46

__

Чтобы писать, мне бесполезно к столу садиться, стол – скучная пустыня для меня, я сразу вскакиваю и начинаю ходить туда-сюда и, хорошо еще, не бегать. Нет, меня надо чем-то придавить – к примеру, достаточно тяжелым одеялом. Да, вся тонкость в весе одеяла… Ну и раздеть меня не помешает. Чтоб думал: «ну всё, на месте. А рано спать…»

Прилег к ней, помолчал, повздыхал, поглядел в глаза, потом прилег к другой и тоже помолчал, поглядел в глаза, наконец, к третьей лег и тоже только слегка прижимался и смотрел в глаза. Дальше, однако, судьбу решил не искушать.  Покушал глаз, как винограда…

Бля, мой маразм в том, что я вечно составляю списки фамилий. Тех же писателей, например. Нюх у меня на всё, что не сдохло в книгах (в музыке, в фильмах…) и это дар, но зачем  составлять дохлые списки…

«Неважно написано» - сказал он себе, причем как-то неважно, коряво сказал, и сам испугался. Не выиграть ни одной битвы, если уже и приказы в штабе пишут на корявом языке! Их же специально в тепле держат, специально учат – чтобы не мерзли, чтобы язык не заплетался…

Забыли секрет и теперь раздаются только такие команды, которые никого не могут поднять из окопа. Все как дома уже в этих окопах - или в могилах…

«Всё разломаю, если игрушка» - т.е. всё ломаю, и что ломается, то называю игрушкой (которой я сначала зря не позабавился). Игрушек было полно, целый детский магазин мне в подарок явился с большим опозданием, но что-то всё же осталось, ободранное и пострадавшее, железно стоит – но что это? Неясно еще, что делать с тем, что изначально крепко, а после всех передряг уже и совсем не игрушка…

__

Миллиард китайцев улегся спать – и я тоже, они, эти работящие люди, меня убедили. Хотя я немец, а немцы еще не спят. Нет, китайцы меня убедили…

Заболел живот – вырезали аппендицит, показали мне внутренний отросток. Но потом опять заболел живот и оттуда опять что-то вырезали. Так постепенно все детали вынули. Ничего, в пустой живот больше еды уйдет. Хотя, подозреваю, что я слишком много ел и только поэтому у меня болит  живот…

Ноги-то я отпустил, откинул как шпалы, прямо и просто – а вот руки прижал к груди. Я валялся, с руками встречался…

Жил, обитал на лестнице. По сравнению с деревом, это как город. На перекладинах лестницы можно сидеть, раз и заниматься гимнастикой, два – достаточно для выживания живых существ, склонных именно к этим занятиям. А какой обзор с высоты? И не надо превращаться в обезьяну, чтобы перепрыгнуть на другую ветку. Или бояться, что всё покроется листьями и перекроет обзор. И стратегически верно: на лестнице можно кого-то подождать, подкараулить, столкнуть вниз, подтолкнуть вверх. Средняя ступенька – стол, нижняя – пол, верхняя – полочка. Полочек, столов и  полов много – красота. А если есть еще и перила, то это как картинка в раме, жизнь со всеми удобствами…

__

Обзвонил – по сотовому и на сотовые же – всех в вагоне – если это ради Любви, то теперь есть такая услуга в метро…

Большая буква по сотовому, большой кукиш по сотовому. Вздох – не доверенный сотовому…

Раз молчим, значит, резиденты – просто даже самим себе непонятных разведок…

Я успел заметить только у троих, но, мне кажется, что дрогнул взгляд у каждого в метро…

Да, пиликают сотовые в карманах – в карманах деньги, в карманах совещания, вызовы, звонки. Быть может, и музыку репетируют в карманах…

Это японцы, чтобы всё уместить у себя на островах, так всё уменьшили, что теперь весь мир размещается в карманах. Причем, трудно башкой угодить в карман, башка теперь и не нужна, ее туда не очень-то пускают. Так, для выпендрежа дают в метро ей к уху телефон…

(А у меня уже метелефон – переговоры с метелями по спецтелефону, где бы они не возникли…)

__

Дважды два - четыре – это математика, а дважды два – пять –  поэзия. Заебали меня обе. Псевдозагадочность, понимаешь, кто тут пятым, понимаешь, пришелец звездный, не иначе…

Наркоманы – те же альпинисты, а альпинисты – те же наркоманы. (Имею в виду всех туристов и спортсменов.) Схожи кайф и бесполезность. Хотя спорт, конечно, здоровее. В наркотиках альпинизм с места не сходя, виртуальный, так сказать, для очень умных. Но чаще это одни и те же люди. Самоуверенности у них – ого, какие уж там доводы и книжки.
Будь я в их компании, вряд ли общей участи избегнул – жаль, что нет компаний, где всех объединяют книжки (даже в литобъединениях почти что не читают! – желают лишь, чтобы их самих услышало десять человек…)
__

Открываю глаза и вижу свои хитрые руки. Закрываю глаза, чтобы не видеть, как плутуют они…

Открывая глаза, сначала ставлю перед ними ладони, чтобы хотя бы поначалу было что-то родное и близкое в этом отвратительном мире…

Открываю глаза и вижу только ладони – книга, что в них раскрытой лежала, растаяла…

 Открываю глаза, смотрю на ладони и понимаю, что пальцы – совсем не такие, как перед тем же университетом, колонны…

Люди легли друг  на друга так, чтобы получились хотя бы невысокие стены. На университет получившаяся комната, конечно, вряд ли потянет…

Открывая глаза, успеваю заметить, как меня бьют чьи-то руки, затем снова закрываю глаза. Пытаясь еще плотнее закрыться, не могу отыскать своих собственных рук…

«С сонными глазами» - да, охуевший от обычности. Пропускает обычность и только тогда, когда надо взрывается. Понимает, как спокойствие нужно: в критической ситуации ты от обычности подскакиваешь к нервозности, а он от сонливости – к обычности…

__

Любить друг друга было хорошо, но стоило нам начать обниматься, как из под нас начинали вырываться птички, причем вся беда в том, что эти птички не улетали и  сами не питались, нет, они всюду следовали за нами и требовали, чтобы мы их кормили. Огромная стая сопровождала нас, и она беспрерывно галдела и гадила. Я на трех работах работал, пытаясь прокормить этих детенышей. О соитиях мы уже и думать боялись, и вообще ближе, чем на два метра друг к другу не приближались. Я, непоколебимо уверенный в том, что и курицы никогда убить не смогу, ощутимо зверел и уже, как будто нечаянно, в пароксизмах минутных, придушил пару птичек…

Есть в ней штучка, вроде как дергай и будет звонок, причем не банальная, ни на что из белья не похожая, потому что проходит местами снаружи, а местами – по внутренним органам – и вот, она уходит куда-то и вдруг как-то сразу здесь, у меня в руках и внутренних органах моих объявляется. Т.е. мы на неё  нанизаны, но очень причудливо, так что есть всё же и звонки, и даже всякая музыка…

__

Голые ветки и одна из них – с пропуском! Пунктиром материя. Но скрылась средь прочих, обычных. Ясно, что ее, такую не видят. На дереве жизни на многих дорогах у глаз не было еще ни одного пассажира…

__

Обычно я лежал на ребре подушки – хорошо, что мягком – или в провале между подушками – хорошо, что не глубоком. Или без подушек, с вертикальным взглядом, но потолок не давал мне на небо посмотреть. Я не мог провести пешку в небесного ферзя. И конь мой не мог туда же доскакать. Правда, там бывали офицеры, но только по делам. Недостаточный айскью не давал мне на высотах побывать. А горизонтальный туризм как возмещение. Филиппины дальше неба,  а я на них уже дважды побывал…

__

Обгладываю скалы, поверив слуху, что кто-то когда-то пролил на них мороженое и его можно соскоблить. Если даже его какой-нибудь Колумб пролил, всё равно мороженое  легче в ларечке купить. Да и можно ли пролитое соскоблить – а к лизанию, как назло, у меня душа не лежит, доброты и терпения не хватает…

Сначала я увидел, что он большой, а потом – что он большой и ужасно глупый…

«Бывал же я по утрам встрепанным и сумасшедшим, а потом ничего…» - «Нет, в этот раз ты уже третий день сумасшедший. Да и врешь: обычно утро вечера мудренее и это вечером я почти всегда сумасшедший» - «Нет, если не выспишься, то именно утром с головой хуже всего – как можно такое забыть, сумасшедший…»

__

Из всех аборигенов, только пингвинам Антарктиды удалось отстоять свои земли.

Этот народ зачарован океаном?

Этот народ встречается всем, приговоренным к мучениям в ледяном аду. Каким-то образом они его избегли, получили шубы и стоят на берегу…

На самом деле именно там им хорошо - где всем тепло, им жарко и они опять в аду…

«Мы испытываем волю Кот-Дивуара» - сказал он и испытующе оглядел собравшихся. Генерал испытывал волю у всех и всегда…

Ах, не в том проблема, что трудно измениться – перейду за угол, на другую улицу – а есть еще и другие города – страны! – континенты! – и всё, через два месяца себя здешнего забуду – но если вернусь в это место, то неизбежно буду же подражать себе прежнему – или бездарно всё здесь растопчу…

Говорят, что раньше воевали с криком «ура» - мне это непонятно, мы-то, конечно, воюем с криком «бля», как это можно было убивать и умирать – а между грязь жевать – и кричать какое-то чуть ли не пионерское «ура»…

Они выше смерти, да, бля? Да, и у них полно подвигов – а у нас ни ***, одни наебки, но об этом нельзя говорить, убьют, бля…


__

В России всё время бедность и нечего терять, кроме своих цепей. Народ восстал тогда, не пожелал, чтобы страна плелась в обозе, и много шухера наделал – а теперь бы умникам восстать и выдвинуть новые теории - ведь, к примеру, тот же Голливуд, хоть и силен, как мамонт,  полностью объезжен и представляет из себя только компромисс…

***

Ночь, грохот, свет фар – кто же еще мог промчаться по рельсам? Не видно ни зги, у диспетчера вся связь только по рации…

И одеяло уже не собрать – распалось на части, как будто и оно – механизм, которым надо уметь управлять… Всё сброшено в кучу, как женщина, голой осталась кровать…

«Разобрал только, что будут бомбить один из городов с «унг» в названии…» - все такие городки напряглись…

Заскорузлый и навечно переломленный, вдвое полусложенный журнал. Я не скажу вам его название. Кстати, когда-то его подарила мне девушка – его выпускали у неё на работе и дарить ей было легко, т.е. бесплатно. Т.е. уже тогда просто девать некуда было этот журнал. Помниться, летом им иногда били мух, хотя мало мух у нас последние годы, а теперь даже для этого чересчур заскорузлым он стал. Его многократно заливали всяким чаем, сгребали мусор со стола на него. Разумеется, мною он многократно выбрасывался, но дело в том, что наш Женя – чтец, любитель печатного слова -  книжки, странички ему заменяют четки – и его он добывает отовсюду… Кстати, данная бумага жестка, глянцева и пропитана химией – не годится не только для задницы, но даже для разжигания горелки нашей печки. В принципе, мне ни до чего в последние годы, и у нас здравствует много отбросов, но это всё-таки принц, если уже не король…

__

Убожество, не способное к чтению и Бог? - дьявольская библия, разумеется, состоит из одних лучезарных  картинок…

Такое ощущение, что у меня теперь не мозги, а асфальт; закатали не землю – мозги, всех мыслительных зверюшек, букашек. А зачем они при езде по одному и тому же маршруту, который весь успеваешь проехать за один оборот секундной стрелки часов. Голова как пустынная площадь, по бокам которой чьи-то огромные уши, глаза, рты и носы…

«То не извилины - рытвины» - сказал какой-то умник-бригадир. Да, не смог я сделать стройку музыкой. Максимум – для красоты их распяли на богатом железном заборе…


__

Грейдер всех задавил – и в нем никого не было. «Следите за грейдерами, которые то появляются, то исчезают, и в которых никого нет». Попасть в один замес со снегом…

«Сделай укол,  чтобы мне было потеплее». В толпе все в шубах толкутся, только я  хочу сделать укол. Но за столами все боятся, они, может, и не врачи, а какая-то приемная комиссия. Но я настаиваю, и одна из женщин не может устоять. Причем, чем теплее мне становится от укола, тем более знакомым кажется ее лицо, оно меняется, приближается и выглядит  теплее…

Большим ртом он ел  суп, а большими глазами на нас смотрел и усмехался. Уродская большеротая и большеглазая лиса – вот он кто; и ел он для исправления уродства, а вот смотрел на нас из хитрости…

На клавиатуре часть клавиш западала, ничего не производила, буквы и цифры на многих были намалеваны маркером… - но мне по нутру сидеть за ней… Еще бы выгрызть что-то; или вмазать... – тогда будет настоящий творческий продукт…

Мне мало дали, но пока я растерянно спорил, ветер газетку мотнул и я просыпал и то, что дали – ничего, зато из просыпанных зерен  в защитной одежде выросли офицер и солдат… (А где голуби мира? Может, эти небогатые крестьяне-гастролеры днем откармливали их, а вечером ловили и жарили, вот и нет. Чем не домашняя птица…)

__


Как я, видный и не как я, правильный парень – это его моя мать испугалась! - но у него тоже проблемы  даже с транспортом: на этой остановке боялся, что маршрутку не дождемся, а на следующей – что в неё не залезем…

Да, я вроде бы завтракал, но рис с киселем чем отличается от чая с булкой? (П.С.: дома иногда три раза позавтракаешь, потом пообедаешь… – и ужин уже, конечно, не лезет. До вечера, до утра, до следующей жизни успеть бы проголодаться... Меня ждет пресыщенная старость? Одного переел, другого и не попробовал. В 45, наконец, забастовал в отношении проклятых щей…)

__

Пропущенная запятая не повисла у меня  на плечах, я не почувствовал, что ее нужно поставить…

Что делать с разорванной Библией на староголландском языке? Помойки и свалки  мной отвергаются…. Кто и над чем надругался – над Библией, Стариной или Голландией?

__

«Я забуду тебя, не узнаю, если даже умрет соловей» - Лена Фролова. Полчаса понимал смысл: «с соловьем-то я не только тебя, но и всё на свете забываю, но и без него… - скорбеть же буду!»

Никто не видел, как умирают соловьи. «За ними не уследишь» - жалуются зоологи, «может, они на небо улетают»… Впрочем, я не знаю даже где живут даже воробьи…

Купил ему соловья, но нет, в нем еще не родился поэт. Тогда рыбок купил, растений для подоконников – удивительно, но нет, всё еще не проклюнулся в нем поэт!

Пусть тебя не собака облает, а обчирикает мой соловей. Он будит меня, представляет гостей в ослепительном свете, чтобы мне их было легче любить…

Если БГ подмигнул, значит, обрадовался, если нет, значит, огорчился, но ничем  не выдал себя. А чё, один его глаз больше всех нас, вместе взятых, потому как, помимо нас, в нем еще много чего умещается…

__


Дописался: уже и на простыне нечаянный узор из-за того, что разок, другой по ней неловко шаркнул незакрытой ручкой. Напоминает букву J. Далее еще идет черта, но пока не ясно, какая это будет буква…

Вопрос: и «блин» это «бля» или и «бля» это «блин»? В «блине» есть «глина», «клин»…, даже «линька»… - на самом деле «бля» для меня это мужественное «ля»…

Вырывались из меня всякие то ли «блин», то ли «бля», но большую часть я изо рта сразу по карманам и чемоданам распихал… Слюну не пускал, по столу кулаком не стучал… - чего же боле?

***

Быть может, надо возвращаться… Быть может, если ходить по кругу достаточно долго, то он станет вечным…

***

А яйца-то под трусами сырехоньки… - что сушить - мыть их надо! Да и не знаем, как сушить. Лампу подносить? Если много света дать, там, может, начнут растения расти и живность копошиться. Если станут  поля колоситься, я член косарем сделаю. Пусть с утра пораньше встает и хотя бы стоит по головку в траве. Или косит рывками…

***

Работы как институты по воспитанию жадности: постоишь на морозе, продавая, к примеру, туалетную бумагу и уже насмерть вцепишься в заработанный червонец закоченевшими руками…

***

Я верю  и не верю в энергию, верю и не верю… Дрема, суматоха в мозгах. Ну-ка: «бум» - открываю глаза, чтобы всё поставить на место (потом опять закрываю и засыпаю – предельная суматоха в мозгах…)

***


Поселок сначала процветал как китобойный центр, а затем уже как рай для туристов и место защиты о-очень редких китов! Пока китов убивали, это было очень грязное и вонючее место. В Бога не верит ни один китобой…

Если ты сбросил бомбу на универмаг, в самолете своем ничем не рискуя, то ты герой и борец за свободу (полетов), а если взорвал ее в нем, пожертвовав жизнью своей, то, извини, ты – террорист и последняя сука. (Ладно, пусть хотя бы ночью, пустой, сгорит универмаг террористов и что там ценного у них есть еще…)

***

Укусили его, дали толчок и теперь он уже без посторонней помощи разваливается на куски, расползается по швам – треск стоит…

Бессонница – на самом деле убрали кровати, они все за стеной. Или убрали матрасы, и осталась только  мелкая железная сетка. Пол и сон, железо и сон, кирпич и сон – несовместны. Размажьте что-то женское по кирпичу, а иначе мне не уснуть. Полубодрствую  псом в конуре…

Чуть поставишь сказку – елочка там, домик – пусть самые лубочные – и уже к ним начинают сбегаться людишки, маленькие мини-хоббиты, мини-гномы и прочие. Живут себе там… А у нас всё большое, но нет людей, потому что очень мрачно. Бухает, как будто кашляет какая-то пушка… - как будто рожает, кашляя, но не может родить она сказочно живых  существ,  всё время какие-то воющие снаряды у неё из лона вылетают, рокеры, если не хуже…

Воздух во рту уже сгнил – «прогнило всё в датском королевстве» - кто-то из зубов припас еду и  забыл сожрать…

Во сне кричал: «Только не показывайте мне горные обрывы под наклоном в 45 градусов, с  расстоянием до края в 10 метров, тогда как под ногами всего лишь незакрепленные камни!»…

«Командир расчета артиллерийского орудия…» - меня не волнует, отпизжу весь расчет за то, что не расстреляли своего командира. Неофициально – и им несподручно будет по мне из пушки стрелять… (П.С.: Чечня мне снилась…)

Сдохший, превратившийся в мудака БГ – если бы ему вовремя набили морду! Да не однажды. Потерроризировали бы с полгода… - «а так, я думаю, что всё это зря». Звезды из него надо было выколачивать – болезнь от звезд…

***

 Член - это такой пузырь в виде палочки. Не только из мыла недолговечны пузыри…

«Высосано из пальца» - немногим больше высосано из члена…

«Холостой» - ебущийся вхолостую, с презервативом, чтобы детей не завести… Вовсе не ебущегося надо называть лежачим. Или улетевшим. Только в полете невозможно состыковать члены. Там разобщенность! –  вряд ли долго в одиночку пролежишь…

(Действия – отрыжка. Мы не можем достаточно мотивировать своё поведение и рыгаем…)

__

1. «Мочить в сортире» - сушить в сортире, сорить в сортире, «сорри» говорить в сортире и стрелять как в тире…

2. «Рвать дома»  - без всяких «вз-з» и «ры», просто рвать. Для пробы сначала сарай взорвать. Или кастрюлю. Всё, кроме телевизора – он будет новости давать и громким звуком всех пугать…

3. «Золотая душа, золотые объятия» - душа из марганцево-литиевого сплава, объятия из колючей проволоки, колючая проволока из серебра, а сами колючки – из золота…

4. «На небеса поплыву не спеша» - небеса в магазине, на работе и дома, плавание в ходьбе, в речи, в деле, взгляде и жесте…

5. «Миллионы серебряных пуль» -  серебряные и золотые пули теперь тоже летают, они, конечно, ни на кого не направлены, но под них тоже можно попасть… И так во всем – теперь есть даже тысяча серебряных лопат и сотня серебряных ломов – и один дворник с метлой из павлиньих перьев…

6. «Грудью на пулеметы» - ногами вперед на пулеметы; головой непробиваемой  стучал, искал, где тут стены, а не пулеметы… Гроздью на пулеметы. Сам виноват – нечего было осу убивать (судя по дерганью лапки, ей было очень больно…)

7. «Бьет копытом»  - утюгом; гладит копытом; гладит острием; гладит, гладит утюг и получает из него хотя бы копыто…

8. «Читайте Вернадского»  - Пилсудского, Верподского, Любнадского, Надеждина и Маринадского - глотайте, рисуйте, пойте. И если закипит кровь, читайте его – это верный совет, не мед, но тоже испробованный, можно сказать, научно доказанный…

9. «Закипает кровь»  - сними с плиты; закипает морковь; закипает кровь, согревает любовь и морковь... Закипает в одном месте, а в другом закисает; добавил водички, дрожжей и, для примера, вина. Но кирпичи плывут по кипящей крови – не успеешь разобрать кровяную гидростанцию, они ее разломают всю на ***… И слова оттого, что где-то кипела кровь и шли пузыри для них годные…

10. «Живучесть»  - лежачесть, плывучесть, скрывачесть, крадучесть… -  не только живу в честь, но  и лежу, и ползу; хотя всё скрываю -  отплываю, ныряю и  лежу на дне и час, и два – и в том моя без кусачести живучесть…

11. «Не то ушел в монастырь, не то трагически спился» - не то тропически спился; не то съелся; не то высрал сам себя; даже выссал: «уж и поссать нельзя» - трагически забрали в милицию, оттуда передали в монастырь, а там уж, конечно, и спился. В тропиках монастырь – страшное искушение уйти в джунгли; или хотя бы в сельву; сначала была соломенная крыша, а потом снесло и ее; но на этом острове крокодилы превратили нас в монахов, а в том лесу эти… леопарды; даже кенгуру бьются будь здоров; и еще милиция смотрит, как бы мы им сзади говна в карманы  не наклали…

12. «Всё больше слов о переносе начала операции»  - даже у вояк слов слишком много – как бы вывести малоговорящую породу селекцией… Там-сям языки, там-сям  уши – людишки так же не могут не болтать, как  и не слушать. Всё копится, достигнув критической массы, объединяется – а потом анализируется и независимыми наблюдателями, и вражеским центром, причем, они тоже всё время трясут языками…

13. «Сами что-нибудь сделают, а свалят на тебя» - сами что-нибудь сделают, а к тебе самосвал пригонят; товар одному свалят, а кашу – расхлебывать – другому; сами не сделают, дурочку сваляют, а на меня аккуратно наложат… Сваяли меня и сваляли, да неловко свалили, когда к клиенту свезли…

14. «Было возбуждено уголовное дело» -  постороннее, крайнее, центральное дело. Возбудили угол, перенесли в центр. Заразили угол. В сторону отодвинули, но он там мешал. Думали из него стул сделать… На любителей мочить в сортире возбуждалось уголовное дело, потому что сортиры располагались в углу. Как водится, возбуждались и люди при деле, трудились, прерываясь лишь на то, чтобы сбегать в сортир…

15. «Глубинка» -  вышинка, сторонка, низинка… - «У нас здесь глубинка – в столицах, вот где глубина…»

16. «Живет через 15 стенок к западу от меня» -  через 20 отверстий. Ночью до него звук доходит, если я заору. Только мы дружим на таком расстоянии в этом доме.  Есть ли между нами хотя бы одна деревянная стенка – я бы мог расширить отверстие,  пробить ее кулаком…

17. «Царственная желчь» -  легкокрылый желудок, его злаченые поступки… - а в самом конце розовый стул… С тех пор, как извели принца Гноя, во всем роду некрасива только принцесса Гнида…

18. «Прокатывает (за литературный процесс)» - катать есть на чем… - в машинах чаще прокатываем что-то, чем реально возим? Колесо, ты – змея!…

19. «Твоя теория не подтверждается» -  сказала ехидная дочка отцу; женщины теориями интересуются, но почти никогда их не подтверждают. Но какие уж тут подтверждения, всё это времянки, живет один раз как листва, облака, снега, а на следующий год обновляется. Вымочить надо теорию, снегом растереть – причем, если не хочешь дочери лишиться, не рекомендуется мочить ее в сортире…

20. «Уже не контролирует свою левую руку» - ох, левая рука где только не побывала, что только не делала в это время потери контроля… - но потом правая рука побила левую; она, кстати, его жена и они уже придумали, как будут не только здороваться, но и  сношаться…

21. «Спустился в пещеры, чтобы отыскать покровительствующее мне животное» - животные в пещерах так же редки, как и боги в небесах; и если ты без бога в пещеру спустился… В пещерах только антиптицы – летучие мыши; надо вырыть вдвое большую пещеру в той, что досталась тебе и тогда… Привел с собой в пещеру животное, чтобы превратить его в демона, дракона, реинкарнацию Заратустры или Ницше… Животное вошло в город, чтобы найти покровительствующего ему человека… - или для того, чтобы предупредить о готовящемся террористическом акте со стороны бегемотов, занявших весь последний водоем – один из них, мол, согласился стать смертником и отдаться в руки хитроумных чеченцев – и это сообщил вам я, друг Америки и вообще, человека…

22. «Подтягивается на руках на ледяном обрыве своей глотки» - турник из глотки, руки изо льда… Потягивается на ледяном обрыве, оттягивается, как мешок, раздирает  глотку… Чтобы крикнуть, подтянул к обрыву переполненную  глотку…

23. «Луна светит открытым ртом (полуоткрытым ртом)» -  или голым животом; или затылком; или без сраки задом… Свет изо рта, шум из ушей, а в волосах горная Чечня…

24. «Если один раз в день куда-то ходить, то уже нормально» - один раз нормально и – хваток… Один раз сидеть нормально, один раз лежать нормально, говорить, делать, смотреть… «Глаза у меня сегодня ненормальные – не ходили, а бегали, как у женщины…»

25. «Ну, давай» - ой,  что-то больно  колется, прикрытое самой мягкой буквой «в»…

26. «Страшок»  - смешок; пушок; медвежок; страшонок; ххххххххххххххххх… - страшно; ххххххххххххххххххх… - страшно…

27. «Живем в каком-то выровненном загробном мире, где уже всем всё равно» - всё равно всё ровно; сказать, что дело происходит в гробу –  последнее радикальное средство; радикалы с гробами, с грибами на отдыхе; копатели ямок; «вот он насыпал самый большой холм и его отметили в самом гладком журнале Гиннеса»…

28. «Мы превращаемся даже не в зверей, а в демонов» - хорошо бы знать имена демонов, кто у них лев, кто бегемот – и чтобы была передачка по ТВ, аналогичная «В мире животных». Или аналогичная передаче «На грани выживания». На грани выживания весь мир животных, кстати – и такая ситуация скорее случается с ангелами, чем с демонами… Мухи летают – это фигня, вот мыши летучие –  уже нечто… - но и это еще не демоны: демоны – это когда крокодилы летают; или коровы. Или летающие коровы – это и есть ангелы? (почти по Шагалу…)

29. «Гадкий романтик» - гладкий романтик, падкий, хваткий; падки мы, но хватки; первого романтика звали Рома, первый магнитофон звали «Романтик»… Как же можно быть гадом, если ты не романтик. И блатной фольклор, и баптистский – возвышенные песни. «Я многие слова бы спел» - «А я бы многие зарезал». Работа грязная была, но после душа нас ждала романтика – не расслабляясь, целенаправленно, всерьез…

30. «Хвост удачи» - рога удачи, копыта удачи, буркалы удачи, грязный носовой платок удачи… - стоп: чистый носовой платок удачи; забытый чистый носовой платок удачи; за удачами забытый?... Все удачи у дачи, но какой именно… «Дача» - в смысле, выдача земли и только поэтому удача…
__

«Не отвечай на чью-то ругань взаимностью – пусть урод умрет в одиночестве»… (ругань ушла, осталась взаимность. Закалили друг друга и дальше были как два кирпича… Он-то изначально тюфяк, но теперь до каменности заскорузла его телогрейка. Как приманку и ложную надежду использовал  бывшую свою тюфяковость. Мол, всё равно ничего поделать не могу – моя жена вас убьет; а если я за вас заступлюсь или чем-нибудь помогу, то и меня прибьет  заодно; насмерть не насмерть – как уж получится…)

__


Написал статью, некролог, но некролог, задевающий Ричарда Нокса – и по такому случаю тот восстал из мертвых, чтобы дать отпор. И потом он многократно восставал из мертвых: поливал врагов всем, что хуже воды, не упустил крупную выгодную сделку. Один раз вступил в перестрелку и вот тут был убит во второй раз и после этого потерял уже почти всю свою силу, не воскресал, так только, потихоньку рыл ходы под землей…

Почему-то когда  ломит и крутит, у меня задираются руки. Я закладываю их за голову, но, ох, как далеко  в этот момент безмятежность, как близко – беспамятство и бесчувствие…

Такое ощущение, что в новом доме, с нами по соседству, у вселившихся жильцов совсем нет никаких детей…

Идти ли, отклоняясь назад немного, и расправляя плечи, смотря на Неизменный Мир, который начинается уже со второго этажа, или же идти, слегка наклоняясь вперед, чтобы головою всмотреться в людей…

Если по улицам спешишь, значит, не ведешь писательский образ жизни. А почему? – другого же всё равно нет у меня… Если спешишь, машинам подражаешь. Ты молчаливым людишкам подражаешь – а не они твоей болтовне…

__

31. «Надо читать детские сказки» - наше спасенье – дети; надо учиться у детей, подражать им во всем. «Сынок, ты – мой учитель. Спаси меня, сынок, твоя мама – шлюха»…
Дети на самом деле только мелкое недоразумение. Какие-то сказки читают 5 лет. Потом выбрасывают на ***. В восьмом классе – уже Достоевский, в девятом – Сорокин, в десятом – де Сад. Малец уже ругается, кусается, кричит, ворует, врет…
Некоторые книжки детям кажутся сказкой, потом некоторые  книжки взрослым кажутся сказкой – когда-то мне Фолкнер казался сказкой, но потом выяснилось, что это пустая гнида. Аналогично и Марк Твен…
 
32. «Хорошая зависть (белая зависть)» -  любовь по черному. Белый свист – черный свист. Очень хорошее убийство. Замечательные люди, эти пидарасы. Посадить их всех на белый пароход,  оттолкнуть от берега и пусть сами разбираются, кто есть ху, что есть хо… Зависть  к хорошему по хорошему. Хорошеют зависти, мудреют ненависти, красивеет ругань. Гной превращается в сок. Черный свист над белым соком. Научились всё зло превращать в свист. Правда, всё добро по-прежнему превращается только в шлепанцы, да и свист стоит нестерпимый…

33. «Бесит» - ангелит, человечит, демонит, зверит. Бес имеет вес, а ангел – это «Ан-2» и гелий... Трясет дух не хуже, чем тело. А если еще висит ружьё на стене… Ужасно, когда снаружи оружие, а внутри бесы. На оружейных заводах работают бесы. Бесит меня от этих работяг. Бессонница у меня от этих бесов. Бесы и басы, бесы и бусы. Противоядие – березы… «Босы мы – по дороге нас одолели бесы…»

34. «Могила горбатого исправит» - красавчики и сладкоежки должны посидеть в тюрьме… Мастерская, где всё горбатое, всё переломанное, всё, что может, неправильно срослось… - она действительно как могила, эта мастерская… Есть категория трудностей, которая пахнет могилой, они ломают всё, т.е. попутно и горбы исправляют… Пока не горбат, не глядишь в могилу, но найдутся добрые люди, это радужное положение дел быстро исправят. А у радуги  грудь колесом – антигорб у нас  поначалу… Горбатые для исправления в могилах лежат, пузатые для похудения, глупые для научения, хитрые для опрощения… - ну до чего дошел прогресс… -  «пусть первобытная, как в пещерах, но появилась жизнь теперь и в могилах. Например, там теперь веники вяжут, причем, не врозь, нет, у них теперь фирма. Пар и жар с ее веничками хороший…»   Трудно нам исправиться, навечно сделаны такими уродами. Не красота важна, а крепость… - кстати, деревянные гробы заведомо некрепкие и недолговечные:  живым уже каменные хоромы строим, а мертвым всё еще  прадедовские деревянные ящички! А еще лучше – хочу, чтобы после смерти меня забетонировали! (забетонировали и покрасили, теплой краской согрели…)

35. «Тягаться» - когда тягаешься с кем-то, возникает такая тяга! И пошло, и пошло… - в борьбе за первенство взвиваешься, крылья обретаешь. Одержимость полная - и тягаешь любой груз, любые лихорадочные идеи… Духовный бессловесный  сквозняк, тут и тятьку вспомнишь, и чей-то гогот, смех…

10 и 1: Он такой живучий, что его можно и мочить, и растирать, и нагревать, и учить, и в тюрьму посадить, заведя уголовное дело, и не кормить… Его руками можно гнуть кочерги,  головой – забивать гвозди,  телом – мостить дороги или мыть полы. Грудная клетка может использоваться как ящик,  ноги – как опоры для сломанного стула, например  – или как хорошая дубина. У данного индивида не трогай только язык, глаза… - а у другого напротив, из глаз можно делать перстни, из языка – коврик около входной двери, а вот ноги –  святое, без них что-то важное внутри него опрокинется…

20 и 24: «Окрепла связь между Россией и Японией, между, так сказать, левой ногой и правой рукой… - или между головой и человечком, вместо хвоста прикрепленным к нашей маленькой заднице…»

__

Траур – 300 рублей Боб отдал за так, лопухнулся, считай,  мешок муки выкинул! А ведь мы мало работаем! 3 дня траура! Вот к чему приводят компьютерные игры! Терпение от них теряешь и плохо соотносишь с реальностью цифры. Так лопухнулся, что это уже анекдот, но во время траура я анекдоты не рассказываю…

За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь – одного по классической причине, а другого потому, что он не очень-то нужен… - не понял, не поймал этих двух причин и жаловался только на то, что стареет и, де, уже скоростенка не та, а вот раньше, мол, ловил и двух зайцев, и существ о двух головах, одной рукою ловил, так как другая в это время уже была кем-то неназванным, третьим напрочь оторвана…

__

Есть авторы, у которых название и пара афоризмов хороши, а всё остальное плохо и есть авторы, у которых еще и описания хороши и только с началом действий всё заливает скука…

«Дикий писатель в лесах Аризоны.  Водоплавающие художнички плавно махают хвостами. «В воде достаточно краски!», решили они. Охотится кабан на дикого писателя в лесах Аризоны. Послушать в скалах рок-группу сбежалось семь, правда, самых отсталых в округе волков. Картины же оптом скупили для себя крокодилы…» - книга об этом спиралью вилась по коре, но  что  написано выше знают лишь птички да белки, потому как  в наш век прогресса и доступности всяческой живности уже ленятся  лазить на деревья медведи…

«Тогда я перебрался в… - а на моё место был приглашен…, музыкант группы…. Затем я перебрался в…,  а моё место занял, кажется, один местный бомж, т.е. художник…» - и т.д.,  прыгал с места на место, но везде еще было крайне неровно, настоящая пашня. В нашей стране сплошные поля, густой чернозем – и фермы, которым надо помочь, уж очень они зашиваются. И без музыки, книг, как люди, фермеры совсем ничего, их оркеструет природа, но всё-таки с окончанием сезона я продвигался с места на место, стараясь придерживаться одного направления, чтобы нащупать край этого бесконечного поля и стать хотя бы писателем,  а также жизни всех, кто живет на краю научить…

__

Моби: «прекратите убивать этих красивых индеек» - а какие птицы некрасивы, г-н Моби? Может быть, петухи и куры? Только вороны и хищники за счет мрачной воинственности своей не слишком симпатичны, но у них же мясо невкусное. К тому же, ожесточившись, они могут принять ответные меры. Только у красивых мясо вкусное. Самого доброго встретить человека мечтаю, чтобы есть его со вкусом и наслаждением, а не так, как сейчас получается: «я у тебя ногу съел, а ты у меня руку – башку бы у тебя отъесть, красивого негодяя…»

И в гниде обнаружены человеческие моменты, она тоже переживает, думает и понимает; и в носороге есть крупицы человека… - так что зря, товарищи, вы обзывались, порывались прикончить гниду как гниду,  а носорога из-за рога, за что, возможно, гниды давно нас обзывают носорогами, а носороги гнидами…

Жили по 1000 лет, потом Бог сократил до 70… - пора сокращать до 20. Успеть продолжить род очень даже можно. Как и извратиться. Зачем, собственно, дальше живут – никому не известно. 1000 лет всё равно вернуть не пытаются, грешат на каждом шагу, потому как то, что вкусно – сахар, соль, масло и т.д. – то и до греховности вредно, а грех любой орех понемногу к смерти ведет…

__

Сначала руками сказал удар в лицо, затем ударил словами и, пробив лицо, попал во внутреннюю космическую вышку…

__

Всё детство проиграв в схоластические игры, мужики вырастают абстрактными людьми и противоположный пол легко превращает их в своих кукол…

Сам член не стоял, поэтому его подвязывали к палке, примерно как помидору подвязывают, только, разумеется, эта палка была без сучков и с гладкой головкой, отборная палка, порывшись в карманах своих широких штанин, мне дал ее мой сосед озабоченный…

__

Руки крестом на груди – заколоченное окно. Руки, сложенные на груди – окно и подоконник. Руки, прижатые к груди – бог и его сыночки…

«Травм как травы – скосили всю команду…» Трамва – травмированное  слово «травма».

__

Говорят, что моча от всех болезней, но вот у меня воспаление мочевого пузыря… - врач, исцели самого себя. А в поликлинике хороший рецепт тебе дадут не раньше, чем ты последнего здоровья окончательно  лишишься…

__

Мне хотелось кого-то трахнуть, но смутно - я не понимал не только где и когда, но и кого бы мне хотелось. И всё время находились более важные  дела днем  и более захватывающие сны ночью… Уже решал, пойти ли мне к ней самому или пригласить ее к себе, как вдруг раздавался телефонный звонок и я слушал чью-то речь, во время которой опять неудержимо засыпал…

Забыл даже то, чья столица Дакар, зато узнал, кто такой Джимми Хендрикс…

__

«Послушайте, наверное, не стоит ничего делать!» - я вскочил к ним в комнату (через чердак) и попытался остановить их, пока не поздно. «Нет, нет, нет!» - ответили они, вытеснили меня, вышли сами (также через чердак) и, бородатые, плотные, в рабочих робах своих зашагали по широкой американской улице…

__

С утра затор – операций 15 ждет немедленного приложения рук… Наконец, шторы раздернул и последние тучи рассеялись, посветлело…
   
__

36. «Флаг тебе в руки» - что это значит, понял, когда увидел у ней самую пушистую и нежную шубу, а также машину, которую рукой не поднять… Птицу мне на плечо… Два флага мне в руки – белый и черный – самому же одеться поярче… Мой флаг поднятую дубину прикрыл… Бутылка в руках как свиток – поднимешь ее и она превратится в флаг… С простой простынею так долго носился, что все решили, что это  флаг. Нес я в подарок ее и сушил на ходу, для новизны  все запахи  выветривал… «Фонарь тебе в руки – сами попрем напролом». Рассчитывали, что не узнают о грехах своих в темноте. Чтобы заглушить звук, рычали, когда я им что-то кричал…

37. «Достали» - достали до кнопки. До нежного места… Часть своей мякоти мы должны пожертвовать и превратить в твердую скорлупу, настоящую крепость. Если пожертвовать много, то будет мощная крепость, но тебя самого мало останется – это дилемма… Когда достают, крепость от обороны переходит к атаке, одно за другим отменяются правила приличия в крепости. Все будут кричать в голос и бросать всё, что под руку попадется, а ночами кусать себе ногти и придумывать подлость. Потом ползти – той же ночью – и чертыхаться, если встретится битое стекло или пустая консервная банка: «как всё достало!» …Сначала крепость из камня, потом крепость из ватников, одеял и платков. Потом еще скафандр пластмассовый. Потом еще ложные указатели, чтобы увести в сторону от цели. Еще излучения, но это уже строго секретно... Тыкал, тыкал в меня дурак с автоматом. В одном из ватников был нож у меня, но сейчас его не найдешь и лучше не двигаться, опять на везенье надеяться, пусть решит, что я до конца камень или до конца куча тряпья…

38. «Всем зверюшкам и насекомым снилась весна» - зверюшки съедают насекомых, после чего и сами будут съедены теми, кому снится весна. Весна поеданий друг друга. Кому снится осень, тот уже не проснется. В забытьи ему бы смочь оставить записку про то, как жить без него… Всем зверюгам снится осень. А крысы боятся спать – такая им снится зима. Со злости они кусают пол и скрежещут – и в это самое время в снах более симпатичных животных начинаются похолодания, грозы…

39. «Быстрое течение не позволяло ей замерзнуть зимой» - быстрая музыка не позволяла мне замерзнуть зимой. Быстрые танцы. Быстрые речи, фразы всего из нескольких слов. Потом быстро записывал перлы из всего, что говорил, слышал, читал. Замерзая, начинал слышать молитвы. Или их говорить и читать. Иногда застывал – когда встык попадали молитвы и танцы, их споры походили на самые странные драки, которые только можно придумать. Казалось бы, молитвенно руки сложив, он вдруг с удвоенной силой ими мне то в лоб, то в живот попадал. Наверно, крестил перед тем, как замерзнуть и этим меня согревал. Зимой время коротко, надо быстро всё сделать: приготовить, поесть и забраться под теплый шатер из трех одеял… Ох, поскорей бы замерзнуть… Чай протекает внутри меня быстрой рекой. Ведро чая заменяет бутылку водки – они уверяют, что ты никогда не замерзнешь, и можешь поспать под шатром… Быстрей говори, у меня уши замерзли. Стреляй мне в ухо, чтобы ледяную корку пробить… Держал температуру –1 в доме из льда. Лучше хотя бы маленький плюсик – не дурак устанавливал ноль там, где он вечно, замерзший, будет стоять – но увы. Впрочем, жить можно, если не касаться льда горячей рукой – а это трудно на скорости…

40. «Животы были набиты еловой хвоей» -  рты набиты гвоздями, а дома шкафами, как ящиками – фура. В некоторых шкафах живут, некоторые соединены между собою дверцами или же между ними пробиты дыры. Просовываешь в дыру руку и, допустим, берешь у соседа посуду. Некоторые гвозди тоже уже перегрызены, и это позволяет произносить отдельные буквы в моем шкафу недоделанном, в доме, рядом с которым недавно росло великолепное хвойное дерево…

41. «Все часы давным-давно остановились» -   а все животы набиты уже только еловой хвоей. Хвоинки – секундные стрелки. Накормлен часами. Живот сожрал время. Часы как тарелки. Ждем теперь, когда ты высрешь часы, чтобы время узнать. Превозмогая боль в животе, я попытался встать, чтобы завести часы, но это было уже давно. Или я их не стал заводить, чтоб не шумели. Боль тикала в моем животе…

42. «Сны стали чуть беспокойнее и грустнее, но проснуться она так и не смогла» - сны стали чуть светлее и теплее, а действия стали чуть более спокойными и возвышенными. Некоторые меня уже не узнают, а другие, напротив, приблизились… Еще чуть-чуть и можно будет читать и в одной майке гулять во сне – а днем заняться тем делом, от которого раньше я всё время нервничал и у меня кружилась голова… В снах ты понимаешь  что-то через оттенки, а в реальности – через цифры, поэтому сны и реальность почти не понимают друг друга…

43. «Жасмин умер. Весь мир умер, пока я спал, и превратился в сплетение голых веток» -  весь мир превратился в фонтан. В механизм. В сборище ослов. Осел действовал уже не сам, а будучи понуждаем механизмом,  и потому осмелился пить воду из фонтана… Сплетение голых пальцев. Я тоже умер и тоже остался крепко стоять на ногах, с меня слетела только всякая листва… Почему летом ветки, сплетаясь, себя прикрывают всякой фиговой листвой, нет ли здесь желания скрыть сладострастие?.. Сложный компьютерный алгоритм позволил сплетениям веток и слов поменяться местами… Шлагбаумы из веток перед словами теперь, если их было напрасно плетение… Плохие писатели теперь на деревьях сидят и ветки плетут – косички из веток – и так воспевают прекрасную даму…

44. «Окурок – остатки съеденной курицы» - кровати – доплывшие до берега остатки кораблей. Шкафы – былые божества. Полы – поклонившиеся нам – или взятые штурмом – стены… Курица – это всё, что в наших краях осталось от страуса…

45. «Мокрый с головы до носа» -  сильный от плеча до локтевого сустава… «Где там мой сильный мускул затерялся». Где там мои три процента силы, три процента мозга… Мускулы волнами - смотрю на них, лежа на песчаном берегу. Добежала бы хоть одна до меня, подняла, понесла… Мокрый с головы до усов – и, наконец, мокрый с головы до рта. Вниз головой приходится пить… Струи сами путешествуют по всему телу – такая теперь свобода – и мне остается ждать, когда одна из них не минует моего раскрытого рта… Только закурил, как на меня ринулась вода, которая раньше не опускалась ниже носа… Большую часть воды сумели вернуть на облака, но какое-то количество ее всё еще болталось возле носа. Еле-еле отвертелся от воды. Вообще, вода нас сечет и мочит не случайно. Считает, мало пьем? Не уважаем?

46. «Занюхал картонной гильзой от «беломора»» - занюхал чернильницей. Газом с газовой плиты. Грязной, невымытой тарелкой. Занюхал настоящей гильзой, для чего пришлось стрелять… Я людоед, но пока вынужден кормиться этой обезьяной… Я принципиальный мясоед: все мясные существа уродливо греховны, а вот травы как раз безгрешны – и плоды чисто как ангелы висят. Поэтому мясное блюдо – бой с месивом грехов. Истребим всё мясо с земли! Почему мы себя закрыли одеждой из трав – потому что знаем, что и наше мясо греховно и по вкусу напоминает свинину. Греки предлагают превратиться в амфоры, но непонятно, кому нужна эта посуда и не насрут ли в неё, поэтому я полагаю, что лучше жить как трава и превратиться в злаки…

__

Так осторожно подносил руку… - так я ее никогда не поднесу. Так я никогда не дойду. А может, я еще и заблудился… - и тут космос…

Ж. отрыл карманные шахматы и играет с ними в парады, но, замечаю, с каждым днем участников становится меньше…

Что делать, мадам, если таким гладким и плотным я не являюсь? Под предлогом любви неизбежен пристальный осмотр моего тела нос к носу и тут видны будут бугры. Даже зубы все вырваны, чтобы лучше воздух сквозил по всем лабиринтам внутри… Войдешь внутрь меня иль его – внутрь жизни любой – и не знаешь, что лишь через жопу запланирован выход…

«Что с твоей одеждой?! – она вся разорвана!» А в другой раз: «что с твоим лицом – оно всё до крови исцарапано!» Понятия не имею, как на мне могли изорвать одежду. Может быть, временами я проваливаюсь в иные миры и там пока дорогами не укрощенные заросли, смелые хищники и всё непросто?…

«Меня лечит с ног до головы забинтованный доктор!» «А меня – доктор с мордой набитой!» «А меня – доктор в пестром халате!» «А у моего среди инструментов завалялись гвозди, молоток и топор!» «Для отвода глаз гвозди и молоток?» «Нет, для обороны топор, а для созидания молотком забитые гвозди, но куда их на теле моем можно забить, если я еще каменно тверд даже в ладонях, раз не христианский учитель» «Прежде, чем оперировать, меня зачем-то художник пришел рисовать» «Меня тоже лечил Ван Гог, в свое время у него был просвет между двумя собственными неизлечимыми заболеваниями…» (Целая армия самоуверенно притворилась абсолютно здоровой, без нытиков, но у нас она заболела, как миленькая, мы ее быстро раскрыли – рак был у каждого в армии…)

__

Я огорчился во сне, задумался во сне, сказал во сне – нет, я всё-таки не сплю…

«Как бы не натворить делов в таком сне!» - задремал, чуть не проспал, чуть не забыл –  и пригрезилось что-то такое, отчего создалось особое настроение, которое мне еще совсем не знакомо, т.е. с ним я как будто не я, а ведь дело было в машине, в которой быстро можно натворить всяких делов…

К утру тело само разогрелось так, как будто я бежал. Я замерзал вечером, утром же мне было комфортно и тепло, хотя ночью дом  остывал…

Это одеяло было большое и на нем, как на гармошке, играл я в две руки и ноги, сжимал наверху, чтобы было теплее, растягивал снизу, чтобы ногам было легче без носа дышать…

__

Крыса шуршала и стучала так осторожно, словно в шахматы играла…

Вовка пришел, но вел себя – через комнату – так тихо, что я сначала полагал, что, может, это поумневший Ж. дергает за шнур торшера и перелистывает книги (на самом деле  Вовка снимал обувь)

Сказав «привет», она пронеслась мимо, и я не успел понять, как она ко мне относится в свете последних событий - от смущения, равнодушия или презрения она пронеслась мимо…

__

Понял, что не могу читать книги – я, писатель,  в них сразу проваливаюсь. Но могу смотреть кино и слушать музыку. Слава аллаху, что  не занимаюсь хотя бы этим. Я сам не способен читать и я не способный быть прочитанным автор – чудовищный случай. Столько книг им придется сжечь, т.е. для приличия поместить на диск и отправить инопланетянам – жаждущим, впрочем, тарелок летучих, а вовсе не книг…

__

Блин, в небогатом кабинете следователь сидит – представляю, какова же тогда тут камера… У них зэки так живут, как у нас следователи! А если богатые следователи сажают в бедную тюрьму, то это же наверняка извращенцы…

__

Сейчас наиболее проникновенно бабы поют про отсутствие горячей воды…

Переехала в новый дом и теперь там собачку выгуливает (поджидая, впрочем, не Чехова). И думает: «хватит, среди тех маленьких домов у меня была маленькая жизнь, а среди этих больших будет большая…»

Странные они, эти попсовики, такие самоуверенные и деловые – напугать бы их, и пугать устойчиво и ровно, но вот – брат уже решил смириться и жениться (с белого платья невеста его рулить начинает, с попсового празднования собственной свадьбы…)

__

Сверлит мысль во сне, бешено крутится, порождая видения в круге. Причем, на каждом обороте, в принципе, видишь весь мир, но, разумеется, ничего не успеваешь запомнить. Сверлишь, пытаешься вспомнить, внедриться, но этим лишь добавляешь вращения. Вылетает сознание от центробежной силы…

__


47. «Ладно, вояка! Придет и твой час!» - ладно, служака, ладно, собака… В течении часа обычно ловится кайф. Хотя бывают минуты, бывают и дни. Пару месяцев я плохо себя чувствовал, но потом пришел и мой час. Рубился весь день, отыскивал час. Один счастливый час – одна медаль. За день двадцать раз попади в центр мишени, от которого кругами расходится истина (выбирай, куда и насколько будешь от неё разбегаться; разумеется, вместе с другими – тут попутчиков хватает…), и получишь двадцать медалей, на которые уже можно купить целое крыло (два дня таких и ты на небе…) «На звание лучшего часа моей жизни претендуют…» - под утро примерно одной силы идут мои самые лучшие часы. В утробе я очень хорош, накануне рождения…

48. «Волок» - волокита сволочей... Надо было сволочей нанимать древним русичам, когда они свои лодьи из одного «бассейна» в другой волокли… Машины так похожи на перевернутые  лодки на колесах. Иной озорник таки вспрыгивал в неё и рулил? Тогда даже нормального колеса не было, а вот лодки плыли не хуже – вот они и волокли их всюду за собой, в надежде, что попадется  речечка, по которой можно будет проехаться… Вол волок, лошадь волокла… - даже муравей волок, причем как волок, так и волочет, потому что всё же не на месте лежит, а сила у нас  еще вроде имеется…

49. «Долго ли им сбежать» - долго ли им прибить, сказать, спросить, догадаться, появиться. Обязательно почувствуют что-то. Болтовней затопить? Угощением? Красивых девушек бы… А алкоголь у них только нюх обостряет… Долго ли погореть, сломать, заболеть, попасть под машину, какую ты не видел еще, т.е. совершенно дурную, разругаться, впасть в тоску… Долго ли им утереть нам нос? Долго ли нам утереть им нос? Быстренько все сопли исчезнут и выступит кровь…

50. «Теперь ему не до нас» - а тогда нам  было не до него… Но теперь всем не до чего, даже им не до них, а тогда   ему одному было только не до него одного… Что бы сделать нам такого, чтобы ему было если и не до нас, то хотя бы до чего-то? Гонцов послать, мозговой центр организовать, устроить праздник, шоу, спектакль, выставку, базар, поездку куда-то, причем, возможно, не туда, чтобы он нас поостерег…

51. «Не могут жить без неурядиц и споров» - просто не могут жить…  Вне рядов все орут, только в рядах укрощаются, хотя и колют соседа иголками, шипят, хмыкают, рассказывают сплетни и грязные анекдоты…

52. «Задумчивый, всё норовил стрелой подшибить птицу» - задумчивый, всё норовил наехать на кого-то. Веселый, всё плевал другим в тарелки. Не знаю, какой, всё норовил молотком прохожих тюкнуть по башке… Часть птиц – это бывшие ангелы, а часть – бывшие драконы… Автомат вывел из задумчивости, а бомба  снова ввела… Задумался, но как только увидел птицу, попытался сшибить ее стрелой; как только увидел девушку, тоже перестал задумываться и т.д. – почти не думал и потому еще 1000 лет бегал не с автоматом, а с луком и стрелой…

53. «Просто погуляю» - просто посмотрю. Просто отворю. Просто сварю. Просто полюблю. Просто отвечу, сделаю, схожу, посплю… О, простота! Секрет необычайный… Взгляд средней сложности… Ничего себе сходил! Ничего себе поспал! Ничего себе полюбил! Поэтому пауза – я просто погуляю. Можно быть простым, если есть время для прогулок. Или для чего другого – а вот втисни-ка час в полчаса, день в три часа, четыре часа в три часа… Розово погуляю, остро погуляю, сквозь дымку посмотрю, отвечу не глядя, так проще, хотя и опасней. Так грубей, но есть польза от шока…

54. «Кто к нам пожаловал» - кого жалею, того и жалую. Нежно пожалел, но важно пожаловал… Кто к нам приперся? Давайте быстрее ваши догадки. Не важно, кто, важно, с чем к нам пожаловал. Судя по одежке, пожаловал, судя по речи, приперся. Кто на нас нажаловался? Кто прижился? Кто к тебе прижался? Кто на тебя это наложил? Пожаловал, доложил, предложил, дорогие вещи заложил, из кармана деньги выложил, мою тетю уложил, дяде бошку размозжил – а так хорошо всё начиналось…

55. «Он знает, что вы здесь?» - он думает, что я там? Если думает, что я не там или, упаси Боже, что я здесь, то вы меня не видели… А вы знаете, что они там? Они думают, что уже почти все здесь. Приходится думать, если не знаешь... А когда знаешь, можно предаться чувствам, причем выбрать их так же, как выбирают курорты, места отдыха, в общем. У телевизора один курорт, а в душе (в ванной, я имею в виду) совсем другой. Также важный вопрос: с женой или без? С собакой или без? После того, как мы завели двух детей, мне уже безразлично, сколько у нас собак. Может, нам еще завести парочку деток?… Кстати, дети знают, что я здесь? И жена?! Специально бабушки приехали?! Ну, я попал! Только одна бабушка не знает, что я здесь; или на огороде задержалась или с соседкой заболталась – причем, болтала обо мне…

56. «Ой, извини» - ой, отмени, ой, замени, ой, отдай. Ой, включи свет! Ой, она горячая! Ой, что-то в глаз попало! …Ах, извини. Ух, извини. Ох, извини. Ой, звони – мне немножко страшно, но ты всё-таки звони. Раззвони, что извинился. Испился, измотался. Вином из ягод на вино из вины…

57. «Всё в порядке» - ну и порядки – все на зарядке, все на грядке. Все в зарядке. Все в отпаде, все в наряде, все в засаде – еле поместились… Все при параде – по крайней мере, в порядке. Всё в порядке вещей, всё в порядке людей. Всё в покое. Всё в порядке, но весь порядок в скуке, даже в сне. Всё в шляпе, в ботинках, пальто. Присмотрись к ботинкам, найди зеркало и присмотрись к шляпе, порядок уходит… Примерить порядок,  завести порядок, собаку и порядок… Подмести, чтобы был порядок. Выгнать всех, кто в беспорядке и остаться порядочным, достойно их выгнать…

58. «Скучаю по тебе» - скучаю по себе. Я скучный, но скучаю по тебе. Я веселый, но скучаю по тебе. Я и умный… - скучно перечислять. Число, я скучаю по тебе. Рыба,  скучаю по тебе. Песня, тоже скучаю – мне тебя не спеть…

59. «Уже поздно» -  уже дно. Еще вершина… Всё шире дно, всё уже вершина…

60. «Сорванец» - сорвался и сорвал – сорные ребята, сорвались и превратились в сор; или сорвали и превратились в мусор. Или соврали… Собрали всё и, не умываясь, смылись…

     61. «Дергаться» - дерганые движения всё портят – во всех остальных есть стиль; потому что есть спокойствие – штиль; потому что штиль порождает зеркало – первый атрибут искусства: скажи «зеркало» и это заведомо будет искусством… Всё разорву или  вытащу – вот где «быть или не быть»-то… Инстинкты дергают за веревочки во мне. Нет «нервов» - есть душа, с одной стороны и веревочки, с другой… В какой-то момент я дернулся, просто ты не заметил; я скрыл то, что снова проглотил некий крючок. Поэтому и стал равнодушен… Любой импульс включает в себя некое дерганье, отчего идеальности даже в искусстве – т.е. на бумагах, мараемых в тепличных условиях -  никому не достичь и лучше омыть все изломы свои свежим воздухом…

__

Любая нота состоит из двух букв («соль» на самом деле «со»), и это супружеская пара, в которой согласная буква –  муж, а гласная – жена…

__

Я не дятел, у меня голова почти всегда болит после ударов о газетный стенд или телевизионную стену… Поэтому последний маневр: ложусь, закрываю глаза и накладываю на лицо сцепленные кисти рук с разведенными, как крылья самолета,  локтями. Всё, ступор, но идет передача информации, сброс ее в тело головой через руки…
(П.С.: должен признаться, что многочисленные жалобы на плохой сон или головную боль – чистый вымысел. Дома я всегда прекрасно сплю – от усталости - а если высплюсь, у меня голова никогда не болит. Газеты и т.п. только «нахлобучить» способны, т.е. склонить к тому же сну и плохому настроению…)

Мне бы хотелось жить в Грузии, Испании, на тропических островах, возможно, в Италии; разумеется, в Германии; может, где-то еще… - и это всё… - немного, правда?
(П.С.: сейчас я уже никуда не хочу. Грузия ассоциируется с русофобами, Испания – с резким, уродским Пикассо. Больше занимает вопрос, сколько жить мне осталось, как здоровье и бодрость вернуть…)

Я не просто слепец, а еще и утопленник,  но если  буду тонуть и тонуть, т.е. прижиматься ко дну, то  всем телом прочувствую образующие текст некие буквы, которые мне настолько всё объяснят, что смерть в живительный сон превратится…
(П.С.: да, после нокаута,  всем телом к буквам и текстам приник. Чужие тексты – живительная смерть, отравленная жизнь; я выжил, но у меня появились цинизм и какой-то странный хохот…)

__

Эта подушка излучает счастье, эта – спокойствие, эта – глубочайший сон, на той, как на морском пляже,  слышишь прибой, на той великолепно думается, если она расположена с правой стороны и любится, если она с левой – причем эти чувства ты будешь испытывать ко всему за неимением женского пола – даже к комоду, ты увидишь, что его очень даже можно любить, такая в нем масса достоинств…

То летел, то плыл, то летел, то плыл, влекло меня, влекло… - но бывало, конечно,  такое, что и по земле приходилось пробежаться –  огромными шагами, как по луне, бежал, потому что и здесь есть ветра,  и парус по-прежнему тащил меня за собой…

Если лежа заснешь, то во времени переместишься, а если стоя – то в пространстве…

         Я высокий, поэтому надо мною страус был поставлен - сон мой нарушать. А в один из прошлых разов медведя наблюдал; а еще – слона, солдата, мальчика… – но вот мальчик как раз и сам захотел спать… А так зрелище было внушительное: страус клювом долбил, медведь лапой трогал… - в конце концов, я бросил спать и по книге демонстративно принялся жизнь других животных изучать…

__

Заплесневелые зубы как крепости, которым по 500 и более лет… Интересно, есть ли замки и крепости, которым не пришлось пережить ни одной настоящей войны… Уже целые поколения танков и прочих орудий  стреляли лишь вхолостую…

По утрам  умываю лицо теплой водичкой из миски… – и вот, если эта вода становится мутной от пота, то я удовлетворен, потому что считаю, что, значит,  во сне  выздоравливал и спал не напрасно… - и она большей частью бывает мутной; это как труд до пота;  в три дня бы скопытился, если  не было сна…

Тело желало спать, но голова, как  каучуковый мяч, по комнате прыгала всю ночь… Тело для неё кусок пирога? Кусок энергии? Город? Завод? Представляете, ангелы над заводом… (П.С.: или бесы. Испугавшись такой антирекламы, руководство наняло лучших моделей в агентстве  и заставило их на крыше в белых одеждах руками махать…)

Сон – все те же действия, что днем, но наоборот. Суп по ложке вынимаю изо рта…