Хозяин безлунной Москвы. Часть вторая. Глава 2

                Глава 2.
               
       Восемь здоровенных верзил, смущённо присевших по повелению патрона на краюшки обитых атласом стульев, нещадно разминая мозолистыми пальцами покаянно стянутые с макушек картузы, потупив очи на экзотический ковёр, украшающий главный торговый зал «Ювелирного дворца купца Леопольда Лыткарина», состоящего собственного из двух просторных комнат и небольшого подсобного помещения, и, соответственно, не слишком походящего на дворец, устало и понуро, после незадавшейся ночной смены, в который раз отвечали на одни и те же вопросы задумчиво расхаживающего взад-вперёд нервно затягивающегося ароматной сигарой бледного, обессиленного и хмурого Орлова. Перед измождённым свинцовым взором постоянно маячил гадко и несправедливо оскорблённый им образ Оли, и как он не пытался сосредоточиться на делах насущных, попрекающие, совершенно справедливо, русалочьи глаза, наполненные слезами, с немым укором неотступно следовали за ним. Глупо взревновавшее,  растерзанное нелепыми сомнениями сердце молило о немедленном повторном покаянии перед юной женой, но здравый смысл настаивал на первоочерёдности разрешения профессиональной проблемы здесь и сейчас, касающейся не только его репутации, но и чести всего организованного им предприятия.
       Напротив колоритных гигантских Орловских стражей, строго поджав одинаково сочные губы, пристроившись отъеденными бочком к бочку на вышитом серебряными нитями диване, предназначенном для особо важных и платёжеспособных клиентов, нахохлившись, словно сороки на изгороди в морозный день, восседали потерпевшие владельцы ювелирных магазинов: Лыткарин, Рубликов и Ховрюкин, наблюдая с робкой претензией за мельтешащим перед ними Хозяином безлунной Москвы, не уберегшим от финансовых потерь приличные купеческие дома, вероятно, по причине скоропалительного и слишком счастливого брака с молодой дворянской особой. Четвёртый пострадавший от ограбления, Белокопытин, отчего-то упорно отсутствовал, не откликнувшись на записку, отправленную с посыльным в особняк с просьбой явиться к трём часам дня в собственную торговую точку. Его заменял тощий прыщавый приказчик с непропорционально крупной по отношению к телу грушевидной головой, по совместительству, с недавнего времени - счастливый зять, обладатель богатого приданого и увесистого тела законной наследницы Калистрата Терентьевича Глафиры. Притулившись у распахнутого, частично опустошённого сейфа, он тяжело вздыхал время от времени, не без удовольствия втягивая в овальные ноздри запах дорогого качественного табака.
   Василий, вальяжно развалившись в кожаном кресле у разбитого прилавка меланхолично разглядывал аккуратно и тщательно отполированные накануне  одной аппетитной вдовствующей особой порозовевшие, в том числе, от приятно проведённых часов ногти, лениво прислушиваясь к разговору.
- Итак, какие предварительные выводы мы можем сделать после досконального обследования четырёх разорённых лавок, - чувственные губы жадно затянулись сигарой.
- Домов! – истерично всхлипнув и подпрыгнув, поправил Ховрюкин. – В лавках колбасой торгуют.
- Хорошо, домов, - густой сизый дым поплыл лениво клубами к потолку с экстравагантной лепниной в виде огранённых алмазов. – Совершал разбой кто-то из своих, знакомых, поскольку входные двери, ставни, сейфы – всё открыто ключами, а не взломано. Никаких царапин вокруг замков не обнаружено. Проникали через центральные входы, удалялись через форточки, передавая добытое подельникам, ожидающим под окнами, о чём свидетельствуют многочисленные и разные следы сапог на земле. Еле заметные отпечатки ног выбирающегося сквозь окно единственно везде одинаковые и маленькие. Вероятно, частично, задание выполнял один и тот же ребёнок.
- Или карлик, - подсказал Бушмарёв, принявшись изучать исподтишка сомкнувшуюся в стайку троицу.
- Вполне подходит и подобный вариант, - покосились задумчиво в сторону помощника пасмурные глаза. – Коли вы утверждаете, что никогда не расстаётесь с бесценными связками, - великан на пару секунд замер перед купцами, дождавшись, когда те дружно и согласно закивают, и двинулся дальше рассекать помещение, - значит, каким-то образом были сделаны слепки с этих самых ключей. Вспоминайте обстоятельства предыдущих дней и ночей. Может, вы где-то загуляли, перепились, забылись, пустились во все тяжкие: в дома терпимости, в номера, по девкам? Такое со многими случается.
- Ну как вы способны такие страшные подозрения учинять? – гневно воскликнул Рубликов. – Мы все здесь семейные люди. Какие номера, девки? Фу, истинная гадость!
- Святая невинность, - беззлобно хмыкнул Василий, подкрутив пижонистые усы. – Я вас, Порфирий Феоктистович на прошлой неделе с актрисой Пивоваровой заприметил в отдельном кабинете «Эрмитажа».
- Так то ж – актриса, - побагровел Рубликов. – Не девка, а служительница Мельпомены! И я был почти трезв, накормил, полюбезничал и домой направился почивать, отдав душевные долги театру.
- Ну да, ну да, - сплюснутые костяшки иронично постучали по островку незадетого в разбое витражного стекла. – А вопль на всю округу: «Подайте экипаж, доставить нас немедленно в номера» принадлежал, конечно, не вам... – Рубликов откинулся на спинку дивана, нервно зачесав густую бороду. Круглые холодные кошачьи глаза пристально уставились на купцов. – Имею смелое предположение утверждать, - произнёс Бушмарёв с расстановкой, - что вы все сами себя ограбили, поскольку застрахованы на немалые суммы. Наняли мальчишку, дабы изобразить разбой, вручили ему ключи добровольно. А теперь только и остаётся ожидать приятного покрытия потерь в двойном размере.
- Отчего вам, Василий Игнатьевич такие несуразные глупости разум замутили? – обеспокоенно дёрнулся и вытянулся в струну Лыткарин. – Ведь если бы мы желали сами себя ограбить ради получения сомнительной прибыли, то совершили представление целиком, не оставив за версту ни одной драгоценности. А тут, у всех только обручальные кольца похищены, да украшения с... как его, с новым камнем Еремеевитом.
- Исчезнувший Еремеевит упорно указывает на желтоглазого монгола, коего нам с полицией целый год не удаётся поймать, - тяжело выдохнул Александр Сергеевич, лихорадочно загасив в хрустальной пепельнице сигару, выставив освобождённую широкую ладонь в сторону раскудрявого помощника в немом призвании наконец-то заткнуться. – Зачем ему этот дурацкий минерал? Ума не приложу. И послания... Сии странные послания, оставленные в каждом разорённом сейфе, - он выудил из кармана четыре одинаковые прямоугольные карточки, похожие на рождественские открытки, зачитав сухо: - «Во имя матери». Что сие значит? К кому обращены явно нешуточные претензии? Вспомните, господа, - свинцовый взгляд пробежал по холёным замеревшим лицам, - не оскорбили, не обидели ли вы какую барышню некоторые годы назад? Не лишили чести, бросив, растоптав чувства, одарив нежелательным чадом, вынудив его, подросшего, начать мстить?
- Да всякое случалось, - понуро, после длительной паузы, промямлил Ховрюкин, - у всех рыльца в пушку. Кто теперича разберёт, чей конкретно фрукт устроил показательную головомойку?
- Ладно, следуем далее, - огромная пятерня, сунув записки под нос Василию, лихорадочно пригладила идеально уложенные назад смоляные волнистые волосы. – С полов четырёх разорённых салонов я собрал множество мелких волосков зверей и даже фрагменты перьев, свидетельствующих о том, что грабители обитают в среде животного мира, бодрого либо почившего. Допустим, служат уборщиками в зоосаде, подсобниками охотников на псарне, портными на Политехнической выставке. Хм, - покривились капризные губы, - случилась у меня однажды гадкая история с шерстяными уликами и выставкой, надо бы проверить. Хотя те пахли химикатами, а эти – нет. И последнее, самое любопытное, - ободряюще улыбнувшись, Орлов приблизился к смятенным мужикам. – Повторите-ка ещё разок, добрые церберы мои, какими нехитрыми способами вас отвлекали всю ночь от внимания к подъездам ювелирных дворцов. Не беспокойтесь, вашей вины я здесь совсем не наблюдаю: вы же охраняете торговые галереи в целом с десятками магазинов, а не отдельно расположенные коммерческие домишки, - он с вызовом обернулся на сбившуюся стайку купцов и произнёс многозначительно: - Вообще-то, по двое стражей на каждый подобный объект мало, катастрофически мало и опасно для моих людей.
- Я за всех уж разом отчитаюсь, барин, - приподнялся со стула рослый верзила, возвращённый мгновенно в сидячее положение крепкой начальственной рукой. – Мы обговорили с братушками все ночные события, установили последовательность, полиции с утра доложили чин по чину. Так вот, в полночь у магазина Лыткарина объявилось странное, нелепо ковыляющее существо размером с трёхлетнего ребёнка, одетое в тёмное, лихо забралось на ель, что супротив подъезда растёт, и принялось пуляться шишками, стараясь попасть в головы моих сослуживцев, истошно вереща. Они подскочили к дереву, дабы нейтрализовать непонятного затейника, побегали вокруг с минуту, но наступила тишина, и мужики вернулись к месту несения службы. Около часа ночи недалеко от торговой части Рубликова произошло нападение стаи псов на шедшую мимо галереи за фонарями, где темно, колченогую девицу. Товарищи мои кинулись ей на помощь, но собаки, как по волшебству, взвизгнув, разбежались, хотя в них никто не стрелял, а барышня, совсем не различимая впотьмах, пробормотав слова благодарности, зашкандыбала дальше. Спустя минуту – две мужики продолжили вести дозор. В два часа мимо шикарных дверей заведения Ховрюкина неспешно процокал караковый конь со свисающим с него, словно подстреленным всадником. Митяй и Никодим бросились к нему, дабы стащить и оказать возможную помощь, но скакун, видимо от страха, пустился быстрее и в конце концов ушёл в карьер, такой быстрый, что никому уже не светило его догнать. Через минуту охрана вернулась на пост. После трёх за кустами разросшейся донельзя, хотя пока и голой сирени, расположившейся неподалёку от пышного подъезда Белокопытина, заскворчало, зашипело, завзрывалось. Я в паре с Ефимом ринулся выручать неизвестно кого, решив, что бомбисты всколыхнулись. А там – всего лишь фейерверк и пьяный барин в маске иноземной с прислугой, укрытой капюшонами до подбородков. «Выпейте с нами, - призвал он, еле ворочая языком, - меня вчерась супруга бросила, надобно отметить». Ну, мы, понятно, отказались и тотчас возвратились к делам насущным. Отвлекались-то все на минуту-две, не больше, как видите. Если бы замки вскрывали отмычками разными, успели бы заметить, поймать. Неее, здесь однозначно ключи имелись, - протянул, резюмировав, сметливый, понятливый, очевидно, далеко не глупый страж. – А выбирались они из окон подсобных помещений, которые во дворы выходят. Мы туда редко забредаем. К чему, коли ставни железные?
- И то верно, - согласно кивнул Александр Сергеевич, уперев затуманенный взор в шёлковую стену, на которой отчётливо проявился образ Оли. – Балаган какой-то, - шепнули чувственные губы, обращаясь к жене, - хромые женщины, издыхающие наездники, шишки, фейерверки. Мне бы время подумать... Горжусь, что у меня такие душевные люди служат, - изрёк он после недолгой паузы, с мукой оторвавшись от огорчённых изумрудных очей, переведя ласковый взгляд на подчинённых. – Ступайте, отдохните, проспитесь, дабы к завтрашнему несению караула были свежи, как младенцы.
- Ох, благодарствуем, барин, - мужики, не без удовольствия оторвавшись от ненавистных стульев, строем атлантов покинули драгоценный, правда, теперь в отсутствии значительной доли драгоценностей салон.
- Нам бы тоже не мешало отдохнуть и, кстати, пообедать, - выпалил истерично с дивана Лыткарин, пихая коллег в округлые бока. – С утра на ногах, в истерии и не евши.
- Так кто же вам мешает? Я никого не держу, - великан равнодушно пожал широкими плечами. – Идите, куда желаете. И вы, молодой человек тоже, гуляйте на здоровье, - обратился он к прыщавому приказчику.
- А закрыть мой разорённый, но всё ещё дворец? – купец сердито сотряс связкой ключей.
- Ах, да, запирайте, нам здесь больше делать нечего, - Орлов решительно направился к двери, шутливо и призывно щёлкнув пальцами, повелев: - Бушмарёв, следуй за мной.
- Ты вот что, поезжай, пожалуй, на Хитровку, - только начал он указывать раскудрявому помощнику, как у подъезда остановился экипаж, из которого  выпрыгнули двое безусых полицейских, вежливо и чинно подавших руки невысокому поджарому человеку приятной наружности с седыми бакенбардами и такого же цвета аккуратно подстриженными усиками в синем кителе и при полковничьих погонах, ринувшемуся, спустившись на мостовую, в распахнутые объятия богатыря.
- Дорогой ты мой, - шлёпнули преданно маленькие шершавые ладони по мощной внушительной спине. – Ангел – хранитель нашей семьи Лавровых. Чудо чудное! Диковина редкостная! Человек с большой буквы. Человечище!
- Да бросьте вы, Мефодий Фаддеевич, почём зря меня расхваливать, тем более, при подчинённых, - Орлов аккуратно отодвинул от себя пожилого полковника, махнув небрежно головой в сторону румяного лица с залихватски закрученными усами.
- Василий Игнатьевич, доброго дня, - изрёк Лавров, на секунду обернувшись, получив невразумительный, но безусловно тактичный ответ, обрушив поток вопросов на «человечище» относительно семейной жизни с небезызвестной ему с недавних времён «очаровательной Ольгой Николаевной», бурно реагируя, в свою очередь на интерес собеседника, касающийся здоровья и развития крошечного Фаддея, сына некогда спасённого Пети.
- Я вот что хотел узнать, - пробормотал взволнованно полковник, когда завершился обмен любезностями. – Вы там, - он брезгливо кивнул в сторону ювелирного дворца, - обнаружили нечто особое, улики какие, кроме дурацких посланий относительно чьей-то матери? Я с утра там был, читал.
- Только горсть звериных волосков разного калибра, - нахмурились агатовые брови.
- И что? Имеются версии по данному поводу? – зашевелились в робкой надежде седые бакенбарды.
- Имеются, но весьма слабые. Было у меня одно дело подобного толка. Я как раз хотел проверить. Вдруг всё же она, - свинцовый взгляд требовательно уставился на Бушмарёва. – Василий, отправляйся на Хитровку. Помнишь Дуняшу Мазурковну, испортившую платья Ламановой? Узнай, где она и что с ней сейчас и доставь сведения в Мясницкий. Мы ведь нынче отправляемся в ваш кабинет на чай? – обратился он с мягкой улыбкой к приставу.
                ***
   За чаем Лавров разнервничался ни на шутку.
- Коли быстро не раскроем, меня Козлов со свету сживёт, - застонал он, судорожно прихлёбывая из стакана. – До встречи с вами наносил визит ему. Отчитывал, словно мальчишку: отчего это все ограбления исключительно на моём участке, а на соседних тишина и покой? А я почём знаю?
- Да бросьте вы тревожиться зазря, здоровье портить, - дожевав плюшку и запив, бодро вымолвил Орлов. – Просто на вашей территории торговых объектов больше, грабь - не хочу. И потом, Сан Саныч только делает вид, что грозный, а на самом деле добрейшей души человек.
- Это с вами он добрейший, - маленькая шершавая ладонь потянулась к ватрушке и зависла над ней в воздухе, - поскольку вы не подчиняетесь ему и вообще никому. А я-то под его непосредственным руководством нахожусь. И вот что страшно, - творожная корочка смялась под давлением хлопнувшей по ней с остервенением руки, - я ни в коем случае не боюсь потерять должность и чины, звание и погоны – нет, меня пугает перспектива лишиться чести, достоинства и доверия среди как подчинённых, так и членов собственной семьи. Будто знали преступники, что мы дружим и подставить задумали, - на стол посыпались сочные крошки.
- Подставить? – свинцовый взгляд удивлённо и пронзительно упёрся в собеседника. – Такое мне в голову не приходило. Интересная идея, не лишённая смысла. То есть, не просто воровали, а на что-то намекали. Ведь украли-то далеко не всё, а только обручальные кольца и украшения с новым минералом. И записки странные с кратким текстом «Во имя матери», может, адресованы вовсе не купцам, а нам?
- Такая версия сразу родилась в моём воспалённом сознании по прибытии на места происшествий, - грустно хмыкнул полковник. – Простите, - он виновато затеребил короткий ус, - страшусь вас обидеть, но всё же рискну спросить. Слышал, до супружества своего вы были весьма, как бы это правильно сформулировать...
- Невоздержан, - невозмутимо подсказал Александр Сергеевич. – Случалось по молодости. Но я никого не соблазнял, сами навязывались. В моём частном случае не в интересах тех дам было докладывать своим законным отпрыскам об интрижках на стороне. А собственных детей завести не довелось. Готов поклясться на чём угодно. Возможно, кто-то ошибся, приняв меня не за того.
- Как нам поступить? Куда двигаться дальше? Ума не приложу! – Лавров порывисто вскочил с синего шёлкового бержера и зашагал по кабинету. – Я понимаю, у вас молодая жена, вам не до не раскрытия преступлений, поскорей бы домой. Организацию вашу никто ни в чём не обвинит, поскольку не официальная. Но дайте хотя бы совет, вы же умный, в каком направлении искать.
   Грустный образ молодой жены, постоянно маячащий перед усталым взглядом, сделался вдруг весёлым и захохотал, распахнув розовый соблазнительный рот. Рядом возникло привлекательное лицо заплутавшего незнакомца.
- У вас имеется список жителей Москвы? Мне надо проверить одного человека, - подался вперёд Орлов, озабоченно насупив брови.
- Конечно, - Мефодий Фаддеевич удивлённо замер перед встревоженным собеседником. – В каждом участке имеются столь важные документы. Обождите, через минуту доставлю. Так кто вам нужен? – спросил он, появившись из соседней комнаты, вывалив несколько тяжеленных папок на письменный стол.
- Георгий Александрович Соловьёв, - твёрдые пальцы яростно впились в хрупкие подлокотники изящного бержера, грозя в любую секунду их нещадно разломать.
- Соловьёв, - послушно повторил полковник, водя пальцем по бумажным листам. – Соловьёв Никодим Афанасьевич тысяча восемьсот двадцать восьмого года рождения, Соловьёв Афанасий Никодимович, тысяча восемьсот восьмидесятого года рождения. Однако силён отец-то, - поражённо качнулась аккуратно стриженая седовласая голова. - Соловьёв Владимир Романович, тысяча восемьсот пятидесятого года рождения. Всё. Георгиев Александровичей не имеется.
- Не то, не подходят, а жаль, - качнулась черноволосая голова. – Впрочем, я особенно не надеялся на лёгкое разрешение проблемы.
- А собственно, что вы желали выяснить? – только успел проговорить Лавров, как в кабинет настойчиво постучали и один из безусых юношей, подававших ему руку у дворца Лыткарина, распахнув дверь, ошеломлённо выпалил, задыхаясь от бега и возбуждения:
- Белокопытин мёртв. Вероломно убит.
- Ох, - только и сумел воскликнуть Мефодий Фаддевич, схватившись за сердце и плюхнувшись в мягкий бержер.
                ***
     Оля спала, свернувшись калачиком, упершись аристократическим носом в в пухлую спинку широкого дивана, расположенного в мастерской. Александр Сергеевич не решился её побеспокоить в первом часу ночи. Поставив букет алых роз в античную вазу, придвинув её к изголовью, он тихо удалился в свою каморку, не посмев ступить в супружескую спальню при неявке прекрасной половины. Сквозь окно просачивался еле различимый скорбный плач новорождённого сына Платона Нилыча и Арины Тимофеевны, но у великана сейчас не имелось времени для восторга по поводу значимого события в судьбе престарелой пары. От переутомления и приключившейся за сутки череды странных событий жутко раскалывалась голова. Да ещё теперь вместо прекрасного образа жены перед свинцовым взором противно расплывалось опухшее и посиневшее тело Белокопытина, провалявшегося в собственном доме в отсутствии покинувшей его души, по заключению врачей, не менее трёх суток и обнаруженного только сегодня, коего пришлось навестить в мертвецкой. Бесконечные «почему» и «зачем» тревожно лупили по вискам.
     Почему около особо тщательно обведённой мелом головы в особняке, который тоже случилось, без особого на то желания, посетить, рядом с окровавленным подсвечником валялся огрызок сахара, хотя сия жертва не подверглась ничьим укусам? Зачем он отпустил без объяснений прислугу, примерно за день до смерти до дня нынешнего, собственно и обнаружившую разлагающийся труп? Какая связь могла существовать между преступлением в Кокоревском и данным? Отчего не лишили жизни коллег Калистрата Терентьевича? Или ограбления и убийства вовсе не имели связи? Где упустили бесценные ключи явно скрывающие нечто обворованные купцы? Что за скоморохи, фигляры устроили сразу несколько представлений вблизи торговых галерей? Чья, видимо, несчастная мать требовала мести? Откуда чудаковатая, очевидно непрофессиональная банда принесла в ювелирные дома такое количество мелких волосков животных и фрагментов перьев птиц?  Дуня Мазурковна после доклада Бушмарёва исключалась, поскольку вторую неделю билась в хворой горячке в нищей квартире на Хитровке.
      Хотелось выкинуть, стереть все надоедливые мысли, зарыться лицом в белокурую копну волос и заснуть, вдыхая пьянящий аромат. Но вместо этого приходилось довольствоваться пьянящим ароматом и таким же воздействием «Курвуазье», да приличной стряпнёй вёрткой чернявой Федосьи.
       Завтра должна была прибыть с богомолья вдова Белокопытина Домна Капитоновна. С ней непременно следовало поговорить. Ну, и, конечно, стоило опросить домочадцев остальных трёх купцов, желательно, в часы их отсутствия, дабы не давили на близких многозначительными взглядами. Обстоятельства вынуждали торопиться, поскольку на кону стояла Честь, не только собственная, но и весьма дорогого для него человека, безусловно достойного друга - Лаврова.
    Всё же он погрузился в какую-то тревожную мрачную дрёму, каждый  час приоткрывая нехотя глаза, в ожидании рассвета, в который требовалось снова мчаться в Первопрестольную, прежде написав записку любимой Оленьке, чтобы не волновалась.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...