Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 4, гл. 6

Глава шестая

- Выдал ты вчера номер, дядя Лёша, – сказала Люба, сидя у изголовья кровати своего отчима, - как домой добрался, помнишь?
- Совершенно ничего не помню, - отвечал Алексей, морщась от головной боли и натянув на себя одеяло до самого подбородка, - что со мной произошло?
- Перебрал с алкоголем – вот что. Твой друг Валёк в одиннадцатом часу вечера тебя совершенно никакого к нам на такси доставил.
- Надеюсь, я не безобразничал?
- Слава богу, нет, только всякую околесицу нёс, называл себя Агенором, Императором Атлантиды, собирался на какую-то войну, наверно, в интернете фэнтези начитался. Если так, кинь мне ссылку, я тоже люблю такие вещи.
- Боюсь, уже не смогу отыскать, забыл занести эту страницу к себе в закладки.
- Ничего страшного, отыщешь. Ладно, вставай, приходи в себя, надеюсь, похмеляться не будешь. Тимур в школе, я последовала твоему совету и увеличила ему дозы препаратов, он больше не капризничает.
- Очень рад этому, но хочу кое о чём предупредить. Сегодня в Саратов приедет один мой старый знакомый из Питера, он остановится у нас. Всего на одну ночь.
- Твоего знакомого ещё и кормить придётся! - Люба недовольно поморщилась.
- Не переживай, в убытке мы не останемся, а спать его положим в этой комнате, я поставлю раскладушку рядом с моим диваном.
- Хорошо, но только на одну ночь. Не могу долго с тобой задерживаться, еду к подруге, так что счастливо оставаться!
- Ты же простужена!
- Со мной уже всё в порядке, займись лучше собой, умойся, побрейся и позвони своему сыну, он наверняка волнуется.

Люба ушла, громко хлопнув дверью, а Ольгин, оставшись один, какое-то время продолжал лежать, уставившись в потолок, вспоминая, не обидел ли он кого-либо на отцовском дне рождения, затем свесился с кровати, поднял смартфон, валявшийся на полу, и набрал номер Артёма.

- Алло, папа! – услышал он сына, - Как твоё самочувствие?
- Нормально, - виноватым голосом отвечал Алексей, - прошу, извини меня за вчерашнее, не предполагал, что всё так обернётся.
- Не говори ерунды, главное, что ты добрался до дома в целости и сохранности. Денис с Настей шлют тебе привет.
- Им тоже шли от меня. Чем занимается дед?
- Сидит у себя, смотрит телевизор.
- Может быть, мне приехать к вам ещё раз, поговорить с ним?
- Нет, - голос Артёма помрачнел, - не нужно. Он больше не хочет тебя видеть. Совсем.
- Неужели это из-за того, что ему не понравилось, как я спел песню, или может быть сказал  не то, что он ожидал услышать?
- Понятия не имею. У него часто бывают перепады настроения, что поделаешь, возраст…
- Пусть тогда остаётся один наедине со своим телевизором, я и на похороны к нему в таком случае не приеду! – раздражённо ответил Ольгин, прервав разговор.

«Нечего мне делать в этом Саратове, – размышлял он, натягивая брюки, - кругом лишь одни огорчения да хлопоты! Ну, ничего, как-нибудь просижу ещё один вечер в обществе Щербицкого, а потом вернусь в Софьино, и пусть здесь всё горит синим пламенем!». Взяв со спинки стула рубашку, Алексей посмотрел вниз и оцепенел – Камень Силы изменил цвет, стал красным примерно наполовину, надежды на то, что Пасьяна больше нет, не оправдались, гному снова требовалась жизненная энергия, но только кого же ему теперь предложить? Несколько минут Ольгин лихорадочно перебирал в своих мыслях всех возможных кандидатов и, в конце концов, остановился на Владимире Румянцеве. Его питерский друг подходил по всем параметрам, к тому же в распоряжении Алексея имелся полученный когда-то от него предмет, необходимый для магических действий – образок с Апостолом Петром. Не хватало лишь одного атрибута – земли со свежей могилы, но это не было проблемой, требовалось всего лишь съездить на кладбище.

- Прости, Володя, что поступаю с тобой, таким образом, ты хороший человек, но у меня нет иного выбора! – с грустью сказал Ольгин, так, как будто Румянцев в далёком Санкт-Петербурге слышал его.
Ему хотелось посидеть часок-другой в интернете, заглянуть на «Шансон-минус», почитать комментарии Глухарёва к новым релизам, но он понимал, что время работает не на него. Рука, нащупав в кармане куртки нечто твёрдое, извлёкла DVD от Ирины Пантелеевой. «Посмотрю позже!»– решил Алексей, и отправился в путь-дорогу.

С самого начала всё складывалось просто великолепно: моментально подошёл автобус, доставивший его к месту назначения, сразу же нашлось необходимое захоронение, и никого, кто мог бы помешать сделать всё, что требовалось, рядом не оказалось. Покончив со всеми неотложными делами, Алексей направился в самый центр Рокотовского кладбища, где покоилась Зинаида Сахмановна. Несколько лет тому назад по инициативе Артёма на этом месте был установлен большой памятник, включающий в себя фигурную плиту из чёрного гранита  с художественным портретом усопшей, статую рвущегося к небу ангела, а также ещё одну плиту под цветник со скамейкой для отдыха. Антон Сергеевич, несмотря на преклонный возраст, лично контролировал ход всех работ, остался удовлетворённым их результатом и с тех пор каждый год в день смерти жены приезжал сюда вместе со своим внуком. Сын его, напротив, был у матери всего пару раз, и потому решил, что самое время потихоньку начинать исправлять создавшуюся ситуацию. Очистив памятник от опавших листьев, он прикоснулся ладонью к холодному камню и тихо прошептал:

- Здравствуй, мама!  Не знаю, слышишь ли ты меня, но, если слышишь – то прошу, не сердись, что редко тебя навещаю!

У него зашевелились волосы на голове, когда внезапно его тело обвеяло ледяным холодом, и откуда-то со стороны донеслось:

- Я тебя слышу, сын!

Громко вскрикнув от ужаса, Алексей бросился бежать прочь, чуть не сбив с ног проходившего мимо пожилого православного священника с большой сумкой на плече.

- Прошу прощения! – выдавил из себя Ольгин, тяжело дыша, - Я просто Вас не заметил!
- Бог простит, – отвечал батюшка, - но, скажите, гражданин, Вы случайно не с участка номер пятьдесят три так стремительно мчитесь без оглядки?
- Да, оттуда, - ответил Ольгин, удивлённый такой постановкой вопроса.
- И наверняка там что-то видели, или, может быть, слышали?
- Кажется, слышал. Свою родную мать, которая давно уже умерла. Но почему такие вопросы, Вам что-то известно о том, что там  происходит?
- Мне много чего известно, Алексей Антонович. Может быть, немного прогуляетесь в моей компании?
- Вы даже знаете, как меня зовут?!
- А как же?! Не нервничайте, успокойтесь и следуйте за мной. Очень хорошо, что мы встретились – это настоящий Божий Промысел. Да, забыл представиться, отец Роман, служу на этом кладбище уже восьмой год. А Вы очень похожи на свою маму.
- Со мной говорила действительно она?
- Она. Для того чтобы обладать какими-то особыми знаниями, вовсе не обязательно заниматься магией и якшаться с бесами. Молодость моя была очень бурной – пьянство, гулянки, девочки, три судимости, две за кражу, одну за грабёж. Впечатляет, да? Тот-то же! Когда мой последний срок подходил к концу, нашло вдруг на меня озарение, понимание того, что дальше так продолжаться не может, обратился я к вере, и вот получил духовный сан, с благословения самого Патриарха. Ну а далее – послушание, молитвы, богоугодные дела, и стало мне постепенно открываться то, что скрыто от других.
- Продолжайте, очень интересно!
- С некоторых пор мои прихожане один за другим стали рассказывать о женщине-призраке с очень печальным лицом, бродившей здесь среди могил, я относился к их рассказам весьма скептически, но в один прекрасный день сам повстречал её, говорил с ней, и теперь в курсе Ваших дел, Алексей Антонович. Зачем Вы сюда приехали – и об этом знаю. Мой Вам совет – не заигрывайте с Тонким Миром, эта игра хорошо не кончится.
- Если Вы знаете, почему я здесь, то должны понимать, что главная моя задача – защитить от проклятия Северных лент себя и своих близких!
- Близкие для Вас второстепенны, в первую очередь вы хотите защитить самого себя, - горько усмехнулся отец Роман, - и при этом подставить другого, ведь именно этому Вас учили тридцать лет тому назад Прохор Дмитриев и Михаэль! Золото Пасьяна пришлось Вам по вкусу, не так ли? Вы и сейчас, пока сюда ехали, думали о том, какой подарок получите от него на этот раз, а не о том, что у того, кого Вы хотите ему сдать, есть жена, дети, внуки.
- Вы собрались меня воспитывать?
- Отнюдь. Я хочу помочь. Мы как раз подошли к моей часовне. Зайдёте?
- В чём будет заключаться Ваша помощь?
- Пойдём, вместе помолимся, потом, после трёхдневного поста я Вас исповедую, Вы приобщитесь к Святым тайнам…
- Нет уж, меня это не устраивает, я лучше буду иметь дело с Пасьяном, чем с Вами! Прощайте!
- Не совершайте того, что задумали! – выкрикнул ему вдогонку отец Роман и, видя, что Ольгин не оборачивается, тихо произнёс:
- Господи Иисусе, прошу, помилуй этого безумного грешника!

Ну а грешник ничего этого уже не слышал и шёл обратно к автобусной станции, с возмущением думая о том, почему Русская Православная Церковь принимает в ряды своих священнослужителей бывших уголовников.

Домой он вернулся в обеденное время. Люба всё ещё пропадала у подруги, а из приоткрытой двери комнаты Тимура доносились очень интересные звуки.  Осторожно подойдя ближе, Алексей заглянул туда, и застал юношу у компьютерного монитора, просматривающего порно ролик с женским доминированием, при этом ожесточённо занимающегося рукоблудием. Он был так увлечён этим занятием, что ничего не слышал и не видел по сторонам, и Ольгин, не собираясь ему мешать, отправился на кухню.

Последствия вчерашнего дня больше не давали о себе знать, самое время было подкрепиться. Его привычки мало изменились за эти годы, наш уроженец Саратова, а нынче житель Софьино, всё так же любил обильно и вкусно покушать, и это ему  удавалось, ведь в плане готовки Тамара была мастерицей на все руки. Увы, её дочка Люба таким кулинарным мастерством похвастаться не могла, она предпочитала покупать в магазинах уже готовую еду или же вообще обедать в ресторане. Сварив себе полную кастрюлю пельменей «Сибирская коллекция» и моментально их приговорив, Ольгин прошёл к себе, включил ноутбук, вставил DVD-диск и надел наушники. Через несколько секунд на экране появился Владимир Юрьевич Щукин, сидящий на фоне своего собрания виниловых пластинок. Внешний вид его был далёк от идеала – осунувшийся, небритый, с пожелтевшими глазами, всё говорило о том, что старший следователь по особо важным делам, когда снимал этот видеоматериал, был серьёзно болен. Немного откашлявшись, он начал говорить:

- Здравствуй, Алёша! Раз ты смотришь этот диск, значит, меня уже нет в живых. Это очень грустно, но таков порядок: всем нам суждено умереть – кому-то раньше, кому-то позже. Лично я не боюсь смерти, я боюсь того, что может произойти со мной после неё, в том месте, где всем нам придётся держать ответ за то, что мы натворили. Наверное, ты сейчас ехидно ухмыляешься, думаешь, как это Владимир Юрьевич на закате своих дней поверил в загробный мир, но вот так и поверил – в моём нынешнем состоянии это немудрено.  Приготовься, то, что ты от меня сейчас услышишь очень важно. Погоди, вот только немного соберусь с мыслями.

Его лицо исказила страдальческая гримаса. Отхлебнув немного воды из стакана, и восстановив дыхание, Щукин продолжил:

- Ты помнишь, при каких обстоятельствах мы познакомились. Тебя ограбили на лестничной площадке собственного дома, проломили голову, я приходил в больницу, брал твои показания. Тогда у меня на работе сложилась очень сложная ситуация, начальство требовало отчётности, выражало недовольство раскрываемостью преступлений, а тут ещё это твоё дело, его нужно было как можно скорее закрыть и сдать в архив. К счастью ты дал мне зацепку – назвал имя своего бывшего комсомольского руководителя – Пётра Кондратьева и главное – указал, правда, косвенно, на возможный мотив преступления – зависть к тебе! Я занялся этим парнем вплотную, мои ребята с ним немного поработали, он быстренько сломался и написал под мою диктовку признательные показания. Всё прошло замечательно, но мамаша его оказалась на редкость энергичной женщиной, писала жалобы в различные инстанции, Петя под её влиянием тоже начал плохо себя вести, поэтому ему срочно пришлось, свести счёты с собственной жизнью в тюремной камере, а матери – отправиться в специализированное лечебное заведение.

Сказав это, рассказчик сделал многозначительную паузу, а затем снова выпил воды.

- Вся эта история имела продолжение в 1995 году. Мы арестовали двух гопников за взлом коммерческого ларька и кражу оттуда спиртного. Один из них – Лёня когда-то работал у Пирогова в «ВМТ», а второй – его приятель, некто Ильюха, всю свою жизнь перебивался случайными заработками, фамилии их обоих я сейчас уже не помню, но ты, конечно, понимаешь, о ком идёт речь. Так вот у Ильюхи мы обнаружили часы «Восток», которые принадлежали тебе, оказалось, что он одно время был частым гостем у твоего соседа Стаканыча, и в то роковое утро шёл от него после пьянки, ты ему попался на лестнице, ну а дальше случилось то, что случилось, вот такое стечение обстоятельств. Естественно, этот преступный эпизод, ни в каких официальных документах не зафиксирован, если тебя интересует дальнейшая судьба этих двух красавцев – на зоне они попали в касту «опущенных», получили по заслугам. Надеюсь, ты сейчас испытал моральное удовлетворение от этой части моего рассказа, но это ещё не всё, это не главное.  Главное заключается в том, что мне в последнее время всё чаще снится один и тот же сон – ко мне является Пётр Кондратьев, говорит, что скоро снова встретится со мной и при этом интересуется, как у тебя дела, Алёша. Рак лёгкого не оставляет шансов, так что в правоте его слов по отношению к себе я не сомневаюсь, а ты уж решай сам, как всё это воспринимать. Прошу лишь об одном, поставь в церкви «Утоли моя печали» свечку за мой упокой и помирись со своим отцом – он достойный человек, не нужно на него обижаться.  Благодарю, что посмотрел это видео до конца, диск не храни, уничтожь его. Прощай!

Видеообращение Щукина закончилось, экран погас, Ольгин выключил ноутбук. «Нет уж, Владимир Юрьевич, - подумал он, сжигая в пепельнице образок Румянцева, - в церковь я не пойду, диск ваш сохраню себе на память, с отцом пытаться мириться больше не буду, а в остальном – спасибо за информацию, покойтесь с миром!».