30

                ***

   Благодать - это маленький мальчик под твоим окном в солнечное утро. Там травы, песочек, причем травы длинные как водоросли, или, если хотите, мелодии, хотя на самом-то деле повсюду - и под окном - пустыня, асфальт и  почти что зима...   

 Учение о благодати самое важное для меня - но без глупости ты не испытаешь ее даже в солнечный день, если нет перспектив у тебя и людей, которых можно благодарить и любить...   

 Злые люди  обрубают канаты, которыми я к ним привязался, но я с ними как шарик еще общаюсь пока, ради единственной ниточки отложив перелеты, отлеты, улеты...

  Когда тебя погладили, любой дурак дерзко радуется, а вот когда тебя ударили, только мудрый ловит кайф благодати и радости…

   «Не учи меня жить!» - говорит эстетик этику гордо и запахивается в свой безупречный гребаный халат. Всегда так было - начиная с древней Персии, от которой, слава Богу, не осталось ничего...

  Целесообразен только серый цвет, всё остальное обманчиво и ненадежно. Вот и я с удовлетворением серею, все свои богатства  сконцентрировал в виде оазисов и выпускаю импульсами...

                ***

   Бедный художник рисует бедные картины, а богатый - богатые, потому что таковы их впечатления. Если художник искренен, он следует своим впечатлениями и ощущениям. Если художник рисует богатые картины, ему за них платят богатые деньги - на которые он может жить с ощущением богатства и без натуг рисовать богатые картины. А бедный художник не понимает секрета богатства... Я тоже завяз в бедности, но надеюсь выбраться, потому что у меня есть желание биться. Всё, что я рисую - это бедность и битва...

                ***

   Секрет любви: работяг любят за деньги, а артистов - за так. Раньше меня не любили, потому что я был работягой  без денег. Артист не оглядывается, не смотрит на зрительниц, он самодостаточен и занят лишь своей внешней и внутренней игрой. Будь артистом по духу и весь пол женским полом покроется, самому лечь будет некуда. Но деньги и артисту не помешают. И к тому же мне очень хочется сосредоточиться и работать...

                ***

   Ситуация стала тупиковой... Тупик можно преодолеть, меняясь экстенсивно - поехать куда-то, завести себе новых знакомых, устроиться на работу, продать одно и купить другое, что как лом, тупики пробивать помогающий... - или же - меняясь интенсивно: стань больше, умнее, сильнее и прежние барьеры окажутся сплошь дырявыми и по колено. Мне почему-то кажется, что опять мне надо измениться интенсивно, чтобы поехать куда-то...

                ***

   Ты с ней разговариваешь хорошо, но - слишком хорошо, как соловей разливаешься. Вот тебе критерий: не должно чувствоваться, что ты можешь деньги одолжить.

Я никому ничего не должен; не должен ни нравиться, ни стесняться. Конечно, хочется верить, что девушка звонит, потому что ты очень ей интересен, но на то есть лишь один шанс из ста. Я бы говорил ясно и сдержанно, вникая в то, что нужно ей от меня...

                ***

   Вроде бы далеко от их окна сижу, но они выглядывают так, словно подозревают, не подглядываю ли  и не злоумышляю ли. И она: не слишком ли пристально на ее ребенка смотрю - а вдруг педофил? Мигом, мол, милицию вызовем…
  Ничего, привыкнут, что я в общем дворе отдыхаю - или что летом по лесу как по личному парку гуляю…
 
               
***

   В раздражении и суете отыскивая свой оазис, перепрыгивал через горы и стрекотал там как кузнечик... - а теперь смотрю печальным взором на каждую гору до тех пор, пока от сосредоточенности моей она не начинает распадаться и в удобрение для нового оазиса превращаться. Перестало льстить, что я дойная среди кузнечиков корова. Люди - горы, стены - горы, двери – горы, отсутствия - тоже горы. Теперь я человек странный и для себя, кузнечика. Не тороплюсь, раз уж и в самый лучший солнечный день заперт в вечной комнате своей. Людей и дела перекинув за спину,  стану сильнее, если хватит печали. А если не хватит, то распадусь как самая большая в округе гора! Чтобы выжить большим, надо чтобы больше оазисов стало...

                ***

   Вовкин сон: «В аэропорт поехал встречать какую-то вьетнамку с бутылкой коньяку, но оказалось вдруг, что в бутылке коньяка всего лишь со стакан и вот уже звонят, что умер кто-то, и начались сплошные похороны...» Похороны как предлог уклониться от сомнительной женитьбы…

  В чьем теле крови оказалось мало - в твоем, в моем? Пытался к жизни я  пробиться, но поехал не туда, не с тем и сзади всё обрушилось до самых похорон, а в тебе самом, хотя вроде  подражал кино, крови оказалось мало. «Кто тебе коньяк подсунул? Ты чем на работе занимаешься?! Брат, я от снов твоих предательских  вечно умираю!»…

                ***

   А мне математичка из института приснилась. Красивая, молодая, ко мне исключительно  хорошо относящаяся - кажется, не потому, что я в математике дока, а из-за немецкой фамилии - но совершенно рациональная, т.е. холодная женщина. Пытался, тем не менее, любовь с ней представить! Вот до чего дошло!
(П.С.: а ведь ей сейчас, наверное, уже 60… Исключительный был человек, я ее теплоты не был достоин. Как бы встретить сейчас, чтобы просто «спасибо» сказать. Как и учителю истории в техникуме – ей сейчас, возможно, и 80. Как и той, что ботанику в 5 классе вела… И еще иногда мелькали исключительные люди – однажды это случилось даже в зубном кабинете…)

  Нет, ты лучше вспомни ту пору: к тебе настоящее тепло с ее стороны доходило. Я был такой бледный, задумчивый парнишка в том институте и вдобавок что-то прочувствовал в математике. А вот в женщинах – ни хера…

                ***

   На гигантском спортивном шоу в одном секторе толкают, в другом метают, в третьем с длинным шестом прыгают, а вокруг бегуны как аура бегают. Странно, как занятия людей будущего века. Прыгнул на 2.40 и вот  у тебя уже банановый конвейер. Пробежал за минуту двадцать и попал под золотой дождь. Наклонился-разогнулся и вот уже увенчиваешься шапкой. Но бананы - это так, для соревнований. И шапки не нужны как шапки, они лишь символы для тех, кто в ярких трусиках и маечках не пьет, не ест и  замуж не выходит, сподобившись  достигнуть будущего века.  (Один лишь только ел банан и трое жадно  пили воду) И нет ни  побед, ни поражений, есть лишь действо,  от которого засыпаешь сразу,  а после такое пишешь на гигантском  шоу, что в будущее перепрыгивает  очередное засидевшиеся время...

                ***

   Нервен как вратарь, что уже в первом периоде четыре шайбы пропустил. Ему кажется, что он взбодрился-разозлился и уж больше ни одной ошибки не допустит, покажет класс, характер и еще наверстает, компенсирует в ворота упущенное - и действительно пару легких бросков старательно отбивает – после чего снова от избытка мыслей в его ворота «пенка» залетает – да и слишком радостно, крылато его соперник добивает…
(Он наткнулся на то, что выше его понимания)

                ***

   Важная, всё-таки, примета: часы на руке - если они есть, то будь ты каким угодно на словах бунтарем и анархистом, на деле ты обитаешь во времени и в пространстве, ты рационален, а вот если нет их, то в тебе сидит неведомый для тебя самого марсианин - и ведь много таких!

                ***
«Ты пойми: в жизни правды нет и всего меньше ее в этом самом месте, оно, так сказать, отдается на поток и разграбление. Главное, что в целом я собой владею - дзэн-закалка - и с головой порядок - недавно Сартра прочитала, творчески с Васей  развиваясь, хотя еще и «не дала»...»   

«Хитростью пробилась на радио, прочла пять своих самых «убойных» стихов и жду славы, но - все не в курсе совсем! Через каждые два месяца пробиваюсь куда-то и читаю свои пять самых «убойных» не про погоду стихов - всю секс-тему обсосала, благо опыт есть, не девочка уже, мне 18, а под мужиками я с 13-ти лежу — но опять: даже не все знакомые знают, норовят разговор на свое перевести. Эх, написать бы 50  стихов и разбомбить хотя бы этот проклятый город для начала! Чтоб на руках носили, суки, ****и, ****юки!..» 

***
 
 Не получится ли так, что они плохие, желающие стать лучше, чтобы  оправдать себя, а я хороший, желающий похуже стать, чтоб эффективней в мире жить? Бред, но ему трудно возразить…

***

   У Христа и апостолов всё держалось на чудесах, но потом чудеса прекратились и значит учение должно быть как-то трансформировано. Лучше просвещенный атеизм, чем суеверное мифотворчество, которое есть мракобесие. Уже в посланиях Павла такая трансформация начата.    Христианство - это открытие Духа, т.е. больших психических энергий. Эта энергия должна найти себе применение во всем, в любом, так сказать, строительстве, зацикливаться на слепых необязательно, тем более, что их, как раз, теперь медицина лечит…

«Недельный» принцип сейчас не может работать, потому что суть его в упорядочении, но оно нужно было в древние буйные времена, а не в наши, когда как раз от избытка порядков и задыхаешься…

                ***

   Это были еще глупости, но ими я занимался уже резко, быстро, по-деловому, отчетливо догадываясь о негативном результате. В мире всюду на болото наткнешься, но по форме это болото как Норвегия или Чили - надо идти поперек, зажать нос и перепрыгнуть его на три счета. А я был нежным как флаг и резким лишь за счет черных штрихов, что были как древко при флаге. Втыкал флаг в болото, но он не привился, в рост не пошел, стал гореть и корежиться, ибо - горькие воды. Из-за флага я был всего лишь бессмертным, но силы не было еще у меня. Без силы на болоте - мученье. Если ты не сможешь ходить по морю людскому, то утонешь в болоте. Больше не будет чудес, Христос был прав, отказавшись показать знамение с неба - люди совершенно не стоят того, просто вредно свиней зефиром кормить. И в танке любви должно быть взаимопонимание полное, а иначе и ты переходишь в разряд разреженных личностей или даже тварей болота...

                ***

   У неё такой вид, словно она шла, шла вперед, а потом развернулась и увидела, что переда нет, что везде и перед, и  зад и для интереса в обратную сторону отправилась, на вкус, ощупь и цвет проверяя прострацию, а также краем глаза нашу в заднице страну наблюдая, где теперь новым президентом  порядок наводится...

                ***

   В трусах мужики в барабаны били, и я восстановил всю цепочку: мужики при параде скрипку пилили, мужики без парада били ложкой в тарелки и той же скрипкой разбивали орехи, трусатые, значит, барабан раздобыли, а дальше действие протекало за кадром и спущенным занавесом, говорят, что после того как Бог из ребра жену сотворил, голые мужики долго дули в волосатые трубы...

                ***

   «****овать - всё равно, что пьянствовать - я не могу себе это позволить, сегодня - это исключение, да и выпили мы немного - творчество, только творчество, с полным прилежанием - черт, темно, никак ключом в дырку не попаду - и любовь, чтобы взаимопонимание было - ты понимаешь? - а иначе всё муторно и ненадежно. Ну, зайди,  но, пойми, это лишь исключение...»

                ***

 Мне приснился холм, всего лишь холм; вернее - предчувствие холма, припухлость, несколько извивов, переливов: буроватое и пустынное место это выглядело столь  метафизично, что хотелось застыть на нем на такие два часа, что как века, а в следующем тысячелетии даже строить город и подниматься на зеленую вершину...

                ***

   Приснилось, что океаны соленые - это стихи, и я на паруснике плыву по самому далекому полинезийскому морю, лицезрю чудеса и закаты и мучительно думаю, как же переварить мне все впечатления, не сливая еще и  соленую воду… Надо, наверное, плыть, создавая из воздуха ветер, но куда плыть и как, когда даже самое далекое море уже индустриально насквозь, на всю глубину, потому что и здесь - прямо в море - по японской лицензии заводов настроили и теперь это как новые джунгли в море стихов, что, газуя, пузырьками покрылись, а у меня на паруснике всей команды - два человека, считая меня за команду, а брата - за человека, хотя он и не пишет стихов...

                ***

   Увлекался я вкусом, цветом и динамизмом, а также, как ни удивительно, скелетом, но вот заметил я, шествуя как позвоночник одиноким и вновь как стеклышко разбитым, двух парней беседующих - один из них гулял с ребенком, а другой с собакой: в глазах у них напиток был не слишком вкусный, интересный, но в фигурах тел была такая прочность, что я, признаться, зауважал и позавидовал: вот, быть бы мне напитком в крепкой чаше, каменной, чтобы не разбиваться никогда. Тогда б я чаном был и ко мне с ложками целая армия сбежалась, не то бы было, что есть вот в сей момент, когда я так пуст, что даже сам голоден, а всё хорошее мое с  собачьими какашками  смешалось...

                ***

   В газете: «мужик потерянные 10 тыс.  долларов вернул владельцу!» (правда, мужик был самым богатым в городе и я даже не понимаю, почему так везет именно самым богатым мужикам. Хотя, чего же тут непонятного: они завсегда около больших денег ошиваются… Итак,  сообщили в газете этот умопомрачительно положительный пример и фамилию назвали, но - что толку-то в фамилии? Наши имена лишь по случайности есть набор букв, а не цифр, а значат ровно столько же. Поучительность же мы и сами можем выдумать, вымечтать, представить. Кстати, возможно, и было выдумано, возможно, в реальности он сговорился с кем-то, чтобы фирме своей рекламу сделать! Причем  пришла к нему идея эта, когда он рубль за старушкою поднял…

                ***

   Нога в черном ботинке на ступеньке железной лестницы, уход на работу, замок - замОк, а не зАмок - рок-концерт, косметика... — всё наполнялось обостренным смыслом в этот утренний час, хотя  на косметику она зря налегает и на концерт можно билет не достать, и тогда останется только откуда-то взявшийся и вроде бы еще существующий зАмок...

                ***

   На полной скорости дал себе полную волю – ах, какой это кайф! Двухчасовое пребывание в волнах экстаза, сон, который будешь до тех пор вспоминать, пересказывать, пока не случится нового такого же сна. Веришь себе, не обязан ни банальностям, ни страхам, знаешь все дороги вокруг! Восхищения тобой не может побороть даже ГАИ и милиция. Светофор, завидев тебя, мигом сменился и ласково замигал желтым, почти зеленым глазом… Он сам не понял, как это случилось! Тут же не ездил никто никогда, потому что незачем ездить, когда банальности тебе прямо на дом приносят, а на дорогах не только асфальт, но  и овраги, и горы, шлагбаумы и даже столбы, а также некоторая часть сохранившей вредность милиции...

                ***

   Вообще не умея ходить,  потому что одна нога у них мертво прикована, предлагают мериться не путем пройденным,  а размером одного  отдельного шага, но и тут в тупик  попадают на меня напоровшись, человека почти двухметрового роста!

                ***

   Сначала заимствуют чужое - хотя бы как дети моды - а потом, сотворив еще так немного, уже бегут в редакции и агентства по защите авторских прав! (Нет, только детям снятся правильные сны...)

                ***

   Любовь - это нежная защита и самоотверженная помощь, рай искомый. Жизнь - это отсутствие нежности и помощи и я теперь – это жестокость по отношению к лишенным рая. Впрочем, есть еще и задумчивость - напряженная задумчивость, по сравнению с которой все прежние напряжения мои сплошная расслабуха, молоденькая зелень, нуждающаяся и в защите и в помощи... (П.С.: какую-нибудь защиту и помощь предложат тебе, чтобы ты не бесился и не отравлял атмосферу. А полностью лишенные рая гораздо сильнее тебя, ты, лилипут, с ними до сих пор не встречался…)

                ***

   Девушки желают понравиться, чтобы одних парней истощить своими половыми потребностями, а других измучить зрелищем того, как гуляют они с парнями, которым - действительно или понарошку - сумели понравиться, и кто есть кто, попробуй тут, угадай...

                ***

   Снег местами сошел уже и в скверике на сухом островке, пригретые солнышком, разлеглось пять рыжих собачин, по шерсти и цвету не слишком отличаясь от бурой травы и земли. По-разному они разлеглись - одна морду вытянула, другая набок свернула, третья кинула всё тело плашмя, вытянув ноги, четвертая щелкала зубами по блохам, пятая позой походила на первую, но вытянулась она не туда, лежала в отдалении, да еще и в ложбине, а шерсть у ней одной была серая, чего вначале я не приметил - и вышло так, что разнообразием оправдана многочисленность природы - а значит и наблюдение мое по дороге туда, где будет всё кисло, скорее всего, хотя там и люди...

 Было кисло и я в той же задумчивости топаю назад: собаки мои спят, нету и солнышка, только машины шумят, грустная проза и приходится разнообразно шагать, домой пробираясь, потому что под ногами много еще грязи и черного снега и не сделать уже иных наблюдений...

                ***

   Люди плодятся как кролики: ей и ему захотелось со скуки потрахаться, да недосмотрели и вот - первый ребенок. После школы этот ребенок тоже нашел себе пару и спарился - с тем же, в конце концов, результатом. А родители, кстати, уже давно разбежались, хотя и работают, к примеру, на швейной фабрике, где шьются, к примеру, модные сумки, чтобы никто не считался какими-то кроликами, а воображались всякие удавы и пумы, потому что иначе не спаришься и скучный результат предусмотришь...

                ***

   Безумие, настоящие безумие - а ведь мы, однако же, трахнулись. Полное безумие. Столько благих намерений было и вот - даже без резины. Теперь три часа ломота будет. Ты уж извини, но видеть мне тебя сейчас неохота. Ничего не соображаю и чувствую только отвращение к тебе и себе...

    Воспалилась похоть - а вслед за  ней и весь круг материальных интересов. Сперматозоиды - тот же героин: ловишь сперва минутный кайф, якобы, любви, а потом всю дорогу в серой жизни маешься, добывая денежки, в конечном счете, лишь на новую дозу этого страшного удовольствия...

                ***

   Терпение, стой в этой очереди и думай о высоком. Потом иди и, чтобы время скоротать, думай о высоком. И за едой незачем скучать, когда можно думать о высоком. И в туалете можно думать о высоком, поэтому, если хочешь, с чистой совестью отправляйся в туалет и думай, думай о высоком...

                ***

   В жизни, как в спорте, разные команды соревнуются и не будем закрывать глаза на тот простой турнирный факт, что на первых местах - как ЦСКА в Советское хоккейное время - ****ство, Пьянка, Наркота и прочие прелести, а та же Серьезная Литература борется лишь за то, чтобы вовсе из лиги не вылететь, всё равно что «Трактор» какой-то в советское время, который армейцам вечно с двухзначным счетом проигрывал, после чего с  обещанием «завязать» писались на родину покаянные письма и, в предвкушении матча со столь же захудалым «Торпедо» художничков, игроков даже благодатный сон посещал, в котором всем подряд снилось самое чудесное будущее и первое место...

***

Я теперь пессимист, чтобы  быть реалистом, а ночами - полный фантастик…

***

   В трамвае ехали маленькие люди и ехали они по маленьким делам, а в авто по соседству сидели люди побольше и сидели они там ради и дел побольше, так что весь трамвай потихоньку мечтал подрасти и когда-нибудь очутиться в авто, а все в авто по быстрому ужасались возможности измельчать и очутиться в трамвае, к которому один из тех, кто поменьше гайки прикручивает  и для которого один из тех, кто побольше, трассы прокладывает...

                ***

   Я не в состоянии уважать этих обыкновенных людей, потому что не могу проникнуть к ним в глубину, где у каждого хорошее, верно, живо еще. Да будет позволено мне такое сравнение, это как с сексом: достичь оргазма с любой хорошо, но все оргазмы на самой глубине притаились...

***

Стал танком, танком взломал оборону, не боясь забыть, что делаю это затем, чтобы высадить в сердце цветочек…

                ***

   Болезнью стеснительности и выпендрежа больны совсем немногие.  Одни взлететь не могут, а другие - приземлиться. Я сначала низко падал, потом высоко залетал, а теперь хочу приземлиться...

                ***

   В некоторых местах города вдруг стал бросаться на каменные стенки, говоря: «здесь должны быть проходы». И Бог ответил: «да». 

  В некоторых местах болота стал вдруг сыпать острова, говоря «здесь должны быть твердые места». И Бог опять ответил «да»...   

 Раньше  был озабочен тем, чтобы не упасть, а теперь буду озабочен тем, чтобы не стоять - и для этого нужны проходы города и  острова болота…

                ***

   Я был поточен в творчестве и эпизодичен в жизни, а буду штучен в творчестве и поточен в жизни…

  Основная часть потока моих мыслей раньше принадлежала творчеству, а теперь принадлежит жизни. Но, имея позади себя поток творчества, я всматриваюсь в этот поток жизни, высматривая место, где можно основать творческую вершину... 
 
 Главное в творчестве – игра, главное в жизни – конкретика, и они нужны друг другу, чтобы не быть играм беспочвенным, а конкретике убийственной...

                ***

   Сонмище начинающих артистов,  поэтов, прозаиков, художников и музыкантов как утопающие толкают друг друга, к Кораблю  протягивая руки, и при этом умудряются еще талантливо пиликать всякие приколы. Учреждениям Корабля очень удобно выбирать, кому жить во славе, а кому - почти всем - в безвестности помре: государственные учреждения на борт поднимают свое, а коммерческие - свое, причем у жлобов вкусы, как правило, классические и они обтирают «спасенных» дрожащих и мокрых утопленников и наряжают как куколок... 

  Нет, на борт поднимают талантливых по части производства воды: они наливают море, чтобы плыл совсем не маленький  Корабль…
 
Нет, налили море, чтобы не дай Бог, нигде не случилось пожара, т.е. огня. Мне приснились синие, дрожащие утопленники, стоящие в очереди в гримерные Корабля, где их наряжают  и пускают рыбами плавать в море, чтобы следили, не жгут ли костры на дне моря и не случился ль пожар, и достаточно ли подогрета вода...

   Иногда мне кажется, что я один против всего человечества, что как кисель, заливаемый в дырку от бублика...

***

   Нет ни одной недвусмысленной ситуации - креста негде ставить, и пришлось Богу взлететь, испариться покуда. Помалкиваю, но иногда с криком «ура» как молодой бросаюсь на двусмысленности, а в ответ слышатся выстрелы сразу во все стороны и снова мне вроде бы нечего делать, только помалкивать, раздираться, испаряться, воздушные пристани ставить...

                ***

   Поворачиваешь за угол и выходишь на площадь, где пребывает  толпа студентов из окружающих площадь зданий и сначала тебе кажется, что ты видишь пейзаж динамический и красивый, но потом обнаруживаешь, что нет - кругом статика и одежды, и ты, недавно ошеломленный, уже держишь людей за ручейки и лужи, благо что весна и у умных студентов тают все белоснежные представления о науке...




                ***

Критикую: «серое тесто своей прозы расцвечиваете приколами». Критикую, вместо того, чтобы добрым, серым быть…

 Всякий еврей, как Эйнштейн, знает, что всё относительно и важно лишь внушить всем, что твоя относительность лучшая, а также быть равнодушным, потому что всё относительно. Не «Хэд-энд-Шолдерс» хорош, а реклама - и не реклама, а обилие ее...

Им и сны снятся только о карьере…

Один еврей руководит литкружком, каждую неделю пунктуально приходит и добросовестно 3 часа что-то говорит, но нужно ему это лишь для одного: такое руководство - плюс в карьере, плюс в анкете – а так он снисходит  лишь до того, чтобы всем навязывать свои взгляды, всех подминать  под себя…

Другой еврей – пародия  на добродушие,  не на добродетель, как первый, параллельно с художественно-литературной карьерой делает карьеру научно-литературную – для прочности. И что уж говорить про местные связи, когда они регулярно ездят в Москву - где никто из нас, «простых смертных», по сути, по делу и не был. Похоже, правда - судя по рожам - несолоно хлебавши приезжают оттуда, потому как, видимо, там своих евреев полно…

                ***

Внутри я полон напряжений, а значит и противоречий, Ничто не должно помешать человеку разрешать свои противоречия, нет такой цены, ради которой стоит их сохранять…

***

Наступление эры духовности вовсе не означает наступления рая, потому что будут вестись чисто духовные войны, т.е. споры и на этих войнах будет не меньше убитых и раненых…

***

Почти примирился и с Пушкиным, и с Набоковым (первый - любимый автор одного приятеля моего, а второй - приятельницы и я по ним их понял). Когда ты  богат и безделен, то бездумность твоя почти что оправдана, Пушкин и твоя пустая изысканность тоже, Набоков…

***

Значима абсолютно любая мелочь и незначимо всё, потому что легко пролетает. Но ты зацепился уже, потому что в мелочах ни у кого нет защиты…

***

Одобрение очень помогает человеку, а вот когда все друг друга кусают, то  наступают мистические времена. Правда, мудреет искусанный!  …Но мудреет ли насмерть искусанный? Такое ощущение, что все люди насмерть искусаны и уже не верят, что могут настолько помудреть, чтобы воскреснуть…

                ***

Играет в шахматы – хорошо играет, а не понимает, что сама игра  – это потеря темпа, т.е. предоставленного хода…

                ***

Смеешься, а тебе вдруг убедительно доказали, что не надо смеяться, надо задуматься, рожу насупив. Кривишься, как облажавшийся и обломившийся, и не знаешь как выйти из создавшейся ситуации, лицо свое перестраивая, и тебе чуть-чуть даже хочется плакать…

                ***

Ну да, есть «незрелость», но это еще не самое страшное по сравнению с «гнилостью» или «червивостью». Незрелость созреет, я ведь один… Молоденькая  моя цивилизация…


    ***

Те, кто с пулеметами, в отличнейших фраках на асфальтированном поле, а те, кто за любовь, в робах, в бескозырках, с криками «ура» и в помещениях отличнейшей трехкомнатной квартиры, которую, правда, нам снова  разбомбили…

                ***

Люди к нему вполоборота. Прохладны, двусмысленны, делают вид, что, что готовы помочь, а сами желают измучить. И жившая с ним  сначала думала, что любит его, а теперь, вытаращив глаза, уверяет всех, что «он – человек трагический»…

«Скепсис заполнил сердца так, что голова над сей едкой жидкостью под самым потолком в каком-то патрубке или извилине…

 И все такие, лезут на горы всем океаном, потопом, чтобы не выжили даже те, кто взобрался на горы, ведя за собой не людей, а сдружившихся льва и ягненка, а за пазухой укрывая белого голубя…

                ***

Зимой в пустой электричке – шум поезда и синие морозы. Летом на одичавшей даче – жара, сухой сорняк по пояс. В такие хочется места, хотя домашний вид из окна  - нежные стволы и мистические красные стены, от которых я всё время отъезжаю почему-то в средневековую Англию - но как попасть на дачу без электрички и куда можно поехать безнадежной зимой, да так, чтобы повсюду не сидеть в одиночку, человеком из будущего или уехавшим в сторону…

                ***

Иногда она как разбойник в черной шляпе, а иногда – поэт, нежная девочка, хотя обычно слишком добра и болтлива для разбойника и немного  стара для девочки. И другая не хуже, нелегко описать ее тотчас же, но важно, что и к ней мне совсем нетрудно испытать нежные чувства, благо что и она ко мне более чем расположена. Наверное, это началось с того, что горячая волна прошла бы по телу и я пустился в откровенности, и в выпрашивание понимания. «Ах, если бы ты понимала меня, то не пришлось бы тебе без взаимности столько времени мучаться. Понимаешь, я не люблю болтовни – жил вместе с матерью и было ужасно – и мне нужны помощь и понимание. А понять меня так же трудно, как кому-то  девственности лишиться, поэтому тут без большой любви никуда…»

                ***

Христос воскрес, а я не воскрес, но все-таки в гробу улыбался. И ножками легонько сучил, представляя, как Христос взбирался на гору в сад Елеонский, объявленный раем. И руки хотел развести для любви и креста, хотя мне уже и вырыли яму…

                ***

          Неутешительный текст:
Он жил с 8-мью, а она – с 12-тью. Он жил с 16-тью, а она с 28-мью. (Легко со счета сбиться, да и зачем считать, когда почти ничего и не было, просто потрахались немного)

Когда-то я мечтал о дружбе и любви, но все меня наебали и недаром проверяли размеры доходов и репутацию, и теперь я хочу выбрать бабу богатую, а «дружить» – в чистом поле мечами или сидя в хорошей, доброй засаде…

Вспомнить про Бога? Хорошо: Бога изобрел Авраам и, в конце концов, оказалось–таки, что это его частное дело. И я имитировал веру. Имитировал – ведь это почти онанировал. Интересно: когда выберу себе ****у и вершить процесс буду творчески, получится это как поклонение дьяволу? Он князь вездесущий, а кланяемся мы даже начальникам ЖЭКа. Всюду же хаос и тьма и отсутствие сколько-нибудь вразумительной публики…

«Да я не против повидаться…» – промямлил – в ответ она промолчала, но как бы сказала: «чего со мной видаться? Я человек неинтересный, но хочу ****ься, поэтому и говорю тебе, что приду вечером и с вина бутылочкой». Такая вот добрая ведьма…

Если задать детский вопрос: почему люди в Бога не верят? Потому что недобры и неумны? А почему они недобры и неумны? А? Потому что в Бога не верят!? Нет, я бодр, но картинка-то выглядит  неутешительно…

                ***

Я мышка в каменном храме, слон в посудной лавке и человек между мраморных статуй…

Каждое новое поколение по закону природы пытается устроить революцию, но ожить и воскреснуть невозможно, изобретая лишь новые фасоны и типы посуды, храмов и статуй...

                ***

Тепло: отпил глоток из чашки полной и только тогда добавил в чай еще ложечку сиропа…

Тепло: включил телик и по цветному телевизору за говорящим дяденькой увидел красивые корешки на книжных полках – захотелось почитать, мгновенное тепло…

Убрал мусор со стола, чтобы на душе стало получше. Понравилось и я занавески на окнах с этой же целью раздвинул. Дальше - больше: пол подмел, посуду вымыл и, пока всё хорошо, решил выпить чаю с сиропом и глянуть телевизор…

Открыл глаза внутри себя и сам черт не разберет, что я почувствовал сначала. Целый час лежал и привыкал к жизни и не открывал глаза…

                ***

Заехал я, место одинокое, одноэтажные серые дома, печальные; впрочем, женщины заглядываются, приглашают жить… Но я ведь и хозяйства-то толком вести не умею. Лежала у меня душа на жизнь как на странность смотреть и я к ней очень жестко приглядывался и ни с одной не жил подолгу, да и они уходили, увидев, что за моей нежной травою расположился камень… Да, трава кругом и против пекла, против солнца – две черные фигурки вдалеке.  И в небе самолеты и колючая проволока везде, даже между мной и самолетом. И место очень одинокое не на моей войне…

                ***

Худое тело; кровь течет мимо мяса, поросшего волосом. И сама синеватая, раз жилы такие. Грязь и тени на запястьях и пальцах. Я скрючен как инопланетянин и, возможно, что у меня глисты…

(Бабочки могут стать волшебницами, но сначала надо убить всех тараканов, которые могут обернуться колдунами…)

                ***

У хорошо учившихся хорошая школа и они делаю хорошие вещи, которые соответственно хорошо покупают, а те, у кого харизма, обычно учатся плохо, но бывает, что, побросав свои вещи, за таковыми выступают в поход, как за диковинной птицей…

Вроде утих я сейчас и возможно, что даже чему-то учусь, но не беспокоюсь нисколько за харизму свою, Богом ведомый, не школой – она у меня в любом положении только краше становится…

                ***

Сначала думал, что вокруг люди и попытался стать самым лучшим писателем, но потом узнал, что кругом ослы и, будучи в кругу своих чтений и писаний, ослы не помогают людям и не идут в ту сторону, где, судя по книгам, еще недавно жили отдельные люди. Или в книгах всё выдумано и люди жили только до книг и писаний? Отшельники сидели в пустынях, их обдувал горячий ветер и они превращались в ослов, но головы у них еще что-то выдумывали…

                ***

Футбол наложился на сказку и получился сказочный футбол: разбойники играли против волшебников, а на трибунах сидели птицы какаду, громадные, как весенние сосульки совсем в других краях, и игра проходила интересно, потому что в одной команде центрофорвардствовал злой волшебник, а в другой отыскался с виду малахольный забивала, но я все же сообщаю: у нас на кухне утечка газа…

                ***

Набоков вдруг показался мне   сдобным писателем: хочется есть его и забыть про свою революцию. А с другой стороны, Мамлеев слишком играет проблемами революции той же самой – почитаешь его и для революции никуда выходить не захочется. А посередке Пушкин перед обедом гуляет и он так обаятелен, хотя и  кушает  лишь местного какого Набокова… В общем, так трудно, по случайности захотев революцию, не расхотеть ее после, сведя всю проблему к отсутствию вкуса и денег…

***

Типаж мужика, покорившегося женщине сознательно и с наслаждением, идеологически покорившегося. И, конечно, под такую идеологию нужен красивый материальный фундамент и он работает над этим – много переняв у своей госпожи… Не хочу быть не только игрушкой в руках таких женщин, но и инструментом в руках таких типажей. Он красив, но прочен лишь за счет системы, созданной нашим наполовину рабовладельческим строем…

***

Хочется не только более полного контакта с людьми, но и в отшельничество по-новому вдариться. Что же, надо пытаться реализовать оба хотения сразу, вот только противоположности сопрягаются по мере ума и спокойствия, гений…

***

 Додумался: «у меня нетрадиционная литературная ориентация!» Додумался, как им надо говорить…

***

Сегодня люди по улицам ходят для того, чтобы, наконец, сносить свои проклятые обувь и одежду, а я еще и ноги снашиваю, наблюдая в отчаянии, как день по серости достигает своего асфальтового дна…
               
                ***

Воевал со слонами, но так устал, что потом муравьи застрелили меня.

 Пока я жил, трава всё росла и теперь я как муравей в этой траве, хотя рядом со мной и слоны.

Пока всех слонов перестрелял, столько времени прошло, что даже муравьи подросли и один из них, как я говорил уже, разгадал мой секрет огнестрельный.

Мой мозг - муравейник и потому большая связь с моей головой у муравьев, одни цепочкой проникают в нее, а другие – выходят. И всё было хорошо, я спокойно воображал, что с муравьями охочусь на слонов, но потом той же дорогой в муравейник проник таракан и сказал, что я, якобы, очень устал, разгоняя бесчисленное стадо слоновье, похожее на виденье из будущего, а также на кучку больших таких муравьев и мне не с кем стало охотиться…

Ноги мои в землю вросли, пока я пытался разгадать небесный секрет и потому не убежать мне теперь от муравья на слоне.

Так устал от муравьев и слонов, что на дерево залез, но тогда слоны сплошным потоком пошли и совсем рядом пролетел муравей…

***

А он вдруг, наконец, платит за живопись,  но буханкою хлеба, а мне она ни к чему, я не ем уже хлеба.

А он вдруг, наконец, хвалит писанину мою, но прошлогодними вымпелами, а я уже ничего не хочу, только иные видения… 

Даже самый последний кисляй сказал «ничего» про картину мою, но нет, меня уже скрючило мое несовершенство.

И обалдуи сказали, что в писанине моей попадаются места интересные, клевые, но нет, я теперь даже не говорю ничего…

                ***

 Падишахские династии одна за другой на нет сходили, гаремностью измотанные. Никто в семье уже не мог совладать  со столь обильным женским полом. Тучнели бабы, плодились, размножались, к лесбиянству пристращались. И семья в смятенье, фарфоровую вазу в отчаянии разбил последний падишах. Вчера он попытался вставить, но попал в колодец, смеялись и аукали в нем женские, мужские голоса. Привел табун коней и уж они топтались на белых простынях багдадской жаркой ночью, в которой финики  размером  почти как апельсины и с минаретов весело кричали муэдзины…

***

В мусорный бак накиданы зайцы, лисы, волки и олени. Я не знаю, как. Возможно, они пытались подкормиться. Лось мимо пробегал, так я его прогнал, чтобы он туда же не попал. Надо будет даже плюшевого мишку выпустить на волю. И прогнать собак в овраги, чтобы не мешали в медведя превращаться. Мне говорят, у нас возможны даже кенгуру. Что лесом можно даже крыши засадить. Но это всё в проекте, а пока над баком мусорным летает стрекоза…

Лето, ночь белесая, окно открыто, я на кровати сплю – и чудится мне, что то дерево, что за окном шумит, на самом деле всё растет и ширится, всё новые толстые шланги вокруг дома моего в небеса запускает. Древесину с него заготавливал сначала я сам, потом целая артель, потом армия, потом государство! Но трудность в том, что трудно из ветвей этого дерева строить дома, не поддаются они обработке и каждый раз приходиться чертить новый проект, ночами сидеть над столом с чертежами, на которых сплошные извилины…

***

Живопись так заводит, что в другом месте с этой энергией можно горы своротить. Но ты не можешь оторваться, ты как в джунглях среди оттенков и цветов, ты говоришь «чудится мне, с этой краской лучше стало»…

***

Пошел по главной улице, которая, надо полагать, считается красивой, но красивая, даже мощеная улица в этот час была заполнена одними уродами на всем, немалом своем протяжении и я порядком изуродовался, пока добрался, наконец, до своей очередной уродки…

                ***


Под прикрытием физики и химии в школе учат курить и матом говорить, а с восьмого класса начинаются и девочки. Физика и химия испаряются после школы, а вот эти конструкции и осадки остаются навсегда. Хочется на коне проскакать по школе.  Конь бледный, и у меня от ужаса волосы на голове дыбом встали,  и мысль, что надо же учить людей интересному…


                ***

Да, ****и, сочные, покусанные ****и – а что, вы считаете, ****ей не существует на свете из-за того, что они зовут себя девушками? …Но жить вместе я стал с самой чудесной девушкой на свете – это вам не обычный бабец, воще ничего не соображающий, например, живущий с другим, но жалующийся, что вас он, видите ли, любит не взаимно. …Причем у меня с этой девушкой еще ничего и не было, мы только гуляли чудесным весенним днем в стороне от толпы, в которой было не меньше половины баб и прочих ****ей, и вопрос с бабками в тот конкретный день стоял еще не очень остро. …Будучи испорчен добыванием бабок, потреблением ****ей и разборками с прочими бабами я задыхался даже с ней, даже на прогулке в такой шикарный день, но все же был рад, что, не подозревая ни о чем, она еще существует…


                ***
      

Люди на руках висят на дереве как груши.
Люди на баллонах надувных плещутся в реке.
Люди пьют чаи из самоваров и держат блюдечки в отставленных руках.
Шум, гам, сказка.
Кругом зеленые леса, а люди демонстративно с ложками.
Кругом ливень, а люди под железной крышей.
И есть запахи листвы, смолы и сказки.
И пока еще совсем немного алкоголия.
Пока еще дядя Петр ребром ладони не стукнул по столу.
И дядя Иван не сказал «ну, айдась, поехали».
Мужики работают пока, а здесь дети, женщины и я – выдумывая запах сказки…

***

Бог сотворил людей гулливерами, но гулливеры сами должны были научиться ходить, а они не сумели, и над лежащих гулливеров страной власть захватили два лилипута, два гнома, один духовный, другой физический, безвылазно живущие в ущельях, боящиеся света дневного, но мастерски приукрасивших неправду указанного мной положения и особенно преуспевших в о любви разговорах и о райских садах на одеялах в постелях…


                ***       


Отказался от хорошей мины при плохой игре, рассчитывая на то, что на хорошую мину немало энергии затрачивалось  и ее-то как раз и не хватало для того, чтобы сделать игру хорошей. Люди заводят мины и маски, чтобы так, как хотят, видеть себя, зато для других человек как за стенкой за миной, но теперь, не видя ее, я надеюсь, они видят меня…

***

15 лет провисел криво на вешалке…10 лет от дождя укрывал ржавым листом кровельного железа… Корочку хлеба кушать дать забывал по три дня…- всё из-за творчества, такая развилась во мне бедная Африка, что мне хватало теперь и железа  –  хотя и хлещут ржавые струи, а вокруг плащ, гнилые доски и хлебные корочки, т.е. помойка…

***

Изменить свое состояние проще простого: надо или прободрствовать ночь или день проспать – и увидеть  какой-нибудь дневной луч, превращенный в лом или ночную ветку, превращенную в мага. Вполне возможно, что уже лом и маг смогут изменить тебя…

                ***    


«Ты был наивен, рисуя букетики – хотя это и новая классика – ты рисовал еще береженным от зла…» - думаю, поднимаясь по лестнице; деревянная решетка лестницы: черное, белое, черное, белое; сбоку рисуночки черта коричневой сепией…

***

К остановке на шумном проспекте после подозрительно долгого ожидания автобус, наконец, подкатил, но – изо льда. Мощный автобус изо льда стоял, пыхтел и ждал, кто же сядет в него – и многие бросились вытаивать двери и место внутри, потому что очень уж надо было уехать – на ту же работу блатную, калымную, где опоздания строго караются или куда-то еще, а в некоторых жара так много, что им ничего не стоит вытаять место – и заполнился, в итоге, автобус из льда, у которого теперь только стенки – Северный Полюс и вечная мерзлота…

***

Приснилось, что меня обвинили как косвенного виновника смерти матери - что она умерла  под влиянием моих картин. Припаяли два года, но мать потом проснулась, к счастью, и им пришлось выпустить меня…

***

В древнем Вавилоне жить интереснее, чем в современной Казани и я поступил очень просто – какие-то оглобли к машине приделал, какие-то кафтаны на людишек одел, всем местным статуям придал статус богов, а свое креслице троном прославил. День жаркий, пустынный, все разбрелись и говорят на своих языках, только на базаре  толпы народа, но базар сегодня оседлал лучший колхоз вавилонский, чьи  воины вместо лука пробуют в деле каменный топор,  гораздо более интересное оружие каменного века…

***

В нашем доме, прямо над нами умер сосед – а мы не сразу узнали, не прозревали сквозь потолок и очень оптимистически проводили то утро – и на похороны понаехали родственники, а у умершего всего лишь однокомнатная квартира, где помимо жены и сына мало кому удалось поместиться – полезли родственники в квартиры окрестные, в том числе, и к нам сразу четверо влезло, под предлогом смерти в пять минут  устроив коммунизм, о котором я только в фантастических романах читал, но, видимо, род у них необыкновенный и зря я с тем соседом своим в скучной реальности никогда не здоровался, против коммунизма мещанские сохранив предрассудки, а теперь вот «за» допивая пятую, в общем, бутылку…

                ***               


Урод встретил глупца и глупец убил урода, хотя тот и песни пел. Противен показался. Зато другой урод убил аналогичного глупца, обосновав это, возможно, тем, что тот ничего не понимает в мировой революции. Потом глупец встретился с глупцом и второй глупец подвел первого и тот нанял второго урода убить его, прослышав, что у того убивать глупцов хорошо получается, но тот, в итоге, убил и второго, и первого глупца…

                *** 


На моей свадьбе гости поисчезали. Хочется верить, что они друг друга поубивали, а не кинули меня…

Приятель – темным силуэтом, со спины – шьет одежду, но компьютер все его модели отвергает, сбрасывает и перспектива такова, что сошьет он  только робы мертвецам…

 Явилось десять добрых фантазий, но им, как в больнице, сделали десять черных уколов, после чего все десять, самое лучшее,  обратились бы в десять деревьев, но на счастье мое у одной из фантазий не отыскали задницу…

Если ругают, то бьют, а если хвалят, то душат. Не зная, что выбрать, до шизы напрягся и до гениальности спрятался…

 Фантазия такова, что меня мои темные приятели очень искренно хвалят. Гриппуя,  целый день не мог отделаться от их чрезвычайных похвал…

Впрочем, шиза еще нужна.  Многое нужно – даже одежда, даже рука. Изображаешь приятеля, засовывая свою руку в чужую одежду и идешь с женой за фантазией мимо дворца, пока не отвалилась запасная нога, превращая в дерево и приятелей моих и меня…

Да, я одену робу мертвеца. Гриппует искренность моя и роба горчичником мне стала и заменила черные уколы. В ней даже дурак до шизы напрягается, еще до жены достигая оргазмов и открывая необозримые горизонты, в виду которых и компьютером и деревом побыть равно хорошо и надо только не хвалить, не ругаться, если даже душат тебя…

               
                ***
 

«Человек должен добраться до некой кнопки в себе, нажимая на которую меняешься так, как будто в тебе открылись двери, на тебе поменялась крыша…» – от таких речей короля парализовало, словно есть в человеке еще и такая кнопка, и он только ждал, чем кончатся прения, намереваясь последовать за большинством даже в том случае, если большинство окажется враждебным королям, как и всему, что еще движется вокруг, не нажав-таки таинственной кнопки…

                ***


Что не успел написать Пушкин в дополнение к «я помню чудное мгновение» и «мороз и солнце, день чудесный»? Правильно, «чудесного года» не хватает. А как можно оценить фразу «гений дивной красоты»? Правильно, как гениальную, дивную и красивую…

***

«Банально? – ну, да, но нам же не нужна слава на века и портреты в рамках, слава на века так же смешна, как автомобиль на века и вечный двигатель…» – пассаж, лицезрящего фильм Тодоровского-сына.

«Журнал у нас как корабль и потому публикации подлежат лишь произведения членов экипажа. Или друзей членов – в частности, в случае импотенции самого члена. Главная забота корабля не диалог с другими кораблями и, упаси Бог, не поиск на стороне новых членов экипажа или пассажиров корабля, а оборона от бродячих экипажей – с плохими кораблями – а также борьба за финансирование и прочие прикрытия своего корабля, без которых ты и сам становишься писателем бродячим и плохим…» – пассаж и – веером страницы, веером, для создания прохлады дня – и без рекламы корабля…

***

Ругань других и чужого часто есть способ отстоять себя и своё. Быть может, не самый благородный способ, но всё же пощечины мы должны друг от друга терпеть, чего не скажу о между глаз ударе, потому что от него и помереть можно, а значит, и уничтожить  возможность превращения чужого во всё и в твоё…

Я не считал себя бедняком, потому что мои родители не были пьяницами, а мои мозги были запудрены пропагандистскими речами о равенстве граждан – хотя по факту я всю жизнь в затрапезном виде с авоськами мотался – вот почему мне было трудно встать на более возвышенную – и легкую! – точку зрения, что была доступна, например, дворянину Петрарке…. Да, многим было легче, но зато им не убедить плебеев, что всё же всем нам  нужно возвышаться…

***

Как сказал поэт такой-то, мясо оказалось нежным. А таракан сказал «какая бяка» – вытаскивая что-то аналогичное  на своей помойке.  Брезгливо поморщился таракан, но это он, а у меня в руке стакан, в залог за который я свой палец оставил, а также и контур красноватый, так что бесформенным искусству я отдался и беспалым… Если я выпью сей стакан, то проглотят мой палец, что был до нежности поэтом зацелован и забаловал когда-то таракана – до стакана…

                ***

Вышла из ванны в чем мать родила и ко мне на постель отправилась, блистая и формами, и густо заросшей промежностью. Кинулась на постель, почти на меня, сразу задвигалась, прижимаясь, руки свои мне на живот и на плечи накинула. Стала тереться об меня лицом и промежностью, ногу через меня перекинула. Схватилась за что-то внизу моего живота и теперь тяжело дыша и совершая рывки, уверяет, что любит меня. Уж и не знаю, как выберусь я из такой ситуации…

                ***

Мои рисунки были одновременно и розового масла бальзамом и щелочи едким составом, а стали как пустотелые мухи. Из тьмы явилось искусство мое, за год над землей пролетело и в светлую унеслось пустоту. Теперь надо заниматься чем-то другим,  в ином поселяясь мире и не обращать внимания на то каких размеров и форм случаются здесь светлые пустотелые мухи…

Две головы, в одной из двух голов два человека, пять рук…- ну что еще?  Хватит и этого для того, чтобы захотелось надеть башмаки Ван Гога и в поисках нормальности отправиться к изгороди Робинзона Крузо, что у родителей моих, частников всё еще держится - а за ней курятник, гамак и крапивушка…

(Нет,  надо делать дела – и пять рук иметь не мешает)

***

Милая, если б ты знала, как много женщин обуть-одеть меня и член пытались – но все малые и я ногу жутко натирал…

(Но милая застряла в неизъяснимом высокопарном благородстве – православном «комчванстве» и ханжестве тож, рифмуя птицы-водицы-страницы и весь мир подпирая своим хрупким  плечом…)

***

Бабульки, велосипед, кепка козырьком назад, девушка в белой кофте, семечки идей, береза, мячик, ворота, задранные вверх головы, на всех пацанах козырьки – есть мамаши у деток - еще промелькнул кто-то, литературы трава зеленеет, тетенька точь-в-точь как другая тетенька, девушка в кремовой кофте и собака на поводке, уже за кустом скрывшаяся, машина, ролики, громкий крик деток, удар головой, первое окно, в котором возникло электричество, девушка с рыжими волосами и в черном костюме, ее догоняет девушка в белом, быть может, та самая, сделала круг, бабульки кивают головами, небо так божественно, что не грех завести и религию, но, однако, темнеет и мне сейчас тоже придется  включить электричество…

(Будь нормальным – раз – и крепким – два – и тогда, в случае удачи и любви, выбирай на ночь, на жизнь, на жизни ночь любую даже ясным днем, под потухшим фонарем…)

***

Одному ослу, близко со мной не знакомому, и другому, долго пребывавшему на мой счет в заблуждении, показалось, что я ухожу потому, что  проиграл. «Наконец-то всё встает на свои места» – подумал второй, и «смехом присутствующих он освистан» – подумал первый, но  люди лишь забавлялись и наблюдали…. Чтобы сохранить некую иллюзию, им  надо было дать мне молча уйти, без событий, но второй попытался «добить», зафиксировать свою мнимую «победу» и тут же и обнаружилось, что ничего нет, что я ухожу лишь из холодного и вялого презрения, досадуя лишь на себя, что, заблудившись, поимел дело с ослами, с которыми не стоит ни дружить, ни бороться…

***

Прочел в газетах, что люди, оказывается, произошли не от обезьян, а от одного африканского цветка – очень красивый, он как раз имеет человеческий рост и из него получались очень красивые люди до тех пор, как обезьяны не пристрастились газеты читать. Наши подсолнухи, кстати, с тем цветком чем-то схожи, но их сгубили банальные семечки, к которым их пристрастили все те же любители газет - обезьяны…

***

Когда  сначала ешь хлеб, а потом щи, то сначала предвкушаешь щи, а потом вспоминаешь о хлебе, а когда ешь щи с хлебом, то нет ни предвкушений, ни воспоминаний…

***

«Неужели ты веришь, что я уже верю тебе?!» Многословное неверие. Спите, люди, постелив матрасики и простынку, а мы с ней, задыхаясь от ярости и наслаждения, на диванчике всю ночь разбираться будем, чтобы решить любить ли нам друг друга или же только ****ь и наебывать…

***

Если к вам ходят одолжиться, значит вы слабак и дурак. Если к вам  на улице подходят агитаторы – из общества любителей трезвой жизни, из религиозных обществ или так – то вам следует насторожиться и крепко задуматься о нестойкости своей – эти твари носом чуют «клиента». Если девушки изъясняются вам в любви в стихах, но одновременно с другими пишут реальные романы, то это наглость и настолько невероятное недоразумение, что вам, как и мне, следует написать этот текст, потому что горькое отчаяние может отобрать у вас и дыхание…

***

Звонит женщина и, вздыхая, просится на ночь. Отказываю, потому что старая. Звонит бабушка и, вздыхая, жалуется, что у неё голова болит. Сочувствую, но что я ей – сиделка, что ли? У неё есть дети и внуки, а если они предпочитают зарабатывать деньги, то это их выбор…
(А иногда звонят люди настолько уверенные в своей правоте, что их никак не убедишь даже в том, что они умудрились попасть не туда!)

***

Такими лириками раньше физики были. Сейчас уже, собственно, нет ни физиков, ни лириков – все просто ездят на машинах. Отныне ветерок лирический всех технически  обдувает…

***

Подчиненные живут в мире и рабстве, а желающие добиться успеха живут на свободе и на войне…

Я подсмотрел: она с готовностью прижалась к тому, кто добился успеха. А со мною после легла, лишь пережидая обстрел. Также хочет выведать мои планы и потенцию войск моих, даже не зная, что помимо артиллерии у меня еще есть самолеты…

                ***


Уважаемый мной имярек, оказывается, был патриотом. Быть патриотом и человеком одновременно невозможно – человеком быть слишком трудно. И спортсменом быть невозможно одновременно с человеком. И художником. Даже школьником – ведь зло начинает кипеть еще в детском саду, уже там столько драк, что патриот бы порадовался…

***

Ночь не спал, расстроившись, потому что она письменно обвинила меня в том, что я сплю. Что за дурдом, дом для недоразумений, где все бодрствуют ночью и, пытаясь мой хороший нормальный сон испортить, пишут поэмы?! Это вы на площадях отжимаетесь! Это вы играете в поддавки с самими собой! Перебирайтесь в день, если хотите повстречаться со мной! Прежде чем любить меня ночью, надо дружить со мной днем…

Выдумают меня и опишут победу свою надо мной, чтобы вечно сидеть в темноте, а после еще и лежать с выдуманным мной…

Играя с самим собой, я тоже  поддаюсь. Человек не может с собой сыграть в другую игру и ему надо отыскивать истину в чужом злопыхательстве…

***

Жутко переживала в стихах за  обрубки, что остались от клена  и я раскритиковал ее за неуместный пафос. Мол, тысяча тревог у меня и эта – тысяча первая…
 (В ответ она почему-то мне так много улыбалась…)

***

Ходят друг с другом, живут, но и для него, и для нее это явно проходной вариант и она, в частности, хотела бы ко мне присуседиться, искренне удивляясь, почему меня такая перспектива не манит. Но максимум, чего мне хочется, это сказать ему по-приятельски: «дай мне ее на пару дней, чтобы она меня погрела и поласкала – сам знаешь, сейчас без женщины живу»


                ***

К стене отброшен и на стене распят, и хотел, в принципе, не писать, а помыслить о безнадежности жизни, но увидел рядом с собой таракана, который, в принципе, хотел не молчать, а сказать будь, как все, будь, как я, и потому я с трудом оторвал от креста свою правую руку, чтобы взять ручку и ею убить таракана…

***

Встают в 6 утра и жрут, жрут. Колбаса, бананы. А все разговоры – о том, как плохо живут.
Сосед по палате, студент, влюбился в глупенькую медсестру с идеальными формами и, в итоге, дрочит всю ночь, причем так открыто,  часами…

***

Нарисовал ветку яблони в цвету и вот тебе пожалуйста критика: «эта ветка – чертик какой-то, рогатая и с хвостом» – «Глупый, а где ты видел ветки, которые на черта не похожи?!»  – «Нет, ты не подумай, мне нравится». – «Вот,  все вы так: если даже понравится, все равно гадости говорят и пишут. Хотя, признаться, действительно не в порядке ветка и почему-то корявенько цветет»…

***

Член тела наши озаряет изнутри, но ведь свеча сия горит недолго так, а в остальное время тело что? Спина и задница, живот и груди, ляжки и кое-что еще… - такая, право, ерунда и неприязнь, что хочется скорей помыться и одеться…

***

Двуногий Аполлон построил дом и заперся в нем – говорят, сначала вдвоем, потом втроем, потом вдесятером – а одноногий Аполлон, отойдя от дома, вырос настолько и принял такую красивую позу, что с него градом посыпались яблоки, но тут двуногий Аполлон решил построить второй дом, питаться собираясь сухарями…

***

Северный Ледовитый океан самолюбий и самомнений…

 Быть может, рифмы – это признак одержимости.


***

Праведность прибыльна, потому что душа грязные деньги не принимает к оплате. Но когда всё равно нет чистых денег, хочется хотя бы что-то получить за наличные грязные – и грех предлагает…

Чем они занимаются? Грехи – раз, драки, споры – два, официоз – три, деньги – четыре, пустые имитации – пять, шесть, семь, восемь. Дела из любви к делу почти не наблюдается, дружбы носят поверхностный характер, а семья – это деньги, споры и грех…

***

«Их вера в Бога начинается с покаяния, а моя – с крика «эврика!»…

Этот Бог похож на зубочистку или мыло,  предмет личной гигиены. «Наш пастор утром помылся и Богу помолился»…

Если ты летаешь, то почти и не пачкаешься. На земле и в теле только праведники чисты, а в небе и духе – почти все (хотя грязь для ангела как пробоина для самолета)…

Я был  недоброжелателен к земным людям и летал высоко – что  простительно лишь потому, что по летателям  ведь стреляют с земли, а полеты на малой высоте  - единственно эффективные – доступны лишь самым стремительным и ловким…

***

Под дулами автоматов населению приказали сдуть мячи глупых радостей и одна часть сразу по-глупому перепугалась, но другая оказалась слишком глупа и упорна, а потом и автоматам захотелось слегка поразвлечься и они рукоятками и прикладами стали гонять какую-то шайбу, уверяя, что это не так глупо, потому что черного цвета и совсем не надуто…

***

Стая белых птиц пронеслась бесшумно и скрылась за домом, ни разу не пошевелив крылами, а мы тут маемся и машем руками, но, не зная секрета, всё не летаем и только одним с ними воздухом дышим…

***

Случайно зашел далеко по хорошей дороге, а после растаял, как червяк прекратился, потому что идущие рядом, по нехорошей дороге, убедили его, что нет дорог ни плохих, ни хороших, и что есть глупенький свет и мудренькая тьма, а над всем медом и колосом вздымается золото…

***

Продавались и ложки и еда и рты, но обнаружилось, что нету рук в ассортименте, а когда и руки завезли, то все узнали, зачем даны нам желудки и задницы…

А в другом магазине продавались  как раз задницы и желудки и некоторым рукам угораздило их закупить – теперь новую яму роют себе на лице и суют туда старые гнутые ложки, еще не смекнув, что такое еда…

Рукой себе в желудок залез, ища чек магазинный, но нашел только старую ложку, хотя так старался, что даже вылез из задницы…

***

Сначала нарисовал картину, а теперь ее в пятый раз исправил. Влез как в битву, в столетнюю войну, в болото, в гроссмейстерские шахматы… (П.С.: болото – это поле столетней битвы, в которой все уже на второй год утонули…)

***

Их всех натаскали на врагов, серебряными голосками научили говорить «это твои проблемы», но везде только такие же, как и они натасканные кобели и суки, которые сразу тебе скажут «это твои проблемы, что ты хочешь наплевать на мои проблемы, но у меня нет проблем, отличных от твоих» и поэтому-то они так мне и обрадовались, так на меня и накинулись! – а самое смешное, что при этом еще и влюбились!…

***

Спать ночью с любой из них одинаково хорошо, а вот жить днем с любой из них одинаково плохо – загибаешься от банальностей уже к 5-ой минуте совместной жизни. Поэтому главное, чтобы днем рядом с тобой никого не было, а ночные нежности представляются сами, как песня, и я буду считать, что они пока не в состоянии проснуться и на мою сторону встать, и со мной могут только лежать…

***

Пустенькие глазки ребенка… Если бы я был его отцом,  должен был  заронить в эти глазки правильный смысл…. Нет, мне надо еще немного прибавить, чтобы почувствовать моральное право быть кому-то  отцом…

***

Перестало меня тянуть к молодым; пока не поднялся ветер, они не поймут, что пустые, пока не наткнутся на самые разнообразные предметы и не провалятся в ямы – в том числе и  параши - не поймут, что слепые…

***

Неплохие, веселые девушки влюблялись в меня, сраженные необычностью подходов, мной исповедуемых, но кончалось это всегда одинаково неудобно и глупо: при встрече я с мукой глядел и говорил «ты меня не поймешь», прикладывая ладонь к горячему лбу как дьяк многодумный (и втайне желая, быть может, чтобы меня опровергли, чем-то убедили в другом!..)


***

Не обманув по мелкому, обманывает себя теперь по крупному. Разбил маршала Жукова, так она себя уже Наполеоном считает, Сдаюсь и от греха военных действий на другую планету безоружным уезжаю…

***

По ТВ скудоумное высказывание: «не скудеет земля русская талантами». «Не богатеет земля русская уродами»!

***

Он обладатель пресса, а я обладатель стресса. Если я Дон Хуан, то Дон Хуан, которому больно слышать, что он преуспевает и незаслуженно кого-то обижает. Дон Хуан на самом деле всю ночь толстую бредовую книгу листает смирно как мальчик. Дон Хуан под утро говорит «открой дверь», надеясь от рано вставших другие услышать рассказы, но все безнадежно молчат, в прозрачном стакане сознания приятно постукивая только  ложечкой чайной…
(Так, поныл немного по той простой причине, что я не бабник и не дон…)

***

Скучая, чайной ложечкой постукивал по облаку. Нет, видимо, по стакану в облаке – выжав туда из него и сахар и воду. Теперь заварки ждем-с, для чего уже на моем столе обеденном посеяна нужная трава и создается индуистский климат, в частности, полив сегодня осуществит оранжевая тучка, благо, что она тоже влюблена в меня и верит в благотворность травяного чая…

С ума они все посходили, решив, что можно влюбляться в меня, нисколько не сходя с ума. Это же всё равно, что бить по кирпичу, каратистом не будучи. С чего бы это мне за кирпичными стенами пленником быть захотелось…

За кирпичными стенами уют и чаек, но что такое уют, когда одни и те же вещи в моих и ее руках, одни и те же слова на моем и ее языке разное весят, а значит, и говорят, ей же пришлось бы переучиваться, а учебу люди больше не любят, чем любят любовь, и уж лучше я в одиночку пока буду стучать ложкой по безводному облаку...

***

Я могу научить нажимать на курок и попросить получше прицелиться, но  не могу научить вас как достать себе само оружие, потому что это военная тайна. А без оружия вы, девушки, в руки возьмете лишь палки, а у палок нет курка и холостые патроны, хотя тоже можно прицелиться. К тому же, по моей методе каждый стрелок сначала должен застрелить себя и уж потом – если сразу будет желание – охотиться на зверей и птиц, парней и девушек свободных…

***

Грубые слова были неприятны ему и я открыл дверь, чтобы это и Вася заметил. Но нет никакого Васи за дверью, он дальше – быть может, услышит. Или мне смыться удастся. Но он сразу же дверь затворил и даже запер, бродяга. На самом деле я бы и сам так поступил, потому как и Вася грубость не терпит, тем более от меня и его, а через сквозняк нервируют Васю также и двери открытые. Ситуация изменится, если только Колька пожалует, я ему говорил, что для тебя, блин, у меня всегда двери открытые. Этот сейчас ушел в туалет, и через открытую дверь за всё распекает меня, и за грубые слова, и за грубо, ногой открытую дверь, но всё оттого, что я перед Машкой за него ходатайствовал неудачно, послала меня трехэтажным и даже дверь не открыла, сука, зараза больная, на что она только сдалась этому пидору, раз грубые слова неприятны ему – неужели  только со мной грубо и неприятно так обзывается?..

Когда я открыл дверь, она уже разделась. Звучала приятная музыка. Томно улыбаясь мне и стоя на коленках на кровати, она сказала: «я не хочу быть такой дрянью, которая губит мальчишек». Это она про тот случай, про того бедного мальчика. Совсем очумел. Я взялся за ее теплые попки. Наверное, были и другие. О-о. У неё подозрительно много знакомых и улыбок на сторону. Сука. Но не так уж и плохо думать о том, что здесь многие были…

***

Секс – ценность авангардистская: у постмодернистов опять любовь… - но на том берегу…
(Однако, пока плывешь туда, захлебываешься в бурных волнах современной жизни и вынужденно много занимаешься сексом…)

***

Когда  открыл для себя лучший образ действий в живописи и в жизни, я тут же покаялся в прежнем, мол, дурак я, дурак, вот ведь как надо. Тоже и с христианством: Христос, апостолы, ученики явили миру лучший образ жизни и естественно, что глядя на них люди каялись и сокрушались о бессмысленности и бездарности прежнего языческого своего состояния. Теперь часто бывает напротив: люди ветхозаветные, жесткие и тупые нагло призывают покаяться тех, кого они вовсе не лучше и тем не славят, а бесчестят Христа. Да и в церквах их проповедуют не Евангелие вовсе, а лишь Его часть, пусть и голову, набор из десяти трескучих фраз и головой той впору уже в футбол играть, организуя, как водится, всякие чемпионаты…

***

 Новые проблемы, вопросы в тучи сгустились, но пока ничем не разрешились и только портят погоду. Уже было такое – и был дождь ответов…

***

Ни денег, ни любви – с деньгами достаточно того, чтобы девушка нравилась тебе, а без денег надо так любить, чтоб возмечталось, что вы – птицы…

А с крыльями я бы, кстати, и денег больше заработал, потому как в любом цирке был бы уникальным экспонатом, а цинизма с отчаяния демонстрировать себя у меня хватило бы…


***

Сначала в дом вбежали крысы его, потом коты, собаки и лошади, лишь после них и сам он в дверях появился, уверенный, что всюду будет хозяином даже и без африканских друзей своих – парочки носорогов и большого косматого левушки, оставленных в детской песочнице с надписью: «осторожно, здесь есть один злой носорог, а изо льва я челюсть вставную вынул и на пальму закинул, чтобы по не пломбированным дуплам ее не лазили мои верные крысы» – и эту надпись один из ребенков прочел и он тоже уверен теперь, что всюду будет хозяином, и ему нужен лишь взвод санитаров в белых халатах и маленький ослик с пикой, притороченной к креслу, т.е. седлу, и мишка лохматый для пущей надежности, чтобы шел на разведку в тот дом, где на крыльце три крысы бешено вращают глазами, а изнутри доносится ржанье…

***

Странный я все-таки: благоустраиваю буреломы, вместо того, чтобы их сносить подчистую! Устраиваю удобные лежанки, проходы… Зато при такой причудливости нет проблем с чудесами, а значит и с девушками, только эта тайна пока под корягой зарыта, да и лежанка у меня одноместная…

***

И треск автоматный, и даже ядра летают, и дым, но вот в атаку над окопом поднялся лишь фронтовик стеклянный, а остальные, видимо, умерли уже, потому как слишком давно длится война, да и удобно умирать в окопах, когда  нет денег ни хрена…

***

Пьяная занавеска на лице моем, пьяная занавесь – и ниже тоже… И руками я махаю с отчаяния, что не вижу, а ноги танцуют, но это за занавесью уже, там где очень низко птицы летают, наверно, стрижи, да, а рядом река и волна и ополоснуть свою занавесь надо бы…

***

Стемнело и блестят только кольца, цепочки, обручи, а также тоненькие ниточки в теле. Космос тела моего, а на спине, наверное, неоткрытый Млечный Путь. Приподняла ненадолго земля мою табуретку…

***

В фильме так сильно компьютером пользуются. Выслеживают, деньги переводят. Всемогущий компьютер. Будь у меня такой, я бы тоже - свои тексты даже в Пентагон  заслал. Но в фильме наших бьют. Обвиняют, что в КГБ работают, на себя чужие деньги перечисляют и бьют. За мной, наверное, тоже сразу бы из ЦРУ выслали  команду. Хотя так ли уж вредны тексты мои? Мне просто хочется компьютер и наших жалко. Стоишь на дороге, склонившись на желтый капот, и солнце печет, а ты думаешь, что над нашими все-таки чайки летают, а над ними всегда только подъемные краны, хотя они для зрелищности судно утопили и какого-то русского за большие деньги действительно замочили, подлюги, да и мне теперь не уйти, придется залечь, притвориться, что смотришь кино и драться, слыша косвенно, что из дома, похоже, уже вышибаются двери и окна под предлогом праздничного салюта 9-го мая…

***

Если доверишься людям и что-то одолжишь им, например, то знай: в двух третях случаев тебя ждут проблемы, а в одной трети – потери. Люди, вы – суки…

Каждый занят собой настолько, что все окружающие неизбежно приносятся в жертву. Люди, вы – мельницы и не дай Бог попасть под ваше суматошное и слепое крыло…

***

Сморкаюсь в носовой платок, да и пребываю в грязном туалете, да и вечер, огромная прострация, усталость, а мысль вдруг – о полете в космос. Сопли – в космос. Мой носовой платок не полетит. А ведь похож и на ковер-самолет и на скатерть-самобранку. Даже сапоги-скороходы можно при желании склеить, но космос? Но слава? Как узнают все засранцы, чем я в туалете занимался, так и не пустят к славе в космос, скажут, спасибо скажи, что посланы к тебе хотя бы ангелы газового тепла и электрического света…

***

Истина играет, потому что заперта. Не от хорошей жизни она художественно обыгрывает каждое просочившееся к ней впечатление… Причем всех заставляют подписываться, что они тюрьму свою любят, а я ухитрился неподписантом оказаться…
 
Я – блок питания на 1000Вольт. А им нужно питание в 1,5Вольта или в 3 или в 9. И даже коллективы-муравейники не потребляют больше, чем 220. Люди ближе к первобытному состоянию, чем к совершенству, к муравью, чем к слону и им кажется, что я не блок питания, а орудие убийства и лучше бы выдернуть меня из розетки…

Я – изгой, переступивший за границы, пария и прокаженный, космический пришелец, странное явление, которое надо счесть обычным, никудышным или вовсе не заметить… Я бы тоже не писал такое невеселье, но заметил вдруг, что у меня есть коллега за границей! Пусть нормальные пасут свой нуль нормальный, я к ним теперь отнесусь нормально, нулево, т.е. чистенько да гладенько, а сам с другими жить за кадром буду. А потом  - войдем!..

***

Это было всё равно, что факел сунуть в воду. Сказала мне, что с другим встречается и страсть моя прошла,  потому что тот другой – вода. А воду потом слили в унитаз – после чего потекла она по трубам куда-то не туда – оказалось, по ходатайству моему сослана на невозможное болото учиться мокротой своей не портить девушек и выращивать для начала мелкие болотные цветы…

***

Взял тонкий лед из одного рассказика, бешеные облака из другого и велосипед из стихотворения и замечательно так прокатился, на радостях даже рискнул по тонкому льду проехаться и повезло, не провалился и не поскользнулся  (а если бы упал, то точно провалился), но в реальности нет  ничего, кроме бешенства облака…

***

Да, в живописи моей бурелом – но разве в шахматных партиях не бурелом и битва? Шахматистам – кисть, а художников в буреломы! Или художников за шахматы в буреломе, а шахматисты пусть себе из веток вытачивают новые фигурки, памятуя, что весь этот шум, гам и стук фигурный не может разбудить медведя…

***

Любовь ее слишком уж  похожа на поведение должников моих, когда они деньги брали: столько любви ко мне питали! Просто собачья преданность в глазах светилась! И с концами…

Боится отдаться, говорит, что тогда ты разлюбишь меня. Говорю ей, что это глупо, постель – вершина любви и неужели надо бояться вершины, потому что с нее  можно упасть? От нас же зависит. Хожу, говорю и, нервничая, на нее не смотрю. Потом посмотрел и вижу, что, оказывается, она улыбается и  уже залегла…

Эту девочку покорежило от грязных, то бишь похотливых, мыслей и деяний – покрылась пупырями, пятнами, белыми стали щеки и пустыми – глаза, но сейчас внутри явно же на любовь уставилась…

***

 Круги на воде – это я утонул. Как кораблик плавает нежный листочек с березы, мои волны лишь слегка притопили его, он еще будет жить и цвести и заходить в порты на том берегу. Вот только опасайся, листок, тех девушек, что в знак траура сейчас неподвижно на спинах лежат на воде, но скоро опять поплывут к мужикам веселиться, болтать ногами и бултыхаться, и по пути, чтоб стыд свой прикрыть, обязательно прихватят тебя, а после того, как я утонул, ты у меня один на земле, потому что кончаются круги на воде…

***

 «Картины мои хвалят, но не покупают. Уходят подумать и, видимо, умирают от сомнений…

Так и девушки: рвутся попробовать меня, почти что кусаются, но потом бегут назад к подругам своим и кричат, что не стоит за мной в очереди стоять, потому что  у меня денег-то нет, но те пока что не верят…

***

Он носится по кругу как паровоз, чтобы выпустить пар и в центре грустным чеховским человечком стоять и некоторые девушки бегают за ним по кругу как вагоны, а другие печально рядом в центре стоят, притворяясь то Пастернаком, то Цветаевой, то фонарем, то аптекой…

***

«Ввысь! Брысь!» – великая слива поэтессы Цветочкиной (я не прочел ее, но она у неё наверняка где-то выросла!). И действительно, чем крыть, когда с выси говорят тебе брысь, а то повешусь, жизнь-подлюга…

Наверное, у каждого можно вычленить такие вот ударные слова-кристаллы?! Без лозунга по жизни не промаршируешь, без марша не пробьешься, без пробивания о тебе не узнает никто, ведь все на марше…

Странно, кстати, что в литературе только у Цветаевой много ударных слов – ведь вся современная музыка немыслима без ударных. Ей Богу и Перуну и Ваалу, возврат к язычеству, всеми возлюбленный, требует и барабанов, и кличей…

Тоже хочу покричать: «Вперед!» Или: «Я в засаду стану как язычник и удав!» А если провалюсь в парашу, то мне тем более пригодится мое умение кричать о помощи…

***

На глаза старый адрес попался. Не помню, чей. Не знаю даже, где такая улица находится. Возможно и туда я  мог бы зайти, и меня и там бы чаем напоили. Быть может, даже одолжили  денег немного или любви, оставили на ночь. Хотя я не нуждаюсь совсем, никуда не хожу, никого не пускаю. Нет там никакого чаю. Там, наверное, только товары, а я не нуждаюсь в деньгах только потому, что не нуждаюсь в товарах. Мы мышки бегающие от денег к товару и от товара к деньгам в поисках сыра любви и мне пытались навязать этот адрес, но видите: я не пошел…

***

Она как маленький гренадер (родной брат «солдатика скрипичного фронта», с которым я мучился раньше!), как рыцарь, в панцирь долга и дел закованный, она выходит петь в составе хора и этот хор как приговор (и как сюр – как и все хоры)… Но я пробил ее панцирь, и она машинально, на выучке пела, стоя в хору, она башкой вращала, меня высматривая – имея голос, но не имея зрения…

Нужен не панцирь снаружи, а стержень внутри, а иначе мы существа разного рода и вида даже…

Люди – согбенные в панцирях! Чего их бояться, когда у них на уме одна оборона и они в атаку идут, чтобы отогнать или урвать и спрятаться снова, т.е. с очень узким обзором в забрале!

***

Из порезанного пальца ливанула кровь как из коровы молоко. Из пальца – молоко, а из коровы – кровь! Сменился только цвет и вкус, какая разница, прижги-ка это место  йодом…

Они друг другу не подходят и друг друга не любят и я было понадеялся, что и сексом они не занимаются, но при их безалаберности у них подозрительно одинаково и хорошо были вымыты головы…

А другая девушка надеется, что ночной вор сразу послушно ворует, а такой дневной парень как я сразу послушно любит. Святая, связанная с казнью еретиков и сексом простота! Тоже порезала меня и, чтобы приятней было кровь сосать, я смазал это место медом…

***

Отказ от многоженства-многомужества привел к тому, что страшно развились спортивные состязания всякого рода, потому что теперь только победитель, т.е. занявший 1-ое место в турнире, получал всё, на территории забивал, так сказать, кол в ямку. Прыгая с шестом, например, спортсмен из всех сил пытается покорить и покрыть свою женщину, а это трудно, потому что требовательности планка у неё высокая, свой азарт у гнусных баб, когда видят они такое рвение, подгоняют новых мужиков, раздевают до трусов и они тоже начинают прыгать…

***

Было такое нервное состояние, что когда резал хлеб, чувствовал, что могу себе отрезать и руку. А услышав, как по телику очередная наглая баба выпевает «кэмон, бэби», взорвался: «опять! ненавижу! Я вам покажу «бэби», суки! Совсем распустились, ****и несчастные!..»

***

Пытаюсь забраться  в жизнь поглубже, но там такой поток впечатлений и информации, что не справляются душа и голова мои, привыкшие не халтурить, и снова я сижу на берегу часами, днями и как не самый быстродействующий компьютер ночую у костра…

(Комар оцеженный нас в небо не вытянет, коли мы верблюда смерти в себя пропустили…) 

***

На поэтическо-музыкальном вечере некий двойник небезызвестного Романа Виктюка – композитор и литератор – беседовал с кем-то, на мой взгляд, провальным, облокотясь на стул свободный, а стулья к тому времени были на еще не начавшемся вечере уже в большом дефиците, будучи покрыты задницами множества совсем мне неизвестных матрон, а также персонами пола мужского - но и литературного так же, как обнаружилось вскоре, когда каждый из них продемонстрировал свой удел и буйволиную стать и ретивость… - и вот: подхожу и прошу этот стул, но  по-простому, в современной манере, прервав, как ненужные возникшие было ужимки и щебетания данного мастера пера и рояля. Мастер стул отдал и беседу продолжил, но даже сквозь спину просвечивали негодованье и обида его, что и выразилось после, когда он прочел чьи-то укоризны, музыкально оформленные…

(«Ему еще показалось, что такой, как ты, личности неуместно присутствие за центральным столом - ты же викинг в джинсовой куртке!» – «Да, и пугал меня, что каменья – временем, а время – каменьем». Труха всё это! Но твердый, сволочь…») 

*** 

Обычно слова – горох, а твой собеседник – стена, но в этот раз такая перспектива на миг возмутила  меня и я сказал ей при всех, подняв со стула за руки: «А3, дохлая, гнилая, сволочная» – но ведь любовно сказал и не торопясь, как горох…

А другую деву при мне на миг приобнял известный ловелас, облезлый козел и это меня так возмутило, что я не сказал ей ни слова. Да и что говорить, когда она и так еле-еле влюбилась в меня, ведь я стар, беден и непонятен, а ей явно ближе обратное, богатая и понятная молодость…

***

Наступил на свалившуюся с моей ноги тапочку и испугался, решив, что это крыса. – «Она у меня так заношена, что действительно уже превратилась в крысу»…

Недоел булку, предлагаю: «хочешь ее?» – «Не-е». И пришлось мне булку самому выпроваживать…

***

Люди настолько изолгались и заболтались, что уже лишним грузом любые слова и надо всё понимать за счет интонации…

Нет впечатления, если нет мурашек по коже…

***

Часы мои идут 5 секунд в минуту,  5 минут в час. Быть может, столько и живу  по-настоящему?! Часы ведь держат ремешок свой на пульсе и всё понимают, к тому же – японские. Да, даже в Японии люди пока лишь секунды и минуты живут, не века и потому так много брака вокруг и вечное утро…

***

Если не любят, бабы  выкачивают из мужика всё, что можно – спермы ведро и деньжат сундучок, и хотя бы половину квартиры – а потом бросают, на помойку выносят как мусор. Но на эту удочку я еще не попался, у меня другое пока: мой лучший школьный товарищ за время наших по жизни разлук превратился в скота, но это не сразу обнаружилось, а только когда уведенных им денег набралось с сундучок. Да и приятели его приложились. И одна его баба...
 («До субботы. До получки с шабашки. Под залог паспорта. Куртки…»)

А другой мой дружок от мафии сам далек – близок лишь брат его – и «зажал» у меня всего лишь философскую книжку, являясь подобием умника, но ведь тоже странный субъект, если послушать его разговоры: «инцест отца с дочерью – ха-ха-ха! Расчленил его – класс! Кровищи – я обалдел!»

 Есть, кстати и девы такие: влюбившись в меня, они улыбаются и желают быть человеками, но если скажешь им правду в глаза и на ушко, вскоре уже отсаживаются от меня, потому что внутри, видимо, фурии самостоятельно строятся в войско…
 

***

Вышли в коридор покурить, поболтать, встали друг напротив друга и спорим, что-то друг другу доказываем, но за каждым из нас только стена… 

***

Молоденьких «крутят» ****уны и мне было трудно с ними тягаться, хотя именно от молоденьких у меня слюнка текла. ****уны лучше и практическую жизнь, и баб понимают, больше у них и денег, и здоровья, и наглости…. Они так же на баб натасканы, как я на философов! И хлебают с ними бабы – маменькины и папенькины избалованные дочки, которые вообще-то желают, чтобы их  на руках носили! – не самую сладкую житуху. За нос их, дур набитых, водят ****уны – за пару лет превращая в страшного вида потаскушек. Но некоторые, конечно, не ломаются, а закаляются, за ум берутся – и становятся людьми (со мной – еще, правда, не влюбленным – горьким словом поминая маму с папой)

***

Пытаясь понравиться мне, в первый раз написала незначительные стихи, а во второй – ошибочные. В первый раз была раскритикована словами, а во второй действием и в третий не явилась она и, быть может, даже умнеет за кадром.

Для понимания мягкость нужна, а для действия твердость. Все философы живут как улитки, которые, может быть, тоже непонятно что понимают – и, слизняки, даже художественными завитушками украшают свои понимания…

Философия – это то игольное ушко, сквозь которое только медленно можно в мир истинных действий пролезть. Они действуют и даже пишут стихи, но ко мне еще не пролезли…
 

***

Женоподобные, они, конечно, трусливы,  и целую дивизию таких уродов плоских одолеет один  мужик объемный – как обложка книжку – но всё же не стоит торопиться, пусть еще друг об дружку трутся, делая совсем ветхими страницы…

***

Как же может человек так низко падать и служить какой-то там мочеиспускательной сосиске?! Троице сосисок: одна пожирается еще и одна из жопы лезет…

***

Говорит, что не верит больше в Бога, то бишь в меня, взаимностью, как и Бог, не отвечающего. Так ведь больно куцые молитвы…. Но в том права она, что действительно пора бы богу найти свою жену,  друзей и не околачиваться больше, девушек смущая, и Библий новых не писать, смущая пол мужской, семейный и консервативный, а также варваров, короче – всех… (а если не получается, то просто уйти)

***

Картина, а на картине ваза, выписанная так четко, словно это рама… Рама, а в раме – нарисованная рама – в которой тоже рама! Господа мещане, вы как патриции приехали в тот самый древний Рим, где было всё покрыто позолотой. У вас теперь, наверное, и сердце золотое…

***

Снобы надулись от знания Бродского, а всякие рокеры от знаний и почтений свободны вполне, но кроме горшков на барабанах своих ничего не создали еще… Даже не знаю, кто хуже, кто лучше – они или этот паршивенький Бродский…

***

«Помой полы, помой; и одежду постирай, одежду – а то среди этой грязи теряю я веру в материю…»
Ну вот, в порядке и материя вне меня, и дух во мне - и известен мне самый великий секрет сердечного выброса, стука: он желает каждую секунду случаться не только внутри меня, но и вовне…

***

Ничего не жду, потому что это местами никчемное, местами вредное сообщество и только что двое в черном, сидя на перпендикулярных друг относительно друга партах, со смехом-криком поздоровались ногами…

Вечером иду по пустынным улицам и встречаю то одну знакомую, то другого знакомого. Первая ограничилась призрачным «приветом», а второй был более открыт навстречу мне, физкульт-приветлив и я даже прокомментировал ему ситуацию, мол, пусто на улицах, только «свои» гуляют, а после в одиночестве постоял перед зеркальной черной дверью попавшегося навстречу учреждения и неспешно оценил бледность лица своего и усталость, и мочалкины волосы…

*** 

Мечта – это «любовь, ветер», например, или «любовь, море». Двое на машине на равнине или на яхте в море... Да, так могло бы случиться, раз есть и яхты, и машины, и равнины и моря, но на деле просто бабе неуютно, пока она не отхватит мужика соответствующего амбициям ее и вот для нее сей мужик зовется именем твоим, хотя все твои мечты неосуществимы, потому что наизнанку даже нарисованы…

***

Надежда – это когда не желаешь выбрасывать забарахлившую пасту из ручки, а практичность –  когда в помощь во вторую руку берешь и ручку другую, отменную, желая ею пропущенные тварью буквы дописывать. Вооружен, надежен и опасен…

***

Р. показала нам выдающийся немецкий фильм современности  «Беги, Лола, беги», но сама выглядит неважно и грустно – хотя и хвалилась недавно, что снова влюбилась, старушка. Хвалится также и в зеркало - что красивая девушка - но выглядит как облезлая кошка. Беги, Р., беги…

***

У них любовь уже начинается с конца, с «тыры-пыры» и потому, закончив, они почти всё время умирают со скуки, дожидаясь, пока пиписька самца наберется сил для новых «тыры-пыры» и самка частенько ртом высасывает капельку  блевотины… Такие перспективы мне не светят и потому, когда она мне намекнула, что надо попросить лишь и не быть стеснительным, я ответствовал, что скучаю, если общаюсь с вашим полом, не влюбившись…

Кстати, сразу две – обе честолюбивые еврейки – мною своих главных кавалеров пугают. Тот еще был бы жертвенный агнец, если бы верил я этим болтушкам с глазами, что как мыло выскальзывают, когда ты им необидным намеком пытаешься о чем-то важном сказать…

***

Любители Козьмы Пруткова и телешоу «Городок», то бишь тупые юмористы. Остроумие умом чревато, а горе от ума и шуточки выходят боком, если не тупые. Гнусавят, дабы горе оставалось под запретом...

Надежда Бабкина – фольклор, Алла Пугачева – эстрада, Вячеслав Бутусов – рок, но на деле все трое на эстраде и лишь оттенок разный. Все те же песни про любовь самца и самки, заменитель. Твой дуб кудрявый тоже высадят на сцене в комнатный горшок…

Да, надо карьеру делать, потому что без горшка ты во всяком случае не бог – осел его или даже хвост осла. С той же силой, с какой словами через пустые бумаги пробивался...

«Денежные мешки» действительно мешки, т.е. они уже почему-то совсем пустые простофили, вот только недоступные, а те, кто деньги лишь гребет еще, такие вот несчастные – ведь у мешков из членов всякую гадость приходится отсасывать - что ни за что не купят у меня простую и счастливую картину, мол, фиг ему вдобавок к счастью, пусть сосет у нас, раз денежки нужны и пишет с перцем, потому как без порнушки мы книжки не читаем…

Мои рисунки для тех, кому что-то снится. А богатым ничего не снится, они для этого слишком тупо-деловые. И: «не купим», говорят, «смутности такие». И что же делать мне? Докажи им, что тебе приснился Бог…

Вера в Бога –  вера в экстаз, но на что тогда шабаши, а ведь в них вложены уже миллионы…

Вера в Бога –  вера в судьбу, в то, что всё может быть к лучшему и всё может быть к худшему, и всё зависит только от тебя и от твоей способности в экстазе прикоснуться к Богу…

***

«Не доверяйтесь никому из людей – ни благодетелям, ни родной матери – только Иисусу Христу и людям многократно проверенным. Для подавляющего большинства людей слова существуют для того, чтобы обманывать. В этом мудрость для них. И благодетель, и даже мать родная, все попытаются взять вас в оборот и подчинить своим интересам – в случае «благодетеля» наверняка корыстным. Даже влюбившись в девушку проверяйте хотя бы столько же, сколько доверяете. Никому не позволяйте взять вас в оборот бесплатно и никому ничего не давайте за так, имейте силу, чтобы противостоять и лицемерным просьбам, и наглому нахрапу…»  - завещание обобранного папаши еще не существующим деткам, потому как с кем и делать их?

***

Машина преодолевает пустоту, пожирает пространство пустоты, что в людях завелась и таким образом экономит время. Но, сэкономив время,  писатель, например, садится и ручкой  пожирает пустоту, которая уже снова завелась. И когда ест, он пожирает пустоту, а остальные до невозможности тупеют, чтобы вовсе не иметь такого аппетита…

А я без брата был бы как мотор без корабля – пошел б на дно, секреты Севера, механики, что пряностям подобны, навеки укрывая. Еще б прибавилось команды, а то все расчеты таковы, что всё равно далеко не уплывешь. Например: «поменяем 3-х комнатную в Казани на однокомнатную в Москве, а там придется на собачью будку соглашаться, чтоб на Манхэттене прописку получить и объявить себя Ван Гогом…»

Пока лишь снова подтвержу, что я огонь, как и фанатик Павел, распятый вверх неутомимыми ногами и вниз всё понявшей головой и что мне топлива хватает. Такой огонь экстаза, страсти и совершенно четких и холодных пониманий горел, горит совсем в немногих. Он беспрестанно прерывался и никогда не разгорался и быстро кончился, быв заменен каким-то каменным почти что муляжом… (Охрана которого осуществлялась, однако, с тем еще огнем…)

***

Нами правит женский Бог и женские интересы. Они активнее  потому, что жить им в таком мире интереснее. Они лучше учатся потому же, почему и в куклы лучше играют. Мужчины лишь стены в доме, в котором  женщины одни и обитают…