Колымская трасса. Остановки по требованию Глава 19

           Остановка по просьбе графа Николая Резанова

Звезды сошлись так, что мы не увидели  Магадан в этой поездке. Печально, но не трагично. Когда-то в далеком детстве мы с Раей были в Магадане, причем в один и тот же год, только в разное время. Добирались тогда до столицы Колымского края другим  маршрутом. Вот этим путем мы с вами, дорогой читатель, если ты все-таки еще не покинул нас, мы и проследуем.

Для этого нам опять необходимо погрузиться в далекую историю. Во второй главе мы сделали остановку по просьбе командора Витуса Беринга в Якутске, откуда он отправлялся во 2-ую Камчатскую экспедицию.
 
Экспедиция должна была выйти на берег Охотского моря  к поселению Охотск, здесь  построить два корабля и отправиться в далекое и тяжелое плавание к берегам Чукотки, убедиться, что между Азией и Америкой есть пролив,  затем пройти вдоль восточного побережья Камчатки и вернуться в Охотск. О трагическом завершении этой экспедиции рассказано ранее.

Что же тогда представлял Охотск,  и как он возник на Тихоокеанском побережье?
Впервые русские люди на берегу Охотского моря появились летом 1639 года. После трудного занявшего много месяцев пути с берегов реки Лены три десятка казаков под началом атамана Ивана Москвитина вышли, как тогда говорили, «на большое мере окиян, по тынгускому языку на Ламу». На берегах моря, которое вскоре назовут Охотским, жили немногочисленные племена эвенов, о которых один из казаков Москвитина позднее так рассказывал начальству в своем донесении в  Москву: «А бой у них лучной, у стрел копейца и рогатины все костяные, а железных мало, и лес и дрова секут и юрты рубят каменными и костяными топорами…»

Роды эвенков жили ещё в каменном веке, русские первопроходцы называли их «тунгусами-ламутами», то есть «приморскими тунгусами», от эвенкского слова «ламу» — «море».

Уже осенью того же года казаки Москвитина, двигаясь вдоль берега «Ламского моря», достигли устья по местным меркам большой реки, которую, не мудрствуя, назвали просто «Охота». По одной версии, название происходит от эвенского «охат» (река), по другой — от эвенского «ахоть», что значит «большая». Так «ламутское» название «Ахоть охат» (Большая река), превратилось в русскую Охоту.  Казаки отметили, что река Охота «собольна», то есть её берега полны пушным зверем. Напомним, что  казаки шли "встречь солнцу" за мягкой рухлядью — пушниной.

Особое впечатление произвёл на русских людей впервые увиденный ими здесь нерест тихоокеанского лосося. «А рыба большая, в Сибири такой нет, по их языку кумжа, голец, кета, горбуня, столько её множество, только невод запустить и с рыбою никак не выволочь. А река быстрая, и ту рыбу в той реки быстредью убивает и вымётывает на берег, и по берегу лежит много, что дров, и ту лежачую рыбу ест зверь, выдры и лисицы красные…», — так в январе 1646 года докладывал якутскому воеводе Василию Пушкину казак Колобов, вернувшийся с берегов Охотского моря.
Ещё казаки Москвитина, оказавшись на берегах «Ламского моря», советовали начальству, "чтоб на той Охоте реке поставить острожек крепкой, и соболей и лисиц будет много ".

23 мая 1647 года в устье реки Охоты, в трёх верстах от морского побережья, на берегу протоки Амунки казачий отряд основал укреплённое зимовье -  первое русское поселение на дальневосточном побережье.
В самом конце XVII века к Российской империи была присоединена Камчатка - земля богатая пушниной и рыбой. Около 1697 года Анадырск, основанный еще в 1649 году Семеном Дежневым на реке Анадырь на Чукотке, стал отправным пунктом экспедиции Владимира Атласова на завоевание Камчатки. Перевалив Корякский хребет, Атласов прошел Камчатку до самого юга, и везде, где мог, накладывал дань на местное население.

 Первые попытки достигнуть из Охотска берегов Камчатки, пересекая  воды «Ламского окияна»  на речных "кочах", предназначенных для плавания вблизи океанского берега были, не удачны. Опыта строительства больших морских кораблей в Охотске не было. В единственном русском поселении на берегах Охотского моря не имелось даже компаса.
 
 По Указу царя Петра I  «Идти с людьми в Камчатку морем»  в 1713 году в Охотск с Балтики и Белого моря направили группу опытных моряков и кораблестроителей. «С теми мореходцы и с плотники, — гласил грозный указ, — итти через Ламское море на Камчатский Нос без всякого промедления, а буде вы в том пути учнёте нерадение и мешкоту чинить для каких своих прихотей, или, не хотя великому государю служить, в тот путь вскоре не пойдёте, или не быв на Камчатке и не взяв на Камчатке от государевых людей сведения, возвратитесь, за то вам, по указу великого государя, быть в смертной казни без всякого милосердия и пощады».
 
 Опытные кораблестроители с необходимыми инструментами и снастями, включая компас, прибыли в Охотск с Белого моря  осенью 1714 года.
На морском берегу у Охотска устроили «плотбище», первую верфь. В мае 1716 года, был готов первый в тихоокеанских водах настоящий русский корабль, получивший символическое имя — «Восток».

По замыслам Петра I далёкий Охотск должен был стать не только связующим звеном с Камчаткой, но и главными морскими воротами России, откуда открывались   океанские пути  к дальним странам от Китая до Америки. Незадолго до смерти царь-реформатор задумал большую экспедицию по поиску "дороги через Ледовитое море в Китай и Индию" и поиску новых земель за Чукоткой, "где оная сошлась с Америкой, чтобы доехать до какого города европейских владений", которая вошла в историю как Камчатская экспедиция Витуса Беринга.
(https://odynokiy.livejournal.com)

Следом за первопроходцами-казаками на дальних берегах появляются торговые люди, иркутский купец Григорий Шелихов  во второй половине 18 века начал налаживать активное коммерческое судоходство между Охотском, Курильскими и Алеутскими островами и Японией. Шелихов в 1783 году возглавил коммерческую экспедицию на Аляску, в ходе которой на американском континенте были основаны первые русские поселения.

Шелихову принадлежит и идея создания Северо-Восточной компании, которая через несколько лет после его смерти при активном участии зятя Шелихова  графа Николая Резанова и поддержке Павла I стала основой для создания Российско-Американской компании. С этого момента русское торговое мореплавание в северной части Тихого океана становится очень активным. Одно за другим по огромной дуге от Калифорнии до Курил возникают и укрепляются русские поселения.

В XVIII веке Охотск стал по сибирским меркам большим городом.
Всего на судостроительных верфях в Охотске построили порядка 60 различных судов, на которых русские мореплаватели совершили важнейшие географические открытия в северо-восточной части Тихого океана. Город стал настоящими морскими воротами России в Тихий океан.
https://dv.land/spec/na-okeanskom-krayu-1

Зима 1805-06 годов выдалась для русских колонистов в Америке  очень тяжелой, люди реально голодали. Американский судовладелец Вульф в 1805 году в Охотске построил бригантину "Юнона" и, загрузив ее товаром, отправил на Аляску. На борту «Юноны» находился следовавший с инспекцией на Аляску один из правителей Российско-Американской компании, командор и кавалер мальтийского большого креста Св. Иоанна Иерусалимского граф Николай Резанов.

По прибытию в на Аляску в Новоархангельск, находящийся на острове Ситха, Николай Петрович выявляет серьезные нарушения. Русские поселенцы, не получая продукты месяцами, умирали с голоду. Решение Резанов принимает быстро, он покупает у купца Джона Вульфа судно  «Юнона» с продуктами и отдает их голодному населению. Срочно строится еще одно судно «Авось», и в марте 1806 года оба корабля плывут на юг. Во время месячного плавания весь экипаж корабля «Юноны» переболел цингой.
 
Пришвартовавшись в заливе Сан – Франциско, Николаю Петровичу удалось договориться с губернатором Верхней Калифорнии Хосе Арильягу и комендантом крепости Хосе Дарио Аргуэльо о начале торговых отношений этой тогда испанской провинции с Российско-Американской компанией.

Тогда же возникают романтические отношения между красавицей 15-летней дочерью коменданта крепости Кончитой и знатным графом 42-х летним вдовцом Николаем Резановым

Состоялось обручение. Свадьбу не предрешали, ибо достигнуто было соглашение: жених вернется в Петербург и испросит ходатайства своего Императора на искомый брак перед папой римским. Сам Николай Петрович обещал Кончите и ее родителям, что на это вполне хватит два года, после чего он вернется и они обретут семейное счастье.

Путь на родину Резанова в сентябре 1806 года оказался прерван непогодой, и Николаю Петровичу пришлось некоторое время провести в Охотске. Однако отчет ждали в Петербурге, и он принял решение ехать верхом на лошадях. В пути  граф серьезно простудился и лежал в горячке 12 дней. Немного оправившись от болезни, он вновь отправляется в путь. В конце своего путешествия Резанов упал с лошади, потеряв сознание, и ударился головой. Еще живого путешественника привезли в Красноярск, где он и скончался 1 марта 1807 года. Похоронили Николая Петровича на кладбище Воскресенского собора.
Хочется повторить за Шекспиром: "Нет повести печальнее на свете...",чем повесть о Кончите и Командоре.
http://www.rezanov.krasu.ru

К счастью, не все романтические истории, случавшиеся на далеких тихоокеанских берегах, имели печальный конец.

В Главе 3 этого повествования мы делали остановку по просьбе тогда еще молодого лейтенанта Фердинанда Врангеля, отправлявшегося в длительную экспедицию для изучения северо-восточных берегов Сибири. Мы оставили его в Якутске    в 1820 году. Экспедиция длилась 4 года, за это время было подробно описано океанское побережье от устья Индигирки до Колючинской губы, часть Медвежьих островов, собраны ценные сведения о природе, климате, местном населении и сделано предположение о  наличие суши против мыса Якана. Почти 50 лет спустя американский китобой Лонг обнаружил остров именно там, где предполагал Врангель.

Возвратившись в Санкт-Петербург, Фердинанд Врангель был награжден орденом Владимира 4-й степени и назначен командиром транспортного судна «Кроткий», на котором в 1825-1827 годах совершил новое кругосветное плавание. По возвращении он получил чин капитана 1-го ранга и назначение на пост главного правителя русских поселений в Америке.

В марте 1829 года перед отъездом в Америку Врангель хотел жениться и искал себе невесту. В Ревеле из окна конторы дилижансов он увидел прогуливающееся  семейство  и обратил  внимание на миловидную девушку. Это была баронесса Елизавета Васильевна (Елизавета Теодора Наталия Каролина) Россильон  -  дочь директора училищ Эстляндской губернии.  Врангель просил его представить главе семейства, и  через две недели сделал предложение Елизавете, ещё через две недели они обвенчались, а ещё через две — молодые отправились в Америку. По пути в  Иркутске у них родилась дочь Мария Луиза.

Выдержки из "Путевых записок адмирала барона Ф.П.Врангеля", опубликованных в сентябре 1884 года в журнале  "Историко-литературный журнал". Записки были адресованы брату  Врангеля.

"Двадцать седьмого мая 1830 года, мы выехали из Иркутска, где прожили восемь с половиной месяцев. Не думаю, чтобы на земле отыскался такой жалкий уголок (кроме тюрьмы), где бы можно было прожить три четверти года, не получив некоторой привязанности или привычки к  лицам и даже неодушевленным предметам, почему-нибудь памятным. В  Иркутске мы испытали гостеприимство и нелицемерное к нам участие; а в семействе Муравьевых обрели истинных друзей, с которыми расстаться было очень грустно.

30-го (мая). При теплой, приятной погоде мы отвалили сегодня утром от берега... 
Громогласное ура и сердечные желания провожали нас. Поворотясь носом по течению, лоцман и гребцы наши сняли шапки и громко помолились: «Господи помилуй и благослови! Бог нам надобен!», — затем грянули в гребли и быстрое течение унесло нас скоро из виду провожавших нас приятелей. Я не мог без сильного движения в душе взглянуть на жену и ребенка, представляя себе неизвестную будущность, наполненную тьмою опасностей.

Наш паузок (Паузок — речное плоскодонное парусно-гребное судно, которое было распространено на северных реках России. Оно имело одну мачту, длина корпуса до 24 метров и грузоподъёмность до 120 тонн. Обычно оно сопровождало большие суда и использовались для снятия с них и перегрузки перевозимых товаров и груза на мелководье) извивался меж гористых берегов, покрытых темным лесом; мы не сходили с верху, развлекая думы и чувства, нас отягчавшие, спокойною, безмятежною величавостью дикой природы: о как утешителен и внятен был ее голос!

31-е. В день нашей свадьбы небо казалось мне яснее и погода приятнее обыкновенного. Как богат этот год приключениями! Они, как волшебные картины благодетельного сновидения, мелькают передо мной, вливая в душу отраду, расширяя сердце любовью и неизреченною благодарностью к милосердному Подателю благ.
 Тринадцать месяцев тому назад, находясь в Ревеле, я не смел и мыслить о женитьбе, а теперь плыву по Лене, в самой глуши Сибири, с любезнейшею, добрейшею женою и милым ребенком! Если бы писателю романа вздумалось завязать свою повесть подобным происшествием, то вероятно завязку назвали бы изысканной и неправдоподобной; читатели возопили бы: «Куда он торопится, этот безрассудный муж, жестокосердный отец 4-х недельного дитяти, нелюдимый, бесчувственный родственник? Он шутит жизнью людей и не в состоянии ощущать сладостей семейной жизни под покровом безмятежного спокойствия, в кругу родных». Подобные жестокие обвинения отражаю безмолвным несогласием; и если потребуются доводы, то должен с Фальстафом провозгласить: "If reasons were as plenty as blackberries, I would give no man a reason upon compulsion".  (Если  б даже объясненья были не дороже ежевики, я бы их не дал по принужденью. В Шекспир. Генрих IV. Пер. Б.Пастернака)
Затруднение в том, которою из такого множества причин начать перечень?

16-е. В 8 часов утра, при ясной погоде, пристали, наконец, к Якутску, совершив более 2,500 верст речного плавания в 18 суток.  Комиссионер компании, г. Шергин, тотчас явился к нам и приготовил для нас свои экипажи. Мы торжественно расположились в его доме. 

В Якутске я нашел весьма мало перемен. Выстроился новый гостиный двор; но остались старые сплетни и старое невежество. В 9 дней нашего здесь пребывания  мы озабочены были приготовлениями к охотской дороге, и я одним только днем пожертвовал для свидания с моими прежними знакомыми; следовательно и не могу много рассказать.

 Хлопоты при снаряжении в путь, коего трудности почти обратились в пословицу: "Охотская дорога значит в Сибири то же, что самое утомительнейшее, опаснейшее путешествие".

Наконец, июня 25-го, мы сели вновь на наш паузок, на котором переправились к противоположному берегу Лены, где на обширном сенокосном поле паслись лошади и разбиты были палатки. В Иркутске состроил я для матери, ребенка и няньки качку, т. е. по средине двух длинных оглобель прикрепленный короб, довольно просторный для вмещения 4-х человек и обтянутый с боков и сверху сетью из лошадиных волос для предохранения от комаров, а на случай ветров и дождей снабженный кожаным чехлом; в оглобли спереди и сзади короба должны были впрягать две лошади, и сделанный в Иркутске опыт удался весьма хорошо. Дабы мои путешественники могли понемногу привыкнуть к этому висячему на воздухе экипажу, поставили его на первый случай на дрогах, надеясь на ровную дорогу первых 50 или 100 верст. Однако ж, лошадь, хотя лучшая из всех, бесилась и на первом же дебюте опрокинула дроги с качкою. И так отправили ее пустою вперед.

Между тем, якуты обвязывали вьюки и седлали лошадей, которые рвались, бесились, разбивали клади, ушибали ямщиков  и свирепостью наводили страх и ужас на неопытных моих путешественниц. Наконец, отправили 45 навьюченных лошадей, разделив их на два отряда. Остались седоки, лошади наши уже были оседланы и привязаны к  столба. Желая испытать свойства их, я велел  сперва подвести свою лошадь, она вырвалась и пустилась по полю, как  стрела из  лука, другие сначала немножко чванились, однако ж,  скоро вошли в  послушание.

Ремнями притянули кожаный короб  (для ребенка) к  груди человека, которому я решился доверить эту драгоценную ношу, уложили малютку и посадили седока на лошадь, другой должен был  пешком  вести ее под  уздцы. Во все это время ребенок  громко плакал, мать, нянька и остальные женщины проливали слезы, а у меня на сердце было весьма грустно. Уселась и Лизанька, и няня, и M-me Розенберг, и люди наши, и таким  печальным  шагом  поехали вслед  за ребенком. Они отошли от  меня уже далеко, когда привели моего беглеца. Догнав  в  слезах  утопающую процессию, я узнал, что лошадь под  ребенком  завязла в  болоте и теперь человек  с  ним  идет  пешком, впрочем, кроме наведенного на мать страха, все шло благополучно.

26-е. Упование на беспредельное милосердие Небесного Отца и совершенная готовность переносить безропотно все страдания, его волею ниспосланные, укрепили наши силы. О! по истине часы искушения и физических опасностей суть настоящие ангелы хранители нашей жизни: они вводят нас в храм веры и исцеляют от эгоизма, самолюбия и убийственного самомнения, от высокомерия и жестокосердия, отравляющих душу нашу.

...Продолжать ли дневник мой? Желая единственно доставить тебе некоторое понятие о нашем странствовании по Охотской дороге, чувствую, что никогда этого не достигну. Описание мое, конечно, наведет на тебя скуку, подобную той, которую и я в пути довольно часто ощущал,  но ты не можешь разделить с нами труды и опасности, наслаждения отдыха, приятности великолепных зрелищ дикой природы и множества развлечений, бесцветных в описании, а на самом деле услаждающих душу и сердце. При всем однообразии болот, гор, лесов, рек, —  каждое болото, гора, каждый куст и ручей отличались чем-нибудь от прочих. Если наслаждения жизни соразмерны страданиям и сердце тем живее принимает впечатления приятные, чем более волновалось оно среди опасностей, то 40 дней, проведенных нами по Охотской дороге, составляют эпоху в нашей жизни, богатую беспрерывными доказательствами неизреченного милосердия и благости Бога. В сих пустынях человек сближается с природою, и благодаря ей, какою-то магическою силою  возносится к Творцу.

...Устроив качку, мы ехали покойно и скоро по порядочной тропинке и сухим местам до станка и якутской деревни, на р. Мет, прибыв сюда 3-го августа, сели 4-го на две лодки и в 6 ч. переплыли по быстрой реке Охот в Охотск  в компанейскую факторию, где правитель конторы нас давно ожидал. Строившийся здесь компанейский бриг  Полифен, был уже спущен и вооружался, бриг Охотск  прибыл  из колоний, бот Сивуч при нас вошел в реку из Ситки, а шлюп Урун обрадовал нас своим появлением чрез неделю.

Августа 25-го, мы на Урун были уже на рейде, сегодня должна была прийти российская почта, и нам предстояла радость получить письма из дому. Не смотря на это, я велел  сняться с якоря, и  при задувшем попутном ветре  удалиться от берегов. Предосторожность эта оказалась спасительною для нас, ибо на другой день задул столь жестокий с моря ветер, что нас выбило из парусов. Вообще, на всем переходе до Ситки крепкие ветры и сильное волнение преследовали нас, почти всех пассажиров без исключения укачало, погода была пасмурная и холодная, провизия худая, и Лизанька вкусила последнюю чашу горести, утомясь более, чем по Охотской дороге. Можешь себе представить наше общее восхищение, когда 29-го сентября, в воскресенье, при ясной, теплой погоде, мы вошли в залив благополучно, не потерпев других несчастий, кроме потери вельбота, сорванного волнением с баканцев, и продольной щели по водер-вельсу от ужасной волны, набежавшей ночью по неостороясности рулевого с наветренной стороны на судно, смывшей с палубы все подвижное и наполнившей наши каюты водою.

В Россию Ф.Врангель с семьей возвратились в июле 1836 года.
С грудным ребёнком Елизавета Васильевна проехала 1800 верст до Охотска верхом. На Аляске Врангели жили среди язычников, у которых баронесса пользовалась большой популярностью.

Середина XIX века навсегда изменила судьбу Охотска, превратив его из важнейшего порта в неприметный приморский посёлок. Во-первых, русские моряки освоили кругосветные плавания, и значительную часть грузов для Камчатки и русской Аляски теперь доставляли прямо из Петербурга. Корабли с Балтики регулярно отправлялись вокруг Западной Европы и Африки  мимо Индии, Китая и Японии к дальневосточным землям России. Такое кругосветное путешествие было дешевле, чем перевезти грузы по суше через весь Евразийский континент  из европейской части России к далёкому Охотску, а там перегрузить их на корабли Охотской флотилии.

 Для перевозки по дикой, почти безлюдной местности, приходилось содержать множество лошадей и ездовых собак. Но в 1834 году вспыхнувшая эпидемия сибирской язвы убила 5 тысяч лошадей — почти всех животных, обслуживавших тракт от Якутска до Охотска. И в Петербурге задумались о перенесении главного порта куда-то в более удобные места.

  Появившийся 2 декабря 1849 года царский указ гласил: «Охотский порт по неудобности онаго упразднить…» Впрочем, окончательную судьбу Охотска предопределили не только сложности жизни и трудности дороги к нему. В середине XIX века Российская империя уже нацеливалась на устье Амура и Приморья, где было немало гораздо более удобных бухт и гаваней для тихоокеанского флота. В этих условиях Охотск как большой порт был уже не нужен.

 Сегодня первое русское поселение на дальневосточном берегу является райцентром на самом севере Хабаровского края — почти безлюдный Охотский район по площади превышает многие европейские страны и равен половине Германии. Сам же райцентр с населением чуть более 3 тысяч человек  ныне представляет из себя небольшой порт и рыбокомбинат. О славном прошлом Охотска напоминают лишь книги по истории и старинный герб города, утверждённый ещё царицей Екатериной II в 1790 году. На гербе Охотска красуются два скрещённых якоря и штандарт,  как гласит старинный указ, «в знак того, что в сём городе находится Порт».