Договориться с собой

Пожилой женщине предстояла операция на щитовидной железе.  Диагноз был поставлен не сразу: потребовалось время. Все это время сомнения и догадки она держала при себе. И вот болезнь подтвердилась.  Дама  приняла решение оперироваться.
Казалось бы, а что здесь такого необычного?  Миллионы людей проходят через это.
А необычное – следующее. Она всю жизнь была трусихой. Даже от обыкновенной занозы в пальце  приходила в ужас. Боялась много чего. Например, мышей. Или неожиданного стука в дверь. Раньше сходила с ума от телеграммы. Принесут перед новым годом. Понятно, что поздравительная.  Придет почтальон, позвонит в дверь. Попросит расписаться. Бедная женщина кое-как подпись поставит. Сумасшедшими глазами прочитает текст. И идет пить сердечные капли.
Очень волновалась, если дорогу перебежит черная кошка. Или на подоконнике раскаркается ворона.
А тут – операция. Причем тяжелая, сложная.  Она, конечно, боялась. Это понятно.  Но ничего не сообщила сыну и дочери. Ни о подготовке к операции, ни о своих волнениях и страхах.
Позвонила из больницы, когда пришла в себя.  Кстати, накануне вечером разговаривала с дочерью по телефону. Как будто из дома, хотя уже была в палате.
 Ближайшая родня очень была удивлена. Я уже про детей не говорю.  Необычное поведение – для нее.  Необъяснимое.  По всей логике характера она должна была волноваться и сообщать об этом детям каждые пятнадцать минут. Но ничего подобного: промолчала, скрыла.
После того заболевания она сильно изменилась. Казалось бы, в ее возрасте люди уже не меняются. Потому что стиль поведения давно сформировался. И характер застыл в своей неизменности. Но только не в этом случае.
Общительная, очень пугливая женщина резко изменилась. Словно в себя ушла. Превыше всего начала ценить независимость, если так можно выразиться. То есть появится какая-нибудь проблема,  она промолчит. Никому ничего не скажет. Как и о своем настроении. Или о подозрениях. Страхах и предчувствиях. 
Теперь старается, как она выражается, никому не навязываться, чтобы ни от кого не зависеть. К примеру, сломался замок. Она  –  раньше бы всех на уши поставила. И ее зять через пять минут уже бы все исправил. С работы бы ушел, но поменял замок. А тут – сидит тихонечко.  Звонит по объявлению. Платит деньги. Но помалкивает – дети не в курсе. Узнают случайно. Спросят, почему, мол, ничего сказала? А она в ответ только машет рукой.
Замкнулась в себе, что называется. В праздники позвонит, поздравит детей. Но никогда не попросится к ним.  Если они не предложат прийти, останется дома. И не покажет вида, что ей грустно и одиноко.
Чем живет? О чем думает? Что ее волнует? Все это спряталось за семью замками. Стала молчаливой, как будто не в себе. В поведении  - ровная и спокойная. Без психологических порывов, как раньше.
Ее покинули страхи и сомнения. Смотрит на жизнь спокойными глазами.  Рассуждает немногословно и всегда по делу.
Дочь грешным делом подумала, что у матери что-то случилось с головой после операции. Бывает же нечто подобное после стресса. Вдруг ранняя деменция? И это изменение – начало разрушения личности?
Страшно стало уже дочери. И сыну. Как-то с ней поговорили по душам. И услышали приблизительно следующее: в больнице ей многое открылось. В частности, что все внутри нас. Что дальше себя не убежишь. И она поняла, что, например, признаешься дочери, что безумно операции боишься. И даже заплачешь от страха.
Дочь посмотрит, выслушает и посочувствует. Скажет:  все будет хорошо, что она об этом поговорила с хирургом. И он то же самое утверждает.
 А дальше – важно!
Дочь все это скажет и выйдет из больницы. На улице солнышко греет, теплый ветерок. Люди гуляют. Она придет домой и включит стиральную машину. Разогреет обед мужу.  Затем пойдет проверять, как ребенок сделал домашнее задание.  И обругает его за ошибки. Заставит переписывать.
То есть окунется в обычную повседневную жизнь. И забудет про материнские страхи. Потому что она – дочь – ничего не сделает, ничем не поможет. А чему быть – того не миновать. И зачем дергаться? Зачем звонить каждые пятнадцать минут и рассказывать про свои страхи?
Смысла нет. Потому что никто никогда тебя не утешит, если ты сам этого не захочешь. И все проблемы – это, прежде всего, твое достояние. Как и твоя жизнь. Как и твоя смерть.
Зачем вываливать все психологические выверты на головы близких?  Ты должен всегда договариваться с собой. И только с собой. Как бы ни было страшно. Потому что иного пути нет.