Я сидел в кафе напротив

    Да, я сидел в кафе и зачем-то мучительно вспоминал, как выглядела моя первая

 жена.  Конечно, если бы мы прожили с ней месяца три-четыре, я бы её не забыл

никогда.  Но мы провели вместе десятилетие. И всё, что составляло память,

окончательно расплывалось. Кафе было летним, а вечер июльский.

Напротив, почти рядом, пустовало ещё одно аналогичное заведение и, по тому, как

цены там на одни и те же услуги были на треть выше, я понимал, что всё

принадлежит одному смышлёному хозяину. Там, напротив, за небольшим столиком

сидели мужчина и женщина, похожая на мою первую жену. По мере воспоминаний и

непрерывности разглядывания, я всё более убеждался, что это она. Моя

заинтересованность росла. Никогда ещё мне не было так забавно наблюдать за

людьми. По тому, как суетливо держался ухажёр, я понимал, что он не очень уверен

и они не слишком давно знакомы.

Его суетность была, -- я видел, -- чуть-чуть для неё неприятной. Не

чувствовалось, что оба наслаждаются отдыхом, как я, напротив. По крайней мере,

они не созерцали меня. А созерцание, я убеждён, входит в комплект моментов,

сопровождающих счастье или его имитацию. Стало быть, это, напряжённое

мероприятие, организовано им. Я, вообще, против мероприятий. О, как я ненавидел

митинги, собрания и демонстрации!  Только спонтанность является настоящей жизнью.

 Как я уставал до умственного увядания, когда собранная компания в тупой

монотонности гоняла по скатерти колоду карт. Но как это нравилось ей!  Эта

бессмысленность. Удивительно, но эту женщину я поначалу яростно ревновал. 

Впрочем, без причины. Очевидно, любовь преувеличивает многое.  Любовь и есть

преувеличение.А ревность -- это единственное верное качество, отличающее любовь

от всего остального. Конечно,любовь без ревности, говорят, есть, но такое

доступно не всем – можно сказать, избранным. Однако, неплохо бы ещё хоть раз

ошибиться. То есть, назвать эту связь между двумя, скажем, особенной.  Кажется, я

 как раз не наблюдал этой связи. Я глядел на них, и мне  стало грустно, почему-то

 сразу за всех людей, за человечество.  Они поднялись несинхронно:  она встала

первой, а он, то ли запутался в себе, задержался, вскочил неуклюже, запнулся.

Стали выходить. И тут она, вдруг,  разглядела меня! Немедленно, гордо и, с

чрезвычайной нежностью,  подхватила мужика под руку, --  прильнула!  Она никогда

не умела этого делать.

 Но как внезапно преобразился от неожиданности, как очнувшись  счастьем, как

 расцвёл её кавалер!   А я ещё долго радовался их встрече.

                ***