Смерть-63

3 книга:
Недавно  ожесточился на похоронах богатого - если человек умирает богатым, то он заведомо сделал не всё, что мог, в этом, так или иначе, ужасающе бедном мире…

Комм:
Да, богатства – это средства, которые ты должен отдать – получая взамен счастье дающего…; все иное в них бессмысленно (Лимонов вновь высказал свою идею, что наследств надо лишать – чтобы никто не копил для наследников и чтобы те, начиная с чистого листа, получали настоящую закалку… Жаль, на практике это не исполнимо – и даже странно слышать  подобные утопические наивности! Но, кстати, с христианством очень хорошо перекликается… И ведь нынешние  богатства настолько ничего не значат, что даже имеющий их должен жить как не имеющий…)

2 книга:
Прочел пару рассказов Буццати: таких писателей читать, всё равно что с туберкулезными больными общаться. …Спектакли разыгрывает, делает музыку из собственного умирания.

Комм:
Все «искусство» смертельно опасно – полезно лишь настолько, насколько преодолевается реализмом, духовностью или абсурдизмом художника… (А так как будто не 20 лет с гаком назад, а вчера написал – я все тот же?! Такая устойчивость и неизменность уже намекает на бессмертие мыслей моих!… Я им служу, а не они мне…)

ЦИТАТЫ, Синельники:
на одной из остановок по пути следования произошла драка между пассажирами автобуса и местными жителями какого-то селения. Дрались на ножах, но всё обошлось без смертельного исхода, вот только мы потеряли два часа

Комм:
Пассажиры тоже были с ножами?! (Иногда так спешишь, что даже чьи-то смерти по дороге не имеют большого значения… - может быть, даже и твоя собственная?! Вообще, безумие подстерегает нас на многих дорогах – и только тот, кто никуда не стремился, об этом не ведает… Любое  стремление – часть нашего безумия?! Все вдохновения безумны?! Не случайно же настолько широко употребляется запрещенное Богом слово «дурак»…)

Инет, Соловьев:
при высокой умственной деятельности ум остается светлым и сильным до глубокой старости, почти до последних ее минут, так что человек не переживает своего ума. На этом основано справедливое мнение о мудрости старцев, убеждение в том, что развитие их умственной жизни не падает и в глубокой старости. Если же старики нередко возбуждают неприязнь своими рассуждениями, то едва ли справедливо обвинять при этом их ум; он, вероятно, еще способен действовать не хуже, чем в их молодые годы, если же не действует, то только потому, что иногда не имеет власти, что власть принадлежит страстям, привычкам, всему грубому осадку, долгой жизни, всей ее низшей сфере.

Комм:
 Соловей продолжает свои песни (я даже подозреваю, что он единоплеменник нынешнему Соловьеву, Владимиру с Центрального Телевидения…) Дело не в уме, а в накопленных знаниях и опыте… И светлым и сильным ум остается только у светлых и сильных людей…На ум (!) приходит академик Дмитрий Лихачев: он явно изображал из себя умного и светлого – но разве был таковым?! Что после него осталось? А с другой стороны, у многих стариков преобладает скепсис – таков их жизненный опыт. И это едва ли не приговор им самим… Они умирают, окруженные шлагбаумами, которые выросли из-за неправильности их жизней (не дай Бог и мне так кончить! Боже, спаси и сохрани… Хотя безрезультатность всех моих усилий и очевидна…)

3 книга:
Если выбирать между неоклассиками и варварами, то я, наверное,  выбрал бы последних - с ними легче и жить и умирать. Нормально закопают… - а у тех даже под землей от холодного лака не скрыться…  Когда-нибудь многие будут как от чумы бегать от того, что сейчас считают богатством...

Комм:
Вообще-то, хрен редьки может оказаться не слаще, только переедаю я редьки… Столкнуть бы неоклассиков с варварами, а самому спокойно пожить в сторонке… Ведь и те и другие язычники… Кстати, есть подозрение, что именно в те бесполезные для прогрессов  века, когда крушилась Римская империя, как раз и было раздолье для стремившихся к личному счастью и праведности…

2 книга:
И во мне были и Голядкин, и Смердяков (это тот, что всё на Францию указывал), да и сейчас есть, только уже довольно глубоко закопаны; надеюсь, тихо умирают, отжив  свой век (а может они и здоровее, чем думаешь: вдруг откроется дверь, и они  войдут,  и провалится пол под ногами).

Комм:
«Не трогай говно – не завоняет» - может, голядкины во мне только заснули, нетронутые; может, они даже бессмертны…; спят и только тихо срут раз в сутки…

ЦИТАТЫ, Тургенев:
Вспомни смерть ее матери, ее мужа, ее отца... Это хотя бы кого запугало…
  Я как-то сказал ей, что все мы, современные люди, надломленные... "Надламывать себя не для чего, - промолвила она, - надо всего себя переломить или  уж  не трогать..."

Комм:
Она хотела сказать, что со своей надломленностью нечего нянчиться – надо или переломаться и заново жить или уж лечиться, так сказать, лежа, а не ходить и ныть… Обычная крестьянская психология, малость, конечно, коротковатая и жесткая, чуждая опасливых, но любопытных экспериментов с надломами… Между горожанином и крестьянином пропасть – но оттуда сюда и отсюда туда все-таки переходят?! Пусть и с великим трудом (для которого у городских крестьян есть закалка, а у крестьянствующих горожан есть свежий воздух и природа…)

Инет, Соловьев:
Вообще, смерть замечательна своей быстротою, она быстро низводит организм от состояния деятельности и силы к простому гниению. Как медленно растет и развивается человек! И как быстро, по большей части, он исчезает!
Причина этой скорости заключается именно в высокой организации человека, в самом превосходстве его развития. Высокий организм не терпит никакого значительного нарушения своих отправлений, тогда как низшие организмы не уничтожаются при самых сильных изуродованиях. Есть животные, которых можно резать на части, – и каждая часть останется живой.
Высокое и стройное развитие не терпит понижения, поэтому понижение обнаруживается как трагический удар, разрушающий все здание организма.

С этой точки зрения смерть есть великое благо. Жизнь наша ограничена именно потому, что мы способны дожить до чего-нибудь, что можем стать вполне человеком, смерть же не дает нам пережить себя.

Комм:
 А с другой точки зрения смерть и ребенка запросто убьет - и даже миллион детей. И ей дела нет до полноты нашего развития – и до того, какие пирамиды из спичечных коробочек мы выстраиваем (их действительно лучше не оставлять надолго – показать стоящими и тут же разрушить…)

И прочие рассуждения его чисто декадентские – только хрупкие организмы разрушаются быстро (хорошее название для романа: «Призрачный профессор»!)

3 книга:
«Врезалась в дерево машина. Заходило солнце, слепя водилу, который, истекая кровью, умирал...» (Нет)

«Врезалась в дерево машина. Заходило солнце. Водила поскорее оглянулся, в надежде, что рядом в дерево врезался еще кто-то...» (Нет)

«Врезалась в дерево машина. Заходило солнце и ругался водила, глядя на свою разбитую деревом машину...» (Нет)

«Врезалась в дерево машина. Заходило солнце. Водила, истекая кровью, лежал в траве, а мимо дерева, не зная, каким оно быть может судьбоносным, ехали машины...» (Нет…)

Комм:
В России две беды: дураки и дороги – но минус на минус – плюс: дураки на дурацких дорогах поневоле ведут себя осторожно (кстати, только дураки все еще не могут понять, что наш климат западные дорожные технологии отторгает… - к примеру, у нас всего пару месяцев бывает тепло и сухо…)

Любой водила – это тысячи точнейших движений – и как же при этом у любого такие дурацкие мозги?!

2 книга:
…В каких кошмарах пребывает бездыханный, при каком искусственном дыхании пребывает тот, кто за работой…
Умираю от грехов своих и ругаю себя, умирающего.

Комм:
Это и о себе… (и, опять же, я мало изменился) Видимо, у всех трудоголиков крайне неприятные ощущения при засыпании (за исключением тех дней, когда они настолько продвинулись, что удивили самих себя…; или тех дней, когда их хвалили – их же редко искренно хвалят, все считают их труд само собой разумеющимся…) Трудоголики – это проклятые? И они безуспешно пытаются искупить свое проклятие (и на том свете  попадут в ад, из которого и вышли?! …В том аду они будут мерзнуть в ожидании новой работы…)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
Я понимаю, что в это мгновенье и в ней и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы торжественны; в каждом из нас горит и светится тот же трепетный огонек.
Смерть налетит, махнет на него своим холодным широким крылом…
И конец!
Кто потом разберет, какой именно в каждом из нас горел огонек?
Нет! это не животное и не человек меняются взглядами…
Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.

Комм:
Огоньки вовсе не индивидуальны! Индивидуален и конкретен – хотя и является общим для всех  - лишь тот мир, который они освещают… (Его огонек в этот миг видел маленькую жизнь, окруженную смертью и свое  сходство с собакой, а ее огонек выражал собачью преданность и желание ласки или какой-то подачки…)

Инет, Светлов:
На наших глазах совершается знаменательный поворот в науке от материализму к идеализму, и сама наука встает на защиту христианской веры. В марте 1895 г. в центре европейской научной жизни, в Парижском университете, проф. Арман Сабатье от имени науки, стоящей на почве эволюционизма, выступил с рядом лекций на защиту христианского учения о личном бессмертии… Быть может, задача, которую взял здесь на себя ученый, выходит за пределы науки, но важно то, что наука в настоящее время начинает становиться в правильные отношения к христианскому учению о бессмертии. Если бы наука отказалась подтвердить это учение, то она не откажется признать себя бессильною опровергнуть или отвергнуть учение о бессмертии.

Комм:
 Существует ли наука вообще или же все настоящие эврики порождены всего лишь приметливостью здравого смысла?! (не случайно же она загибается вместе с ним…) Ведь странно было бы считать, что в искусствах,  в политиках,  в других духовных сферах  прогрессы явно соседствуют с регрессами, а вот в науках у нас сплошная благодать, просто давно уже непонятная простым смертным… Узкие специализации, к которым все пришли, с одной стороны позволяют поднять свои пики – но и делают всю конструкцию крайне хрупкой, готовой распасться чуть ли не на атомы… (о жизни и смерти заново они будут думать лишь после разрушения…)

3 книга:
«...Но и это только твое мнение» - «Нет, милый мой: твое мнение - только твое, а так, как я, думают миллионы» - «И миллионы умирают. И миллионы ошибаются - потому и умирают...»

Комм:
Миллионы слушают попсу, смотрят сериалы, раскатывают на мыльницах… - нет, миллионы слишком дискредитировали себя и об их вероятной смерти жалеть все-таки не стоит. Это «широкая дорога» из Евангелия… Уходите с широких дорог, уезжайте из многоквартирных домов, увольняйтесь из больших корпораций  - в конце каждой тропинки стройте избушку для новой жизни себе…  Быть может, надо строить избушки размером с палатку?! Только для ночевки… Или даже ничего не строить, а именно палатками и обходиться… - и кочевать!

2 книга:
…всюду развалины, паутина и грязь. Паутина – дух умирания…

Комм:
С паутинами всю дорогу веду ожесточенную борьбу, причем убиваю и самих пауков (хотя они и пустили слух, что их нельзя убивать!) …Но не культура ли во мне ими так возмущается? – если бы по настоящему опростился в деревне, дал бы всему живому буянить по полной и уже ничем не смущался… (Впрочем, тамошняя реальность населена немногим более, чем моя виртуальность – где так же буяню… А если деревни снова как следует населить, то мигом начнется русский орднунг, от которого и запить недолго… На самом деле любой коллектив пахнет райским коммунизмом, но на деле всегда оборачивается сталинизмом (сняты ли фильмы на эту тему, написаны ли книги?) И все спасение – в жизни в усадьбах, в личных маленьких крепостях?! (в новом, мелко-частном феодализме)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
Идет трескучий разговор об одной известной певице. Ее величают божественной, бессмертной… О, как хорошо пустила она вчера свою последнюю трель!
И вдруг – словно по манию волшебного жезла – со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов

Комм:
Да, все оперы мертвы, но мертвецов-то все больше, поэтому, говорят, у театров вполне оживленно (т.е. не оживленно, а величественно?! Хотя и оживлением кто же побрезгует – разумеется в заданных рамках - что оперы, что футбольного поля…)

Инет, Светлов:
Вера, основанная хотя бы и на хороших доводах, не будет ли тою верою, о которой один из наших верующих поэтов сказал, что даже «и вере могила темна»?

Комм:
 Умирая, надо не о могиле думать, а о небесах… Если думаешь таки о могиле, то ты неверующий! И хреновый поэт… (Такой вере и сортирная яма темна… Сейчас, правда, мало кто видит деревенские сортиры, но яму представить слишком нетрудно…)

3 книга:
Хорошо, что я умираю и больше не совершу ни одной ошибки. Они с семи лет преследовали меня; несовершенство липло ко мне, и чем  только не мылся - всё равно только болит голова. Может, и сейчас я все же ошибаюсь, может быть, даже ошибочно умираю...

Комм:
Как бы действительно так не умереть – не хочется верить, но вероятность такой смерти у меня чуть ли не 50 процентов (по крайней мере, чуть ли не каждый день  примерно так засыпаю – даже и без головной боли…) Ни усовершенствоваться, ни стать более счастливым – или хотя бы более успешным – мне не удается. Хотя кругом громоздятся уже целые Гималаи из вполне вроде бы съедобных и даже очень полезных плодов, мною выращенных и даже выведенных, изобретенных (вида, правда, страшноватого для тех, у кого нет привычки…)

2 книга:
«Головы» - умираешь от отчаяния, отрешаешься от своей суеты, а в отрешенности находишь надежду.

Комм:
Может, потому и творю, что постоянно умираю (как и Павел…) Перестав умирать, мигом бы расслабился и погрузился в беспечную нирвану? А наоборот почему нельзя: сначала расслабиться и тут же перестать умирать?! Я словно бы должник своих рудников, словно нанятый на них наемный работник… И у меня же просто нет навыка свободной счастливой жизни (хотя разве я десятилетиями не ездил на велосипеде по лесам? Разве каждым летом я не счастлив? – хотя опять же чрезмерно погребен урожаями… Сейчас ноябрь, но ляжет белый снег и я снова буду счастлив… И нельзя не быть счастливым во все солнечные дни…)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
У бабы вдовы умер ее единственный двадцатилетний сын, первый на селе работник.
Барыня, помещица того самого села, узнав о горе бабы, пошла навестить ее в самый день похорон.
Она застала ее дома.
Стоя посреди избы, перед столом, она, не спеша, ровным движеньем правой руки (левая висела плетью) черпала пустые щи со дна закоптелого горшка и глотала ложку за ложкой.
Барыня не вытерпела наконец.
– Татьяна! – промолвила она. – Помилуй! Я удивляюсь! Неужели ты своего сына не любила? Как у тебя не пропал аппетит? Как можешь ты есть эти щи!
– Вася мой помер, – тихо проговорила баба, и наболевшие слезы снова побежали по ее впалым щекам. – Значит, и мой пришел конец: с живой с меня сняли голову. А щам не пропадать же: ведь они посолённые.

Комм:
Баба сходит с ума, а барыня, как водится, сумасшедшей силы дура – двойной перекос… Всем отчаявшимся надо жизнь облегчать, а всем дуракам – осложнять… Всякий дол да наполнится, всякий холм да понизится… Уравниловка? Но чем равенство отличается от уравниловки?! И разве истинно увлеченный и истинно талантливый человек не имеет награды в себе самом?! Разве, например, мне так уж нужны огромные вознаграждения?! Я был бы вполне удовлетворен одинаковой обеспеченностью для всех – снимающей преграды между людьми, снимающей горе и дурость и оставляющей человеку время подумать… (хотя горе от смерти все же не снять… – да и горбатого дурака только могила исправит… Это как с вхождением Израиля в Палестину – все нынешние должны уйти на тот свет, они уже горбатые от горя или пузатые от довольства…)

Инет, Светлов:
«Мы желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор. V, 8); «имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Фил. I, 22), «ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (21) – вот язык, каким говорит о смерти истинная вера в бессмертие, равная уверенности, твердому убеждению или знанию!

Комм:
Для меня все же Христос как человек-невидимка… Как глава ангелов?! …Для меня скорее Христос – это жизнь, а не жизнь – это Христос; т.е. жизнь важнее того, как называется ее божество; жизнь должна наполняться духом, а не именами… Благополучие моей жизни приводит к благоденствию Христа во мне; да, я должен сделать из себя хорошее жилище для Него – но у меня это не очень получается (у меня не только живот постоянно побаливает – ровно таковы же боли и у самого Христа во мне…; потому как ровно настолько же неправильна жизнь моя во всем…)

И смерть сама по себе никак не может быть приобретением… Желающий смерти грешит…  Приобретением являются только не тщетные дела (если таковые бывают!) Просто Павла преследовали, и потому достойная смерть стала частью его дела, его служения…

3 книга:
Звоню приятелю, чтобы дал кассет послушать - несет какой-то крутой бред, что-то знакомое: сегодня крутой бред несли и все три конторы, отвечающие за ремонт моего водопровода, и тот мастер, что мой телек чинит, и еще два моих приятеля, и брательникова подруга. Я даже котенка лечить к ветеринарам не понес - у них наверняка крутой бред. Давай, котенок, умирать из-за денег без друзей и музыки, я - до завтра, а ты - наверно, навсегда…

Комм:
Опыт может научить под бред не подставляться, на людей не надеяться – и тем он нашу старость продлевает – но позитивной программы в этом, конечно, мало (любой мудрец – стоик как Сенека и скептик как Соломон)

2 книга:
  3. "Вынуждены были...» /идти на гитлеровские войны/
Умирать надо было за грех свой и народа. Ведь власть сделали властью - слабый человечишко без помощей и попустительств никак сильным не станет. "Лучше буду других убивать, чем сам умру".

Комм:
А как трудно пойти против народного ура-патриотизма… Он и у нас порывается вспыхнуть… (и не будь засилья евреев таки полыхнул бы?!)

Смог бы я сам умереть, лишь бы других не убивать? (не говори «гоп», пока не перепрыгнешь… Все горожане заведомо слабаки и извращенцы и для них никакой подвиг невозможен… Вся надежда, что я-то в пригороде живу!)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
- И с чего ей было помирать то? Молодая! здоровая!… В един день холера порешила.
– И добрая она была у тебя?
– Ах, барин! – тяжело вздохнул бедняк. – И как же дружно мы жили с ней! Без меня скончалась. Я как узнал здесь, что ее, значит, уже похоронили, – сейчас в деревню поспешил, домой. Приехал – а уж заполночь стало. Вошел я к себе в избу, остановился посередке и говорю так то тихохонько: «Маша! а Маша!» Только сверчок трещит. Заплакал я тутотка, сел на избяной пол – да ладонью по земле как хлопну! «Ненасытная, говорю, утроба!… Сожрала ты ее… сожри ж и меня! Ах, Маша!»
– Маша! – прибавил он внезапно упавшим голосом. И, не выпуская из рук веревочных вожжей, он выдавил рукавицей из глаз слезу, стряхнул ее, сбросил в сторону

Комм:
Неужели такие интимные вещи рассказывал, да еще и в таких живописных подробностях?

От противного смерть заставляет поверить в Бога – раз есть окончательная смерть, то должна быть и окончательная жизнь (ведь все-таки земля – это и очевидный праздник жизни)

Инет, Светлов:
Смерть – ничто, она не способна ничего отнять у того, кто имеет жизнь; жизнь сильнее смерти и собственно смерти нет, потому что нет конца жизни, уничтожения!

Комм:
 В середине дня, разгоряченному движением так кажется – но приходит ночь, и верх берет усталость…

3 книга:
Истины не живут более 1000 лет, потом они умирают, освобождают место на земле и их уже нельзя воспринять адекватно; люди уходят во мрак  заблуждений, проклятий, если не родилось у них за этот срок истины новой и большей…

Комм:
Как раз сейчас должно случиться такое время обновления – разве можно еще тростить, к примеру, «демократия»? (Вот еще Трамп обанкротится – или сместят его -  и все!) Или «секс, наркотики, рок-н-ролл»?! Да и всем верующим не пора ли уже обновиться… Мусульмане, к примеру, вообще погрузились в какой-то ад… А христиане в пидарастию и всяческий декаданс…

2 книга:
«Мир мертв, а я еще жив» (перефразируя БГ – живой среди мертвых произвел фурор (кончится тем, что попадет в музей, мавзолей)). Что мне делать, когда я тоже умру, ничего, кроме этого мертвого мира не зная? …Попал в весенний сад и тоже попытался зацвести. У кого бы спросить, как это делается. Все кругом ослепли, оглохли от радости; музыка до небес…

Комм:
Аквариумы в мертвом мире наших квартир… (сначала слушал и БГ, но теперь предпочитаю молча взирать на аквариум…)

БГ ловит маленькую живую рыбку и запускает ее в аквариум очередной песни… Он в общем-то типичный пленник культуры (просто среди русских мужиков мало таких, вот и удивляемся… Если вспомнить, к примеру, Высоцкого, то он-то скакал на культуре верхом…)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
Мы спорили обо всем: об искусстве, о религии, о науке, о земной и загробной – особенно о загробной жизни.
Он был человек верующий и восторженный. Однажды он сказал мне:
– Ты надо всем смеешься; но если я умру прежде тебя, то я явлюсь к тебе с того света… Увидим, засмеешься ли ты тогда?
И он, точно, умер прежде меня, в молодых летах еще будучи; но прошли года – и я позабыл об его обещании, об его угрозе.
Раз, ночью, я лежал в постели – и не мог, да и не хотел заснуть.
В комнате было ни темно, ни светло; я принялся глядеть в седой полумрак.
И вдруг мне почудилось, что между двух окон стоит мой соперник – и тихо и печально качает сверху вниз головою.
Я не испугался – даже не удивился… но, приподнявшись слегка и опершись на локоть, стал еще пристальнее глядеть на неожиданно появившуюся фигуру.
Тот продолжал качать головою.
– Что? – промолвил я наконец. – Ты торжествуешь? или жалеешь? Что это: предостережение или упрек?… Или ты мне хочешь дать понять, что ты был неправ? что мы оба неправы? Что ты испытываешь? Муки ли ада? Блаженство ли рая? Промолви хоть слово?
Но мой соперник не издал ни единого звука – и только по прежнему печально и покорно качал головою – сверху вниз.
Я засмеялся… он исчез.

Комм:
Да, стоит отойти от споров или дел, как нас окружает виртуальность – а от виртуальности до призраков один шаг, и перед смертью ты вполне его можешь сделать (призрак ангела, призрак черта или призрак другого человека…)

Инет, Рафаил Соловьев:
…Ум мой заходит за разум. Отчего у меня всегда бывает такая меланхолия? Мне страшно тяжело. Нигде-то я не могу найти себе подходящего места… Берегите пташку… а не то – прощай. Что же взамен? Вот дом, построенный весь из гнилья и деревяшек. Что с ним делать? Чинить – невозможно. Единственное: разрушить его и построить новый. Этот дом не строится, он не состоит из отдельных частей; он или весь, или ничего. Выкинь весь балласт, и шар поднимется выше. Мучения выкидывают балласт. Человек есть сплошное противоречие; это – весы, которые почти невозможно привести в равновесие. Я ничего сейчас не испытываю – ни счастья, ни несчастья. Я чувствую только, что весы колеблются. Есть люди, которые погубят душу свою, но не спасут её через это, а ещё больше погубят. Всё молчит, и только запоздалый золотой серп луны поднимается над рекой… Я видел то место, где ждали счастья. Его не существует, быть не может… При колебании душевного равновесия и страшно, и сладко, и ужасно, как в глухую ночь, в зловещей тьме, на громадной реке и быстром, как ветер, челне… Вот лодка остановилась, еле движется по застывшей как бы воде и зловеще покачивается. А впереди густой, чёрный, как привидение, лес; дикий хохот филина, а там через листву виден белый крест какой-то могилы. Выкопать бы этот крест, вытащить мертвеца и расспросить его: да что же это всё значит?. Но реки уже нет. Я в какой-то мрачной пещере, где ничего не видно и лишь ощупываются какие-то дикие утесы и чувствуется присутствие каких-то гадов6. Тяжелы минуты человека, когда он представляет собой арену какой-то жестокой, тяжёлой борьбы. В океане вселенной живёт бесконечное множество детей; им розданы игрушки – и они все довольны. В одну телегу впрячь не можно…7 Горе, страдания и несчастия – вот пища человеку. Я сказал: сегодня мне предстоит сделать дело, но я утешаю себя, что будет время, когда дело будет уже сделано. Мой друг сказал мне: мне предстоит нынче умереть, и будет время, когда меня не будет. Вот наступит завтрашний день; дело моё сделано, а его уже нет. Прошло ничтожное время, а что оно для него значит? Минута времени та же – в игре за картами и в момент смерти… Представьте себе, что в момент между 3 и 4 часами вы должны умереть. В 4 часа обдумайте разницу между теперешним вашим положением и тем, которое могло бы быть. Не каркай, ворон! Песня твоя всем известна!. Прошедшего нет, только – настоящее; ничего не было; если было, то теперь во всей вселенной нет. Куда же это ушло? Этого нет, значит, это не реально, а значит, это – обман. Нехороший человек. Куда летите вы, звуки счастья и сочувствия? Вам нет здесь места! Вас звали, и вас не было; теперь все высушено внутри, и вы – злейшие враги.

Комм:
Это студент, он неожиданно умер еще в самом начале 20-го века (по-моему, действительно не мог умереть – от указанной страшной тяжести. Он явно надорвался… Имея такие художественные наклонности, усиленно занимался математикой и прочими «науками»!)

3 книга:
Без дел среди людей неинтересных умираю, начиная со второй секунды, поэтому, занимаясь творчествами, не буду обращать на них внимания, с песнями расхаживая вкруг иерихонских стен их авангардизма. Пусть кричат «стань моей игрушкой! игрушки нам нужны, игрушки, а то упаду, умру, потеряв последнюю крейзи-энергию!» И нападения им нужны, чтобы стенам можно было принять ответные меры - песни слишком вызывают любопытство...

Комм:
Пока песен не поешь, не говори о победе над смертью… Хотя и прочие творчества – а так же простые дела – разгоняют ее как мелкую воду… Где взять силы для песен? Я отложил их опять… Сил нет и не предвидится… Мой голос прорезался только для выразительных чтений (а мой ум -  для письменных рассуждений – которые гораздо более легки, чем рассуждения про себя…)

«и воспев пошли на гору елеонскую» - кажется, единственный раз в Евангелиях поминается пение? Они ведь тоже еще не слишком разгулялись…

2 книга:
«Не хочу умирать. Т.е. не боюсь, а просто мне там нечего делать; всё, что я знаю, здесь. И мне просто странна ваша настойчивость. Неужели нельзя жизнь не отравлять! …Если я поднатужусь и придумаю продолжение, вы мне дадите отсрочку?! Делать поменьше, а планов иметь побольше – может, тогда не умрешь?!» …«Теперь я узнал про полноту жизни, но я уже огрызок, теперь я узнал про легкость жизни, но я уже многотонный монумент, теперь я узнал про ее скромность… Что мне делать, чтобы спастись?»

Комм:
Спасение – это тропка: не объяснишь местонахождение тропки в дремучем лесу, там же нет никаких особых примет… И как выжить в дремучем лесу, тоже не объяснишь словесно… Тем не менее, и у огрызка, и у монумента есть свои шансы; пока жив, шансы остаются всегда…

Всякий, кто умирает, все-таки хоть немного хотел умереть?! Или был круглым дураком! (круглый дурак – дурак идеальный? Такой вряд ли возможен…) Я так и не знаю, косит ли смерть всех без разбора или кто-то все же оказывается под особой защитой… (т.е. она не могла, например, апостола вдруг укокошить?)

ЦИТАТЫ, Тургенев:
– Хочешь милостыни? – повторил я свой вопрос. – Зачем ты идешь за мною? – Но старушка по прежнему не отвечала, а только съежилась чуть чуть.
Я отвернулся от нее и пошел своей дорогой.
И вот опять слышу я за собой те же легкие, мерные, словно крадущиеся шаги.
«Опять эта женщина! – подумалось мне. – Что она ко мне пристала? – Но я тут же мысленно прибавил: – Вероятно, она сослепу сбилась с дороги, идет теперь по слуху за моими шагами, чтобы вместе со мною выйти в жилое место. Да, да; это так».
Но странное беспокойство понемногу овладело моими мыслями: мне начало казаться, что старушка не идет только за мною, но что она направляет меня, что она меня толкает то направо, то налево, и что я невольно повинуюсь ей.
Однако я продолжаю идти… Но вот впереди на самой моей дороге что то чернеет и ширится… какая то яма…
«Могила! – сверкнуло у меня в голове. – Вот куда она толкает меня!»

«Ах! – думаю я… – эта старуха – моя судьба. Та судьба, от которой не уйти человеку!»
«Не уйти! не уйти! Что за сумасшествие?… Надо попытаться». И я бросаюсь в сторону, по другому направлению.
Я иду проворно… Но легкие шаги по прежнему шелестят за мною, близко, близко… И впереди опять темнеет яма.

«Стой! – думаю я. – Обману же я ее! Не пойду я никуда!» – и я мгновенно сажусь на землю.
Старуха стоит позади, в двух шагах от меня. Я ее не слышу, но я чувствую, что она тут.
И вдруг я вижу: то пятно, что чернело вдали, плывет, ползет само ко мне!

Комм:
Вот Тургенев был не дурак и сразу приметил старушку (дурак – это тот, кто ничего не боится? Но не лучше ли жить счастливым дураком – правда, расшибаясь у первого же поворота – чем опасливым умником, что дни свои влачит с мешками под глазами…. Не знаю, при всем уме мне невозможно сделать выбор… Сначала кропотливо и умно выстроить длинную прямую дорогу, а потом и разогнаться по ней дураком для финального счастья?! Как взлетную полосу выстроить…)

Инет, Рафаил Соловьев:
…Откуда-то несётся новая песнь и всплывают новые чувства. Если бы кто видел все эти умоляющие о помощи руки, эти скользящие над пропастью ноги; если бы кто слышал – эти вопли отчаяния, если бы видел всю эту кровь – тот утонул бы, захлебнулся бы в ней, тот не мог бы жить. Только весёлый шум, пьяные попойки, свет и страсти и заглушают этот бесконечный стон, – стон, заложенный в самые основания земли. Жизнь, эта шаблонная жизнь, рвёт лучшие цветы; для чего же им было восходить? Не насмешка ли это, не пародия ли только на жизнь?8 Зачем это несчастное существо, доброе, чистое, как кристалл, белое, как снег, глубокое, как пропасть, идёт по этой грязной дороге, падает глубже и глубже? Зачем не слышны были стоны и крики отчаяния и никто не бросился на помощь? Зачем не разделить эту скорбь между людьми поровну? Зачем кресты не одинаковы? Потеряна жизнь – всё без исключения! Ибо что можно дать взамен всей жизни?. Тихо всплывает луна и бесстрастным светом заливает землю. Всё спокойно?! Всё тихо?! Всё хорошо?! Кровь, кровь!! В глазах рябит! Пахнет кровью! Все убийцы! Раздавить бы всех одним ударом. Для всех этих несчастных это было бы счастье, а этим убитым зверям не должно быть места для жизни. Проклятие вам, бесстыжие животные, – я не могу назвать вас людьми. Да, вот этот ужас, эти стоны отчаяния, эти загубленные жизни, это издевательство над чистотой и святым – это делает мир таким крестом, который может нести только Бог.

Комм:
 Он удивительно верно чувствовал кошмарные пропасти (уже падая в них, сумел их описать?) Почему, действительно, мы не выискиваем в жизни самые горячие, самые жгучие, самые больные точки – и не бросаемся грудью на них, как Сашка Матросов? И может ли нам быть награда, когда мы вечно теплы… (Холодным – жаркий ад, горячим – прохлада рая, а теплые просто растворятся в пространстве, как таблетки в стакане воды… Причем, все мудрецы-то явно теплые, уравновешенные?! Нет, в мудреце уравновешены огонь и лед, в киселе нет никакого ума… И, значит, мудрецам надо постоянно обновлять и свой холод и свою горячность…)

3 книга:
«Боги несколько раз пытались сотворить Свое подобие, нового человека, способного и летать и жить вечно, но всякий раз из земли восставал, непонятно, кем закопанный и как туда попавший, мертвец, с виду ветхий, но свинцово тяжелый и жестоко грабил этого новенького молоденького бога - после чего тот, немного еще прокряхтев и проползав, умирал, да умирал как миленький и над гробом его ужасались и шепотом проклинали жизнь новые старенькие боги...

Комм:
Часто кажется, что на самом деле совсем немногого нам не хватает, чтобы летать, быть счастливым - какие-то мелочи держат нас (может, крупного просто не видим?) Жизнь - морок,  привычка,  инерция – разве это все какие-то всемогущие силы? Разве все это невозможно порвать… Разве  мы бы не порвали со всем этим, подвернись сильная и смелая компания… (Разве мы так уж хотим просиживать стулья, переедать, пялиться в экраны?)

2 книга:
«В удивительное место я попал, странная страна. Что-то чудесное в здешнем воздухе, все дали такие упоительные, все предметы драгоценны как плоды, а все плоды тают во рту, не оставляя отходов, не имея ни житейской брони-кожуры, ни твердых семечек – сплошное непорочное зачатье… но что же мне делать здесь?!»

Комм:
Рай – это тот же наш мир, но без  мелких привязок к пристаням... Человек, но  с парусом (не с шумящим моторчиком!) Человек на дельтаплане, которым вдруг легко управлять… (Надо только вовремя начать учиться райской жизни – а не наукам – и она обязательно окажется нам по силам!)

ЦИТАТЫ, Кураев:
вдруг – натыкаешься:
«Одиозный пример Салтычихи, забившей в Подмосковье более 100 своих крестьян собственноручно, является уродливым национальным символом России» .
Какая же мера презрения к России, к ее истории и народу стоит за этими поминаниями Салтычихи. Ну кто по сю пору составляет учебники нашей национальной истории, если и сейчас ни журналисты, ни даже школьники не знают, что Салтычиха была арестована, судима, приговорена в пожизненному заключению?..
«Двум крестьянам, у которых она убила жен, удалось летом 1762 года подать просьбу императрице Екатерине Второй. Юстиц-коллегия произвела следствие, которое длилось 6 лет. В 1768 году юстиц-коллегия приговорила ее к смертной казни, но последняя по повелению императрицы была заменена следующим наказанием: лишенная дворянства и фамилии, Дарья Николаева дочь была возведена в Москве на эшафот, прикована к столбу, причем у нее на шее был привешен лист с надписью мучительница и душегубица, и после часового стояния заключена в подземную тюрьму в Ивановском московском девичьем монастыре, где и сидела до 1779 года под сводами церкви, а затем до самой смерти в застенке, пристроенном к стене храма. Ни разу она не обнаружила раскаяния» .
Выродком она была, а отнюдь не «национальным символом». Как верно вскрикнул однажды Бунин – «Какая вековая низость – шулерничать этой Салтычихой, самой обыкновенной сумасшедшей» .
Но все же: если бы какой-нибудь православный журналист посмел бы написать в этом стиле - "Одиозный пример Свердлова, инициировавшего кампанию «расказачивания», является уродливым национальным символом Израиля" - ему совершенно справедливо дали бы по рукам.
Однако, о России так писать разрешается.

Комм:
Политика тут правильная, но все же насчет русских баб меня сумнение берет – ведь каждая десятая такая сумасшедшая, а каждая вторая – просто вздорная барыня, которая и без всяких специальных пыток своих крестьян бы замучила – ненароком… Если их в кулаке не держать, они же повыскакивают как джины из бутылок… («И черти веруют и трепещут» - это же и про баб! Если не мужики, то культура с религией их в своих бутылках удерживают… Культуру с религией изобрели древние, еще сильные мужики…)

Инет, Рафаил Соловьев:
…Что делается с моим бедным рассудком? Я вижу путешественника, собирающегося уплыть в дальний, безвестный океан. Как устал мой мозг! Завеса бытия шелохнулась, но образы не дают мне покоя. Ум мой совершил круг. Он рвался, как безумец, во все стороны, но крепкие тенёта скрутили его и не выпустят его. Кругом меня тьма, которой никогда не видал глаз человеческий, и в ней восстают окровавленные призраки. Я понял замирание и смерть. И как это близко и родственно. Я понял, что смерть – мой близкий родственник, несравненно ближе отца и матери. Смерть – это для меня другой я. Я жажду смерти, ибо завеса колышется, а ум мой теряется и мутнеет. Спасения мне нет. Среди разных жилок мозга я увидел моё милое прошлое. Я увидел розовые надежды, увидел счастье и любовь, а главное – жизнь. Милые картины! Зачем ушли вы, которые согревали сердце моё, где мне было тихо в моём небытии. Поля, солнце, любовь, тепло!. Ах, как мне теперь хорошо! Где же друзья мои? Кто протянет мне руку не для того, чтобы бросить в меня камень? Как холодно, сыро в этом бесцветном замирании!. А впереди потеря рассудка и холодная могила – вот мои розовые мечты. Веселись же, глупец! Нет, я не знаю, кто ты, но ты – враг мой. Нам никогда не понять друг друга… Но бедный мой разум! Жестоко умеешь мстить ты, Природа! Скорее бы проходило это облако, а там – что за ним, солнце или непроглядная мгла – мне всё равно. Силы мои не надломлены, их просто уже нет. А разве есть у меня друг, который бы подарил мне их? Мой бедный ум! Мне страшно за тебя. Пропасть близко. Бедный ум!

Комм:
 А ведь с виду он был очень успешным студентом и молодым ученым… (но читал ли он Достоевского? Так был завален учеными трудами, что даже Достоевский мог в этой куче потеряться… Если бы читал, то мог бы спастись…)