16

***

«Двадцать восемь гирь. А должно быть тридцать три!» - на мне должно быть тридцать три. Я пять украл, но незаметно выбросить не смог и проглотил. «Всё, заводим дело, возбуждаем следствие, наряжаем следователей, высылаем наряд»…. Болит живот-то. Так болит, что я, наверное, драться буду. Гирями кидаться и плеваться...

«Стена. Прокладываю трассы». (Ах, как прерывисто дыхание мое. Как слог прерывист. Снова точка и снова с Огромной буквы начинай. Выстрелы и скалы...) «Все боятся такие прокладывать трассы. Только лозунги похожие пишут. Хотя я тоже только на бумаге пишу. Но это такие длинные трассы, что вряд ли они лозунг уже; возможно,  действительно трассы…» (Ах, как трудно дыханию моему. Как от напряжения скрючены руки. Никто не подходит, и я напрягаюсь всё больше, заходя всё глубже в страну, где нельзя жить одному. Где,  быть может, только армия сможет пройти...)


***

«Бог, Бог, Бог. Надо, надо, надо. Бог, надо. Надо, да. Ведь Бог. Он Бог и мне надо. Надо и всё. Надо, надо, надо. Бог, бог, бог. Бог. Бог, Бог. Тьфу, черт. Не надо. Вот этого - не надо. Не надо, не надо, не надо. Ведь Бог. Надо, чтоб Бог. Это надо. Да знаю я, что надо! Но надо. Он Бог, понял? Бог - не мусор, не три буквы. Понял? Надо, понял? Понял? Понял? Тьфу, черт...»

«Надо. Надо, так надо. И хорошо, что надо, а то иногда не знаешь,  как быть. Когда ничего не надо. А сейчас надо. Правда, трудно, неприятно, но всё равно, хорошо, что надо. Было бы хуже. Иногда было хуже. Ничего не надо и так худо, что куда там! Это разве неприятно. Это просто благодать! цветочки!  Хотя и мерзость, не спорю. Но хуже без надо, уверяю тебя. Всегда надо, чтобы было, что надо...»

«Бог. Там Бог. Т.е. Он и здесь Бог. Он везде Бог. И он мой Бог. Это такая благодать. И говорят, что благодать. Я верю. С Богом хорошо, очень хорошо, просто благодать. Даже просто говорить «Бог, Бог, Бог» очень хорошо. Мол, Господи Исусе, помилуй, грешен; и всё такое. Очень хорошо! Кто не испытал, тот не поймет. Жалко их. Я верю. Боже! Вот Он я! Ты должен заботиться обо мне, раз Ты мой Бог, Бог, понял?!..»

***

…«А еще что было?» - спросила  она деланно равнодушным тоном, видимо, уже зная, что было, меня проверяя. - «Еще?.. Она выступала, играла» - не соврал, но тоном сдержанным и неохотным. «А ты как к игре ее относишься?» – деланно равнодушным тоном. - «Мы с ней вместе пели...» – неохотно. «Ничего, душевно. И голос поставлен» - не соврала!  - «Вот это ты правильно…»
(Детей у меня нет, вот я и опекаю молоденьких девушек.)

***

Сны А3: «я через соломинку пыталась пить гречневую кашу» - видимо,  слишком часто ее ест, причем, без молока… Через соломинку («призму») искусства есть жизни гречневую кашу…

«А я сегодня видел два сна: в первом все скатывались с лесенки, высотой метров в восемь и получалось  у них это очень удачно, с мягкой посадкой на асфальт - а я стою и на их кульбиты по ступенькам с ужасом смотрю...» - чужая глупость всегда соседствует со смелостью.   Второй: «подхожу к родительскому дому, а там всё закрыто. Всё же позвонил на всякий случай. Вдруг мама открывает, как ни в чем не бывало - при замке-то. Входим. Тихо везде. Собака в глубине конуры глазами блестит. Тихо говорим о чем-то  за занавешенными окнами...» - превращение родного в чужое, вариант на тему Кафки…

__

Свидание с А.: ввертывал про то, что у нас с ней слишком много разногласий,  про «богатого мужа»,  про разницу в возрасте. Говорил, что она в плену парадокса: муштрой приобретает технику, но теряет личность. Что Баха не понимает. Говорил, что нахожу в ней много вкуса и благородства (ей, кажется, это очень понравилось). Что есть две А., что хорошо бы расслабиться (т.е. подобреть). …«А., я не собираюсь морочить тебе голову (многоженствами!): у меня к тебе опять такие… дружеские чувства» (она помрачнела). «Ты меня напрягаешь» – сказала (осенью ей всё было легко!). …Читал лицо ее как раскрытую книгу: «вот ты ожесточилась, а вот опять расслабилась». …«Ты ведь еще маленькая девочка! А я – мальчик. Иногда с ужасом думаю: уже старость скоро, а я еще даже не повзрослел!»

__

Два дня обслуживал дачи как стахановец.

О1 была весьма ко мне расположена (посадила рядом! Сетовала на мою неадекватность!), но я-то не чувствовал ничего. Более того, она оделась неудачно и ее незагорелые телеса, обширная задница и прыщавость вызывали отвращение! А то, что профиль временами был по-прежнему крайне мил, уже как-то не бросалось мне в глаза! Уж не знаю, как она воспримет мои два послания – я там так раскрепостился (терять-то нечего, раз нет любви!)

А2 вдруг села на ближнее ко мне место, рядом с О1! Выглядела потрясающе (я, кстати, тоже был одет удачно) - она мне нравится больше всех, это точно. Но потом она как-то слишком много смеялась, слишком много в сторону смотрела, а я со своей стороны тоже чувствовал в себе какую-то халатность, какое-то излишнее хладнокровие. А ведь когда О1 ушла, мы оказались с нею рядом! Впервые! Но я так и не решился ей ничего сказать – не из-за малодушия, а по вышеперечисленным причинам. И, в итоге, она стала домой собираться. Пошла одна, мол, провожай. Но тут сбоку выскочил один малознакомый мне тип. Я, в принципе, вообще не горел желанием бегать за ней, но почувствовал, что нельзя этого так оставить, поэтому, помедлив, тоже вышел (тут меня еще задержали немного вопросом о чьих-то стихах. «Нормальные», говорю, «стихи; хорошие» – и деру!) Их уже нет, уже оторвались. Я чуть ли не бегом кидаюсь вдогонку. Шел за ними. Тот отвалил, видимо, не солоно хлебавши. Я поддал и на кольце, на перекрестке между нами было всего метров десять. И тут случилось нечто: она, повернув на свою дорогу, заметила меня боковым зрением и не остановилась, а наоборот, сделала вид, что не заметила меня!

…А ведь зачем она вообще пришла – она просто демонстративно ничем не интересовалась, стихов не читала, на К. и смотреть не хотела и т.д. Без С2 пришла…. Вероятнее всего, просто оказалась не готова. Снова сработал инстинкт: замкнуться и бежать. Снова странно. Друг друга боимся! Безумие! Правда погода великолепная и есть еще А3 с А. А3 сразу позвонил: дает отлуп, видимо, узнав от Ж., что я якшаюсь с А., пластинки ей дарю. Но, печального моего голоса наслушавшись, смягчилась: «звони; ну, например, после моего первого экзамена, 1-го июня». Неравнодушна она ко мне, это факт. Мой телефонный недозвон очень ее занимал, например…

…Это было как авария на дороге…

Позвонил А.: еще хуже дело, ибо уже возвращает тексты. Тон был злобно-непримиримый; протокольный. А у меня тон опять был печальный, мол, что делать, насильно мил не будешь. - «Ищешь предлог?» (для встречи) Меланхолично: «а что делать?» …Нет, худо дело, конечно.

***

Хуже всего то, что она спешит вернуть мне мои тексты. И тон  «непримиримый». Это же явно недобрая поспешность. Плохо, очень плохо. Просто, хуже некуда - ведь я, когда писал, старался. Я и сейчас стараюсь...

***

Перестал читать Евангелия, как если бы там было написано только одно: «не книги надо читать, а жить». И еще разъяснено, чем отличается жизнь от существования, функционирования и прочих  прелестей.

***

«Идеалисты продемонстрировали свои лозунги, материалисты  свои предметы, а я -  улыбку» - но чаще нервный смех мои летит над миром, покрытым лозунгами и заросшим предметами. Может быть даже, что это безумный смех и неуправляемый полет. Я захлебываюсь и корчусь в этом смелом видении, в этом эпизоде...

__

Ни в сказке сказать, ни пером описать то, что было в последнее свидание с А.: она соблазняла меня! (видимо, я напрасно грешил, предполагая, что она еще девственница. И я чувствовал, как мой конец набухал!) Когда не вышло, стала уверять, что по-прежнему любит Р2, не любит меня и вообще не понимает «всей этой двусмысленности» (скучно без секса). И при этом впечатление было вовсе не грязное, а противоречивое. Она умница, деловая хищница…. Спасло меня: 1. Мысль об А2 (раз пять ей сказал, что люблю ее) 2. Неожиданность – ведь шел-то я на казнь без удовольствий 3. Недоверие к А. Хотя выглядела она чудесно. Была в обтягивающем, разумеется. Хотя штанам было что обтягивать, а вот блузке – нет, груди малюсенькие. За попку, кстати, подержался немного, подталкивая в гору – лазили в местах диких и вполне пустынных – она завела. А вначале вообще хотела к себе домой завести. Я уклонился, лишь заглянув в ее квартиру с порога – чистота, порядок, достаток. Вообще, я к ней охотно придвигался, ибо при первоначальных наших сидениях расстояние по ее милости всякий раз было несуразно велико – мол, это, что ли, дружба?!

Уже на понедельник следующую встречу назначила. Мне бы до среды дотянуть! Может, и она это понимает?! Кстати, и А3 надо в понедельник звонить. Но тут можно просто не разминуться! Ох, ужас. Да и на дачу надо ехать. А нравится она мне больше А.. Но меньше А2. А2 – идеальный вариант из всех безнадежных!

А2: «мой ум, как у амебы, бесконечно прост» - и А. сегодня: «не хочу думать!»! Поэтому и вернула тексты быстро…. - «А ты другой в текстах». Так и не понял, в чем разница. «Себя критикуешь». «Не видно, чтобы ты искал своего читателя». Интересовалась моей биографией (зарплатой пока нет!).

Оправдывалась в тех своих «нет»! Мол, чуть ли не сам я и виноват. (Впрочем, скороговоркой добавила, что, наверное, и она виновата)  Вдруг спросила, почему я «Н-н» не люблю (а ведь я ничего такого никогда не говорил!) Пришлось сказать: «за задранный нос. Я никого не люблю, у кого задран нос. Тем более, если на ровном месте. Это, к конце концов, ужасно провинциально».

Главный совет: «не торопись. И расслабься. Да, ситуация двусмысленная, что делать».

Кричал «А.!» в небо в одном месте, где был фонтанный колодец забетонирован и резонировали звуки. «Крикни что-нибудь», сказала. Ясное дело,  что весь этот парк она с Р2 облазила.

На скамейку в самом парке не садились – может, помнит, что именно на одной из них она осенью поведала мне о «хорошем человеке» (а я еще помнил о той скамейке, на которой с А3 сидел!)

Солнца не было, но мне было насрать и на природу, и на улицы с людьми и машинами. Но когда вышли к Казанке, то поразился виду с холмов, запаху воды. Парочек, кстати, немало на пляже сидело по лавочкам.

Говорил ей про то, что на самом-то деле только ее осенью любил…

«Мне иногда ничего не нравится, а иногда – всё» - сказала. Зависит от любви! Не хотела намекать, но намекнулось…. А как она про «может, лучше вырвать с корнем?» говорила!
***

«Если бы мы с ней сошлись, то это была бы сумасшедшая и несчастливая страсть. Она бы ругала меня, на чем свет стоит, одновременно таща в постель и днем, и ночью. Нас было бы просто не растащить - и по причине объятий, и из-за дикой драки!

Она и добродетельно-благородна, и «швейная машинка «Зингер»» (как отозвался один мой приятель о своей бывшей подруге. «Маленькие злоебучи» - добавил он, качая головой.)

Компанейские никогда не думают, а от страстей мещанство не заслон совсем, а прикрытие...

***

Поздно думать специально - думай на ходу... Поздно пытаться отыскивать что-то цельное - хотя бы осколков набери полные недырявые карманы...

Я хочу лечь с ней в постель - и так, чтобы нас потом выдирали из нее…

Он намазывал пряники маслом и потому благожелательно смотрел на меня и мою болтовню, сидя рядом с пряниками с маслом, но я говорил о бабах с пряниками и маслом и пытался думать на ходу...

А зеленый король держал в руках синее яблоко. В синюю бумагу обернутое яблоко, в зеленом камзоле король. Рука его была похожа на ногу, держание его было похоже на стук, а яблоко размером с арбуз было. И камзол деревянный. А так - нормальный король и нормальное яблоко...

Я хотел сказать ей «люби меня и тогда я буду любить тебя» и тут же перенести ее  через пропасть к себе на колени, но она хотела сказать мне «люби меня и тогда я буду любить тебя» и я сказал, что уже люблю другую, а она сказала, что еще другого любит. Знаю я ее другого - отъявленный мерзавец. И ее уже испортил. Иначе отчего у меня в штанах трусы топорщились и портились…

«Болото из грязи и пряников с маслом... - ты вникаешь? Мы в нем еще чистые и голодные были» - «Да, у меня голова что-то того, соображает» - помотал головой и даже корпусом подвигал. - «Мы пойдем в это болото и станем есть эти пряники, по крайней мере,  я точно должен пойти, раз я такой пряник с виду и у меня такое болото внутри...»

«Ты как коза по горам лазишь!» – сказал, за ней взбираясь  и разок ее под попку подтолкнув, а сам подумал: «эх, завести бы от нее девочек, а от той, другой, главной - мальчиков».

В последнее свидание наше мы так активно срастались в своих разговорах, что уже трудно было расстаться телами, унести их подальше. С трудом отошел, очень покачиваясь...

 «Пока я был занят тем, что рулил ею, она преспокойненько рулила мной» И наоборот. Шаткости и желания порулить в людях всегда сколько угодно, слава Богу…

***

Похвалил бы я его, но, раз он сам себя хвалит, то – не буду. И помогать не буду, раз всё под себя гребет. Проклят всяк, чьи глаза не теплы, чей нос задран, чья губа раскатана и чьи уши заросли мхом…

Глаза - картина, а остальное лицо - это только рама для нее. Видал я людей, которые очень налегают на убранство рамы. Мол, не в картине суть - она слишком маленькая, слишком у всех одинаковая...

***

«Отпусти. Бесполезно держать:  всё уже превратилось в мусор». И я отпустил. И посыпался в космос мой мусор. А я за претендента на  новое ухватился, желая дальше жить...

«Как в этом кино светлый герой, всё держи под контролем». И я стал держать. Но потом  забылось кино, и в чем была суть того светлого контроля...


***

Избить бы его, но  это же не тело, а сгусток духовных энергий!  И неизвестно, кстати, что его  не геркулесовое тело  способно под их влияньем вытворять. Взрывной, наверное, и очень неожиданный...

***

Самая зеленая листва в начале лета. Грозы. Много воздуха, атмосферы, мир  густо населенный... «Но ничего не будет. Эта листва, что с таким воодушевлением носится по ветру на своих поводках, еще не знает, что не научится летать - свалится вниз, как и прошлогодняя...»

Есть несколько мест, доходя до которых он с удовлетворением, испытав чувство законной гордости своей особой, сворачивает внутрь привычного круга –  собственно, являющегося обыкновенной сетью. Я обстрелял  пышные фасады на этих перекрестках, но он только  слегка поморщился и помешкал, мол, будем надеяться, что вскоре всё  отремонтируют устроители нашей регулярной жизни, городские службы...

Вечером того же дня: «А листва мерцает, шумит. Она и ночью о чем-то волнуется и мечтает. Ты показал мне всё человечество, садик ...»

***

Она обратилась ко мне только из-за неудачного романа со своим любимчиком.  И другие две любят тоже весьма некачественно и  замусоренно. Местами вообще сплошные льды, где от одного вдоха до  другого - неделя. Они все напоминают любимую мою в начальный период своей любви ко мне, когда она тоже не понимала, что меня не надо учить и проучивать и что я очень не люблю задранного носа...

«Ты станешь профессором литературы, ты - доцентом музыки, ты - физики старшим научным сотрудником, а ты... - еще не знаю. Твоя судьба довольно вариативна, но в ней тоже нет ничего особенного. Ведь всех этих профессоров, и прочего должностного наукообразного добра сколько угодно кругом, и  всё это такие трутни, такие вредно-бесполезные насекомые семейства паукообразных...»

***

«Русская удаль...» -  чего не видел, того не видел. Напьются как ослики и орут - это предел. Вся удаль у американоидов, любую чепуху с размахом и скажут, и сделают. Наши ж совсем напротив - кроты. Их тысячу лет батогами и сапогами в землю втаптывали, вот и стали они норыроющими, которым всё нипочем. Кроты удалые...

***

Ополчался на Пушкина как слон, превращенный в муху,  ополчается на муху, превращенную в слона! Я слон, ни разу за десять лет не накормленный, а он муха, только в этом году закупившая современнейших  вооружений на 300 млн. американских долларов! Я скоро и без крыльев летать начну, а он уже так  топает, что всю планету трясет. То Гомер -  «топ», то - он. В итоге, все слоны как мухи дохнут. А я, если и жив, то только ненавистью к этой паре топтунов...

***

Здесь Вавилон, в котором у каждого свой язык, отчего все и разбежались  по своим собственным домам. Есть, конечно, секты и секточки, но и в них преобладают  разногласия и разночтения. А я со своим языком вообще один. Кто-то мне сказал, что видел кого-то подобного, но изъяснялся так непонятно, что я сомневаюсь, стоит ли проверять. Тем более, что ехать надо в отдаленный район, на метро, трамвае и автобусе, а если он похож на меня, то его и дома вполне может не быть...

__

Свидание с А.: она очень приветлива, а я мрачен, вял (целый день была тоска). Показывала фото с Р2. В общем, если учесть, что самые вольные фото хранятся отдельно, видно, что не очень-то продвинутой у них любовь была…. Р2 оказался крутоватым, крепким, однообразным, хмурым типом – в будущем, видимо, очень крепко пьющим.

***

Думаю, напевая…. Не нахожу в себе ни дна, ни покрышки, поэтому сосредотачиваюсь в полном покое, заменяя покоем и покрышку, и дно. И начинаю слышать музыку и, пока слышу ее, плыву и дышу, и лицезрю смыслы…

__

Умственные способности у А.-ньки не черезчур велики, но практического душевного опыта, интуиции, смекалки и ловкости в достатке. И она правильно проста. «Вот она, я – бери меня, если любишь. Не мудри, не перевыбирай».

Звонил А3. Совсем другой разговор: приветлива донельзя, находит возможность встретиться. Но я ее не нахожу! Говорю, что занят два дня (что соответствует истине). …Всё-таки, слишком по-свински я с ней разговаривал.

***

Рай - это, конечно, лето, но жара – конечно, ад. Еду по раю в адском автобусе и мысли  такие невеселые... - сломанные, застреленные, потом и пылью покрытые. И кондуктор дьяволом в мой пустой карман глядит. Надеваю темные очки, смотрю в сторону печально, односложно...

***

Приемы знает, каратэ... А без приемов слабо жить?!
…Нет, он помог себе чуток и чувствует себя вполне уверенно. И как это ты дерзнул без сил,  ремесла и  должности жить?!  Ведь все нервные, кусачие…
Но вроде бы еще никто не укусил. Только по комариному. И времени часто избыток, и денег…
Правда, это из-за моего особого случая: на пенсии дерзай, сколько хочешь, только из дома пореже выходи. Дерзания на пособие для убогих.

 Нет,  всё было бы совсем хорошо,  если бы нас была целая группа. Эти ремесленники вторичны заведомо, очень добротно. Они правы только потому, что с ними никто не станет спорить. А у нас жизнь с голыми руками, без приемов и техник - новация. Чудеса голыми руками. То, что живешь с голыми руками - уже чудо. Впрочем, всё разумное не грех взять отовсюду, но только так, чтобы от Книги чистых рук своих не отвлекаться...

***

«Художнику (писателю, артисту) и полагается быть таким: бунтовать, вести эксцентрический образ жизни, философствовать, презирать «мещан» и прочее в том же духе. Так что, всё нормально,  продолжаем выпивать, жировать, деньгу зашибать и прочее. Тем более, что данный художник  лоялен и со мною лично доброжелателен. Правда, есть тут какой-то намек на подвох, чего-то я не понимаю; ну, да ладно, пока всё спокойно, а потом окончательно с ним разберемся…»

Или: «...всё нормально и достаточно любопытно: продолжаю с ним общаться; это полезно,  у меня больше нет таких знакомых; хочется выйти за рамки, вкусить чего-то; искусство так же полезно, как физзарядка; он же не хулиган. Даже свежий какой-то. И   благоразумно-хладнокровно бунтует...»

***

И трамвай становится учреждением, когда в нем заводится способный кондуктор. «Ваш пропуск на наше заседание?» «Ваша очередь выступать».  «Посторонитесь, пожалуйста, дайте пройти на сцену». И мои мысли опять становятся желчными: куда все едут в окне и за окном? Явно же доездятся. «Доездится  мир, что так небывало ездит...»

***

Вот традиционалисты из учреждения  вывалили гурьбой. На лицах - почти братство...

В одиночку никто  ничего не делал. Умри, но найди тех, кто воспримет тебя. Может, скорее, ты их воспримешь и умрет твоя личность, но что делать, пусть смертное устремляется к смерти...

__

«Арс»: напряг огромный, но всё по-прежнему не сдвинулось. Отчасти из-за А3 – совершила второй подвиг и пришла! Несмотря на обиду (подтвердила, что обиделась), несмотря на экзамены (папаша ее чуть ли не с воплем встречал). Поэтому я ее никак не мог обидеть, но она страшно нервничала и прекрасно чувствовала, что я ее не люблю. Поэтому ненависти было много! Стих прочла про разлуку (от руки себе переписал: »знаешь, как я не люблю переписывать – сцепив зубы, пишу»  - «сцепив зубы, твои выходки терплю»!) Надо бы, кстати, ей сегодня же, через час позвонить. Успеть бы всё записать…. О1 была, но ненадолго: сунула мне своё очередное послание (по типу А. и А3: шипит как А3, как А. выдумывает, что была влюблена в другого), косо посмотрела на то, что я ошиваюсь около А3, а как еще и А2 зашла, пулей вылетела. А3 разразилась филиппикой против О1 (филиппик было много – и против Р. и против меня: «навязчив» – как передала Р.)

Интересно, почуяла ли А3 А2?!   Р., кстати, вела себя как-то по-новому, накатала какие-то зубодробительные ахинейские тексты. «Надоели сопли»! О3 лезла – аккуратно и устойчиво. Настроения, говорит, у меня злые и веселые. Тоже, что ли, соблазнить хочет. …Ж. была – К. смотрел как на пустое место, по-моему. Есть основания…. А3 показывала свои «рокальные портреты». Может и не воспринять моё рисование…

Самое интересное случилось на обратной дороге: у О3 сломался каблук и все (кроме Ж.!) тут же стали обувь снимать за компанию (А3 очень компанейская). А я брезгливый. К тому же, только что помылся – и как раз после грязи. Да и послушным, стадным быть не хочется – поэтому стал возмущаться и ныть. И, в конце концов, в искреннем гневе и  расстройстве обнажился по пояс! (правда, когда к парку подходили, опять футболку надел: «не хочу дивить ментов»). По нормальному-то надо было О3 такси взять - мы  пехом километры оттопали…

Еще Ж. провожал (уже в полдвенадцатого): от пива она слегка окосела и всю дорогу икала! Смеялись. Понял, насколько в пьяном виде она доступна для своих. «Ты испортился, Вильмс» – много раз повторила.

А. уже почти забыл!

А3 тоже из породы скептиков, т.е. всегда найдет, в чем обвинить и на что фыркнуть… 

***

«Ты слишком веселый» - сказала она и отвернулась. Слишком развеселился. Надо тормознуть. И стал он грустным и тихим, но ей  стало совсем нехорошо. Она попыталась бросить веселый вызов, но, увидев, что он грустный и тихий, стала такой же. И  они вроде бы начали набирать скорость...

Она – скептик, что радуется только удачно предсказанным неудачам. Удачу считает приманкой, отвлекающим маневром неудачи. Поэтому, влюбившись,  чувствует только, что ломается весь строй ее личности - боюсь,  это покажется ей слишком большой неудачей...

«Сидела у солнца и морщилась от пятен на солнце». Большое ценишь издалека.  Любовь - это, наверное, наши мечты. Мы никогда не любим ближних...

Мы (когда я пишу «мы», я имею в виду себе подобных. Если они есть. Если кто-то согласится счесть себя мне подобным) все не героями станем, а бабушками с вязаньем и дедушками с воспоминаньем. Все одряхлеем, съежимся, немного уменьшимся в росте... - расцвет не вечен, ограничен. Он не взрыв совсем. Ведь все немного душат нас, немного мнут, немного сушат, немного рвут. Ну, просто совсем никто не поливает. И ты стареешь...

***

Пил верблюда через игольное ушко.

Рулил колесом, управляя рулем - он там катался, внутри авто.

Сначала съел глаза, потом съел книгу и, наконец, стал читать книгу глазами.

Хотя его надо выбросить, открыл холодильник - там сидел телевизор и очень дрожал. Включил телевизор - там стоял шкаф, и его тоже почему-то знобило. Открыл шкаф.  Там только моль сидела, огромная как собака. Увидев меня, она, суетясь, попыталась дотянуться до выключателя - у нас шкаф со светом, как холодильник. Последняя модель, не знали? Его я пока выбрасывать не буду. Сил и на холодильник нет...

(Пожалуй, я все же надену эти темные очки: «что-то умерло в душе и глаза одевают траур…»)

***

Один папаша как коршун на дочку набросился: «ты же должна готовиться к экзаменам!»  А другой папаша другой дочке «это всё эмоции» сказал, лениво развалившись...

Убеждал их, убеждал, но сомневаюсь, что  меня  умней папаш считают. Это, знаете ли, такие спецы по всем вопросам...

«Суесловы» Павел с Достоевским...

Так жить нельзя» - сказала она мне, и я сразу отвернулся и стал переходить улицу. А на дороге интенсивное движение. И она подумала с опаской: «так переходить нельзя!», но я запросто перешел - думая: «тут столько зазоров  со смелостью...»

А еще ей сказала матушка: «не для жизни этот человек. Он, может быть, талантлив, и им можно даже восхищаться, но как жить с ним?! Подумай?!»

Да, пока царь в их голове сильнее Бога в моей...

««Меня ждут» - сказал и отправился» - оценили ли? «Ждут». Нужен; важен….  Сколько таких секунд повсюду валяется…

  (Как им в меня верить, если я сам в себя так мало верю? Мне так далеко до совершенства, что оно меня только подавляет.  И простодушных дней в жизни не меньше, чем смертью умудренных ночей…)

__

День рождения Пушкина – день смерти моей любви: А2 пришла с мужем.

Может быть, она всё же  думала, что меня на этой дребедени не будет и решила выгулять своего С1…

***
 

Не любит? Ну и к черту. Все равно у меня ночью член стоял. Я хочу такой любви, при которой он ничего не предвкушает...

***

Если слабый, то лучше будь маленьким. Если хочешь быть большим, то изволь стать сильным, чтобы распинывать бочки, которые на тебя покатят. А большие и слабые за другую команду играют - как раз ту, с которой мы воюем, когда сильны и между бочек которой выживаем, когда маленькие такие...

Его душа иронизирует под колесами, которые он сам на себя накатил. Конечно, ирония тут легко становится рыжей как ржавчина, ржавой как бочка. Это то колеса, то бочка...

«Кашу маслом не испортишь» - но все обороняют свои каши, боясь  отвлечься на то, чтобы добавить в нее масла. «Да и зачем баловать, зачем лишнего-то приманивать?!» Вот и стареют где-то в захолустье Вера, Надежда и Любочка, Любовь, три старенькие сестры, никто замуж не берет, всяк изнасиловать  стремится...

***

Наверное, многим кажется, что я опошлился и кривляюсь, а я, дурачась,  изо всех сил стараюсь не ошибиться в очень трудной ситуации… Смелы только танцоры. Мудры только те, кто заслонился - им не мешают думать. Я заслонился танцем размером 7 на 9 - и все равно мой лоб из-за него выглядывает, такой огромный стал...

***

«Занятный тип! Странный и невероятный! Глупец-мудрец, всякий-никакой...»

«Я уже побыл Христом - теперь хочу побыть простым христианином».

 («Вот такие у него перлы. Занятный тип...» - «Самый большой оригинал, которого я видел в своей жизни».)

***

Сначала любил ее и пытался ухаживать, и на любовь намекал. Потом вспышками все еще любил, но уже не объяснялся, а только на возможность ухаживания намекал. И, наконец, уважал ее так сильно, что думал даже, что это новая разновидность любви, но  был уже молчалив абсолютно…

__

Природа зачем-то вдруг снова решила отметить мою неудачу: ливень, гроза.

Да, когда женщина с вами ровно приветлива, то это не любовь – запомнить на будущее. Должно чувствоваться, что женщина имеет к вам слабость…

***

Вот она, вот она - точка кризиса. Убьет или справишься? В самый висок, в самое сердце, в самый поддых, по самой коленной чашечке. Снова что-то выстрелило, кто-то ударил. Всё забудь, сосредоточься на этой боли, будь предельно ответственен и мрачен…

 Раз пустота, значит, надо идти к смерти и драться, отнимая у нее жизнь.

***

Не мудри - всё уже придумано. Велосипедист, понимаешь. Отбери, например, убойные пословицы и действуй - на каждом шагу пригодятся. Соломона обойдешь. Ведь оценил же ты «палку о двух концах»? А думаешь «спешка нужна только при ловле блох» менее мудра?! ...А можно и вообще не мудрить, только речью гибко владеть - в слова уже вся мудрость заложена. Смотри, рабочий сидит и кому-то отвечает (на вопрос про дождь): «так, слегка капает». Чувствуешь, как он точен в словах и интонации? Ты думаешь, что он менее мудр, чем ты?! Да пошел ты со своими картинами знаешь куда?! Он бы их тоже смог нарисовать. Ведь оценить-то, что лучше, что хуже в них он сможет почти сразу. Ну, пару часов покрякает - он же человек неученый...

***

Она своего мужа как покойника на себе тащит. Жалеет... У нее и работа конторская.  Наверное, там тоже покойники растроганы  тем, что на их кладбище завелась принцесса...

***

Одному сказал, что он еще деревянный, а другому, что у него еще фавн в голове. К тому же дымка. А за дымкой стена... Один говорит, что звонил, чтобы в стене дверь прорубили, а другой – чтобы над стеной  солнце взошло, но пока нет никого, ничего, пугало в доме ночует. Туман...

***

У меня ничего большого  не выйдет с поэтами «средней тяжести». Я буду для них таким же хобби, как и само их творчество.

«Хороший девиз придумал: «Надо не только довольствоваться, но и ценить то, что есть». (Но я его только для себя придумал.)

«Как «всё»?! Ты думаешь, что это весь я?! Да у меня же  творческий запой в последние годы! Сплошные болдинские осени, зимы, весны, а в этом году, я чувствую, даже и лето…

***

 Сначала я найду ту, которая меня будет сильно любить, а затем буду  соревноваться с ней, стараясь любить ее сильнее, чем она меня…

 Пора бы мне хотя бы на время выключить жизни телевизор и заняться делом, но  всё хочется узнать, как мои героини поведут себя дальше…

***

 Я видел себя поедающим траву с  помощью коровьей головы в руках. Пытался избавиться от сумасшествия, представляя эту голову не освежеванной, одетой в кожу, но ничего не помогало. Сказал, что речь идет о мясе, кулинарном блюде, но это прозвучало так глупо и фальшиво, что я продолжил ликвидацию ума...

Он пришел с ночной смены очень нервный: «Спать, спать. Ой, ты войдешь и заорешь! Ой, надо было мне отсыпаться к родителям поехать! Ой, не усну я сейчас - надо поесть. И вот это  поделаю...»

***

«Я сам равнодушен даже к тем своим текстам, которые писал всего несколько лет назад - никак не могу себя заставить их перечитать! (А мне любопытно мое равнодушие и я хотел бы себя заставить!) Чего уж говорить о других людях,   от творчества моего удаленных не только во времени, но и в пространстве... У меня и воспоминаний мало - не хочется вспоминать, всё кажется тупым, нелепым, призрачным. Пролезть в интересный мир пока  не получается…» - откровенно это ей говорил, видимо,  и от общения с ней не ожидая значимых последствий…

Назвала себя черной птицей. Думала, я огорчусь или испугаюсь. Но я усмехаюсь: пока черное белым не называет;  и вообще  только в слова играет...

***

«Грызуны не только плодовиты, но и похотливы» - думал, глядя на смакующего семечки.

«Со вкусом надо не только приготовить, но и съесть» - думал  дальше, обжегшись горячим компотом...

***

Даже колебалась, когда я выдумал предлог для короткой встречи. Но все же сказала «нет» -  посадила на карантин, дала испытательный срок. Боюсь, что я слишком заискивающе и побито-виновато говорил. Зато нежно. И все же она знает уже, что на ней свет клином не сошелся и, если любить не будет, то уйду гулять по свету...

***

...Ведь было же это добрым делом. И сделал  он его все-таки. Да, дальше не пошел - пожмотничал, поосторожничал, махнул рукой, нахмурился и заворчал, что хватит, сколько можно, но другие-то вообще черт знает, чем  заняты, не понимают, как приятно делать добрые дела, какую армию можно было бы создать и в какой поход отправиться...

До ужаса мрачная музыка - но не верю я в ужас: «тоже в комнатах находятся. Просто не сидят и не стоят в них, а по стенам носятся и уже забегают на потолок...»

«Американцы платят гватемальским крестьянам (у которых норма: 80кг кофейных зернышек) - 1,5 доллара в день» - и это только один фактик из миллиарда подобных…. Поэтому совсем не случайно во  многих странах правят «дружественные» им авторитарные режимы. У них богатый опыт рабовладения - пользуются тем, что людям некуда деться. И хорошо еще, что жизнь всегда справедлива, и они не могут не гнить изнутри, среди наркотиков,  грязной музыки и секса…

***

«Он говорит правду? Врет? (всерьез или для прикола?) Говорит правду, но только для того, чтобы что-то утаить? Если врет, то, значит, правда где-то близко и ее не утаишь иначе. И, конечно, он беспрерывно на что-то намекает сознательно и о чем-то проговаривается бессознательно…»

***

В 21-ом веке живопись и фото имеют все шансы сравняться, наконец, с текстами и музыкой в распространенности и «популярности». Т.е. картина будет уже не столько конкретной вещью на определенной стене, сколько информационным событием, призраком, способным воплотиться где угодно, перед тем, кто пожелает. Обои и компания  исчезнут! Не показывают же на телевизионном экране (телевизионной стене) завитушки! Стена будет не менее насыщенным информационным полем...

***

«В тебе одна половина заскорузлая, сутулая, корявая – работная - а другая мягкая, интеллектуальная и барская (декадентством и гурманством грешит). Во мне мягкого с три четверти, а последняя четверть не столько работная, сколько колхозная какая-то...» - «Я твоё плохое иначе определяю - есть в тебе что-то поджарое...» - «От фанатизма нечеловеческое, да?!»

***

Разъелся, к женскому полу пристрастился, к определенному уровню удобств привык… -  и всё, полез за деньгами, даже вкалывает иногда как миленький. Вот тебе  «идеалы» и «философии». Так, иногда только теперь о них вспоминает. Не чаще, чем гуляет по лесу - тоже очень любил...

***

Сандалии, решившие доказать, что они - шляпа. «Дело дошло до суда» - решили они и отправились в суд. Но там были сплошные шляпы. Увидев их, сандалии попытались проследовать дальше с независимым видом, потом - с решительным видом, также пытались приветливо кивнуть, также хотели взлететь. Но, обойдя всё учреждение и нигде не встретив себе подобных - а все шляпы были босиком и принципиально не смотрели вниз - наши скандалии всё же были вынуждены отправиться восвояси, оправдывая слабость свою, отступление тем, что непременно вернутся и, приподымаясь, скажут «привет»...

***

Всё не дает  мне покоя «прекрасное искусство»... Как же быть с ужасным? С корявым, шершавым, грязным? С отрывистым, призрачным, зачаточным, вялым. Как? Нет в душе моей никакого прекрасного искусства. И не нужно оно ей совсем – а, значит, и мне. Мне всё равно, что есть - лишь бы было доброкачественно. Поев же, я начинаю заниматься главным. В бурелом иду, там пишу, рисую и пою. Нет профессионализма в испытании высоких, странных чувств. И почему им так нравится слово «профессионал» - звали бы себя поварами. По мне, чем больший ты любитель жизни, тем больший ты профессионал, тем более ты, как начальник свободен...

__

Реакция Вовкиной Н4 на мои тексты: «он как бы в ад какой-то погружает»!

Д1 заезжал – чем-то он мне очень нравится, чем-то не тяготит, но понимания выказывает немного. Лаэртского слушает! В унитазе, что ли, живет. Боюсь, что может ему встретиться несчастный трагический случай. В одной песне он и сам боится…

***

Свара в унитазе. Секс в скуке. Потом скука полезла в унитаз, а сексом занялась уже свара...

«Ковролин, обои... - ****ь, думаю, тут жить можно. По «стенке»  в каждой комнате, на ***! Ну, всё-всё заебись. Сортир моей морды чище. Как я жил, ****ь?! Вот как люди живут, на ***! Мозгоеб! Евростандарт - он такой охуительный!..»

***

«Поменьше думай - мозги закипят». - «Наоборот: когда кипят, тогда что-то варится. Тоска - это сырая картошка в теплой воде!»

***

Чем-то он мне очень нравится, чем-то не тяготит, понимаешь... Нет в нем той непрозрачной стены, за которой неизбежно, как крысы  заводятся умыслы...

Конечно, и на него мир набрасывает какую-то пелену, отчего он теряет часть своих энергий и ориентиров, и уверенностей, но когда положение требует,  вдруг взрывается, прорывает все компромиссы и становится сильным, как сущий дьявол, точным как настоящий бог. В нем какой-то уголь вечно тлеет,  свинец приготовляет порох,  уран, делясь, называет себя бомбой...

__

Свидание с А.: отшивает. Очень бледная. Говорила с Ж. про свои истерики! Хоть не люблю, но обидно почти до слез.

Ездила в лес, но всю дорогу просидела в палатке. «Из-за комаров» – поспешила добавить (не из-за Р2!)

Она видела, что я вел себя свободно, небрежно, легкомысленно и на нее не очень обращал внимание. В частности, не дождавшись ее на улице, на жаре, ушел в прохладную библиотеку и принялся болтать с Ж. И при А. с ней болтал. Шутки, типа: «давай, я тебя похлопаю по пупку» (обе явились с голыми пупками)

Всего любопытней то, что Ж. была явно против нашего союза: весь ее разговор был либо о Р2, либо о своем сне о моей развратности. Она даже выразила удивление, что у нас тут встреча и А. сделала попытку объяснить ее случайностью! Похоже, хочется, чтобы все евреи были пристроены…

Говорила какую-то странную вещь (многократно, вот что странно) про то, как ее мама откармливает в эти трудные дни. Я, с намеком: «А., тебя не только откармливать, но и выгуливать надо!»

Предлагал  поднять ее за локотки!

***

И суперновейшие теории в наше время -  просто самореклама. Очередная партия скотов прет наверх, на водопой и кормежку. Им бы травой питаться, а они ананасов хотят...

Скрытность - очень большой грех, наказанием за который служит  исчезновение, обмен себя на банкноты, сумма которых есть шифр, заменяющий имя...

«Что делал»? Проверял на месте ли моя пустота... А она тренировала твердость характера с помощью слова «нет»... Ведь ровное место и даже ямы, а все ангелы - усатые горцы...» («Ты пишешь в бормотливом режиме» - «В солдаты и классики не нанимался… Или наоборот: классику простительно и бормотать?! И как не бормотать солдату...»)

__

«Арс»: А3 не явилась ни на свидание, ни на заседание. О1 была приветлива, но выглядит бледненько, одета нелепо. Постоянно ко мне собирается! А я ей даже свои ответные письма забыл отдать. А вот А3 кучу ландышей насобирал… Совала (О1) мне дурацкий московский журнал – познакомилась с главным редактором…

Теперь про А2: явилась в шортиках и с плейером на боку, курортная такая…

О3 была, но даже забыла кассеты – не совсем я ее понимаю.

***

Глаза мои были заклеены трамвайным талоном и автобусным билетом - отклеив их, я увидел, что всюду враги. На контролера каждый похож. Каждые девять из десяти. Битком данный транспорт набит, но, возможно, что я тут один пассажир. Я щит и меч достаю, и опускаю забрало и сажусь на коня и постоянно объявляю себе в репродуктор «не бойся». Я когда-нибудь не доеду, если буду бояться скандала, войны...
(Вот мой первый клич: «Разогрев!» -  и вот мой второй клич: «Вразрез! Вразрез!»)

***

Моя левая нога не знает, что делает правая. И что делают руки, ее совсем не интересует. Ей так хочется сходить. Она уже репетирует, уже болтается и махается, примеряется и намеревается... - да я весь почти танцую,  шевелясь...

***

Нет любви. Девушки есть, а любви нет. Жестоко холодный мир есть, теплые девушки есть, а любви к девушкам все-таки нет. Ни одна не стоит того, чтобы покраснело лицо и сорвался мой голос. «С минус двадцати потеплел до минус десяти» - вот всё тепло, что испытываю. «Может, все-таки, обнять одну и согреться? Да, тогда будет оттепель - но не лето. А долго ли в распутицу, в ледяной воде протянешь? Лучше буду одиноко зимовать…»

 Одной рукой она ловит журавля, но подпрыгиваниями своими только мучит воробья. Да, без меня ей счастья не видать: или растолстеет или опаршивеет…

(Все-таки хочется помочь судьбе!)

***

Не хочу быть мощно мрачным - лучше буду рваться, прорываться, чтобы в итоге немного улыбаться.

***

Сначала дело, сначала экзамены, сначала - просто выспаться. А любовь подождет. Но белая птица бьет большими крылами и начинает разбег, не желая играть в поддавки: «Твой любимый папа, милая, на меня тоску наводит. От твоей подруги, милая, в моих жилах стынет кровь. А твой любимый писатель просто фарисей и говноед...»

Я нежно груб, я ироничен и грубо нежен, я танцую точно и уже бездумно, и не причиняю зла. Я буду вечно улыбаться посреди грозы, оставляя шанс для всех, кто вышел в мир природный и словесный...

«Это я считаю за удар, родной. А это за обман, маленькую и, как беседка, уютную ловушку. А ты меня уколола очень ловко, милая. И ногу отдавила удачно. И подножка у тебя тоже получится. И это будет уже победа. Победа надо мной...»

***

Сегодня опять пятница. (Не верите? Может, вам и дату назвать?!) Что за однообразие и скудоумие - неужели трудно каждому дню свое имя дать?! Я датирован сегодняшним днем, я только датирован и пятницей назван сегодня. А мог бы быть, к примеру, Великим Монголом со свирепой свирелью - как раз за окном проезжает...

«Когда  ем, я глух и нем». Когда  работаю, я тоже глух и нем. Когда  телевизор смотрю,  опять-таки нем и глух. И когда  говорю,  я глух. И когда  слушаю, я нем. Всё время либо ничего не слышу, либо не знаю, что сказать. Ну что тут скажешь? Да и зачем  -  обед же просто-напросто готовлю...

«Вроде бы всё сделал, у-у-ух» - «А вот и не всё, говорю я себе: «иди, почини и заодно ведро вынеси». Чуть не упав в мусорный бак вместе с ведром, сижу, чиню и лицом от усталости багров весьма...

__

О1 позвонила – как будто совсем не она мне отповеди пишет! Голосок нежный-нежный…

***

«Символический разговор по телефону:  «...А я как раз не знаю, как пишется частица  «не» с разными словами» - она сдает по русскому экзамен. С разными девушками и словами! Смеется: «Есть много всяких случаев... Это ничего...» - я ей  сетовал уже на всякие  с девушками случаи свои. Это ничего, что у тебя есть еще знакомые девушки!  - «У вас есть, где купаться?» (»Встречаться, обниматься»!) - «Да, лесное озеро, котлован такой вырыт»! - «А у нас на даче тоже есть... котлован, но далековато и он с каждым годом мелеет, и его теперь можно чуть ли не вброд перейти. («Моя прежняя любовь отдалилась и мелеет»)  Я в этом году еще ни разу не купался». (»Не обнимался») - «А я раза два... («Обнималась» – но скучным тоном, мол, скучно было) ...А на пляжах, говорят, вода такая грязная - коричневая». («Одна из твоих знакомых девушек - та, что с каштановыми волосами - грязная. Да и все они грязные.») - «Каждый год такое говорят. Что делать, купаться-то хочется». (»Что делать, любить-то хочется») - «Как что? Сел на электричку и махнул в М-ский лес - там чисто. («Сел бы на транспорт и махнул в мой поселок, на наше озеро»)...Что делаешь завтра? и потом?» («С кем встречаться будешь? Мне приехать или сам приедешь?») - «Завтра на дачу, а дальше... - туман. Звони. («Завтра звоню одной «кандидатке», дальше в тумане виднеется другая, но ты, если хочешь, бегай за мной, есть еще шансы».) ...Ну, не буду тебе надоедать. Учи, готовься. Тем более, что это тебе действительно пригодится». («Бегать за тобой не буду. И ты мне не надоедай! Тебе и другой пригодится» - устал болтать и кончил весьма жестоко…)

***

Думал, что у меня твердые «нет» и «да», но там оказался такой поток, что смело даже самые простые и плоские указатели. Особенно главная плотина рухнула красиво: моисеев пятилетний план жизни праведной и производительной…

Как выгодно иметь зрение, позволяющее видеть лишь витрины – не жизнь, а сплошная выставка достижений народного хозяйства. Как выгодно иметь много денег, позволяющих расслабиться и лицезреть лишь витрины… (Сразу к слишком дорогим витринам начинает тянуть,  где ты опять унижен?!)

__

От О1 вдруг представил детей – замечательные, сильные, светлые, и мальчики и девочки, а вот от А3 никак не мог. Но потом понял, в чем дело: тут только одни девочки. Шебутные, жгучие, умные…Вариант О1 мне нравится больше!

…Жара и всё так смутно, грозно…

***

Утонул в собственных мозгах. Как в колодце утопился. И около трех девушек стоит около, сокрушается и негодует на легкомысленную мою неосторожность. И когда негодование достигает размеров крышки от колодца, они убегают, но когда сокрушение  сам колодец превосходит, возвращаются вновь, друг на друга при этом нимало не глядя и всё еще не желая прыгать вовнутрь...

Я приговорен и меня ведут на казнь, но пока глаза мои насмешливо смеются и губы трогает грустная улыбка, никто не в силах исполнить то, что  задумано и подписано. Они вокруг столпились, их звериные рожи зубы скалят и зырят вовсю и оттого я очень мрачен везде и всюду, где нет моих глаз и улыбок...

***

А я однажды сразу в пятерых девушек был влюблен. Все они мне нравились.… И получился какой-то турнир, соревнование: кто выкажет  себя получше, больше любви ко мне проявит, тот и  подымается вверх в «турнирной таблице». И я думаю, например, так: «Предоставить такой-то шанс вот этой девушке? Нет,  слишком жирно будет, она же только на 3-ом месте - позвоню ей не сегодня, а завтра!» И сколько уже было такого, когда, казалось бы, прочный лидер вдруг скатывался на самое дно (куда мне и смотреть-то не хочется), а явный аутсайдер вдруг прорастал из своего небытия в самое синее небо... Или: еще вчера она была лидером, а сегодня уже налицо дележ первого места - потому что слишком успокоился лидер и даже закочевряжился слегка. Ее никто не обманывал, но так получилось, что к ней поступила неверная информация о той, что  3-ей идет и она еще не знает, как изменила свое отношение ко мне 2-ая…  «А 4-ая мне вообще примерещилась» - думает она и вновь ошибается...
 (Все они долго не ахти как играли. Учились. Поэтому и не кончался турнир, убегал финиш, не попадал шар ни в одну лузу...)

 «Говоришь, любит она тебя? Допускаю. Но пойми, она много чего любит - с теми же приятелями угарно вечерок провести, например. Может быть, и потрахаться - особенно, если пьяная лавочка…» - «И все же она  такая живая и открытая. Даже о том, что собирается врать научиться получше, сообщает открыто…»


__

Звонок А.. Настроена двойственно, противоречиво. Но сама закончить разговор совсем не спешила – проговорили, в итоге, минут пятнадцать, наверное, а ведь тупиков в нем возникало немало. Конечно, при таких двух минусах – «не любит меня; имеет не те взгляды» – любовь ее еле тянет – и стоит ей повстречать какого-нибудь совсем нового Р2…


***

Где знаю, там пишу свое знание, а где не знаю, там  художничаю. Поэтому не боюсь не знать и даже люблю! Быть может, слишком люблю не знать и потому больше ничего не узнаю?! Ну и что, мне моих знаний на всю жизнь хватит – разве я уже не заслужил рай и  художество? Время собирать камни знания и время их разбрасывать… - и подбрасывать, чтобы летали как птицы. Художество - это знание в действии, знание в походе в далекие языческие страны, где так же чудесно, но очень темно. Я им начирикаю свет. Художество - это знание в воплощении во всем сущем, во всех предметах и телах - и зачарован  человек по имени Самомнение, попав на этот праздник, в этот хоровод и меняют его чары, раскрывая ворота, за которыми вечно  пребывает простая и искренняя тяга ко всему…

***

«Мы все несовершенны во всем и потому не можем говорить одну только правду, ибо не знаем ее..., поэтому мудрость не в стремлении прояснить всё, а в истолковании неясностей в свою пользу, в том, чтобы  спорное грести под себя!»

Могучий загребущий экскаватор, а на нем маленький человечек. Могучий загребущий человек, а на нем маленькие мозги. Могучие загребущие мозги, а в них два маленьких пятнышка ясности - и ничего с ними поделать нельзя, если не хочешь ослепнуть и… перестать  загребать…

***

Я горд тем, что люди изобрели велосипед и несчастлив оттого, что они же изобрели эту гнусную тучу машин на дорогах. Все велосипеды в сараях задавлены. Что-то надо еще изобрести, чтобы всё бешенное уехало вместе со своими богатыми седоками и воскресло изобретение велосипеда, дружба ноги с колесом…. Хочу, чтобы было тихо на нашей земле и без туч: по солнечной дороге десяток велосипедистов катит и одна машина едет не спеша,  отдыхая...

***

Носы у всех любопытные, но я же спец по вождению за нос и чемпион по прищемлению их же, и они это чуют – носом - и потому даже любопытствуют не всегда, только, как преподаватели, мне оценки ставят…

А уж, чтобы кто-то проникся и помог... Правда, был у меня один ученик, вроде любопытствовал, растяпа, но вот уже опять неделя, как нет его – небось, по бабам бегает, сладкоежка, маменькин сынок...

Я всё время падаю, потому что уже на высоту залез, а они на ровном месте, что на дне помойной ямы находится, пытаются мнить себя всезнайками праведными, всё время то бреясь, то моясь. Я падаю от отчаяния, что входит в меня при всяком взгляде на идиллию сего самодовольства.  «Утопиться, что ли, в этих помоях. Плюнуть и топить свою высоту - может, выйдет, ведь времени много, еще полжизни впереди. Такой получится шухер, волнение, переполнение, что всерьез начнут тонуть, с ума сходить и полезут-таки на стенку, побросав свои декадентские рифмы...»

***

Этот ни во что не верит, но  пока орет, забывает, что не верит. К  тому же оседлал трех коньков деревянных и верит, что ездит на них... Тот тоже орет, но ему вообще не до веры - его дьявол всё время кусает как лошадь. Он не может поверить, что забрел не туда...  Этот уверяет, что хочет поверить, намекает, что верит немного, что умеет молиться и с попами знаком, но изъясняется очень манерно - он самый хитрый из тех, из кого приготовят рагу... Тот всё время планирует - и верит, что когда выполнит план, очень даже поверит. А пока он всё  время задумчиво шарит в карманах и пытается устоять на ногах... А этот тверд в вере как камень, но нем в вере как рыба. И нет ни телеги, ни дороги, чтобы вывести камень из леса в храмовый город. И так много неудач при жизни в лесу, что  растрескался камень...

(Я пищу так много потому, что пишу хорошо или же потому, что мало верю в то, что пишу?)

__

Я не ослепил А2 вначале и не обломал потом – а в обычном состоянии она его не в силах бросить.

О3 взяла адрес и телефон – придет! (смотреть картины, обмениваться музыкой…)

Долго разговаривали, пили пиво, А2 не ушла как обычно…

В общем, ушел с чувствами смутными и голова кружилась от обилия впечатлений.  С7 у меня ночевал, донимал «совиными» разговорами. Жрет как лошадь!

__

А3 порезала руку и прямо в трубку стонала от боли, т.е. рана совсем свежая: «Вот как ты резвишься!» (крик ревнивца!) «Так надо было» – «Нет, не надо!» (крик папаши!( «Порезалась?» – «Нет, хуже» – «Сломала руку?»… В итоге, уже выйдя из дома, я повернул назад и не пошел на свидание с А. Я же говорил ей, что могу не смочь. Позвоню ей потом. А пошел, честно говоря, из-за похоти – мне казалось, что она опять будет соблазнять меня. С час чувствовал сильную любовь к А3, но тут О1 звонит, перестала мешкать. Голосок нежненький-нежненький. Собирается прийти и, кажется, даже без Б1! Ох, надо быть стойким.

Конечно, А2 мне на порядок ближе (и всё равно далека), но, тем не менее, и они очень-очень приемлемы – если вместе с нормальным сексом.

А может А3 на дачах «отдалась» и ее загрызла совесть…

__

Приезд О1: не чувствовал я ни любви, ни влечения. Всё было стерильно, я лукаво уклонялся от ее намеков – она несколько раз пыталась напрячь ситуацию, на что-то намекнуть. Не было между нами единства – это главное. В рисовании моем она поняла немного. Ругала кого-то, как весьма прозаическая дамочка. Статейки пишет в местные газетенки (я аж оробел, тем более, одевается всё-таки понтово). Прыщавости и синюшности много, коричневые, нелюбимого цвета глаза. Просто нежная девочка. Надарил ей рисунков (визит ее мне обошелся тысяч в 50!) …А ведь это заурядный О. тот таинственный «О.», а никакой не таинственный Олег! Она проговорилась, что гуляла с ним в нашем районе.

__

Свидание с А3: общее впечатление, что она такая же, как О1 и обе они слишком мало примечательны. Легко сливаются с толпой одноклассников, взгляды имеют типовые, мнят о себе много. И любови их весьма сомнительные и ненадежные. Сообщила, что собирается окончательно бросить своего бой-френда. Также показывала фото Л7, «самого дорогого человека на свете» – действительно интересный парень. Я ей в ответ сообщил, что около меня сейчас куча девушек «и это проблема». Назвал О1 (а О1 многократно поминал А3). Хорошо хотя бы, что А. не назвал – она уже отвалилась (придя домой, позвонил ей и получил полный отлуп – видимо, очень обиделась на то, что я вчера не пришел). Какой-то зверек ее за руку укусил, когда она на него наступила (?) и рука распухла.

Надоело превращать жизнь в тексты. Нехорошо это где-то (А. права). Хотя я должен оставить след. Просто следам пришла пора измениться…

***
 
Уже расстегнул штаны, но тут вспомнил то, что забыл и потому вернулся, придерживая штаны рукой. Потом выносил ведро и корчился от отвращения около мусорных баков. Потом подстригался и выстриг плешь на бороде. Наконец,  на брата стал орать за то, что у него вообще всё наоборот и шиворот-навыворот...

***

Из того, что ты можешь человеку сказать, говори только то, что он хочет услышать, лишь напрягая положительные его хотения и ослабляя отрицательные… («Или ломай его, ломай»)

***

Раздумье: «пойти ли в плавание – и на дно - с этим обломком или же продолжить строить корабль? или же тоже как-то себя разделить, превратиться в обломок, бросив остальные свои члены и половинки, и воображать всю жизнь на пару с тем найденным обломком, что носишься в этом болоте по большим волнам...»
 (Но что невозможно, так это строить корабли сразу из многих обломков - они очень ревнивы, воображают себя королевствами, имеющими собственный флот и, в итоге, ты больше плаваешь, выбираясь на берег, чем строишь корабль или живешь с кем-то на пару…)

***

Входила в огромный современный дом, где сразу превращалась в пуговицу и принималась учиться пришивать и обрабатывать пуговицы. Пять лет обучения всем фасонам, способам и методам, выдаются стипендии и дипломы. Я  попробовал ее там отыскать, но, увидев  в ряду других,  был так испуган, что сразу закрыл дверь в аудиторию, а на обратном пути меня самого чуть не пришили к ширинке...

Окно, к которому надо пробиваться, чтобы увидеть. Все суют свои картинки-указатели, учебные пособия и уже готовые диссертации и  я, в итоге, не вижу ни черта. «Новый дом построить? Так же окна заставят. На верхотуру обменяться? Так у них там специально космонавты летают...»

Айсберг с лабиринтом внутри подводной части. Он потому и ледяной, что не обжит и не освоен этот лабиринт. А мог бы быть плавучим раем, кораблем, которому не нужны  моторы,  паруса - так дружны с ним течения и волны...

«Унитаз-сад. Замечательное изобретение наших ученых. («Не оскудела Россия на светлые головы, волосы. Юные дарования учились в местном академическом колледже...») С удобрениями всё растет очень хорошо. Только успевай снимать урожай. Только успевай снимать урожай   до того, как сверху, с небес свалится новая порция удобрений…

***

Все обижаются, никто не хочет доказать, что любит всерьез. Все логичны, но имя этой логике - «скука». Скучная «Тойота» 1999г. выпуска, скучный гарнитур «Олимпия», производства Югославии... и муж - любящий, добрый, всё умеющий, но ходячий обезьян. Сегодня она позабыла любить, завтра у нее свидание с позапрошлой любовью, после чего плохое настроение длится две недели и ей совсем не до любви. Потом она меня перепутала с кем-то... Но если  завести в доме сексуального слона, то сразу настанет в сей посудной лавке порядок, и любовь была бы очень уместным золотым ларчиком на его широкой, грязной и паршивой  спине, что всё время запарена так, словно у нас мороз и жара...

Сначала поворачивается спиной, а потом задом начинает качать права. Говорит только «нет, нет и нет», чтобы я ее не вовлек в разговор. Зря она связалась с этим словом,  теперь никогда не отвяжется, вся жизнь пройдет за забором, стеной, живописно украшенной зеленью, травой из пикников и фальшивых походов. Все живут теперь только на фермах и пастбищах. Она легко уперлась - не было ни подхода, чтобы  можно было войти  самому, ни подъезда, который  сломал бы мой трактор. Я сам виноват: плохо хожу,  плохо вожу. Не хочется  идти и даже ехать, когда  в стойле за забором она такая карлица и у нее почти всё время четыре ноги...

Мне ужасно нравятся твои волосы,  нос,  губы и овал  подбородка, потому что они очень нежные и красивые, а вот твои глаза вечно выводят «спасите наши души», они всё время видят квадрат малевича, перед которым бойня, а за - уже  накрытый стол... Так подари мне свои волосы и губы, свои носы и груди и я спасу твои глаза при помощи  корявости...

***

«...Но учти, со мной спорить невозможно» - «А он и не будет спорить. Отвернется и всё» - «Так со мной спорить тоже невозможно!»

Они скучковались, мне стало скучно, и я сразу отдалился. Я не хотел,  хотел бы греть эти льды, но они так сияли….  Но иногда я хладнокровно хочу отдалиться...

Он сильный и жестокий, он, может быть, и любит и, может быть, и бегает за мной, но он насмехается,  наблюдает и может уйти так же просто, как когда-то пришел...

Она, быть может, и любит меня сильнее, чем другие, но ненавидит сильнее точно. Бросает ее то в жар, то в холод и, чтоб не бросало, она твердит, конечно «холод, холод». Закупорилась в стакане с одиноким девятым валом и никогда с одного берега не видит противоположного - того, где просто солнышко сияет...

***

Самолетик - хотел в мозг влететь и там летать. Самолетик - ластился, прижимал к земле крылья. Самолетик - грубо в грудь толкнулся, чтоб не пролететь. На одном крыле написано «милая,  проводить?», а на другом - «любимая, позвонишь?» Лишь одним крылом разрешение летать получено, и мы летим и пока не спешим превращать самолетик в самокатик или кулек...

***

Она старается не смотреть на меня, но когда я с ней заговариваю, не может сдержать своей приветливости - получается очень внезапно…

Она вела себя не особенно как, но был один момент, когда я заметил, что она подсматривала за мной. И она заметила, что я заметил...

Проговорилась, что гуляла в нашем районе с другим, т.е., что уже имела кавалера. Намеренно проговорилась - чтобы навести разговор на любовь...

***

Он за ней на своем супервелосе приехал, с ракеткой теннисной,  но сам совсем  не понтовый. Хотя я все же потеплел к нему - это странный, очень узкий, очень мертвый дед Мазай, поймавший очень старого, очень мертвого зайца с одним резцом, но он добрый и очень рукастый - и она ценит и то и другое, а от  мертвечины не надеется уйти... Разве что, с помощью друзей - стала крайне общительной, всех зовет в походы... В общем, подружиться бы с нею насмерть, раз бессовестно лишать этого  горе мыкающего человека такой улыбки фортуны...

А ее подругу видел в обнимку с кавалером. Чем-то похож, кстати,  кавалер на ее мужа, но, пожалуй, будет полукавей и позаковыристей. Лукавый горемыка - это вообще нечто...

***

В прошлом году еще только вылезал в этот странно холодный  мир с обильной росой, травою по пояс и уродствами по колено и мне было зябко, тесно, узко и мерзко и я только чертыхался и мраковидными шутками пробавлялся...

«Я не котенок, а тигренок» - «А я вообще не из этого зоопарка»

«Он непробиваемый» - «Удивила: каждый второй непробиваемый. Каждый первый в каждом втором случае. Мой папаша непробиваемый (а мамашу вообще лучше не бить). Просто с тобой он чувствует себя очень уверенно, героем. А я вот всеми пробиваем, но ничем не убиваем...»

***

«Почему не женишься?» - «А я сразу ставлю такой эксперимент, который позволяет определить долговечность будущего брака. И пока диагноз всякий раз  неутешительный: с год к друг к другу поприсматриваетесь, пронадеетесь, в постели проваляетесь, а после  разбежитесь, причем это будет разбег на скорость. Вот я и экономлю годы...»

Она пыталась сблизить наши силы и сообщила, например, что подруга ей сказала «чего ты с обществом воюешь», но сама сказала это слишком  убедительно – совсем не хуже подруги! Какой из журналистки антиобщественный элемент -  Анархию-Стихию люби издалека...

Включил музыку, она заиграла и я завелся,  это была любимая музыка - и если бы она тоже завелась или хотя бы улыбнулась всё бы получилось! могло полыхнуть! Я даже нагнулся и за ноги ее взялся, мол, ну же, хотя бы притопни, но ее одолела глухота, и я сразу вспомнил, что она тяготеет к жесткости и абстракции, отчего и шутки и художества мои не очень понимает...

Всё твердила, что она человек обязательный. Всё скепсисом потчевала: ««Философ»! «Еще одна философия»!  «Вот мой дружок - это мудрец - жесткий практик, и очень талантливый»…
(И я подумал, наконец, что надо бы мне поискать людей  менее говнистых и ершистых, а ей сказал: «Ты ничего не знаешь. Ты можешь только, как попка  повторять то, что тебе учебник скажет»)

Она пришла тогда, когда  в машинке последним  был напечатан текст, начинавшийся с «Нет любви»! ...А другой буду звонить завтра, но тоже уже написав нечто  лишенное веры в нее...

Любовь пунктиром. То есть, то нет. И у меня, и у нее. И не совпали наши пунктиры. Или совпадали иногда, совсем редким пунктиром, но мы об этом не знали, мы этого уже не ожидали, успевая потерять надежду на такое совпадение в пространстве от одной черточки до другой. Я пытался, было, соединять их собою, расставляя ноги пошире, но мне не удавалось при этом улыбаться столь же широко...

По дороге отключилась, стала стишок в уме сочинять - я, естественно, стал бурчать («нашла время») - «Ничего не могу поделать - муза зовет!» -  А мужик не зовет?!» - «Музык? Какой музык?!»...

Звоню ей в назначенное время - пусто, никто трубку не берет. Звоню позже – то же самое. Звоню всё реже. «Эти звонки в ее комнате как дыхание умирающего. Сейчас перестану дышать в твои легкие. Сейчас мы оба умрем...»

Попиваю чаек. Умолкаю, замыкаюсь, надеваю черные очки, задумываюсь, расслабляюсь и попиваю чаек. Смотрю на них молча, ничего не говорю, мимикой ничего не выражаю, отворачиваюсь, беру горячую чашку и попиваю чаек... - «Ты проиграл». - «Нет, я попиваю чаек»…

Решила отшить меня, но через неделю это прошло. Хотел сказать, что «уже слишком поздно», но через неделю прошло и это - лето...

__

О1 прочла стих про сероглазого! Правда, я не разобрал, насколько он любовный…

***

Нас всех съел зверь, внутри которого диваны, машины, дома, восьмичасовой рабочий день и восьмичасовой нерабочий. Нас всех съел какой-то бог, мы в нем и потому он в нас, в наших печенках, в молоке наших дородных матерей. Отрыгни меня, сволочь, я сделаю себя снова из этих жеваных остатков. Он никого не может съесть до конца, поэтому  мы все умираем живыми...

Мы с железной неизбежностью мутируем в этой утробе и начинаем гнаться за приобретением автомашины со скоростью в сто километров в час, чтобы потом с обязательным визитом  ехать на ней к выжившей из ума тетушке...

***

«Будем судить тебя за крамолу в твоих книгах». - «Так это же не я, а мои персонажи» - «Тогда будем судить тебя за пособничество и укрывательство лиц, выражавших крамольные взгляды» - «Я согласен, но сначала судите их, доказывая свои обвинения. А я пока побуду не подсудимым, а адвокатом...» (Один судейский другому: «кавычки, гад, повсюду расставил и создал для нас закавычки»)

***

Уже все качают права! Поворачиваются задом и задом качают права. Любуюсь - такие милые попки, так ритмично качают права...

Разлюбила бы его, если  почувствовала, что он слабак или совсем не любит меня. Облила бы эту свою постылую, непонятную любовь помоями презрения или кипятком ненависти и она бы, конечно,  сразу окочурилась. А так...

Ох, не знаю, что получится. Лучше не планировать расчерченное будущее, а творчески относиться к текущему моменту, вылавливая из реки всю рыбу и все солнечные блики...



***

«Под небом голубым у меня есть коттеджик золотой, с прозрачными, ажурными воротами и с яркою  звездой. При нем сад, всё травы да цветы, гуляют там мои борзые невиданной красы. Стоят мои машины: одна - как желтый огнегривый лев, другая - вол, исполненный очей; с ними вертолетик - золотой орел небесный, чей  светел взор незабываемый. А в спальне голубой горит еще одна звезда - моя жена. Она моя, она моя всегда. Кто любит, тот любим, кто весел, тот и свят; пускай ведет меня жена дорогой в дивный сад. Меня там встретит огнегривый сексолев и синий вол,  разгоревшихся исполненный очей. С ними оргазма золотой орел, чей взор такой незабываемый...»

***

Со слезами умолял имярека отказаться от своих заблуждений, но тот не отказался и тогда он все-таки съел его. Еле управился - как и все фанатики, тот был твердым как камень...

Многим всё опостыло, и они стали убегать на край земли искать себе нового бога. Смотрели с края в черную пропасть, высматривали, звали, руками махали, потом жгли костры, сидели кругом и героически играли на гитарах...

Всем машинам выдали гусеницы и орудия, чтобы они в качестве танков кратковременную военную службу проходили, в неделе усиленного патрулирования и контролирования участвовали, но я всю неделю дома просидел…

__

В пятницу меня отшила А., в субботу – А3 – и у меня были сильные подозрения, что в воскресенье то же самое случится и с О1... Так и вышло: «О1 у дедушки ночует».

***

Как любить закрытого человека? Только в дырочки? Даже забрало поднимается лишь в виде исключения... Хотел поцеловать ее, но наткнулся на противопехотные рвы и проволоку, колючую как моя щетина. Потом раздалась автоматная очередь...

Всех вразумляли кувалдой: «оденься в железо и тогда уже сколько хочешь пар выпускай, носи рваные джинсы или эти дурацкие шорты и рубаху навыпуск...» Я всё  железо уже запросто завязываю в узлы и потому, меня завидев, оно мигом ржавеет со страху, но все же очень уж грустно - они еще и в походы ходят до посинения - и хочется тихо прикрыть все эти,  мной, было, как Ливингстоном открытые, двери...

***

Любил две половинки, обе половинки. И не удержишь же в секрете от одной, что любишь другую - вот и разбежались половинки, меня с зернышком оставив. Причем, с такой прытью разбегались - как будто у них есть ноги. Звоню одной: «да!» - чужим голосом орет. «Как дела?» - отваживаюсь спросить. «Еще не родила!»  - ответствует скандально. (Теперь сразу буду спрашивать  про   родила) Звоню другой: «Я как бы у дедушки ночую» - такая тут сказка и отмазка. Так не любят другую половину, что ненавидят и меня - вот и не могут стать целыми…
 
А еще я транспортировал луну к той границе, где она превращается в солнце. Тоже неудачно: луна очень гордилась тем, что светит, тем, что строит, тем, что в футбол играет и тем, что электричество изобрела. Всё небо звездами пометила, чтобы не забыть, чем еще  можно гордиться-круглиться-остриться. А уж мои похвалы так потрясли ее и закружили, что она даже малость ослабла, и полчаса на меня опиралась - но до границы было слишком далеко и мне пришлось отпустить ее призрачную руку...

***


Очень хотел пить - вот и пил. Но теперь заболел живот - видимо, вода была нечистой. Не скажу, что напился - в мою сторону долетали лишь капли -  но я уже не хочу пить. «Надо сначала исправить воду» - голова моя уже бурчит не хуже живота, думая  об этом...

Стучись, стучись в эти закрытые двери; ломись, царапайся - и пусть они промокнут от твоей крови насквозь, потому что тогда точно дрогнет мое каменное сердце и я открою двери...

Мне скучно, когда меня режут тупым ножом. Режь меня острым, встань надо мной, как над буханкой хлеба и режь, и абсолютно ничего не бойся... И не хвали меня молоком - хвали меня вином, чтобы я немного приоткрылся и сел рядом с тобой, и сказал тебе «не бойся»...

***

Промолчали, суки; никому ничего не надо; все в штаны наклали. А всё оттого, что поганой жизнью живут. Уверяю тебя, что каждый из этих скотов кого-то подсиживает, перед кем-то подлизывается, что-то выгадывает и без конца денежки пересчитывает. Причем всё это так скучно-аккуратно у них получается, что и комар носа не подточит. Они и сейчас скучны и аккуратны донельзя…

***

Конечно, это иллюзия - то, что она любит меня. Она и сама уверяет себя, что любит меня, но это иллюзия. Она просто не понимает, думает, что тут как всегда... И она любит?! Тоже уверяет?! Это сколько же их! Я же говорил, что это иллюзии - только их бывает так много...

***

Он не увидел то, что я сделал и тогда я не услышал то, что он мне всё же  сказал…

В чужом отечестве одному фраеру не удалось выдать себя за гуру и пророка, но другая шестерка все-таки запудрила мне мозги и полгода ходила с почетом, в крутых мафиозниках. В чужих странах многие, как евреи, с отчаяния и страха лезут в герои, но я-то пока не страна...

***

Трое  в кузове грузовой машины неподвижно стояли и смотрели как наводнение смывает их город. Я был далеко и лиц не мог различить, но они наверняка были очень печальны, потому что пропала редиска...

Ожидали урагана, но всего лишь пролил дождик. Затем в темноте проехала мимо машина - грохоча так, словно на ней везли связанный ураган...

***

У еврея всегда отличный нюх, потому что он труслив и ему надо уклониться от реальной опасности, но лишь ненамного, чтобы пройти рядом и чувствовать себя и умным, и храбрым. А вот на меня он,  конечно, набросится. Я бью по еврею, чтобы ему не уподобиться, ведь я же знаю, как опасно их трогать всерьез - по сути, я по себе бью, по страху-предателю и еврею в себе. Исправьте еврея, чтобы поперли истинные пророки - и тогда исправится Бог и уже не будет повода говорить Ему «нет». Исправьте национала, который охраняет пустые склады, полные мифов и вразумите западника, либерала-еврея, который охраняет товар, превратившийся в пыль и песок...

***

Обидевшись, не только не заругался и не сморщился, но и не замолчал, не отвернулся - говорил по-прежнему приветливо и весело, просто это уже холостой ход и инерция, а всё важное  со слезами закопано...

Будучи у меня в гостях, «не суетись», сказала - от радушия и малодушия со мной всегда такое, когда в гости приходит надежда. Только вчера то же самое сказал другой гость. Типовая реакция, типовые люди.  «Я всегда суечусь» - ответил ей вполне добродушно...

Передразнить можно что угодно - а, значит, и отвергнуть... Выход в том, чтобы передразнивать и сами дразнилки?
(Какой-нибудь Галкин только сморщит нос, как уже полон кошелек, в карман не влазит)

Обидевшись, суетился, выказывал радушие, а сам в себе кривлялся и передразнивал. И эта девочка в гостях и этот идол, что ее всегда сопровождает...

***

«Оптом будем брать или не оптом?» - «Не это важно; важно, чтобы по-умному - где-то так, а где-то и совсем иначе... Но что такое ум, знает только умный человек...»

***

Борьба двоих, в которой победитель получает всё. А равная борьба.  Оба выдохлись, устали смертельно и  признали силу друг друга. И все же кто-то должен получить всё. И нервы в полном угаре, взлетают под самые черные небеса, тогда как тела почти в забытьи валяются, а не борются. Потом руки будут  трястись две недели. Потом победитель всё проиграет, он не пойдет дальше. Они оба мертвы...

***

Что дала мне эта женитьба, кроме порций секса, конечно? Только скучные хлопоты. Что я от нее  интересного слышал? А видел что? И если бы  ей самой было нужно интересное! Женщина - ласковая иллюзия, ее душа благоухает и ничем не интересуется. Но если бы  она розами благоухала! Нет, только хлопоты поважнели...


***

Если не сойду с ума в этих местах в эти времена, то обязательно начну жить красиво и правильно. Обязательно - я до дрожи, до сумасшествия буду стараться. А пока я рыба, наглотавшаяся наживок - с десяток рыбаков тянут меня  и не могут справиться  лишь потому, что каждый тянет в свою сторону. Но не до красивого плавания, конечно. Сушусь под водой на этих натянутых лесках - и остается только убить рыбаков, пусть плывут за мной, если смогут...

***

«Приходи и получи спасение даром». Бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Нет, чтобы сделать классическую рекламу! Ну, ту, где говорится, что цены ниже, а качество выше, чем у конкурентов! Что цены всё снижаются, а качество всё повышается и вы не слишком запаритесь, на наше спасение зарабатывая, а умильная улыбка потом с вас долго не слезет - почти до самого конца...

***


В этой жестянке (трамвае) должны бы находиться только стулья, а не люди. Им даже западло потратиться на настоящего контролера - пусть водитель иногда билеты проверяет и сойдет...

А вот еще одно злодеяние фашистов. Это так называемый «трамвай». Сейчас он пуст, гол и запылен, сей  жестяной ужас, но в те времена он до отказа набивался людьми, а после особисты с повязками на рукаве начинали проверку билетов. И если у кого-то билета не оказывалось, то весь вагон злорадно и подобострастно выносил ему свое общественное осуждение, а после на него спускали собак и отнимали последние деньги. Ужас, сколько людей было замучено!

***

«Забыл» - «Как?!» - «Так. Целая неделя прошла, а я за неделю отца родного забуду…»

Букашечные дела, дела-млекопитающие... Всюду виды, роды, падежи и приросты. Сейчас, например, по одному делу бегу как антилопа, а трех букашек в кармане не хватает - может сказаться...

***

Одни деревья плодоносили, а другие на небе сотнями тонких веточек рисовали плоды. Одни заборы раскрыли свои ворота, а другие там, где была натянута колючая проволока, натянули гирлянды лампочек, так, чтобы на каждую колючку приходилось по лампочке. «Колючая проволока с удобствами». И тогда даже крапива протянула малине свои коврижки и приклад восстал и злобно ударил по стволу своему, от которого всю жизнь видел одни лишь отдачи...

***

Собрались праведные дожди на небе - от того, что затопил собою тысячи гектаров до пигмеев, у каждого из которых было всего по ведерку воды - а неправедные набросились на белые тучки - мочили их насквозь, после чего последние падали на землю мокрой ватой. Прочими дождями небо управляло с помощью указателей и флагов, но если забывало про эту обязанность свою, то от обиды демонически темнели те дожди, дожди третьего пути, начинали греметь проклятиями и молниями летать, словно истребители, наконец, обрушиваясь на головы ни в чем не повинных людишек...

***

Он проходил через меня; он окутал меня; я как бы в его чреве оказался. «Надо что-то повредить в его чреве, какой-то орган укусить и руками порвать, помять или исцарапать - а то пройдет он через меня, вокруг меня и окажусь я кучкой дерьма и увижу  лишь его удаляющуюся задницу...»

***

Не знала, что она не добрая, потому что никто не просил ее о добрых делах. Не просили же потому, что уже не рассчитывали ни на какую доброту - ни от кого; и даже  стали забывать, что это такое. «Наверное, это выпивка для всех за мой счет». Никто не знал, что он не добрый...

Ум тренируется и растет только с помощью думанья. Думанье же стимулируется только вопросами и сомнениями. Поэтому все эти уверенные учебники без единого вопроса - средства для вытряхивания ума…. (Если же они  излагают сведения, наборы фактов, относящихся ко всему на свете, то при чем здесь учеба?)

***

В реальности мы ровно на порядок менее талантливы и хороши, чем на бумаге. «Думал, что уже попал в описанный сад, но на пути опять встала серая стена. Стены  общительны только на профессиональные темы - например, какие яблоки в этом году пользуются наибольшим спросом…

__

«Арс»: А3 постоянно бранилась; и вообще было достаточно муторно. Ходили стадом огромные расстояния до поздней ночи, играли в игры на пляже. Никем из привычной компании не интересовался. О3, конечно, было очень неприятно видеть, как я около А3 кручусь. Сообщила, что Л7 больше знать не хочет – потому что он к ней не является. Бой-френд предлагает замуж взять – «отвергла, но думаю».

Рассказывала про своего любимого койота, который зачем-то стрелял в самого себя. Мол, купи мне такую игрушку, я ее под подушку буду класть, с ней спать буду, 34 тысячи стоит. Отреагировал холодно: «бой-френд купит. Я не любитель этой ерунды».

Идут А3, О3 и я; я пошел сначала со стороны А3 – она с удовлетворением от меня полуотвернулась, разговаривая с О3, но я, выждав, когда заговорила О3, перешел на ее сторону – мол, я перемещаюсь только для того, чтоб лучше слышать! И тебе уже никак не отвернуться от меня!

***

Я - наименьшая лажа. Иногда меня радует, что наименьшая, порой у меня смешанные чувства оттого, что  наименьшая, но лажа, а сейчас я просто в тоске: «я лажа и нахожусь  среди лаж»...

Я забираю себе принадлежащее им, потому что им это не нужно, они даже не знают, что это имеется у них.  Им дом раздавил голову, а машина тело  и я беру кувалду и ею окончательно отдавливаю им ноги…

***

«Что делать - война. Я человек обязательный и если уж живу с волками на колесах, с воротами, со скипетрами, означающими ученую степень, то обязательно буду выть очень старательно, стреляя в  человека в себе...» - волки заселили города и отдельные оставшиеся люди вынуждены жить в отдельных оставшихся лесах...

По сути, я влюблен в войну с войной. Хожу по этому тупому полю боя, нарисовать которое не хватает воображения и ярости ни у одного авангардиста, и поражаю всех наповал своей дерзко светлой  насмешкой. Или раню, хотя бы - например, в руку - и человек уже не может стрелять и волк его подыхать начинает, становится паршивой овцой в своей стае...

Да, на север мы с ней не поехали, она туда едет одна. Я не знаю пароля. Она едет с ним и по пути он, наверное, все кроссворды разгадывает очень легко. «Милая, хочешь, мы с тобой поедем на юг? Прямо сейчас, прямо с той точки, в которой ты сейчас едешь на север с другим и к другому...» (У второго другого, чужого золотые руки, но на севере всё золото - крошки, что спрятаны в лабиринтах пудовых замков...)

***


«У него дома такие высокие потолки и настолько  маленький телевизор, что чувствуешь себя творчески несостоятельной личностью - с низким лбом и смотрящей только в экран. И боязно встать и оказаться слишком маленького роста...»

***


«Дурачок!» Всего лишь пришел и сел, как уже «дурачок». Она думает, что я фолил раньше и потому у неё уже накопилось желание свистнуть и назначить штрафной. Но я не фолил;  и раньше не фолил,  бегал по самой кромке... Я как тот тренер, что пытается подсказать игрокам на кромке и подыграть на кромке, но вынужден все же подсказывать лишь самому себе и играть совсем в другую игру, за пределами этого необозримого поля... (Но она всё свое: «...а уж как он, наверное, фолит там, где никто из нас не играет!»)

***

Бей меня - всё равно я потом разукрашу рану. Она так живописна, от нее просто не оторвать глаз. Жаль, что маленькая. Жаль, что мне не хочется кричать, хочется молчать. Я красив, когда в красном. Так что бей меня, разукрась меня. И не забудь потом приделать раму…

***

«Покажись мне таким, и я буду любить тебя. Я уже готова любить тебя таким. Ты уже кажешься мне таким». Но я другой – и я не стал играть эту роль,  завернул и уехал к себе, на тот свет, где Бог еще не завел женщин…

Разлюбил ее и перестал скрывать все свои разницы с нею, смело в мыслях своих топтал  ее дурацкие привычки - а в реальности мы уже не общались… (Был рад, что уже не нужно тащиться за нею!)


***

Строй, в котором все  очень различного роста и повернуты спинами и лицами друг к другу. И отражения тоже есть, причем, если строй стоит и только выполняет команды, то отражения пребывают в постоянном волнении и их постоянно отвозят – некоторые  отнюдь не швыряя, напротив, караул выстраивая...

***

Терпение здесь заменяет всё - даже смелость. Я постоянно терплю, потому что вокруг сплошные буераки...

***

Простилась и стала быстро уходить, изображая спиной своей,  что не любит меня и что ей всё равно, что сделаю я. И я мог пойти за другой, но это было бы предательством и нелепостью, мог остановиться, плюнуть, рукой махнуть и пойти домой, плюясь и руками махая, но это было бы странной недоработкой, мог побежать за ней,  чтобы догнать поскорее,  но это было бы жалкой слабостью и поэтому я просто пошел за ней, спокойненько ее попкой любуясь, а затем, подержав в неведении и желании оглянуться, окликнул добродушно-насмешливо: «куда спешишь, а?!» И она подобрела тогда ненадолго и рассказала вычитанную историю, что, видимо, так походила на виденный ею пророческий сон...


***

Думал, что она всё же любит меня (хотелось думать, глядя на ее аппетитную попку, вот и думал себе как дурак), но однажды случайно увидел, как она тащит два чемодана с расчетами. Точнее, волочил их паренек с влюбленными глазами. В тех расчетах я был то ли идеалом, то ли ни рыбой, ни мясом (а паренек был носильщиком). Она запуталась из-за меня,  поэтому ей пришлось завести эти два чемодана, поэтому была раздражена на паренька и, как итог, уже не скучала...

***

На заседании были так любезны, что  сделали маленькую паузу и сказали: «кто устал, тот может выйти». Я ей сразу зашептал: «давай, устанем, а?!» Но она сморщилась и кисло-кисло покачала головой. И я продолжил наблюдение за торжественно-строгими речами о знаменитом художнике, что так великолепно раскрепостился, что повсюду заблудился...

***

Учусь не любить их, чтобы любя никогда не играть в поддавки или в Моську, что учит Слона. «Вот перестану подлизываться и сразу стану человеком». А так я только мудрый лакей, чушь какая-то. Наступил на лакея, как слон и стою. Но он все же не умер пока; и даже кое-кому прислужить умудрился; и на меня тявкнул разок...

***

Сначала, видимо, была трагедия, но потом он быстренько утопил всю свою трагедию в литературе. Превратил ее  в миф. И даже в математике умудрился утопить. Хорошая ребус-теорема получилась. Зато послужил обществу мифов и теорем, а не тому, что, например,  на  остановке автобуса толпится, теоретически обсуждая мифическую возможность всплытия последнего...

«А этот талон зачем закомпостировал?!» - опять проверяю себя на предмет малодушия - а еще кто-то  проверяющего проверяет - на предмет скупердяйства. - «Не хотел ловчить, потому что ехал на свидание». (Оно не удалось, кстати: она не стала долго со мной цацкаться - сразу купила билет на одно из двух мест, на которых сидят спиной к окну, села на первый же автобус и быстро умотала. И лишь сам транспорт не хотел уезжать, ворчал и не заводился…)

«Любит меня»? Просто ей нужна тема для стихов. А с другой стороны, пора уже к семейности примериться. Или хотя бы невинности лишиться... Они заштампованы и закомпостированы наглухо. И сколько штамп не ломай, розу не получишь. Зато проезд по всем заезженно объезженным дорогам свободный и почти бесплатный. Их благие намерения  лишь рябь на очень толстой воде. Они еще всю свою безнадегу не мерили…

Люди уже не получались, не рождались на этом железе, но рождались пока табуреты. Ничего, очень даже головастые, они еще учась в школах и колледжах, вносят массу рацпредложений по улучшенному использованию железа. И даже стихи пишут. Правда, со скрежетом каким-то. Что делать, да, самолюбивы табуреты, слишком много им приходится выносить и высиживать - и железо ржавеет.

Притвориться, что ли, влюбленным - чтобы она меня полюбила. Если полюбит, то и мне будет легко ее полюбить. Притвориться влюбленным, чтобы любить?! ...Отодрать ее, что ли - говорят, помогает...

***


Особой родины нет у меня, во всех домах, в которых я обитаю, требуют пропуск…

Поднять, как слепую подводную лодку... - но она первым делом стала рассказывать мне, что жила в саду на дне морском среди поэтических ржавых конструкций. Вся в водорослях; и пахнет от нее болотом...

***

Та-ак, что здесь... Ага, вот свеженький выпендреж. А здесь всё передернуто великолепно. И заблуждение налицо - превосходный дурак. Ну, и общие места - просто целый склад… А с пафосом как? Без них, родимых, никуда, здесь-здесь они, пафосы - все крепенькие, как боровички. ...И зарвался восемь раз. И дурной тон представлен. И самоповтор в наличии. А уж с грамматикой какие любопытные нелады! и даже фактическая ошибка! Нет, всё просто очень интересно…

***

Нет, мне теперь нравится куда-нибудь двигаться и видеть тысячу  лиц. Люблю вникать, чем люди живы, чем мертвы. Люблю, конечно, и пролистывать кирпичи с глазами, отыскивая интересную страницу...

Да, с незнакомыми людьми тоже надо общаться, это не менее важно, чем общение со знакомцами своими. Еще ведь неизвестно, где найду друзей...

Нет, улица все же не пустыня, не нужно столбенеть и торопиться...

***

«Бах-победитель». Учит открытой победе. Подражанию солнцу. А Достоевский учит нырять в жизнь и любить ее так, как любит жить рыба в воде. Причем советует нырять в самую трудную жизнь, в самую глубокую и переполненную лабиринтами воду... А Толстой учит держать открытыми двери, снисходить к людям и сечь институты... А Ван Гог учит частной творческой инициативе - взял и всё нарисовал по-своему. Нашел метод... А Христос?  В Нем всё это вместе...


***

Одному ее любовнику 17 лет и он зовется «бой-френд», а другому лет 19 и он зовется «учитель» (да, да). Она мне всё это объясняла, говорила, что бой-френд ей только книжки таскает, а учитель лишь насчет личной жизни консультирует, но мне стало противно, и я с этим  месивом из учителей и бой-френдов поскорее попрощался, чтобы случайно третьим лишним не стать...

***

«Как удобно с тобой – люблю!» - нет никаких других любовей,  кроме любви к удобствам…

Как обычно, чтобы не плакать, смеялся, шутил, издевался. При случае помянул ее мягкую попку, щелкнул по ляжке, аппетитно упакованной в джинсы и даже ширинку потянулся  поправить, когда она занялась ею прямо при мне. Не плакать же. Зарылся в ее волосы, под предлогом вопроса на ушко и руку потрогал, где чепуховая ранка. Всё великолепно. Незачем плакать…

Сделал явную дерзость, но не стал оправдываться и исправляться, и ретушироваться,  настаивая на том, чтобы она меня сама оправдала. Она не хотела, конечно, слишком хотела  прищучить, но я просто перестал обращать на нее внимание, сломал ее и все  политесы, безапелляционно настаивая на том, чтобы  она меня и так оправдала...

***

«...А я, признаться, раньше к тебе прохладно относился!» - почти восторженно сказал, мол, то ли теперь, но я лишь молча добродушно усмехнулся – знал же, что в нашей арктической экспедиции  основной  холод еще впереди…


***

Она жила ночью, потому что на ее челе горела родовая метка - луна... Ночью вера живет без дел. Ночью хорошо словесно мечтать о любви. Ночью дома сидеть хорошо. Ночью ты главнее всех, кто спит, устав после тяжелого, активного, трудового дня...

***

Главное, выиграть в правоте. А для них это не главное и потому я без труда выигрываю все раунды и матчи. По всякому выигрываю, творю и веселюсь на поле, где полкоманды соперника стоит в унылой очереди на поездку за рубеж...


***

Комиссарша из фильма ужасов на время выбыла из игры: к ней снова заявился этот ее подслеповатый и белесый ангел… - от таких  воспоминаний она всё время выбывает из игры, сходит с ума, становясь поводырем для его блаженненькой улыбки...

***

Их так много, что они топчут друг друга ногами, а я настолько один, что никто не подаст мне руки…

«Не возникай» - т.е. не появляйся. «Тут так много народу - представь, что получится, если все возникнут». Все возникают втихомолку…

***
 
Стих про татуированные зеркала, «дьявол - отражение Бога», а я с усмешкой думаю: «будуарные дела»...

«Так что же ты проповедуешь?» - «Если бы мог сказать в двух словах, то я бы сказал... Впрочем, главное в том, чтобы развить  свой талант, который есть истина в нас, благодать в нас и способ быть счастливым...»

***

«Выиграю, пожалуй, я? У меня же авторитет и опыт» - «Ни фига. У нас тоже есть кое-какие козыри. Ваши прошлые заслуги сомнительны» - «Думаешь? А это видел?» - «Ну и что, смотри, какой я сильный» - «Так это же всё только цветочки, цветочки... Ну как?» - «Держимся. Пока порядок. Посмотрим. Поборемся» - «Так на же тогда!» - «А я так» - «Да? Скотина, я же тебя сейчас замочу!» - «А я постараюсь контратакой ответить» - «Мерзавец, мерзавец. Зря ты со мной связался... Ах, ты даже так?!» - «Да!» - А это видел?» - «Так, так. Так, так. Так, так. Ну, так» - «Умри, несчастный!» - «Как бы не так...» - «Так я же сейчас добавлю?!  - «Не держи за дурака - тут всё под защитой» - «Тоже мне защита. Мы знаем как с такой защитой обходиться. Видали, играли» - «Мы тоже не новички» - «Этого мало...» - «Ты что не по правилам жмешь, гад?!» - «Всё по правилам, не ори, симулянт!» - «Ну, я тогда тоже, погоди» - «Поздно годить, сдавайся, говорю тебе» - «Нет, я еще попытаюсь» - «Для вида, что ли?! Ну, это пожалуйста; сохрани, так сказать, лицо» - «А может еще и накажу тебя» - «Опыт,  братец, опыт – таких, как я не наказывают. Так что просто подыши эти пять минут перед смертью...»

***

«Талантливый человек, но так  свой талант от людей загородил и в карьеру вместо лошади запряг, что я не знаю, любить мне его или ненавидеть! Когда Бога сажают в тюрьму или используют вместо лошади, то Он превращается в дьявола! И виноват он! Т.е. я его все же ненавижу. Он и слева и справа мозги мне пудрит, но я  хладнокровно давлю его прямо по центру!» - «Не поддавайся ненависти дьявольской. Раз талантлив, значит, и в этой тюрьме, и в этой лошади Бог  еще светит...»

***

Приходят, приносят предложения. И снова заседает строгая комиссия, беспристрастно их рассматривая. И каждый раз эти предложения квалифицируются ею в качестве искушений, которые вообще-то делать нельзя, но если очень хочется, то можно, но только один раз и для того, чтобы уже наглядно, на опыте убедиться, что делать их все-таки нельзя… (Легко тебе в президиуме сидеть! Я вот живо воскликнул, теперь опьяняюсь своим восклицанием, а потом и врать начну, раз пьяный!)

***


Найти ту, что будет любить меня преданно, будучи особой весьма деловой?! Такие люди ищут хозяина или хозяйку, чтобы в делах уже не отвлекаться на мысли...

Она в моем вкусе, в моем духе; пока мне по вкусу этот дух. Вот только надоест, приестся. Нельзя же жениться на гречневой каше, например. Можно на чем-то молочном, фруктово-ягодном и винном, но ее молоко разбавлено, фрукты-ягоды гниловаты, а вино кислятина…  - но каша всё же хороша...


***

Сижу на травке,  но думаю «всё обломалось в доме Обломских. Все ветки». Мимо мужик тащится, строго шутит: «не держись так за голову - академиком станешь». Констататор. «Купи мне эту злую и сентиментальную игрушку - положу я ее под подушку». Куплю.  И что толку, что рукописи не горят, когда и говно не тонет. Или вот, тоже хорошая девушка идет, но я уже хладнокровно вижу все  шансы. Трудно повышать уровень, когда и так уже на ногах идешь - «летать можно, только опираясь на точку таланта...»

««Смысл жизни в том, чтобы жить» - «Как жить?» - «Как живется» - «По разному живется. И какой смысл жить, как живется?» - «Жить наилучшим образом и получать удовольствие от того, что многое получается» - «А в удовольствиях и успехах какой смысл? И чем отличается твое наилучшее от твоего наихудшего?» - «Смысл хотя бы в том, что, испытывая удовольствие, переживая успех, ты уже не задаешь себе никаких вопросов о смыслах» - «Ну и много у тебя этих удовольствий?» - «Хватает» - «На то, чтобы упираться?» - «Чтобы быть уверенной в себе и  своем довольстве»... Удовольство-самодовольство...»


НОВАЯ РЕДАКЦИЯ
***

Мне кажется... - мне всё время кажется, чудится, мерещится и представляется. Вам тоже? Мне кажется, что мне всё время кажется, но я уверен, что на этой поверхности, как на столе, незримо главенствует Бог и потому   уверенно выставляю на нее все свои мнимости, уверенный в том, что там они превратятся в реальные предметы...

***

Робот - его забыли похоронить, потому что он попал в какую-то щель и вот, теперь он ожил, воскрес и издает оттуда эти странные звуки...

Робот - искал свое стадо, чтобы можно было пастись, продрог, промок и забрался пока в лисью нору, не боясь ни зубов ее, ни характера...

Умирающий робот, уже старик – хрипя, рассказывает о тех  временах, когда роботам приходилось ужасно много работать на  страшных заводах...

Молодой рабочий робот - работает как простая бетономешалка, добродушно наставляет интеллигента, практикующего в качестве заумного барда: «чем ныть и бормотать, лучше бы пенопласт выдувал, раз такой умный. Работа очень тонкая, чистая, даже белая»....

Роботы - танцуют. Одного трясет как сумасшедшего, а у другого в программе всего три такта в минуту...

Роботы - в походе. Судя по настроению, очень лихая и трудная цель, но они держат язык за зубами, им велено никому ничего не рассказывать, пока не сделают дело. Значит, кто-то все же останется жить, иначе некому  было б рассказывать...

***

Упрощенная девушка. Для простой жизни, простых задач. Все кругом упрощены до заасфальтированной дороги с машиной. А интеллигент всё буераки выдумывает. И в итоге не держит птицу удачи, о которой мечтает. А все упрощенные свободно держат по птице - по упрощенной птице удачи, которую держать можно только за хвост...

***

Я понимающий. И  снисходительный. Больше ты не встретишь такого понимающего - пойми, и снизойди до меня, снисходительного, чтобы, наконец, залетала улыбка, не нуждающаяся ни в понимании, ни в снисхождении...

***

На коленях. Наконец-то не нужно идти - даже под гору, даже без груза; но зато враги оживились - идут даже те, что под горой и груженые. Потемнел и взмолился: «Боже, дай им сил лишь на коленях досюда  дойти, чтобы отдавила им дорога желание драться ногами»...

***

«…Втащил к себе, затем перешел какой-то мостик, начался лес, с неба напал полк врагов и под землей тоже кто-то зашевелился, видимо, начиная  наблюдение, поудобнее устраиваясь в засаде...» - откуда в жилище мостик, а тем более лес?! И враги откуда?! И земля для большой засады?! Втащил своё к себе глубоко…

***

«Ты пытаешься сидеть на двух стульях» - «Нет, это вы пытаетесь сидеть в двух пропастях по бокам от единственного стула - на котором сидеть мне  так надоело, что я собираюсь встать и пойти  в вашу пропасть…»

***

Он развалился, а я напеваю «на-на». Заметил, что не могу прекратить напевать «на-на» - дурость вошла, несусь по дорогам. Вдруг вижу мужика со струёй; запнулся, было, но успел сообразить, что это же  желтая веточка, просто у  нее ободрана кора...

***

Сказать тебе «да» или сказать тебе «нет»? Мне ведь без разницы, что две буквы, что три. У всех свои доводы - по поезду доводов. Мне лишь бы уцелеть между этими встречными поездами, раз уж нельзя сойти с пути. Надо успеть один  путь разделить на два, пока эти поезда еще вплотную  не съехались - тогда пусть несутся перед самым носом и грохочут  в мозгу, нанося холостые удары…


***

Уходил - была тихая комната, пришел - черная туча мух и одна,  как Геракл,  мне свои бицепсы показывает, уверяет,  что когда выступает, зал всегда битком, словно он красавица...

Уходил - была нормальная комната, пришел - весь пол заставлен оловянными солдатиками с остро заточенными пиками и кто-то из них в   мегафон пискнул мне, что это оккупация, что они пацифисты в отношении автоматов и любят всё натуральное. Хожу по ним, как йог по своим гвоздям, а они как на дрожжах растут и один из них уже ласточкой на подоконнике подтягивается, желая выглянуть в окошко...

(В общем, нужно либо не уходить, либо не приходить, не уходить, чтобы не приходить и не приходить никогда, чтобы однажды уйти не пришлось…)

__

А3 могла на самом-то деле очень даже обидеться на все эти «ты можешь только пересказать то, что тебе учебник скажет», «я за день больше пишу, чем ты за всю свою жизнь написала» («зато качество…» - «Ну, как же!» – совершенно язвительным тоном)

***

Отступив до позвоночника-ствола и спины-стены, я взбираюсь по ним на самое  небо и включаю самую солнечную музыку - и враг, привыкший к какофонии и лошадиному ржанью, в конце концов, не выдерживает ее и отступает из моего лучезарного тела... Иногда даже в панике, бросая пожитки. Правда, бывает, что это отрава, ловушка, мина вялотекущего действия, зацепка для нового наступления...

***

Я ждал, и вода текла всё уже и, наконец, кран уронил последние капли, после чего придурковато крючком изогнулся, видимо,  их провожая. «И это всё?» - спросил я его сурово, а он молчал и виноватился...

***

У меня часовое «окно» получилось и я решил не заколачивать его,  остановить время на час и осмотреть этот город, в недрах которого я пребываю  свою, вам известную, вечность. В городе была масса домов, которой противостояла масса солнца и свежего воздуха и масса машин, которой противостояла масса деревьев - и еще были лотки со всякой всячиной, тетеньки коротали за ними свою вечность, продавая голодные желудки, спадающие штаны, головы без спортивных шапочек, ненакрашенные губы, незабитые гвозди, неосвещенные лампочкой пространства, незаписанную ручкой бумагу и даже комариные укусы...

__

«Арс»: угорал от любви к А3. Она раньше меня пришла, расстроенная тем, что бойфренд дурак, а Л7 толком не любит ее («но как у меня появится кто-то, он сразу дает о себе знать и говорит: «помни, я твоя главная любовь, так что бросай его»). Призналась, что жила с ним и со многими другими тоже, но я угорал и лез к ней у всех на виду. Всё это очень для меня ново. Опять голодная была, вечно без денег («когда приходишь, буду  первым делом тебе отрыгивать пищу»). С7 и Алд., два горемычных ловеласа, всю дорогу мешали мне и компрометировали, составляя компанию. С. привел свою кралю показать, и я шепнул А3: «я бы тебя на сто таких  не променял».

***


В интенсивнейшем танце я, как йог, проглотил 104 пули, которые она машинально послала в меня, и остался жив и очень подвижен, но потом у меня все же гудели ноги, мутило живот и, как с похмелья, болела голова - и, если б не пламя, меня бы еще и трясло, и знобило...

***

Она призналась, что жила и с дураками, и с подлецами, что ее первая любовь сейчас колется, пьет снотворное и желает сойти с девятого этажа, что то, что половой акт хорош, понимаешь не сразу - впрочем, в этих котлетах действительно огромные кости - что у неё вчера были грязные мысли и грязная душа и она хотела дождя… Потом стихи читала - про анусы и жопы, про то, что ей плевать, на кого плевать… И вот же, я просто угорал от любви к ней, чистой любви, несмотря на всю ее очевидную эротичность - и с вызовом лез к ней прямо при всех, нежно ласкался, шептал ее имя, она была лучше меня слишком во многом... (Потом, отказывая мне, выжидая, она одновременно и очень сочувствовала мне, говорила о том, как болит ее сердце. - «Оно есть у тебя?» - «Да» - «А я думал, лишь этот...» - «Анус!?»  - догадалась смущенно…)

***

Ей дали две бумажки и ни одной ручки и потому она не смогла написать для меня рассказ о том, как жила, но похоже, что ей давали две рубашки и никаких юбок и штанов...

Сидела на унитазе и писала свои умные стихи так быстро, что наполнялось помойное ведро и она звала меня, кривляясь, а потом  говорила, что голодна и я отрыгивал ей самую лучшую пищу...

Говорила, что со мной можно общаться только 30 секунд в день, что я так много пишу, что, в итоге, мне нечего сказать тем, кто так много читать не способен, но я уверял ее, что общаться нужно 30 секунд в минуту, а остальные 30 я буду нежен и  мы просто не вспомним о существовании слов...

Сказала мне про толпу своих мужиков, чтобы я был посмелее и посильнее или бросил ее, и я стал смотреть вдаль, отыскивая эту свою смелую силу, а она стояла боком, ела мясо и говорила, не глядя, что нельзя так долго смотреть на нее, на что я отвечал, что сейчас смотрю на толпу, что этим вечером выходит вдали из театра, что из бетона у нас, но, как известно, плывет кораблем...

Еще сказала мне этим летом, что познакомилась с ним прошлым летом. Долго влюбляясь в меня - что тогда не сразу  влюбилась. Что сначала он полюбил - как и я. И что счастливы они были только неделю…

***

Понял, какое у меня скверное настроение, когда начал ломать дверь, ударившую меня за невнимательное и неаккуратное настроение. А ведь слушал музыку… (она подпрыгивала, желая улететь, а не обнимать меня)

От расстройства забыл хорошую вещь в одной из своих задниц, поскорее надел штаны, и пошел в одну из тех точек, где меня не ждет ничего, кроме посыла в одно нехорошее место, но по дороге в голове моей сверкнуло чего-то и я, озверев, рискуя опоздать, но не желая уж совсем торопиться, отыскал на земле грязный потребленный чертеж - дом по нему уже строился рядом – и, клок от него оторвав,  сверканию головному  памятник воздвиг  нерукотворный ручкой  в том же нехорошем месте забытой, причем, только примостился на каких-то перилах, как с них уже кто-то собрался  съезжать...

***

«Так за истину ты теперь держишься или же за свободное от толпы место, которое ты вдруг обнаружил в своих былых поисках истины?» - «Потом я попытаюсь ответить тебе на этот вопрос, но пока дай мне упиться этим волшебным коктейлем без пауз, что лишь сбивают меня и  лишают свободы...»