Мороженица и так бывает! Глава 27

                Глава 27.

   После солнца, пусть уже и уходящего на покой, её глаза моментально ослепли от полумрака особняка, чёрные точки, плавающие перед ней, скрывали половину помещения. Крепко зажмурившись, она пыталась восстановить кровообращение в очумевших сосудах.
«Вот дурной и чего так пёр, нельзя было по-человечески пройти в дом, чуть руку не оторвал.»
Нормализовав зрение, она стала крутить головой думая: что такое могло произойти, если он понёсся как ошалелый. Вроде дом стоит на том же месте что и до её отъезда: потолок есть, пол есть, даже белоснежные диваны и те целы и невредимы.
Конечно с диванами у неё были особые отношения, она пристальней посмотрела в ту сторону где расположились её несбывшиеся ожидания.
В холе царил полумрак: темнота, ещё не поглотила всё содержимое каменного жилища, но уже чувствовала себя здесь хозяйкой, -- никак не гостьей. Длинные тени легли на пол, спрятав богатство и лоск дорогой обстановки, только «чёртовы» диваны, стояли как сторожевые псы, подчёркивая огромные размеры помещения.
«Дались мне эти диваны, - ругнулась она про себя, вглядываясь в ненавистное белое пятно и ещё в то нечто-- что разрывало их целостность.»
Пока она размышляла и терялась в догадках, Николай Николаевич наконец отпустил её руку и быстрым шагом подошёл к тому месту, что её заинтриговало.
-- Нина Сергеевна! -- подойдя всё к тем же злополучным диванам начал генеральный, -- Простите меня если я был не галантен. Он театрально поклонился. -- Ваше сходство с Ма-Ма, сводит меня с ума. Но впредь, я, обещаю держать себя в руках и готов сдержать своё слово.
 А теперь знакомьтесь…! -- он, показал на то нечто, что так заинтересовало её.
Любопытство, всегда жившее внутри и никогда не упускавшее возможность вылезти наружу, воспряло. Помимо её воли, ноги, сами сделали два шага, потом ещё один и только тогда, когда глаза, стали чётко воспринимать то, что должны были увидеть, остановились.
На одном конце мягкой-дорогой мебели, сидело что-то на подобие чучела: длинный человеческий торс торчал из мягких подушек, - идеально ровно. На него, словно на кол была прицеплена голова, обрамлённая желтыми волосиками летнего одуванчика. Руки-клешни, сложенные на коленях: левая на левом, правая на правом явно ждали прихода строгого воспитателя. Весь вид человека, сидевшего на сексуальных белоснежных диванах, почему-то напомнил ей детский садик.
От такого сравнения она улыбнулась.
 «И где он только откопал такое чудо!» Мороженица, не могла не подойти ещё поближе, в этот момент она не владела своим телом. Её раздирала мысль, что, если она сейчас же не узнает, что это, она просто умрёт от любопытства: а это сидячее нечто, -- возьмёт и на зло ей исчезнет.
Пока медленно словно сапёр она приближалась к тому, что не знала, как охарактеризовать, это нечто, по своей сути должное быть человеком, -- пошевелилось.
-- О прикольно! Человек! Нет, не подумайте ничего плохого, -- она не хотела обидеть сидящего перед ней. Но всё равно, когда ещё она могла такое увидеть.
 Рыжее всё в веснушках, худое лицо, нос огромный, в рытвинах, казалось, что он занимал добрую его половину. Маленький, попкообразный слегка приоткрытый ротик, оголял ровные белоснежные зубы. А глаза…, -- спрятавшись за небольшими очками они напоминали голубые бездонные озёра, у них не было зрачков: но они не напоминали глаза рыб, они светились из нутри, кидая блики на стёкла. От такого контраста она остолбенела, -- Нина впилась в них как пиявка: не утонула как в озёрах, а именно впилась пытаясь проникнуть глубже, и тут, ей вдруг жутко захотелось пить.
Мороженица попыталась отстранится от наваждения и не смогла, глаза словно повисли на сильном магните: «Ни туда -- ни сюда». 
«Чёрт!»  –не к месту вспомнила она «рогатова», пытаясь не потерять самообладание, но сообразив, что, «чучело,» тоже вылупилась на неё и не думает двигаться с места, со смехом подумала, -- Видимо только этот, редчайший экземпляр, смог оценить все мои достоинства    Я же знала, что моя красота, не может оставить равнодушным никого! Даже такое творение, как…, это!»
Фраза, сформировавшаяся где-то глубоко внутри в поддержку своего Эго, не принесла никакого облегчения, ей почему-то не хотелось шутить.
Огромным усилием воли, она, оторвала взгляд от незнакомца и быстро преодолев расстояние, разделяющее их, подошла почти в плотную, мужчина вначале резко выпрямился, а затем остолбенел.
Его «привлекательное» лицо, в этот момент выражало то, что он возможно хотел бы сказать, но не мог.
Не растерявшись, Мороженица протянула ему руку и гаркнула, -- Нина…! Не Мамуля!!
От звука её голоса ошалевшее «чучело,» плавно опустилось назад на мягкие сексуальные диваны, где совсем недавно сидела она. Его очки запотели, на носу выступили капельки пота, маленький ротик то, открывался то, закрывался явно пытаясь что-то сказать, подоспевший генеральный продублировал его слова, -- Иван Семёнович нотариус! --и тут же сунул ему в руку стакан.
Нина стояла и с удивлением смотрела то на бледного нотариуса, то на хлопочущего над ним генерального, -- Иван Семёнович выпейте…, полегчает, -- настаивал Николай Николаевич, насильно подталкивая к его рту стакан зажатый в негнущейся руке.
-- Я же вам говорил, что Нина Сергеевна, точная копия МАМА…! Ну чего вы так испугались.
Видимо придя в себя, Иван Семёнович залпом опрокинул предложенную ему жидкость, выпрямился, изобразив шест для прыжков в высоту и петушиным голосом прокукарекал.
--- Николай Николаевич я был готов ко всему…, но что так…!  Это же одно…, одно…, одно, -- тут он стал повторять это слово непрерывно.
«Как бы чего не случилось, -- забеспокоилась она и сделала шаг назад, -- Может он какой припадочный, вон как глазюками стреляет». В отличии от неё, генеральный наоборот, подошёл поближе к впавшему в полу истерическое состояние стряпчему и присев рядом, аккуратно положил руку на его плечо. 
-- Лицо!
Нотариус с благодарностью посмотрел на него, немного обмяк телом, но глаз от Мороженицы так и не отвёл.
С минуту потоптавшись рядом, Нина, не нашла ничего лучшего, как подойти к свободному креслу и сесть. Соблюдать приличия и ждать, пока последует приглашение, ей, как-то не очень хотелось.
Ноги болеть не перестали, ей казалось, что они распухли и вот-- вот прорвутся сквозь кожаную преграду. Она хотела бы снять ботинки тут же, но её женская гордость, не могла позволить такого позора.
 Наблюдая за незнакомцем Мороженица с облегчением подумала, --«Хоть не помер и то ладно!» и тут же ощутила, знакомое шевеление где--то за грудиной.
Ох, как она знала это чувство!
Постоянно, в течении всей жизни она боролась с ним, однако ничего поделать так и не смогла.
Это легкое, нежное покалывание всегда подводило её: не давало сказать нет и отойти в сторону. Нина не знала материнства, но, она знала точно, что, только матерям, известна теплота и безвольное согласие, на требование своего чада.
С мужчинами, она вела себя почти так же. Что с первым и единственным мужем, ободравшем её как липку, что с редкими увлечениями, -- и вот опять!
«Нет, в этот раз не пройдёт, не поддамся я..!» - подумала она и заставила сознание сосредоточится на боли в ногах.
-- Ну вот и успокоились…, отлично! Услышала она слова генерального обхаживающего своего юриста.
-- Нина Сергеевна, а вы что так далеко сели? Давайте, садитесь поближе, сейчас Иван Семёнович вам документы покажет, прочитаете, подпишите и всё!
Нина тупо посмотрела на босса: она, так сосредоточилась на нарастающей боли в ступнях, что, мир вокруг неё почти перестал существовать.
О том, чтобы подняться и перейти на другое место, не могло быть и речи, она просто бы не встала, а если бы и встала то, тут же упала.
 В голове маячила только одна прилипшая фраза, -- «Объясняй им потом, что я не трухлявый пень, и мне не нужен поводырь.»
Она, не только не хотела доставить им, такое удовольствие, Нина не могла допустить что бы её пожалели.
 Собрав волю в кулак и высоко вскинув голову, она бросила взгляд на генерального и спокойно ответила.
-- Спасибо! Мне и здесь не плохо, вы достаточно громко говорите, можете не беспокоится…, -- после чего посмотрела на нотариуса и прикинувшись жутко заинтересованной продолжила -- Так что там про договор…? 
   От боли в ступнях волоски, покрывающие её тело, встали дыбом и словно мураши зашевелились. Заметив, что юрист как-то странно на неё смотрит, Мороженица тут же растянула губы в улыбке и выпрямила спину, но видимо её странное поведение не ускользнуло от его внимания.         
 Приподнявшись с дивана, юрист всем телом подался в её сторону, видимо собираясь что-то спросить.
Сама того не желая, Нина посмотрела ему в лицо и пропала: уж очень красивые и добрые глаза светились из-под тоненьких, словно льдинки, стёкол очков, ей, так захотелось тут же снять их и заглянуть поглубже, увидеть побольше, чем лежало снаружи.  Из морока, напущенного «чучелом» её выдернули слова Николай Николаича.
-- Ну, то есть сделка состоится…? Вы, со мной, живёте в моём доме, а я плачу вам 50 тысяч долларов. Так ведь…?
Генеральный сделал паузу давая ей возможность ответить. Нина прокрутила его слова в голове и тут же найдя не соответствия, задала вполне резонный вопрос.
-- Так..., кажется…! Но, можно уточнить. Я живу в вашем доме…, но, почему с вами? Разговора о сожительстве вроде не было?
Нотариус медленно опустился назад, в мягкие подушки и словно «флюгер» повернулся в сторону генерального. Он явно был удивлён таким поворотом событий.
 Лицо генерального тоже вытянулось.
-- О! Нет. Он закатил глаза, -- Опять…! Нина Сергеевна, да что же вы, так переживаете за своё целомудрие, мы же с вами уже говорили на эту тему. Вы просто живёте в доме, представьте, что вы моя гостья и всё!   
-- Иван Семёнович давайте уже сюда бумаги! -- обратился он к почти успокоившемуся юристу, -- А то эта беспокойная дама, ещё что ни будь придумает!  Ну и вправду как МА—МА, ни минуты покоя, -- его лицо расплылось словно масляный блин на мамуленной сковородке.
-- Так подписываем...? -- не скрывая напряжения спросил нотариус.
Ей, ничего не оставалось как легонько качнуть головой в знак согласия, --«Ишь, говорил он…! -- подумала она, уже после того как дала молчаливое добро, -- Знаем мы таких, гостей…, он конечно гость и есть, - но какая же она гостья, коль ей оплачивают проживание и питание, да ещё и шмотки дорогущие навязывают!»  После мыслей про шмотки, она махнула на все предостережения рукой и твёрдо сказала.
-- Подписываем…! Согласна!
В тот же миг с культяпым представителем мужского пола, произошла неожиданная метаморфоза! Непонятным образом он превратился в полноценного «гомо- сапиенс.» Торчащие в разные стороны волосы вмиг пригладились, уложившись в аккуратную причёску. Веснушки спрятались, а глаза из ярко голубых -- нежных манящих озёр, превратились в два тёмных глубоких омута.
 До этого момента, руки казавшиеся отталкивающе худыми и крючковатыми, демонстрируя свою скрытую, аристократичную холеность, плавно подвинули мультифору по столу так, что Нине не пришлось вставать, чтобы дотянутся до бумаг. 
Чёрно—золотистая ручка, покачивалась на листах в так их движению. Притягивая внимание, заставляя думать, о своей красоте и дороговизне она так и хотела, чтобы её подержали в руках и попробовали на профпригодность. 
«И не захочешь да подпишешь! Ведь она же такая хорошая, яркая пухлая, так и просится в руки»- размышляла Мороженица не в силах отвести глаз, -- но не от ручки!
На неё она только взглянула, Нина, пытаясь не смотреть на того, кто подталкивал её к ней.
 Но у неё никак не получалось сосредоточится. Глаза, самовольно поднимавшиеся от плавно скользящей по столу мультифоры, тут же останавливались на нотариусе.
Всё её существо хотело приблизится к нему, провести по желто-рыжим волосам, поискать пропавшие веснушки, поправить сбившийся галстук.
Она не понимала, что с ней…?  Он дышал, она пыталась поймать его выдох, -- пыталась вдохнуть вместе с ним. Сейчас она могла подписать всё что угодно.
Видимо почувствовав, что на него смотрят, Иван Семёнович оторвал взгляд от бумаг и произошло что-то странное, -- Они замерли оба…!  Сидели, не шелохнувшись: словно два испуганных кролика, зрачок в зрачок, -- «Вдох- Выдох...! Вдох- Выдох…!»- шуршало у неё в голове.
-- Эй! Эй! Вы чего, чего замерли…? Может в договоре что-то не то?  Нина Сергеевна…-- протяжно пропел генеральный, пытаясь привлечь её внимание.
 -- Иван Семёнович, вы всё проверили…? -- он постучал по столу рукой.
От постороннего звука, оцепенение, охватившее обоих, спало.
-- Что вы сказали…? -- переспросил нотариус, кое как разомкнув пересохшие губы, -- Да! Конечно, не сомневайтесь.  Привстав со своего места, он вытащил документы из мультифоры быстро открыл, затем, завораживая её своим движением: как показалось ей, указал где поставить подпись.
Нина, безвольно взяла великолепную, так и просящуюся пустится в дело ручку и уже занесла её над тем местом, где должна была красоваться её фамилия: и тут услышала.
-- Ты чего балбесина…?
-- Дура набитая! Чего делать то собралась…? Не читая подписать хочешь? Ну давай дерзай!
А ты подумала, что, может не то подписываешь, что тебе пели! Может тебя в рабство продают, будешь чужое бельё до гробовой доски стирать. А может…! Что думаю будет ещё хуже, тебе не в баксах, а в рублях, вознаграждение прописали. 
А…! Ну и что тогда…? Подпишешь и клохчи, тогда как курица. А…, впрочем, ты курица и есть.
На какую-то долю секунды, Мороженица в испуге замерла.
 Рука безвольно повисла в воздухе, прямо над чёрточкой где должна была появится её подпись, голова плавно повернулась в ту сторону от куда шёл звук.
То, что предположил её мозг, она и увидела. Прямо перед ней на спинке дивана, развалившись за спиной хозяина дома, сидела её старо—новая знакомая, белобрысая бестия, говорящая на человеческом языке, но, являющееся как бы потусторонней гостьей.
«Вот козья морда…! Опять она…, ни минуты покоя! Ну сейчас я тебе устрою!»- бегло подумала Нина и изобразив на лице ехидную улыбочку громко спросила, -- Так где вы говорите надо подписать…?
Любезный до не могу нотариус, подрагивающей рукой указал ей точное место. Сделав демонстративно круговой жест ручкой в воздухе, чуть не перед носом у кошки, Мороженица жирно чиркнула своё имя и победно крякнув, -- Вот! Я вам доверяю!  -- положила так понравившуюся ей ручку поверх листов.
Покрасневший от её слов Иван Семёнович, склонил голову и тихо так, интеллигентно сказал, -- Очень рад знакомству…! Спасибо!
Они бы опять впали в обоюдное созерцание, если бы не генеральный, он как молодой козлик подскочил с дивана, взял подписанные листы и сказав, -- Вот и отлично…! Вот и хорошо, теперь гостите у меня! -- направился к выходу.
Нотариус и Мороженица продолжали сидеть. На какой-то момент ей стало казаться, что они связаны невидимой ниточкой. Если чуть двинутся, эта связь порвётся и больше уже не восстановится, она боялась пошевелится, боялась дышать.
Остановившийся неподалёку генеральный с удивлением смотрел на них, -- Чего замерли?! Всё! Он лучился радостью, -- Теперь будет как раньше, и блинчики тоже…! Видимо от переизбытка чувств, он вернулся к дивану и подойдя с сзади приобнял Нину за плечи. Вздрогнув от неожиданности она легонько, -- Ойкнула, -- а он весело мурлыкнул, -- Я блинчики с клубникой люблю..., на завтрак! 
               

                (продолжение следует)