Принцип Бора

"Страдания обостряют талант, но когда их слишком много, они его убивают." (Поль Гоген)

Сегодня в школе, по причине наступившей суровой немощи природы, уроки закончились значительно раньше и наш герой, мальчик по имени Николка, пошел дорогой, по которой он еще никогда не ходил и только сегодня, по причине наличия огромного количества времени, решился на этот незаурядный поступок.
На горизонте уже начал распространять свое сокрушительное влияние безликий, северный закат. Лазурь безоблачного неба каждый раз, встречаясь с данным явлением природы, начинала тускнеть и, набравшись сил в проявлении заключительного, умирающего, но все-таки девичьего кокетства, медленно погибала с распростертыми объятиями. Николка весело шел по скрипучему снегу, который в нескольких местах покрылся ледяной корочкой. Вдалеке виднелись выжженные временем и солнечными лучами, бедные очертания длинного моста, который царствуя в морозной дымке, казалось стремился в своем направлении к бесконечности, нежели к противоположному берегу. Мостовая на набережной острова N, аккуратно вымощенная брусчаткой, производила на мальчика впечатление театрального занавеса. Вероятно от того, что крохотный, провинциальный театр, который Николка посещал со своими родителями в недалеком будущем, находился неподалеку. На противоположном берегу.
Внезапно закат, уже всецело поработивший небеса, показался Николке чем-то вроде завода, в котором пожирают умерших людей. Общепринятого названия данного «детища смерти» наш герой, в силу своего возраста, разумеется, еще не успел выучить. Схематично в восприятии мальчика вырисовывалась следующая картина: большое, красное здание завода, в котором лежат мертвецы, и маленькое, но тоже красное, в котором их сжигают. Именно все это наш герой и обозначил в уме «заводом-пожирателем».
Если хорошенько присмотреться, на противоположном берегу виднеются величественные контуры новогодней ели. Эти контуры на несколько мгновении овладели вниманием Николки, который не сбавляя шага, направлялся к мосту. Еще недавно весело резвившаяся река будоражила неуемное сердце кружившегося над ней, как голодный ястреб, теплого южного ветра, а теперь она мирно покоится под толстым пластом лукавого зеркала, да к тому же еще и без амальгамы.
Когда наш мальчик, неожиданно для самого себя, столь робко стал подниматься по выщербленным ступеням, воздух стал обильнее наполняться горьковатым привкусом курительного табака и неучтивых человеческих разговоров. Что-то вроде следующего речевого водопада, один за другим удачно сложенного порядка слов, донеслось до чуткого уха еще поднимавшегося по ступеням ребенка: «До сих пор не посыпали песком...», - неустанно пыталась озадачить и без того задумчивого мужа данной, неоднократно повторяемой фразой, проходившая мимо Николки, заботливая супруга. Николка никогда не понимал тревог и переживаний, окружавших как набережная, заботящихся и совершенно посторонних для него взрослых людей. Пока он шел по останкам дощатой глади моста, беспокойство людей плавно переходило к нему и он чувствовал, что усилия его воли располагаются где-то снаружи не пускающего, плотного вакуума.
Оглядываясь по сторонам, мальчик отчетливо видел блики плавающих в единственной, крохотной проруби, сделанной рыбаками и находящейся под мостом, мятежных уток. Их грация и неподчинение внешним условиям вызывала раздражение у прохожих, с завистью поглядывающих на них из под нахлобученных и натянутых на уши, теплых меховых шапок.
Пока наш герой шел по мосту, на улице становилось все темнее. Мост уже должен был закончиться, но неожиданно во всем этом хаосе, слева от остановившихся ног Николки, мирно сидел старик, а возле него спала собака, заботливо укрытая хозяином небольшим, изуродованным покрывалом. Старик одетый довольно бедно, но без подчеркнутой лохмотной распущенности, просил милостыню. Николка быстро пошарил по карманам и обнаружил деньги, которые мама дала ему на обеды в школе. Но так как уроки сегодня закончились значительно раньше, то он не успел их потратить на еду.
Перед глазами мальчика попеременно стала пробегать одна из двух возможных альтернатив возникшей дилеммы: отдать деньги, которые дала мама или нет. Колебания мальчика стали вызывать недовольство у проходящих мимо взрослых, потому что им была вовсе не понятна причина внезапной проволочки ребенка. Сомнения приняли мучительный характер, но надвигавшаяся на мальчика толпа, как лавина, с восторгом вынесла Николку за пределы моста и он оказался на противоположной стороне берега, как сам того и желал.
Наш герой направился к, неустанно мигающей своими большими и маленькими, усеченными и треснувшими, синими, белыми и красными гирляндами, праздничной елке. Пока он шел, то все время думал о старике и его спящей собаке. Старик выглядел даже несколько величественно в своем спокойствии и отрешенности от мирских забот и проблем. Возникало странное чувство, будто бы его прошение - и не прошение вовсе, будто бы его столь затруднительное положение не есть то, чем кажется в действительности. Так или иначе, но Николке стало очень жалко «дедушку и дворняжку», которые при первой встрече с пытливыми глазами ребенка приняли на себя данные ярлыки от щедрого нарицателя. Уже более не колеблясь ни секунды, мальчик резко развернулся на каблуках своих ветхих, местами истертых до дыр башмаков и отправился обратно, крупно изменив своему первоначальному выбору. Но место, на котором сидел старик и спала собака было пусто.
Еще долго мальчик тщетно захлебывался в поисках, до недавнего времени, безразличного для себя человека, который теперь представал перед ним в рамках одного из самых близких и значительных людей в его жизни. Обшарив весь мост голыми руками и не найдя в душе даже заветного намека на возможную встречу в будущем, уставший мальчик с тяжелым сердцем побрел домой.
Николка вышел на знакомую тропинку, ведущую к дому. Несмотря на давно исчезнувший северный закат, наш герой всю дорогу после случившегося переломного момента в его жизни, наблюдал в дали все также ясно, как и в момент прихода парящего над землею «завода-пожирателя» возле загадочного моста, кроваво-красный в своем расцвете крематорий, подобно распустившемуся ядовитому цветку, безостановочно пожирающий все, что попало «в его объятия». Идя по набережной, но уже противоположного берега, мальчик заметил, что не в силах любоваться узорами замерзшей реки: на этом льду в недвижном оцепенении стояли утки, как застывшие ледяные скульптуры. Стояли и стояли... пока одна из уток не упала, забывшись вечным сном. Упала также, как падают тяжелые, небьющиеся предметы. Небольшой переполох пробежал по рядам уток. Хотя и переполох вскоре стих, когда все утки поняли, что произошло. Удивительным образом неслось по жилам мальчика чувство, выносящее за пределы социальных штампов, обозначенных условностей и изъеденных бесчувственностью самозабвения ценностей. Мальчик наравне с утками осознал произошедшее! Он стал молить Нечто, что могло бы утешить оголившуюся стезю всепоглощающего страдания. Мальчик молил о потеплении. «Довольно необычайно это, но когда смотришься в самые очи наступающего вечера, тогда тьма, сходящая на землю, кажется абсолютно незаметной, но стоит на мгновение отвернуться или отвлечься и вот она уже перед самыми глазами!" - думал Николка, приотворяя дверь родного дома.
Прошло несколько месяцев, Николка не переставал видеть наравне с полнокровными радостями и весельем жизни также и не самую лицеприятную сторону человеческого бытия: страдания, бедственное положение и смерть. Важно отметить, восприятие негативной составляющей полноты жизни не было для мальчика навязчивостью. От полученных впечатлений мальчик начал рисовать. Рисовать много и долго. Он садился за рисование сразу же после выполнения школьных заданий, а в выходные дни, когда свободного времени было больше, все повседневные заботы и хлопоты, которым его подвергала неутомимая отдушина бытовой жизни, уходили на второстепенный план. Лишь в воскресение вечером мальчик, как бы подводя итог проделанной художественной работы, позволял себе совершить длительную прогулку, чтобы поразмышлять о написанном, чтобы подумать о не написанном, чтобы посмотреть на окружавшую его, как набережная острова N, пробивающуюся сквозь любое внешнее подавление одновременно жестокую и чудесную жизнь.
Проходя мимо кондитерского магазина, в котором отец Николки каждый раз по праздникам покупал ему конфеты, он заметил привязанную собаку, которая от лютого мороза и большой любви к хозяину билась в плотно захлопнутую, стеклянную дверь. Мальчик узнал собаку! Это была та самая «дворняжка», которая лежала возле «дедушки», но где же он сам? Спустя некоторое время, пока собака кружилась и ласкалась возле пытавшегося ее обнять и согреть незнакомого мальчика, вышел старик. Он был среднего роста, с длинной, седой бородой и не потухшими, проницательными глазами. Старик с ног до головы окинул взглядом смутившегося мальчика и проговорил: «А! Вот и Николка. Я ждал тебя.»
Мальчик попытался без объяснений протянуть старику деньги, но тот вежливо отклонил милостыню.
- Я уже не тот нищий, которого ты видел на мосту, Коля. Все изменилось благодаря тебе. Ты знаешь, некоторые люди проходившие мимо меня каждый день, давали в несколько сот раз больше, чем ты попытался мне дать сегодня, но их внешне благородный поступок очень сложно назвать таковым, ибо действия их протекали под покровительством механистичности, точно они заведенные куклы, которых научили некоторым усложненным действиям. В них не было человеческого, слишком человеческого. Той жалости, того сострадания и сопереживания, которым ты меня наградил. Запомни, Николай! Деньги не для каждого нищего важны так, как это может показаться при беглом, неоседланном впечатлении. Я купил тебе конфет. - сказал старик, подавая Николке угощение.
- Дедушка, если я сделал доброе дело, тогда почему ты наградил меня этим проклятием видеть все эти ужасы жизни? - по-детски обиженно спросил Николка.
- Это не проклятие, а награда, Коля. Я дал тебе возможность видеть жизнь во всей ее полноте красок. Эта неотъемлемая часть дополняет, а не угнетает твое мироощущение. Я думаю, ты станешь художником, Коля, если еще им не стал. Я вижу, ты подружился с моей собакой. Так бери ее! Я ее дарю тебе. У нее нет имени. Надеюсь, ты сможешь ее назвать по достоинству. Хорошенько потрудись с названием, Коля. Я слышал ты не слишком сильно пытаешься вникнуть в суть вещей, когда даешь им названия. Ну, впрочем, это пройдет.
Николка попытался было взять, уже привыкшую к его сильному, но все-таки приглушенному присутствием хозяина, вниманию собаку, но та начала ловко увиливать от его цепких рук...
- Коля, значит, пока еще не время и собака должна пока остаться со мной. Рад был знакомству. - старик сухо протянул мальчику свою костлявую руку с длинными пальцами и ушел.
Николка остался один. Он стоял посреди улицы и еще долго смотрел вслед незнакомцу. Спустя несколько дней, занятия в школе возобновились в привычной форме, неимоверные холода и ночные вьюги отступили, утки весело резвились в объятиях веселой реки, лишь изредка гнездясь поздними вечерами на миниатюрных, хрупких архипелагах. Наступило потепление!
Николка больше никогда не ходил по той непривычной для себя дороге, ведущей на остров и больше никогда не видел моста, на котором произошла встреча, да и не было надобности. Правда, изредка еще всплывали за горизонтом едва заметные штрихи кроваво-красного крематория, но ненадолго и не часто. А художником Коля так и не стал.

14 декабря 2021 год