Тюркский мир в изложении тюрка из Азербайджана

Тюркский мир в изложении тюрка из Азербайджана
      Более 10 тысяч километров разделяют сегодняшнего тувинца-буддиста из Тывы, от караима, приверженца иудейской веры, живущего в Тракае в Литве. Ещё большее расстояние разделяет турка-мусульманина, живущего в Стамбуле от якута-христианина с берегов реки Лена в Сибири. Вместе с тем караима, тувинца, турка и якута, а вместе с ними казаха, киргиза, уйгура, алтайца, хакаса, шорца, тувинца, тофалара, карачаевца, балкарца, кумыка, туркмена, узбека, азербайджанца, гагауза, татарина, башкира, чуваша, крымского татарина, каракалпака, ногайца объединяет то, что все они являются тюрками и у всех них общий язык – тюркский. Современные тюркские народы, несмотря на различные исторические перипетии, разделившие их многие тысячелетия тому назад, смогли сохранить в своей памяти общий язык и общую культуру, доставшиеся им в наследство от общих предков.
      Как известно, язык это не только средство общения. Язык это память народа. В словах родного языка мы сохраняем историю многотысячелетнего дописьменного исторического пути наших предков. А ещё в языке живёт дух народа.
     Вот что об этом написал замечательный немецкий учёный Ф.В.Гумбольдт: «Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык — трудно себе представить что-либо более тождественное…Так как каждый язык наследует свой материал из недоступных нам периодов доистории, то духовная деятельность, направленная на выражение мысли, имеет дело уже с готовым материалом: она не создает, а преобразует». (Ф.В.Гумбольдт, 1960).
     Стремление познать происхождение своего народа, его историю, язык, самобытную культуру – естественная потребность каждого мыслящего человека. Неудивительно, что в последние годы издаются многочисленные работы, связанные с происхождением современных тюркских народов. Очень часто в Интернете на различных форумах люди задают вопросы, связанные с этногенезом тюркских народов. Ещё полвека тому назад известный советский тюрколог А. Н. Бернштам писал: «Изучение роли и значения тюркского этногенеза стояло в поле внимания ориенталистов, пожалуй, ещё с середины ХVIII в. Однако следует подчеркнуть, что до недавнего прошлого решение этих проблем не отвечало на прямой вопрос,- как шел процесс образования тюркских народов. Несмотря на огромное значение тюркских народов, вопрос об их сложении и развитии до сих пор находится в весьма сыром состоянии… Сложение тюркского этнического типа датировать трудно». (Бернштам. 1947). К сожалению, до сих пор нет ни одной книги, где можно было бы найти конкретные ответы на все эти вопросы.
      Тюркские народы (ныне их численность, по ориентировочным подсчетам, превышает 210 миллионов человек) живут на огромной территории от Лены до Дуная, от Таймыра до Персидского залива, в основном на тех же территориях, которые населяли их предки с древнейших времен.
      К сожалению, до сих пор,  ни по одному из вопросов тюркского этногенеза у ученых нет единого мнения. Так, например, некоторые учёные  считают, что прародина древних тюрков находилась на Алтае. Другие размещают её в областях, примыкающих с севера к Чёрному и Каспийскому морям, третьи — в Передней Азии, а четвертые – на территориях к западу и востоку от Урала. Одни ученые пишут о том, что предки современных тюрков были изначально монголоидными, другие утверждают, что древние тюрки были европеоидами. Некоторые считают, что впервые тюркские племена появились в Восточной Европе только в середине первого тысячелетия н.э., другие пишут о дальнем родстве древних тюрков с шумерами, этрусками и американскими индейцами.
      Ученые около двухсот лет не могут придти к единому мнению также по многим вопросам этногенеза индоевропейских, угро-финских и других народов (вопрос прародины, время возникновения языковой общности и др.). Поэтому время от времени выдвигаются новые гипотезы происхождения индоевропейцев, угро-финнов, славян, индусов. Вместе с тем, археологи продолжают исследовать новые древние памятники, лингвисты делают научные открытия, появляются новые факты, которые позволяют по-новому взглянуть на многие старые проблемы.
     В советское время историческая наука во многом, если не полностью, зависела от идеологических и прочих установок властей и поэтому в те времена рассчитывать на издание какой-либо объективной работы, содержащей отличную от официально признанной властями теории тюркского этногенеза было бы весьма наивно.
       О плачевном состоянии советской науки и тех «задачах», которые советская власть ставила перед историками, археологами, лингвистами и другими учеными в последние годы написано очень много. Так, например, известный российский ученый академик А.А.Зализняк с горечью вспоминает состояние науки в советскую эпоху: «Разумеется, в отношении гуманитарных наук губительную роль играла установка советской власти на прямую постановку этих наук на службу политической пропаганде. Результат: неверие и насмешка над официальными философами, официальными историками, официальными литературоведами. Теперь убедить общество, что в этих науках бывают выводы, не продиктованные властями предержащими или не подлаженные под их интересы, действительно очень трудно». (А.А.Зализняк, 2009).
     Необходимо отметить, что со времени установления советской власти тюркология постоянно находилась под пристальным контролем властей. Не секрет и то, что с началом захвата тюркских земель (Поволжье, Урал, Западная Сибирь, Астрахань, Кавказ, Крым, Закавказье, Средняя Азия и др.) Российская империя, чтобы заставить тюркские народы забыть свое прошлое, обязала российских учёных (и не только русских) целенаправленно фальсифицировать этническую и политическую историю тюркских народов. В результате этого была создана так называемая «алтайская гипотеза» происхождения тюрков. Особенно упорно и агрессивно эта «гипотеза-концепция» внедрялись в академическую науку в годы Советской власти. Любое отклонение от данной «концепции» строго наказывалось. Многие ученые, не согласные с ней были репрессированы.
       Главными тезисами этой, одобренной властями официальной «концепции» были:
-  прародина тюрков изначально находилась на Алтае и на сопредельных территориях;
- вхождение тюркского языка в праалтайскую языковую общность (сюда кроме тюркского языка включали языки монголов и маньчжур, а также языки корейцев и японцев);
- все нынешние тюркские народы, кроме языка, ничего общего между собой не имеют, так как являются отуреченными аборигенами;
- изначальная монголоидность древних тюрков;
- евразийские степи, начиная с VI тыс. до н.э. занимали «индоевропейцы», а со II тыс. до н.э. – индоиранцы: арии, скифы, сарматы;
- только осетины являются потомками  древнейших племен и народов евразийских степей (скифов, сармат и алан).
      В последние годы в России ежегодно выпускаются десятки новых книг по этногенезу тюрков, в которых бездоказательно повторяются отдельные тезисы «алтайской» концепции. Необходимо отметить, что большинство исследователей, занимающихся вопросами этногенеза тюркских народов, к сожалению, забывают о том, что любая теория, гипотеза, концепция должна быть аргументирована и доказательна. Более 90% современных исследований, посвященных тюркским народам фактически являются, в основном, перепевами старых публикаций, написанных по заказу властей ещё в советскую эпоху.
      Так, например, главный российской «тюрколог» С.Г.Кляшторный, который вот уже около 40 лет пишет о прошлом тюркских народов, и сегодня продолжает доказывать правомерность традиционной советской концепции по этногенезу тюрков. В выпущенной в 2005 году книге «Степные империи Евразии» он опять как заклинание повторяет основные тезисы официальной концепции:
- «Евразийские степи между Волгой и Енисеем еще в VI тыс. до н.э. занимали индоевропейские племена европеоидного расового типа, те самые «индоевропейцы», многочисленные племена которых говорили на родственных друг другу языках индоиранской языковой семьи, балто-славянской языковой семьи, германской языковой семьи и многих других родственных языках»;
- «Многочисленные автохтонные племена (индоевропейские в Центральной Азии, угро-финнские в Поволжье, Приуралье и Западной Сибири, иранские и адыгские на Северном Кавказе, самодийские и кетоязычные в Южной Сибири) были частично ассимилированы тюрками в период существования созданных ими этнополитических объединений, прежде всего гуннских государств первых веков н. э., древне-тюркских каганатов второй половины I тыс. н.э., кипчакских племенных союзов и Золотой Орды уже в нашем тысячелетии. Именно эти многочисленные завоевания и миграции привели в исторически обозримый период к формированию тюркских этнических общностей на местах их современного расселения»;
- «Мы отказываемся и от тезиса об извечном существовании единой тюркской нации, и от тезиса об извечном автохтонизме современных тюркских народов».
         Доктор исторических наук Н.Егоров, также, видимо, пытаясь выдать желаемое за действительное, пишет: «тюркологи давно определили, что пратюркский язык сложился в Центральной Азии, точнее - в районах Забайкалья и Восточной Монголии. Первичный распад тюркской языковой общности произошел где-то в середине первого тысячелетия до новой эры…Древние племена, расселенные в свое время на обширных просторах евразийских степей от Северного Причерноморья до Центральной Монголии, вплоть до рубежа новой эры говорили на различных диалектах восточно-иранской ветви иранских языков».
        В Советском Союзе, где продолжалась колониальная политика российской империи в отношении нацменьшинств, трудно было ожидать появления достоверных работ по тюркским языкам. Необходимо отметить, что и в последние годы, в России некоторые ученые стали публиковать откровенно лживые статьи о тюркских народах. Так, например, представитель российской науки В. Махнач пишет: «несомненно существуют народы, говорящие на тюркских языках. А существует ли единство тюркских народов? Достаточно посмотреть на различные тюркоязычные народы, чтобы убедиться, что это не так. Это не так в расовом отношении, потому что большинство тюрок — умеренные монголоиды с очень слабо выраженными монголоидными чертами (скажем, туркмены). Но есть тюрки — чистые европеоиды (например, чуваши) и есть тюрки — чистые монголоиды (якуты и, тем более, тувинцы). Их внешний облик свидетельствует, что эволюция языков шла одним путем, а эволюция этих народов — совершенно другим. Однако сравнение можно провести не только на расовом уровне, но и на религиозном. Большинство говорящих на тюркских языках — мусульмане (правда, разные мусульмане: и сунниты, и шииты), тогда как чуваши — православные христиане, следовательно, всегда будут вместе не с другими тюрками, а с другими православными. Тувинцы же — северные желтошапочные буддисты (ламаисты), и у них единство будет с буддийскими народами, а не с мусульманами-тюрками. Т. е. представление о тюркском единстве, к которому так стремятся сейчас некоторые деятели в нашем государстве и особенно в Турции, не основывается ни на реальной этнической общности, ни на религиозно-культурной базе, а следовательно, представляет собой нацизм — теорию искусственного племенного единства. Мусульманское единство органично, и ничего негативного в нем нет. Исламский фундаментализм в некотором смысле тоже закономерен и органичен. А вот пантюркизм — это нацизм».
       Другой российский исследователь К.Пензев, автор многочисленных исторических романов, в книге «Арии Древней Руси» пишет, что «даже тюркоязычие некоторых этносов не дает нам права полагать, что они действительно являлись тюрками. Так, например, азербайджанцы, разговаривающие на языке огузской группы, вовсе не тюрки по происхождению… Азербайджанцы, казахи, уйгуры, туркмены, кумыки, карачаевцы, балкарцы, гагаузы, тувинцы и другие тюркоязычны, но это вовсе не означает, что все они тюрки. Давайте поставим вопрос прямо. Есть ли в перечне народов говорящих на тюркских языках тот, который имеет право утверждать, что он и является прямым наследником тюрков не только в лингвистическом и культурном плане, но и в плане антропологическом?».
    Махнач, Егоров, Кляшторный и другие господа, видимо, выполняя чей-то заказ, пытаются убедить читателей, что появление каждого нового исследования о происхождении тюркских народов, их ранней истории продиктовано лишь желанием тюркских исследователей "всемерного отстаивания исконности, глубочайшей древности своего народа и обитания его всегда, испокон веков, на его нынешней территории".
            Необходимо отметить, что подобная политика этнической дискриминации, в отношении бывших колониальных народов, присуща многим европейским учёным.
    Вот что об этом пишет канадский учёный Клаус Клостермайер: «Режимы, бывшие у власти в ХХ веке, поручали переписывать историю в ключе своих собственных идеологических воззрений. Подобно придворным летописцам былых времен, некоторые современные историки академического толка не гнушались тенденциозными трактовками исторических событий, перекраивая прошлое под заказ. Когда после второй мировой войны народы Азии и Африки обрели независимость, местные интеллектуалы начали осознавать тот факт, что истории их стран писались представителями тех самых колониальных властей, с которыми они вели борьбу. В большинстве случаев они обнаружили, что "официальные" историки отмахнулись от всех традиционных свидетельств о прошлом, полагая их не более чем мифами и сказками. Нередко собственных историков с академической подготовкой в постколониальных странах не было (или, хуже того, были только местные историки, принявшие точку зрения своих колониальных хозяев), поэтому недовольство существующими трактовками истории зачастую находило выражение в трудах, авторам которых недоставало академических регалий, необходимых для того, чтобы произвести впечатление на историков-профессионалов. В настоящее время ситуация постепенно меняется. Истории своих стран переписывает новое поколение ученых, которые выросли в постколониальные времена и не разделяют прежних академических предубеждений, исправно владея при этом орудиями своего ремесла – глубоким знанием используемых языков, пониманием культуры своих стран, уважением к местным традициям».
        Современным российским авторам, которые пытаются по новому переписать историю русского народа и их близких и далёких соседей, рекомендую время от времени перечитывать классические труды великих российских историков В.О.Ключевского и С.М.Соловьёва.  Я  считаю, что они всегда должны  помнить написанные В.О.Ключевским слова о происхождении российского государства и  русского народа: «С начала XVII до половины XIX в. русский народ распространяется по всей равнине от морей Балтийского и Белого до Черного, до Кавказского хребта, Каспия и Урала и даже проникает на юг и восток далеко за Кавказ, Каспий и Урал. Обширная восточноевропейская равнина, на которой образовалось русское государство, в начале нашей истории не является на всем своем пространстве заселенной тем народом, который доселе делает ее историю. Наша история открывается тем явлением, что восточная ветвь славянства, потом разросшаяся в русский народ, вступает на русскую равнину из одного ее угла, с юго-запада, со склонов Карпат. В продолжение многих веков этого славянского населения было далеко недостаточно, чтобы сплошь с некоторой равномерностью занять всю равнину. Притом по условиям своей исторической жизни и географической обстановки оно распространялось по равнине не постепенно путем нарождения, не расселяясь, а переселяясь, переносилось птичьими перелетами из края в край, покидая насиженные места и садясь на новые». (В О.Ключевский. «Курс российской истории»).
       Известный современный российский политолог Алексей Миллер утверждает, что «Многие территории, которые сегодня осмысляются как извечно русские, это территории, которые еще при Российской империи подверглись этнической чистке, откуда выгнали местное мусульманское население, сначала заселили казаками, потому туда еще приехали какие-то крестьяне... Интересно, что Сибирь до начала ХХ века не считалась русской национальной территорией. Можно почитать письма Чехова из его поездки на Сахалин. Это потрясающие тексты, там просто крик души: «Господи, ну как же все иначе, насколько же это нерусская земля и люди здесь нерусские». (Лекции А.Миллера. Полит.ру).
        Можно поражаться мужеству многих советских ученых, которые в период советских репрессий не побоялись написать правду об истории и языке тюркских народов: С.Е.Малов, А.М.Щербак и др.  Так, например,  еще в 1952 году известный российский тюрколог С.Е.Малов в статье «Древние и новые тюркские языки» писал: «Западно-тюркские языки показывают, что они прошли слишком большую и долгую жизнь, они испытали на себе много разных влияний и пр. Это не могло произойти в очень короткий срок. Все переселения тюрков из Центральной Азии, какие мы знаем (например, гунны, монголо-татары, киргизы), не произвели на западе того языкового влияния и переворота в пользу восточнотюркских языковых элементов, какие можно было ожидать, если бы здесь на западе не было бы уже своих установившихся и отстоявшихся издавна западнотюркских языков». (С.Е.Малов, 1952)
      В современной России также немало объективных и независимых ученых. Одним из них является молодой российский исследователь Дм. Верхотуров. В последние годы он неоднократно выступал с критикой «алтайской» концепции. Так, в статье «Странности иранизма» Дм. Верхотуров пишет, что «иранисты в один голос утверждают, что в древности (примерно до середины I тыс. н.э.) Среднюю Азию, Казахстан и Сибирь населяли иранские народы. Нередко утверждается, что эти территории были "Родиной иранских народов". Эта версия практически безраздельно господствует в трудах иранистов. Но, к числу ее странностей можно отнести следующее:
-Отсутствие реликтовых народов с иранским языком на обозначенной территории. Особенно, если она признается родиной иранских народов, крайне маловероятно, что ни один иранский народ, хотя бы в виде осколка не удержался на своей исконной родине.
- Если верить иранской теории, то из нее вытекает, что около середины I тыс. н.э. тюрки "выехали" с Алтая, быстро захватили и отюречили огромный "иранский мир", причем сделали это так хорошо, что не осталось никаких следов и фрагментов старого мира.
Между тем, совершенно ясно, что формирование столь обширного тюркского мира заняло тысячелетия. Имеется совершенно определенный археологический комплекс степных народов, в первую очередь подкурганные погребения в деревянных срубах, погребения с конем и трупосожжения с конем, которые в археологических материалах Алтая совершенно четко смыкаются преемственностью с культурой бесспорно тюркских народов. Начало этой преемственности уходит по меньшей мере к началу I тыс. до нашей эры. Есть еще ряд обстоятельств, которые позволяют сказать, что мнение об иранской природе населения обозначенной территории сильно преувеличено».
          Известный итальянский ученый М.Алинеи в книге «Курганная культура» пишет: «Тюркские народы первыми успешно приручили лошадей и передали это новшество соседним народам. Это подтверждено присутствием тюркских заимствований в терминологии лошади … в финно-угорских языках, древность которых доказана специалистами, и это подразумевает древность тюркского присутствия в Восточной Европе». (М. Алинеи. 2006).
        Автор данной книги поставил перед собой задачу определить территорию, где первоначально совместно жили древние предки современных тюркских народов, то есть определить историческую прародину древних тюрков.
 До сих пор, к сожаленью, нет специального исследования, посвящённого дописьменной истории  древних тюрков, поэтому  эту работу можно считать первым опытом в данном направлении.
     Историческую   прародину древних тюрков я попытался определить на основании сравнительного анализа современных и древних тюркских языков, путём сопоставления полученных результатов с данными археологии, антропологии, этнографии и исторических материалов. Как известно древнетюркские рунические надписи были обнаружены на огромном пространстве от р. Лены на востоке до р. Дунай на западе; наиболее крупные надписи были найдены в бассейне р. Орхон (орхонские) и бассейне р. Енисей (енисейские).
Открытие древнетюркской орхоно-енисейской рунической письменности показало, что предки современных тюркских народов уже в 5 веке н. э имели свой язык и свою письменность.
       С. Е. Малов пишет, что «тюркские языки по памятникам письменности самих тюрков нам известны приблизительно от V-VI вв. нашего летосчисления. К этому времени, например, можно относить некоторые манихейские рукописи и каменописные памятники из бассейна р. Таласа и Енисея. За это время о тюркских языках мы можем заключить, что они имели уже до того довольно большую историю; не только трудно, но и невозможно допустить противное. Языки по этим памятникам представляют собой результат очень большого развития». (С.Е.Малов, 1952).
        Как известно у древних тюрков  в этот период существовали и другие литературные произведения,  в частности, переводы буддийских текстов с китайского языка, тюркские песни, мифы и легенды, передаваемые из поколения в поколение. К этому же периоду относятся памятники уйгурской литературы, представляющие собой, в основном, переводы с других языков и принадлежащие к различным направлениям религиозной, главным образом, манихейской, буддийской или несторианской литературы. С принятием ислама начинается новая фаза в развитии тюркской культуры и литературы. Именно в это время были созданы такие уникальные памятники, как “Диван-у лугат ит-турк” (“Свод тюркских слов”) Махмуда Кашгари (XI в.) и “Кутатгу билиг” (“Благодатное знание”) Юсуфа Баласагуни (XI в.) - первое крупное поэтическое произведение на тюркском языке, и др.

Общетюркская базисная и культурная лексика.
            Время существования древнетюркской общности и территорию исторической прародины древних тюрков, мы попытались определить на основании анализа древнетюркского языка, сопоставляя результаты такого исследования с данными археологии. Для этого мы, в первую очередь,  проанализировали базисную лексику общетюркского словарного фонда, сохранившуюся в древнетюркских письменных памятниках, а также в языках 24 современных тюркских народов.
      В анализируемый словарный фонд мы включили общетюркские слова из письменных памятников (орхоно-енисейские надписи, древнеуйгурская письменность, словарь Махмуда Кашгари и др.), а также соответствующую общетюркскую лексику, сохранившуюся  в двадцати трёх современных тюркских языках, которые разделены нами на пять  квалификационных групп:
огузская группа - азербайджанский, турецкий, туркменский, гагаузский;
восточноевропейская  кипчакская группа – татарский, башкирский, кумыкский,   балкарский, крымскотатарский, караимский;
булгарская группа – чувашский;
центральноазиатские  карлукская  и кыпчаксая  группы – узбекский, уйгурский, казахский, киргизский, каракалпакский, ногайский;
 алтаесибирская группа – алтайский, шорский, тувинский, тофаларский, хакасский,    якутский.
          Как известно,  лексика каждого языка является важным и надежным источником знаний о быте и культуре данного народа. Язык народа формируется в процессе его познавательной деятельности и осмысления окружающей действительности. Таким образом, представление о жизни того или иного народа мы получаем из его словарного фонда.
       Проведя сравнительный анализ общетюркской базисной и культурной лексики (приложения № 1,2), мы смогли убедиться, что все современные тюркские народы, населяющие обширные пространства Восточной Европы, Передней и Средней Азии, а также Сибири, в своём словарном фонде сохранили большинство слов, входящих в общетюркскую базисную и культурную лексику. Чтобы в течение долгого времени слова, входящие в  базисную и культурную лексику сохранилась во всех современных тюркских языках, предки современных тюрков, до начала распада древнетюркской общности, несколько тысячелетий  должны были  прожить вместе. Сходство тюркских языков есть важнейшее проявление их общего родства. Факт сходства тюркских языков лингвистами рассматривается как указание на существование в прошлом единого общего языка-источника, из которого сложными и разнообразными путями развивались все современные тюркские языки.   
       Удивительное сходство современных и древних тюркских языков, разделенных тысячелетиями и удаленных друг от друга на тысячи километров, может быть объяснено тем, что все они восходят к одному праязыку. Эта удивительная близость современных тюркских языков была отмечена многими исследователями.
          Вот что об этом, например,  писал   в начале 20 века  известный российский учёный Г.М. Грум-Гржимайло: «Еще Клапрот (французский учёный 19 века – Г.Г.) заметил, что тюркский язык обладает такими элементами устойчивости, какими не обладает ни один из известных нам языков. Действительно от Енисея до Константинополя все племена этого корня все еще продолжают говорить одним языком при самых ничтожных изменениях в диалектах». (Г.М. Грум-Гржимайло. Неизведанные страны Средней Азии).
           Необходимо отметить, что знакомство с орхоно-енисейскими надписями открыло ещё одну особенность тюркских языков. За прошедшие с момента появления этих надписей 13 веков древнетюркский язык совсем мало изменился. Большинство древних слов (не менее 2000 слов) почти без всяких изменений сохранились в современных тюркских языках.
        Между тем такое поразительное сходство древних и современных тюркских языков расходится с мнением большинства лингвистов, которые считают, что со временем все языки сильно изменяются. Они утверждают, что во всех языках (кроме мёртвых) большинство слов со временем обязательно теряют своё первоначальное значение и при этом существенно изменяется их фонетика. Например, академик А.А.Зализняк утверждает, что: «ныне мы знаем, что в ходе истории любого языка происходят постепенные изменения на всех его уровнях - в фонетике, грамматике, значениях слов. Конкретный характер этих изменений в разных языках и в разные эпохи различен, различна также скорость этих изменений. Но неизменным не остается, ни один живой язык. Неизменны только мертвые языки. Внешний облик слова в ходе истории языка может меняться чрезвычайно сильно — вплоть до полной неузнаваемости». (А.А.Зализняк. 2009).
     Однако, знакомство с орхоно-енисейскими надписями открыло нам уникальную особенность тюркских языков, ведь  за прошедшие с момента появления этих надписей 13 веков тюркский язык совсем мало изменился. Большинство древних слов (не менее 2000 слов) почти без всяких изменений сохранились в современных тюркских языках.
         В связи с этим известный казахский учёный О.Сулейменов высказал следующее мнение: «К орхонским текстам 8-го века древнетюркский подошёл с полным словарем, совершенной грамматикой: этого богатства за один-два века не сотворить. Язык не изменился в последующие века. Любой образованный тюрок поймет текст эпитафии великому кагану Куль-Тегину, начертанный на каменном обелиске в голой монгольской степи, неподалеку от реки Орхон. Если за прошедшие тринадцать бурных веков тюркские языки не изменились, что могло им помешать оставаться такими же ещё тринадцать столетий до Орхона, и ещё, и ещё по тринадцати счастливых и несчастливых веков? Очевидно, что на создание такой сверхпрочной грамматически-лексической системы, какой предстает язык текстов Орхона, потребовалось не одно тысячелетие».  (О.Сулейменов. Орхонские тексты).
       Древние тюрки, до распада древнетюркско общности, долгие тысячелетия совместно проживали на достаточно небольшой территории и будучи отгороженными от соседей,  долгое время не контактировали  с другими народами, что и нашло своё отражение в специфике их языка.
      Необходимо отметить, что когда многие древние народы продолжали  существовть за счёт охоты и собирательства, древние тюрки, благодаря естественно-географическим и климатическим особенностям их исторической   прародины (географическая вариативность локальных групп диких растений и животных, пригодных для одомашнивания, а также наличие хорошо орошаемых пахотных участков земли), уже, примерно, в VI тыс. до н.э. начали интенсивно осваивать  скотоводство и земледелие. В дальнейшем, резкое изменение климатических условий к концу IV тыс. до н.э.,  при наличии равнинных степных зимовий и высокогорных альпийских летовий, вынудило их перестраивать свою хозяйственную деятельность в пользу  отгонного скотоводства. Теперь зимой они жили у больших рек, а весной поднимались со своими стадами высоко горы. Однако, со временем они стали ощущать нехватку пастбищ и часть из них переселилась на новые земли, в степи северного Прикаспия.
        В конце III тыс. до н.э. в их жизни, как и в жизни всего человечества, произошёл резкий поворот, который был связан с приручением лошади и изобретением железа. Поскольку изобретение железа на территории Евразии совпало с появлением здесь первых конных кочевников, этот период историки называют "эпохой ранних кочевников".
       Учёные утверждают, что именно  в степях северного Прикаспия древние тюрки увидели необычное дикое животное, знакомство с которым перевернуло всю их дальнейшую судьбу. Речь идёт о лошади, на которых, как и на остальных степных животных, до этого времени охотилось местное население. Имея опыт приручения диких животных, древние тюрки в ближайшее время, смогли доместицировать дикую лошадь - тарпан. И вскоре, с изобретением железа, наступил период более интенсивного освоения Евразийской степи, которое до этого практически не было заселено. В ближайшее тысячелетие вся Евразийская Степь от Дуная до Енисея была заселена степными скотоводами. Дальнейшая судьба древних тюрков - степных скотоводов хорошо иллюстрируется многочисленным археологическим материалом (древнетюркские курганы).
           Известный российский ученый П.Н. Савицкий ещё в начале 20 века писал: «Военное значение кочевой стихии неотделимо от обуздания коня, осуществленного в кочевом мире. Обузданный конь (иногда десятки, сотни коней) лежит в кочевой могиле, будь то скифской, алтайской или в позднейших "татарских курганах. Около покойника положено оружие, как памятник его военного духа».    
     В XVI—XVII вв. началась эпоха европейской колонизации Америки, Африки, Азии и Австралии. Вначале в этом деле успех сопутствовал Испании, которая захватила большую часть Америки. В Северной Америке власть испанцев распространялась на Мексику, Флориду и Западную Луизиану. За три века испанского господства (XVI—XVIII вв.) из Америки было вывезено золота и серебра на общую сумму 28 млрд. франков. Эти огромные сокровища были добыты путем безжалостной эксплуатации коренного индейского населения. В последующие столетия Англии удалось вытеснить Испанию с колоний в Северной Америке. Вновь захваченные земли с метрополий направлялись люди, стремившиеся избавиться от нужды. Этому предшествовало «очищение» земли от местного населения, т. е. фактически его систематическое и беспощадное истребление. Индейцев спаивали алкоголем, индейские племена натравливались друг на друга; их использовали в качестве «союзников» в войнах между английскими и французскими колонизаторами за господство в Северной Америке; у индейцев силой отнимались их земли, и они все более оттеснялись дальше вглубь материка. В течение XVIII и XIX вв. индейское население было почти полностью истреблено. Если ко времени появления англичан в Северной Америке насчитывалось более 2 млн. индейцев, то к началу XX в. их оставалось не более 200 тыс.
             С захватом земель за Волгой в XVI веке Россия начала колонизацию древнетюркских земель. Как известно, к концу XIX века Российская империя расширила свои границы на востоке до Тихого Океана. Китай, Монголия, Афганистан, Персия и Турция стали южными соседями России.
        В то время, когда европейские колониальные империи решали проблемы по переброске награбленного в колониях богатств в метрополии, в России параллельно с этим решались и другие не менее важные проблемы. Так, начиная со времени царствования Екатерины II, перед российской исторической наукой  была поставлена задача государственной важности: сочинить новую историю для колониальных народов своей империи. Не знаю, давали ли подобные задания (об изначальной принадлежности  американских земель испанцам/англичанам) своим придворным историкам короли Англии и Испании, или же, они, учитывая фактор Атлантического Океана, предложили им  сосредоточить своё внимание на землях ближайших соседей, но у русских государей не было проблемы океана и поэтому вскоре императрице доложили, что её задание выполнено. Таким образом, была создана новая имперская родословная тюрков – «алтайская» гипотеза. Авторы этой концепции тюркским народам, тысячелетиями проживающими на землях, доставшимся им от предков, в качестве прародины отвели Юг Сибири, а дату формирования современных тюркских народов связали со временем уничтожения Второго Тюркского Каганата (VIII век). По этой концепции, тюркюты, после разгрома их государства уйгурами,  разбрелись по всей Евразии и «отуречили» все народы, попадавшиеся им по пути. А сами исчезли, не оставив после себя никакого потомства. Наследниками создателей евразийской курганной культуры был объявлен, живущий на Кавказе, малочисленный ираноязычный народ-осетины. Однако, вскоре после распада СССР некоторые российские авторы объявили об обнаружении ими на территории Азии уникальной древнейшей культуры «ариев-славян», потомками которых являются современные русские.

Алтайская гипотеза.
      Сторонники общепринятой  алтайской  гипотезы, до сих пор утверждают, что прародина древних тюрков располагалась в   Южной Сибири (Саяно-Алтай) и прилегающих территориях Монголии и Китая. В доказательство этой гипотезы они обычно ссылаются на то, что первые письменные сведения о древних тюрках появились в китайских хрониках. Другой довод, который часто приводят сторонники этой гипотезы, это то, что тюркский язык, совместно с монгольским и тунгусскими языками, входит, в так называемую, «алтайскую языковую семью». В данном случае название «алтайские языки», по мнению сторонников этой  гипотезы, указывает на предполагаемую прародину этой языковой семьи (Алтай). Нередко в качестве дополнительных аргументов сторонники алтайской гипотезы приводят известные исторические факты: создание в V веке на территории Южной Сибири первого тюркского государства  - Тюркского Каганата и, найденные на этой же территории, каменные стелы с орхоно-енисейской письменностью. А некоторые учёные считают, что в алтайскую языковую семью необходимо включать ещё корейский и японские языки.
          Необходимо отметить; что некоторые российские учёные (В.В.Радлов, С.Е.Малов, А.М.Щербак, В.И. Рассадин, Л.В. Дмитриева и другие) внесли большой вклад в дело изучения древних и современных тюркских языков. В их исследованиях приведены множество лингвистических данных, которые свидетельствуют об отсутствии какого-либо генетического родства между тюрками, монголами, маньчжурами, корейцами и японцами.
      К, сожаленью, этого нельзя сказать, о «тюркологических исследованиях» многих современных российских авторов. Так, например, А.В.Дыбо, М. Т. Дьячок, С.Г.Кляшторный,  Ю.В.Норманская и др. авторы прилагают очень много усилий для того, чтобы «алтайская» гипотеза не была окончательно признана ошибочной и предана забвению.
     Член-корреспондент Российской академии естественных наук, член Российского комитета тюркологов, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Центра компаративистики Института восточных культур РГГУ А.В.Дыбо, например, прилагает все усилия для того, чтобы обязательно обнаружить в древних и  современных тюркских языках всевозможные  китаизмы, тохаризмы, иранизмы и другие «измы». Так в книге «Хронология тюркских языков и лингвистические контакты ранних тюрков» она  пытается убедить своих читателей в том, что общетюркское слово «алачыг»- юрта это древний китаизм. Вот как она обосновывает это своё «открытие»: «*ala;u-k 'хижина, шалаш, маленькая юрта'…Сопоставляют с поздне-др.-кит. la-;ia? 'деревенский домик', состоящим из двух слов: 1) совр. кит. l; , ср.-кит. l;, др.-кит. r(h)a 'hut, shelter; to lodge'; 2) совр. кит. she, ср.-кит. sa, др.-кит. *;ia?-s 'to rest, stop; lodging house'. Датировка: r- > l- в раннем постклассическом древнекитайском, при сохранении негубной финали, то есть обязательно до позднего постклассического древнекитайского; латерал > фрикативный перед кратким гласным — начиная с Восточного Хань; общая дата — начало 3 в. н.э».(А.В.Дыбо. Хронология тюркских языков и лингвистические контакты ранних тюрков. 2006).
      Между тем общеизвестно, что древние тюрки, будучи кочевыми скотоводами внесли в сокровищницу мировой культуры свои достижения в хозяйстве и культуре: мобильное жилище – юрту на повозке, седло и стремена для лошади, войлочные и шерстяные ковры и многое другое. Естественно, что тюрки всем этим  предметам своего повседневного быта давали тюркские названия.
    Кроме того, на сегодняшний день существует богатая общедоступная научная литература, посвящённая анализу сложных взаимоотношений тюрков- хунну, с отгородившихся от них Великой китайской стеной, древними китайцами.
      Так, например, Т. Дж. Барфилд, американский учёный, который  проанализировал взаимодействия между китайскими империями и разнообразными империями кочевников, которые возникали в степях к северу от Китая, пишет в книге «Опасная граница: кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.): «Внутренняя Азия была зоной длительного взаимодействия двух противостоящих друг другу культур, обладавших устойчивыми представлениями о самих себе и своих соседях. На протяжении более 2000 лет кочевые народы степи враждовали с крупнейшим в мире аграрным государством и при этом не были включены в его состав и не восприняли его культуру. По одну сторону баррикад располагался имперский Китай, древняя культурная традиция которого требовала, чтобы в нем видели повелителя других народов и государств…Китай включил в свое культурное пространство множество соседних с ним иноземных народов. Даже такие ревностно оберегавшие свою независимость восточноазиатские соседи Китая, как Корея, Япония и Вьетнам, восприняли китайскую модель государственной организации и международных отношений, идеографическую письменность, кухню, одежду и календарь. Однако примеру Восточной Азии не последовали могущественные противники Китая на степных просторах севера. Эти коневоды-кочевники не просто отвергали китайские культуру и идеологию, но и упрямо отказывались видеть в них какую-либо ценность, за исключением ценности материальных товаров, которые могли предложить китайцы. Эти кочевые скотоводческие народы, рассеянные по огромной территории, жившие в войлочных юртах под огромным куполом синего неба, питавшиеся молоком и мясом, прославлявшие воинское  мужество и героические подвиги, представляли полную противоположность своим китайским соседям.
Как Китай, так и кочевники защищали превосходство своих культурных ценностей и образа жизни. Это хорошо известный антропологам этноцентризм, которому не стоит удивляться… Вслед за вопросом о взаимодействии встает еще более сложная проблема культурной коммуникации…Различия в картине мира кочевников и китайцев делали их взаимоотношения особенно проблематичными. Долгое время проблема культурного непонимания, вероятно, озадачивала придворных историков куда больше, чем военные нападения кочевников, так как отказ последних воспринять китайские ценности наносил удар по самой концепции Китая как центра мирового порядка. Так было даже в те периоды, когда китайцам сопутствовал успех в применении их идеологической концепции международных отношений. Народы пограничья проявили себя довольно искусными в манипулировании этой системой, зачастую усваивая китайские формы, но отвергая их содержание и таким образом закрепляя свою репутацию высокомерных и коварных «варваров». (Т. Дж. Барфилд, 2009).
        Таскин В.С. в книге «Материалы по истории сюнну» пишет: «Как свидетельствуют источники, по образу жизни, хозяйст¬венной деятельности, языку и обычаям народы, жившие на се¬вере, резко отличались от китайцев… В 14-м году правления луского Сян-гуна (558 г, до н. э.) Цзюйчжи, вождь племени цзянжунов, горько жаловался на при-теснения со стороны циньцев; «Напитки, пища и одежды у нас, различных племен жунов, неодинаковы с имеющимися в Ки¬тае» мы не разбираемся в [существующих в Китае] правилах подношения подарков, не понимаем языка». (Таскин В.С. 1968.)
    Известный китайский историк  Бань Гу, живший в первом веке н.э., описал исто¬рию династического брака китайской принцессы,  выданной замуж за одного из тюркских  государей.  Бань Гу пишет о том, что принцесса, прибыв в тюркское государство, стала жить в дворцовых по-мещениях. Муж был намного старше принцессы, языка друг друга они не понимали, и принцесса страдала. О себе она сложила песню:"Мои родственники выдали меня замуж на край Поднебесья в дальнюю чужую страну, где куполообразный шатер является домом, войлок - стенами, мясо - едой, кислое молоко - напитком. Мысль что это мое постоянное место жизни, ранит сердце. Хотела бы стать большим лебедем и вернуться на родину"». (Цитируется по Боровковой Л.А., «Царства «западного края» во II-I веках до н.э.», 2001).
      Необходимо отметить, что высшие слои древнекитайского общества, видя военное превосходство тюрков, старались освоить многие элементы чуждой для них культуры.
     Американский учёный Э. Шефер в книге «Золотые персики Самарканда.Книга о чужеземных диковинах в империи Тан» пишет: «Восторженное отношение к тюркским обычаям позволяло некоторым вельможам сносить неудобства жизни в палатке, иногда ставившейся даже посредине города. Поэт Бо Цзюй-и, воздвигший у себя во дворе два тюркских шатра из небесно-голубого войлока, принимая в них гостей, с гордостью показывал, как хорошо они защищают от зимних ветров. Самым известным из таких городских жителей шатров был злосчастный царевич Ли Чэн-цянь, сын великого Тай-цзуна, подражавший тюркам во всём: он предпочитал говорить не по-китайски, а по-тюркски и устроил на территории дворца настоящую тюркскую ставку, где в облачении тюркского хана восседал перед своим шатром, украшенным эмблемой в виде волчьей головы, и, окружённый рабами в тюркских одеждах, мечом отрезал себе куски от туши варёного барана». (Э. Шеффер. 1981)
      Кстати, М. Фасмер в этимологическом словаре русского языка пишет, что слово лачуга заимствована русскими у тюркских народов: «лачуга; др.-русск. алачуга, олачуга "палатка, хижина", например, в I Софийской летописи 1379 г. Из тюрк.: ср. чагат. аlа;uq "палатка, войлочный шатер, шалаш из коры, ветвей", тат., крым.-тат., кирг. аlа;уk – то же».
      А.В.Дыбо также голословно утверждает, что тюрки заимствовали у китайцев названия металлов: «*altun 'золото'... Возможно, сложение *a:l 'алый, красный' и *tun, где вторая часть — предположительно китаизм: совр. кит. tong, ср.-кит. dug, др.-кит. Log 'медь, латунь, бронза';
*g;m;l 'серебро'…Предположительно из др.-кит.  *k;mliew: 1)совр. кит. jin 1, ср.-кит. kim, др.-кит. k;m 'metal' 2) совр. кит. liao, ср.-кит. liew, др.-кит. r(h)ew 'bright silver';
*dem;r 'железо'... Из поздн. др.-кит. *di;t-mwyt (=mwut) 'железная вещь', диал. поздн. др.-кит. источник должен был звучать di;r-mwur, ср.: 1)совр. кит. tie, ср.-кит. thiet, др.-кит. Ib;t 'железо'; 2)совр. кит. wu, ср.-кит. m;t, др.-кит. mh;t 'variety; variety of objects, objects, things'».(А.В.Дыбо. 2006).

 Российский учёный Е.Н.Черных в статье «Металлургия» пишет: «В эпоху среднего бронзового века накопление золота и драгоценных металлов в захоронениях происходило главным образом на юге, за Кавказским хребтом (курганы Цнори, Триалети, Карашамб и др.), в Месопотамии (царский некрополь Ура и др.), в Анатолии (Аладжа)…В эпоху средней бронзы (примерно 2500–1900 гг. до н.э.) в Циркумпонтийской провинции по-прежнему преобладали изделия из драгоценных металлов: их доля достигает 2/3 от общего числа учтенных 90 тыс. предметов. Однако более 99% всего золота и серебра локализовалось в погребальных комплексах южной зоны области, где на рубеже раннего и среднего бронзовых веков стремительно росло производство металла, модифицировались основные типы оружия и орудий. В «царских» некрополях концентрировалась огромная масса драгоценных металлов. Постепенно золото достигает Великой Евразийской степи, сосредоточиваясь в знаменитых подкурганных могилах скифских и сарматских вождей… Начало древнекитайской металлургии и металлообработки многие ученые справедливо связывают с периодами Шан (или Шан-Инь) и Чжоу, т.е. не ранее 17–16 вв. до н.э… Комплекс бронзовых изделий шанской и чжоусской эпох представляет собой главным образом оружие и орудия.
       Это, в частности, плоские выгнутые или прямые кинжалы с рукоятями, а также чеканы с бронзовыми или каменными (нефритовыми) лезвиями. Встречаются здесь и относительно сложные по технике изготовления втульчатые наконечники копий, стрел, а также кельты-лопатки. Они отливались в основном в простых плоских каменных или глиняных литейных формах. Очевидно, что все эти предметы и в морфологическом, и в технологическом планах резко отличаются от основной массы древнекитайской бронзы. Похожее оружие было широко распространено среди степных народов Евразии. Прежде всего, речь идет о так называемых карасукских, сейминско-турбинских и тагарских древностях. Однако дискуссия относительно первоисточника всех древнекитайских форм бронзовых предметов, которая ведется уже более полувека со времени выхода в свет работ М. Лера (M. Loehr) и Б. Карлгрена (B. Karlgren), не завершена и поныне. На мой взгляд, правы те, кто усматривает истоки технологии и морфологии оружия и орудий этого комплекса в западных и северных культурах за пределами «китайского мира». Во всяком случае, они являли в бассейне Хуанхэ исключительно резкий контраст «ритуально-мифологическому» комплексу бронзовых изделий: ведь последний до сих пор не известен практически нигде кроме Восточной (Китая) и Юго Восточной Азии (Индокитая). В то же время большая часть оружия и орудий второго комплекса в границах современного Китая сосредоточена именно в северных (Внутренняя Монголия) и особенно северо-западных (Синьцзян) регионах страны. Именно там располагались очаги производства оружия, которым владели воинственные «варварские» племена хуася, извечные враги «истинных» китайцев. Кстати, именно от варваров пришла в Китай традиция использования боевых колесниц, запряженных конями».( Е.Н.Черных, «Металлургия», журнал "В мире науки", июль 2006 № 7).
        Российский исследователь В.Е. Еремеев в книге «Традиционная наука Китая» пишет: «Археологами было обнаружено, что железо стало производиться китайцами уже на рубеже эпох Шан-Инь и Чжоу, однако истинный железный век начался в Китае в 8-7 в. до н.э., что почти на 6 столетий позже, чем на Западе... Китайцы начали производить сталь из литьевого железа уже во 2 в. до н.э. Литьевое железо называлось в Китае “сырое железо”, сталь - “сильное железо”, чистое железо - “зрелое железо”. Считалось, что, чтобы железо стало “зрелым”, оно должно потерять “жизненные соки”, т.е. углерод в современной        Необходимо также отметить, что древние тюрки, задолго до того как отдельные тюркские народы (хунны, юэчжи, усуни, уйгуры-котоны, саки и др.) переселились с исторической прародины на восток и достигли китайской границы, до этого более 4 тысячелетий жили в переносных юртах (алачугах) и  прекрасно освоили металлургию и широко использовали в быту изделия из золота, серебра и железа. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно простись по залам Государственного Эрмитажа и посмотреть на знаменитые древнетюркские украшения, предметы быта и военное снаряжение (с некоторыми образцами древнетюркского искусства можно ознакомиться в последней главе этой книге).
       Новосибирский «тюрколог» М. Т. Дьячок также решил также внести свою посильную лепту в  «алтайскую» теорию и поэтому нашёл «индо-иранские» корни в названии известного общетюркского молочного продукта «курута» (сушёный сыр).
       Вот что М.Т. Дьячок  пишет по поводу этимологии общетюркского слова курут: «В ведийском языке зафиксировано слово k;l;t;a «сгущеное молоко». Слово это не представлено в современных индоарийских языках Индостана, зато отлично сохранилось в нуристанских (кафирских) и дардских языках, ср. ашкун cel;, cil;, кати kilya;, вайгали kil;, прасун k;li, дамели kil;;i, пашаи kir;r, kiror, kilor, kil;r, kil;, гавар kil;ri, калаша kil;;, кховар kil;l, башкарик kil;r, везде в значении 'сыр', 'свежий сыр'… Относительно судьбы данного слова в древних индоарийских языках также нужно сделать несколько пояснений. Возможно, уже в ведийском, а позднее и в санскрите значение слова претерпело существенные изменения. В словарях (к сожалению, не проводящих границы между ведийским и санскритом) оно зафиксировано в следующем виде: k;l;la – «сладкий напиток, кровь, вода», k;l;la- «разновидность хмельного напитка»,  «кровь» (ср. также производные k;l;la/ja n-  «плоть»,  ~pa 'пьющий кровь', kil;lodhni «с нектаром в вымени» и т. п.). Происхождение др.-инд. k;l;t;a неясно. Впрочем, для целей нашего исследования вполне достаточно констатации факта, что др.-инд. k;l;t;a явно не могло быть заимствовано из тюркских или других алтайских языков, поскольку ко времени миграции предков ариев в Индостан (конец II тысячелетия до н. э.) никаких контактов между ними и древними тюрками не существовало по причине разделявших их огромных расстояний… Учитывая все сказанное выше, можно сделать следующие предварительные выводы:
1. Тюркское курут, корт (и заимствованные из тюркского источника слова соседних языков) обнаруживает связь с др.-инд. k;l;t;a и его производными.
2. Др.-инд. k;l;t;a является субстратным словом, судя по всему, проникшим в индоарийские языки в районе Нуристана и Гиндукуша.
3. Предположение о заимствовании слова в индоарийские языки из субстратных языков данного региона подкрепляется и фактами об архаичности технологии приготовления сыра и способов ведения молочного хозяйства в Нуристане.
 4. Индоарийское слово или его субстратный прототип могли послужить источником тюркского слова». (М. Т. Дьячок. Курут (Об одной алтайско-арийской изоглоссе. Новосибирск, 2004.).
    Древние тюрки, будучи кочевыми скотоводами, с давних времён в летний сезон, когда поголовье животных достигала максимума, занимались своеобразным консервированием основных продуктов питания (молоко, мясо, масло, культурные злаки, лесные ягоды и фрукты, горные травы и др.).  Консервированные продукты питания (курут, говурма, горга, гах, мотал и др.) можно было долго хранить и легко транспортировать. В основе этих слов были глагольные основы, означаюшие говурмаг (говурма, горга) – «жарить», курут (гах )-«сушить». В зимнее время, когда поголовье животных и удой значительно снижался основу древних тюрков составляли консервированные продукты питания.
         Таким образом, необходимо отметить, что предположение М.Т. Дьячка о том, что тюркские народы название курута заимствовали у индо-ариев ошибочно.
 Если Дыбо, Дьячок и Норманская делают первые шаги в дальнешем развитии изначально ошибочной «алтайской» теории, то российский историк С.Г.Кляшторный, является алтаистом-ветераном.
       С.Г.Кляшторный, являясь заведующим сектором тюркологии и монголистики Ленинградского, а затем Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, вот уже полвека  без устали на разные лады  повторяет  одну и ту же старую советскую  байку о том, что древние тюрки, имеющие «внутриазиатское происхождение» и «монголоидный расовый тип», «ассимилировали группу племён», с давних времён, населяющих территорию Евразии. Как известно, Советский Союз давно распался, спецслужбы, контролирующие научные учреждения, распущены, однако, кажется, что Кляшторный до сих об этом ничего не знает. Он опять прдолжает утверждать, что: «эта группа племён…сформировавшись к западу от Волги, в III-II тыс. до н.э., в ходе многовековых миграций в восточном и южном направлениях, стала преобладающим населением Поволжья и Казахстана, Алтая и долины Верхнего Енисея. Этническая история этих племён связана с формированием индоевропейских языков и европеоидного расового типа».
        С.Г.Кляшторный уверен, что предки современных тюркских народов в ходе своих западных миграций захватили земли индоевропейцев, угро-финнов, иранцев, адыгцев, самодийцев, кетов и частично ассимилировали их: «многочисленные автохтонные племена (индоевропейские в Центральной Азии, угро-финские в Поволжье, Приуралье и Западной Сибири, иранские и адыгские на Северном Кавказе, самодийские и кетоязычные в Южной Сибири) были частично ассимилированы тюрками в период существования созданных ими этнополитических объединений, прежде всего гуннских государств первых веков н.э., древнетюркских каганатов второй половины I тыс. н. э., кыпчакских племенных союзов и Золотой Орды уже во втором тысячелетии. Именно эти многочисленные завоевания и миграции привели в исторически обозримый период к формированию тюркских этнических общностей на местах их современного расселения». (Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., 2005 ).
        А в статье «Тюркский мир и евразийский симбиоз» С.Г.Кляшторный заявляет, что современные тюркские народы живут «вне своих этнических территорий»: Значительная часть тюркского населения России, включая переселенцев из Центральной Азии и Закавказья, живет вместе с другими народами, вне своих этнических территорий».
      Между тем  предшественник С.Г.Кляшторного на должности заведующего сектора тюркологии, а также его научный руководитель С.Е.Малов в этом вопросе придерживался противоположного мнения: «Я не могу ответить, где впервые появились, образовались и жили тюрки: на востоке - в Центральной или Средней Азии и Сибири или на западе - в южнорусских степях или в Волжско-Уральском бассейне. Могу только сказать, что и за пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала. В средней Азии они жили около культурных стран Хорезма, Согда и др. Тюрки проникали и на Кавказ и в Малую Азию. В юго-западных частях Сибири места тюрков - Алтай, Хакасия, в Монголии и около оазисов древних культурных очагов Китайского Туркестана». (С.Е.Малов. 1952).
     Необходимо отметить, что за последние 60 лет, прошедших после публикации С.Е.Малова «Древние и новые тюркские языки», С.Г.Кляшторный никаких новых лингвистических исследований по древним и современным тюркским языкам не опубликовал. Поэтому все высказывания С. Г. Кляшторного по этногенезу современных тюркских народов скорее всего продиктованы его личными политическими предпочтениями.
      В подтверждение этого можно привести также следующее весьма спорное утверждение С.Г.Кляшторного о том, что: «в отличие от западных миграций тюркских народов, русское распространение на восток и юго-восток имело иную хозяйственную подоплеку: экономической базой этого мощного миграционного потока было пашенное земледелие. Пашня не вытеснила пастбище, но совместилась с ним, породив новые типы хозяйственного симбиоза. Создававшиеся кочевниками государственные образования Великой Степи отличались крайней неустойчивостью, низкой конфликторазрешающей способностью. Они не обеспечивали безопасность хозяйственной деятельности, более того порождали постоянные войны, зачастую завершавшиеся подлинным геноцидом».
          Другого взгляда на данную проблему придерживается  бывший советский ученый, а ныне заслуженный профессор антропологии Университета Висконсин в Медисоне, член Британской Академии, лауреат премии Гуггенхайма А.М.Хазанов, который считает, что: «Во многих странах вторжение земледельцев в скотоводческие ареалы происходило за счет экспансии аграрного населения и намеренной антискотоводческой политики колониальных держав и национальных правительств. Например, в Центральной Азии, задолго до большинства революций Российское правительство изымало летние пастбища казахов и иногда даже их зимние стоянки, заселяя их сначала казаками, а затем русскими крестьянами-переселенцами. Около полутора миллионов новых колонистов из европейской части России мигрировали в Казахстан, и в конце XIX и начале XX столетий казахские скотоводы-кочевники постепенно были вытеснены в аридные зоны Центрального и Южного Казахстана. Позднее так называемая «кампания освоения целины» 50-х годов, целью которой было превращение огромных пространств Северного Казахстана в центр по производству пшеницы, повлекла за собой переселение в страну еще от 1,5 до 2 миллионов новых мигрантов из европейской части СССР. Во время этой кампании скотоводческие хозяйства были закрыты, а большинство занятых в них казахов не были допущены к зерновому производству. Второй принципиальной альтернативой традиционному подвижному скотоводству является переход на оседлость (седентаризация), иногда сопровождающийся коллективизацией. Многие правительства и их эксперты, особенно из стран коммунистического и «третьего» мира, до сих пор поощряют этот подход. В самом лучшем случае, они рассматривают скотоводство как устаревший и неприбыльный вид экономики; в худшем варианте, они считают его препятствием на пути прогресса. Нередко это мнение основано на политических расчетах - желании навязать скотоводам власть центрального правительства или усилить ею контроль над ними. Советский пример еще более поучителен, особенно потому, что до недавних пор советская пропагандистская машина представляла его странам «третьего мира» как модель успешного развития, заслуживающую подражания. Первый широкомасштабный эксперимент подобного рода проводился в Советском Союзе в конце 20-х и начале 30-х годов. Всего за несколько лет кочевников и скотоводов Центральной Азии и других регионов силой заставили перейти на оседлость и вступить в создаваемые коллективные хозяйства, что означало потерю ими скота, находившегося до этого в их частной собственности. Деномадизация и коллективизация кочевников встретила широкое противодействие. Те, кто сопротивлялся, были либо убиты, либо депортированы; определенная часть людей бежала за пределы страны; многие умерли от голода. Но политические цели советской власти были достигнуты; скотоводы были «приручены», хотя и очень высокой ценой. Их традиционный образ жизни был разрушен.  Казахи, в прошлом наиболее многочисленный кочевой народ в Советском Союзе, ярко иллюстрируют эти трагические события. В начале 30-х годов, во время трагических событий насильственной и кровавой коллективизации, около 555 000 кочевых и полукочевых хозяйств были насильственно переведены на оседлость, зачастую в безводные регионы, где было невозможно не только ведение сельского хозяйства, но и скотоводства… Насильственная седентаризация стоила казахам около двух миллионов жизней и привела к огромным потерям скота». (А.М. Хазанов, 2002 )
       И, наконец, в самом конце своей статьи С.Г. Кляшторный переходит к теме, ради которой, видимо, и писалась эта оскорбительная в отношении современных тюрков статья. Так С.Г.Кляшторный задаёт вопрос: «Допустимо ли рассматривать всю совокупность тюркских народов как некое единство, выходящее за границы языкового родства? С начала XX в. и по сей день существуют и противостоят друг другу два противоположных ответа на этот вопрос. Первый ответ (пантюркизм, тюркизм) утверждает, что все тюркские народы составляют одну нацию, имеют общую прародину - Туран, а многочисленные языки, на которых они говорят, и не языки вовсе, а лишь диалекты или наречия единого тюркского языка. Второй ответ, столь же непререкаемый: никогда не было и не существует какого-либо тюркского этнического единства и сам термин «тюрк» первоначально обозначал не все родственные по языку племена, а лишь одну их группу. Все тюркские народы генетически связаны с территориями их нынешнего обитания. И естественно, между народами, говорящими на разных тюркских языках, существуют значительные ментальные, культурные и антропологические различия. Обе эти крайние позиции активно эксплуатируются в политических целях. Одна помогает обосновать претензии на создание некоего единого государственного, федеративного или союзного, объединения (ассоциации) «Великого Турана»; другая, напротив того, служит утверждению идей государственного или регионального патриотизма (национализма»)... Итак, принимая тезис об относительном сходстве исторических судеб большинства тюркских племен и народов на протяжении не менее чем двух тысячелетий, связанности их этнической истории в рамках общей истории Евразии, мы отказываемся и от тезиса об извечном существовании единой тюркской нации, и от тезиса об извечном автохтонизме современных тюркских народов»
       Итак, господин С.Г.Кляшторный, как и большинство его современных коллег, по-прежнему утверждают, что древние тюрки, внезапно возникнув где-то в глубине Южной Сибири, устремились на Запад, попутно уничтожили все народы, населяющие Евразийскую степь, Среднюю Азию, Кавказ и Переднюю Азию. А население, чудом оставшихся в живых, посадили за парты и в короткое время обучили их своему тюркскому языку и проделали это так успешно, что в «новообразовавшихся» тюркских языках не осталось ни одного слова от языка древних народов. Выполнив эту свою историческую миссию по «тюркизации» аборигенного населения Евразии древние тюрки вдруг внезапно «исчезли» как и до этого появились. В этой байке нет ничего нового. Сторонники алтайской гипотезы это устоявшееся клише в различных вариациях повторяют уже более 60 лет.
Но мне трудно понять, почему, вдруг, спустя столько лет после развала СССР, господин С.Г.Кляшторный вдруг решил возродить в российской тюркологии термин «пантюркизм», этот провокационный пропагандистский обвинительный ярлык-клеймо, который широко использовался в 30-ые годы ХХ века репрессивными органами СССР для уничтожения неугодных властям учёных.
Как известно, каждый народ имеет свой собственный круг национальных или этнических сообществ, с которыми он постоянно себя соотносит: одни народы при этом воспринимаются как более близкие или даже родственные, другие - как далекие, чужие. Такое сравнение во многом определяет, во-первых, собственную национальную идентичность, а во-вторых, эмоционально-оценочное отношение к народам, которые воспринимаются как более или менее близкие. Как известно, тюркские народы в далёком прошлом имели общих предков и поэтому большинство современных тюрков, никогда не забывают о своём едином прошлом. К сожалению, в результате агрессивной и захватнической политики российских имперских властей к началу ХХ века большинство тюркских народов были порабощены Российской Империей. Однако, тюркские народы, жившие в Российской Империи, всегда болезненно реагировали на унижения, которыми была полна их повседневная жизнь в российском государстве. Поэтому важнейшим из концепций, выдвинутых национальными движениями, живущих в Российской Империи тюркских народов, была теория тюркизма. В основе этой концепции было стремление тюркских народов России сохранить свою этнокультурную идентичность, найти пути и формы к более тесной консолидации. Как известно, тюркизм возникает в России в 1880-х годах как культурно-либеральное движение тюркской интеллигенции. Необходимо отметить, что советская власть с первых дней своего существования восприняла тюркизм весьма негативно и для борьбы с этим движением, в первую очередь, изобрела ярлык-клеймо «пантюркизм». С годами пропаганда против тюркизма в СССР принимала все более жесткие формы. Наступление на идеологию пантюркизма в СССР со временем приобретало все более агрессивный и нетерпимый характер. Критика пантюркизма была низведена на уровень грубых памфлетов и проклятий. Под лозунгом борьбы с пантюркизмом 1920-1991 годы в СССР были репрессированы десятки тысяч ни в чём не повинных людей. Необходимо отметить, что все годы существования СССР, власти вели яростную борьбу с «пантюркизмом» в литературе, исторической науке, лингвистике, археологии.             Советскими спецорганами, постоянно обнаруживались «националисты» и носители опасной идеологии «пантюркизма» среди азербайджанских, узбекских, казахских, татарских и иных тюркских учёных и писателей, которые немедленно объявлялись «пантюркистами», «врагами народа», «английскими, японскими, немецкими шпионами».
     За годы советской власти были расстреляны как «пантюркисты» несколько тысяч граждан СССР. (В Интернете есть полный список расстрелянных учёных)
Вот небольшой список тюркских учёных-тюркологов, востоковедов, археологов и литераторов, расстрелянных по ложному обвинению в «пантюркизме»: Азизов Якуб Азизович , Айвазов Асан Сабри, Аймаутов Жусупбек, Акки Исмаил Ариф Меметович, Акчокраклы Осман Нури Асан оглу, Алекперов Алескер Казым оглы, Алкин Ильас Саид-Гиреевич, Амантеев Абдулла Гареевич, Амидов Давуд Садых оглы, Арабаев Ишеналы, Асфендияров Санджар Джафарович, Атласов Хади Мифтахутдинович, Атнагулов Салах Садриевич, Ахмед Джавад, Байбуртлы Ягья Наджи Сулейманович, Байрашевский Ягья Ибрагимович, Байтурсунов Ахмед Байтурсунович, Букейханов Алихан Нурмухамедович, Габидуллин Хаджи Загидуллович, Ганиев Султан-Меджид Муртаза-Али-оглы, Гирайбай Амди, Губайдуллин Газиз Салихович, Раси-заде Гусейн Абдулла оглы, Джавад Хасан Мамедович, Джевдет-заде Хикмет, Джемалединов Абдул-Керим, Дулатов Мир-Якуб, Жумабаев Магжан Бекенович, Забиров Вали Абдурахманович, Зейналлы Ханафи Баба оглы, Ибрагимов Галимджан Гирфанович, Исмаилов Ибраим Фегми и другие.
       К, сожаленью, этот список можно продолжить. Все вышеупомянутые расстрелянные учёные были тюрками. Их вина заключалась только в том, что они любили свой народ и свой язык. Необходимо отметить, что в 60-ые годы все они были посмертно реабилитированы.
         Мне кажется, Кляшторный, Махнач, Егоров и другие российские авторы, прежде чем написать очередную недоброжелательную статью о тюркских народах, должны вспомнить известные слова русского учёного Н.С.Трубецкого: «Восточнославянские племена занимали первоначально лишь незначительную часть той громадной территории, которую занимает современная Россия. Славяне заселяли первоначально только небольшую западную часть этой территории, речные бассейны, связующие Балтийское море с Черным. Вся прочая, большая часть территории современной России была заселена преимущественно теми племенами, которые принято объединять под именем "туранских" или "урало-алтайских". В истории всей названной географической области эти туранские племена играли первоначально гораздо более значительную роль, чем восточнославянские, русские племена. Даже в так называемый домонгольский период туранские государства в пределах одной Европейской России (царство волжско-камских болгар и царство Хазарское) были гораздо значительнее варяжско-русского…Распространение русских на Восток было связано с обрусением целого ряда туранских племен, сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю. Если сопряжение восточного славянства с туранством есть основной факт русской истории, если трудно найти великорусса, в жилах которого так или иначе не текла бы и туранская кровь, и если та же туранская кровь (от древних степных кочевников) в значительной мере течет и в жилах малороссов, то совершенно ясно, что для правильного национального самопознания нам, русским, необходимо учитывать наличность в нас туранского элемента, необходимо изучать наших туранских братьев. Между тем до сих пор мы мало заботились об этом: мы склонны были всегда выдвигать наше славянское происхождение, замалчивая наличность в нас туранского элемента, даже, как будто стыдясь этого элемента. С этим предрассудком пора покончить. Как всякая предвзятость, он мешает правильному самопознанию, а правильное самопознание есть не только долг всякой личности, но и непременное условие разумного существования всякой личности, в том числе и нации, понимаемой также как своего рода личность» (Н.С.Трубецкой, 1925).
        Когда сторонники алтайской гипотезы говорят о «неких индоевропейских народах» или «кочевых иранцах», евразийских предшественниках современных тюркских народов, то я невольно вспоминаю восточную притчу о мяснике и его кошке. Когда мясника, по жалобе обманутого на два килограмма клиента, приводят к судье, то мясник в своё оправдание пытается убедить судью, в том, что он ни в чём не виноват, так как с утра на своих весах очень точно взвесил заказанное мясо и заранее приготовил его для клиента. Однако, по его словам, в дальнейшем он так увлекся работой, что не заметил, как его кот- воришка съел два килограмма чужого мяса. Но когда пойманного кота мясника  по приказу судьи взвесили,  то  выяснилось, что он весит  всего два килограмма и  судья задал обманщику-мяснику естественный вопрос: «Объясни нам, если перед нами твой кот, то где находится мясо клиента, а если перед нами мясо клиента, то где твой кот?».
    Хотелось бы задать сторонникам алтайской гипотезы следующий вопрос. Скажите, пожалуйста, если вся территория Евразийской степи от Дуная до Китайской стены, включая территорию Алтая и Монголии, многие тысячелетия вплоть до первых веков н.э. принадлежали индоевропейцам и «ираноязычным» скотоводам, то где в это время скрывались тюркские народы?  Интересно было бы узнать, каким образом сильные и непобедимые «индоевропейцы» и «кочевые иранцы» проглядели на своей территории зарождение и быстрое развитие внезапно появившегося в Степи многочисленного и воинственного народа?  И как смог этот «внезапно возникший» народ полностью искоренить на огромной территории могущественные «индоевропейский  и кочевой иранский языки»?  Как известно,  до 16 века за Волгой никто не говорил на «индоевропейских» языках.
       Как известно, проблема генетических связей алтайских языков на протяжении большей части  ХХ века составляла предмет дискуссий и имела как убежденных сторонников, так и не менее убежденных противников. Такие ученые, как Г.Рамстедт, Б.Я.Владимирцов, Н.Поппе признавали их генетическое родство, то есть общность происхождения тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских языков. Другие ученые – Дж.Клоусон, А.М.Щербак, Г.Дёрфер и ряд других учёных - утверждали, что перечисленные выше языки не являются генетически родственными и не восходят к общему языку-предку. По мнению этих ученых, наблюдаемые между этими языками лексические и морфологические сходства являются следствием разновременных заимствований, имевших место по причине интенсивных этнокультурных контактов между представителями различных групп изначально разных языковых семей.               
        Одним из тех, кто всю свою долгую научную жизнь выступал против алтайской гипотезы, был знаменитый английский учёный Дж. Клоусон. Так, он впервые в 1969 г.  сделал попытку дать лексикостатистическую оценку алтайской проблемы. Взяв за основу 200-словный список М.Сводеша для древнетюркского, древнемонгольского и маньчжурского языков, Дж. Клоусон пришел к выводу о том, что общие  элементы в тюркском и монгольском составляют не более  2%, а в монгольском и маньчжурском – не более 3,5 % и, следовательно, алтайская теория неправомерна. Вот что об этом писал сам Дж. Клоусон: «Результаты применения лексикостатистических методов к оценке «алтайской» теории можно суммировать следующим образом:  После исключения слов, которые наверняка можно признать заимст-вованными, общие элементы в тюркском и монгольском основном словаре составят не более 2% от основного словаря, причем эти общие слова легче объяснить как заимствования, чем как свидетельство генетических свя¬зей…Тюркские языки и маньчжурский, по всей очевидности, не связа¬ны генетически, так как их основной словарь не совпа¬дает….Общие элементы в монгольском и маньчжурском основном словаре не превысят 3,5% от всего лексического состава, причем эти слова могут быть легче объяснены как заимствования, чем как свидетельство генетических связей… Следовательно, «алтайская» теория неправомерна». (Дж. Клоусон, 1969).

Алтайская гипотеза и С.А. Старостин.

         Необходимо отметить,  что какое-то время сторонники алтайской гипотезы как - то немного притихли. Так продолжалось, примерно, до 1991 года, когда к этой проблеме неожиданно подключился известный российский лингвист С.А.Старостин (1953–2005). С.А.Старостин так объяснил свой интерес к «алтайским языкам»: «Меня первоначально занимала лишь проблема внешних связей японского языка, и с самого начала теория его принадлежности к алтайской семье представлялась наиболее вероятной. Однако на пути доказательства алтайского происхождения японского языка встает одно весьма существенное препятствие: не прекращающиеся споры о существовании самой алтайской семьи как генетического единства языков. Действительно, если тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские и корейский языки не связаны между собой генетически, то вопрос об "алтайском" характере японского языка автоматически снимается». (С.А.Старостин, 1991).
      Во вступительной части книги «Алтайская проблема и происхождение японского языка» С.А.Старостин заявляет о том, что «для констатации генетического родства двух или более языков необходимы следующие условия:
1) наличие между этими языками системы регулярных фонетических соответствий;
2) наличие достаточно большого количества совпадающей базисной лексики, на множестве которой выполняются упомянутые регулярные фонетические соответствия;
3) желательно также наличие достаточно большого числа совпадающих грамматических морфем, на множестве которых также выполняются регулярные фонетические соответствия. Последнее условие, впрочем, в общем случае не является необходимым и достаточным». (С.А.Старостин, 1991). 
        Как известно в тюркологии по некоторым явлениям фонетики тюркских языков до сих пор имеются дискутируемые вопросы. Среди них наиболее известными  являются: ротацизм, ламбдаизм, проблема характера пратюркского начального й, первичность глухих или звонких согласных, первичность долгих гласных и другие. Вместе с тем, необходимо отметить, что среди лингвистов тюркологов, по большинству из этих проблем имеются также и общие согласованные мнения. Так, например, в вопросе первичности глухих или звонких согласных большинство тюркологов склоняются к общему мнению, что первоначально в древнетюркском языке вначале слова возобладали глухие согласные: п, т, к, с, ч, й.  Так, известный российский лингвист Э.Р.Тенишев пишет, что «Глухие звуки, как известно, признак древности языка. Следовательно, алт., шор. (пар) и чуваш. (пыр-) исторически  более ранее явление, чем фонетический вариант со звонким началом бар-.  Озвончивание этого глагола началось до VI-VIII вв. н.э. как показывают тюркские рунические надписи, в  языках которых бар- полнозначный глагол. Азербайджанский и турецкий –вар- является дальнейшим развитием варианта бар-, который из языков юго-западной группы удержался в туркменском языке». (Э.Р.Тенишев, Глаголы движения в тюркских языках). 
Вместе с тем, большинство тюркологов считают, что долгие гласные тюркских языков, вторичны, и они в значительной части возникли из стяжения гласных соседних слогов после выпадения находившихся в интервокальном положении сонантов.
   С.А.Старостин, однако, выдвигает собственную «модификацию» фонетических соответствий, которые механически начинает применять к «реконструированным»  им тюркскому и японскому «праязыкам» (механическое удвоение большинства гласных в словах «пратюркского» языка; замена во всех «реконструированных» словах «пратюркского» языка фонем z и ; на фонемы r и l, даже если во всех древнетюркских памятниках письменности и в современных тюркских языках, включая современный чувашский язык в этих словах присутствуют фонемы z и ;).
        Кроме того, С.А.Старостин оставил без внимания такой важный лингвистический факт, как отсутствие в древних и современных тюркских языках  характерных для японского языка  фонетических признаков, как тон, громкость, темп, общая тембровая окраска речи и другие. То, что эти фонетические признаки являются этногенетическими определителями, были проигнорированы Старостиным.
  Необходимо отметить, что С.А.Старостин  напрямую ни одно слово из древних и современных тюркских языков не сравнивает с соответствующим японским словом.  Родство тюркского и японского языков он определял  не путём  сопоставления слов из древних и современных тюркских и японских языков, а только «анализировал» искусственно подобранную группу фонем. Далее применив  так называемый «метод ступенчатой реконструкции», он произвольно «создаёт»  слова  из «пратюркского» и «праяпонского» языков, а  затем из полученных таким способом гибридных слов, выводит соответствющее «праалтайское» слово. Необходимо отметить, что при этом большинство «праалтайских» слов, «реконструрованных» Старостиным,  ничего общего не имеют с соответствующими словами современных и древних тюркских и японских языков
       Завершив, так называемую «ступенчатую реконструкцию» праалтайских и праяпонских языков, С.А. Старостин объявляет, что 16 японских слов из сравниваемого им 100-словного списка,  он относит к словам «с не выясненной этимологией» (большой, ветер, голова, далекий, зеленый, колено, новый, песок, рука, соль, тонкий, тот, ухо, хвост, шея, язык)». (С.А.Старостин,1991).
         Ещё 30 слов С.Старостин относит к словам, которые «имеют алтайскую этимологию», однако, он считает, что «не одно из этих слов не  имеет параллели в древних и современных тюркских языках» (видеть, гора, два, длинный, дым, есть, зуб, имя, колено, короткий, красный, лететь, мужчина, нос, печень, пить, полный, птица, рот, сердце, сидеть, слышать, сказать, тот, умирать, холодный, замерзать, кусать, человек, перо)».  (С.А.Старостин,1991).
  А у 6  японских слов, по словам С.Старостина, «отсутствуют параллели в алтайских языках, но имеются  интересные параллели в уральских и других ностратических языках»  (давать, небо/дождь, лист, солнце, убивать, червь)». (С.А.Старостин,1991).
     И, наконец, С.А.Старостин заявляет, что только 18 японских слов (звезда, один,  камень, белый, весь, волос, жечь, кора, приходить, собака, спать, стоять, сухой, чёрный, что, этот, я, мы), из стословного списка Сводеша, имеют  тюркские параллели.
   В заключительной части своего исследования, С.А.Старостин пишет также о том, что японские лингвисты С.Мураяма и Т.Кавамото, а также американский лингвист П.Бенедикт имеют другое мнение об этимологии  большинства «реконструированных» им  японских слов (я, мы, этот, что, чёрный, стоять, собака, кора, волос, белый, камень, один).   
         Проведённое нами прямое сопоставление, выделенных С.А.Старостиным 18 лексем (звезда, один,  камень, белый, весь, волос, жечь, кора, приходить, собака, спать, стоять, сухой, чёрный, что, этот, я, мы) в 30 древних и современных тюркских языках с соответствующими словами в 9 японских языках, ясно доказывает, что эти слова и по значению и фонетически весьма далеки друг от друга. При этом прямое сравнение, выделенных С.А.Старостиным 18 слов даёт 0,0 %  совпадений.  А это является убедительным доказательством того, что эти слова никак не могут принадлежать родственным языкам, и отсюда необходимо сделать единственный вывод о том, что тюркские и японские языки не являются родственными языками.
 
    Метод ступенчатой реконструкции, применённый С.А.Старостиным в этой  работе прост и по своему «гениален».  В его основу  заложены три простых правила:
1) Если сравнивается какое-либо тюркское (монгольское, японское и т.д.)  слово из 100 словного списка и при этом в параллельных 4 словарях, так называемых других «алтайских» языков, для сравниваемого слова,  не найдено схожее по звучанию  слово, то на эту лексему «исследователь» предпочитает время не  терять, и просто стаит перед ним «звёздочку»*. И всё, считай, что это слово «ступенчато реконструировано».
 Если же в тюркском и в каком-либо другом  «алтайском» языке найдены 1-2 схожие фонемы можно смело браться за «ступенчатую реконструкцию». Можно при этом даже сравнивать не схожие по значению слова. Новые значения для «реконструированных» слов  всегда можно придумать.
  Так, например,  С.А. Старостин утверждает, что тюркское слово eki (у М.Кашгари) -«два» и соответствующее по значению слово *ek(k)i  тюркского «праязыка»  (по С.А.Старостину), произошло от слова *pekV алтайского «праязыка». По мнению С.А.Старостина 6000 лет тому назад  это  слово имело у «праалтайцев» одновременно два значения - «следующий, другой».
 Кроме этого, С.А.Старостин утверждает также, что именно от «реконструированного» им слова *pekV алтайского «праязыка», произошло современное японское слово hoka и древнеяпонское слово  p(w)oka со значением «другой».
      Таких слов, в «праалтайском» языке С.А.Старостина, имеющих несколько различных значений, в его книге я сосчитал более 30. Приведу ещё несколько таких слов из книги.А.Старостина:
От «праалтайского» слова *naal также с двойным значением «сырой, незрелый», по утверждению С.А.Старостина, произошли:
-древнетюркское слово ya;;l- «зеленый» и «реконструированное» им «пратюркское» слово * yaal-;l-«зеленый»;
-современное японское слово na –«овощи, зелень», которое, оказывается также и с тем же значением, было известно, по утверждению С.А.Старостина, носителям «праяпонского» языка.
От «праалтайского» слова *mioorV с тройным значением «дорога, след, преследовать» произошли:
-древнетюркское слово bar- «ходить» и «реконструированное» им «пратюркское» слово * bar- «ходить;
-современное японское слово michi –«дорога» и слово * miti- «дорога» «праяпонского» языка;
Старостин утверждает, что от «праалтайского» слова *;awVrV  с тройным значением «соль, горький, кислый» произошли:
-древнетюркское слово tuz «соль» и «реконструированное» им «пратюркское» слово * dur «соль»;
-современное японское слово tsura –«горький, тяжёлый, невыносимый» и «праяпонское» слово *tura- также с тройным значением-«горький, тяжёлый, невыносимый».
 Если в сравниваемых словарях пяти языков (тюркский, японский, корейский, монгольский  и маньчжурский) нет возможности подобрать одинаково звучащие слова, то для доказательства «дальнего родства» разрешается, по собственному усмотрению «исследователя», расчленять, сокращать или удлинять слово, а иногда,  по необходимости, произвольно менять местами фонемы, наделять слова новой, иногда фантастической семантикой.
       Необходимо отметить, что  С.А.Старостин опубликовал много книг и статей, в которых писал о недопустимости нарушений основных принципов глоттохронологических исследований. Так, например, в учебнике, написанном им совместно с С.А.Бурлак, есть такие слова: «Любое изменение семан¬тики автоматически выводит слово из сравнения. Подчеркнем, что это вопрос чисто процессуальный: ясно, что слова могут ме¬нять значение, но столь же ясно, что, если при выявлении род¬ства мы допустим неточные семантические сравнения, вероятность ошибки и погрешности чрезвычайно возрастет — поскольку очень трудно формально отделить допустимый семантический сдвиг от маловероятного или вовсе невероятного. При установлении фо-нетических соответствий и при составлении этимологических сло¬варей семантически неоднозначные параллели, конечно, допус¬тимы (и могут приниматься или отвергаться специалистами); но при определении родства с использованием стословного списка следует учитывать только случаи взаимно-однозначного семанти¬ческого соответствия». (С.А.Бурлак, С.А.Старостин, 2001). Видимо, правила Старостин писал для других «исследователей».
          Необходимо отметить, что в России не один только С.А.Старостин произвольно менял общепринятые правила сравнительного анализа. Видимо, это заставило академика А.А.Зализняка в 2007 году  раскрыть секрет некоторых «лингвистов» и сказать следующее: «Ведь у нас не математика — все аргументы не абсолютные. Так что если у исследователя имеется сильный глубинный стимул «тянуть» в определенную сторону, то специфика дела, увы, легко позволяет эту тягу реализовать». (А.А.Зализняк, 2007). В 2008 году он дал более резкую оценку такого рода «научным» работам: «К большому сожалению, я должен вам сказать совершенно откровенно, что большинство этих писаний представляет собой личные фантазии авторов, а к науке лингвистике отношения не имеет — увы!». (А.А.Зализняк, 2008)
     В некоторых своих  более поздних работах С.А.Старостин и сам признался,  в том, что для некоторых избранных учёных строгие правила и «различные Принципы и Методики сегодня фактически ничего не решают», так как: «в современных работах по компаративистике отсутствует как точное определение родства языков, так и процедура доказательства такого родства... Фактически проблема родства языковых семей в каждом отдельном случае решается голосованием: славянская семья, индоевропейская семья, картвельская семья и т. д. признаются существующими, поскольку существует согласие подавляющего большинства специалистов в этих областях… Надо заметить, что работа с фонетическими соответствиями — это тяжелейший труд, «вышивание по тюлю», и нужна была какая-то ненормальная отвага, чтобы взяться складывать пасьянс, который не должен получиться. В подобных случаях исследователя, помимо разочарования, подстерегает и еще одна опасность: если в работу вложено так много труда, то есть соблазн начать отстаивать неубедительный результат». (С.А.Старостин, 2007)
           Необходимо отметить, что предыдущий опыт С.А.Старостина по «реконструированию» северокавказских и енисейских «праязыков», также был весьма отрицательно принят многими лингвистами. Так, например, известный российский лингвист В.П.Нерознак в статье «Праязык: реконструкт или реальность?» писал по этому поводу следующее: «Критики гипотез отдаленного родства сходятся в одном: методика реконструкции праязыковых состояний, призванных доказать древнейшее родство различных языковых семей, не удовлетворяет принципам корректного научного анализа…Рассматривая попытку С.А.Старостина установить генетическое родство между енисейскими и северокавказскими языками…Г. А. Климов подвергает ее резкой критике как с точки зрения реалистичности реконструируемой фонологической системы, так и с точки зрения антиисторичности семантических реконструкций». (В.П.Нерознак, 1988)
       О недостатках широко используемой С.А.Старостиным методе ступенчатой реконструкции праязыков ещё в 1982 году один из ведущих российских лингвистов Б.А.Серебренников написал следующее: «В лингвистической литературе имеется немалое количество всякого рода   попыток установления групп родственных языков, демонстрирующих абсолютное пренебрежение общеизвестными правилами. Создается впечатление, что важнейший закон логики – закон достаточного основания – для авторов этих гипотез совершенно необязателен… Предполагаемое родство языков при всех случаях является гипотезой. Однако каждая гипотеза может претендовать на правдоподобность только в том случае, если она имеет достаточное основание...Четвертый закон логики — закон достаточного основания, выражает одну из общих черт правильного мышления — его обоснованность. Этот закон требует, чтобы наши суждения о предмете и его свойствах были не голословны, а базировались на достоверных аргументах. Он имеет следующую формулировку: всякая мысль, чтобы стать несомненной, должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых доказана или самоочевидна...Ни одно положение не может быть признано истинным, если оно не обосновано. В любом рассуждении наши мысли должны быть логически связаны, доказательны. Доказательным будет такое мышление, в котором утверждается не только истинность данного вывода, но и указываются основания, позволяющие признать это положение истинным”. (Б.А.Серебренников, 1982).
       Б.А.Серебренников писал, то, что в большинстве случаев «реконструированные» ими слова заметно отличаются от слов живых языков» и, в связи с этим, напоминал им важность  соблюдения основных принципов сравнительно-исторического языкознания: «Элементы реконструированных систем должны находить отражение в родственных языках   и притом не в одном, а по крайней мере в нескольких…. Соответствия не должны ограничиваться единичными примерами, так как при иных условиях они становятся недоказательными... Реконструированные схемы или системы гласных и согласных постулируемого праязыка не должны представлять бессистемные наборы звуков. В том случае, если они правильно реконструированы, они будут напоминать естественные системы гласных и согласных, которые мы можем непосредственно наблюдать в живых языках». (Б.А.Серебренников, 1982) 
         Многие читатели, прочитав то, что я написал выше о С.А.Старостине, наверно, будут удивлены, а может быть даже и шокированы. Ведь, написанное мною никак не вяжется с образом  С.А.Старостина, так хорошо известного всем читателям по СМИ и  Интернету, и особенно, с образом того С.А.Старостина, каким его описывают его друзья и  члены его команды. Вот, например, что написал о нём его ближайший соратник ректор Еврейского университета в Москве (ныне Высшая гуманитарная школа им. С. Дубнова) А. Ю Милитарёв, в статье «Ответственный за языки мира», написанной к пятидесятилетнему юбилею С.А, Старостина: «По моему и не только моему убеждению он сейчас — лингвист № 1 в мире… Он написал этимологический словарь северно-кавказских — нахско-дагестанских и абхазо-адыгских — языков вместе с С.Л. Николаевым, а недавно дописал этимологический словарь алтайских языков вместе с А.В. Дыбо и О.А. Мудраком; оба словаря — чудовищного размера и высшего качества…В монографии «Алтайская проблема и происхождение японского языка» Старостин окончательно доказал принадлежность японского, вместе с корейским, к алтайской семье». (А. Ю.Милитарёв, 2002).
         Вместе с тем в журнале «Вопросы языкознания» № 3 за 2009 год была опубликована статья известного российского лингвиста В.М.Алпатова, посвящённая известному российскому лингвисту - кавказоведу Г.А.Климову. В.М.Алпатов пишет, что Г.А.Климов: «скептически относился к любым попыткам установления дального родства и ставил в один ряд  «беспочвенные» иберийско-кавказскую, алтайскую и ностратические гипотезы. Об их неприятии он неоднократно писал с разной степенью резкости…Особенно резко он оценивал исследования С.А.Старостина по дальному родству, именуя их «образцами дилетанства». (В.М.Алпатов, 2009).
         Необходимо отметить, что Г.А.Климов – известный советский и российский лингвист. Специалист по картвельским языкам, сравнительно-историческому языкознанию, Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области науки и техники (1995). Вице-президент Европейского общества геолингвистики и диалектологии. Член Главной редакции Лингвистического Атласа Европы. Член Европейского лингвистического общества. Член Европейского общества кавказоведов.
      Вот уже 20 лет передо мной на столе лежит книга С.А.Старостина «Алтайская проблема и происхождение японского языка», в которой я хотел найти ответы на волнующие меня вопросы. К, сожаленью, этого не случилось. Да,  я сознаюсь в том, что не знаю японский, монгольский, корейский, тунгусо-маньчжурские языки и не являюсь дипломированным лингвистом.  Однако, я знаю азербайджанский, турецкий и русские  языки, а в Интернете достаточно много материала о сравнительно-историческом языкознании. И перечитывая книгу С.А.Старостина, я каждый раз убеждаюсь в том, что он не смог доказать даже самое отдалённое  родство тюркского и японского языков. 
        После смерти С.А.Старостина многие его коллеги с горечью откликнулись на безвременную смерть этого трудолюбивого и по своему талантливого учёного. Однако, среди этих публикаций, статья российского лингвиста  Я.Г.Тестелеца занимала особое место. То, что написал Я.Г.Тестелец о С.А.Старостине даже нельзя назвать обычным некрологом. Если некоторые читатели восприняли эти воспоминания Я. Г. Тестелеца только как рассказ о противостоянии двух известных российских учёных - лингвистов: «ретрограда» Г.А. Климова и молодого  гения    С.А.Старостина, то мне показалось что  Я. Г. Тестелец, первым, среди российских учёных, сделал попытку разобраться  в реальном вкладе С.А. Старостина в современную лингвистику. Вот как, например, Я.Г.Тестелец характеризует С.А.Старостина: «На меня сильнейшее впечатление произвел этот человек-вулкан, бросавший поразительно интересные и плодотворные идеи направо и налево и почти ничего не доводивший до конца… Современных фонологических теорий он, правда, не знал и, как большинство российских лингвистов, относился к ним с недоверием…Что же касается сравнительно-исторического метода, мне трудно представить себе, что он его когда-нибудь в точном смысле слова изучал. Скорее всего, он воспринимал его как дельфин плавание — как что-то совершенно естественное, чему учиться нелепо… Я хорошо помню тот вечер, когда Старостин выступил с изложением сино-кавказской гипотезы. Было ощущение обычности и одновременно необычности происходящего. Все присутствующие как-то странно посмеивались во время его доклада. Сережа был этим озадачен. Поворачиваясь от доски, он то и дело спрашивал: “А что, собственно, вы ржете?”…Мы не знали, что ответить, словами это выразить было трудно… С одной стороны, приводимые им факты выглядели совершенно убедительно, и уже одно это воспринималось как юмор высокого класса… И каждое новое яркое сближение мы все, не сговариваясь, встречали сдерживаемым фырканьем. Старостин почти был готов обидеться». (Я.Г.Тестелец, 2005)
     Когда я прочитал эти откровения Я.Г.Тестелеца, то сперва подумал, что, видимо, он так своеобразно шутит.  Я не мог поверить, что человек, который сделал  такое множество лингвистических открытий и написал огромное количество работ по теории «реконструкции праязыка» и «методов  определения дальнего  родства»  сам современных «фонологических теорий …не знал». Но когда Я. Г.Тестелец  перешёл к описанию атмосферы в коллективе, где  ему и  С.А.Старостину пришлось вместе начинать свою научную деятельность, а также коснулся  некоторых научных интересов  своих коллег тех лет, то я понял какую большую жизненную школу прошёл С.А.Старостин прежде чем «выбился в люди»: «Травлей коллег по идеологическим соображениям уже мало кто занимался — в основном это была небольшая, хотя и влиятельная, группа лиц, чей нравственный облик сформировался в период истребительных кампаний 1930-40-х гг., но в отделе науки ЦК, где очень не любили скандалов, старались по возможности держать этих лиц на коротком поводке. Гораздо опаснее были имитаторы научной деятельности, озабоченные исключительно своим престижем и карьерой. Однако всех этих очень разнообразных людей объединяло нечто общее — они все громко заявляли о своем самом положительном отношении к сравнительно-историческому языкознанию и к великому Методу, что тем более было трогательно, что практически никто из них им не владел. И если бы не мертвящая природа системы, губящей и опошляющей почти все, к чему она прикасалась, эта заинтересованность начальства в развитии компаративистики могла бы в принципе принести большую пользу.  Беда была только в том, что за разговорами о развитии сравнительно-исторического языкознания не было никаких реальных действий. Начальство не могло решить для себя, с какой стороны подойти к этому сравнительно-историческому языкознанию и какую из школ и направлений поддерживать. В какие-то моменты проявлялся осторожный интерес к ностратической теории и одновременно страх и недоверие, — а вдруг это все фантастика и бред. Поэтому никому из довольно многочисленных товарищей, которые в печати и с трибун несли дежурную ахинею о величайшей ценности сравнительно-исторического метода и об огромных достижениях советской компаративистики, даже не приходило в голову, насколько они правы». (Я. Г.Тестелец, 2005).
       А последнюю  и окончательную точку в споре о мнимом родстве японского  и тюркских языков, как мне кажется,  поставил один из членов команды С.А.Старостина - О.А.Мудрак. Недавно на сайте «Полит.ру» было опубликовано открытое письмо Олега Попова, который с возмущением писал о лингвистах-любителях. Ниже привожу текст этого письма с небольшими сокращениями:
 «Открытое письмо. Российский ученый обнаружил средство борьбы с лингвистами-любителями…Тут вот встретились с профессором Олегом Алексеевичем Мудраком.
- Алексеевич! – говорю, - Доколе?!
И пересказал ему всю печаль. И тут меня профессор удивил. Профессор, оказывается, знает верное средство против лингвистов-любителей, и нервы при этом у нормальных людей не расшатываются. Рассказал пример из жизни: одного такого чебоксарского псевдо-ученого вредителя нахлобучило, он выписал из японского словаря сколько-то слов, похожих на чувашские и собирался уже объявить то ли о сенсационном происхождении японского языка из чувашского, то ли наоборот, то ли, на худой конец, об их очевидной родственности. И профессор Мудрак, сказал ему, что – да, он в курсе, ничего тут такого, японский ученый N. уже обращал внимание в свое время на эти факты. Поэтому, увы, как такового открытия уже не получится. Однако интересно понять, добавили ли вы, коллега, к этому чего-то нового? Осталось всего-навсего найти труды этого японского ученого, изучить их и врубиться, не являются ли, ваши выводы повторением уже пройденного, если не являются, то в чем именно и т.п. Чувашско-японский ученый на этом и закончил свой труд, потому что – не царское это дело. Этак можно всю жизнь этим прозаниматься, но какой в этом интерес, если ты – не первый? Возможно, это позволило любителю-лингвисту вернуться в семью, перестать пить и набрасывать телогрейки на приборы в Чебоксарах. Я восхитился примером профессора Мудрака и взял его способ на вооружение. С наукой теперь все будет нормально. Олег Попов. 08 июня 2010». (Полит.ру. 08 июня 2010).
   Я тоже восхищён, тем как «посадил»  Олег Алексеевич Мудрак чувашского любителя- лингвиста. Жаль  только, что О.А.Мудрак не сказал любителю-лингвисту, что фактически, если  он даже доведет свой труд до конца, то в этом деле будет всего-навсего только третьим, так как до него  на этом поприще уже  «прославились» двое учёных: «русский учёный S» и  «японский ученый N».  Единственный вопрос, который  меня до сих пор беспокоит почему О.А.Мудрак,  ни слова не сказал о «русском учёном S», то есть о своем друге и учителе С.А.Старостине, который «доказал»  не только родство чувшского и японского языков, но заодно и всех тюркских языков и не только с японским, но и задно и корейским, монгольским и маньчжурскими языками?

            Алтай, Ордос и…?
            В последние годы некоторые российские исследователи (А.В.Дыбо, Ю.В. Норманская) пытаются доказать, что не Передняя Азия или Северное Причерноморье, и даже не Алтай, а именно Ордос является прародиной тюрков. Я не удивлюсь, если в ближайшие годы в России появится новый «исследователь», который, опираясь на гипотезу С.А. Старостина,  о дальнем родстве тюрков, корейцев и японцев, начнёт доказывать, что прародина древних тюрков находилась на  Корейском полуострове или, например, … на Хоккайдо. Ю. В. Норманская данной проблеме посвятила уже две статьи: «Географическая локализация прародины тюрок по данным флористической лексики» и «Этимология названий снега в Сибирских (уральских и тюркских) языках».
         В первой статье, рассмотрев названия некоторых деревьев в отдельных тюркских языках, она приходит к следующему выводу: «Анализируя материал по географии распространения однозначно реконструируемых деревьев можно прийти к следующим выводам. Однозначно по семантике для пратюркского языка реконструируются дуб, ива, липа, лиственница, клен и виноград. Из них ива, липа, лиственница растут как на территории саяно-алтайского региона, так и на Ордосе. Анализ ареалов распространения дуба, клена и виноград приводят нас к совершенно неожиданному результату. Они однозначно  указывают на локализацию прародины тюрков на Ордосе, потому что в саяно-алтайском регионе эти деревья не растут…Таким образом, на основании того, что очень надежно для пратюркского языка реконструируются названия деревьев: дуб, клен, виноград, ясень и слива/абрикос, которые не растут в саяно-алтайском регионе, но встречаются в китайской провинции Шаньси, мы предполагаем, что какое-то весьма продолжительное время тюрки жили на Ордосе». (Ю. В. Норманская. Географическая локализация прародины тюрок по данным флористической лексики.)   
      Я не знаю, какой смысл вкладывала госпожа Норманская в любимые ею слова «однозначно» или «очень надежно», но я «однозначно» могу только утверждать, что Ордос не мог быть прародиной древних тюрков, не только по тому, что там никогда не росли  «дуб, клен, виноград, ясень и слива/абрикос», но и по многим   другим причинам. 
Как известно, о хуннах (сюнну) и  других народах и племенах, входящих в хуннский союз имеются сведения только в китайских летописях. Хунны были одним из многих древнетюркских народов и поэтому не могли  быть предками всех современных тюркских народов. А Ордос мог быть прародиной только тех тюркских народов, которые в определённый период своей истории входили в хуннский союз.
 Л.Н.Гумилев пишет: «О существовании народа хунну стало известно из китайских источников…Основателем “хуннологии” можно считать гениального автора “Исторических записок” Сыма Цяня, жившего во II в. до н.э.…Продолжателем Сыма Цяня был талантливый историк конфуцианского направления Бань Гу, написавший “Историю Старшей династии Хань”». (Л.Н.Гумилев. «История народа хунну»).   
        Известный российский исследователь-хуннолог С. С. Миняев  в статье  «Сюнну» пишет, что: «Несмотря на то, что Сыма Цянь и живший в 1 в. н. э. автор "Истории Хань" Бань Гу были современниками сюнну, они ничего не смогли сообщить о происхождении этого народа…Первые достоверные сведения о сюнну датированы лишь концом III в. до н.э.…Письменные источники не решают проблемы происхождения сюнну; не решили ее пока и данные археологии. Значительная трудность заключается здесь в том, что многие признаки, характеризующие общество сюнну, его материальную культуру и погребальные обычаи,- это типичный комплекс новаций, не имеющий аналогий в предшествующее время». (С. С. Миняев. Природа, 1986, № 4). 
        Российский китаевед Таскин В. С. в книге «Материалы по истории сюнну» пишет, что  «Первые достоверные упоминания о северных соседях Китая встречаются в так называемых надписях на иньских гадатель¬ных костях, составленных примерно за пятнадцать веков до н. э. В тексте надписей встречается около двух десятков племен¬ных названий, часть которых остается непрочитанной. Не уда¬ется пока определить и район расселения всех племен, но извест¬но, что некоторые, наиболее крупные, занимали следующие зем¬ли: туфан — район современного города Баотоу, люйфан — рай¬он Ордоса, куфан — территорию на стыке провинций Шэньси, Нинся и  Суйюань. Племена гуйфан, возможно, обитали  в се¬верной части провинции Шэньси.. Самыми многочисленными из этих племен, по-видимому, бы¬ли гуйфаны… Сыма Цянь порвал с традиционным делени¬ем соседних с Китаем народов по территориальному признаку и по-своему решил возникшую к тому времени этническую за¬гадку, связанную с перемещением различных племен, опреде¬ленно высказавшись за то, что более ранние народы, населяв¬шие территорию Монголии и известные в китайских летописях под названиями жун и ди, являются прямыми предками сюнну. Впоследствии мнение Сыма Цяня безоговорочно было при¬нято представителями китайской традиционной исторической школы. Так, танский комментатор Сыма Чжэнь считал, что сюнну до легендарных императоров Тана и Юя назывались шаньжун или сяньюнь, при династии Ся носили название шунь-вэй, при династии Инь — гуйфан, при династии Чжоу — сянью-ни, при династии Хань — сюнну». (Таскин В. С. 1968).   
           С. С. Миняев считает, что сюнну как народ сформировался на юге Сибири: «Несмотря на крайний недостаток данных, (вероятно, можно) наметить район, где могли первоначально обитать сюнну. Это лесостепные районы юго-западной Маньчжурии, где в долинах рек Ляохэ и Ляохахэ обнаружены в последнее время несколько особых погребальных памятников скифской культуры VIII-1V вв. до н. э… Во всяком случае, близких к сюнну памятников скифской эпохи нет в других районах Центральной Азии- эти районы были заняты племенными коллективами, которые характеризуются принципиально иными признаками, чем сюнну».  (С. С. Миняев. Природа, 1986, № 4). 
        Российский исследователь Л.А.Боровкова в книге «Царства «западного края» во II-I веках до н.э. пишет: «Приведенные  (у Сыма Цяня) сведения позволяют довольно точно определить местонахождение родины сюннов и взаи¬морасположение их в то время с соседями… Родина сюннов находилась…в западной части Ордоса. Все это доказывает, что при дворе Хань до этой войны еще не знали о сюннах как особом народе, и по-прежнему называли своих северных соседей хусцами. Когда же ханьцы во время войны узнали о сюннах, которые к этому вре¬мени уже подчинили себе другие северные народы, то вос¬приняли их название как синоним названия хусцев. И, судя по материалам «Ши цзи и «Ханъ шу, во II и даже в начале I в. до н. э. в империи Хань сюннов часто называли и хусцами». (Л.А.Боровкова.  2001).
       Хазанов А.М. пишет, что: «Очень вероятно, что переход к кочевому скотоводству во Внутренней Азии связан с какими-то давлениями или импульсами с запада…Археологические и антропологические материалы также свидетельствуют о том, что в I тыс. до н. э. в Монголию проникают скотоводы из Казахстана, Центральной Азии и, возможно, Алтая…Неолитические обитатели Монголии и Забайкалья были не кочевниками, а охотниками и собирателями». (Хазанов А.М. 2002).
   Известный американский учёный Барфилд Т. Дж. в книге «Опасная граница: кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.)» пишет: «Культуры с использованием верховой езды на лошади возникли в западной части степи между 900 и 800 гг. до н. э. и начали вытеснять полукочевые земледельческие культуры на берегах рек… Конные кочевники-скотоводы появились на китайской границе вскоре после начала IV в. до н. э. Более ранние китайские источники по истории пограничных районов, собранные в сочинении «Цзо Чжуань», упоминают лишь слабо организованные племена жунов и ди, которые сражались небольшими пешими отрядами…«Все они были рассеяны по своим долинам, и у каждого были собственные вожди. Время от времени они собирались числом до ста и более человек, но, ни одно племя не было способно объединить другие под своей властью». Классическое произведение Сунь-цзы «Трактат о военном искусстве», датируемое серединой IV в. до н. э., уделяет значительное внимание использованию боевых колесниц, но, ни разу не упоминает о коннице. Первым признаком грядущих больших перемен стали упоминания о ху — племенах конных кочевников, которые вошли в соприкосновение с китайскими государствами вдоль северной границы. Жуны и ди, «старые варвары», быстро исчезают из китайских источников, и их место занимают эти «новые варвары» верхом на лошадях». (Барфилд Т. Дж., 2009.).
       
.
      
   
         Часть Великой китайской стены, отделяющая Ордос от Гобийской пустыни.

   Таскин В. С. приводит слова китайских историков о непригодном для китайцев ландшафте территорий, занятых различными хуннскими народами: «Император Цинь послал против хусцев вой¬ска во главе с Мэн Тянем, который расширил территорию государства на тысячу ли и провел границу по Хуанхэ. Приобретен¬ные земли состояли из озер и солончаков, не производили „пять видов злаков" (пять основных сельскохозяйственных культур, известных древним китайцам: просо, рис, ячмень, пшеница и соевые бобы - Г.Г.), но тем не менее из Поднебесной в дальнейшем посылались рекруты для обороны Бэйхэ. Более десяти лет солн¬це палило воинов, а роса увлажняла войска, погибло неисчис¬лимое множество солдат, которым так и не удалось достичь се¬верного берега Хуанхэ». (Таскин В. С. 1968).
     Российские путешественники (Н.М.Пржевальский, М.В.Певцов,  В.А.Обручев,  В.И.Ребровский, П.К.Козлов, Сапожников В. В. и др.), побывавшие в конце 19 века в Китае, определили, что до того как Ордос окончательно не превратился в пустыню, здесь только ранней весной можно было встретить скудную пустынную растительность (полынь, копеечник, карагана, ковыль).
        Вот как, например, описывает Ордос и её растительнось знаменитый российский путешественник  Н.М.Пржевальский в своём «Первом путешествии в Центральную Азию» (1870-1873 гг.): «Ордосом называется страна, лежащая в северном изгибе Хуан-хэ и ограниченная с трех сторон с запада, севера и востока названной рекой, а с юга прилегающая к провинциям Шэнь-си и Гань-су. Южная граница обозначается той же самой Великой стеной, с которой мы познакомились у Калгана. Как там, так и здесь эта стена отделяет культуру и оседлую жизнь собственно Китая от пустынь высокого нагорья, где возможно только кочевое, пастушеское состояние народа. По своему физическому характеру Ордос представляет степную равнину, прорезанную иногда по окраинам невысокими горами. Почва везде песчаная или глинисто-соленая, неудобная для возделывания… Переправившись в Ордос, мы решили двинуться далее не кратчайшим диагональным путем, но по самой долине Желтой реки. Путь этот представлял более интереса для изысканий зоологических и ботанических, нежели пустынная внутренность Ордоса… Неприятное, подавляющее впечатление производят эти оголенные желтые холмы, когда заберешься в их середину, откуда не видно ничего, кроме неба и песка, где нет ни растения, ни животного, за исключением лишь желто-серых ящериц, которые, бродя по рыхлой почве, изукрасили ее различными узорами своих следов. Тяжело становится человеку в этом, в полном смысле, песчаном море, лишенном всякой жизни: не слышно здесь никаких звуков, ни даже трещания кузнечика, кругом тишина могильная».
  Известный российский учёный В.А.Обручев в книге «Путешествие в Центральную Азию и Китай» пишет: «На плато Шеньси и на окраине Ордоса нигде не было снега. Летом здесь было бы хуже — сильная жара, густая пыль лёсса, а в случае дождя — глубокая липкая грязь на дорогах. Осенью и весной не так жарко, но часты пыльные ветры, сильные колебания температуры и, после ветра, дождь и грязь. На окраине Ордоса ветер дул почти ежедневно, более или менее пыльный…Хуанфын, т. е. желтый ветер, по определению китайцев; более сильный, когда от массы пыли становится темно, они называют хыйфын, т. е. черный ветер. Эти пески отвоевали уже от культуры всю площадь между речкой и городком, шириной около 7—8 км; в промежутках между барханами можно было еще различить следы борозд пашен и валики по межам. Пески были нанесены ветрами с северо-запада, где в Ордосе расположена огромная площадь их. В этот день ветер дул с юго-запада, и можно было наблюдать, как быстро он переформировывал барханы, созданные господствующими северо-западными ветрами, выдувая глубокие борозды на гребнях и перемещая рога. Справа от дороги, на большем или меньшем расстоянии, тянулись сплошные барханные пески южного Ордоса, местами подступавшие к Великой стене, местами отделенные полосой солончаков. Через стену песок переносится и в город, засыпая улицы и дома. Эти "пионеры пустыни", высланные песками Ордоса на завоевание новых пространств, ясно доказывали, что через известное время вся эта окраина будет поглощена пустыней, если не будут приняты меры для закрепления песков, что потребовало бы больших затрат, возможных только в будущем. Селения на этом пути встречались не часто, были маленькие; некоторые были брошены и представляли развалины». (В.А.Обручев. 1940).
    После знакомства с подобными описаниями Ордоса, вызывает удивление и недоумение  голословные утверждения Норманской о том, что названия большинства деревьев и растений (дуб, ива, липа, лиственница, клен, виноград, ясень и слива/абрикос,) якобы предки современных тюркских народов включили в свой словарный фонд, именно живя на территории Ордоса.  Как мы убедились ранее, для дуба, ивы, клёна, ясеня и многих других деревьев, за исключением, березы и яблони, нет общетюркских названий. Об этом, как известно, ещё в 1971 году Дмитриева Л.В. в статье «Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках» написала следующее: «Получившие общетюркские обозначения растения и их части, вероятно, входили в ту ботаническую среду, которая окружала древних тюрков на их прародине. Они жили в районах с преобладанием деревьев (а именно березы, яблони), злаковых и трав, диких-гороха и лука, где могли произрастать просо, пшеница, ячмень». (Дмитриева Л.В., 1971, Стр.187).
     Интересно, было бы узнать как госпожа Норманская объяснит наличие в общетюркском словаре таких исконно тюркских названий растений, как например, бугда-пщеница, арпа -ячмень, дары - просо, если хунны,  по словам китайских историков,  эти злаки не возделывали. Не могли эти термины древние тюрки заимствовать у самих китайцев, так как по китайски они звучат совсем по другому: ячмень - d;m;i, пшеница - xi;om;i, просо – sh;, яблоко - p;nggu;, виноград – p;tao.
Что же касается наличия виноградников в Ордосе или на какой либо другой территории древнего Китая, то китайские историки сообщают, что семена винограда были завезены в Китай  только в конце первого тысячелетия до н.э., когда китайский посол Чжан-Цянь посетил в 128 г. до н. э. нынешнюю Фергану и долину Зеравшана (Согдиана), где нашёл процветающее виноградарство и виноделие. Тогда же им здесь были взяты семена винограда и перенесены в Китай. Вот что об этом сообщает китайский историк Бань Гу: «Правитель Давань Чаньфэн договорился с Хань ежегодно преподносить в дар две небесные лошади, а ханьский посол, возвра¬щаясь, захватил с собой семена винограда…Сын Неба повелел расширить до пределов ви¬димости площади под виноградом … рядом с загородным двор¬цом».  (Л.А.Боровкова. 2001).
        Российский редактор книги известного американского учёного Э. Шефера  «Золотые персики Самарканда». Л.Н.Меньшиков в предисловии к книге пишет: «Севернее Индии и западнее тогдашнего Китая жили народы тюркского и иранского происхождения, которым Китай обязан коневодством, многими сельскохозяйственными культурами (джут, рами, виноград, люцерна) и множеством других полезных вещей, без которых сейчас невозможно представить китайскую цивилизацию». (Э. Шеффер. «Золотые персики Самарканда». Книга о чужеземных диковинах в империи Тан. М.: 1981.).
        О том, что во время хунно-китайских войн виноград ещё не рос на территории Китая косвенно подтверждается тем, что в переписке между китайцами и хунну всегда упоминается только рисовое вино. Так, например, В.С.Таскин приводит из книги Бань Гу «История династии Хань» следующие сведения: «В 89 г. до н. э., т. е. через год после одержанной победы, шаньюй Хулугу отправил к У-ди посла с письмом, в котором говорилось: «На юге есть великое государство Хань, а на севе¬ре могущественные хусцы; хусцы — это любимые Сыны Неба... Ныне я хочу открыть вместе с Хань большие заставы для тор¬говли, взять в жены дочь из дома  Хань, хочу, чтобы мне еже¬годно посылались 10 тыс. даней рисового вина, 5 тыс. ху про¬са, 10 тыс. кусков различных шелковых тканей, а также все остальное согласно прежнему договору, и в этом случае на гра¬ницах не будет взаимных грабежей».
Кроме рисового вина китайцы ежегодно поставляли сюнну в большом количестве солод из клейкого проса.  В.С.Таскин пишет: «Непрекращающиеся набеги тревожили Вэнь-ди, поэтому он отправил шаньюю несколько писем с предложением о восстанов¬лении мира, заключенного в 162 г. до н. э. Для Китая мир был тяжелым и позорным. Вэнь-ди признавал сюнну равным по си¬ле государством и обязывался ежегодно отправлять в подарок шаньюю определенное количество солода из клейкого проса». Вот что об этом написано в письме китайского императора: «Хань и сюнну — равные по силе соседние государства. [Вла¬дение] сюнну расположено в северных землях, где холодно и рано наступают убийственные морозы, поэтому чиновникам приказано ежегодно отправлять в подарок шаньюю определен¬ное количество солода из клейкого проса, золота, шелковых тканей, шелковой ваты и прочих вещей». (В.С.Таскин.1968).
        Известный российский хуннолог Н.Н. Крадин в статье «Экономика кочевой империи: механизм власти шаньюев» сообщает, что представители  высшого хуннского общества имели возможность в среднем в день потреблять полтора литров рисового вина: «Китайцы поставляли ежегодно хуннскому шаньюю 10 тыс. даней рисового вина. При ежедневной норме потребления это составляло более 550 л в день условно на каждого члена хуннской высшей военной элиты, от тысячников и выше (вряд ли такой дефицитный товар доходил до простых воинов), приходилось более полутора литров рисового вина!».
        В статье «Этимология названий снега в Сибирских (уральских и тюркских) языках» Ю.В. Норманская приводит новые «доводы», для подтверждения своей гипотезы: «По гипотезе Сепира-Уорфа народы, живущие на севере, на территориях, где большую часть времени присутствует снежное покрытие, названия снега должны быть более разнообразными по сравнению с их количеством у жителей Средней полосы. Названия снега в тюркских языках Сибири (якутском, тувинском, тофаларском, шорском, хакасском) не столь разнообразны, как в уральских и являются рефлексами пратюркского слова *Kiaar 'снег'». Норманская  пишет, что насчитала в  ненецком языке 14, а в уральских языках ((финском, коми, хантыйском, мансийском, самодийских) 10 названий снега. Ю.В. Норманская из этого делает следующие выводы: «Таким образом, видно, что для прауральского языка восстанавливается более десяти названий снега. Для пратюркского языка восстанавливается одно название снега *Kiaar?... Вероятно, это связано с тем, что уральскую прародину традиционно локализуют в Западной Сибири, а тюркская прародина по последним археологическим и лингвистическим данным, предположительно, располагалась на Ордосе [Норманская 2006] в гораздо более теплом климате, где средняя температура зимой едва ли достигает -10; С.»
       Итак, как мы видим госпожа Норманская, вскользь упомянув какие-то «последние археологические и лингвистические  данные», и сославшись на свою, рассмотренную нами выше статью, утверждает, что «прародина тюрков располагалась на Ордосе, в гораздо более теплом климате, где средняя температура зимой едва ли достигает -10; С.». Между тем, хочу напомнить госпоже Норманской в Восточном Закавказье, где  находится историческая прародина древних тюрков и тюркские народы живут не менее 8,0 тыс. лет,  в зимнее время температура воздуха в среднем составляет +2° С.
   Что касается упомянутых Норманской последних археологических данных, связанных с хуннами, то этой проблеме  посвятил свою статью доктор исторических наук, профессор Института археологии Российской Академии наук  Кызласов И.Л.
В статье «Новые поиски в алтаистике. II. Археологические разработки»  он подробно проанализировал археологический материал, связанный с хуннами. Вот некоторые выдержки из его статьи: «Несмотря на осознанные и многолетние усилия советских и российских, монгольских и китайских археологов, поныне не только актуальны, но и точны слова С.И. Руденко сорокапятилетней давности: «Мы почти ничего не знаем о хуннах до рубежа третьего и второго веков до н.э. До настоящего времени не открыто и, естественно, не исследовано ни одного хуннского археологического памятника более ранней поры. Поэтому мы не сможем проследить ни сложения, ни генезиса хуннской культуры в период ее становления» (С.И.Руденко.1962, с. 114)…И все же говорить о главных особенностях гуннской культуры наука сегодня в состоянии. Как и в состоянии показать несходство этой культуры с бытовыми отличиями одновременных гуннам тюркоязычных народов Южной Сибири. Следует признать, что культура гуннов, доступная нашему изучению по своим поселенческим памятникам, в целом принадлежит не к центральноазиатскому, а к крайнему дальневосточному культурному кругу. В нашей литературе давно уже именуют эту самобытную историко-культурную общность приморско-маньчжурской или приамурско- маньчжурско-корейской археологической провинцией. (К ней) и принадлежит гуннская культура. Принадлежит как по системе домостроительства и отопления, так и по особенностям хозяйства, на Иволгинском городище среди прочих отраслей знавшего свиноводство и мясное собаководство. Если это так, к востоку и юго-востоку от гребней Большого Хинганского хребта, повидимому, следует искать и прародину самих гуннов. …Изложенные мною ранее некоторые аргументы … указывают на западноазиатское происхождение тюркоязычных народов».
      Проведённый нами сравнительный анализ общетюркской лексики (см. далее) доказывает, что в на территорию Евразийской Степи и в Центральную Азию (Средняя Азия, Южная Сибирь, Монголия, западные и северные провинции Китая и др.) отдельные тюркские народы переселились примерно 3,0-6,0 тыс. лет тому назад с территории Передней Азии и Южного Кавказа.

Ностратическая теория и  прародина древних тюрках.

              Как известно, традиционная историческая наука  без всяких исследований сконструировала для всех современных тюркских народов своеобразный  этногенетический паспорт – алтайскую теорию: прародина – Алтай; языковая группа -алтайская, в родстве с другими восточными народами (монголы, тунгусы,  корейцы, японцы). Антропологический тип – монголоиды. Первые тюрки на земле (хунны, тюркюты) появились на юге Сибири и на севере современного Китая, так как  зафиксированы восточными  письменными источниками (китайские летописи).  Первые тюрки в Восточной Европе это гунны, перешедшие уральский рубеж в IV веке н.э. Всё, казалось бы, тщательно продумано и ловко изложено. Инструкция-подсказка для всех учёных на долгие времена.
      Однако, со временем некоторые учёные-лингвисты, создатели евразийской (в Америке), ностратической (в Европе), бореальной (в России) теорий почти одновременно заметили, что для их этногенетических построений не хватает какой-то важной этноязыковой единицы. Есть индоевропейцы, дравиды, картвелы, уральцы, однако, чтобы выстроить стройные концепции  обязательно нужна ещё одна языковая общность. Лучше всех, конечно, в свободную  ячейку ложится тюркский язык (более половины общих лексем с другими ностратами и 203 лексемы с бореальцами), но тюрков (гунны, Атилла, хазары, Золотая орда, Мамай, османы, басурмане, янычары и др.) одних никак нельзя включать в столь древнюю западную общность.
    Известный американский учёный Отто Дж. Маенхен-Гельфен в книге «Мир гуннов» пишет: «Наиболее пылкими воинами против гуннов, являются советские историки. Они проклинают гуннов так, как если бы они наехали, грабили и убивали по всей России лишь вчера; некоторые исследователи в Москве  не могут простить жестокое разрушение «первой цветущей славянской цивилизации». (О.Дж. Маенхен-Гельфен, 1969).
     Но наконец, светлые умы среди учёных- лингвистов нашли компромиссное решение: пусть тюрки присутствуют среди ностратов и бореалов, но только в составе других алтайцев. Большинство учёных поддержали это решение.
    Бореальный язык впервые реконструировал профессор Санкт-Петербургского университета, лингвист Н.Д. Андреев. Теория Андреева отражена в его монографии «Раннеиндоевропейский праязык» (Л., 1986) и ряде статей.  Эта теория  получила дальнейшее развитие  в трудах  российского археолога В.А.Сафронова. В книге "Истоки славянской и евразийской мифологии", написанной им в соавторстве с Н.А.Николаевой, В.А.Сафронов утверждает, что: «Древнейшие истоки мифотворчества индоевропейских, уральских, финно-угорских и тюркских народов находятся в евразийских мифах, напетых впервые на одном, едином евразийском языке, на заснеженных просторах евразийской прародины 12-11 тысяч лет назад».
      Вот как описывает  Н.Д.Андреев территорию древних носителей бореального языка: «В географическом плане ареал распространения бореального праязыка представляется таким, что простирался от Рейна к Алтаю, при этом та часть бореальных племен, которая позже отделилась как носитель алтайской ветви бореального праязыка, кочевала между Уралом и Алтаем, вторая часть, которая позже превратилась в носителей уральской ветви, располагалась между Днепром и Уралом. Что же касается племен, языком которых со временем стал раннеиндоевропейский язык, то они находились между Рейном и Днепром». (Андреев Н.Д., 1986, 277).
     Автором гипотезы о ностратических языках стал в 1903 датский лингвист Х.Педерсен. Им  впервые было сформулировано положение о родстве индоевропейских, афразийских и урало-алтайских языков. Для этих языков был предложен термин "ностратические языки" (от лат. noster - наш). В настоящее время в ностратическую семью включают индоевропейские, картвельские, уральские, дравидийские, семито-хамитские и алтайские языки. В начале 1960-х ностратическую теорию существенно развил московский славист В. М. Иллич-Свитыч. Сторонники ностратической гипотезы считают, что носители ностратического праязыка принадлежали к европеоидной расе и обитали на территории Восточной Европы и, возможно, сопредельных районов Азии.  Так, российский учёный Л. А. Гиндин, говоря о прародине  ностратической семьи, пишет, что В.М. Иллич-Свитыч, оставил после себя карту, где указал, что «прародина ностратической семьи располагалась на территории областей, находящихся в Восточном Средиземноморье (Карпаты, Балканы, Эллада, Западная и Центрально-Западная Анатолия)».
       Известный российский лингвист Е.А. Хелимский  о времени существования ностратической общности и её месторасположении пишет следующее: "Этот период отделен от нас не одним десятком тысячелетий, его ареалом был Южный Прикаспий"». 
        А вот, что пишет по данному вопросу российский исследователь Пучков П.И.: «время распада ностратического языка, вероятно, правильнее отнести к несколько более позднему времени - 12 - 11 тыс. лет до Р. Х. Что касается локализации ностратической этноязыковой общности, то ее возникновение, как, впрочем, и распад, по-видимому, произошли где-то в Юго-Западной Азии. Можно определить и примерное время дивергенции праязыков разных семей, на которые раскололся ностратический праязык: алтайский праязык распался на рубеже 6 и 5 тысячелетий до Р.Х. (впрочем, о наличии в прошлом единого алтайского праязыка высказываются некоторые сомнения), уральский - в 5 - 3 тысячелетиях до Р.Х., индоевропейский - в 4 - 3 тысячелетиях до Р.Х. или несколько ранее, дравидийский - в 4 тысячелетии до Р.Х., картвельский - в 3 тысячелетии до Р.Х., эскимосско-алеутский - во 2 тысячелетии до Р.Х… Ареал распространения индоевропейского праязыка находился где-то в Юго-Западной Азии между Верхней Месопотамией и Закавказьем. Древняя картвельская этноязыковая общность была расселена поблизости от современного места обитания картвелов (грузин, мегрелов, лазов и сванов) - на границе Закавказья и Юго-Западной Азии. Прародиной дравидов являлась современная территория Ирана, "уральцы" до своего распада занимали территорию между Уральскими горами и рекой Обь, "алтайцы" жили где-то в Средней Азии и примыкающих районах Ирана…Носители ностратического праязыка были, бесспорно, европеоидами, о чем, в частности, свидетельствуют палеоантропологические находки, по месту и времени соответствующие предполагаемой прародине ностратической этноязыковой общности. Алтайская этноязыковая общность была, по-видимому, подобно другим общностям распавшегося ностратического этноязыкового единства, европеоидной, однако по мере продвижения на восток многие ее группы, сохраняя свои языки, все более поглощались в расовом отношении местным монголоидным населением. Лучше других удержали свои европеоидные морфологические черты некоторые народы тюркской группы, причем большинство юго-западных тюрков (турки и др.), если и были в какой-то мере метисированы, то при реверсивном движении на запад вновь впитали в себя европеоидный элемент, постепенно "растеряв" почти все приобретенные при движении в восточном направлении монголоидные признаки». (П.И.Пучков)
     Несколько лет тому назад свою версию «истории ностратиков» написал известный советско-израильский учёный-лингвист А.Б.Долгопольский. В статье «Родство языков и древнейшая история» А.Б.Долгопольский (статья написана совместно с И.Луговским) пишет, что «три вопроса всегда интересуют людей, слышащих о ностратике: где жили люди, говорившие на праностратическом языке? Когда это было? И как случилось, что один, в сущности, язык распространился на такую огромную территорию, вытеснив языки, на которых говорили ближние и дальние соседи ностратического племени? - а такие, конечно, существовали, ведь и сейчас есть множество неностратических языков, а сколько еще вымерло!  Попробуем ответить на них, опираясь на данные лингвистики и археологии… Итак, когда?  …Определенно ясно пока лишь одно: общеностратический язык существовал до неолита. В списке известных нам ностратических корней нет ни названий домашних животных, ни наименований культурных растений, ни вообще понятий, связанных с земледелием и скотоводством ("сеять", "пахать", "запрягать" и т.п.). Нет и названий глиняных сосудов.  Этим праностратический язык резко отличается, например, от праиндоевропейского, в котором мы найдем и телку, и ягненка, и жернов, и глаголы со значением "сеять", "пахать" и прочее. На страницах индоевропейского словаря мы видим жизнь скотоводов, неплохо знакомых и с земледелием. Из ностратического же словаря на нас смотрит первобытный охотник, рыболов и собиратель. Итак, еще не неолит… И все же по некоторым косвенным признакам можно заключить, что это был, пожалуй, не мезолит, а самый конец верхнего палеолита, называемый в археологии "финальный палеолит"…Археологические данные показывают, что в этом районе земного шара лук и стрелы не встречаются ранее мезолита - и в праностратическом языке нет названий для лука и стрел. В финальном палеолите приручение собаки еще не закончилось - и в праностратическом языке собака и волк называются одним и тем же словом. Теперь начнем искать территорию, где говорили на ностратическом языке. Как любили говорить лингвисты XIX века, искать прародину. праязыков) выясним, где находилась самая древняя территория, на которой говорили на этом языке. Самая древняя - насколько хватает возможностей науки. Обратимся к первому источнику информации - к ностратическому словарю. В нем мы найдем слова, означающие "снег", "лед", "замерзать", "метель". Значит, носители ностратического языка были знакомы со снегом, льдом и т.п. А, следовательно, из кандидатов в ностратические прародины придется исключить тропические районы мира: Индию, Индокитай, Африку…Скорость переселения людей была очень низкой. Ведь люди шли пешком, неся все свое имущество на себе. Это в более поздние, цивилизованные времена, когда у людей появились верблюды и лошади, можно было за год-два, кочуя, пройти всю Великую степь от Карпат до Китая. А в те давние времена, учитывая, что основное время и силы постоянно уходили на поиски пищи, - на переход в несколько тысяч километров требовались, несомненно, многие поколения…Посмотрим, где находятся древнейшие известные науке территории расположения каждой из ветвей ностратического языкового ствола. Дело осложняется тем, что вовсе не всегда древние народы тысячелетиями сидели на одном месте (хотя бывало и такое). В поисках охотничьих угодий, пастбищ и плодородных земель народы перемещались. И языки перемещались и распространялись вширь - вместе с народами, а также благодаря их культурному влиянию на соседей. Так что для многих языков (праязыков) надо искать не одну прародину, а две. Одну, позднюю - для эпохи, когда язык (например, праиндоевропейский или прауральский) начал терять свое единство, дробился на ветви-потомки. И другую, раннюю, - для более древней эпохи, когда о потере языкового единства еще речи не было…Поздняя прародина (территория накануне разделения на языки-потомки) каждого праязыка определяется указанными выше методами: анализом слов праязыка и изучением географического распространения языков-потомков. Для поисков же ранних прародин нужны другие источники информации. Археология установила, например, что та древняя культура, которая соответствует прауральскому языку, пришла на Урал с юга, возможно - из района Аральского моря. Это подтверждается и наблюдениями над прауральским словарем. Например, прауральское название лося тевэ произошло из древнего названия верблюда (сохранившегося у тюрков: тэбэ "верблюд")….
Другой пример. В языках древних алтайских народов оказывается немало слов из языков восточной и северной части Передней Азии: из эламского (кик "небо" дает тюркское кек "небо"), из шумерского (дингир "бог" дает тюркское тенгири, тенгри "бог", "небо", монгольское тенгри "небо") и т.п. Этот факт вместе со многими другими, например, с данными антропологического анализа черепов древних жителей Южной Сибири и Западной Монголии, оказавшихся европеоидами - пришельцами с Запада, заставляет полагать, что когда-то в глубокой древности носители алтайских языков жили недалеко от Передней Азии, а именно в Средней Азии.  Таким образом, получается, что почти все ветви ностратического языкового ствола в древнейшее время обнаруживаются либо в Передней Азии (Малая Азия, Иран, Ближний Восток), либо рядом с ней (Закавказье, Средняя Азия). Единственное разумное объяснение этому состоит в том, что прародина находилась примерно там же. Любой другой адрес ностратической прародины (скажем, Ирландия или Корея) не годится: пришлось бы искать ту волшебную силу, которая заставила бы все народы-потомки стройными рядами двигаться в одном направлении - в сторону Передней и Средней Азии. Пока такая волшебная сила не найдена, остается принять в качестве рабочей гипотезы ностратическую прародину в Передней Азии…
      Историю ностратического языкового ствола по эпохам можно представить себе примерно так. Финальный палеолит. Ностратический язык един, и его носители (тогда, видимо, немногочисленные - одно племя) живут в каком-то районе Передней Азии. Где именно - нам знать пока не дано. Мезолит. Ностратический язык распался на несколько родственных языков-потомков, которые распространились по разным частям Передней Азии и, возможно, проникли также на юг Средней Азии. Неолит и более поздние эпохи. Языки-потомки широко распространяются по просторам Старого Света.…Древнейшие алтайские языки (читай тюркские языки-Г.Г.) вместе с волнами европеоидного населения (афанасьевской и андроновской культурами) захлестывают степи Южной Сибири и Монголии, а позже становятся языками местного монголоидного населения». (А.Б.Долгопольский, 2003).
      Итак, как мы видим, сторонники ностратической гипотезы, также считают, что европеоиды древние тюрки (создатели афанасьевской и андроновской культур) в эпоху неолита с исторической прародины на территории Передней Азии переместились на степные просторы Южной Сибири и Монголии.

Время распада древнетюркской общности.

    Для определения времени разделения родственных языков традиционно используется метод глоттохронологии. За тысячу лет, прошедших со времени написания в Багдаде Махмудом Кашгари тюркского словаря в «центральных» тюркских языках, входящих в огузскую, кыпчакскую и карлукскую группы своё значение изменили в среднем от 3 до 5 слов. Таким образом, мы видим, что в базисной лексике современных тюркских языков каждые 300 лет заменялось в среднем одно слово.  Этот лингвистический факт даёт  нам возможность предположить, что устойчивость в языке средневековых тюрков образовалась за счёт того, что со времени распада общетюркской общности и до появления тюркской рунической письменности  и написания М.Кашгари тюркского словаря  прошло очень много времени.
    Дж.Клосон, первым применивший глоттохронологический анализ к оценке «алтайской» теории особо отмечал «сверхстойскость» тюркских языков: «В течение исторического периода монгольские языки оставались иск¬лючительно стойкими к изменениям, а тюркские - сверхстойкими. Вряд ли есть основание предполагать, что эта устойчивость - недавнее яв¬ление».(Дж.Клоусон. «Лексикостатистическая оценка алтайской теории». Вопросы языкознания», 1969, № 5).
Если «центральные»  тюркские языки (азербайджанский, уз¬бекский,  казахский, татарский)  за 1500 лет, то со времени создания Первого Тюркского Каганата из своей базисной лексики потеряли всего 3-5 слов (в среднем одно слово за 300-500 лет), то предкам чувашей и якутов, при этой скорости заменямости, чтобы потерять 20 слов базисной лексики понадобилось не менее 6000 лет (20 слов х 300 лет). Следовательно, мы можем предаоложить, что распад древнетюркской общности произошёл примерно 6000 лет тому назад. то есть в IV тыс. до н.э.
   Видимо, именно тогда,  в поиске новых пастбищ, предки современных чувашей и якутов, покинули историческую прародину. В дальнейшем, под натиском новых тюркских племён предки чувашей заселили верховья Волги и сдесь смешались с местными финно-угорскими народами. А предкам якутов, пришлось пройти весьма длинный путь, прежде, чем они в конце XIII века н.э. на берегах Лены не обрели новую родину. За 4500 лет, пока якуты добирались до новых земель, они по пути смогли породниться с монгольскими (буряты), тунгусскими (эвенки) и многими другими сибирскими народами, что отразилось  на фонетике и лексике современного якутского языка.

                Распад древнетюркской общности.
1. протобулгары - 4-3 тыс. до н.э  - путь через Кавказ на север:> Северное Причерноморье (киммерийцы, гунны, хазары)) > Северное Поволжье (проточуваши) >Прибайкалье (протоякуты).
 2. протоуйгуры (лобноро-таримцы), протоалтайцы, протохакассы, прототувинцы - 3-2 тыс. до. н.э. -путь по Евразийской степи  на восток:  Волга>Урал> Енисей>Таримская впадина (протоуйгуры).
3. протохунны (протокыпчаки) - 2 тыс. до. н.э.- путь по Евразийской степи  на юго- восток: Волга>Урал > Мангышлак> Алтай> Монголия-Ордос (хунны).
4. протоогузы (скифы, юэчжи, «пазырыкцы», тюркюты, огузы)-середина первой половины первого тысячелетия до н.э.  путь на  восток: Закавказье > Памир > Монголия > Алтай (юечжы-пазырыкцы) и Северное Причерноморье

Данные лингвистики и историческая прародина тюрков.

        Как известно, учёные до сих пор не могут прийти к единому мнению по вопросу локализации прародины древних тюрков.
Академик М. З. Закиев в статье «Тюркская лингвистическая археология» пишет: «В тюркологии в качестве прародины тюрков выдвинуты более десяти регионов: 1) Алтай, 2) Северный и Северо-западный Китай, 3) регион Тянь-Шаньских гор, 4) Передняя Азия, 5) Западная Азия, 6) Центральная Азия, 7) Северо-западная Сибирь, 8) Прибайкалье, 9) Междуречье Иртыша и Урала, 10) Урало-Поволжье, 11) Восточная Европа».   
Как не парадоксально, но  надо признать, что в той или иной мере правы все авторы вышеуказанных гипотез. Действительно,  большинство указанных регионов с давних времён населены  отдельными тюркскими народами, а какие-то из указанных земель, тюрки заселяли ещё в недалёком прошлом. Не секрет, что древние тюрки начиная с III тыс. до н.э. являлись полновластными хозяевами степных просторов Евразии, так как  на этой территории они не имели соперников.
        Известный американский учёный Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь» пишет, что «Народы, владевшие одомашненными лошадьми (или верблюдами) или к тому же усовершенствованными методами их эксплуатации, пользовались колоссальным боевым преимуществом перед народами, которые ими не обладали. Самое непосредственное влияние на военное дело одомашнивание растений и животных оказало через евразийскую лошадь — учитывая роль, которую играли эти животные в войнах между евразийскими народами, их по праву можно было бы назвать танками и джипами древности… После изобретения седла и шпор, лошади позволили гуннам и другим народам из азиатских степей, последовательно сменявшим друг друга, терроризировать Римскую империю и государства, ей наследовавшие». (Дж. Даймонд.2010)
       Известный учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир» пишет  о том, что «В прошлом, подвижные скотоводы во многих регионах имели определенные военные и социальные преимущества во взаимоотношениях с их оседлыми соседями…Это было особенно характерно для кочевников евразийских степей, а также Ближнего и Среднего Востока, у которых каждый взрослый мужчина был воином и большинство были воинами-всадниками…Древняя историческая традиция выработала представление об особом кочевом мире, в котором каждый народ похож на другой, но зато не схож ни с какими прочими, находящимися вне пределов этого мира. Представление это, питавшееся определенным жизненным опытом, а не только умозрительными заключениями, оказалось очень живучим. Ученые Халифата полностью разделяли представления своих античных предшественников. Правда, под пером Марвази (XII в.), писавшего про кочевников восточноевропейских степей и прямо ссылавшегося при этом на авторитет Гиппократа (как теперь выяснилось, псевдо-Гиппократа), древние скифы превратились в современных ему тюрок. Но суть от этого не менялась, коль скоро и этот ученый утверждал, что «в Европе все тюркские народы походят друг на друга, но не походят на другие народы». Для греков в древности слово «скиф» означало не только принадлежность к определенному этносу, но и к северным кочевникам вообще, и, то же самое означало слово «тюрк» для ученых Халифата».
        Известный российский учёный П.Н. Савицкий ещё в начале 19 века в статье «О задачах кочевниковедения (Почему скифы и гунны должны быть интересны для русского?)» писал : «Как месторазвитие кочевой культуры евразийская степь - пустыня неповторима и единственна в мире…Исторически область кочевого быта не ограничивалась травянистой пустыней. Кочевники брали под пастбища также и те пространства, где ныне практикуется земледелие. И бывали моменты, скажем, в скифо-сарматскую (совпадающую с ранней гуннской) или в монгольскую эпоху (XIII-XIV вв.), когда весь "прямоугольник степей" от Карпат до Хингана, вместе с венгерской и маньчжурской степями, являлся месторазвитием кочевой культуры…Военное значение кочевой стихии неотделимо от обуздания коня, осуществленного в кочевом мире. Обузданный конь (иногда десятки, сотни коней) лежит в кочевой могиле, будь то скифской, алтайской или в позднейших "татарских курганах". Около покойника положено оружие, как памятник его военного духа… Труднее дать геополитическую характеристику турецких (тюркских) миграций (говорим о движениях в пределах евразийской степи). Вопрос затрудняется невыясненностью первоначального положения турок. Во всяком случае, положение это имело касательство к восточноевразийским степям».
         Одним из первых достоверную информацию о расселении  древних тюркских народов сообщает Махмуд Кашгари: «Тюрки - состоят из двадцати племен. Они все происходят от Тюрка, сына Яфета, сына пророка Ноя….Первое племя вблизи Рума – печенеги (бэчэнэк), затем идут кыпчаки (кыфчак), затем – огузы (огуз), затем – ямаки (йэмэк), башкиры (башгырт), басмилы (басмыл), кайы (кай), ябаку (йабаку), татары (татар), киризы (кыргыз). Это племя вблизи Чина (Син). Все эти племена расположились от Рума на Восток. Затем идут чигилы (чигил), затем – тухси (тохсы), ягма (йагма), играки (ыграк), чаруки (чарук), чумулы (чумул), уйгуры (уйгур), тангуты (танут), китаи (китай), - и они в Чине; затем идут тавгачи (тавгач) – они в Мачине. Эти племена расположены между югом и севером».
       Необходимо отметить, что эти сведения о расселении тюркских народов Махмуд Кашгари собрал задолго до переднеазиатских походов сельджуков.
          Примерно через 200 лет  после М.Кашгари об этих же тюркских народах написал срелневековый китайский историк Ма Дуаньлинь (1245 — 1325). Главный свой исторический труд Ма Дуаньлинь «Вэньсянь Тункао»,  в 348 томах, начал писать в 1273 и закончил в 1317 году. Нетрудно будет заметить, что у китайского историка названия этих тюркских народов ничего общего не имеют с их истинными тюркскими названиями.
     Известный российский китаевед  Кюнер И. В, которому в советское время было поручено заново перевести на русский язык большинство древнекитайских летописей, в книге «Китайские известия о народах южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока» приводит следующий отрывок из труда  Ма Дуань-линя: («Вэньсянь Тункао» т. XVI, кн. 6, гл. 344, стр. 13б—15а), где китайский историк пишет об известных ему тюркских народах следующее: «Предки тйелэ — это потомки сюнну. Племен (родов) очень много. На восток от Западного моря (Каспийское море-Г.Г.), по горам и долинам [живут] повсюду без перерыва. Только на север от р. Ло имеются пугу, тунло, бэйхэ, байегу, фуло. Отборного войска до 20 000. На запад от Иу, на север от Яньци, по сторонам Бо [Бай]-шаня шиби, боло, чжии, чжи, субо, нагэ, уху, гухэ, учжи, ниху и прочие [племена] имеют отборного войска до 20 000. На юго-запад от Золотых гор (Алтая) живут сйеяньто, чжилэрр, шибань, даци и прочие, имеют 10 000 с лишним войска. На север от государства Кан, по р. Адэ, живут хэчжи, гэцзие, боху, туньцянь, бэйхай, гэбиси, ача, суба. У  поколения мосйеда 12 и других — 30 000 с лишком отборного войска. Рядом [с] Ихаем, на восток и на запад сулу, цзйесянь, сойе, вацзу, сйеху и прочих разных фамилии 8 000 с лишком войска. На восток от Фулина имеются эньцюй, алань, бэйчжэнь, цзюйли, фувохунь и других, [войска] около 20 000 человек. На юг от Бэйхай (Северного моря) есть дубо и другие. Хотя фамилия и роды все различны, в общем называются тйелэ. Притом имеются правители и старшины, [тйелэ] подчиняются восточным и западным туцзюэ. [Они] искусны в стрельбе из лука [в] конном [строю]. Живущие у западных пределов много занимаются скотоводством, [держат] много коров и овец, немало лошадей… Их нравы в общем сходны с туцзюэ… Пугу — особое поколение тйелэ, обычаи в общем одинаковы с туцзюэ. Живут на восточной границе Долань[гэ]. Отборного войска [имеют] 10 000 с лишним. С тунло постоянно укрепляют соседскую дружбу. Крайними живут на северном склоне. Раньше подчинялись [кагану] Сйели… Пугу находятся на восток от Доланьгэ. Палаток 30 000. Войска 10 000. Земля [их] самая северная, нравы жестоки и высокомерны; трудно привлекать [их] и руководить [ими]. Сначала подчинялись туцзюэ, потом поддались сйеяньто. Тунло — это особое поколение тйелэ. Находятся на север от сйеяньто, отстоят от Чанъаня на 17 500 ли. Семей 15 000. Обычаи в общем одинаковы с туцзюэ». (Кюнер И. В. 1961).
          Как известно в древности резкий  поворот в истории человечества был начат с приручением лошади и изобретением железа. В конце IV тыс до н.э. древние тюрки, на своих оседланных лошадях и вооружившись железными мечами пронеслись по степям Европы и Азии. И вскоре вся Евразия стала тюркской. В дальнейшем, чтобы не конфликтовать между собой из-за пастбищ, они за каждым из тюркских племён решили закрепить определённый регион. Отголоски этих событий отражены в древнетюркском эпосе «Огузнаме».
         Средневековый историк Фазлаллах Рашид ад-Дин (XIII век) написанном им варианте «Огузнаме» пишет о том, какие территории были закреплены в качестве летовок и зимовок за тюркскими племенами Бозок и Учок: «После того, как дела сыновей Огуза и в других странах были доведены до совершенства, было отдано следующее распоряжение: племя Бозок, составляющее правое крыло, должно иметь летовки [на землях] от границ Сайрама и гор Башгурда до самого Карабага. Племени Учок, составляющему левое крыло, летовки выделялись [на землях] от Куртака, Йериуда, Туглука  и Бозйака до Акдака Алмалыка. Зимовки (кишлак) для правого (Бозок) крыла были определены в Барсуке, Актаке, Намалмыше и Басаркуме. Для левого (Учок) крыла они были определены в Кайы- дере, Асанаше, Кум Сенгри, Кайы Дурду и Йар Сенгри». (Фазлаллах Рашид ад-Дин. Огузнаме,1987).
          С. Е. Малов в статье «Древние и новые тюркские языки» пишет, что: «Я не могут ответить, где впервые появились, образовались и жили тюрки: на востоке - в Центральной или Средней Азии и Сибири или на западе - в южнорусских степях или в Волжско-Уральском бассейне. Могу только сказать, что и за пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала. В средней Азии они жили около культурных стран Хорезма, Согда и др. Тюрки проникали и на Кавказ и в Малую Азию. В юго-западных частях Сибири места тюрков - Алтай, Хакасия, в Монголии и около оазисов древних культурных очагов Китайского Туркестана».
      Между тем, большинство учёных считают, что  Евразийскую степь от Дуная до Енисея  можно считать только «вторичной»  прародиной древних тюрков. Только покинув «первичную» историческую прародину, после распада древнетюркской общности, древние тюрки начали постепенно осваивать  степные просторы Евразии.
Между тем, до сих пор, есть ещё авторы, которые считают, что историческая прародина тюрков находилась на Алтае.  Есть также исследователи, которые  утверждают, что единый тюркский народ  зародился на северо-востоке Китая, на территории провинции Ордос. Существуют также множество гипотез о времени распада древнетюркского языка. Советская историческая наука утверждала, что древнетюркский язык распался, примерно, две тысячи лет назад. При этом, начало распада древнетюркской общности они обычно связывали  с поражением хунну в борьбе с древними китайцами. У этой гипотезы до сих пор есть немало сторонников. Так, например, в выпущенной ведущими тюркологами России (Тенишев Э. Р., Благова Г. Ф., Добродомов И. Г., Дыбо А. В., Кормушин И. В., Мудрак О. А., Мусаев К. М., Насилов Д. М., Норманская Ю. В., Тадинова Р. А., Экба З. Н.) в 2006 году в коллективной монографии «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» утверждается, что «Время и место существования и распада тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем, в рамках археологической культуры Лоуфань». («Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» М., 2006. С. 783)
Ряд исследователей считают, что процесс  распада древнетюркской общности начался 1300 лет тому назад на территории Алтая, то есть вскоре после падения  Второго Тюркского каганата.
      Так, например, российский исследователь Д.Г. Савинов в книге «Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху» пишет: «Тюркизация Южной Сибири, населённой, скорее всего, самодийскими, кетоязычными и ираноязычными племенами, шла наиболее интенсивно после переселения тюрков Ашина на Алтай, создания раннетюркских владений и образования Первого тюркского каганата. В дальнейшем само население Южной Сибири играло большую роль в распространении древнетюркской культуры сначала в периферийных районах Саяно-Алтая, а затем и за его пределами. Наиболее широкий размах процессы тюркизации соседних с Южной Сибирью историко-этнографических областей приняли во второй половине I тыс. Главным образом они коснулись районов Западной Сибири, в меньшей степени районов юга Восточной Сибири (Прибайкалье и бассейн Амура). Говоря о процессах тюркизации, как правило, не освещённых письменными источниками, необходимо иметь в виду, что они осуществлялись определёнными носителями древнетюркского историко-культурного комплекса — тугю, теле, алтае- телескими тюрками, енисейскими кыргызами, уйгурами, кимаками и т.д. Только при таком подходе можно выявить конкретные древнетюркские этнокультурные компоненты в этнической истории народов Сибири…Таким образом, древнетюркская эпоха явилась основополагающим этапом этнической истории всех тюркоязычных народов нашей страны. Выяснение характера связей современных тюркоязычных народов с населением древнетюркской эпохи (главным образом по памятникам II тыс.) — одна из наиболее актуальных задач будущих этногенетических и историко-культурных исследований». (Д.Г. Савинов. 1984).
          Возражая против этих гипотез М. З. Закиев в книге «Происхождение тюрков и татар» пишет, о том что в традиционной исторической науке  «этническая история тюрков изучается со времени фиксирования в источниках слова тюрк и образования в VI в. первого Тюркского каганата. Из так называемого дотюркского периода тюркоязычных народов наиболее изученными считаются хунны, этнические корни которых обнаруживаются с III в. до н.э… Тюрки якобы оформились в Центральной Азии или на Алтае лишь в V—VI вв. н.э. из остатков хуннских племен, создали две империи — Первый Тюркский каганат, Второй Тюркский каганат и в VIII—IX вв. исчезли, успев передать язык и этноним «в наследство многим народам, которые отнюдь не являются их потомками». Таким образом, в традиционной исторической науке тюрки представляются без этнических предшественников, т.е. корней, и без этнических потомков». (М.З. Закиев. 2003).
Нельзя происхождение современных тюркских народов механически связывать с тюркютами, создавшими  Первый и Второй тюркские каганаты и  орхоно-енисейские надписи.
     Необходимо лтметить, что предки тюркютов, огузы (скифы, юэчжи), отделились от  древнетюркской общности  за  тысячу лет до того как поселились на берегах Орхона и Семиречья, то есть, примерно,   в 6-7 веках  до  н.э. Это случилось после вероломного убийства мидийским царём  Киаксаром, вождей огузских племён. Тогда часть огузских племён (скифы греческих авторов), покинула прародину и  переселилась с Южного Кавказа на территорию Северного Причерноморья, а другая часть - на Алтай (юечжи китайских авторов, пазырыкцы-российских археологов).
      Вот как объясняет появление новой - пазырыкской культуры на Алтае российский археолог Л.С.Марсадалов в статье «Пазырыкский феномен и попытки его объяснения»: «С историческими событиями около 585 г. до н.э. (или немного раньше) - разгромом Ассирии мидийцами и лидийцами, их борьбой со скифами и киммерийцами, уходом последних из Передней Азии и появлением нового этноса на Алтае (происходит) довольно резкий переход от майэмирского к пазырыкскому этапу (археологической культуре)».
        В дальнейшем, после пораженья от хуннов огузы-юечжи переселились на территорию Семиречья. В V столетии они создали Первый Тюркский Каганат. После гибели Второго Тюркского Каганата мужское население этого государства погибло, а оставшаяся часть населения смешались с древними киргизами и древними уйгурами. И поэтому, никто из современных тюркских народов не может считаться прямым потомком орхоно-енисейских тюрков, и поэтому, начало распада древнетюркской общности никак не может быть связано с разгромом тюркютского государства.
      В результате анализа лексики орхоно-енисейских надписей к такому же мнению пришёл известный советский учёный И.А.Батманов. Вот что об этом он написал в книге «Язык енисейских памятников древнетюркской письменности»:
«1.Общие специфические особенности тюркских языков сло¬жились в отдаленный   период, конечно,   еще  до оформления древнетюркской письменности, т. е. до V века н.э.
2.Факты, повторяющиеся в енисейских памятниках и совре¬менных языках, можно датировать временем общетюркского языкового единства.
3.Те признаки,  которые присущи современным   тюркским языкам, но не отражены в текстах, в одних случаях возникли по¬сле V века (в результате эволюции каждого из языков), либо, и других случаях, существовали уже и в период распростране¬ния орхоно-енисейского письма, но не получили своего отражения в его  памятниках». (Батманов И.А. 1959, стр.124-125).       
       Батманов И.А. приводит большой список слов орхоно-енисейской  письменности, не известных современным тюркским народам:
«азы —быть глухим, не слышать;
 ал у к —печальный, угрюмый;
 а г ы —казна, драгоценность;
 б а н—повязывать;
          басык тагым—челядь;
          будун—народ;
          иг—пряжка, подвеска;
          игиш—лошадь с норовом;
          ильт—носить, быть беременной;
          ингез—в нерешительности, в замешательстве;
          йабы—имущество, имение, состояние;
          йотуз—жена;
          каб—принять;
          ката—раз;
          кол—просить;
          к;дик—работа;
          куй – терем;
          кулуг—знаменитый, именитый;
          кум—слухи (?);
          мар—учитель, наставник;
          нарсугур—служанка (?), наложница (?)
          ; г—мать;
          еге—правитель, мудрец;
          с а б—слово   
          т е г з и н—путешествовать;
         тез—бежать, ходить, ступать;
         тезгин—приходить, обходить вокруг;
         т и г м е—всякий, каждый;
         тон—лагерь, вал, ограждение;
         тусу—польза;
         тунур—бубен (шамана);
         тур—закон, законы;
         у—иметь силу;
         уруду—флаг, стяг, знамя; солдат;
         ук—разбогатеть, собирать, накапливать;
         укуш—многие, многочисленные;
         улкен—великий;
         чаб—слава, молва, репутация; именитый;
         шунга—утка;
         эг - доспехи, защитная одежда;
         эгет—служанка;
         эгир—окружать, преследовать;
         эгрим—войлок под седлом;
         эгритеб—попона, войлочное изделие;
         эд—добро, благо;
         эдгу—благо, добро; верность;
         эдиз—возвышенный, высокий;
         эзенч—обычай;
         эле—побеждать;
         эмик—умеренно теплый, теплота;
         эринч—пожалуй, возможно, надо думать;
         эс—оружие (?);
         эчен— расставаться;
         эчи—ст. родственник;
         эш—ехать иноходью». (Батманов И.А. 1959, стр.58-59)
     В итоге своих лингвистических исследований Батманов И.А. пришёл к следующему важному выводу: «В целом же можно полагать, что язык памятников сосуществовал с предками современных тюркских языков». (Батманов И.А. 1959, стр.124-125).
          Как известно, сторонники различных восточных гипотез  происхождения древних тюрков, сведения о прошлом этого народа, в основном,  пытаются извлечь из древнекитайских летописей. Между тем, большинство современных исследователей, изучающих сложные  взаимоотношения древнекитайских государств со своими северными соседями, отмечают предвзятость и не объективность большинства китайских придворных историков при освещении данной проблемы. Так, например, Л. Н.Гумилев пишет: «Для того чтобы написать историю древних тюрок, исходя из реального хода событий, потребовалось критическое переосмысление всех приведенных в китайских хрониках фактов. Дело осложняется, кроме того, манерой выражаться, принятой китайскими хронистами: когда в хронике сказано: "не имел успеха", это почти всегда означает полный разгром китайской армии; слова "ограбил границу" означают либо длительный кавалерийский рейд противника, либо диверсию для поддержки какого-либо мятежника, причем о последнем нет ни слова и сведения о нем, приходится искать в других текстах (к счастью, события китайской истории, всегда точно датированы) и устанавливать ход событий путем сопоставлений. Эта запутанность, а подчас и фальсификация, не случайна: она вызвана тенденциозностью, заставлявшей хрониста подыскивать для описания поражения форму, наиболее приемлемую для самолюбия господствующих социальных слоев Китая… Но еще более опасным является исторический метод китайских летописцев - элементарный волюнтаризм. С их точки зрения, победы над тюрками нечего было и объяснять: естественно, что китайцы должны всегда и везде побеждать. А как быть с поражениями? Тут виноватыми оказывались иногда морозы и дожди, а чаще всего полководцы и императоры, о каждом из которых всегда можно было сказать что-либо компрометирующее». В целом же, говоря о достоверности китайских летописей, Л.Н.Гумилев пишет, что «не следует изучать историю народа исключительно с точки зрения его противника».
       А вот что пишет о достоверности китайских летописей американский исследователь Барфилд Т. Дж.: «Негативное отношение к некитайским народам со стороны конфуцианских ученых ; составителей историй ; придавало этим памятникам тенденциозный характер». (Барфилд Т. Дж. Опасная граница: кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.) Санкт-Петербург, 2009).
       Продолжая рассматривать вопрос достоверности китайских летописей Л.Н.Гумилев,   пишет, что  «Тюрки не носили одного и того же имени от рождения до смерти, как европейцы. Кроме того, его имя звучало в устах китайца не так, как в устах грека, перса или араба. Нам удалось установить, кто и почему в разное время именовался по-разному. Но тут начинается наиболее интересная часть, проблемы: китайцы подбирали иероглифы не случайно, и только часть их изображает тюркскую фонему. Многие иероглифы подобраны специально, чтобы отразить хорошее или дурное отношение к тюрку - носителю имени, и подчас здесь только можно уловить некоторые нюансы китайской политики». (Л. Н. Гумилев, 1999).
          Исследователи отмечают также то, что древнекитайские историки  упоминают одни и те же древние тюркские народы очень часто под разными названиями. Вот что пишет по этому поводу Кюнер И. В.: «Не следует забывать, что китайские авторы, записывая сведения, относящиеся к одному и тому же народу, называли его по-разному, или же, наоборот, приписывали сведения, касающиеся различных народов, сменявшихся в данной местности, одному и тому же народу. Поэтому нужные нам сведения относительно определенного народа, приуроченного к определенному району, надлежит искать в китайской литературе под различными наименованиями, под которыми этот народ был известен в разное время китайским авторам; в других случаях из этих сведений надлежит исключать позднейшие данные, приписываемые китайскими авторами тому же народу, но в действительности относящиеся к другому или нескольким другим народам, сменившим прежний после ухода, его в другой район». (Кюнер И. В. Китайские известия о народах южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М. Издательство восточной литературы. 1961)
         Кроме того, из-за специфики древнекитайской фонетики и письменности различные исследователи одни и те же сведения китайских летописей иногда интерпретируют по разному. Вот что об этом пишет Кюнер И. В: «Китайская транскрипция названий с других языков в силу особенностей китайской фонетики и письменности искажает их до неузнаваемости и потому они не поддаются правильной расшифровке… Хорошо известно, что особенности китайской фонетики, с одной стороны, и своеобразие иероглифической письменности, приспособленной к односложным звуковым сочетаниям-фонемам сравнительно ограниченного выбора (не более 800 фонем), с другой — затрудняют точную, тем более буквальную передачу произношения имен и слов из других языков. Эта трудность ощущается и в настоящее время, почему взятые из других языков названия в китайской транскрипции расшифровываются не сразу и только при знании точных ее приемов. Тем большая трудность встречает исследователя при расшифровке китайской транскрипции имен, принятой сотни и даже тысячи лет назад…Основную ошибку, допущенную прежними переводчиками и заключающуюся в том, что они обычно при отождествлении транскрибированных с других языков местных названий пользовались современным произношением иероглифов, с помощью которых в свое время передавались эти названия. Следовательно, не учитывались крупные изменения, которые произошли в произношении этих иероглифов и вообще в китайской фонетике за две тысячи лет с момента начала сношений с чужеземными народами и записи более подробных известий о них в III—II вв. до н. э. Поэтому по-современному произношению китайских иероглифов и вообще по современному состоянию китайской фонетики нельзя определить, как эти слова (иероглифы) читались когда-то». (Кюнер И. В., 1961).
      Справедливости ради необходимо отметить, что не только китайские историки искажали историю своих соседей кочевников. Этим грешили и другие авторы древности.
       Вот что об этом пишет А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир»: «Первый этап научного изучения кочевников охватывает античность, но отчасти, как бы по наследству, и часть средневековья. Кочевники в это время стали постоянным, хотя обычно беспокойным и чаще всего малоприятным для оседлого населения фактором мирового порядка. Администраторы и полководцы оседлых стран, которым приходилось иметь с ними дело, редко утруждали себя научными исследованиями, а ученые, как правило, жившие вдалеке от номадов, за отдельными исключениями, чаще всего довольствовались стандартными описаниями их быта и нравов, столь отличными от быта и нравов земледельцев и горожан. Отсутствие земледелия, передвижение со скотом в зависимости от наличия травы и воды, отсутствие постоянных маршрутов перекочевок — такие описания, почти дословно повторяющиеся у греческих, римских, китайских, даже некоторых средневековых авторов, иногда кажутся просто переписанными друг у друга (ср. Геродот, IV, 46 про скифов, или Диодор, XIX, 94, 2 про набатеев, или Сыма Цян. Ши Цзи, гл. 110 про сюнну, или Аммиан Марцеллин, XIV, 4, 3, 5 про сарацинов и XXXI, 2, 10 про гуннов)».
       Учёные, занимающихся проблемами этногенеза считают, что только на сведениях,  почерпнутых из одних только письменных источников, нельзя достоверно описать древнейшую историю какого-либо народа, так как распад крупных евразийских общностей (включая и тюркскую) произошел задолго до появления письменности.
     По их мнению,  проблема прародины может быть решена, в первую очередь, данными лингвистики и археологии. Известный английский учёный Дж. П. Мэллори в статье «Индоевропейский феномен» пишет, что: «проблема прародины - это, по существу, доисторический лингвистический вопрос, и, хотя археологические данные должны играть важную роль, они бессильны помочь нам, до тех пор, пока сами лингвистические свидетельства не будут переведены в форму, которую археолог мог видеть при раскопках». А известный российский исследователь  Лев Успенский  в книге «Слово о словах» пишет: «Самые древние, самые несовершенные письменные знаки, какие известны нам и могут быть прочитаны нами, не древнее пяти - шести тысячелетий. А ведь человек существует на земле как человек уже сотни тысяч лет. Значит, мы можем изучать только ничтожную долю истории языка, жалкие проценты всего этого отрезка времени? По счастью, положение оказывается не таким уж безнадежным, если к нему приглядеться внимательнее…Слова, имеющиеся в языке, составляют так называемый словарный состав языка. Главное в нем - основной словарный фонд. Ядро основного словарного фонда составляют корневые слова. Основной словарный фонд гораздо менее обширен, чем словарный состав языка. Зато живет он очень долго, в продолжение веков, и дает языку базу (материал) для образования новых слов… Любой язык состоит из слов. Изучать язык, не изучая слов, нельзя. А чтобы заняться словами, надо прежде всего взять их на учет, установить, сколько их и какие они…У турок, татар, азербайджанцев, туркмен, узбеков и других народов тюркского племени понятие "человек" будет выражаться словом "киши;" или другими словами, близкими к этому. Слова эти не похожи ни на славянские, ни на романские, зато между собою эти языки имеют опять-таки большое сходство. Приходится предположить, что такое сходство не могло возникнуть неведомо почему, так себе, случайно. Гораздо естественнее думать, что оно является результатом родства между сходными языками».

Общетюркская фаунистическая и флористическая лексика и историческая прародина древних.

         Для того, чтобы определить территорию древнетюркской прародины мы проанализировали общетюркскую фаунистическую и флористическую лексику.
        Лингвистическая палеонтология исходит из того, что ареалы распространения определенных видов животных и растений ограничены. Если собрать воедино все те названия животных и растений, которые были известны тюркскому праязыку, то с учетом былого географического распространения соответствующих биологических видов можно очертить некогда существовавшие границы области расселения (прародины) древних тюрков.   
     Известный американский учёный Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь» пишет, что «Большую часть семи миллионов лет, прошедших после отделения современных людей от предков современных высших приматов, человечество кормилось исключительно охотой на диких животных и собиранием диких растений… Только в последние одиннадцать тысяч лет некоторые народы стали переходить к тому, что обозначается термином «производство продовольствия», то есть начали одомашнивать диких животных и дикие растения и питаться с того, что получалось в результате, — хозяйственных животных и культур… Из девяти кандидатов на статус центров независимого зарождения сельского хозяйства Юго-Западная Азия первенствует с точки зрения достоверно установленного возраста одомашнивания как растений (около 8500 г. до н. э.), так и животных (около 8000 г. до н. э.); этому же региону принадлежит безусловный рекорд по количеству достоверных радиоуглеродных датировок первичного производства продовольствия вообще… В Западной и Центральной Европе производство продовольствия началось с проникновения ближневосточных культур и скота где-то между 6000 и 3500 гг. до н. э... Археология снабжает нас прямыми доказательствами существования культур — в виде керамики, костных остатков свиней и рыб и т. д. Каким бы странным это ни показалось непосвященному, но лингвист, изучая только современные языки и не зная устной формы их предшественников, тоже способен выяснить, разводили ли свиней австронезийцы, жившие 6 тысяч лет назад на Тайване. Его метод заключается в том, чтобы реконструировать лексикон исчезнувших древних языков (так называемых протоязыков) путем сопоставления слов современных языков, которые от них происходят». (Дж. Даймонд.2010).
         Вылов живых зверей и доставка их на территорию поселения, возможно, породили идею о своеобразном живом запасе мяса, что в свою очередь привело к попыткам приручения некоторых видов животных. Остеологический материал указывает, что в раннем неолите на территории Закавказья были одомашнены как крупный (корова), так и мелкий рогатый скот. В 8 тыс. до н. э. были приручены овцы и козы. Предком овец был горный баран — муфлон, обитавший на территории Передней Азии и Закавказья. Козы ведут свой род от бородатого или безоарового, козла — обитателя тех же областей, что и муфлон. Позже,  в 7-6 тыс. до н. э.,  был одомашнен тур — предок современных коров.
   Данные языка средневековых и  современных тюркских народов свидетельствуют о том, что домашние животные – собака, лошадь, овца, коза,  крупный рогатый скот, верблюд, осёл, мул - издавна занимали значительное место в их хозяйстве, быту и культуре. Это свидетельствует, по-видимому, о том, что эти названия восходят к очень ранней эпохе – эпохе древнетюркского праязыка. Древние тюрки самостоятельно создали свою скотоводческую культуру, отгонное животноводство, которому предшествовал длительный период приручения и первоначального разведения домашнего скота. У древних тюрков лошади и овцы считались ценнейшими животными, благодаря их выносливости, способности к круглогодичному содержанию на подножном корму и подвижности, позволяющей осваивать самые отдаленные пастбища.
       Известный российский тюрколог В. И. Рассадин в статье «О тюркском влиянии на сложение комплекса скотоводческой лексики монгольских языков» пишет: «Специалистами по этимологии тюркских языков убедительно доказано, что все видовые и половозраст¬ные названия пяти видов скота (лошади, крупный рогатый скот, верблюды, козы и овцы – Г. Г.), традиционно разводимые тюрками и представленные как в древнетюркском языке, так и в современных, унаследованы языками - потомками от обще¬тюркского праязыка вместе с самим степным скотоводством номадного типа, при¬шедшим из глубины тысячелетий». (В.И.Рассадин. 2009.)

          Общетюркская фауна.
     Овца. Ovis aries.
          
1.oвца:
чув.- sur;x,
якут.- xoy, хак.- xoy, шор.- xoy, тоф.- hoy, тув.- xoy, алт.- koy,
кирг.- koy, каз.- koy,  каракалп. - koy,  ногай. – koy,
кум. - koy,  балк. - koy,  крым.тат. - qoyun, караим. – koy, 
уйг. - koy,  узб. - kuy -, башк. – kuy har;q;, татар. – sar;k,
орх.- енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - qoyun,
туркм.- qoyun, азерб.- qoyun, турк. - koyun, гаг.- koyun;

2. баран:
чув.- taka,
якут.- xoy, хак.- xu;a, шор.- ku;a, тоф.- er hoy, тув.- kuja, алт.- ku;a,
кирг.- ko;kor, каз.- ko;kar, каракалп. - ko;kar,  ногай. – ko;kar,
кум. - ko;qar, балк. - ko;xar,  крым.тат. – qo;qar, караим. – ko;xar, 
уйг. - ko;kar, узб. - ku;kor, башк.– harik t;k;he, татар. – sarik t;k;se,
орх.- енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - ko;,
туркм.- qo;, азерб.- qo;, турк. - ko;, гаг.- ko;;

3. ягнёнок:
чув.- putek,
якут.- baran o;oto,
хак.- xura;an, шор.- kura;an, тоф.- hura;an, тув.- xuraqan, алт.- kuraqan,
кирг.- kozu, каз.- koz, каракалп. - koz;, ногай. – koz;,
кум. - -, балк. - kozu,  крым.тат. - kozu, караим. – kozu,
уйг. - kozu, узб. - koza, башк. – kuz;, татар. – kuz;,
орхон-енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. - kozi,
туркм.- kuzu, азерб.- quzu, турк. - kuzu, гаг.- kuzi;

4. ягненок до полугода:
чув.- putek,
якут.- baran o;oto,
хак.- xura;an, шор.- kura;an, тоф.- hura;an, тув.- to;di, алт.- kuraqan,
кирг.- toqtu, каз.- toqt;, каракалп. - toql;, ногай. – toql;,
уйг. - -, узб. - toqli,
кум. - toqlu, балк. - toqlu,  крым.тат. - toqlu, караим. – toqlu,
башк. – tuqt;, татар. – tuqt;,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - to;l;,
туркм.- to;l;, азерб.- to;lu, турк. - tokl;, гаг.- toqlu;
       Об одомашнивании овцы известный российский учёный В.П. Алексеев в книге «К становлению человечества» пишет следующее: «Более поздние по сравнению с переднеазиатскими находки заведомо домашних овец в Европе и Египте дают возможность считать именно Переднюю Азию центром одомашнивания этого вида и первичным очагом возникновения овцеводства. Навыки разведения овец распространились из этого очага в разных направлениях, и с этого началось победное шествие овцеводства во все сколько-нибудь пригодные для него районы. Для уточнения границ этого очага большое значение имеет изучение числа хромосом в хромосомном наборе домашних и диких форм. Все домашние овцы, как оказалось, имеют в своем хромосомном наборе 54 хромосомы. Что касается диких баранов горных районов Евразии, то их прерывистый ячеистый ареал (бараны населяют лишь высокогорные области и не спускаются не только на равнину, но и в предгорья) четко распадается на три подареала:
муфлон,  заселяющий Средиземноморье и Переднюю Азию, имеет 54 хромосомы;
 уриал, заселяющий восточные районы Передней Азии, горы Копет-Дага в Туркмении и юго-западный Таджикистан, обладает 58 хромосомами;
архары и аргали - бараны Восточного Памира, Алтая и гор Центральной Азии имеют 56 хромосом. Авторы этих интересных наблюдений сопоставляют свои данные с палеозоологическими о наиболее древних находках домашних овец в Передней Азии, возводят их к муфлонам и не без оснований полагают, что палеозоология в данном случае выхватывает из темноты времени самый ранний момент одомашнивания овцы и что в Центральную и Среднюю Азию овцеводство проникло уже позже из Передней Азии». (В.П.Алексеев. 1984, стр. 435).
         Одной из особенностей лексики большинства современных тюркских языков является разработанность терминологии, связанной со скотоводством. Так, например, в азербайджанском языке можно насчитать десятки обозначений лошади и овцы по полу, возрасту и масти. Имеется свыше десяти  наименований загонов для содержания овец и ягнят:kora, k;zmzk, k;z;l;k, kil;k;z, q;z, g;n;baxa, tapan, ;;t;n, a;;l, b;r;, vanna, qamra, d;lm;, ka;, kaha, k;r;sk;.
Названия овец по внешним признакам:
        1.  t;rk; – баран серой масти;
        2. tiriy- баран с длинным хвостом;
        3. a;t;hl; - овца, с белой шерстью;
         4. balvaz - вид жирохвостных овец;
        5.  b;ll;- баран с маленькими ушами;
        6. d;m;x- овца, с небольшим курдюком;
        7. k;r;- безуший баран;
        8. qaqel- худая овца;
        9. q;zd;k- остриженный ягненок;
       10. c;ro- баран без курдюка;
       11. k;lin - рогатый баран;
       12. saqqar - баран с белым пятном на лбу.

          Коза.  Capra aegagrus hircus.
             
   

     5. коза: 
чув.- ka;aka,
якут.- коза,
хак.- eski, шор.- ;;k;, тоф.- o;k;, тув.- o;k;, алт.- e;ki,
кирг.- e;ki, каз.- e;ki, каракалп.- e;ki, ногай.- e;ki,
уйг.- ;;k;, узб.- e;ki,
кум.- e;ki, балк.- e;ki, крым.тат.- e;ki, караим.- e;ki,
башк.- k;z;, татар.- k;j;,
орх.- енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - ke;i,
туркм.- qe;i, азерб.- ke;i, турк.- ke;i, гаг.- ke;i,;

6. козел:    
чув.- taka (баран),
якут.- kozel,
хак.- ;;ki, шор.- ;;k;, тоф.- tehe, тув.- deqe, алт.- teke,
кирг.- teke, каз.- t;k;, каракалп.- teke, ногай.- teke,
уйг.- tek;, узб.- taka,
кум.- teke, балк.- teke, крым.тат.- teke, караим.- teke,               
башк.-k;z; t;k;he, татар.-tek;,
орх.- енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - teke,
туркм.- teke, азерб.- t;k;, турк.- teke, гаг.- teke;

7. козлёнок:
чув.- ka;aka putek;,
якут.- koza o;oto,
хак.- ;;ki palaz;, шор.- ;;k; palaz;, тоф.- anay, тув.- anay, алт.- uulak,
кирг.- ulak, каз.- lak, каракалп. - ;lak, ногай. – ulak,
уйг. - o;lak, узб. - ulok,
кум. - ulak, балк. - ulak,  крым.тат. - -, караим. – ulak,
башк. – b;r;s, татар. – ulak,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - oqlak,
туркм.- ovlak, азерб.- oqlak, турк. - oqlak, гаг.- olak;

Домашняя коза— домашнее животное из рода горные козлы. Коза — одно из первых прирученных животных. Одомашнена на Ближнем Востоке, приблизительно 9 000 лет назад. Безоаровый козёл. (Capra aegagrus)  является прародителем домашней козы. Изначальная область распространения безоарового козла охватывала части Западной Азии и тянулась от Анатолии через Кавказ до Афганистана и Пакистана. Оттуда домашние козы распространились по всему свету.

  Бык. Bos Taurus.
Домашнее животное, коего самка называется коровой; быки, волы и коровы составляют крупный рогатый скот. Предком современного рогатого скота был дикий бык, в частности его вымерший в дикой природе подвид — тур. Одомашнивание началось во времена раннего неолита, примерно 8500 лет назад, вслед за одомашниванием коз и овец. В историческое время тур встречался в Малой Азии и на Кавказе.

  8. бык:
чув.- ;ratl;  v;k;r,
якут.- at;r o;us,
хак.- pu;a, шор.- pu;a, тоф.- buxa, тув.- buqa, алт.- buka,
кирг.- buka, каз.- buka, каракалп. - буьа, ногай. – буьа,
уйг. - buka, узб. - buka,
кум. - buq;a, балк. - buqa,  крым.тат. - bu;a, караим. – bu;a,
башк. – boqa, татар. – buqay,
орхон-енис.- buqa, др. тюркск. М.Кашг. - buqa,
 туркм.- buka, азерб.- bu;a, турк. – bo;a,  гаг.- buqa;

9. вол
чув.- v;k;r,
якут.- огус,
хак.- taz;n,  шор.- taz;n, тоф.- ;ar;, тув.- ;ar;, алт.- ;ar,
кирг.- югцз, каз.- югиз, каракалп. - ;qiz, ногай. – ;qiz,
уйг. - x;k;z, узб. - xukiz,
кум. - oquz, балк. - ;q;z,  крым.тат. - ;q;z, караим. – ;q;z,
башк. – e; ;qeze, татар. – e; ;qeze,
орхон-енис.- ;k;z, др. тюркск. М.Кашг. - ;k;z,
туркм.- ;k;z, азерб.- ;k;z, турк. - ;k;z, гаг.- ;k;z;

10. теленок:   
чув.- paru,
якут.-borosku,
хак.- p;zo, шор.- puza, тоф.- tu;ul, тув.- b;zaa, алт.- bozu,
кирг.- muzoo, каз.- buzau, каракалп.- buzau, ногай.- buzav, 
уйг.- mozay, узб.- buzok,
кум.- buzav, балк.- buzou, крым.тат.-buzav, караим.- buzov,
башк.- b;zau, татар.-bozau,
орх.- енис.- -,  др. тюркск. М.Кашг. – buza;u, 
 туркм.- -, азерб.- buzov, турк.- buzaqi, гаг.-buza;
      Известный советский зоолог В. И. Цалкин в книге «Древнейшие домашние животные Восточной Европы» пишет о, что в Юго-Восточной Европе мелкий рогатый скот появился благодаря пришлому населению, которое уже имело его: «Появление домашних коз и овец в Юго-Восточной Европе может рассматриваться только как результат миграции племен, уже имевших упомянутых домашних животных, или как результат заимствования последних местными племенами». (Цалкин В. И. 1970. стр.265). К выводам В. И. Цалкина присоединяется известный российский учёный А. А. Формозов: «Суммированный в книге (Цалкина В. И. –Г.Г.) материал очень убедительно свидетельствует о возникновении скотоводства в Передней Азии и последующем заимствовании домашних животных сперва населением Средней Азии, Кавказа и Балкан, затем - степной зоны и еще позже - обитателями лесов».

  Лошадь. Equus ferus caballus.

Домашняя лошадь—одомашненный и единственный сохранившийся подвид дикой лошади, вымершей в дикой природе.Одомашнивание лошади произошло в VI тысячелетии до н. э.
11. лошадь:
чув.- ut, la;a,
якут.- at,
хак.- at, шор.- at, тоф.- at, тув.- at, алт.- at,
кирг.- at, каз.- at, каракалп. - at, ногай. – at,
уйг. - at, узб. - at,
кум. - at, балк. - at,  крым.тат. - at, караим. – at,
башк. – at, татар. – at,
орхон-енис.- at, др. тюркск. М.Кашг. - at,
туркм.- at, азерб.- at, турк. - at, гаг.- at;

 12. жеребец:
 чув.- ayar, 
 якут.- atur, хак.- asx;r, шор.- ay;;r, тоф.- ask;r, тув.- ask;r, алт.- ayq;r,
 кирг.-ayq;r, каз.- ayq;r, каракалп.- ayq;r, ногай.- ayq;r, 
 уйг.- ayq;r, узб.- ayq;r,
 кум.- ayq;r, балк.- adj;r, крым.тат.-ayq;r, караим.- ayq;r,
 башк.- ayq;r, татар.- ayq;r,
 орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - ayq;r, 
 туркм.- ayq;r, азерб.- ayq;r, турк.- ayq;r, гаг.-xayq;r;

13. жеребенок (до двух лет).
чув.- yupax tixa,
якут.- kulun,
хак.- xulun, шор.- kulun, тоф.- hulun, тув.- kulun, алт.- kulun,
кирг.-kulun, каз.- кuл;н, каракалп. - kul;n, ногай. – kul;n,
уйг. - kulun, узб. - kulun,
кум. - kunan, балк. - kulan,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – kolon, татар. – колын,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - qulun,
туркм.- qulun, азерб.- qulan, турк. - kulun,  гаг.- кули;

     14. жеребенок (до одного года).
чув.- tixa,
якут.- t;y,
хак.- ;abaqa, шор.- ;abaqa, тоф.- ;apaa, тув.- ;abaqa,  алт.- tay,
кирг.- tay, каз.- tay, каракалп. - tay, ногай. – tay,
уйг. - tay, узб. - toy,
кум. - tay, балк. - tay,  крым.тат. - tay, караим. – tay,
башк. – tay, татар. – tay, 
орхон-енис.- tay, др. тюркск. М.Кашг. - tay,
туркм.- tay, азерб.- day, турк. - tay, гаг.- tay;

         Учёные выделяют два подвида диких лошадей, которые рассматриваются как возможные предки современных домашних лошадей. Это тарпан - в древности заселяла степные просторы между Северным Прикаспием и Северным Причерноморьем и дожила в диком состоянии в восточной Европе до начала ХХ в. А также дикая лошадь Пржевальского, обитавшая в Центральной Азии. В.П.Алексеев в книге  «К становлению человечества» пишет:  «Как и в случае с овцами, дальнейший свет на родственные отношения домашних лошадей бросают результаты кариологических исследований. Кариотип дикой лошади Пржевальского содержит 66 хромосом, тогда как для современных домашних лошадей характерны 64 хромосомы… Древнейший центр доместикации лошади находится в степной зоне юго-восточной Европы и оттуда коневодческие навыки распространились по остальной Европе и были принесены в Азию. Таким образом, сейчас можно думать, что первыми коневодами в истории человечества были неолитические племена степных, возможно, частично и лесостепных областей юго-восточной Европы, а другие независимые очаги возникновения коневодства если и существовали, то относились к более поздним историческим периодам». (В.П.Алексеев. 1984, стр. 438, 440).
     Известный российский археолог С.Григорьев, опираясь на новые археологические материалы, утверждает, что дикая лошадь была одомашнена на территории Закавказья: ««Обнаружение на памятниках Восточной Анатолии и Закавказья VI – IV тыс. до н.э. костей лошади  может служить свидетельством доместикации этого животного. На поселении Аликемектепеси, датируемом в некалиброванной шкале концом V тыс. до н.э., обнаружены кости уже двух пород лошадей, что намного раньше первых следов доместикации в Восточной Европе. К тому же одна из опор теории о ранней доместикации лошади в Восточной Европе (энеолитическое поселение Дереивка) рухнула, а обсуждение доместицированой лошади в Казахстане (Ботай) построено на мифических основаниях».
          Джаред Даймонд: «Самое непосредственное влияние на военное дело одомашнивание растений и животных оказало через евразийскую лошадь — учитывая роль, которую играли эти животные в войнах между евразийскими народами, их по праву можно было бы назвать танками и джипами древности… После изобретения седла и шпор, лошади позволили гуннам и другим народам из азиатских степей, последовательно сменявшим друг друга, терроризировать Римскую империю и государства, ей наследовавшие…Народы, владевшие одомашненными лошадьми (или верблюдами) или к тому же усовершенствованными методами их эксплуатации, пользовались колоссальным боевым преимуществом перед народами, которые ими не обладали». (Дж.Даймонд.2010).
            Тюркская терминология, связанная с коневодством на редкость богата и разнообразна: в ней много оттенков для обозначения возрастных, половых, цветовых (по масти) различий лошадей. Все это говорит о чрезвычайно длительном развитии понятий, связанных с лошадью, в тюркских языках.

Верблюд. Camelus

Двугорбый верблюд, или бактриа;н — крупнейший представитель семейства верблюдовых. Доместикация двугорбого верблюда произошла, видимо, в южном Прикаспии.
 
    15. верблюд:
чув.- teve,
якут.- tebien,
 хак.- tibe, шор.- t;;, тоф.- tebe, тув.- teve, алт.- t;;,
кирг.-t;;, каз.- t;y;, каракалп.- t;ye, ногай.- t;e,
уйг.- t;q;, узб.- tuya,
кум.- t;ye, балк.- t;ye, крым.тат.- deve, караим.- dev;,
башк.- d;y;, татар.- d;y;,
орх.- енис.- tebe, др.тюркск. М.Кашг. – teve,
туркм.- d;e, азерб.- d;v;, турк.- deve, гаг.- dev;;

      Осёл. Equus asinus asinus.
Домашний осёл или ишак — одомашненный подвид дикого осла, сыгравший важную историческую роль в развитии хозяйства и культуры человека. Все одомашненные ослы относятся к африканским ослам, в то время как попытки приручить куланов (азиатских ослов) всегда оставались безуспешными.      
 
     16. осёл:
чув.- a;ak,
якут.- osyol,
хак.- osyol,  шор.- a;ak, тоф.- osyol,  тув.- e;tek, алт.- e;ek,
кирг.- esek, каз.- e;;k, каракалп.- e;ek, ногай.- e;ek, 
уйг.- e;;k, узб.- e;ek,
кум.- e;ek, балк.- e;ek, крым.тат.-e;ek, караим.- e;ek,
башк.- i;;k, татар.- i;;k,
орх.- енис.- -,  др.тюркск. М.Кашг. – e;qek, 
 туркм.- e;ek, азерб.- e;;;k, турк.- e;ek, гаг.- e;ek;

Дикий осел (Equus asinus) в далеком прошлом, очевидно, был широко распространен в пустынях Северной Африки. Одомашнивание осла происходило где-то в Верхнем Египте и Эфиопии еще в верхнем неолите 5—6 тысяч лет назад. Домашние ослы появились раньше лошадей и долгое время были основным транспортным животным. В древнем Египте, Месопотамии и Передней Азии они широко применялись как верховые и вьючные животные многие тысячелетия.

  Мул. Mulus.

В современном общепринятом значении, мул — отпрыск осла-самца и лошади-самки. Самцы мулов бесплодны, как и большинство самок. Это присходит из-за разного количества хромосом у лошадей (64 хромосомы) и ослов (62 хромосомы).

177. мул:
чув.- -,
 якут.- мул,
хак.- мул, шор.- мул, тоф.- мул, тув.- мул, алт.- мул,
кирг.- ka;;r, каз.- ka;;r, каракалп. - ka;;r,  ногай. – kat;r,
уйг. - xe;ir, узб. - xa;ir,
кум. - ka;;r, балк. - kad;r,  крым.тат. - kat;r, караим. – kat;r,
башк. – kas;r, татар. – ka;;r,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - qat;r,
туркм.- qat;r, азерб.- qat;r, турк. - kat;r, гаг.- kat;r;

Собака. Canis lupus familiaris.

Собака —  домашнее животное. О происхождении собаки выдвигается масса различных гипотез, наиболее вероятным предком современной собаки считается волк. Собака принадлежит к древнейшим из всех домашних животных. До сих пор в научной среде ведутся поиски временного отрезка доместикации собаки и причины.
   
     18. собака:
чув.- y;t;,
якут.- ;t,
хак.- aday, шор.- it, тоф.- ;t, тув.- ;t, алт.- iyt,
кирг.- it, каз.- it, каракалп.- iyt, ногай.- iyt,
уйг.- it, узб.- it,
кум.- it, балк.- it, крым.тат.- it, караим.- it,
башк.- et, татар.- et,
орх.- енис.- ;t,  др.тюркск. М.Кашг. - ;t, 
туркм.-it, азерб.- it, турк.- it, гаг.- it;

         Ископаемые останки доисторических собак найдены в человеческих пещерах по всему миру. На основании археологических находок чаще всего учеными называются даты доместикации собак 13—15 тыс. лет до н. э. Как только люди поселились и начали заниматься сельским хозяйством, они начали разведение своих собак для различных целей: пасти стада, охранять жилища и различных видов охот. Пастушьи собаки имеют переднеазиатское происхождение, тесно связаны с кочевыми, скотоводческими народами и служат не столько для управления стадом, сколько для его охраны.
       Как известно с древних времён собаки (наряду со свиньями) являются одним из «мясных» животных, употребляемых в пищу некоторымы народами Восточной Азии и Северной Америки. Например, в  Древнем Китае специально разводили несколько мясных пород собак. И сегодня мясо собак остается популярным в Китае, Вьетнаме, Японии,  Корее и в некотрых других странах Юго-Восточной Азии.
Джаред Даймонд пишет, что: «Ни одно плотоядное млекопитающее не было одомашнено в качестве мясного животного. Единственный зверь, которого с натяжкой можно назвать исключением из данного правила, это собака — ее изначально одомашнили как сторожа и спутника на охоте. И хотя в Мексике, Полинезии и Древнем Китае специально разводили несколько мясных пород собак, постоянное присутствие собачьего мяса в рационе — участь обществ, обделенных этим белковым продуктом: у ацтеков вообще не было других домашних млекопитающих, у полинезийцев и древних китайцев, кроме собак, были только свиньи. Обществам, которым повезло иметь домашних травоядных, никогда не приходило в голову есть собак».(Дж.Даймонд.2010).
       Известный российский учёный Дмитриева Л.В. в статье «Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках» пишет, что: «Лексика, относящаяся к животному миру является одной из древнейших групп в тюркских языках. Названия домашних животных оформились в очень раннюю эпоху, в эпоху совместного проживания предков современных тюркских народов, то есть задолго до начала н.э.».(Дмитриева Л.В. 1971. стр.187).

Лев. Panthera leo.
   
Лев— вид хищных млекопитающих, один из четырёх представителей рода пантера. По мнению учёных исторический ареал льва был значительно шире современного — ещё в раннем средневековье лев встречался на всей территории Африки, кроме пустынь и тропических лесов, также его можно было увидеть на Ближнем Востоке и в Закавказье, и даже в ряде мест южной Европы (к примеру, он обитал на части территории современного юга России). Известный российский учёный Сафронов В.А. в книге «Индоевропейские прародины» приводит слова советского зоогеографа В. Г. Гептнера: «Лев был известен в восточной части Закавказья в историческое время и "исчез лишь в Х века. В фауне Закавказья он был не случайным явлением" (Гептнер, 1972, с. 78 )». (Сафронов В.А. 1989). Ныне же азиатский лев повсюду истреблен; лишь на западе Индии на полуострове Катхиявар в заповеднике Гир под строгой охраной живет небольшая горстка зверей, последние потомки азиатской фауны
    19.   лев:
чув.- ar;slan,
якут.- xaxay,
     хак.- ala par;s, шор.- ala pars, тоф.- lev, тув.- arz;lan, алт.- arslan,
кирг.- arstan, каз.- ar;stan, каракалп.- ar;slan, ногай.-ar;slan,
уйг.- aslan, узб.- arslon,
кум.- arslan, балк.- aslan, крым.тат.- arslan, караим.- arslan,
башк.- ar;slan, татар.- ar;slan,
орх.- енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. – arslan,
 туркм.- arslan, азерб.- aslan, турк.- aslan, гаг.- aslan;

Медведь. Ursus arctos.   
20.  медведь:
чув.- upa,
якут.- ehe,
хак. - aba,  шор. – азыг, тоф. - irezanq, тув. - адыг, алт.- айу,
кирг. - ayuu, каз. - айу, каракалп. - ayuu, ногай. - ayuu,
уйг. - ейик, узб.- ayik,
кум. - ayuv, балк. - аййу, крым.тат. - ayuv, караим.- ayuv,
башк. - айу, татар. - айу,
орх.- енис. - -, др.тюркск. М.Кашг. - ay;q,
 туркм.- ay;, азерб.- ay;, турк.- ay;, гаг.- ay;;
Хищное млекопитающее семейства медвежьих; один из самых крупных и опасных наземных хищников. В Азии он распространён от Передней Азии до севера Китая и Корейского полуострова.

Лиса. V.vulpes
     21.  лиса:
чув.- tile,
якут.- sah;l,
хак.- t;lq;, шор.- t;lq;, тоф.- dilqi, тув.- dilqi, алт.- t;lk;,
кирг.- t;lk;, каз.- t;lki, каракалп.- t;lki, ногай.- t;lki,
уйг.- t;lki, узб.- t;lki,
кум.- t;lk;, балк.- t;lk;, крым.тат.- tilki, караим.- t;lk;,
башк.- t;lk;, татар.- t;lk;,
орх.- енис.- -,  др.тюркск. М.Кашг. - tilk;, 
 туркм.-tilki, азерб.- t;lk;, турк.- tilki, гаг.- tilki;
   Лисицы, род хищных млекопитающих семейства псовых. Распространены         по всей территории бывшего СССР.
 
 Змея. Serpentes.
Змеи — подотряд пресмыкающихся отряда чешуйчатые. Змеи освоили практически все жизненные пространства Земли. Предпочитают обитать на территориях с жарким климатом. Обитают в различных экологических условиях — лесах, степях, пустынях, в предгорьях и горах.

22. змея:   
чув.- selen,
якут.- mo;oy,
хак.-;;lan, шор.- ;;lan, тоф.- culhan, тув.- ;;lan, алт.- y;lan,
кирг.- j;lan, каз.- jilan, каракалп.- j;lan, ногай.- y;lan, 
уйг.- jilen, узб.- ilon,
кум.- y;lan, балк.- c;lan, крым.тат.- y;lan, караим.- y;lan,
башк.- y;lan, татар.- elan,
орх.- енис.- y;lan,  др.тюркск. М.Кашг. –y;lan, 
туркм.- y;lan, азерб.- ilan, турк.- yilan, гаг.- y;lan.

Барсук. Meles vulgaris.
Барсук - хищное млекопитающее семейства куньих. Населяет Кавказ и Закавказье, Крым, Малую и Среднюю Азию, Южную и Среднюю Сибирь, юг Дальнего Востока, Восточный Китай.

23. барсук:
чув.- pur;;,
якут.- барсук,
хак.- pors;x, шор.- porsuk, тоф.- borsuk, тув.- morzuk, алт.- porsuk,
кирг.- ka;kulak, каз.- bors;k, каракалп.- pors;k, ногай.- bors;k,
уйг.- borsuk, узб.- bursuk,
кум.- porsuk, балк.- borsuk, крым.тат.- -, караим.- -,
башк.-burh;k, татар.-burs;k,
орх.- енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. - borsuq,
 туркм.- torsuk, азерб.- porsuq, турк.- porsuk, гаг.- porsuk;

Мышь. Rodentia

Мыши - семейство млекопитающих грызунов. Распространены повсеместно.
  24.  мышь:
чув.- ;;;i,
якут.- ;;s,
хак.- s;sxan, шор.- ;;;kan, тоф.- -, тув.- -, алт.- ;;;kan,
кирг.- ;;;kan, каз.- t;;kan, каракалп.- t;;kan, ногай.- ;;;kan,
уйг.- ;a;kan, узб.- si;kon,
кум.- ;;;kan, балк.- ;;;xan, крым.тат.- s;;an, караим.- s;;an,
башк.- s;skan, татар.- t;;kan,
орх.- енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. – s;;qan,
туркм.- s;;an, азерб.- s;;an, турк.- si;an, гаг.- s;;an;

  Ёж. Erinaceus europaeus.
 
Обыкновенный ёж, или европейский ёж — млекопитающее рода евразийских ежей семейства ежовых. Область распространения обыкновенного ежа охватывает Европу, Кавказ, Закавказье и Малую Азию; северо-запад Казахстана. В России водится в средней полосе Европейской части и на Среднем Урале.

 25. ёж:
чув.- ;;r;p,
якут.- ёж,
хак.- ёж,, шор.- ёж,, тоф.- ёж, тув.- ёж,, алт.- ёж,
кирг.- kirpi, каз.- kirpi, каракалп.-  kirpi, ногай.-  kirpi,
уйг.- kirpi, узб.- kirpi,
кум.- kirpi, балк.- kirpi, крым.тат.- kirpi, караим.- kirpi,
башк.- terpe, татар.- kirpi,
орх.- енис.- -,  др.тюркск. М.Кашг. - kirpi, 
 туркм.-kirpi, азерб.- kirpi, турк.- kirpi, гаг.- kirpi;

Бобр. Castor fiber.
   
Обыкновенный бобр, или речной бобр— полуводное млекопитающее отряда грызунов. В раннее историческое время бобры повсеместно населяли лесную и лесостепную зоны Евразии, по поймам рек доходя к северу до лесотундры, а к югу — до полупустынь.
    
     26. бобр:
чув.- x;nt;r,
якут.- buobura,
хак. –bobr,  шор. – kumdus, тоф.- bobr,  тув.- kundus, алт.- kumdus,
кирг.- kund;z, каз.- k;nd;z, каракалп.- kund;z, ногай.- kond;z, 
уйг.- kunduz, узб.- kunduz,
кум.- xunduz, балк.- kunduz, крым.тат.- qunduz, караим.- -,
башк.- kond;z, татар.- kond;z,
орх.- енис.- -,  др. тюркск. М.Кашг. – qunduz, 
 туркм.- qunduz (выдра), азерб.- qunduz, турк.- kunduz, гаг.-kunduz;   
      Лягушка. Ranidae.
Распространены почти повсеместно.
Представители видов, обитающих преимущественно в воде, имеют зелёную кожу, наземные виды — коричневатую или буроватую.На территории Евразии наиболее распространённые виды лягушек — травяная которую отличают чёрные пятна треугольной формы по бокам головы, и прудовая зелёной окраски с желтоватым брюшком.
 
27. лягушка:
чув.- mani (жаба),
якут.- xara baqa,
хак. - paqa,  шор. – pa;a, тоф. - baqa, тув. - b;z;r baqa, алт.- kara бака,
кирг. - baka, каз. - paka, каракалп. - kurbaka, ногай. - k;r baka,
уйг. - baka, узб.- baka,
кум. - baka -, балк. - maka, крым.тат. - q;r baqa, караим.- baqa,
башк. - t;lm;ryen, татар. - baka,
орх.- енис. - -, др.тюркск. М.Кашг. - baqa,
туркм.- qurbaqa, азерб.- qurba;a, турк.- kurba;a, гаг.- qurbaa;

Гусь. Anser anser.
Гусь - водоплавающая птица семейства утиных, одна из древнейших домашних птиц. Распространен по внутренним водоемам Евразии от Западной Европы. Область гнездовья серого гуся простирается довольно далеко и к югу, доходя до северного берега Черного и южного берега Каспийского морей.

     28.   гусь:
чув.- xur,
якут.- xaas,
 хак.- xas, шор.- kas, тоф.- qas, тув.- kas, алт.- kas,
кирг.- kaz, каз.- kaz, каракалп.- kaz, ногай.- kaz, 
уйг.- qaz, узб.- kaz,
кум.- kaz, балк.- kaz, крым.тат.-qaz, караим.- kaz,
башк.- kaz, татар.- kaz,
орх.- енис.- -,  др.тюркск.М.Кашг. – kaz, 
 туркм.- qaz, азерб.- qaz, турк.- kaz, гаг.-kaaz;

  Курица. Gallus gallus.
Считается, что домашние куры произошли от диких банкивских кур, обитающих в Азии. Дикие представители рода населяют территорию Индии, Индокитая, южного Китая, Индонезии и Филиппин.
   
     29. курица:
чув.- ;;x;,
якут.- kuurussa,
хак.- tаnqах, шор.- ku;, тоф.- taq;nqak, тув.- daqaa, алт.- takaa,
кирг.- tooq, каз.- tau;k, каракалп. - tau;k, ногай. – tav;k,
уйг. - toxi, узб. - tavuk,
кум. - tavuk, балк. - tauuk,  крым.тат. - tov;k, караим. – tav;k,
башк. – tau;k, татар. – tav;k,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - takuk,
 туркм.- tovuk, азерб.- toyuq, турк. - tavuk, гаг.- tauk;

Утка. Anas strepera.
   
Зимует в Закавказье и на Каспийском море.
     30. утка:
       чув.- k;vakal,
якут.- kus,
хак.- ;rtek, шор.- ;rtek, тоф.- ;drek, тув.- ;d;rek, алт.- ;rtek,
кирг.- ;rd;k, каз.- ;yr;k, каракалп. - ;rek, ногай. – baapi,
кум. - ;rdek, балк. - erdek,  крым.тат. - ;rd;k, караим. – ;rd;k,
уйг. - ;d;k, узб. - ordak, башк. – ;yr;k, татар. – ;rd;k,
орхон-енис.- ;unqa, др. тюркск. М.Кашг. - ;dir;k,
туркм.- ;rdek, азерб.- ;rd;k, турк. - ;rdek, гаг.- ;rdek;

     Журавль. Grus.
   
   Журавли— род птиц семейства настоящих журавлей, обитающих на Южном Кавказе, европейской части России, Сибири.  Все виды так или иначе связаны с водными, главным образом, заболоченными территориями.

    31. журавль: 
чув.- tarna,
якут.- turuya,
хак.- turna, шор.- turna, тоф.- duruya, тув.- duruya, алт.- turna,
кирг.- turna, каз.- t;rna, каракалп.- t;rna, ногай.- turna,
уйг.- turna, узб.- turna,
кум.- turna, балк.- turna, крым.тат.- turna, караим.- turna,
башк.- torna, татар.- torna,
орх.- енис.- turuyaya, др.тюркск. М.Кашг. – turna,
туркм.- durna, азерб.- durna, турк.- turna, гаг.-turna;

Ворон. Corvus corax.
    Один из крупнейших представителей отряда Воробьинообразные.
В СНГ граница ареала на севере в общем совпадает с границей лесной зоны, но местами проходит севернее. К югу ворон распространён повсеместно и идет до Черного моря и Кавказа. В Казахстане южная граница европейского ворона требует выяснения. Имеется на Алтае и в Саянах.
    32. ворон:
чув.- ;;х;н ,
якут.- suor,
 хак.- xusxun, шор.- kuskun, тоф.- qusqun, тув.- kuskun, алт.- kuskun,
кирг.- kuzqun, каз.- kuzq;n, каракалп.- kuzq;n, ногай.-kuzqun,
кум.- kuzqun, балк.- kuzqun, крым.тат.- kuzqun, караим – kuzqun (филин),
башк.- kozqon, татар.- kozqun,
орх.- енис.- -, др.тюркск.. -quz;un,
 туркм.- -, азерб.- quzqun, турк.- kuzqun, гаг.- kuzqun;

    Ворона. Corvus.
   
    33. ворона:
чув.- ula kurak,
якут.- turaax,
 хак.- xarqa, шор.- kar;a, тоф.- qarqan, тув.- kaarqan, алт.- karqa,
кирг.- karqa, каз.- ala karqa, каракалп.- qarqa, ногай.- karqa,
уйг.- karqa, узб.- karqa,
кум.- karqa, балк.- karqa, крым.тат.- karqa, караим.- karqa,
башк-.karqa, татар.-karqa,
орх.- енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. - qar;a,
 туркм.- qarqa, азерб.- qar;a, турк.- karqa, гаг.- qarqa;

Жаворонок. Alauda arvensis.
Полевой жаворонок — небольшая птица семейства жаворонковых.
Полевой жаворонок — это истинный житель лугов и степей, гор и полей. Единственное место, где не встретишь эту маленькую птичку — это лес.
     34. жаворонок: 
чув.- tari,
якут.- k;;reqey,
хак.-postor;ay, шор.- t;lber, тоф.- -, тув.- torqa, алт.- talan-kilenq,
кирг.- torqay, каз.- boz torqay, каракалп.- torqay, ногай.- boz torqay,
уйг.- torqay, узб.- turqay,
кум.- torqay, балк.- qerqe, крым.тат.- boz torqay, караим.- torqay(воробей),
башк.- torqay, татар.- turqay,
орх.- енис.- -,  тюркск. М.Кашг. - tor;qa, 
 туркм.-torqay, азерб.- toroqay, турк.- toyqar, гаг.- tarla qu;;
            
Сокол. Falco peregrinus.
   
Сокол-сапсан - хищная птица из семейства соколиных, распространённая на всех континентах, кроме Антарктиды. Сапсан обычно выбирает малодоступные для человека места с широким горизонтом; наибольшее предпочтение отдаётся скалистым берегам различных водоёмов. В горной местности, как правило, гнездится на скалах; в лесной зоне часто селится вдоль речных обрывов, на обширных моховых болотах либо высоко на деревьях, где занимает старые гнёзда других птиц.
   
     35. сокол:
     чув.- la;;;n,
якут.-moxso;ol,
хак.- ;la;;n, шор.- la;;n (ястреб), тоф.- hart;;a, тув.- ;;la;;n, алт.- la;;n,
кирг.- ilaa;;n, каз.- la;in, каракалп.- la;;n,   ногай.- la;;n, 
уйг.- la;in, узб.- lo;in,
кум.- la;in, балк.- l;;in, крым.тат.- to;an, караим.- k;rq;y,
башк.- ilas;n, татар.- la;in,
орх.- енис.- -,  тюркск. М.Кашг. – ila;in, 
туркм.- la;;n, азерб.- la;in, турк.- la;in, гаг.- duvan;

   Ласточка. Delichon urbicum.
   
Мелкая птица семейства ласточковых. Распространена на всей территории Европы. Южная граница пролегает через Сирию, Ирак, южный Иран и южный Афганистан.
     36. ласточка:
чув.- ;;ke;,
якут.- xaranqa;;;,
 хак.- xara;;xay, шор.- karl;;a;, тоф.- harl;k, тув.- xar;;;qay, алт.- karlaqa;,
кирг.- kard;qa;, каз.- karl;qa;, каракалп. - karl;qa;, ногай. – karl;qa;,
уйг. - kalqa;, узб. - kaldirqo;,
кум. - kar;lqa;, балк. - kar;lqa;,  крым.тат. - kar;lqa;, караим. – kar;lqa;,
башк. – karluqas, татар. – karl;qa;,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - qarl;;a;,
туркм.- qarlava;, азерб.- qaranqu;, турк. - k;rlanqa;, гаг.- k;rlanqa;;

  Перепел. Coturnix coturnix.

 Самый мелкий представитель куриных птиц. Обитает в полях на равнинах и в горах. Гнездится по всей Европе и Азии до Северной Африки, Палестины, Ирана и Туркестана. Прилетает на юг в начале апреля, на север в начале мая.
     37. перепел:
чув.- перепел,
якут.- перепел,
хак.- p;d;r;;n, шор.- -, тоф.- perepel, тув.- perepel, алт.- petne,
кирг.- bedene, каз.- bedene, каракалп. - bedene, ногай. – bedene,
уйг. - bedune, узб. - bedena,
кум. - bedene, балк. - bedene,  крым.тат. - b;dene, караим. – bedene,
башк. – buz;n;, татар. – b;d;n;,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - budurs;n,
туркм.- bedene, азерб.- bildir;in, турк. - bildir;in, гаг.- p;tp;dak;

Общетюркская флора.

Джаред Даймон: «Пшеница и ячмень, появившиеся в ближневосточном регионе, представляют класс культур, называемых хлебными зерновыми…Хлебные культуры имеют преимущество быстрого роста, высокого содержания углеводов и высокой урожайности. Как результат, на хлебные культуры сегодня приходится свыше половины калорий, потребляемых человечеством…Из двухсот тысяч диких видов растений люди употребляют в пищу лишь несколько тысяч, и лишь несколько сотен из них в той или иной мере одомашнены. Одни только хлебные культуры обеспечивают сегодня свыше половины калорий, потребляемых населением Земли. Учитывая, что число основных продовольственных культур так мало и все они были выведены тысячи лет назад, нас уже не должно удивлять, что во многих регионах мира не нашлось диких аборигенных растений с выдающимся потенциалом. То обстоятельство, что в современную эпоху мы не прибавили к списку основных продовольственных культур ни одного нового пункта, заставляет предположить, что древние народы, вероятно, уже перепробовали все полезные дикие растения и одомашнили те, которые того стоили».
      Теперь трудно сказать точно, когда сельское хозяйство получило свое начало или как именно его открыли. Археологи, однако, совершенно уверены, что общая область этого эпохального открытия на¬ходилась там, где лежит регион, который мы те¬перь называем Передней Азией. В этом районе произрастали в диком состоя¬нии пшеница и ячмень, и именно эти растения идеально поддавались культивации.
          А.А.Формозов. Археология и идеология (20—30-е годы): «Вавилов утверждал, что ареалы предков культурных растений очень узки. Следовательно, нельзя предполагать повсеместное возникновение земледелия. Оно зародилось в немногих местах, а уже оттуда, путем заимствований и миграций, распространилось на другие территории».
           Российский исследователь Н.И.Егоров в предисловии к книге Г.А.Дегтярева «Чувашская народная агроботаническая терминология» пишет: «Лингвисты, занимающиеся сравнительным изучением родственных языков, разработали специальную методику изучения истории слов, с помощью которой можно относительно точно определить возраст того или иного слова, а также установить место на Земле, откуда это слово распространялось по ойкумене. Сравнительно-историческое изучение земледельческой лексики тюркских языков показывает, что названия основных сельскохозяйственных культур, а также терминология земледелия сложились задолго до первичного распада прототюркской общности…
Судя по лингвистическим свидетельствам, прототюрки к этому времени уже достигли относительно высокого уровня земледелия и возделывали все основные культуры, известные в Старом Свете. Владели разнообразными агротехническими приемами обработки земли, ср.: пратюрк. *tar; - «возделывать землю», «сеять»,
*tar;; «посевы», «хлеба на корню», «хлеба в зерне»-чув. тыр= «хлеба на корню и в зерне»;
 пратюрк. *;k-«обрабатывать землю», «сеять» -чув. ак- «сеять», ака
 «земледелие», «обработка земли», «плуг»;
 пратюрк. *;;- «копать (землю)» -;чув. ал- «копать», «пахать»;
пратюрк. baz- «копать (землю)» -;чув. *пыр-/*пур- «копать», отсюда пыра/
пура «яма для хранения зерна», «колодец», «сусек»;
пратюрк. *s;jre- «тянуть», «волочить» -чув. съре- «бороновать»;
пратюрк. *saў- «разбрасывать», «сеять» -;чув. ёиё- «сметать
сор с вороха зерна», первоначально — «разбрасывать»,
«сеять»;
пратюрк. *k;re- «сгребать», *k;rek «лопата» -;чув. к\реёе «лопата»;
 пратюрк. *qaz- «копать», «рыть» -чув. хыр- «сгребать» (чув. хус- «копать» — позднее заимствование из кыпчакского) и т.д.
Историческое развитие агротехнических приемов обработки земли также нашло отражение в языке. Наличие во всех тюркских языках восходящего к прототюркскому состоянию глагола *tar; - «обрабатывать землю под посев», «сеять» указывает на развитие земледелия у тюрков на весьма ранних стадиях.
Реконструкция исходной семантики этого глагола обнаруживает в нем значения такого операционного характера, которые связаны с разбрасыванием семян и разравниванием земли путем разгребания ее суковатой палкой (ср. связь с однокоренным глаголом *tara- «расчесывать (волосы)», «сгребать (сено граблями)»,  «взрыхлять (землю граблями)» и т.п.).
В большинстве тюркских языков это слово приняло специализированное значение «просо». В свете первичности значения глагола *tar; - «разбрасывать семена» и «разгребать землю (примитивной бороной)» исходным значением производной именной основы tar;g видится «возделанная», т.е. перекопанная, засеянная и разгребенная примитивной бороной земля. (Н.И.Егоров. 2002)

  Пшеница. Triticum durum Desf.
   
     Один из основных хлебов мира. Распространение. Закавказье, Средняя Азия, лесостепи и степи Украины, юг России.
      38. пшеница: 
чув.- tul;,
якут.- seliehiney,
хак.- pu;day, шор.- pu;day, тоф.- ;iise, тув.- k;z;ltas, алт.- buuday,
кирг.-buuday, каз.- biday, каракалп.- biyday, ногай.- biyday,
уйг.- buqday, узб.- buqdoy,
кум.- buday, балк.- buday, крым.тат.- bo;day, караим.- buday,
башк.- bo;zay, татар.- boday,
орхон-енис.- -, тюркск. М.Кашг. – bu;day,
туркм.- buqday, азерб.- bu;da, турк.- bu;day, гаг.- booday;

«Для того чтобы познать все многообразие культурных растений, - писал Николай Иванович Вавилов, - необходимо не только изучать их географию, но и определить первичные районы их распространения, а также точное место происхождения». Пользуясь теорией Вавилова, удалось более определенно установить и родину пшеницы. Наибольшее число ее видов оказалось в пределах Закавказья. Вполне возможно, что отсюда она попала в Причерноморские степи».
Академик П. М. Жуковский. «Культурные растения» пишет : «Передняя Азия приобрела выдающееся значение как обширный ботанико-географический центр происхождения культурных растений. Территория в совокупности охватывает Иран, Ирак. Закавказье, Малую Азию, историческую область Палестину. Этот генцентр известен как природная арена происхождения пшениц, их одомашнивания и генетической эволюции; культурных двурядных ячменей, первичного культурного гороха…Ни в одной стране мира не существует столь большого, исторически сложившегося числа видов пшеницы, как в Закавказье, причем почти половина этих видов является эндемичными».
История союза человека и пшеницы насчитывает 6-8 тысячелетий для так называемого Старого Света. Америка и Австралия встретились с пшеницей всего лишь 200-300 лет назад. Первое сообщение об озимой твердой пшенице в России относится к середине XIX века - в 1856 г. А.М. Баженов описал ее под названием Сары-Бугда, которую высеивали на Кавказе. В США вскоре после начала освоения земель получила всеобщее признание пшеница «крымка», которую там  назвали «торки ред», то есть «красной турецкой». За непродолжительный срок американцам удалось так основательно приручить переселенку, что вскоре ее начали экспортировать на мировые рынки.

   Ячмень. Hordeum L.
   
Ячмень наряду с пшеницей является старейшим злаком. Однолетний злак.  Растёт на каменистых склонах, осыпях, галечниках, среди кустарников. Часто в качестве сорного растения в посевах культурного ячменя.  Распространение. Кавказ, Средняя Азия, Малая Азия.

     39.   ячмень:
чув.- urpa,
якут.- ne;imen,
хак.- k;;e, шор.- a;, тоф.- ячмень, тув.- arbay, алт.- arba,
кирг.- arpa, каз.- arpa, каракалп.- arpa, ногай.- arpa, 
уйг.- arpa, узб.- arpa,
кум.- arpa, балк.- arpa, крым.тат.-arpa, караим.- arpa,
башк.- arpa, татар.-arpa,
орхон-енис.- -, тюркск. М.Кашг. – arpa, 
туркм.- arpa, азерб.- arpa, турк.- arpa, гаг.-arpa;

      Подобно пшенице из Переднеазиатского региона происходит ячмень.. Культивируемые ячмень обыкновенный и ячмень двурядный— не только пищевые (дающие перловую и ячневую крупу, муку, а также сырье для пивоваренной промышленности), но и важнейшие кормовые растения. Ближайший родоначальник и вероятный предок обоих культивируемых ячменей — ячмень дикий с распадающимися при плодах на членики колосьями распространен на каменистых и мелкоземистых склонах стран Восточного Средиземноморья и Западной Азии, нередко встречается там и в качестве сорняка в посевах культивируемых ячменей.

 Просо. Panicum miliaceum L

Однолетнее травянистое растение. Просо - одна из древнейших культур мирового земледелия. Распространение. Турция, Иран, Кавказ, Украина, Казахстан, Монголия и Северный Китай. 
     40. просо.
     чув.- vir,  t;r; (посев)
якут.- taraan ;;re,
 хак.- tar;;, шор.- tar;, тоф.- dar;;, тув.- taraa, алт.- taraan,
кирг.- taruu, каз.- tar;, каракалп.- tar;, ногай.- tar;,
уйг.- tarik, узб.- tarik,
кум.- tar;, балк.- tar;, крым.тат.- tar;, караим.- dar;,
башк.- tar;, татар.- tar;,
орхон-енис.- -, тюркск. М.Кашг. – tar;q, 
туркм.-dar;, азерб.- dar;, турк.- dar;, гаг.- dar;;

          Яблоня.  Malus orientalis Uglitzk.
            
        Распространение. Кавказ, Крым, Турция, Иран.
 
 41. яблоко:
чув.- pan ulmi,
якут.- йаблоко,
 хак.- alma, шор.- alma, тоф.- яблоко,  тув.- яблоко,  алт.- яблоко,
кирг.- alma, каз.- alma, каракалп.- alma, ногай.- alma,
уйг.- alma, узб.- olma,
кум.- alma, балк.- alma, крым.тат.- alma, караим.- alma,               
башк.-alma, татар.-alma,
тюркск. М.Кашг. - alma,
туркм.- alma, азерб.- alma, турк.- elma, гаг.- alma;

     Виноград. Vitis vinifera L.
Виноград был культивирован несколько тысячелетий до нашей эры.
Распространение. Турция, Иран. Закавказье, Молдавия, Крым, Причерноморье,  Предкавказье, Средняя Азия - южные районы.
42. виноград:
чув.-is;m,
якут.-виноград,
хак. - виноград, шор. – виноград, тоф. - виноград, тув. - виноград, алт. -виноград,
кирг.-jizim, каз.-j;zim,  каракалп. - j;zim,  ногай. - j;zim, 
уйг. - ;z;m, узб.- uzum,
кум. - y;z;m, балк. - j;z;m,   крым.тат. - y;z;m, караим.- y;z;m,
башк. y;;;m, татар. - y;zem,
др. тюрк. М. Кашг.- ;z;m,
туркм.- ;z;m, азерб.- ;z;m, турк.- ;z;m, гаг.- ;z;m;

  Горох. Pisum sativum L
Распространение. Передняя и Средняя Азия. На север культура гороха распространилась из Закавказья. Наибольшие посевы в России сосредоточены в Среднем Поволжье.
     43. горох:
чув.- p;rs;a,
якут.- горох,
     хак.- горох,  шор.- m;r;ak, тоф.- горох, тув.- горох, алт.- m;r;ak,
кирг.- bur;aq, каз.- bur;aq, каракалп.- bur;aq, ногай.-bur;aq,
уйг.- po;aq, узб.- bur;oq,
кум.- bur;aq, балк.- bur;aq, крым.тат.- nohut, караим.-bur;ax,
башк.- borsaq, татар.- bor;ak,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. - bur;aq,
туркм.- bur;aq, азерб.- noxud, турк.- bur;ak, гаг.- bor;aq;


  Чеснок. Allium sativum L.
   
 Распространение. Передняя и  Средняя Азия. Основные посадки    расположены на Кавказе, в Средней Азии, Украине, в южных областях европейской части России.
44. чеснок:
чув.- ;xra,
якут.- чочунаах,
  хак. – чеснок, шор. – ;er oksumu, тоф. – чеснок, тув. - чеснок, алт. – чеснок,
кирг.- сарымсак, каз.- сарымсак, каракалп. - сарымсак,  ногай. – сарымсак,
кум. – самурсак,  балк. - сарымсах, крым.тат. - сарымсак, караим. – сарымсак,
уйг. - самсак, узб. - сарымсок, башк. – щарымсак, татар. – сарымсак,
др. тюрк. М. Кашг.- samursaq,
туркм.- сарымсак, азерб.- сарымсаг, турк. - сарымсак, гаг.- сарымсак;

  Дыня. Cucumis melo L.
      
Распространение. Передняя и Средняя Азия, Закавказье, Средняя Азия. 
  45. дыня:
 чув.- дыня
 якут.- дыня, хак. - дыня, шор. – дыня, тоф. - дыня, тув. - дыня, алт. – дыня,
кирг.-kau;n, каз.- kau;n, каракалп. - kau;n,  ногай. – kau;n,
уйг. - ko;un, узб. - kovun,
кум. - kavun, балк. - xauun,  крым.тат. - qavun, караим. – kavun,
башк. – kau;n, татар. – kavun,
др. тюркск. М.Кашг. - kaqun,
туркм.- qavun, азерб.- qovun, турк. - kovun, гаг.- kaun;

     Итак, как мы убедились, названия основных культурных растений, таких как бугда (пшеница), арпа (ячмень), дары (просо), бурчаг (горох), а также алма (яблоко), узюм (виноград), говун (дыня), сарымсаг (чеснок) и др., употребляющиеся в современных тюркских языках, образованы на основе исконно тюркских слов, что указывает на то, что эти слова не были заимствованы тюрками из других языков, а были введены в оборот самими носителями этих тюркских языков. Это, в свою очередь, свидетельствует о том, что древние тюрки сами занимались выращиванием этих культур, в результате чего сами давали им названия исходя из словарного запаса своих родного языка.

Камыш. Phragmites australis (Cav.) Trin. ex. Stend.
   
  Произрастает в прибрежной зоне, по берегам рек и озер. Распространение.   Кавказ Средняя Азия, Европейская часть России, Западная Сибирь, 
   46. камыш:
чув.- x;m;;,
якут.- xomus,
хак.- xam;s, шор.- kam;;, тоф.- , тув.- -, алт.- qam;;,
кирг.- qam;;, каз.- qam;s, каракалп.- qam;s, ногай.-qam;s,
уйг.- qomu;, узб.- qemi;,
кум.- qamu;, балк.- qam;;, крым.тат.- qam;;, караим.- kam;;,
башк.- qam;;, татар.- qam;;,
орхон-енис.- -, др. тюркск. М.Кашг. – qam;;,
туркм.- qam;;, азерб.- qam;;, турк.- kam;;, гаг.- saaz;

Береза повислая. Betula pendula Roth
   
Распространение. Малая Азия, Кавказ, Крым (Бабуган-Яйла), Казахстан (северная часть); Средняя Азия (Западный Тянь-Шань); европейская часть России (лесная и лесостепная области); Западная и Восточная Сибирь (исключая северные районы).
47. береза:
чув.- xur;n,
якут.- xat;nq,
хак.- xaz;nq, шор.- -, тоф.- -, тув.- xad;nq, алт.- qay;nq,
кирг.- qay;nq, каз.- -, каракалп.- qay;nq , ногай.- qay;nq, 
уйг.- qeyin, узб.- qeyin,
кум.- -, балк.- -, крым.тат.- kay;n, караим.- -,
башк.- qay;n, татар.- qay;n,
др.тюркск. М.Кашг. – qay;nq, 
туркм.- qay;nq, азерб.- qay;n, турк.- kay;n (бук), гаг.-ka;n;

   Конопля. Cannabis sativa L.
   
Распространение. Кавказ,  Заволжье и Нижняя Волга; Западная Сибирь – Алтай.
     48.  конопля: 
чув.- kant;r,
якут.- k;l;p;ne,
 хак.- kind;r, шор.- k;ndir, тоф.- hendir, тув.- xendir, алт.- kendir,
кирг.- kendir, каз.- kendir, каракалп.- kendir, ногай.- kendir,
уйг.- k;ndir, узб.- kendir,
кум.- kendir, балк.- kendir, крым.тат.- kendir, караим.- -,
башк.- kinder, татар.- kinder,
орхон-енис.- -, др.тюркск. М.Кашг. – kendir,
туркм.- kendir, азерб.- k;ndir (веревка), турк.- kendir, гаг.- kenever;

Дмитриева Л.В. в статье «Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках» пишет: «Общая часть тюркской фитонимии складывалась, несмотря на свою малочисленность, по общим для всех тюркских языков и ряда других языковых групп, исторически близких тюркской, закономерностям…Получившие общетюркские обозначения растения и их части, вероятно, входили в ту ботаническую среду, которая окружала древних тюрков на их прародине. Они жили в районах с преобладанием деревьев (а именно березы, яблони), злаковых и трав, диких-гороха и лука, где могли произрастать просо, пшеница, ячмень».
 (Дмитриева Л.В., 1971, Стр.187.

Ареальная тюркская лексика.
      Российский исследователь В.Егоров в статье «Почему языков на земле так мало» пишет: «Когда от основной массы носителей некоторого языка отделяется какая-то ее часть, например, род или племя, и перебирается на новое место обитания, язык переселенцев вследствие языковой изоляции постепенно меняется. Так образуется сначала диалект, а затем и новый язык. Каждый новый выселок рождает новый язык, и так без конца. В итоге на некоторой территории образуется множество языков, причем, чем ближе географически живут носители языков, тем ближе и сами языки, и наоборот». (В.Егоров. www.ipiran.ru/egorov/language.htm)
       Известный немецкий учёный К.Г.Менгес в книге «Восточные элементы в «Слове о полку Игореве» пишет: «Мы можем установить определенное число слов, которые были известны всем диалектам тюркского протоязыка, т.е. определенное число слов, бывших известными всем членам древнетюркской общности.  Эти слова, представляют собой, в  частности, названия домашних животных, термины родства, обозначения дня и ночи, солнца, звезд и луны, числительные до сотни, все личные и другие местоимения, обозначения процессов еды, питья, некоторые земледельческие названия и т.д., т.е. это некоторые важные и основные термины. Эти первичные группы в дальнейшем расселялись, а затем, волею исторических судеб, опять сливались в новые объединения, этнические и языковые, чтобы образовать различные исторически засвидетельствованные тюркские языки. Новые термины в тюркских языках могли иметь два источника: они были созданы тюркскими народами в местах их нового поселения или заимствованы от народов, соседями или завоевателями которых тюрки были. Конечно, эти новые для них названия (слова, термины) они включали в свой словарный фонд в такой форме, которое лучше всего подходило к их фонетике. Заимствованные слова тюркские народы произносили и включали в свои языки исходя из фонетических особенностей своего языка». (К.Г.Менгес, 1979).
     Лев Успенский: «В древности человеческие племена постоянно распадались на части. Как только племя разрасталось, оно уже не могло кормиться на своей земле. Приходилось расселяться в разные стороны в поисках мест, богатых добычей или плодами земными. Часть племени оставалась на месте, другие уходили далеко по тогдашнему дикому миру, за глубокие реки, за синие моря, за темные леса и высокие горы, как в старых сказках. И обычно связь между родичами сразу же терялась, ведь тогда не было ни железных дорог, ни радио, ни почты. Придя на новые места, части одного большого племени становились самостоятельными, хотя и родственными между собою по происхождению, "по крови", племенами.
Вместе с этим распадался и язык большого племени. Пока оно жило вместе, все его люди говорили примерно одинаково. Но, разделившись, отсеченные друг от друга морскими заливами, непроходимыми пустынями или лесными дебрями, его потомки, обитая в разных местах и в различных условиях, невольно начинали забывать все больше старых дедовских слов и правил своего языка, придумывать все больше новых, нужных на новом месте.
Мало-помалу язык каждой отделившейся части становился особым наречием, или, как говорят ученые, диалектом прежнего языка, сохраняя, впрочем, кое-какие его черты, но и приобретая различные отличия от него. Наконец наступало время, когда этих отличий могло накопиться так много, что диалект превращался в новый "язык". Доходило подчас до того, что он становился совершенно непонятным для тех, кто говорил еще на языке дедов или на втором диалекте этого же языка, прошедшем иные изменения в других, далеких местах. Однако где-то в своей глубине он все еще сохранял, может быть, незаметные человеку неосведомленному, но доступные ученому-лингвисту, следы своего происхождения, черты сходства с языком предков.
Сколько бы различные языки ни сталкивались и ни скрещивались друг с другом, никогда не случается так, чтобы из двух встретившихся языков родился какой-то третий. Обязательно один из них окажется победителем, а другой прекратит свое существование. Победивший же язык, даже приняв в себя кое-какие черты побежденного, останется сам собой и будет развиваться дальше по своим законам».
       Если, ис¬следуя прошлое тюркских народов, мы будем все более и более углубляться в древность, то сможем убедиться в том, что чем древнее эпоха, тем больше сходства обнаруживается между отдельными тюркскими языками, и тем ближе они окажутся между собой по звуковому со¬ставу и словарю. Когда-то в далёком прошлом существовал единый тюркский праязык, на котором разговаривали общие предки всех современных тюркских народов. Затем прошло некоторое время, и начался распад древнетюркской общности, то есть отдельные древнетюркские племена  стали постепенно  покидать территорию прародины.  В дальнейшем, покинувшие прародину тюркские племена, обретя для своего существования новую территорию, при этом в некоторых случаях смешавшись с аборигенным населением,  стали со временем создавать новые тюркские языки. Таким образом появилялись новые тюркские языки, которые отличались от древнетюркского языка, но была понятна соседним тюркским народам. Так родилась ареальная тюркская лексика, то есть лексика, которая известна не всем современным тюркским народам, а только отдельным тюркским группам, проживающим на определённой смежной территории. Например, ареальная поволжская тюркская лекика, характерная для народов, проживающих в Поволжском регионе (татарский и  башкирский языки) или ареальная сибирская тюркская лексика, лексика тюркских народо, проживающих в Сибирском регионе (якутский, алтайский, шорский, тувинский, тофаларский и хакасский языки).
При проведении сравнительного анализа лексики лингвисты исходят из некоторых общепринятых положений. Например, лингвисты считают, что чем дольше тюркские языки находились на территории тюркской прародины, то тем больше они сохранили в своём языке древнетюркскую базовую лексику, и, соответственно, народы, относительно рано покинувшие территорию прародины, имеют в своём словарном фонде меньше общетюркских слов.   

Ареальная тюркская культурная лексика (Евразия).
Фауна.

Волк. Canis lupus.
   
 49. волк:
чув.- ka;k;r,
якут.- b;r;,
хак. - p;;r,  шор. – p;r;, тоф. - b;r;, тув. - b;r;, алт.- b;r;,
кирг. - b;r;, kar;;k;r, каз. - b;ri, kask;r, каракалп. - b;ri, ногай. - b;r;,
уйг. - b;ri, узб.- bori,
кум. - b;r;, балк. - b;r;, крым.тат. - b;r;, караим.- b;r;,
башк. - b;r;, татар. - b;r;,
орх.- енис. - b;ri, др.тюркск. М.Кашг. – qurt, b;r;,
туркм.- qurt,  b;ri, азерб.- qurd, турк.- kurt, гаг.- kurt;
Когда-то волк имел гораздо большее распространение в Евразии и Северной Америке. В наше время его ареал и общая численность животных заметно уменьшились, главным образом в результате человеческой деятельности: изменения природных ландшафтов, урбанизации и массового истребления. Во многих регионах мира волк находится на грани полного исчезновения, хотя на севере материков его популяция всё ещё остаётся стабильной.

Заяц. Lepus europaeus.
   
50. заяц:
чув.- mulka;,
якут.- tab;sxan,
хак. - xozan,  шор. – kozan, тоф. - hodan, тув. - koyqun, алт.- koyon,
кирг. - koyon, каз. - koyan, каракалп. - koyan,  ногай. - koyan, 
уйг. - to;qan, узб.- to;qan,
кум. - tav;an, балк. - koyan, крым.тат. - tav;an, караим.- koyan, 
башк. - kuyan, татар. - kuyan,
орх.- енис. - -, др.тюркск. М.Кашг. - tav;;;an,
туркм.- tov;an, азерб.- dov;an, турк.- tav;an, гаг.- tav;am;
Исконно степное животное Европы, Передней и Малой Азии. В настоящее время он распространён в степях, лесостепях, тундрах и малооблесённых областях лесной зоны Европы. Распростанён в Турции, Закавказье, в северном Казахстане. В пределах России водится по всей Европейской части страны. Распространён также в ряде районов Южной Сибири.

        Рысь. Lynx.
         
     Рысь, млекопитающее рода кошек. Распространена в Европе, Северной, Средней и частично Передней Азии. Обитает в обширных глухих лесах, как на равнинах, так и в горах; иногда заходит в лесостепь.
51.  рысь:
чув.- ;;lev;;,
якут.- ;;s,
хак. - ;s,  шор. – ;s,  тоф. - ;s, тув. - ;s, алт. – ;;s,
кирг.-sil;;sin, каз.-sile;sin, каракалп. – kara kulak, ногай. – balm;s;k,
уйг. – sil;vsin, узб. - silovsin,
кум. - silevs;n, балк. - s;lesin,  крым.тат. - va;aq, караим. – -,
башк. – hel;;hen, татар. – urmanme;ese,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- irbiz,
 туркм.- qaraqulak, азерб.- va;aq, турк. - va;ak, гаг.- -;

   Белка. Sciurus.
   
Белки, род млекопитающих семейства беличьих, отряда грызунов. Распространены в лесах Европы, Азии и Америки.
52. белка:
чув.- vak;a,
якут.- tiinq,
 хак. - sarbax,  шор. – ;arbaq,  тоф. – diinq, тув. - diin, алт. – ;;rb;q,
кирг.-t;y;n ;;;kan, каз.-tiin; каракалп. - t;y;n, ногай. – t;y;n, 
кум. - atyalman, балк. - t;y;n,  крым.тат. - sansar, караим. – diin,
уйг. - -, узб. - -, башк. – teyen, татар. – teyen,
орх.- енис.- teyi;,, др. тюрк. М. Кашг.- teyi;,
туркм.- awusi;dik, азерб.- d;l;, турк. - sincab, гаг.- -;

      Горностай. Mustela erminea.
       
Горностай, ценный пушной зверёк семейства куньих. Встречается почти на всей территории бывшего СССР - от побережья Северного Ледовитого океана до пустынь Средней Азии. Обитает чаще всего в долинах рек, близ озёр, тростниковых зарослей, но встречается и в лесах, перелесках, горных россыпях и на полях.
53.  горностай:
чув.- yus,
якут.- k;r;naas,
хак. –xara xuzurux, шор. – as, тоф. - as, тув. - as, алт. - aqas,
кирг.-ar;s, каз.-ar t;;k;n; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - as, балк. – ak ala t;y;n,  крым.тат. - -, караим. – as,
башк. – as, татар. – as,
 орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- as,      
 туркм.- -, азерб.- qaqum, турк. - kak;m, гаг.- -;

Дрозд. Turdus.
Род птиц семейства дроздовых отряда воробьинообразных. Гнездится повсеместно в Европе, начиная от северной границы лесной растительности до северной границы степной полосы, а также в Сибири.
54. дрозд:
чув.- pile; kay;k;,
якут.- ;a;;;q;n;ar,
 хак. – par;;x(скворец),  шор.–par;lak, тоф.- baar;;k, тув.- padpadak  алт. – baar;;k,
кирг.- ;;y;r;;k, каз.- bar;ldak; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- - турк. - -, гаг.- -;

     Тетерев. Lyrurus.
   
Род тетеревиных птиц из отряда курообразных. Обитает в лесной, лесостепной и частично степной зоне Евразии, в том числе и на территории России. Селится на лесных опушках, вдоль кромки леса, в долинах крупных рек.
55. тетерев:
чув.- ;san,
якут.- kurtuyax,
 хак. - k;rk;,  шор. – k;rt;k,  тоф. - h;rt;, тув. - k;rt;, алт. - k;rt;k,
кирг.-karakur, каз.-kur, каракалп. - kur, ногай. – dan;l tav;k,
уйг. - doqdaq, узб. - kur,
кум. - kakma, балк. – kay;n tauk,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – kor, татар. – k;r tav;q;,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,      
туркм.- -, азерб.- - турк. - kaintavuqu, гаг.- daa tauu;

 Галка. Corvus monedula.
Широко распространённая птица рода воронов. Широко распространена в западной части Евразии кроме севера Скандинавии, встречается в Северной Африке. Северные и восточные популяции перелетные, зимуют на юге ареала. Населяет скалистые участки побережий и  редкие леса со старыми деревьями.

56. галка:
чув.- ;avka,
якут.- qalka,
 хак. - taan,  шор. – taan,  тоф. - kar;an, тув. - kaar;an,  алт. - taan,
кирг.- taan -, каз.- uzak, каракалп. - uzak, ногай. – ;avke,
уйг. - kaqa, узб. - -,
кум. - jaqa, балк. - ;auka,  крым.тат. - ;avke, караим. – -,
башк. – ;auka,   татар. – ;eyke,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- zakya karqa, азерб.- dola;a, турк. – k;;;k karqa, гаг.- -;
               
Флора.
   
57. Лес:
чув.- v;rman,
якут.- t;a,
хак. - a;as,  шор. –a;a;,  тоф. - tay;a, тув. - tayqa, алт. - aqa;, 
кирг.-tokoy, каз.-a;a;, orman, to;ay, каракалп. - orman, ногай. – orman,
уйг. - -, узб. - ormon, 
кум. - orman, балк. - orman, крым.тат. - orman, караим. – orman,
башк. – urman, татар. – urman,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- tokayl;k, азерб.- me;;, турк. - orman; гаг.- orman;

     Осина. Populus tremula L.:
Листопадное дерево до 30-40 м высотой. Одна из самых распространенных древесных пород, встречается от лесотундры до степей.
Распространение.  Крым; Казахстан (северный и восточный); Средняя Азия (Восточный и Центральный Тянь-Шань); Европейская часть России (кроме крайнего севера и юга); Кавказ, Западная и Восточная Сибирь (исключая северные районы).
58. осина:
чув.- ;v;s,
якут.- tetinq,
хак. - os,  шор. – aspak, тоф.- uyqut, тув. - seesken, алт. –aspak, 
кирг.-bay terek, каз.-k;kterek, каракалп. - k;kterek, ногай. - elmen,
уйг. - -, узб.- toqterek,
кум. - akterek, балк. - elme, крым.тат. - -, караим.- bayterek,
башк. - usak, татар. - usak,
др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- -, турк.--, гаг.- -;

Клён. Acer platanoides L.

Дерево до 20-30 м высотой. Встречается в дубравах, хвойно-широколиственных лесах. Предпочитает плодородные серые лесные суглинки и пылеватые почвы с неглубоким залеганием грунтовых вод.
Распространение. Европейская часть территории бывшего СССР.
59. клён:
чув.- v;rene,
якут.- клён,
хак. - клён, шор. - клён, тоф. - клён, тув. - клён, алт. - клён,
кирг. - -, каз. - ;yе;кі, каракалп. - -, ногай. - -,
уйг. – ;r;nqi, узб.- -,
кум. - ;rqe, балк. - y;rq;, крым.тат. - aq;aa;a;, караим.- -,
башк. –;y;nke (ветла), татар. –;r;nqe,
тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- ak;aa;a;, азерб.- akcaqay;n, турк.- ak;aa;a;, гаг.- akaa;;

Дуб. Quercus robur.
   
Дерево до 40-50 м высотой. Образует леса на суглинистой, подзолистой и черноземной почве, в степной зоне по оврагам и балкам по склонам гор.
Распространение. Лесная и лесостепная зона европейской части бывшего СССР.
60. дуб:
чув.- yuman,
якут.- дууп,
хак. - дуб, шор. – дуб, тоф. -дуб, тув. - -, алт. – ermen,
кирг.-emen, каз.- emen,  каракалп. - emen,  ногай. – emen,
уйг. – em;n, узб. - eman,
кум. - emen,  балк. - emen,   крым.тат. - emen, караим. – eben aqa;,
башк. – im;n, татар. – imen,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- imen, азерб.- pal;d, турк. - me;e, гаг.- me;e;
   
Вяз. Ulmus glabra Huds.
            
Листопадное дерево до 30 м высотой.  Обычно встречается в древостое лиственных лесов, особенно по оврагам, берегам ручьев и террасам рек, влажным местообитаниям с богатой, хорошо аэрируемой почвой. В горах поднимается до 2000-2200 м над уровнем моря.
Распространение. Малая Азия, Иран, Закавказье.  Вся южная и средняя часть европейской России,
61. вяз:
чув.- xurama,
якут.- вяз,
хак. - вяз,  шор. – вяз,   тоф. - вяз,  тув. - вяз,  алт. – kara t;t;
кирг.-kara j;qa;, каз.-kara;a;;   каракалп. - karaman, ногай. – karaqa;,
кум. – elme,  балк. - kat;aqa;, крым.тат. - qara;a;, караим. – karama,
уйг. - a;a, узб. - kayraqa;, башк. – karama, татар. – karama,
др. тюрк. ДТС (стр.424) –qaraqa; (карагач),
туркм.- elm, азерб.- qara;a;, турк. - karaaqa;, гаг.- kara aa;;

Липа. Tilia L.
   
Распространение. Южное Закавказье, европейская часть России, Средний и Южный Урал; горный Крым; Западная Сибирь.
62. липа:
чув.- ;;ka,
якут.-липа,
хак. - липа, шор. – ;;qe,  тоф. - липа, тув. - липа, алт. - липа,
кирг.--, каз.-j;ke, каракалп. - -, ногай. - -,
уйг. - -, узб.- juka,
кум. - ;qe, балк. - j;qe, крым.тат. -y;ke, караим.- evke,
башк. –y;k;, татар. - y;k;,
др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- linden, азерб.- c;k;, турк.- ihlamur, гаг.- -;

   Ива (тальник) . Salix alba L.
 
Тальник —заимствованное русскими у татар название некоторых видов ивы, растущих в южных регионах России. Распространение. Малая Азия, Иран, Закавказье, Кавказ, Средняя Азия, европейская часть России, Западная Сибирь.
 63. ива:
чув.- x;va,
якут.- ;;t,
хак. - tal,  шор. – tal, s;;t,  тоф. – haak, тув. - xaak, алт. – tal,
кирг.- tal,  каз.-tal, каракалп. - tal,  ногай. - tal,
уйг. - tal, s;w;t,  узб.- tol,
кум. - tal,   балк. - tal,  крым.тат. -tal, s;g;t,  караим.- -tal,
башк. - tal, татар. - tal,
др. тюрк. М. Кашг.- s;q;t,
туркм.- s;v;t, азерб.- s;y;d, турк.- s;qut, гаг.- s;;;

Можжевельник. J.communis L.
   
64. можжевельник
чув.- urta;,
якут.- k;t;an,
хак. - ar;;n,  шор. – -, тоф. - art;;, тув. - art;;, алт.- ar;;n,
кирг. - ard;;, каз. - ar;a, каракалп. - ar;a, ногай. - -,
уйг. - ardaj, узб.- kara ar;a,
кум. - art;;, балк. - ar;a, крым.тат. - ard;;, караим.- ar;a,
башк. - art;;, татар. - art;;,
др.тюркск. М.Кашг. - artu;,
туркм.- ar;a, азерб.- ard;c, турк.- ard;;, гаг.- karaard;;;
Род хвойных вечнозеленых ароматных растений, относится к семейству кипарисовых и насчитывает примерно 40 видов различной жизненной формы – от высоких стройных деревьев до стелящихся кустарников (стлаников).
Распрстранён в степной зоне европейской части России, Сибири и Казахстана, в горах Крыма и Кавказа, на Южном  Урале, Тянь-Шане, Алтае и в Западных Саянах.

Боярышник кроваво-красный. Crataegus sanguinea Pall.
   
Высокий кустарник, реже деревце. Растет в лесной, лесостепной и степной зонах, в редкостойных сухих лесах, на опушках и полянах, в поймах рек.  Распространение. Восток европейской части России, южная половина Сибири, Казахстан, Северная Монголия, Северный Китай.
 65. боярышник:
 чув.- kat;rkas,
якут.- doloxono, 
хак. – too a;az;, шор. – tolana (шиповник), тоф. - дола;ана, тув. - -, алт. – tolono,
кирг.-dolono, каз.-dolana, каракалп. - -, ногай. – -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
уйг. - -, узб. - -, башк. – -, татар. – -,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

 Чёремуха. Padus racemosa (Lam.) Gilib.
   
Распространение. Малая Азия, Средняя Азия (отроги Общего Сырта, Тургайское плато, Мугоджары, горы Улытау, Казахский мелкосопочник, Тарбагатай, Джунгарский Алатау, Заилийский хребет и др.); Почти вся территория России, исключая лишь северо-восток и Арктику, Монголия, Китай, Япония.
  66. черемуха:
 чув.- ;;m;rt,
 якут.- xaras,
 хак. - n;m;rt,  шор. – n;b;rt,  тоф. - n;mrut, тув. - -, алт. – codro,
кирг.--, каз.-moy;l; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;


     Калина обыкновенная. Viburnum opulus L.
       
Многолетнее растение, кустарник от 1,5 до 4 м высотой с белыми цветками и красными горькими ягодами. Растёт - по берегам рек, озер, болот, а также по оврагам и ущельям. Распространение.  Причерноморье, Средняя Азия - отдельные районы на севере Тянь-Шаня, Нижний Дон, Кавказ, Чувашия, Татарстан, Урал, Западная Сибирь.

67. калина:
чув.- palan,
якут.- калина,
хак. - sanqas,  шор. – ;anq;;,  тоф. - -, тув. - -, алт. - ;anq;;,
кирг.--, каз. – ;;nk;;, balan, b;rqen; каракалп. -, ногай. -kanine,
уйг. - -, узб. --,
кум. - eqelbalam, балк. -murtxu,  крым.тат. - -, караим. - -,
башк. - balan, татар. - balan,
тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

      Рябина.  Sorbus aucuparia L.
      
Распространение. Закавказье, Урал, Сибирь, Дальний Восток, Казахстан (север, Зайсанская котловина), Монголия, Малая Азия.

68. рябина:
чув.- pile;,
якут.- рябина,
хак. - m;nd;rqes,  шор. – seybe,  тоф. - eerq;;s, тув. - erq;;, алт. – erq;;,
кирг.-;etin, каз.-;eten a;a;;, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – mel;;, татар. – mile;,
орх.- енис. - -, тюркск. М.Кашг. - -,
 туркм.- mele;, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;


    Хмель. Humulus lupulus L.
   
Распространение. Закавказье, европейская часть России - центральные и южные районы;
69. хмель:
чув.- x;ml;,
якут.- хмель,
 хак.- xumnax, шор.- q;mnaq, тоф.- -, тув.- aj;tk;, алт.- qumanaq,
кирг.- qulmaq, каз.- qulmaq, каракалп.- -, ногай.- q;lmaq,
уйг.- -,. узб.- -,
кум.- kulmak, балк.- xumallak, крым.тат.- -, караим.- qumlax,
башк.- -, татар.-qolmaq,
др. тюркск. М.Кашг. – qumlaq,
 туркм.- -, азерб.- keflilik, турк.- ;erbet;i otu, гаг.- hemey;

Фауна.

Дмитриева Л.В. Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках: «Некоторые  названия диких животных имеются только в тех языках, народы которых живут в местах распространения этих животных». (Дмитриева Л.В. 1971. стр.187).

      Бурундук. Eutamias sibiricus.
   
Млекопитающее семейства беличьих, отряда грызунов. Распространён сибирский бурундук в таёжной зоне Евразии: от северо-востока европейской части России до Дальнего Востока (кроме Камчатки), Северной Монголии, островов Сахалин и Хоккайдо. Основой рациона бурундука служат семена хвойных (в первую очередь кедра) и лиственных деревьев (клён, липа, рябина), травянистых растений, особенно осок и зонтичных; а весной и летом — побеги, почки и ягоды травянистых растений, грибы, лишайники.

 70. бурундук:
чув.- p;r;nt;k,
якут.- mo;otoy,
хак. - k;rik, шор. – k;r;k,тоф. - h;r;k, тув. - x;;r;k, алт. - k;r;k,
кирг.--, каз. – bor;at;;kan,  каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – ;lq;ny;k, татар. – bor;nd;k,
орх.- енис.- -,  тюркск. М.Кашг. – -, 
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

Кабарга. Moschus moschiferus.
   
Небольшое оленеобразное животное. Распространена в Азии (Алтай, Вост. Сибирь, Д. Восток, Вост. Китай, Вост. Тибет), обитает в горной тайге со скалами и каменистыми россыпями. Добывается кабарга ради мускуса; мясо съедобно, но невкусно. Кабарга живет только в лесу, около скал и утесов; летом же, во время сильных жаров, — около речек, по колкам, на мхах. Кабарга питается преимущественно мхом, ест также и другую лесную растительность. Численность кабарги на Алтае сейчас довольно высокая. В покрытой лесом части гор она встречается почти всюду. На юге региона кабарга обитает и в горах, почти лишенных леса.
71. кабарга:
чув.- -,
якут.- b;;;een,
хак. - tab;r;a,  шор. – tab;r;;,  тоф. – toor;u,  тув. - toor;u,  алт. – toor;;, 
кирг.--, каз.- tokal b;;;, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

Сурок. Marmota.
       
   Млекопитающее, представитель отряда грызунов семейства беличьи. На южном Алтае распространен серый сурок или алтайский сурок. Населяют сурки открытые ландшафты равнин (кроме пустынь и тундр). Живут колониями в глубоких норах.
72. сурок:
чув.- -s;v;r,
якут.- taarba;an,
хак. –surok,  шор. – surok,     тоф. - surok,   тув. - тарбаьан, алт. – тарбаьан,
кирг.-suur, каз.-s;;r, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - suvur, узб. - su;ur,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – hu;r, татар. – su;r,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- so;ur,
 туркм.- -, азерб.- -, турк. - da; s;;an;, гаг.- daa s;;an;;
   
  Росомаха. Gulo gulo.
   
Росомаха, хищное млекопитающее семейства куньих. Распространена в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, на севере Монголии и Китая. Живёт в тайге, в лесотундре и отчасти в тундре.
 73. росомаха:
чув.- -,
якут.- sieqen,
хак. -xunu,  шор. –kunu;ak,  тоф. - ;ekpe, тув. - ;ekpe, алт. - ceeken,
кирг.--, каз.-k;n;, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. – obur suusar,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
 туркм.- -, азерб.- -, турк. - obur, гаг.- -;

 Ласка. Mustela nivalis.
      
   Ласка, хищное млекопитающее семейства куньих. Ареал: Европа, Азия,    Монголия, Китай, Корейский п-ов.
 74.  ласка:
чув.- - ;;;i yus;,
якут.- munqur,
 хак. - toxanax, шор. – toqыnas, тоф. - totxanax, тув. - toqtan, алт. – toqumdas,
кирг.--, каз.-akkulak; каракалп. - -, ногай. – aktamak,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - asbiy;i, балк. - aqaz,  крым.тат. - -, караим. – kelin;ik,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- q;lin;ik, турк. - qelen;ik, гаг.- -;

   Суслик. Citellus citellus.
    
  Род некрупных грызунов семейства беличьих. Суслики широко распространены по степным, лесостепным, лугостепным и лесотундровым ландшафтам Сибири. 
75. суслик:
чув.- t;rkas,
якут.- dabaraask;,
хак. - ;rke,  шор. –;;bran,  тоф. - ;rqe, тув. - ;rqe,, алт. – ;rk;,
кирг.-sar; ;;;kan, каз.-zorman, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - jubran,  крым.тат. - cumran, караим. – -,
башк. – -, татар. – yomran,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -, 
 туркм.- alaka, азерб.- -, турк. - qofer, гаг.- kelem; s;;an;;

      Выдра. Lutra lutra.
         
Выдра, хищное млекопитающее семейства куньих. Распространена практически по всему миру и отсутствуют лишь в Австралии и на отдельных удалённых островах. Живёт главным образом в воде, отлично умея плавать и нырять.
76.  выдра:
чув.- - ;t;r,
якут.- b;;dara,
хак. -xamnos,  шор. –kandus,  тоф. - hundus, тув. - - , алт. - kamdu,
кирг.-kunduz, каз.-kam;at,  каракалп. - -, ногай. – kund;z,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - suusam;r,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – kama,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,      
туркм.--, азерб.- susamuru, турк. – su samuru, гаг.- -;

  Соболь. Martes zibellina.
   
Соболь, ценный пушной зверёк семейства куньих. Распространён в лесной зоне от Северной Двины и Мезени до берегов Тихого океана, включая острова: Карагинский, Б. Шантар, Курильские, Сахалин, а вне бывшего СССР также о. Хоккайдо (Япония), в сев. р-нах Кореи, Китая и Монголии. Обитает в кедровых и елово-пихтовых лесах, а также в сосновых и лиственничных.
      77. соболь:
      чув.- k;;,
      якут.- kiis,
      хак. -alb;;a,  шор. –albu;a,  тоф. - ald;, тув. - ald;,  алт. - ki;,
      кирг.- ki;, каз.-bul;;n, каракалп. - bulq;n, ногай. – -,
      уйг. - -, узб. - suvsar,
      кум. - ki;, балк. - samur,  крым.тат. - samur,   караим. – samur, 
      башк. – ke;, татар. – ke;,
     орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- ki;,
      туркм.- sam;r,   азерб.- samur,  турк. - samur,   гаг.- samur;
 
     Кедровка. Nucifraga caryocatactes.
       
  Вид птиц из семейства врановых. Распространена в лесах таежного типа Европы и Азии. Предпочитает еловые и кедровые леса. Кедровка — характерный обитатель тайги. Основной пищей ореховки являются семена кедровой сосны, ели и насекомые. Кедровка играет большую роль в расселении кедровой сосны.
78. кедровка:
чув.- -,
якут.- -, 
хак. - keerqen,  шор. – kerqen,  тоф. - keerqen, тув. - keerqen , алт. - -,
кирг.--, каз.-balkaraqay tor;ay;; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

   Таймень. Hucho taimen.
   
Таймень — пресноводная рыба; в море не выходит никогда. Обыкновенный таймень достигает 1,5 м в длину и более 60 кг веса. Распространен в реках Сибири.
 79. таймень:
чув.-. -,
якут.- bil,
хак. -pil,  шор. – pel,  тоф. - bel, тув. - bel, алт. - bel,
кирг.--, каз.--; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,      
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

Налим. Lota lota.
   
Рыба отряда тресковых. Единственная исключительно пресноводная рыба этого отряда.Обитает налим в реках и озерах почти по всей территории России, кроме Кавказа Внешний облик и образ жизни налима свидетельствуют о том, что это рыба реликтовая, сохранившаяся со времен ледникового периода. Он унаследовал холодолюбивость своих предков и обитает в основном в водоемах северного полушария. Особенно распространен в реках Сибири.
80. налим: 
чув.- ;ampa,
якут.- s;al;har,
 хак. - xort;,  шор. – qortu,  тоф. - mezil, тув. - mezil, алт. - korti,
кирг.--, каз.--; каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
 туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

Хариус. Thymallus arcticus.
   
Род лососёвых рыб. Обитает в бассейнах Оби и Енисея. На юг он идет до алтайских горных водоемов и р. Кобдо в Северо-Западной Монголии. Хариус живет в гористых местностях и составляет главное рыбье население холодных и быстро текущих речек.
81.  хариус:
чув.- -,
якут.- dar;aa,
хак. - xoora,  шор. – koora,  тоф. - kad;rq;, тув. - qad;r;;, алт. - ;araqan,
кирг.--, каз.--,  каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
 орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
 туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

Флора.
Кедр. P;nus sib;rica.
   
Вечнозелёное дерево, достигающее 35—44 метров в высоту и 1,8 метра в диаметре ствола. Размножается семенами, распространяемыми кедровкой, бурундуком, белкой, соболем и др. животными, питающимися кедровыми орехами. Распространение. Урал, Западная Сибирь, Алтай, Восточная Сибирь, Монголия и Северо-Западный Китай.      
83. кедр:
чув.- кедр,
 якут.- s;alaax mas, 
хак. – xuzux a;az;,  шор. – quzuk,  тоф. - bo;, тув. - p;;, алт. – m;;,
кирг.--, каз.-bajkara;ay, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - кедр, балк. - emen,  крым.тат. - sedir,  караим. – -,
башк. – erbet, татар. – erbet, 
др. тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- кедр;

Пихта. Abies sibirica Ledeb.
   
Хвойное дерево с мягкой плоской хвоей и с прямо стоящими шишками. Дерево до 30 м высотой и 55 см в поперечнике.
Распространение. Казахстан, Урал, Западная Сибирь, Алтай, Северная Монголия. Северо-Западный Китай.
84. пихта:
чув.- пихта,
якут.- пихта, 
хак. - s;b;,  шор. – ;;be,  тоф. - ;ibi (ель), тув. - ;ivi (ель), алт. – ;ibi (ель),
кирг.--, каз.-sam;rs;n, каракалп. - -, ногай. – karaqay terek,
уйг. - ka;ura, узб. - -,
кум. - karaqay, балк. - naz,  крым.тат. - aq;am, караим. – narat terek,
башк. – ar ;;r;;, татар. – ak ;er;e,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- пихта;

Лиственница.  Larix sibirica.
   
Хвойное дерево с мягкой опадающей на зиму хвоей и ценной древесиной. Высокоствольное дерево, приспособленное к неблагоприятным климатическим условиям, выдерживает сильные морозы. Распространение. Северо-восток европейской части б. СССР, Западная Сибирь, Алтай, Северная Монголия, Северо-Западный Китай.
85. лиственница:
чув.- - лиственница, 
якут.- tiit,
хак. - t;t,  шор. – t;t,  тоф. - t;t, тув. - d;t, алт. - t;t;
кирг.--, каз.-balkara;ay, каракалп. - -, ногай. – karaqay,
уйг. - -, узб. - -,
кум. - -, балк. - karakay,  крым.тат. - qatran ;am;, караим. – -,
башк. – kara;as, татар. – karaqay,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- larch, азерб.- qara ;am, турк. – kara;am, гаг.- лиственница;



Ревень. Rheum compactum L. s.l.
   
Распространение. Горные территории Западной и Восточной Сибири, Казахстан.
 86. ревень:
чув.- -,
якут.- -,
хак. - -,  шор. – sanbar,  тоф. - saraps;, тув. - sarapsal, алт. - saraps;n;
кирг.-;;k;n, каз.-rau;a;, каракалп. - -, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -, 
кум. - -,  балк. - -, крым.тат. - -, караим. – -,
башк. – -, татар. – -,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;
         
Черемша.  Allium altaicum Pallas.
   
Распространение. Южные регионы Западной Сибири.
87. черемша:
чув.- -,
якут.- ;o;unaax, 
хак. - xalba,  шор. – kalba,  тоф. - h;lba, тув. - x;lba, алт. – kalma,
кирг.--, каз.-jabay; sar;msak, каракалп. - jabay; sar;msak,, ногай. – -,
уйг. - -, узб. - -,
кум. – k;r samursak, балк. - kaliyar,  крым.тат. - -, караим. – -,
башк. –ay;u hu;an;, татар. – -,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - p;rasa yabani, гаг.- черемша;

 Жимолость алтайская. Lonicera altaica Pall.
Распространение. Западная Сибирь (Алтай), Восточная Сибирь Казахстан, северо-западный Китай, западная часть Монголии.
 88.  жимолость:
чув.- х;v;;,
якут.- жимолость, 
хак. - -,  шор. – ;z;t a;aj;,  тоф. - daya, тув. - daya, алт. – -,
кирг.-jilbi, каз.-ir;ay, каракалп. - -, ногай. – -,
кум. - жимолость,  балк. - burmabut, крым.тат. - -, караим. – -,
уйг. - -, узб. - u;kat, башк. – -, татар. – -,
др.тюркск. М.Кашг. - -,
туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

    Пион, марьин корень. Paeonia anomala L.

Растет по лесам, опушкам, полянам и на лесных лугах. Встречается на Урале, в большей части лесной зоны Западной Сибири, в восточном Казахстане, на Алтае.
 89. пион:
 чув.- -,
 якут.- -,
 хак. - sinqne,  шор. – ;enqde, тоф. - ;enqne, тув. - ;enqne, алт. – ;eyne,
 кирг.--, каз.--,  каракалп. - -, ногай. – -,
 уйг. - -, узб. - -,
 кум. - -, балк. - -,  крым.тат. - -, караим. – -,
 башк. – -, татар. – -,
 орх.- енис.- -, др. тюрк. М. Кашг.- -,
 туркм.- -, азерб.- -, турк. - -, гаг.- -;

        Необходимоотметить, что в каждом из тюркских языков Сибири есть слова, которые отсутствуют в других древних и современных тюркских языках. Эти слова в языках тюрков Сибири появились после переселения древнетюркских племён на новые для них восточные территории. Эта лексика в их языках появилась после переезда на новые земли, в ходе которого они вынуждены были осваивать  ранее неизвестные им новые формы деятельности (таёжная охота, рыболовство, собирательство кедровых шишек и ягод). Знакомство и освоение ими новых реалий:  сибирский ландшафт, флора и фауна.   Так, например, в языке тофаларов появились новые слова, отсутствующие в языке остальных тюркских народов. Небольшой список таких слов приводит российская исследовательница Мельникова. Л. В. в книге  «Тофы:Историко-этнографичесний очерк»:
«Аза — один из духов нижнего мира, обитающий в огне, ассоцииру-
ется с дьяволом;
Ай — сарана;
Аллы-чеш — ровдужная покрышка чума, сшитая из пяти изюбриных или лосиных шкур;
Ангарчак — вьючное оленье седло;
Арангас — открытый лабаз (настил), другое название — времянка;
Аргамтилап-ойна — игра с ремнем (веревкой). Ремень (веревка) связанными концами образовывал круг, где находился водящий, остальные, держась руками за ремень, располагались за кругом. Водящий должен был задеть кого-либо. Играющие убегали по кругу, не выпуская из рук ремня (веревки);
Аргиш—связка оленей (один за другим), обычно связывают до пяти оленей;
Ахтангаа — фигурный деревянный круг для подвешивания колыбели;
Аяк — широкая деревянная миска для замешивания хлебной лепешки;
Бабам тос — берестяная (летняя) покрышка чума;
Баш — медный котел для приготовления чая;
Бога — металлический браслет (украшение);
Бурдук — сладкое блюдо, приготовленное из корней сараны;
Борика — глухарь;
Ганза — курительная трубка с длинным чубуком;
Гуринек — деревянная лопатка для отгребания снега во время установки чума и приготовления костра зимой;
Даг-Ези — горный хозяин, которому подчинялись духи-хозяева от-
дельных хребтов, распадков, останцов;
Джалама — священная ленточка или матерчатая полоска красного, желтого, голубого цветов, привязываемая к веткам деревьев (кустов) с целью задабривания конкретного божества, духа-хозяина места;
Джар — бык;
Дозор — кора;
Итых — зимняя меховая обувь с длинными голенищами;
Каапчак — сумочка для пуговиц, иголок, ниток;
Кайяк — деревянная ложка для жидкой пищи;
Кастарма — отжимки, выжимки, узорочье;
Корог — намордник для подросшего олененка. Представлен деревянной рамкой с восемью выступающими концами, четырьмя острыми верхними и четырьмя тупыми нижними;
Кыргы — металлический скребок с загнутым лезвием для обезжиривания (первичного очищения) шкуры от жира и остатков мягких тканей;
Мунгуй — специальный деревянный намордник для олененка;
Мургу — труба-манок, применяемая для подзыва на охоте изюбря, имитируется рев самца в период гона;
Нар — копать;
Нинги — стеклянные бусы (украшение);
Оргэн — вбитый в землю деревянный колышек (вариант оленьей привязи);
Паллар-неш — пенек, фигурно приостренный в нижней части для петли длинного ремня (веревки), вариант оленьей привязи
Секать — кормить духа-хозяина места;
Со — берестяное ведерко конусовидной формы, применяемое для хранения жидких и сыпучих продуктов;
Солбак — длинная жердь (5-6 м) с тремя-четырьмя прямоугольными сквозными отверстиями для ремня (веревки), вариант оленьей привязи;
Сотек — детское берестяное ведерко, употребляемое вместо чашки;
Сун-Ези — водяной хозяин, которому подчинялись духи-хозяева отдельных рек, ручьев, ключиков, озер;
Суглан — ежегодный съезд, большой праздник, проводимый дважды в году (зимой — 19 декабря и летом — 15 августа). На суглан съезжались охотники всех родов для сдачи пушнины и совместного решения хозяйственных и административных дел;
Сууг-сук — металлический наперсток;
Сыран — центральная несущая жердь остова чума;
Такта — небольшая круглая кружка для чая, выдолбленная из капа или дерева;
Талан — хлебная лепешка;
Талхан-булхар — мучная жидкая болтушка, корм для охотничьей собаки;
Тангуш — своеобразные козлы, где основой является толстое бревно иногда жердь), у которого один конец вкопан в землю, другой поднят , при помощи двух врубленных стоек над землей от 0,5 до 1,5 м;
Тахан — деревянная пута на одну ногу для взрослого оленя, выполненная из березы;
Таш-орбам — «моя каменная колотушка», обращение шамана во
время камлания к колотушке
Тер — ловить
Тетка — сеть для ловли рыбы
Томук — небольшая берестяная коробочка подквадратной формы, применялась для сбора молока в процессе доения оленухи;
Тооп — кожан, зимняя меховая (мехом внутрь) верхняя одежда;
Тулуп — кожаный мешок для хранения пушнины
Тэбэк-тойна — игра, в которой маленький мячик подбрасывают внутренней стороной щиколотки;
Улусе — большой;
Унчжиек — сумочка для рукоделия;
Ун-итык — унты домашние;
Утуршак — вьючное оленье седло;
Уунгушек — кисет;
Хааш-уруух-итык — унты детские;
Хаптагай-одо — общественный костер на суглане, который разжигался в центре круга поставленных чумов. Горел три дня, на протяжении всего суглана;
Шомр — мелкая трава;
Шэйгабэ — небольшой кожаный мешочек с матерчатым верхом для хранения чая;
Цыжнек — игольник;
Эрилгы — деревянный станок для мялки больших кусков кожи (кожемялка)
Эрмеш — специальное детское седло на оленя с высокими крестообразными луками;
Эптын — большой молоток для добычи кедровой шишки;
Ээрен — онгон в виде пояса. Украшен цветными лентами, лоскутками, железными и костяными подвесками, звериными шкурками (белка, хорек, росомаха, медвежьи лапы), деревянными антропоморфными и тереоморфными фигурками;
Ыдык — «шаман олень». Посвящался шаманом в случае постигших людей или животных неприятностей;
Ырглер — дневка;
Ыттер — бегаться, гон». (Мельникова. Л. В. 1994. стр. )
Вот небольшой список «сибирской» лексики в языке шорцев:

Айас свободный от леса
ас;абыча; заплечный мешок средних разм
К;нек берестяная бадья
К;н; неглубокий участок реки
к;;ме снегопад
к;;ме пороша
к;;н; неглубокий участок реки
к;рчек лыжная палочка
;ар родниковая чистая (вода)
;астры; шелуха шишки
;астры; лыко
;ачырып ал-чы; пар кричать во время ловли звере
;уу;та издавать прерывистые горловые звуки
;ыр;ыш нож для скобления
местрик сердцевина шишки (кедровой)
Ой котловина на дне реки
;ргей крупное ветвистое дерево
;реккен дух домашнего очага
;реккен священная кукла
пелтир соединение двух рек
сар;ай сарана
сар;аш веялка
састып лопата
Сейбе рябина
Селей глухарь
селе;е радуга
Сой;а кусок коры
Сой;а волокнистая ткань некоторых растений
Сра хворост
С;р;м без деревьев
сынма рябчик
    
         В хакасском языке, видимо, уже в Сибири, для слова охотиться  были выработаны большое количество терминов-синонимов, каждый из которых обозначает  охоту на какого-либо конкретного зверя:
ааттаа- охотиться на турпана;
ангна - охотиться на зверя
абла - нападать  сообща;
абала - охотиться на медведя;
кингте -охотиться на дикую козу;
оркеле- охотиться на сусликов;
ортекте- охотиться на уток;
палыхта - охотиться на медведя;
сымна -охотиться на рябчиков;
сыынна- охотиться на марала;
тиинне- охотиться на белок;
хармахта- удить рыбу;
хуста- охотиться на птиц;
        Российские исследователи  Шишкина Т.А. и Стрельцова М.И.  в статье «Этноязыковое пространство Сибири» рассматривают заимствованную лексику в языке русских переселенцев Сибири: «Язык – одна из форм сохранения и восстановления того исторического пути, который прошли этносы вследствие культурного взаимодействия в пределах одного географического пространства. Одним их способов проследить историю взаимодействия различных народов на территории Сибири служит изучение языков коренных жителей этого пространства и русских переселенцев. Описание заимствованной лексики жителей среднего Приобья позволило установить характер взаимодействия между разноязычными народами: основными занятиями русских и предметом контактов на новом месте стала охота и рыбная ловля; в области земледелия, скотоводства, искусства и многих других сторонах жизни русские не испытывали влияния других народностей – заимствованной лексики, отражающей контакты в этих областях, в русских говорах среднего Приобья не отмечено. И хотя группа лексики тюркского происхождения является одной из самых значительных по объему групп иноязычной лексики, термины охоты и рыболовства представлены в ней не многочисленными единицами. Причиной такого скудного отражения языком контактов в промысловой сфере, очевидно, является позднее заселение территории».
А вот что по данной прблеме пишет российский исследователь Л.П.Потапов. в статье «Этнический состав и происхождение алтайцев»: «Необходимо, например, выяснить окончательно вопрос о том, какой этнический тип населения и откуда (из Ордоса или из районов Средней и Передней Азии) проник на Алтай и в Минусинскую котловину в так называемое «карасукское время» (середина II тысячелетия— VII в. до н. э.), в составе которого могли быть древнейшие предки ряда современных народов Сибири, не только тюркоязычных, но и, например, кетов, происхождение которых до сего времени остается загадочным… Древняя охотничья культура была связана здесь как с самодийскими, так и некоторыми другими этническими элементами, но не тюркскими, хотя все северные алтайцы в настоящее время тюркоязычны, причем некоторые из них сохраняют в языке даже древние языковые черты, известные по руническим каменописным памятникам древнетюркского (VI—VIII вв.) и уйгурского (VIII—IX вв.) времени. Едва ли можно сомневаться, что аборигенами в северном Алтае были малоподвижные горно-таежные охотничьи племена с культурой и бытом, приспособленными к местным природным условиям. Но также несомненно, что какая-то часть древнетюркских скотоводов-кочевников по тем или иным конкретным историческим причинам вынуждена была оседать в горной тайге, смешиваться с аборигенами, усваивать от них таежный охотничий быт и вследствие этого менять свой этнографический облик, утрачивая традиционные черты кочевого скотоводческого образа жизни или сохраняя их лишь как пережитки». (Л.П.Потапов. Ленинград 1969).
            О том, что тюркские народы являются пришлыми на территории Сибири пишет также известный российский тюрколог В.И.Рассадин, который с 1964 года исследует тофаларский язык. В книге «Фонетика и лексика тофаларского языка» В.И.Рассадин пишет:  «Данные тофаларского языка показывают, что тюркский язык существует у тофаларов давно, еще со времен орхонских тюрков…Древнеогузский язык первоначально усвоили, возможно, какие-то кетоязычные группы, внесшие в огузскую фонетическую систему свои специфичес¬кие звуковые особенности. Иначе невозможно объяснить специфику тофаларской фонетики, состоящую в своеобразном переплетении огузских черт с кетскими…В системе лексики современного тофаларского языка, помимо слов, имеющих тюркское происхождение, заимствований из средневекового монгольского, бурятского и русского языков, лексических элементов самодийского. кетского и тунгусо-маньчжурского происхождения, обнаруживается значительный лексический слой, генезис которого установить пока не представляется возможным. Показательно, что многие из этих слов, подчас в ином фонетическом оформлении, представлены, кроме тофаларского, и в других сибирских тюркских языках; алтайском, тувинском, хакасском, шорском, якутском…Общеизвестно, что этногенез современных си-бирских тюркоязычных народов весьма сложен, а их языки в большинстве  об¬разовались в результате тюркизации самодийско-, кето- или угроязычных групп…
     Слова неизвестного происхождения охватывают в основном лексико-семантические группы, вклю¬чающие названия различных особенностей местного ландшафта, местную фло¬ру и фауну, названия частей тела, явления природы, занятия оленевод¬ством, собирательством, различные инструменты и приспособления, то есть отражают характерный для тофаларов охотничье-оленеводческий таежный комплекс материальной культуры, который в некоторых его чертах присущ и для других тюркских народов Саяно-Алтая. Анализ этих лексико-семантических групп наводит на мысль, что предки тофаларов искони обитали в таежной, местности, занимаясь охотой, рыболовством, собирательством и оленеводством еще до их тюркизации, так как тюрки были степняками-ското¬водами и не могли соответственно отражать своим языком специфику местной географической среды и материальной культуры. Поэтому эти жизненно не¬обходимые термины остались и ужились в том тюркском языке, который при¬шел на смену языку аборигенного населения Саян…
      Выявляется группа тюрко-монгольской лексики, являющейся в тофаларском языке тюркской по происхождению. Она представляет собой лекси¬ку, общую для древнетюркского и древнемонгольского языков, и уходит обо¬ими корнями в более древнее время, чем период орхоно-енисейской письмен¬ности. Особого внимания заслуживают слова, имеющие параллели в самодийских и кетских языках. Налиие этих слов, кетского фонетического субстрата, а также топонимики, восходящей к самодийской и кетской, указывает на ка¬кие-то связи предков тофаларов с самодийцами и кетами…Кроме того, в тофаларском языке выделяется большой пласт лексики не¬известного происхождения, отражающей специфику кочевой жизни  тофаларов, их занятия оленеводством, охотой и собирательством. В нем обнаруживается подробно разработанная терминология для растений, животных и рыб, назва¬ний для некоторых частей тела. Все это наводит на мысль, что первоначаль¬но предки тофаларов не были тюркоязычными». (В.И.Рассадин. 1971, стр. 72-148).    
       Известный скифолог Хазанов А.М. в книге «Кочевники и внешний мир» пишет: «Очевидно, район Саян и Алтая, где оленеводство практикуется до сих пор и где в древности жили предки самодийских народов, был если не единственным, то древнейшим центром оленеводства…Только когда под давлением тюркоязычных народов самодиицы стали продвигаться на север, в тайгу, смешиваясь при этом с аборигенным населением, началось распространение практики разведения домашних оленей в западной и центральной частях таежной зоны…До сих пор не ясно, появилось ли оленеводство у тунгусов самостоятельно, хотя и под влиянием коневодов тюрок, или в результате заимствования у самодиицев…Таким образом, несмотря на знакомство с домашними животными и разведение их в ограниченных количествах обитателями таежной и тундровой зон Евразии, они на протяжении многих веков продолжали вести в основном прежнее присваивающее хозяйство… Там, где номадизм возник самостоятельно, он сперва появился в отдельных локальных центрах и лишь затем распространился по всему соответствующему региону».            
     Итак, как мы убедились, гипотеза о том, что Алтай является прародиной всех современных тюркских народов, и что именно здесь сформировался первоначально язык древних тюрков, не может быть принята.  В результате сравнительного анализа мы выявили, что в словаре древних тюрков (орхоно-енисейская письменность -5 - 9 века и словарь Махмуда Кашгари - 10-11 века), а также в языке современных тюркских народов, живущих западнее Сибири, отсутствуют слова, входящие в ареальную сибирско-тюркскую лексику.    Живущим западнее Сибири  древним и современным тюркам никогда не были известны названия основной сибирской флоры (кедр сибирский, калина, черемша, кедровая шишка, боярышник) и фауны (кабарга, росомаха, ласка, бурундук, тетерев, кедровка, таймень, хариус, налим и др.), а также ареальная сибирская бытовая лексика (приложение № 3). Как мы убедились сибирская тюркская лексика выявлена только в словарном фонде тюркских народов Сибири (якуты, алтайцы, хакасы, тувинцы, шорцы, тофалары и др.), тюркские предки которых свыше 3 тысячелетий тому назад заселили эти земли, а в дальнейшем смешались здесь с аборигенами региона. В «западных» тюркских языках (уйгурский, узбекский, киргизский, казахский, каракалпакский, туркменский, ногайский, башкирский, татарский, чувашский, караимский, гагаузский, крымскотатарский, карачаево- балкарский, кумыкский, азербайджанский, турецкий)  нет  тюркской лексики, характерной  для тюркских народов, живущих в настоящее время в Сибири (алтайцы, шорцы, тувинцы, тофалары, хакасы, якуты). 

Древнетюркская культурная лексика,
заимствованная в нетюркские языки.

        Лингвисты утверждают, что заимствование новых слов и понятий происходит тогда, когда появляется необходимость использования новых, еще не освоенных в этом языке слов и понятий, которые не могут быть выражены средствами данного языка.
     По мнению учёных, для того, чтобы локализовать историческую прародину древних тюрков, необходимы поиски следов их древних языковых контактов с представителями других языковых семей. Считается, что следы подобных контактов,  возможны при условии лишь близкого соседства этих народов, а также то, что чем больше схожих слов, то тем больше длился период языковых контактов.
    Общеизвестно, что древние тюрки, входя в контакты с соседними народами передавали им свой опыт одомашнивания животных, а также культивации растений. Об этом свидетельствуют древнетюркские слова в современных финно-угорских, восточнославянских, иранских, кавказских и монгольских языках. 
       Известный российский учёный начала 20 века И. Н. Смирнов в статье «О волжских болгарах-чувашах» писал: «Рассмотрение заимствованных черемисами (марийцами - Г.Г.) у чуваш слов показывает, что культурное воздействие тюркских народов на черемис было громадно. Под тюркским влиянием у черемис создался переход от охотничьей жизни к скотоводству и земледелию». (И. Н. Смирнов, «О волжских болгарах-чувашах». 1904)
        Российский исследователь Г.А.Дегтярев в книге «Чувашская народная агроботаническая терминология» пишет: «Предки современных мари, удмуртов, коми и мордвы жили в лесах и много занимались звероловством, а также рыболовством. Этим, видимо, следует объяснить тот факт, что марийский язык не дал чувашскому ни одного термина из области земледелия  и животноводства». (Г.А.Дегтярев 2002).
          Необходимо отметить, что ученые (X. Паасонен, В. Вихман, А. М. Рясянен, Б. Мункачи, 3.Гомбоц, А. Рона-Таш, В. Г. Егоров, М. Р. Федотов, Н. И. Ашмарин, И. Г. Добродомов и др.) обнаружили в марийском языке около 1500 древнетюркских слов, в венгерском - около 600, в удмуртском - 500, мордовском – более 100, в коми - свыше 300. (В.Дмитриев.  www.lib.cap.ru/pdf/smirnov.pdf.)
        О длительном контакте древних тюрков и с финно-угорскими народам  пишет также известный российский лингвист  Никонов. В. А.:  «Космонимы – названия космических объектов… Космонимы древни. Они отразили и сохранили следы былых представлений человечества о мироздании; они могут многое рассказать о давнем укладе жизни, о прежних передвижениях народов и их связях.
Как по-разному увидели различные народы один и тот же космический объект, показывают названия Млечного пути. Для одних он – Лыжный след, для других – Серебряная река, Путь вора соломы он же Тропа змеи, Спина бога, Щетина на спине, Дорога душ, Где волочили медведя, Песчаная река, Чумацкий шлях, Дорога в Иерусалим (Рим, Киев и пр.). При таком многообразии названий (даже в пределах одного языка называют по-разному) случайное совпадение названий его у соседних народов невероятно. А в Поволжье не у двух и не у трех, а у большинства народов-соседей названия Млечного пути семантически однородны. Тюркские: татарское Киек каз юлы 'диких гусей путь', башкирское Каз юлы и чувашское Хуркайнак суле – с тем же этимологическим значением; финно-угорские; марийское Кайыккомбо корно – то же, эрзянское и мокшанское Каргонь ки 'журавлиный путь', у мокши также и Нармонь ки 'птичий путь'. Легко предположить, что соседи переняли космонимы друг у друга. Чтобы определить, у кого из них оно исконно, нужно выяснить, как называется Млечный путь в родственных им языках. Тут ждет неожиданность.   У финнов-суоми Linnunrata, у эстонцев Linnunree тоже значили «птичий путь»; оно сохранилось у коми и в диалектах мансийского языка; у венгров после их переселения на Дунай оно еще держалось несколько столетий. В тюркских языках названия с тем же значением известны у казахов, киргизов, туркмен. Обнаружилось поразительное единство от финнов Балтики до киргизов Тянь-Шаня, которые нигде не соприкасались. Значит, далекие предки и тюркских, и финно-угорских народов либо произошли от одного источника, либо в тесном длительном контакте обитали рядом. На флангах расселения тех и других возобладали идеи космонима из тех субстратных языков, на которые напластовались тюркские (турецкий, азербайджанский, частично и другие приняли «ближневосточную» идею «путь вора соломы») или финно-угорские (ханты и манси усвоили «сибирскую» идею «лыжный след»). (Никонов. В. А. Названия космических объектов. [стр.373]).
     Особое место среди заимствованных слов принадлежит древнетюркскому слову хмель- др. тюркский М. Кашгари- qumlaq. В словаре М.Р. Фасмера об этом слове написано следующее: «хмель - болг. хмел, хме;лът сербохорв. хме;љ, род. п. хме;ља, чак. хме;љ, род. п. хмеља; ,словен. hme;lj, род. п. hme;lja, чеш. chmel, слвц. сhmеl;, польск. chmiel – то же, росhmiеl, в.-луж. khmjel, н.-луж. chm;el, полаб. chmel. Реконструируют праслав. *хъmеlь ввиду ср.-греч. ;;;;;;; "хмель" (с XIII в.). Источник этих слов ищут на Востоке, ссылаясь при этом на работу Р. Коберта "Hist.Stud. аus d. Pharmakol.", согласно которой хмель для пивоварения используют впервые вост. финны и татарские племена и лишь с началом переселения народов его стали использовать на Западе. В качестве вост. источника принимается в расчет волжскобулг. *хumla;, чув. ;;;mla, "хмель", откуда заимств. венг. komlo; – то же. Из тюрк. происходит и манси kumli;;…  Если приписывать распространение этого слова на Западе (напр., др.-исл. humli, humla, humall, англос. hуmеlе, ср.-лат. humulus "хмель", уже в VIII в.) славянам, то в таком случае масштабы распространения по меньшей мере необычны. Заимствование слав. хъmеlь и ср.-нж.-нем. homele "хмель" из манси полностью исключается.Возникает вопрос, не правы ли те исследователи, которые отделяют герм. слова от тюрк. и ищут происхождение др.-исл. humli, англос. hуmеlе, ср.-нж.-нем. homele в герм.; ср. нов.-в.-н. hummeln "шарить, ощупывать". Из герм. в таком случае происходят ср.-лат. humulus, франц. houblon, фин. humala, слав. *хъmеlь. Неприемлемы попытки объяснить слав. хъmеlь как заимств. из авест. hа;mа-, ср. др.-инд. s;ma- "растение сома и опьяняющий напиток из него". Фин. происхождение исключено, вопреки Брюкнеру, точно так же, как и кавказское или исконнославянское, вопреки Ильинскому». Необходимо отметить, что впервые хмель упоминается в Ипатьевской летописи в 1292 году: "..И сотвори мир Владимир с болгары и реша болгаре толи не буде мира межи нами или же камень начнет плавати, а хмель грязнути (тонуть) и приде Владимир в Киев".
 Древнерусское – хмель
 Общеславянское – chmelj.
 Латинское – humulus.
 Украинское – хмiль.
 Белорусское и сербское – хмель.
 Словенское – hmelj.
 Чешское – chmel.
 Словацкое – chmel.
 Хорватское - hmelj.
        Итак, лингвистические данные (приложение № 4) дают нам возможность предполагать, что самые ранние контакты между древнетюркскими и финно-угорскими языками, видимо, происходили в начале III тыс. до н.э. в  степях  к северу от Черного и Каспийскими морями. Характер развитого скотоводства и земледелия в древнетюркскую эпоху выступает аргументом против отнесения прародины древних тюрков к областям Центральной Азии, т. к. в IV тысячелетии до н. э. в период существования древнетюркского языка скотоводство, как и земледелие, в Центральной Азии было ещё в зачаточном состоянии. В Центральную Азию  развитое скотоводство принесли с собой в конце III тысячелетии до н. э. древние тюрки
          Вот что об этом пишет российский учёный В.И.Рассадин в статье «О тюркском влиянии на сложение комплекса скотоводческой лексики монгольских языков»   пишет, что: «тем, что часть протобулгарских племен (с самоназвани¬ем огур), поскольку данные тюркизмы харак-теризуются признаком ламбдаизма и ротациз¬ма, кочевавших в глубокой древности в степях Центральной Азии и занимавшихся молочным скотоводством, будучи завоеваны монголами и включенными в их этнический состав, обра¬зовали среди них особую этническую группу, получившую смешанное название огур монгол (ср. современное х.-монг. оор монгол «настоя¬щий монгол») и перешли постепенно на мон¬гольский язык, по сути дела, язык адстрата. При этом омонголенные огуры сохранили очень мно¬го элементов своего протобулгарского языка-субстрата, в том числе и свою номадную терми¬нологию, и внесли их в усвоенный ими древний монгольский язык, который вследствие этого, получил смешанный характер». (В. И. Рассадин,  Чита, 2009)
     Наш вывод о переднеазиатско-кавказской прародине древних тюрков подтверждают также многочисленные заимствования из древнетюркского языка в языки кавказских (удинский, лезгинский), иранских (персидский, курдский, талышский, татский, горно-еврейский, гилянский, таджикский, осетинский), восточнославянских (польский, русский, украинский) и  других европейских и ближневосточных народов.
Проведённый нами выше сравнительный анализ общетюркской лексики доказывает, что в на территорию Евразийской Степи и в Центральную Азию (Средняя Азия, Южная Сибирь, Монголия, западные и северные провинции Китая и др.) отдельные тюркские народы переселились примерно 3,0-6,0 тыс. лет тому назад с территории Передней Азии и Южного Кавказа. Древние тюрки за время совместного проживания на территории исторической прародины в свой словарный фонд включили около 2000 общетюркских слов, из которых свыше 80 это общетюркские названия флоры, фауны, климатические и ландшафтные термины. Как известно, общетюркская лексика составляет основу словарного фонда всех современных тюркских народов.

Таримцы - первые древние тюрки на Востоке.
         Таримские мумии — мумифицированные тела европеоидов, сохранившиеся в засушливых условиях пустыни Такла-Макан, Турфана и в некоторых других областях Таримской впадины, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. Эти на удивление хорошо сохранившиеся человеческие останки были обнаружены в засушливых соляных песках пустыни Такла-Макан, которая является частью Таримского бассейна в Западном Китае.
        На мумиях, по сообщению археологов, были надеты просторные платья из очень тонких тканей, вязаные штаны и клетчатые юбки. Прекрасно сохранившиеся продолговатые лица имели глубоко посаженные глаза, крупные носы и тонкие губы.
       Под тонким слоем соленого песка лежали удивительно хорошо сохранившиеся тела мужчин, женщин и детей в ярких одеждах. Некоторые из них, судя по радиоуглеродным данным, жили во II тыс. до н.э.   Одним из первых в Таримской впадине мумии обнаружил в 1927 г. известный шведский археолог С. Гедин. О том, как были обнаружены захоронения мумий он рассказал в своей книге: «Два наших лодочника с острыми, как у ястребов, глазами, разглядели с вершины месы одну могилу. Она находилась восточнее, на вершине совсем маленькой месы, располагавшейся и самого подножия месы большой…Могила оказалась прямоугольной. Она была расположена у начала северо-западного склона месы и окружена глинобитной стеной, толщина которой вверху составляла 1 фут, а внизу достигала 2 футов. На глубине 2 футов и 3 дюймов копатели натолкнулись на деревянную крышку… После того как была очищена крышка гроба, выяснилось, что он плотно прилегает к стенкам ямы, и, не расширив ее, поднять гроб будет невозможно. Тогда мы решили разобрать северо-западную стену могилы, на что потребовалось много времени и труда. Но вот, наконец, последние препятствия устранены, и мы, затаив дыхание, со всеми возможными предосторожностями поднимаем гроб на поверхность месы. Форма гроба оказалась характерной для этого многоводного района: она в точности воспроизводила обычную лодку-каноэ, только корма и нос у этой лодки были спилены и заменены ровными торцевыми стенками.
   Две доски, образовавшие крышку гроба, были подняты еще до того, как рухнула стенка, отделявшая захоронение от мессы: мы просто пылали желанием увидеть тело незнакомца, который так долго и безмятежно здесь покоился. Однако увидели мы не тело, а шерстяное покрывало, в которое оно было укутано с головы до пят. Впрочем, покрывало оказалось настолько ветхим, что рассыпалось в прах при самом легком прикосновении…А когда мы сняли часть ткани, которая скрывала голову, то, наконец, увидели… Увидели ее — беспредельной красоты владычицу пустыни, Принцессу Лоуланьскую и Лобнорскую…Смерть настигла эту юную женщину внезапно. Любящие люди своими руками обрядили ее в саван и перенесли на вершину мирного холма, где она и покоилась почти две тысячи лет, пока люди иной, далекой эпохи не потревожили ее долгий сон… Кожа на ее лице стала твердой, как пергамент, по прошедшие века не смогли изменить черты этого прекрасного лица и его абрис.
   Она лежала, сомкнув веки своих совершенно не запавших глаз, а на ее губах и сейчас играла легкая улыбка, которую не смогли стереть все минувшие столетия. Улыбка делала это таинственное творение еще более милым и очаровательным.
   Увы, она не раскрыла нам ни одной из тайн минувшего; не поделилась своими воспоминаниями о многокрасочной жизни в Лоулане, об озере, лежавшем в оправе из весенней зелени, о странствиях по рекам на каноэ и маленьких лодчонках и о многом другом, что она навсегда унесла с собой в могилу. Она видела, как уходили в поход защитники Лоуланя, готовые сразиться с сюнну и прочими варварами. Она видела боевые колесницы с лучниками и копьеносцами. Она видела, как проходили через Лоулань и как останавливались в нем на ночлег огромные караваны. Она видела бесчисленных верблюдов, двигавшихся на запад по Шелковому пути с тюками дорогого китайского шелка. И конечно, она любила и была любима, а может быть, и умерла от любовной тоски. Но всего этого мы уже никогда не узнаем… Длина внутренней части гроба составляла 5 футов 7 дюймов. Неведомая миру принцесса была миниатюрной женщиной ростом всего лишь около 5 футов 2 дюймов. На ярком послеполуденном солнце Чэнь и я осмотрели одежду, в которой она когда-то была похоронена. Ее голову украшал головной убор в виде тюрбана, скрученный из единственной простой ленты. Тело ее покрывала холщовая материя (скорее всего, пеньковая), под которой она была укутана еще двумя одинаковыми покрывалами из желтого шелка. Грудь женщины скрывал квадратный кусок красного, расшитого нитками шелка, под которым находилось еще одно, холщовое нижнее одеяние. Нижняя часть тела была обернута чем-то наподобие двойной юбки; один из ее слоев был из того же желтого шелка, что и покрывало, второй — из простой пеньковой ткани. Ниже шла более короткая белая юбка из пеньки, игравшая роль нательного платья. Под ней находилась еще одна юбка и шаровары из тонкой ткани, заправленные в цветные вышитые туфли. На талии был повязан шелковый пояс.
   Со всех этих одеяний мы отобрали образцы ткани, а некоторые — например, тюрбан и туфли — забрали целиком; взяли и кошелек, расшитый прекрасными яркими узорами. Рядом с гробом, в головах, мы обнаружили деревянный прямоугольный обеденный столик на четырех ножках, снабженный низким ободком, деревянную чашку, окрашенную в красный цвет, а также скелет целой овцы. По-видимому, они были припасены для питания путешественницы, отправившейся в мир иной»
             
            Знаменитый российский путешественник 19 века Н.М. Пржевальский в книге  «От Кяхты на истоки Желтой реки» одним из первых европейцев даёт ценные сведения о таримских тюрках: «Нынешнее незначительное население Лоб-нора, как равно и нижнего Тарима, мало имеет достоверных преданий о своем прошлом даже в ближайшую к нам эпоху. О древних же здесь временах скудные сведения почерпаются лишь из китайских источников. По ним известно, что еще за столетие до нашей эры, при открытии Китаем сношений с бассейном Тарима, на Лоб-норе существовало небольшое государство Лэу-лань, позднее называвшееся Шань-шань. Через него пролегала потом главная дорога из Китая в Хотан, Кашгар и далее в западные страны. С заменой в VII или VIII веке н.э. этого пути более северным вдоль Тянь-шаня о Лоб-норе почти забыли. Лишь в конце XIII века здесь проходил Марко Поло, который повествует о большом городе Лоб, населенном магометанами и принадлежавшем великому хану…Местное население-абдалинцы держат значительное количество баранов, затем рогатый скот, немного лошадей и ослов. Еще больше развито скотоводство на Тариме, главным образом разведение баранов. Последние на Лоб-норе курдючные, большого роста, очень жирны и дают превосходное мясо; таковые же, вероятно, и на Тариме...При похоронах у тех же лобнорцев покойника прежде всего моют, затем одевают в пять белых рубах из маты; первая такая рубаха достигает лишь до пояса, остальные постепенно удлиняются, так что пятая закрывает босые ноги…В Кара-курчине умершего кладут в лодку, покрывают ее другой лодкой, и этот гроб ставят в густом тростнике; кругом обтягивают сети. Поминки по усопшем совершаются на 1-й, 3-й, 7-й и 40-й дни после смерти. Тогда ходят на могилу; в доме же покойника его родственники и близкие знакомые получают угощение. На кладбищах втыкаются шесты с привязанными к ним хвостами диких яков, цветными тряпками и тому подобными украшениями.
        Язык обитателей Лоб-нора и нижнего Тарима тот же тюркский, как и во всем Восточном Туркестане…Нынешние жители Черчена производят иногда раскопки на месте городов; гораздо же чаще ходят туда на поиски после сильной бури, местами выдувающей песок на значительную глубину. Случается находить медные и золотые монеты, серебряные слитки, золотые украшения одежды, драгоценные камни (алмазы и бирюзу), бусы, железные вещи, кузнечный шлак, медную посуду и, что замечательно, битое стекло в самом древнем городе; в более же новом черченцы добывают для своих надобностей жженый кирпич. Затем при раскопках встречаются склепы и отдельные деревянные гробы. В тех и других трупы (небальзамированные) обыкновенно сохранились очень хорошо благодаря, конечно, чрезвычайной сухости почвы и воздуха. Мужчины весьма большого роста и с длинными волосами, женщины же с одной или двумя косами. Однажды открыт, был склеп с 12 мужскими трупами в сидячем положении. В другой раз найдена была в гробу молодая девушка. У нее глаза были закрыты золотыми кружками, а голова связана от подбородка через темя золотой пластинкой; на теле надета длинная, но узкая шерстяная одежда (совершенно истлевшая), украшенная на груди несколькими тонкими золотыми звездочками, около дюйма в диаметре; ноги оставлены босыми. Даже дерево гробов, как нам говорили, иногда так хорошо сохранялось, что черченцы употребляют его на кое-какие поделки. Вместе с человеческими трупами в могилах попадаются кости лошадей и баранов».
     Как мы видим, поминальный обряд  тюрков таримцев за последние 2000 лет мало изменился: использование двух лодок в качестве гробов, шесты вокруг могил, одетые покойники, сопроводительная пища и погребальная утварь. Необходимо отметить, что по результатам всекитайской переписи населения 1982 года, в районе Лобнора проживает более 30 000 уйгуров.
        Первой иностранкой, получившей разрешение осмотреть и заснять эти мумии в Музее Урумчи, была археолог из Центра изучения кочевников Евразии университета Беркли в Калифорнии Джанни Дэвис-Кимбэлл. «Сохранность деталей просто невероятная…На них надеты одежды из тканей, вытканных из крашеных шерстяных нитей голубого, коричневого и зеленого цветов. Клетчатые и диагональные узоры на тканях, — Сообщает Дэвис-Кимбэлл — Вместе с покойником в могилу укладывали все, что требовалось человеку в повседневной жизни: горшки, гребни, иглы, пряжки и заколки из дерева и из кости, а также целые караваи хлеба и пучки трав. Очень редко в могилах находится оружие».Более всего в этих находках археологов поразила изумительная сохранность, яркость красок и европейский тип одежды на этих людях. Среди многочисленных предметов одежды в могилах китайских мумий были обнаружены: халаты, шапки, юбки, плащи, брюки из тартана и полосатые шерстяные чулки. 
       Специалист по текстилю, профессор археологии Западного колледжа в Лос-Анджелесе доктор Элизабет Уэйленд Барбер, изучая нитки и клочки древних полуистлевших тканей обнаружила, что ткани в просоленном песке местной пустыни практически не сгнили. На вид им можно было дать лет сто, не больше. «Первое, что меня поразило, это шерстяная пряжа, - говорит Барбер. -Я ожидала встретить растительное волокно. Диких овец здесь никогда не водилось - очевидно, колонисты пригнали с собой животных. Еще они принесли семена для посева. Пшеница из таримских могил не местного типа. Они были очень мобильны - скакали верхом и ездили в повозках задолго до китайцев. У найденных здесь тканей можно встретить диагональное переплетение и клетчатый узор из широких и узких полос». Барбер считает, что «найденная в Синьцзяне шерстяная ткань имеет аналоги на Кавказе. Согласно существующим свидетельствам, эта ткань появилась в районе Кавказских гор по крайней мере 5000 лет назад».
        Тела умерших, их одежда отлично сохранились благодаря стечению природно-климатических и геологических условий. Соляные месторождения в пустыне Такла-Макан и Турфанской впадине стали естественным "мумификатором": соль оттягивала на себя влагу, которая в сухой среде быстро испарялась, она же, соль, убивала микроорганизмы. В Китае той поры знали рис, а не пшеницу - она первоначально культивировалась на Ближнем Востоке, стало быть, народ, к которому принадлежали «таримские мумии» пришел в Синьцзян с запада.
           Специалист по мумиям Виктор Мэйр из университета Пенсильвании в Филадельфии, который также получил разрешение китайских властей на обследование «таримских мумий», смог детально изучить некоторые тела. Он пришёл к выводу, что древнейшие мумии принадлежали людям бронзового века, осевшим к западу от оз. Лобнор около 2000 года до н.э. Там найдено не менее 100 тел, похороненных вместе с погребальной утварью (горшки, шерсть, веретена), а также лепешками и мясом на шампурах. Все это должно было пригодиться в загробном мире. В могилах, где лежали мумии, найдены деревянные дисковые колеса. «Таримские мумии» не оставили после себя практически ничего, кроме погребений. Антропологи изучив таримские мумии пришли к выводу, что антропологический тип мумий близок к представителям андроновской и афанасьевской культур.
         Генетический анализ также показал, что древние обитатели Таримской впадины были европеоидами. Все семь мужчин из самого древнего слоя кладбища (ок. 2000 г. до н.э.), из чьих останков удалось извлечь пригодный для анализа материал, оказались принадлежащими к мужской гаплогруппе R1a1a. Как известно,в курганах афанасьевцев, андроновцеа и тагарцев учёные также обнаружили в основном R1a. [Keyser, 2009].
        Необходимо отметить, что у современных уйгуров – хотонов, живущих в Монголии, из 40 протестированных у 33 обнаружена гаплогруппа R1a1 ( 82,5%). (Katoh et al. 2004, http://www.imbice.org.ar/)
          Хотоны, это омонголившаяся тюркоязычная этническая группа в МНР. Живут в северо-западных районах страны. Численность около 3 тыс. чел. Ведут комплексное скотоводческо-земледельческое хозяйство. «Хотон является одной из самых маленьких групп, проживающих только в северо-западной Монголии. Эта небольшая группа населения турецкого происхождения, которая мигрировала в Монголия в семнадцатом веке».( Nyambuu, 1992).
         Как известно, с переходом к производящему хозяйствованию (отгонное скотоводство) быстро и резко возрастает подвижность общин и бурно увеличивается количество народонаселения, а также поголовья скота. При этом быстро возникает абсолютная перенаселённость, приводящая к резкой нехватке пастбищ и вынуждает избыточную часть населения отправляться на поиски новых земель.
       Вот что пишет об этом российский учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир»: «Конечно, полную и детальную картину происхождения кочевого скотоводства воссоздать сейчас невозможно. Для этого в ней еще слишком много лакун и неясностей. Однако общие контуры проступают уже достаточно отчетливо... Истоки кочевого скотоводства кажутся сейчас более или менее ясными. Они уходят в неолитическую революцию — в становление производящего хозяйства, которое, как теперь выясняется, в Старом Свете, в основном, происходило сразу в комплексной земледельческо-скотоводческой форме. Первоначальное придомное скотоводство с вольным выпасом в отдельных областях привело к появлению более развитых вариантов оседлого скотоводства, а в других — к пастушескому скотоводству…Пастушеское и даже, возможно, полукочевое скотоводство, особенно в их яйлажных вариантах, появились очень рано в горных районах Ирана и Южного Закавказья, не позднее III тыс. до н. э… Еще в период завоевания Ирана монголы облюбовали в качестве своих зимников Муганскую степь, потому что там был хороший корм для лошадей… Северная степная зона Центральной Азии не знала производящего хозяйства до второй половины III тыс. до н. э…Далее на восток появление производящего хозяйства в Южной Сибири впервые прослеживается только в афанасьевской культуре второй половины III тыс. до н. э. Неолитические обитатели Монголии и Забайкалья были не кочевниками, а охотниками и собирателями…Очень вероятно, что переход к кочевому скотоводству во Внутренней Азии связан с какими-то давлением или импульсами с запада». (А.М.Хазанов. 2002)
      А по мнению известного российского археолога Л.С. Клейна в далёком прошлом время от времени «некоторые коренные скотоводческие районы превращались в своего рода котлы, из которых то и дело выкипало содержимое, растекаясь все новыми и новыми волнами, выбрасывая фонтаны, брызгая и заливая всё далеко вокруг. Кипящим варевом в этих котлах были подвижные скотоводческие племена, находившиеся в состоянии постоянного движения и общения, — это приводило к этническому перемешиванию и нивелированию внутри котла. Огнём, который поддерживал в этих котлах температуру на точке кипения, было развитие экстенсивного скотоводства. Стенками котла служили природные рубежи района, богатого пастбищами, — лесные массивы, горы и моря…Обстановка внутри этих «котлов» обусловливала возникновение миграций, а обстановка вокруг «котла» в значительной мере определяла их характер…Частые военные схватки приводили к возникновению обширных военных объединений, военных союзов племён; выживали более мощные военные союзы, слабые гибли. Но иногда даже силой всего союза далеко не просто было заставить соседей потесниться и кого-то ещё, в свою очередь, потеснить. Крайним подвинуться было, собственно говоря, некуда — котёл генератора имел прочные стенки. В тех случаях, когда такие попытки кончались неудачей, союзу не оставалось ничего другого, как подняться с обжитых земель и прорываться сквозь земли других союзов, близких по культуре и чуждых, в дальние неизведанные края на поиски подходящих для пастбищ земель, заселенных слабо или заселенных слабыми. Поэтому миграции из таких «котлов» по необходимости должны были оказываться дальними и быстрыми, разовыми; они не могли быть иными. Недоступность и непригодность смежных земель была основной причиной такого характера этих миграций, а подвижность скотоводческих племён и наличие опыта дальних военных походов создавали для этого дополнительные предпосылки». (Л.С. Клейн, 1974).
        Как известно, черноморско-каспийский степной район с давних времён являлся огромной территорией с почти неисчерпаемыми резервами пастбищ. По словам Л.С.Клейна «В те времена это был огромный мир пастбищ, широко открытый инвазиям и передвижкам во всех направлениях. Здесь просто не мог возникнуть «котёл», способный послужить генератором народов». (Л.С. Клейн, 1974).
          Лингвистические, археологические и антропологические данные позволяют нам предполагать, что таким своеобразным «котлом» для ранних скотоводов, примерно, 6,0 тыс. лет назад, стало богатое зимними и летними пастбищами Кура-Аракскинское междуречье. Своеобразными «стенками» для этого «котла» были: с севера- южные склоны Главного Кавказского хребта; с востока- Каспийское море; с юга- Иранское нагорье и переднеазиатские земледельческие государства древности; с запада- Сурамский (Лихский) хребет, соединяющий Большой и Малый Кавказ. Единственным выходом из этого «котла» была узкая прибрежная полоса земли между Каспием и Кавказскими горами. Этот северный путь вёл древних скотоводов на богатые пастбищами евразийские степи.
         В то же время, юго-восточный край Евразийской степи, то есть северо-запад современного Китая был «вмурован в каменное кольцо безжизненных пустынь и прикрыт, как крышкой, густыми таёжными лесами Сибири, непригодными для пастбищ. С востока вся эта конструкция упиралась в недалёкий берег Тихого океана. Вначале Великая Китайская стена, поддерживаемая мощью огромного и опытного государства, а после её обветшания пограничные гарнизоны почти всегда закрывали щели из котла на юг». (Л.С. Клейн, 1974).
         Древние тюрки в 6 тыс. до н.э., одомашнив овцу, козла, быка и собаку и освоив отгонное скотоводство, в течение последующих 2 тысячелетий не покидали свою прародину – юго-западное побережье Каспия. Затем, когда тюркская общность возросла, древние тюрки соорудив повозки- арабу, в которые были запряжены быки, в поисках новых пастбищ двинулись в северном направлении вдоль западного побережья Каспия. Видимо, в южном направлении не было территорий пригодных для скотоводства. Продвигались они медленно и только за тысячелетие они достигли северного Прикаспия.
         Как известно, Кавказ отделен от юго-восточной части Европы значительным понижением, известным под названием Кумо-Манычской впадины, представлявшем в предыдущие геологические эпохи морской пролив, соединявший Каспий с Азовским и Черным морями.
 В 4 тыс. до н.э. часть древних тюрков, покинувших свою историческую прародину в поисках новых пастбищ, переселились на территорию Кумо-Манычской впадины. Здесь, по мнению некоторых археологов, они прожили около одного тысячелетия, а затем новые поколения древних тюрков для освоения новых пастбищ приступили к освоению всей Евразийской Степи.
        Российский археолог Н.И.Шишлина в своей докторской работе «Северо-Западный Прикаспий в эпоху бронзы (V - III тысячелетия до н.э.), защищённой в 2009 году, пишет, что «носителей ямной культуры можно считать первыми кочевыми пастухами эпохи бронзы. Скотоводческое хозяйство основывалось на подвижном овцеводстве. С развитием новой экономической модели носителей ямной культуры – кочевого хозяйства – началось полное освоение степного Евразийского пояса… Главный результат сопоставительного анализа - исследуемый регион развивался не в изоляции от сопредельных территорий. Он являлся частью «большой Ойкумены», куда входили долины крупных рек - Волги и Дона, побережья великих морей - Каспийского и Черного… Представленный широкий сопоставительный фон позволил, полагаю, оценить специфику местных вариантов многих культур, носители которых поначалу были в Прикаспии лишь пришлыми переселенцами…Зеркальным отражением постоянного притока инокультурных переселенцев с юга является погребальный обряд и инвентарь ямных групп Кумо-Манычской впадины… Ранние восточноманычские памятники связываются с южными районами… Интерьер могильных ям – растительные циновки на дне, стенах и перекрытиях могил. Стены укреплялись деревянными решетчатыми конструкциями в виде плетня или короба; на дно укладывали подушки, набитые травами; сложные деревянные конструкции. Возможно, как и в ямной культуре, для перекрытий и обкладки стен могил могли использоваться борта повозок или деревянные «двери» жилищ. Основное положение скелетов – вытянуто на спине, руки протянуты вдоль туловища… Краниологический материал из погребений Северо-Западного Прикаспия имеет соответствия в палеокраниологических материалах Кавказа и Ближнего Востока, представляя южных европеоидов… Схема освоения Северо-Западного Прикаспия и развития природной среды рассматривается в хроноинтервале 4500-2000 лет до н.э.».
       Итак, мы можем предположить, что предки древних тюрков -«таримцев», начав свой путь с Южного Кавказа, идя далее на север, дошли до Кумо-Манычской равнины. Здесь предки будущих «таримцев» нашли прекрасные пастбища. Но через некоторое время новые волны южных переселенцев, их дальних родственников, заставили часть из них переселиться на новые территории на Востоке.
      Необходимо отметить, что аналогичное движение скотоводов из Южного Кавказа продолжались и в последующие эпохи. По словам российского исследователя С.А.Григорьева: «Формирование носителей протоскифского диалекта проходило в Закавказье на основе комплексов севано-узерликского (читай гёкча-узерликского-Г.Г.) типа, близких по ряду параметров синташтинской культуре. Сохранение этой традиции в Закавказье отмечено могильниками у Ханлара и Артик. В начале второй половины I тыс. до н.э. из закавказско-переднеазиатского региона осуществляется миграция в Центральную Азию, что приводит к формированию в Саянах, на Алтае и Тянь-Шане культур карасук-ирменского культурного блока».  (С.А.Григорьев. 1996).
        Как известно, древних тюрков всегда привлекал Восток, место, где каждое утро рождается Солнце.  Для древних тюрков это было святое место на земле, ведь именно там они могли наиболее близко приблизиться к своему божеству- Солнцу, которому они преклонялись. Необходимо отметить, что в языке древних тюрков слово «илгеру» одновременно обозначало два понятия - вперед и на восток. Данное понятие сохранилось у современных якутов. Так слово «илин» у якутов до сих пор означает эти два понятия - вперед и на восток.
         Казахский исследователь Бисенбаев А. К. пишет, что «Символом Тенгри был круг – Солнце…По воле Великого Тенгри возник мир, состоящий из Верхнего – Неба, Среднего – Земли и Нижнего – подземного. Верхний мир стал крышей – голубым небосводом. Здесь обитает Тенгри и другие боги. Здесь каждое утро рождается Солнце – воплощение Тенгри. На смену ему по ночам приходит отражение лика Тенгри – Луна. В знак уважения к великому богу двери юрт великих правителей тюрков – каганов – всегда были направлены на восток, туда, где рождается Солнце. Тюркские каганы и их предки, хуннские шаньюи утром выходили из юрты приветствовать восходящее Солнце, а вечером – поклониться Луне... Многие тюркские племена считали своим предком быка. Бык связан с Солнцем, поскольку по поверьям тюрков оно располагается на спине быка». (Бисенбаев А. К. Мифы древних тюрков)
           А вот что об этом пишет Л.Н.Гумилев: «Основные сведения о древней религии тюркютов, дошедшие до нас, содержатся в китайских летописях "Вэйшу" "Суйшу"."Вэйшу" отмечает следующие обряды тюркютской религии: "Вход в ставку [хана ] с востока из благоговения к стране солнечного восхождения». (Л.Н.Гумилев, "Древние тюрки", gumilevica.kulichki.net/OT).
          Известный российский археолог и этнограф В. Д. Кубарев пишет, что «На камнях Каракола (плиты из могильников, стелы и т. д.) чаще всего изображены «солнцеголовые», «быкоголовые» и «птицеголовые» существа, которые имеют свои аналогии в Хакасии, Казахстане, Туве, Монголии. После Солнца в зверином пантеоне древних людей значительное место занимал могучий бык. Образы солнечного божества и лунного бога сливаются воедино в образе быка. В стелах имеются чашечные углубления, которые являлись изображениями небесных светил и звезд».
       Итак, мы можем предположить, что  предки «таримцев», покинув историческую прародину на Южном Кавказе, какое-то  время прожили на территории Кумо-Манычской впадины, а затем под натиском вновь прибывших дальных родственников с юга, в поиске новых пастбищ решили идти на восток. Но их путь на восток в поисках лучших пастбищ для скота оказался очень долгим. Они прошли бескрайние сухие степи, безводные реки и высокие горы. Некоторые из них, устав в дороге, хотели остаться у первой попавшейся речки, довольствуясь даже небольшими клочками земли, со скудной травой.  Но их предводитель говорил им, что расслабляться нельзя и надо двигаться вперед и, что там, где каждый день рождается солнце, их ждет благодатная долина с обширными степями с богатым травостоем, с многочисленными полноводными реками.
          И вот в один из переходов, которые они совершали на своих неуклюжих повозках, перед ними открылась залитая солнцем обширная степь, окруженная горами, с которых в долину стекали прохладные ручьи и реки. И было необычно для них, что на таких богатых травой пастбищах не видно было не одного стада коров, табуна лошадей или отары овец. Они попали на землю, доселе не заселенную скотоводами, где обитали только разрозненные племена охотников и рыболовов. Наконец сбылись предсказания их мудрого предводителя, и «таримцы» обрели новую родину– Алтай. А затем они открыли для себя Туву и Хакасию.
          Это произошло в середине III тыс. до н.э., когда на территорию Южной Сибири  с запада пришли европеоидные племена, разводившие домашний скот и занимавшиеся примитивным земледелием. В археологической литературе культура этих западных мигрантов известна как афанасьевская. Дальше на восток, поближе к месту восхода Солнца, древние скотоводы, правда, так и не смогли пройти. Так как впереди были болотистые долины, мало пастбищ и много леса, а в горах простиралась непроходимая тайга.
          Первоначально на новых землях их постоянно окружали враждебно настроенные племена, с которыми происходили стычки. Аборигены не только говорили на непонятном языке, но и внешне сильно отличались от них. Ведь пришлые скотоводы были европеоиды, а местные - монголоиды, занимавшиеся охотой и не знавшие, что животных можно разводить. Но затем пришлые скотоводы нашли общий язык с аборигенами. И женились на местных красавицах. Таким образом, со временем пришлые и аборигены перемешались.
          Но через некоторое время предки «таримцев» вынуждены были покинуть богатые пастбищами горные степи Южной Сибири и переселиться в жаркие малопригодные для скотоводства земли Таримской впадины. Таким образом, примерно 4000 лет тому назад на территории современной Уйгурии появились первые тюркские племена.
     При этом   предкам «таримцев» пришлось  ещё более удалится  от Востока и тем самым, окончательно лишится возможности  наблюдать за восходом Солнца с побережья океана.  Однако,  преклонение перед «восходящим Солнцем», они сохранили и через 4000 лет.
     Об этом, впервые написали  европейские учёные путешественники, посетившие потомков древних таримцев ещё в конце  19 века.
    Вот что, например, в книге «В сердце Азии»  1902 году  написал Свен Гедин: «Вечером, когда мы достигли Абдала, на берегу собралось уже, поджидая нас, все население. Я, выходя на берег, указал на маленького старичка, которого видел первый раз, и воскликнул: «А вот и Кунчикан-бек!" — чем привел всех в  немалое  изумление. Но его характерные черты не трудно было узнать по портрету, помещённому в описании четвёртого путешествия  Пржевальского. Кунчикан-бек со своей стороны встретил меня, как старого знакомого… Кунчикан-бек был поистине славный старик. 21 апреля мы сделали экскурсию по реке до довольно большего селения Кум-чапкан, причем старик Кунчикан-бек - «вождь восходящего солнца», сам действовал с такою-же силой и ловкостью, с какою, вероятно, действовал и 65 лет тому назад».
         А вот что написал о Гюнчыхан-беке  Н.М. Пржевальский в книге «От Кяхты на истоки Желтой реки»: «Не полон будет сделанный выше очерк лобнорцев, если не привести здесь характеристику их правителя Кунчикан-бека, человека редкой нравственности и доброго до бесконечности. Этот бек из рода Джахан имел в 1885 году уже 73 года от роду, но еще находился в полной силе и обладал отличным здоровьем. Своими подчиненными он любим как отец родной, да и сам смотрит на них как на собственных детей…О том же Кунчикан-беке лобнорцами сложена песня, в которой восхваляется его доброта рядом с небывалым богатством и доблестями. Нам удалось записать лишь первую половину этой песни. Вот она: «Кунчикан-бек, восходящее солнце, солнце наш господин! Облагодетельствовал ты весь мир; как голос ласточки, ты лелеешь слух всех: запер ты в своем загоне тридцать лошадей-меринов; не отказываешься, видя нужду, помогать сиротам...Надень на себя латы, иди воевать в Рум. Просейте муку, напеките хлеба в дорогу. ..Сидишь ты на ковре, халат на тебе цвета полной луны» и т. д.». (Н.М. Пржевальский, «От Кяхты на истоки Желтой реки»: Четвертое путешествие в Центральной Азии (1883-1885 гг.).
         Как известно, одним из великих открытий древних тюрков была повозка. Естественно, что без этих повозок предки «таримцев» не смогли бы пройти столь далёкий путь.  Вот что об этом пишет П.Н. Савицкий: «Кому первому пришла мысль "все свое" положить на повозки - с тем, чтобы отныне, в поисках травы и воды, стать независимым от оседлости? Кто бы он ни был, эта мысль стала одной из чреватых последствиями человеческих мыслей. Тем самым создался хозяйственный уклад, который доныне остается наиболее рациональным хозяйственным укладом на миллионах квадратных верст; создался уклад, в течение тысячелетий имевший огромные военные преимущества, сделавший историю кочевого мира одной из замечательных глав в истории военного дела».
      Известный российский археолог Сафронов В.А. пишет, что: «Древнейшие находки колесного транспорта в ареале от Малой Азии, Северной Сирии до долины Инда и от Главного Кавказского хребта до Персидского залива составили первую источниковую базу для постановки вопроса о происхождении колесного транспорта и путях диффузии этого великого изобретения в Европе и Азии. Чайлд сделал вывод, что повозка и колесо были одновременно изобретены в Шумере, в период урука до 3500 г. до н. э. откуда они распространились через Кавказ в Восточную, а затем в Западную Европу».
          А вот мнение А.М.Хазанова по данной проблеме:«Освоение степей облегчалось для скотоводов бронзового века тем, что они уже знали колесно-упряжный транспорт, проникший с Ближнего Востока в Восточную Европу не позднее III тыс. до н. э. Таким образом, можно думать, что в III и во II тыс. до н. э. в Степи существовали скотоводы, ведшие подвижный образ жизни, следовавшие пешими или в запряженных волами и лошадьми телегах за своими стадами, состоявшими из овец и в меньшей степени крупного рогатого скота, и, возможно, иногда садившиеся при этом на лошадь. Их скотоводство в различных районах Степи принимало различные формы, из которых наиболее подвижными были, по-видимому, пастушеская, а мес-тами — даже полукочевая…Сравнительная подвижность скотоводов бронзового века евразийских степей облегчала их миграции, засвидетельствованные уже в IV—II тыс. до н. э.» (А.М.Хазанов. 2002)
        Американский орнитолог, физиолог и географ Джаред Даймонд в книге Ружья, микробы и сталь» пишет, что: «Одомашненные животные спровоцировали еще один скачок в развитии человеческого общества, сделавшись нашим главным средством сухопутного передвижения и оставаясь им вплоть до распространения железных дорог в XIX в… До одомашнивания единственным средством транспортировки вещей и людей по суше была человеческая спина». (Д.Даймонд, 2002)
      В степном Причерноморье в эпоху раннего бронзового века (III тыс. до н.э.) повозки получили широкое распространение. Современная методика раскопок курганов позволила зафиксировать многочисленные случаи помещения повозок в погребальные камеры. Племена, оставившие эти курганы, были скотоводами и вели подвижный образ жизни, совершая сезонные перекочевки вместе со своими стадами. Поселений со стационарными домами у них не существовало. На повозках устанавливали конструкции типа кибиток, состоявшие из легкого деревянного каркаса, покрытого войлоком. В качестве передвижного жилища использовались четырехколесные повозки с куполообразной жилой частью – кибиткой, делавшейся из войлока, закрепленного на легком деревянном каркасе. Существовали и грузовые телеги без навеса, но с глубоким объемистым кузовом.
     Древняя повозка с большими колесами из толстых досок была обнаружена во время раскопок некоторых курганов Закавказья (Триалетские курганы). Колеса для повозок из Триалети делались из дуба, самого твердого, но и самого тяжелого дерева. Аналогичные повозки найдены были в курганах северного Причерноморья и погребениях «таримских мумий».
       Российский исследователь M. В. Горелик пишет, что: «Для Восточной Европы показательна роль Кавказа в вопросе о колесном транспорте: анализы выявили кавказское происхождение дерева восточноевропейских повозок III — II тысячелетий до н.э., что позволило некоторым исследователям связать с Кавказом и происхождение самих повозок». (M. В. Горелик. Боевые колесницы переднего востока  III-II тысячелетий до н.э.).
          По словам известного российского учёного,  академика РАН Вячеслава Иванова: «Изготовление колесных повозок датируется временем около IV тысячелетия до н. э. Очагом их распространения признается ареал от Закавказья до Верхней Месопотамии». (А.Гордон. Беседа с академиком РАН  Вячеславом Ивановым).
        Как мы уже отмечали, в могилах «таримских мумий» были найдены детали повозок. Вот что пишет об этом известный российский археолог  А.А. Ковалёв в статье «Чемурчекский культурный феномен»: «Чемурчекские памятники (Уйгурия- Г.Г.)  обнаруживают и признаки восточноевропейского происхождения. В кургане 2 могильника Копа была обнаружена могильная яма, выполненная в форме четырехколесной повозки – с «пазами» для колес, ступиц и выступом на месте кузова… На связи с Кавказом указывает и форма гипотетической повозки, которая должна была находиться в кургане Копа 2. Судя по обмерам «фигурной» ямы, колеса этой повозки должны были иметь диаметр около полутора метров, они выступали почти на половину своей высоты от уровня дна повозки. Этим повозка сильно отличается от ямного стандарта с колесами диаметром около 1 м, располагавшимися ниже уровня дна повозки и соответствует находкам из Закавказья». (А.А. Ковалёв. 2005).
        Античные авторы называют древних тюрков-скифов «живущими на повозках». Повозка для кочевников была одним из символов богатства. Скифские жилища на повозках упоминают Псевдо Гиппократ, Страбон, Диодор Сицилийский и другие авторы. Гиппократ так описывает скифские повозки: «А живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырехколесные, а другие — шестиколесные; они кругом закрыты войлоком и устроены подобно домам... В эти повозки запрягают по две и три пары безрогих волов... В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях»
         Необходимо отметить, что русские летописцы XII века сообщали о том, что печенеги и половцы – кочевали по степи в «вежах» – телегах с установленными на них войлочными кибитками, подобными скифским.
    Всё вышеуказанное позволяет нам предположить, что древние тюрки - ранние скотоводы Евразийских степей именно с Южного Кавказа мигрировали на север на территорию Северного Прикаспия, а затем под натиском, постоянно прибывавших с юга новых тюркских переселенцев, вынуждены были обратить свои взоры на восток, в частности на территорию Алтая, Тувы, Хакассии, Монголии и Уйгурии.
         
Кто создал евразийскую курганную культуру?
     Древние тюрки, около 7000 лет назад, облюбовав речные долины евразийских степных рек и богатые ароматными травами широкие водораздельные пастбища, создали новую экономическую систему — подвижное кочевое скотоводство. Свидетели этих событий являются десятки тысячи  древнетюркских курганов. Наиболее значительное курганное строительство, по мнению учёных,  развернулось во времена эпохи бронзы (III-II тысячелетия до н.э.), когда в евразийских степях существовали ямная культура, катакомбная культура и срубная культура. Традиция сооружения курганов с некоторыми перерывами существовала до ХІІІ-ХІV вв., пока в степях не распространились такие мировые религии как ислам и христианство.
     По словам российского археолога Н.И.Шишлиной изучение курганной культуры, в первую очередь, необходимо начать с погребального обряда. В связи с этим Н.И.Шишлина пишет, что «погребальный обряд степных культур является основным источником по реконструкции многих сторон жизни населения эпохи бронзы региона. Ставя перед собой задачу фактического анализа всех его элементов, включая и погребальный инвентарь, можно воссоздать как индивидуальные характеристики материальной культуры отдельных групп, оставивших курганные могильники, так и представить общую характеристику культур в целом, оценить развитие технологических навыков материального производства, смену идеологических представлений, выявить общие традиции и время распространения новаций, этнокультурные различия и этнические сюжеты».(Н.И.Шишлина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени. 2008).
     Как известно, представители традиционной исторической науки до сих пор не хотят видеть в современных тюркских народах законных наследников создателей евразийской курганной культуры. Поэтому они время от времени выдвигают различные гипотезы о «мнимых» создателях курганной культуры (кочевые арии-индусы, скотоводы-индоевропейцы, северные степные иранцы, скифы-осетины и арии- славяне).
       Попробуем выяснить какой народ древности всё же создал курганную культуру и постараемся ответить на волнующий сегодня многих людей вопрос: чьи далёкие предки захоронены в этих курганах?

Арии-индусы.
         Современные индийские учёные и некоторые их западные коллеги  утверждают, что индоарии не являются пришлым народом на территории полуострова Индостан, и поэтому они не могли быть создателями евразийской курганной культуры.
      Канадский учёный Клаус Клостермайер в связи с этим пишут следующее: «Сегодня индийские ученые пишут историю своей страны заново. Один из главных пунктов пересмотра истории касается так называемой "теории вторжения ариев"; нередко ее именуют также "колониально-миссионерской", подразумевая тем самым, что она была измышлением колониальных захватчиков, у которых просто в голове не укладывалось, что какая-то более высокая культура могла быть не занесенной в "отсталую" Индию извне, и которые были убеждены, что религия может распространяться лишь путем политически подкрепленной миссионерской деятельности. Индийские ученые с самого начала указывали, что в Ведах нет упоминаний о какой-то миграции из-за пределов Индии, что все упоминаемые в Ригведе географические особенности характерны для северо-западной части Индии и что не существует никаких археологических свидетельств, которые бы подтверждали теорию арийского вторжения…
        В одной из недавних крупных работ приводятся «17 аргументов, почему не было никакого арийского вторжения». Пожалуй, здесь уместно будет вкратце изложить (некоторые из них- Г.Г.)  и проанализировать:
-Модель арийского вторжения строится в основном на лингвистических гипотезах, которые неправомерны (и ошибочны).
-В древнеиндийских источниках нет никаких упоминаний о вторжении или крупномасштабной миграции – их нет ни в Ведах, ни в буддистских или джайнистских текстах, ни в тамильской литературе. Описываемые в Ригведе фауна и флора, местность и климат характерны для северной части Индии.
-Расовое разнообразие скелетов, найденных в поселениях цивилизации долины Инда такое же, как и в современной Индии; среди этих находок нет никаких свидетельств появления представителей новой расы. 
-В битвах, описанных в Ригведе, сражались не захватчики и местные жители, а люди, принадлежавшие одной культуре…По мнению индийских специалистов, культурное развитие Индии продолжается непрерывно с 8000 гг. до н.э., и ничто не указывает на какие-то значительные изменения, к которым наверняка должно было привести вторжение извне». (Клаус Клостермайер, psylib.org.ua/books).
     Известный американский учёный Дэвид Фроули в книге  «Миф об арийском вторжении в Индию» также утверждает, что индоарии не являются пришлым народом в Индии и пишет по этому поводу следующее: «Вся теория про кочевников с колесницами была оспорена. Колесницы не являются повозками кочевников. Они использовались только в древних городских культурах, причём там, где много равнин, и речные долины северной Индии весьма для этого подходили. Колесницы совершенно не годятся для пересечения гор и пустынь, что требовалось для так называемого арийского вторжения…В Ригведе есть и много стихов, в которых говорится об ариях, как об имевших собственные города и находивших в них защиту. Количество этих городов доходит до сотни. Арийские боги, такие как Индра, Агни, Сарасвати и Адитьи, восхвалялись, как подобные городам…Антропологи заметили, что современное население Гуджарата состоит более или менее из тех же этнических групп, что зафиксированы в Лотхале в 2000 г. до н.э. Аналогично и нынешнее население Пенджаба по их заявлениям этнически является тем же самым, что и население Хараппы и Рупара 4000 лет назад. Лингвистически сегодняшнее население Гуджарата и Пенджаба принадлежит к индоарийской языковой группе. Единственный вывод, который можно сделать из вышеприведённых антропологических и лингвистических свидетельств, состоит в том, что хараппское население долины Инда и Гуджарата в 2000 г. до н.э. состояло из двух или более групп, доминирующая из которых имела очень сильное этническое родство с современным индоарийским по языку населением Индии. Иными словами, расовых свидетельств такого индоарийского вторжения в Индию нет; напротив, есть лишь свидетельства непрерывного проживания там группы народов, традиционно считающих себя ариями…Существует шаблон игнорирования письменных свидетельств или превратного их толкования в угоду превалирующей идее об арийском вторжении — вплоть до изменения смысла слов Вед. ..Некоторые западные учёные уже начинают отрицать арийское вторжение или какое-то внешнее происхождение индийской цивилизации. Имеющиеся сейчас археологические данные не подтверждают существования индоарийского или европейского вторжения в южную Азию в какой-либо исторический или доисторический период. Вместо этого можно археологически документировать ряд культурных изменений, отражающих аборигенное культурное развитие от доисторического периода…Арийское вторжение как академическая концепция XVIII–XIX веков отражало лишь европейскую культурную среду того периода. В оправдание этой концепции использовались лингвистические данные, а она в свою очередь применялась для интерпретации археологических и антропологических данных. Иными словами, ведическая литература толковалась на основе предположения, что арийское вторжение было, а затем археологические свидетельства интерпретировались в том же ключе. А затем обе интерпретации использовались для оправдания друг друга…В гимнах Ригведы нет ничего, что бы показывало, что население, говорившее на ведическом языке, было пришлым…Ясно то, что всё сооружение, выстроенное вокруг теории арийского вторжения, начинает рушиться со всех сторон» (travel-india.ucoz.com/...devid.../2010-07-25-273).
        Необходимо отметить, что на территории Индостанского полуострова нет, и никогда не было курганных захоронений. Древние индоарии, как и их современные потомки кремировали покойников, а их прах бросали в воду священных рек Индии.
       Индийскому священному городу Варанаси более 3000 лет. Тут  проводятся обряды кремации усопших и подготовка перехода в иной мир умирающих. Каждый день сюда приезжают люди со всей Индии, чтобы совершить обряд кремации своих усопших родственников. В день сжигается до 100 трупов...  Индусы верят, что предание тела огню на берегу священной реки, поможет вырваться душе из череды воплощений-реинкарнаций и обрести вечную жизнь в раю.
       Российский исследователь Сергей Рязанцев в книге «Тантология-наука о смерти» приводит некоторые сведения об этой традиционной для индусов форме погребения: «Индуистские обычаи кремации сохранились неизменными с незапамятных времен. Место сожжения мертвых — шамашан — располагается обычно на берегу реки. Погребальный костёр разжигают на пирамиде уложенных в несколько рядов дров. Если сжигают тело состоятельного человека, то в дрова непременно - добавляют несколько поленьев ароматного сандала. Обычно на этом печальном месте сооружается несколько невысоких каменных платформ. Некоторые из них под каменными же крышами, опирающимися на четыре столба, некоторые открыты небу. Для доставки тела к месту кремации индусы не используют гроб. Покойника укладывают на бамбуковые носилки и укрывают чистой белой материей…Доставив покойника к месту кремации, его укладывают на землю. Брахманы начинают читать мантры, готовя все еще заточенную в теле душу к возрождению. После этого совершают последнее омовение и тело водружают на пирамиду дров. На колени кладут тяжелое бревно. Сын усопшего должен самолично зажечь погребальный костер. Если он хоронит мать, то огонь зажигает в ногах, если отца — то у головы. Сын и все представители мужского пола семьи семь раз обходят вокруг погребального костра. При этом они льют в огонь ароматические масла с тем, чтобы разгорающееся пламя охватило все тело покойного. После того как останки прогорят в костре, родные и близкие покойного возвращаются домой, где совершают ритуальное омовение для самоочищения. На третий день они возвращаются к месту кремации и собирают пепел в урну. Обычно прах высыпают в воду одной из священных рек, выбранных по воле покойного. В течение десяти дней в доме покойного не готовят пищу. Еду приносят друзья и близкие. Эти десять дней после церемонии кремации считаются самыми важными, так как именно в эти дни душа находит себе новую оболочку…
       В Дели помимо обычных шамшанов, расположенных на берегу реки Джамны, одной из великих священных рек Индии, имеется специальный парк — место кремации государственных лидеров. Здесь, в парке, расположенном на берегу реки Ямуна, монументами отмечены места кремации Махатмы Ганди — "Раджгхат" ("Царский берег"), Джавахарлала Неру — "Шанти-Вана", Индиры Ганди — "Шакти-стал" ("Место силы"). Пепел Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру был развеян в водах Ганга и Джамны в г. Аллахабаде, на месте слияния этих рек, в традиционном центре паломничества индуистов».

Индоевропейцы.
         Известный американский археолог Дж. П. Мэллори считает, что степная курганная культура к индоевропейским народам никого отношения не имеет: «Есть ли какие-то основания, позволяющие обводить кружком различные культуры от Прибалтики до Причерноморья или Прикаспия и заявлять, что все они – индоевропейские?.. Траектории европейских культур неолита и бронзы очень отличаются от причерноморско-прикаспийских… Крайне трудно доказать, что эти миграции (индоевропейских народов – Г. Г.) в начале неолита проходили через причерноморско-прикаспийский ареал, а затем в IV–III тыс. до н.э. захватывали Казахстан…Возможность объединения этих разрозненных географических элементов в единую «теорию поля», похоже, так же далека от индоевропеистов, как и построение сходной теории в физике». (Дж. П. Мэллори. 1997)
         А вот что пишут об этой проблеме российские исследователи В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский: «Когда в XIX в. было выявлено определенное сходство между языками, столь удаленными друг от друга на современной лингвистической карте и принадлежащими столь несходным друг с другом антропологически и культурно народам, как обитатели Северной Индии и большинство европейцев, то поначалу это вызвало по меньшей мере недоумение…Эту семью родственных языков сначала называли индогерманской, а в настоящее время за ней закрепилось наименование индоевропейской… Для воссоздания картины распада индоевропейской общности и формирования отдельных входящих в эту семью языков, а также истории их носителей ключевым является вопрос о локализации общей прародины индоевропейцев, т.е. определение территории, откуда все эти языки по мере своего выделения из праиндоевропейского единства распространялись в области своего последующего бытования. В настоящее время, несмотря на длительную историю изучения этой проблемы и на применение тщательно разработанной методики языковых реконструкций единства в толковании этой проблемы нет». (В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. 2004)
       Дж. П. Мэллори пишет о том, что «За период более чем в 150 лет поиски индоевропейской прародины не привели к решению, которое было бы принято за пределами группы сторонников конкретной концепции или тех, кто вследствие недостаточной осведомленности начинал поддерживать ту точку зрения, с которой он соприкоснулся… Самой яркой иллюстрацией этого положения является тот факт, что спустя два столетия лингвисты по-прежнему резко расходятся относительно времени и места распада индоевропейской общности и в целом не используют каких-либо приемов или подходов, которые были бы общепринятыми». (Дж. П. Мэллори. 1997).
               Российский лингвист В. В. Иванов, который совместно с Т. В. Гамкрелидзе является автором книги «Индоевропейский язык и индоевропейцы», также утверждает, что индоевропейцы не являются аборигенным населением на территории евразийских степей:  «Многие ученые до выхода нашей книги полагали, что именно Северное Причерноморье – прародина индоевропейцев. Но это противоречит расселению многих индоевропейских языков, которые с глубокой древности известны в Малой Азии и в других местах Ближнего Востока. И главное – противоречит общему культурному выводу о том, что культурные злаки, домашние животные и так далее, скорее, двигались в направлении от древнего Ближнего Востока в Европу…Первое, что можно утверждать с достаточной уверенностью относительно индоевропейской прародины, это то, что она представляла собой область с горным ландшафтом. Об этом свидетельствует, прежде всего, многочисленность индоевропейских слов, обозначающих высокие горы и возвышенности. Кроме того, реконструируя ландшафт, который окружал древнего индоевропейца и который он зафиксировал в языке, можно сделать еще один вывод. Это ландшафт с широким распространением горного дуба и ряда других деревьев и растений, растущих в высокогорных местностях». (А.Гордон. Беседа с академиком Вячеславом Ивановым).
       Российский учёный В.А.Сафронов пишет. что: «прародина индоевропейцев должна, вероятно, занимать среднегорье, предгорье и примыкающие к ним низинные территории. Эти данные сразу исключают из возможного варианта прародины индоевропейцев понто-каспийские степи». (Сафронов В.А.,1989).
            
«Степные иранцы».
        Известный российский археолог Л. С. Клейн в книге «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов» курганные захорения резко отличаются от иранских, так как не имеют ничего общего с типично иранской заботой   «о предохранении мертвых от соприкосновения с землей…Вообще преобладающие погребальные обычаи маздаистского характера у иранцев исторического времени это «башни молчания», астоданы, оссуарии, скармливание покойников собакам и птицам, срезание плоти с костей и т. п.». (Л. С. Клейн. 2007).
       Ещё более конкретно высказалась об этой проблеме ведущий российский специалист по истории древних иранцев И.Н.Медведская: «Аргументы в пользу ираноязычия срубно-андроновской общности в нашей науке собраны, предъявлены, но не до конца убеждают. Ну нет же в Иране ни срубной, ни андроновской культуры!» (цитируется по книге Л. С. Клейна «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов». 2007).
       Как известно,  в Иране  до принятия ислама в основном практиковались два вида погребений: каменные склепы (у ахеменидских царей)  и выставление трупов (у зороастрийцев). У древних иранцев основное требование к погребальному обряду - сохраненить в чистоте природные стихии. Для зороастрийцев, например,  неприемлемы зарывание трупов в землю и трупосожжение, которые признаются большим грехом. Зороастрицы труп умершего выставляли на специальном сооружении (дахма) на съедение птицам. Очищенные таким образом от мяса кости в дальнейшем сохранялись в специальных сосудах - оссуариях (костехранилищах).
        Ниже мы приводим некоторые детали погребального обряда древних иранцев, которые и по сей день чётко выполняются парсами зороастрийцами. По ним мы можем сделать соответствующий вывод о большой разнице в погребальных обрядах древних тюрков (курганное захоронение) и древних иранцев (дахма, каменный склеп, оссуарий).
        В книге российского исследователя Е.А. Дорошенко «Зороастрийцы в Иране» подробно описан погребальный обряд зороастрийцв: «При умирающем присутствовала собака, которая у зороастрийцев является священным животным. Еще в далекой древности зороастрийцы верили, что пристальный, магнетический взгляд собаки обладает особым свойством. Оно заключалось в том, что взгляд собаки способен был, как полагали верующие, прогонять “насу” и злых духов, осквернявших все живое. Именно с этим связывался обычай “сагдид” — обязательное присутствие собаки при умирающем. На этот счет существуют разные предположения: одни ученые связывают этот обычай с мифологическим героем Иимой, у которого были особые собаки с четырьмя глазами. Более рационалистические теории указывают на особый инстинкт собаки, предчувствующей последний вздох и последний удар сердца умирающего. По древнему обычаю, существующему и поныне, вокруг умирающего разбрасывали кусочки хлеба или клали их на его грудь, и собака съедала их. Если для этой цели в древности использовались собаки особой породы, то уже в XIX в. в г. Йезде, например, обычай “сагдид” выполняли самые обычные уличные собаки. Только после того как собака съедала кусок хлеба в помещении умершего, родственникам объявлялось о смерти их близкого». (Е.А. Дорошенко, 1982).
    Как известно, ешё Геродот и Страбон писали о том, что во времена Ахеменидов персы натирали тело воском и хоронили умерших царей в особых гробницах или склепах, вырубленных в скалах Накше-Рустама. Маги или жрецы выставляли трупы на особого рода возвышения и погребали “не ранее того, как их разорвут птицы или собаки”. Однако уже при Сасанидах тело умершего выносилось за город, где его клевали хищные птицы; класть тело в могилу или сжигать запрещалось. Запрещение кремировать трупы греческие ученые объясняли тем, что огонь согласно зороастрийским верованиям считался священным. 
               
                Захоронения ахеменидских царей в скальных гробницах
        Известный английский учёный Гордон Чайлд в своей книге "Арийцы. Основатели европейской цивилизации" дал конкретные ответы на некоторые интересующие нас вопросы: «В гатах Зороастра, где зарисовки сельской жизни представлены в изобилии, главным достоинством ария считается занятие земледелием, а кочевники проклинаются, как грабители из Турана…Многие исследователи считают, что скифы были иранцами. Данные лингвистики, которые ограничиваются несколькими именами собственными, в основном более позднего времени, являются не очень убедительными…Решающее значение для этнической идентификации скифов приобретает изучение их погребального обряда. Он сильно отличается от того обряда, который был присущ иранцам или индийцам, как, впрочем, и любому другому индоевропейскому народу. В гробницу вождя помещались убитые жены и слуги, а вокруг погребальной камеры устанавливались насаженные на кол чучела лошадей. Эти обычаи описаны Геродотом, их следы найдены при раскопках многих курганов, но они совершенно неарийские. Они находят точные соответствия у кочевников Монголии, причем они существуют у них на протяжении многих веков, как было показано Миннзом. Он считает скифов монголоидными предшественниками гуннов, татар и печенегов, и это не вызывает сомнения». (Гордон Чайлд. 2005. arii.ru/.../irancy-v-1-m-tysyacheletii-do-ne.html).
         Известный российский учёный С.А.Григорьев в статье «Археологические основания ближневосточной локализации индоевропейской прародины на территории Евразии» пишет: «Не существует ни одной индо-иранской культуры южной зоны, которая формировалась под воздействием «степных» культур…Поэтому дискуссионной проблемой является появление иранских племен в степной Евразии».

«Скифы»-осетины.
      Как известно в Осетии никогда не существовала культура курганных погребений. До недавних времён осетины хоронили покойников в каменных склепах. Вот что по данному поводу пишет известный осетинский исследователь В.И. Абаев: «Те, кому приходилось путешествовать по Северному Кавказу в районах, населенных осетинами и ингушами, встречали на своем пути странные города. В горах, довольно далеко от селений, раскинулись на большой площади маленькие домики, сложенные из камня, издалека напоминающие ульи. Когда вы подходите ближе, убеждаетесь, что эти города пусты. В окошках домов в полутьме можно различить человеческие останки: черепа, обветренные и потемневшие кости... Эти "города мертвых" - отголоски погребального обряда очень древней религии, распространившейся в эти районы из древней Персии... Сохранившийся у них обычай хоронить умерших в таких каменных склепах, не закапывая покойника, а оставляя тело на воздухе, не связан с нынешними религиозными традициями"      
            Следует подчеркнуть, что ареал распространения надземных склепов ограничивается лишь горной частью Северного Кавказа. На равнине и в предгорьях такие склепы не встречаются. Они и не могли быть характерными для равнины, так как в природно-географических условиях гор, помещенное в склеп тело мумифицируется. В равнинных условиях мумифицирование исключалось. Все эти склепы имеют по два или три лаза, через которые заносили внутрь покойника. Внутри склепов были устроены дощатые или каменные нары, на которые клали покойника. По сей день в осетинской деревне Даргавс находится крупнейший на Северном Кавказе склеповый могильник, образно именуемый «Городом мертвых». Здесь по южному склону горы Раминырах спускаются вниз к реке светло-желтые постройки, где нашли вечный покой целые поколения осетин. Этот архитектурный ансамбль «города мертвых» состоит из 97 сооружений, относящихся к трем основным типам: надземные склепы с пирамидально-ступенчатым перекрытием, надземные склепы с двускатным перекрытием и полуподземные склепы, впущенные одной стороной в склон. Самыми монументальными и величественными являются склепы с пирамидально-ступенчатым перекрытием. В плане они квадратные. Камера деревянными настилами разделена на три этажа. Каждый этаж имеет свой четырехугольный лаз, доступный с земли. Некоторые этажи настолько наполнены погребениями, что проникнуть внутрь склепа невозможно: нет свободного места. Своды этих склепов высокие и весьма колоритные - по всем четырем граням они густо украшены рядами выступающих сланцевых полочек, а в верхней точке свода обычно ставился пирамидально отесанный камень - навершие. Полочки имели не только декоративное, но и практическое назначение - перекрывая ступени свода, они препятствовали проникновению воды в кладку свода и его разрушению.  Обычай погребения в надземных склепах у осетин был связан с культом предков. Умершего хоронили в полном одеянии с мелкими бытовыми предметами. Покойников клали обычно на деревянные полки. До принятия христианства в погребальном обряде осетин немаловажная роль также отводилась ритуальному использованию огня в похоронном процессе. Одним из основных элементов этого ритуала было разжигание костра у могилы. По словам информаторов, во-первых, тем самым могила предварительно очищалась от злых духов. Во-вторых, так решали важную задачу: передать покойному в иной мир частичку огня одной из основных святынь – домашнего очага. Именно от него наиболее влиятельной женщиной данной большой семьи разжигался примогильный костер. Предварительно в доме тело умершего ставили к очагу. По дыму примогильного костра судили о жизни умершего в ином мире. Так, дым, идущий вертикально вверх, означал, что боги даровали покойному вечное блаженство. На следующий после похорон день, к вечеру, женщины отправлялись на кладбище, взяв с собой горящие угли из очага («долю золы и огня»). Рядом с могилой разводили костер. При ясной теплой погоде костер у могилы жгли в первую ночь после похорон, а при дождливой или морозной костер устраивали три ночи подряд, чтобы умерший согрелся и обсушил свою одежду «Обычай разведения костра был настолько обязательным, что одинокий человек переживал о том, кто после его смерти разведет огонь на его могиле». (Чибиров Л.А., 1963, с. 358).
     Кроме этого, у осетин еще недавно бытовал странный для стороннего наблюдателя обычай разжигать огонь на короткое время непосредственно на груди трупа перед помещением в склеп, что можно рассматривать как архаичную форму посвящения покойнику его доли огня. Для этого обычно иногда использовался небольшой заряд пороха. По представлениям осетин покойник нуждался не только в одежде и еде, но и в огне. К ритуальному разведению примогильного костра семантически очень близок еще один осетинский обычай – «Артганан». Семья, у которой в течение года кто-либо умер, разводит костер на третий день после Нового года. Мужчины села приходят со своими дровами и бросают их в общий костер. «Тех, кто не приносил дров упрекали – разве твои покойники не нуждаются в обогревании?!». (Калоев, 1984, с.94).
       Некоторые другие специфические особенности традиционного погребального обычая осетин:
Погребальной пища, которым снабжали умершего представлена двумя видами:
1. Питье — в глиняном кувшине или в чайнике. Кувшины, которых большинство, обычно перекрыты полотняной тряпочкой (иногда обмотанной веревкой) и сопровождаются маленьким деревянным ковшом или чашкой. «Чайнику», видимо предназначенному для хмельного напитка (вроде традиционного осетинского пива или медового напитка «ронг»), сопутствует не ковш, а бокал из рога с деревянным донцем, который насаживают на длинный носик чайника. Сколько можно судить, «чайник» с роговым стаканом являлся привилегией мужчин — и то, по-видимому, не всех, судя по сравнительно небольшому их числу по отношению ко всей массе керамики.
2. Пища – не мясная и в малом количестве: нечто вроде лепешек или творожников, которые укладывались в специальную «торбочку» – квадратную салфетку, шелковую или полотняную с шелковым квадратиком в центре, имеющую, кроме того, маленькую кожаную нашивку с отверстием – четыре конца салфетки скреплялись наверху.
    Как мы видим, у осетин мясная пища (в отличие от того, что постоянно имеет место в степных курганных захоронениях) в погребальном ритуале не представлена.
     В Осетии иногда в изголовье покойника ставили бутылку с аракой и чурек. В ходе церемонии старик, ее проводивший, разбивал бутылку и отбрасывая чурек со словами: «Эта пища и это питье да будут, сколько бы ты ни употреблял их, неистощимы для тебя, пока не достигнешь ты рая!».
     До настоящего времени у осетин также считается обязательным отправить еще до начала похорон долю поминальной пищи на кладбище – тем, кому выпала печальная миссия рыть могилу покойному (это могут быть его дальние родственники или соседи). В составе этой пищи, как правило, бывают и крепкие напитки. Закончив подготовку места захоронения, копатели (еще до появления траурной процессии) поминают умершего, желая ему всяческих благ в «истинном мире».
3. Следующая важная специфическая особенность осетинского погребального обряда – захоронения с мельничными жерновами. В осетинском фольклоре известен целый ряд проклятий, где пожелание смерти, гибели выражается как пожелание: «Чтобы твои жернова вертелись на твоей груди». Б.А. Калоев приводит данные о бытовании похорон с жерновами в ряде мест горной Осетии даже в 20-е гг. XX в. Интересно, что жернов возлагался только на могилу последнего представителя семьи или рода Употребление проклятия «чтоб вы своими жерновами закрыли входное отверстие своего фамильного склепа» в тех районах Осетии, где главным видом погребений были склеповые, свидетельствует, что этот обычай был распространен и в XVI – XVIII вв. (Калоев, 1984, с.195). Необходимо отметить, что традиционно у осетин практически все основные категории погребального инвентаря — орудия труда, оружие, культовые предметы – часто присутствуют в захоронениях лишь символически: в виде части, заменяющей целое. Так, в женские могилы постоянно клались детали ткацких станков, а также приспособлений для вязания, плетения и т. п., причем именно детали, часто сломанные в древности (или иногда, видимо, специально, при самом акте погребения). При всем многообразии возможных объяснений этого явления его стабильность для самых разных категорий предметов наводит, прежде всего, на мысль о чисто формальном исполнении требований погребального ритуала, об элементе известного плутовства со своими умершими и своими богами. Тот же мотив, вероятно, лежал в основе всего процесса символизации инвентаря вообще.
      У истоков процесса символизации стоит, как известно, замена ритуального убийства человека или животного символическим: так, например, коня, в частности, стали заменять на Северном Кавказе в могилах удилами еще в I тыс. до н. э. Архаической чертой в погребальном обряде у осетин является также ритуал «посвящения жены». Это когда вдова сходит в могилу, трижды ударяется головой об дно гроба и, затем отрезав косу, кладёт её на грудь умершего супруга в знак своей принадлежности ему. (А.А. Цуциев, 2009)
      Итак, как мы видим, археологические данные свидетельствуют о том, что современные осетины никого отношения не имеют к степной курганной культуре.
     Антропологические данные также свидетельствуют о существенном различии антропологических типов современных и средневековых осетин и древнейшего евразийского степного населения. Известный российский антрополог В.П. Алексеев, даже будучи приверженцем ираноязычия скифов, утверждает, что современные осетины являются потомками горцев-кавкавказсцев: «Из факта древности и автохтонного формирования кавкасионского типа уже был сделан вывод, что осетины представляют собой потомков местных этнических групп, населявших Центральный Кавказ с глубокой древности». (В.П. Алексеев, 1989).
       Как известно, генетические исследования также свидетельствуют о том, что современные осетины не являются потомками степного населения древности (афанасьевцев, андроновцев, тагарцев, скифов). Так, если у степняков в основном (90,0 %) выявлена гаплогруппа R1а1, то у 75% обследованных генетиками осетин, обнаружена гаплогруппа G и только у 2,0% обследованных выявлена гаплогруппа R1а1.

«Славяне-арии».
          В последние годы в России и на Украине появились авторы, которые в своих публикациях пытаются доказать, что «славяне-арии» являются предками не только русских и укараинцев, но также и скифов, создателей курганной культуры. Однако, большинство учёных считают, что славяне и их современные потомки, русские и украинцы, к  курганной культуре никого отношения не имеют.
          Так, например, украинский журналист Дмитрий Киянский в статье «И великие молчальники курганы охраняют сон степных владык» пишет: «Помню много лет назад в перерыве какой-то научной конференции знакомый археолог шепотом, чтобы никто не слышал, доказывал мне, что скифов, как таковых, в нашей истории вообще не было. Этот ученый полагал, что скифы - лишь общее название целого конгломерата разных, не очень сходных между собой народов. Однако, говорил он, заявить о подобных вещах вслух невозможно. За такие крамольные идеи могут запросто выгнать из института. Ведь считается, что скифы в какой-то мере наши предки... Строки из знаменитых «Скифов» Александра Блока (Да, скифы - мы! Да, азиаты – мы. С раскосыми и жадными очами!) многие воспринимают буквально, считая скифов, обитавших в глубокой древности на территории нынешней Украины, нашими непосредственными, чуть ли не прямыми предками. Так ли это?».
  На этот вопрос Дм. Киянского отвечает заведующий отделом скифо-сарматской археологии Института археологии НАН Украины, доктор исторических наук Вячеслав Юрьевич Мурзин: «У Блока скифы - яркий поэтический образ. Называть их своими «кровными» предками, мы, конечно, не можем. Подобное утверждение спекулятивно и, что называется, высосано из пальца. Но точно также нельзя и преуменьшать их роль в становлении поздней славянской культуры. Мы связаны с ними не столько в этническом плане, сколько в духовном».
        Известный российский учёный Л.С. Клейн в интервью журналисту В.Е. Еременко, в весьма эмоциональной форме, выразил своё отношение к интересующей нас теме:
«В.Е. Скажите, пожалуйста, почему интерес публики к ариям столь силен? Публики, очень далекой от истории и археологии.
Л.К. А интерес публики – он разный. Часть публики подогрета националистической пропагандой – арии, нордическая раса, бремя белого человека, арийские славяне, русские в палеолите и т. п. Книг на эти темы уйма, причем профессиональных нет.
В.Е. Но ведь арии на деле не славяне и не германцы, а иранцы и индийцы?
Л.К. Конечно. Но почти все авторы этих книг об ариях – любители, прочитавшие два-три учебника и переводы немецких антропологических писаний XIX – начала ХХ веков. К сожалению, молодежь часто клюет на эту пропаганду. Особенно та ее часть, которую подзуживают националистическими речениями неумные политиканы, да еще в обстановке притока мигрантов из ближнего зарубежья, который вызывает раздражение. Тут и чувства национального унижения при виде нашего реального отставания от Запада, и ностальгия по утраченной империи, хотя в этой империи господами были вовсе не они». (Интервью с автором книги «Время кентавров» профессором Л.С. Клейном, данное В.Е. Еременко 05.06.2010).
       Необходимо отметить, что в последние годы некоторые российские археологи также решили внести свой посильный «вклад» в вопрос об арийских предках славян.     Речь идёт о приверженцах российского археолога Г.Б.Здановича, которому удалось поднять немалый шум вокруг «славяне арийских» создателей синташто-аркаимского археологического комплекса.
        Вот как интерпретирует этот чрезмерный интерес опредёлённой группы россиян к археологическому комплексу Аркаим известный российский археолог А.А. Формозов: «Широкую известность получили за последние годы исследования поселения бронзового века Аркаим в Челябинской области. Памятник, бесспорно, интересный, заслуживающий изучения и осмысления. Ни то, ни другое по сути дела еще не завершено. Зато развернута мощная рекламная кампания. В печати фигурируют «Русская Троя», «Древнейший центр индоевропейцев», «Аркаимский период русской истории». В буклетах на английском языке, напечатанных Г.Б. Здановичем, изображен ряд любопытных предметов. Таковы своеобразные каменные статуэтки. Ни одна из них не происходит из Аркаима. Это случайные находки, может быть, и совсем другого возраста. Тут же показаны бронзовые изделия, но и они не из Аркаима, а из курганов…Создав шумиху вокруг Аркаима, Г.Б. Зданович добился многого. К памятникам подведены асфальтовые дороги с особой подсветкой. Штат экспедиции приближается к сотне человек… С экскурсией здесь побывал сам президент В.В. Путин. Реальные же плоды научных исследований новоявленной «Страны городов» не так велики. Предварительные очерковые публикации пока не получили продолжения и развития. Интересующихся чаще отсылают к журналу «Техника — молодежи» или к тезисам. Избранный круг археологов несколько раз приглашался на Аркаим, но странным образом демонстрировались им не раскопки, а лишь реконструкции древних жилищ, построенные сотрудниками экспедиции. Насколько обоснованны эти реконструкции, неясно. Спорить и сомневаться как-то неловко, тем более приехавшим в Аркаим на средства, предоставленные Г.Б. Здановичем и Л.Н. Коряковой, сумевшей получить деньги и из-за рубежа. Гостям остается только кланяться, благодарить и восхищаться». (А.А. Формозов, Русская археология на грани XX – XXI веков).
       А вот мнение о славяно-ариях и археологическом памятнике Аркаим российского учёного В.А.Шнирельмана. В статье «Страсти по Аркаиму: арийская идея и национализм» В.А.Шнирельман пишет: «Так, в течение последнего десятилетия в центре насыщенного этнонационалистического дискурса оказался уникальный археологический памятник Аркаим, обнаруженный археологами на Южном Урале. Неожиданно для ученых он стал использоваться различными националистами для преодоления кризиса идентичности и обоснования прав на территорию. Сложился определенный политизированный миф об Аркаиме, окрашенный в шовинистические и расистские тона…Аркаим причисляли к кругу "национальных и духовных святынь"… Термин "арийцы" стал произвольно использоваться в расширительном смысле как синоним индоиранцев или даже индоевропейцев, причем именно в этой версии Аркаим фигурирует в учебном пособии, изданном в Екатеринбурге и предназначенном для учащихся средней школы… Так как формирование огромной Российской империи в течение последних столетий шло за счет победоносных войн, территориальных приобретений и быстрой экспансии русских в регионы, заселенные инокультурными и иноязычными группами, не удивительно, что с ростом этнического национализма в среде местного нерусского населения и среди самих русских стал живо обсуждаться вопрос о легитимности присутствия русских в различных регионах страны. Особое беспокойство это вызвало у русских этнонационалистов, которые начали лихорадочно искать исторические аргументы, способные оправдать очевидную для них необходимость русского доминирования на всей территории бывшей империи. Недавняя и средневековая история, полная завоевательных походов, мало для этого подходила. Более заманчивые перспективы открывало доисторическое прошлое, позволяющее выдавать произвольные амбициозные построения за перспективные гипотезы и достаточно обоснованные теории. Русские этнонационалисты вновь открыли для себя давно отвергнутые наукой и забытые построения "славянской исторической школы", тщетно пытавшейся отождествить славян с древними ираноязычными степными кочевниками (скифами, саками, сарматами и пр.). Но и этого им показалось мало. Вооруженные данными современной археологии, они начали настаивать на том, что "предки славян" владели степным евразийским поясом еще в эпоху бронзы, а возможно, и раньше. Этих предков они все чаще отождествляли с "ариями", "арийцами", произвольно включая в эту категорию те или иные группы индоевропейцев, которые им было желательно выдать за таких предков. Тем самым завоевательная политика Российской империи представлялась в ином свете - как возвращение русских на свои наследственные земли…Чувства, которые порождает Аркаим у русских ультранационалистов, достигают иной раз патетических вершин. "Была Русь, была грамота, были свои духовные ценности - и доказательством тому Аркаим", - заявляет один из них. Ему вторит другой, считающий Аркаим "неотъемлемой частью истории русского народа". Третий безапелляционно трактует Аркаим как "символ русской славы", и его заметку об этом не без удовольствия публикуют русские ультранационалистические газеты "Русский Восток" в Иркутске и "За русское дело" в С.-Петербурге. Этот романтический взгляд на Аркаим пронизан русским этноцентризмом и призван воспитывать у русских откровенно ксенофобные настроения. Ведь он апеллирует к "великой арийской цивилизации, матери русского племени", призывает русских вспомнить о своих расовых корнях и "арийском происхождении", объявляет Аркаим "местом исхода протославянской группы арийского народа"… Впрочем, одновременно арийский миф используется и для обоснования идеи целостности и неделимости государственного единства на территории Евразии. Для ряда русских националистов Аркаим является неопровержимым доказательством того, что древние "славяне-арии" проживали в бронзовом веке на Южном Урале, имея высокую культуру, в том числе письменность, к которой якобы восходит санскрит. Именно с Южного Урала они широко расселились по Евразии. Поэтому - делается вывод - не только центральная и южная Россия, но и Сибирь, Средняя Азия и Дальний Восток являются исконно славянскими территориями».
      Между тем, непредвзятые исследования, проводимые на территории Аркаимского археологического комплекса свидетельствуют о тюркских корнях этой культуры. Об этом пишет, например, российский исследователь Ф.Н.Петров в статье «Археологические памятники Аркаимской долины»: «Степные культуры перешли к кочевому хозяйству на рубеже II-I тыс. до н.э., в период, когда изменения природных условий в степи сделали затруднительным существование оседлого скотоводства…Существуют определенные аргументы в пользу распространения в этот период времени в восточной части Великой Степи племен тюркской языковой группы...У тюркских народов особым почитанием пользовались истоки рек и аржаны – родники с целебной водой. Считалось, что аржаны могут избавить человека не только от болезни, но и от других жизненных неприятностей. У аржанов совершали как индивидуальные, так и коллективные моления и жертвоприношения. Это был обряд, посвященный всем ландшафтным духам данного района, в том числе духу-хозяину аржана. У многих современных тюркских народов существуют образы духов рек и источников: “су иясе” у казанских и западносибирских татар, “су иеси” у казахов, “hыу эйяhе” у башкир. При этом татары различают женских духов воды – “су анасы” и мужских – “су бабасы”. Культ почитания горных вершин также хорошо известен у древних тюрок и у более поздних тюркских народов. В древнетюркских надписях Южной Сибири присутствуют многочисленные указания на вечность скал и священность олицетворенной ими Бурой Земли, строки, возвеличивающие конкретные утесы или даже совсем небольшие сопки. Гора Чека – один из наиболее значимых культовых центров степного Зауралья. Название Чека является татаризированной формой казахского Шокы - “бугор с остроконечной вершиной”, “шелом”.
Свое культовое значение Чека приобрела уже в эпоху камня, о чем свидетельствуют следы неолитического святилища на вершине горы. В эпоху бронзы в северной части массива были сооружены две крупные аллеи менгиров. Их возведение в древности было связано с большими трудозатратами и применением специальных технологических приемов, поскольку центральные камни в аллеях имеют вес не менее двух тонн. Обе аллеи образуют единый комплекс, обращенный к главной вершине горы.
Эпохе ранних кочевников принадлежат каменные курганы, расположенные на вершинах основных возвышенностей массива. Самый крупный из них находится на главной вершине Чеки. Эти памятниками свидетельствуют о том, что в скифо-сарматскую эпоху Чека воспринималась как сакральное пространство. На нем хоронили достаточно видных членов общества, которые в своем посмертном существовании сближались с духами природных стихий…Большинство курганов могильника Лисьи горы может быть датировано эпохой поздней бронзы и сооружено, вероятнее всего, населением поселений Лисьи горы I и Лисьи горы III.
Степные курганы, создававшиеся в эпоху бронзы над погребениями, реализуется собой не только культ почитания предков. Они встраивались в структуру природного мира, а сами предки, погребенные под их насыпями, воспринимались в контексте сакрального мира природных стихий. На протяжении тысячелетий степные народы считали, что духами природных ландшафтов во многих случаях становятся души умерших именитых людей, вождей и шаманов, чьи погребения находили наиболее зримое воплощение на местности в курганных насыпях». (Ф.Н.Петров, 2006).
         В том, что в последние годы некоторые  российские авторы, в качестве наследников скифов, решили осетин заменить на славян-ариев не последнюю роль сыграли ДНК исследования. Учёные выявили, что генотип захороненных в курганах Евразийской Степи в основном состоит из гаплогруппы R1a1, а у осетин этот показатель оказался весьма низким, в то время как у некоторых славянских народов, в том числе у русских, высоким. В связи с этим, некоторые российские генетики усиленно пытаются навязать всем мысль о том, что современное население России являются генетическими потомками древних ариев –славян.
        Вот что, например, пишет о древнейших евразийских носителях гаплогруппы R1a1 А.А.Клёсов в статье «О неправомерном отнесении сибирских гаплотипов R1a1 к представителям курганной археологической культуры»: «Ископаемые гаплотипы R1a1 из Южной Сибири прекрасно укладываются на ветви современных гаплотипов России. И совпадений искать не надо. Эти ископаемые гаплотипы имеют общего предка с современными русскими, восточными славянами, и их общий предок жил 4850±500 лет назад. Что вполне согласуется с датировкой ископаемых гаплотипов от 3800-3400 до 1900-1600 лет назад… 3800-3400 лет назад - это времена перехода ариев, гаплогруппа R1a1, в Индию. И предок их был, как еще раз показывают данные в нашей интерпретации - ближайший родственник восточных славян. Технически он был праславянин, но ставший праиндусом». (А.А.Клёсов, 2009).
   Однако, необходимо отметить, что идентичная гаплогруппа R1a1 выявлена также почти у всех современных тюркских народов:
Котоны (монголязычные уйгуры) -82,0 %,
Киргизы- 63,0 %,
Шорцы- 58,8%
Алтайцы- 53,0%
Татары- 34,1 %
Чуваши- 31,6%
Узбеки- 30,0%
Уйгуры- 28,6%
Хакасы 28,3 %
Карачаевцы - 27.54%
Башкиры- 26,3 %
Балкарцы - 25.74%
Азербайджанцы - 19,0%
Каракалпаки- 18,2%
Тувинцы 14, 0%
Кумыки- 13,2%
Гагаузы - 12,5%
Турки- 6,9%
Туркмены - 6,7 %
Казахи - 4,0%
Якуты - 3,2%
       Кроме того генетики выявили, что «восточноазиатские» гаплогруппы (N, O, C), присущие монголидным народам, у «западных» тюркских народов (азербайджанцев, турков, туркмен, гагаузов, карачаевцев, балкарцев, кумыков) не обнаружены.
Ознакомившись с этими данными по ДНК генеалогии мы можем предположить, что гаплогруппа R1a1 изначально была древнетюркской гаплогруппой. А тот факт, что у всех мужчин, захороненных в евразийских курганах, обнаружена эта гаплогруппа, является ещё одним доказательством того, что так называемые андроновцы, афанасьевцы, тагарцы, «пазырыкцы»,  скифы, сарматы, аланы были тюркскими народами и  являются древними предками современных тюрков.
          Об этом в своих  исследованиях пишут большинство зарубежных и  российских генетиков. Так, например, российские исследователи Волков В.Г, Харьков В.Н., Штыгашева О.В., Степанов В.А в статье «Генетическое исследование хакасских и телеутских сеоков» пишут: «Практически все гаплотипы R1a1 у хакасов и шорцев входят в единую группу и отличаются от гаплотипов R1a1 других этносов, но имеют явное сходство с гаплотипами носителей тагарской археологической культуры. Таким образом, данные сеоки являются прямыми потомками тагарцев». (Волков В.Г, Харьков В.Н., Штыгашева О.В., Степанов В.А, 2010).
        А в другом исследовании по генетике населения Южной Сибири «Эволюция и филогеография линий Y-хромосомы человека» генетики В.А. Степанов, В.Н. Харьков, В.П. Пузырев пишут, что «Большую часть в спектре вариантов Y-хромосомы в Южной Сибири занимает R1a1 (от 12 % у тувинцев до 55 % у южных алтайцев), носители которой – вероятно, древнеевропеоидное население этого региона – проникли сюда с миграциями по степной зоне Северной Евразии в эпоху от раннего неолита до бронзового века». (В.А. Степанов, В.Н. Харьков, В.П. Пузырев, 2006).
             Мне кажется, что если бы господин А.А.Клёсов был бы больше информирован об истории тюркских и славянских народов, то мог бы знать, что к далёким предкам современных русских эта гаплогруппа, скорее всего, попала в тот период, когда их предки с предками современных тюрков были объединены в единый эль (договорное государственное образование) . Как известно, эль это древнетюркское государство, куда на добровольной договорной основе входили представители различных племен и народов древности (славяне, согдийцы, предки современных венгров, марийцев, монголов и т.д.). Из истории мы хорошо знаем, что такими тюркскими государствами -элями были государственные образования скифов, хуннов, гуннов, тюркютов, авар, хазар, булгар, огузов, кыпчаков. В какой-то мере элем были Золотая Орда и государство Хулагидов, а также средневековые Крымское, Казанское и Астраханское ханства в Восточной Европе. Последние крупные тюркские эли в Азии - это были тюркские государства Бабуридов, Сефевидов, Каджаров, а в Европе - Османская Империя, просуществовавшая до начала 20 века. Как известно, в разные годы в османском эле были объединены албанцы, австрийцы, армяне, абхазы, грузины, болгары, боснийцы, сербы, хорваты, словенцы, греки, киприоты, молдаване, румыны, венгры, турки, чехи, черногорцы, украинцы, крымские татары, гагаузы, словаки и многие другие европейские народы. Как известно, османская империя просуществовала около 600 лет и не удивительно, что за время столь долгого совместного проживания в едином государстве у многих вышеперечисленных народов оказались схожие генетические данные.
      О таком более раннем тюркско-славянском союзе пишет российский автор Г.Н. Клейменов в своей книге «История русской равнины»: «На среднем Дунае праславяне появились вместе с гуннами. Выйдя к границам Византии, славяне ещё долгое время не представляли самостоятельной политической силы. Они участвовали в войнах, но предводительствовали ими другие – гунны, авары. Примерно сто лет они осваивались в пограничье империи, а затем постепенно славяне стали переходить от участия в набегах к заселению весьма опустевших к этому времени Балкан...По мнению ряда исследователей, именно авары стали той силой, которая привела в движение славянские племена и вывела их на историческую арену. Начиная с последних десятилетий VI века, на пространстве от Венского леса и Далмации на западе до Потисья на востоке возникает аварская культура. Ее создателями были не только авары, но и более крупные племена, которые находились в их подчинении. Наиболее многочисленную часть населения Аварского каганата составляли славяне». (Г.Н.Клейменов, 2010)
        О древне тюркско-славянском союзе пишут также российские авторы В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский в книге «Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье»: «Славяне и степные номады, по-преимуществу тюрки, были «обречены» на соседство и взаимодействие самим ходом истории… Славяне участвовали не только в походах тюркоязычных болгар и варяжской руси: согласно византийским источникам, с момента появления славян на дунайской границе империи в VI в. они действовали совместно с кочевниками… В «Истории франков» Фредегара, составленной около середины VII в., говорится, что «Каждый год гунны приходили к славянам, чтобы провести у них зиму, они брали тогда жен и детей и пользовались ими, и к довершению остальных насилий славяне должны были [еще] платить гуннам дань» (А. А. Шахматов. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919). Данные археологии делают очевидными «законные» брачные узы, связующие древних тюрков (гуннов, авар, хазар, булгар) и «славянских жен». (В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский, 2004).
       Как известно, похоронный обряд является одним из наиболее консервативных элементов культуры благодаря устойчивости определяющих представлений, на базе которых он сформировался. Комплекс представлений, связанных с погребением предков, является общечеловеческим и этнические особенности сказываются в деталях и в сочетаниях второстепенных признаков или в разновременности появления этих признаков, тоже в большинстве случаев общих для многих народов.
      Из числа спецефических элементов древнеславянского погребального обряда следует назвать: погребальное сооружение в виде человеческого жилища (домовины) и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды.
         Учёные считают, что причину появления новых представлений о какой-то внутренней связи между посудой для еды и местопребыванием праха предка следует искать, очевидно, в главной религиозной задаче первобытных земледельцев – в изобретении магических средств для обеспечения своей сытости, благополучия.
      Погребальный обряд древних славян подробно рассмотрен работе С.А.Андреевой: «Горшок для варева был конечной точкой длинного ряда действий предметов и разделов природы, обеспечивающих благоденствие земледельца: соха, вспаханная земля, семена, ростки, роса и дождь, серп, “кош” для увоза снопов, жерновки для размола и, наконец, печь и горшок для изготовления еды. Готовые продукты – каша и хлеб – испокон века были ритуальной пищей и обязательной частью жертвоприношений таким божествам плодородия, как роженицы. Существовали специальные виды каши, имевшие только ритуальное назначение: “кутья”, “коливо” (из пшеничных зерен). Варилась кутья в горшке и в горшке же или в миске подавалась на праздничный стол или относилась на кладбище в “домовину” при поминовении умерших. Горшки и миски с едой – самые обычные вещи в славянских языческих курганах, но не эти напутственные предметы помогут нам раскрыть связь горшка с прахом, умершего. Горшок для приготовления еды из первых плодов нередко считался священным предметом, а это позволяет построить следующую смысловую связь: умерший предок содействует урожаю, благополучию своих потомков; душа покойника с дымом погребального костра поднимается к небу, от которого зависит урожай; осязаемые останки (прах) укладываются в “сосуд мал”, который или уже применялся для приготовления ритуальной каши в день первых плодов, или был подобен такому. Горшок с прахом предка зарывался в землю и прикрывался сверху домовиной или курганом. Горшок для варева становился не только вместилищем праха, но и как бы постоянным напоминанием предку о первых плодах, о празднике благополучия.
      Горшок, как символ блага, сытости, восходит, по всей вероятности, к весьма древним временам, примерно к земледельческомy неолиту, когда впервые появляется земледелие и глиняная посуда.
     Связующим звеном между богом неба, богом плодоносных туч (отсюда “тучный”) и кремированными предками, души которых теперь, по новым представлениям, уже не воплощаются в живые существа на земле, а пребывают в небе, явился тот горшок, в котором уже много сотен лет первобытные земледельцы варили первые плоды и специальным празднеством благодарили бога
           Отсюда оставался только один шаг до появления обряда захоронения останков кремированного предка в простом горшке-урне, зарытом в кормилицу-землю. Обряд трупосожжения, идея которого заключалась в вознесении души умершего человека к небу, в какой-то мере отрывал умерших от земли. Аграрно-магическая обрядность навсегда осталась соединенной с местом захоронения умерших, с домовиной на кладбище, под которой захоронен в горшке-урне прах предка. Обряд захоронения в урне объединял следующие идеи: представление о бестелесной душе (сожжение), заклинательную силу горшка для первых плодов (урна-горшок с прахом предка-покровителя), заклинание плодоносящей силы земли (зарытие урны в землю) и создание модели дома данной семьи (домовина над зарытой урной с прахом предка членов семьи).
      На праславянской территории (в её западной половине) прах предка начали насыпать в горшок в XII – X вв. до н. э., а до этого на всей прародине славян встречаются сосудообразные конические предметы с большим количеством отверстий, своей формой напоминающие синхронные им печки-горшки с небольшим количеством отверстий.
       Итак, суммируя все вышесказанное, можно сказать, что погребальный обряд, отражающий и выражающий конкретную форму культа предков на том или ином этапе, свидетельствует, что с появлением кремации оформился следующий комплекс представлений о предках: предки связаны с небом, с отлетом в ирье душ предков; прах предков предается земле, источнику благ земледельцев (”священная земля предков”); принадлежностью и местом отправления культа предков является дом мертвых, домовина – модель жилища, около которой справляются поминки в дни радуницы, дни поклонения предкам. Вместилище праха – горшок для приготовления пищи – связывал воедино идею культа предков и магическое содействие предка благополучию живых.
Первым, кто описал погребальный обряд древних славян был, живший в XIII в. монах Киево-Печерской лавры Нестор – автор «Повести Временных Лет».
Рассмотрим текст Нестора, относящийся к славянам лесной зоны: “А Радимичи и Вятичи и Север одни обычай имеяху – живяху в лесе, якоже вьсякый зверь … И аще къто умьряше, – творяху тризнy над нимь. И посемь сътворяху краду велику и възложаху на крадy мьртвьца и съжьжаху и. Посемь, събравъше кости, въложаху в судину малу и поставляху на стълпе на путьх, еже творять Вятичи и ныне. Сиже творяху обычая и Кривичи и прочий погании, не ведуще закона божия, нъ творяще сами собе закон”.
     Описание Нестора очень точно соответствует археологическому понятию “полей погребальных урн”. Окончательно утвердиться в этом мы сможем после того, как разберем всю погребальную терминологию Нестора, ставшую частично непонятной уже в XIII в.
     Под словом “тризна”, творимая над покойником, надо понимать, конечно, не поминальный пир по умершему (носивший название “стравы”), а боевые игры, ристания, особые обряды, призванные отгонять смерть от оставшихся в живых, демонстрировавшие их жизнеспособность.
В слове «крада велика» нередко видели искажение слова “колода”, “клада”, т. е. выдолбленный из целого бревна гроб. Однако по прямому смыслу Нестерова текста крадой называли тот погребальный костер, на который возлагали труп умершего для кремирования его. Обычно трупосожжение производилось на стороне, поодаль от самого места погребения, и подготовленный для кремации костер, вероятно, действительно представлял собою “громаду дров велию”. В тех случаях, когда сожжение производилось на месте погребения, кострище предстает перед археологами как круг около 10 м в диаметре при толщине спрессованного слоя золы и угля в 30 – 40 см.
“Крада” означало не только погребальный костер, но и всякое жертвенное сожжение: “крады и требища идольская”, где “крада” соответствует греческому homos – горящему жертвенному алтарю.
Сожжение производилось на месте погребения; кострища (3 х 4 м; 4X6 м) окружались правильными кругами ровиков (ширина 20 см, глубина 50 см), диаметр кольца которых достигал 7 м. Процесс погребения мы должны представить себе так: складывали погребальный костер, на него “възложаху мьртвьца” и это непосредственно похоронное дело сопровождалось религиозно-декоративным сооружением – вокруг крады (которая была, судя по раскопочным чертежам не очень правильной формы) прочерчивали геометрически точный круг, рыли по кругу глубокий, но узкий ровик и устраивали какую-то легкую ограду вроде плетня из прутьев (следов бревенчатого тына нет), к которой прикладывалось значительное количество соломы. Когда зажигали огонь, то пылающая ограда своим пламенем и дымом закрывала от участников церемонии процесс сгорания трупа внутри ограды. Возможно, что именно такое сочетание погребальной “громады дров” с правильной окружностью ритуальной ограды, отделявшей мир живых от мира мертвых предков, и именовалось “крадой”.
Относительно обряда кремации, можно выделить следующие его виды:
1. Трупосожжение на стороне с:
а) дальнейшим закапыванием пережженных костей умершего в пределах общего могильного комплекса. Такие погребения бывают безинвентарные или же с одиночными предметами. Различают погребение:
• В урнах.
• Безурновое – пепел умершего просто ссыпают в могильную ямку в пределах комплекса.
б) дальнейшим развеиванием праха;
2. Трупосожжение непосредственно на месте погребения:
а) с возложением тела покойного на костер;
б) с разжиганием погребального костра над телом покойного. В таких случаях чаще всего сначала строят «домовину» – своеобразный «дом мертвых» – над которой скадывают костер.). Оба подвида погребений являются инвентарными.
       Обряд трупосожжения (кремации), повсеместно распространенный среди славян в начале средневековья, своими корнями достигает глубокой древности. Его существование и развитие на данной территории прослеживается со времен позднего бронзового века». (А.П.Лебедева, 2007, pda.coolreferat.com)
       Археологические истоки славянского обряда трупосожжения пока не могут быть выявлены в весьма отдаленной древности. Вполне определенно история славянского ритуала кремации умерших может быть прослежена начиная с позднего этапа бронзового века на протяжении более полутора тысяч лет. Ретроспективным путем (от раннего средневековья в глубь веков) цепь археологических культур, связываемых со славянским этногенезом, внизу пока завершается лужицкой культурой (последнее столетие II и первая половина I тысячелетия н.э.).
Погребальными памятниками лужицкой культуры являются бескурганные могильники, нередко насчитывающие по нескольку сотен захоронений. Обряд погребений - трупосожжение. Кремация умерших совершалась на стороне, вне могильника. Собранные с погребального костра остатки трупосожжения (пережженные косточки с пеплом) помещались в глиняную урну, которую ставили в неглубокую могильную яму, или ссыпали непосредственно в подобную могильную яму. В них иногда помещали еще глиняные сосуды, вероятно, с жертвенной пищей. Бронзовые вещи в могилах встречаются редко, что, скорее всего, обусловлено обычаем, а не бедностью населения лужицкой культуры металлическими изделиями.
    Погребальный обряд славян в позднелатинский римский периоды не претерпел каких-либо существенных изменений. Как и в более раннее время в Повисленье и в смежных с ним регионах безраздельно господствовал обряд сожжения умерших на стороне с последующим помещением кальцинированных костей с остатками погребального костра на дно могильной ямы. Преобладающими были безурновые и безынвентарные погребения. Пшеворские могильники бескурганные.
           Срединное положение занимает славянская группировка, характеризуемая глиняной посудой пражско-корчакского типа. Территория ее простирается от верхнего течения Эльбы на восток широкой полосой через Верхнее Повисленье, Волынь и Припятское Полесье до правобережной части Киевского Поднепровья. Историк VI в. Иордан сообщает, что "многолюдное племя венетов" ныне известно "под тремя именами: венетов, антов, склавенов". Географическое распространение пражско-корчакской керамики позволяет связывать племенную группировку славян, пользовавшуюся этой посудой, со склавенами Иордана и византийских историков. Важнейшие этнографические элементы, свойственные этой славянской группировке, позволяют утверждать, что она генетически восходит к населению висленского региона пшеворской культуры. В V-VI вв. повисленская группировка славян расселяется в разных направлениях, осваивая земли Верхнего Поднестровья и Припятского Полесья в восточном направлении, части бассейнов Одера и Эльбы в западном и дунайские земли в южном.
        На первых порах погребальный обряд рассматриваемой славянской племенной группировки продолжал традиции, унаследованные от пшеворской культуры. Погребальные памятники - бескурганные могильники, насчитывающие от двух до нескольких десятков погребений. Безраздельно господствовал ритуал сожжения умерших.
На территории Польши подобные бескурганные могильники пока известны в небольшом количестве (Бахурз, Заминско, Мендзыборув, Непорент, Тухлин). Остатки трупосожжений помещены в круглых ямках в глиняных урнах или ссыпаны вместе с углем на дно. Захоронения безынвентарные.
Несколько бескурганных могильников с пражско-корчакской керамикой исследовано и на территории Чехословакии (Потворице, Вичапы-Опатовце, Пжитлуки, Велатице, Ланжгот и др.) Могильники обычно небольшие, насчитывающие около 10-25 захоронений. Последние совершались по обряду трупосожжения на стороне. Собранные с погребальных костров остатки кремации помещались в неглубокие ямки, нередко в глиняных урнах. В погребениях найдены лишь отдельные предметы - ножи, пряжки, бусины, обломки костяных гребней.
      Такие же могильники, насчитывающие не более 20 захоронений, исследовались на Волыни и в Припятском Полесье (Шумск, Корчак, Тетеревка и др.) Остатки трупосожжений помещались в округлые ямы диаметром от 20 до 80 см и глубиной от 20 до 60 см. Ямы были заполнены черной углистой землей, а кости, собранные с погребного костра, были очищенными от остатков костра, а в некоторых случаях даже вымытыми.
      Начиная с VI-VII вв. на всей территории расселения описываемой славянской группировки на смену грунтовым захоронениям приходят курганные. Этот процесс протекал постепенно, явно эволюционно. Однако пока исследователи не могут сказать, какими причинами вызвано возникновение обычая сооружать для погребений земляные курганные насыпи. Сам обряд остается прежним. Умерших сжигали так же на погребальных кострах, а остатки кремации стали помещать в искусственно сооруженные округлые в плане курганы. В VI-VII вв., а в некоторых местах еще и в VIII-IX вв. курганные захоронения существовали вместе с грунтовыми, но постепенно новый обычай вытесняет бескурганный ритуал. Все курганные насыпи до IX в. были коллективными усыпальницами и содержат по несколько индивидуальных погребений.
Курганные могильники обычно состоят из нескольких насыпе высотой 0,3-1 м и диаметрами от 5 до 12 м. Остатки трупосожжений помещались в ямках, вырытых в материке, на небольших ритуальных кострищах в основаниях курганов, а также в насыпях на самой различной высоте. Целый ряд захоронений принадлежит к урновым. Наиболее ранние из них относятся к сосудам пражско-корчакского типа, но, поскольку курганы использовались продолжительное время, встречаются также и лепные сосуды VIII-IX вв.
      В VIII-IX вв. сооружение курганных насыпей для погребения умерших было весьма характерной особенностью славянского населения вышедшего из описываемой раннесредневековой группировки. Постепенное исчезновение курганного обряда захоронений является результатом воздействия христианской религии.
(Приводится по изданию: В.В. Седов. "Погребальный обряд славян в начале средне
Источник: http://www.voloshba.nm.ru/tradition/sedov.htm).
           Археологи ссылаются на сходство погребального обряда (трупосожжение в различных его вариантах) у славян и племен лужицкой, поморской, пшеворской, зарубинецкой и черняховской культур. При этом они обычно ссылаются на свидетельство русского летописца об обычаях восточнославянских племен: радимичей, вятичей и северян. Когда у этих племен кто-либо умирал, сообщает летописец, по нему творили тризну, делали большой костер, клали на костер мертвеца и сжигали, а потом, собрав кости, складывали в малую посудину и ставили на придорожные столбы.
Академик Б.А. Рыбаков писал, что у славянских народов одним из самых архаичных обрядов является погребения праха в урне. Урна могла устанавливаться на столпе. Столп ставился на перекрестки дорог. Получалось, что прах предка оберегает поселение. Столп мог иметь вид домовины – небольшого домика, который мог стоять на столбах или на башне. Вариацией этого обряда является традиция заворачивания праха в бересту, известная у славян с X века. С X века распространённым видом урн становится ступа - дубовая колода. С тех пор до наших дней дошли выражения: «дуба дать» или «дать дуба раньше срока», то есть умереть. К малоизвестному факту относится обряд погребения в воде. Урну опускали в озеро, в реку, желательно в место слияния двух рек. А.А. Александров высказывает гипотезу, что исходя из полного параллелизма обрядов, связанных с сожжением в огне и последующим потоплением в воде, обряд захоронения в воде был очень распространён, однако никогда не предпринимались попытки разыскать эти захоронения специально. Такие захоронения находили лишь случайно. (В.П.Кобычев, 1973, libriz.net/.../51637-v-poiskah-prarodini-slavyan.html )
      Российские исследователи А.З. Винников и А.Т. Синюк в статье «Дорогами тысячелетий» пишут: «В языческую эпоху у славян ни в чем так ярко и многолико не проявилось их мироощущение, как в погребальной обрядности. До принятия христианства на Руси, а в некоторых районах и много позднее умерших сжигали. Огонь— вот что почиталось, чему преклонялись; ничто не могло уравняться с его силой! Огонь горел в самых священных местах. У славянских племен было особое уважение к очагу, были обычаи гадания на углях, золе, пламени. Огню приносили жертвы, все важнейшие праздники проходили при особом почитании огня. На месте будущего захоронения, там, где предполагается насыпать курган, готовились принять остатки кремации. Сооружали деревянную камеру размером 1х2 метра, высотой около полуметра из дубовых плах. Это был ящик с крышей и полом, но с одной из сторон стенка отсутствовала и камера была открыта. Она ставилась не в центре, который был уже намечен для будущего кургана, а в его восточной половине, причем открытой стороной максимально ближе к предполагаемому краю кургана. Затем уже по периметру будущего кургана ставилась деревянная столбовая оградка, которая прерывалась там, где она подходила к открытой стороне камеры. Лишь после этого с погребального костра собирали остатки кремации человека и животных и, очистив их от золы, пепла, а может быть, даже и помыв, помещали в глиняный сосуд (горшок, миску) и ставили в погребальную камеру. Сюда же приносили сосуды с пищей и питьем. Затем наступал момент насыпки кургана. Насыпали не только члены семьи умершего, а, вероятно, «всем миром». Землю ссыпали внутрь столбовой оградки, которая как бы обрамляла курганную насыпь. Погребальная камера с прахом умершего не присыпалась вся, край ее оставлялся свободным от земли, а открытый вход закрывался большим камнем или толстой деревянной плахой. Собственно, в древности курган был не таким, каким он нам сейчас представляется. Это было своеобразное погребальное сооружение из дерева и земли. Во время насыпки сооружения горшки или их части преднамеренно разбивались и разбрасывались по насыпи. Возведя часть будущего кургана, приносили хворост, поджигали, отдавая дань огню. Вокруг кургана образовывался неширокий ровик, из которого брали землю. По окончании работы в ровике зажигали костры в память о покойнике. Завершался ритуал похоронной трапезой или, по-летописному, «стравой». А когда в семье умирал еще один ее член, все повторялось сначала, с той лишь разницей, что камера уже готова, курган насыпан, осталось только отодвинуть камень или плаху от входа, поставить новый сосуд с костями и в память о новом захоронении зажечь новый костер на кургане и в ровике вокруг него. Картина похоронного обряда, нарисованная нами,— это не плод чистой фантазии. Раскопки курганов Боршевского могильника открыли и остатки деревянной погребальной камеры с оградкой, и зольные пятна в насыпи, свидетельствующие о ритуальных кострищах, и ровик вокруг кургана, в котором выявлена яма с остатками кострищ, и фрагменты керамики и кости животных в насыпи — разве мало фактов, чтобы представить все, что было здесь тысячу лет назад?». (А.З. Винников, А.Т. Синюк, Дорогами тысячелетий, www.vantit.ru/.../16-istorija-i-arheologija.html)
        Итак, мы убедились, что погребальный обряд славян существенно отличался от аналогичного обряда древнейшего скотоводческого населения Евразийской степи. Вывод: предки современных русских никого отношения не имеют к курганной культуре евразийской степи.
Дмитрий Верхотуров в статье «Скифы между тюрками и славянами» пишет: «До начала XVIII века в литературе полностью господствовало верное представление о том, что предками тюрков были скифы. Это положение было позже доказано археологами, которые нашли целых пятнадцать параллелей между материальной культурой скифов и тюркских народов. 15 признаков - это значительно больше того, что можно было бы считать случайным совпадением. Вот это и не хотят никак признавать патриоты. Не хотят сказать, что на самых ранних этапах сложения древнерусского государства огромное влияние оказали тюркские народы: печенеги, половцы, хазары, булгары и другие. Если признать это влияние, то нужно будет признать влияние тюрков на сложение уже и русского народа, и сказать, что русский народ - это не чистые славяне, а народ полуславянского - полутюркского происхождения, наподобие дунайских болгар, в которых слились дунайские славяне и булгары. Вот это для патриотов страшно. Это разрушает их мировоззрение до основания. Отсюда и стремление удревнить славян настолько, чтобы там, в глубокой древности никаких тюрок не было, и была бы отговорка насчет того, что "был же древний и чистый корень".Расставание с мифами о скифах-славянах и признание их тюрками ставят перед историками и археологами нелегкие вопросы. Придется признавать, что тюрки имели сильнейшее влияние на восточных славян, на сложение Киевской Руси, на сложение древнерусского государства и всего русского народа. Кому-то это, может быть, неприятно, но уйти от этого не получиться».
(Дмитрий Верхотуров .№ 408, 09 января 2005 г. www.lebed.com/2005/art4029.htm).
       Итак, мы выявили, что ни у одного из так называемых «арийских» народов не было традиций курганных погребений. Ни индусы, ни индоевропейцы, ни арии иранцы, а также проосетины и славяне  не хоронили своих близких в курганных могильниках.  И, естестественно, что никакого отношения к евразийской курганной культуре не имеют.

Древние тюрки-создатели курганной культуры.   
       Как известно, евразийские курганы были не просто насыпями над могилами. Они были своеобразными храмами. С их появлением религиозная жизнь выходит за пределы поселений. У курганов собирались общины, чтобы почтить память умерших, принести жертвы богам, произвести праздника, решить важные дела. Курганы через чествования предков олицетворяли для степняков их исконную связь с определенной территорией. Возвышаясь над степными просторами, они обозначали территории расселения скотоводов и пути их передвижения. На вершине многих курганов устанавливались вертикально камни, напоминали человеческую фигуру, а впоследствии антропоморфные скульптуры. Первые курганы появились свыше пяти тысяч лет тому, в первой половине III тысячелетия до н.э. Наиболее значительное курганное строительство развернулось во времена эпохи бронзы (III-II тысячелетия до н.э.), когда в евразийских степях существовали ямная культура, катакомбная культура и срубная культура.
               
         В настоящее время в ареале расположения евразийских курганов проживают десятки тюркских народов, а также славянские народы (русские, украинцы) и практически отсутствуют ираноязычные народы.
         Ранее мы уже убедились, что современные западные европейцы, арии-индусы, славяне, иранцы (персы, таджики, осетины), а также их далёкие предки с курганной культурой никак не были связаны.   
         Рассмотрим некоторые письменные, археологические, антропологические и этнографические данные, подтверждающие идентичность древних тюрков и населения, создавшего евразийскую курганную культуру.
         Необходимо отметить, что для большинства не политизированных учёных никогда не было большим секретом то, что создателем Евразийской курганной культуры являются именно предки современных тюркских народов. Например, известный итальянский учёный Марио Алинеи без всяких сомнений пишет об этом: «В четвертом тысячелетии до нашей эры курганные народы распространились по всей области к северу от Черного моря, по северной Европе, и вероятно к востоку от естественного барьера Уральских гор. Слово курган на тюркском языке означает холм или могила. Курганная культура характеризована ямными могилами или курганами, т.е. специфическим методом похорон. Самые ранние курганы находятся к северу от Черного моря, откуда они распространяются примерно к 2000 г. до н.э по Центральной Европе, пересекая Днепр. Везде, где распространяется Курганная культура, это отмечается общими элементами в отличие от окружающих культур Бронзового века... Традиция возведения курганов на могилах всегда была одной из самых характерных особенностей алтайских (тюркских- Г.Г.) степных кочевых народов, от их первого исторического появления до позднего Средневековья. Как известно слово курган не русского, не славянского, и не индоевропейского происхождения, а заимствование из тюркских языков. В моих книгах я привел доводы в пользу алтайской (тюркской- Г.Г.) аборигенности в Евразии… Слово курган ‘погребальная насыпь’, проникло не только в Россию, но и во всю Юго-Восточную Европу (Русс. kurg;n, Укр. kurh;n, Белорусс. kurhan, Пол. kurhan, kurchan, kuran 'насыпь'; Рум. gurgan, Диал. Венг. korh;ny), и является заимствованием из Тюркского: Др. Тюрк. курган 'укрепление', Тат., Осм., Кум. курган, Кирг. и Джагат. korgan, Каракир. korqon, все от Тюрко-Тат. kurgamak 'укреплять', kurmak 'возвести'. Область распределения его в Восточной Европе близко соответствует области распространения Ямной или Курганной культуре в Юго-Восточной Европе. Как известно, Ямная, или Курганная культура идет от степной культуры называемой Средний Стог. Именно в пределах этой культуры впервые произошло приручение лошади и верховая езда. Средний Стог, как и Ямная культура, согласно этой гипотезе, являются Тюркскими, и это означает, что Тюркские народы были первыми, кто успешно приручил лошадей, и передал это новшество соседним народам». (M.Alinei, 2006).
          Вот что пишет о погребальном обряде тюрков российская исследовательница С.А.Плетнева в книге «Кочевники средневековья»: «Именно в погребениях прослеживается наибольшее количество черт кочевничества: это, как правило, погребения всадников с останками коней, сбруей, нередко роскошно изукрашенной, оружием — также часто богато орнаментированным и разнообразных украшений одежды — изделий своих и чужих ремесленников. Описания погребальных обрядов кочевников, сделанные древними авторами, также обычно подчеркивают особенности, характерные для всадничества. Наиболее живые рассказы о кочевнических погребениях помещены в хронике Таншу, у Ибн Фадлана, у Карпини и Рубрука. Так, китайский летописец пишет о тюрках: «Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закалывают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают палатку на лошадях... Потом в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сжигают: собирают пепел и зарывают в определенное время года в могилу. В день похорон, так же как и в день кончины, родные предлагают жертву, скачут па лошадях и надрезывают лицо. В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжении жизни. Обыкновенно, если он убил одного человека, то ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи. По принесении овец и лошадей в жертву, до единой вывешивают их головы на вехах». Ибн Фадлан писал о похоронах гуза таким образом: «Если умрет человек из их [числа], то для него выроют большую яму в виде дома, возьмут его, наденут на него его куртку, его пояс, его лук... и положат в его руку деревянный кубок с набизом, оставят перед ним деревянный сосуд с набизом, принесут все, что он имеет, и положат с ним в этом доме. Потом посадят его в нем, и дом над ним покроют настилом и накладут над ним нечто вроде купола из глины (курган.— С. П.). Потом возьмут его лошадей и в зависимости от их численности убьют из них сто голов, или двести голов, или одну голову и съедят их мясо, кроме головы, ног, кожи и хвоста. И право же, они растягивают это на деревянных сооружениях и говорят: «Это его лошади, на которых он поедет в рай». Если же он когда-либо убил человека и был храбр, то они вырубят изображения из дерева по числу тех, кого он убил, поместят их на его могиле и скажут: «Вот его отроки, которые будут служить ему в раю». Весьма близок к этому описанию рассказ Карпини: «Когда же он умрет, то... хоронят же его с его ставкой, именно сидящего посредине ее, и перед ним ставят стол и корыто, полное мяса, и чашу с кобыльим молоком, и вместе с ним хоронят кобылу с жеребенком и коня с уздечкой и седлом, а другого коня съедают и набивают кожу соломой и ставят ее повыше на двух или четырех деревяшках, чтобы у него была в другом мире ставка, где жить, кобыла, чтобы получать от нее молоко и даже иметь возможность умножать себе коней и коней, на коих он мог бы ездить, а кости того коня, которого они съедают за упокой его души, они сжигают». Рубрук добавляет к этому некоторые подробности, описывая обряд погребения команов, т. е. половцев XIII в.: «Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу... Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей — по четыре с каждой стороны мира». (С.А.Плетнева, 1982).
     Известный советский археолог А.Н.Бернштам, который даже в страшные годы тотальных советских репрессий, когда большинство его коллег были расстреляны или сидели в исправительных лагерях в Сибири, имел мужество признать, что : «Спор о тюркизме или иранизме скифов столь же древен, как и сама ориенталистика. Решение этих проблем содержится в археологических материалах…Тюркский этногенез, связанный с развитием кочевничества, имеет в качестве своих сопутствующих компонентов определенные явления культуры. К таковым могут быть отнесены такие явления как погребальный обряд, тип жилища, орнаментальный декор, характер утвари ит.д. Прослеживая по археологическим памятникам историю развития кочевых обществ и выявляя автохтонный процесс их развития, мы приходим к выводу, что там, где начиная с эпохи бронзы, шел процесс формирования кочевого общества, там конечным результатом процесса являлся тюркский этногенез». (А.Н.Бернштам, 1947).
       По мнению большинства учёных, этнокультурные особенности древних тюрков, полнее всего, отражены в их погребальном обряде.
Как известно, на сегодняшний день, самым древним тюркским народом о котором наука располагает достаточно обширным историческим, археологическим и антропологическим материалом являются хунны. Вот как описывает погребальный обряд хуннов российский учёный Л.Л.Викторова в книге «Монголы»: «Наибольшей информативностью в этнокультурном отношении обладают знаменитые погребения хуннских шаньюев в горах Ноин-Улы. Особенно знатных хоронили под курганом с каменной наброской, сооружая возле них жёртвённики. Под курганом находилась ориен¬тированная по сторонами света погребальная камера, которая была сделана в виде двух срубов, заключенных один в другом и разделенных коридором, т. е. во внешнем и внутреннем гробах. Гробы ставились во внутренний сруб. Погребенного клали головой на север. С ним хоронили богатый и разнообразный инвентарь, состоявший из оружия, одежды, обуви, головных уборов, украшений и других предметов». (Л.Л.Викторова, 1980).
       Необходимо отметить, что большинство археологов утверждают, что хуннские погребения в Ноин-Улы похожи на курганы Пазырыка. На могильном поле Ноин-Ула самым крупным считается курган 6. Историки считают, что в этой усыпальнице, в сосновом гробу, покрытом слоем лака, погребен предводитель азиатских хуннов Учжулю-шаньюй. Он умер в 13 году нашей эры. Установить это помогла маленькая китайская чашечка, найденная в кургане, на которой указана точная дата изготовления.
Учжулю-шаньюй был торжественно похоронен и пролежал в могиле под курганом 1911 лет. В 1924 г. курган этот был раскопан экспедицией П.К. Козлова, и находки из него хранятся теперь в Эрмитаже.
         Как известно, в некоторых Пазырыкских и Ноин-Улинских курганах благодаря суровым природным условиям Горного Алтая и севера Монголии, а также особенностям погребальных сооружений (двойные погребальные камеры с полом и двойным, тройным и даже шестирядным бревенчатым перекрытием сверху) в глубоких, вырытых в глинистом грунте могильных ямах, перекрытых в средней части линзами мерзлоты, а снизу заполненных водой, сохранились предметы из органических материалов, которые, обычно, не доходят из столь глубокой древности.
      Ранее мы уже писали о Пазырыкских курганах, а вот как описывает Ноин-Улинские курганы российский учёный П. К. Козлов: «Много труда было затрачено в свое время для установки большой капитальной деревянной погребальной камеры-гробницы с прахом и убранством знатного покойника. Огромные глубокие могилы рылись саженными уступами, с выходом лестницей в полуденную сторону; с этой же стороны и по этому же сходу и вносили торжественно покойника. Именно так рисуется исследователю могилы картина погребения. Живо представляешь себе длинную вереницу погребального шествия снизу долины вверх по ущелью. Большой массивный деревянный гроб, в своем шествии вниз, останавливается на дне могилы, в том же направлении от юга к северу. Внутри гроб отделан узорчатыми тканями, а снаружи - черным лаком с цветными рисунками и золотом; под гробом на полу разостлан ковер с шитьем бегущего во всю прыть рогатого лося, с крылатою рысью на спине, теребящей зубами и когтями свою жертву, или рассвирепевшего быка, дерущегося с леопардом. Ковер оторочен цветной шелковой, со сложным орнаментом, тканью. Перед гробницей стоят большие глиняные урны и ряд изящных длинных закругленных лаковых китайских чашечек с оригинальным красочным орнаментом по бокам и на золоченых выступах. На стенах погребальной камеры и прилежащих коридоров висят тонкие шелковые драпировки, а поверх их - шерстяные темно-коричневые вышивки с фигурами людей, иногда важных сановников или вождей, на белом породистом коне, окруженных блестящей свитой, или просто охотника со стрелою, направленной в огромную птицу, со змеею в клюве. Там и сям, вдоль стен, на дне погребений, сосредоточено много бронзовых необъяснимых пока в своем назначении предметов: то в форме крупных, то в форме мелких цветов тюльпанов, с крючками, перевитых горевшим золотом, то в форме ваз, тазов с орнаментами, круглых колпаков или чехлов, длинных пестиков, то в форме жертвенных курильниц.
Наряду с бронзой и разными медными предметами встречались остатки седел из дерева, кожи, потников, шелковых покрышек и несколько украшений из конских волос, висевших то на груди, то защищавших голову лошади от надоедливых и мучивших насекомых. Любопытны из дерева же приспособления или орудия для добывания огня или изображения животных, например, оленя, или изюбря, как говорят сибиряки.
По части каменных предметов, в том или другом погребении попадались исключительно изделия из популярного в Азии нефрита. Янтарь также встречался в различных выражениях искусства - в форме бус, изображений свернутой змеи или так называемых крупных головных шариков, характеризующих высокое положение известного лица. Многочисленные куски и кусочки одежд и изредка целиком или почти целиком самые одежды: рубаха, шапочка или накидка с широкими или узкими рукавами, отороченными соболем, дают представление как о богатстве и изяществе преимущественно шелковых тканей, так и о покроях самой одежды. Мягкая, тонкая по размерам и шитью, обувь сохранилась лишь в подошвах или накладках на подошву, в виде войлочных с орнаментом, или однотонных шелковых, прошитых нитками, настилок. Несколько различных шелковых мешочков, также непонятных пока в своем назначении, за исключением одного, служившего, вероятно, для табака, с отверстием для трубки. О возрасте ноин-улинских могильных курганов, открытых и разработанных Монголо-Тибетской экспедицией, говорит керамика, ее орнаменты, как одинаково орнамент металлического китайского зеркала или очень оригинальный, повторяю, красочный орнамент на китайских же лаковых чашечках, по бокам и золоченым выступам. Эти орнаменты специалисты-археологи относят к Ханьской династии, т. е. за два, века до нашей эры. Металл цвета священного огня буддистов или солнца - яркое червонное золото - выражено самыми, различными предметами археологических находок: массивною головкой мифического животного, с красным камешком во лбу, изображением лошади, напоминающим таковых в орнаментах скифских ваз, серьгами, оригинальными кольцами, всякого рода округлыми, коническими изделиями, а также многочисленными пластинками и орнаментными накладками на гроб и т. п».
     Кроме того по словам В.П.Козлова археологам из этого кургана удалось извлечь: «Много всевозможных тканей, подвески из нефрита, оригинальные предметы, неповрежденную глиняную черную урну, красочный рисунок птицы и самое ценное сокровище - большой, сравнительно тонкий, шелковый ковер, в орнаменте которого - иероглифы и мелкие изображения грифона, рыси и пятнистого оленя… Суммируя всю погребальную обстановку ноин-улинских курганов, до деревянных грубых ковша и корытца и нитяных сеток включительно, получаешь довольно полное представление о той народности, которая обитала некогда в Монголии: по черепам и остаткам костей, вообще, ее никак не отнесешь к монгольскому, а, скорее к арийскому        Известный российский археолог А.А.Тишкин в автореферате докторской диссертации «Алтай в эпоху поздней древности, раннего и развитого средневековья» пишет, что «Начиная с раннескифского времени, когда население уже владело навыками верховой езды на лошади, оформилось кочевое скотоводство. Такой тип хозяйства и подвижный образ жизни сформи¬ровали определённый быт (пища, одежда, жилища), своеобразный комп¬лекс вещей, нормы и правила поведения, виды занятий, навыки, ор¬ганизацию труда, мировоззренческие представления. Отражение всего этого проявилось в реализации погребального обряда, частично до¬шедшего до нас в виде погребальных сооружений, останков умерших людей и инвентаря… К середине VI в. до н.э. культура населения Алтая существенным образом меняется. Это связано с проникновением сакских племен, а также с приходом из Малой Азии сильной кочевой орды, подчинившей местные народы. В результате сложилась новая общность, получившая в археологии название «пазырыкская культура»… В 201 г. до н.э. в ходе военной экспансии державы Хунну произошло окончательное ослабление «пазырыкцев». Во II в. до н.э. на Алтай проникло новое население, которое сыграло главную роль в становлении булан-кобинской культуры… Генетическая связь погребальных комплексов булан-кобинской культуры с аналогичными объектами тюрок, на наш взгляд, несомненна. Следовательно, именно полиэтничное «булан-кобинское» население составило местный компонент новой общности, принявшей вскоре после 460 г. самоназвание «тюрк». Тюркская культура сохранила многие предшествующие элементы, но вместе с тем появились и весьма существенные новшества». (А.А.Тишкин, 2006
         Древнетюркские котлы являются наиболее выразительной «этнографической» чертой тюркского сообщества, по которой мы можем судить о его распространении в европейской степи и лесостепи. Все они примерно одинакового размера и формы (полуяйцевидные, вытянутые, на поддонах). Их ручки и тулова пышно украшены геометрическим орнаментом. Готовить пищу в таких котлах вряд ли целесообразно. Они слишком красивы и дороги для утилитарного использования. Скорее всего, эти котлы несли смысловую нагрузку, а именно были «символами единства» — в данном случае единства патриархальных семей — кошей, из которых и состояло общество периода военной демократии.
         Интересен и тот факт, что много позднее, в XII и XIII вв., котелки (казанки), кованные из медных пластин, попадались в половецких погребениях богатых воинов. Русский летописец в один из редких периодов мира с половцами писал о самом крупном половецком хане — Кончаке, что этот мощный великий хан может котел перенести через Сулу. Поскольку в других записях Кончак часто упоминается «с родом своим», то очевидно, что «котел», который он переносил через Сулу, не реальный котелок для приготовления пищи, а символическое обозначение силы возглавляемого им объединения и его самого, могущего водить и «кормить» эту силу.
       О символическом значении котлов свидетельствует один из рассказов Геродота о скифах. В местности Эксампей, лежавшей где-то между Днепром и Днестром, «один скифский царь по имени Ариант пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он повелел изготовить из наконечников... медный сосуд и выставить в Эксампае». Сосуд был огромным — толщина его стенок равнялась шести пальцам, а объем — 600 амфорам. Царь Ариант был главою большого скифского объединения, и его «котел», отлитый из стрел (что также символизирует объединение), отличался громадными размерами. «Таким образом, и в скифское, и в гуннское, и в половецкое время «котел» был символом единения: чем больше котел, тем больше группа, «кормящаяся» от него!»
(С.А.Плетнева, «Кочевники средневековья».1982).
      О том, что верхняя одежда — одна на из важных этнокультурных особенностей написано немало книг. Так, например, Л.Л.Викторова в книге «Монголы» пишет о том, что по одежде «древние народы с первого взгляда различали «своего от чужого… С. И. Руденко полагает, что в комплексе ноин-улинские памятники наиболее близки к древним алтайским и западносибирским, а культурная традиция хуннов явно прослеживается у современных казахов, киргизов и башкир в типе одежды, обуви, головных уборов, прикладной искусстве и пр.» ((Л.Л.Викторова, 1980).
            О том, что «пазырыкцы» генетически близки к древним и современным тюркским народам можно судить также сравнивая отдельные элементы их мужского костюма. Например, их мужской и женский головные уборы.
Вот что пишет о войлочных мужских головных уборах российский археолог Н.В.Полосьмак: «Впервые за более чем столетнюю историю изучения пазырыкской культуры в "замерзших" могилах Укока были обнаружены войлочные головные уборы воинов- всадников... К настоящему времени на Укоке найдено три целых войлочных шлема и три войлочных мужских головных убора других фасонов… Аналоги пазырыкским воинским шлемам обнаружены благодаря удивительной сохранности вещей из органических материалов в погребениях северо-западного Синьцзяна. В могильнике эпохи бронзы Гу му гоу на головах мумий европеоидных людей были найдены невысокие войлочные колпаки, сшитые из двух деталей, которые можно интерпретировать как прототипы войлочным колпакам-шлемам евразийских кочевников: скифов, саков и юэчжей (пазырыкцев) в том числе… Головные уборы пазырыкцев - это их племенной символ. На них расположены духи-помощники, олицетворяющие верхний, светлый мир, в который они возможно "улетали" после смерти. Слово "улетел" в значении "умер" отражает целый комплекс религиозных представлений, связанных как с путешествием умерших на небо у древних тюрок, так и с путешествием шаманов у современных алтае-саянских народов... Интересно, что и на каменном изваянии головы Кюль-Тегина, обнаруженном в 1957 г. в Хошо-Цайдаме (Монголия), изображен высокий головной убор, всю переднюю часть, которого занимает фигура птицы с раскрытыми для полета крыльями.Вся положительная символика связана с главным в костюме - головным убором. Именно ему принадлежит охранительная функция. Так, например, у алтайцев существовало представление "о том, что если приснится, что человек потерял шапку, то он умрет". (Н.В.Полосьмак, 2005)
         Английская исследовательница Тамара Райс в книге «Сельджуки» пишет что «В.В. Бартольд отмечал интересную вещь: упомянутое в орхонских надписях поверие — что покидающая тело душа умершего превращается в птицу или насекомое — и в настоящее время находит отражение в речи оттоман¬ских турок. Так, говоря о смерти, они часто употребля¬ют фразу «он стал соколом». (Тамара Райс, 2004).
         А вот что о женском головном уборе из пазырыкского кургана пишут российские исследовательницы Л.Л.Баркова и Е.И.Чехова в статье «Войлочный колпак из второго Пазырыкского кургана»: «В 1947 г. С. И. Руденко раскопал Второй Пазырыкский курган, относящийся к V-IV вв. до н. э. В кургане было найдено большое количество предметов одежды, деталей головных уборов, выполненных из разнообразных материалов: кожи, меха, войлока. К числу таковых относится головной убор из войлока, найденный в трех фрагментах. В самом начале 1950-х гг. большая часть находок из Пазырыкских курганов была реставрирована. В результате реставрации головной убор стал представлять собой высокий, до 102 см, колпак конической формы. Колпак выкроен из двух кусков плотного, толстого, 4-5 мм толщиной, войлока коричневого цвета. Напомним, что аналогичный войлочный колпак был найден в богатом женском погребении в кургане № 1 могильника Ак-Алаха-3 на Укоке (юг Горного Алтая), относящегося к V-IV вв. до н. э. Колпак представлял собой высокий головной убор (84 см) с небольшими полями и так же, как Пазырыкский, был окрашен в красный цвет. Ближайшей аналогией акалахским и пазырыкским колпакам являются войлочные головные уборы, высотой до 60 см. надетые на головы женских мумий, обнаруженные в могильнике Субаши (Синьцзян) IV в до н. э. Интересно, что у казахов существовал похожий головной убор, так называемый саукеле. Он представлял собой конусообразный каркас высотой до 70 см. Саукеле обычно обтягивался сверху сукном или бархатом и украшался бисером, подвесками. Этот головной убор не был каждодневным. Его надевали лишь тогда, когда девушка выходила замуж. Невесте волосы заплетали в две косы и на голову надевали саукеле. Он переходил но наследству от матери к дочери, уже ко второй половине XIX в. он стал исчезать из быта». (Л.Л.Баркова, Е.И.Чехова, 2006)      
         О сходстве многих предметов быта древнейшего скотоводческого населения Евразии пишут многие исследователи. Например, известный советский археолог А.Д.Грач писал, что «Неправомерно не замечать очень широкого распространения у кочевников деревянной, а также берестяной посуды — такая посуда бытовала в Центральной Азии и на Алтае в скифское, гунно-сарматское и древнетюркское время, и подобное положение сохранилось вплоть до XIX-XX вв…Надёжным историко-этнографическим индикатором кочевого образа жизни древних племён справедливо считается присутствие в погребениях предметов конского убора или сопроводительных захоронений коней. Этот индикатор надёжно «работает» при интерпретации памятников самых разных исторических эпох — от скифского времени до средневековья и нового времени». (А.Д.Грач.1980.)
        Другим важным индикатором, по мнению учёных, свидетельствующим об образе жизни древних тюрков, является наличие в погребениях остатков различных частей бараньих туш. Как известно, во многих случаях в курганах обнаружены остатки ритуальной пищи, представленной костями овец. Необходимо отметит, что эти находки дают вполне ясное представление о составе стада у древнего скотоводческого населения Евразийской степи В те далёкие времена основу поголовья домашнего скота у древних тюрков составляли лошади и овцы. Из шерсти овец изготавливались ткани, образцы которых сохранились в промёрзших курганных усыпальницах. Именно в эпоху древних тюрков доминирующим стало разведение мясных жирнохвостых овец.
         Длительное существование отгонного животноводства связано с необходимостью сезонных перегонов животных на большие расстояния иногда  по бесплодным местностям. Поэтому некоторые породы овец «решили» вырастить «про запас» специальные курдюки - жировые образования на месте хвоста. Такое приспособление позволяет овце легко переносить кочевья и жить в таких местах, где дикого муфлона ожидает быстрая и неминуемая смерть.               
         Вот что об этом пишет Марио Алинеи: «В некоторых могилах были найдены кости хвостов овец. Хвосты курдючных овец предназначались покойникам в качестве сопроводительной пищи. Сами курдючные овцы, выращивались тюрками, с тех пор как началась история. В отличие от европейских пород, эти овцы выращивают огромные хвосты (по тюркски 'куйрук'), подобно горбам верблюдов, жир и костный мозг, подобные вещества запасены в их хвостах, так как в горбах верблюдов, и сами овцы более приспособлены жить в засушливой стране».
       Судя по материалам курганов пазарыкского времени, основной хозяйственной деятельностью у племен, населявших Южную Сибирь было кочевое скотоводство. Основу домашнего скотоводства составляли овцы мясной породы (курдючные овцы). Погребальный обряд пазарыкцев свидетельствует о том, что курдюк был одной из самых ценимых и излюбленных частей барана.
          В 2006 году в горах на границе республики Алтай и Монголии обнаружена могила воина, возраст которой больше двух тысяч лет. Находка сделана сотрудниками Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Вот что об этой находке говорит зам. руководителя Сибирского отделения РАН В.И.Молодин: «На ледяной подушке мы нашли прекрасно сохранившийся укрытый войлоком лиственничный сруб, на нем останки двух лошадей с упряжью, а внутри - в меховых шитых одеждах останки воина со снаряжением. Мужчина был в тонкой работы шапке и шубе: из сурка - верх, из овчины - подкладка, низ оторочен беличьим мехом, воротник соболий… Войлочные штаны, меховые ботфорты, останки мягких тканей. Все прекрасно сохранилось. Здесь же глиняный, деревянный и роговой сосуды на войлочных подставках, деревянное блюдо с бараньим курдюком, железный нож». (В.И.Молодин, 2007, www.terra-mongolia.ru)
          Знаменитый российский тюрколог В.В.Радлов в книге «Из Сибири» следующим образом описывает курдючную овцу: «Характерным признаком киргизскои овцы является ее жировой нарост (куйрук). Он формируетсн с ранного возраста и состоит из двух толстых сальных подушек, отделенных друг от друга хвостовыми позвонками (куимшак судк). У взрослых овец этот курдюк приобретает большие размеры и может весить до пуда. Такой курдюк животное уже не в силах носить и с трудом волочит его по земле на согнутых задних ногах. Киргизы говорят в таких случалх коп куйругун шауланады, и тогда человек приходит па помощь бедному животному и укрепллет под хвост подставку на двух колесах, с ее помощью животному становитсн легче передвигаться.Киргизские овцы не могут потерять в других землях свои курдюк точно так же, как другие виды овец — обрести его в киргизкой земле. В Кулундинской степи киргизские овцы живут вместе с русскими. Если бараны в стаде — русские, то у новорожденных овец курдюк уменьшается, но исчезает совсем он лишь в третьем поколенни. Если же в стаде киргизские бараны-производители, то постепенно появляются курдюки. Мне довелось наблюдать на берегах Исиккелл, что и там, существуют вместе, в одних и тех же условиях, монгольские и киргизские  овцы продолжают сохранять свою породу».
        Необходимо отметить, что во времена В.В.Радлова в России киргизами называли современных казахов, а современных киргизов называли кара-киргизами.
         Как известно, в эпоху бронзы и раннего железного века у скотоводческих народов различные бараньи кости могли применяться одновременно для игры, для гаданий, в качестве оберегов и погребального инвентаря. В курганах, которые расположены на обширных территориях Средней Азии, Восточной Азии, Урала, Сибири, Поволжья, Кавказа и Закавказья и Восточной Европы археологи периодически находят бараньи косточки (ашык - «альчик»).
          Так, например, Марио Алинеи пишет, что «Коленные кости овец были найдены во многих могилах (особенно могилах детей) по всем европейским местам. Коленные кости овец - игральный предмет».
            Российская исследовательница А.В. Давыдова в статье «Иволгинский комплекс (городище и могильник) — памятник хунну в Забайкалье» пишет, что «В погребальном инвентаре Иволгинского могильника изделия из кости ограничены и главным образом представлены оружием — накладками на лук (только концевыми) и наконечниками стрел с расщеплённым насадом. Иногда в могилы клали альчики, полые трубочки-игольники и ложечковидные застёжки. Игральные кости — ими служили альчики с прочерченными знаками, отверстиями, зазубринами и без них. Костерезание может быть названо самым распространённым домашним ремеслом хунну…Характер, формы костяных и роговых изделий, находящих широкие аналогии в культурах сибирских кочевников, как скифского, так и гунно-сарматского времени (Тувы, Алтая, Минусинской котловины), подтверждает исключительно степное происхождение костерезного ремесла. Особенно близкие аналогии, почти полное тождество, костяные изделия Иволгинского комплекса находят в материалах тесинских памятников Минусинской котловины». (А.В. Давыдова, 1985)
       Необходимо отметить, что с давних времён тюркские мальчишки любили играть в «альчики» - по тюркски ашыг ойну. У многих современных тюркских народов эта игра существует до сих пор. А название ашык –«альчик» сохранилось в большинстве современных тюркских языках: древнетюркский по М.Кашгари – a;uq, азерб.- a;;q, турк.- a;;k, туркмен.- a;;q, татар.- a;;q, узбек.- о;iq, уйгур.- o;uq, казах.- as;q, киргиз.- a;;q, каракал.- as;q, балкар.- a;;q, башкир.- a;;q, караим.- a;;q, кумык.- a;;q, ногай.- as;q, алтай.- a;;q, чуваш.-а;;к. Видимо, русские мальчишки играть в альчики научились у своих тюркских соседей.
        Вот что об этом слове написано в этимологическом словаре М. Фасмера: «а;льчик -"костяшка, суставчик из ноги молодого рогатого скота…Заимств. из тюрк., тат., крым.-тат., азерб. al;y -"одна из четырех граней игральной кости", казах. al;y -"вогнутая сторона игральной кости".
Каракалпакский исследователь Х.Есбергенов пишет о некоторых древнетюркских ритуалах, связанных с ашыком -«альчиком»: «Одной из форм проявления культа предков является закапывание последа ребенка под порогом юрты, чем стремились сберечь жизнь последующих детей. Причем необходимо отметить, при рождении сына послед закапывали под порогом вместе с костью для игры асык (алъчик). Если рождалась дочь, то с последом закапывали просо. Этот ритуал, видимо, был вызван представлением о тесной связи последа и новорожденного, и поэтому осуществлялся ряд мер по охране последа. Обычай закапывания последа с костью для игры и просом, видимо, был связан с полукочевым типом хозяйства: асык символизировал скотоводство, а просо — земледелие. Аналогичные обычаи закапывания последа и связанные с этим обряды и верования были и у других народов Средней Азии и Казахстана. По данным Г.П. Снесарева, в Хорезме узбеки всюду послед зарывали в доме, у порога его дверей. Вместе с ним помещали альчик, если желали, чтобы следующим ребенком был мальчик. Узбеки при рождении сына также послед закапывали под порогом с асыком. А.Л. Троицкая, описывая обряды оседлого населения бывшего Ташкентского и Чимкентского уездов, отмечает, что послед закапывают с ошиком (альчик), если родился мальчик, с куклой, если - девочка, в той же комнате, в углу, или у порога, выбирая место, где меньше ступают. Истоки этого обряда связаны с древними традициями народов Средней Азии. Об этом свидетельствуют археологические данные. Например, при раскопках на городище Топрак-кала, памятника античности и раннего средневековья IV-V вв., среди предметов найдены альчики. Археологами Каракалпакии на городище Курганча Тахтакупырского района обнаружены альчики под порогами в слоях VII—VIII вв…Видимо, альчики хранились как культовые предметы. Память об их сакральном значении сохранялась у местного населения до недавнего времени. Не случайно старые каракалпаки говорят: «Пусть всегда твой альчик примет стойку "алшы"», что равноценно доброму пожеланию счастья на все времена». (Х.Есбергенов, 2000.).
         Необходимо отметить, что в Казахстане – Атырау альчику ашыку установлены сразу два памятника. Один из них установлен в Атырауском Институте Нефти и Газа, видимо, с надеждой на то, что этот ашык принесёт удачу студентам.
Как известно у древних тюрков основу питания, наряду с мясными блюдами, составляли различные молочные продукты. Вот что об этом пишет российская исследовательница И. Ю. Чикунова в статье «К вопросу о рационе питания саргатского населения»: «В рационе любого скотоводческого общества несомненно присутствовали молоко и произведенные из него продукты. Скифы, по свидетельствам древних авторов, употребляли не только мясо, но и продукты из кобыльего молока — кумыс и сыр. Скотоводческие племена Центрального Алтая в это же время знали кумыс (молоко), сыр и творог, подтверждением чему служат находки в Пазырыкских курганах бараньих желудков с сухим сыром».
           Необходимо заметить, что молочные продукты ( сыр-мотал, творог, кумыс, масло и др.) тюркские народы с давних времён готовят в бурдюке, «посуде» из желудка или шкуры овцы, коровы или лошади. Древними тюрками молоко различных животных (коровье, козье, овечье, кобылье) использовалось для получения разных видов молочных продуктов. Можно предположить, что молоко древними тюрками употреблялось как в сыром виде, так и для приготовления сметаны (гаймаг), масла, творога и сыра (курут). Как известно, кобылье молоко, богатое сахаром и бедное жирами, незаменимо для приготовления кумыса. Из овечьего молока, которое отличается высокой калорийностью и повышенным содержанием жиров, тюрки вырабатывали различные сыры.
             Как известно ещё с древних времён у тюркских народов было высоко развито войлочное производство, традиции которого дожили до современности.
Удивительно прочные, теплые и мягкие, они широко использовались в быту у древних тюрков. Разложенные на земле и развешанные на стенах степных кибиток и юрт, войлочные ковры защищали от морозов и дождя, сырости и зноя. Позже, когда многие тюркские народы стали вести оседлый образ жизни, коврами застилали пол, завешивали плетеные или каменные стены, на коврах спали, а наиболее тонкими и красиво выделанными укрывались как одеялами. В поисках истоков традиций войлочного ковроделия на территории Евразийской степи можно обратиться к войлочному производству тюркских народов Кавказа, Южной Сибири, Центральной и Средней Азии более позднего времени, их богатым традициям в этой области.       
           Известная российская исследовательница Студенецкая Е.Н в статье «Узорные войлоки Кавказа» пишет : «Мы хотим поставить вопрос об использовании узорных войлоков как одного из дополнительных источников при изучении этногенеза и культурно- исторических связей народов. Войлок -один из древнейших материалов, созданных человеком. Первая в истории человечества шерстяная сотканная ткань. Возможности использования войлока очень разнообразны. Он был «строительным материалом» для кочевников, употреблялся для изготовления одежды, защищавшей от холода, дождя и жары. Войлок-это матрас, и одеяло, и подстилка на пол, и настенный ковер. Практические свойства войлока были известны ещё древним насельникам Азии, что подтверждается материалами пазырыкских курганов.( 5-4 вв до н.э). Вот как писал о пазырыкских войлоках С.И.Руденко; «В одном только пазырыкском кургане встречаются изделия войлока пяти основных сортов….». (С.И. Руденко. Первый Пазырыкский курган.1950 г., стр. 49). Как показывают материалы Ноинулунских курганов (рубеж н,э), хунны, создавая войолочные изделия, применяли самые различные способы нанесения узора: простёгивание, наложения шнура, аппликация, инкрустация». (С.И. Руденко. Культура хуннов и Ноинлуннские курганы. М.-Л. 1962, стр.54-56»).
             Исследовательница далее пишет, что на Кавказе наряду с перечисленными способами изготовления войлока существовал ещё «Следующий способ-выкладывание узора из шерсти непосредственно на подстилке. Поверх накладывался толстый слой шерсти, который при валянии становился основой готового изделия. В ряде случаев узор предварительно вырезался из слабовалянного войлока в виде гладких или вырезанных зубчиками полосок. Такая технология нанесения узора была характерна для курдов, азербайджанцев, армян, иранцев. Существовала она и туркмен, и у южных киргизов…Тушинцы-овцеводы в зимнее время находились на пастбищах в Азербайджане и могли перенять у местных жителей зубчатый орнамент. Орнаментика войлоков с зубчатым узором у народов Закавказья имеет много общего…Тюркские народы Азии и Северного Кавказа называли войлок кийиз, наименование, известное ещё у кипчаков. Но туркмены называли войлок кече, азербайджанцы и турки- кеча. Тюркский термин кеча широко употреблялся армянами и курдами, бытует и у тушин, хотя у этих народов имеются и собственные названия для войлока, употребляющиеся чаще в литературном языке (у армян тагик, у курдов- калав, у тушин –тека или надбур). Термин кече, кеча, видимо, пришёл из огузских языков. Описанный выше способ нанесения узора и характер орнамента встречается у многих народов различного происхождения, различной языковой принадлежности. При этом у них бытует общее тюркское наименование войлока. Как можно объяснить это явление? Говорить об общем компоненте в этногенезе в данном случае не приходится. Возможно, известную роль в распространении войлоков этого типа в Закавказье ( а также термина кече- кеча) могли сыграть тюрки-сельджуки, вторгшиеся в 11в. Они приняли участие в этногенезе турок (а также туркмен и азербайджанцев –Г.Г.). Армянский мастер Анушиван Манукан говорил «валяние войлоков-турецкое дело. Из армян им занимались только переселенцы из Турции или их потомки»…Непосредственное соседство армян, азербайджанцев и курдов, длительные экономические, историко-культурные связи между ними, а также с народами, жившими за Каспием, в Турции и Крыму, могли также способствовать изготовлению войлоков этого типа и их наименования (кече, кеча)». (Студенецкая Е.Н, СЭ. 1979. № 1. 99-111).
      В этимологическом словаре М.Фасмера о происхождении русского слова войлок написано:«др.-русск. воилокъ, воилукъ "чепрак", с конца XV в., польск. woj;ok "попона". Из тюрк. ojlyk "покров, покрывало", а о слове «кошма;»- "войлок из овечьей шерсти". По-видимому, заимств. Чагат. kо;mаk "связывать".
        А российская исследовательница А.Я.Кузнецова в книге «Народное творчество качаевцев и балкарцев» в разделе «Кийизы - войлочные ковры» пишет, что: «Многие роговидные образования карачаевских н балкарских кошм имеют аналогии в орнаменте тюркоязычных народов, находящихся на довольно большом расстоянии от Северного Кавказа. Так, очень характерные фигуры, образованные парными рогами, популярны у алтайцев, киргизов, тувинцев, бурят, каракалпаков. Это лишний раз должно свидетельствовать о степени распространения, о древних корнях рогообразных мотивов, а также об этногенетических связях указанных народов». (А.Я.Кузнецова, lib.elbrusoid.com/details.php?image_id...).

Археологические данные о прародине тюрков.
        Каменные памятники Закавказья позволяют нам навести своеобразные мосты  между территорией исторической прародины древних тюрков на Южном Кавказе и местами их последующих прародин. Здесь речь пойдёт о так называемых оленных камнях или первых культовых памятниках древних тюрков. Как известно, обычно оленные камни древние степные скотоводы устанавливали на вершине кургана или использовали их в качестве алтаря в своих святилищах. Большинство этих памятников были устанавлены вертикально у истоков рек, питающих пастбища, у искусственных водоемов и каналов. Аналогичные камни в большом количестве найдены на территории Северного Кавказа, Казахстана, Алтая и Монголии. Южнокавказские памятники как минимум на несколько тысячелетий старше аналогичных восточных памятников.
         В.Д. Кубарев в статье «Древние изваяния Алтая» (Оленные камни) пишет: «Оленные камни — монументальные памятники каменотёснoro искусства, представляющие собой каменные стилизованные изваяния древних воинов, — издавна привлекали внимание многих исследователей. Это один из красивейших памятников скифской эпохи в Центральной Азии. Традиция воздвигать огромные стелы и высекать из них различные, часто магические символы, антропоморфные или зооморфные изображения, возникшая в Сибири ещё в окуневскую эпоху, достигла наивысшего расцвета в бурное скифское время. Около тридцати веков прошло с момента установки первых оленных камней. Оленные камни, которые сохранились до наших дней, невероятно многочисленны. Они до сих пор поражают необыкновенно лаконичным, законченным рисунком оленей, выполненных древними, несомненно, одарёнными художниками. Для оленных камней брались специально подобранные каменные блоки, плиты, округлые и продолговатые валуны. Отдельные экземпляры обтесывались и шлифовались со всех сторон. На плоскостях камня наносился устойчивый набор изображений: символические знаки и украшения, основные предметы одежды и вооружения. Пространство между ними заполнялось фигурами животных и зверей, исполненных в традиционном стиле. Среди зооморфных персонажей особой популярностью пользовался олень, изображения которого встречены на большинстве камней. Отсюда они и получили своё название.
Число оленных камней и их фрагментов, открытых нами в восточных районах Горного Алтая, сейчас составляет более 50 экз. Восточной границей их распространения является Забайкалье, где теперь известно около 10 оленных камней. На запад от Алтая оленные камни встречены в Восточном  и Центральном Казахстане,  Киргизии, Оренбургской области, а также в Болгарии и Германии. В недавно вышедшей работе опубликованы северокавказские камни-обелиски, несомненно входящие в одну группу памятников, аналогичных центральноазиатским оленным камням. Подобные камни есть в Грузии и Иране. Центральноазиатский обычай установки оленных камней, несомненно, существовал на протяжении нескольких веков. Об этом можно судить хотя бы по числу сохранившихся оленных камней, которых сейчас найдено более 600. Первые оленные камни были созданы, очевидно, уже в конце бронзовой эпохи, а последние — в скифское время. Думается, что в Горном Алтае население юго-восточных районов на ранних стадиях пазырыкской культуры ещё выполняло древнюю традицию установки оленных камней.На древнетюркских изваяниях также можно проследить отдельные атрибуты, изображённые на оленных камнях…Даже неспециалисту нетрудно заметить весьма прямую закономерность: памятники каменотёсного искусства Центральной Азии бронзовой эпохи, раннескифского и древнетюркского времени имеют прямые и иногда более реалистичные аналоги далеко на Западе. Д.Г. Савинов и Н.Л. Членова в недавно вышедшей статье также наметили вопросы, связанные с культурной принадлежностью и датировкой оленных камней. Авторы пришли к заключению о том, «что население огромной территории от Монголии до Причерноморья и даже Средней Европы в этот период было связано значительно более тесными контактами, чем представлялось раньше. Одно из свидетельств, подтверждающих такой вывод, — оленные камни, которые никак не могли быть предметом «ввоза», а явно изготавливались на месте пришельцами-воинами, которые твёрдо помнили символику своей родины». (В.Д. Кубарев Новосибирск. 1979.)
       В статье «Каменные идолы древних скотоводов»  даны некоторые сведения об оленных камнях Хакасии: «Они не только наносили изображения на камень, но и пытались им придать объем, из-за чего их и называют изваяниями, хотя, строго говоря, скульптурным изображением их не назовешь. Для своих произведений ваятели выбирали каменные удлиненные глыбы, желательно уже имевшие необходимую форму, дабы облегчить свой труд по обработке камня. В качестве материала в основном использовался широко распространенный в Хакасии песчаник, а также более твердый гранит. После обработки камня изваяние приобретало столбообразную, сигаровидную или саблевидную форму, в высоту достигающее 3-4 м. На узкой грани в центре или немного ниже центра высекались личина и отходящие от нее другие изображения в виде мифических и реалистических животных и сакральных символов. Подобные личины, а также разные животные изображались на плоских плитах и скальных выходах в горах. Уникальными произведениями являются яйцевидные и овальные валуны с изображениями личин. Их хакасы называют кёзе палазы, что означает дитя изваяния. Личины изображали по-разному. Есть личины простые, имеющие глаза в виде точек, поперечную линию вместо носа и рот. Изваяние с такой личиной - это «Хыс кёзе», что означает «девушка-менгир». Имеется подобное на изваянии с кургана Чалгыс оба, Уникальна личина на саблевидном изваянии Хыс тас (девушка - камень), она расположена не в центральной части изваяния, а на самом верху. Самый распространенный стиль изображений личин - это сложный нереалистический или, можно сказать, фантастический. Самая типичная для этой группы личина - на самом высоком изваянии (4,7 м), которое хакасы назвали «Киме тас», что означает «камень-лодка». Она  вытянута и разделена на три части горизонтальными полосами. В нижней части расположен рот, в средней изображен нос. В верхнем сегменте расположены глаза, при этом на лбу у личины есть третий глаз, отделенный изогнутыми линиями других. Подбородок этой личины также отделен дугообразными линиями. По бокам изваяния и на задней его стороне изображены солярные знаки в виде круга и отходящих от него четырех симметрично расположенных треугольников. В центре круга обычно нарисован еще один небольшой круг или большая точка. На изваяниях личина могла изображаться одна, но в основном она - центральный элемент сложной композиции. Наиболее полно такая композиция представлена на Ширинском изваянии, располагавшемся когда-то у озера Шира. Личина этого изваяния разделена по всем канонам на три части, и у нее есть рога и уши. Вместо третьего глаза изображен солярный знак». (www.nhkm.ru/ancientculture/18.html).
          Необходимо отметить, что нынешнее армянское население Южного Кавказа о существовании высоко в горах, в местах летних пастбищ древних тюрков, каменных памятников узнали относительно поздно, поэтому у них были смутные представления о предназначении этих камней. Впервые столкнувшись с этими культовыми камнями, оставленными их предшественниками, армяне продолжительное время испытывали страх перед этими каменными изваяниями, и дали им назание самого страшного существа известного им- вишап, что означает дракон. К сожаленью после принятия армянами христианства большинство этих памятников были уничтожены.
         Российский учёный С.И. Вайнштейн в книге «История народного искусства Тувы» пишет «оленные камни имеют поразительное сходство с вишапами, высеченные на них глаза в виде кругов могут быть сопоставлены с кругами в верхней части оленных камней; на вишапах, как и на оленных камнях, встречаются изображения животных, оружия; саблевидность некоторых оленных камней первого типа может быть истолкована как изогнутый силуэт выпрыгнувшей из воды рыбы».
         О том, что армяне на Кавказе являются пришлым народом доказал ещё в 1968 году известный российский учёный -лингвист И. М. Дьяконов в книге «Предыстория армянского народа: «Единственной ветвью индоевропейской языковой семьи, к которой может быть отнесен древнеармянский язык, является фрако-фригийская, датируемая в Азии XII в. до н.э. К сожалению, наши сведения о фрако-фригийских языках чрезвычайно скудны, однако имеющиеся данные подтверждают их родство с древнеармянским. К тому же греческие авторы, заставшие армянский язык на чрезвычайно ранней стадии развития — за тысячу лет до первых памятников армянской письменности — свидетельствуют что он был тогда очень похож на фригийский (Эвдокс Книдский) и что армяне считались в Малой Азии «отселившимися от фригийцев» (Геродот). Мы не имеем оснований не доверять этим свидетельствам… С нашей точки зрения древнеармянский народ первоначально сложился в верхнеевфратской долине из трех компонентов — хурритов, лувийцев и протоармян (мушков и, возможно, урумейцев». (И. М. Дьяконов. Предыстория армянского народа. Ереван. Издательство АН Армянской ССР.1968.).
     А вот некоторые цитаты о происхождении армян из статьи американского учёного Дж. П.  Мэллори «Индоевропейские прародины»: «Балканский «центр тяжести», предложенный А. Долгопольским, включает один язык (греческий), хорошо документированный, и ряд языков, таких, как пеласгский, македонский, иллирийский, фракийский и дако-мизийский, от которых сохранились минимальные (как правило, вторичные) свидетельства, а также языки, предположительно выводимые с Балкан (армянский, фригийский) на более раннем хронологическом уровне, чем другие языки…Обратимся к цитате из статьи А. Долгопольского: «Балканы представляют собой область наибольшего языкового разнообразия во всем индоевропейском ареале. Из 12 (или 13) известных ветвей позднеиндоевропейского праязыка семь (или восемь) обнаружены на Балканах либо происходят оттуда. Это греческий, македонский, фригийский, армянский (ведущий происхождение с Балкан, согласно древним авторам и лингвистическим данным), фракийский, возможно, дако-мизийский, иллирийский, пеласгский». Dolgopolsky A. The Indo-European Homeland and Lexical Contacts of Proto-Indo-European with other Languages //Mediterranean Language Review. 1988. 3. P. 12.».
       В 2007 году о происхождении армян высказался известный российский учёный – археолог Л. С. Клейн в книге «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов»: «Геродот (VII,2) повествует, что армяне, будучи выходцами из фригийской земли, имели фригийское вооружение. Евдокс Книдский добавляет: «в языке их много фригийского». Поэтому ранние стадии армянского этногенеза в большой мере зависят от ранней локализации фригийцев….Поскольку армянам пришлось не раз отстаивать свою территорию и самостоятельность от мощных соседей, в армянской науке была очень сильна тенденция доказывать исконность проживания армян в Закавказье: мол, они ниоткуда не переселялись, миграции (из Фригии) осуществлялись только внутри Малой Азии, а элементы фригийского заимствовались в результате соседства. Поэтому концепция Дьяконова наталкивалась в Армении на ожесточенное сопротивление. Ныне отдельные выступления сторонников автохтонности армян в Закавказье, конечно, возможны (автохтонность всё еще имеет хождение среди популистских политиков, всё еще звучит ультра-патриотически), но концепция Дьяконова завоевала общенаучное признание». (Л. С. Клейн. «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов». Санкт-Петербург. 2007.)

Данные антропологии о древних тюрках.
                Как известно на сегодняшний день по многим современным народам база данных ДНК-генеалогии только формируется. Например, по некоторым современным тюркским народам (азербайджанцам, туркам, туркменам, караимам, ногайцам, крымским татарам и др.) пока практически нет достоверных генетических данных. А другие тюркские народы исследованы почти символически. Изучить костный материал древнетюркских курганных погребений азербайджанским генетикам видимо пока не удалось. К сожаленью, в 50-ые годы прошлого столетия, по указанию советских компетентных органов, при строительстве Мингечаурской гидроэлектростанции большинство древнетюркских курганов были затоплены водами водохранилища.
          В связи с этим, я считаю, что в данном случае можно согласиться с теми исследователями, которые утверждают, что пока опираясь только на генетические данные, рано и преждевременно делать какие-либо далеко идущие этногенетические выводы. Поэтому я предпочитаю в своих исследованиях больше опираться на данные лингвистики, археологии, антропологии и этнографии.
       Я ранее уже писал о том, что в последние годы, российские исследователи в качестве наследников скифов в «алтайской» гипотезе решили осетин заменить на славян-ариев. Этот их шаг был напрямую связан с тем, что в результате генетических исследований было выяснено:
- древнейшее скотоводческое население Евразийской степи, создавшее уникальную курганную культуру, имели гаплогруппу R1a1;
- аналогичная гаплогруппа была выявлена у всех современных тюркских народов;
- данная гаплогруппа была выявлена также у некоторых восточноевропейских народов (в том числе и у русских, населяющих южные области России);
- у современных осетин эта гаплогруппа практически отсутствует.
Как известно, начиная с древних времен и вплоть до 15 века нашей эры большинство народов, проживающих в Евразийской лесостепной зоне, иногда силой оружия, а иногда путём мирных переговоров, были объединены с тюрками (скифы, гунны, авары, хазары, булгары и др.) в различных государственных образованиях. При этом согласно заключённым договорам тюрки брали на себя обязательство защищать своих соседей от каких-либо нападений со стороны, а их соседи за это им выплачивали ежегодную дань (в том числе женщинами). Кроме того сами тюрки с большой охотой женились на славянских женщинах. Как мне кажется, что гаплогруппа R1a1появилась у русских, живущих в южных областях России, в результате многолетних контактов с тюрками. Необходимо отметить, что у северных русских превалирует гаплогруппа N, характерная для финно-угорских народов.
Как известно в последние несколько лет большой популярностью в Интернете пользуются научно-популярные тексты ученого-биохимика А.А. Клёсова. Именно с легкой руки А.А. Клёсова Y-хромосомная гаплогруппа R1a1 получила наименование «славянской» и «арийской».
         Чтобы любым путём отдалить древних тюрков от курганной культуры Евразийской степи Клёсов и его единомышленники в дополнение к «алтайской прародине тюрков» сочинили теорию родства древних тюрков с предками басков. Вот как её описывает А.А.Клёсов в статье «Основная загадка во взаимоотношениях индоевропейской и тюркской языковых семей и попытка её решения с помощью ДНК-генеалогии»: «Тюркскоязычная» гаплогруппа R1b продвигалась из Южной Сибири, где образовалась 16 тысяч лет назад, через территории средневолжской, самарской, хвалынской (в среднем течении Волги) и древнеямной («курганной») археологических культур и культурно-исторических общностей (8-6 тысяч лет назад и позднее)…Я продолжаю полагать, что имеется большая вероятность того, что баскские языки представляют собой древнетюрские языки гаплогруппы R1b, принесенные на Пиренеи около 4 тысяч лет назад, после большого кружного пути с Алтая, через Волго-Уралье и южные степи, через Кавказ, Анатолию и Ближний Восток, через Северную Африку в далее в Иберию».
         Как известно предшественники Клёсова утверждали, что до азиатских хуннов вообще никаких тюркских народов не существовало. А этногенез современных тюркских народов напрямую связывали с историей разгромленных китайцами и монголами хуннами, которые, бежав на запад, по пути отуречили многие евразийские народы, передав им свой тюркский язык.
            Вместе тем даже российские археологи постепенно вынуждены признавать тождество «скифского» и «древнетюркских» археологических культур. Так, напримпер, известный российский учёный Д.Г.Савинов пишет: «В памятниках пазырыкской культуры Горного Алтая впервые появляется ряд элементов древнетюркского культурного комплекса. Это — сопроводительные захоронения коней, расположенные в могильной яме на приступке с северной стороны, и вертикально вкопанные камни с восточной стороны некоторых больших и малых пазырыкских курганов — прообразы будущих камней-балбалов…В настоящее время таких материалов уже «накоплено» вполне достаточно для того, чтобы поставить вопрос о выделении «скифского» и «хуннского» пластов (или компонентов) в древнетюркском культурогенезе. Целый ряд предметов материальной культуры и искусства, зародившись в эпоху ранних кочевников, продолжали существовать без значительных изменений и позже, органически «вписавшись» в культуру эпохи раннего средневековья… Долгое время, главным образом, благодаря неоднократному упоминанию в письменных источниках, установка камней-балбалов считалась одним из наиболее характерных элементов древнетюркского погребально-поминального комплекса. В настоящее время установлено, что камни-балбалы как вид культовых памятников появляются ещё в конце эпохи бронзы. Ряды камней-балбалов, отходящие на восток, установлены у больших и малых курганов пазырыкской культуры на Алтае. Так, С.И.Руденко писал, что в Пазырыке «у первых четырех курганов в восточном направлении поставлен ряд вертикально вкопанных в землю камней». Вереницы вертикально вкопанных камней отмечены у курганов скифского времени и в других районах Горного Алтая…Такая преемственность специфической детали погребально-поминального обряда, несомненно, свидетельствует о непрерывной традиции представлений, существовавших у местного населения весьма длительное время — от эпохи древних кочевников до раннего средневековья включительно. Таким образом, на субстратном уровне в древнетюркском культурном комплексе выделяются два основных компонента или пласта — «скифский» и «хуннский». «Скифский» пласт представляют сёдла с округлыми низкими луками, роговые двудырчатые псалии, подвесные бляхи-решмы, блоки от чумбура, низкие блюда-столики, приборы для добывания огня, поясные накладки и обоймы с горизонтальной прорезью в нижней части, различного рода навершия и т.д. Обращает на себя внимание, что большинство этих предметов выполнено из органических материалов и являются бытовыми атрибутами или предметами убранства верхового коня, то есть отражают традиционную форму существования материальной культуры, в наибольшей степени связанную с хозяйственно-культурной средой. «Хуннский» пласт в большей степени представлен предметами вооружения и снаряжения воина: лук хуннского типа, железные трёхпёрые наконечники стрел с насадами-свистунками, железные панцирные пластины, длинные ременные наконечники, железные двудырчатые псалии с расклепанными петлями, черешковые ножи и т.д. В основном это — железные изделия, центр распространения которых связывается с культурой центральноазиатских хуннов. «Скифский» и «хуннский» пласт, постепенно модернизируясь и взаимно проникая друг в друга, становились общим достоянием культуры многочисленных групп населения, вошедших в состав Древнетюркского каганата. Идеи преемственности древней и раннесредневековой культуры кочевников также нашли своё отражение в произведениях искусства и ритуальных сооружениях». (Д.Г.Савинов, 1998)
               

         Известная российская исследовательница С. А.Плетнева в книге «Кочевники средневековья» пишет, что «наиболее яркой и выразительной чертой половецкого времени являются каменные «бабы» — статуи, изображающие половцев — мужчин и женщин. Даже сейчас по прошествии 600 лет, после многих бурных событий, происшедших в степях, после уничтожения массы статуй, использования их в кладках фундаментов и т. д., в южнорусских музеях сохранилось более 700 каменных изваяний. В древности они ставились на высоких курганах скифского времени или эпохи бронзы, чаще всего на проезжих степных дорогах. Статуи изображали умерших — богатых и знатных ханов, беков и их жен. Они становились объектами поклонения, своеобразными дорожными и родовыми жертвенниками. Еще до XVII в. все степи были усеяны каменными половецкими статуями, в настоящее время их осталось не более полутора тысяч в музеях и селах Украины и Ростовской области. Однако и это сравнительно небольшое количество позволило нам классифицировать их, установить относительную хронологию отдельных типов и затем картировать эти типы в степях. В результате мы получили полную картину расселения половцев в южнорусских степях, поскольку ясно, что святилища предков, как и курганные могильники, могли возникать только в тех землях, которые были полностью освоены половцами, вблизи от их постоянных зимовищ, на путях ежегодных перекочевок. Судя по типам вещей, изображенных на статуях (кресал, зеркал, серег, ожерелий, гривен, сабель, колчанов со стрелами), основная масса половецких изваяний датируется XII — первой половиной XIII в». (С.А.Плетнева, 1982).
        Как известно в курганах скифского времени на плоскогорье Укок были обнаружены мумифицированные тела с татуировкой. Эти находки стали основой для историко–генетических исследований. Однако мумифицированные захоронения на территории Горного Алтая встречаются не только в памятниках пазырыкской культуры.
         В 1989 г. Ю.С.Худяковым на могильнике Усть–Эдиган в среднем течении р.Катунь было исследовано женское захоронение со следами естественной мумификации, в котором частично сохранились мягкие ткани тела умершей, остатки головного убора, одежды, бытовой утвари из органических материалов. В 90–е годы вещи из органических материалов были обнаружены еще в четырех захоронениях из могильника Усть–Эдиган. В этих погребениях не было подкурганной мерзлоты. Органика хорошо сохранилась в могилах с каменными ящиками, перекрытыми в несколько слоев каменными плитами, в результате чего образовались полые камеры, не заполненные землей. Не исключено, что в хуннское время кочевники Горного Алтая владели некоторыми приемами искусственного сохранения тел умерших. В пользу этого свидетельствует трепанация черепов у отдельных индивидов, погребенных в могильнике Усть–Эдиган. Несомненный интерес для сравнительного анализа с памятниками предшествующих исторических эпох представляет находка мумифицированного захоронения древнетюркского времени в местности Чатыр у с.Жана–Аул в Кош–Агачском районе Республики Алтай.
          Английская исследовательница Тамара Райс в книге «Сельджуки» пишет, что «Иногда, как, например, в случае с сыном Сарухана или с эмиром Амасьи Турумтаем, сельджуки покойников бальзамировали».
       Грузинский историк, академик И.А.Джавахишвили в книге «История грузинского народа» пишет, что «На основании измерений всех черепов, обнаруженных в древнейших захоронениях Кавказа, – было установлено, что ранее в нашей стране жили длинноголовые, т.е. долихокефалы. Профессор Вирхов (известный немецкий антрополог-Гахраман) отмечал, что нынешние армяне и грузины не имеют ничего общего с древнейшим населением Кавказа. Следовательно, по сути, армяне и грузины не являются первыми местными поселенцами. Когда они пришли в эту страну, здесь уже жили потомки другого народа». (Цитируется по книге М.Г.Абдушелишвили «К палеоантропологии Самтаврского могильника, 1954, стр.109).
         Известный советский антрополог М.Г.Абдушелишвили в статье «Характеристика населения союзной территории Дели по антропометрическим признакам» пишет, что        «В палеоантропологических материалах из Восточного Закавказья нет данных, свидетельствующих о появлении каких-либо иных форм, отличающихся от местных, наоборот, все свидетельствует о преемственности населения, проживающего с незапамятных времен на данной территории. Поэтому мы не находим в палеоантропологических материалах оснований для утверждения, что каспийский тип сформировался в процессе заселения Кавказа с юго-востока…Типологическое сходство между древним и современным населением Восточного Закавказья отмечалось и Г.Ф.Дебецом: «В древнейших погребениях Самтаврского и Мингечаурского могильников находят резко выраженные длинноголовые узколицые европеоидные черепа, по типу сходные больше всего с представителями современных длинноголовых вариантов каспийского типа». (М.Г.Абдушелишвили, 1980)
       Ведущий советский антрополог В.В.Бунак в журнале «Советская этнография» № 1 за 1956 год в статье «Человеческие расы и пути их образования» писал: «В степных пространствах Средней Азии и Южной Сибири в глубокой древности сложилась особая группа типов, отличающаяся от средиземной группы более широким и высоким лицом, узким носом, массивным надбровьем, более прямыми волосами, -евразийская ветвь. К ней следует отнести древнейшие типы, известные по краниологическим материалам афанасьевской и андроновской культур, и, вероятно, некоторые другие, более западные. В современную эпоху евразийская группа представлена: 1) каспийским типом у туркмен и азербайджанцев и 2) памирским или памиро-ферганским типом. В древности евразийские варианты имели большое распространение и в составе скифских и сарматских племён продвинулись в Переднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу вплоть до Нижнего Дуная».
        Российская исследовательница Тур С.С. в статье «Население пазырыкской культуры» пишет, что «Появление в данном регионе долихокранного европеоидного типа, именуемого также гиперморфным восточносредиземноморским, связывается с миграцией скотоводческих племен из Средней или Передней Азии. Современные популяции североалтайского антропологического типа, к которым относятся северные алтайцы, телеуты, горные шорцы, а также барабинские татары позднего времени, являются потомками носителей пазырыкской культуры. Характерный для них краниологический комплекс формируется на территории Горного Алтая в результате длительного смешения и нивелировки особенностей двух основных компонентов различного происхождения - брахикранного, с умеренно выраженными монголоидными особенностями и низким, по монголоидному масштабу, лицом и долихокранного европеоидного, с высоким и широким лицом. Первый из них встречается на территории Горного Алтая с эпохи энеолита (пещеры Нижнетыткескенская-I и Каминная), второй появляется в эпоху ранней бронзы в результате миграции скотоводческих племен предположительно из Средней или Передней Азии. В наиболее <чистом> виде краниологический комплекс, характерный для пазырыкцев, сохраняется у телеутов и барабинских татар позднего времени. Сходный краниотип имеют также башкиры Мавлютово».
      Директор Института археологии Внутренней Монголии Китайской республики Чэнь Юнчжи сообщил, что совместная китайско-корейская археологическая группа сделала очень интересную находку - скелет пожилого мужчины. «Останки старика были обнаружены недалеко от склепа Дуурлинг Нарз (Duurlig Nars), где обычно проводились захоронения представителей высоких чинов, одним из которых он возможно и являлся. В его скелете были замечены неясные мутации Y-хромосом (мужских половых хромосом). А исследование структуры ДНК показало, что мужчина "иноземец" скорее всего, принадлежал к иной этнической группе. Что, возможно, указывает на его принадлежность к Хуннской Империи, господствовавшей на этой территории примерно в 200-100-е годы до нашей эры. Останкам, обнаруженным на востоке Монголии неподалеку от северной границы Китая, предположительно две тысячи лет. Судя по анализу ДНК, ученые считают, что это либо потомок европейских кровей, либо выходец из западной Азии. Однако он занимал важное положение в Хуннской Империи», как полагает генетик Киунг-Йонг Ким и его коллеги из Сеульского национального университета (Южная Корея), которые присоединились к этим исследованиям. (ustierechi.ucoz.ru/publ/1-1-0-344)
      Как мы ранее писали, можно предположить, что монголоидность у некоторой части хуннов могла появиться в результате межэтнических браков пришлых с запада европеоидов (древние тюрки) с местными монголоидными женщинами.
       Необходимо отметить, что большинство тюркских народов Сибири и Алтая до начала нашей эры сохранили свои европеоидные черты. Так, например, известный российский антрополог Чикишева Татьяна Алексеевна в статье «Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита-раннего железного века.» (09.03.2010) пишет о предшественниках современного населения южной Сибири: «В горных районах Алтая и Саян (в Центральной Туве) антропологическую основу ранних кочевников составила автохтонная протоморфная антропологическая общность, восходящая к южной евразийской антропологической формации. Изменения в антропологическом составе населения происходили в основном со второй половины VI в. до н.э. В антропологическом составе носителей пазырыкской культуры Горного Алтая выявляется европеоидный компонент, генетически восходящий к скотоводческому населению северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии».
          Что же касается антропологии древних тюрков, населяющих в давние времена центральную часть Великой Степи, то антропологи утверждают, что они были европеоидами. Так, например, известный казахский антрополог О.Исмагулов в книге «Этническая антропология Казахстана» пишет, что «основная масса местных насельников тюркского периода Казахстана характеризовалась европеоидными чертами. Если сравнить формирование лингвистической и антропологической общностей, то население, прежде всего стало говорить на тюркских языках и лишь значительно позднее стало монголоидным. Преобладание монголоидных элементов в разных пропорциях в физическом облике местных насельников наблюдается главным образом в монгольский период». (О.Исмагулов. «Этническая антропология Казахстана», стр. 169. Алма-Ата, 1982.))
 
            Пища тюрков.
         Как известно из всех элементов материальной культуры (жилище, одежда, пища, домашняя утварь и т. д.) этническая специфика наиболее ярко проявляется именно в пище. Питание, будучи одним из наиболее консервативных элементов культуры, и по сей день, сохраняет особенности, возникшие в далеком прошлом.
Как известно, с древних времен человек вынужден был использовать те пищевые ресурсы, которые были доступны в местах его обитания. Человек всегда хотел, чтобы в той местности, где он постоянно жил росли дикие злаки, годные в пищу и для посева, и обитали дикие животные, пригодные для одомашнивания. Первым злаком, который люди стали сначала сжинать в диком виде, а затем и сеять, был ячмень, росший на нагорьях Малой Азии, Палестины, Ирана и Южной Туркмении, а также в Северной Африке. Позже были окультурены и другие злаки (пшеница, просо). Где это произошло раньше всего, сказать трудно, во всяком случае, в Малой Азии и на западных склонах Иранского нагорья хлеб сеяли уже между Х и VIII тысячелетиями до н.э., а в Египте, на Дунае и Балканах и в Южной Туркмении его стали сеять не позже VI тысячелетия до н.э. Примерно в ту же эпоху и в тех же местах приручили козу, овцу, быка (собаку приручили гораздо раньше еще охотники древнекаменного века).
Система питания древних тюрков возникла под воздействием природно-климатической специфики Южного Кавказа. С давних пор равнинные районы Западного Прикаспия всегда отличались относительно теплым зимним климатом, который сменялся жарким летом. А в горных районах Южного Кавказа зима была холодная, а лето теплое. Таким образом, наличие зимних степных пастбищ и горных районов с превосходными альпийскими лугами способствовали возникновению на территории Южного Кавказа и сопредельных земель благоприятных условий для весьма раннего развития отгонного скотоводства. Вместе с тем, не нуждающиеся в искусственном орошении предгорные районы Южного Кавказа были весьма удобны для развития земледелия. Археологические материалы свидетельствуют о том, что уже во VI тыс. до н.э. на территория Южного Кавказа было развито земледелие и скотоводство.
         По словам известного российского учёного Н.Я.Мерперта: «чрезвычайно- раннее появление здесь производящих форм экономики обусловлено прежде всего богатейшими ресурсами Кавказа, обилием и многообразием диких предков культивированных впоследствии растений, прежде всего злаковых (пшеница-однозернянка, эммер, карликовая пшеница, ячмень и др.)и животных (овца,коза,тур и др.)».
     Известный российский археолог М.Н. Погребова пишет, что здесь «основу хозяйства составляли земледелие и скотоводство. Обе эти отрасли сложились в эпоху значительно более древнюю, но в конце II тыс. до н.э. в развитии хозяйства населения Закавказья произошли крупные изменения. Прежде всего это связано с развитием отгонного скотоводства, т.е. с перекочевкой стад летом в горы, а зимой в низины. Соответственно возросло значение мелкого рогатого скота. Значительное количество земледельческих орудий, в том числе молотильных досок, в памятниках начала I тысячелетия до н.э. свидетельствует о достаточно высокой культуре земледелия». Российская исследовательница К.Х.Кушнарева, сообщает, что на древнейшем поселении Узерлик - тепе в Мильской степи ею были обнаружены ямы для хранения зерна, а также ямы для содержания в зимнее время ягнят. Она пишет, что «это соответствует способу их содержания в Мильской степи в холодную пору и в настоящее время». К.Х.Кушнарева также сообщает, что в одном из домов поселения на Узерлик-тепе (II тыс. до н.э) археологи обнаружили «крупный горшок с зерном, ступки, зернотерки. Судя по находкам зерен пшеницы, ячменя, проса, косточек винограда, семян бобов, костей быков, козы-овцы, лошади, а также остаткам бронзолитейного и ткацкого дела, это было замкнутое натуральное хозяйство, обеспечивающее жителей этого поселения всем необходимым».
       По сообщению античных авторов скифы (древние тюрки)  возделывали пшеницу, ячмень, просо, лук и чеснок, а собранный урожай ссыпали в ямы-зернохранилища. Необходимо отметить, что и в наши дни ямы-зернохранилища используются азербайджанцами для хранения зерна. Вот, что пишет об этих хозяйственных ямах, сооружаемых азербайджанцами, живущими в Дагестане (терекеменцы) известный российский этнограф С.Ш.Гаджиева в книге «Дагестанские терекеменцы»: «В числе хозяйственных сооружений терекеменцев необходимо упомянуть и специальные ямы для зерна. Глубина такой ямы, круглой в плане, достигала 2 - 2.5 м. Ее стенки укрепляли слоем камыша, а дно выстилали толстым слоем соломы. Высыпали зерно в ямы обычно после его обмолота и просушки на току. Яму наглухо закрывали дубовыми досками и обмазывали сверху глиной. Без особой надобности ее не открывали до весны».
        Этнографы отмечают, что каждая национальная кухня обладает своим пищевым сырьем, которое делает эту кухню примечательной и отличает от кухни других народов. Национальными продуктами, по мнению специалистов, считаются только самые употребительные, широко распространенные в быту, повседневные продукты. Такими национальными продуктами для древних тюрков являлись баранина, пшеница, ячмень, просо, горох, лук, чеснок, виноград, яблоко, дикорастущая пряная и ароматическая зелень, молоко, творог, гаймаг, катык, курут, кумыс, масло.
Как известно, ещё Гомер называл скифов доителями кобылиц, питающимися молоком. Псевдо-Гиппократ писал, что скифы ели вареное мясо, пили кобылье молоко и едят иппаку (эппек-хлеб-?-Г.Г.) По словам Страбона, «вокруг их кибиток пасется скот, обеспечивающий их мясом, сыром и молоком».
            Исследователь этногенеза турок Д.Е.Еремеев пишет, что у турок «скотоводческие традиции сказываются в особой любви к молочным продуктам. Обилие молочных блюд в турецкой кухне несет на себе несомненный след кочевников, которых этнографы называют иногда "галактофагами"- питающимися молоком. Супы из молока, похлебки с сушенным творогом (гурут) занимают большое место в пище турок. Наследие тюркских кочевников, разводивших преимущественно овец, проявляется и в том, что в Турции особенно ценится баранина».
             Интересные сведения о пище предков азербайджанцев мы находим в дневнике путешественника ХУ века испанца Руи де Клавихо. Руи Гонсалес де Клавихо в 1403-1406 годах по поручению своего патрона кастильского короля Генриха III в составе посольства прошел дальний путь от Кастильи до- Самарканда. Де Клавихо отмечает, что находясь в двух днях пути от Тебриза, посланники имели возможность познакомится с народом, которых он называет «туркоманы». Вот что пишет в своем дневнике Руи Гонсалес де Клавихо: «Нам из каждого селения выносили угощение. А обычай у них был такой, когда к ним приезжали гости и, спешившись, усаживались на ковры, которые для них стелили прямо в поле в тени под деревьями, то из каждого дома быстро несли еду - хлеб, кто кринки с кислым молоком или другие кушания, которые они - обычно готовили из риса или теста. Я если гости там хотели остаться на несколько дней, то им предлагали много мяса. А скота у них много: баранов, верблюдов и лошадей. Они народ трудолюбивый и хорошие наездники, стрелки из лука и храбрые воины. Если есть обильная еда, они едят, а если нет, то обходятся без хлеба, только молоком и мясом; и очень привычны к мясу, но могут жить и без него. Когда у них есть мясо, едят его много, а когда нет довольствуются водой, вскипяченной с кислым молоком, которого у них достаточно. Это кушанье они делают так: берут большой котел с водой и, когда вода закипит, берут куски кислого молока, подобно сыру, кладут в кринку, разводят горячей водой - и выливают в котел. Потом они делают из муки очень тонкие лепешки, режут их мелко и также бросают в котел. Когда немного прокипит, снимают с огня. Одной кринкой этого кушанья, без хлеба и мяса, они вполне обходятся. А это кушанье, которое я описал, они называют аш». Указание Де Клавихо о том, что это блюдо у «туркоманов» называется аш, видимо, можно объяснить тем, что это слово, как и в средние века, в языке многих тюркских народов слово является общим названием любого блюда и чаще всего используется в значении еда. В языке у азербайджанцев в настоящее время аш одно из названий известного многим народам блюда - плова. У замечательного тюркского ученого XI века Махмуда Кашгари в словаре « Дивани лугат ат - турк» записано, что - аш - еда; ашлыг - зерно, злаки, хлеб; ашчы – повар.
             В словаре Махмуда Кашгари зафиксированы названия многих пищевых продуктов и блюд, которые под теми же названиями сохранились до сих пор в языке большинства современных тюркских народов, в том числе и в языке азербайджанских тюрков. Слова сюд - молоко, агуз-молозиво, айран - разбавленное водой кислое молоко, катык -кислое молоко, йаг - масло, кымыз -кумыс, гаймак -густые сливки, сюзме -сцеженный катык, гурут - сушенные творожные шарики, бал-мед, бекмез -виноградный сироп, чахыр -вино, сирке-уксус, черек-хлеб, эппег-хлеб, йуха-пресная тонкая лепешка, комач- лепешка, выпекаемая в золе, катма йуха -слоеная лепешка, жаренная в масле, арпа- ячмень, туги-очищенное от шелухи просо, рис, ун-мука, дюрмек -масло с сыром, завернутые в тонкую лепешку, йарма-крупа, кавурмаг-жареная пшеница, гоурма- жареное мясо баранины, гыйма-мелко нарезанное жаренное мясо, буглама-мясо, сваренное на пару, кюллеме -мясо, запеченное в золе, были известны еще тысячу лет тому назад предкам современных азербайджанцев, турков и туркмен и были включены в словарь Махмуда Кашгари с пометой "огуз", то есть эти слова взяты им из лексики огузских тюрков.
           Что касается блюда, описанного Руи де Клавихо, во времена Махмуда Кашгари это блюдо называлось тутмач – «мучное блюдо, вид лапши». В словаре М.Кашгари отмечено, что тонкие лапшинки , используемые при приготовлении тутмача у огузов назывались тутмач чопи.
             Известный турецкий ученый Фаруг Сюмер в книге «Огузы» сообщает, что тутмач и ныне, как и во времена огузов, является наиболее любимым блюдом турков. По словам турецкого ученого тутмач до сих пор готовят точно также как и во времена огузов. Как указывает Ф.Сюмер, сперва раскатывается тесто, затем на садже -выпуклый противень, оно слегка обжаривается и разрезается ромбиком. После этого тесто запускается в котел с кипящей водой. Отдельно готовят другие компоненты этого блюда: мелко нарезанная баранина, обжаренная в масле и катык или курут с чесноком. Перед подачей на стол тутмач заправляется мясом и катыком или курутом.
           Название блюда, описанного Де Клавихо у многих тюркоязычных народов сохранилось до сих пор и известно под названием тутмач (турки), токмач (узбеки), тукмач (казахи). У всех этих народов тутмач означает разновидность лапши. Необходимо отметить, что мясо - тестяные блюда широко распространены у многих тюркских народов. Например, у азербайджанцев очень популярно мучное блюдо хангял, у узбеков- лагман, манты; у казахов и киргизов- бешбармак; у туркмен –этли - унаш; у уйгур-суйгаш, кесме-гуджа. Основными компонентами всех этих блюд являются баранина, лапша из пшеничной муки, катык или курут, а также чеснок.
           Письменные данные позволяют более или менее детально восстановить основные особенности пищи предков азербайджанских тюрков, турков, туркмен, гагаузов - огузов. Пищей для огузов в основном служили молочные продукты, мясные блюда, мучные изделия и съедобные дикорастущие травы. В их рационе преобладало овечье, кобылье и верблюжье молоко, из которого они приготовляли различные кушанья и налитки. Масло сбивали в кожаных мешках и глиняной посуде из разбавленного водой катыка. Остаток в виде айрана употребляли в качестве напитка. Свежий катык, высушенный на солнце, назывался гурут. В качестве хмельного напитка служил кумыс, который изготовляли из кобыльего молока. Мясо приготовлялось в отварном и жареном виде, причем на мясном бульоне варили суп под названием шорпа. Лакомым блюдом считался готовившийся на вертеле (шиш) шашлык. Был еще вид шашлыка из кусков баранины, завернутых в шкуру и испеченных в горячей золе (кюллеме). Немалое место в их рационе занимали зерновые продукты и хлеб.
То что хлеб и другие изделия из ячменя занимали большое место в пищевом рационе древних подтверждается древнетюркской поговоркой, зафиксированной в словаре Махмуда Кашгари: «Для одежды достаточно овечьей шерсти, для пропитания-еды из ячменя».
        Хлеб, называвшийся черек, выпекался в глиняных печах-тендир, круглые лепешки- йуха - на железном противне -садж, а лепешки- кемеч -под слоем горячей золы. Огузы приготовляли также суп- похлебку из толченой - пшеницы бугда шорбасы , заправленную катыком, чесноком и сушенной мятой. В их рацион входили также фрукты и овощи, в том числе виноград, яблоко, дыни. Фрукты употреблялись в свежем виде, из них готовились и различные сладости. В частности, виноградный сироп использовался для приготовления патоки под названием бекмез. Необходимо отметить, что в языке азербайджанцев слова ун - мука, дегирман - мельница, елек - сито, орак - серп, екин - посев, тарла - пашня сохранились без изменения со времен огузов.
       Как известно, у древних тюрков был обычай приносить коней в жертву на поминках знатных воинов и вождей, засвидетельствованный археологами в курганах Огуз, Чертомлык, Толстая Могила Солоха (Причерноморские степи), Пазырык (Алтай), Аржан (Тува) , Борсунлу, Басаркечар, Беим-Саров (Южный Кавказ). Так, например, в кургане Борсунлу (Мильская степь в Азербайджане) - ХII в. до н.э., был захоронен племенной вождь в сопровождении восьми лошадей. В могилу наряду бронзовым оружием были положены большие запасы пищи. В двух больших бронзовых котлах находилось мясо овец и крупного рогатого скота.
         Древние тюрки ритуальное заклание коней, верблюдов и овец совершали на общенародных торжествах: при рождении ребенка, наречении его именем, при восшествии хана на престол, при возвращении боевых дружин из военных походов, а также при погребении знатных воинов и племенных вождей. Так, например, в «Огузнаме» говорится о том, что «по случаю благополучного возвращения в родной юрт Огуз приказал ради такого праздника зарезать 50 тыс. баранов, 500 жеребят». В «Огузнаме» сообщается также о поминальной пище огузов: «Когда умер Янал-хан, то Эрки, сын Донкер Байандура, приготовил грандиозное кушанье для поминальной церемонии. Он соорудил два озера (бассейна), заполнив один катыком, а другой кумысом. Он доставил так много баранины и конины, что из них соорудили несколько мясных гор».
            Археологические исследования скифских и древнетюркских курганов подтверждают эти сведения «Огузнаме». Известный исследователь курганов Северного Причерноморья П.В.Брашанский пишет, что под насыпью кургана Толстая Могила «были обнаружены следы грандиозной заупокойной тризны: множество костей животных. По этим остаткам удалось установить, что общий вес съеденного на поминках мяса составил 13 тонн. Такого количества мяса должна было хватить примерно на 3 тысячи человек, учитывая, что, судя по этнографическим данным, на больших пиршествах один человек съедал до 5 кг мяса в сутки».
            Необходимо отметить, что для современной кухни большинства тюркских народов (азербайджанцев, турков, туркмен, узбеков, уйгуров и др.) характерно использование преимущественно бараньего мяса, и абсолютное исключение свинины. Как известно, излюбленными праздничными блюдами у многих других современных тюркских народов, являются шашлык. Древним тюркам были известны несколько способов приготовления шашлыка. Наиболее древним способом приготовления мяса у древних тюрков является кюллямя или гую кабабы. Для приготовления кюллямя тушу барана заворачивали в его шкуру и зарывали в яму, наполненную золой и горячими углями, яму засыпали тонким слоем земли, сверху разводили огонь, через три часа откапывали, вынимали из шкуры мясо и подавали к столу. Исследователь материальной культуры турецких крестьян известный российский этнограф В.П.Курылев сообщает, что «в Центральной Анатолии готовят тандыр кебабы. В этом случае баранину жарят, подвешивая в раскаленном тандире. Чевирме кебабы делают также из цельной бараньей туши,в живот которой защиты перец, соль и различные пряности.Тушу нанизывают на большой вертел и обжаривают на огне. Шишкебаб - это блюдо из баранины, напоминающее шашлык».
           Тюркские народы широко используют различные изделия из молока и молочные продукты для приготовления супов, каш и мучных блюд. Гатык, гаймаг, йаг, айран, сюзьма, гурут и другие молочные продукты тюркские народы используют не только как полуфабрикаты, но и как самостоятельные кушанья с хлебом. Большинство молочных изделий получаются посредством закисания молока, причем приемы закваски у всех тюркских народов сходные. Системы питания современных тюркских народов объединяют, кроме этого общие принципы заготовки впрок мясо - молочных продуктов. Например, издавна тюркские народы на зиму из баранины готовят говурму. Говурма это обжаренная в казане баранина, которую хранят в глазированной изнутри кувшине -кюп. Уложенную в кюп жаренную баранину заливают сверху бараньим жиром. В зимнее время из говурмы готовят различные блюда. В.П.Курылев пишет, что «турецкие крестьяне заготавливают мясо на зиму. Обычно они делают это осенью, когда скот упитан. Наиболее распространена обжаренная на противне баранина - кавурма. В деревнях вилаета Иозгат на зиму заготавливали нарубленную мелкими кусочками и прожаренную в сале баранину, которую называли кыйма. Баранину, также прожаренную в сале, но нарубленную крупными кусками с костями, называют сызгыт».
           Секреты консервирования впрок других мясных изделий (бастурма, долдурма, суджук – колбаса) современные тюркские народы также переняли у своих предков - древних тюрков. Тюркские народы издавна заготавливали впрок и молочные продукты. По мнению этнографов, наиболее древним молочным продуктом заготавливаемым на зиму был гурут. Гурут заготавливали обычно летом и осенью. Сюзьму -сцеженный гатык и соль размешивали, формировали из нее небольшие шарики и раскладывали их, накрыв марлей, на солнце. Через несколько дней гурут был готов. В зимнее время гурут растворяли в горячей воде и использовали при приготовлении различных блюд. Тюркские народы на зиму заготовляли сыр и масло. По словам С.Ш.Гаджиевой азербайджанцы, живущие в Дагестане, для длительного хранения готовили несколько видов сыров. Она пишет, что «для шора из гатыка готовили творог, его хорошо сцеживали, потом, придав ему форму чурека, ставили на долгое время под пресс. Хранили его, зарыв в соль. Потом по мере надобности вытаскивали из соли, натирали на специальной терке. В полученную массу (примерно 15-20 кг) добавляли семена особых ароматных трав -гара черек -растения, специально высеваемого терекеменцами для приправы сыра. Добавив воды, а иногда еще немного свежего творога и тщательно перемешав всю массу, ее перекладывали в бурдюк - мутал или тулуг для хранения».
         В.Л.Курылев сообщает, что турецкие крестьяне сыр делают прямо из йогурта. Его сцеживают, полученную массу солят и кладут в бурдюк до зимы. В Западной Анатолии сыр хранят под гнетом в кувшинах, которые закалывают в землю. Турецкие крестьяне полностью используют все отходы, получаемые в процессе приготовления молочных продуктов. Для производства и хранения этих продуктов в деревнях широко употребляли посуду, сделанную из желудка, шкуры или кожи животных. К этому нужно добавить, что молоко и многие продукты из него имеют общетюркские названия, которые упоминаются и в древнетюркских памятниках.
             Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что в основе системы питания современных тюркских народов лежит система питания древних тюрков.
            Итак, подытоживая всё сказанное, мы можем сказать, что курганная культура Евразийской степи была создана далёкими предками всех современных тюркских народов.

Долгий путь от охотника до скотовода и земледельца.
      Древние тюрки, живя своей на исторической прародине, прежде чем одомашнить, обитающих на территории Южного Кавказа горных баранов, коз и туров, и стать скотоводами, несколько тысяч лет существовали за счет охоты на этих диких животных. Учёные считают, что человечество 99,0 % своей истории жило за счёт собирательства и охоты и только 1,0 % -за счёт земледелия и скотоводства.
      Французский  ученый Жан Дорст пишет, что «Сначала человек жил за счет сбора плодов, съедобных растений и тех животных, которых он мог ловить. Затем он изобрел различные орудия и получил возможность заняться охотой и рыбной ловлей. На данной стадии, относящейся к эпохе нижнего палеолита, человек еще неотделим от окружающей его среды и полностью от нее зависит. Изменения в этой среде, определяющей количество необходимой человеку пищи, заставляют его либо приспосабливаться к данным условиям, либо искать другие, которые помогут ему выжить». (Жан Дорст, "До того как умрет природа", Москва, "Прогресс", 1968г.).
         В это время охота для большинства древних людей становится основным источником добычи пищи. Однако, как известно, подойти незамеченным к  бизонам и антилопам, горным баранам и козлам, газелям и косулям им было очень трудно. Стоит животным заметить что-то подозрительное — и стадо моментально исчезает. Известно, что охотники старались хорошо изучить образ жизни животных, их повадки, места лежбищ, выпасов, водопоев, солонцов и звериные тропы. Способы и приемы добычи зверя зависели от вида животного, сезона и индивидуальных способностей охотника.
         Известный российский палеонтолог Н. К. Верещагин считает, что зверей загоняли на скалы, в болота, на тонкий лед рек и озер, нападали на мигрирующие стада во время переправ. Подгоняли животных  к специально выкопанным ямам, куда и падали мчавшиеся от охотников косули и газели.
     Английский учёный Кларк Уисслер, в написанной им в 1910 году книге «Материальная культура индейцев племени «черноногие», подробно описывает процесс загонной охоты на бизонов. К.Уисслер пишет, что основную роль в экономике  индейцев племени «черноногие» играла охота на бизонов. Повадки этих животных, несомненно, требовали коллективной охоты. К.Уисслер пишет, что: «В резервации черноногих в Монтане есть несколько мест, которые индейцы считают бывшими бизоньими загонами...На реке Двух Талисманов мы собрали у надежных стариков информацию о способе использования таких загонов. Конечно, никто из них не видел собственно охоты, однако не раз слышали от старших рассказы о ней. По их словам, стадо загонялось между рядами каменных груд и падало с обрыва. Внизу устраивалась изгородь, в которую бизоны и приземлялись. Под углом в землю втыкались стойки размером примерно с палаточный шест, так что они скрещивались в форме решетки. Места пересечения шестов связывались сыромятными ремешками. В полученную таким образом раму вплетались ветки так, чтобы все отверстия были закрыты. Ограда была наклонена внутрь, чтобы обладать большим сопротивлением и уменьшить вероятность того, что бизоны через нее перескочат. Наши информаторы настаивали на том, что на склоне, ведшем к обрыву не было никаких заграждений из веток, а были лишь груды камней, и высота их в те времена была такой же как и сейчас…Загонная охота заключалась в том, чтобы пропустить стадо бизонов между внешними концами рядов. Это осуществляло несколько пеших юношей, которые окружали стадо, пасшееся в нескольких милях от загона, и заставляли его продвигаться в сторону рядов. Это было не так-то просто и неудачи не были редкостью. Лагерь обычно располагался на равнине недалеко от загона. Выставлялся дозорный, который предупреждал о приближении стада к обрыву. При благоприятных обстоятельствах он приказывал всем молодым или здоровым мужчинам встать за грудами камней и спрятаться за одеялами или свеже нарубленными ветками. Затем, если бизоны проходили через широкое пространство между рядами, загонщики начинали преследовать их, а спрятавшиеся по бокам вставали и с криками размахивали одеялами или ветками, чтобы напуганные животные продолжали двигаться к оврагу. Перед пропастью головной бизон пытался остановиться и свернуть в сторону. В том месте скопление народа было очень велико. Однако нажим задних рядов и действия людей около обрыва обычно ломали упорство вожаков, за которыми слепо шло остальное стадо. Индейцы утверждают, что если бизоны приближались к обрыву, успех был практически обеспечен. При падении одни бизоны убивались, а других пристреливали в тот момент, когда они начинали бегать по загону… Антилоп загоняли примерно так же, как и бизонов. На Берг-Крик, в резервации черноногих (Монтана) есть одно старое место. Там была вырыта яма шириной около двух метров, длинной метров шесть, и глубиной около трех-четырех метров. Выкопанная земля была свалена по бокам ямы и накрыта свежими ветками. Как и в бизоньем загоне, к этой яме вели две расходящиеся линии. Хотя, как показывает изложенный выше материал и прочие данные, загонная охота была основным видом охоты на дичь, существовала и индивидуальная охота. Есть много преданий о том, как мужчины бегом упорно преследовали крупных и сильных животных или использовали другие методы охоты». (Кларк Уисслер, пер. Г.Дзибель из Wissler C. "Material Culture of Blackfoot Indians", 1910.)
    Многие современные охотники на муфлонов и горных козлов на собственном опыте не раз убеждались в том, как тяжело охотится на этих осторожных и пугливых животных. И несмотря на то, что они в отличие от древних охотников, вооружённых камнями, палками, а в лучшем случае луком и стрелами, имеет скорострельное, дальнобойное современное оружие с оптическим прицелом. Однако современные охотники нередко возвращаются с охоты без желанного трофея. В интернете очень часто удачливые охотники с удовольствием повествуют о своих приключениях. Моё внимание привлекла заметка с фотографиями об охоте на муфлонов под  интригующим названием «Охота в Иране, или персидские мотивы».
   Воспроизвожу этот рассказ-отчёт российских охотников с небольшими сокращениями: «В течение 2 часов наблюдаем немало трофейных и не трофейных особей муфлона. Очень уж сложно подойти близко.  Виктор сетует на упущенный, шанс. Видно расстроен... Выходим на северную часть острова. В этом месте мы были вчера вечером и поняли что здесь тропа. Но решили не ждать муфлона до вечера, а идти искать. Проходим около 40 минут.
  Поднялись на высотку. Егерь показывает на противоположенную гору. Видим, что там есть неплохие муфлоны на расстоянии 300 метров. Виктор принял решение стрелять. Подползает ближе. Мы все в ожидании, с наведёнными камерами. Выстрел… Пуля ударяется в землю перед животным, все четыре срываются с места. У Виктора не было шанса произвести второй выстрел. Что же, идём дальше. Егерь что- то не весел. Виктор немного удивлён промахом, сразу видно - не привык мазать. В июне со мной в Азербайджане добыл второго тура с расстояния в 530 метров, а тут с 250 не попал. Через 20 минут появляется ещё возможность добыть муфлона. Вижу, егерь с Виктором уже лежат и целятся. Включаю камеру. Выстрел. Мимо! Егерь просто разводит руками, говорит:"Ну что мне ещё для вас сделать?"  Витя говорит, что есть промахи, которые невозможно объяснить.. Через 2 часа будет темнеть. Решили поискать муфлонов по пути в лагерь. Мысленно все настраиваются на завтрашний день. В этот день прошли километров 20. Пройдя с полчаса, егерь и Виктор очередной раз, поднимаются в гору. Затем, начинают ползти. Егерь меня попросил отстать. Да я и сам решил, чтобы они вдвоем пошли. Думаю:" А может, именно этого да и добудут?"  В бинокль видим, -  ползут по пластунски метров 80. Пропали из виду. Через минут 15 слышим выстрел. Решили искать Витю и егеря. Через минут 15, видим, что Виктор идёт с противоположенной горы к нам и как то расслаблено... Мы показываем на другую гору, где 4 муфлона взирают на нас. Но он, как будто не видит этого. Мы не можем понять, почему Виктор идёт  в нашу сторону и таинственно молчит. Вдруг, вижу, что к Виктору, хлопая в ладоши, приближается егерь! И Виктор кричит нам: "Идите сюда! Я его добыл!"».         В какой-то момент своей истории, охотники, в том числе, видимо, и древние тюрки, внесли существенные изменения в загонную охоту на диких животных. Они решили не загонять более диких животных к скалам и обрывам, откуда те падали и разбивались.  Теперь они решили попытаться поймать муфлонов и горных козлов живьем. Для этого они начали подгонять их к безопасному спуску с гор.  В этом случае животные, благополучно спустившись с гор и вырвавшись на просторы равнин, мчались вперёд, не обращая внимание на построенные охотником высокие каменные или камышовые заборы загонов, И только неожиданно наскочив на заграждающий им путь высокий забор, они начинали понимать, что попали в ловушку.
        Содержание животных в загонах (питомниках) наконец-то позволило охотнику получать свежее мясо не только во время охоты, но и длительное время после нее.
 Со временем на Кавказе и прилегающих территориях Передней Азии охотники стали сооружать подобные искусственные сооружения -загоны. Их приспособили к местному рельефу, стали размещать на вершинах холмов. Это давало ряд преимуществ. Во-первых, с вершин холмов, как правило, спускались овраги в долину к ручьям или рекам, то есть к пастбищам и водопоям, где скапливались животные. Овраги могли использоваться как естественные направляющие для загона животных на вершину холма, которую ограждали по периметру, вырыв ров и насыпав вал с внешней от него стороны, либо увеличив крутизну склонов путем их подрезки.
        Ж.Дорст пишет:«На следующей стадии люди, постепенно переходя от одних средств существования к другим, превратились из простых собирателей и охотников в скотоводов… Практика одомашнивания животных началась на Ближнем Востоке семь-восемь тысяч лет назад. За исключением ламы и альпаки (лама и альпака— домашние безгорбые верблюды Южной Америки- Г.Г.), все одомашненные животные являются выходцами из умеренно теплых или холодных зон Старого Света. Позднее человек уже не делал попыток к одомашниванию новых видов, довольствуясь улучшением породы родоначальников путем искусственного отбора. Охотник, превратившийся в скотовода, стал вскоре земледельцем».

Древнетюркские охотничьи загоны-араны.
       Необходимо отметить, что остатки этих загонов до сих пор сохранились на Южном Кавказе. Древние тюрки называли эти загоны аранами, а загорадительные камни этих загонов - гошундашами, то есть- каменными охотниками или каменным войском. Необходимо отметить, что гошундаши-араны сохранились во многих регионах Евразии.    
         При изучении наскальных рисунков в разных местах Евразии от Закавказья  до Алтая, археологи обнаружили множество рисунков сцен загонной охоты и самих загонов-ловушек.               
             Среди петроглифов Западного Тянь-Шаня встречаются изображения сибирских горных козлов, винторогих козлов, лошадей, оленей, змей, верблюдов, домашних животных, людей и др. Преобладают, однако, изображения горных козлов. Встречаются и целые композиции, например сцены охоты на диких животных, или ритуальные сцены древних обрядов.
        Саймалуу-Таш в переводе с киргизского означает узорчатый камень, расшитый камень. Так называется небольшое ущелье на северо-восточном склоне Ферганского хребта, в районе перевала Кугарт, через который можно пройти из земледельческой долины Фергана в долины внутреннего Тянь-Шаня. Здесь на высоте 3000-3200 метров над уровнем моря, находится одно из крупнейших в Центральной Азии скоплений наскальных изображений- петроглифов, выбитых на базальтовых глыбах.
 Известный российский археолог  В.Д. Кубарев в статье «Конь и всадник: в эпосе, погребальной традиции и в наскальном искусстве Алтая» пишет: «Особенно яркий и выдающийся комплекс древнетюркских петроглифов открыт недав¬но в Монгольском Алтае… Древнетюркских всадников можно узнать по сценам загонной охоты». А в статье « Традиционные приемы и объекты охоты по мотивам наскальных изображений Алтая» В.Д.Кубарев пишет: «Китайские и арабские источники характеризуют тюрок, как опытных и ловких охотников. Так, в послании ал-Джахиза, написанном в середине IX века, перечисляются достоинства тюркского всадника: «Тюрок никогда не двигается в войске, как другие люди, и никогда не двигается по прямой. (Он) отделяется от войска вправо и влево, поднимается на вершины гор и старается проникнуть на дно долин в поисках дичи; и он при этом стреляет во все, что ползет, медленно передвигается, летит и падает…Копье тюрок – короткое и полое. А короткие полые копья пронзают с большей силой и более лег¬ки для ношения». Отличительной чертой тюрок было не только умелое владение копьем, но и точность и быстрота стрельбы из лука. Тюрки достигли особого совершенства и предела в ведении боевых действий: «И (никто) не внушает такой страх арабским войскам, как тюрки».   
      Известный российский археолог, доктор исторических наук Э. А. Новгородова в статье «Чулуут — долина петроглифов» пишет: «Вся гора и две следующие покрыты рисунками — их тысячи. Мы увидели изображения оленей (а ведь это уже гобийская зона), диких козлов, баранов- архаров, сцены загонной охоты трехтысячелетней давности».
      Исследователь наскальных рисунков Евразийской степи российский археолог А.Д.Грач пишет, что «совершенное совпадение наскального искусства на удалённых друг от друга территориях является документальным свидетельством перемещений этнических групп, оставивших наскальные изображения. Исходя из этого, мы вправе сделать вывод: древнетюркские тамгоообразные петроглифы, изображавшие горного козла,- это как бы сигнальные вехи, отразившие ареал и зону передвижения тюркских племён. Ареал изображений горных козлов охватывал территорию Монголии, Тувы, Алтая, Казахстана, Восточного Туркестана и Ферганы (сюда необходимо добавить также территорию Южного Кавказа –Г.Г.), т.е.  практически все  земли где расселялись древнетюркские племена». (Грач А. Д. Вопросы датировки и семантики, древнетюркских тамгообразных изображений горного козла. М., 1973, с. 21.)
      Российский исследователь Петров М.А. в статье «Некоторые компоненты раннеземледельческой художественной традиции в искусстве евразийских степей, Кавказа и Закавказья I тыс. до н.э.» пишет о сходстве в материалах искусства Закавказья, Средней Азии и Южной Сибири: «Материалы искусства Кавказа и Закавказья начиная с III тыс. до н.э. и до средины I тыс. до н.э. свидетельствуют об использовании стеблевидного фрагмента композиции орнамента рассматриваемого типа при изображении деталей зооморфных и, в отдельных случаях, антропоморфных персонажей. Похожие приёмы изображения известны в материалах искусства эпохи бронзы Средней Азии, Южной Сибири и юга Дальнего Востока (Саймалы-Таш, Тамгалы, окуневская культура, петроглифы р. Кия), что можно связывать с ближневосточным направлением культурных связей населения первых двух из указанных регионов и его культурным влиянием далее на восток.  Материалы наскального искусства Саяно-Алтая эпохи бронзы и начала раннего железного века также свидетельствуют об известности в данном регионе рассматриваемой традиции (Каракол, Бижиктиг-Хая, Оглахты). Материалы искусства памятников скифского типа фиксируют данную традицию в вариантах типологически сходных с синхронными материалами Кавказа и Закавказья (тагарская и пазырыкская культуры, Калбак-Таш, Талас).  Подводя итоги можно констатировать, что материалы искусства евразийских степей, Кавказа и Закавказья I тыс. до н. э. содержат большое число памятников, которые по художественным свойствам могут быть сопоставлены с материалами искусства эпохи энеолита». Доклад на кафедре археологии Кемеровского ГУ 25.04.2001. (E-mail petrovm@inbox.ru
        Гобустан - гористый участок на юго-востоке Большого Кавказского хребта, расположенный в 60 км от Баку, является территорией на которой обитал древний человек. Гобустан - край балок и оврагов. Когда-то море доходило до подножья этих невысоких гор, но со временем оно отступило, оставив свои характерные отметины. Наиболее значительными из них являются наскальные изображения - петроглифы, высеченные первобытными людьми на стенах пещер, скалах и каменных глыбах. Эти первобытные памятники искусства отображают культуру, хозяйство, мировоззрение, обычаи и традиции древних тюрков. Наскальные изображения Гобустана относятся к разным эпохам и датируются от 10 - 8 тысячелетий до н.э. до средних веков.
     Известный российский археолог А. И. Мартынов в книге «Археология СССР» писал: «Особую область первобытного творчества представляют писаницы Средней Азии, Алтая и Тувы. К ним очень близки по сюжетам наскальные изображения Монголии и Забайкалья. Основным объектом творчества у живших здесь неолитических племен были горные козлы и бараны, вооруженные луком и стрелами охотники. Среди этих рисунков пока еще трудно выделить ранние, неолитические изображения и более поздние, относящиеся к эпохе бронзы и раннего железного века. Большой интерес представляют писаницы Кавказа. Пожалуй, наиболее ценными среди них являются наскальные рисунки в Кобыстане на Апшеронском полуострове. Рисунков очень много, и они различны по времени, от мезолитических до процарапанных ножом уже в средние века изображений всадников и караванов верблюдов. Однако большинство рисунков было нанесено в неолите. Это целые панно из танцующих человечков, контурные изображения быков, стада лошадей и лучники».
               
Южное Закавказье.
        На Южном Кавказе на высоте 3000 метров над уровнем моря в V - III тысячелетиях до н.э. на скалах  было выбито более десяти тысяч петроглифов.               
    Вот что о наскальных рисунках Южного Кавказа пишет известный российский учёный, археолог А.А.Формозов в книге «Очерки по первобытному искусству»: «немало общего с кобыстанскими наскальными рисунками имеется и у петроглифов Армении. Здесь тоже больше всего схематических изображений горных козлов. По технике исполнения и линейности армянские рисунки сближаются с группой центральноазиатских петроглифов, в которую входят и некоторые наскальные изображнения Средней Азии, Тувы, Южной Сибири…Показательно, что все они обнаружены в высокогорье, там где нет постоянного населения, а лишь летом пасут стада (местное тюркское население-Г.Г.). В районе петроглифов обнаружены лишь каменные изваяния и курганы». (А.А.Формозов, 1969).
       Необходимо отметить, что армянские авторы пытаются приписать  предкам современных армян все древнетюркские памятники культуры Южного Кавказа. Например, авторы академической многотомной «Истории армянского народа» пишут: «Возникшие в эпоху палеолита армянские племена (?- Г.Г.), имевшие богатые охотничьи предания, должны были сохранить легенды и воспоминания о подвигах своих предков-охотников (?-Г.Г.),  которые, удаляясь в свой особый мир, становились могучими покровителями-духами и, очень возможно, что большинство человекоподобных образов в наскальных рисунках Гегамских гор (Ахманганские горы-Г.Г.) и других мест представляли собой освященных, обожествленных предков в сопровождении звездных знаков, ибо в представлении многих народов мира, и особенно армян-аборигенов (?-Г.Г.)» (История армянского народа (на арм, яз.). т. I, изд. АН Арм. ССР, Ереван, 1971, с. 483. Цитируется по книге Левона Мириджаняна «Истоки армянской поэзии».www.armenianhouse.org/mirijanyan/.../1.html)
     То, что армяне и их предки, никакого отношения не имеют к наскальным рисункам, каменным изваяниям, каменным стелам - загонам, оленным камням и курганам Южного Кавказа, то есть ко всему тому, что относится к памятникам древнетюркской культуры, общеизвестно. Не для кого не секрет, что древние армяне появились в данном регионе на 4-5 тысячелетий позже того как древние тюрки создали здесь свою уникальную культуру, и в частности, древнетюркские художники нанесли на скалы Южного Кавказа, в том числе и на скалы Ахманганских гор свои многотысячные рисунки. С целью дезавуировать мировую общественность, армянские власти после переселения на древнетюркские земли, стали поспешно менять все тюркские топонимы на армянские и уничтожать тюркские памятники. На Южном Кавказе до настоящего времени систематически уничтожаются чуждые армянам древнетюркские памятники культуры (наскальные рисунки, оленные камни, каменные изваяния, курганы и др.). 
       Российский учёный, профессор А.А. Крубер, в книге "Общее землеведение", выпущенной в 1938 году, пишет именно об Ахманганских горах на территории Южного Кавказа: «здесь поднимается громадное число вулканических конусов, хотя и не действующих в настоящее время. Эти вулканы часто располагаются рядами вдоль тектонических трещин и притом иногда сидят так густо, что сливаются между собой и образуют целые вулканические хребты (Мокрые горы, Абул-Самсарский и Ахманганский хребты в Советской Армении и Грузии). Излившиеся по трещинам базальтовые и другие лавы и громадные массы рыхлых продуктов извержений погребли под собой складчатую основу гор с прежним ее рельефом и превратили ее на обширных пространствах в вулканические нагорные плато».(А.А. Крубер. "Общее землеведение". Государственно учебно-педагогическое издательство, Москва - Ленинград, 1938 г. www.detskiysad.ru/.../zemlevedenie042.html).
        Необходимо отметить, что Ахманган с древнетюркского переводится как «выливающаяся кровь». Видимо, древние тюрки, вулканическую лаву образно сравнивали  с «выливающейся кровью гор».
       В статье «Эриванская губерния» в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона сообщается: «Обширные пространства пастбищ, где отсутствие орошения не позволяет заниматься земледелием, благоприятствуют скотоводству. Азербайджанцы (в оригинале татары –Г.Г.), занимающиеся скотоводством, в зависимости от времени года, обычно переходили вместе со стадами, с летних пастбищ на пастбища зимние и обратно. С зимних пастбищ (кишлаг), расположенных в приаракских равнинах, скотоводы выступают в промежуток времени с начала марта по начало мая. Подвигаясь в горы и останавливаясь, иногда на довольно долгое время, на промежуточных стоянках (яздаг), скотоводы приходят на летние пастбища (яйлаг) в мае или в июне и помещаются здесь обыкновенно в шатрах. Под влиянием прохладного воздуха, сочных питательных трав и ключевой воды скот быстро поправляется и даёт больше молока, из которого на яйлагах приготовляют сыр, масло и другие продукты. Спускаются с яйлагов в сентябре. В пределах Эриванской губернии насчитывается (1900 г.) голов скота: лошадей и мулов 38720 (3,3 %), рогатого скота 434630 (37,6 %), буйволов 44620 (3,8 %), овец и коз 605840 (52,4 %), верблюдов 5610 (0,5 %) и ослов 27580 (2,4 %)».
      По данным Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г. в Эриванской губернии проживало армян- 441,0 и азербайджанцев- 313,2 тыс. человек. (http://demoscope.ru/weekly/).
 
Араны Устюрта.
        Несколько лет тому назад археологами на плато Устюрт были найдены следы огромной системы загонных сооружений древних тюрков— аранов. Протяженность системы измеряется многими десятками километров, и ее фрагменты с высоты птичьего полета напоминают загадочные стреловидные знаки, указывающие куда-то в глубь пустыни. Учёные определили, что выявленные на Устюрте араны - стреловидные загоны  предназначались для отлова джейранов, муфлонов и сайгаков. 
       Константин Плахов, долгие годы работавший в должности заместителя директора по научной работе Устюртского заповедника,  говорит о загонах- аранах следующее: «Наиболее примечательными памятниками истории региона считаются так называемые «стреловидные планировки» (араны) — остатки древних загонных сооружений для охоты на копытных, преимущественно устюртских горных баранов. На территории Устюртского заповедника «стреловидные планировки» находятся в окрестностях родника Кендирли и колодца Кокесем. Особенно много их на участке от колодца Кокесем до некрополя Табан-ата. Здесь на расстоянии около 40 километров протянулись многорядные системы загонов, часто смыкающихся друг с другом. Их расположение на длинных, выступающих далеко вперед мысах — «тумсуках», и приуроченность к местам выходов устюртских горных баранов на пастбища позволяют считать, что они использовались для охоты именно на них. В ходе исследований, проведенных в Устюртском заповеднике в период с 1985 по 1989 годы, удалось обнаружить почти полностью сохранившийся загон. Изучив находку, мы смогли понять и воссоздать строение аранов. Следует признать, что древние проектировщики и строители «стреловидных планировок» прекрасно знали повадки устюртского горного барана. Это позволило им разработать и соорудить такие загоны, которые позволяли бы эффективно охотиться на копытных, привлекая к этому минимум людей».
             «Араны были обнаружили совершенно случайно»— рассказывает заведующий сектором археологии Каракалпакского филиала Академии наук Узбекской ССР кандидат исторических наук Вадим Николаевич Ягодин. Он сообщил, что «впервые странные стреловидные знаки, никогда ранее в археологической практике не встречавшиеся, были замечены при анализе и дешифровке материалов аэрофотосъемки. При обычных методах археологического обследования местности знаки эти заметить невозможно: гигантские размеры делают их совершенно незаметными с высоты человеческого роста, рельеф их сглажен, и можно сотни раз проезжать по стрелам, не ведая о том, что под ногами у тебя уникальный памятник...Удалось выявить десятки таких стреловидных планировок, почти непрерывной цепью протянувшихся в широтном направлении от мыса Дуана на Аральском море в глубь Устюрта. Все они развернуты стрелами на север и мало отличаются друг от друга очертаниями и размерами. Каждая планировка представляет собой фигуру в виде мешка с втянутой внутрь верхней частью, разорванной широким проходом, к которому на некоторых из планировок ведет направляющий вал. Верхние острые края мешка образуют, таким образом, две растопыренные стрелы, имеющие наконечники в форме удлиненных треугольников — узкий проход ведет в них из тела стрелы. На вершинах треугольников расположены кольца десятиметрового диаметра, служившие, вероятно, когда-то ямами. Схематический рисунок системы напоминает военную карту, на которой жирными стрелами указано направление массированного удара. Длина каждой из планировок 800—900 метров, а вместе с направляющим валом достигает полутора километров, ширина — 400—600 метров, высота ограды в нынешнем состоянии не превышает 80 сантиметров, в прошлом она была, конечно, больше. Циклопическую систему удалось проследить пока на ста километрах, но ученые уверены, что она тянется дальше, по территории Казахстана».
        Доктор биологических наук А. Г. Банников  пишет о загонах Устюрта следующее: «История донесла до нас их названия — араны. Араны представляли собой каменную изгородь высотой в четыре локтя — около полутора метров, перед которой шел глубокий ров. Ямы глубиной более двух метров имели отвесные стены, а дно их покрывали остро отточенные колья. В одну такую ловушку за один загон попадало до двенадцати тысяч сайгаков или сотни куланов! Араны служили по многу лет и подновлялись перед сезонной миграцией».
        В дальнейшем подобные сооружения были обнаружены также в Казахстане, Узбекистане и на севере Туркмении. Строились они в незапамятные времена, а подновлялись и использовались для загонного лова вплоть до начала XIX века.
       Термин аран сохранился в каракалпакском языке до наших дней. Одно из подразделений племени кенегес именуется араншы, т.е. те, которые сооружали араны. Описание загонной охоты с помощью аранов содержится в "Шежире" ("Родословная") - произведении классика каракалпакской литературы Бердаха.
     Знаменитый тюркский историк начала 17 века Абу-л-Гази-хан в «Родословном туркмен» приводит интересные сведения о договоре заключённом между туркменскими племени кара-oйли  и арсари: «В те времена кара-ойли обеднели. По этой причине все они, во главе с Халилем, отправились к знатным людям народа арсари и сказали: “Мы были вашими слугами. Мы очень изголодались и отощали. Наша просьба к вам следующая: Если вы отдадите нам птиц и годные для [орошения] посевов источники Больших Балханов и Малых Балханов, то все, что вы потребуете, мы будем ежегодно давать вам…Лучшие люди из арсари собрались, посидели и сказали: “На Больших Балханах, которые путем покупки приобрел наш прадед Арсари-бай, есть шесть источников проточной воды,  десять гнезд соколов и восемнадцать гнезд балобанов, a на Малых Балханах — четыре гнезда соколов и шесть гнезд балобанов. Сколько ни будет получено зерна (ашлык) с [помощью этих] источников, половину его отдавайте нам. А еще давайте две тысячи [вьюков] камыша для постройки загонов для скота (аран)».
Термин аран/аланг зафиксирован в словаре Махмуда Кашгари: «Аран — скотный двор, конюшня (ДТС, стр.-51.), аланг- плоский,  ровный (о местности): аланг йазы- плоская равнина. (ДТС, стр.-33.)». В словарном фонде некоторых современных тюркских народов термин «аран» - низина, впадина- сохранился в форме «алан/ елан»: азерб.- aran, тат., башк.- alan; каз., ног., кар.- alanq; якут.- alaas, orun (местность); тув.- alaaq; чув.- ayl;m, v;r;n (местность); шорск.- ;ala;.
        В этимологическом словаре М. Фасмера записано: «елань, яла;нь ж. также ела;нка, диал. –  "луг, поляна, просторная просека в лесу", пенз., тамб., воронежск., самарск., сиб. Заимств. из тюркск.: ср. башк., тат. jalan, алт., тел., кюэр., леб. jala; "поле, долина, равнина", шорск. ;ala; "равнина"».
В. Даль. Словарь живого великорусского языка: «Елань - жен., •*моск., •*ряз., •*тамб. обширная прогалина, луговая или полевая равнина; •*сиб. то же, возвышенная, голая и открытая равнина».
     Топонимический словарь Новосибирской области: «Аранкуль, тюрк. “аран” — стойло, “куль” — озеро, буквальный перевод — стойло для скота у озера». (http://ytc.hydro.nsc.ru/ytc/gosti/barabka.html)
    Краткий топонимический словарь водоемов и населенных пунктов Западной Сибири: «Арынцасс- гидроним разъясняется из тюрских слов "аран" - луг и "сас" – болото».
http://www.sibrybalka.ru./

От аранов- загонов до древнетюркских городов-аранов.
    Российский археолог С. П. Толстов был организатором и руководителем одной из самых крупных научных экспедиций советского времени — Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР (1937—1991). Его перу принадлежит более 300 работ. Крупнейшие из них — монографии «Древний Хорезм» (1948), «По следам древнехорезмийской цивилизации» (1948); «По древним дельтам Окса и Яксарта» (1962).
       С.П. Толстов в книгах «Древний Хорезм» и «По следам древнехорезмийской цивилизации» подробно описывает как древнетюркские араны - загоны постепенно преобразуются в  араны-жилища, через некоторое время –в араны- крепости, а затем и в средневековые города огузов. «араны- загоны», фактически являются предшественниками будущих древнетюркских городов-крепостей. Вот что пишет С.П.Толстов о «городищах-загонах»: «Планировка их весьма своеобразна: все огромное внутреннее пространство городища совершенно лишено культурного слоя; всюду оно представляет собой обнаженную щебнистую материковую поверхность холма. Жизнь обитателей городищ была целиком сосредоточена в длинных, опоясывающих всю площадь памятниках. Никаких иных жилых помещений на городищах обнаружено не было…Огромное пустое внутреннее пространство городища, на первый взгляд столь непонятное, — это загон для скота. Вся планировка крепости подчинена главной задаче: охране скота… Мы видим здесь в сущности один огромный, длинный дом, общим протяжением (если суммировать параллельные помещения) от 6 до 7 километров. Мощные, укрепленные поселения, свидетельствуют об эпохе бурных военных столкновений, причем — и на это также отвечает нам планировка наших городищ — основным объектом этих столкновений было главное богатство общин — скот, защитить который надо было во что бы то ни стало». Далее  С.П.Толстов пишет, что к середине первого тысячелетия до н.э. происходит преобразование «городищ-загонов» в города-крепости: «Сходят со сцены огромные укрепленные «жилища-загоны». Основными типами поселения становятся, с одной стороны, город со сплошной внутренней застройкой, с другой — отдельно стоящий укрепленный дом-массив, выступающий как основная форма сельского поселения (Кой-Крылган-кала, Кюнерли-кала и др.). Сельский дом-массив, пришедший на смену дому-загону, свидетельствует об изменении отношения удельного веса в хозяйстве скотоводства и земледелия в пользу последнего».
      Необходимо отметить, что С.П.Толстов одним из первых из российских археологов для изучения археологических объектов широко применил аэросъемки. Вот как он оценивает преимущества аэроисследований: «Съемка совершенно не видимых с земли планировок древних укреплений и поселений с использованием демаскирующих свойств растительного покрова (различная густота или окраска в зависимости от наличия над поверхностью земли разного рода сооружений) или мельчайшего рельефа, резко выступающего в косых лучах солнца, дала возможность обнаружить целый ряд интереснейших археологических памятников. Применение аэросъемки позволяло уточнить планировку древних поселений, некоторые части которых совсем не прослеживаются или с трудом прослеживаются с земли, а в отдельных случаях можно было ожидать, по примеру упомянутых исследований, открытия и новых, совсем не видимых с земли объектов. Аэросъемка давала возможность максимально точно фиксировать не только планировку, но и весь архитектурный облик памятника в его современном, полуразрушенном состоянии, сэкономив много времени, необходимого для наземных обмеров, во время которых к тому же, из-за деформации памятников, многое неизбежно ускользает».
            Далее  С.П.Толстов пишет: «Огузы X — начала XI в. выступают перед нами как народ, сохранивший старые оседлые традиции и комплексное, скотоводчески-земледельчески-рыболовное хозяйство своих предков, близкое по типу к хозяйству хазар. Ал-Идриси и наиболее осведомленный писатель конца XI в. Махмуд Кашгарский подчеркивают обилие городов в земле огузов. «Города гузов многочисленны, они тянутся друг за другом на север и восток», — говорит ал-Идриси. Махмуд Кашгарский, не ограничиваясь перечислением ряда огузских городов на Сыр-дарье, на своей карте обозначает бассейн Нижней Сыр-дарьи как область «городов гузов». В обстановку напряженной борьбы с огузами вводят нас археологические памятники северо-западной окраины Хорезма, открытые и обследованные нами в 1946 г. Вдоль всей окаймляющей долину нижней Аму-дарьи с запада могучей пятидесятиметровой стены «Чинка (обрыва) плато Устюрта расположена цепь хорезмийских укреплений, выстроенных в X в. и закрывающих все спуски с Устюрта в долину. Эти укрепления сочетаются со своеобразной системой сигнальных башен-маяков, видимо пунктов световой сигнализации. Каждая такая башня, сложенная из тесаного камня, стоит на краю Устюрта, над спуском. Все башни взаимно хорошо проглядываются, являясь и сейчас великолепными ориентирами в этой местности. Цепь их начинается от мыса Урга; далее они тянутся вдоль Чинка на юг с дистанцией около 20 километров одна от другой, составляя единую систему, по которой световой сигнал о появлении враждебных степняков на плато мог бы быть передан в Ургенч с любого пункта Чинка в течение какого-нибудь получаса. Небольшие каменные форты расположены на равнине или на скалах, фланкирующих спуск со стороны долины».
       Российский исследователь Александр ТАИРОВ в статье «Кочевники Арало-Каспия и Хорезм в V – IV вв. до н.э.» пишет: «Процесс освоения номадами Восточного Прикаспия района Узбоя, начавшийся не ранее середины I тыс. до н.э. и связанный с изменением экологической обстановки, привел к тому, что на рубеже V;IV вв. до н.э. здесь появляются отдельные памятники, а в IV в. до н.э. складывается своеобразная культура скотоводческого населения…Прослеживаются тесные связи скотоводов этого региона и с оседлым населением Хорезма и подгорной равнины Копетдага, а также с более отдаленными областями Ирана и Закавказья».
        Как известно, на территории Кавказа древними историками не раз упоминается древнетюркское Аранское/Албанское государство (груз. Рани; парф. Aran; сир. Аран; араб. Арран).
     В Закавказье до сих пор сохранились следующие топонимы: «Аран-дагы (гора Аран), Аран дюзу (равнина Аран), Аран гала (крепость Аран), село Аран, Аран тепелери (Аранские холмы),  Йазы-Аран (Степь Аран), Бёюк Аран (Большой Аран), Аран булаг (Родник Аран)  и другие.
        Мусульманский учёный и писатель, филолог, путешественник, историк и географ Якут аль-Хамави (1178-1229) в своём знаменитом топонимическом  «Словаре стран» («Муджам аль-булдан») пишет: «АРРАН — неарабское название обширной области со многими городами, в числе которых Джанза, а народ ее называет Ганджа, Барда, Шамкур и Байлакан. Между Азербайджаном и Арраном протекает река под названием Аррас (Аракc). Все, что находится западнее и севернее этой реки, относится к Аррану, а что находится восточнее ее, к Азербайджану… АЛ-КУРР (Кура) — река в Арране. Она протекает через город Тифлис и находится в двух фарсахах от Барды. Ниже ее ал-Курр сливается с рекой ар-Расе, а затем впадает в Хазарское или Табаристанское море».  (Якут аль-Хамави. «Словарь стран». 1983).
     Член-корр. АН СССР К. В.  Тревер в статье «К вопросу о культуре Кавказской Албании (доклад на XXV Международном конгрессе востоковедов, 1960 год)» пишет: «Происхождение названия "Албания" до сих пор окончательно не установлено… Допустимо предположение, именно что греки и римляне придавали названием "Албания" близкое к их языкам звучание местному самоназванию — "Аран". Это предположение подтверждается, как мне кажется, и тем фактом, что в надписях царя Шапура и жреца Картира (III в. н. э.) на Кааба-и Зардушт в Накш-и Рустаме слову "Албания" в греческой версии соответствуют в парфянском тексте и в парсик слово "Аран". Как известно, это же название, в форме "Арран" носит страна со времени завоевания ее арабами».   
   
От Арана до Алтая.
             Как известно, каждый народ связан со своим ландшафтом, и вся его хозяйственная деятельность зависит от окружающей его природы. Вот что об этом пишет  Л.Н. Гумилев в статье «Изменения климата и миграции кочевников»: «Зависимость человечества от окружающей его природы, т.е. от географической среды, неоспорима. Хотя степень этой зависимости и расценивается различно, но в любом случае хозяйственная деятельность народов, когда-либо населявших Землю, тесно связана с ландшафтами и климатом обитаемых территорий… Людям приходится кормиться тем, что может дать природа на той территории, которую этнос (народность) либо населяет, либо контролирует на предмет получения тех же даров природы… Для кочевников все обстоит гораздо сложнее. Они имеют провиант в живом виде. Овцы и коровы движутся медленно и должны иметь постоянное и привычное питание. Даже простая смена подножного корма может вызвать падеж. А без скота кочевник немедленно начинает голодать. Кроме того, люди привыкают к окружающей их природе и не стремятся сменить родину на чужбину без достаточных оснований. Да и при необходимости переселяться они выбирают, как уже говорилось, ландшафт, похожий на тот, который они покинули». (Л.Н. Гумилев. Опубликовано в журнале "Природа", 1972, N 4, С. 44-52.).
      Древние тюрки никогда не пытались жить в неудобных для них местах: в густых лесах, на крутых  скалистых возвышенностях, в пустыне. Для них идеальными были тёплые безветренные земли, с обильной водой и богатыми пастбищами. Такой идеальной  территорией была их историческая прародина. Речь идёт о  Южном Кавказе, где территория Кура-Араксинского междуречья была  во все времена весьма удобной для развития отгонного скотоводства 
      Я ранее уже писал, что зимой они жили в равнинной местности (Аланг йазы - у Махмуда Кашгари, Аран- у азербайджанцев, Арран-у арабов, Рани- у грузин) близ больших рек, а весной поднимались со своими стадами высоко горы. Со временем, когда  они стали ощущать нехватку пастбищ,  некоторые древнетюркские племена стали искать новые пастбища для своих многочисленных стад.
       Через некоторое время они нашли местность, которая была очень похожа на их прародину. Эта территория (Манычская впадина) стала их вторичной прародиной. В дальнейшем их потомки создали здесь Хазарское царство. В дальнейшем по мере роста численности древних тюрков, некоторые из них время от времени в поисках новых пастбищ также покидали прародину. Последующие тюркские переселенцы, в поисках новых пастбищ, ещё более расширили территорию тюркской прародины.  И в дальнейшем, одомашнив дикую лошадь и освоив выплавку железа, древние тюрки своей прародиной стали называть всю степную территорию. Речь идёт о степной равнине, которая расположена к востоку от реки Дунай и тянется отсюда до берегов Енисея. А последними из древних тюрков историческую прародину вынуждены были покинуть в VII веке до н.э. часть огузов. Это произошло после того как царь Мидии Киаксар пригласил их вождей к себе на пир и там, подмешав им в вино яд, вероломно убил их. Огузы, которые в то время покинули прародину и ушли в северное причерноморье, в дальнейшем известны под именем царских скифов. Известный советский археолог С. С. Черников в книге «Загадка Золотого кургана» в 1965 году писал, что «часть скифских (древнетюркских-Г.Г.) племён, лишившихся своих вождей и напуганная кровавым гостеприимством Киаксара ушла в причерноморские степи, часть осталась».
Примерно, в то же время часть огузов ушла на восток. Ушедшие на восток огузы известны по китайским летописям под именем юечжей. На западной границе древнекитайского государства огузы -юечжи появились в VII веке до н.э. Первое упоминание китайцев о народе юечжи датируется 645 до н. э. Китайский автор Гуань Чжун в трактате Гуаньцзы описывает племя юечжи, как народ появившийся с северо-запада. Существует гипотеза, что первый иероглиф в слове юечжи обозначало мясо (жоу), а название народа - «жоучжи» приобретает смысл «племя, которое ест мясо».
Огузы-юечжи изначально занимали пастбища в бассейне Таримской котловины, там где сейчас находится Синьцзян-Уйгурский автономный район, Ганьсу и, возможно, Цилянь в Китае, потом (II в. до н. э.) часть их (кушаны, эфталиты и др.) перекочевала в Трансоксанию и Бактрию, а потом в северную Индию, где они основали Кушанскую империю. Другая часть огузов создала на Алтае Пазырыкскую культуру.
       Как известно, некоторые исследователи до сих пор пытаются огузов- юэчжей отожествить с мифическими ираноязычными «тохарами». Л.Н.Гумилёв, возражая против такого сопоставления, писал в книге «"Тысячелетие вокруг Каспия": «непонятно, почему в среднеазиатских источниках название "юечжи" не только отсутствует, но даже не имеет ираноязычного аналога. Все попытки отождествить юечжи с каким-нибудь народом, известным в Средней Азии или Иране, например, тохарами, потерпели неудачу».
        Известный российский археолог А.А. Тишкин в докторской диссертации «Археология Алтая» пишет о том, что «Начало формирования пазырыкской культуры связано с приходом нового этноса, который примерно в течение века освоил территорию Алтая, подчинил местные племена, ассимилировав оставшееся население… Это связано с проникновением сакских (тюркских-Г.Г.) племен, а также с приходом из Малой Азии сильной кочевой орды, подчинившей местные народы. В результате сложилась новая общность, получившая в археологии название «пазырыкская культура». Своеобразным символом такого положения дел стали «царские» курганы, сооруженные в Центральном Алтае (памятники Башадар, Туэкта и др.). Смена культуры хорошо маркируется не только совершенно другим погребальным обрядом, но и отличным предметным комплексом».
    Российский исследовательница Тур С.С. в статье «Современные потомки носителей Пазырыкской культуры» пишет о том, что «Появление в данном регионе долихокранного европеоидного типа, именуемого также гиперморфным восточносредиземноморским, связывается с миграцией скотоводческих племен из Средней или Передней Азии».
          Известный российский антрополог Татьяна Алексеевна Чикишева в докторской работе «Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита-раннего железного века» пишет: «В антропологическом составе носителей пазырыкской культуры Горного Алтая выявляется европеоидный компонент, генетически восходящий к скотоводческому населению северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии».
        Мы можем предполагать, что потомки огузов-пазырыкцев, в VI веке н.э. образовали Тюркский каганат. И оставила нам на память орхонские наскальные надписи.
       Необходимо отметить, что и через несколько тысячелетий тюркские народы помнили о  своей исторической прародине и знали, что там продолжают жить родственные им народы и при первой возможности устремлялись туда.
    Известный российский археолог М.Н.Погребова пишет, что: «есть все основания предполагать, что в Закавказье скифы (тюрки- Г.Г.) встретили этнически родственные племена…Скифы выбирая путь через Восточный Кавказ, пользовались давно проторенными и, по-видимому, достаточно хорошо известным путем». (М.Н.Погребова, 1977)
         А грузинский учёный Н.Н.Шенгелия приводит слова историка царя Давида о жизни средневековых тюрков: «прежде тюрки осенью сходили со своих летних пастбищ в горах со всеми фалангами своими, а затем оседали они в Гачиани, по берегам Куры, от Тбилиси до самого Бардави, и по берегам Иори, и на всех тех превосходных зимних стоянках, где зимою, как и весенней порой, косят сено, и имеются в изобилии дрова и вода, и водится там множество всевозможной дичи, и есть всякие иные блага. В этих местах и ставили они свои кибитки. Не было числа их коням, мулам, овцам и верблюдам, и жилось им привольно: охотились, отдыхали и веселились и не терпели нужды ни в чем. С приходом весны начинали они подниматься в горы на летние пастбища… А весна тоже сулила им утехи и покой среди прекрасных полей и лугов, родников и цветущих местностей, и столь велики были силы их и число, что даже говорили: „Все тюрки со всех сторон туда собрались". Поскольку автор истории царя Давида — свидетель и очевидец описанных выше событий, его сведения очень ценны». (Н.Н.Шенгелия, 1975, стр.46).
        Известный историк XIII века Рашид ад-Дин в «Огузнаме» пишет: «Было лето, когда Огуз выступил из пределов Ширвана и достиг Аррана и Мугана. Погода стояла очень жаркая и из-за этой жары там оставаться было невозможно. Поэтому они решили отправиться на горные летовки (яйлак)…. То лето Огуз провел на яйлаке в Алатаке. Отсюда он отправил послов в сторону Багдада, Грузии, Дийарбакра и Ракки с извещением о том, что придет туда.. После того, как Огуз отправил послов в те края, он отправился на зимовку в сторону Аррана и Мугана. Он избрал для обитания (юрт) и местопребывания междуречье Куры и Аракса и зиму провел там». (Фазлаллах Рашид ад-Дин, 1987)
         Известные советские историки Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский в книге «Золотая орда и её падение» пишут: «ценил Хулагу (Внук Чингис-хана, основатель династии Хулагуидов-Г.Г.) в Азербайджане исключительные пастбища. В этом отношении монголами особенно излюблены были Муганская степь в низовьях Куры для зимовок, а для летовок — покрытые чудными травами склоны гор в Каратаге». (Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский, 1946).
          Древние тюрки, основным видом хозяйственной деятельности которых было отгонное скотоводство, отличались культовым отношением к скоту — главному источнику их  существования. С давних времён им постоянно приходилось думать о росте поголовья скота, расширении территорий пастбищ, а также об обеспечении сохранности  своих многочисленных стад. Главными их врагами были: засуха, снежный буран, нападение диких животных (волки), эпидемии (эпизоотии), которые  могли за одну ночь лишить их всех средств существования. Поэтому при выборе новых территорий для заселения, они старались  для кышлагов (зимовья), мест, где им придётся провести самые трудные зимние месяцы,  подбирать безветренные участки, имеющие к тому же естественные ограды (впадины, скалы, ущелья и т.д.). Территория их исторической прародины на Южном Кавказе, в этом отношении, идеально подходила для отгонного скотоводства.

Впадины, которые обжили древние тюрки.
               
               Геологи  определили, что в десятку участков суши, расположенных ниже уровня моря, входят три исконно тюркские земли: Турфанская котловина (Уйгурия) - 154 м, впадина Карагие (Казахстан) -132 м. и впадина Акчакая (Туркмения) – 81 м.
     Кура-Араксинская низменность (Куринская впадина), занимает межгорный прогиб, ограниченный на севере Большим Кавказом, на юго-западе — хребтами Малого Кавказа, на западе — Сурамским хребтом. От влияния влажных западных воздушных течений территория изолирована горами.  Климат большей части территории сухой субтропический. Барьер Большого Кавказа с севера и влияние моря, особенно в прибрежной полосе, в том числе на Апшеронском полуострове, определяют мягкие, несуровые зимы. На большей площади территории средние январские температуры выше 0°, на востоке они выше 2° и даже 3°. Средние температуры июля в центре и на востоке превышают 26°,  в окраинных частях колеблются в пределах 22—26° и местами несколько менее (в крайней северо-западной части). Кура — самая большая и многоводная река Кавказа, с огромным бассейном. Ее воды, как и Аракса, широко используются для орошения Кура-Араксинской низменности. Вдоль Куры, Аракса и других рек тянутся полосы тугайных лесов и зарослей тамариска. Тугайные леса состоят из тополя белолистки, ивы южной, береста-карагача, шелковицы, лоха узколистного, в подлеске растут тамариск, боярышник, гранатник и др. Куринская впадина расположена на 28 метров ниже уровня моря.
      Кумо-Манычская впадина — узкая низменность, расположенная между высоким правобережьем Волги и возвышенностью Ергени на севере и Ставропольской возвышенностью на юге. В геологическом прошлом (20-30 млн лет назад) — пролив, соединявший нынешние Чёрное и Каспийское моря.               
               На западном побережье Мангышлака, у подножия гор Каратау, расположена впадина Карагие. Она имеет длину около 50 км, ширину — 30 км, дно впадины находится ниже уровня Мирового океана на 132 м и на 100 м ниже волн Каспия. Её происхождение загадочно, не объяснимо никакими известными нам геологическими процессами. Огромная территория покрыта наскальными рисунками
       Турфанская котловина расположена на западе Китая, в современной Уйгурии. В северной части котловины находится город-оазис Турфан, а примерно в 180 км на северо-запад расположена столица автономного района город Урумчи. Турфанская котловина имеет длину около 100 км, ширину — около 50 км. За окружающими горными хребтами расположены две большие котловины — Джунгарская на севере и Таримская на юге. Самая нижняя часть района заполнена водами озера Айдинкол. Турфанская впадина окружена горами, высотой до 4000 метров. Многие вершины всегда покрыты снегом. Этот снег имеет важное значение для жителей Турфанского региона. Более 2000 лет здесь применяется особая техника орошения путем строительства туннелей и колодцев, проводящих талую воду горных ледников в пустынные земли. Благодаря этому, город Турфан долгие годы остается зеленым оазисом. По окраинам впадины расположены редкие оазисы орошаемые с помощью сети подземных каналов, которая называется Кяризная система орошения. С близлежащих горных хребтов вода поступает в систему, которая состоит из сети колодцев, подземных тоннелей, каналов и водохранилищ, построенных с учётом рельефа для поддержания тока воды и минимизации испарения. Общее число кяризных систем подходит к 1 тыс., а суммарная длина составляет около 5 тыс. км. Сельское хозяйство в Турфанском бассейне особенно знаменито своими фруктами, которые из-за сухих и горячих условий имеют высокое содержание сахара. Культивируемые культуры: шелковица, персик, абрикос, яблоко, гранат, груша, инжир, грецкий орех, арбуз, дыня, а также более 100 видов винограда.
      Видимо, скотоводы - «таримцы», потомки древних тюрков, после резкого изменения климата Турфанской котловины, приведшего к усыханию местных озёр, уничтожению травяного покрова пастбищ и превращению некогда  плодородной земли в сыпучие пески, смогли приспособиться к этим новым ландшафтно-климатическим условиям. И благодаря своему мужеству и трудолюбию вышли победителем из этой сложной климатической катастрофы.
Тюркский мир по Махмуду Кашгари.
        Как известно, Махмуд Кашгари приложил к  своему «Словарю тюркских языков» («Диван лугат ат-тюрк»)  круглую карту мира, чтобы читатель получил представление о расселении тюркских племен.
М.Кашгари: «Первое племя вблизи Рума – печенеги (бэчэнэк), затем идут кыпчаки (кыфчак), затем – огузы (огуз), затем – ямаки (йэмэк), башкиры (башгырт), басмилы (басмыл), кайы (кай), ябаку (йабаку), татары (татар), киризы (кыргыз). Это племя вблизи Чина (Син). Все эти племена расположились от Рума на Восток. Затем идут чигилы (чигил), затем – тухси (тохсы), ягма (йагма), играки (ыграк), чаруки (чарук), чумулы (чумул), уйгуры (уйгур), тангуты (танут), китаи (китай), - и они в Чине; затем идут тавгачи (тавгач) – они в Мачине. Эти племена расположены между югом и севером».

Европейские Араны.
           Слово Аран (Aran), возникло тюркском языке, как мне представляется, в период вхождения предков древних тюрков (прототюрков) в ностратическую общность. По другому трудно объяснить происхождение загонов на Аранских островах (Ирландия).         
    Аранские острова - группа из трёх островов на западе Ирландии:  Инишир, самый маленький из островов, Инишман – средний, и Инишмор, самый большой. Самый большой из этих островов – Инишмор. Острова сплошь покрыты древними каменными изгородями, до сих пор разделяющими пастбища. Эти ограды, в мили длинной, возведены из серых камней. Аранские загоны не имеют ворот.  Вместо них в стенах вокруг пастбища – места, где камни сложены под другим углом.  Если вам надо прогнать через проход стадо овец или коров, вы сталкиваете камни, чтобы понизить уровень ограды, а затем возводите его вновь. Достоверно практически ничего не известно о тех людях, которые  ещё в железном веке возвели  каменные изваяния на Аранских островах Инишмор и Инишман. Благодаря своей обособленности, население островов сохранило многие древние традиции, одежду и элементы староирландского языка-гэлика. Местные жители друг с другом, как правило, говорят по-ирландски, а английский используют только по необходимости, во время поездок на континент Ирландский остров или для общения с туристами.
       Один из российских путешественников делится своими впечатлениями о поездке в Ирландию: «Жители Аранских островов во всём привыкли полагаться на себя. Когда бушует ураган, связь с Ирландским островом прекращается, и тогда приходится как-то выживать среди дождя, ветра и волн. Во всяком случае, так было раньше. Поскольку каменистая почва для сельского хозяйства не годится, аранцы выдолбили в камне канавы и заполнили их землёй. Ненужные булыжники пошли на создание стен, заборов и ограждений, коих на главном острове неисчислимое множество. В этих каменных лабиринтах пасутся коровы и овцы, прячутся домики простых жителей и хижины отшельников».      Среди достопримечательностей Инишмора, древняя крепость Дун Энгус несомненно занимает первое место. Он состоит из 3-х поясов подковообразных стен общей площадью 4 гектара. Массивные стены достигают 5 метров в ширину и 6 в высоту. Крепость была построена около двух с половиной тысяч лет назад и использовался на протяжении длительного времени.
Наскальные рисунки загонов в Норвегии.
       Наскальные рисунки в Альте являются частью археологического музея в городе Альта на севере Норвегии. С момента обнаружения первых петрографов, которые были открыты в 1972 году, более чем 5000 наскальных рисунков были найдены на нескольких участках вокруг Альты. Когда обнаруживаются новые петроглифы их фотографируют и заносят в базу данных. В большинстве случаев никаких специальных мер предосторожности, чтобы сохранить наскальные рисунки видимыми, не предпринимается (помимо запрета на проведение строительных работ на территории). Только в районах, доступных для туристов петроглифы заполнены специальной красной охрой, что делает их более видимыми. Подавляющее большинство сцен, показывают охотников преследующих свою добычу и загоны для животны

Печальная судьба евразийских курганов.
      Итак, как мы ранее выяснили  историю древних тюрков необходимо изучать, не только по древним и современным тюркским языкам, но также по материальной культуре древних тюрков, в том числе и извлечённых из евразийских курганов.
      Прежде чем перейти к последней главе нашей книги, мне хотелось бы напомнить уважаемым читателям, некоторые основные отличительные черты хозяйственной деятельности и быта древних тюрков. В школе такого рода занятия, кажется, называют «повторением или закреплением пройденного». Поможет нам закрепить эту, уже ранее, освоенную нами тему известный российский археолог. Однако, его имя и книгу, откуда мы позаимствовали ниже напечатанный  текст этой своеобразной «лекции», вы узнаете, только по окончанию этого урока. Эту лекцию, кроме того, можно считать своеобразным введением к последней главе  книги. Хочу только предупредить уважаемых читателей о том, что маститый учёный, рассказывая о древних тюрках, почему-то предпочитает не упоминать их имени. Итак, внимательно читаем конспект этой лекции: «Широкой полосой от Дуная до Енисея и дальше в Забайкалье и Монголию тянется огромная, бескрайняя, как море, степь, разрезанная на части большими полноводными реками. Обрамлённая на севере лесами, а на юге морями, высокими горными цепями и песчаными пустынями, она занимает южную часть Восточной Европы и Сибири, образуя особую зону, объединяющую Европу и Азию не только в географическом, но и в историческом отношении. С давних пор в этой зоне, не стесняемые никакими преградами, расселялись родственные народы, расцветали однородные культуры и создавались обширные, но недолговечные империи. Основным условием той роли, которую играла степь в мировой истории, был издавна установившийся здесь тип хозяйства с преимущественным вниманием к скотоводству, для развития которого степь представляла наиболее благоприятные возможности. Полукочевые или кочевые племена скотоводов легко меняли место своего обитания, побуждаемые к этому или недостатком корма для скота, или давлением со стороны более могущественных соседей. Основным занятием этих племён было скотоводство. Они разводили главным образом овец и коней и в меньшем количестве рогатый скот — быков, необходимых в качестве тягловых животных. На востоке в числе домашних животных были верблюды. Скот доставлял основные продукты питания — мясо и молоко, а также материалы для одежды и другого бытового инвентаря — кожу, шерсть, кость, рог, сухожилия и др. Из года в год одними и теми же путями они кочевали по степи в поисках обильного подножного корма для своего скота. К лету, когда степь выгорала под палящими лучами солнца, они передвигались к северу, заходя в полосу лесостепи, или же, наоборот — на юг — углублялись в горы с их альпийской растительностью, а зимой сосредоточивались на южной окраине степей, там, где снежный покров был недолговременным и неглубоким и не мешал животным питаться из-под копыт.  Двигались эти племена обычно вдоль рек, пересекающих степи в меридиональном направлении, а излюбленными местами зимовок у них были обширные дельты больших рек, таких, как Днепр, Дон, Кубань и Волга в Восточной Европе, с их обильными запасами зелёного корма, который только после замерзания бесчисленных протоков и болот становился доступным для скота. В соответствии с подвижным образом жизни жилищем степнякам служила разборная юрта или же кибитка на колесах, запряженная волами. Здесь находились женщины и дети, все же остальные большую часть жизни проводили на коне, занимаясь выпасом и охраной скота. Подыскивание пастбищ, выпас и охрана скота, уход за молодняком, доение, заготовка продуктов и т.п. требовали забот и труда, тяжесть которого была особенно значительна зимой. Эпизоотия, глубокий снег или гололедица приводили к массовой гибели животных и грозили разорением и жестокой голодовкой. Не меньшую опасность представлял угон скота врагами. Подспорьем к скотоводству, развлечением и военной тренировкой были большие облавные охоты, которые устраивались как праздники и на которые съезжались представители многих общин, если не всего племени. В некоторых местах практиковалось земледелие, но оно развивалось только там, где географические условия ограничивали возможность постоянного кочевания и приводили к полуосёдлости с отгонным содержанием скота на летних пастбищах. В этих условиях земледелие доставляло не только продукты питания людям, но и добавочный корм скоту в зимнее время.
        Одной из характернейших черт пейзажа евразийских степей являются курганы — земляные насыпи, тянущиеся цепочками по сыртам и водоразделам и чётко вырисовывающиеся на горизонте, в какую бы сторону вы ни смотрели. Одни из них еле возвышаются над окружающей местностью, другие, наоборот, поднимаются конусовидной или полушаровидной горой, достигающей иногда 20-25 м в высоту и сотен метров в окружности. Это надмогильные сооружения древних обитателей степей, в течение столетий противостоящие разрушительным силам природы и только теперь уступающие дружному натиску бульдозеров, могучих многолемешных плугов и других современных машин, брошенных в наступление на девственные участки степи, до сих пор остававшиеся недоступными для земледелия. Много курганов бесследно исчезло с лица земли».
          Больше не буду томить уважаемых читателей и назову автора, написавшего этот текст  и его книгу, откуда мы  процитировали данный «конспект лекции». Итак, автор- известный советский археолог и историк, основатель советской школы хазароведения, директор Государственного Эрмитажа - М.И. Артамонов, а книга- «Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа», (Прага — Л.: «Артия», «Советский художник». 1966.). Я думаю, что уважаемые читатели сами догадаются, почему М.И.Артамонов не решился упомянуть имя народа, о котором он написал вышеприведенный текст и решил только ограничится следующей фразой: «Общим именем скифы условно называется население евразийских степей от Дуная до Енисея VII-III вв. до н.э., состоявшее из многих родственных племён со своими собственными именами».
   Я бы в лекции М.И. Артамонова особо выделил его слова о том, что «Много курганов бесследно исчезло с лица земли». Хочу особо отметить, что многие российские археологи в своих исследованиях также касались этой проблемы.  Например,  российский археолог А.А. Тишкин в свой диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук даже написал о том, когда и почему стали уничтожать древнетюркские курганы: «Часть переселенцев (россиян -Г.Г.) в силу ряда причин не смогла обеспечить себе достаточное материальное благосостояние и обратилась к раскопкам древних могил с целью отыскания в них драгоценного металла и различных поделок. Постепенно к поиску «могильного золота» в Сибири присоединились и чиновники царской администрации. Они организовывали группы кладоискателей-«бугровщиков» и присваивали немалую долю найденных ценностей. Обнаруженные вещи продавались купцам, путешественникам, предпринимателям. Тайное «бугрование» продолжалось с середины XVII в. до 20-х гг. XX в.». (А.А. Тишкин, «АЛТАЙ В ЭПОХУ ПОЗДНЕЙ ДРЕВНОСТИ, РАННЕГО И РАЗВИТОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ», Барнаул-2006, archaeology.asu.ru/images/c/c4/TischkinAA2006.pdf).
       В разграблении древнетюркских куганов наряду с россиянами участвовали и некоторые представители западноевропейской элиты. Одним из них был мер Амстердама голландец Николаас Корнелисзоон Витсен. М.П. Завитухина в статье «Н.-К. Витсен и его собрание сибирских древностей» пишет о Витсене следующее: Через своих корреспондентов в России он начал скупать археологические предметы». М.П. Завитухина также приводит некоторые отрывки из письма Витсена своему приятелю:  «Отделка золотых изделий так искусна и толкова, что я сомневаюсь, чтобы в Европе можно было исполнить её лучше. В весьма редких случаях эти вещи, благодаря моей бдительности и обещанию богатых наград, были сохранены и доставлены мне в целости, ибо там обыкновенно всё, что сделано из золота и серебра, расплавляют. Но так как сверх стоимости вещей я обещал ещё вознаграждение за „фасон”, то они мне и достались»  Завитухина пишет, что « Н. Витсен по мере поступления к нему древностей из России передавал их художнику для зарисовки. 
          Советский археолог С.И. Руденко в статье «Сибирская коллекция Петра I.», (М.-Л.: 1962.) даёт подробную картину разграбления древнетюркских курганов: «Первые сведения о раскопках курганов в Сибири относятся к 1669 г.: «Около Исети и в окружности оной русские люди в татарских могилах или кладбищах выкапывают золотые и серебряные вещи и посуду»… В Сибири, близ Тобольска, Тюмени, Верхотурья и в других местах на ровной степи были вскрыты курганы, сначала случайно, а впоследствии умышленно, и в них были найдены склепы... Находились там остатки покойников со всякого рода утварью, ушными привесками, браслетами, идолами, цепочками и металлическими кубками, серебряными и медными...Много народу ходит каждое лето из Томска и других мест на равнину за 9-10 дней пути к могилам, раскапывает их и находит много золота, серебра, бронзы и драгоценных камней, мечи и оружие, уборы сёдел и уздечек». Д.Г. Мессершмидт, посланный Петром I в Сибирь для сбора всякого рода коллекций, в том числе и древностей, в своем дневнике от 25 марта 1721 г. сообщает, что первоначально промыслом откапывания золота и серебра в могилах занимались русские, жившие на Ишиме. Оттуда они продвигались всё далее и далее на восток, пока в своих поисках не дошли до Оби. Живущие по верхнему течению Оби в его время зарабатывали много денег главным образом раскопками в степях... Значительная их часть была приобретена владельцем Тагильских заводов А.Н. Демидовым, который в 1715 г. поднёс их императрице по случаю рождения царевича Петра Петровича…Вещи эти возбудили живой интерес Петра I, и сибирский губернатор кн. М.П. Гагарин получил от него устный приказ — разыскать и доставить ему подобные старинные вещи… В 1718 г. Петром I издано два указа. По одному из них редкостные вещи должны были доставляться в Московскую и Петербургскую аптеки. Второй указ касался размера вознаграждения за вырытые из земли предметы. «За человеческие кости за все, ежели чрезвычайного величества, тысячу рублёв, и за голову пятьсот рублёв. «За деньги и прочие вещи, кои с подписью, вдвое — чего они стоят. За камни с подписью по рассуждению...В 1726 г. в Кунсткамеру поступило от двора «драгоценнейшее собрание из чистого золота вещей, в числе которых находилось 250 вынятых в Сибири из гробов татар, обладавших прежде сею страною. Дабы иметь точное понятие в важности сего прибытка, довольно сказать, что весу всего золота было 74 фунта»… В 1859 г. Сибирская коллекция Кунсткамеры поступила в Государственный Эрмитаж, где и хранится в настоящее времСибирская коллекция Петра I состоит исключительно из золотых вещей: пряжек, застёжек, украшений одежды, ожерелий, или так называемых шейных гривн, браслетов, перстней, серёг и других мелких ювелирных изделий, как редкое исключение — из предметов домашнего обихода и украшений конской сбруи»…Имеются, между тем, основания полагать, что «бугрование», т.е. добывание из курганов золотых и серебряных вещей, не ограничивалось территорией Сибири, а выходило и за её пределы».
    К сожаленью, и сегодня мы вынуждены, с болью в сердце, читать многочисленные сообщения в Интернете о продолжающемся массовом уничтожении древнетюркских курганов. Ниже я привожу  небольшую подборку из Интернета:
   В. Ф. Руденко, (Киевский эколого-культурный центр, Киев), «Сохранить курганы как элемент степного ландшафта»: «70-80% территории Украины в большей или меньшей степени покрыто искусственными насыпями курганов и могильников…Среди материальных источников сведений о минувших эпохах развития человечества, наиболее весомы, многоплановы, информативно емки объекты, связанные с культом погребения умерших. …Беззащитные курганы разрушали все, кому не лень, - скучающие помещики, одержимые коллекционеры, расчетливые спекулянты древностями. Сотни срытых курганов на счету "первого в мире рабоче-крестьянского государства". Даешь пашню! И боролись с мешающими перевыполнить план холмами. Мы же сегодня не менее легкомысленно переводим срытые курганы в пашню, теряя последние осколки компонентов природы, пришедшие из тьмы тысячелетий… Нецивилизованно и в чем-то варварски выглядит у нас и сама организация раскопок курганов. Землепользователь (колхоз, шахтоуправление, горно-обогатительный комбинат) не прочь использовать занимаемую курганом площадь, имеет технические возможности, но не имеет права самочинно снять насыпь. Таким правом обладают ученые, но не имеют техники и средств для раскопок. И вот заключается диковинный союз. "Хотите, - говорят археологи, - получить курганные земли, сройте насыпь. Золото - наше, земля - ваша". И памятники по 20 м высотой сравниваются с землей. А ведь такой была высота ранних египетских могильников. Представьте себе, что их стали бы сносить под табак и виноградники. Нонсенс! Однако подобный нонсенс возведен в ранг официального отношения к эколого-культурному наследию державы».
 (Руденко Владимир Фомич, Украина. E-mail: kekz@carrier.kiev.ua ).   
         Станислав Угдыжеков,  заместитель директора по науке Гуманитарного института ХГУ имени Н.Ф. Катанова, кандидат исторических наук: «Число работающих в Хакасии экспедиций может доходить до десяти за сезон. Это означает, что ежегодно мы недосчитываемся до сотни объектов культурно-исторического наследия. Летом 2004 года с лица земли исчез огромный курган в Барсучьем логу... Вы когда-нибудь смотрели на зачищенный (есть такой археологический термин с соответствующими ассоциациями) курган? Вместо уникального ландшафта остается картина вывороченной земли, ям и поваленных камней оград могильников».(С.Угдыжеков, О чём молчат «Зачищенные» курганы).
         «Большой Салбыкский курган - был самым большим курганом Южной Сибири (Республика Хакасия и юг Красноярского края). Только один его размер свидетельствует о том, что в нём был погребён один из величайших правителей в истории региона. В 1954 - 1956 годах его раскопали археологи, читайте разрушили. Раскопки не принесли каких-то сенсационных результатов, но самого большого кургана Южной Сибири не стало, остались только руины». (www.liveinternet.ru/users/.../post121938422/) и материалы сайта: Илбек Сибирь.
         Вячеслав Ященко  в статье «Гробокопатели» пишет: «С XVIII века начинается профессиональный период грабежей курганов. В настоящее время археологическое мародёрство достигло масштабов невиданных! Результат многовековых грабежей плачевен. По приблизительным подсчётам археологов в разных районах нашей области ограбленные курганы составляют от 50 до 99%. И этот процесс продолжается. Стихийное гробокопательство сменяется профессиональными систематическими грабежами курганов. Мафиозные структуры стали вкладывать крупные деньги в так называемую "чёрную" археологию. Россия, от самых западных её окраин до берегов Тихого океана, превратилась в большой Клондайк для любителей наживы и старины». (В.Ященко.  octopusgaz.ru/index.php?m=articles/social.)
        В последние годы в Интернете появился специальный форум  для кладискателей. В сообщении «"Чёрные копатели" или ??» участники форума сообщают о деятельности «чёрных археологов»: «Что ищут «черные археологи»? Сопроводительный погребальный инвентарь: золотые и серебряные украшения, монеты, сабли, кольчуги, шлемы, стрелы, ножи, кинжалы, глиняные горшки, каменные топоры и другое. Подпольные археологи чаще всего работают под заказ нечистоплотных коллекционеров. В распоряжении гробокопателей внедорожники и металлоискатели, что делает их поиск крайне эффективным. Кстати, некоторые продают найденные древности вместе с фотографией места, откуда они привезены. «Копатели могил» называют это «паспортом». Нелегальные археологи также пользуются услугами консультантов из научной среды. Только ученые могут доподлинно определить возраст и культурную принадлежность той или иной древней находки. Если, к примеру, предмет археологии стоит 100 долларов, то вещь, описанная известным археологом, подскакивает в цене аж в два раза. А если находка опубликована археологом в специальной литературе, где доказана ее идентичность как древней вещи, то такой предмет будет уже стоить 300 долларов.
Профессиональные археологи с зарплатой в 500-700 гривень зачастую вынуждены тайно подрабатывать подобным образом. А некоторые ученые, как нам стало известно, иногда помогают копать «коллегам»...«Черные археологи» ведут раскопки варварскими методами, разоряя древние городища и могильники. В итоге из культурного контекста выпадают тысячи предметов, которые хоть и не представляют рыночной ценности, но важны для науки. Чтобы проникнуть в тот же курган, мародеры разрывают «колодец» где-то 3х3 метра и на пять метров в глубину. А бывает, что подгоняют бульдозер и памятник археологии сравнивают с землей». Ярослав Чемерис, «Голос Украины»». (garrett.org.ua).
       К сожаленью, за последние 300 лет, не только евразийские курганы, но и другие элементы древнетюркской курганной культуры (балбалы, каменные стелы, оленные камни, наскальные рисунки и др.), повсеместно были уничтожены. Например, исследователь А.М. Асеев в статье «О мегалитических сооружениях древнего мира» пишет о  том, что каменные изваяния до завоевания Кавказа Россией  «исчислялись там тысячами, простояв неприкосновенными 3-4 тысячи лет. Но после присоединения Кавказа к России число их стало быстро уменьшаться, ибо пришлое русское население не щадило эти чуждые ему и "беспризорные" памятники древности». Далее он приводит слова академика А.А.Формозов, который пишет, что казаки разрушали каменные памятники древности «иногда чтобы получить камень для вымостки дорог и на фундаменты жилищ, а то и просто так, забавы ради. Сейчас на Богатырской поляне торчат из земли лишь зубья расколотых плит. Дольмены были уничтожены раньше, чем археологи успели всерьез ими заняться. Даже там, где сохранились крыши и стены, внутри все перекопано кладоискателями, кости погребенных и глиняные сосуды разбиты и выкинуты наружу». (barse.ru/files/megality.doc.)
           В завершении этой грустной главы, целью написания которой было доведение до сведения читателей небольшой  части весьма прискорбной информации о плачевном положении евразийских курганов, хочу ознакомить уважаемых читателей также с двумя диаметрально противоположными точками зрения современных россиян на предназначение курганов.
    Первое мнение принадлежит искусствоведу, художественному критику, редактору рубрики искусства журнала Time Out, обозревателю журнала «Артхроника» и газеты «Время новостей» Фаине Балаховской. В 2003 году эта дама написала для некогда популярного в СССР журнала «Огонёк» статью «Тихие щедевры», в которой  наряду с информацией о произведениях искусства, хранящихся в музеях России, довела до читателей журнала свою следующую «оригинальную» точку зрения на предназначение степных курганов: «В Ростовском областном музее краеведения хранится потрясающая коллекция античной пластики и скифского золота: ювелирные украшения, изысканные сосуды, оружие -- все украшено золотыми фигурками скачущих и сражающихся воинов, летящих в галопе оленей, крылатых драконов, танцующих животных. Огромный регион от Черного моря до Сибири и Средней Азии исправно приносит урожай археологам. В курганах, разбросанных на степных просторах юга России, классические античные сосуды соседствуют с диковинными орнаментами скифского «звериного» стиля. Но кочевые племена (?-Г.Г.) уносили античность и далеко на Восток - с собой (?-Г.Г.)». (www.ogoniok.com/archive/2004/.../27-52-53/).
        А вот мнение о курганах доктора исторических наук  Натальи Ивановны Шишлиной,  опубликованной в  газете «Вечерний Волгодонск» от 31.07.2010: «Сегодня каждый курган бесконечно ценен. Преступно уничтожать его: всё равно, что сжечь древний манускрипт. Мы еще не осознали величайшую духовную ценность курганов как элемента наследия предков, красивейшую часть родного ландшафта, память ушедших цивилизаций».
        Тираж газеты «Вечерний Волгодонск» в несколько сот раз уступает тиражу, некогда любимой многими гражданами СССР журнала «Огонёк», но я очень надеюсь, что среди читателей моей книги в большинстве окажутся единомышленники Н.И.Шишлиной.

  Некоторые древнетюркские курганы, разграбленные за последние 200 лет.

Куль-Оба.
          Главное захоронение принадлежало знатному воину. Это был человек очень высокого роста. Покойник был облачен в праздничный роскошный наряд. На голове — остроконечная войлочная шапка в форме башлыка, богато украшенная золотыми бляшками. На шее — массивная золотая гривна весом 461 г, скрученная в виде жгута из шести толстых проволок; концы ее украшены скульптурными фигурками всадников-скифов. На руках и ногах — золотые браслеты тончайшей ювелирной работы. Вся одежда была расшита множеством золотых тисненых бляшек. Рядом лежало оружие: меч, лук и стрелы. Рукоять и ножны меча, а также горит — футляр для лука и стрел — были обложены золотыми пластинами с вытисненными на них изображениями борющихся зверей и фантастических животных. Рядом с оружием лежали точильный камень в золотой оправе и роскошная золотая чаша весом 698 г.  Все свидетельствовало о том, что погребенный здесь воин был лицом самого знатного происхождения, возможно даже скифским царем. Рядом с ним лежал скелет женщины — очевидно, его жены или наложницы. Некогда ее тело покоилось в саркофаге из кипарисового дерева с росписью, украшенном пластинами из слоновой кости. На них изображены сцены из древнегреческой мифологии, сцены охоты и т.д. «Царица» была похоронена в роскошном наряде, расшитом множеством золотых бляшек, число которых достигало нескольких сотен. Голову ее украшала электровая диадема с тяжелыми золотыми подвесками. Здесь же были обнаружены еще две пары золотых подвесок — подлинных шедевров античного ювелирного искусства. Они сделаны столь поразительно тонко, что изображения на них можно рассмотреть лишь через сильное увеличительное стекло. Шею «царицы» украшали ожерелье и тяжелая золотая гривна весом 473 г. Рядом лежали два широких золотых браслета и бронзовое зеркало, ручка которого обложена золотым листом. Здесь же была сделана самая выдающаяся находка Куль-Обы — ныне всемирно известный круглый электровый сосуд, украшенный четырьмя сценами из скифского военного быта (сейчас хранится в Государственном Эрмитаже). С поразительным реализмом и этнографической точностью художник передал внешний облик скифов, их костюмы, предметы вооружения. Изображения на сосуде из Куль-Обы впервые дали реальное представление о древних тюрках, об их облике, одежде, вооружении.
 
Чертомлыцкий курган.
       В кургане этом самым богатым оказалось погребение, где были похоронены женщина — супруга или наложница царя и мужчина — его виночерпий. Останки женщины были буквально усыпаны золотыми украшениями. Но самой выдающейся находкой стала большая серебряная с позолотой ваза, известная сегодня во всем мире как «Чертомлыцкая амфора». Она, подобно вазе из Куль-Обы, украшена чеканными рельефными сценами из жизни скифов. Художник с удивительным мастерством и большим знанием дела изобразил все этапы процесса ловли и приручения лошадей — одного из важнейших занятий в жизни степных кочевников-скифов. Самой значительной и богатой находкой стала золотая обивка горита. Тонкая золотая пластина украшена несколькими поясами чеканных рельефов, изображающих сцены борьбы диких животных. Как установили исследователи, Чертомлыцкий курган был насыпан в конце IV века до н.э. в качестве усыпальницы скифского царя, похороненного с невероятной пышностью. В главной могиле был похоронен царь, а в боковых нишах — его супруга и слуги. Под курганной насыпью было обнаружено еще пять могил: в трех из них было похоронено одиннадцать царских коней в богатых уборах, украшенных золотыми и серебряными бляхами, а в остальных двух — конюхи или оруженосцы в богатых нарядах.
 
Курган Солоха.
        Впервые было обнаружено абсолютно нетронутое, неразграбленное погребение скифского царя. Царская гробница представляла собой довольно сложное подземное сооружение. Длинный, более 10 м, подземный коридор вел из глубокой шахты в обширную погребальную камеру с тремя боковыми нишами. В самой большой из этих ниш покоились останки царя. Вместе с царем были похоронены слуги, убитые в ходе кровавого погребального ритуала — оруженосец, виночерпий и конюший, а также пять царских коней. Две боковые ниши предназначались для погребального инвентаря. В больших медных котлах лежали кости животных — остатки ритуальной пищи; здесь же стояли глиняные амфоры, в которых некогда хранилось вино. В боковой стенке главной ниши был вырыт еще и тайник, в который были спрятаны особенно ценные вещи. Исследователи были буквально ослеплены обилием золота и серебра. Рядом с погребенным лежал меч с золотым эфесом в обложенных золотом ножнах, украшенных чеканными изображениями зверей. Руки мертвеца украшали пять золотых браслетов, на шее — золотая гривна с львиными головками на концах, покрытыми цветной эмалью. У головы царя лежал бронзовый греческий шлем. Царское оружие было сплошь украшено обкладками из благородных металлов, одежда расшита золотыми бляшками с рельефными украшениями. Здесь же стояли шесть серебряных сосудов. На одном из них были изображены сцены охоты конных скифов на львов. Но самой выдающейся находкой в кургане, прославившейся на весь мир, был золотой гребень, лежавший у изголовья царя — уникальный шедевр древнегреческого искусства, не имеющий себе равных во всем мире. Массивный гребень (ныне хранится в Государственном Эрмитаже) весит 294 г. Его высота составляет 12,3 см, а ширина — 10,2 см. Девятнадцать Длинных четырехгранных зубьев соединены фризом из фигур лежащих львов. Над ним — скульптурная группа, изображающая трех сражающихся воинов-скифов — двух конных и пешего. Один из всадников уже вынужден продолжать сражение пешим — раненый конь его лежит на земле, истекая кровью. Фигуры людей и животных исполнены с поразительным реализмом. Древнетюркский мастер, изготовивший гребень, постарался передать даже мельчайшие детали. Сражающиеся воины длинноволосы и бородаты, одеты в характерные скифские кафтаны, длинные шаровары, обуты в мягкие сапоги. У двоих поверх кафтанов надеты панцири, а у конного скифа — по-видимому, царя — на голове древнетюркский шлем.

Группа курганов «Пять братьев».
        Здесь покоились останки молодого воина в роскошном царском убранстве. Один лишь головной убор его был расшит 78 золотыми бляшками. Шею погребенного украшали золотое ожерелье и массивная золотая гривна с фигурками лежащих барсов на концах. На пальцах — золотые перстни. Возле останков воина лежало его оружие: три копья, дротики, кинжал и обложенный золотом горит (колчан), в котором, судя по наконечникам, когда-то было 108 стрел; железный меч с золотой рукоятью и в деревянных ножнах, обложенных золотым листом. Вся поверхность золотой обкладки ножен покрыта рельефами, изображающими сцены битвы скифов с греками. В могилу были также положены драгоценные серебряные сосуды: ваза и чаша для вина. Около входа в камеру в беспорядке лежала целая куча золотых пластинок и бляшек с различными рельефными изображениями, разнообразных бусин и т.д. Всего здесь было найдено 1273 золотых предмета. Как и в других скифских курганах, в могилу были положены запасы пищи и вина: в дромосе, по обе стороны входа в склеп, стояли 14 амфор, способных вместить около 120 литров вина.

Курган «Толстая могила».
       В склепе оказалось совершенно непотревоженное погребение молодой женщины — возможно скифской царицы. Ее погребальный наряд являлся самым богатым из когда-либо открытых в скифских царских курганах. Головной убор был расшит крупными золотыми пластинами, вся одежда и обувь — золотыми бляхами. На шее покоилась массивная золотая гривна весом в 478 г украшенная на концах семью фигурками львов. На висках — крупные золотые подвески с изображением сидящей с поднятыми руками богини; на руках — три широких золотых браслета. Все пальцы рук царицы были унизаны золотыми перстнями, а на один палец были надеты даже два перстня. Рядом с царицей археологи нашли останки ребенка. Царевич был похоронен в деревянном саркофаге, отделанном алебастром. В изголовье стояли три миниатюрных серебряных сосуда: килик, ритон и кубок — символы знатности рода. В руке ребенка был зажат большой золотой браслет, на шее — золотая гривна, в ушах — золотые сережки, на безымянном пальце правой руки — маленький золотой перстенек. Весь скелет малолетнего царевича усеивали золотые бляшки, которыми некогда была расшита его одежда. В гробнице также  был меч с обложенной золотом рукоятью, в ножнах, также покрытых золотой обкладкой с рельефными украшениями И золотая пекторалъ — парадное нагрудное украшение похороненного здесь царя, гениальное творение античного искусства. Вес пекторали составляет 1150 г, диаметр — 30,6 см. Три полукруглых фриза, образующих пектораль, заполнены растительным орнаментом, многочисленными литыми из золота изображениями людей и животных. В центре нижнего фриза — три сцены терзания коней грифонами, по сторонам — лев и леопард, нападающие на оленя и на дикого кабана, погоня собак за зайцами и, наконец, по два сидящих друг против друга кузнечика. В верхнем ярусе помещены изумительные по реализму и тонкости исполнения сцены мирной жизни скифов. В центре два обнаженных по пояс скифа, снявших свои гориты с луками, шьют меховую рубаху. По обе стороны этой сцены — мирно стоящие животные с детенышами, жеребенок, сосущий кобылу, юный скиф, доящий овцу, и другой, сидящий. Одной рукой он держит амфору, в другой что-то зажато. Возможно, он намеревается заткнуть амфору со слитым в нее надоенным молоком, возможно — сбивает молоко. Картина завершается летящими в разные стороны птицами. «Толстая могила» — богатейший из известных в настоящее время скифских царских курганов. Общий вес золотых изделий, найденных в нем, составляет четыре с половиной килограмма».

Курган Аржан-2, Тува.
   В могиле находились скелеты двух человек - мужчины и женщины. Они были в буквальном смысле слова усыпаны золотом. На дне глубокой квадратной ямы располагался сруб с двойными стенками из бревен сибирской лиственницы. Скелеты лежали на тщательно обработанном полу в странной позе - на левом боку, с согнутыми в коленях ногами, головой на северо-запад. Богатство погребального наряда явно свидетельствовало о том, что усопшие относились к знати. Оба были облачены в костюмы, украшенные золотыми нашивными бляшками в форме животных.
Головные уборы украшали золотые пластины в виде лошадей, оленей и барсов. Женский головной убор венчали золотые шпильки с гравировками в зверином стиле и навершиями, одно из которых представляет собой скульптуру стоящего оленя. В области шеи и груди были найдены серьги, многочисленные подвески и бусы из золота, бирюзы, сердолика и даже янтаря. На шее мужчины висела массивная золотая гривна - символ власти. Поверхность гривны также украшали изображения животных - лошадей, оленей, баранов, кабанов, верблюдов, барсов. Штаны были расшиты мельчайшим золотым бисером, голенища сапог обтянуты золотым листом. Перед лицами покойных лежали бронзовые зеркала.
По углам погребальной камеры на шестах были развешаны предметы, которые, как считали древние кочевники, необходимы умершим в загробной жизни. Рядом с женщиной находились золотая пектораль (накидка), кожаные сосуды с зернами, деревянный ковш, бронзовая и каменная курильницы, рядом с мужчиной - парадный пояс, на портупее которого были закреплены лук с колчаном и боевой кинжал. Короткий меч-акинак, ножи и даже наконечники стрел также были отделаны золотом.
В  целом в кургане обнаружены почти пять тысяч золотых изделий - подвески, серьги, бусы. В общей сложности вес найденного золота составил около 20 килограммов.
Для желающих бесплатно приобрести книгу  "Тюркский мир" в формате с иллюстрациями, каратами и таблицами: https://www.academia.edu/64074198/