Крайне неприятная женщина

В подростковой части всё было сложно.

Вместо того, чтобы получить недополученную любовь от родителей, меня подвергли абьюзу и физическому насилию. Папа швырял в меня бутылки из под кефира, а мама ломала на мне стулья.

" А у нас сосед соседа бил вчера велосипедом. Велосипедом ерунда, вот мотоциклом это да". Это у папы была такая шутка. Он был весельчак и неунывающий человек.

Дать мне пощечину или хлопнуть по ляжке так, что вся пятерня отпечатывалась - было обыденным делом для мамы. Мама никогда не извинялась. Все обиды мне приходилось "проглатывать".

Иногда я запиралась в ванной и сидела там без света. Сама себя прятала от этого мира. Это было единственное место, где я чувствовала себя в безопасности.

Папу мы упрятали в лечебно-трудовой профилакторий, а мама за свое поведение не была никак наказана. Никто об этом не знал. Я ни с кем не делилась. Все эти чувства были во мне подавлены и утрамбованы. Даже бабушке я не жаловалась.

Эмоционально она тоже любила надо мной издеваться. Сама рассказывала, как заставляла меня что то делать через силу, а когда я делала, она наслаждалась своей властью надо мной. Даже сказала, что получала от этого энергию. От меня энергия уходила к ней.

Все невыносимые чувства она разместила во мне, потому что ради ее любви я была готова на всё.

Они с сестрой до сих пор смеются над тем случаем со стулом. Это очень забавный случай. Вообще, избиение людей это очень смешно и позитивно. Попробуйте - вам понравится. Только почему то не приятно, когда я об этом рассказываю другим.

Пусть Вера Михеева почитает. Им было важно всегда меня позорить и принижать, чтобы превозноситься. Но даже своё высокомерие они приписали мне, как моё качество, тогда как я никогда не была высокомерной. Я была их отражением. Все плохое, что есть в них, они видели во мне. Это избавляло их от невыносимых чувств вины и стыда. Хорошо, когда есть человек, который готов съесть всё ваше говно, которое вы в себе носите.

В 19 лет я подралась с отцом, и нечаянно махнув рукой, разбила ему нос в кровь. Это было немного страшно, но приятно. Мне всегда хотелось хорошенько их всех побить. Такая трогательная любовь у нас была в семье.

Мне надо было убежать на свидание, а отец решил проявить воспитательные меры.
Я подождала, когда он задремлет у телевизора, оделась в ванной и убежала.
Шнурки завязывала уже на лестнице. Он даже не заметил, как я ушла.

Мама часто не замечала или делала вид, что не замечает, когда я ночью брала магнитофон, и мы с соседкой ехали тусить с парнями. Возвращалась я утром и ложилась спать. От меня пахло перегаром, но мать делала вид, что не замечает. Если бы я стала алкашкой, она бы обрадовалась, потому что она на моем фоне выглядела бы приличной и порядочной женщиной. Она могла бы говорить про меня гадости и получать от этого удовольствие.

Она и сейчас наверное находит, что плохого рассказать обо мне родственникам.
Что на этот раз? В секту я попала, в монастырь ушла или стала шлюхой?
Никто не знает меня настоящую, но всем интересны сплетни обо мне.
Пусть в них нет ни капли правды, но разве это важно?
Важно делать вид, что они все переживают за меня и проявляют таким образом свою заботу. Только мне от этой заботы ни жарко и не холодно.
Пусть почувствуют себя значимыми, пусть обманывают себя, если страшно знать правду и жить по правде.

Я очень неприятная женщина, по мнению моей мамы. Во мне нет ничего достойного восхищения, но полно недостатков. И если бы я ей до сих пор верила, то уже давно оказалась бы на помойке.

Но я верю своему мужчине, который считает, что в свои 48 лет я красива, что я умная женщина и достойна любви и признания. Он всегда видел во мне все хорошее, но я никак не могла поверить, что он мне не врёт.

Все свои невыносимые чувства пренебрежения и презрения к себе я размещала в своём мужчине. Это из за меня он стал зависимым, потому что я растаптывала в нем то, что ненавидела в себе. Всё, в чем меня уверила мама, я вложила в него, как в мишень, и каждый день расстреливала эту мишень. А он позволял мне, потому что любил.

Но я сказала ему: " стоп". Больше мы не будем заниматься этим садо-мазо.
Мы будем искать корни нашей проблемы и решать её. Теперь у нас всё будет по другому. Мы будем очень счастливы никому ни на зло, а просто потому, что мы оба этого достойны. Мы любим друг друга по настоящему, а не в патологическом симбиозе. Я больше не хочу и не буду жертвой абьюза и не позволю никому вкладывать в меня свои невыносимые чувства. Пусть сами их проживают и видят последствия своих поступков.

Я все свои невыраженные чувства прогоревала и разобралась с ними.
Я свободна.