Митрохины гости

Всем привет!
Это Степаныч!
И сегодня Митроха встречает долгожданных гостей...

МИТРОХИНЫ ГОСТИ

   Митроха семенил по улице. Ему казалось, что он бежит, но со стороны это вызывало только улыбку. Весна, припекает солнышко уже вовсю, а он в валенках, теплой безрукавке и в неизменном своем картузе «а ля Сталин» выглядел, конечно, смешно, но тем, кто знал его, было не до смеха. Если дед так спешит, значит что-то  у него случилось! Не будет дед Митроха без повода так  спешить куда-то.  И редкие прохожие останавливались и долго глядели ему вслед. Что-то случилось у деда! Но вот, наконец, и дом Василихи, а около дома машина Степаныча стоит. Нет, не обмануло зрение вчера Митроху, вот она машина, значит Степаныч тут! Дед даже вздохнул облегченно: «Слава Богу!»
   Он открыл калитку и поспешил в дом. Открыл дверь, перекрестился на висящие в углу иконы и поздоровался! Степаныч сидел за столом, и с аппетитом уплетал знаменитые Василихины блины с маком, куная их в миску с медом. Сама же Василиха колготилась у печки, снимая очередной блин с горячей сковородки.
– Здорово, дед! Что случилось? На тебе лица нет, и запыхался весь! Да ты присядь! – Степаныч чуть не поперхнулся блином, видя как тяжело дышит Митроха. Он откашлялся и опять спросил, – что случилось-то? Садись, садись, вот табуретка-то!
    Бабка вышла из чулана и, положив блин на тарелку, строго спросила:
– Ну чаво молчишь-то, как язык проглотил?! Гри, зачем пришёл! Ды картуз бы снял! Она сама смахнула с деда картуз и повесила на крючок у двери. – Вот тах-та, а таперь гри! – приказала она.
   Дед покосился на неё и обратился к Степанычу, игнорируя Василихину ругань:
– Ить правильна я вчарась приметил, што эта ты, родной, приехал. Я в окошко глянул, када ты проезжал мима нас, сразу угадал тваю машину, тута болей нету ни у каво такой, тока у табе! Больно уж здоровая и крутая, как щас говорять, твою мать!
– Дед, ты опять за своё!
– Ды, родимай, звиняй, еслив што, ето уже привычка, мать твою! Во, видишь никак ни получаица, биз него, мать бы его!
– Так, дед, тормози и говори, что случилось, только без мата!
– Ты ить, паразит, тока что на иконы крестилси и глядишь на них! Щас вот кочерёжкой-то разок огрею, враз поумнеишь, – это бабка подошла.
   Дед опять покосился на неё, затем обратился к Степанычу:
– Ты ить, как родной нам, Степаныч, уж звиняй! Мы к табе с просьбой пришли!
– С какой просьбой? – Степаныч внимательно глядел на Митроху. – Давай выкладывай, не тяни!
– Ды, как жа, помнишь я табе сказывал про сродственников из Украины, ды ни хохлов, а наши они, русския. Мишка, братан, оказалси там в войну яшо…
– Ну это я помню, ты рассказывал, и чего?
– Ды, я и грю, ить Мишка-то, так и загнулси там, помяр, сожгли яво там в етом, как яво, забыл, мать бы яво, а пепел в урни отдали дочарям, штоба похоронили. А они не хочуть тама. а вязуть суда, на родину, тута хоронить будим. Во как решили! И сами тута останутся, нету им там житья никакова, и мужья побросали, в Бандеры ушли,  воявать с нами собрались, ити иху мать!
– Дед, а откуда ты всё знаешь? Они что, опять письмо прислали что ли?
– Ды как жа! И письму и телеграмму почтальёнка принясла надысь. Я чаво к табе примчалси-та! Они ныня к вечару  должны прибыть в город, их ба стретить нада на вокзале, а тута никаво с машиной нету и лошадей перевели, хучь кричи! Давай, сынок, помагни стретить, уж я те отблагодарю када- нить, а?
– Вот это новость! Да! Встретим, дед, обязательно встретим!
– Вот уважал, спасиба! А уж мы-то рады, неужели приедуть!
– Дед, а как же мы их узнаем-то?
– Эт ты ни волнуйси, они нябось на Мишку похожи, а Мишка был на отца похож, ну прям копия. Как жа я ни узнаю! Да и номяр вагона тама написан. И зовуть Оксана ды Мария, во! Обязательна узнаю. Вот тока Мишку жалка, не дожил до такова дня! – лицо деда сморщилось, но плакать не стал.Вдруг послышался всхлип, Степаныч с дедом оглянулись. Это бабка Василиха всплакнула, вытирая слёзы подолом фартука.
– Так, всё, успокоились! Дед, а телеграмму ты принёс?
– А как жа, вот она родимшная, – дед развернул кулак, а в нём – смятая телеграмма.
   Степаныч взял, распрямил, разгладил.
– Так, ну вот, пятый вагон. Ну что, дед, не волнуйся, встретим твоих родственников как положено. Бабушка-то поди рада?
– Ды ты што, там наварила уже, напекла, прибралась, ждёть!
– Ладно, дед, давай домой потихоньку дуй, готовься, а я подъеду за тобой! Да не волнуйся, встретим!
– От спасиба, и от мине, и от бабки! Побягу собираться.
   После обеда Степаныч завёл машину и поехал за Митрохой. Подъезжая к дому, увидел на скамеечке у калитки сгорбленную фигуру. Дед дремал, сжимая в руках какой-то узелок. Степаныч остановился, подошёл к скамейке и осторожно потряс деда за плечо. Тот встрепенулся, вскочил и, увидев Степаныча, обрадовался. Выскочила и его бабка, подошла к изгороди, поздоровалась:
– Он ить тута сидить часа два. Как прибяжал от тибе, собралси, так и сел тута ждать тибе.
– Дед, ты обалдел, ведь поезд-то позже?
– А как жа, стретить-то обязательна нада, не опаздать ба!
 – Да! – только и сказал Степаныч- – С вами не соскучишься. Ну что ж, залазь, садись вперёд. Поедем встречать твоих гостей!
– Поехали, – и дед, усевшись вперед, даже не глянул на бабку, а та перекрестила машину и осталась стоять  у калитки, ожидая.
«И ведь простоит, пока не встретит» – подумал Степаныч.
   Приехали пораньше, как  Степаныч и предполагал, посидели в машине и вылезли к приходу поезда. Степаныч примерно рассчитал, где должен остановиться их вагон и остановился, держа деда под руку. Поезд, напоследок громыхнув вагонами остановился, чуть-чуть не дотянув нужным вагоном до Степаныча.
   Открылась дверь вагона, и на землю первая спрыгнула молоденькая проводница, потянулась и осталась стоять у двери, встречая выходивших из вагона пассажиров. Две женщины с детьми-девчушками вышли последними. За ними вынесли их багаж, несколько чемоданов и узлов. Всё это сложили на перроне у их ног. Женщины стояли и робко озирались по сторонам, пока к ним не подошли Степаныч с дедом.
– Вы с Украины?
-Да.
– Оксана с Марией, да?
– Да, это мы. Которая постарше – Оксана, а помоложе – Мария, а это наши девочки, Ксюша и Лена! А вы Зацепины, да?
   Женщины прямо и открыто смотрели на Степаныча и деда Митроху, а тот вдруг занервничал, затоптался на месте. А старшая вдруг произнесла, глядя на Митроху:
– Вы так на папу похожи, прямо одно лицо, – и заплакала. Младшая одёрнула её за руку и спросила у Митрохи:
– Вы папин брат, да? Очень похож. Папа так хотел вас увидеть, – и тоже наморщила носик.
– Да, это ваш дядя, и успокойтесь, всё будет нормально. А для вас, девочки, это ваш дедушка. Они вас  с бабушкой очень ждали. С приездом! Вы проходите к машине, дед, укажи им куда, а я сейчас вашим багажом займусь, погружу.
   Подошли к машине. Женщин с детьми посадили назад, дед опять уселся вперед,  а Степаныч  открыл багажник и начал загружать чемоданы  с узлами. Забил всё до отказа, один узел передал деду, не уместился. Когда все уселись, он повернулся назад и весело  сказал:
– Ну что, девчата, не вешать нос! Поехали!
    А те, присмирев, посматривали в окно, куда-то приведёт их эта незнакомая дорога, и что их ждет там, в лесном отцовом краю, про который он много им рассказывал!
   Дед Митроха всё молчал, никак  не реагируя, лишь изредка поглядывая на них в зеркало заднего вида Не верилось ему, что вот эти две женщины с детьми вручают свою судьбу ему, Митрохе, Это теперь его дети и внучки! Когда подъехали к дому, он первый выскочил из машины, подошёл к ждавшей их супруге, обнял её, и сказал:
– Ну што, Аксинья, стречай, привёз я табе деток таперь наших, и унучек! Вот таперь и у нас семья с табой образовалась, а Мишка, я думаю, не обидица, кровь-то одна у нас! А вы, дявчонки, не стесняйтесь, это таперь ваш дом!
   А те, смущённо улыбаясь, смотрели то на деда, то на бабушку, не веря, что всё плохое у них кончилось, а внучки вдруг подбежали к бабушке и обняли её с двух сторон, прижались к ней. И все вдруг заплакали, но это были слёзы радости, слезы надежды, что всё у них будет хорошо!
   Степаныч разгрузил машину, занёс вещи в избу и тихонько уехал, чтобы не мешать вновь образовавшейся семье, прийти в себя. Пусть у них будет всё хорошо!!!

Елена Тюняева
Дождались детей и внучек! И на душе так светло и радостно! Спасибо автору, уважил!1