О тяжком ремесле быть самим собой

    Наблюдаю на днях такую картинку. Встречаются две дамочки. Подружки, по всей видимости. Одна, изобразив на лице восхищение и, сложив перед лицом ладошки, как это делают буддисты во время молитвы, воскликнула:

    - Натаха, какая ты сегодня красивая!

    Натаха, естественно, тут же засияла улыбкой. Затем стала интенсивно вертеть своей попой туда-сюда, словно пыталась не просто продемонстрировать ее, но и повернуть кпереди, дабы самой взглянуть на нее. Присмотревшись, понял, что это был зад. Так понимаю, что попа – это нечто миниатюрное и симпатичное. Я же созерцал ее гигантский аналог. На слегка наклоненной набок голове дамочки с короткой стрижкой и вызывающим макияжем, под которой вращался торс с такими же, как попа, титаническими грудями, она тщетно пыталась изобразить смущенно-романтическую улыбку. Получалось неважно, поскольку динамика движений мощного зада, порядка шестого размера грудей и визжащий макияж приходили в явное противоречие  с романтикой. Причем первый как-то неестественно был смещен кзади, а груди, наоборот, кпереди, да так, что, по самым скромным подсчетам, между их наиболее отдаленными полюсами было не менее метра. Она чем-то смахивала на приплюснутую английскую букву «S» с оторванным верхним кусочком.

    Подергавшись три-четыре минуты, дамочка, видимо, устала. Она остановилась и, испустив усталый вздох, потеряла тонус и обмякла. И… тут же превратилась в бесформенную торбу…

    Мне, невольному свидетелю этой сценки, почему-то вспомнился эпизод из школьных лет. Это было в девятом классе. Девочек у нас было раза в два больше. Девочки как девочки – волосы, глаза, уши, ноздри… Ни одна из них к тому возрасту не пользовалась косметикой. Речь идет о Кавказе со своим жестким менталитетом. Но в один прекрасный день одна из них решила бросить вызов этому архаизму. Пришла с опозданием. Как зашла в класс, так у нас вместе с учителем истории челюсти и отвалились. Вся замалеванная – губы, глаза, щеки… Да так ярко и густо, что аж в глазах зарябило. Прекрасно помню ужасно неловкое состояние, будто это была не она, а я. Позже заявила: «С сегодняшнего дня всегда буду красивой!». Вот тогда-то я и понял, что необязательно родиться красивым, им запросто можно стать.
 
    Позже был случай похлеще. Если не ошибаюсь, это было на втором курсе мединститута. Таким же размалеванным в один прекрасный день пришел, как вы думаете, кто? Мой однокурсник! Это был не просто шок. Я был готов провалиться под землю. Даже посмотреть на него не было смелости. А парень вполне себе был спокоен. Окруженный толпой однокурсников, что-то живо с ними обсуждал. По сегодняшний день интересно, о чем это они говорили.

    Случай с упомянутой дамочкой почему-то засел в голове. Не знаю, почему. Но точно в нем было какое-то значимое зерно, иначе мое сознание не обратило бы на него внимание. Его философская сущность стала понятна позже. И заключалась она в том, что мы не замечаем, как порой упорно стараемся натянуть на себя не свою шкуру. Говоря иначе, пытаемся показаться окружающим не тем, кем мы есть на самом деле - краше, умнее, стройнее… Одни это делают эпизодически, у других входит в привычку. Но есть и такие, которые погружаются в эту роль и уже не выходят из нее никогда.

    И в мозг прокралась крамольная мысль: «А я чем хуже?».

    На следующий день, приняв душ, надев свежие трусы и, тщательно побрившись, я стал с пристрастием рассматривать себя в зеркале. Облегающие трусы в клеточку с содержимым, кое-какие брутальные выпуклости которого сразу бросались в глаза, смотрелись весьма привлекательно. «Неплохо!» - подумал. Не понравился живот – втянул. Приподнял плечи. Немного развел руки в стороны и расправил трапеции. «Ого! Получается!». Оставалась одна деталь, которая портила картину в целом – второй подбородок. Чтобы скрыть его, пришлось постараться – пробовал разные углы наклона и поворота головы, выражения лица и прочее. И добился-таки своего. И все равно, чего-то еще не хватало. И я понял чего. Того брутально-томно-неотразимого выражения лица, которое бы довело женский пол до состояния экстаза. Поэкспериментировав перед зеркалом, я добился-таки своего, после чего сказал себе: «Слушай, мужик, да ты ого-го! Что надо! Настоящий самец, нет-нет, даже жеребец! Короче, точно на «ец»!». И, скажу по секрету, сам себе понравился.

     В тот вечер мы встретились с другом, посидели, пообщались, выпили…

     Утром взглянув в зеркало, я не узнал себя. Куда делся вчерашний красавец-брутал (ну, скажем, не совсем красавец, но почти)? Меня будто проглотил кашалот, но, не сумев переварить, выплюнул обратно. Помятый, пожеванный, взъерошенный, небритый… Те же самые трусы, но будто стали на три размера больше. Тоже помятые, несимметрично сидящие, висят аж по самые колени. И никаких намеков на выпуклости! Живот висит как набитый скарбом хурджин. Пробую втянуть – не получается. Плечи не расправляются, трапеции куда-то исчезли…
 
    Задумался. В голове откуда-то всплыла фраза Оскара Уайльда:    «Будь собой. Прочие роли уже заняты!». И я сказал себе: «Ничего, мы еще повоюем, но в своем родном образе». Широко улыбнувшись и, почесав кое-что, я пошел ставить чайник.