Встреча

            Сборы  были недолгими. С адресом мамочки, билетом и кой – какими продуктами Сашка покатил на юг. Пока добирался  до Ташкента,  бабкины  булочки  и  пирожки до крошки съел, деньги потратил. В кармане звенели последние тридцать копеек. На них купил на вокзале половину арбуза и хлеб. Поел, сидя на железной скамейке, под каким-то деревом.
            Стоял тёплый вечер. Сашка ждал пригородный поезд: мамочка жила в городишке, недалеко от Ташкента. Поезд  должен быть утром.  Некстати заморосил противный дождь, повеяло прохладой. Чтобы не замёрзнуть, Сашка прогуливался  у  вокзала, не рискуя заходить в него, где наверняка шныряет милиция.  Мимо  пробегали новые троллейбусы. Хорошо  бы в одном из них согреться и посмотреть город, но не на что купить билет. Так что всю ночь проходил, думая о непутёвой жизни, в которой немного мог вспомнить хорошего. Подобные размышления подстёгивала скорая  встреча с мамочкой. Настроение – ноль. Наконец объявили посадку. С ловкостью, привычной для  бродяги, он оказался  на крыше; на ней и добрался  до  места. 
            Было ещё  рано, и спросить, где улица Карла Маркса не у кого. Но в этот раз ему повезло,  и, недолго проплутав, он очутился на нужной ему улице. Стали появляться ранние прохожие, и почти все поглядывали на Сашку подозрительно. 
            Но  вот и нужный  номер дома. Это было трёхэтажное здание. Во дворе  раздался крик: «Есть кисла молокё-ё-о!» Стукнула дверь, открылось окно, стали появляться люди во дворе и на балконах. Сашка, преодолевая волнение, поднялся на второй этаж, оглядывая номера, что прибиты к дверям. Найдя нужную дверь, хотел позвонить, но отдёрнул руку, и выскочил во двор. Поплёлся  в сторону от дома, упав  духом. Мамочкино злое лицо наплыло на него тёмным облаком. «Вряд ли хочет меня видеть. Деньги прислала, чтоб откупиться, это ясно…» Но выхода не было, надо было возвращаться. Он старался вызвать в душе хоть какие-то родственные чувства к матери и брату, но не получалось. Было только  любопытство – как встретят, насколько зло  она глянет на него. Невольно созрел  план:  вернуться,  отстираться,  пожрать,  попросить рублей  пятнадцать на обратную дорогу, и  уехать. «Чтобы от меня избавиться, они мне и больше  даст». 

            Не спеша, из дворика трёхэтажного здания вышел парень.  Чем  ближе  приближался он,  тем больше Сашка убеждался, что это брат. А тот, не дойдя  метров  пятнадцать, остановился  и, растерянно  улыбаясь, спросил:
            - Сашка, ты, что ли?
             Оба почувствовали себя неловко. Пауза затянулась. Брат был  выше Сашки на  голову. Красивое, как у девчонки, лицо, на щеках румянец, видимо, от волнения. Выглядел он  франтом: красный, с ворсом,  шарф окружал его шею и свисал  на  новое осеннее пальто, небрежно распахнутое. Наконец Вовка опомнился и, взяв брата за локоть, потащил к дому. А Сашка невольно подумал, что хоть его брату  досталась  неплохая жизнь.  Думая так,  он всеми силами подавлял  в  душе  обиду, внушая  себе, что брат тут не причём, ему просто повезло. Поднялись на второй этаж. Вовка толкнул дверь и радостно крикнул:
            - Смотри, мамочка, Саша прибыл!   
             «Только без слёз, - подумал Сашка. - Ничего не простил ей…»  В  прихожей  запахло нафталином; белая, как мраморная, дверь,  ведущая  в  комнату,  открылась, появилась  мамочка. Стукнув ладошками по выпуклой груди, она скрестила пальцы и хрустнула  ими. Из груди её вырвался не то вздох, не то  вопль.
             - Саша, Саша! - окликнула она мужа. -  Выгляни,  посмотри,  какой  обормот прибыл. Боже мой! - застонала она. – Дура мать тебя прислала?- выпучила она на Сашку глаза.
             Переминаясь  с  ноги на  ногу, Сашка не мог найти слов для ответа. А она смотрела  на  него змеёй. Сашка уже хотел удалиться, ударив дверью, но  из зала раздался голос:
             - Что ты так,  Ксеня; ничего ведь страшного не случилось, всё утрясётся. В конце концов, это же твой ребёнок.
             Она ушла в кухню и там, слышно было, чиркнула спичкой –  закурила. Брат помог снять с Сашки одежду. Снова вошла мать.
            - Куда  вешаешь  грязные тряпки? - простонала она.
             Сашке снова захотелось уйти. Вспомнил, что мамочка отказалась  от него, и  из-за этого он  перенёс столько.  Но сдержался. Помыл руки; ему разрешили пройти в кухню и сесть за стол. Ксения со страхом поглядывала на наколки на руках его. На левой кисти у Сашки красовалось  пронзенное стрелой сердце, на правой - изображался якорь. Еда на столе -  гороховая  похлёбка  и  тонкие  ломтики  хлеба.  Сашка без аппетита жевал, ёжась от взгляда мамочки. Вовка  поглядывал  на брата. Вдруг она крикнула мужу:
             - Саша,  а давай купим билет ему, пусть обратно сегодня же отправляется. Зачем  нам с тобой нахлебник этот?
            - Брось, в конце концов! - ответ был явно  резкий.
             Не видя ещё отчима в глаза, Сашка почувствовал что-то  тёплое к нему,  хоть  и  пожалел, что ему не купят билет, потому что сразу понял, какая «весёлая» жизнь  ожидает здесь его.