Жили-были...

Жили-были старик со старухой. Долгую жизнь прожили, в которой, как у всех, всякое случалось. Дети давно выросли и живут своими семьями, изредка навещая стариков. Быт устроен, из еды много уже не нужно, друзей в живых почти никого не осталось. Один день похож на другой. Утром старуха заваривает чай, мажет масло на хлеб, если повезло, и в холодильнике найдётся кусочек сыра, то водрузит его поверх бутерброда. Включит телевизор, переключит канал на утренний сериал про любовь. Следом в кухню входит старик и перещёлкивает канал на свою киноэпопею про ментов. Затем они поругаются из-за того, что с утра нужно смотреть, и до обеда не будут разговаривать. Позанимавшись домашними делами, они приступают к обеду. Похлебав супчика, бабка засобирается в магазин. Дед, позабыв все обиды, требует купить ему чекушку, иначе грозится по хозяйству больше не помогать, технику не чинить, засоры не чистить. Не купить чекушку себе дороже, поворчав для проформы, приходится уступить.
Глотнув вожделенные пятьдесят граммов, да закусив маринованным огурчиком и кусочком чёрного хлеба с тонко наструганным замёрзшим салом, старик начинает себя хвалить:
- А помнишь, старая, какой я красавец был? Подруги твои на меня заглядывались. Любая готова была замуж пойти, только пальцем помани.
- Опять пьяницу понесло. Закинул семь капель и сразу красавцем стал, аж грудь колесом выгнул. Ты лучше собирайся, завтра пойдём ранёхонько снег в садике чистить. Вон сколько за день навалило! - ответила старуха.
А про себя подумала:
- Вот ведь старый хрыч, ради него эту халтуру взяла, чтобы хоть немного шевелился. Так ведь завтра не встанет, скажет, что голова болит. Без своей чекушки жизни не представляет. Она ему друзей заменяет. Выпьет, сам с собой поговорит и, вроде как, пообщался. Алкаш бесстыжий! Сейчас Василия звать начнёт.
- Васька, где ты чёртов кот? Иди ко мне, салом угощу - крикнул дед, как будто услышав мысли своей старухи.
Из комнаты нехотя вальяжно переступая на своих мягких подушечках, пришёл Василий, запрыгнул на табурет, который приготовил для него хозяин, и громко замурлыкал.
- Тяжело нам с тобой, Васька, с этой бабой бороться. Придумала себе заботу дворником работать, так и пусть сама лопатой машет. Нам и дома хорошо - заверил кота дед, поглаживая его по шелковистой шубке.
- Вот именно, дома ему хорошо. Придумала, понимаете ли. Твоей пенсии на чекушки не хватает, а тут всё какая-никакая копеечка. А тебе без дивана-то никак. Его же с собой на улицу не взять. Ты бы пошёл хоть розетку прикрутил, а то она скоро совсем выпадет да и лампочку прошу третий день поменять в люстре - ворчала старуха.
- Я твой Тыбик. Ты бы то сделал, ты бы это переделал... Так ты меня Тыбиком и зови - усмехнулся дед.
- На вас, Тыбик, где сядешь, там и слезешь. Быстро у Тыбика только чекушку выпить получается. А кота в союзники не вербуй. Васька мой. Я его кормлю, горшок меняю, и спать он ко мне приходит - возмущалась бабка.
За спорами время быстро проходит. В таком возрасте дни летят, как листы отрывного календаря на ветру.
Проснувшись утром, бабка пошла будить старого на работу, а дед-то помер во сне. Схоронила она своего суженого. Делать нечего - доживать свой век надо.
Утром включила телевизор, а из-за канала поругаться и поспорить не с кем, в магазин пошла, а чекушку никто не выпрашивает, тарелку супа налить некому.
- Василий, хоть ты поди посиди со мной. Не стало нашего Тыбика, бросил меня одну. Бог лучших забирает, так люди говорят. Он ведь у меня мужик какой справный был. Красавец - глаз не оторвать. Подруги завидовали. По что ты меня оставил? - запричитала старуха, вытирая слёзы фартуком.
Жили-были старик со старухой. Долгую жизнь прожили, в которой, как у всех, всякое случалось. Не стало старика, и жизнь старухи потеряла всякий смысл...