Ракинг

             
 
Всё лето, начиная с июля, я всячески измывался над собственным организмом, пытаясь восстановить силы. Ежедневно занимаясь скандинавской ходьбой, мне удалось без особого напряжения постепенно достичь отметки десять километров. Соседка по даче, Вера, составила компанию в этом молчаливом занятии.

В первый год пребывания в Раю я, как существо нелюдимое, бесконечно обожал эту свою соседку, за то, что не видел её ни разу за весь дачный сезон. На следующее лето мы встретились, подружились и выяснили, что оба родились в один день, в один месяц и в один год. Редко такое бывает.   

Это лето было у меня третьим и самым печальным. Сестра скоро уехала по своим театральным делам, поручив потихоньку присматривать за мной Вере. Она сама зимой тяжело перенесла ковид, ходила «через боль» и едва шевелила руками. «Спасение утопающих» – дело рук и ног нас, болезных. Она взялась меня «разговорить» и «расписать» с помощью диктантов, я её – «расходить» с помощью близлежащих километров.   

В «беседах» с Верой я давно использовал все полезные восемь слов: все эти «да», «нет», «привет», «пока», «гулять», «идём», «магазин», «аптека». И сейчас думал о том, как ввернуть – при случае – известные мне козырные и последние, но  совершенно бесполезные слова: синхрофазотрон и замиокулькас.

Можно, конечно, подойти к огромной цистерне, находящейся в начале пути, похлопать её по ржавой щеке и авторитетно заявить: «Это – не синхрофазотрон». Но слов для убедительного  доказательства этого бесспорного факта у меня не было вообще. Ни до инсульта, ни после.  Вдруг милая женщина спросит: «А почему?». И я в ответ –  ни «бэ», ни «мэ». Мне даже идиота не надо будет изображать. Надо изучить этот вопрос: чем же ржавая цистерна отличается от резонансного циклического ускорителя?

По этой же причине я отказался  от мысли постучать палкой по уральской сосне и пояснить несчастной «собеднице», что это «не  замиокулькас» из Африки.
Первые две недели Вере так было тяжело, что она молчала и незаметно вытирала слёзы, конечно, только из чувства невыносимой благодарности к своему почти немому «тренеру».

Ходили мы, молча, почти месяц. Потом незаметно разговорились. Я научился произносить кучу слов:  гортензия, астра, ромашка, роза, хоста, астильба, дёрен, пузыреплодник, лилия, лилейник, ива, подсолнух, малина, смородина, яблоня, сирень, спирея, виноград, сосна, елка, пихта…

На её счастье, тогда я ещё не знал иноземного слова «ракинг». Не знал, хоть полжизни потратил на эту нелегкую «забаву» и, вероятно, умру с рюкзаком за спиной. Дело в том, что «ракинг» представляет собой преодоление расстояний с тяжёлым грузом. Это такой вид спорта. Занятие более эффективное, чем просто хождение с палками или без.

В этом я убедился через месяц после ежедневной переноски десяти литров воды в рюкзаке на расстоянии всего пять километров. Только вошёл во вкус – бах… и чуть не повторился инсульт.

Врач строго запретил мне занятие ракингом с весом больше пяти килограмм.
А так хорошо всё начиналось…


Прод:  http://proza.ru/2021/12/21/1116