловском уезде, крестьяне которого считались «государственные» и гордились своей особой историей. Отец деда, Петр, служил плотником в плотницкой артели. Артель много работала, денег было полно, и они тратили их на жизнь, не заморачивались с накоплениями. В результате получалось много приключений, а деньги куда-то девались.
Потом появились еще три двоюродные сестры, дочери сестры отца Лиды. Ирина, Ольга и Марина, люди уникальные, я их даже сфотографировал, научился к тому времени делать это. Бывал у них в гостях, в Москве, когда посещал с дружеским визитом столицу нашей огромной страны. Интерес момента состоял в том, что садился на поезд ночью на маленькой станции Листвянка, а утром уже ходил в большом городе, в столице. Каково это. Успокаивало только то, что раз сестры ходят по такому городу, значит должно получиться и у меня. Почему нет? Но все же необычно все, непривычно. Это скорее всего от раннего подъема так казалось, но тогда выглядело именно так, торжественно и мудрено очень, как в кино, а это ведь знаете, кое что. В Москве жил еще один родственник отца, его брат Виктор, усатый здоровенный дядя, так я его тогда представлял себе в мыслях своей головы. Проживал он вместе с женой Надеждой и детьми: Сергеем и Николаем, но с ними мне не пришлось тесно сотрудничать. Главное, что я запомнил из общения с родней отца, это то, что надо хоть что-то сделать, чтобы хоть чего-то получить. Это я запомнил и старался этой программы действий придерживаться в своей практике. Запомнилась бабушка Маша, Мария Васильевна Фролова (Ермилова), ее спокойный взгляд на бытие, когда она сидит на скамеечке около палисадника дома в Щетиновке. Она как будто вспоминает все свое большое семейство, которое смогло вырасти в трудных условиях и добиться значительных успехов в жизни.
Что же родня мамы. Бывал у них в гостях. К Журиным, это старшая сестра мамы Валентина и все ее семейство, часто ездил из деревни Кораблино в Рязань. Слушал по утрам шум города в окне, ходил на балкон и смотрел на троллейбусы. Было видно, как сидят там, внутри салона, люди и малыши машут ручками, приветствуют всех тех, кто уделил им внимание. Несколько раз ездил в Ленинград, встречался с сестрой мамы Лидой. Все очень здорово и романтично. Здесь жили двоюродные братья Виктор и Сергей, сыновья тети Лиды. А в Рязани, у тети Вали сыновья Владимир, Юра и дочь Нина, старшая из них. Такая большая семья, родня, рассматривала меня, когда я имел возможность появиться на свет и пытался что-то предпринять для успеха своей миссии в этом мире.
До поступления в школу никакой особой миссии не наблюдалось. Разве что казалось иногда, вроде во сне что-то было. Вроде иду с кем-то на замерзший лесной пруд, а там представления всякие. Приходило кошмарное видение, будто мы вдвоем с маленькой девочкой в большой печке сидим, потом нас вытаскивают оттуда. Будучи в доме бабушки Анюты, хлопал глазами и считал, что ежели закрыл глаза, то свет вокруг меня погас. Надоумили на этакую мысль постоянные отключения света в деревне, тогда электричество - это новшество было, прогресс. А прогресс удирает, стоит глаза сомкнуть. Разве это хорошо, от милых людей удирать? Это крамола, а вот если ты хозяин положения, совсем другое дело. Вот и хлопают все глазами, когда сказать нечего. А ты глаза раскрыл и - да будет свет. Маг, волшебник почти, во всяком случае хозяин положения. Раз во сне, кто-то схватил меня и унес, и вот я стою перед народом, и голос сверху говорит. Чего не помню, проснулся. Впоследствии предполагал, что был в гостях на другой планете.
Вообще, чудесные явления часто приходили ко мне в дошкольном возрасте. Вот, Дядьково, к примеру. Деревня, где мне довелось коротать время с родителями. Мы с ребятами ходили в клуб и сидели на сцене, около экрана. Нас туда помещали, чтобы мы не потерялись из вида. Смотреть экран становилось невозможно, и мы засыпали. Но в особо шумный момент фильма просыпались и начинали бегать по сцене, становились участниками представления. Нас ловили и успокаивали, получалась активная жизнь с нашим участием. Отец работал в колхозе агрономом, а мама учительницей в школе. Захаживал иногда к ним на работу. С отцом ездил на тачке-тележке, запряженной лошадью, серой с черными пятнами, с инспекцией садов, полей и складов. Чувствовал себя самостоятельным человеком. На работе мамы часто возникали проблемы. Однажды нарвал цветов с клумбы во дворе школы и принес их, красивые ирисы, в учительскую. В результате получил нагоняй от директора, а потом еще и от мамы. А ведь я просто исполнил желание учителей. Они разговаривали и хотели нарвать цветов с клумбы, но убоялись кары высочайшего начальства. Другой раз устроил перемену всей школе. Пришел и звякнул колокольчиком, который перемены объявлял. Он стоял на отдельной тумбочке, я дотянулся, достал и позвонил. Было столько шума и веселья. В этот раз меня выручили, скрыли, кто звонил. Присутствовал иногда на всяких собраниях. Никак не мог понять, почему меня не награждают и не дают подарки за успехи в труде и учебе. Ну, тогда я не представлял себе, что это такое – доблестный труд, но извините, если уж пригласили, надо ребенку давать подарки. Иначе нечего и приглашать. Но, взрослые, у них дела, им не до сантиментов. Я их так и не понял, они меня просто не заметили.
Ходил, уже по-настоящему, в гости к соседям, когда родители были на работе, сидел с ребятишками на самой настоящей русской печке и под столом, иногда заползали под кровать. Романтика, другой взгляд на мир, особенно если выползешь оттуда не вовремя, это когда кровать над тобой зашевелилась. Иногда детей применяли, как активирующее веселье средство, во взрослых делах. Это, опять, же сажали под кровать и велели выползать, когда наверху возня начнется. Так много недоумения со стороны взрослых было. Только они подумали, и вот тебе на, уже готово. Бывало, запускали под стол во время застолья, и малыш пробирался там, всех хватал своими ручонками за коленки. Людям было чем заняться, они вскрикивали и вылавливали шалунов, и под столом знакомились друг с другом. Дома тоже случалось много удивительного. Странно смотрел телевизор. Точно помню, был телевизор. Там выступали мультяшные детские герои. Запомнил зайца Тёпу, какого-то пса, похожего на сегодняшнего Филю, и красивую женщину, которая занималась с этим коллективом и рассказывала людям сказки. Про пса точно не помню, может, и не пес вовсе был. Дело не в этом. В интернете потом нашел информацию, что передача эта «Спокойной ночи малыши» началась в те времена, когда я пошел в школу на обучение. Но я точно помню, что смотрел ее еще в Дядьково, до школы, а значит до выхода ее в эфир. Как объяснить этакое перемещение во времени, придумать трудно, но возможно, если постараться. Как много необъяснимого простым умом случается с людьми в детстве! Смотреть телевизор пристроился сбоку. Сижу и вижу только небольшую светящуюся полоску экрана. Такое впечатление, что это длинная светящаяся трубочка, в которой происходят события. Рассмотреть их проблематично, и потому многое придумывал сам. Играл так сам с собой. Интересно получалось, с высот современных знаний представляется путешествием в иные миры. Когда оставался дома один, играл в театр. Расставлял все три стула то в ряд, то один за другим, иногда связывал ниточкой. Дальше рассаживал игрушки и засыпал, скучно было, все как в кино. Вечером, перед сном время от времени выяснял отношения с отцом, кто будет спать с мамой. Я ему – я сегодня не буду спать один, НУ! А он мне – я буду спать с мамой, НУ! Так мы разговаривали, до самого погружения в сон, стараясь обосновать свои намерения.   
Ну вот школа, осень, листопад и первый класс, время и одно из событий, когда все решается, на всю последующую жизнь. Второй такой случай предоставляется перед совершеннолетием, часто связан с поступлением в институт. Учиться мне довелось в трех школах, такая ответственная и целеустремленная жизнь досталась родителям, что они часто меняли место жительства и работы. Мне довелось стать свидетелем их карьерного роста, успехов и достижений. Возможно из-за их неспокойной инициативы мне тоже часто пришлось впоследствии менять работу. Но это только предположение. Скорее, это просто система устройства жизни, есть такая, заставляет людей метаться в поисках своего назначения в нашем неспокойном мире. В начальной школе, в деревне Кораблино Рязанского района, и в школе села Дубровичи особое место в воспоминаниях занимает пионерская комната. В первых классах там для нас нашлись всякие детские игры. В коллективе однокашников они казались очень интересны. Однажды пошел туда на перемене и заигрался, не заметил, как вторая перемена кончилась, за что получил замечание, но не очень строгое от учительницы, Марии Ивановны Лушагиной. Там был еще кабинет биологии, где стояли два скелета, они до сих пор косточками у меня в голове хрустят. Были и поощрения. Первое адресовано моим родителям за мое воспитание, потом стали давать и мне лично.
В школе села Дубровичи я стал уже старше немного и в пионерской комнате случались разговоры с одноклассниками и раз даже состоялась беседа с девочками, отчего задержались на урок. Но нас вовремя изловили и вернули к рассудку, на свое место за партой. Перед переездом в Дубровичи, еще в Кораблино в нашем доме, в семье, появился новый человек, сестра Елена. Человек шумел, потом сестра подросла, ходила по дому, всем говорила выразительно и почти грозно: – Я человек! Продолжалось это довольно долго, потом она выросла и правда стала нормальным человеком. Особых торжеств, событий или приключений, однако, не запомнилось. Ну и ладно. Время хорошо провел. Ходил один вечерами по селу, рассматривал лужи и рассуждал примерно так, мол надо бы этими лужами с кем-то поделиться. Не хорошо все одному захапывать, вон и луна в каждой луже. Многовато для одного, да и веселее вдвоем, но никто меня не услышал. Странный этот мир, и сам не слышит желания и в другой мир, в тот, который понять в состоянии, тоже не пропускает. Странно и непонятно. Так и стоят в памяти эти деревни, деревья все в инее зимой, снег под фонарем вечером блестит от лампы, что на верху, и молчащий громкоговоритель на столбе.
Потом был город, цивилизация, можно сказать. Семья переехала жить в Рязань. Я оказался опять в том месте, в котором появился на этот свет. Восьмой класс школы №38. Много новых людей, знакомств, событий. Особых приключений здесь не отмечено во всяческих документах. Паспорт получил, оформился в нашем мире. Случались порывы к высотам олимпа и настроения первенства, лидерства, но не особо выраженные в чувствах и звуке. В мире все было спокойно, надежно и не предвещало никакой беды. Занимался в школе, в спортивных секциях: большие спортивные залы, манежи, огромный, самый настоящий стадион. Имел достижения в учебе и поощрения в виде почетных грамот за окончание очередного класса. После окончания школы, десятого класса, поступил в Рязанский радиотехнический институт, так тогда называлась нынешняя Радио-Академия. Студенческие годы – это несомненно яркие воспоминания в жизни. Хотелось себя утвердить, что-то сделать, заработать денег. Потому работал летом, в каникулы, в студенческих строительных отрядах. В двух отрядах, во Всесоюзном и выездном, в Казахстане. Денег нам дали за усердие и работу, но крутого изменения судьбы, как того хотелось при замысле мероприятия, так и не получилось. Только знакомства, информация, воспоминания. Замечательным событием в студенчестве стало участие в туристическом походе по просторам нашей области. Шли на лыжах, давали концерты в деревнях. Важное дело. В институте познакомился с хорошими людьми, членами народной фотостудии «Мещёра». Руководил ей известный фотомастер, Виктор Иванович Агеев. Занятие фотографией стало моим увлечением на всю жизнь. Можно сказать, ушел в эту виртуальную жизнь фотографий и очень долго не мог вернуться оттуда к обычной жизни. Все казалось необычно, увлекал мир, скорее игра, света и тьмы, которая создавала волшебные изображения, красивые образы. По началу участвовал в выставках фотостудии, потом выступал со своими выставками и публикациями. Наиболее известные это выставка «Пейзажи Мещёры» в центральной городской библиотеке и «Свидание с Мещёрой», в центре народного творчества.
Все хорошее очень быстро кончается, институт тоже закончился. Начались трудовые будни. Очень скоро стало заметно, что мир перестал быть добродушным и приветливым и требовал проявить полученные знания и способности. Правильно, конечно, но невольно возникал вопрос: вот вели, вели; учили-учили и вдруг лафа кончилась, сам иди дальше. Идти надо самому, верно, но дорога то должна быть, по непроторенному пути далеко не уйдешь. Устанешь и остановишься, цивилизация кончиться. Долго работал на предприятиях города и даже на год попал на север, в Коми. О трудовой деятельности лучше не вспоминать. Я сидел ждал участия в серьезном деле, а на меня смотрели и ждали, когда же я наконец сделаю открытие. Все гении в тридцать лет уже открытия делают, а я задерживаюсь, что-то не так. Потом нашлось место, где мне удалось проработать несколько лет, после чего вышел на пенсию. Во время работы на заводах ездил в туристические поездки по городам СССР, ходил в походы по родному краю. Набрал много фоток и потом издал их отдельной книгой, «Фотокнига» называется, правда в электронном варианте. Чего умел, мог сам сделать, то и делал. К умному делу не подойдешь, там все свои, платят хорошо.
Отдельно надо сказать об увлечении литературой. В отличии от службы, здесь были достижения. Вот сам что-то делаешь, получается недурно. А руководство вмешалось, считай не повезло: и это не так, и здесь нехорошо. А надо так и надо точно и хорошо. Началось все с желания записать чувства и настроения на листочке бумаги. Получился дневник, потом несколько дневников. Дальше, естественно, пошли обобщения, анализ написанного, наконец все оформилось в виде стихов, рассказов о приключениях. Долгое время все это лежало в ящике стола и казалось, бесполезным грузом. Но случился неожиданный поворот в судьбе, заиграла в душе романтика и отправился я на заработки на север, в Коми и жил там некоторое время. В свободное время там пойти некуда, потому составил три тетрадки стихов. В первых стихах всегда присутствует много чувства, эмоций и часто не хватает мастерства. Показал творения знающим людям, когда вернулся в Рязань. Они говорят: найди себе спонсора и дело пойдет правильно. Спонсор мной не очень заинтересовался, но нашелся на работе внимательный и вдохновенный человек, Дмитрий Владимирович Аравин. Известный в литературных кругах Рязани поэт, окрыленный своей поэтической мечтой, он организовал на работе литературное объединение «Волна» и приобщил меня к литераторам. Долго ходил на творческие встречи. Готовил стишки, рассказы для каждого занятия и коллективного сборника, и получилось их много. Решил подытожить результаты литературной деятельности, всего вышло три большие книги, около 800 страниц текста. Один сборник стихов, один сборник рассказов и отдельная книга фантастических историй.
Наконец, совсем чуть о своей семье. Всей родни оказалось много, но жил я по сути в одиночестве, потому вначале казался диким в общении. В своем доме всегда сидел на почетном месте и тепло воспринимался родителями, несмотря на шалости и проделки. Люди они образованные и культурные, мама окончила педагогическое училище, потом институт и преподавала математику в школах Рязанского района, отец по образованию агроном, работал в хозяйствах этого же района Рязанской области, один раз даже руководителем. Они меня понимали долгое время, но потом решили намекнуть, что пора жить своим умом. Грустно и укоризненно смотрели на свое чадо. У меня все никак не складывалась личная жизнь, не общался с дамами. Со временем мне стало казаться, что кто-то специально их отталкивает от меня, иначе они сами нашли бы давно дорогу к человеку. Ведь я тоже был человек в глазах родственников, как и сестра Елена. Вот у нее жизнь сложилась практичнее. После завершения обучения в техникуме она уехала с мужем на север, в город Архангельск, где и осталась работать на всю жизнь. По ее просьбе я посетил этот северный город, край, которому она посвятила лучшие годы своей трудовой деятельности, увидел его очарование и проблемы с жильем. У нее появился сын, Алексей, который давно вырос и обзавелся семьей. На севере они натерпелись проблем от холодов, и по выходу на пенсию Елена решила прогреваться на юге, в Ростове-на-Дону. Туда же подтянулись Алексей с женой Ириной и проживают по соседству с Леной. Из всей большой семьи старших для меня людей Фроловых осталась только Галина, мы встречаемся с ней иногда, да еще Валера, муж Татьяны. Да, и еще Тетя Надя, жена дяди Вити в Москве. У Махориных почти также. Конечно, родители семейства Махориных покинули этот мир, а вот Нина, Юра, Володя Журины, которые старше меня, присутствуют в этом мире, хотя сильно хворают. Иногда мне кажется они или другие знакомые мне люди придут однажды и спросят, а как ты провел выданное тебе в этом мире время. Что ответить. Сразу не придумаешь, но можно сказать примерно так: наперекор ветру не лез, могучие силы природы старался использовать, делал что получалось, ходил на работу. В общем, опять один, как и в самом начале. Но про меня не забывают окончательно, приглашают в гости, теперь уже в южные края, на праздники. Естественно вспоминается сразу житье у бабушки, в заснеженной деревушке, в белоснежном сиянии мечты.

04.12.2021 год