Книга коммунальная квартира города n, глава 3

Вера была старшей сестрой Алевтины, а Валентина – их матерью. Несмотря на то, что Вера и Алевтина были сёстрами, характерами были абсолютно разного, да и внешности тоже. Вера была смуглая, зеленоглазая, а Алевтина – светловолосая, с голубыми глазами. Вера всегда много времени проводила дома, за книжками, а Алевтина любила гулять. У их матери, Валентины, был младший брат, дядя сестёр, который жил с родителями в другом городе, и до переезда Валентина жила там вместе с ними. Валя с мужем въехали в коммунальную квартиру по улице Индустриальная летом 1934 года. Переезд дался семье очень тяжело. Мало того что свой угол в хорошей квартире достался большим трудом, так и сам переезд отнял много сил. Хозяева в несколько заходов собирали свои пожитки, и суетились с их транспортировкой. По мере сборов образовывался большой бардак из мебели, разных мелких вещей, техники и тяжеловесных граммофонов. В жаркий июльский день были привезены последние вещи, тем не менее, несмотря на духоту и суету, и на усталость всех хозяев квартиры, сёстры в тот же день играли во дворе с другими соседскими детьми. Они успели познакомиться, и теперь вместе наблюдали за новой жизнью на новом месте. Пока дети были во дворе, вновь приезжие устраивались в комнатах.
Туда-сюда сновали соседи, обустраивая свои жилища. Они вылезали из грузовичков на улице, держа в руках самые разнообразные предметы мебели, и поднимались по лестнице на свой этаж. Женщины тащили в дом сумки, авоськи и мешки. Мужчины по несколько человек брались за шкафы и столы, в доме собирали их, приносили с улицы стулья и табуреты. У входа площадка была завалена вещами, ждущими своей очереди. В помещении хозяева расстилали ковры, вешали картины на стены. И всё равно этого было мало, и могло полностью создать домашний уют только время, через которое комнаты обживутся своими хозяевами.
И вот, мебель была расставлена, водители увезли пустые грузовики, и устроившиеся хозяева позвали детей обедать. Вера и Алевтина с другими детьми побежали в дом. Обед больше напоминал пикник. Многие вещи остались не разобранными, хозяева оставили их на потом. Хозяйки достали из сумок запасы еды и наспех приготовили обед из того, что было: вяленая рыба, картошка, хлеб, овощи. Валентина накрыла на стол, и за ним собрались все жильцы. Сёстры, уставшие после изнурительной беготни на улице, за столом успокоились, и их мать перекладывала им в тарелки из большой кастрюли дымящуюся варёную картошку с зелёным луком.
В квартире были соседи: мать-одиночка с дочерью, девочкой лет одиннадцати. Эту женщину звали Светлана, а её дочь звали Лида. Светлана была активная, собранная, и сразу стало ясно, что именно она возьмёт на себя организационные работы по всей квартире. Её муж умер много лет назад, во время войны. После этого она больше не выходила замуж, но находила своё занятие в заботе о дочери и взятии на себя общественных обязательств, где бы они ни возникали. Вот и здесь она сразу познакомилась со всеми соседями, помогла с расстановкой мебели, распределении обязанностей.
Среди других соседей был старик, немного чудаковатый, почти незаметный. Он жил обособленно от всех остальных, погружённый в свои мысли и постоянно что-то бормочущий сам с собой - то про войну, то ещё про какие-то вещи, которые было не разобрать – как будто постоянно сожалел о чём-то. Старик временами вёл себя странно, но по отношению к другим хозяевам в нём дурного замечено не было. Большую часть времени старик сидел в своей комнате, иногда выходил на улицу и сидел на лавке около подъезда. Он всегда был один, но видно было что ему не требовались люди, и он погруженный в свои думы сидел на лавке, пока соседские дети играли рядом.
Также в квартире жили семейная пара с сыном. Все трое мало разговаривали с другими соседями, и жили в своем обособленном от всех остальных мире. Отец, высокий мужчина в очках, был научным сотрудником, и во время переезда был окружён книгами и рукописями. Жена его была немного напряжённая, худощавая женщина. Во время переезда эта семья вела себя обособленно, только мать иногда просила мужа помочь с вещами, а маленький мальчик в это время стоял в стороне. Мальчику было около двенадцати лет, и он был самым старшим из всех детей в коммуналке. Хотя с другими детьми он почти не общался, и большую часть времени проводил со своими родителями.
Находились в квартире и другие жильцы, которые въехали совсем недавно. Всего в помещении было около двадцати человек. Постепенно после переезда все занялись своими делами. Мужчины настраивали технику, женщины разбирали одежду. Сновали туда-сюда жильцы, а на кухне собралась целая толпа, и не избежать было раздражений и неудобства. Некоторые люди друг другу не нравились, потому что не были связаны никакими родственными узами, а по сути были чужими людьми. Но деваться было некуда – приходилось уживаться на одной площади.
В углу коридора был устроен живой уголок, и там были расставлены горшки с растениями, но цветов не было совсем. Светлана теперь каждый день поливала растения из лейки, и отрывала засохшие листья. Растения словно были частью коллектива жильцов, и по ним всегда было видно, хорошо ли им, или они немного нагнулись, потому что хотят пить. Около живого угла была приятная атмосфера, и воздух как будто был чище. Через длинный коридор располагались двери в комнаты, а некоторые из них были проходными, и таким образом помещение продолжалось через них.
Коммунальная квартира находилась в центре города. По размеру она была небольшая, и жить там было тесно, но жильцы к этому со временем привыкли. Общий коридор запечатлелся в памяти жильцов. В него сновали люди из остальных комнат, попеременно встречая друг друга. Освещение в коридоре было тусклым, а обои с нарисованными витиеватыми цветами – тёмными. На полу был ёлочкой положен паркет. Из общего коридора вели двери, закрытые висящими на стене шторами и одеялами. Каждая дверь вела в отдельный мир целой семьи. Каждый из них сосуществовал с другими жильцами, чем бы ни занимался, и все были друг у друга на виду. Соседи часто заходили в другие комнаты, или просили включить им телевизор, который во всей квартире был только у Светланы. Соседи в определенное время стучались в дверь её комнаты, и просили ненадолго устроиться у неё и посмотреть любимую передачу, хоть и старались не слишком надоедать.
Ещё одним важным помещением была общая кухня. Она представляла собой большую площадку, сплошь состоящую из плиток разного размера и цвета – тускло-голубого, белого, жёлтого. Повсюду были кастрюли, сковородки, стеклянная посуда, жестяные кружки и миски. Здесь всегда был кто-нибудь из хозяев – на плите готовили еду, а на столах всегда громоздилась всевозможная посуда с едой. В кастрюлях кипели и бурлили супы, на чугунных сковородках жарилась рыба. Хозяйки в надетых наспех косынках пропускали друг друга то к плите, то к столу, то к рукомойнику, и на кухню временами забегали дети, или заходили мужья.
На всю квартиру был один душ, и по вечерам в коридоре образовывалась очередь из ждущих людей с полотенцами в руках, в домашних халатах. После мытья жители начинали готовиться ко сну. Было расстелено постельное белье и почти везде погашен свет, кроме общего коридора. Так все жители засыпали, сосуществуя друг с другом, зная, что все они вместе, здесь – люди, которых судьба свела и сделала соседями общей советской квартиры.
Дни были долгие и насыщенные, а вечером приходили гости. В основном это были знакомые с работы, или приезжали издалека близкие и родственники. Они приходили, когда рабочий день был закончен и все дела сделаны, чтобы поговорить о жизни и работе, о семьях, детях, мужьях. Гости поднимались по лестнице на третий этаж, и аккуратно выбирали звонок – с жёлтой кнопкой, выделявшийся из остальных звонков. Белые и тонкие, немного пыльные провода, отходящие от каждого звонка, выделялись на свежеокрашенной стене тёмно-зелёного цвета. Они витиевато пересекались, и скрывались в дверном проёме, уходя на территорию квартиры.
Иногда жители приходили с приятелями с работы, и они подолгу сидели в комнате. К этому времени дети уже были дома. Дочки после занятий гуляли во дворе, иногда они с подругами заходили в дом. Со временем соседские дети стали очень дружны. Их связывали бесчисленные часы досуга, проведённого вместе. Вера, Алевтина и Лида играли в куклы и старые игрушки, привезённые с заездом в квартиры, но найденные в мешках совсем недавно.
Нелюдимый старик часто сидел у дома, на лавочке, и бормотал сам с собой. Он сидел подолгу, иногда весь день, не двигаясь с места. В это время дети часто играли на улице. Старик временами устремлял на них взгляд, хотя их игры совершенно его не интересовали. Он отворачивался и продолжал разговаривать сам с собой. Он разговаривал так тихо, что его еле было слышно, повадил головой, как будто что-то слышал. Оборачивался на звук, но там ничего не оказывалось, и он поворачивался обратно, разочаровываясь, что ничего особенного и нового не произошло. Наверняка, он столько повидал в молодости, что теперь, на склоне лет, остались лишь воспоминания, бесконечно вереницей пробегавшие, и в жизни ничего не происходило. Старик явно выжил из ума, хотя следил за собой так, что казался вполне здравым человеком. При нём была его одежда, его документы, но кроме имени жильцам о нем не было ничего известно. Они его почти не замечали, между тем можно было от старика наверняка услышать много интересного о том, откуда он, почему живет один. Этого никто не знал, и никому даже не было интересно. Не думали об этом и дети, иногда пробегавшие мимо, запыхавшиеся от бега, смеющиеся во время игры, совсем не боясь случайно задеть старика, да он и не заметил бы этого. Алевтина пробежала мимо, и старик снова начал бормотать:
- Куда ушла.. а меня там не было..
Дети уже привыкли к поведению старика, только Лида на секунду повернулась, и ей стало интересно, о чём же тот думает: что с ним такого произошло, что старик никак не может об этом забыть. Но это было лишь на секунду. Дети были беззаботны и мысли мало их занимали.
Остальные жильцы относились к старику равнодушно. Он почти ни с кем не разговаривал, а если кто-то и начинал диалог, то старик сам ничего не рассказывал, а только молча слушал. Тепло относилась к старику Светлана, которая угощала его обедом, или предлагала посмотреть у них в комнате телевизор. Так, он смотрел телепередачи молча и неизвестно было, слушает ли, о чём говорится в передаче, или снова думает о своём.
Так, все жили друг у друга на виду. Каждый знал о жизни своего соседа, и все следили, чтобы обоюдная жизнь была удобной. Больше всего жильцы следили, чтобы не нарушался общественный покой – это было самое главное. Комнаты постепенно обживались. Хлопали двери, кипел чайник, нагревался утюг, и люди сновали из соседних комнат в коридор и обратно. Приходили гости - открывать дверь приходилось постоянно. Приходили и по другим поводам - передать письмо, или вещи, либо заходили старые друзья. Мама всегда просила Лиду открыть, и послушная девочка слушалась мать и не ленилась каждый раз через две комнаты пройти к входной двери и отодвинуть цепочку и задвижку. Когда кто-то приходил, трещал громкий звонок, и приходившему надо было подождать, пока к нему пройдут через весь коридор, скрипя паркетом, а потом тяжело распахнув громоздкую дверь.
И вот в один день пришла женщина. Раздался звонок, Лида открыла и увидела ту женщину на пороге. Она была аккуратно одета, с уложенной прической и чистыми лакированными туфлями на небольшом каблучке.
- Здравствуй, девочка. А взрослые дома?
Лида и так была взрослая, и спросила.
- А кто вам нужен?
Женщина поднесла к глазам кипу конвертов, которые держала в левой руке. На верхнем конверте явно было указано нужное имя, хотя, наверное, женщина знала его и наизусть.  Она замедлилась, а потом чётко и тихо сказала:
- Насколько я знаю, здесь проживает Аркадий Иванович. Это верно?
- Да, он здесь проживает. Проходите, пожалуйста.
Женщина переступила порог, с видом неожиданного замешательства и волнения, Лида закрыла за ней дверь. В коридоре было просторно, незнакомка не стала снимать обувь и прошла дальше вперёд, в сторону дверей, ведущих в комнаты жильцов. Квартира ничем не отличалась от своего обычного состояния: жильцы медленно передвигались по квартире, в домашней одежде, привыкшие к зашедшим гостям, не поглядывавшие на них удивлённо не из чувства приличия. Под их шагами скрипел паркет, а тусклый свет с потолка освещал одеяла и шторы, накинутые на двери. Лида попросила подождать, и вернулась совсем скоро, а за ней шла её мама.
- Здравствуйте, вы ищете Аркадия? А кем вы ему приходитесь?
Мама Лиды, Светлана, никогда не позволяла себе выглядеть дома плохо. Она была одета в вельветовые брюки и рубашку. Причёска не была уложена, но собрана в аккуратный пучок. Незнакомая женщина была по возрасту младше, если не на двадцать, то на десяток лет. Что это за женщина и кем она приходится старику? Неужели дочерью? Так или иначе, жильцы оберегали друг друга, и за стариком соседи приглядывали. Светлана мысленно вела отчёт обо всех домочадцах – кто в каком положении находится, кто какой деятельностью занят, и конечно какие гости приходят в квартиру.
- Я его родственница, - ответила женщина.
- Хорошо, пойдёмте. Не знала, что у Аркадия остались родственники, - ответила Светлана, и повела гостью дальше, вглубь квартиры.
Они прошли по коридору в самый конец, к высокой тёмно-дубовой двери. У косяка двери были оборваны обои – кое-где полосами проступали куски старых газет. Светлана постучала в дверь – никто не ответил. Она постучала еще раз, и за дверью послышалось размеренное шарканье шагов, затем остановка.
- Аркадий, к вам пришли, - закричала Светлана, затем тихо добавила, обращаясь к гостье - он немного глуховат, но сейчас откроет, подождите.
Девушка ждала, явно волнуясь. Дверь открылась не сразу. На пороге появился старик. Он поначалу смотрел отсутствующим взглядом на незнакомку. Но вдруг что-то произошло – перемена во взгляде, и затем взгляд старика как будто просветлел. Он узнал девушку – это была его дочь. Стало понятно, что они видели друг друга в последний раз много лет назад. Но несмотря на это, хорошо знали друг друга. Дочь обняла старика, и они долгое время стояли так, обнявшись.
Выяснилось, что они потеряли связь друг с другом давно. По рассказу дочери старика, они тогда жили в доходном доме в Петрограде, условия были тяжелые, а после войны стало еще хуже. Отец работал учителем в школе в центре города, и они арендовали небольшую комнату на окраине. Рядом с ними жила хозяйка, сама она была мать одиночка, муж ушел от неё несколько лет тому назад, и она осталась одна с двумя детьми, которые жили тогда с ней. Девушка ладила с ней и её детьми, и та часто за ней приглядывала. Они часто по вечерам ждали отца, когда тот вернётся с работы. Отношения у хозяйки с отцом были доброжелательные, и жалоб на их семью ни с чьей стороны не было.
После революции девочка осталась одна с хозяйкой. Мать умерла давно, девочка тогда была совсем маленькой, и в тот тяжелый момент отец твёрдо решил, что серьезно возьмётся за её воспитание. Он проводил с ней много времени, но при этом много работал. Сам он был человек ученый, умный, учил дочь всему что знает. Сама она тоже ходила каждый день в школу, но в другую, местную.
Однажды он не пришёл с работы. Хозяйка и дочь ждали его долго, весь вечер. «Как сейчас помню: холодный зимний день, за окном темно, а папа не дома», - говорила девушка. На следующий день хозяйка звонила в школу, и там сказали, что он ушёл накануне с работы как обычно, после окончания занятий, а на следующий день на службу не вышел. Так, его не было 2 дня, и только потом стало известно, что накануне начались беспорядки в городе, и были разведены мосты. Связь между центром и окраинами разорвалась. Хозяйке с детьми пришлось покинуть тот дом, и она взяла с собой девочку, хотя та долго уговаривала хозяйку оставить её одну. «Но на что ты будешь жить?» - спрашивала она. А та хотела ждать папу дальше, и была уверена, что он придёт. В итоге они переехали в другой город. Девушке было десять лет.
«После революции тот дом разрушили. Приехала на то место я лишь спустя много лет. В новом доме оказались письма от отца – их было много, и все они здесь, у меня. Оказалось, что во время волнений в городе он попал в столкновение с солдатами. Это было в тот первый вечер, когда он шёл домой. Он был ранен, и пролежал так на улице, затем его отвезли в больницу. Там он был несколько дней. Из больницы он пытался связаться с хозяйкой, но ему это не удалось. Когда он приехал, наш дом был уже разрушен. Он поселился рядом, по тому же адресу.
Некоторое время назад я узнала, что он переехал на новое место, сюда, в коммунальную квартиру, потому что не мог содержать себя там, в целой квартире. Здоровье плохо позволяло работать, и денег было мало. Рассказала мне об этом соседка, в том доме, который построили на месте старого доходного. К тому времени я уже жила самостоятельно, дети хозяйки повзрослели, но я очень благодарна ей за то, что она относилась ко мне как к родной дочери, пока я не уехала учиться в университет».
Отец слушал свою дочь и изредка молча кивал. Жизнь старика в один момент приобрела новый смысл, когда то, что мучило его, наконец-то исчезло, хотя казалось, это не закончится никогда. Старик с дочерью ещё немного посидели в комнате старика, а потом пошли собирать вещи – их было не так много. К этому времени о приезде к старику его родственницы знали все жители квартиры, и они успели познакомиться с гостьей. Затем она объявила жильцам, что забирает отца с собой и они уезжают на новое место. Вскоре чемодан был собран, жильцы проводили дочь с отцом, и те уехали.
Старик был первым, кто нарушил общую целостность жителей коммуналки, и всё поменялось. На его место въехала новая семья, пара с детьми, а остальные жители немного даже тосковали по Аркадию. Лавочка у подъезда теперь пустовала, но это было к лучшему. Теперь изредка на лавке сидели пожилые женщины из других квартир, обсуждавшие многочисленные темы, а также своих соседей.
Остальные жильцы прожили в этой квартире ещё много лет. Лида и Вероника вместе ходили в школу, и с годами уже не проводили время на площадке, потому что становились девушками, и им детские игры перестали быть интересны. Они ходили в кино и театр, встречались с молодыми людьми. В квартире также остались Валя, Светлана, и семья с мальчиком. Мальчика звали Влад, и он почти никогда не общался с другими детьми в доме. Но спустя несколько лет это невзрачный юноша стал красивым парнем, и у него появилась девушка. Девушку звали Лена, и она часто приходила в коммуналку. Вера и Лида часто видели её – она была одинакового с ними возраста, культурная, видно было, что из хорошей семьи. Казалось, что это у них с Владом несерьёзно и ненадолго, но удивительно было то, что Лена никуда не исчезала – со временем познакомилась с родителями Влада, и постоянно проводила с ним время, и они оба не уставали от общения друг с другом, а наоборот – отношения становились всё крепче.
Прошли годы. Влад, Вероника, Алевтина и Лида стали взрослее. Они знали друг друга очень хорошо, проводя много времени в одном доме. Они вместе проводили время на улице, и все соседские дети видели их вместе. Им даже не надо было куда-то выходить – всё время они проводили вместе в коммуналке. Их родители тоже сблизились, и также как дружили Лида и Вероника, между собой ладили Светлана и Валя. Но спустя годы все стали разъезжаться кто куда. Лида поступила в институт, и уехала в общежитие.  Алевтина была единственной, кто уехал от родителей насовсем - она вышла замуж и уехала в другой город. Влад оставался жить здесь, вместе с родителями, рядом со своей Леной. Осталась и Вероника, которая стала взрослой красивой девушкой. Так же заходили гости, жильцы занимались своими делами, ходя по комнатам, но всё неизбежно менялось, и было от этого немного печально.