Ловушка

"Он похож на Сологуба",— подумал Андрей.
Чирк!
Спичка зажглась, Сологуб поднёс спичку к сигаре, вдохнул с наслаждением крепкий аромат, вопросительно взглянул на Андрея, предлагая и ему последовать его примеру.
— Нет, спасибо, я недавно бросил курить... — неуверенно пробормотал Андрей.
— Не скромничайте, молодой человек, — голос Сологуба был скрипящий, старинный, как какие-нибудь питерские часы из антикварного магазина, вроде тех, которые в детстве разбил и разобрал из любопытства Андрей (дзинь!.. скрип... дзинь!.. скрипп...). Охх! — и досталось же ему от бабушки, до сих стыдно вспоминать. Андрей поёжился в кресле, бабушка кричала в ушах, что Андрей скоро сведёт её в могилу, плакала фальшивыми слёзками, грозилась написать письмо отцу, которого, как впоследствии оказалось, давно не существовало на свете.
Синий вкусный дым поплыл по комнате, Андрей пожалел, что отказался от сигары.
— И ведь что странно... — лысый, обрюзглый Сологуб продолжил прерванную беседу, погладив толстыми пальцами кадык. — Мертвецы, в сущности, мало чем отличаются от живых. Разумеется, я имею в виду не тех, которые лежат в моргах и могилах.
— И как же их отличить от живых?— Андрею почему-то вдруг стало тоскливо, хотелось подняться и уйти. Но как?
— Живые часто выглядят... — Сологуб задумался, подбирая подходящее слово, уставился взглядом голубых, стареющих глаз в потолок. — Они выглядят мертвее что ли... мёртвых. Мертвее мёртвых. Да.
— Мертвее мёртвых?
— Не подумайте, молодой человек, что это нелепица.
— Может быть, и мертвее мёртвых, — согласился Андрей.
— Живым всё равно. Они живут себе и живут. Им не нужно притворяться живыми. Они не держатся за этот мир, мир их держит. А с мёртвыми дело обстоит иначе. Им нужно не забываться... Ведь их задача — удержаться в этом мире. Не распасться на гниющие куски. Не быть пойманными. Они хотят жить, как живые. Там... — Сологуб сделал несколько круговых движений рукой, держащей сигару, — там нет ничего. Пустота. Абсолютный холод. Если хотите — ад. Оттуда не выбраться. Нечем выбираться. Ни тела. Ни души. Ничего!
Сологуб тяжело вздохнул.
— Ни ног. Ни рук. Ни глаз. Ни кишок...
Андрей вздрогнул.
Сологуб посмотрел на него, как бы удивившись, и продолжил мечтательно:
— Знаете, какое блаженство испытывает умирающий человек, когда на несколько минут приходит в себя из забытья и чувствует, как в кишках редкими толчками движутся твёрдые и острые каловые массы? Ему так хочется жить... — Сологуб всхлипнул, глаза его увлажнились:
— ...а жизнь завершена. И вот это движение каловых масс по еле-еле сокращающимся кишкам (медь зазвенела в голосе Сологуба, и тотчас тревога ворохнулась птицей в сердце Андрея) превращается в самый счастливый момент в жизни человека. Не любовь, не восторги победы, не творческий успех, ни что другое, что признаётся в обществе самым высоким идеалом, не сравнится с счастьем движения этих каловых масс!
"С меня хватит! — подумал Андрей. — Надо бежать! Немедленно!"
— Вспомните Ленинград, молодой человек, — задумчиво произнёс Сологуб.
"Бежать! Бежать!" — пульсировало в мозгах Андрея.
— Блокаду... Всех этих людей, когда-то живших равнодушно, как какие-нибудь воробьи да голуби, нелепо, склочных или, напротив, готовых совершать множество героических поступков. Вспомните...
"Бежать! Бежать!"
— Однажды всё закончилось. Небо упало на головы. Сердца съел холод. Царь голод погнал на разрушенные улицы, искать еду... Счастьем стало... что?
— Да-да! — кивнул согласно Андрей, — счастьем стало движение каловых масс в кишках.
Он резко встал, посмотрел мимо Сологуба, чувствуя ужас, руки его тряслись ("лишь бы не заметил"):
— Мне нужно выйти.
— Вы уже уходите? — с сожалением в голосе произнёс Сологуб.
("Лишь бы ничего не заметил").
— Нет... Я... В туалет... Где у вас туалет? — спина Андрея взмокла от пота.
("Ах!.. Чёрт!.. Лишь бы не заметил!..").
— Туалет там, — Сологуб показал сигарой направление.
Андрей неловко шагнул в указанную сторону.
— Левей. Там увидите.
— Спасибо!
"Бежать!"
Андрей прошёлся по коридору в поисках выхода, но выхода не было.
"Что за!.." — он выругался.
Дёрнул какую-то массивную дверь.
Темнота внутри.
"Кладовка что ли?"
Он вошёл, пошарил руками.
Холодно и сыро.
Что-то тикало внутри.
На столе.
"Что это?"
Слабый, фосфорический свет исходил от предмета.
Андрей подошёл и взял его в руки.
"Массивная вещица".
Дззиннннннннь! — вдруг раздался звон.
Андрей помертвел.
Звон разорвал ушные перепонки, часы упали на пол.
Это были часы его бабушки. Те самые...
— Нееееееееээээээээт! — заорал Андрей.
"Ловушка! Я попал в ловушку! Я хочу жжжжить! Я хочу дышать! Я хочу, чтобы моё сердце билось! Нееееееееээээээээт!"
Но часы разрубили ему ноги.