Гады меркантильные

В пятидесятые в нашей семье появился приемный дед Василий Петрович Голионко. Разыскал маму и бабушку в Москве по наказу боевого товарища, моего прадеда Суслова. Голионко и Суслов в гражданскую томились в камере у атамана И. П. Калмыкова. Суслова расстреляли, но Голионко каким-то чудом удалось ускользнуть (во всяком случае по его версии). Так Василий Петрович с пятидесятых стал нашим дедом.
Время шло, Голионко дряхлел (а родился он в Могилеве в 1876 г.). К тому же с возрастом у него обострились странности. Например, посуды у него не было. Ел он из консервных банок. Причем банки не выбрасывал, а накапливал. Носил изношенную одежду 19-го века. Его две комнаты в трешке на Смоленской были завалены рукописями (Голионко был историком Гражданской). Спал на обшарпанных досках. Также дед разговаривал с птицами, с осами, и даже с комариками.
В 1960-е он получил статус персонального пенсионера с пенсией 280 руб. В соц-иерархии шел по разряду старого большевика (как старейший член партии с 1905 г.).
И вот к его столетию ЦК партии выделил Василию Петровичу госдачу. Маленький домик с двумя клетушками и открытой верандой на фоне фешенебельных коттеджей смотрелся уж совсем нескладно. Дело было в поселке старых большевиков Кратово.
Многочисленные интриганы из родственников старых коммунистов - владельцев дач, очень ревностно относились к нам, живущим на даче якобы совершенно незаслуженно. Типа эксплуатируют старика, пенсию отбирают, одежду не покупают, заставляют есть из консервных банок. И вот когда дед умер на сто шестом году жизни, на доске старобольшевистского клуба вывесили некролог.
По рассказу мамы, когда она проходила мимо клуба, она услышала саркастичное замечание двух престарелых подружек: "Всё-таки довели старика до смерти, гады меркантильные!"

Иллюстрация Вари Наткиной