Странники в ином измерении. Заключительная глава

               
               
     Николай проснувшись среди ночи, с трудом раскрыл очи и оглянувшись, увидел рядом с собою лежавший костлявый труп. «О, Боги!  Кто это? Он помнил все, что  было». Вскочив в    испуге, он с вытаращенными глазами выскочил во двор. Сходил к курящим мужикам и попросил у них закурить, хотя сам никогда не курил. Не мог он смолить ни трубки, ни закрутки, которые скручивали мужики. Только их бывший предводитель банды
Люлька-Алексей, предложил Николе новую трубку  сохранивший ее с тех пор как хозяин ему зашил рану, им же и нанесенную. Об этом Люлька забыть не мог. Никто его победить не мог. Поэтому он и смерился с хозяином.
 Показав как надо набивать табаком трубку и как запаливать и как пальцем прибивать в трубке, чтоб табак горел, и как затягиваться, чтоб не закашляться. Он и передал хозяину раскурившую трубку на вечное пользование.
     Затянувшись пару, раз Никола успокоился. А когда возвернулся в свою спальню, никого там  не нашел. С тех пор так и может вспомнить,  что снился ему трухлявый труп Маши, или он     перепил. Но, после вечеринки в честь девы привезенной хозяином, никто Машу не видел. А Коста, как и корчмарь, если кто-то вспоминал о Маше, говорили:
     - Как пришла, так и ушла.
    В деревню, которую он  возвел на открытие, официально понаехали многие гости знакомые ему и не знакомые. Ибо о деревне во имя любимой возведенной бароном  Днестровским Николой, и назвавши, Маши именем, далеко разнеслось по Барабе. Многие захотели посмотреть на деревню, а особенно на того, кто такое сотворил. И конечно интерес проявили к той, ради которой он, барон Днестровский возвел ради нее, которую многие годы любил и не забывал. Это было именитое  празднество.
  Играл оркестр, состоящий из русских национальных инструментов привезенном из    столицы Барабы.
Оркестр пищал, гремел, на всю округу, толпа именитых гостей стояла вокруг столов накрытым медовухой да самогоном, с дарами природы на столах. Полные кружки этих напитков наливаемых по мере опустение специально нанятым   бароном. Они следили, чтоб кружки не были пустыми. А за забором стояли такие же столы и напитки для сельского и иного люду. Уже возле этих столов лежали в  мат пьяные.
     Наконец с крыльца спустился барон, во всей красе мужской. Вдруг музыка за молчала, и заиграли дудки, и хотя день был пасмурным, на втором этаже  по специальной деревьяной, временно построенной лестнице,  стала спускаться асе в сиянии, как бы солнцем освещенная Мария, баронесса деревни Машино.
Гости рукоплескали этой спускающей красавице, медленно спускающей. Ей навстречу пошел барон.
Церемониал написал специально выписанный из столицы Русского Государства бароном.  Он и разработал этот церемониал.
   Гости пели, пили. А на столах только сменялись блюда и напитки с его барона  сахарно-спиртового завода: вина, напитки которые по совету барона изготовили.  И я там был автор повести. И пил, и ел, и мед по устам тёк, а в рот не попал.
По просьбе моих читателей из моего дома-интерната, продолжить эту повесть.
Эту часть повесим считайте Первой частью. Так, что
Продолжение следует.