Учитель литературы и Тихий Дон

Люся лежала на расстеленном одеяле под цветущими вишнями в саду у бабушки и смотрела в небо. Смотрела, как красивым ажуром выделяются на синем и глубоком весеннем небе нежные, чуть розовые цветочки. Они трепетали на ветерке и напоминали воздушные кружева. «Как красиво»,- думала девушка.

Это были первые по-настоящему теплые весенние дни. Затяжная, дождливая весна опоздала с теплом, зато сейчас она накрыла всех ласковым и долгожданным солнцем. Сразу распустились первые неуверенные листочки на орешнике и зацвели в садах вишни.
 
Еще почти все деревья в садах были голые, зато вишни стояли белоснежные, как невесты. Тонкий аромат витал в саду, и медленные сонные пчелы начинали облетать нежные цветочки.

Люся не удержалась, взяла старое одеяло, стопку книг и решила готовиться к экзаменам в саду. Расстелила одеяло на молодой и шелковистой траве, легла поудобнее, взяла книжку Шолохова «Тихий Дон» и собралась читать. Она никак не могла ее прочитать. Все как-то откладывала, хотя знала, что будут обязательно вопросы по этому произведению на экзаменах.

Вот и сейчас, она только прочитала первый абзац, как внимание девушки переключилось на красоту весеннего сада. Да и как не переключиться, когда тебе  только шестнадцать лет, и в душе так хочется любви и романтики. Люся смотрела вверх на небо, сквозь цветущие ветви и радовалась. Сама не зная чему, радовалось. Наверное, просто жизни.

Люся Регулярная была отличница. Вернее почти отличница, мелькали у нее изредка четверки. Например, по литературе. Хотя она очень любила читать и прочитала больше всех книг в классе.  Люся и отвечала всегда уверенно, но в журнал новый учитель упорно ставил ей четверки.
 
Люся заканчивала 10 класс. В селе Лесковом не было средней школы, и все старшеклассники ходили за 5 километров в село Хрещатое. Ходили всей гурьбой, и это было даже весело. Их поколение, родившихся перед войной в 1940 году, помнило войну, хотя они были тогда маленькие. Почти у всех погибли отцы, а матери работали сутками, чтобы выжить в послевоенные годы. А молодежь верила в будущее, училась и хотела это будущее строить.

Люся сделала попытку снова посмотреть в книгу, но тут залаяла собачонка Мурза и во двор забежала ее подруга и одноклассница Зоя.

- Люська, ты знаешь новость? Умер наш учитель литературы Николай Кузьмич.

- Как умер? Вчера же был только урок. Ругал меня, что я никак не прочитаю Шолохова «Тихий дон».

- Умер, неожиданно. Уже и похоронили в Хрещатом. Пойдем с девчатами наломаем черемухи и на могилу отнесем. Странно, что нас не позвали на похороны.

Люся быстро поднялась и зашла в хату, чтобы предупредить бабушку Дашу, что они пойдут в Хрещатое. Для бабушки смерть учителя была не новостью. Она только что пришла с магазина и знала об этом.

Она выслушала девчат и вдруг сказала твердо:

- Нет. Не надо ни цветов, ни ходить на могилу. Вам тем более не надо.

- Почему же? – удивились девушки.

- Самоубивца он. Застрелился  сегодня ночью. Его даже на кладбище не разрешили хоронить, могилу выкопали за оградой и закопали сразу же. Следователь приезжал с района, да что там расследовать.  Взял и застрелился. Что же было на душе этого человека, что он решил так уйти из жизни? Только никто не знает. Чужой он, приезжий.

Это было, правда. Учитель литературы полгода назад приехал в Хрещатое и стал преподавать литературу у старшеклассников. Приехал один без семьи. Жил на квартире в хате у бабы Вали. Ни с кем не дружил и не общался.

Николай Кузьмич был уже немолодой. Вся голова почти седая, на лице шрам от шашки. У него была военная выправка, и он ходил, всегда чеканя шаг. Даже обыкновенная одежда на нем смотрелась как военная форма. И, несмотря на это, он никому не нравился.

Николай Кузьмич вел себя надменно и позволял некрасивые шутки в адрес девчат. Особенно доставалось Зинаиде и Катерине, которые выглядели старше своих лет. Зинка и Катя то и дело краснели от его назойливого внимания. Краснели и стеснялись кому-то пожаловаться.

Новый учитель не ладил и с другими преподавателями, с  директором, который только и ждал конца года, чтобы уволить нового учителя. Тем более и повода искать не надо было. Николай Кузьмич пил и даже на уроках иногда появлялся пьяным. Перегар самогона витал в кабинете литературы весь день, заставляя девчат морщить носы.
 
А  вот сам предмет Николай Кузьмич знал хорошо и много читал наизусть. Даже «Тихий Дон» Шолохова. Он мог на память пересказать слово в слово целые страницы текста,  помнил его в деталях и вечно придирался к неточностям пересказа учеников.
 
Люси иногда казалось, что они изучают только одну эту книгу.  Николай Кузьмич постоянно возвращался  к «Тихому Дону», цитировал его, приводил примеры только из него. А Люся Регулярная его никак не могла прочитать. Не хотела, не понимая почему.
 
Ей не нравилось книга или не нравилась навязчивость учителя. Она не задумывалась, а просто откладывала чтение. Может быть, поэтому он и ставил ей четверки, улавливая ее отношение к книге.

Как то Николай Кузьмич заявил на уроке, что «Тихий Дон» написал не Шолохов. Написал он, Николай Кузьмич, но так сложились обстоятельства, что он не может этого доказать. Но обязательно докажет. И все узнают правду.
 
Ученики только хмыкнули в ответ, подумав, что учитель снова пьян. Но Николай Кузьмич  повторил это еще раз, потом еще. Затем кричал в кабинете директора, что он прав, когда тот попросил его учить детей по программе, не придумывая отсебятину.
 
А тут вдруг такое. Николай Кузьмич застрелился. У него оказался именной пистолет еще с первой мировой войны. Ходили такие слухи по деревне, но взрослые не очень-то рассказывали молодежи детали происшедшего.

Люся с девчатами все-таки сходили на могилу учителя. Сходили тайком.  Нашли ее сами по свежему выкопанному холмику. Там не было ни креста, ни звездочки. Просто столбик и табличка со скупой надписью. Имя и цифры.

Сообщить о его смерти было некому. Николай Кузьмич говорил, что он один одинешенек. Все его родные погибли в смутные времена гражданской войны.

Директор пришел на урок в 10 класс и предупредил учеников, чтобы они не забивали себе головы всякой чепухой, что рассказывал покойный: « Не надо вам это».

Люся так и не прочитала «Тихий Дон» Шолохова.  Не смотрела кино, снятое по этому произведению. Не хотела.  Хотя сама станица Вешенская, где жил и работал Шолохов, была не далеко, в соседней области, не больше пятидесяти километров от Лескового.
 
Люся Регулярная выросла. Стала взрослой и прочитала о спорах об авторстве «Тихого Дона», вспомнила про своего учителя литературы. Странного и несчастного. Вспомнила и поняла, что теперь  так никто и не узнает, говорил ли Николай Кузьмич правду или откровенно врал в пьяном угаре.