Медицина

Мурзик с Серой Пикой и Хрюком сидели в большой комнате, разговаривали и пили чай. Хрюк заехал к ним за своими вещами, чтобы перевезти их в свою новую однокомнатную квартиру.

 

В прихожей громко затрезвонил большой телефон, который был старше не только Мурзика, но и Серой Пики, и Хрюка. Мурзик встал из-за стола и вышел из комнаты. В трубке он услышал голос Тимки Пушистикова:

 

- Мурзик, Ваську сбила машина.

 

Мурзик ничего не ответил, и Пушистиков заговорил снова:

 

- Мне позвонили из больницы, нашли у него мой номер... Я сейчас поеду.

 

- А что с ним? - спросил Мурзик.

 

- Не знаю. они толком не объяснили. Давай-ка встретимся в метро.

 

- Хорошо, - сказал Мурзик.

 

Они договорились, на какой станции и когда встречаются, и Мурзик вернулся в большую комнату.

 

- Ваську сбила машина. Я еду с Тимкой в больницу, - быстро сказал он, ни на кого не глядя, и начал одеваться.

 

Они поехали втроём.

 

- Почему же они звонили Тимке, а не нам? - жалобно спросила по дороге Серая Пика.

 

- Он же прописан у Тимки, - сказал Хрюк, глядя в стекло троллейбусного окна своими щёлочками. - Наверно, нашли его брелок с адресом и телефоном.

 

И тут у Мурзика появилось предчувствие, что Васька умрёт.

 

- Да, - сказал он. - Если бы Васька был в сознании, он сказал бы им наш телефон.

 

В больнице им сначала вообще ничего не могли объяснить. Тогда Мурзик первый раз в жизни увидел взбешённого Хрюка.

 

На крики откуда-то выбежала старая толстая свинка в грязном белом халате и объяснила, что звонила она, так как котёнок поступил в бессознательном состоянии, а в его карманах она нашла только брелок с ключом от квартиры и решила позвонить по номеру на брелке.

 

Она провела их в большую палату, где на серо-голубых и серо-зелёных простынях лежали человекоподобные с травмами разной степени тяжести. Медицинского персонала здесь не наблюдалось.

 

- Почему он здесь? - сквозь зубы спросил старую свинку Пушистиков.

 

- Очень много сейчас больных, ещё очередь не дошла... - оправдывалась она, хотя, по мнению Мурзика, была, в лучшем случае, всего лишь санитаркой.

 

Но, когда они подошли к койке с Васькой, никто уже ни о чём не спрашивал. Его глаза были закрыты, на губах чернела запекшаяся кровь, и неизвестно, какие увечья были скрыты под старым тонким одеялом. И у него был такой жалкий вид, что Мурзик расплакался, едва взглянув на него. Серая Пика тоже заплакала, Пушистиков стоял прямо, с каким-то торжественным видом, - как будто уже на похоронах, показалось Мурзику, - а Хрюк побежал искать врача, потому что Васька был ещё жив.

 

- Говорят, что это водитель виноват. Сбил, а сам. сволочь, скрылся... - бубнила в это время старая свинка, и её голос хотя бы немного успокаивал Мурзика. - "Скорую"-то прохожие вызвали... Ох, бедняжка... Ну, ничего, ещё и не такие поправлялись... Если б совсем было худо, сразу бы помер...

 

Хрюку два раза угрожали, что вызовут охрану, если он не возьмёт себя в руки, и уговаривали подумать о других больных, у которых тоже, вполне вероятно, есть родные и друзья. Но вдруг, дёрнув наугад ручку какой-то двери, Хрюк увидел за ней доктора в белоснежном колпаке, стоя пьющего кофе. Через несколько минут этот доктор подошёл вместе с Хрюком к койке, вокруг которой стояли Серая Пика, Пушистиков, Мурзик и старая свинка.

 

После короткого осмотра пострадавшего доктор решил, что можно попытаться сделать операцию, хотя потеря крови очень велика и высока вероятность летального исхода на операционном столе, а перевязка сделана, между прочим, грубо и вообще по-дилетантски, и найти бы ту рукозадую медсестру, которая их делала!.. Однако, если не оперировать, вероятность смертельного исхода возрастает до девяноста девяти и девяти, следует смотреть правде в глаза.

 

Пушистиков согласился, что ладно, оперируйте, но если котёнок умрёт или останется калекой, все пойдёте под суд. Доктор очень оскорбился, и Хрюк принялся извиняться за Тимку. Доктор принял извинения и объяснил, что в таких случаях действительно необходимо письменное согласие родственников.

 

Вскоре Тимка расписался под согласием прямо в коридоре, и Ваську почти сразу провезли мимо них в операционную.

 

Но, видимо, было уже поздно.

 

Мурзик проплакал всю дорогу до дома. Ночью ему снился Васька, но это трудно было назвать сном, потому что Мурзик, видя Ваську живым, ни на минуту не забывал, что он умер вчера днём на операционном столе, и Мурзик продолжал плакать во сне.

 

Он был твёрдо уверен, что Васю можно было спасти, если бы все врачи, медсёстры, санитары и кто там ещё действовали профессионально с самого начала. Об этом и другие говорили, например, Пушистиков.

 

Следующим вечером Мурзик принял очень важное решение - стать врачом. И как только он его принял, ему сразу стало легче. Он с этого вечера был так твёрдо уверен в том, что это решение исполнит, что даже сам иногда удивлялся своей решимости. Может быть, поэтому он пока никому не стал рассказывать, - он был в себе уверен, и это было только его дело.